Степные дороги. Часть - 4. Послевоенное лихолетье

Продолжение

               
СТЕПНЫЕ ДОРОГИ
 (в новой редакции)

        ЧАСТЬ - 4

ТРУДНАЯ ДОРОГА ДОМОЙ



                4.1. ПОСЛЕВОЕННОЕ ЛИХОЛЕТЬЕ


                Июнь. 1945 год.
                Терновка.


Поздним вечером в июне сорок пятого, когда фронтовики уже стали возвращаться домой, Ивану позвонил председатель райисполкома. Разговор был необычно коротким:
- Ты, Зарудный, всегда говоришь, что у тебя не хватает рабочих рук. Так?
- По тем планам, что вы мне спускаете, их всегда будет недоставать, - ответил Иван.
- Тогда вот что, - продолжал районный начальник, - завтра к обеду тебе привезут немцев. Все инструкции получишь у сопровождающего. Главное разместить их и приобщить к работе. Это всё, желаю вам удачи, - и положил трубку.
- Что это означает?  Иван начал додумывать уже сам и остановился на военнопленных.  Да, конечно, это пленные немцы и их присылают в колхоз на сельскохозяйственные работы. Теперь главный вопрос, где их разместить и чем кормить?
С этими мыслями он вскоре и уснул.

К обеду на следующий день действительно пришло несколько загруженных людьми автомашин в сопровождении солдат НКВД. После их выгрузки, мужчинам  дали попрощаться со своими семьями, и они вновь  были загружены в грузовики.

К Ивану подошёл капитан НКВД и передал папку с документами.
- Передаю вам всех по списку. Это «русские немцы»,  репатриированные из Польши и отправленные к вам на спецпоселение.
- Это что же такое? - развёл руками Иван, - и как к ним теперь относиться?
- А так и относиться, как к изменникам социалистической родины, - чеканил слова капитан, - имейте в виду, все они приговорены к пожизненной ссылке и принудительным работам.
- За что же им такая кара, никак не пойму?
- За «германское гражданство» и ударный труд на врага.
- Как же так? Семьи будут здесь, а мужиков куда вы увозите?
- Не слишком ли много вы задаёте вопросов, Зарудный?
- Это не моя личная прихоть, мне же надо их разместить, накормить, а потом и пристроить к работе. Потом я не собираюсь выступать здесь в роли надзирателя. Я - председатель колхоза и с меня спрашивают за производственный план.
- Да это и не ваше дело. Вот пусть они и работают, а  надзор за ними будут осуществлять «спецкомендатуры», а мужики будут под нашей охраной жить и работать на угольной шахте,  той, что рядом с вашим селом.
- Так что, с семьями они вообще общаться не будут?
- Не будут, - отмахнулся капитан. Да, имейте в виду, завтра к вам ещё привезут тех, кто был на оккупированных территориях у нас.
- Это тоже немцы?
- Да. Женщины также поступают в распоряжение колхоза, а мужики на шахту, уголь на-гора подымать. С ними тоже не надо особо церемониться, а относится как к уголовникам и предателями родины. Всё, председатель, трудись!
Капитан  сел в кабину головной машины, и колона продолжила своё движение дальше. На месте остались только женщины и дети.
- Что же поделаешь, - вновь развёл руками Зарудный. Разберемся, кто  и чего стоит. У нас, как всегда, страху нагонят, дров наломают, а потом за голову хватаются. Ну, а расхлёбываться придётся нам с вами, - перевёл он свой взгляд в сторону гостей.
Женщины и дети, сбившись гурьбой, молча глядели на Зарудного, ожидая от него участия в их дальнейшей судьбе.
- Ну что же мы стоим? – пожал плечами Иван, - берите свои узлы и пойдём в клуб, там и передохнёте с дороги, а мы за это время проведём правление и решим, куда вас разместить и как накормить.
Немцы безропотно подняли на руки детей, взяли свои пожитки и приготовились идти, но Зарудный остановил их.
- Одну минуту. Мне нужен от вас представитель, который будет работать в правлении колхоза и решать все ваши проблемы.
Раздались приглушённые голоса:
- Марта, Марта. Пусть это будет Марта.
Из толпы вышла высокая красивая брюнетка, а за нею два подростка, её сыновья. Женщина подняла голову и пристально посмотрела в лицо председателю.
- Это я Марта. Что я должна делать?
- Вот и хорошо. Размещайтесь и сразу же приходите в правление. Контора вон там, рядом с клубом, - Зарудный показал рукой на небольшое здание, выбеленное извёсткой.

