Конформист Нон

ISBN: 978-5-5321-2464-6

КВАРТИРА

В небольшой, но уютной квартирке Двое. Он и Она.

Он угрюмо возится с видавшим виды чемоданом.
Она скорбно повторяет как заученный урок:
Жила-была маленькая девочка и верила, что придёт принц и будет у девочки любовь внеземная. Любовь…
Она сделала многозначительную паузу.
Он хоть и возился с мятыми футболками, но про себя отметил, что «любовь внеземная» это у неё хорошо получилось.
Она продолжила:
И он пришёл. И любовь была. Господи, как же я тебя любила...
Она попробовала чуть театрально заломить руки, но почувствовала, что получается фальшиво и скромно положила руки на колени, одну ладонь на другую. Глянула — не заметил ли. Хотя, он бесчувственный чурбан, куда уж ему заметить. Тогда она продолжила с ещё большей убедительностью:
Дура какая. Скажи мне, зачем МНЕ всё это? Заработки что-ли у тебя неслыханные? Так — нет!
Она, словно бы даже удивилась этому открытию. Ладонь опять вспорхнула.
Квартиры эти съёмные... Я устала. Ты же ничего кроме своей работы не видишь. Вообще ни-че-го!
Она ещё больше удивилась и заторопилась, словно стараясь закрепить достигнутый успех:
А, я?! Я тебя если и вижу, то только усталого смертельно или пьяного — после очередной "победы". А, ещё хуже если после неудачи. Прости, но я больше так не могу. Не-мо-гу.
Наконец-то подытожила она и замерла в ожидании ответа немым, укоризненным, знаком вопроса.
Он искоса глянул на неё. Он наконец-то справился с чемоданом и поэтому теперь мог произнести миролюбиво:
Всего пять дней. Пойми это сумасшедший шанс…
Она словно того и ждала и указательный палец взмыл между ними словно жезл гаишника:
Нееет. Ты не слышишь меня! Меня больше нет! Я превратилась в какое-то издёрганное существо. Я лифт по ночам слушаю — вдруг это ты? Нет. Как ты ключ в замок вставляешь я уже знаю хорошо тебе или плохо. Пьяный ты или просто чуть жив от усталости. Всё... всё. Уезжай. Как хочешь,. Делай своё интервью и радуйся. Без меня.
Тут вдруг без всякого перехода она перешла на доверительный, даже сочувствующий тон:
Слушай, а неужели ты не понимаешь, что вы все работаете в чёрную дыру. Однодневки, как бабочки. В эфире прошло и нет вас. Рейтинги эти бессмысленные. Ты не успел закончить одно интервью, а уже думаешь о другом, а я где? Я — зачем?! Вам же никто не нужен, вы всё человеческое, живое, в радиусе километра вокруг себя сжигаете! Вам же запретить нужно жениться. Детей рожать, как прокаженным каким-то! Сидите в своей... резервации — Телевидение! Ну и сидите! Только к людям, живым людям, даже не прикасайтесь!
В это время он как раз попытался примирительно приобнять её. Иногда это срабатывало, но похоже не сегодня. Она словно только того и ждала. Отскочила пружинисто выставив перед собой ладошки:
Не подходи ко мне! Уходи... Прошу тебя, отпусти ты меня. Я устала. Я просто от всего этого очень устала.
И она отвернулась и встала у окна. Раньше, её фигурка в этом халатике всегда безотказно действовала на него.
Он с восхищением посмотрел на неё — «А, всё-таки она здорово прогрессирует» — Подумал он — «Нет, ей Богу! И ведь не скажешь, что из той пэтэушницы, которую он неумело соблазнил по-молодости, вылупится этакий резонёр. И ведь говорить-то, как научилась складно, язвительно и фигурка сохранилась как тогда…

АЭРОПОРТ

На табло отправления самолётов надпись — Будапешт.
Дверь в самолёте захлопывается. Дрожит тёмная жидкость в пластиковом стаканчике. Журналист залпом выпивает её. Пассажирский самолёт взлетает.
«Ему очень нравится путешествовать. Даже не Путешествовать. В этом слове есть что-то такое… барское, что ли. Достойное и солидное, а ему скорее очень нравится двигаться. Перемещаться в пространстве. Ему очень нравится сам процесс. Нравятся случайные заведения в которых приходится перекусывать в ожидании отправления. Нравятся неожиданные встречи. Нравится, когда удачно складываются обстоятельства такие как, неожиданно тёплый и уютный номер отеля, где-то посреди трассы. Нравится этот успокаивающий вкус виски в пластиковом стаканчике. Вообще-то он не боится летать. Самолёты ему всегда были симпатичны. Ещё со времён службы в армии, где он был механиком самолёта и двигателя в наземном экипаже фронтового бомбардировщика Су-24. Рядовой Дмитрий Картин. В отличии от большинства граждан он испытывал доверие и глубокую симпатию к этим металлическим мастодонтам. Он никогда не играл в эту игрушку, типа: «Я всё понимаю. Аэродинамика. Двигатель. Крылья. Я не понимаю, как оно летит?!». Кстати, у него никогда не повернулся бы язык сказать про самолёт — ОНО. Он любил самолёты, он чувствовал, как уютно располагают свои крылья, опираясь на упругий воздух, эти машины. Как им должно быть хорошо на высоте. Словно дельфинам в воде, когда она прокатывается тугими волнами по бокам и выталкивает дельфина в воздух. Может поэтому дельфины и прыгают из воды, может чувствуют родство стихий? Точно! Он даже улыбнулся про себя. Надо же, всего один стаканчик виски, а сколько бесполезных мыслей!»
Ему очень нравилось это состояние первого алкоголя, как он это называл: «Мягкой лапкой по затылку». И он уютно заснул.

САД. ПРИГОРОДНЫЙ ДОМ

Ноутбук. Двое за столом — Старик и Журналист — Дмитрий Картин.

Оператор Владик возится с телевизионной камерой, что-то сопит себе под нос. Камера давно уже пишет, но с Владиком есть давнишняя договорённость — никаких команд — «Начали», никаких тебе — «Ну, что - готовы?».
«Главное, чтоб клиент не напрягался и спокойно болтал, не думая о съёмке. Сколько уже полезного материала мы так отсняли, сколько удивительных откровений. Опыт работы на телевидении подсказывал, что многие, даже самые раскрепощённые, казалось бы, в обычной жизни люди, перед камерой цепенеют. Ни одно уже интервью было загублено именно командой: «Начали!». Либо начинают играть какую-то дурацкую роль, которую сами себе уже давно придумали и тянут эту маску из года в год. Особенно это касается людей публичных. Медийных, так сказать. Привычных к журналистскому интересу. Вот уж где маски так маски! Приросли к лицам, что не сдерёшь рубанком. Старик этот, известный и модный нынче сотрясатель умов и вершитель судеб очередного Интернет Поколения. Особенно юных барышень. И этот статус, похоже, ему очень нравится. Писатель, теперь уже с мировым именем, а когда-то просто скандальный журналист светской хроники Палик Бродич. Ныне пенсионер, живущий в Венгрии».
Старик был тёртый, он заметил, что камера работает и тут же начал вещать:
«Секретный алфавит» это просто набор мыслей. Нет, даже не идей, а скорее ощущений. Некая аморфная, вербальная субстанция. Мне всегда было жутко интересно, что может сказать подсознание, если ему дать слово. Без ограничений и купюр. Без страха — вдруг оно что не то ляпнет. Так же бывает? — И он хитро подмигнул Дмитрию.
«Вот ведь старая бестия, ещё и дразнится» — с уважением подумал Картин.
Бродич продолжал:
А, это не так-то просто, доложу я вам. Никаких наркотиков, никаких стимуляторов. Только воля. Точнее полное её отключение. Заговорить подсознанию мешает наша собственная воля. Тотальный контроль, так сказать. Три «Б». Большой Брат Бдит! Я отключил волю и вот вам результат — "Секретный алфавит».
«Ладно, поиграем в Больших Журналистов» — подумал Картин.
Влад тоже заметил, что их раскусили и перестал сопеть, изображая стороннюю деятельность. Началась нормальная, скучная работа. Картин взглянул на Влада и начал интервью:
Скажите, а вас не пугают ваши последователи. Это безумное количество подражаний.
Старик живо откликнулся:
А, они хороши?
Да-нет, пожалуй. Во всяком случае я не встречал.
Ну-вот! Вот вам и ответ.

17143lj38. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Интервью. Участники — Палик Бродич, Дмитрий Картин:

ЖУРНАЛИСТ:
Но, вам не кажется, что дело не в этих тысячах несчастных графоманов, что бросились писать. Само по себе может это и не так плохо. Я говорю о распространившейся, благодаря вам, моде на психологические практики. Эксперименты с собственным и общественным сознанием. Здесь в ход идут уже не только наркотики. Всё, что угодно. Не чувствуете ли вы себя за всё это в ответе?
ПИСАТЕЛЬ:
Увольте. Наркотики люди принимали всегда. Да и с массовым сознанием поэкспериментировали предостаточно... На мою почту приходят тысячи писем в день. Со мной делятся своими страхами, открытиями, амбициями. Довольно утомительными и однообразными, надо сказать. Правда-правда. Даже сны идут примерно по одним и тем же сценариям: «Я иду по заброшенному замку. На мне белые одежды…» Огромное количество людей на планете видят одинаковые сны. Какое убожество! Что-то оригинальное, такая редкость. Хотите взглянуть?
ЖУРНАЛИСТ:
Да, если можно.

(Писатель повернул ноутбук к Журналисту. Тот стал читать с экрана)

ПИСАТЕЛЬ:
Стимулируй себя, не стимулируй, но если в тебе ничего нет, то и подсознание будет выдавать такие-же скудоумные образы. Увы. Нескромно, но тут пора вспомнить о таланте, наверное.
ЖУРНАЛИСТ:
Послушайте, это удивительно. Почти слово в слово...
ПИСАТЕЛЬ:
А, я о чём говорю? Ничего оригинального.
ЖУРНАЛИСТ:
Да, но... А, они не знакомы друг с другом?
ПИСАТЕЛЬ:
Кто?...

(Писатель нацепил очки и посмотрел на экран ноутбука.)

ПИСАТЕЛЬ:
Не думаю. Где Мёльм, а где эта Каллелла де ла Коста. Там, где-то есть ещё пара из Германии и вашей Грузии. Что-то про перевёртыши и зеркала. Обе девочки. Любопытно, но не более...
ЖУРНАЛИСТ:
Скажите, а я могу их скопировать для себя? Мне может это пригодиться для фильма.
ПИСАТЕЛЬ:
Бога ради... Только вам придётся изрядно поработать — я не систематизировал письма по признаку совпадений. Знаю, что они есть, и очень много, но искать их вам придётся самому. Примите мои искренние соболезнования.

КВАРТИРА

По телевизору вещает какой-то бородатый человек:
« ...Теория всемирного заговора. Вот что действительно будоражит моё воображение. Вот о чём я готов размышлять долгими сумеречными вечерами с хорошей кружкой горячего чая..."

Журналист Картин спит, сидя за столом. Пепельница полная окурков. Работающий яблочный компьютер. Скринсейвер — на чёрном поле беспокойно крутится надпись «Пора Выпить».
Настойчиво звучит телефон.

"... ночью, когда отвернувшись от уснувшей жены и пользуясь нежданной свободой, можно открыть крышку ноутбука, в неверном свете экрана попробовать наконец-то ухватить кончик этой ускользающей тайны. Кто бы знал, как же меня все это будоражит! Но ещё больше меня будоражит…»

Какая дрянь эта ваша — «Прекрасное далёко, не будь со мной жестоко, не будь со мной…» потом хрюк, и так по кругу. Особенно раздражает эта недосказанность — «…не будь со мной… и хрюк».
В каком помутнении сознания он установил это в качестве звонка?
С трудом оторвав голову от стола Дима тяжёлым взглядом отыскал настольный телефон-факс и что-то там ещё встроенное, и модное несколько лет назад.
«Всё. Я тебя выкину сегодня» — мстительно подумал Дима, а бодрый автоответчик, его голосом, уже затянул своё: «Здравствуйте. Огромное спасибо, что вы мне позвонили. Как я вам уже говорил мне нужна ваша помощь для международного проекта «Человек Земли», а если даже не говорил, то теперь скажу: этот проект…»
Картин снял трубку и голосом абсолютно не похожим на бравые заклинания автоответчика, прохрипел:
Да. Это я.

КАФЕ

Двое. Журналист Картин и Компьютерщик Сергей.

На столе два пивных бокала. Есть кафе, просто созданные для того, чтобы в них напиться. Картин это знал и поэтому назначил встречу в другом заведении, на его взгляд, совершенно для этого дела не приспособленном.
В блинной с эпическим названием — «Кисельные Берега». Здесь среди русских лубков на стенах, Картин, невыспавшимся голосом, соблазнял Компьютерного Гения:
Пойми ты, братила, это же золотое дно. Это — сенсация. Это... самое верное вложение в компьютерный век, в конце-концов. Одни банеры чего стоят!
Компьютерщик, знающий Картина уже не один год, так же вяло возражал:
Не втюхивай ты мне про то, чего сам не знаешь. Хочешь в сети денег срубить, займись порнухой.
Картин одобрительно склонил голову, соглашаясь с весомостью аргумента, но потом заговорил вкрадчиво:
Хорошо. Ну, а что ещё, — после порнухи конечно, — больше всего интересует любого нормального человека? Он сам! Сам себе он интересен! Представь. Всю жизнь он был — урод бездумный. Нищий... лузер противный. Ан-нет! Оказывается, что в его дурацких снах хранится какая-то скрытая информация. Смысл какой-то Тайный. Чуть-ли не послание к человечеству. Представь себе, ты живёшь также, как и всегда — не думаешь, не напрягаешься, водку жрёшь, книг не читаешь... и, тем не менее, вдруг оказывается, что жизнь твоя имеет какой-то смысл. Кому-то она очень интересна. А, всего делов-то — рассказать свой сон!
Всё-таки не зря они знают друг-друга много лет. Гений Серёга, уже думал о чём-то другом:
Зачем рассказывать? Это уже совершенно другой софт, да и хранить все это надо. Пусть шлют мэйлы.

