Платиновые лисы

Чтобы жить в настоящем обществе придется маскироваться под настоящего человека. Чтобы уйти из леса и встать в одну очередь с теми, кто не носит за спиной хвосты. Моих каждодневных чудес на это хватит. Вопрос в том, хватит ли их чтобы приручить волю. Если это получится, мне дадут человеческую сущность в распоряжение, может быть даже тень этой сущности.
Только, жаль, что есть одна проблема: дно колодца, в котором нет книг и манускриптов, для обретения понятия воли.
Думаю, никто из платиновых лис не выберет между ужасом быть человеком и чудом быть таковым первое. Никто не захочет разучиться мечтать и управлять ветром, оживлять листья, и создавать из соломы ловушки для снов, добывать свет из моментов.
Превращаюсь из лесы в человека и смотрюсь в замерзшую под солнцем воду. Слишком худая, и пучеглазая, рыжая, глаза золотистые улыбаются, смеются. Я пробую улыбнуться своей новой мимикой. Получается лед, с откровением клинка.
Над этим мне совсем не хочется думать. В социум на моих новых конечностях мне мешает выйти только одна вещь. Это хвосты за спиной. Я уже наблюдала за людьми. Им свойственно носить одежду. Может быть, хотя бы она сможет скрыть мои хвосты.
Широкая юбка может скрыть мои особенности.
Первое что мне нужно сделать, это найти рассказы о платиновых лисах. Мы отличаемся тем, что не умеем чувствовать ничего, кроме голода и мрака в своей груди. Он то и толкает нас к желанию стать человеком. Каждый день мы можем сотворить одно чудо, зато любое, хоть ходить по воде. Ни в одной из книг я не нахожу упоминания о таких созданиях как я. Даже в легендах находиться мало. Только то, что мне уже известно. Мрак внутри задает вопрос: интересно, как приручить волю?
Случайно, я сказала это вслух.
- Воля на то и воля, что её нельзя приручить. – Был ответ незнакомца. У него глаза совсем не такие как у меня и форма тела тоже. И запах совсем другой.
- А откуда ты знаешь? – С подозрением спрашиваю я.
- Я так думаю. – Сказал он. Выглядит он дружелюбным.
Он говорит, что я странно веду себя для человека, через несколько часов знакомства. Его никто не обнюхивал при первой встрече и никто не ел с таким странным выражение на морде, точнее на лице. Сегодня я первый раз попробовала человеческую еду. Непривычно до номера бесконечности. В обмен на этот день я показала ему бабочку из листьев.
После этой мимолетной встречи он растаял, словно его и не было, ушел очень быстро и срочно, свободно.
А мне оставалась только продолжать поиски. Каждый раз, когда я была всё ближе к своей цели, появлялся он и отвлекал меня, каждый раз. И всё начиналось сначала. А я не стремилась удержать его.
Прошло несколько месяцев в человеческом мире. Меня утомляли люди, высасывали мою энергию. Человеческая пища не давала покоя моему желудку. Поэтому платиновые лисы не живут среди людей.
Боясь выходить из норы, и превратиться назад в лису я размышляла о том, что воля может быть живой. Эти мысли шли мимоходом, поверх основного потока размышлений. Через пару дней мне всё же удалось поймать за хвост именно их. Может быть это и есть он. Может быть, он и олицетворяет волю?
Дождавшись следующей встречи с ним, я попросила о следующей. Она состоялась. Наши разговоры стали холоднее и посредственнее, отвлеченнее. Он спрашивал, почему я всегда одеваюсь так и многое о моем прошлом. Ему это стало важно. Моя обыденность. С течением наших редких встреч я стала понимать, что разговаривая с ним, я забываю о поисках и не чувствую растраты энергии. В один погожий денек, прогуливаясь по парку, мой первый  единственный друг в очередной раз рассказывал о своих новшествах и познаниях с восторгом и вдохновением.
- Знаешь, я сегодня узнал о платиновых лисах. – В этот момент мой слух и внимательность обострились до предела. – Они не жизнеспособны, поэтому не существуют.
 А в это время в голове проносились вопросы, миллионы в минуту. А я ответила только:
- Может, быть, они просто никому не нужны?
- Нужны, хвостик. – Ответил он, опуская глаза и улыбаясь. – Знаешь, что платиновые лисы не способны к жизни в отличие от тебя. Уже.
Хвостик? Так он всё знал с самого начала. Он видел и наблюдал за мной с самого прихода, с самого начала вечности в осени, в путанице и снах, что смешивались в беззвучных порывах нежности. Приручить волю, привязать к себе. Растоптать в один миг сырость, выпустить черноту и обрести тень. Заново учится творить чудеса, видеть чудо в каждой встрече, в каждой улыбке. Сущность в ритмах стука сердца я приобретаю от тепла и чужого равновесия. Вдруг пространство разложилось на спектр радуги.