Глава 8. Оно

С психодрамы Романа прошло два дня, в которые, как он ни старался не думать о своей постановке, к нему постоянно возвращались мысли о ней. Да ещё этот сон… В конце концов Роман не выдержал и отправился к Режиссёру на индивидуальную консультацию.

В кабинете было уютно и спокойно. Казалось, в нём находился не только Режиссёр: чувствовалось незримое присутствие кого-то ещё. Был и такой вариант: тот, кто называет себя Режиссёром на сцене, на самом деле является кем-то другим – более целостным, что ли… Роман решил, что подумает над этим позже, и, усевшись поглубже в мягкое кресло, поспешил перейти к тому, с чем пришёл.

– Мне необходимы разъяснения, иначе меня просто разорвёт, – смущаясь, начал он. – За последнее время я пережил столько разных чувств, что хочется как-то «заземлиться». Психодрама работает, теперь я это знаю: что-то начинает сдвигаться с мёртвой точки. Я уже не просто топчусь на месте – я иду. Но вот куда иду и для чего?.. Вижу, что те мои внутренние процессы, которые мы с вами запустили, вертятся вокруг темы расставания с близкими людьми. Всплыла история с моим отцом, а он не смог по-человечески расстаться с мамой – просто сбежал. Сейчас в моей взрослой жизни я почти так же чуть не поступил со своей женой, но она опередила меня – сказала, что скоро уйдёт. И теперь мы живём в разных комнатах и продолжаем молчать об этом…
      А позавчера мне приснился Ловец ветров. Представляете? Он как будто предупреждал о том, что впереди меня ждёт ещё одно болезненное расставание. Понимаю, что это всего лишь сон, но… Теперь мне от всего этого даже как-то страшновато вступать в новые отношения.

И Роман снова смутился и обречённо вздохнул.

– Хотелось бы прояснить эту мою «пожизненную» драму. Что скажет Режиссёр?

Тот, кто до этого внимательно слушал говорящего, взял небольшую паузу, после чего подался на кресле немного вперёд, готовясь к обстоятельному ответу.

– Ну для начала, Режиссёр я только на психодраматической сцене. Здесь же и в обычной жизни меня зовут Кириллом Андреевичем. Собственно, в вашей психодраме я исполнял не только роль Режиссёра. Я был ещё в двух ролях.

– Вот как?! – Роман с интересом расширил глаза.
 
– Да, мои роли Аналитика и Терапевта незаметны на сцене. Но в них я выкладываюсь с такой же силой, как и в роли Режиссёра. Эта троица всегда работает вместе.

– Я чувствовал это! – Роман чуть не соскочил с кресла. – Я чувствовал, что помимо того, кто обменивает меня ролями и руководит залом, есть ещё кто-то, кто исследует моё состояние и снимает боль. Даже сейчас, в вашем кабинете, я ощутил присутствие этих персонажей. Расскажите о них, прошу!

Кирилл Андреевич снова принял расслабленную позу, откинувшись в кресле и положив руки на подлокотники. Он не был намерен ничего скрывать и с удовольствием высказал свои предложения о том, что же происходило и продолжает происходить с героем драмы о Ловце ветров.

– Вы наверняка слышали, что большую часть психики человека составляет подсознание. Те процессы, которые там происходят, мы не осознаём, но это не означает, что они не оказывают на нас влияния. Это влияние велико. Всё, что мы когда-либо впитали в себя через своё тело, интеллект, на чувственном и энергетическом уровне, всё это хранится в нашем внутреннем мире и способно управлять нашими желаниями и действиями. Более того, в этом мире время течёт совсем с другой скоростью. За короткий момент нашей обычной жизни в подсознании проходят годы. Можете себе представить, сколько всего происходит там, пока мы только зевнули, например? Целая история!
      Так вот: чтобы обнаружить, что происходит в этом таинственном, скрытом от нашего сознания мире, на сцену выходит Аналитик. Он начинает анализировать образы, которые всплывают в сознании протагониста во время проигрывания, и через них помогает ему проникнуть в его подсознание и пообщаться с ним. Ведь язык подсознания – это образы и символы, надо только уметь их распознавать.

– Выходит, образ Ловца ветров стал проводником в моё подсознание?

