Тепло крови

Приоткроем завесу прошлого одного из самых непредсказуемых агентов секретной службы Севера. Основная история "Гренадёры": http://www.ozon.ru/context/detail/id/33357831/

Душа здесь стынет за секунду,
И кровь не в силах дальше течь.
Надежде вовсе не до шуток,
Она не может больше петь.

Колючий иней осаждает
В секунду пылкие сердца.
Ты здесь чужой, и ты не знаешь,
Как вмиг смолкают голоса.

Молочный снег все покрывает,
Живых иль мертвых – без труда.
Искристым светом обжигает
И прожигает всем глаза.

Придя сюда, ты забываешь,
Что есть тепло других земель.
Ты в этой боли замираешь,
Она ведет тебя в метель.

Пара секунд, и снег прекратил падать. Выбравшись из своих укрытий, точно раки-отшельники после прилива, дворники принялись быстро расчищать улицы. Ни единой снежинки не должно остаться на них. В Снегире строго следили за порядком. Нынешний правитель Севера был холоден и суров, подобно его родному краю. Он любил чистоту и полное повиновение. Умный и сдержанный, он умел контролировать собственные эмоции. Людей, подобных ему, сложно вывести из себя, но если суметь… Именно поэтому народ трепетал перед ним и в стране царил порядок.
За считанные минуты улицы города волшебным образом преображались. Белый снег, будто ластиком, стирался с булыжных мостовых. Нетронутым он оставался лишь на крышах домов да козырьках фонарных столбов. Туда не дотягивались метлы.
Двое мужчин шли по свежевыметенной улице. Один помоложе брел, слегка сгорбившись, высоко подняв ворот своей куртки, пытаясь спрятать лицо от пронизывающего ветра. Вьющиеся каштановые волосы и зеленые глаза выдавали в нем зарубежное происхождение. Он жил на Севере несколько лет, но местная погода все еще была ему не по душе. Второй был в возрасте. Крепкая фигура с широкими плечами, искрящиеся молочные волосы и выцветшие от времени голубые глаза принадлежали коренному северянину.
– Ты посетишь школу Святого Хеймдалля и Центральное рыболовное училище. Смотришь четвертые, пятые классы. Списки учащихся должны предоставить на месте.
– Хорошо, – кивнул молодой, поднимая ворот куртки еще выше.
– Ты чего такой хмурый? Не выспался?
– Нет. Это из-за погоды. Когда-нибудь эти морозы и ветра сведут меня в могилу.
– Ого! Да ведь только осень! Забыл, что зимой будет?
– Не забыл, – хмуро отозвался тот, – К сожалению. Пять лет прошло с моего приезда, а я до сих пор понять не могу, как только люди здесь живут.
– Мы не живем, мы выживаем. Именно поэтому мы самый сильный народ!
Темноволосый ухмыльнулся. Действительно, в этом мире льда и снега можно только выживать. Другого способа существования тут и не знали. Но стоило ли оно таких усилий?
– Теплее от этой светлой мысли не становится.
Мужчина снисходительно похлопал своего молодого товарища по плечу.
– Эх, ты! Крови нет, моча не греет. Стой, пришли. Твоя остановка. А мне дальше. Следуй инструкции и помни об ответственности дела. Как-никак замену ищем! Ну, в случае чего ориентируемся по месту. Я тогда пойду на свои точки. Как закончишь, встретимся в конторе. Удачи!
– Бывай!
Проводив уходящего коллегу взглядом, мужчина непроизвольно вздрогнул всем телом и повернулся лицом к кованым воротам. На столбе изрезанная инеем висела табличка. Надпись слабо проглядывалась, но можно было догадаться: «Школа Святого Хеймдалля». Пора работать.

