Эротический гей-рассказ.
Наушник привычно находит удобное положение, палец прижимает клавишу воспроизведения и шум городских улиц сменяет бессмертное творение Моцарта. Глубокий вдох насыщенного влагой и выхлопом машин воздуха мегаполиса и пора двигаться. Сегодня три пары и тренировка в танцзале. И было бы не плохо хоть раз прийти на работу вовремя. Ну так… Для разнообразия.
Через дорогу, два квартала прямо, поворот налево и двери родного института. Три года один и тот же маршрут. Выверенный до миллиметра. Каждый шаг, каждое движение. Всё привычно и буднично.
Нога ступает на проезжую часть, вибрация телефона отвлекает внимание на долю секунды. Визг тормозов, резкий звук клаксона, удивленный взгляд, нервный вскрик девушки идущей прямо за ним. Тренированные мышцы срабатывают быстрей головы, но идущая юзом машина не оставляет вариантов уйти без потерь. Нога, ища опору, скользит по влажному капоту авто и не найдя её, роняет все тело на безобразно твердую поверхность лобового стекла. Голову затягивает туман, глаза ищут лучик света в подступающей темноте и перед тем как окончательно потерять сознание рука инстинктивно цепляет лямку рюкзака с единственным его сокровищем – ноутбуком.
Отделаться от стойкого ощущения морской болезни, оказывается, можно только открыв глаза. Штормить вроде как прекращает, но череп упорно норовит рассыпаться на составные и выпустить распухший мозг наружу.
Радиаторная решетка авто, покачивающаяся перед глазами, восстанавливает события предшествовавшие резкому увеличению объема серого вещества, а нервно шагающий два шага вперёд, два назад, мужчина, в длинном, черном пальто, на повышенных тонах говорящий по телефону, становится последним штрихом в картине Репина: «Приплыли».
Его сбила машина…
Честно говоря, это не просто удивительно… Это практически нереально. Они специально практиковались с движущимся транспортом чтобы не оказаться под колесами какого-нибудь зазевавшегося горе-водителя, и на тебе!
Позор!!! Он лежит на грязном, мокром асфальте и меланхолично переводит взгляд с радиаторной решетки черного «Крауна» на его владельца который уже, кажется, готов съесть своего собеседника.
-Так, всё! Как приеду, так приеду. Он очнулся.
Туфли, возникшие перед самым носом, говорят о приличном достатке не только ног обутых в них, но и всех остальных частей тела.
Мужчина присаживается рядом и уже открыв рот, судя по выражению лица для проникновенного объяснения своих умозаключений в отношении уровня эволюции прилегшего на отдых посреди дороги человека, почему-то молчит. Только внимательно смотрит в затуманенные болью, плавающие в дымке полубессознательного состояния глаза, лежащего перед машиной парня.
-Сейчас «скорая» приедет. Потерпи немного. Скоро будет полегче.
Волшебное слово «скорая» проясняет сознание лучше нашатыря. Единого плавного движения достаточно чтобы оказаться на ногах. Но вестибулярному аппарату явно маловато одного слова, а потому приходится хвататься за все подряд, чтобы остаться на своих двоих. Естественно, «всем подряд» оказывается злосчастная машина и её хозяин.
Через время «Краун», смилостивившись, перестает кружить вокруг и зависает ровно справа, в единственном экземпляре. Желудок злобно хихикнув, не сомневаясь ни секунды, выплескивает содержимое прямо на капот только ставшего милосердным автомобиля. Спасибо «детскому» размеру стипендии: не так уж и велик объем студенческого желудка.
-Слушай! Ты, черт бы тебя побрал, резкий как недержание!
Чужая рука крепко и уверенно поддерживает под локоть, не давая не только падать, но и просто шататься.
-Что-то мне подсказывает, что «скорая», лично для тебя не совсем «помощь», верно? Просто пообещай ,что мне не придется мыть салон после тебя. – Легкая улыбка невольно касается уголков губ когда весь вид несчастного «подбитыша» показывает, что тому сейчас легче пообещать сменить пол, чем гарантировать порядочность поведения собственной пищеварительной системы.
-Давай, садись.
Рука не отпускает, направляет к дверце машины и, уже практически сев, в пахнущее дорогим парфюмом, мягкое нутро авто, парень вспоминает о самом главном:
-А где мой рюкзак? Там ноут…
Глубокий, певучий голос обволакивает не хуже чем взгляд.
-Да кто же ты такой? – еле слышно и себе под нос, но, похоже, это чудо природы имеет еще и неплохой слух.
-Кто-то, кого сбила машина на пешеходном переходе. Где мой ноут?
-Ждет тебя на заднем сиденье. По улицам ходить с заткнутыми ушами и глазами в телефоне не лучший вариант! По сторонам порой смотреть стоит чтобы вопросов меньше возникало впоследствии! “Зебра” не бетонный коридор стопроцентной безопасности, ситуация в любой момент из-под контроля выйти может, а у нас не пешеходы, а парад суицидников!
Чуть заметная дрожь пробегает по могучему корпусу машины, когда ключ поворачивается на «старт». Плавно и медленно «Краун» трогается с места. Только похоже чудо японского автопрома все-таки не в восторге от хамского обливания своего капота чьим-то завтраком.
Снова карусель, снова хочется закрыть глаза и опять желудок, празднуя победу стучится в горло с самым невинным видом.
«Врешь, сволочь! Нет в тебе больше ничего!» - мысли связным потоком сменяют друг друга и это радует. Без сотрясения, конечно, не обошлось, но, по крайней мере оно не настолько сильное чтобы возникла острая необходимость в медицинской помощи.
Дабы немного отвлечься от кружащего вокруг руля и оттянуть момент когда неизбежно начнут задаваться вопросы, с немалой долей ехидства он начинает разговор сам.
-Вот так и ошибаются в людях. На вид такой презентабельный человек, а всё туда же. Зачем вам понадобился мой ноутбук? На свой денег не хватает?
-Да нет. Почему? Хватает. И не только на ноут, но и на хлеб с маслом. Со сливочным. Объясню: ты вцепился в лямку так, что, хоть и был без сознания у меня еле сил хватило разогнуть пальцы. Вполне понятно - в этом рюкзаке находится что-то очень важное для тебя. Потому я его и прихватизировал до того как приехала «скорая». Достаточно?
-Вполне.
Внимание водителя полностью занимает движение: мелкая паутинка трещин на стекле не особо увеличивает обзор, но всё же это не мешает ему периодически бросать настороженные взгляды на бледного пассажира.
Парень, откинувшись на спинку сиденья, сквозь прикрытые веки упорно смотрит на замок бардачка. Не отрываясь.
«Мутит бедолагу», - случившееся не радует откровенно говоря, но сейчас он не в силах изменить или исправить что-нибудь, а потому только надеется, что все закончится более или менее благополучно.
-Тебе вообще куда?
-Вообще… Вообще у меня зачет по матану.
-Сомневаюсь, что ты сдашь его сейчас. Слушай… Рискну предположить, что активничать особо в таком состоянии тебе не стоит. Может заедем пока ко мне в контору? У меня слушание через двадцать минут, ребята нервничают, клиент в предынфарктном состоянии, документы все в офисе, а адвокат в кегельбане развлекается, вместо того чтобы гонорар отрабатывать.
-А кегли последнее время пошли охамевшие – отказываются от медицинского осмотра и приходится с ними возится как дурню со ступой… Я понял.. Не дурак. Давайте, по-другому. Видите, вон лавочка в скверике? Вот я на ней посижу, отдохну, а как очухаюсь так пойду по своим делам. А вы, господин юрист, - неприкрытая неприязнь, прозвучавшая в голосе парня, неприятно резанула и по без того напряженным до предела нервам, и по самолюбию, - езжайте, куда вам надо со спокойной душой. Так будет проще и спокойней для обоих.
-Не думаю.
-И не пробовали ни разу?
-Извини!!! Хорошо?! Крупноват ты для кегли…
А вот повышать голос точно было неосмотрительно.
Стараясь унять зазвучавший в голове царь-колокол, парень прижимает ладони к вискам и резко наклоняется вперед. Со всего маху въезжает головой в приборку и, расслабившись, стекает по сиденью.
-ЧЁЁЁЁРТ!!!
Зато теперь можно орать, долбить по рулю руками, коленями, головой – это всё уже не важно. Парнишка не реагирует ни на звуки, ни на прикосновения. Активно трясти и дергать почему-то не хочется. Боязно как-то.
Машина паркуется ровно напротив скверика. Выйдя из неё, водитель первым делом выхватывает трубку сотового и снова нервно марширует справа налево.
-Слушай! Это издевательство какое-то! Это не человек – это трагедия на двух ногах! Я искренне удивляюсь как он вообще дожил до столь взрослого состояния. – говорящий замолкает, слушая невидимого собеседника. – Нет. Нет «скорая» его не забрала. Я понятия не имею, что у него в жизни происходит, но встречаться с любым представителем госслужб, ребенку явно не с руки. И законников он не любит – это точно.
Продолжая разговор водитель поворачивается к машине и застывает на месте замолчав на полуслове. Авто радует полным отсутствием в нём живых и не очень организмов.
-Блин! – телефон закрывается, обрывая связь на середине разговора. – Ну и что ты творишь?
Оглянувшись по сторонам он находит потерю, сидящей на ближайшей лавочке. В обнимку с рюкзаком. С закрытыми глазами. Бледно-зеленоватого оттенка. С синими разводами под глазами.
««Ночь оживших мертвецов» - кастинг на главную роль… Она твоя, без вариантов. Экономия на гриме сумасшедшая. Возьмут с руками». – странные мысли посещают иногда голову. Особенно в критических ситуациях. Особенно когда дельных идей нет.
-Я не сяду в машину. Занимайтесь своими делами. Со мной всё будет в порядке.
Даже не открывая глаз. Достаточно того, что шаги превосходно слышно. Да и запах уже знакомый, особый какой-то. Уже не спутаешь.
-Я не могу тебя так оставить. Не на улице, в конце концов. Да и вид у вас, молодой человек… Не самый пышущий здоровьем, честно говоря.
-Я позвоню за мной приедут. Всё нормально. Езжайте.
-Звони. – Мужчина опускается рядом, вытягивает руку, смотрит на часы, тяжело вздыхает и повернув голову вновь попадает под магическое воздействие карих глаз. – Звони. Я никуда не поеду, пока не удостоверюсь, что ты не лежишь тут на лавочке.
Стоило вытащить телефон на свет Божий и тут же стало ясно, что данная кучка пластика сойдет, в лучшем случае, только для разведения костерка, но никак не для связи.
«В правом углу ринга лобовое стекло от автоконцерна «TOYOTA». В левом – сотовый телефон марки «SAMSUNG». Итог матча: ничья. Мда… И кто интересно сегодня головой стукнулся? Дважды!»
Он протягивает парню свой аппарат.
-На вскидку номер помнишь? Из записной сейчас ничего не извлечь.
-Да, конечно.
Теперь можно и прогуляться. Два шага от скамейки, два назад.
Парнишка договаривается с кем-то о чем-то. Горе-водитель на самом деле даже не слышит подробности разговора.
Зато прямо кожей ощущает нечеловеческую брань компаньона. Так будто тот стоит рядом. Очень близко. Впритык буквально.
В сквер, где партнера нет и близко, его возвращает мягкое касание пальцев к руке. Протянутый телефон. С трудом фокусирующийся взгляд.
-Всё, спасибо. Меня заберут. Счастливо.
-Точно?
Парень устало закрывает глаза и произносит практически одними губами:
-Точно.
Пластиковая карточка ложится в ладонь.
-Продержишься пока не приедут? Или мне всё-таки остаться и подождать?
-Нет. Всё нормально. В машине мутит сильно. Здесь хорошо.
-Ладно, добро. Визиточку возьми. Отойдешь, позвони. С меня минимум телефон. Сейчас на самом деле нет времени. Соединись со мной, пожалуйста. Не забудь.
Парень одними веками показывает: ясно.
Спустя шесть часов Александр Николаевич Слатвинский, молодой, агрессивный, "вдаренный" в закон как о нем говорят коллеги адвокат, покидает здание суда с трудом удерживаясь от желания провести рукой по лбу и встряхнувшись всем телом, попытаться избавиться от чувства отвращения, поселившимся в душе после окончания слушания. Он искренне не понимает и всем сердцем ненавидит дела о разделе имущества между родственниками. Большего бреда, по его личному мнению, в юридической практике просто не найти. Кем надо быть чтобы не найти возможности договориться с родной кровью о том кому сколько тарелок забирать?
Он верит в закон. Самозабвенно и чистосердечно. Верит в силу и мудрость. Верит в возможности и прозрачное видение. В любой момент готов доказать, что закон работает для всех, везде и всегда. И это не профессиональное. Это живет в душе. И он гордится этим. Просто, тихо, лично для себя. Всегда гордился.
Но вот такие дела, как прошедшее, подрывают эту веру. Потому что не испытывает Александр Николаевич обычное чувство подъема и удовлетворения от выигранного дела. Не выходит у него это.
Быстрым, пружинистым шагом он пересекает площадь перед зданием суда и повернув на парковку, замирает. Машины нет. Как и не было. И повороты во все стороны не дают никакого результата. Его «Лэнд Крузер» исчез в неизвестном направлении. «Ровер» Юрия Васильевича стоит на месте как вкопанный. «GMC» клиента - тоже. Даже «Краун» Олега… «Краун» Олега… Чертов «Краун» с разбитым лобовым стеклом! Мальчишка, оставленный в сквере почти посередине города. В сквере где патрули ППСМ столь же постоянная величина как озеро за невысоким, кованым заборчиком. И успели парня забрать и кто именно не ясно и неизвестно. Это идиотское дело вынуло весь мозг! Только так можно объяснить попытки найти свой родной «Крузак» на стоянке, когда тот совершенно спокойно проходит ТО в автосервисе!
Что-то дергает к приземистому корпусу черного, блестящего «Крауна». Какое-то неосознанное чувство беспокойства заставляет вжимать педаль в полик. Непонятное отчаяние вместе с объяснимым чувством вины тянет в скверик. Назад! Туда, где несколько часов назад он оставил сбитого им человека. Оставил одного! Бросил и уехал! Черт бы побрал всю эту клиентуру, которая делит тома с собраниями сочинений Льва Николаевича Толстого через суд! Идиоты! Армия идиотов! А он её главный знаменосец!
Почему так тянет к этому мальчишке? Что за странное чувство? Вина? Да, конечно, но не похоже, что она одна, если честно. Хотя кто его знает, что именно должен ощущать человек сбивший пешехода и бросивший его без медицинского осмотра одного. Такого опыта не было. До сегодняшнего дня… И что там кто должен испытывать и переживать Александр Николаевич не имеет ни малейшего понятия.
Глаза начинают искать своего невольного утреннего спутника задолго до того как машина останавливается у входа в парковую зону. Не обнаружив объект поиска Александр Николаевич ловит внутри совершенно невероятное, новое для себя чувство разочарования. Никак и ничем не оправданное в такой ситуации. Зачем, вообще, так необходимо видеть этого мальчика? Что происходит? Никогда сильно не нуждался в общении тем более с совершенно незнакомыми людьми, не испытывал необходимость встречи с кем бы то ни было. Даже женщины, которых в своё время менял чаще чем носки, ни разу не вызывали таких неподвластных силе воли желаний. Из всего окружения единственным человеком к которому Александр Николаевич привык, стал Юрий Васильевич. Юрий. Юра. Который начал быть Юрой только после подписания договора о совладении. Только когда Саша стал полноправным партнёром адвокатской конторы его непосредственный начальник из Юрия Васильевича превратился просто в Юру. До этого язык не поворачивался назвать старшего и более опытного коллегу по имени. А так… Да ни с кем никогда не тянуло столкнуться глазами, как с этим мальчиком… Всё же это чувство вины. Определённо! Адвокат, чёрт! Бросил и уехал! Вот и всё объяснение внутренним метаниям и желанием ещё раз посмотреть мальчишке в глаза.
Во, понятно?! Парнишке, мальчишке… А ты ничего не подзабыл, а, Сашок? Ну, может имя спросить, что ли? Идиот!!!
-Молодые люди!
Старушка - божий одуванчик, держа на трясущихся ручках такого же трясущегося как и она сама, пинчера, окликает обогнавший его патруль ППСМ-а.
-Молодые люди! – довольно звонкий голос тоже дрожит от плохо скрываемого возмущения. – День на дворе! Полный парк людей! Детей, в конце концов! А эти алкаши поганые уже на ночлег лавочки занимать начали! И молодой ведь такой, ужас! Куда страна катится, что делается?!!
-Успокойтесь, мамаша! – старший группы старается утихомирить воинственно настроенную любительницу общественного порядка. – Где, кто на ночлег устроился? Покажите, разберёмся!
Определённо сегодня магнитные бури. И они вполне определённо устроили очень даже реальный шторм в голове, душе, сознании. Да не знает он где именно у них штаб-квартира! Зато точно знает, что где-то в нем. Внутри. Обустроенная и готовая в любой момент выслать отряд быстрого реагирования.
Видимо, как раз штурмовой батальон и начал действовать. А иначе на черта он ломанулся через подстриженный кустарник в сторону куда показывал дрожащий от возмущения старушечий палец? И кто такой умный подсказал, что вовсе даже не алкаш оккупировал там скамеечку?
Так и есть! Интуиция порой очень странная вещь!
Положив драгоценный рюкзак под голову и придерживая его рукой за лямку, парнишка прилёг, вытянувшись во весь немалый рост на влажную древесину скамейки.
Саша успевает буквально на пару секунд обогнать старушку (резвая-то какая, оказывается!) с милицией.
-Эй! Эй, человек… Ну-ка, давай подъём, а то уже нашлась парочка желающих прибрать тебя к рукам.
И осторожно потряхивая парня за плечо, с замиранием сердца ищет любые признаки жизни. Лицо молодого человека кажется до невозможности бледным… Почти белым.
-Мужчина, вы знакомы с гражданином?
В голосе сержанта явственно слышится скрытая надежда. В принципе, его нежелание вызывать машину и возиться с лыка не вяжущим субъектом вполне понятно.
-Да, конечно! Мой мальчик. – и не сразу понимает причину появления на лицах патрульных гримасы отвращения. На всех и сразу. Совершенно одинаковую. Словно они каждый день репетируют её синхронное появление перед выходом из отделения.
Наконец, до него доходит смысл оброненной фразы и даже не успев подумать зачем ему это нужно и с какого перепугу появляется желание оправдаться, Александр Николаевич, начинает сбивчивые пояснения.
-Да не о том вы подумали! Я его сбил сегодня утром. И уехал. Плохо просто человеку в машине становилось, вот и… Оставил здесь... Посидеть, подышать воздухом. Мне правда надо было срочно. А он, понимаете, головой ударился… Дважды… Вот… Но он звонил, договаривался чтобы за ним приехали… Мда… Вот… Не приехали ещё, видимо.
И вот это адвокат?!! И это юрист-международник со знанием трёх иностранных языков?! И где тебя, красноречивого такого, разговаривать учили?
Лица патрульных с каждым словом становятся всё внимательней и задумчивей. Сержант уже гораздо настороженней поглядывает на вытянувшегося на скамейке паренька. Двое рядовых нежно поглаживают рукоятки дубинок, с задумчивым видом осматривая фигуру стоящего перед ними человека, явно подготавливаясь к правильному и точному применению нежно любимого средства обороны, захвата, разгона и обгона.
Тихий смешок, раздавшийся со скамейки, спасает и самого господина адвоката и всю дурацкую ситуацию в целом.
-Он на самом деле меня почти сбил, но судя по всему сам пострадал сильнее.
Парнишка хохоча, садится. И спокойно оглядев всю, собравшуюся вокруг «тёплую» компанию, совершенно уверенно заявляет:
-Извините за столь неподобающее поведение. Разрешите ехать домой, товарищ сержант?
Сержант, устав переводить взгляд с одного странного представителя человеческой рода на другого, машет рукой и развернувшись шагает в сторону дорожки. Несколько разочарованные несостоявшимся приключением, рядовые понуро плетутся за ним.
