Павел Лунгин. Остров

«Остров»: безумие перед Богом

Фильм Павла Лунгина для многих появился как бы ниоткуда. В 90-е годы, которые сегодня русские именуют «лихими», российское кино занималось в основном съемкой сериалов и подделок под голливудские блокбастеры, и тут такое.. Сам режиссер так объяснял свои мотивы, предшествовавшие съемкам этой картины: «В первый раз в жизни мне в руки попал сценарий, абсолютно не нуждавшейся в доработке, и я высоко оценил работу его автора Дмитрия Соболева. Но мне показалось, что снять по этому сценарию фильм невозможно, потому что была в нем такая простота и чистота, какие редко встречаются в кинематографе. А затем я понял, что непременно должен снять этот фильм. Таким образом, я хотел высказать свою позицию: современное кино в России слишком единообразно. В основном снимаются развлекательные фильмы для молодежи. Мне представлялось интересным противопоставить этому миру потребления картину, которая бы полностью шла в разрез с его канонами, такую, как 'Остров'. Герой фильма Анатолий - похожий на персонажей Достоевского старец, ясновидец, немного чудотворец, терзаемый муками совести, ибо на душе его лежит грех» . Здесь, мотивы отрицательного плана: просто ре-жиссер устал от развлекательного, a la Америка, кино.
Но в интервью французской газете «Figaro» он высказывается более определенно, говоря о смысле своего фильма: «Этот фильм основан на чувстве стыда и присутствии Бога. Человек - животное, которое знает, что такое стыд, и в этом его преимущество, хотя сегодня принято думать иначе. Отринув стыд, мы сокращаем свой жизненный срок. Потому что в чувстве стыда и греха содержится огромная сила возрождения. Фильм говорит как раз об этом. И о присутствии Бога. Не о поисках Бога: Его нет нужды искать, Он здесь, такой же сущий, как море, земля, небо» . Настроение, в котором пребывал режиссер, снимая картину, характеризуется одной его фразой, похожей на хрестоматийную: «Россия – это лаборатория Господа Бога» .
Надо признать, что в российском кинематографе православная тематика долгое время не находилась на должном месте, и тому множество причин, как объективных, так и субъективных. Атеистическое наследие СССР все еще очень влиятельно. А православные художники все еще не могут освоить возможности кинематографа, превращая его то в настойчивую проповедь, то в иллюстративный материал. Проповедь христианства обществу особенно необходима в нынешней России после стольких лет безбожия, но пока она существует только в храме, в установленное для этого время; с другой стороны, настойчиво и непродуманно навязываемая проповедь превращается в свою противоположность. Известно, что лучшей проповедью православной жизни для русских является личное поведение православных людей, и в этом смысле кинематограф мог бы давать примеры такой жизни, открывая широкие возможности творческой деятельности. Но пока эти возможности реализуются не слишком широко, и потому на экране нет православия в должном масштабе. Субъективно же, российская творческая интеллигенция в целом далека от православия во всей его полноте, и поэтому оказывает сопротивление любым попыткам загово-рить о христианстве по существу. То есть, разговор вроде бы и не запре-щен, - свобода же, демократия, - но он вводится в такие рамки, при кото-рых просто не может быть свободным. Многие художники как будто боятся потерять свою «светскость», говоря на религиозные темы .
Именно поэтому появление фильма «Остров», произведенного из-вестным режиссером Павлом Лунгиным, оказалось явлением, из ряда вон выходящим. Следует признать, что никто не ждал такого фильма от Павла Лунгина, известного своими умеренно постмодернистскими и либеральными взглядами. Сам Лунгин, однако, считает, что никакой «революции« в его творчестве не произошло: «все мои фильмы, начиная с «Такси-блюза» и до «Олигарха» и «Бедных родственников», — это попытки показать, как в герое просыпается душа. Почему человек, при всём своём эгоизме и мелкости, неожиданно для себя делает поступки, которые не приносят ему никакой сиюминутной материальной выгоды. Но которые, видимо, необходимы для чего-то другого — сокровенного, а поэтому гораздо более важного» . Тем не менее, после «Олигарха» и «Свадьбы» фильм «Остров» кажется настолько расходящимся со всем предшествующим творчеством режиссера, что невольно появляются мысли о духовном преображении автора . Но не будем спешить с этим заявлением, поскольку творческий путь Лунгина не закончен, а судят, как известно, по плодам. Проанализируем саму картину.