Пройдя во двор, мужчина сразу уперся в статую того самого Хеймдалля, в честь которого и была названа школа. Это был мудрый Ас, обладающий острым зрением и слухом. По легенде он охранял радужный мост, соединяющий Асгард и Митгард. Ас возвышался во весь свой рост на каменном постаменте. В руке он сжимал рог, который трубил так громко, что можно было услышать на всем свете. Но затрубить ему было дано лишь однажды: в час последней битвы, когда он пал в поединке с Локи – коварным и хитрым великаном.
Северянская религия и мифология была запутанна и сложна. Не всегда сами местные жители могли вспомнить, кто из божеств есть кто и почему ему поклоняются. Мужчина не без ужаса вспоминал, как в свое время пытался разобраться в этом вопросе. Обогнув статую, он прошел к главному входу. В дверях его ожидали.
– Здравствуйте, мы рады Вас видеть. Это такая большая честь для школы. Как добрались? Быстро нас нашли? Вы не замерзли? Может быть, чаю? – кинувшись забирать у него куртку, затараторила женщина. По-видимому, директор. Вспомнив чему его учили, иностранец лучезарно улыбнулся и спокойно заговорил.
– Благодарю. Добрался хорошо. Чаю не нужно, спасибо. Госпожа…
– Ой, святые духи! Где мои манеры! Накинулась на Вас, даже не представившись. Поймите, для нашей скромной школы такое большое событие! Раньше нас всегда пропускали. А ведь наши ученики ничем не хуже других! Вы не знаете, почему так?
– Нет, простите. Не располагаю такими сведениями. Так Вас…
– Да-да, я понимаю. Секретность и все такое, – продолжала, не умолкая болтать, женщина, энергично размахивая курткой. Хлопья снега слетали с нее и падали холодными брызгами в лицо мужчине. Тот страдальчески терпел. – Но в конце концов, школе Святого Хеймдалля около ста лет! А это уже кое о чем говорит, как считаете?
– Несомненно.
Надув пухлые губы, женщина согласно кивнула и с силой повесила куртку на крючок. Послышался слабый треск. Мужчина тактично сделал вид, будто ничего не слышал. В душе тем не менее сжалось. Куртка была новой. Директору и вида делать не пришлось. Она была поглощена собственными мыслями. Продолжая бормотать себе под нос что-то про их систему образования, она быстро направилась в сторону лестницы. Мужчина последовал за ней.
– А ведь в наших стенах учились такие известные люди! Вы только подумайте! А наш театральный кружок? Да он считается лучшим во всем Снегире! Мы устраиваем представления на все праздники. Один раз нас даже пригласили на Запад!
Поднявшись на второй этаж, они зашагали по темному коридору. Окон здесь не было. Только в кабинетах. Но и там они были маленькой круглой формы. Архитектура Севера не предусматривала другой дизайн. Большие окна выпускали много тепла. Поэтому все дома имели маленькие оконца, сохраняющие тепло и пропускающие мало света. Внутри всегда царил полумрак. Но солнце здесь светило довольно редко, большой потери не было.
Вдоль стен коридора висели светильники и портреты, вероятно, достопочтимых ученых или учеников, такие же мрачные, как и вся атмосфера. Остановились у двери в конце коридора. «Директор Вернанди Лессаль», – мужчина бегло прочитал табличку на двери. Женщина села за свой стол и готова была вновь открыть рот, но он ее поспешно прервал.
– Госпожа Вернанди, спасибо за Ваше гостеприимство и интересные сведения. Мы обязательно учтем их. Но мне пора приступать к работе. Не могли бы Вы передать мне списки учащихся и назвать номера кабинетов, в которых у них проводятся занятия?
– Да, разумеется. Прошу, я все давно подготовила. Вы пойдете прямо на занятия?
– Да, но я не буду мешать. Мне достаточно только понаблюдать. Надеюсь, учителя предупреждены о моем визите?
– Само собой. Для них это не будет неожиданностью. Только для учеников.
– Хорошо. Тогда я приступлю к своей работе, – мужчина вежливо поклонился, взял со стола предложенные документы и направился к двери.
– Если у Вас появятся вопросы или Вам что-нибудь понадобится, немедленно обращайтесь ко мне, господин…
– Милар Ростр. Спасибо, так и поступлю.