– Да. Аналитик запустил на сцене этот процесс, и то, что Ловец ветров пришёл к вам во сне, означает, что этот ваш внутренний герой продолжает вас вести даже после разыгранной драмы. Наш внутренний мир нам не враг, а помощник и союзник. Врагом он становится только тогда, когда мы не слышим его, не осознаём.

Кирилл Андреевич встал, подошёл к небольшому столику в углу комнаты и включил электрический чайник в розетку. За эту минуту Роман прокрутил в голове то, что сказал ему во сне Ловец ветров: «У тебя своя жизнь, у Нины – своя. Держись от неё подальше».

– Вам налить чаю?

– А, да, спасибо… Получается, я должен выполнять то, что советует мне Ловец ветров? Но сейчас он прямо-таки запрещает мне общаться с конкретным человеком.
 
– Ловец ветров – персонаж вашего внутреннего мира, олицетворяющий какую-то часть вашей психики. У него есть свои желания, мысли, страхи… Но на самом деле он только образ; Ловца ветров не существует. Эти мысли и страхи – ваши, услышьте их.

– Значит, то, что я слышал во сне – это мои собственные опасения, а Ловец ветров просто образно сигнализирует об этом? Обращает на это моё внимание?

– Именно.

Роман принял чашку чая из рук Кирилла Андреевича и, не переставая смотреть ему в лицо, начал понемногу отпивать душистый напиток. Стало тепло и внутри, и снаружи, и Роман вспомнил о Терапевте.

– А Терапевт? Когда он выходит на сцену?

Кирилл Андреевич снова сел на своё место, аккуратно держа в руках блюдце с чашкой горячего чая:

– Когда нужно залечить душевные раны. Для этого Терапевт обычно отправляется в прошлое протагониста и работает с его давними травмами, как это было и с вами.

– Да, он мне действительно очень помог, – закивал головой Роман. – Теперь мне значительно легче вспоминать и говорить об этом. Но, получается, страх перед расставанием с близкими всё равно остался? Ловец ветров ведь об этом мне говорит?

– Да вы и сами говорите об этом. И сегодня, и в нашу первую встречу… А что касается полного решения этой проблемы, то не ждите его скоро. Терапевт подлечил вашу детскую рану – это правда, и теперь она не так сильно болит. Но это лишь маленький шажок в сторону большого продвижения, помните? Мы говорили на психодраме.

– Да, помню.

– Вот вы в начале нашей беседы сказали, что отец не смог расстаться с вашей мамой «по-человечески». А как это, по-человечески? Ведь у людей по поводу выхода из отношений есть масса всевозможных умозаключений, убеждений, принципов. И эти принципы могут быть совершенно чужими: что-то мы подсмотрели у матери, что-то внушил отец, что-то нам привили в школе, а что-то велела страна… А сколько неуправляемых эмоций, глубинных чувств! Обида, ревность, жалость, вина, презрение, ненависть, скорбь… И как с таким набором мирно сказать «прощай»?

Последние слова Кирилл Андреевич произнёс с яркой эмоциональной окраской – видимо, эта тема его самого сильно волновала. Потом он взял себя в руки и, понизив голос, сказал:

– Не умеем мы вовремя прощать и прощаться. К большому сожалению.

Роман поставил пустую чашку на журнальный столик, стало как-то грустно. Он с таким воодушевлением рвался сюда в надежде получить волшебный рецепт, выписанный на всю дальнейшую жизнь! Но… ничего не вышло.

– Ну нет, погодите, – он отмахнулся от грусти. – Ведь в конце драмы я испытал нечто такое, от чего стало по-настоящему тепло, комфортно, вкусно… Не знаю, какие слова ещё подобрать.

– Ах, да, – широко улыбнулся Кирилл Андреевич. – В конце Режиссёр всегда просит участников группы поделиться чувствами от пережитого. Ведь не важно, был человек на сцене в ролях или сидел на месте зрителя, – его переживания могут быть равносильны переживаниям главного героя. Поэтому и говорят, что на этом завершающем этапе психодрамы участники «возвращают любовь» протагонисту.

– Любовь? Возвращают? Какую любовь?
 