                *    *    *
Всех новых переселенцев вместе с детьми необходимо было разместить и накормить. Ни того, ни другого у председателя на этот момент времени не было. Поэтому, спешно собрав правление, Иван стал изыскивать возможности для решения этих проблем.
- Первое.  Надо решить вопрос с питанием, - начал Зарудный, как только собралось правление колхоза. Сделать это мы можем только за счёт резервов из фонда колхоза.
- Обсуждать здесь нечего, надо брать и делать, - предложила бухгалтер.
- Вот вы, Нина Петровна, всё и просчитайте, составьте смету, а я  подпишу, но учтите, кормить людей уже надо сегодня.
- Хорошо, я это всё сделаю.
- Ну, а с жильём всё гораздо сложнее, - посмотрел Зарудный на Марту, - его у нас просто нет.
- Ну почему же нет, - не согласился Зарудный - старший и предложил:
- Пожалуйста, подселяйте ко мне сразу две семьи, я сейчас после смерти жены живу один. Места для проживания у меня вполне хватает.
- Так вот и забирай Марту с детьми к себе, - предложил отцу Иван и сделал отметку в списке.
- Я тоже могу привезти несколько старых юрт, - пообещал Байтас, - в них можно будет пока пожить, а за это время надо восстановить  разрушенные  землянки  хотя бы под временное жилье.
- Только сейчас позвонили из района, завтра к нам привезут ещё пять семей из Украины, - сообщил Иван, - их тоже надо будет устраивать.
- А это тоже немцы? - поинтересовалась бухгалтер.
- Да, это немцы, которые были на оккупированных территориях, - ответил Зарудный.
- Война то уже закончилась. К чему всё это? – удивлялась женщина.
Марта всё это время молчала, искоса поглядывая на селян, но по всему было видно, что она вся была в работе, анализируя каждое новое слово, фразу, жест, и раз за разом оценивала на это реакцию председателя.
Ивану показалось, что она его подгоняет и он не выдержал:
- Все предложения остаются в силе, но давайте конкретно по списку будем подселить переселенцев в малодетные семьи. Кров людям нужен уже сегодня.
- Так и надо поступить, - поддержал Ивана Байтас.
Через полчаса все немцы были распределены в семьи селян и члены правления взялись их развести по домам своих земляков. Прощаясь с Мартой, Зарудный сказал:
- Завтра в десять я жду вас здесь же, будем распределять приезжих по участкам работ в колхозе.
- Хорошо, я буду к этому времени у вас.
Так началась новая жизнь для «русских немцев» в Терновке.

                *    *    *
На следующий день в десять утра Марта уже была в конторе. Поздоровавшись, Иван предложил ей сесть за стол. Достал списки, но тут же отложил их в сторону:
-  Скажите, Марта, как вы устроились?
- Спасибо, очень хорошо. Даже как-то неудобно, за что мне такие привилегии?
- Какие уж там привилегии. Как - никак отцу с вами будет веселее жить.
- Да, он добрый и приветливый человек. Спасибо.
- А что говорят другие переселенцы?
- Я обошла каждую семью. Все очень довольны. Правда, наши мальчишки уже успели подраться со своими сверстниками из села.
- Чего же  они не поделили?
- Дело обычное, ваши ребята их фашистами обозвали.
- Ничего. Притрутся, обтешутся - главное не лезть нам в их дела.
- Да они уже и так помирились и без нашего участия, и насколько я знаю, уже собрались сегодня вместе пойти на рыбалку.
- Ну, вот и хорошо, - потёр ладони председатель. Давайте теперь о наших делах. Вот я подготовил список, где сегодня нужны рабочие руки. Ваша задача, помочь мне закрепить ваших людей за этими рабочими местами.
- Давайте попробуем, - отозвалась Марта и взяла в руки список спецпереселенцев.
Когда весь список был заполнен и дело дошло до Марты, Иван сделал ей предложение:
- Ну а вам, Марта, я предлагаю работать секретарём в правлении колхоза. Вы согласны?
Марта не задумываясь, отказалась:
- Нет. Это не моя работа. Ведь я по профессии врач и могу ещё приносить пользу людям.