-Как вы зарабатываете на хлеб, да ещё и со сливочным маслом? Я всю жизнь считал, что у юристов язык подвешенным должен быть как лампочка к потолку… Глюк, блин!
И только сейчас замечает протянутую для рукопожатия руку.
-Приятно познакомиться! А меня родители как-то по старинке - Александром назвали.
-Ммммм…. Да… - парень поднимается на ноги и довольно сильно наваливается при пожатии на протянутую руку. – Чёрт!
-Ты чего? Так и не отошёл?
-Честно? Хотел… В мир иной… Но добрые молодые мамаши вместе с беспредельно человеколюбивыми отпрысками не дали. Орали, пинали и посыпали песочком до тех пор, пока я не сменил место дислокации.
-Ладно, поехали, горе луковое. В машине объяснишь почему ты ещё здесь, а не в кроватке, дома, с заботливой мамой рядом.
На долю секунды по лицу парня пробегает непонятная тень, но тут же исчезает, как и не было ничего.
-Я, знаете… Я останусь лучше…
-Так, стоять!
Александр Николаевич уже выверенным движением перехватывает локоть, не давая любителю туманных ванн снова опуститься на столь привлекательную, по его мнению, лавочку.
-Может я чего не так понял, но… Оставаться тебе здесь больше нельзя. Иначе выбираться придётся уже из «обезьянника». Вид у тебя как раз – не отличишь! За своего примут, играючи. Поехали ко мне, если некуда больше… Или не хочешь показывать где живёшь – это не важно. Давай, давай. Забирай свою сокровищницу и поехали.
Не дав толком открыть парню рот, Александр Николаевич перехватывает лямку рюкзака и не выпуская локоть ведёт «подопечного» на выход.
С опущенным боковым стеклом и открытым люком на крыше машины справляться с накатывающими волнами тошноты и головокружения на порядок легче. Через четверть часа пассажир начинает оглядываться и, вдруг, словно вспомнив о чем-то, негромко произносит:
-Ник.
-Что?
-Кто…
-Что кто?
-Я!
Настороженный взгляд выдает вернувшиеся сомнения по поводу адекватности молодого человека.
-Что ты?
Вкрадчивый, мягкий голос, так и хочется продекламировать: не спорьте с сумасшедшими! Соглашайтесь с ними всегда и во всём!
-Ник я! Я – Ник!
-А!
Точно что-то сегодня творится не то. Чтобы вникнуть в сказанное нужен всего-то десяток минут! Ну, почти сразу, а!
-Ник - это от Николая?
Парень елозит по сиденью и с явной неохотой сообщает:
-Нет. Ник – это от Ника.
-Ладно, - водитель пожимает плечами, - пусть и странно звучит для жителя России, но все же куда лучше «Глюка, блин»!
-Аха! Смеяться нельзя… Что-то там, как-то странно…
Парень, прикрыв глаза, плавно потирает лоб.
-Может всё же в больничку, а? Пускай посмотрят. На всякий случай… Не нравишься ты мне совсем…
-Честно? Знаете… Как-то и у меня проблемы с чувством любви с первого взгляда…
-Ладно, проехали… Расскажи лучше почему тебя не забрали? Ты же вроде как договорился…
-Договорился. Только до шести вечера люди заняты. Меня и забрали бы… Если бы вы не появились…
-Да я и не сомневаюсь в том, что забрали бы… Открытым остаётся вопрос кто именно успевал первым…
Водителя буквально подкидывает на сиденье от возмущения, когда сказанное понимается в полной мере.
-То есть ты заверял меня в том, что всё нормально, прекрасно зная, что раньше шести тебя забрать некому?!!
Ник в ответ лишь равнодушно пожимает плечами.
Коротко моргнув, гарнитура, останавливает готовый вырваться словесный поток возмущения заговорив голосом Юрия Васильевича:
-Саш, заскочи в офис, пожалуйста. Тут документы на «человеческое» подошли. Подозреваю у тебя командировка намечается.
-А отложить до завтра не судьба?
-Нет, Саш. Не судьба. Тут фолиант такой… «Война и Мир» рядом с ним… Даже не знаю, сравнимы ли…
-Ясно, понял. Через пару минут буду.
-Давай!
Чертыхаясь на чём свет стоит, Александр Николаевич довольно нагло втирается в крайний левый ряд движения чтобы через пару кварталов пересечь три полосы встречного транспорта и въехать в тихий дворик, примыкающий к зданию его конторы.
Да, что ж творится-то сегодня? С какого такого рожна начала бесить необходимость ознакомления с подробностями дела, за право вести которое они бились больше полугода? Что за дьявол поселился в нём? Господин сатана! Вас не затруднит предъявить паспорт с регистрацией? Дабы точно быть уверенным в том, что вы занимаете данную площадь имея на то законные основания!
-Подождёшь в машине? Или пошли…
-Нет. Нет, спасибо. Я тут останусь. Посмотрю, что с ноутом. Так и не проверил – в порядке он или не совсем.
-Ну, смотри сам. Я скоро.
-Ты куда исчез? Бедный клиент! Человек так хотел пожать тебе руку! Но, судя по всему – сегодня точно не его день! Хотя… Хотя… Ты как всегда! На высоте: быстро, просто и лаконично… Поздравляю, Саш!
-Спасибо!
Александр Николаевич жмёт протянутую компаньоном руку.
-Не люблю такие дела. Совсем не люблю.
-Да знаю я это всё! Только тут знаешь как… Взялся за гуж… Кушать-то тоже охота! Ладно! Твоё чтиво на ночь. – Юрий Васильевич кивком голову указывает на четыре папки, толщина каждой из которых способна вызвать чувство зависти не только у бессмертного творения Льва Николаевича.
-Угу… И на день.. И на ближайшую неделю тоже. Если не на месяцок!
-Ну, столько времени у тебя просто нет. Слушание через две недели.
Да уж! Жизнь прожить, не поле перейти! И Юрию Васильевичу выпадает редкая возможность воочию увидеть процесс, который в народе носит название: «глаза на лоб полезли»! По-другому состояние его партнёра описать не получалось.
-Они издеваются или прикалываются?!! В смысле через две недели? А чего сегодня-то решили доставить? Через две недели бы и присылали!!! А ещё лучше: вручили бы уже прямо перед дверями зала заседаний!!!
-Остынь…
-Да я замёрзну скоро с этими идиотами!!! Я кто, по-твоему? Windows в ультрасовременной упаковке? Как я должен с такими сроками что-то успеть? О чём они там думали, вообще, до этого момента?
Юрий Васильевич садится за свой стол, явно затягивая с ответом.
-Тебе это не понравится… Но передачи документов не было из-за того, что клиент несколько долго определялся с представителем... Как только решили, доверить свои интересы именно нам, так сразу отправили…
-Держите меня семеро, я вас умоляю… И что мне с этим сейчас делать?
Александр Николаевич буквально падает в глубокое, мягкое офисное кресло.
-Постарайся успокоиться. Ты какой-то невозможно нервный сегодня. – Прижатая клавиша селектора материализует в дверях Юлечку. – Будь добра, краса моя, сооруди чашечку кофе самой светлой голове юриспруденции.
-Александр Николаевич, сливки добавлять?
-Черный, Юль. Спасибо! – Подождав пока девушка, выйдет из кабинета, он поворачивается к Юре. - Если ты надеешься лестью изменить моё мнение…
-Саш... Хватит уже, честное слово! – Карандаш бегает туда-сюда по тонким, нервным пальцам старшего коллеги, выдавая внутреннее напряжение. – Что я могу реально сделать? Скажи, чем помочь – всё будет выполнено. Ты прекрасно знаешь, что ты единственный, кто в состоянии потянуть это дело. И что ты сейчас хочешь: отказаться от него? Потому что мы не входим в сроки? Я знаю твоё отношение к переносу слушания. Но, если на самом деле всё будет так сложно, давай воспользуемся отсрочкой и прекратим сейчас этот мозговой штурм! Чёртов мальчишка! У меня такое ощущение, что это он тебя сбил, а не наоборот! Ну, уж из седла выбил – точно! Не звонил, кстати говоря? Не озвучивал, сколько ты ему должен? А то, смотри: нынешняя молодёжь рождается в обнимку с кодексом. Мудрые такие стали, жуть!
Выйдя из-за стола, Юрий Васильевич прогуливается по кабинету. Глядя на него, Саша вдруг понимает, что каждая профессия накладывает на человека определённые штрихи. Вызывает привыкание и наркотическую зависимость от конкретных слов и движений, зависимость от обстоятельств. И он готов поспорить на огромную сумму, что его компаньон находиться сейчас в крайней степени растерянности. Он точно так же ведёт себя в зале суда, если в процессе слушания открываются неизвестные ему ранее подробности текущего дела.
Усмехнувшись про себя, Саша торопится успокоить «потерявшегося» коллегу:
-Да не с чего ему звонить. От телефона одни воспоминания остались. Сидит вон себе спокойно в машине, в обнимку с ноутом, и вроде не сильно злится. Уже даже признался в том, что не влюблён в меня, ни капельки.
Юрий Васильевич резко оборачивается, и, прищурив глаз, уточняет:
-Где ты его опять взял?
-В сквере.
-И что он там делал?
-На лавочке лежал…
Неужели этот диалог только ему напоминает разговор двух идиотов?
-Ты же сказал: он звонил, за ним приедут! Не приехали?
-Приехали.
Упускать возможность доказать самому себе, что ты не единственный кто перепутал сегодня утренний кофе, с бокалом тормозной жидкости? Не тот, Александр Николаевич человек!
-А почему он опять с тобой?
Правда? Ну, извини Юрий Василич… Какой вопрос… Какой вопрос…
-Правила ведения боевых действий Древнего Рима! Я ввязался в схватку с превосходящими силами противника, в которой, благодаря природной хитрости и ловкости вышел победителем. За что был награждён. Следуя законам военного времени, трофей пришлось забрать! Достаточно подробно, или тебе нарисовать план сражения?
-Ты сейчас вообще о чём, Саш?
И голос же жалобный такой, а! Да не переживай ты так, Юрий Василич, в порядке я… Ну, надеюсь… Хотя ты вот тоже, знаешь ли. Не совсем адекватен. С другой стороны жара в 25С, плотный туман, не прошедший вовремя ТО, тягач с прохудившимся коренным сальником, пропустившим за время стоянки достаточное количество масла на и без того влажный асфальт, чтобы идущая следом машина потеряла управление за десять метров от “пешеходки” и пошла юзом по радужному ,переливающемуся ручейку на человека, кого хочешь, доведут до разжижения мозга. Даже спинного.
-Я о том, как ты вообще на хлеб с маслом зарабатываешь? – Нет, Ник был абсолютно прав, задавая такой вопрос. Сегодня видимо их праздник. Называется: «День анти – юриста». Хорошо, хоть дел серьёзных нет. А то выдали бы они! Беспроцентный кредит всем желающим! С другой стороны: говоря откровенно, он-то в данный момент в порядке. И соображает с нормальной скоростью и бессмысленность заданного вопроса понял сразу. Но тоже выписывает нынче столь нехарактерные для него странности одну за другой. Только вот… Похоже, что с ним данное безобразие творится только, в момент нахождения рядом с «гордой птицей» Ником.
-Так же как и ты, если вы не в курсе Александр Николаевич!
Ну, вот точно! Ручной тормоз срабатывает только рядом с мальчишкой! Здесь он сразу вспомнил о теме разговора, хотя и успел задуматься.
-Вот то-то и оно, что так же. И тормозишь почему-то с той же скоростью. Объясни мне, товарищу недалёкого ума: если бы его забрали, как бы он оказался у меня в машине? Конечно, никто не приезжал ещё. И, как выяснилось, до шести вечера и сделать это некому. Вот такая вот курица – гриль с зажаристой корочкой! Ладно! Давай бланки, я расписываюсь и тащу всё это богатство Ротшильдов домой.
Юра подозрительно медленно придвигается к столу, всем своим видом демонстрируя задумчивость и таинственную загадочность.
Что ещё, Господи?!!
-Говори!
-Слушай, Саш… А тебе ничего странным не кажется?
-Подробней, пожалуйста! Мне сегодня мало что кажется нормальным, если уж откровенно.
-Да я в отношении этого пацана…
Подавив готовый вырваться из груди тяжёлый вздох, он медленно считает до пяти, удивляясь снова прокатившей по телу, волне почти неконтролируемой злобы.
-Что, по-твоему, в нём такое уж странное?
-С тобой определённо что-то не так сегодня… Выслушай меня спокойно, ладно? Постарайся, по крайней мере.
Получив в ответ утверждающий кивок, Юрий Васильевич, продолжает:
-Для начала, он неизвестно откуда выпадает под колёса твоей машины…
-Известно. С тротуара. И не моей, а Олега.
-…отказывается дождаться приезда медиков…
-Да он ни слова не сказал по этому поводу! Просто удрал бы, да и всё, если б смог!
-… потом, ты, находишь его сидящим на той же лавочке, где оставил больше шести часов назад…
-Не на этой же. Он поменял лавочку, когда пришёл к выводу, что «Белое солнце пустыни» переснимать не будут, и он рискует не дождаться Сухова с чайником, после завершения строительства песчаного кургана над его грешным телом.
-Тебя не затруднит заткнуться?
Лицо Саши превращается в неподвижно застывшую маску, ещё до того как Юра закрывает собственный рот. Ну, знаете! Орать на него никому не позволено!
Словно по взмаху волшебной палочки приоткрывается дверь, и в образовавшейся щели возникает крайне обеспокоенное криком шефа, лицо Юлечки.
-Что-то случилось, Юрий Васильевич?
-Честно говоря – да, Юля! Что-то случилось. Но, если уж совсем откровенно, то тебя это точно, ни с какой стороны не касается! Спасибо за заботу!
Секретарша молча закрывает дверь.
-Девочку за что обидел? А теперь уважу просьбу и заткнусь.
Саша выбирается из мягких недр кресла, подпирает спиной стену, и засунув руки в карманы брюк, замирает, гордо задрав подбородок.
И удивляется сам себе до глубины души: за шесть лет совместной с Юрой работы, они не то чтобы не вздорили ни разу, у них даже причин не было повышать голос друг на друга. А, сейчас, он готов переругаться с партнёром, с наставником, с человеком который значительно старше и опытней и не только в вопросах права, из-за неизвестного пацанёнка.
Хотя Юрий Васильевич, по мнению Саши, кардинально не прав в оценке утреннего происшествия. Вина водителя, и только его. Он управлял ТС. Он сбил человека на «зебре». И ему ещё очень повезло, что парнишка занимается чем-то очень приближенным к обожаемому им паркуру. Любого другого, оказавшегося на месте Ника, бампер «Крауна», ударил бы по ногам, переломав их. И как после этого человека бросило на саму машину, да и остался бы он жив, неизвестно. Может именно по этой причине, Саша готов защищать паренька от всех и вся? Только вот… Только что-то сомнения бродят, что это истинная причина поведения взбунтовавшихся нервов и разума. Есть что-то ещё. Но это смутное «что-то», топчется на заднем плане, сбивает с текущих мыслей, а во всей красе не показывается. Стеснительное попалось «что-то»…
Видимо, несогласное с попыткой обвинить пострадавшего в наличии наушников и отвлекающего внимание телефона... Да, выговаривать Нику данный бред было ошибкой. И объяснять это собственным страхом, тоже не выход.
Застесняешься тут... Не только не месте “чего-то”... Самому тошно, что об остальном говорить.
-Так, ладно! – Крупная ладонь с силой опускается на столешницу, словно припечатав невидимую муху, заодно подводя итог этому непонятному разговору. – Думай, что хочешь, Александр Николаевич, но знай одно: не просто так этот пацан тебе под колёса сиганул, ровно в тот день, когда пришли документы! Ты сам прекрасно осведомлён, что это за дело! И знаешь не хуже меня: противоборствующая сторона на всё пойдёт, чтобы заполучить информацию из этих папок! Расписывайся, и не дай тебе Бог!!! Смотри во все стороны! А на этого… Дельтапланерюгу… Особенно внимательно!
Проникновенная речь закончена. Теперь можно спокойно оставлять автограф и ехать наконец-то домой. Может по пути получится разобраться, что ж за бесово зелье он по незнанию сегодня употребил. И какого…!!! С ним, на самом деле творится?
Чёрт! Да с таким весом эти папки можно с лёгкостью использовать в качестве гантели! Красота среди бегущих! Ни первых нет, ни отстающих! И это всё за две недели надо отсортировать, обозначить, запомнить и вывернув наизнанку законы двух стран, выбрать линию ведения слушанья. Шок!
Уже на пороге, Саша, не выдержав, оборачивается. И пробурчав спине Юрия, что-то вроде: «Счастливо!», покидает стены столь «гостеприимного» нынче кабинета.
-Александр Николаевич! Кофе готов.
Юлечка, поджав подрагивающую от обиды нижнюю губу, сидит за своим столом, и упорно старается не встречаться со Слатвинским взглядом.
-Спасибо, Юль… Только зря, наверное. Я лучше дома покофейничаю… Последую совету народной мудрости… Не буду провоцировать лихо, пока оно затихло! – И отвечая на невольную улыбку секретарши, тоном заговорщика добавляет: - Сходи пока сама кофе выпей. Раздражителя больше нет, глядишь, шеф и поуспокоится…
Так… Библиотека собрания сочинений В.И. Ленина поедет в багажнике! Без вариантов! И вовсе даже не из-за сказанных пару минут тому назад слов. А по причине нежелания беспокоить комфортно устроившегося пассажира, который полностью опустил переднее сиденье, вытянулся почти во весь рост, и теперь лежит, свободно раскидав руки практически по всему салону. Судя по наушникам, в данный момент Ник не совсем в этом мире, и почему-то не хочется вытягивать его назад: в суету и духоту реальности. А потому ехать папкам в багажнике… В салоне места нет!
Упаковав «зависть пионеров», Саша садится на водительское сиденье. И закрыв дверцу, невольно бросает взгляд на пассажира.
И на черта надо было смотреть на него?
Естественно человек почувствовал, что кто-то сел в машину, и конечно открыл свои невозможные глаза! А вот сейчас Саша не может прервать этот молчаливый непонятный контакт. И сил отвести взгляд от космической воронки, крутящейся в самой потаённой глубине зрачков Ника, у него просто нет. Как и не хватает самоконтроля, чтобы вовремя остановить руку, потянувшуюся за наушником. Ничего такого! Просто ему интересно, что именно слушает поколение ребят, лет на десять младше его. Да и вообще… Сам Ник вон лежит спокойно, и даже не двигается, когда пальцы невольно касаются щеки. И не говорит ведь ничего, в момент проведения спецоперации: «захват наушника». Только фантастическая глубина глаз, начинает казаться ещё глубже и чернее.
У «захватчика» получается сморгнуть от удивления только, когда слуха касаются звуки заточённые в маленьком пространстве наушника.
-Моцарт?!!
Ещё одно неопределённое пожатие плечами. Вроде того, что: «ничего удивительного лично я в этом не вижу».
Серьёзно?!! Совсем ничего удивительного? Ну ладно, ладно… Не переживай ты так. Сел вон, выпрямился, вытянулся весь. Не бойся, не собираюсь я вытягивать из тебя то, о чём говорить не хочешь. А как насчёт обсуждения классиков? Отлично!!! А литературы? Умничка! Что о живописи скажем? А! Вот оно как. Не очень, но пара запавших в душу полотен всё же есть. Отлично, что я могу сказать…
Два часа дёрганий по пробкам не проходят зря. Разговор на отвлечённые от его персоны темы, Ник поддерживает с лёгкостью. Причём не зависимо от направленности.
Нет, Александр, как Вас там по батюшке? Не надо так, да? Просто Саша, и этого достаточно? Хорошо, я не против. Саша так Саша. Хозяин – барин. Так вот о чём это мы? А! Японские машины далеко не самый лучший вариант! Американцы, они понадёжней, более требовательны, конечно в содержании, но всё же… Думаете? А! Ещё и на «ты»! Ладно, добро… Попробуем…
Останавливая машину на парковке супермаркета, Саша ловит себя на мысли, что это самая плодотворная его поездка по стандартным, ежедневным городским «пробкам». Ни разу ещё ему не удавалось за столь небольшое время обсудить столько вещей не касающиеся юриспруденции. А мир вокруг, оказывается, прекрасен! Многогранен и разноцветен! Что-то он, на самом деле последнее время заработался. А как ещё можно объяснить, его забывчивость?