729736ds. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговор. Участники — Дмитрий Картин, Сергей Зюков:

ЖУРНАЛИСТ:
Мэйлы! Это же работа какая! Написать. Отправить. А тут, зашел на сайт и наговорил на автоответчик. А, если хочешь — шли на мыло. Это возможно?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Тебе то это зачем? Очередную передачку задумал сварганить?
ЖУРНАЛИСТ:
Не знаю. Нет, брат. Тут что-то поинтересней зарыто чем просто на передачку. Ну, не может же быть просто так, чтобы в разных концах света, разным людям и практически в одно время снилось одно и то же. Не верю. Самому то — неужели не интересно?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Давай, гуманоидов ещё притянем. Давно, что-то про них ничего слышно не было.  А, лучше — жидо-масонский заговор. Точно! Они кровь христианских младенцев во сне пьют, а для маскировки всем один и тот же сон крутят. Из экономии. Одно слово — евреи!
Да, пошёл ты! — Весело закончил Картин.

Он и не сомневался, что Компьютерного Гения удастся в очередной раз склонить на свою сторону. Вопрос в том, как долго тот будет сопротивляться. Как обычно, на всё, про всё, хватило одного бокала пива.

МОНТАЖНАЯ АППАРАТНАЯ

Монтажёр Глухов и Журналист.

Обычно монтаж — это довольно-таки скучный и не быстрый процесс. Это словно тетрис складывать из неликвидных кубиков. Вроде они и кубики, да, — то грань скошена, то размерчик не тот. В общем, монтаж, дело скрупулёзное. Стороннему наблюдателю он покажется какой-то вознёй на ровном месте. Что-то там ковыряются, возятся битый час, а на выходе сделано всего 47 секунд.

На экране с открытым ртом застыл благообразного вида седой мужчина с шелковым платком на шее.
Картин что-то записывая в ноутбуке, не глядя на экран произнёс:
Давай чуть подвинем к началу этого голубка до слов — …змееподобный фаллос.
Монтажёр Глухов, как и все монтажёры, был человеком с режиссёрскими амбициями и абсолютно точно знал, что и как следует монтировать. Поэтому он, как и требовал того неписаный кодекс монтажёров, делал всё не то чтобы с ленцой, а с небольшой задержкой, как бы оценивая решение режиссёра и прикидывая — «А, стоит ли вообще это делать?» — и иногда милостиво соглашаясь.
В этот раз Глухов решил согласиться:
Хорошо, скажи, а для чего тебе эти уроды с Фрейдистским бредом?

1py/83665. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговора. Участники — Дмитрий Картин, Пётр Глухов:

ЖУРНАЛИСТ:
Для телепередачи... о коммерциализации личного пространства.
МОНТАЖЁР:
А… А, что с ним?
ЖУРНАЛИСТ:
Коммерцилизуется, неужели не замечаешь?
МОНТАЖЁР:
Да, ясно дело.

5/R4. Дальнейшая запись рабочих расшифровок этого разговора отсутствует по причине технического брака. Виновные наказаны.

На Телевидении, вызов к Генеральному Продюсеру — это событие, даже для ведущего журналиста студии. От такого, вызова на студии бегут по бесконечным коридорам студии, даже маститые и заслуженные. Картин не бежал. Просто вызов случился, как водится, не вовремя. Картин только-только, что-то такое нащупал в монтажном ритме, вроде эмоция пошла, а тут на тебе — к Генеральному. Он с сожалением посмотрел на экран. Запомнить бы это чувство, но он то знал, что это самообман. Простое и логичное решение, присутствие которого он уже почувствовал, вот-вот оно должно было проявится, тут главное не спугнуть…
«Уфф, это решение обязательно растворится без остатка в пустопорожней болтовне или глупых требованиях». И Картин сдался.
Так оно и случилось, потом, после встречи с начальством, он ещё битый час сидел перед мониторами, тупо глядя на интервьюируемого и пытаясь сообразить, как, и главное, что же такого гениального он ухитрился придумать перед походом к Генеральному.

КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОДЮСЕРА

Журналист Картин Д.П., генеральный продюсер Мизинцев Л.М., девушка-референт Яна.

Продюсер долго молчал, сосредоточенно глядя в бумаги, а затем объявил приговор:
Перерасход сметы уже составил 7845 долларов США. И, это только за последнюю неделю! Как вы это объясните?
Картин почувствовал себя опять семиклашкой, который мячом разбил стекло в кабинете труда. Кстати, тогда это был не он, а мальчик по фамилии Мокроус.
Очень интересная тема.
Кротко ответил Картин.
Мизинцев не любил, когда ему перечили, а к тому, что Картин будет перечить, он уже был заранее готов. Поэтому он не обратил внимания на кроткий тон Картина. Ему нужен был только повод для отповеди этому зазнавшемуся журналисту, и он его получил.
Я про перерасход говорю, а темы все должны быть интересными. За это тебе, Дима, деньги и платят. И что там за бесконечные переговоры международные? Счета уже зашкаливают. Дорогуша, сдача пилота, когда там у нас по плану?
Девушка-референт Яна, держа наготове папку с документами, быстро ответила, не глядя в бумаги:
В конце следующей недели должен быть черновой...
Продюсер что-то прикинул и объявил:
Очень хорошо. Сдашь и дальше любой запуск только по предварительному осмечиванию. Собственно, так и должно быть насколько я помню! Вы меня поняли?
Картин понял, что разгон закончен и решился:
Я бы хотел взять несколько дней за свой счёт. Спокойно поработать с материалами дома...
Мизинцев:
А это как угодно. Как угодно! Но пилот должен быть сдан вовремя.

Сон

На углу проспекта разрушили старый дом. Всё как полагается — забор, за ним гора строительного мусора. Я иду с приятелем. О чём-то разговариваем. Вдруг вижу — на вершине горы, полузасыпанный кирпичной пылью, стоит белый рояль. Я пролезаю через дыру в заборе и начинаю подниматься вверх. К роялю. Мусор осыпается под ногами. Рискую свалиться в любую секунду. Наконец добрался. На белой поверхности тонкий слой кирпичной крошки. Открываю крышку, а клавиши рояля идеально чистые, как будто на нём никогда не играли. Ни пылинки. Я беру аккорд — сумасшедший, просто невероятно глубокий звук. Я оглядываюсь, ищу глазами приятеля и вдруг замечаю, что внизу, прямо у забора стоит группа иностранцев. Англичан. Они переговариваются между собой. Смотрят на меня и смеются. Приятеля моего не видно. Пропал. Среди англичан стоит Джон Леннон. Живой. Тоже смеётся. Я кубарем скатываюсь вниз. Подбегаю к нему. Кричу — Джон, ком хиа плиз! Плиз! И тяну его за руку на верх. Он вначале упирается, смеётся, но потом начинает карабкаться вместе со мной, к роялю. Наверху он оглядывается по сторонам. Улыбается, и начинает играть. Дело в том, что я не умею играть на рояле, только на гитаре. И я, как умалишённый начинаю твердить себе - Запоминай. Запоминай гармонию. Запоминай звук, постановку пальцев. Что угодно, как угодно. Запоминай всё. Утром я смог подобрать на гитаре нечто подобное. Вот послушайте. Прикреплённые данные.
John.mp3

КВАРТИРА

Журналист и Компьютерщик по Скайпу. Час ночи.

0/593678. Запись рабочих расшифровок. Разговор по приложению "Skype". Участники — Дмитрий Картин, Серегй Зюков:

ЖУРНАЛИСТ:
Нет, нечего не получается. Не понимаю — что общего. Да — разным людям снятся одинаковые сны, подозреваю, что в одно и тоже время. Но почему, и что это значит — не понимаю!
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Может попробовать, по ключевым словам, поискать?
ЖУРНАЛИСТ:
Это как?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Ну, по наиболее часто встречающимся. Это не сложно сделать.
ЖУРНАЛИСТ:
Да! Только исключи слова — “снится мне сон...” Эти точно будут повторяться.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Тогда уж и — “а, потом я проснулся...”.
ЖУРНАЛИСТ:
Скажи, а тебе снятся сны?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Не-а. Я вообще не помню, как я сплю. У меня такое впечатление, что я всё время только и делаю, что просыпаюсь! Причём — с трудом. Какие тут сны?
ЖУРНАЛИСТ:
Да, мне тоже перестали. Ну и что ты думаешь?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
У меня над столом висит листок с надписью "ИСТИНА ГДЕ-ТО РЯДОМ". Я, как то, слово из трёх букв нацарапал на стене по пьяни, утром пришлось завесить... я не знаю.
ЖУРНАЛИСТ:
То-то археологи потом удивятся.

КАФЕ

Журналист и Жена.

Он не любил встречаться в кафе для того, чтобы выяснять отношения. Обычно всё и всегда было понятно заранее, но и не встречаться было никак невозможно.

«Когда-то, очень давно, ещё студентом, вот также в Пельменной №3, на обеденном перерыве, он сидел с девушкой, которая чего-то хотела от него. Возможно каких-то уточнений, а скорее всего конкретики в отношениях, а он, как помнится, в этой конкретике, как раз и не нуждался. Они взяли по порции пельменей и по пол стаканчика разбавленной сметаны, которые подавались там в настоящих гранёных стаканах. Он точно знал, что выяснение отношений не займут больше двадцати минут, поскольку дальше уже закончится обеденный перерыв и поэтому имел настрой, скорее, иронический. В этот момент в Пельменную вошла ещё одна Девушка. С ней у него тоже были отношения. Или намечались? Нет, похоже уже были, сейчас он уже подзабыл это. Минуя столики Девушка подошла к оцепеневшему Диме, взяла со стола стакан со сметаной. Он сразу же почувствовал, чем всё это кончится и стал, словно черепаха из панциря, вытягивать шею из ворота рубашки как можно дальше над столом. Подошедшая спокойно, не говоря ни слова, стала выливать тонкой струйкой полужидкую сметану ему на голову. В Пельменной стоял традиционный гул, но в этот момент всех словно выключили. Посетители с открытыми ртами, молча смотрели на эту пантомиму. Сметана закончилась, Девушка поставила стакан на стол. Дима медленно, чтобы не попало за воротник, встал и, всё также вытягивая шею, прошёл в туалет. Когда он вернулся с мокрой головой, то в Пельменной уже привычно гудело, а за его столом сидели обе девушки и о чём-то оживлённо болтали. Одна из них стала его женой. Вот она, сидит перед ним сейчас и пытается вести светскую беседу».
Она иронически смотрела и словно бы что-то хотела услышать от него. Абсолютно как та, когда-то, в Пельменной №3.

53627/ 76. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговор. Участники — Дмитрий Картин, Ольга Картина.
(в записи есть лакуны, связанные со сложными акустико-техническими условиями в которых велась запись):

ЖУРНАЛИСТ:
Про сны. Про всякие разные сны.
ЖЕНА:
Ты это серьёзно?
ЖУРНАЛИСТ:
Угу.
ЖЕНА:
Докатились. Толкованием снов ты ещё не занимался.
ЖУРНАЛИСТ:
Это точно. Не занимался. Ты знаешь, снами вообще ещё, толком, никто не занимался. Слушай, ну а ты, вот, что знаешь о снах? В смысле, какие самые интересные книги ты знаешь, ну, как они... Сонники что-ли?
ЖЕНА:
Ты сошёл с ума...
ЖУРНАЛИСТ:
Подожди, я серьёзно. Что ты знаешь о снах? Откуда они берутся, что означают…

(лакуна 32 секунды)

ЖЕНА:
Юнга почитай какого-нибудь или Фрейда...
ЖУРНАЛИСТ:
Я читал. А вот как ты думаешь, что означает, когда двум разным людям, в одно и тоже время, снятся одинаковые сны?!
ЖЕНА:
Они влюблены.
ЖУРНАЛИСТ:
Влюблены?! Ага, понятно. А если не снятся, значит разлюбили это... логично.
ЖЕНА:
Да… Если не снятся, значит разлюбили.
ЖУРНАЛИСТ:
Железная, девочкина, логика. Браво. Значит разлюбили? А, знаешь ли ты, что...

(лакуна 54 секунды)

ЖЕНА:
Я изменила тебе... всего то пару раз, но... подожди, не перебивай меня... когда-то давно... это был единственный раз в жизни...
ЖУРНАЛИСТ:
Стоп. Новое дело. Ты себя-то слышишь? Тебе не кажется, что тут, как-то арифметика хромает… пара-тройка, это не один раз!
ЖЕНА:
Это было давно, и это уже не важно! А, важно то, что мне до сих пор за это стыдно! А, ты мне все время изменяешь...
ЖУРНАЛИСТ:
О, как!
ЖЕНА:
Изменяешь! Да и то, даже не мне. Ты, скорей, работе своей изменяешь — со мной! А, я не любовница и не наложница! Я — жена! Я! И хочу быть женой. Быть за — мужем, быть рядом с ним, а не где-то там, вдали... по остаточному принципу! Понимаешь? За — му-жем...
ЖУРНАЛИСТ:
С кем?
ЖЕНА:
Что?
ЖУРНАЛИСТ:
Просто я хочу уточнить... ну, так, для протокола. С кем изменяла?
ЖЕНА:
Не бери в голову, дорогой, это ведь все просто форма, как ты говоришь —  гораздо важнее суть!
ЖУРНАЛИСТ:
Форма? То есть, мужик в твоей постели... не несет совершенно никакого содержания? Что-то я устал от... всего.

КВАРТИРА

Журналист. Утро.

Звонок по телефону. «Прекрасное далёко, не будь со мной жестоко, не будь со мной… хрюк».
Картин в халате на голое тело с полузакрытыми глазами бормочет и чертыхается. Пытается нащупать на столе телефон.
- Чёрт! Как же я забыл про тебя! Как же сделать так, что-бы ты… покончил с собой!

26/7488. Запись рабочих расшифровок телефонного разговора. Участники — Дмитрий Картин, Сергей Зюков:

ЖУРНАЛИСТ:
Да
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Привет! Ты понял кто это?
ЖУРНАЛИСТ:
Да
КОМПЬЮТЕРЩИК:
А, не угадал! Ха-ха-ха. Разбудил?
ЖУРНАЛИСТ:
Нет ещё... Говорите уже.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Панимаш, дологое время пирирода иликтрона-магнитанава поля аставалась тайной диля ученых. Но потом они обинарюжили, что поле вазникаит из-за крошечной, аж пи...пец илиминтарной частицы, перде... педе.. педерeдвижающейся па-аааахерительно сложной арбите вокруг иии-дра атома. Аааааа, биляяяяя, чумааааа, а?!!!
ЖУРНАЛИСТ:
Кто это?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Дверь открой. У тебя звонок сломан.