В российском кино это одна из немногих попыток заглянуть вглубь веры, изобразить на экране нового героя, который пошел до конца за Христом. Во время войны немецкий катер захватывает баржу с углем в море и двух моряков на ней - шкипера и матроса. Матрос отчаянно умоляет сохранить ему жизнь, а шкипер реагирует на происходящее спокойно, хотя ему и угрожает смерть. Тогда немецкий офицер заставляет матроса застрелить шкипера, что тот и делает, хотя и не без внутреннего сопротивления. После этого немцы взрывают баржу, но матрос каким-то чудом выживает, и его подбирают монахи островного северного монастыря (в фильме детально не говорится, где именно он расположен). Там он и остается до 1974 года, когда разворачиваются основные события фильма. К тому времени матрос уже раскаялся и служит при монастыре истопником, становится юродивым старцем, к которому приходят за исцелениями и советами, он странно ведет себя на богослужениях и часто вспоминает о своем грехе. К нему с любовью относится наместник монастыря и все окружающие, но память о грехе не дает мира его душе. И вот, когда уже весть о собственной смерти дошла до монаха, к нему привозит больную, одержимую бесом дочь советский адмирал, и в нем он узнает того шкипера, из-за которого так мучился всю жизнь. После отъезда адмирала с исцеленной дочерью монах мирно умирает в заранее приготовленном для этого гробе. В финальной сцене лодка с гробом монаха плывет по воде – замечательный символ, который во многих культурах всегда означал переселение души в иной мир. Эта картина - первая, преимущественно говорящая о православных монахах. Если искать аналоги в католической традиции, то аналогом юродивого до определенной степени может считаться Франциск Ассизский, хотя юродивые православия не так эмоциональны и театральны.
Скажем сразу, драматургия фильма вызвала немало нареканий со стороны строгой православной общественности в России . Прежде всего, это касается исторических реалий. В 1974 году такого монастыря на севере СССР не могло существовать, и тем более с исцеляющим старцем. И вообще, внешние реалии фильма больше напоминают современную Россию, а не Советский Союз в разгар брежневской эпохи, где открытых православных монастырей были единицы в отличие от Польши. Это заставляет усомниться в правдоподобности существования такого монастыря, где процветает христианское подвижничество и практически незаметно присутствие всевидящего ока советской власти: куда же без нее в 70-е годы?!  Однако заметим, что некоторые православные возражают: такой монастырь существовал, - это был Псково-Печерский монастырь, где было вполне развито старчество, зафиксированы исцеления, и где всегда было множество людей. Однако те, кто застал эти времена, напоминают,  что основной темой жизни монахов было противостояние безбожной власти . Приспособление священства к условиям атеистического государства доходила до таких пределов, что вызывала немало протестов в среде прихожан, особенно, из среды интеллигенции (например, широко известные протесты Солженицына и Якунина). В таких условиях существование старцев и духовидцев было серьезной проблемой для духовного руководства, и хотя авторитет старцев был вполне весом, проявлялось это чрезвычайно осторожно, т.к. были серьезные опасения в возможности репрессивных действий со стороны тоталитарного режима. Здесь и проходило основное противостояние добра и зла, но оно никак не отражено в филь-ме.