Спасибо, Ник! Чисто человеческое спасибо! С тобой легко и приятно общаться. Просто разговор на отвлечённые темы, а такое чувство, что мы знакомы давным-давно!
-Крепкие напитки употребляем?
-Обязательно! – Ехидная, заразительная улыбка прописывается на лице, вызывая непреодолимое желание ответить на неё. - Особенно, когда прикладываюсь головой до потери сознания пару раз за день!
-Чёрт! Извини! Не поверишь: я забыл. Ты выдернул меня из этого чёрного дня календаря… Ладно ,если ты не против, я хочу немного развеять голову. Денёк сегодня, что надо! На все сто выдал! – Уже почти выйдя из машины, Саша, всё же не выдерживает и уточняет ещё раз: - Что совсем ничего не пьёшь?
-Нет, ну почему… Пью! Самый крепкий напиток из всех возможных: кофе! Но, предупреждаю сразу: в этом отношении я гурман! Растворимый не употребляю.
-Отлично! В этом мы с тобой собратья. Тоже не понимаю растворимый кофе. Всё, договорились. Жди.
Ключи на полку, ботинки на стойку, шлёпанцы на ноги, и первым делом на кухню – бросить пакеты ,чтобы освободить руки. Закоренелые холостяки годами оттачивают каждое движение и устраивают свой быт таким образом, чтобы не тратить слишком много времени на обслуживание собственного «я». Меньше мусора – меньше уборки! Проще сразу всё по местам. А, главное, легче потом искать!
-Проходи ,чего замёрз?
-Да, хотел попроситься в душ ,а то как… Не знаю, кто. Где только не валялся сегодня.
Что там, по правилам гостеприимства? Помыть ,накормить, спать уложить… Вроде так. А! Потом вопросы задавать, точно!
-Тапки возьми там, полотенце сейчас выдам… Спортивные штаны устроят? От костюма точно не дам: ты меня выше! А вот с футболками ,рубашками и всем остальным небольшая проблема. Хотя ,если что, можешь выбирать: либо без верха, либо в мокрой футболке, потому как с этими туманами я не могу ничего высушить. – Хозяин выруливает из комнаты ,держа в руках полотенце и штаны. Снова окунается в магию глаз Ника, и несколько сбивчиво заканчивает монолог. – На счёт обнажённого торса не напрягайся: я на мужиков не кидаюсь…
-А вдруг я кидаюсь? Откуда ты знаешь? Не нравиться мне эта идея ,ну да ладно. – Ник забирает предложенные ему вещи и закрывает дверь ванной комнаты перед самым носом уже открывшего для пары вопросов рот хозяина.
Сварганить обедо-полднико-ужин, причём так чтобы ещё и на завтрак осталось, дело не хитрое, и занимает чуть больше получаса времени.
Спасибо «Магги», что ты есть, спасибо «Тефаль», что заботишься о нас! Отдельная благодарность Соединенным Штатам за такое понятие как полуфабрикаты и отсутствие головняка на тему наполнения собственного желудка!
Спустя час вода в душе продолжает литься и Саша, не пройдя пытку временем, опрокидывает первую рюмку текилы. Обжигающая горчащая жидкость, соль, лимон. И ещё разок. Отлично!
Теперь можно попробовать заняться первым томом шедеврального произведения.
Стоит только открыть папку ,как течение времени останавливается, и мир замирает вокруг на одной ноте. Дело обещает быть не просто интересным ,но ещё и довольно захватывающим, а потому на кухонный стол водружается ноутбук, и через пару десятков минут, свободного пространства на поверхности стола просто не остаётся. Стопочки всевозможных бумаг и бумажек, повинуясь какому-то известному только юристам правилу, начинают расти и пухнуть. Сортировка, изучение ,внесение информации в компьютер, каждую часть в свою папку. Хоть эта хитрая машинка и стала практически незаменимой ,но есть некоторые документы, которые предпочитают хранить в бумажном эквиваленте. И аккуратно сортируемые сейчас стопочками бумаги ,каждая в свою кучку, всегда будут в состоянии доказать правомерность текста переведённого в компьютерный формат.
-У тебя случайно нет запасной зарядки на ноут?
Точно! Он же не один! Нет ,батенька… Витаминчики бы стоило попить, а то такими темпами придется перед сном паспорт под подушку класть. Чтобы поутру сразу заглядывать в него и не мучиться над вопросом: кто ты?
-Есть. А ещё ужин есть. Ранний.
Тихо щёлкает крышка ноута, стопочки бумаг складываются крест на крест в одну кучу, и захлопнув папку ,Саша поворачивается к гостю лицом. И молча замирает. Потеряв способность двигаться на некоторое время.
Идея мокрой футболки Нику не понравилась. В связи с этим, он и предстал во всей красе. А, как оказалось, посмотреть было на что. И дело даже не в том, что мальчик в превосходной физической форме, и не в идеальном загаре, а в морде дракона, вольготно расположившейся на хорошо развитой, правой грудной мышце. Работа художника была выше всех возможных слов и эпитетов. При любом движении тела, на котором красовался этот зверь, даже просто при вдохе, он шевелил длинными усами, раздвоенным языком и словно прищуривался, глядя на тебя.
-Бог ты мой! Это что?
-Дракон…
Вот эта привычка пожимать плечами, типа: «Что тут такого?» ,начала уже понемногу доставать.
Да, в самом деле, молодой человек, что удивительного в том, что двадцати трёх-четырёх летний парень в состоянии запрыгнуть на капот едущей машины, слушает Моцарта, и ходит с «живым» драконом на груди? Да это ж сплошь и рядом такие особи живут! В самом деле: что удивительного? Подумаешь, мелочи какие!
-Я имел ввиду: это тату или просто картинка? – Как бы не старался ,но голос выдаёт раздражение, и это не ускользает от внимания гостя.
-Это татушка… Что не так?
-Ты о чём?
Есть небольшая возможность скрыть прорвавшееся раздражение, создав видимость максимальной заинтересованности сервировкой стола к ужину.
-Ты злишься… Я не напрашивался…
-Да никто и не говорит ,что ты напрашивался. Просто поведение у тебя… Мягко говоря – странное…
-Понятно… Не надо было ехать.
-Да, точно! Надо было остаться на лавочке ,и дождаться, когда тебя заберут в отделение. Гениальная идея! Слушай, - Саша опускается на стул, и проведя рукой по лицу, продолжает: - может хватит уже, а? У меня на самом деле был очень неплохой денёк, а потому нет желания носиться и уговаривать тебя не совершать нелогичных поступков. Давай ,тормози уже. Грамотный парень и, сам превосходно понимаешь, что это был самый правильный вариант. Хватит ,Ник. Просто хватит уже на сегодня.
Слишком на самом деле он выглядит уставшим и замученным. Настолько ,что Ник волей-неволей начинает испытывать чувство вины перед, по сути ни в чём не виноватом человеке. Даже там, на «зебре», не совсем понятно, чья вина была. Не отвлекись он на звонок, никогда в жизни не пропустил бы едущую машину. А так… Обоюдная невнимательность, а расплачиваться получается только его радушному хозяину.
Просто весь ужас заключается в том, что тянет Ника к нему со страшной силой. Наверное из-за этого и не получается вести себя по-человечески. Сработала какая-то защитная система, и он начал чуть ли не хамить… А Саша, молодец… На самом деле. И так вытерпел не мало. И приехал же за ним. Вот, зачем, спрашивается? И что сейчас делать? Заявить в открытую: дядька, извини, но ты мне нравишься, и в принципе, я был бы не против впервые в жизни заняться сексом? Естественно первый раз, отдавшись первому встречному. Нет, ну это понятно: если уж первый секс, то и первый эксцесс. И встречный тоже, первый. И чувствую я себя так, тоже первый раз в жизни. И не возникало у меня раньше таких почти неконтролируемых желаний. И… Ах, да! Чуть было не забыл! Я так себе подозреваю, что я гей. Только почему-то искренне сомневаюсь в том, что ты тоже.
-Извини. Я не очень уютно себя чувствую, вот и всё. А есть не хочется, если честно. Кто-то кофе обещал.
Озорная улыбка освещает и без того светлую кухню. И вызывает-таки ответную. Сдержанную и настороженную, но всё же улыбку.
-Я помню! Но только вот договора о том, что варю его я, в упор не помню! А поесть надо. Хоть немного. Твой завтрак остался на капоте машины, если меня память не подводит. Так, что давай! Смотри, что там по твоему мнению съедобное, и прошу.
По его мнению съедобного там не было ровным счётом ничего. Но вот как сказать об этом хозяину Ник так и не придумал. В связи с этим пришлось садиться за стол и, тщательно пережёвывая пищу, укладывать её в желудок. Который, на удивление быстро решил, что он всё-таки голодный.
-Текила? – кивок в сторону бутылки определяет причину вопроса.
-Она. Люблю её, на самом деле. Толковый алкоголь. И человеком остаёшься, и расслабляет мягко и ненавязчиво. Хорошая штучка. Либо она, либо хороший, качественный коньяк. Всё! Больше в доме моего батюшки ничего не естся.
-Каждому своё… Я всё-таки предпочитаю кофе!
-Понял, понял… Кофеварку видишь?
-Понял…
Вот и хорошо! Все всё поняли.
Рюмка, соль, ли…
Хорошо, что хоть текила успела влиться в желудок и не застряла посреди пищевода! Ник, Ники, Никуша… Сколько ж ты терпел пока всё это накалывали?!
Самое интересное оказалось вовсе даже не на груди. Основная масса… Основной рисунок, вот! Эта татушка вовсе даже и не голова дракона! А вовсе даже вполне целый дракон. С крыльями, когтистыми лапами и зубчатым гребнем на спине. И стрелка хвоста, выглядывающая из-под резинки штанов, точно указывает на то, что даже сейчас это произведение искусства открыто не полностью.
Саша так и застыл с лимоном в зубах, не в силах отвести взгляд от завораживающей картины.
Дракон живёт в полном соответствии с телом, на котором он вольготно раскинулся. Шевеля разложенными на лопатке и фигурно очерченной мышце предплечья крыльями. Держась лапами за шею и поясницу. При каждом шаге хозяина, лениво помахивая стрелочным хвостом. Единственное, что немного сбивает с толку, это странная, нехарактерная этим мифическим существам расцветка. По какой-то непонятной причине он полосатый. Весь. Как хорошая красно-загоревшая зебра. Только на морде и стрелке хвоста присутствует жёлтый цвет. Всё остальное делят пополам красный и естественный цвет кожи хозяина.
-Нравится?
Ник не выдерживает столь пристального внимания к своей персоне. И пускай причина вовсе и не в нём, но… Ему невероятно тяжело выносить ощутимо горячий взгляд и дальше.
-Очень.
Вот так! С неприкрытым восторгом в голосе. Откровенно и прямо: очень!
-Знаешь. Я никогда не понимал людей стремящихся разрисовать себя на зависть всем папуасам. Но вот это… Это на самом деле искусство! Он... красив. Только… По-моему, надо быть фанатом, чтобы выдержать такое издевательство над собой! Ну, моё мнение, понятно дело…
Это дело надо запить! Срочно! Да, что ж за беспредел сегодня твориться-то? И сколько раз реально он себе ещё этот вопрос задаст? Александр Николаевич, что за спермотоксикоз, ради Бога?! Чаще надо бы встречаться с женским полом, а не смотреть масляными глазками на случайных гостей!
Состояние близкое к панике. И в душе и в теле появилось «нечто», плюющее на все признанные нормы морали, поведения, этикета и гостеприимства.
А кто не начнёт волноваться и паниковать, если ни с того, ни с сего ощутит резкую горячую волну крови, хлынувшую как по команде, со всего организма в пах? И это при условии того, что он просто рассматривал на самом деле потрясающую татуировку? И это при условии того, что чуть ли не в первую минуту нахождения гостя в доме гордо заявил: я на мужиков не кидаюсь! Нет, не кидается! Просто возбудился немного, с кем не бывает? А так… Да ничего подобного! Махровый натурал! Но ведь и на самом деле никогда ничего подобного…
Это всё текила! Это всё она. И напряжение нелёгкого дня, и противное дело и, ссора с компаньоном и… Ник!!! Чёрт бы тебя побрал! Ты пошутил, или как? Ты же, инфекция, в смысле, зараза такая, уточнял: откуда у меня уверенность в том, что ты не кидаешься? Мальчик!!! Скажи что-нибудь, успокой старика! А то… Ой как же всё… Чёрт, но на самом же деле никогда даже не думал о таком!!! Что сегодня за проклятый всем фэн-шуем день?
Кофеварка заправлена и Ник возвращается к столу.
-В чём-то ты прав: для таких украшений нужен веский довод. Либо фанатизм, либо банальная необходимость. Второй случай мой! С тобой всё нормально? Выглядишь ты как-то неважнецки…
Широко распахнутые глаза внимательно изучают лицо собеседника, и от пытливого взгляда не укрывается неожиданно вспыхнувший румянец.
Опа! Что, правда? Нет, я серьёзно! Дядька, ты скажи чего-нибудь… Определяющее… Намекни ё-моё! А то как получу, блин в зубы и буду потом шепеляво объясняться… Это вот на что именно реакция? На бутылку кактусов, или на меня? Чертовски хочется, чтоб на меня… Но ведь как назло окажется, что на кактусы…
-Не уверен я, дитё, что со мной всё в порядке… Знаешь… Я тебя оставлю минут на десять, ладно? Что-то масть пошла… Одной не хватило…
Выйти из подъезда, окунуться в вечернюю прохладу, опустившуюся на город после марева туманного дня, поднять голову и, наконец-то увидеть небосвод, а не серую дымку. Вдохнуть полную грудь воздуха и… Попытаться проанализировать непонятно откуда взявшиеся желания. Здесь, один на один, сам с собой, нет никакого смысла врать и изворачиваться. Последнее дело пытаться обелить себя в собственных глазах! А потому…
Честно, откровенно и, как на духу: что это было, а Сань? Что за новые неразрешимые загадки? Что за смена мировоззрения, приоритетов и сексуальной ориентации? Не слишком ли много на один день?
Путь до магазина и обратно занимает слишком мало времени, чтобы успеть в полной мере осмыслить происходящее. Недостаточно для выбора дальнейшего поведения. И ключ уже находит замочную скважину, а понимание того, что же, в конце концов, с ним сегодня происходит так и не появилось.
И, наверное, впервые в своей тщательно распланированной, всегда обоснованной и подкреплённой логикой жизни, Александр Николаевич Слатвинский, решает отпустить ситуацию на самотёк. Не вмешиваться и не корректировать события, пустив их в свободное плавание по неспокойной горной реке этого сумасшедшего «сегодня».
Квартира встречает шумом душа и запахом сваренного кофе.
Что-то новенькое…
Без привычной тишины, и стабильного аромата туалетной воды хозяина, она становится… Домашней?!
В такие моменты и приходит понимание того, что человек не рождён для одиночества. Всем и каждому нужна вторая, вроде как отделённая при рождении часть собственного, целостного «я».
А может и ну это всё? Кому какое дело, какой национальности, вероисповедания и пола твоя половинка, если тебя тянет к ней как корабль в родной порт?
А ведь на самом деле что-то есть в этом мальчике… Что-то такое, что толкает его сегодня целый день и руководит как кукольник своими марионетками. Что-то, что заставило закрыть рот не позволив произнести ни звука при первом взгляде в эти невозможные глаза. Что-то, что позволило услышать всю невероятную глубину и мелодичность голоса при первых его звуках. Что-то, что гнало назад, в этот чёртов сквер, через мелкий кустарник, как решившего пошкодить малолетнего обормота. Что-то, что заставляет кровь отливать от мозга и резким броском стекать вниз, меняя мысли на желания. Что-то…
Бред, в общем ,вот что!
Перегрузка на работе, погода, плюс хорошая нервная встряска с самого утра, и всё! Получите, распишитесь! Ваш диагноз:… А у вас даже диагноза нет! А нет диагноза, нет лечения! Значит, вы страдаете неизвестной, неизлечимой болезнью!
Ник, ты не Ихтиандр, случаем? Почти два часа проторчал под душем и опять в воде! Лягушка!
Ихтиандр или нет, но небольшую временную фору Саня всё, же получил. И пока «чудо природы» снова плещется под упругими струями «Шарко», у него есть ещё немного времени, чтобы успеть найти хоть один адекватный ответ своему неадекватному состоянию. Ну, или… Или «убить» второй литр «Саузы» и, вообще, перестать понимать происходящее вокруг! Да и внутри тоже…
Госпожа интуиция быстро и не сомневаясь, выносит вердикт: «второй вариант!»
Да, что ж, чёрт возьми, творится-то? Ник, дьявол! Кто ты, на самом деле?
А кем бы он ни был, но у него в данный момент тоже не совсем всё гладко. И тоже возникла парочка вопросов на которые ответы с потолка не падают.
Достаточно мощно развитое чувство самосохранения, почему-то молчит. Совсем, то есть. Зато, непонятно откуда возникшее ощущение, что сегодня будет всё, вынуждает начать поиск хоть чего-нибудь, что может на время стать аналогом кружки Эсмарха. Кто его знает, чем всё это закончится, но опозориться в свой «первый и единственный», по плану не проходит. Так же, как и нет желания прерываться, если вдруг что-то начнёт происходить, и извиняясь сбегать в ванную комнату в судорожных поисках… Ну, в общем оно и так, наверное, вполне понятно чего!
А потому, стоило только хозяину выйти за дверь, как гость на всей скорости галопирует в санузел… И, естественно, ничего там не находит. Ни аналогов, ни подделок.
Чувство разочарования сменяет отчаянная решимость и, плюнув на всё, на что он ещё не плевал, Ник, не задумываясь, скручивает насадку душа. Стараясь не акцентировать особо пристальное внимание на собственных действиях, потому как вся живущая в нём логика, с ужасно озабоченным выражением лица упорно крутит пальцем у виска, заглядывая с материнской заботой в глаза.
Да иди ты, дорогая! Не до тебя сейчас! Главное с давлением воды не переборщить, а то будет… Зато потом можно смело заявить, что способен ради первого встречного вывернуться наизнанку! В прямом смысле этого слова. Если после такого останется чем заявлять! Тоже не маловажный момент, кстати! А то вот так погибнешь за идею… И никто не узнает, о геройстве… Обидно, блин!
И пока хозяин методично и упорно, не отвлекаясь от процесса, укладывает в себя одну рюмку за другой, гость, закончив освоение нового вида экстремального спорта, подстёгиваемый его родной лёгкой формой мизофобии, на самом деле снова ныряет под упругие струи душа.
-Слушай…
-Слушаю…
-Я… Я не знаю…
-Бинго! Я тоже…
Самыми кончиками пальцы проводят линию, очерчивая и без того хорошо видную морду дракона. Чуть прикасаясь к загоревшей, в миг покрывшейся «гусиными лапками», коже, они словно спрашивают… Или уточняют…
Может ошибка? Может не так понял и собственные ощущения и, еле уловимое в начале, набравшее силу и мощь к концу, чувство притяжения от гостя? Может это всё бред напряжённых нервов, и пьяного сознания? Может…
А вот может – быть не может!
Потому, что невозможно мягкие, влажные, пахнущие хорошим кофе губы, столь же неуверенно как и его пальцы касаются уголка рта, чтобы через секунду быть смятыми уже практически неконтролируемым желанием. Чтобы потерявший всякий стыд язык, по-хозяйски раздвинул их. Чтобы в одно мгновение штормовой волной заполнил собой практически весь рот: проскочил по зубам, попробовал на вкус нёбо, и в конечном итоге, зацепившись за не менее быстрый язычок, живущий здесь испокон века, устроил ужасно неприличный танец, от которого стало жарко и тяжело в паху. От которого гость начал невольно постанывать. От которого у обоих проснулся совершенно идентичный один другому интерес исследования. От которого кружатся головы и определённо удары, и алкоголь не играют в этой карусели никакой роли.
И наконец, приходит самая правильная за весь вечер идея дальнейшего поведения.