Картин спустил ноги на пол. Пошевелил пальцами в поисках тапок. Не нашёл их и, охнув от прикосновения к неожиданно холодному полу, встал и пошёл в прихожую.
Вошёл Компьютерный Гений с книжкой в руке. Розовый, до омерзения пахнущий свежим воздухом и солнцем, в футболке с Че Геварой на груди. Почему они все так любят Че Гевару? Сергей суёт книгу в руки Картину.
Картин не отрывая взгляд от красной звезды на берете Че Гевары, спросил:
Что это?
Сергей, проходя, уже из комнаты охотно объясняет:
Максвелловский учебник — «Атомная физика для любознательных» ... Грузинов. Я в интернете прочитал хорошую штуку, если читать физику с грузинским акцентом, то будет очень смешно. Решил на тебе проверить. Ты не смеялся.
Картин входит следом за Сергеем, по дороге бросает учебник куда-то на стол со следами многодневного запоя.
Понятно. Чего накурился?

0100837. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговор. Участники — Дмитрий Картин, Сергей Зюков:

КОМПЬЮТЕРЩИК:
Хуже. Наши корреспонденты исчезли. Те, самые первые. Стэфан и Каола.
ЖУРНАЛИСТ:
Ну и что? Тебе, что других не хватает? Сайт ломится от сообщений. Кстати о сайте...
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Ты не понял, они вообще исчезли. Не с сайта, не из интернета, а в реале. В жизни они пропали, понимаешь? Я тебе сначала пытался дозвониться… А ты вот… нашел время. Потом я запросы стал посылать. Оказалось, что их дома, в их странах, уже в розыск объявили. Каола не вернулась домой, а Стэфан, вообще сел в самолёт, но в Лондоне он не приземлился! Точнее, самолёт приземлился, а Стэфан нет. Не вышел он из самолёта. Родственники в шоке. Они его сами провожали.
ЖУРНАЛИСТ:
Подожди я не понимаю ни черта.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
В самолет, Стэфана, посадили в Женеве. Родственники его проводили. Есть регистрация 63 пассажира. Все чин-чинарем. Самолет прилетел в Лондон, только он один из него не вышел. Его встречала невеста. Он исчез по дороге. Не знаю... над Альпами, над Парижем! Улетело 63, а прилетело 62, пАнимашь?!
ЖУРНАЛИСТ:
Ну это конечно пи__дец какой-то... а нам то что делать?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Во! В критических ситуациях, матом ругаются даже гопники и автомеханики!
ЖУРНАЛИСТ:
Это экспрессивная лексика! Можно конечно заменять ругань на… эээ... на любое доброе слово. К примеру: пончик, снежинка, ромашка, лучик, пушок... а толку?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
А вот еще. Пока я тебя искал, пропали ещё две пары. Одна наша, девка из Питера. Уже объявлена в розыск. Её парень мне позвонил. Интересовался что за активная переписка у нас с ней была. Ещё хамит, урод ревнивый. Самое смешное, что он сам её с горки-то и спустил. Когда плюхнулся следом…
ЖУРНАЛИСТ:
Какая горка?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
В аквапарке. Она ухитрилась там пропасть. Вещи в шкафчике есть, трусики там, лифчики, даже презерватив в кармашке нашелся, а её нет. Нигде нет. Один браслетик на дне нашли. Розовенький такой, знаешь, их на входе на руку цепляют...
ЖУРНАЛИСТ:
Пончик-Лучик. Снежинка пушковая её в ромашку. Лучик ей в пончик. Я эту хрень... Что происходит-то?!
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Хорош искрить! Наконец-то дошло? Нет, это ты мне объясни, что мы такое ковырнули?

Картин считал себя человеком любознательным, но циничным. Поэтому он решил, что первым делом ему нужно привести себя в порядок, а заодно и подумать. Лучшего места чем душ, для этого просто не придумать.
«Если взять за аксиому теорию, что — коль скоро в этом мире происходят события, то они обязательно кому-то нужны. То — что? Аксиома, кстати, это исходное, принимаемое без доказательства. А вот теория наоборот — требует доказательств. Ну, неважно. По этой теории с аксиомой получается, что в общем-то всё в порядке; всё что ни происходит, это кому-то нужно и ничего ноуменального в этом нету. Сел немец в самолёт и не вышел. Или кто он там, француз? Может его выкинули? Значит кому-то это нужно. Девочка нырнула в бассейн и не вынырнула. Засосало её, а она уже и презервативы приготовила. Обидно конечно, но это тоже кому-то нужно. Бред какой-то. При этом всем снятся одинаковые сны. Сны снятся одинаковые. Но не мне. Здорово. Вывод? Стоит ли тогда спать.
Стоя под душем такие мысли только нагнетают депрессию, а мы должны из всего сделать выводы и пустить эти выводы в позитивном, конструктивном направлении. Выводы - пустить? Что ты несёшь? Выводы их... что? Их… спускают?»

Сон

Небольшой медный стакан состоящий как бы из двух ёмкостей. Внизу, у дна - чуть уже. Выше к поверхности, через некую разделительную ступеньку, он расширяется. В него засыпаем обыкновенный речной песок. Желательно крупный. По высоте, где-то чуть выше разделительного ребра. Затем надо взять китайские или японские, самые простые, обыкновенные палочки для еды. Если воткнуть палочки в стакан и начать перемешивать песок круговыми движениями, то через некоторое время вы заметите, что песок начнет занимать все больше и больше пространство стакана. В какой-то момент песок достигнет края стакана. Аккуратно вынимаем палочки. Вот тут-то мы понимаем, что песок каким-то образом увеличил свой объём почти в два раза! Как взбитый белок!
Всю эту галиматью я рассказываю рок группе Роллинг Стоунз! В полном составе. Они стоят молча, слушают меня как зайчики. Один только Кит Ричардс что-то попытался вякнуть, схватил палочки, но его никто не слушал.
Я продолжаю:
Если попробовать размешивать дальше то, наверняка, песок начнет вываливаться наружу, но мне каждый раз становится страшно, и я прекращаю это дело. Очень страшно! Тогда они начинают хватать стаканчики, непонятно откуда взявшиеся, и ну давай сыпать в них песок и толочь его палочками. Сидят на корточках, как кролики-дрочилы какие-то! Ну чистый Кролинг Стоунз!!! Кролинг Стонз!!! Прикол! Я проснулся от собственного смеха. У вас бывает, что вы просыпаетесь от собственного ржания?

КВАРТИРА

Утро. Двое. Журналист и Молодая Женщина.

«Странное дело, но человечество изобретая нечто великое и сложное, в конечном итоге норовит использовать это абсолютно в бытовом ключе.
Молодые девушки знакомят себя посредством интернета с вполне себе пожилыми господами. По своей инициативе. То, что господа эти, бывает, сидят на всяких сомнительных сайтах это даже обсуждать не интересно. Но, вот девушки. В обычной жизни они скорее всего к этим мужчинам даже не подошли бы. Ну, неудобно. Такие солидные, взрослые. Наверняка женатые. А тут так просто: Привет, я Зоя, давай зафрендимся. И фотографии на страничке у неё такие завлекательные. Нет это не проституция, сейчас не об этом речь. Там всё понятно — Работа. Телефон - Цена - Пришла. А здесь, прямо любовь какая-то, они ведь наверняка по своим, каким-то, косвенным признакам выбирают. Одиноким мужчинам, в погоне за последней эрекцией это должно очень импонировать. Должно? А, тебе самому это не импонирует?»
Картин, в прихожей, помогал раздеться молоденькой девушке, волнение и синдром похмелья заставляли его говорить без умолку:
Вчера я тоже пошел мыться. Аккуратно так положил коврик возле ванны, чтобы на холодный кафель потом не вставать. Аккуратно так залез в ванну...
Молодая Женщина иронично поглядывая на его суету:
Угу.
Картин нарочито возмущённо:
Что? Да — аккуратно! Стою под душем, смотрю — из щели под дверью высовывается полосатая лапа, выпускает когти и через щель, аккуратно так, вытягивает коврик из ванной. "Кошка?" — Подумал я. Возможно. Но! Если учесть, что у меня нет кошки, то...
Молодая Женщина слегка уворачиваясь от его губ:
Я, между прочим, обиделась. Мы не виделись три дня!
Картин покаянно свешивает голову на грудь.
Можно тебя попросить?
Молодая Женщина вопросительно поднимает бровь. Картин начинает говорить проникновенно и торжественно:
Я пожилой человек и у меня ужасное, моральное похмелье…
Ну?!! — моментально откликается девушка и решительно направилась в комнату.
Несмотря на это ироничное — «Ну?» — Картин решительно продолжил:
И не только моральное, согласен. Тем более: чувство вины, которое ты пытаешься мне здесь привить… Давай ты сегодня, как бы все забудешь, а на недельке где-нить, когда я приду в себя — ты возьмешь и обидишься. А? И я, сразу же, начну вымаливать у тебя прощение. Чесослово! Согласна?
Молодая Женщина тем временем практически навела условный порядок в его холостяцком жилище, покидав весь мусор в большой полиэтиленовый пакет.
Алкаш…
Заявила она, оглядывая не упустила ли она чего из виду. Не мешало бы вымыть пол.
Если уж цитируешь молодёжные шутки из интернета, так хоть делай это смешно. «Пожилой человек». Хорошо. Запомни — всю следующую среду я буду тебя пилить. И никаких отмазок! Ты это вино будешь допивать?
С этими словами она сунула ему в одну руку недопитую бутылку, а в другую пакет с мусором.
Нееет!!!
Отчаянно закричал Картин и даже попытался отпихнуть от себя бутылку.
Молодая Женщина довольная эффектом:
Что и требовалось доказать! Я, в душ.

В это момент прозвучал звонок в дверь. Известный Журналист, чертыхаясь, с бутылкой и мусорным пакетом руках направился открывать дверь.
За дверью, естественно, стояла его Жена.

003/62577. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговор. Участники — Дмитрий Картин, Ольга Картина, Зоя Рыбник:

ЖЕНА:
Привет.
ЖУРНАЛИСТ:
Привет.
ЖЕНА:
Как ты?
ЖУРНАЛИСТ:
Ничего.
ЖЕНА:
Как там твои сны?
ЖУРНАЛИСТ:
Ты знаешь — хорошо... давно уже не виделись. Может им написать? Сны, ау! Как вы, мол, там... без меня? Может надо чего?
ЖЕНА:
Ты опять пьёшь.
ЖУРНАЛИСТ:
Я? Я не пью! С чего ты взяла? Просто я.… не знаю... просто мне очень... странно   жить. Ладно, расскажи лучше ты мне — что там… в мире делается? Хочешь вина?
ЖЕНА:
Нам нужно с тобой серьёзно поговорить.
ЖУРНАЛИСТ:
Наконец-то! Наконец-то у тебя появился другой мужчина и так больше продолжаться не может. Да? Мы должны принять какое-то решение и... Бог в помощь... между прочим ты могла бы просто послать SMS, это так по-современному — два смайлика в конце, да и безопасней...
ЖЕНА:
Я беременна.
ЖУРНАЛИСТ:
…намного безопасней... значит вина не будешь…

(из ванной вышла молодая женщина)

МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА:
Ура, нам надо идти в магазин, у тебя наконец-то закончился этот твой ужасный гель для душа... ой!
ЖЕНА:
Кто это?
ЖУРНАЛИСТ:
Это? Одна... хорошая девочка. Она ни в чем не виновата. Воспитание, улица и... А, это моя жена и она беременна...
МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА:
Извините…
ЖЕНА:
Ничего девушка, вы здесь совершенно ни при чем.

«Всё-таки она здорово выросла, а я и не заметил, — глядя на жену подумал Картин, — практически леди. И даже юмор откуда-то взялся. Стервозный конечно. От самозащиты доисторической, на рефлексах, чтоб сожрать соперницу, но всё равно — юмор».

СОН

Лет в шесть мне этот сон снился очень часто, раз в месяц точно, один и тот же... помню, что хотела даже проснуться попозже, досмотреть, чего же дальше, но, видимо, страшно было, поэтому просыпалась в одном и том же месте... Темная комната с кроватью в одном углу и телевизором по диагонали от нее. Телевизор старый, кажется, радуга, гигантская штуковина со слегка выгнутым экраном из 80-ых. Черное поле. Микшером внутри этого поля появляется лицо, похоже мужское, на весь экран, так крупно, что не видно даже волос и бровей, сплошные глаза, нос и губы, заплывшие жиром. Я иду на уровне этого лица, в районе носа, прямо по середине экрана, в полный рост, по тонкой тростинке-канату, ступаю медленно, смотрю под ноги, в то время как глаза следят за мной… чувствую тяжелое напряжение в воздухе, как - будто что-то движется, но я не знаю, что, потому что не вижу... В пустой темной комнате экран телевизор и в углу лежу я на диване, мне лет шесть... я пялюсь в экран и вижу, как позади меня, той, что идет вдоль носа, поднимаются два жирных пальца, большой и указательный, они дотягиваются до меня в экране и сжимают... мне не больно, но жутко, невероятно жутко, потому что лицо, сжавшее меня своими пальцами, начинает бесшумно смеяться...
Сейчас мне уже 37 лет, и этот сон стал возвращаться.

КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОДЮСЕРА

Журналист, Генеральный продюсер.

Машину за Картиным прислал Генеральный даже не спрашивая может тот или нет. Просто позвонил и спросил откуда его забрать. Кстати, позвонил Сам. Такого ещё не было в его, Картинской, практике. Личный водитель Генерального всю дорогу рассказывал анекдоты. Не смешные и старые. Видимо таким образом он выказывал своё благорасположение к Картину.
«Интересно они сами это чувствуют? Эти повороты флюгеров начальственных ветров. А, может дают им указания, принять, мол, по третьему разряду; анекдоты рассказывать, называть на вы, но по имени. Второй разряд это уже величать по Имени Отчеству и анекдоты посвежее, ну а уж по первому это нам даже и знать не положено. Ведь до этого встречаясь в коридорах студии или в студийном баре этот, неплохой, наверное, парень, даже не здоровался никогда. Больше того, в баре его всегда обслуживали вне очереди, а ничего не значащим скандалистам или новичкам, которые пытались возражать или бороться за социальную справедливость, объясняли сдержанно, но твёрдо, что мол: «На то есть веские причины и не вам их менять».
Или это просто сам факт, что я сижу сзади, в машине на месте хозяина, уже на него так действует. Рефлекс?»