Разумеется, в реальности подобные старцы изгонялись из монасты-рей, их пытались уничтожить или изолировать власти, их стеснялись в церковном руководстве и их напрямую подвергали гонениям сами монашествующие, не слишком достойные своего призвания. Но надо учитывать, что фильм все же представляет собою притчу и не претендует на историческую адекватность. В области духовных вопросов тут присутствует определенное смешение образов. Герой Петра Мамонова одновременно и юродивый, и мудрый старец, и вполне нормальный человек, достаточно рациональный. Но это смешение невозможно в жизни, где юродивый, то есть, человек, добровольно отказавшийся от своего разума, остается таковым во всех своих начинаниях . К тому же, многочисленные цитаты из Евангелия и Псалтыри не вызывают впечатления откровения. Юродивым чуждо «книжничество» . Истинное юродство в русском православии – это творчество высшего порядка, это мистика в противовес «просвещенной рациональности», и именно этого ощущения в восприятии героя картины не рождается в достаточно сильной степени. Когда же он исцеляет людей с их заботами и болезнями, то здесь он выглядит, безусловно, убедительнее. Здесь ясно чувствуется мудрость, которая не от «земли», от чтения книг, а с неба, в откровении от Бога. Здесь герой проявляется наиболее ярко, и эти эпизоды в российском кино звучат истинным откровением.
Заметим также, что в этом фильме удивительно преподнесена красота северной природы. Пожалуй, иначе тему христианской аскетики и нельзя было снять. Поскольку действие картины происходит в холодное время года, то фильм получился фактически черно-белым: белый снег, темная, деревянная церковь, бело-голубое небо, черные одежды монахов. Это позволяет режиссеру показать главное: человек, природа и Бог. Везде - отрешенность от мирской суеты. Повсюду царствует тишина божественного присутствия. Поэтому не случайно, что этот фильм сразу стали сравнивать с «Андреем Рублевым» Тарковского. Конечно, между ними есть серьезная разница, особенно, в киноязыке (язык Тарковского заметно мистичнее). К тому же, у Тарковского речь идет о драматических событиях русской истории – война, убийства. Но оппозиция черного и белого, внутренняя на-полненность отблесками божественного света, безусловно, роднит обе картины. Предположим, что если бы действие фильма проходило на фоне пышной природы юга, то он многое потерял бы в своей внутренней убедительности.
К сожалению, не слишком убедительно выглядит разрешение основ-ной линии сюжета с адмиралом в конце. Сама дочь адмирала как-то не очень похожа на одержимую, и ее исцеление проходит как-то дидактично и невыразительно (наш герой читает молитву Кресту). Авторы ведь наверняка видели если не наяву, то на экране сцены подлинной отчитки бесноватых (так в православии, в католичестве - экзорцизм – К.М.) и знают, что там происходит. Здесь же мы практически не видим ни беснования, ни исцеления. Впрочем, эта тема настолько тонкая, что она неизбежно поставила авторов в узкие рамки, и в этих рамках все получилось достаточно определенно и основательно. Иначе было бы просто пошло и примитивно, как в многочисленных американских сериалах про сверхъестественное.
Будучи одним из первых фильмов подобной тематики, фильм «Ост-ров» вызвал массу нареканий, но все они относятся не столько к самому фильму, сколько к теме, которая только приоткрывается. Критику вызвала, в основном, религиозность данной картины. В России, в отличие от Польши, все еще очень много атеистов или людей безразличных к вопросам веры, поэтому для них любой фильм, претендующий на разговор о Боге – это плохо и ужасно и не вызывает ничего, кроме малограмотных издевательств . Конечно, в религиозной теме огромное количество глубинных и судьбоносных проблем, которым еще только предстоит быть разработанными, но это ни в коей мере не умаляет тех очевидных творческих достижений, которые этот фильм все же продемонстрировал .  Явленный нам герой безусловно нов для русского кинематографа, и потому невольно возникает ощущение, что мы присутствуем при открытии новой темы, которая положит начало чуть ли не новой эпохе в русском кино. И в этом смысле значение фильма «Остров» трудно переоценить. А, кроме того, нельзя не отметить высокое мастерство операторской работы, блестящую режиссуру, удивительную игру Петра Мамонова, в прошлом солиста известной российской рок-группы «Звуки Му» . Сам Мамонов довольно трезво оценивает свое участие в фильме: «Много раз там, на берегу Белого моря, мы плакали - каждый о своем, кто как умеет. Плач, он бывает или о своих грехах, или от умиления, плач полезен, его не надо стесняться. Одна просьба: не надо к "Острову" относиться как к фильму о православной вере. И не надо воспринимать его как знамя, с которым надо идти по дороге к сильной и великой Руси. Это просто кино о людях, которые выбрали свой путь. И люди-то все разные: в том же монастыре интриг хватает» .  Тем не менее, невозможно обойти то чувство благоговения, которое многие испытали по ходу фильма, и по которому так соскучились в России после 70 лет тотального атеизма. И хочется надеяться, что теперь тема православного сознания обретет свое достойное место в российском кинематографе, и вопросы духовного становления выйдут, наконец, на приоритетные уровни рассмотрения.