Зарудный не ожидал такого оборота, но, тем не менее, обрадовался. Он уже давно мечтал о своём медпункте в селе. Этот вопрос они обсуждали даже с директором шахты, но решить его не смогли, а здесь буквально всё складывалось само по себе.

- У нас нет вакансии для врача, но я подумаю, как это организовать. Ведь для нас это очень важно, так как селянам по каждому поводу приходится ехать в районную больницу, а мне выискивать и отрывать от дела подводу или машину для их доставки.
- Пока вы всё утрясете, пройдёт немало времени, а я уже готова с сегодняшнего дня приступить к работе. Правда, для этого необходимо создать хотя бы небольшую аптечку и оборудовать место для приёма больных.
- Хорошо, напишите обо всем, что вам нужно, а я постараюсь всё это организовать.
- Потом у меня есть ещё одна просьба, - замялась немка.
- Говорите.
- Зовите меня Марией, это моё истинное имя, а Мартой меня назвали в Германии, но мне это имя не нравится.
- Хорошо, - отозвался Зарудный, - будем звать вас Марией, так, пожалуй, будет лучше и не столь вызывающе. Скажите мне вот ещё что, Мария. Как вы попали в Германию?
- В этом нет никакой тайны, - склонила голову немка.  До войны мы с мужем жили в Одессе, и когда город был сдан, нас, этнических немцев, сразу же вывезли в Германию. Там долго проверяли, ну а потом призвали служить рейху.
-  Интересно, куда же вас определили?
- Я была определена официанткой в дом к высокопоставленному генералу, как немка первой категории, а мой муж ушёл на фронт. Ему пришлось воевать против Красной Армии. Он погиб в 1943 году под Сталинградом в звании обер-лейтенанта.
- Надо же! Ведь я тоже воевал под Сталинградом и даже получил там ранение. А где теперь ваши родители? – тихо спросил Зарудный.
- Мама погибла при бомбёжке города в сорок первом, а отец ещё раньше, в первую мировую, на немецком фронте защищая старую Россию в чине русского офицера.
- Да! Не ожидал от вас услышать такую историю, - покачал головой Зарудный.
- Ну вот, зато вы теперь обо мне всё знаете, - Мария горько улыбнулась и развела руками.
- Вот такие мы немцы. Ну, а я в результате этого теперь осталась совсем одна на этом свете.
- Как одна! - возразил ей Иван, - а сыновья?
- Да, больше у меня никого нет, кроме них, поэтому надо жить вопреки всем невзгодам.
- Обязательно надо, - согласился Иван и взял её за руку, - я искренне сочувствую вам.
В этот момент он почувствовал, как заволновалось сердце и кровь ударила в голову.  Мгновенье, и он отшатнулся назад.
- Что-то не так? – заволновалась Мария.
- Нет. Всё хорошо, - успокоил её Зарудный, - завтра я вас снова жду в это же время.
- А что завтра?
- Будем распределять спецпереселенцев из Украины, они уже к вечеру прибывают в Терновку.

                1945 год.
                Южный Урал.
                Лагерь военнопленных.

Лагерь немецких военнопленных, в который попал Вебер, разместили рядом с железорудным месторождением. Обычные деревянные бараки, обнесённые забором из колючей проволоки, удовлетворяли элементарным тюремным требованиям для тех, кто ещё вчера с оружием в руках рвался к Волге и Уралу. Но случилось так, что Урал сам принял их в свои холодные объятия, сомкнув над их головами чёрные отроги смиренных гор.
В отличие от других немцев Вебер получил работу в администрации рудника, как контактное лицо между военнопленными и руководством. Ему также приходилось вести учётную документацию как на русском, так и на немецком языке. И уже через год его отношения с управлением предприятия стали носить доверительный характер, а к концу года ему была выделена отдельная комната в бараке, где он жил и встречался с военнопленными, решая их проблемы.
Но чем больше было к нему доверия, тем сильнее крепло его желание уйти в Терновку, которая была почти рядом, всего в каких-то двухстах километров от рудника.

                4.1.1. ПОСЛЕВОЕННОЕ ЛИХОЛЕТЬЕ

Теперь все проблемы немецкой общины в Терновке будут решаться только после обсуждения их с Марией. Эта необычная женщина сумеет в короткие сроки расположить к себе всех и отказать ей будет не просто. В решении самых сложных вопросов она сама подскажет, как поступить, чтобы не нарушить баланса взаимоотношений.