762/987. Запись рабочих расшифровок. Разговор. Участники — Дмитрий Картин, Леонид Мизинцев:

ПРОДЮСЕР:
Дорогой ты мой, я тебя умоляю — говори только по существу и не вздумай шутить... Всякий бред там — забудь. Это очень важно для нас. Для холдинга. Есть люди, с которыми шутить не стоит. Просто хотя бы потому, что от них зависит наше дальнейшее существование... Мне же нужно как-то тащить вас на шее. Реализовывать ваши творческие амбиции, так сказать, в металле...
ЖУРНАЛИСТ:
Неужто Спонсор во плоти???! Слава тебе Господи, сподобились!
ПРОДЮСЕР:
Что?! Нет брат. Это НЕ — спонсор! Это — Сами Деньги. Скажи, а ты что, действительно, никогда с ним не пересекался? Может на презентациях каких? Хотя где уж там... Или... ты ведь был на Дальнем Востоке, в детстве... я слышал, что он, вроде, тоже оттуда... а?
ЖУРНАЛИСТ:
Ого! Вам и про моё детство известно? Нет. Я о его существовании узнал сейчас впервые. Да и Господь с вами — не свойственна спонсорам такая сентиментальность.
ПРОДЮСЕР:
Это верно-верно... Для чего же он назначил встречу именно с тобой?
ЖУРНАЛИСТ:
Ну, это просто. Во-первых — я обаятельный. Во-вторых — талантливый...
ПРОДЮСЕР:
Хорош паясничать! Юмор этот, на мне можно, оттачивать. Там — не надо. Я тебя и умоляю, и… настоятельно советую. Если все будет нормально. Если все как надо... Ведь будет — как надо? Я на тебя больши-ие виды имею. Очень большие. Как там у тебя, с пилотом твоим, успеваешь? Если проблемы какие, Дима, ты же знаешь, мы всегда навстречу идем. Качество на выходе — вот наше кредо! А, качественное, историческое, документально-постановочное, ох как сейчас просится. Просится — что делает? Без мягкого знака... Да. Так вот.  Соскучился наш зритель по хорошему кино. Ну иди. После встречи жду у меня. Посекретничаем.

БЕРЕГ ОЗЕРА

Мостки. Двое. Журналист и Спонсор.

«Вот так это и бывает. Живёшь, что-то делаешь — без мягкого знака. Выпиваешь с друзьями, жена застукивает с девушкой — нормальная жизнь!
Потом раз и тобой интересуются очень важные люди. Важняки, как зовёт их монтажёр Глухов. Всего-то полтора часа на машине, уже другой, наглухо тонированной и с другим водителем, и ты уже в совершенно другом мире. Везли, кстати, по второму разряду, с остановкой на туалет на приличной заправке и с кофе за счёт принимающей стороны. Ещё и с вопросами: «Какую станцию предпочитаете слушать или хотите отдохнуть в тишине?» — Без дурацких анекдотов».
Он даже успел выспаться.

Спонсор представился как Тимофей Палыч. С удочкой в руках, на раскладном табурете в хорошем спортивном костюме. Вот странное дело, ни фирменного знака, ни глупых значков известных брендов, а сразу видно — костюм хороший. Неужто индпошив, как говорили в совке? Или это так кажется из-за того, что уж больно важный человек перед ним? Только кроссовки Nike Air Force 1 как у Мика Джаггера. Но это не мешает впечатлению, а скорее подчёркивает его демократичность.
Во всяком случае пиар ему сделан был будь здоров — сам Генеральный приседал от одного только его упоминания. Вот это реклама!
Пока Картин размышлял о превратностях судьбы и дресс-кодах высшего света, Тимофей Палыч, моложавый мужчина, от силы лет шестидесяти на вид, с удовольствием пустился в воспоминания молодости:
...с Фиделем не очень близкое, он уже тогда стал малодоступным. Покушений боялся. Да и не интересен он мне был, если честно, а вот — «Че» это — Да! Эрнесто был мужик. Мы же молодые были, сильные... озорничали, прости Господи! Девки какие-то. Много по-молодости глупостей всяких творишь, сам потом удивляешься — откуда всё? И зачем главное?! Вот скажем, купаться в океане, где почти каждый месяц акулы кого-нибудь сжирают? Ночью, в пьяном виде, а?! Вооот! Жить быстро — умереть молодым, это хорошо… Как Джим Моррисон. Я ему ещё тогда говорил: — А, если не умрёшь?
«Это ж сколько ему лет-то, на самом деле? С Фиделем, с Че Геварой купался. Он что, с Моррисоном разговаривал? Интересный какой старик» — удивился Картин.
Тимофей Палыч продолжал:
Ну, не свезло тебе так? Вот ему свезло, умереть молодым, а тебе нет. И жить дальше надо. И, Бог даст, жить долго. Тогда как? Перед близкими, любимыми накапливаются обязательства. И их надо выполнять. Да и перед собой тоже. Вдруг начинаешь понимать, что накопилось что-то в душе. Опыт, мысли. Амбиции нереализованные они же жгут изнутри, а? Жгут, я-то знаю. И тогда понимать начинаешь, что время оно не резиновое, что его очень мало, а ты ещё и не снял ничего толком, и не написал ничего. Только прыгаешь всё как молодой. Да девок привечаешь. А?
Тут он хитро посмотрел на Картина.
«Так это он так ловко про меня уже начал говорить», — удивился Картин, — «Ловок старичок, а я даже и не заметил, когда это он с воспоминаний свернул».
А, с женой не съездил в Австралию, хоть и мечтали. Мечтали ведь, Дмитрий Павлович? Вот и поезжайте. Кенгуру смешные! Коалы опять же. Да, тебе премию там за прошлый год, я слышал, как лучшему журналисту, дадут. Неплохую. Тайна — это пока, ну уж ты-то меня, по-свойски, не выдавай, а?! Заодно и помиритесь. Негоже так, любите друг-друга, а спите врозь... Ну, не хорошо это. Ты уж прости меня, что так говорю, больно смотреть на вас. А как приедете, сядешь за сценарий о хорошем времени. О золотом, прямо скажем, времени — годы 70-80е. История КГБ, ЦРУ, Штази, Массад… С материалами поможем. Юлиан Семёнов в гробу от зависти перевернётся! Прости Господи. Допуски к архивам получишь. Личные архивы... кое-что дам. Большой заказ. Надолго, серьёзно, интересно и денежно. И без всяких странностей. А?! Работа навалится так, что не до снов будет.
В голосе Тимофей Палыча вдруг появилась какая-то твёрдость. Словно струна стальная тихонько зазвучала. Не угрожающая или пугающая, но вдруг сделавшая всё, что он произносит необычайно весомым. Это бывает так, что человек ещё вроде как даже и не отдал приказ, но чтоб обсуждать или вопросы какие ему задавать, так этого даже в голову придти не может. Дело солдатское. Просто слушай, да мотай на ус.
«Гипноз какой-то», — подумал Картин, — «Я что уже завербован? Так я вроде бы даже и слова то не сказал?!», — а на периферии сознания в мозгу продолжал звучать голос Чекиста, так про себя он прозвал спонсора:
А этому своему, гению компьютерному, скажи, чтоб с порошочком завязывал. В компьютере файлы всякие хранят, а не пакетики прячут. Не дай Бог порвётся, греха не оберёшься. Вентилятором по комнате разнесёт и пиши пропало. А у сестры дети; ужас! Ты то меня понял, Дмитрий Павлович? Ну и Слава Богу. Свободен тогда. Тебя куда сейчас, домой? А, может сразу к жене — обрадуешь?
Да. К жене.
Вот это правильно. Да, а про спонсорство я сам поговорю с твоими боссами. Не интересно мне всё это, но решим, в беде не оставим.
«Да, то и верно, какой он к черту Спонсор? Как там Генеральный наш сказал: Это Сами Деньги? Дурак ты, Генеральный, это похоже… на что же это похоже? На удава это похоже»

ВЫХОД ИЗ МЕТРО

Журналист был, как говорится — в дымину пьяный. Его мучительно рвёт в урну прямо у выхода из метро.

Возвращаясь он потребовал, чтобы его остановили у магазинчика прямо на трассе и купил полулитровую какой-то мерзкой водки. Вначале хотел выпить её после, когда доедет, но потом понял, что не дотерпит. Было очень мерзко. Мстительно булькая, он залпом выпил водку прямо в машине. Водитель ему слова не сказал. Только достал откуда-то яблоко и молча протянул ему. Он поблагодарил, вгрызся в твёрдое что есть силы, так что сок брызнул. Вкуса он даже не почувствовал. Ни водки, ни яблока. Потом его стало «развозить», он попросил остановить и вышел из машины чуть раньше несмотря на протесты водителя. Хотел было спуститься в метро, к людям, и вот теперь его выворачивает, а за спиной маячит милиционер, но почему-то не подходит. Мимо проходят редкие прохожие. Смотрят брезгливо. Журналист разогнулся после мерзких спазмов и достал телефон. Гудки.

546380. Запись рабочих расшифровок телефонного разговора. Участники Дмитрий Картин, Ольга Картина:

ЖУРНАЛИСТ:
Ало-ало! Наконец-то! Меня купили! Что? Меня купили, говорю! Меня купили и... я теперь продажная тварь. Тварь, тварюга, натравил дрова на дрове трава... Пьяный.
ЖЕНА:
Звонила мама Сергея (компьютерщика). Уже несколько раз тебя искала. Сказала, что он исчез. Говорит, что весь вечер он был в своей комнате, а когда она зашла к нему, чтобы отругать за курение, в общем, в комнате его не оказалось.
ЖУРНАЛИСТ:
УУУ, как страшно.
ЖЕНА:
Прекрати! У него компьютер работал. В пепельнице дымилась его сигарета. Вот она и названивает. Уже сутки как его нет. В милиции говорят, что сам найдётся. Она рыдает, а ты пьёшь где-то!

(неясные шумы. невозможно идентифицировать)

Наконец милиционер не выдержал и подошёл к Журналисту:
Уважаемый, шли бы вы домой. Жену бы обрадовали.
Картин прижимает трубку плечом, опираясь одной рукой о стену, неуверенно переступая с ноги на ногу, свободной рукой безуспешно пытается закурить. Огонёк зажигалки всё время гаснет на ветру.
Да, да. Командир. Сейчас. Обрадую. Чёрт!
В это время в трубке бьётся голос жены.

54638/1. Запись рабочих расшифровок телефонного разговора. Участники Дмитрий Картин, Ольга Картина:
Приезжай немедленно, слышишь? У нас в подъезде уже второй день какие-то
ремонтники возятся, говорят — новые сети прокладывают. А у самих глаза пустые. Мне страшно!

Милиционер оказался добряком. Он помог Картину прикурить и после этого вдруг настойчиво сказал:
Я говорю — жену обрадуйте, что нашлись. Ведь нашлись же, Дмитрий Павлович? Вот и славно, давайте-ка я вас домой провожу.

Служебная записка № 756
Службе наружного наблюдения.
Установить, чьи люди дежурили на объекте. Провести инструктаж. 
Внизу на расшифровке оставлена Резолюция. Написана карандашом от руки:
« Чьи люди наследили ? Виновных наказать».
подпись отсутствует.

КВАРТИРА ЖЕНЫ

Горячий кофе с коньяком, яичница и соболезнующий женский взгляд, что ещё требуется алкоголику со стажем чтобы выговориться? Всё это ему предоставили почти безропотно. За рюмку коньяка правда пришлось побороться, включив всё своё красноречие и весь свой дар убеждения.
Ольга была женой опытной и сопротивлялась, скорее для очистки совести. Она знала, что удержать запретом его невозможно. Могло кончиться тем что он ушёл бы в ночь в поисках алкоголя. Да и не похоже это было на начало обычного запоя. Что-то было не так. Картин привычно философствовал, но в глазах его не было той обычной пьяной тоски от стыда. Было что-то другое, ей пока непонятное.
Картин:
Тебе не кажется, что мы все давно уже умерли. Нас нет! Вернее, не так. Мы жили и умерли где-то там, не знаю, на другой планете, а здесь мы чего-то ждём. Суда, наверное. Хочешь доказательств? Пожалуйста. Взять хотя бы самые обычные явления. Ну, икоту или зависть, например. Только мертвые готовы тратить свое время на бессмысленные действия. На — Зависть, например. Живым то делить нечего. У живых и так жизнь бесконечно разнообразна. Чему завидовать? Только мертвые способны испытывать беспричинную тоску. А тоска эта оттого, что они всё пытаются и никак не могут вспомнить — Как это? Как это быть живым? Понимаешь? Мёртвым нужно чтобы их кто-то любил. А, живые любят сами. Чувствуешь разницу? Или вот, скажи мне, где это видано, чтобы два живых человека видели один и тот же сон? Ну, подумай сама. Ну, зачем? Снов им что ли не хватает?
Ольга:
Ну, успокойся, успокойся. Всё хорошо. Ты же знаешь, хороший сон, он — дорогого стоит и для здоровья полезен.
Картин:
Ты думаешь? А ты знаешь, в этом что-то есть. Слушай! Ты — гений! Вернее — геи-ни-ица! Гиеница... Как гений женского рода будет? И не говори, что такого слова нет! Что это за мужской шовинизм в моём доме?! Плевать. Гиена… Эээ… Что-то я хотел сказать. Да, — Может они их продают? Сны? — он с надеждой посмотрел на Ольгу. Та никак не реагировала. Он разочарованно выдохнул, — Чушь какая-то…
В этот момент раздался звонок в дверь. Картин радостно и со значением задрал вверх указательный палец. Потом словно опомнившись, быстро приложил его к губам, призывая жену к молчанию. Ольга отмахнулась и пошла открывать. На пороге стоял Генеральный Продюсер.

19856/3. Запись рабочих расшифровок. Разговор. Участники Дмитрий Картин, Леонид Мзинцев, Ольга Картина:

ПРОДЮСЕР:
Прошу прощения за поздний визит, Дмитрий э... Вот, работаем вместе и отчества нам не нужны. По-товарищески всё как-то, по простецки. Так, Дмитрий у вас?
ЖЕНА:
Да. Проходите. Дима, это к тебе! Вы кофе будете? Я приготовлю.
ПРОДЮСЕР:
Не откажусь. Мы ненадолго. Нам бы пару вопросиков обсудить с Димой. Спасибо.