Пошло всё к чёрту! Он никому, ничего не обязан! Ни объяснять, ни втолковывать! И разбираться в данный момент в собственном поведении нет ни малейшего желания! Завтра! Всё завтра. Похмелье, страх взглянуть в глаза… Может быть и сожаление о содеянном… Всё, что угодно… Но, только пожалуйста! Завтра! Сейчас хочется тонуть в совершенно новых ощущениях. В тонком солнечном аромате гладкой кожи. В ставших невозможно чёрными глазах. Плевать! На всё… На всех… Просто не останавливайся, маленький! Просто не тормози…
А он и не собирается. В данный момент сбывается заветная мечта, преследовавшая на протяжении нескольких лет.
С того самого момента, когда пришло осознание того факта, что основная задача его «мужского достоинства», по какой-то невыясненной по сей день причине, заключается в том, чтобы висеть себе спокойненько, не обременяя хозяина такими понятиями как эрекция и оргазм. Понимание данного момента принесло осознание предельно дружеских отношений с женским полом. А что реально делать было бы, оставшись с девушкой наедине? Хвастаться тем, какая у его «гордости» выдержка? Как она умеет не реагировать на внешние раздражители? Нет уж! Увольте!
А потому перевернув несколько тысяч терабайт интернета, обойдя, наверное, все имеющиеся в сети медицинские сайты, пришёл к единственно-верному выводу: ему нужен мужчина.
Стоило только понять, осознать и принять сей факт, как сразу же начались проблемы. С отцом, в первую очередь. С, и так немногочисленными «друзьями», во вторую. С самим собой, в третью. С первым и вторым он справился довольно быстро. Не без потерь, конечно, но справился. Но вот с собственным «я», которое категорически заявило, что ему может быть пять тысяч раз интересно и любопытно узнать, что скрывается за столь загадочным словом "оргазм", оно не позволит ему падать на спину перед любым возжелавшим, сделать ничего не смог. А потому, дабы не сойти с ума от невозможности дать организму необходимую разрядку, пришлось по совету чужой мамы удариться во всё, что модно было.
Загружать мозг изучением иностранных языков и точных наук, одновременно выматывая тело спортивными танцами и паркуром. Перегружать себя так, чтобы переставал понимать кто он и где, до подгибающихся от усталости коленей, лишь бы только не просыпаться среди ночи от чёртового томления и желания. Снять которое он не мог ни одним из известных людям способов.
И ничто, совершенно, абсолютно ничего не могло ему помешать сейчас, проверить теорию на практике! А если и так ничего не получится, то можно будет спокойно ставить крест на сексуальной жизни, успокаиваться и жить как жил до этого не теша себя несбыточными мечтами, не загромождая мозг идеями: а вдруг, а может быть…
По странному и невероятному стечению обстоятельств, человек против которого гордое «я», не имело ничего против, судя по всему, оказался натуралом. Но с другой стороны, Слава Богу, что дядька очень даже революционных взглядов и далеко не гомофоб! И пускай уж всё случится! Уже сил больше нет, право слово! Или да, или нет! А не это вечное мотание из стороны в сторону!
На данный момент главное воспрепятствовать всеми способами, возможности добраться горячим рукам до правого бока закрытого татуировкой. Если Саша почувствует то, что скрывает под собой дракон, вопросов не избежать, а это определённо не то, что нужно Нику.
А нужно ему всего лишь добраться до налившегося кровью органа и встать на первую ступень в длинной лестнице достижения желаемого. Добраться и увидеть то, что так красочно показывает гей порно. Если не почувствовать самому, а это навряд ли, то хотя бы увидеть пелену наслаждения в чужих глазах. Он как ребёнок, которому дали в руки долгожданную игрушку. И ощущения именно такие.
А оно оказывается и на треть не так противно как казалось по началу при просмотре видео…
Ты только ни на что особое не рассчитывай, Сань… Опыта у меня… Коты плачут больше…
«Делай то, что хотел бы ощутить сам!». Фраза из «советов для неопытных», всплыла сама по себе. Проблема заключается в том, что кто-то понятия не имеет о том, что же именно ему хочется чувствовать! Ладно попробуем…
Слизнуть выступившую из отверстия каплю… Задушить прямо в зародыше чувство зависти и жалости к себе любимому. Ощутить вкус. Понять, что рассчитывал на что-то гораздо худшее. Лизнуть ещё раз. Попробовать захватить в рот всю головку целиком, (вроде так делали ребята из и-нета), по тому, как прервалось дыхание и дернулись на встречу бёдра понять, что вроде бы всё происходит как нужно. Захватить-таки её целиком, оттянуть всей ладонью крайнюю плоть к самому основанию, вытащить эту мощь изо рта, пройти по всей длине языком, ради интереса засосать яичко, поиграть спрятанным внутри мошонки семенником, с совершенно неприличным звуком выпустить его, чтобы тут же закрепить пройденный материал, проделав то же самое со вторым. Вникнув, по самое не хочу в процесс изучения, забыть на фиг о том, что здесь есть кто-то ещё помимо тебя и столь тщательно исследуемого органа и, в связи с этим, несколько потеряться в пространстве от жутко эротичного стона, неожиданно раздавшегося над головой. Подчиниться сильным, нежным рукам, не сопротивляясь позволить поставить себя на ноги. Самому скинуть никому ненужные штаны и повернувшись к Сане спиной, прижаться к горячему органу ягодицами. Поймать внизу живота какое-то совершенно новое, а потому неопознанное ощущение, успеть удивиться этому и, одновременно перехватить руку, почти коснувшуюся самого нижнего шрама на боку, чтобы, в конце концов, практически в полную силу лёгких заорать от неожиданности, когда крепкие зубы впиваются в нежную кожу шеи, вызывая горячую волну, прокатившуюся по всему телу.
Попустительствовать ненавязчивым намёкам о необходимости продвижения в спальню. Не прерывая контакт и ласку дойти до неё и, не дожидаясь лишних вопросов опуститься возле кровати на колени, провоцируя партнёра повторить движение, расставив сразу всё по местам. Прогнуть поясницу, немного «потанцевать» бёдрами, нащупать входом истекающую смазкой головку и…
Быстро притянуть к себе подушку, уткнуться в неё лицом, вцепиться зубами, до онемения в пальцах сжать кулаки и дышать, дышать, дышать… Дышать ,терпеть и ждать, надеясь, что Саня хорошо выпил и надолго его не хватит. Душить в себе желание отработанным ударом вырубить «противника», и стараться заглушить единственную мысль, оставшуюся в голове: «Или ты сейчас кончаешь… Или, пеняй на себя!»
Да только вот… Саня-то причём? Сам же всё… Сам же…
Не будет в его жизни никакой даже завалящейся сексуальной активности! Никогда больше! На хрен все эксперименты! К чёрту всё! Да ты кончишь, сегодня или нет?!!
Оргазм отрубает последние функционирующие рецепторы. Всё на что хватает сил, это заползти на кровать и, рухнув плашмя, вырубиться. Предварительно успев провести рукой по непослушной после душа гриве волос, извиниться и, на полном серьёзе заявить, что ничего подобного в его жизни ещё не случалось.
Снова душ.
Настроение от приподнятого неизвестностью и надеждой, перешло в муторное от реальности. Ничего не вышло! Все ожидания и чаяния смываются в канализацию равнодушным потоком воды. Облом, батенька! Как говориться: не можешь, не морщи! Ну и ладно! Подумаешь, ещё одна мечта лопнула как воздушный шарик… Подумаешь, и так не эдак… Переживём… И хуже бывало, и ничего…
Ник, выходит из ванны, и практически сразу понимает, что он не может здесь больше находиться. Просто не в состоянии. Полный шмон карманов перед отправкой вещей в алюминиевый барабан стиральной машинки продемонстрировал полнейшее отсутствие финансов. Идти пешком через весь город, нет ни желания, ни сил. Взгляд падает на стопку наличности, мирно лежащей на полке в коридоре.
Это заём, Сашок! Не переживай, через пару дней верну всё. Я у тебя дома, адрес известен. Положу конвертик в почтовый ящик, ты его на входе автоматически проверяешь, я это видел. Встречаться нам больше незачем. Определённо.
Влажная после стирки одежда мерзко липнет к телу и категорически не хочет натягиваться. Космическая вакуумная воронка в груди тормозит движения, бросая сознание в пучину отчаяния и какой-то муторной душевной внутренней боли.
Уже ступив на порог, Ник разворачивается. И вернувшись в спальню, накрывает мирно храпящего хозяина простынёй.
-Спокойной ночи! Мне на самом деле искренне жаль, что всё произошло именно так. Прости…
Тихий шёпот не в состоянии проникнуть в вымотанное до предела сознание. Но для уходящего гостя это и не важно. Важно только то, что, не смотря на крайнюю степень разочарования, его не отворачивает от этого человека, как это частенько случается в таких ситуациях. Ему на самом деле жаль, что на этом всё. Понравился Саня Нику. Сильно понравился. Но портить человеку жизнь, навязываясь и напоминая о том, что он, возможно, постарается забыть, Ник не будет. Никогда.
Замок автоматически защёлкивается за спиной. Словно ещё одна страница жизни перевернулась. Уже перевернулась. Всё… Не оглядываться. Следующий шаг только вперёд.
Луч солнца прицельно бьет в правый глаз. Череп не рассыпается на составные только благодаря волосам. Во рту… Ох, нет… Ни одна кошка не в состоянии сделать такое… И две не могут… Если только прайд крупных кошачьих пробежался, тогда да…
Состояние… Будто…
Воспользовались и не заплатили… Ни копейки…
Но воспользовались по полной программе…
Ё!!!
Доброе утро!!!
Заходя на четвёртый круг обыска квартиры в поисках гостя и поймав себя на желании поискать в шкафу, Саша начинает слышать прорывающийся сквозь плотный туман текильного похмелья голос собственного разума: «Ещё в холодильнике поищи! Придурок!»
Не любит Саша его. Терпеть он не может этот мерзкий, ехидный, до тошноты честный глас внутреннего «я». И так не айс, а тут ещё этот… С холодильником… Сам идиот! Хотя в холодильник стоит наведаться…
«Аква Минерале» из-под морозилки… Вот где счастье-то, на самом деле! Такая жидкая, такая холодная, такая… Вода!
Душ. Зубная щётка. Зубная паста. Ополаскиватель для рта. Что ещё можно? «Доктор Пропер»? «Доместос»? «Кометом» зубы чистят? Нет, да… А зря, зря… Недоработка отечественной химпромышленности.
«Поешь лучше чего-нибудь возьми!»
При мысли о еде к горлу подкатывает комок. Нет! Завтрак, как и ужин, стоит отдать врагу. Пусть силы набирает. Ему надо, могут пригодится… Если Саша переживёт сегодняшний день… А если нет, то… Ай, да приятного аппетита! А вот кофе! Это можно!
Кофеварка раскрыта.
Он обычно оставляет её в собранном состоянии...
Это такой своеобразный мазохизм: открываешь кофеварку, выдалбливаешь из неё уже успевшие присохнуть зёрна, ругая себя на чём свет стоит отмываешь, собираешь всё обратно, и… А, нафиг этот кофе кому упал! Уже не хочется… А вот в следующий раз можно сразу приступать к приготовлению! Зато так и привычки особой нет и здоровье сохраняется!
А сейчас кофеварка открыта… А потому что не он ей пользовался. А вот и запчасти от неё лежат чистые на столе. А…
Чёрт…
Запах свежесваренного кофе пробуждает отрывочные воспоминания. Нечёткие, коротенькие клипы вчерашних событий проскальзывают под закрытыми веками. Ох, и накушался же ты вчера, Александр Николаевич. От души!
А память, просыпаясь и потягиваясь, предлагает к просмотру уже полнометражное видео. Со всеми подробностями… Со всеми малопонятными моментами… Прокручивает запись желаний и ощущений…
Мать твою, Господи!!!! Что это было?!!
Резкая трель стационарного телефонного аппарата выводит из мысленного созерцания вчерашних событий. Саша, вздрогнув всем телом, опрокидывает на себя кружку с горячим кофе. Матерясь сквозь зубы, со скоростью реактивного истребителя несётся в комнату, снимает трубку, и…
-Привет, Юр…
Стоит только услышать голос абонента на том конце провода как прямо физически ощущается навалившееся разочарование и безразличие. Странно. Он вообще не ждал звонка… Ни от кого… Почему же так хочется закончить разговор даже не успев его толком начать?
Кого ты ожидал услышать на самом деле, а?
Голос Юрия Васильевича настойчиво что-то объясняет… Кому только? Здесь нет никого кто бы его слышал…
В данный момент собеседника до гула в ушах придавило рухнувшее во всём объёме неподъёмной честности осознание произошедшего. Мама дорогая! Мамочка моя! Да это что же…! О, Господи!
Так и не произнеся ни слова, Саша кладёт трубку на аппарат… Снова поднимает… Невидящими глазами смотрит на кнопки набора… И только сейчас понимает, что он ничего не знает о своём госте… НИЧЕГО! Абсолютно!
Профессиональная привычка заставляет сорваться с места и проверить привезённую вчера документацию. Папки и пальцем никто не трогал. Всё так как он оставил. Что-то есть в жизни одиночки: беспорядок виден сразу и если бы кто-то просматривал бумаги, Саша понял бы это сразу.
Вместо облегчения становится ещё хуже. Муторное чувство какой-то непонятной вины заставляет отступить даже похмелье.
Ни имени, ни телефона, ни места проживания… Ничего…
Он звонил вчера с мобильного который лежит не дальше чем в коридоре!
Две секунды и глазам предстаёт длинный список номеров папки “исходящие”. Телефон больше рабочий чем личный, основная масса номеров не внесена в список контактов и, тоскливо просматривая колонку цифр, приходится отказаться от мысли, что всё проще, чем казалось. Если только не начать обзванивать всех подряд, уточняя: “а не Вам ли звонил парень которого я сбил?” Похмелье, похмельем, но такое поведение для юриста неприемлемо ни в каком состоянии.
Он учится!
Только вот где? Или хотя бы, на кого? Или хоть что-нибудь!
Желание до хруста сжать ладонями собственный череп становится просто невыносимым. Это кем надо быть?… Чтобы вот так!… Блин, мальчик! Ты где?.. Ты как, вообще?..
Фото! Точно!
Саша вчера не выдержал. Ну, понравилась ему татушка! И незаметно сделал-таки несколько фотографий пока Ник кофейничал. И разрешения не спросил… Потому что, отчего-то точно знал, что согласия не получит…
Сбиваясь и нажимая по несколько клавиш сразу, он, наконец-то, открывает папку «фото» в телефоне… Ну, хоть здесь что-то есть! Только вот стоит перенести файлы на компьютер как сразу становиться ясно: по факту и здесь нет ничего. Фото чёткие… Но снимки делались тайком и ничего кроме тату объектив не запечатлел. Всё… Больше зацепок нет…
Рвущее что-то внутри отчаяние накрывает такой мощной волной, что становиться тяжело дышать. И сквозь плотный туман какой-то тоскливой безнадёги проступают черты ещё одного вопроса… Вопроса, способного своей простотой свести с ума любого…
Саш… А зачем тебе так нужен этот мальчик?
Настойчивый свистящий звук, даже во сне вызывающий подспудное чувство тревоги, выдёргивает Ника из счастливого забвения ровно в тот момент когда его приняли на журфак. Ну… Во сне, понятное дело… Случись такое в реальной жизни и он поверил бы и в чудеса, и в деда Мороза, и в... Да не важно…
Осознать, что конкретно стало причиной его вынужденного бодрствования, получается только полностью проснувшись. Но стоит осмыслить происходящее, как хочется снова уснуть.
Его сосед по комнате в институтской общаге, отвратительно свистящим шёпотом, который и сыграл роль будильника, разговаривал со своей невестой.
И темой разговора был Ник.
А точнее его вчерашнее отсутствие.
И судя по тому как оживлённо они обсуждали пару сотен способов его убийства, просыпаться точно не стоило. Определённо не в данный момент.
Мишка, бывший “одноклассник”, не смотря на разные школы, нынешний однокурсник, благодаря которому, а точнее – отцу которого, Ник имеет в настоящем крышу над головой и возможность учиться, предлагал добить его во сне, мотивируя своё решение тем, что проснувшись, «жертва» сама наваляет так, что бежать им быстро и как можно дальше пока попутный ветер не усилится низколетящими кирпичами.
Мышь, в миру - Мария, ста восьмидесяти двух сантиметров роста, талантливая партнёрша Ника по танцам, «золотая» студентка текущего выпуска мединститута, предлагала несколько иной способ. Судя по мнению «нежно и горячо любимой» подруги ( в чём Ник начал искренне сомневаться), его стоило сначала связать, потом разбудить, и только потом, поиздевавшись в своё удовольствие, аккуратно и профессионально разобрать на органы. Необходимость «расчленёнки» обуславливалась тем, что у Марии скоро зачёт по анатомии, а в родном институте катастрофическая нехватка материала для практики.
Проведя в тактических спорах о том, что допустимо, а что уже карается УК РФ, примерно с полчаса, «друзья-приятели» пришли к выводу, что в любом случае Ника стоит разбудить.
-Вот пускай он, глядя мне в глаза, объяснит, почему мы должны были весь вечер убить на прочёсывание парка в поисках «безвременно ушедшего», а потом ещё полночи потратить на звонки во все городские морги и отделения милиции? И с чего ему в голову пришло, что это может быть весело? И где его, на самом деле, черти тягали?
Вот сейчас, когда она находилась в состоянии крайнего возмущения, становилось понятно почему к красивой, высокой, умной и талантливой Марии, прикипело столь странное прозвище. Голосовые связки девушки могли выдавать столь высокие звуки, что у людей находящихся в радиусе нескольких метров возникало невольное желание заткнуть уши. И звук, на самом деле, напоминал сверх громкий мышиный писк.
-Мышка, выдыхай… По крайней мере он живой и сейчас мы знаем место его дислокации… Но ему самому от этого точно легче не станет… - Михаил с задумчивым видом внимательно смотрит в спину «спящему» другу. – Наш препод вчера совершенно определённо сказал: если только данный господин не умер, то никакая причина его отсутствия на сегодняшней пересдаче зачёта уважительной считаться не будет… А судя по тому, что голову он вчера принёс в руках, отдельно … Осмелюсь предположить… Что болит она у него довольно сильно…
-Знаешь, Миш… Голова у него болит… Что-то не страдаю я особым человеколюбием после таких «концертов»! Голова у него болит! Пускай скажет спасибо, что задница ещё не болит!
-Да вообще-то есть немного… - Ожидание смерти хуже самой смерти, и Ник, осторожно принимает сидячее положение.
Говоря откровенно, кроме него самого, проснулось ещё и чувство вины. И Нику сейчас, на самом деле, панически неуютно. Ведь после того как он сел в машину во второй раз ему даже в голову не пришло соединиться с ребятами и успокоить их. Предупредить о том, что его сбили и он будет дожидаться их в парке, он предупредил. А вот перезвонить и сказать чтобы ребята не беспокоились… Ума не хватило. А потому предлагаемая Мышью «расчленёнка» стала выглядеть вполне логичной и закономерной.
-Доброе утро, лапонька… - Ох, не к добру у Мыши голос таким ласковым стал… Ой, не к добру… - А что так? Что-то случилось? Может ты не выспался? Или, может быть, кто-то из нас послал тебя туда не знамо куда, принести то, не знамо что? Или, может, потому что ты нашёл столь долгожданное приключение на самую большую мышцу организма?
-Последний вариант!!!
Наверное не стоило закрывать уши ладонями и пытаться переорать поток высоких звуковых частот выдаваемых Мышью. Наверное, это было ошибочным решением…
Во-первых: внутри черепа, оказывается, есть странная ёмкость, в которой хранится фейерверк. Довольно симпатичный, кстати… А ещё там есть светящиеся гирлянды и бенгальские огни… И всё вполне мило… Ай! Кто заказывал билеты с услугой "всё включено"? Не надо больше аттракционов! Ему вчера хватило… Ну, пожалуйста…
Во-вторых… Во-вторых…
А! Во-вторых! Во-вторых: у него совершенно скотский организм! Надеяться на который не стоит никогда в жизни! Вчера эта сволочь опозорила его перед совершенно посторонним человеком, не колеблясь, продемонстрировав содержимое желудка. Сегодня же, не смотря на перекрывающий дыхание спазм удушающей тошноты, желудок и не думает о том чтобы расстаться с содержимым. Держит мертво, что хороший питбуль.