Обращает на себя внимание тот факт, что сам патриарх Алексий II высоко оценил достоинства данного фильма . Немало православных священнослужителей еще раньше высказали похвалы по адресу фильма Лунгина. Известный русский православный миссионер диакон Андрей Кураев также положительно характеризует картину: «"Остров" - это кино не елейного православия. Это очень человечный, очень неожиданный и честный фильм, без выпячивания чудес и экзотики. Ранее кино, пытаясь говорить о церковной жизни, изобиловало низкокачественными агитками, экран сочился елеем, от "церковно-китайского языка" терялась способность думать, и наступала какая-то сладкая речитативная медитация. И вот, наконец, появляется фильм - как репортаж о реальной церковной жизни, со всем тем, что в ней есть. Наши странные святые, иногда более чем близкие и понятные земные, приземленные батюшки, и все это – вместе .. Надо заметить, что и с бытовой, и с речевой, и с образно-психологической точек зрения все сделано удивительно достоверно. Если бы я встретил этих людей, с такими глазами, в реальных монастырях, я бы ни на секунду не усомнился в том, что это отнюдь не ряженые батюшки» .
С последним замечанием нельзя не согласиться. Фильм приглянулся многим именно достоверностью образов трех монахов, сыгранных Петром Мамоновым, Виктором Сухоруковым (настоятель монастыря) и Дмитрием Дюжевым. Они представляют три типа религиозности. Безумное, юродивое служение монаха Анатолия (Мамонов), умудренное, мягкосердечное христианство отца Филарета (Сухоруков), и молодое рвение Иова (Дюжев), который служит Богу как солдат. Им веришь, как людям, веришь, как актерам, - и потому веришь, как христианам. Фильм покоряет еще и своей ненавязчивой религиозностью: чувствуешь, что никто и не пытается заставить тебя стать христианином, лишить тебя выбора – быть с Богом, или еще с кем-то. Да, - это фильм о пути к христианской святости, в котором происходят чудеса, но подано это тихо и незаметно.
Одним из главных достоинств фильма "Остров" можно назвать адекватное понимание пути святости. В этом фильме святой - это человек с другой галактики, а грешник, который, в отличие от других людей, знает правду о себе, и научился с этой горькой правдой жить. Но он не желает раствориться в этой горечи, он обретает в Боге силы победить ее – именно такие люди и становятся святыми . Можно сказать, что это весьма трезвый фильм, в нем совсем нет дидактики, попытки за пять ми-нут доказать всем и вся, какой ты благочестивый христианин. Это честный фильм, сделанный очень целомудренно, без всяких внешних чудес. Чудеса происходят с людьми так, как «в жизни», - никто не летает по воздуху, как в американских фильмах. Поражает сдержанность некоторых сцен фильма, например, исцеления бесноватой девушки - никаких инфернальных звуков и летающих демонов - никаких голливудских спецэффектов, которые превращают религию в развлекательное ток-шоу. Именно потому, что религии дано быть в этом фильме именно религией, связывающей человека с Богом, эта картина во многих людях вызывала и вызывает ощущение вечной истинности христианства .