Бюрократия не кончается на кладбище...

Нет, конечно, здесь речь не идёт об усопших, им – всё равно. Речь пойдёт об их родственниках.  Родственники делятся на хороших и плохих. Хорошие будут всегда заботиться о том, чтобы могилы их близких выглядели достойно. Плохие родственники позволят могилам близких зарасти травой и впасть в забвение.
У нас нет преемственности поколений. А до революции она была (у дворян). Сегодня внуки уже редко помнят своих бабушек и дедушек и не появляются на их могилах, а ещё через поколение эта память исчезнет вообще. Это – недостатки воспитания, недостатки образования. Забвение предков грозит забвением истории своей родины. А народ, забывший историю своей родины, не имеет будущего! Вот во что могут обернуться заброшенные могилы!!!

Ни одна страна в мире не может жить без бюрократии. И наша страна в этом не отличается от других. Свои, доморощенные бюрократы имеются во всех инстанциях, во всех этажах власти: начиная от деревень и кончая высшими горизонталями и вертикалями. Если хорошо читать историю России, то она – эта бюрократия копошится в далёких ушедших веках и нам передалась по наследству. Даже простой дворник – он уже бюрократ: во дворе он самый главный, уборщица во всех инстанциях – тоже бюрократ: когда она моет полы, то может обругать любого. Бюрократия – это, как бы само собой разумеющееся явление, её все ругают, но никто с ней не борется потому, что эта борьба бесполезная.
И как ни странно, но бюрократия у нас на кладбище не кончается. Много инстанций нужно пройти родственникам прежде, чем человек окажется в своём последнем  прибежище,  в подобающем  для этого прибежища виде.
В любой мэрии города есть чиновник, отвечающий за порядок на кладбище: его планировку, обустройство, правильность расположения могил. Хотелось бы, чтобы были ровные ряды «аллей», но их нет. В последний год, который сейчас идёт, может быть и запахло порядком, но он какой-то призрачный.
Я много бывал на западе, в Прибалтике. Там везде - идеальный порядок, там нет брошенных могил. Там идёшь, словно по какому-то парку.
 У нас большинство свежих и не свежих могил заросло травой выше человеческого роста. Я понимаю, что каковы родственники, таковы и могилы их предков. Но ведь когда-то этот порядок должен измениться? Чиновника, отвечающего за порядок на кладбище увидеть не удалось. Да и он бы не стал со мной разговаривать. Кто я для него? А он – величина!
Как так получилось, что мэра нашего города, за которого мы голосовали, вдруг переселяют в старое, красного кирпича, здание с дощатыми полами, а мэрию сдают в аренду?  Как такое вообще может быть?
Но я, к вопросу о кладбище. Проходит год. И люди начинают суетиться о памятниках, о тротуарной плитке, скамейках, оградах и прочих удобствах для живущих наверху людей. Наверху – это, значит, ходящих по земле. Нужно помнить, что всё, что мы строим наверху, это мы делаем лично для себя, а не для них, лежащих в земле!

Я делал за определённый период несколько заказов у той мастерской, которая работает на кладбище. Но НИКТО и НИКОГДА мне не звонил о готовности заказа. Приходилось звонить, приезжать, узнавать: что не готово, в силу таких-то причин, и ехать домой. Это – прообраз бюрократии, может, это занятость, может просто человеческий фактор. В сущности, я не знаю этих людей, они просто знают меня, а я знаю их шапочно.
В августовские дни заказал новый памятник сестре. Долго не привозили гранит. Гранит режется в другом городе. Наконец, пришёл. Местный художник вручную делает портрет. Я бы не сказал, что «художественность» его на высоте. Но другого нет.
В договор входит демонтаж старого памятника и его утилизация.
В один из дней приехал сам, и увидел, что новый памятник установлен, а старый валяется рядом!!! Для кладбища – это НОНСЕНС! Для работников кладбища, видимо, приличий не существует. Приехали ещё раз с зятем ставить дизайнерские наши разработки. Памятник лежит.  Поверьте, что это неприятно. На мои вопросы почему старый памятник валяется до сих пор, и я по договору уже всё оплатил, ответили: «Нет возможности вывезти!»
Заключил новый договор на отсыпку фундамента основания, чтобы не росла трава, уплатил аванс. И те же самые приезды на пустое место. «Нет возможности» - тот же ответ.
Это место находится далеко от вагончиков администрации и туда трудно доехать, вернее добраться до самого памятника. Там нет дороги. Там – только узкие проходы между могилами.
На сегодня заканчивается четвёртая неделя, но отсыпки нет, и, разумеется, никто не звонит. Правда у нас взялись идти «тропические дожди». Это – тоже препятствие к производству работ. Ладно, терпим. Жаловаться не привыкли, да и некому.
Прошу показать мне отсев для отсыпки- голый песок с небольшими вкраплениями кристалликов камня, который должен быть отсыпкой. Я бракую такой отсев и уезжаю. Ещё неделя, и тишина.
Я уважаю этих людей, но они, наверное, не уважают меня? Доверие моё к ним падает.
Тут ещё следует отметить: есть люди в своём рвении готовы выразить своё отношение к почившим родственникам в виде огромных монументов. Одна женщина с пеной у рта доказывала, что толщина плиты ей нужна сто пятьдесят миллиметров. А это – триста килограмм веса. И ещё горизонтальная плита столько же. Денег, видимо, у неё много, но она не понимает, что у фирмы нет никакой техники, только худые руки таджиков. А ей нужно поставить именно такой массивный памятник. Какие деньги!!!
А моя отсыпка – всего шесть тысяч!
В Иваново мою плиту толщиной сто миллиметров несли шесть дюжих мужиков в машину!