«Наконец-то отвязался», – была первая мысль Милара, когда он вышел из кабинета. Пролистав бумаги и просмотрев списки, он решил начать с первого ближайшего класса. Последовательность не принципиальна. Учительница взирала на вошедшего без стука незнакомца сначала взглядом полным удивления и упрека, затем, быстро вспомнив утреннее совещание, слегка побледнела и нервно кивнула в знак приветствия. Мужчина ответил тем же, бесшумно проскользнул в конец класса. Дети удивленно уставились на нежданного гостя (к тому же иностранца!), которого им даже не представили. По классу стал разноситься оживленный шепот.
– Тише, дети, тише! Все смотрим на меня. Тише, я сказала! Вот так, молодцы. Сейчас мы с вами проведем урок рисования. Достаем листы и мелки. Все достали? Хорошо. Вы должны нарисовать вот такую фасоль с кружочком сверху, – учительница демонстративно изобразила рисунок на доске. Милар ухмыльнулся, он помнил этот мини-тест по рисованию. Должно быть, они специально решили провести его. Что же, это не главный показатель, но будет интересно посмотреть. – Это будет сгорбившийся человечек…
– Госпожа Ран, разве рисовать человекофасоль интересно? – возмущенно поинтересовался один мальчишка со второй парты.
– Интересно будет в конце. Не перебивай меня, пожалуйста. Главное, вы можете нарисовать вашего человечка любого размера и поместить его в любом месте на листе. Поняли? Рисуйте.
Дети принялись самозабвенно рисовать фасоль. Милар внимательно изучал их затылки. Один выделялся среди остальных. Парнишка, сидящий в среднем ряду, возвышался макушкой над всеми другими. Сейчас ему должно быть десять лет, а в росте он был по плечо Милару. Интересно, до каких размеров он будет расти?
– Закончили? Теперь пусть каждый встанет и покажет другим, как он нарисовал.
Суть теста была проста: «фасоль» символизировала согнувшегося от холода человека. Белый лист бумаги – холодное пространство. Предлагалось изобразить человека любого размера в любом месте. По тому, как и где его расположат, судят о внутреннем состоянии человека. Например, если нарисовать человечка очень маленьким и в центре листа, то, по сути, ему будет холоднее всех. Как показывает статистика, мало людей изображает именно данный вариант картины. Достаточно дурацкий и малоинформативный психологический тест. Но многие продолжают им пользоваться.
Как и ожидалось, дети изобразили картину в совершенно других вариантах. У кого-то человечек был в центре, но большого размера, у кого-то в углу, с краю, сбоку, даже вниз головой. Но один ученик изобразил картину как надо, точнее почти…
– Хел, что это у твоего человечка на голове? – удивленно спросила госпожа Ран, смотря на рисунок.
– Шлем викинга.
– Но я не говорила рисовать шлем!
– Но вы и не говорили, что его нельзя рисовать, – невозмутимо парировал высокий мальчишка, добродушно улыбаясь. Милар заинтересованно стал прислушиваться.
– Но раз я не говорила про шлем, значит, предполагалось, что его не нужно рисовать.
– Я не знал ваших предположений и предполагал, что вы предполагали, что можно.
– Кажется, у меня сейчас голова расколется, – простонала женщина. – Ну, а это что за три точки?
– Белый медведь.
– Кто?!
– Белый медведь. Он хочет съесть викинга. У него медвежата голодные. Но они в берлоге, поэтому вы их не увидите.
– И зачем ты его нарисовал? Ведь я говорила…
– Я предполагал…
– Святой Один, хватит предположений! – учительница, измученно потирая лоб, села. – Ох, Хел, и что с тобой делать? Садись. И в следующий раз делай только то, что говорят.
– А если я предположу?
– Не надо никаких предположений! Некоторые вещи нужно делать не думая.
– У меня не получится, – печально произнес мальчишка, грустнея в лице.
– Почему?
– Я не умею не думать.