Вскоре Иван поймает себя на мысли, что каждое общение с ней будет придавать ему силы, а её дельного совета не будет хватать в его работе. Ему будет нравиться, как она просто и точно может излагать свои мысли по самым спорным вопросам, при этом соблюдая такт и выдержку. Как она умеет красиво улыбаться и завораживать своими чёрными бездонными глазами. В ней всё было необычно.

Её будет красить даже случайная небрежность, которая никогда не уживалась с нею, а демонстрировалась артистично с каким-то вызовом. И всегда казалось, что она живёт совсем в другом мире, а здесь оказалась случайно, словно заблудший ангел.

Вот и сегодня Мария вновь вошла в кабинет председателя с очередной проблемой своей диаспоры.
- Иван Корнеевич, я к вам с плохой вестью.
- Что ещё случилось. Вновь мальчишки подрались? Так вот я их только  что видел, они во всю гоняют в футбол на выгоне.
- Нет. На шахте погиб муж одной из наших переселенок. Ну, у той, что с тремя детьми.
- Это у Татьяны Майер?
- Да у неё. Ей надо оказать материальную помощь и достойно похоронить мужа.
- Конечно, поможем. Я сейчас дам распоряжение бухгалтеру, выеду на шахту и постараюсь там всё решить.

Не задумываясь, оставив все дела, Зарудный выехал на шахту, так как вопрос был не простым и не требовал отлагательств. Директор шахты встретил его тоже с плохой вестью:
- Ночью были арестованы начальник шахтоуправления и главный инженер.
- В чём же причина ареста? - поинтересовался Иван.
- Дело в том, что из десяти открытых шахт только две могут давать полноценный уголь, - начал излагать причину ареста директор, - а в остальных он ещё молодой, много руды. Видишь, почти всё идёт в терриконы и отвалы, а хорошего угля - то нет!
- А как же их тогда открыли? – попытался понять ситуацию Зарудный.
- Вот так и открыли. Стране нужен был уголь, ну ты и сам понимаешь, как у нас всё это делается, - уклонился от ответа директор шахты.  Что будет дальше, пока не знаю. Лучше давай поговорим о наших делах. Что тебя привело ко мне?
Иван не знал с чего лучше начать и решил с того, что вызывало бы общий интерес, - с медпункта.
- Помнишь наш разговор про медчасть?
- Конечно, помню. Она, как и прежде, нам очень нужна, - подтвердил начальник шахты свою заинтересованность.
- Так вот, среди спецпоселенцев есть женщина врач. Поэтому я предлагаю такой вариант: место для её работы представит колхоз, а штатная единица на её содержание будет от вашей шахты.
- Мне это предложение нравится. Правда, для нас будут проблемы, - размышлял директор, - так как больных надо будет возить к вам под охраной.
- Но зато у них появится возможность видеть свои семьи. Пусть даже хотя бы так, - начал убеждать его Зарудный.
- Ладно, как - нибудь выкрутимся, - согласился с ним директор.
- Зато это будет по-людски, - поддержал его Иван и сразу же перешёл к тому, зачем собственно и приехал.
- Теперь второй вопрос. Я приехал, чтобы забрать тело немца погибшего под завалом, - наклонившись к директору, Зарудный услужливо протянул ему небольшой листочек с  фамилией.
- Это уже невозможно, - с пониманием начал хозяин шахты.  Суть в том, что я отвечаю только за план выработки угля, а за режим и содержание отвечает НКВД. Так вот захоронение тоже входит в их компетенцию, и они его уже произвели.
- Где же они его захоронили? - нахмурился Зарудный.
- Там где и всех, - отвёл в сторону глаза его собеседник.  Трупы они сбрасывают в заброшенный шурф, там за шахтой, - махнул он рукой в сторону окна. Затем покрутил в руках листок с фамилией погибшего и вернул его Ивану.
- Какие тут фамилии!  Они идут в НКВД по номерам, как детали для машин. Вот так мы и живём, Иван Корнеевич. Мы ведь тоже с вами по определению нашего вождя «люди – винтики».

Расстались, молча. Каждый думал о своём и спешил к своим заботам, за которыми стояли живые люди, «винтики», великого государственного механизма. Те «винтики», что плавили сталь, растили хлеб, защищали страну. Голодали и страдали от унижений, но верили в лучшие дни и годы пусть даже не для себя, а для своих детей и внуков.