В-третьих…
Он оглох… Видимо окончательно и бесповоротно… Потому как глаза превосходно видят, что Мария продолжает говорить, но Ник не слышит ни звука!
Что, чёрт возьми, происходит, вообще?!!
И откуда взялась эта дурацкая привычка: чуть что, сразу в обмо….
Зато необходимость отвечать на вопросы отпала сама собой.
У многих людей есть привычка «прокручивать» в голове предстоящий разговор. У хороших юристов эта особенность является необходимостью. «Проиграть» все возможные варианты предстоящего процесса, значит быть готовым к неожиданностям. И практика показывает, что непредвиденные обстоятельства, всплывающие в ходе слушания, играючи разваливают любую линию защиты если только у адвоката не хватило ума предварительно «просмотреть» несколько возможных направлений. И добавить к ним пару невозможных. И ещё несколько нереальных… И можно, в принципе, пройтись по всем салонам в которых имеются тату-мастера… Рисунок необычный и очень профессионально выполнен… И мастеров, способных на такое, точно много быть не может…
Шасси самолёта мягко толкаются в бетон посадочной полосы.
Страсбург.
-Цель пребывания в стране? На какое время Вы планируете задержаться?
Таможенник с плохо скрываемым раздражением повторяет заторможенному туристу набившие оскомину вопросы.
Саша молча протягивает договор, подписанный фрау Винкельхок. Он представляет её интересы. Этого достаточно для беспрепятственного въезда в страну.
-Юридический представитель…
С громким щелчком в Сашиных документах появляется ещё одна печать.
Сколько их уже на самом деле? Надо будет как-нибудь впасть в детство и пересчитать… После того как станет известно хоть что-нибудь… Хоть какой-то минимум…
Чувство, что он смотрит на окружающий мир со стороны не принимая в его извечной суете никакого участия, появилось у Саши ровно в тот памятный «похмельный» день. Вместе с ощущением невосполнимой потери. Прошедшее после время, только добавило сумрака в душе всегда уверенного в себе юриста и это странное состояние не отпускает, не даёт передышки, давит и душит безразличием ко всему, что не касается постепенно ставшим наваждением Ника.
Завтра предварительная встреча с судьёй… С адвокатами «другого берега»… Надо бы, по хорошему, узнать хотя бы причины развода и мотивацию отказа благоверного истицы… Он же ни сном, ни духом… Ни малейшего понятия… Как так получается, что человек живёт… Да, нормально так себе живёт… Ровно и планомерно… А потом, раз! И случайность ломает всё! Безжалостно и безапелляционно. Если верить мудрому востоку: случайности не случайны. В каждом: «это судьба», есть своя закономерность. Очень хорошо! Ну и в каком талмуде, в какой библии, и на каком языке искать теперь ответа на вопрос: что дальше?.. И главное, как?
Такси, гостиница, брошенный на входе чемодан, хозяин данного номера на ближайшие, минимум пару (если повезёт) месяцев, вытянувшийся прямо в одежде и обуви на кровати, пропущенный звонок… Ещё один… И ещё, и снова, и…
Господи! Да когда уже батарея сядет?
Чёртовы японцы! Понаделают надёжной техники, мучайся теперь!
-Да!
-Ты на месте?
-Ага, и тебе привет, Юр.
Тяжёлый, глубокий вдох разочарования невозможно не услышать если только ты не оглох. А Юрий Васильевич, определённо, не страдает проблемами со слухом.
-Что случилось?
-Где?
-Саш… Понятия не имею где! Но догадываюсь у кого! Что, чёрт возьми, происходит?.. Что с тобой происходит?
Второй раз вопрос звучит гораздо спокойней. После небольшой восстановительной дыхательной гимнастики, у старшего компаньона получается говорить относительно спокойно и не эмоционально… Не смотря на едва сдерживаемое желание добраться до «младшего» и приложить этого гада чем-нибудь тяжёлым. Несколько раз. Пока не полегчает! Обоим…
-Ничего…
-А! Да? И как я сам не догадался! Так ладно… Оставим пока твою персону без внимания… Обратим благородный интерес к нашей клиентке! Точнее к её детям. Ты собираешься договариваться о совместном участии родителей в воспитании, или будешь настаивать на полной передаче детей под материнскую опеку?
Интересно… А если попросить Юру сделать перечень всех городских тату салонов… И обзвонить их все заодно… А, вообще, надо просто переслать ему имеющиеся фото, пускай проедет по ним, покажет… Или нет? Или этим стоит заняться самому? Наверное самому будет пра…
-Саша… Саша! САША!!!
-Что?
-Две страницы нелитературного текста, вот что! Ты… ты…. Ты меня слышишь, вообще?!
-Вообще, я последнее время никого кроме тебя и не слышу…
-Я тебя умоляю…
-О чём?
Молодцы китайцы, или буддисты, или кто там разработал технику правильного дыхания? Если бы не эти упражнения прямо в процессе разговора, Юрия Васильевича, скорее всего уже увезли бы в реанимацию… С обширным инфарктом… Или, с не менее обширным, инсультом…
-Об откровении…
-Свыше?
-Нет, Саш… Изнутри… Что с тобой творится? Ты не ты, последнее время. Огрызаешься даже как-то лениво. Давай-ка, парень, выкладывай… Всё и как на духу! Может я тебя и не всю жизнь знаю, но достаточно, чтобы помнить о том, что ты человек действия. И если тебя что-то гложет и не даёт покоя, ты не успокоишься сам по себе. И думать ни о чём не будешь пока ответа не будет. Давай делись уже! Чем смогу, помогу, и это не пустые слова! Мне необходимо всё возможное твоё внимание в процессе, а не на радуге! Ты из-за этой своей «упёртости» и достиг того, что имеешь… А сейчас, мне кажется, она становится твоей кнопкой самоуничтожения. Давай, паря! Колись!
-Пожалеешь, Юр…
-Что бы это ни было… Обещаю… Даже если пожалею… Сделаю всё, что в моих силах. А возможности у меня имеются. Ты это прекрасно знаешь…
-Мышь! Или ты прекращаешь столько есть, или мы убьёмся оба!
Совершенно спокойно поднявшись с матов на которые Ник ронял её уже пятый раз за последние полчаса, Мария, невозмутимо посмотрев на партнёра, абсолютно безразличным тоном заявила:
-С такой программой мы свернём себе шеи независимо от моего веса. Ник, ты не вытянешь меня на такой поддержке. Никто не вытянет. И никого! Если только кто-нибудь не доверит тебе новорождённого… Только так. Люди старше семи лет, имеющие вес меньше…
-Ну и к чёрту тогда все соревнования, олимпиады и турниры! Англию, Лондон и гран-при!
Ник отходит на пару шагов от девушки... Он срывается на, по сути, ни в чём не виноватую Мышь и тут же начинает чувствовать себя последней скотиной… Но сдать назад не позволяют натянутые до гула нервы.
Вообще, всё к чёрту! И всех! Не может он уже больше! Ник, у нас программы нет! Ники, музыка не подходит! Ник, что с регистрацией? Как с машинам?, У нас этого нет и того не достаточно! Ник, Ник, Ник!!! А у него нервов не хватает на всех этих младенцев! Их шесть человек в команде! А всем должен заниматься именно он! Где это написано? Где подтвержденный нотариусом договор об опеке и оказании бесплатных круглосуточных услуг?!
Во, ё!!! Юридическая грамотность, оказывается, передаётся половым путём! Блин! Никто не знал, а выясняется…
Неожиданно эта мысль успокаивает.
И он возвращается к мирно ожидающей его Мыши. Ни слова не говоря буквально сгребает её в объятия и прижавшись носом к виску замирает.
-Прости Мышка… Что-то у меня этот начался… Как вы его величаете?
-Я поняла! Достаточно! Ник… Что, всё-таки, произошло тогда?
Ответом служат два полных оборота и через секунду, оказавшись плотно вжатой в бёдра партнёра по танцам, Мария вынуждена дублировать движения ведущего. Молча.
Да ничего такого о чём тебе стоило бы знать, девонька. Совершенно ничего. Жених твой знает и этого достаточно. Для того чтобы мы с ним перестали ладить… Чувствую, что в очень скором времени это и произойдёт. А пока!
Резкий выброс партнёрши вверх, на всю длину рук. Мария доверчиво прогибается в крепких, надёжных руках и, не расслабляя позвоночник, в меру сил, помогает Нику выполнить перекидку. Всё! Получилось! Теперь можно установить ладони на его бёдра и уже самой закончить элемент.
-Ха! А кто-то говорил, что не выйдет!
Счастливая улыбка озаряет лицо и сразу становится ясно, что в этом, уже мужчине, всё ещё живёт ребёнок. Которому необходимо гордиться своими достижениями. Для которого важна поддержка близких людей. Ребёнок, которому судьбой выпало слишком быстро повзрослеть, но не погибнуть под бременем лишений, а просто затаится чтобы периодически проявляться на свет.
-Ну, мне же надо было как-то тебя заставить сделать это! – Мышь смеётся в ответ на прищурившийся глаз приятеля. – Хочешь чего-то добиться от Ника, скажи ему, что нет никого, кому бы это было по силам!
-Ну и кто ты после этого?
-Друг, Ники… Всего лишь друг. Которому не совсем всё равно, что с тобой происходит. Слушай… Может ты всё-таки… Ладно, всё! Проехали!
Каблуки танцевальных босоножек звонко щёлкают по паркету пока Мария выходит из зала.
Да, ты права, любопытная моя. Проехали!
На сегодня всё. Теперь можно поиграть чисто для себя. Скинуть всё это… Накопившееся… Внутри, вокруг…
Ритмичная музыка сразу, резко наполняет зал. Заполняет до краёв, вдруг, ставшее полым, тело. Бьёт по барабанным перепонкам и глушит мысли. Чувствуется каждая молекула собственного организма. Каждый атом выравнивается в ровную, необходимую хозяину линию. И через пару минут возникает максимально возможное единение разума с телесной оболочкой.
Уже почти пройдя мимо зала, торопясь быстрее попасть в свою комнату и начать готовиться к завтрашнему зачёту, Мария непроизвольно оборачивается.
И застывает в невольном восхищении хотя видит происходящее далеко не в первый раз. Благо, что Дворец спорта, в котором они арендуют зал построен не так давно и двустороннее стекло даёт возможность не только видеть собственную работу во время тренировок, но и, не мешая, наблюдать за теми кто в данный момент трудится… Или, наоборот… Наслаждается…
Ник на самом деле неповторим! И работать с ним в паре, на самом деле, честь! Почему-то выпавшая именно ей. И где-то глубине души, она очень надеется, что не подводит его. Но если уж судить откровенно и непредвзято, то количество кубков и наград, прямо говорит об идеально-синхронном альянсе пары, заслужившей их. Но всё же когда он один.. Как сейчас… Сам в себе, без внешнего мира, в полную силу и не опасаясь ни за кого… Вот здесь становится понятно, что равных ему, скорее всего, просто нет… И попроси её кто-нибудь описать, происходящее действо… Она бы ответила только одной фразой… «Он может невозможное».
Так, значится! Развод нас не радует? Правда? Ну, ладно, это можно понять. Даже очень легко понять! С женщинами, владеющими контрольным пакетом акций концерна Bуshc, непросто развестись. Да, наверное, это практически невозможно, если уж говорить откровенно, положа руку на сердце. Да? Господин… Как вас там? А, вот! Александер Брайант. Ещё бы немного и быть нам тёзками. Но это тебе не поможет. Для того чтобы рассчитывать на помощь или понимание первоначально не стоит, хоть ты и опровергаешь данный факт, распускать руки. Тем более поднимать их на женщину! Родившую тебе двух наследников и продолжателей рода! Козёл, блин… А, вы? Фрау? Астрид Винкельхок... Подданная США, родом из Германии… В браке… Да, уж! Ненадолго тебя хватило, мистер Брайант! И полных пяти лет не вытерпел. Ладно. Дальше… Дальше… Может батарейка села? Ну, да, конечно… Пять минут назад полный заряд был, а тут взяла и села! Так… Фрау Винкельхок… А зачем вы, вообще, замуж выходили? С таким финансовым обеспечением? Да ещё и в другую страну переехали ради этого брака? Нет, эта тишина убивает! Сказал «через пару часиков». Значит, перезванивай!
Терпение сейчас точно не является вторым именем Саши и он звонит коллеге сам. Пропустив положенное количество равномерных длинных гудков и, дождавшись принудительного обрыва вызова, он повторяет звонок. С тем же успехом, что и в первый раз. Ни секунды не сомневаясь набирает номер их офиса. Ага… И там все немы наглухо! Домашний… Чёрт! А Российская Федерация ещё существует на планете? Что происходит?
Следующие несколько часов, с небольшими перерывами, со всё возрастающей тревогой, Саша пытается добиться хоть какого-то ответа, хоть по одному номеру.
Порой результата можно достигнуть только упрямством и юрист убеждается в этом лично. Трубку домашнего телефона снимает Анжела, дочь Юры. Поговорив с девушкой он спокойно нажимает «отбой». И через мгновение сотовый аппарат разлетается на мелкие части, попутно разнося стеклянную столешницу журнального столика. Извините, господа французы! Но к буйству русских вам не привыкать.
Жалобный звон разбитого стекла не может заглушить продолжающие звучать в ушах слова Анжелы: «Ой! Дядь Саш… Я не знаю, что к чему, но папа попросил говорить вам, что его нет».
Стул жалобно скрипнув амортизатором прогибается под весом рухнувшего в него тела.
Так значит, да?
Ну что, фрау Винкельхок… Разводимся значит… Разводимся…
Глаза смотрят сквозь папку. В голове крутятся мысли и идеи не имеющие совершенно никакого отношения к процессу.
Теперь, Юрий Васильевич, вас для партнёра нет? Зря сказал. Но с другой стороны... Не нравится? Да и Бога ради! Это не брак, в конце концов. Аннулировать договор о партнёрстве легче чем развестись. Сам всё сделаю! Главное определиться с чего начать. И всё будет в порядке.
Фрау Винкельхок вместе с двумя детьми и желанием избавиться от мужа остаётся за пределами внимания нанятого ею адвоката.
Лондон встречает чисто английской размеренностью и, удивительное рядом: ясной, солнечной погодой. Двухэтажный автобус неспешно доставляет их из аэропорта прямо на Южный берег города. До Southbank Center, среди строений которого находится нужный им Qwest Southbank Hotel, десять минут ходьбы.
Через четверть часа ключи от номеров уже в руках. Можно пару часиков потратить на отдых и стоит разузнать, где тут что.
В этом году под соревнования выделили аж Royal Festival Hall! Небывалая роскошь со стороны прижимистого городского правления. Обычно все соревнования проходили в QEH, а сейчас эта площадка будет служить всего лишь разминочным залом!
Хотелось бы знать к добру это, или как?
Через несколько часов после приземления, Ник, как основной, вынужденный организатор всех выездных мероприятий, раздав ребятам паспорта (от греха и полиции подальше), присоединяется к Мыши и Михаилу, ожидающих его у входа в QEH.
Разведка даёт положительные результаты. Во-первых: соревнования «тёмные». Редкое явления на международных турнирах. Имена танцоров, как и представляемая ими страна, будут открываться только когда ребята начнут выбывать из списка участников. Ну, или побеждать, тут уж как повезёт. А до этого момента они все просто цифры, выпавшие в жеребьёвке.
Во-вторых. Как раз момент проведения жеребьёвки…
От каждой команды один человек. Капсула с номером достаётся им из бочки собственноручно. Реально играем «втёмную»!
В-третьих. Программа идёт двойная! И это на самом деле, супер, потому как большая часть конкурентов откажутся от участия. Немногие любители спортивного танца считают необходимым для себя заниматься классическим танго, вальсом, румбой. И очень, очень зря, ребята!
Ну и последний момент…
Организатором соревнований выступает… Овации, пожалуйста!
Нет, не Англия. Она, как говорится, «на хвоста упала». Швейцария!
А это значит… Ох, что это значит!
За денежное вознаграждение победителю стоит побороться. И борьба будет! Швейцарцы ребята расчётливые, но далеко не столь скупые как англичане. А потому сумма будет внушительная…
Может хватит на оплату второго высшего? Ну, не за весь период обучения, конечно, но хоть на первый взнос, а там… Покрутиться придётся… Но у мечты нет цены… А журфак – мечта. И у Мышки получится внести свой процент в их с Мишей грядущее торжество. Она чувствует себя неуверенно из-за того, что будущий свекор планирует оплатить свадьбу целиком и полностью сам. Её прекрасно можно понять. Он сам обязан этому человеку. И немалым. Да практически всем. Включая собственную шкурку которая до сих пор в целости и сохранности только благодаря отцу друга. И тем, что ему удаётся который год скрывать собственную фамилию, тоже. Потому и организационные вопросы ложатся на его плечи. «Светить» паспорт где бы то ни было, даже перед приятелями и однокурсниками, совсем не с руки. И по личной просьбе руководителя городского департамента здравоохранения, к которому за помощью и обратился отец Михаила, даже ректор института никогда не звал его по фамилии. Да, поначалу это было странно, многие задавали провокационные вопросы, но со временем все привыкли. Все, кроме него.
Даже если в призовом чеке прописана астрономическая сумма поступление в гуманитарный ему всё равно не светит. Там никто не поймёт такую странную необходимость. Да он и не скажет о ней.
Чтобы куда-то поступать, да даже для простой сдачи экзаменов в ГИБДД, надо сначала сменить фамилию.
-Ник, связь с Сатурном сегодня неустойчивая. Слушай… Я тут посмотрела по сторонам. По сути нам ничто не мешает дотянуться своими кривыми лапками до ВП. У нас серьёзных соперников, пар пять, не больше. Завтра глянем на их программу со стороны и… Ники, что опять не так?
Мышь забегает вперёд, заглядывая в глаза. Он автоматически улыбается в ответ.
Не переживай маленькая! Всё то же. Ничего нового.
Интересно… Батя Михи отказался иметь дело с заменой документов. Хотя у него и чин не мал и знакомых везде полно. Но, скорее всего, он прав: если уж менять, то менять всё. Адрес прописки, отчество. Выписывать на нового человека все полюса и страховки. И тогда, может, оно и сработает. А Саша юрист. И судя по всему – сильный юрист. А юристы народ юридически грамотный. Гениальный вывод! Долго думал-то? Ладно, сейчас не об этом. А ведь он, скорее всего, мог бы что-нибудь придумать по этому поводу. Чтобы и закону на пятки не наступать и жить спокойно. Может не стоило срываться от него как пятилетнему младенцу? Умная мысля. И пришла, как всегда, вовремя! Всё уже… Проехали!
-Вопросы к свидетелю?
Вот, да! Надо, всё-таки, постараться определить место его обучения. А там и свидетели появятся. Ну, друзья, однокурсники, просто приятели, в конце концов…
-У господина адвоката будут вопросы к свидетелю?
К этому? Определённо нет.
Саша отрицательно машет головой. Молча. Снова молча. Слушание продолжается уже почти месяц, а он, по факту, ещё ни звука не произнёс.
Для того чтобы почувствовать разочарование клиентки даже зрительный контакт не нужен.
Хочется всё бросить. Прямо на месте. Плюнуть и вернуться домой. Знать бы ещё, что именно это изменит. Но, сам факт того, что он находится у чёрта на куличиках, убивает остатки жизненной активности.
-Слушание дела переноситься на понедельник.
Ну и ладно. Ещё пара лишних дней. Что они реально решат?
Чья-то ладонь осторожно ложится на его плечо.
Ох! Фрау Винкельхок…
Ему ужасно, отвратительно стыдно перед довольно милой, кстати говоря, женщиной. Таких как она любят. Более чем посредственную, можно даже сказать – несколько отталкивающую внешность, превосходно восполняет широта души и какая-то невозможная нежность и доброта. И те кому посчастливилось увидеть внутренний мир этого человека, будут её любить. Не за акции и влияние. Не за облик. За человечность. Реальную, столь редкую сейчас доброту. За понимание. Почему таким людям так не везёт порой в личной жизни?