(жена уходит на кухню)

ПРОДЮСЕР:
Ну? Я-то считал что мы друзья-товарищи, Дима. Я жду-жду, сижу на студии, меня, между прочим тоже дома ждут — жена молодая… Как встреча, Дима?
ЖУРНАЛИСТ:
Всё прекрасно. Рыба в озере была. Но… как-то не ловилась. Во всяком случае при мне.
ПРОДЮСЕР:
Не паясничайте. Что он вам сказал?
ЖУРНАЛИСТ:
Всё серьёзно. Мне предложили стать официальным рупором нашей внешней разведки… историографом КГБ-ФСБ с допуском, удостоверением и аксельбантами. А заодно не совать нос... А кстати, куда я ухитрился засунуть свой нос? Этого он не сказал. У вас нет никаких версий?
ПРОДЮСЕР:
Понятно. Дима, сегодня пока ты ловил рыбку, в монтажках был обыск. Точнее изъятие. Все твои материалы ушли на экспертизу. Невелика потеря, конечно. Я уж было подготовил приказ о твоём увольнении, но меня очень попросили этого не делать. Меня очень попросили. Что всё это значит я не знаю, и знать не хочу. Но, отныне вся твоя работа будет проходить при моём непосредственном... два энн. Контроле. Каждое твоё слово, каждый кадр. Ты меня понял?
ЖУРНАЛИСТ:
Понял. Но только есть одно — НО.
ПРОДЮСЕР:
Какое, Дима?
ЖУРНАЛИСТ:
Допуск. Ведь для того, чтобы мог осуществляться, — Что делать с мягким знаком, как вы говорите, — Контроль. Контролирующему нужен Допуск. И с большой буквы! А у вас его нет.
ПРОДЮСЕР:
И допуск, и аксельбанты, и удостоверение у меня ещё с Таможенных времён имеются. Не переживайте Дмитрий Павлович.

(выходит, видимо сталкивается с Женой)

ПРОДЮСЕР:
Прошу прощения, но мне уже пора. Спокойной ночи.
ЖЕНА:
Спокойной ночи.

(раздался телефонный звонок, разговор записать не удалось)

Когда зазвучал телефон, Генеральный уже был в дверях комнаты. Он притормозил и стало понятно, что ему интересно остаться и услышать кто звонит, но движение к выходу уже обозначилось, нога уже в воздухе занесена через порожек. Он только быстро взглянул на Картина словно ища предлога. Тот нахально улыбался, но трубку не брал, скотина, всем своим видом показывая, что он ждёт, когда уйдёт гость.
«Что он о себе возомнил?! Журналюга хренов!»
Гордость возобладала и за Генеральным захлопнулась дверь.

Картин поднёс трубку к уху:
Да. Да, я узнал вас... Аналогично… Всё в порядке... Вы знаете, давайте я через час доберусь до компьютера, и мы сможем спокойно пообщаться с глазу на глаз, можем даже выпить через экран. Что?! Вот это здорово! Я через полчаса буду у вас. Где вы остановились?
Жена вернулась из прихожей, подсела рядом:
Чего он хотел от тебя?
Любви. По расчёту.
Картин улыбнулся и стал собираться.
А, звонил кто?
Секретный алфавит знаешь? Палик Бродич. Он сюда приехал. Мне пора. Всё равно не оставят в покое.

ПАБ

Палик Бродич был в консервативном, но очень стильном костюме. Он пил пиво маленькими глоточками и иногда пригубливал что-то прозрачное из маленькой рюмки. Картин заказал того же. Палик Бродич был явно доволен жизнью и теперь был похож на немецкого пенсионера в путешествии.
Вы мне очень симпатичны. Я очень благодарен вам. После нашего интервью, я начал размышлять на темы коллективного бессознательного с точки зрения рекламного продукта. Потом наткнулся на ваш сайт. Вы — Молодцы. Это что-то. Правда!
Картин чтобы хоть что-то сказать предложил:
Давайте выпьем. Ваше здоровье.
«Наверное, эта рюмка будет той, что сорвёт лавину, а может быть и нет. Пусть».
Дима чувствовал себя на грани перебора, но остановиться уже не мог. Он знал, что бывает с ним, когда словно бы наступает второе дыхание. И он опять может пить долго и не пьянеть. Сейчас ему ломаться нельзя. Никак нельзя. Сейчас ему нужно это второе дыхание, а значит второе дыхание наступит. Иначе и быть не может.
«Ну, родной, — это он обратился к своему организму, — давай не подведи!»
Бродич радостно откликнулся:
Прозит! Очень симпатичное безумие. Вы проделали гигантскую работу, но мне показалось, что вы ищете не там. Попытка понять, — Что происходит? Невозможна без ответа на вопрос, — Зачем? Что это? Некая скупость информационного поля? Объективная реальность. Или искусственное ограничение возможностей? Словосочетание — море информации — перестало быть красивым образом. Как там пел ваш Гребенщиков: «Но из моря информации, в котором мы тонем, единственный выход это — саморазрушение?» Море информации. Мы давно уже перестали барахтаться в нём. Мы уже утонули и похоже, у нас не остаётся другого выхода, как отрастить жабры! То есть — перейти на потребление информации так сказать напрямую. Минуя процесс осмысления. Это невозможно без вмешательства извне. Наивно полагать, что это всё нормальный эволюционный путь. Если говорить просто, то я уверен, что сейчас происходит глобальный эксперимент по созданию нового человека. Уже в который раз на этой планете. Возможно сейчас технологический. Хотя вряд ли. Слишком безвкусны на мой взгляд все эти ретрансляторы, какие-нибудь вышки или антенны для управления массами. Но что-то происходит. А, история нас учит, что любая попытка создания нового человека всегда заканчивается большой кровью. Мы живём в интересное время. На наших глазах создаётся очередная империя с единой целью, единой идеологией. Какой? Я пока не знаю. Могу только догадываться. Как раз очень интересно было бы её сформулировать. Империя по сравнению с которой Третий Рейх, СССР или Римская империя окажутся мелкими, амбициозными карликами. Масштабы не те. Это будет происходить независимо от нашего желания или нежелания. В подобной ситуации я не хочу быть сторонним наблюдателем, я хочу быть активным участником. Создателем. Демиургом нового мира!
Бродич опять манерно пригубил пиво и вдруг по-мальчишески рассмеялся:
Ну, как? Как вам идея для моего нового романа?
Картин искренне восхитился:
Уфф, напугали... Я уж было подумал… Как называется?
«Всё-таки старик гениальный актёр и законченный нарцисс»
Довольный произведённым эффектом, Бродич, благодарно раскланялся несуществующей публике и ответил с достоинством:
Карлики у Дуба. Мне кажется это подойдёт. Хотя, пока ещё не решил. Скажите, а с вами всё в порядке? Вы неважно выглядите, Дмитрий.

8367/276к. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговор. Участники Дмитрий Картин, Палик Бродич :
(по техническим причинам аудиозапись не производилась с самого начала, пропущено не более пяти минут):

ЖУРНАЛИСТ:
Я в порядке, но похоже Вы угадали. Про новый мир и про создание новой идеологии. Похоже мне сделали сегодня подобное предложение. Не стоять в стороне, а присоединиться.
СТАРИК:
Поздравляю! Это повод.
ЖУРНАЛИСТ:
Согласен, ваше здоровье!
СТАРИК:
Прозит! Только тут есть одна очень пикантная подробность, Дима. Подобные предложения не говорят о наличии у вас недюжинного таланта. К сожалению. Скорее о склонности к конформизму. Но, доступ к информации, о которой раньше вы не могли даже и мечтать, с лихвой окупит все моральные издержки. Поверьте. А, при наличии даровитости, можно очень многого достичь.
ЖУРНАЛИСТ:
Вы что, имеете опыт?
СТАРИК:
Конечно. Иначе, говорили бы мы сейчас с вами. Помните, у Ротшильда кажется — Продаются все, вопрос только в цене.
ЖУРНАЛИСТ:
Цена. В этом то всё и дело. Я не понимаю, чем я разворошил это осиное гнездо. Они просят отказаться от каких то, на мой взгляд, безобидных вещей. Похоже их испугало дурацкое журналистское расследование! Практически с жёлтым душком. Бульварщина! Дурацкая шутка! Если бы я понимал куда я сунулся и на что такое посмел взглянуть. Чего мне нельзя было видеть? Просто понять бы!
СТАРИК:
Вот это то и есть цена. Понять, это значит опять пытаться барахтаться. А вам предлагают отрастить жабры. Хотите совет? Вы мне, правда, очень симпатичны. Не соглашайтесь сразу. Думайте, рефлексируйте. Набейте цену. Архивы КГБ-ФСБ — это конечно лакомый кусочек, но есть вещи гораздо интереснее.
ЖУРНАЛИСТ:
(?)
СТАРИК:
Свобода. Возможность делать то, что хочется. Абсолютно. Но, не заходя на ма-аленькие, запретные территории. Это право не просто выторговать, но можно. Вы их заинтересовали. Соглашайтесь, это интересно, поверьте. Прозит!

Вверху страницы, на расшифровке, оставлена Резолюция. Написана карандашом от руки:
«Виновных в техническом сбое наказать. Впредь, до прекращения работ, организовать техническую возможность для резервного контроля объекта».
подпись отсутствует.

РЕДАКЦИЯ. КУРИЛКА

Две молоденькие корреспондентки. Аня и Катя.
Говорю ж тебе, в галстуке и подтяжках.
В подтяжках?! Ты шутишь!
Ну, в пиджаке конечно, а подтяжки я.… случайно заметила. А, главное после того погрома в редакции, он ноль внимания. Это, говорит, неважно, у нас, говорит, новые задачи и о них он объявит на планёрке.
Где?!!
На планёрке, прикинь! Я этого слова-то отродясь не слыхивала. Только в кино про коммунистов. В 11 ровно, он ждёт всех у себя в кабинете. Опоздавших будет карать.
В чьём кабинете?
Да. Теперь у него и свой кабинет есть. Вместо нашего «релакс рума» устроили. Новую мебель купили, кресло, а диванчик старый он оставил. Ностальгия, наверное, мучит. Где теперь отдыхать, не представляю.
Аллилуйя сёстры! Слушай, как благотворно на них действует развод. Ну, тогда вперёд подруга, или ты уже там, а?!

КАБИНЕТ ЖУРНАЛИСТА

qw78365/2. Запись рабочих расшифровок. Разговор. Участники — Дмитрий Картин и сотрудники редакции:

ЖУРНАЛИСТ:
Нам выпала великая честь и удача заняться историей ФСБ - КГБ - НКВД. Спецоперации, разведка, контрразведка, инакомыслее всякое и прочее-прочее. Доступ к архивам практически неограниченный. Информация, о которой раньше мы не могли даже и мечтать. Тихо, друзья мои, тихо. Работы будет много. В связи с этим, наша редакция переходит на особый режим работы. Практически — осадный. Но, для начала мы все должны будем сдать подписку о неразглашении. Кровью. И это понятно, в связи с особыми документами, с которыми мы будем иметь дело. Второе: если у кого то есть противопоказания по процедуре подписки — религиозные, морально этические, здоровье шалит например… Донор. То прошу заявить об этом сейчас же. Репрессий не будет, но расстанемся мы немедля.
КАТЯ:
Кровью?!
ЖУРНАЛИСТ:
Да, милочка, забыл сказать, бессмертную душу следует прикреплять к письму в формате doc, txt или pdf , в виде Резюме. И две фотографии. Для оформления допуска.  К завтрашнему дню от всех жду гениальных идей, оформленных в виде служебных записок. Ещё вопросы?

«Иногда новое дело оказывается таким, близким что ли. Совершенно по плечу. Нет не по плечу даже, это что-то из коммунистических агиток — «Эй! Нам любое дело по плечу!» — а просто садится на тебя как хорошо сшитый пиджак. Впору. Да, именно так. Только, буквально, день назад ты даже и подумать не мог о подобных задачах, о масштабах таких, как вдруг — раз и ты делаешь всё, совершенно не сомневаясь в том, что имеешь право не сомневаться! Это очень сильное ощущение.

КВАРТИРА ЖЕНЫ

Спальня.  Жена, Компьютерщик. Журналист с цветами.

Приходит муж с работы… или нет. Лучше из командировки. Приезжает значит муж, а там… эвона как!
Картин стоит посреди квартиры, а эти двое лихорадочно пытаются что-то на себя надеть.
«Совершенно анекдотичная ситуация. Глупая и не вовремя. Как случайное ДТП: не опасное, но обидное. Можно подумать, что такие ситуации бывают вовремя. Такие ситуации не редкость, но каждый, кто хоть раз переживал это в своей жизни, тот, словно получил какую-то прививку. Нет, это не броня или равнодушие, но прививка как сброс иллюзий, что-ли. Прививка от иллюзий. Да.
Вот живём же мы, вроде взрослые люди, кажется понимаем всё про эту жизнь. Но столкнувшись в первый раз с такой ситуацией с тобой происходит словно инициация чего-то. Взросление какое-то. Наверное, лучше пройти через это пораньше. В юношеском возрасте, чтоб раз и готово. Чтоб только цинизм где-то там поселился в глубине уголков глаз. Чтоб не было в дальнейшем этих иллюзий».
Сам Картин в такой ситуации оказался первый раз. Его застукивали, это было. Драки бывали, слёзные выяснения отношений. Всяко бывало, но так, чтоб он сам в роли обманутого мужа. Звучит то как пошло — «обманутый муж». И она хороша. Ползает перепуганная, некрасивая.
«Как не вовремя всё».
Зачем ты не позвонил? Ну, что ты за человек такой, зачем ты не позвонил?
«А, она ведь искренне сокрушается», — подумал ещё Картин, — «Как будто это что-то изменит. Хотя позвонить, наверное, надо было».
Картин:
Ну вот, а ты говорила, там у него, в телефоне, мама плачет. Привет Серёжа. Рад, что у тебя всё в порядке со здоровьем. Ты маме позвони. Успокой. Я на кухню пока. Одевайся и подходи. Дело есть.
Он, тычком, неуклюже, суёт цветы жене и не оглядываясь выходит из комнаты.

КУХНЯ

Журналист, Жена.