Занятия закончились, и дети радостно выбежали во двор. Снежные крепости и снеговики стали расти в геометрической прогрессии. Снежки летали, точно снаряды. Не дай Один попасть под перекрестный огонь. Милар тоже вышел на улицу. Куртку все же порвали, прямо по подкладке. Интересно, контора возместит убытки? Дождешься от них! Увернувшись от пары снежных снарядов, мужчина остановился возле статуи. Отсюда он мог спокойно наблюдать, не боясь угодить под артобстрел. Тот высокий парнишка со странным именем и нестандартным мышлением привлек его внимание. Стоило присмотреться к нему поближе. Он как раз играл в снежки со своими друзьями.
– Хел, ты опять выпендриваешься? Есть, попали! Получайте, волки позорные!
– Выпендриваюсь? – не понял парень и, совершенно не целясь, кинул снежок. Снаряд угодил прямой наводкой в голову одного из противников.
– Ага, еще один готов! – не унимался суетный друг. Сам он редко попадал, зато искренне радовался, когда попадали другие. Хел каким-то чудесным образом умудрялся всегда попадать в цель, не прилагая никаких особых усилий. Количество “убитых” им росло. – Ну да. Тебя просили такое малевать? Викинги, медведи. Сказали, рисуй скрученную фасоль, и точка! Нет же, тебе всегда нужно вылезти. Задаешь вечно глупые вопросы, хуже трехлетки. У тебя что, все мозги в рост ушли? Ого! Промахнулись-промахнулись! Хел, а ну-ка вмажь тому мазиле! Пусть знает наших!
– Он и так нас всех знает. Мы же из одного класса, – удивился Хел, тем не менее кинув снежок. Как обычно, попал.
– Об этом я и говорю! Снова глупые вопросы! Ты воспринимаешь все слова буквально. Надо научиться чувствовать разницу.
– И какое оно – чувство разницы?
– Ох, нет. Ты невыносим. Не возьмут тебя в легион Правителя, никогда, – сочувственно покачал головой друг.
– Почему?
– Да потому! Не сумеешь ты выполнять приказы! Тебе скажут: “беги туда-то”, а ты опять станешь задавать свои глупые вопросы. А там таких не терпят. Приказы на то и приказы, чтобы их беспрекословно выполнять, понял? Но в снежки ты играешь здорово! Ура, победа!
Победители и проигравшие стали вылезать из своих снежных крепостей. Хел задумчиво чесал затылок. Он не смог до конца понять слова друга. Радости, как и горю, не было предела. Горя было даже слишком много. Размазывая по щекам слезы, один из проигравших парней со злостью смотрел в сторону Хела. Как же достал его этот высокий выродок! Всегда улыбается, точно все ему друзья. Бесит! На уроках задает такие вопросы, которые нормальному человеку и в голову не придут. Чокнутый какой-то! А в физическом плане ему равных нет. Он побеждает во всех играх. Нечестно! Еще и безотцовщина. Нужно преподать ему урок, чтоб не зазнавался.
– Эй, Неизбежность! Лови!
Парень размахнулся и кинул снежок. Милар вздрогнул. Что-то не так. Он летел слишком быстро. Неужели? Мужчина сорвался с места. Но Хел успел обернуться на крик. Снежок угодил ему прямо в лицо. Парень согнулся от боли. На землю упали красные капли, а рядом – облепленный снегом кусок льда.
– Разойдись! – кричал мужчина, расталкивая детей. – Парень, ты как? Покажи!
Хел медленно отвел руки. В сложенные лодочкой ладони быстрыми каплями падала кровь. Из носа хлестало фонтаном. И тем не менее Милар с удивлением отметил, глаза парня не выражали ни боли, ни ненависти, ни обиды. Они лишь завороженно смотрели, как заполняются ладони.
– Голова не кружится? Нужно отвести тебя в медкабинет.
– Все в порядке. Мне нравится.
– Нравится? – опешил мужчина.
– Да, – парень неожиданно прижал ладони к лицу и резко запрокинул голову назад. Кровь, сочась сквозь пальцы, текла тонкими струйками, обходя острые скулы, окрашивала шею, волосы, одежду и снег в вызывающий красный цвет. В воздухе стоял нестерпимый запах железа. От лица шел едва заметный пар. Парень блаженно улыбался. – Кровь такая теплая…