-Мы можем поговорить, господин Слатвинский? Позвольте угостить вас чашечкой кофе?
Саша обреченно кивает головой.
Рано или поздно это должно было произойти. Даже ничего не понимающий в юридических особенностях человек давно бы уже понял, что нанятый им адвокат занимается чем угодно, только не тем за что ему платят. А фрау Астрид далеко не профан в мире юриспруденции.
Аккуратненькое, маленькое кафе. Они ждут заказ сидя за деревянным столиком. На улице. Заходить внутрь помещения, у обоих, почему-то, не возникло желания.
-Господин Слатвинский…
-Саша, пожалуйста…
-Непривычное имя для слуха…
Ласковая улыбка согревает и успокаивает.
Ему уютно сидеть здесь, подставлять лицо под свежий ветерок. Рядом с этой женщиной. От которой исходит необъяснимый плавный поток спокойствия и Саше кажется, что этот поток окутывает его. Закрывает невидимой стеной от воздействия внешнего мира. Раскладывает по полочкам внутренний разброд мыслей и эмоций. Первый раз с момента приезда ушло настойчивое желание убежать из чужой страны не оглядываясь.
Он поднимает глаза чтобы встретиться взглядом с женщиной, которую он, вроде как, должен защищать. И ловит себя на мысли, что она в состоянии разобраться с его проблемами гораздо лучше и качественней чем он сам.
Через три часа «разговора ни о чём» в нём просыпается прежний, уверенный в себе человек. Вроде бы ничего не произошло, никто ничего толком не сказал, но каким-то непостижимым образом фрау Винкельхок вернула ему веру в завтрашний день.
В такси Астрид сажает уже совсем не тот человек с которым она пришла сюда выпить чашечку кофе.
Ты идиот, мистер Брайант! Ты на самом деле не понимаешь, что потерял. И уж точно не только финансовое благополучие. Всё, парень… Уже потерял! Это гарантировано. И её и детей. У меня должок теперь перед твоей бывшей. А долги надо гасить всегда. Тем более такие. Повезло тебе, идиоту. Имея не храним, а потерявши, плачем. Да только что-то сомнения мучают, что ты плакать будешь. Такие предпочитают мстить. Но жизнь ей испортить я тебе не дам. Мы просто судебным постановлением ограничим радиус твоего возможного приближения ко всем членам бывшей семьи. Готов? Не думаю… Хотя и пробовал… Пробовал, Ник. И сейчас пытаюсь. Только что-то не особо успешно пока выходит. Ладно. Сейчас разнесём в пух и прах всю линию защиты противоположной стороны, а потом начнём тщательно, дотошно и методично выстраивать линию обороны от грозящего сумасшествия.
-Давай-давай! Левой, правой… Правой, я говорю! Мишаааааа… Люди не могут делать два шага одной ногой, ради Бога!!! Давай пьянь-хронь… Вот, молодец! Раз, два… Два!! Ура! Уже почти три. Ещё пять ступенек и первое восхождение в твоей жизни останется позади!
Ник практически на руках вносит приятеля в их комнату.
Да уж… Хорошо повеселились ничего не скажешь! А главное с чего Мишку-то так растащило, вообще не понятно! Ладно группа ещё куда ни шло: хоть и никакая, но как не крути, победа, но Миха… Ладно. Завтра протрезвеет, уточним, с чего это его так поволокло, что он на ногах еле держится!
-Куда ты меня на пол бросаешь?
Пьяный, не пьяный, а на полу спать не хочет!
-Что ты предлагаешь? Ты штаны свои видел? Это из серии: мы не ударили в грязь лицом! Мы тупо проехались по бездорожью жопой! Ни фига тебе кровати не видать пока не переоденешься! И сидеть тебе до этого момента на полу, милый мой!
Потратив все оставшиеся ресурсы организма на попытку сфокусироваться и, если не разобраться в звуковой волне то хотя бы рассмотреть объект производящий шум, Миша безвольно распластывается на полу, уютно сложив ногу на ногу и, с… Где-то, с третьей попытки, попав пару раз по собственному носу, подложив руки под голову тут же вырубается.
Буквально через секунду нависший над ним с чистыми штанами в руках Ник, вынужден далеко не по-дружески пару раз приложить его ногой по рёбрам дабы добиться хоть какого-нибудь подобия реакции. Видимо второй приятельский пинок оказывается достаточно болезненным и поэтому последовавшая за ним тирада несколько «выносит» Ника из состояния душевного равновесия. Ну, того, что от него оставалось…
-Слушай, жертва насилия! Ты что такой неудовлетворённый последнее время, а? Вот всё, блин, не по тебе! Всё не так, все не туда! Вот лежу себе спокойно как бомж последний на полу, а ты, я фигею, мировой призёр по спортивному танцу, не можешь ногу поднять чтоб переступить? Что ты всех достаёшь по поводу и без? Главный приз взяли! Так он всю дорогу домой морщился так, будто я не знаю, что ему дали! Чего тебя не устраивает?
Довольно резво подпрыгнув, Миша оказывается на ногах. Шаг, и он уже практически упирается Нику в грудь, тяжело дыша и обдавая малоприятным, стойким запахом алкоголя.
Кто тут еле ноги передвигал?
-Да успокойся ты, Господи! Странно на тебя спиртное действует последнее время, братишка!
Попытка отшутиться и сдать назад проваливается в бездну пьяной бравады и неконтролируемого желания высказаться, которое Миша и начинает успешно претворять в жизнь, слабо отдавая себе отчёт в последствиях этой выходки. Но кто в таком состоянии думает о последствиях? А уж о возможном варианте раскаяться за брошенные слова… Да нет таких!
-Братишка, да? Помнишь ещё хоть что-то, а? Удивительно! Вот честно Ник! Ты меня сейчас приятно порадовал! Первый раз после твоего памятного загула! А чего это память просветлела? Стыдно стало?
-Миша хватит! Хватит пока не сказал того о чём можешь пожалеть!
Или чья там очередь нынче сожалеть о содеянном? Очень похоже, что Михе ещё особо не о чем. А вот Нику собственная откровенность точно рискует выйти боком. Хотя больше похоже на то, что уже выходит.
-А мне о чём жалеть-то? Не я же, в конце концов, нервы всем сворачиваю! Не я достаю всех окружающих с большой буквы «Д»! И не из-за меня лучшие друзья напиваются в хлам!
-Во, ё! Приехали! Вам на выход, освободите место! Это ещё что за новость? На, штаны лучше переодень! Нашёл виноватого в завтрашней головной боли!
Слабая искорка новой попытки уйти от малоприятного разговор методом отвлечения внимания затухает не успев набрать силу. Друг мёртвой хваткой цепляет руку и прижавшись всем телом, блокирует все красивые способы избавления от себя любимого.
-Знаешь, Ники… Вот хочешь честно? Да плевать хочешь или нет, услышишь как есть, всё равно. Ты после той ночи ведёшь себя как недотраханный!
На одном дыхании. Сразу. Без пауз и раздумий. Как в омут головой: или скажу, или меня просто разнесёт по атомам.
Да уж… Следовало, конечно, ожидать чего-то подобного, но всё-таки, подготовиться к такому напору Ник не успел, а потому оказался несколько не в «кондиции» для подобных откровений.
-Ну может так оно и лучше.
Какое-то вселенское безразличие опускается на плечи. И почему-то становится легче. Натянутая струна недосказанности и замалчивания разлетелась на мелкие кусочки, оставляя за собой эхо затихающих слов.
Гусь свинье не товарищ, трезвый пьяного не поймёт никогда, наглядное пособие в действии.
-Что лучше-то? Что недотраханный? Или что ведёшь себя так? От чего полегчало? И когда полегчает остальным, кто вынужден с тобой контачить?
Резким движением, чуть не опрокинувшим приятеля на пол, Ник забирает принадлежащую ему часть тела и в который раз пытается обойти не на шутку разошедшегося Мишу.
И в который раз терпит поражение. Не смотря на, мягко говоря, не совсем адекватное состояние, друг уверенно держит круговую оборону.
-Что такое, Миш? Надоело контачить? Так это легко решаемо. Легче чем тебе будет завтра, поверь мне…
-Аааа… Вот оно как! Оказывается на самом деле между геем и педиком разницы никакой! Стоило только член учуять и друзья уже побоку! Уже и не нужен никто!
-Миша, хватит! Всё!! Достаточно этой чуши на сегодня!
Металл в голосе явно способен потягаться выносливостью с титаном, только на Михаила такие мелочи не оказывают никакого отрезвляющего эффекта.
-Нет, ну почему же чуши сразу? Что я такого нереального сейчас сказал? Только вот знаешь, Ник… Где он, твой самый классный член в мире? Вот где он сейчас? Чем занят пока ты тут сам с ума сходишь и остальных сводишь?
-Миша ещё слово и мы пожалеем оба!
Плотное облако выдыхаемого алкоголя туманит разум. Злость на слова, на самого себя, на этот чёртов запах, в конце концов, и ещё немного, ещё буквально микрон напряжения, и призрачное предупреждение перерастёт в реальную угрозу сломанного носа и свёрнутой челюсти.
-Нет, Ник! Один из нас точно ни о чём не пожалеет. И этот один точно я! Потому что не я как последняя шалава улёгся под первого встречного, променяв всех на неизвестный никому толстый и длинный… И не я веду себя как девочка, выяснившая, что мужикам, настоящим мужикам, истинным таким представителям своего рода, нужно только одно. Мужикам, которые взяв, что хотели спокойно выбрасывают глупых девочек за дверь, забывая о них сразу после душа! И не я…
Не ты! Не ты, чёрт возьми! Вовсе даже не ты замолкаешь захлебнувшись в собственной крови. Не ты летишь через всю комнату сгребая неудачно стоящий стул. И вовсе даже не ты этого добился! Не ты!
Сдавленный вскрик вжатой на ходу в стену Мыши, ошалевшей от увиденного, онемевшей от непонимания происходящего. Удары собственного сердца глушат грохот захлопнувшейся за спиной двери, глушат звук прыжков через три ступеньки, глушат клаксон машины под которую несут ноги, но которую не видят всё ещё затянутые красным туманом глаза.
Да, конечно! Жалеть придётся не тебе! Всё что ты запомнишь – это кулак влетевший тебе в зубы. И это всё, что тебе необходимо помнить. Пожалеет кто-то один… И определённо, не ты! Определённо кому-то стоило держать рот на замке. И точно во всём этом виноват не ты! Ну вот и ещё один урок о вреде неуместной откровенности выучен. Зазубрён. Отпечатан в памяти. Сам дурак. Винить некого.
Что может быть веселее и познавательней, чем дежурство пятое утро подряд на этом чёртовом перекрёстке откровений? Только просмотр одним глазом гей-сайтов на, резко сменившем вместе с хозяином пристрастия, ноутбуке.
План действий по поиску и захвату в единоличное владение беглеца разрабатывала какая-то не подчинённая общему управлению доля мозга. Пока сам Александр Николаевич разворачивал течение процесса вспять, незадействованная в слушании часть его сознания что-то постоянно планировала; зачёркивая ,внося коррективы и договариваясь с кем-то о чём-то, с завидным постоянством забывая ставить его в известность о дальнейших планах. И только когда лайнер, набрав высоту, начал уменьшать количество километров до дома, созданный трудолюбивой и дотошной «задней мыслью» план прорисовался во всех подробностях.
Ждавший на стоянке аэропорта верный «Круизер», поприветствовал моргнувшими фарами и радостно фыркнув дизелем резво взял старт к ближайшему тату-салону. Прилетев в девять утра, Саша, к девяти вечера объехав всех имеющихся в городе мастеров татуировки и выяснил одну-единственную вещь… Татушка сделана суперовым мастером! Всё! Кем именно является этот мастер и как с ним связаться не знал ровным счётом никто. Только в последнем, на пути его следования салоне, молодой мастер высказал вполне точную мысль:
-Делал азиат. Стопроцентно. Могу поспорить на мой салон. Точная передача всех линий и верное понимание смысловой нагрузки картинки доступна только тем кто знаком с культурой востока не понаслышке. Ни одному европейцу не дано понять как именно дракон должен жить, чтобы нести возложенные на него функции защиты и при этом не вредить хозяину. Смотрите… - парень взял фото и продолжил, - он расположен на правильных очагах. Ни одна линия не легла на сердце, практически нет рисунка на зоне лёгких, зато он закрывает спину человека который его носит. Это много значит. Делалось качественно и с долей уважения к будущему носителю. И ещё пара моментов… Один точный, а вот со вторым…
Поймав плохо скрываемое нетерпение в глазах посетителя мастер не стал задерживать явно чем-то расстроенного человека и поспешил закончить измышления.
-Времени для нанесения такого рисунка нужно не менее полугода, а то и больше. А вот второй момент меня несколько смущает… Такое чувство, что дракона подгоняли подо что-то. Он не совсем верно расположен. Возможно… Но, повторюсь – это только предположение: возможно рисунок накладывался так, чтобы что-то скрыть. Расцветка неправильная и окончания рисунка не видно, а по поверьям, на крестец, тем более у мужчин, данное мифическое существо никак заходить не должно.
Информации много и она даже вполне интересна и познавательна, да вот только толку от неё – чуть, а потому в силу вступил план «Б».
И вот теперь, пятый день подряд, Саша торчит в пятнадцати определённых правилами дорожного движения метрах от пешеходного перехода, на котором, однажды, его машину занесло. И его унесло. И до сих пор обратно внести не может. И надежда на повторную встречу с каждым часом ожидания становится всё прозрачней и призрачней. И думать о неудачном исходе не просто не хочется… Просто страшно. Без твёрдой почвы под ногами двигаться нелегко, а Ник выбил её всю. И забрал с собой.
Трезвая самооценка, не принимая взятки, утверждает ,что не справиться Саша с этим самостоятельно. В случае отсутствия «наваждения» в зоне досягаемости, он рискует «сломаться». Да, хотя… Смотря правде в глаза: а то уже не начал? И если бы не клиентка, каким-то женским чутьём определившая сумятицу и неуверенность в душе… Начал бы Саша уже потихоньку заглядывать в желтовато-прозрачную жидкость, выискивая в ней ответы на плохо сформулированные вопросы.
И дабы не поддаться желанию забыться с помощью столь ненадёжного товарища как алкоголь, всегда уверенный в себе и в стабильности собственной жизни, Александр Николаевич Слатвинский, резко лишившись всей жившей в нём уверенности, занимается изучением новой для него стороны жизни с помощью интернета и администраторов гей-сайтов, ревностно и пристально следящих за порядком на их территории. Читая, вникая и запоминая, ищет правильные варианты такого рода общения, однозначно приняв тот факт, что никто не смог бы наделать больше ошибок чем удалось ему. А долго ли умеючи-то? Э, нет, батенька… Умеючи, оно, знаете ли... Долго!
-Скажи мне, девушке недалёкого ума, чего именно ты от него добивался?
Терпеливо и тщетно прождав почти три недели, наивно надеясь, что у парней схлынет гормональный наплыв и они разберутся в своих склоках сами, Мария, сменив швейцарский нейтралитет на чисто русское: «хочу быть в центре событий», начала водворять в жизнь заранее разработанный стратегический план по восстановлению отношений двух великовозрастных оболтусов.
-Да ничего, Маш! Хватит уже! Интересно получается: мне нос сломали и я же в этом и виноват! Ты вообще, что сказала? Я не собираюсь никуда лезть и ни в чём разбираться не буду! Твои слова?
-Мои! Да вот только смотрю, что постепенно возникает ситуация в которой я оказаться не хочу! И выбирать кто мне ближе и важней, жених или друг, тоже не планирую!
-Ну… Ничем не могу помочь…
Мария, удобно расположившись на кровати Ника, пристально наблюдает за Михаилом, прикрывающимся от неё учебником молекулярной физики и тщательно создающим вид предельно-возможной заинтересованности текстом, силясь понять: укус какого москита вызывает у людей столь ярко выраженный приступ идиотизма. В том, что ребята заражены одним вирусом сомнений не было, оставалось только определить носителя и разработать вакцину для нейтрализации дальнейшего развития болезни. А ещё лучше было бы, посадить их обоих в карантин. Желательно в одно помещение. В смирительных рубашках. Посмотреть, что из этого выйдет. Провести научный эксперимент и попутно самой развлечься.
-Хватит на меня так смотреть!
Захлопнутая книга летит на стол. Что толку делать вид крайней занятости если всем эпидермисом ощущаешь оценивающий твои умственные способности взгляд?
-Что у вас случилось?
Женщины!!! Не нудные и не упрямые! Никогда и ни в одном глазу! Вот уж воистину: и убить их нельзя… И хочется порой… А порой хочется сильно!
-Что ты ко мне пристала? Спроси у него!
-Уже…
-И что?
-И я не в восторге от услышанного.
-Даже не сомневаюсь…
-Знаешь, Миш… Если ты друзьям такие разборы полётов устраиваешь, то в пору задуматься о том, чего же тогда ждать мне? Или уже стоит просто начать самой ревновать, заранее, так сказать, обращая реку вспять?
Вот так и выглядит апокалипсис местного разлива!
-Мышка… Ты о чём? Кого к кому ревновать? Меня?!! К Нику?!! Маш, да это… Что он тебе сказал такого?!
-Зная Ника, не думаю, что он приврал. А зная тебя, понимаю одно! Ты ревнуешь! Реально и не скрываясь!
Ну и что отвечать на такое заявление? Только если… Только если подумать… А если хорошо подумать, то и отвечать не надо. Достаточно принять правоту и правомерность вынесенного предположения.
-Может ты и права в чём-то… Может и ревную. Только тут точно не об одной ревности разговор-то! Просто я уже смотреть на него не могу, вот и всё! Он же как с цепи сорвался! Ты сама видишь, что он творит! Всё не так! Вот всё буквально! Весь мир вокруг не такой! Победа? Слишком легко досталась! По учёбе не успеваю? Да идиот потому что, не фиг спать, нужно учить! Денег на телефон не хватает? Так надо вторую работу поискать! Маш… С ним же рядом находится банально небезопасно. Он как РГД без предохранительного кольца! И когда рванёт непонятно. Почему-то я не очень жалею, что сорвался. Мне дико неуютно находиться в атмосфере постоянного статического напряжения, когда он рядом, но… Особо-то ничего после этой подачи не изменилось! Он уже давно в таком состоянии, если ты не видишь… И вот это самоуничтожение постоянное, тоже… Пускай уж лучше, ради разнообразия, на меня позлится, чем себя закапывать будет по поводу и без… Я знаешь… Я этого свернувшего Нику мозг козла, заочно ненавижу!
-О, Господи, Миша! Ты его в глаза не видел и уж точно бред обвинять человека в чём-то, чего ты даже сам не знаешь! И прекрати качаться на стуле, пока не рухнул!
-Не видел! Его счастье, что не видел. И, клянусь, лучше нам и не встречаться никогда! Не уверен я в силе собственного самоконтроля. А обвинять… Маш, а у меня есть вполне законные основания для обвинений-то! Если начинать загибать пальцы, то их ещё и немало окажется! Во-первых: он сбил Ника. Во-вторых: тупо бросил его в скве-ри-ке на ла-воч-ке!!! Офигеть легче! В-третьих: что-то там себе решил, вернулся, забрал, поимел как захотелось и быстренько вырубился, решив для себя все проблемы! Он-то решил! Козёл! А вот то, что у пацана крыша рванула, ты думаешь ему интересно? Да, блин, урод он и не пытайся мне ничего доказывать!
-А я тогда кто? Если следовать твоей логике, то…
-Если следовать любой логике, то подслушивать хуже, чем подсматривать!
-А обсуждать мою личную жизнь на полкоридора общаги при открытых везде дверях, лучше? Кто вас подслушивает? Ты лучше спроси чем народ уши затыкает, чтобы НЕ «подслушивать»! Привет, Мышка…
Вот и поговорили себе наедине! Вот и обсудили всё! Дурацкий шкаф нужно развернуть, из-за него не видно ничего. Ни открытой двери, ни вошедшего Ника! И этот ещё, со своей тигриной походкой… Не захочет сам определиться, не услышишь его в жизни!