Жена вошла на кухню решительная и сосредоточенная. Она уже в халатике, том самом с глубоким декольте. Только сейчас она сжимает кулачком ворот халатика почти у самого горла, прикрывая грудь. Карин, сидя за столом, намазывал варенье на чёрный хлеб. Она осторожно взглянула на Картина, на столовый нож в его руке.
Дима, ну, если хочешь дай мне… ударь.
Он, не обращая внимания, бросил нож в раковину. Откусил и заговорил с набитым ртом:
Это у вас давно или так, просто от жалости приютила?
Не смей так. Тебя не было, долго, а Сергей пришёл испуганный. Ночью. Он рассказывал ужасные вещи. Его просто трясло от страха.
Он уже доел бутерброд, только в уголке рта осталось чуть-чуть варенье. Он быстро слизнул его языком и подытожил:
Понятно, один-два раза... Это ты про него мне хотела рассказать?
В этот момент на кухню вошёл Компьютерный Гений. Он полностью оделся и совсем не походил на того голого и жалкого мужчину каким его увидел Картин пару минут назад.
«Странную штуку всё-таки вытворяет с человеком одежда. Он даже смотрит по-другому. Как будто у него защита какая-то появляется. Хотя может это касается только мужчин? Вот женщина голая она может быть какой угодно: прекрасная, желанная, уродливая, отталкивающая, сексуальная — разная, а голый мужчина всегда жалок. Какой бы он ни был. Или это мне кажется потому, что я неисправимый гетеросексуал?»
Картин взглянул на них почти дружелюбно:
Оля, ты, иди в ванну, приведи себя в порядок, а нам с Серёжей поговорить надо. Иди-иди.
Сергей повторил за ним деревянным голосом:
Да, нам надо поговорить…
Ольга неуверенно посмотрела на Картина, потом на Сергея.
Картин улыбнулся и сказал:
Я рад, что ты живой. Ей Богу. Ну — иди же ты, Оля, вот наказание. Мы ж не гладиаторы тут бои устраивать...
Оля решилась. Он дождался пока она выйдет и продолжил:
Вот уж думал одному придётся всё расхлёбывать; ан-нет — дал Бог напарничка. Вот что. Садись-ка ты, пойдём по порядку. Садись-садись.
Он достал из-под стола колченогую кухонную табуретку и подтолкнул её к Сергею. Тот сел. Получилось неудобно, приходилось бороться с неустойчивой табуреткой.
Картин этого не заметил. Он на секунду задумался и начал:
На меня вышли люди из «конторы» ГБ-ЧК-ФэСэБе и пр., предложили похоронить наши изыски со снами. Настоятельно посоветовали, так скажем.

747289/ns7. Фрагмент записи рабочих расшифровок. Разговор. Участники Дмитрий Картин, Сергей Зюков, Ольга Картина:

КОМПЬЮТЕРЩИК:
Я в курсе.
ЖУРНАЛИСТ:
Да? А, ну -да. Ольга рассказала? Тогда ты знаешь, что я решил принять предложение работать для блага, так сказать... стать летописцем и рупором. Агитатором, горланом, главарём.... Это очень интересное предложение. С перспективой. Такие бывают раз в жизни. Я дал согласие играть по правилам системы, чтобы «проникнуть» в неё и, так сказать, разрушить её изнутри. Я очень рассчитывал на тебя Серёжа. А тут, вот оно как.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Сейчас придумал? Всё было хорошо до борьбы с системой. Тут ты перегнул, не твоё это. Хочешь по-мужски, так дай в морду, а глупости всякие не надо. Я не верю тебе.
ЖУРНАЛИСТ: 
Понятно. Я почему-то так и думал. Для доказательства лояльности властям от меня требуется немного, в общем то — закрыть тему, отдать все материалы, что уже и произошло, и доказать, что я вполне себе нормальный функционер. Добропорядочный семьянин и трудяга. Конформист. Материалы я отдал, тема мне уже не интересна, а вот вам, с романом вашим, с Ольгой, придётся завязать. Мне, жена моя, теперь, самому нужна.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Она тебя не любит.
ЖУРНАЛИСТ:
Бывает. Но ты не переживай, трогать её я не буду. Да и нету у меня особого желания, поверь. Но вот вместе жить, нам придётся. Яичница по утрам, то да сё. Проводы на работу. Друзья в гости, совместный отпуск...  Какой ужас. Но ты не унывай. Любовниками вы, так и быть, оставайтесь. Мы ж не звери.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Ты это бредишь так?

(судя по звуку упало что-то деревянное, возможно табурет)

ЖУРНАЛИСТ:
- Тихо-тихо! Садись ты. Если захотите, конечно — то оставайтесь. Но только так, чтоб мне нетрудно было делать вид, что я не в курсе. Ну, не подставляй ты меня и тут. Я тебя очень прошу.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
- Скотина!

(сопение и возня)

ЖУРНАЛИСТ:
Не конструктивно, Серёжа. Во-первых, я тебя сильней. Сядь. Вот так. Тих-тихо.  Во-вторых, я обещал Оле не трогать тебя. Да, а если ты заартачиться — что сделать, с мягким знаком надумаешь, как говорит мой шеф; страсть там африканская или ревность какая — не советую. Сотру в порошок, как в тот, что у тебя в компе нашли. Пятьдесят граммов для начала. Там барбитураты или кокаин? Теперь я пойду, а ты сам объяснишь ей что и к чему. Милая! Я вернусь поздно!

(журналист выходит. входит жена)

ЖЕНА:
Что он тебе сказал?

Вверху страницы, на расшифровке, косо оставлена Резолюция. Написана карандашом от руки — «Подготовить предложения о возможной реализации».
подпись отсутствует.

Нет ничего более скучного и рутинного в телевизионном деле, чем снимать сюжеты на традиционные темы, повторяющиеся события: Приезды и отъезды высоких гостей, проведения ежегодных мероприятий или ещё хуже поздравления каких-нибудь юбиляров. Подобная работа обычно проходит в фоновом режиме, не вызывая в редакциях никаких, сколько-нибудь, ярких эмоций. В этот раз в отделе, которым теперь заведовал, Дмитрий Павлович Картин, произошло тихое шушуканье и некоторое обсуждение по углам. Причиной тому был юбилейный сюжет, посвящённый какому-то юбилею Северо-Западной таможни. Что-то там они пропустили миллионное через границу или построили чего-то крепкое и оно теперь верой и правдой служит на благо Родины уже целый год. Никто толком ничего по этому поводу сказать не мог. Занимался этим сюжетом сам Д.П., как стали называть Картина за глаза, его подчиненные и поэтому никому этот сюжет не был интересен. Хотя, по началу и была в этом некоторая странность, почему он сам взялся за подобную рутину, но, как известно, пути начальственной мысли неисповедимы и интерес погас, не успев разгореться. Так было ровно до того момента, когда прозвучал звонок от Генерального продюсера, который затребовал к себе черновой монтаж «Таможни». Случилось это, когда самого Д.П. не было на месте. Когда же до него дозвонились и поставили в известность, прошло некоторое количество времени. Судя по реакции Картина, его этот тайный просмотр материала ничуть не смутил. Он спокойно приехал, зашел в свой кабинет и как ни в чём ни бывало засел там за документы. Тут-то и прозвучал звонок от Генерального с просьбой зайти к нему. В подобных обстоятельствах такой звонок не сулил ничего хорошего. Весь отдел затаился в предчувствии скандала. По словам очевидцев, вышедший из своего кабинета, Д.П., вид имел спокойный и совершенно не озабоченный. Скорее даже довольный. Он прихватил какие-то документы, посмотрел на часы и сказав, что будет через час, отбыл к Генеральному.

КАБИНЕТ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОДЮСЕРА

03/747zo. Запись рабочих расшифровок. Разговор. Участники Дмитрий Картин, Леонид Мизинцев:

ПРОДЮСЕР:
Дмитрий Павлович, вам не кажется, что материал к юбилею Северо-Западной таможни несколько претенциозен? Нужно сгладить некоторые шероховатости...
ЖУРНАЛИСТ:
Простите не понимаю. Какого характера?
ПРОДЮСЕР:
Человеческого. Некоторые наши друзья до сих пор занимают высокие посты в таможне. Зачем....
ЖУРНАЛИСТ:
Со времён зелёного горошка?
ПРОДЮСЕР:
Так. Послушайте какая муха вас укусила? Что за иронические интонации?
ЖУРНАЛИСТ:
Отнюдь! Просто показалось забавным, что за один только 1999 год в страну было ввезено по 7 тонн зелёного горошка на душу населения. Включая младенцев и стариков. Любят у нас зелёный горошек. Куриные окорочка опять же. Ой, мнооого!
ПРОДЮСЕР:
У нас заказ на юбилейную передачу. Для чего вспоминать время лихое, беспокойное?
ЖУРНАЛИСТ:
Хорошо, я скажу, чтобы горошек убрали.
ПРОДЮСЕР:
Дима, что-то я не понимаю, с чего это ты так расхрабрился? Какие окорочка?
ЖУРНАЛИСТ:
Хорошо и окорочка тоже. Но, как убрать подписи с накладных...? Ого! Целый состав оргтехники под видом горошка?! Компьютеры. Подпись Старший таможенный инспектор… фамилию не разберу... Однофамилец ваш, что ли?! Да, Бог с ними, с накладными, хуже, что состав не был проведён и по чёрной бухгалтерии. Отчислений начальству за него тоже никаких не было. А всего, числится за этим инспектором, в тот год, таких составов аж 117. Это по миллиону долларов в среднем за состав? Минус инспекторам. Это будет... неплохая пенсия будет, господин Старший таможенный инспектор. Ну что, даёт таможня добро?
ПРОДЮСЕР:
Откуда у тебя это?
ЖУРНАЛИСТ:
Некоторые ваши друзья до сих пор занимают высокие посты в таможне. Сочувствую вам, но срока давности за крысятничество они не признают.
ПРОДЮСЕР:
Сколько ты хочешь?

«Адреналин участвует в реализации реакций типа «бей или беги». Бей или Беги. Третьего не дано. Пережитое приключение, на грани допустимого. Это как у первобытного охотника на саблезубого тигра, когда роли могут в любой момент поменяться. Кто ты сейчас охотник или дичь. Дичь или охотник. Это зависит от тебя, в первую очередь и от фарта охотничьего, конечно, тоже. В современной жизни за такие вбросы адреналина люди лезут в горы, ныряют в море к акулам или несутся по ночному шоссе со скоростью 200 километров в час. Тратят на это бешеные деньги. Но суть от этого не меняется. Если ты остался, то ты всё равно должен поймать в глазах тигра тот момент, когда он понял, что проиграл. Вот это и есть адреналин».

БАНЯ

Спонсор и Журналист.

«Дед хорошо говорил: Баня — это мужской клуб. Про женские бани и говорить то не интересно. Они годятся, разве чтоб дырки в закрашенных окнах наковырять, да пацанами за бабами подглядывать. Хоть и треплются они там, да, известное дело — ничего путного. Говорят, что у земских врачей, ещё до революции, в ходу была такая присказка: «Муж который колотит свою жену никогда не болеет гипертонией. Как, впрочем, и жена». В Пятницу после работы нужно поколотить свою бабу за всё что накопилось за неделю. Пусть ка она бежит к своим подругам жаловаться: «А, мой то, подлец чего удумал!» Другая ей хвастает в ответ: «Подумаешь сапогом огрел, ой растаяла она! Мой вожжи берёт, да и то молчу я!» А, он тем временем к мужикам в трактир: «Все бабы ведьмы, ой горе-горюшко! Куда девки покладистые деваются, когда замуж-то выходят?». А уж в Субботу проспятся, да и совместная банька. Где уж он охаживает её родную, ошпаривает её мягкую, аж до самых до печёнок. Так, что баба, оттуда ошалевшая выскакивает, глаза сверкают, да улыбка блудливая, а в Воскресенье в Церковь. Замаливать. Да и опять тишь да благодать, пока не накопится за неделю до следующей Пятницы».
Что-то от этих мыслей Картину хорошо сделалось. Баня — это хорошо. Особенно такая. Сделанная с умом. Тимофей Палыч оказался заядлым банщиком. Просто профи какой-то. Он только-что отхлестал Картина и теперь сидел, отдуваясь:
Это что ж ты так запугал то его? Мне сказали он целую банковскую упаковку успел сожрать! Это правда?
Тимофей Палыч даже с каким-то мальчишеским интересом посмотрел на Картина.
«Уже доложили. Вот же, любопытный какой старик!», — подумал Картин и ответил:
Пятитысячные купюры, двести штук. Прямо на глазах полиции. Потом промывание делали.
Тимофей Палыч аж всплеснул короткими руками от удивления.
Вот дурачок то, прости Господи! А ты молодец, сам раскопал, или помогли кто? Ну да неважно, это я так, любопытствую по-стариковски. Только зря сил тратил. Он уже и так в очереди на нары стоял, чтоб другим неповадно было. За ним много чего и без таможни было.
«Вот это новость» — Обиделся Картин, но виду не подал. Хотя ему, почему-то, хотелось, чтоб Тимофей Палычу понравилось, как он ловко обошёлся с Генеральным.
Выходит, я зря с ним суетился.
Тимофей Палыч выпил квасу из большой бутылки, крякнул и посмотрел укоризненно. Картин в очередной раз удивился: как это у него так получается. Вот вроде бы только что, дедушка-дедушкой, добрый такой сидел, а вдруг раз — и железный феликс из стекла и стали. Потом глядь и опять «Весельчак У» из мультфильма «Тайна Третьей Планеты»
Как дети малые. Я же говорю — зря, потому как ты из редакции всё равно уйти должен. Ни к чему тебе возня эта. Сделался известным журналистом, совестью обиженных, да и будет с них. Хотя... Всё равно молодец. Общественная контрольная палата образована, слышал? А при ней комитет общественного контроля энергоресурсов при правительстве РыФы. Так, мелочь, да с большой перспективкой комитет — контроль тендеров на разработку недр родных. Геологоразведка. Месяца через два, глядишь и выстрелит. Председатель там полагается… Ты им и побудешь, пока.
Но у меня образование — журфак. Я про геологию, не очень...
А у меня что? Высшая Партийная Школа за спиной что ли? Или факультет психологии? Ничего, живу потихоньку. Ну ка, плесни ещё и мне по спине пройдись веничком.
И он стал устраиваться на полке. «Интересно, а правда, что у него за спиной?» в который раз подумалось Картину и он пошёл к каменке с тяжеленным ковшиком наперевес. Когда пар перестал шипеть и перестали плеваться камни он, размачивая веник, спросил:
Ну, это то — да. Скажите, если можно, а куда это я ухитрился засунуть свой нос? Я про сны эти несчастные? Чем мы прогневили вас тогда?
Я ему о деле, а он всё о глупостях детских. Да ничем. Давай, родной, парь не жалей! Ух! Просто торопиться надо было. Ты ведь дублёром числился. Как Герман Титов у Гагарина. Космонавта Номер один. Слыхал про такого? Да вот... Так случилось, что дорожка освободилась. Нештатно... Теперь за паровоза ты у нас пойдёшь. Не сдрейфишь? А то я на тебя хорошо поставил. Ох, хорошо то как! Давай ка, с бабами своими разберись пока, да поосторожнее там. А то, что с таможенником этим сам справился, так это — молодца! Так их. Качай мышцы. Пусть боятся.

Служебная записка № 3856

Кандидат №3 прошел аттестацию на предмет самостоятельного принятия решения. Возможно присутствует излишняя рефлективность по поводу своего предназначения, но это вопрос времени и тренинга вариативных моделей ситуаций. Ощущения, что им манипулируют вызывают у него резко негативную реакцию, но до поры до времени он будет с этим справляться. В дальнейшем рекомендуем воздержаться от грубого манипулирования Кандидатом, оставив этот способ как крайнее средство. Подавая это как форс-мажорное обстоятельство. Таким образом он будет понимать, что если им начинают активно манипулировать, то это значит, что действительно произошло нечто экстраординарное. Требующее вмешательства извне. Тем самым утверждая его в убеждении,что до этого он был абсолютно свободен в своих поступках.
Рекомендация: действительно, предоставлять Кандидату больше свобод в принятии решений, но с обязательным дальнейшим разбором.