Сидя у себя в кабинете, Милар задумчиво постукивал кончиками пальцев по столу. Левая рука, подпирающая щеку, чувственно немела, но он не мог собраться с мыслями, чтобы ее убрать. Внезапно он, схватив трубку телефона, принялся быстро крутить диск. Секунду, вторую слышались гудки.
– Вернанди Лессаль, директор школы Святого Хеймдалля, Вас слушаю.
– Добрый вечер, госпожа Вернанди. Вас беспокоит Милар Ростр. Я приходил к Вам в школу сегодня утром, помните?
– Да-да, конечно помню! – поспешно подтвердила женщина. – Чем я могу быть Вам полезна?
– Я хотел узнать о здоровье одного из ваших учеников. Сегодня во дворе он разбил нос.
– А, Вы имеете в виду Хела Сварталя? Не беспокойтесь, с ним все хорошо. Сестра его осмотрела. Перелома, слава Одину, нет. Правда, крови было много. Даже слишком… Но из медкабинета шел бодрым шагом. Он крепкий мальчик, быстро поправится. Я хочу вновь выразить Вам свою благодарность за оказание ему первой помощи.
– Не стоит, я только довел его до медкабинета. Госпожа Вернанди, не могли бы Вы поподробнее рассказать мне о Хеле?
На секунду в трубке повисла тишина. Было крайне непривычно слышать ее, ведь госпожа Вернанди была крайне болтливой женщиной. Мужчина успел забеспокоиться.
– Значит, он Вас заинтересовал?
– Можно сказать и так. Есть проблемы?
– Нет, что Вы, просто… Как бы Вам объяснить? Хел странный мальчик. Очень. Не было ни одного собрания учителей, на котором речь не зашла бы о нем. Он не хулиган, воспитан и учится достаточно хорошо, но понимаете… Он не такой, как все.
– Разве это плохо?
– В какой-то степени да, – серьезно ответила директор. Она была приверженцем старой школы и с трудом понимала, что может быть хорошего в отличии от других. – Никогда нельзя понять, о чем он думает или что сделает. Это пугает.
– Что с его семьей?
– Живет с матерью. Славная женщина. Отец умер. Не знаю, возможно, ему не хватает мужского воспитания.
– Понятно, благодарю Вас. Извините, что отнял время.
– Всегда к Вашим услугам. Эм, простите за мою дерзость, но Вы думаете забрать его?
– Решение принимает начальство. Я только излагаю факты и делюсь своим мнением.
– Ясно. Всего доброго.
– И Вам.
Милар повесил трубку. Откинулся на спинку стула. «Не такой, как все», – он уже понял.