Поздоровавшись, Мария, не растерявшая от неожиданности внезапного вторжения ни грамма внутреннего спокойствия, довольная наличием обоих сводимых объектов в зоне досягаемости, привычным движением прыгает на Ника и, плотно захватив ногами его талию, совершенно спокойно ставит «станок» в известность о том, что избавиться от неё получится только двумя способами. Либо убить, на что она не рассчитывает, либо, удовлетворив, наконец, её любопытство, выложить всю историю «ночи перемен», что на самом деле пора было сделать давным-давно!
Реально устав от всего происходящего вокруг, самого себя и ни в одном глазу не любопытной подруги, Ник, здраво рассудив ,что терять-то особо уже нечего и, надеясь в глубине души на адекватность девушки, глубоко вздохнув, выкладывает все подробности произошедшего. Успевая, где-то в глубине, удивиться яркости воспоминаний. Вроде и времени уже прошло достаточно, а он помнит всё и во всех подробностях.
Ну вот! Снова здорово! Вот опять! Вот он снова же это сделал! Ну сколько раз человеку надо наступить на грабли, чтобы научиться держать рот на замке? Судя по расширившимся от ужаса глазам Мыши, этот точно последний. Больше у него и нет никого, кого можно потерять, поддавшись очередному приступу честности…
-Ник… Ник… Ник, чёрт! Мужики! Вы чего такие припадочные-то, а?
Ещё чуть-чуть незначительного повышения голоса возмущённой чем-то, пока непонятным им, Мыши, и припадки точно будут иметь место быть! Серьёзные такие припадки! С пеной изо рта и кровью из ушей! Одним общим движением закрыв ладонями уши, парни, практически в один голос пытаются в прямом смысле переорать набирающую обороты волну, и так уже предельно возможной высоты звука.
-Маша!!!
-Мышь!!!
-Остынь!!!
-Успокойся!!!
-Маша-а-а-а-а!!!!!!
-Заткнитесь оба!
Резко наступившая тишина вызывает лёгкое головокружение. И невольный обоюдный выдох облегчения. И неконтролируемая солидарность, проявившаяся в коротких, полных взаимопонимания взглядах, брошенных друг на друга.
Ах, вы!!! Два представителя рогатых парнокопытных, честное слово! Это что получается? Это для того чтобы вы перестали дуться друг на друга вам нужен кто-то третий, на кого можно поглядывать абсолютно одинаковыми глазами с неприкрытым осуждением? Ладно… Ладно! Девушки, они знаете ли, тоже обладают мозговой активностью! Ещё раз что-нибудь подобное!!! И вы либо оглохните, либо забудете о всех разногласиях! Ходят они! Два индюка! Дуются! Не разговаривают! Ха! Вакцина найдена! Только попробуйте ещё разок… Тут же противоядие заполучите! Изверги!
-Так… Все успокоились? А теперь послушайте меня. Оба! Ник, ты идиот, с чем я тебя и поздравляю! Миша, ты такой же, по причине столь яростного заступничества идиота! И не надо на меня так смотреть! Вот не нужно! После такого вашего поведения и накручивания мне нервов, я имею полное право говорить то, что думаю, не выбирая особо выражения! Ники... Ты, вообще, чем именно думал в тот момент когда твою голову, заметь! Я не говорю мозг, потому как не прослеживаю в твоих действиях даже следа его присутствия, посетила идея свалить по-английски?
-Я не понимаю, что тебя конкретно так удивляет? Вот честно! Не доходит. Мне просто было очень не по себе и…
-Да я просто в состоянии немного представить КАК не по себе было ему! Поутру! Когда он понял, что ты срулил в неизвестном направлении!
-Не думаю..
-Сильно заметно! Порой на самом деле ты не обременяешь себя такой необходимостью как мышление! Правильно и не надо! А то вот так привыкнешь…
-Маш, да хватит уже!
Ага! Вот и дружеская помощь подоспела! Можно подумать, что он тебе нос разбил из-за того, что ты ему комплименты на ушко нашёптывал! Тоже, небось, не особо церемонился когда претензии предъявлял? Твоя очередь прошла! А вот теперь сидите оба и думкой богатейте, пока есть кому донести до вас простые истины!
-Дорогой мой! Я сама решу когда хватит! И не нарывайся лишнего, пока тобой вплотную не занялась! Ник… Поправь меня, если ошибаюсь… Но, насколько я поняла, для него практика такого рода отношений тоже не совсем обычна, верно?
-Ну… Да, в принципе. Наверное. Я не знаю точно, Машуль. Что-то вроде: «я не знаю как…».
-Угу…
-Мышь ,я на самом деле сильно сомневаюсь в том, что для него это было что-то большее, чем просто новый опыт. Он достаточно выпил чтобы спокойно решиться на эксперимент и жить дальше как жил до этого. Я не знаю как тебе это объяснить. Я даже не понимаю зачем, вообще, тебе что-то объясняю! Он просто перебрал, и... Вот и всё, по сути…
-А! Вот так всё просто… Понятно… Слушай, Ник… А как много ты знаешь примеров такого «перебора»? Если верить твоим словам, получается, что это нормальная такая практика: собрались мужики, бухнули, переимели всех до кого смогли добраться, не разбираясь ни в поле ни в религии и, спокойненько так, поутру, разошлись каждый по своим делам! Интересная картина рисуется! Мишк! А, Мишк! Слушай! Может тебе рассказать мне что-нибудь нужно? А то я как балда последняя жалею тебя из-за разбитого носа, а тут такие подробности выясняются, что фингалы на их фоне выглядят просто как «коленку оцарапал»!
-Маша!!!
-Мышь! Тормози!
-Ой, мальчики! Вы выглядите так одинаково возмущённо будто это я вывела сию гениальную в своей простоте теорию! Я её просто доступно преподнесла, но, извините! На авторство не претендую! Ник… Вот ещё раз: с чего ты так уверен в своих догадках? Я надеюсь, вариантов того, что человек напился до того, что не заметил как сменил ориентацию больше не будет?
Ну, конечно! Дождись теперь от кого-нибудь ответа. Это же у каждого своё мнение. Чисто своё. По собственным пристрастиям и понятиям составленное. А близко оно к действительности или нет – это их великие умы не напрягает!
-Чего задумались, ребят? Живое воображение мешает спокойному отвержению очевидного? Вот почему-то я уверенна на все сто: ни хрена ему не сладко было! И почему-то сомневаюсь в том, что сейчас легче! Потому что не так просто принять перемены такого характера, тем более в таком возрасте! И, Ник! Ты ведь сам сказал: вид у него был ещё больше обалдевший, чем у тебя! Ну и расскажи мне, с чего это его вынесло, если это просто новый опыт? Это не просто опыт, Никуш… Это абсолютно новое видение собственного внутреннего «я», которое почему-то раньше спало и не суть как важно, что именно пробудило это откровение. А теперь рисую картину маслом… Утро! Головная боль, похмелье никто не отменял! Еле проворачивающиеся мысли, которые медленно, но верно возвращаются к событиям прошлого вечера. Потом ПОЛНОЕ осознание резко сменившего направление внутреннего мира и, под занавес, понимание того, что ты тупо испарился, а значит всё ещё хуже, хотя реально уже некуда! Красиво, а? А ему с этим ещё ужиться надо! А проверить что-то и поговорить на столь щепетильную тему не так легко как кажется. А тут раз! И вообще никого. Останься ты, не сорвись, у человека была бы хоть какая-то возможность, хоть что-то, а так…
-Откуда ты такая умная?
-С лекций по практической психологии, Мишаня! Оттуда, больше неоткуда!
Чёрт! За каким фигом, вообще, надо было рот свой открывать? И вот сколько всё-таки раз этот вопрос сегодня ещё всплывёт? Как не крути, но логика, которой женский пол вроде как лишён по умолчанию, вещь безобразно убедительная! И что-то сейчас такое вырисовывается… Не радующее, если честно. Давненько не приходилось чувствовать себя вот так вот… Как… Не понятно кому… Если Мышь права. А по всему получается, что вот она-то как раз и близка к правде как никто, то… Бррр! Желание поменяться с Саней местами точно на фиг нет! Блин! Неужели на самом деле всё могло происходить примерно так? Чёрт...
-Вот и козёл нарисовался, Миш… А ты: он виноват, он… Да и не может он быть виноватым, братишка… Не в чем винить человека… А сейчас, вообще, как-то… Чёрт! И… И… И что?
- Ники. Это не значит, что я совсем не понимаю твоих действий. Знаешь… У меня тоже первый раз был… И тоже хотелось под землю провалиться лишь бы только взглядом больше не встречаться. Но вот интересное дело, тогда твой друг точно понял, что отпускать меня нельзя, а с тобой не дошла простая истина… Мужики они и в Африке мужики. Сильные, самодостаточные, защитники и добытчики! Да вот только кто сказал ,что у вас не может быть слабых мест? Есть, ребят… У каждого. А в таком ракурсе, так оно и не одно. Ник. Ты ведь знаешь где он живёт. Думай!
Как там в песне поётся? Наступает момент когда каждый из нас вспоминает о Боге? И это верно… Рано или поздно мы вспоминаем… Как и подспудно нуждаемся в тяжёлые минуты жизни в людях которые нас вырастили и выкормили, а потом, благословя, выпустили на все четыре стороны с напутствием: живи, прокладывай свой путь, только хоть изредка вспоминай о тех кто вкладывал в тебя всё, что сам знал и имел, не жалея живота. Не дожидаясь дивидендов.
Месяц бесплодных попыток и ожидания чуда: «Ну вот сегодня обязательно! Ну, может завтра… Ну может прямо сейчас… Ну, может…» Какова продолжительность жизни надежды при таких уговорах? Правильно… Не особо-то много пищи необходимой для продолжения бытия она получает… И погибает. Постепенно тает, становясь всё прозрачней пока в один прекрасный момент не рассеивается полностью… Как утренняя дымка над рекой под нещадными лучами просыпающегося солнышка. Круговорот жизни. Эмоциональный вакуум – это из рода фантастики. Эмоциональная пустота означает гибель. Не тела, но всего того, что делает человека человеком. И следуя инстинкту самосохранения эмоции старательно сменяют друг друга, не позволяя смертельной ловушке – пустоте, погубить индивидуум.
Навалившееся от бесполезного ожидания отчаяние, сменившее погибшую надежду, невольно напомнило Саше о тех, кому никогда ничего не нужно объяснять. О людях, неожиданный приезд к которым не придётся аргументировать. О людях, которые без слов, одним присутствием, способны поддержать всегда и во всём.
И сейчас, железный конь, почти уложив стрелку спидометра, съедая дорогой резиной километры междугороднего шоссе, несёт хозяина домой, увозя прочь от пропитавшей всё вокруг безнадёги.
Домой. К родителям. К полям и реке. К запаху свежескошенного сена и маминого хлеба. К родным, уставшим рукам, к молчаливым посиделкам на веранде некогда огромного, а с годами всё более маленького дома.
Дом уменьшается или он растёт?
Не важно.
Важно то, что через пять-шесть часов на горизонте появятся изумрудные волны созревающего на полях овса. Важно, что он уже едет. И бездушная машина, проникшись настроением владельца, только увеличивает скорость, стремясь всей доступной мощью доставить его к месту назначения как можно быстрей.
Вот и поля. Ещё совсем немного времени и приходится придерживать резвый бег кобыл под капотом. Асфальтированная дорога закончилась. Пошла накатанная гравийка: неизменная часть Сашиного родного села. Вот уже и поворот. И ворота отчего дома. Высокий забор надёжно закрывает от посторонних любопытных глаз всё происходящее внутри двора, а потому принадлежащий сестре «Форд», мирно стоящий перед домом, становится приятной неожиданностью и нечаянным счастьем, когда тяжёлая калитка, отступая, открывает обзор.
Как вовремя его потянуло на родную землю! Вот и не доверяй после этого желаниям души!
-Сашка-а-а-а!!!
Полустон, полукрик и, кажется, не изменившаяся за три года разлуки «мелкая» Олеська, крепко обхватив руками шею старшего брата, в прямом смысле, виснет на нём.
И замирает. И молчит. И почти не дышит.
Впрочем, как и он.
Это маленькое личное счастье! Просто прижаться к родному, любимому и любящему человеку. Просто стоять вот так: не шевелясь, ничего не говоря, почти ни о чём не думая. Чувствовать сердечко, которое своим ускорившимся бегом, лучше всех слов объясняет степень радости неожиданной встречи. Ощущать как прерывается дыхание. Понимать, что тебя рады видеть. Искренне и открыто. Такого какой есть, со всеми заморочками, тараканами и амбициями. Просто потому, что ты – это ты и этого достаточно. Вот она и поддержка. Вот за этим он и ехал, хотя и не чаял увидеться с младшей. Совсем то есть, не надеялся, но судьба распорядилась иначе и Слава Богу, что так!
И отпускает… Всё, что копилось и нагнетало отступает, не в силах справиться со, странное дело, но облегчением, от завязавшегося до боли в груди узла. Руки усиливают объятия, откуда-то появляется подлая горячая волна в глазах, першит в горле и щекотит в носу, но и от этого тоже становится легче, не смотря на возросшую опасность нежелательных вопросов.
Дома. Он дома и всё уже не так странно, страшно и непонятно. Со всем можно справиться, всё можно пережить. Вот так. С поддержкой и чувством, что есть на этой земле люди которым ты нужен. Весь, целиком…
На несколько часов поверхностных обсуждений происходящих в жизни каждого изменений, растопки бани и осмотра придирчивым взглядом, в поисках того, что нуждается в крепких руках, немаленького родительского хозяйства, забываются все личные страхи и бесплодные попытки, давая небольшую передышку перед нелёгким разговором. А в том, что он состоится, сомневаться не приходится. Заметила Олеся его секундную слабость. Не могла не заметить. Молчит пока, но это ненадолго. Это чувствуется. Профессионализм сестры ощущается на расстоянии. Психолог реабилитационного центра. Лекарь душ ребят-подростков потерявших веру в жизнь, в себя, в родителей, в друзей, во всё. Зачастую переживших такое, с чем не каждый взрослый справится. Шагающих порой на скользкую дорожку временного наркотического забытья. Опасный путь. Короткий. Она и уехала из родного округа только для того чтобы попасть в этот центр. Чтобы иметь возможность приносить реальную пользу реальным людям. И прекрасно справляется с поставленной задачей. И попробуй спрячь от неё что-нибудь! Диалог ей не всегда доступен, он не всегда возможен с учётом специфики её пациентов и именно поэтому способность чувствовать на расстоянии и без слов, один из основных её “диагностических методов”.
День уверенно идёт на убыль, неуклонно приближая время разговора по душам. И как-то ужасно быстро родители уходят отдыхать, оставляя детей наедине, предоставляя возможность пообщаться на свои темы, обсудить то, что при старших особо не посмакуешь. Только вот для Саши приближение этого разговора смерти подобно. Что путь на Голгофу. И отсрочить его вариантов особо нет.
Тихо здесь. До звона в ушах тихо. Но тишина эта буквально на пару часов. Как только ночь полностью вступит в свои права и проснутся жители темноты, воздух наполниться присущими только им звуками. А пока, на затянутой противомоскитной сеткой огромной террасе, тишина. Уже становящаяся тяжёлой и гнетущей от невозможности найти правильные слова для начала разговора.
Ну! Чему быть, того не миновать!
-Говори…
-Говорю. У тебя бутылки с собой нет случайно? Ты же курсе: я папину медовуху, ну, никак, а выпить хочется. Блин, да необходимо просто!
-Гм... Есть. Сейчас.
Да уж! Как-то не на это он рассчитывал! А с другой стороны кто их знает этих психологов, какие у них там правила? Как они вообще с тяжелобольными душами общаются?
-О-о-о! Ты стабилен как Эверест, честное слово! Но! Если совсем откровенно, то я надеялась на это! «Сауза» - это наше всё! А тёплая «Сауза», так вообще верх мечтаний! Единственный косяк этой жизни заключается в отсутствии деревьев лимона в саду.
Что-то в этом есть! Определённо. Температура в салоне «Круза», как в преисподней, даром, что машина под навесом. И текила, вытащенная из этого мини ада на свет Божий, только не пузырится. И, кстати, да! Что может стать аналогом лимона? Кроме самого лимона…
-Попробуем помидорчик? Его хоть посолить можно…
-Угу. И на этом сходство с цитрусом заканчивается.
-Сань! Не доставай! Предложи что-нибудь более подходящее случаю и я тебя с удовольствием выслушаю!
-Только ли…
-Нет, царь зверей! Не только. Выслушаю всё. И рассказать тебе придётся. Вариантов особых нет. Давай на чистоту?
Голова в обречённо утвердительном кивке сама по себе опускается вниз, хотя давнее детское прозвище из уст сестры и вызывает на губах улыбку.
-Я не отстану, Саш. Даже не надейся. Знаешь… Я когда принимала решение по поводу того где и как провести отпуск у меня какой-то нездоровый зуд в одном месте появился. И исчез он только когда машина во двор въехала. У меня всего две недели на отдых. Провести одну из них в дороге далеко не верх мечтаний. Но меня же тянуло сюда так! Так! Я не знаю как! Боялась с родителями что-то не так. А потом приехал ты. И всё встало на свои места. Меня сюда магнит провидения тянул. Из-за тебя. Только из-за тебя! Так что… Давай! Тащи рюмки, а я пошла потопчусь по маминым помидорам, надеюсь она меня завтра не сразу убьёт и, чёрт возьми! На какого беса я училась и практиковала столько лет если не заслужила доверие одного из самых дорогих мне людей? Саш… Сашка! Не бывает безвыходных ситуаций! Не бывает. Выход всегда есть! Ну… Чаще всего, обычно, он там же где и вход, но…
-Ой, Лесь! Иди, топчи помидоры, ради Бога! Теперь я знаю чему вас там учат! Нести чушь с самым серьёзным выражением лица точно не врождённый талант!
-А то!
Тёплая текила гадость неимоверная! Ужасная… Дважды ужасная… И вообще! Алкоголь – враг!
Стоило рецепторам зацепить знакомый вкус как тут же вернулся тот вечер. Весь. Целиком и полностью. Запах кофе и аромат геля для душа, ладони реально чувствуют шёлк влажной кожи, горячая волна молниеносно прошивает всё тело разгоняя кровь, сливая её в пах, дополняя яркую картинку воспоминаний тяжестью между ног.
Держись сестрёнка! За что-нибудь, да покрепче! Тебе можно и доверить… Хотя… В Юре вот тоже как-то не сомневался никогда, а вышло, что вышло. Ладно! Буду надеяться. Дальше держать это всё внутри уже точно сил нет! И если не тебе… То больше точно некому!
Подробное откровение. День за днём, час за часом, освобождая душу от груза он делится самым тёмным и в то же время - дорогим, что поселилось внутри. Стабильный. Дотошный. «Приземлённый», как говорят и благодаря этому - надёжный. И вот так… По кускам… Вдребезги… До полной потери самого себя.
Незаметно возвращается реальность, постепенно проникает в сознание. Становится ощутимым запах пекущегося хлеба. Серая пелена рассвета уже почти не скрывает тёмную лесополосу за неблизкой голубой лентой реки. Резко вынырнувшее из тумана воспоминаний зрение чётко фиксирует прибавление силуэтов на террасе.
Твою мать, а!!! Это..! Это..! Это – конец!!! Родители! Чёрт!!! Леся-я-я-я-а-а-а! Ты дёрнуть меня не могла? ЧЁРТ!!!
-Успокойся… Сядь… Не то чтобы я совсем дурак и никогда не догадывался о таком варианте. Не то чтобы твоя сестра никогда не намекала на такую возможность. И уж точно – это не то с чем нельзя жить. Успокойся. Пора уже, хоть так, что ли...
Момент когда невидимая катапульта вытолкнула тело из глубокого плетёного кресла прошёл как-то незаметно для собственного внимания. Но сказанные своеобразным говором слова отца достигли цели. Чего уже? На самом деле… Не пятнадцать уже… Не первая сигарета с которой тебя ловят на сеновале. И получать не в первой. И не за сигарету вовсе даже… За сеновал…
-Чего пора-то, па? ЧЕГО??!! Что ты сказал? На ЧТО моя сестра намекала?