Знакомства на кладбище с устроителями этих самых удобств играют большую роль. Главное, что вам всё сделают в первую очередь и в лучшем виде. Менее знакомым придётся похлопотать. Я – менее знакомый.  То камня (вырезанного размера) подходящего нет (у нас нет своей камнерезной мастерской), то людей у кладбищенской конторы не хватает, то дожди, а была ещё и жара. Вообще, я думаю, что на кладбище работают одни энтузиасты. У них нет никаких условий для нормального существования: вагончики, нет умывальника, нет комнаты приёма пищи, буржуйка для обогрева зимой. И это в то время, когда через эти самые вагончики проходят огромные деньги. Кто-то строит часовенку уже два года: одни стены, а она так нужна людям.  На скамейки идёт самое плохое дерево, через год они рассыхаются. Я заказал гранитную скамейку. И никаких проблем. Очень и очень редко заказы исполняются в срок. Это всё понятно: мало людей. Власти не дают больше. Автобус при повороте с автострады на кладбище сразу проваливается в ямы. Никто не беспокоится, чтобы заделать каких-то тридцать метров полотна. Ну и последнее, хотя говорить можно о многом: на кладбище нет воды и общественного туалета! И этот бюрократизм, он как бы, вынужденный,  вымученный. Они бы и хотели, но просто не могут. У них есть ещё и своя жизнь, большинство из них ещё молоды. А так – кладбище, люди, уже не страдающие, а наглые и требовательные потому, как за ними стоят деньги. А те, кто тут работает, они просто люди, и всем сразу не угодишь. Хотя мы и злимся на них, но, если вдуматься, то понять можно.
Мой сосед по дому ещё недавно водил электропоезда до Москвы, но вышел на пенсию. Он ещё достаточно молод, а сегодня- сторож на кладбище. Я бы так не смог! Они приходят на свою работу и проходят через вернисаж образцов памятников, на которых уже выбиты портреты конкретных людей. Они проходят мимо них каждый день, на памятниках написаны цены… и так каждый день.

Сегодня 6 сентября. Памятник сестре был заказан первого июля. Договорились, что я приеду сегодня. Подъезжаю и вижу на заднем дворе вагончиков стоит старый памятник сестре.  Вывезли! Наконец-то! Сестра с памятника грустно смотрит на дорогу, на проезжающие автобусы и машины.  В договоре написано и уплачено за утилизацию. Никто пока не спешит разрезать памятник. А зачем?  Перед их входом стоит галерея новых памятников с лицами и фамилиями. А на заднем дворе – памятник сестре, который в старом виде я не хотел бы видеть. Ладно, опять же, спорить не с кем. Я расплатился за отсыпку. Договора закончились. Уезжаю с грустным чувством, что при нашей жизни здесь: на последней инстанции людей нет теплоты к живым людям, есть просто работа и ничего, кроме работы. Как и везде.
Наше общество как-то огрубело, раньше люди были добрее друг к другу.

6 сентября
2016 год.
К сожалению, я вынужден
это опубликовать, так как работа
длилась долго и без уважения к клиенту,
то есть ко мне...