На следующий день Милар решил вновь прогуляться в сторону школы Святого Хеймдалля. Только на этот раз он дождался конца занятий. Ему не хотелось сразу вступать в контакт. Необходимо собрать больше информации. Прозвенел звонок, и из дверей школы выбежали истосковавшиеся по свежему воздуху и свободе учащиеся. Первым школьный двор покинул тот самый мальчишка, бросивший в Хела снежок с ледышкой. Гадкий парень, из таких обычно ничего хорошего не вырастает. Вслед за ним, помахав друзьям рукой, вышел и сам Хел. У паренька был заклеен нос, но выглядел он весело и бодро. Беззаботная улыбка играла на его губах. Улыбка, с которой он умывался собственной кровью. Мужчине стало немного не по себе. Занятный парень, ничего не скажешь. Погрузившись в воспоминания о вчерашнем дне, Милар чуть не упустил из виду объект наблюдений. Парень на удивление быстро ходил. Догнать его мужчина смог на одной из торговых улиц. Хел замер, внимательно наблюдая за одним из магазинов. Присмотревшись, Милар увидел, что возле его витрины стоял тот самый парень. Неужели высокий его преследует? Тем временем Хел достал из кармана резинку и закрепил ее концы на два пальца левой руки. Вышла ручная рогатка. Затем он сложил в кулак правую руку и подул внутрь. Милар подался ближе. Через мгновение Хел разжал руку, в ней лежала тонкая острая сосулька, по форме напоминающая шило. От увиденного мужчина чуть не подпрыгнул на месте. Парень оказался к тому же и магом! Ничего себе улов. Хел натянул резинку вместе с заряженной сосулькой и прицелился. Подобное действие Милару пришлось не по душе. Он хотел окликнуть парня, но тот быстро спустил резинку. Пронзительной стрелой сосулька пролетела над головами прохожих и впилась в висевший на краю крыши замерзший пласт снега. Пласт с грохотом сдвинулся и начал падать прямо на стоявшего под ним мальчишку. К его счастью он успел отскочить. К несчастью, отскочил прямо на плохо закрепленную канализационную решетку. Та покосилась и ушла вниз. Бедолага вместе с ней. Прохожие стали собираться вокруг места происшествия. Охали-ахали, звали стражей. Мальчишка лежал, скрючившись и обхватив ногу.
– Моя нога! – плакал он. Без перелома тут не обойдется. Хел, осторожно пройдя сквозь толпу, тоже взглянул вниз. Привычно живое лицо с сияющей улыбкой было бесследно стерто. Не зная, что это тот самый парень, Милар бы ни за что его не узнал. Застывшие черты и совершенно ледяные глаза. Парень покачал головой, вздохнул и тихо произнес:
– Жаль, крови нет.
Хватит на сегодня. Мужчина быстро подошел к Хелу и схватил его за плечо. Парень удивленно обернулся. Его лицо вновь ожило, густые брови недоуменно поднялись вверх.
– Сейчас я тебе очень рекомендую прогуляться вместе со мной. Будешь возражать, сообщу страже о том, кто виновник данного происшествия.
Хел даже не испугался. Было такое чувство, будто он только и ждал этого момента. Прогулка не заняла много времени.

– Ну, я так понимаю, раз ты пришел, значит, у тебя на примете кто-то есть? – лукаво улыбнулся Рагнар, тот самый мужчина, с которым Милар разошелся возле школы.
– Да. Вот его документы.
– Посмотрим-посмотрим, «ученик четвертого класса школы Святого Хеймдалля – Хел Сварталь». Ничего себе имечко у парня! Мир умерших! У его родителей все в порядке с головой?
– С вашего языка это переводится и как “неизбежная природа”.
– Да-да, я помню. Мир Хел считается одной из природных сил. В него также входят миры Ванахейма – добрая природа, Йотунхейма – злая природа, а сам Хел считается неизбежной природой. Вполне логично, смерть всегда неизбежна. Но ты бы стал называть так своего сына?
– Вашими именами я бы и собаку не стал называть, – серьезно ответил Милар.
Рагнар громко расхохотался.
– Будет тебе! Твои восточные имена тоже ничем не лучше. Совершенно пустые. Наши хоть и сложны в произношении, но несут за собой историю и смысл. Но не будем об этом. Что там у нас дальше?
Северянин отдался чтению, изредка задавая вопросы.
– «Обладает ледяной магией» – очень интересно. Ты видел самолично?
– Да, иначе не стал бы упоминать.
– Водил его к нашему магу?
– Водил. Сказал, у него есть потенциал.
– Не сомневаюсь. Хм, отец был рыбаком, погиб пять лет назад, из-за чего?
– Насколько я смог выяснить, судно попало в шторм. Ничего интересного.
– Понятно, – мужчина отложил бумаги и внимательно взглянул на коллегу. – Ты пишешь: «…имеет хорошие физические навыки, меток, обладает нестандартным мышлением, легко идет на контакт, обаятелен». Это все отлично, но последние твои замечания: «непредсказуем, скрытен, склонен к насилию, мстителен», вызывают у меня оправданный вопрос – нужен ли нам такой человек?
– Сейчас ему только десять, а он уже выказывает девиантное поведение и расчетливую жестокость. Его нельзя просчитать. Он опасен для общества. Не исключено, что в будущем именно мы получим приказ о его ликвидации. Но если прямо сейчас взять над ним контроль, начать обучать и направлять его агрессию в нужное русло, мы сможем получить отличного агента.
– Рисковое дело ты предлагаешь, – покачал головой Рагнар. – Ровно как ходить по замерзшей воде. Никогда не знаешь, в каком месте тонок лед и уйдешь ли ты под воду. Неверный шаг можно сделать в любой момент.
– Я прекрасно понимаю.
Мужчины молчали. Неожиданно Рагнар открыл ящик стола, достал печать и быстрым движением поставил штамп: «одобрено».
– Локи с тобой! В одном ты прав, контролировать бешеного пса проще всего, когда он у тебя перед глазами. Тогда ты точно знаешь, когда именно нужно всадить в него пулю.
С того дня прошло десять лет. «Бешеный пес» продолжал работать в секретной службе Севера. Он не давал повода для своего отстрела. Напротив, за прошедшее время Хел зарекомендовал себя первоклассным агентом. Он мастерски овладел магией льда, стал лучшим снайпером, а его обаяние позволяло ему с легкостью получать информацию от представительниц женского пола. Но даже в двадцать лет он оставался непредсказуемым чудаком, в мыслях которого никто не мог разобраться. Хел был по-детски беззаботен и жесток. Коллеги и начальство хвалили его, но с содроганием ждали, когда треснет лед. Стоило неуправляемости Хела перейти границу – все знали, как поступить. Но он держался.

