Миланский концерт 30. 05. 2015. Впечатления

Рассказ может быть интересен ценителям музыки, любителям концертов. Особенно - поклонникам игры скрипача Дэвида Гарретта. В нём нет ни объективности, ни глубины анализа. Это лишь волна эмоций.

     В субботу вечером вопреки прогнозам в Милане не дождило! Традиционный ежегодный концерт Филармонического оркестра Ла Скала на Пьяцца дель Дуомо в этот раз был блистателен, как всегда, и притягателен, как никогда. Под руководством Риккардо Шайи исполнили программу, объединяющей темой которой стала итальянская музыка периода романтизма (произведения Верди, Россини, Паганини, Монти) и её влияния в творчестве Брамса и Бруха. Солировал скрипач Дэвид Гарретт. Прямая трансляция итальянского телевидения, несколько экранов вокруг сцены и на площади, а чуть позже и видео в Ютюбе позволили сотням тысяч насладиться эффектом присутствия. Эмоций хватило на всех, но те, кому повезло стоять в первых рядах, вне сомнения, особые везунчики. Я оказалась среди них!
    
     На площадь я примчалась к шести часам, хотя концерт начинался в девять. И тут же поняла, что многое успела упустить. На сцене вовсю шла репетиция, по качеству исполнения не уступающая концерту, плюс ко всему окутанная чудесным ощущением раскрепощённой близости к артистам. Для Риккардо Шайи поставили кресло, но он слишком темпераментен, чтобы спокойно усидеть на месте. И Дэвид, Дэвид Гарретт — так близко, при свете дня, в непринуждённой обстановке! Сюрприз, подарок, изюминка, нечаянная радость. Он выходил, играл большие куски или даже целые пьески, консультировался с техниками звука, с дирижёром. Работал... Отлично видно, с каким уважительным вниманием относится он к труду других людей. Обращались к нему запросто, никаких церемоний. Кое-кто из работников сцены даже вынул мобильник и стал снимать летающие по струнам Дэвидовы пальцы, его вдохновенное лицо. Люди работали без напряжения, с удовольствием, море улыбок и хорошего настроения. А Дэвид! Его утаскивает, уносит музыка, это очень заметно. Даже если играет он, чтобы проверить усилители, и приходится один из них, почему-то особо мешающий, отпихивать ногой...
    
     А лицезреть и маэстро, и священнодейство репетиции в мельчайших деталях мне помог случай. В шестом часу вечера на площади ещё не было густой толпы, но вокруг ограждения ВИП — зоны с креслами для спонсоров и приглашённых, крепко вцепившись в оградку, плотно держали оборону самые настойчивые фанаты. С какого часу, кто б сказал?... Я пришла с мужем, он ни фан, ни поклонник, но музыку любит, Дэвида уважает, и функции верного оруженосца при случае выполняет исправно. Мы деловито обсуждали, применить ли силу, подкуп или шантаж, чтобы просочиться-таки в первый ряд, как вдруг оттуда раздался еле слышный шёпот на знакомом языке : «В;да...в;ды...гдэ здэсь можно в;ды?» Обессилено повиснув на оградке, на нас с надеждой смотрела поклонница из Софии. Она прямо с самолёта, бросив в хостеле чемодан, примчалась на площадь, и стояла там под итальянским майским солнцем, без воды, еды и туалета чуть ли не с трёх часов... Держала выгодное место — очень близко от сцены, справа, откуда лицом солиста да и общей картиной любоваться удобнее всего. Распознав нашу речь, она возопила о помощи. Мы помогли, конечно — не совсем бескорыстно - женщина в благодарность чуть потеснилась и выделила мне часть оградки, благо мы вдвоём по калибру вполне сойдём за одного слегка солидного человека. Так я познакомилась с великой Дорой Недковой Дамелоди, фантастическим фотографом, чьи снимки Дэвида бьют рекорды популярности в сетях и даже выигрывают конкурсы… Потом прибилась пара с Польши, Беата и Владек, оба ярые фанаты Дэвида. Услышав, как жена убеждает мужа поискать место с левой стороны, мол, "там не ест тыле людзей", то есть народу поменьше, - я вмешалась как смогла по-польски, дабы предотвратить утрату выгодной позиции. Справа стояли немцы. Слева от нас разместилась французская семья с двумя маленькими детками — они тоже ждали много часов. Их мама громко крикнула "Браво" после того, как Дэвид сыграл Каприс Паганини. А он заметил, ответил, засмеялся, поприветствовал щерым жестом верных поклонников! Дора поймала этот изумительный кадр своим монументальным Canon, и указующий Дэвидов перст с тех пор — одна из самых любимых фотографий в фан-группах. Дора снимала всё время, она сделала огромную работу, талантливо запечатлев легчайшие нюансы. А я там была, я присутствовала при сотворении истории, я проживала эти моменты в динамике! Это драгоценное чувство...

     В процессе вавилонской многоязычной беседы с активным участием вездесущих итальянцев выяснилось, что все вокруг стоящие посетили Милан ради концерта и ради Гарретта. Один за другим собравшиеся вместе люди рассказывали каждый свою историю : как творчество Дэвида помогло им пережить тяжёлый период, как отступали болезни, как счастье возвращалось в жизнь... Душа дрожала благоговейно - это было похоже на чудо. На настоящее чудо. А я ведь думала, что я одна такая - ожившая, испив его живой воды. Нет, не одна... Как воодушевлённо подвёл итог поляк Владек, «для того мы сюда и приехали".