ЛЕТНИЙ САД

Жена и Компьютерщик.

Ему казалось, что новый Летний сад после реконструкции максимально приблизился к своему первоначальному предназначению: пешие прогулки, неспешные беседы и выяснение отношений. Сергей позвал Ольгу сюда именно с этой целью. Ему казалось, что здесь всё будет на его стороне: атмосфера, история и всё это поможет ему в разговоре с Ольгой. Но что-то не очень клеилось. Он много раз проговаривал фразы, которые нужно произнести, придумал даже два начала разговора, а начал как-то неказисто:
Уходи от него.
Ольга шла спокойным размеренным шагом и ему даже показалось, что она его не услышала, ан — нет; она всё слышала, просто подбирала слова, наверное. Наконец она заговорила, ровно почти без интонаций:
Ты сошёл с ума. Он тебя посадит. За кокаин или что там у тебя нашли?
Зачем она так? Уж она то знает всю историю.
Да это подстава, ты же знаешь! Баловство... Он не посмеет. Да, плевать мне на них!
Она остановилась и внимательно посмотрела на него, как будто впервые увидела. Потом улыбнулась и заговорила вкрадчиво:
Ничего. Давай подождем, как-нибудь оно само должно наладиться.
Как?!
Она опять пошла по аллее. Потом заговорила. Но сейчас ему показалось, что заговорила она, как-то, слишком легкомысленно:
Как-нибудь. А, пока — чем тебе плохо? Мы же можем встречаться и дальше?
От растерянности он сделал то, чего мужчина, в разговоре с женщиной, не должен делать ни при каких обстоятельствах: он начал канючить.
Мы можем Встречаться. Конечно. Но надо что-то сделать, какие-то шаги, прямо сейчас. Оля, уходи от него.
Она:
Пойми, насколько это… неудобно сейчас.
Неудобно.

ГОСТИНИЦА

Компьютерщик и Девушка.

Что должен делать Ромео, которому судьба уготовила роль Дон Хуана? Он готов любить, чисто беззаветно, а ему подсовывают в качестве предмета обожания замужнюю женщину. Примерно так ощущал себя Сергей.
Слушай, мне тут вдруг подумалось, такая штука – Что если её вообще не интересуют радикальные перемены? Что если её попросту устраивает ситуация, в которой есть и «нелюбимый» муж, и «любимый» любовник. Извините за тавтологию. Наличие «нелюбимого» мужа для женщины, вообще, мне кажется, очень удобно. Это сразу, как бы, оправдывает всё — и её измены, и её «свободу», а главное(!) – дает ей «право» на измены. Получается, что это уже не похоть обыкновенная, а высокая любовь. Со «страданием». А, главное, что, действительно, можно позволить себе любить на стороне — искренне, самозабвенно, страстно. Всё равно никаких обязательств. Здорово. Я не ангел, и я далеко не высокоморальный человек, но в этой ситуации мне не очень комфортно. Я не собираюсь осуждать или, не дай Бог порицать, мне просто от этого обидно, что ли, за… не сбывшееся что-то. Ты меня понимаешь?
Девушка сидела на кровати и красила ногти на ногах чем-то ярко красным. По номеру расползался едкий запах лака для ногтей и ацетона.
Бедный. Это очень грустно.
Он сидел на полу. Рядом с ним стояла початая бутылка вина и пустой фужер.
Да? Мои жизненные приоритеты очень сильно изменились. Просто иметь очередную любовницу «без проблем» конечно неплохо, кто ж спорит, но при чём тут тогда... Моя любовь? Мои планы на будущее? Получается, что это всё просто для… оправдания её совести, что ли?
Девушка утвердительно кивала в такт всей его речи, затем подула на ногти с явным удовольствием от проделанной работы.
Забей. Встречаетесь, так и встречайтесь дальше.
Наверное можно… только без этого слова – любовь. Стыдно как-то.
Девушка стала складывать в косметичку свои флакончики и прочую дамские мелочи. Потом достала из сумочки сигарету и закурила.
Милый, мне пора, или ты хочешь, чтоб я осталась на всю ночь?
А, ну да...
Сергей забеспокоился в поисках брюк. Уронил фужер, тот с гулом прокатился по ламинату. Наконец нашел брюки за креслом и достал кошелёк. Девушка делала вид, что она не замечает всей этой суеты. Сергей заглянул в кошелёк.
А сколько у вас стоит за ночь?

ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ

Картин и Журналисты.

gr735427. Запись рабочих расшифровок. Пресс-конференция:

КАРТИН:
Энергоресурсы — это наш фонд будущих поколений. Я скажу вам сейчас одну криминальную вещь. Постарайтесь меня услышать и понять правильно. Для сохранения и приумножения энергоресурсов совершенно не требуется сострадание или милосердие. Социальная справедливость. Для сохранения энергоресурсов требуется лишь прагматизм и воля. Это жёсткая позиция моя и партии «Прогресс», которую я представляю. Мы уверены, что должна быть абсолютная чёткость понимания, что после себя мы просто обязаны оставить жизненное пространство способное прокормить наше потомство. Хотя бы просто на биологическом уровне. Приумножение энергоресурсов — это наши Инвестиции в будущее. Вклад в будущие поколения. Именно в этом я вижу и высшее проявление сострадания, и высшую социальную справедливость, если хотите. Задачи, перед нашим комитетом, лежат скорее в плоскости экономической нежели политической. Если попробовать сформулировать кратко, то мы склонны рассматривать процессы, происходящие в стране как к строительство огромной корпорации. С жёсткими и чёткими правилами.
Журналистка 1:
Простите, вы хотите сказать, что вам чужды такие понятия как милосердие и социальная справедливость...
КАРТИН:
Протестую! Я разве это говорил?! Давайте так — для цепного пса, посаженного охранять дом, не может быть лучшей доблести, чем выполненный долг и похвала хозяина. Согласитесь — не сострадание и не милосердие, а выполненный долг. В данном случае наш комитет — это тот самый цепной пёс. Соответственно и задачи, стоящие перед нами схожи.
ЖУРНАЛИСТКА 2:
А кто тогда хозяин? Цепь в чьих руках? Чьей похвалы вы ждёте?
КАРТИН:
Простите, у вас есть дети? А у вас?
ОТВЕТЫ ИЗ ЗАЛА:
Двое. Один. Есть.
КАРТИН:
Тогда это, конкретно — ваши дети. Дети ваших детей — наши Внуки. Надеюсь они оценят то что мы стараемся оставить им чистую воду, свежий воздух, тепло в домах. Возможность жить не хуже, чем мы с вами.
ЖУРНАЛИСТКА 1:
А у вас самого есть дети?
КАРТИН:
Нет, но мы с женой ожидаем ребёнка в самом ближайшем будущем!

На следующее утро все газеты либерального толка выпустили эту пресс-конференцию в полном объёме. Телевидение и радио упомянули о ней в вечерних новостях. На местном канале её показали полностью. О новой партии «Прогресс» и её молодом, энергичном лидере заговорили. Заголовки смахивали на освещение предвыборного турне, как минимум, кандидата в Президенты: «Прагматизм и воля», «Постарайтесь услышать и понять», «Инвестиции в будущее», «Наши хозяева — наши дети». Аналитики на ток-шоу обсуждали появление молодого политика с нестандартным мышлением и ироничным, но гибким подходом. Новая восходящая звезда на политическом небосклоне страны. Журналистский штамп номер один в сегодняшних новостях.
В общем, Картин, людям понравился.

КРОВАТЬ

Сквозь полуприкрытый шторы просачивался сиреневый свет. Они лежали на кровати, из которой буквально ещё час назад выскользнул Картин. Когда он вынужден был ночевать в доме, он старался вставать, не будя Ольгу и уезжал на службу не завтракая.
Сергей этого предпочитал не знать, а Она… кажется ей было всё равно.
Ты смотрела его пресс-конференцию?
Она лежала на спине глядя в потолок.
Да, слушай, он меня удивил прямо.
Сергей включил телевизор. На экране скакали какие-то бессмысленные клоуны. Пощёлкал каналы и убрал звук.
А, ты понимаешь, что это фашизм? Это какой-то Нюрнберг. Триумф воли. Ты видела? Да он, как Дуче был на трибуне! «Прогресс» он нам готовит!
Ольга чуть повела бровями.
Ну, не знаю. Не выдумывай. Он просто говорил образно. Как он это умеет и любит. Это его стиль — сначала ошарашить слушателя, чтобы овладеть его вниманием…
Сергей сел на кровати, внимательно посмотрел на неё.
Да причём тут стиль! Этот пассаж насчёт жизненного пространства. Это… призывы к выживанию на биологическом уровне ничего не напоминает? А, что он говорил насчёт детей? Спекулянт дешёвый! Кстати, он сказал, что у вас скоро будет ребёнок. Ты в курсе? Поздравляю!
И он саркастически хохотнул. Она опять чуть повела бровями.
У нас скоро будет ребёнок.
Это сообщение похоже выбило его из колеи. Он молчал, пытаясь понять, шутит ли она.
Как... Ты что... спишь с ним?!
Ольга повернула к нему лицо и первый раз посмотрела прямо на него.
Я сказала — у нас. Я беременная, и это твой ребёнок. А, с ним я не сплю, ты же знаешь.
И она опять отвернулась и уставилась в потолок. Сергей всё смотрел на неё.
Вот как. А он, знает об этом? О ребёнке. Ну да. В смысле — о том, что это не его, что это мой…
Сергей всё пытался ухватиться за что-то ускользающее от него. Ему казалось, что он упустил что-то очень важное; Она отвечала слишком уж спокойно, буднично что-ли. Так не бывает. Что она говорит?
Догадывается, я думаю. Но, ему это даже на руку. Хороший семьянин — опора нации. Для его карьеры это полезно.
Тут его прорвало.
Как ты так можешь?! Какой нации?!! Ты — беременна. Тогда уходи от него, разводитесь.
Она вздохнула и на мгновение вновь повернулась к Сергею. Её глаза в неверном свете показались просто чёрными точками.
Нужно подождать, дорогой.
Она села на постели, взяла со стула халат и пошла в ванную комнату. Сергей уже кричал ей вслед.
Чего ждать?! Или делай аборт. Я не хочу, чтобы мой ребёнок носил его имя!
Ольга в это время смотрит в зеркало в ванной. Задумчиво проводит пальцем по морщинкам под глазами.

КАБИНЕТ

Председатель комитета общественного контроля энергоресурсов при правительстве РФ.
И чуть ниже: Картин Д.П. скромно, но со вкусом.

Кабинет ему достался угловой, но уютный. С небольшой приёмной-секретарской, где сейчас стояла Аня с задранной юбкой. Секс, доги стайл с секретаршей, как пишут на порносайтах. Она упирается руками в своё рабочее место. Настольный телефон звонит прямо в лицо Ани. Не прекращая вращать задом, Аня берёт трубку. Поставленным голосом:
Приёмная комитета общественного конт... ох... — она прижала трубку к груди и прошептала через плечо — это Сергей Зюков. Будешь говорить?
Председатель комиссии выхватывает трубку. Провод впился Ане в щёку.
Да.
В трубке раздался голос Сергея:
Нам надо поговорить. Срочно. Сейчас же!
Картин не останавливается, только движения стали сильнее, ожесточённее. Аня закусила губу чтоб не закричать.
Что ещё?
Сергей:
Это касается нас... троих.
Хорошо. Я тебе сейчас перезвоню.

НОЧЬ. НАБЕРЕЖНАЯ

7200/23. Запись рабочих расшифровок. Разговор. Участники Дмитрий Картин, Сергей Зюков :

ЖУРНАЛИСТ:
Мне кажется, что свою часть уговора я выполняю безупречно. Будь любезен, и ты не беспокоить меня по пустякам. Что у тебя случилось?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Ты знаешь, что Ольга беременна?
ЖУРНАЛИСТ:
Да.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
А, от кого?
ЖУРНАЛИСТ:
Вот бабы! Я думал, что от тебя. Если это не так, то... прими мои соболезнования. Ничем не могу помочь.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
От меня! Ольга беременна от меня! А, это что, тебя совсем не беспокоит? Это не твой ребёнок! Это мой ребёнок!
ЖУРНАЛИСТ:
Хорошо. Не кричи пожалуйста и постарайся запомнить. Теперь. Это мой ребёнок. О нём я уже рассказал прессе. Я буду его растить, кормить, лелеять, а иногда позировать перед фотографами. Ребёнок будет всем обеспечен, можешь об этом не беспокоиться. Но, если ты не в состоянии справиться с нахлынувшим на тебя чадолюбием — найди себе кого-нибудь ещё. Ничем не могу тебе помочь. Правда. За всё надо платить, Серёжа. Особенно за то, что ты трахаешь чужую жену. А как ты хотел?
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Ну ты гад... Я её заберу. Она будет жить со мной.
ЖУРНАЛИСТ:
Это она так решила? Жить в квартире с твоей мамой?! Не смеши меня. Ольга вменяемый человек. Ей хватит бабьего ума не делать таких глупостей. Потерпи, она родит и вы, может, продолжите свои любовные утехи.
КОМПЬЮТЕРЩИК:
Скотина!
ЖУРНАЛИСТ:
Так. Пожалуй, ты прав. Не будет больше продолжения. Это был последний разговор. Прощай.

Служебная записка №17854

Возможны осложнения в связи с собой ситуацией вокруг беременности жены Председателя (ситуация осложняется неустойчивым психическим состоянием Сергея Зюкова «Компьютерщика», предполагаемого отца будущего ребёнка).
Возможна нежелательная утечка информации.
Просим санкцию на контакт с Компьютерщиком, на предмет разъяснения последнему его положения. Возможных нежелательных последствий его необдуманных шагов, как для Председателя, так и для него лично.