В висках пульсировало, сердце бешено колотилось, к горлу подкатывало. Ноги утопали в снегу. Мужчина спотыкался почти на каждом шагу. Быстрее-быстрее, иначе этот монстр догонит его. И расправится, как расправился с тем – снесет голову с плеч. Столько крови ему никогда не приходилось видеть. Откуда он только взялся? Как нашел их? Да и кто он вообще такой?! Земля кончилась, мужчина выбежал на замерзшее море. Сейчас весна и риск провалиться под лед велик. Но ему было не до того. Главное – сбежать!
Хел никуда не торопился. Он спокойно шел по следу. Шустрым, однако, оказался толстяк. Первого он приговорил быстро, а за этим пришлось побегать. С другой стороны, зачем лишний раз себя утруждать? Выйдя на берег моря, парень прищурился. А вот и тот, кто ему нужен. Северянин не спеша снял с плеча винтовку. Зарядил. Прицелился. Выстрелил. Нелепо раскинув руки, толстяк упал лицом вниз. Хел предпочитал больше холодное оружие или собственные руки. Ими можно было почувствовать тепло уходящей жизни. Огнестрельное лишало такого удовольствия, но упрощало работу. Парень ступал по льду осторожно и бесшумно, точно кот. Подойдя к телу, он перевернул его ногой. Готов. Можно уходить. Тут Хела заинтересовало едва заметное движение в пятидесяти метрах от него. У северянина было острое зрение, тем не менее он взглянул в прицел винтовки. Мало ли. Белый медведь. Интересно, куда он идет? Хел перевел прицел дальше. Хм, а это что? Плохо видно, но если присмотреться, эти черные точки… Белек. Парень опустил винтовку. Плохо. Белые медведи едят бельков. Хелу было жалко белька. Можно пристрелить медведя и спасти его. Но медведей Хел тоже любил. Как быть? К тому же, если это самка, то скорее всего у нее есть медвежата. Голодные. Как на его детском рисунке. Детский рисунок… Хел посмотрел на лежащий возле его ног труп. Мясистый такой. А это идея.