     Неспешно заполнялись ряды приглашённых. Густела толпа. Мы крепко стояли — ни шагу назад. Мой муж исправно выполнял функции полевой кухни и группы техподдержки. ...Темнело, и ажурное великолепие мраморного собора трепетало над ожидающей площадью. За кулисами павильона, в глубине сцены переодевались в смокинги музыканты. Интересно, заметил ли ещё кто-то этот элегантный стриптиз? Где прихорашивались женщины, не видела, врать не буду. Дэвид так и вовсе пиджачок накинул, и вперёд... Хотя сначала было вступление для открытой трансляции — ведущая беседовала с сидящими в ВИП-зоне, рассказывала о программе, и умудрилась неверно назвать фамилию Дэвида. Ей ответил гул негодования сорокатысячной толпы. Похоже, в этот раз — ох, не всегда так бывает на концертах классической музыки — зрители знали артистов лучше, чем сами организаторы.

     И дождались! На сцену вышел Риккардо Шайи, поклонился - и музыка зазвучала. Под синим-синим небом, с воздушным, вибрирующим Дуомо в качестве декорации! Наполненная сдержаной радостью увертюра Иоганна Брамса хорошо справилась с функцией открытия концерта, как увертюре и полагается. Оркестр под руководством Шайи играет очень энергично, с драматическими эффектами, ярко и смело. Это мне сразу понравилось — именно такие интерпретации я люблю куда больше, чем строгие академические. И к этому престижному оркестру, к этому кипучему дирижёру идеально подходил солист. Когда Дэвид появился на сцене, долго сдерживаемое предвкушение взорвалось совершенно рОковым приветствием. Но очень коротким — ведь он начал играть… Первый концерт для скрипки Макса Бруха — и так явление, подобное торнадо. Эта музыка непредсказуема и глубоко эмоциональна. Она как картина с контурами, но без цвета. Как разрисуешь, какими оттенками заполнишь контуры - такое насторение и создашь. Исполнители интерпретируют её совершенно по-разному. Есть безграничный простор для проявления индивидуальности : романтические грёзы, бунтарский порыв, лирическая печаль, даже скорбь... Или тревожный поиск. Или игривость и юмор - как у Хейфеца, например. Дэвид играл в своём солнечном стиле — естественно, раскованно, подчёркивая молодую силу этой музыки, без налёта меланхолии, жизнеутверждающе. У него преобладали золотистые, тёплые краски... А оркестр отражал его, как огромное звенящее зеркало. Озорство и дисциплина, вызовы и смелость, безудержность и нежность - не хватало ни ушей, ни глаз, чтобы поглотить эту бушующую энергию двух страстно любящих жизнь музыкантов. Какой мощный резонанс между дирижёром и солистом! Гарретт и Шайи даже визуально выглядели как одно целое. Они не просто играли — они танцевали эту чувственную музыку, добавляя живой рисунок телесных движений в вихрь звуков. Оба высокие, хорошо сложенные, сильные!

     И вот адажио горячей волной полыхнуло над площадью, и лепесток этого животворящего пламени я всегда ношу в себе... Зрители были так переполнены, что после адажио даже стали аплодировать... А взмыться в небеса на последнем аллегро Дэвиду, наверное, ботинки не дали. Может, он их потому и носит? Ведь так играя, того и гляди нарушишь все физические законы, и улетишь туда, в небеса, на свою звезду! После Бруха не совсем приземлившихся слушателей вернули в себя знакомые звуки увертюры из оперы Джоакино Россини «Вильгельм Телль». Опять удивление — как можно эту столько раз слышанную музыку, с этим "мультяшным" галопом, исполнить так свежо и  небанально? Чёткими, пружинистыми штрихами, молодцевато и бодро. Каприс Паганини номер двадцать четыре, с которым вышел Дэвид после увертюры, комбинируется с ней, как изысканнейший деликатес с хорошим хлебом. То, что Дэвид исполняет Паганини непревзойдённо, знают все. Но надо было видеть, как выигрышно оттенил солиста Риккардо Шайи! Он дирижировал так динамично, что едва не выпрыгнул из брюк, превращая оркестр в достойную оправу для филигранного исполнения Гарретта. Следующая за этим углублённо-задумчивая, интроспективная увертюра Джузеппе Верди помогла отдохнуть перед изюминкой вечера - Чардашем Витторио Монти. Дэвид искренне радовался, играя эту немеркнущую музыку. А под конец они с дирижёром, как расшалившиеся мальчишки, разыграли номер с Венецианским карнавалом — Шайи крадучись убрался со сцены, оставив Дэвида за главного! Дразнящее пиццикато ощущали не только струны, но и звенящие внатяжку нервы. И щекотал, и поглаживал их смычок... Послушайте, какая волна наслаждения прокатывается по площади вместе с овацией после Карнавала!

    Насыщенная программа совершенно завладела вниманием. Никто не замечал времени. Но вечер подходил к концу. И удивительным завершением, блистательным контрапунктом стало исполнение превратившегося в настоящую классику Smooth Criminal. Неповторимый штрих, роскошный мазок в ослепительной картине концерта. ... Дэвид играл один, он играл для всех : и для зрителей, и для оркестра, и для усевшегося наконец-то в качестве слушателя великого дирижёра. Отточенные, сияющие звуки, чистые и острые, как драгоценный алмазный дождь, вонзались в небеса благоухающего липами Милана...