Последняя игра Януша Старика. Чистовик

Дорога к морю.

    
     Живо не по годам вышагивая по главной дороге, Януш наблюдал весенние хлопоты земледельцев. Беседа с Лукой придала ему сил, он, широко улыбаясь, махал рукой каждому встречному и без устали желал всем подряд доброго дня. Чем немало удивлял селян, знавших его как затворника:
    -Куда это колдун отправился? – спросил соседа через забор высокий и худой, с жиденькой бородкой и в соломенной шляпе.
    -К морю, говорят - он каждые пять лет туда ходит,- хмуро ответил низкий, коренастый и весь лохматый, и принялся ковырять в носу.
   -Зачем? Море же мертво.
   - Да кто ж его знает! Одно слово - колдун,- сплюнул с досадой коренастый.
   - Видать, не к добру,- схватившись за щеку, покачал головой худой. Мальчишка, игравший деревянной фигуркой барана неподалёку от них, выронил игрушку и, раскрыв рот, изумлённо таращился вслед Янушу. Не каждый день увидишь живого колдуна.
   Тут внимание старика привлекла любопытная картина: в огороде дома, заросшего буйным сорняком, спиной к нему стояла немолодая женщина, одетая, казалось, второпях.  В левой руке она держала объёмный кожаный мешок. Зачерпывая из него правой рукой щедрые горсти ядовито - жёлтого порошка, женщина разбрасывала его, стараясь покрыть как можно большую площадь. При этом она, чуть приплясывая, плевалась поочерёдно через оба плеча и бормотала что-то зловеще - монотонное. Процесс поглотил её целиком, и она ничего вокруг не замечала. Горстъя порошка, падая на землю, клубились под её ногами жёлтым туманом. В сарае рядом с огородом тоскливо и жалобно блеяли козы. Словно что-то предчувствуя… 
   Януш схватился за голову и, хотел было окрикнуть женщину, но, подумав, махнул на неё рукой, - «Невозможная особа!».
   Из дома, что стоял через дорогу от жилища странной женщины, доносились шум, какой обычно сопровождает довольно продолжительное застолье:
 - Отроку здоровья крепкого!
 - Да подожди ты, за новорожденного пили довольно! Однако же: сегодня Становление Урожая – глянь в окно, коли не веришь (имелось в виду, что высаженные в последний день зимы овощи и злаки проросли уже и предвещали всем своим видом очередной богатый урожай). Негоже забывать о Земле сегодня! Да будет благодатна!
 - Смотри, молодых обидишь! Первый ребенок – зеркало рода, ответственно следует принять его в миру.
- Да угомонись ты! Приняли уже без вас, мужиков. Чуть рожать – они в конюшню или в поле, дела видите ли!
- Тебя не спросили!
- Тихо, безумные! То знак предобрый, что младенец в такой день народился. Люди, людьми, а Земля – дело извечное, но радостно, когда даты жизни с датами Земли совпадают, как сегодня. Значит таков и будет тост – за единение мирского и людского…
   Януш, усмехнувшись, кивнул, выразив согласие с незнакомым ему застольным философом и задумался. Видимо задумался об отношении мирского к людскому и наоборот. За этим он сам не заметил как вышел, наконец таки к Ущелью.
   Ущелье это со стороны Долины имело заметный проход, который таинственным образом скрывался из виду, стоило только зайти во внутрь и обернутся. Тогда взору открывалась как бы сплошная стена из отвесных скал и два узких прохода: левый – непонятно куда, в самые горы, и правый – в пропасть… (Оптический обман, известный всем жителям Долины с самого сознательного возраста.)
  Чуть в стороне от мнимой развилки, на обочине, совершенно заросшей густой зеленой травой дороги стоял пикап, намертво утонувший от времени в черноземе. Януш, проходя мимо, провел ладонью по плавным изгибам его кузова, осыпав прилегающее разнотравие хлопьями ржавчины. Из кабины пикапа выпорхнула пернатая парочка, и очевидно стремясь защитить свое гнездо, принялась с пронзительным щебетом описывать круги над  его головой. Из густой, по пояс, нехоженой годами травы, взмывали в небо бабочки, бросались в рассыпную кузнечики… Свежий ветер, играя и резвясь в спутанных стеблях порождал волны, так напоминавшие Янушу море.
    В этом море буйной и дикой зелени отчетливо выделялись два дерева: тис и слива, приветливо шелестящие каждое своей густой листвой Янушу, как старому приятелю. Он отправился прямо к ним, внимательно глядя под ноги. Оказавшись между деревьями, старик нагнулся, что-то нащупал и, с видимым усилием, разрывая травяные корни, осыпая штаны землей, откинул со скрипом крышку некоего погреба. Януш открыл свой тайник.
   Когда у человека остаются лишь воспоминания и кучка вещей, любая, внешне нелепая безделица, становиться настоящим сокровищем. А тут же…
   В тайнике Януш хранил велосипед. Иногда он специально приходил сюда и чистил его от опадавшей внутрь погреба земли, травил ржавчину, что-то смазывал, подкручивал, ставил на руль и седло – вращал колеса и, задумчиво раскуривая трубку, наблюдал блики солнца на спицах. В такие моменты совершенно никто не смог бы до него достучатся.
   Велосипед Януша считался почти музейной редкостью ещё в годы его (Януша) молодости. Горбатая рама, округлые, плавные формы, хромированная фара – изящный, стремительный а главное - прочный. Ни одной лишней детали.