Глава 32. Лицо над Чашей

В котле бурлило варево, которое Торментир составил собственноручно. Помахивая палочкой, он подсыпал то один, то другой ингредиент, делал огонь то сильнее, то слабее. Время от времени он черпал большой серебряной ложкой зелье и лил его на кусочек камня, лежавший рядом с котлом. Слышалось шипение, от камня валил пар, но результат не удовлетворял Торментира. Поэтому к Чаше он пока даже не прикасался.

Мастер его не беспокоил, еду приносили вовремя. Советник решил ни о чём пока не тревожиться, хотя его положение стало похожим на положение Нелли и Мелиса, и Торментир отчётливо понимал, что он сможет выйти из этой комнаты (живым), только если Чаша станет несокрушимой.

Иногда Торментир бормотал какие-то заклинания над своим зельем, и тогда оно меняло свой цвет и запах, пар начинал клубиться особенным образом, с завихрениями, в которых явно просматривались очертания чьего-то лица. Это лицо немного смущало мага, но оно не мешало доваривать зелье, и волшебник успокаивался.

На третий день зелье было готово. Торментир затушил огонь под котлом и втянул ноздрями пар, поднимавшийся от котла. Теперь это был обычный пар, ничего особенного. Маг опустил серебряный черпак в котел и плеснул на камень. Неожиданно раздался треск. Торментир испуганно посмотрел на результат своих трудов. Но оказалось, что мельчайшие трещинки на камне исчезли, словно затянулись. Из-за этого и послышался треск.

Торментир поднял этот пробный камень и внимательно рассмотрел его. Да, пожалуй, это то, что он хотел. Теперь можно было бы залить Чашу Приношений.

В стене появился дверной проём, а в проёме возникла высокая фигура Мастера.

– Ты готов, Солус?

– К чему, Верховный Мастер?

– Встретить свою судьбу, конечно…

На одно крошечное мгновение Торментиру показалось, что Мастер говорит об Эйлин, но он тут же уяснил, что ошибся. Конечно, Мастер вёл речь о Чаше. И если Торментир не приведёт Чашу в порядок, то его, Торментира, ждёт смерть, и мучительная. А если всё удастся, то… В общем, действительно, судьба Торментира сейчас была заключена в котле.

– Всё готово, Мастер, – Торментир поклонился, а Штейнмейстер заулыбался.

Чаша стояла здесь же, на столе. Мастер перестал улыбаться, лицо его стало напряжённым и сосредоточенным. Торментир поднял Чашу взмахом палочки вверх, и она подплыла по воздуху ближе к котлу с загадочным зельем.

Серебряный черпак исправно опустился в варево. Торментир полил Чашу, раздался уже знакомый ему треск. В этот миг Мастер начал читать заклинания на гортанном языке. Немузыкальные, немелодичные, они складывались в подобие какого-то безобразного песнопения.

Треск усилился. Чаша словно покрылась инеем, который вскоре растаял, и над Каменным сосудом появились какие-то завихрения воздуха. Из этих завихрений снова начало вырисовываться чьё-то лицо. Торментир продолжал поливать Чашу, а Мастер – читать заклинания. Лицо становилось всё более чётким, но оно не было лицом человека.

Чаша перестала потрескивать, зелье в котле закончилось, Мастер умолк. Видение над Чашей мгновенно растаяло и бесследно исчезло. Сама Чаша стояла возле котла, совершенно целая.

– Чьё лицо это было, Мастер? – тихо спросил Торментир.

Глаза Штейнмейстера сверкали торжеством.

– Скоро узнаешь, Солус, – ответил он. – Признаться, результат превзошёл все мои ожидания. Я вообще-то думал, что ты не сможешь срастить этот камень. Или не захочешь.

Мастер усмехался. Торментир промолчал, незаметно поглаживая перчатку на левой руке.