Приложение к Служебной записке №17854

На основании Служебной записки была получена санкция на контакт с Сергеем Зюковым (Компьютерщик) на предмет разъяснения сложившейся ситуации. Контакт произошёл во дворе дома Компьютерщика вечером в 23.45. В результате информация была доведена до Компьютерщика и им в полной мере осмысленна. От него получены гарантии не препятствовать работе Председателя и не искать больше встреч с его женой. В результате контакта произошёл непредвиденный инцидент с участием Компьютерщика и оперативного работника, который выходил на контакт; в результате чего Компьютерщик был доставлен в Травмпункт №16 с переломом кисти левой руки и челюстно-лицевой травмой (перелом нижней челюсти)

По предварительным опросам рейтинг партии «Прогресс» и её молодого председателя Дмитрия Картина опережает такие партии как КПРФ и ЛДПР… (NEWS, RUSSYA 24)

РОДДОМ

Перед выходом из старинного здания стоят несколько чёрных машин представительского класса. На другой стороне улицы, под присмотром полиции человек тридцать с плакатами партии "Прогресс". Суетятся фотографы. Съёмочная группа телевидения.
На крыльце бледная Жена. Неуверенно улыбается. Улыбающийся Председатель растерянный, но в тоже время радостный, позирует со свёртком в руках. Фотовспышки. «Вот им, принадлежит будущее!» — Эти слова Председателя, раз за разом, на все уста повторяют журналисты разных изданий. Кадры светской хроники, да и только. Пожалуй, только в передачах криминальных новостей этого не показывали. «Самый честный политик России, со времён Столыпина», как его уже окрестили в Таблоидах. «Защита будущего наших детей в надёжных руках» — самая популярная подпечатка под фотографией на которой Дмитрий Павлович Картин с восхищением смотрит на что-то завёрнутое, лежащее на его ладонях.

БАНЯ

Спонсор и Председатель.

Возле камина в уютных ротанговых креслах, с пледами на коленях сидели Тимофей Палыч и Картин. Чувствовалось, что у Палыча, как он сам теперь попросил его называть, было настроение поболтать. Может опять воспоминания какие нахлынули, падок он был на них, а может это уже и старость стала подкрадываться, как любил пошутить сам Палыч.
ПАЛЫЧ:
Ты знаешь, Дима, старость это когда говорить хочется всё больше и больше,  а слушают тебя всё меньше и меньше.
Он хохотнул довольный собственной шуткой, посмотрел на Картина.
Как сына то назвать решили, Дмитрий Павлович?
Было видно, что ответ на этот вопрос за сегодняшний день он произносил уже раз сто. Картин, не задумываясь ни на секунду сказал решительно:
По старинной русской традиции, в честь деда, назвать решили — Павлом!
ПАЛЫЧ:
Ну вот и славно. Это понравится. Никаких тебе новомодных гей-выкрутасов и двусмысленностей. Жена, ребёнок, всё как положено. Молодец — поздравляю.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Спасибо. У меня просьба к вам. Если это возможно. Я и сам, конечно, могу разобраться, но тут есть одно непредвиденное обстоятельство. Я бы не хотел, чтоб со мной оно ассоциировалось.
ПАЛЫЧ:
Не мельтеши, Дима. Ты про дружка твоего? Так мы и не трогали его. Что там с ним приключилось, я не знаю. Знаю, что напали на него. Ночью. Хулиганы, наверное. Не будет, спьяну, болтать почём зря, так и будет жить спокойно. Так и скажи ему. Или ты боишься, чего? Не замолчит, думаешь?
Карпин внимательно посмотрел на Палыча, похоже такая мысль даже не приходила ему в голову.
Не знаю.
ПАЛЫЧ:
Так. Давай выкладывай, милый друг, что там у тебя за пазухой трепыхается?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Всё то вы знаете, Тимофей Павлович. Это не мой ребёнок.
ПАЛЫЧ:
Таак. Чудны дела твои Господи. Ну и что, это что-то значит?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Для меня это не важно. Это ничего не меняет для меня. Это никак не отразится на моей работе, но…
ПАЛЫЧ:
Послушай мальчик. В тебя вложены гигантские усилия. Между собой, наши называют тебя «Проект Большой Босс». «Би-Би», как Бриджит Бордо.  И промахов тут быть не может. Как и непредвиденных обстоятельств.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Я понимаю…
ПАЛЫЧ:
Помолчи сейчас. Отвечай точно и просто. Отец ребёнка, этот твой дружок — наркоман?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Да, но он…
ПАЛЫЧ:
Бытовой наркоман. А она его любит. Ты мавра то, ревнивого, надеюсь из себя строить не собираешься?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Нет, меня это совершенно не трогает.
ПАЛЫЧ:
Вот и славно. Это и не должно пока тебя трогать. У тебя, когда встреча с Премьером назначена? В понедельник?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ:
Да.
ПАЛЫЧ:
Это хорошо. Время есть. Посиди-ка здесь у меня. Погрейся. Хотя, знаешь, лучше — нет. Давай ка ты к жене. Нехорошо это. Жена только родила, а муж где-то болтается с друзьями. Давай дуй домой, с сыном понянчись, а я пока подумаю, как тут и что. Прикину. И помни, в нашем деле семья превыше всего.

Служебная записка № 83648
Расшифровка беседы с Кандидатом, состоявшейся на Даче-23 полностью отсутствует по причине того, что беседа велась без записи. Причина уточняется.

СОН

Вы знаете, что такое Дихотомия? Это — раздвоение. Мне приснилось, что я на каких-то съёмках у моря. Бетонная набережная полого уходит под воду. Я вижу, что кто-то катается на роликах. Ловко так. Разворачивается и едет в сторону моря прямо на меня. Я кричу: — Только не останавливайся! Он быстро проезжает мимо меня и тут я вижу, что этот роллер это я сам! Этот Я, на роликах, не останавливаясь так и въезжаю в воду, которая меня совсем не тормозит. Из волн уже одна голова торчит. Я делаю там круги и выезжаю на берег. И всё это с одинаковой скоростью.

Картину Дмитрию Павловичу, лидеру новой Партии «Прогресс» предложен пост заместителя Главы Администрации Президента. Одна строчка в целой череде новостей.

КВАРТИРА

Третий час ночи. На экране монитора чёрный силуэт человека на фоне российского флага. Даже по силуэту можно догадаться, что он изображает Первое Лицо, как принято говорить в дипломатических кругах.
За кадром чей-то гнусавый голос читает текст:
«Когда-то давно, один человек произнёс слова навсегда запавшие мне в душу. Эти слова он говорил не в моей стране, на другом языке, но обращался он ко всем людям независимо от того где они живут и какого цвета у них кожа. Меня они потрясли. Он сказал: «У меня есть мечта, что настанет день, когда наша нация воспрянет и доживет до истинного смысла своего девиза: «Мы считаем самоочевидным, что все люди созданы равными».
Этот человек был Мартин Лютер Кинг. Он искренне, как и Моисей, хотел вести народ свой — чёрный, порабощённый — к счастью и процветанию, но был убит.
Я уважаю его мечту, но я не согласен с этим великим человеком. Господь дал нам равные права, но, то, как мы ими распорядимся это уже наше волеизъявление. Все люди достойны быть счастливыми, но это не значит, что все они равны. Не всем дано быть сильным, не всем дано быть здоровым, не всем Господь дал острый ум. Но у каждого из нас есть право изъявить свою волю в Новом Правительстве. Мы разные и в этом наша сила».

Чушь какая-то.

Картин скривился как от зубной боли. Идиоты. Он правил свою предвыборную речь. Ему на стол ложилась уже восьмая правка, но он так и не мог сказать, чтобы его это удовлетворило. Всё, какая-то мудрятина, как он называл это ещё с журналистских времён. Он схватил телефон:
Аня... А кто? Катя? Слушай сюда. Слишком мудрёно и слишком много возможностей для толкований. Да. Пипл конечно схавает, но народ не примет. Они скажут, — Нахер нам нужна эта болтовня, какого-то негра. Вообще, что он гонит? И они будут правы. Проще надо быть, проще! Вы у меня спичрайтеры, вот ты и думайте! И можешь считать это моей резолюцией!
В этот самый момент и раздался выстрел. Картин боль почувствовал сразу же. Врут, когда пишут, что раненый сначала ничего не чувствует и даже как бы удивляется: что это, мол, с ним такое? Ему стало очень больно. Как раскалённое шило под правую лопатку засунули и там им ещё и ворочают. А ещё — тишина. Даже шум города исчез. Дышать сделалось очень трудно, как зайчик; часто-часто и неглубоко. Воздуха не хватает, а глубже вздохнуть мешает раскалённое шило. Странное ощущение. Он сразу же понял, что в него стреляли, но абсолютно не мог понять кто и зачем. Почему-то пришло на ум только одно — Враги. Те самые, что подстерегали Мальчиша-Кибальчиша. Те, кто тайно переходят нашу границу надев на себя звериные шкуры. Враги в чёрных пальто с поднятым воротником, в чёрных очках, надвинутой на глаза шляпе и с большим чёрным пистолетом. А ещё с ампулой яда в воротнике пиджака. Он сам не заметил тот момент, когда потерял сознание.

ФИНИТА ля

Потом очень долго была больница, потом был суд. На суд его привезли прямо из больницы. Он был очень слаб и порой плохо понимал, что происходит вокруг. Оказалось, что стрелял в него Компьютерный Гений — Сергей Зюков. Старинный знакомый Дмитрия Павловича Картина ещё со времён его телевизионной деятельности. Говорят, что ему об этом рассказывал следователь в больнице, но он этого не помнил.
Стрелял Сергей несколько раз.
Картину всё объяснили: Сергей был, оказывается, завистником и противником тех реформ, с которыми, как глоток чистого воздуха, пришёл в политику Дмитрий Картин.
Так писали в газетах.
Он слушал в машине радио, но смысл услышанного доходил до него с трудом, словно речь шла не о нём, Дмитрии Картине, а о каком-то постороннем человеке:
«Все, кто чувствуют сопричастность к тому новому, что олицетворяет собой он, политик нового времени — Дмитрий Картин, те должны объединиться в едином порыве и снести эту враждебную силу, что незаметно вызрела в нашем обществе…»
«Президент заявил, — Нельзя допустить разгула либерального слюнтяйства, которым они пытаются подточить становой хребет нации…»
«Правительство объявило крестовый поход против либерал-террористов…»
«Будут временно приостановлены действия следующих статей Конституции…»
«В крупных городах будет введён Комендантский час…»
 
Он увидел Сергея только на суде. Тот спокойным голосом рассказывал о том, как он готовился к покушению, как он вынашивал планы, как покупал пистолет у каких-то криминальных типов. Как он ждал своего часа.
Потом уже, после оглашения приговора, к Картину, сидящему в инвалидном кресле, подошёл помощник прокурора и спросил: не хотел бы Дмитрий Павлович поговорить с осужденным. У них есть такая возможность, да и сам осуждённый об этом очень просит. На его просьбы, конечно, плюнуть и растереть, но вдруг Картину самому будет любопытно. Так Картин оказался один на один с Сергеем в маленькой зарешеченной комнатке, спрятанной где-то в недрах суда. Им сказали, что у них есть час времени.
Разговора не получилось. Сергей то срывался на обличительный пафос, обвиняя во всём и вся Картина, то переходил на унылые стенания по поводу загубленной молодости. Ольгу они оба, почему-то, не упоминали.
После суда, на улице, его ждали какие-то замёрзшие люди с плакатами «Прогресс».
В присутствии телекамер они трясли ему руку, обещали продолжить начатое Картиным, желали выздоровления и скорейшего возвращения в строй. Рядом стояли казачьи патрули с нагайками.

ДОМ

Дома его никто не ждал. Кроме сиделки, которая была оплачена кем-то на месяц вперёд. На вопрос: Где Ольга? Сиделка пробормотала что-то о том, что сейчас не время, но потом принесла запечатанный конверт. Когда Карпин вскрыл его, там оказалось письмо от Ольги. Он с удивлением отметил что у неё ровный ученический почерк.
Надо же, а он оказывается никогда и не видел ничего написанного Ольгой от руки. Вот пришли бы к нему следователи, например, и спросили: узнаёте почерк своей жены? А он бы и не смог ответить. Ему показалось это забавным.
В письме Ольга сообщала, что она подала на развод. Что она не желает жить с ним. Она забрала сына и уехала к знакомым в Испанию. У неё есть знакомые в Испании? Там она должна всё обдумать и после этого решить, как жить дальше. Желала ему скорейшего выздоровления, хотя это пожелание, наверное, в его положении звучит как-то глумливо. Тогда Извини и Пока.
Картин спросил у сиделки что она имела ввиду под его положением. Сиделка посмотрела на него каким-то диковатым взглядом: неужели вам ничего не сказали? Потом она достала какие-то бумаги, порылась в них и дала Картину выписку из его медицинской карты, а сама ушла на кухню. Если убрать всю медицинскую терминологию, сквозь которую он долго продирался, то в выписке было сказано, что пациент Картин Д.П. отныне инвалид с полностью парализованной нижней частью туловища, начиная с какого-то там позвонка, по причине раздробление собственно этого позвонка и разрыва и т.д.
До него долго доходил смысл написанного, но потом он всё понял.

СОН

Я лежу на полу в какой-то пустой комнате. Я чётко ощущаю границы комнаты. На уровне тактильных ощущений. Такое впечатление, что я соприкасаюсь со стенами кончиками пальцев, ступнями, бёдрами, локтями, затылком. При этом я знаю, что комната большая, не сказать — огромная. Я не в состоянии увидеть её, я её только чувствую. В какой-то момент я осознаю, что — моё Я — существует не в человеческом теле, а скорее в какой-то плоской, упругой мембране. Это она своими краями упирается в стены комнаты. Хотя почему комнаты? Я не чувствую потолка. Правда есть пол, его я ощущаю. Проходит какая-то дрожь, и пол подо мной начинает медленно опускаться. Я оказываюсь в подвешенном состоянии, лишь упираясь своими краями в стены. Подо мной пустота. Я откуда-то знаю, что конца этой пустоте нет. Просто бездонная пропасть. Становится жутко от этой мысли. Какое-то время ничего не происходит. И я успокаиваюсь. Но затем я начинаю чувствовать, что давление на стены, в которые я упираюсь, начинает слабеть. Такое впечатление, что стены медленно, но неуклонно расползаются в разные стороны. Чтобы удержаться, я начинаю тянуться за ними изо всех сил. Мембрана, а точнее я, становится всё тоньше и тоньше. Наконец наступает предел.
Всё. Дальше растягиваться у меня нет сил. Последнее слабое касание и словно пальцы соскользнули с чего-то невесомого. Начинается ПАДЕНИЕ. Медленное вначале, почти неощутимое. Скорость будет нарастать, пришла мысль. Скорость будет всё больше и больше, и так без конца. Как нет дна у этой пропасти подо мной, так и нет ограничения для скорости. Какой там Эйнштейн. Вот оно. Началось. Почему-то ушёл страх.
Пришла уверенность, что именно так всё и должно быть.

Конец