– Видимо ту, которую он когда-то потерял.

Роман был в замешательстве, но что-то ему подсказывало, что сейчас он не получит для себя нужного ответа, как бы обстоятельно ему ни объяснили: ответ на этот вопрос должен родиться изнутри. Кирилл Андреевич это тоже понимал, к тому же он сам для себя всё ещё не нашёл определения того состояния, которое приобретает протагонист в результате отыгранной драмы. А таких драм за его профессиональную деятельность было уже очень-очень много. Поэтому он решил закончить консультацию, а про себя подумал, что обратится к своему собственному опыту в роли Протагониста, чтобы ещё раз поисследовать эту тему.

– Нам пора заканчивать, – Кирилл Андреевич взглянул на часы.

– Ещё один вопрос, можно? – встрепенулся Роман.

– Да, пожалуйста.

– Если у человека столько душевных ран, скрытых внутренних процессов, мешающих чувствовать себя счастливым… получается, к вам на занятия нужно ходить постоянно, всю жизнь?

– Ну что вы! Я как раз и рассказываю о том, как устроена психодрама, чтобы вы потом смогли заниматься ею самостоятельно. Ведь для этого не обязательно использовать какую-то специальную сцену: сценой является наша с вами жизнь. А окружающие нас люди – те же участники драмы. Попробуйте с ними хотя бы мысленно обмениваться ролями – увидите, насколько легче вам станет договариваться с людьми и устранять конфликты. А если вы научитесь быть Режиссёром, Аналитиком и Терапевтом сами для себя, жизнь окажется намного полнее, качественнее… И длиннее! Потому что, когда начинаешь работать с подсознанием, наше время тоже растягивается.

Роман остался довольным и вышел от Кирилла Андреевича с чётким намерением продолжать заниматься психодрамой. Он не спешил домой и решил прогуляться по скверу, по которому они с Ниной недавно шли с занятий. Он ворошил ногами упавшие сухие листья и вспоминал их разговор.

«Значит, говоря о состоянии под названием „Оно“, Нина имела в виду возвращение себе какой-то особой любви? И какая тогда она, „особая “? Ведь какой только любви на свете нет! Любовь к детям, к родителям, мужско-женская любовь, к котлетам, к родине… А вдруг, действительно, корень этого особого состояния кроется во всех проявлениях любви? Не даром же они называются одним словом».

Он начал вспоминать моменты своей жизни, в которых испытывал это состояние. Материнское тепло, трепетная забота о девочке из детского сада, дружеские объятья Витька, первая влюблённость в одноклассницу и первый поцелуй… А День рождения на первом курсе института, когда друзья скинулись и подарили поездку на море, которое он так мечтал увидеть!..  Любимая женщина в свадебном платье, крохотная дочь на руках в дверях роддома… Боже мой! За одно только это можно быть благодарным им всем и самой жизни!
 
Роман ощутил в груди столько благодарности, что даже присел на скамейку, испугавшись, что его начнёт шатать или он ненароком взлетит. А ведь в конце своей психодрамы он тоже был благодарен и Режиссёру, и всем участникам группы. А они благодарили его. Да-да! Многие из них прямо так и говорили: «Благодарю тебя, Роман, за твою драму, за те чувства, которые я испытал…»

«Благодарю – дарю благо, – продолжал рассуждать поражённый откровением мужчина. – Мне дарили благо, и я его принимал. При этом у меня рождалось чувство любви к этим людям, и мне тоже хотелось дарить им благо. Вот тогда и пришло Оно. Вернее, Оно ко мне снова вернулось. Получается, Оно приходит с людьми, и без человеческого общения Его не испытать…»

Он посмотрел вокруг. Фонари заботливо освещали ночной осенний сквер. Оказалось, что рядом, на той же скамейке, сидел старенький дедушка, пришедший сюда подышать свежим воздухом перед сном. По дорожке бежала смешного вида собачка в сопровождении недовольного мальчика-подростка – видимо, родители заставили вывести на улицу невыгуленного пса. Шурша листьями, между деревьями проходилась влюблённая парочка… Роман улыбнулся своим чувствам – очень уж было непривычно осознавать Его.

Продолжение следует...

Рисунок Анны Мартыненко.