Хел сидел на берегу, смотря на закованное во льды море. Спокойное, безмятежное. Но скоро льды расступятся, и спокойствию придет конец.
– Эй, Хел, чего сидишь? Пятую точку отморозить не боишься? – пошутил подошедший к нему длинноволосый парень. На сегодняшнем задании они работали вместе. – Пристукнул толстяка?
– Ага.
– Что-то я трупа не вижу, – осматриваясь по сторонам, удивился парень.
– Я от него избавился.
– Уже?!
– Ага, и совершенно экологическим путем.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, да и знать не хочу, – махнул рукой длинноволосый. – Пошли, давай. Нам вечером на поезд нужно успеть.
– Пошли, – Хел поднялся и повернулся к коллеге лицом. Из-под его куртки выглядывала большеглазая, усатая морда, снизу болтались ласты.
– Это еще что такое?! – удивленно взвыл парень. – Тюлень?!
– Белек, – уточнил Хел.
– Одна лажа! Зачем он тебе? – Хел неопределенно пожал плечами. Белек взирал на длинноволосого удивленными глазами-блюдцами. Даже для тюленя они казались чересчур большими. – Один с тобой! Но тащить его будешь сам. И кормить. Хоть я и понятия не имею чем.
Свежеиспеченный обладатель тюленя радостно засиял.
– В Айсберге есть центр охраны морских животных. Я к ним зайду и узнаю.
– Заходи куда хочешь! Только без меня. Хел, с тобой сплошной геморрой, – страдальчески вздохнул длинноволосый.

Умиротворяюще стучали колеса поезда. Белек, завернутый в куртку, мирно дремал на коленях у парня. Тот облокотился головой об окно, теребил в руках какие-то фотографии. Несмотря на тепло, исходящее от тела зверька, Хел чувствовал, как замерзает. Опять не то. Совсем не то. В купе вошел старый знакомый.
– Спит твоя зверюга?
– Спит. Я его покормил.
– Интересно чем?
– Бобриным молоком.
– Чьим молоком?!
– Бобриным. Мне его в центре выдали. Сказали по составу оно ближе всего к молоку тюленей.
– Дурдом какой! Как назовешь-то?
– Тюля.
– Тюлень Тюля – высшая степень оригинальности!
– Спасибо, я долго думал, – серьезно ответил Хел.
Вздохнув, длинноволосый парень сел на соседнее место.
– Какой-то ты невеселый, – внимательно посмотрев на Хела, заметил он.
– Холодно.
– Холодно? Ты ж сегодня двух людей мочканул! Обычно тебя это всегда греет, – удивился парень. О заклинах своего коллеги он был в курсе лучше остальных и старался не забивать ими голову. Главное, что Хел выполнял свою работу, а как и какие чувства при этом испытывал, ему было безразлично.
– У них была холодная кровь, – с детской обидой пожаловался Хел. – В последнее время у всех, кого мне заказывают, слишком холодная кровь. Я хочу найти человека с горячей кровью. Такой, чтобы ее тепло било через край.
– Ну, может, и найдешь когда-нибудь. А что это у тебя в руках? – заинтересованно спросил парень, указывая на фотографии. Хел протянул ему их.
– Новый заказ. Гренадеры с Запада. Нужно будет перехватить у них одно послание.
– Ого, а вот эта девчонка выглядит очень даже горячей, не думаешь? С такими-то пышными формами!
Хел безразлично глянул на фотографию.
– Не знаю.
Мирно стучали колеса, мирно спал белек. Мирно текла по венам кровь. Слишком мирно. И слишком холодно.

Хел не знал, что совсем скоро он встретит ту самую горячую кровь. Кровь, стекающую по хрупкой на вид руке девушки, сумевшей одним взмахом разрубить закаленный клинок пополам. Девушки с далекого Запада, чьи земляного цвета глаза прожигали насквозь. В первый раз за всю свою жизнь он почувствует настоящий жар. Хищная улыбка, быстрые, пускай и не совсем точные, движения. Сила, бурлящая, льющаяся через край. Непредсказуемое поведение и совершенно непонятная речь. А главное – жажда битвы.
Еще один бешеный пес. Тот, кто сможет его понять. Но это потом. А сейчас мирно стучали колеса…