-Я говорю, это не то чтобы она совсем о такой возможности не говорила. Не то чтобы не предупреждала. По-своему. Я бы даже сказал: чем дальше время шло, тем больше все уже и ждали. Хоть чего-нибудь. Да, хоть этого и ждали. Ну, я говорю, не то чтобы прямо вот так: ждали. Но как-то.. По-другому… Может быть. Я говорю, не то чтобы кто-то кроме тебя об этом ещё не знал. Вот!
Надо что-то сделать! Срочно! Вдохнуть, например! Или выдохнуть! Или челюсть подобрать! Или глаза попробовать закрыть! Или фиг с ней, с этой челюстью! И с глазами тоже! Заодно!
-Охренеть!!! Кто вы все, а? И куда дели мою семью? Это что получается? Это вы тут…! Все!!! Чёрт! ВСЕ!!! А я…! А вы все…! ОЛЕСЯ!!!
-Да, ё-моё! Пап, включи насос, пожалуйста, а! Его ополоснуть надо! Он закипит скоро!
-Да, блин, не надо меня ополаскивать!
-Сына, может компотику? Холодного? Он вкусный! Освежающий...
-МААААМ! И ты туда же?!
Да это же!!! Да словарного запаса трёх языков не хватает чтобы обозначить этот беспредел хоть как-нибудь! Да это вообще никаких сил не хватит ни на что! Это что за вторжение? Это все всё и везде, а сам объект обсуждения ни сном ни духом? Твою, родственнички, мать, а! Ополоснуться им, видите ли, надо! Необходимо просто, на самом деле! Иначе точно разорвёт! Компотик!!! Твою, компотик, мать, а…
Мощная гарда уверенной струёй поднимает из недр земли ледяную, кристально чистую, неповторимо остужающую воду. Больше двух минут под таким душем не простоять. Но этого времени вполне достаточно для того чтобы замёрзло всё: эмоции, разум, тело… Вот теперь можно и подумать. Послушать!!! С начала. Потом уже думать. Если ещё будет чем!
Помнишь, когда я училась, постоянно просила вас всех проходить тесты? А потом, немного позже, я просила заполнять формы уже только тебя? А помнишь ты говорил, что у тебя нет желания видеть женщин после секса? Ни одну не хотел видеть второй раз, помнишь? И сколько их у тебя было, помнишь? Нет? Не удивительно! А знаешь какой процент ребят с нетрадиционной ориентацией среди наркозависимых подростков? Правильно: ты и не должен это знать! Немаленький, Саш! Не все готовы ломать свои жизни, оставаясь в полном сознании. Часть ломает их почти с концами.
А знаешь, что родители стараются не лезть в личную жизнь, да? Знаешь, конечно, знаешь! Они ведь с тобой меня обсуждают, верно? И не надо глаза прятать, я сама об этом знаю прекрасно, потому что человек с которым они говорят о тебе, сейчас перед тобой! А переживать уже давно все начали. Тебе лет сколько? А продвижения в личном - ноль! И вопросы, и сомнения, и переживания, давно уже всё есть, только тебе говорить об этом толку нет, ты папу знаешь. И то, что мама его поддерживает в этом вопросе полностью, тоже знаешь. А они свято уверены, что разговорами “когда уже, да побыстрей бы”, личного счастья не добиться и вот здесь уже и я с ними полностью согласна. Поэтому тебя никто не трогал, но это не значит, что никто не думал и не расстраивался ,что ты никак эту часть жизни не налаживаешь и не собираешься! А тесты у тебя, кстати… Свободные абсолютно. И они, изначально, мне сказали, что такой вариант может быть. А потом и ты подтвердил, хотя и не хотел разговаривать со мной на столь интимную тему. Невольно, но как есть и поэтому честно. А сложить два и два не сложно, Сань. Совсем не сложно, при условии того, что при любом раскладе получается четыре. Родители… Конечно я разговаривала с родителями. Конечно, разговаривала! Мне вот только инфарктов не хватало, понимаешь? Я не кардиолог, Саш. Я, долбанный психолог! Это, говоря словами папы: не то ,чтобы одно и то же! И даже с предварительными разговорами, они всё равно не совсем готовы к такому повороту оказались! Одна мама с компотиком… С головой себя выдала. Но держатся молодцами, я ими горжусь, честно! А тебе не сказала, ага! А ты себе просто представь эту картину: «Санька, знаешь, я тут вот посмотрела налево, направо и по всему выходит, что ты у нас и по мальчикам должен ничего так это, а то, может и лучше даже!» Представил? Нормальненько так, правда? Не могла я сказать, Саш. Никак не могла. Это то, что сначала должен был понять ты. Ты сам должен был это понять! Моя задача заключалась в том, чтобы поддержать и всё! Ничего больше я не могла сделать! А мальчик, видимо, твой! Не просто так тебя на нём заклинило! Если ты уже не хочешь съесть меня живьём, может, хоть заочно, познакомишь нас с ним, а? Родителям тоже спокойней станет, не мифический кто-то, а уже более осязаемый, так сказать, проще же воспринимать. Знаешь, как это делается? Не знаешь? Не страшно! Я научу, Саш! Всё будет хорошо! Всё будет! Ты только найди его. Обязательно найди. Он твоя отправная точка, понимаешь? Даже если у вас потом совсем ничего не сложится, он тебе сейчас необходим, понимаешь? Для того, чтобы ты себя нашёл, Саш. Он разбудил тебя. Только он сможет помочь тебе не заснуть совсем. Найди его. Ради самого себя, ради нас всех, не опускай руки, продолжай искать!
Думай, Ник! Думай!
О том, что у тебя защита на носу, а диплом до сих пор не дописан! О том, что на тебе, на самом деле, два диплома висит. Думай, дурень! Об учёбе думай, а не… Не понять о чём.
Да вот ни фига! Вполне понять… О чём!
Ну, да. Понять-то можно, только вот по ходу пьесы задумайся ещё над одним вопросом: а кому ты неучем нужен будешь?
И, вообще! Нужен ты кому-нибудь или не совсем, тоже хотелось бы знать!
Мышь стопроцентно права только в одном: не проверишь – не узнаешь. И всё. Всё остальное домыслы. Никто ничего конкретного никогда не скажет. Жизнь покажет!
С такой пожизненной «везучестью» и сомневаться не приходиться, что покажет. Ясно дело! Что-нибудь, да покажет. И не спросит ведь, хочется такое видеть или не очень.
Чёрт-те, что!
«В атомных ядрах нуклоны (протоны и нейроны) связаны ядерными силами, причём энергия связи Еск различна для разных ядер…»
Для каждого своя. Интересно какая энергия связи возникает между людьми? Тоже, скорее всего, различная. И определённо индивидуальная. И либо она есть, либо реакции ждать не откуда. А если она есть, а протон не знает какая? Тогда об этом должен знать нейрон. Не канает! Нейрон если что и знает то протону об этом ни черта неведомо. И тогда остаётся единственный вариант для выработки необходимой связи... Придётся протону шевелиться самому. Почему в физике всё так просто? Вот этим мелким тварям ничего не надо чтобы между ними возникла связь! Она им от природы дана. Сразу. А ты как…
«Под действием бомбардирующих частиц в атомном ядре могут происходить весьма сложные процессы, приводящие к его возбуждению: вылету одного или нескольких нуклонов, или полному развалу ядра».
Угу… Толпа пираний при желании может сожрать акулу… Частицы приводят к возбуждению… Вылетают нуклоны… Ядро разваливается, вырабатывается дополнительная энергия… От перевозбуждения… Не вынесло напряжения, рвануло как попало! А мы это «попало» направим в нужное нам место, подсунем к нему побольше возбуждающих частиц, заставим его обкончаться там и… Блин! Порнография какая-то, а не наука!
Ну, конечно! Наука тебе не такая. Сам просто ангел небесный, а виновата во всём физика! Так, ладно… С виновником определились… Осталось с последствиями разобраться…
«Здравствуйте, господин Нейрон! Вы вот меня не помните случайно? А я кто? А… Ну я этот… Протон, типа того… С которым у вас как-то случайно ядерная связь возникла… Ну, да, ненадолго! Ну, в принципе понятно, что она была слишком кратковременной. Нет, ну тоже можно догадаться, что вы ничего не помните о столь нелицеприятном опыте обмена энергией. Что я хочу от вас?»
А что я хочу? Что я хочу… Я хочу… Хочу…
Да, блин, учёбой я хочу заняться! И всё! И ничем больше! И ничего… Не хочу. Вообще! Повторить бы… Формулу Гаусса-Остроградского!!!
Бред какой-то, честное слово! Вот пока Машка не влезла со своими измышлениями, не шторило же так! Сомнений просто не было. Решил, что решил. Поверил и всё в порядке, а сейчас что творится? И как вот в таком вот раздрае думать о необходимости закончить дипломную? И Мишкину дописать… Тоже надо…
Нет, ну… Есть, конечно, ещё один вариант! Чтоб не разговаривать! Кинуться ещё разок под колёса, например! Зато сразу станет ясно: страдает человек избирательной потерей кратковременной памяти или нет! Тогда уже можно будет и в своих желаниях разобраться. И в действиях сразу тоже. Заодно, так это. Да...
Нет! Чёрт! Да на фиг оно мне, вообще, всё упало? Не надо мне от него ничего! И не интересно ни капельки, помнит или нет! И, вообще! Плевать! Аутотренинг! Плевать, плевать, плевать…
Да не сунусь я туда! Никогда! Ни за что! Вот только таким образом я ещё и не позорился!
-Ник… Это же диплом открыт, верно? Надеюсь не мой. Потому как я сильно сомневаюсь в том, что моих знаний будет достаточно для понимания фразы: «в случае отсутствия положительной реакции ядра, протону, стоит пойти и повеситься, а не уничтожать окружающих своими смешными попытками возбудиться». Скажи мне, друг мой милый... Это ты о том, о чём я думаю? И я так понимаю, что протоном, в данном конкретном случае, выступаешь ты?
-А говоришь знаний не хватит… Хватило же. Только вот, что за бредовая привычка заглядывать в монитор из-за спины? Вы же сказали вас минимум пару часов не будет! Что у вас там не получилось?
-Ник. Всё получилось. Нас не было больше четырёх часов, если что… Не смотри на меня так, я не пошутил. А не заглядывать в монитор… Нет, дорогая редакция. Я от греха подальше лучше присмотрю за происходящим. А сейчас, спокойно и главное, не пытаясь ничего прочитать, удали-ка всё, что касается расщепления ядра… Понять этот бред, по-моему, даже тебе не дано. Мда…. У нас времени всего ничего в запасе, а кандидат на красный диплом вышел в астрал… Конкретно!
Чем ближе к дому, тем тяжелее сумка. Прописная истина прописалась с несколько странной стороны. Если перефразировать, то выходит, что чем ближе к квартире и дальше от родительского дома, тем всё темнее и темнее на душе. Ищи, Саш, не останавливайся. Тебе это необходимо. Правда? Правда… И самому всё ясно. Только что-то вариантов особо не осталось. А если не утрировать то, вообще, не осталось.
Оживший телефон переключает внимание с одних нерадостных мыслей на другие.
Угу. Проснулся, очнулся, или прихватил дело с которым сам справиться не можешь? Что тебя дорогой заставило вспомнить о партнёре, а? Юрий Васильевич? Может это и по-детски, но вот звони, хоть иззвонись! Тут, знаешь, эпидемия избирательной глухоты косит народ без разбора!
Не успев замолчать трубка оживает снова. И снова. И… Замолкает. Отключенная.
Нечего. Вот просто не нужно этого делать. Не стучатся в захлопнутую дверь. Глупо. А потому не начинай. Ты её уже захлопнул. Смысл её снова открывать?
А где, вообще, есть смысл? В чём? Вот какой смысл в постоянных пробках на въезде в город? Какой смысл в отрицании фактов? В боязни признаться самому себе, что всё гораздо глубже, чем хватает смелости осознать? Какой резон что-то, кому-то объяснять и доказывать, если сам не понимаешь? Какой резон надеяться, если нет её на, самом деле, надежды этой? Ни на что уже нет. Ну, остановится через час машина под подъездом. Ну, зайдёшь ты в квартиру. И что? И ничего... И никого…
Как там Леся сказала? Обозначить желания. Это можно. Попробовать. Честно. Чисто для себя. Обозначить. Обозначить проще, чем понять, что конкретно в душе творится. Легче, чем озвучить ощущения и чувства. Чувства! Вооот. Уже что-то получается. Чувства. Никогда не было, а этот чертёнок с татушкой на треть кожного покрова за один присест разбудил. Бывает же такое! И ничего с одной стороны не сделал, а… Целиком и полностью. Со всеми потрохами.
Желания… Да желаний толпа целая. Или, наоборот? Одно ,а всё остальное просто следствия?
Желания…
А просто хотеть человека – это, вообще, как? Это имеет хоть какую-то классификацию? Нет, блин, не физически хотеть. А просто. Чтобы рядом, чтобы глаза видеть, чтобы голос, запах, чтобы весь. Просто рядом. Просто просыпаться по утрам. Чтобы в телик не один. Чтобы на рыбалку. Чтобы ждали. Не родители, в кои-то веки, не сестра. Чтобы вот так – ждали. Просто скучали в разлуке. Чтобы, блин, домой хотелось! Чтоб тянуло! И собакой тут не отпишешься… Вроде и не урод ведь какой, в конце концов, всем же можно попробовать кусочек пирога… Как он там называется? Личное счастье? Ну, вот от него… Гей… Да, блин, и хрен с ним! Кто кому что должен? Родителям, разве что. Так это всё уже и так выполнили. А все остальные. Да кто? Так если смотреть, то на какой волку-одиночке нужен кто-то? А вот и нет! А вот и нужен! А волки-геи бывают? Ну, если раньше не было, не значит, что сейчас не могут появиться. Значит вот вам и первый экземпляр, с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Это что-нибудь меняет? Вроде ничего вокруг не изменилось, а значит и внутри то же, что и было. Так Александр Николаевич? Да вроде как так. Права Леська. Тысячу раз права. «Ты просто вернись к тому моменту, когда ещё ничего такого о себе не думал и постарайся вспомнить: как мыслил, как чувствовал, как мир вокруг воспринимал… А потом назад приходи. И посмотри, что изменилось.» А что-то должно было? Если да, то это опять не сюда. Потому что ничего особо не изменилось. Как считал, что людей делают поступки, так и по сей день... Как был уверен в том, что бесплатно ничего, даже сыра в мышеловке не бывает… Так и до сей секунды мнение на месте. И с счастьем с этим… Тоже… Всю дорогу знал: почувствую моё, в зубах унесу! Потому что моё – оно моё! Чтобы уже раз и навсегда! Чтобы комфорт в тишине, чтобы только по взгляду – настроение, чтобы стареть и не жалеть. Ни о чём. Никогда. Чтобы без: «я тебе, а ты…».
Откуда можно заранее знать, что молчание с ним не в тягость? Почему такая уверенность, что «в старости, в болезни, в горе» именно он? Бред! Реальный бред, но уверенность стопроцентная. Какие инстинкты сработать должны, когда видишь свою половинку по жизни? Защитника, добытчика, наставника? Да похоже на то, что именно в тот момент мало кто знал об их существовании. А вот сейчас уже хочется. Хочется… Защищать. Баловать. Наверное… Рядом хочется… А потом бы разгреблись как-нибудь. Не дураки, чай… Оба…
Ну, что, Олесик – курносик? Так нормально? Достаточно откровенно и разборчиво?
А вот теперь последнее откровение сестрёнка и чертовски хорошо, что ты его не слышишь. Нет больше вариантов. Ни одного. Все что были исчерпал. А дальше только и остаётся, что надеяться на чудо. Да не бывает их, мелкая… Не случаются они последнее время. А потому… Не обессудь. Домой поехал чтобы выдохнуть немного. За последнюю возможность, так сказать, ухватился… Нет больше идей, Лесик. Ни одной. Так и не появились.
Вот, да! Алкомаркет – то, что нужно! Слава Богу организм крепкий. Даёт возможность хоть ненадолго спрятаться от жизни. Вот и спрячемся, раз вариант есть.
-Вам одну бутылку?
Продавщица смотрит явно пытаясь оценить покупателя по всем параметрам сразу.
-Нет, девушка. Мне один ящик в багажник воооон того вон джипика. Пожалуйста!
Финансов достаточно торопиться, в принципе, некуда… По факту и не за чем… Что мешает спрятаться немного? От мыслей, от долбанной пустой квартиры, от самого себя, в конце концов? Да ничего! Вот так и сделаем… И никто, никому, ничего не обязан!!! Ни объяснять, ни… Да ничего!
Выхода реально два. Либо так… Либо сразу сдаться в «дурочку» и не мудрствовать лукаво… Попробуем начать с первого… В «дурочку» успеется…
Скорей бы уже дом сдали! Переехать на новое место и… Постараться забыть… А, вдруг? Получится… Находиться при памяти, одному, в квартире. Точно с ума проще сойти, чем в колею вернуться…
Так. Открыть дверь, поставить ящик, закрыть дверь, вырубить звонок, выдернуть проводной телефон, сотовый… Выключен. На всякий який. Всё! Всем счастливо! Тут нет никого! Все вышли в раздумья…
Брелок сигнализации орёт благим матом, долбанное солнышко снова светит в глаз и до чёртиков неохота возвращаться в дурдом, зовущийся реалом. Слишком хорошо в полупьяном вирте.
Спокойно.
Бутылка, ноут, интернет, память, фантазия и… Так, а вот, что дальше никому знать не надо!
Ух, черти! Машину, судя по всему, пытаются «раздеть»! Козлы! Не выживут ведь, уроды!
Открывающаяся дверь балкона первым пропускает истошный вой родного «Круза», вторым — свежий воздух.
Ладно… Пока не так уж и плохо. Дышать тут на порядок легче. Осталось только с балкона вниз. Нет! Просто посмотреть! Не стоит так категорически сразу.
Картина, представшая взору, далеко не сразу воспринимается мозгом. То ли продышаться надо было как следует, то ли ещё что, но визуальная передача не меняется и приходиться принимать то, что видят глаза.
А они видят! Да. Удивительно, но факт, если учитывать… Нет, не надо ничего учитывать. А видят они нечто очень странное на самом деле: совершенно незнакомый мужик, спокойно, можно даже сказать вальяжно, облокотясь на капот его «Круза», пинает колесо. Методично и не отвлекаясь от процесса. Вот стоит себе человек и тупо пинает машину!
Больной, придурок, что ли?
Прижатая кнопка на «сигналке», восстанавливает тишину и умиротворение во всём квартале.
-Мужик! Слышь чего скажу! Там нет никого, не откроют! Харе долбиться!
-Саня! Ну, ты и сссука, а!!!
О, чёрт! А вот этот голос он знает! Осталось найти место откуда он проистекает. Ага! Точно! Из «Ровера» Юры! Проистекает Юрин же голос. Удивительно, правда?
-Возможно! Даже спорить не собираюсь по этому поводу. Думай обо мне, что хочешь, только не проси озвучить свои мысли в отношении твоей персоны! Что хочу?
-Для начала?
-Давай для окончания сразу!
-Добро! Дверь открой, козлина!
-На какого?
-В глаза тебе посмотреть хочу!
-Серьёзно? С удовольствием! И дверь открою и глаза покажу! И в твои гляну! Не козлина ни в одном месте!
-Народ! Может не будете разборки на всю улицу устраивать?
А! Ну вот, точно! По-любому этот «здоровый» во всю голову мужик с Юркой вместе. Хоть ясно стало чего он от машины хотел!
-Ты когда успел стать таким долбанутым выродком, а?
Двери лифта ещё не успели полностью раскрыться, а полный праведного гнева Юрий Васильевич уже в двух сантиметрах от него. Во всей красе. Со всем возможным возмущением.
-Хотел задать тот же вопрос, но ты опередил.
-Мужики, давайте в квартиру всё-таки, а?
Да кто ж ты такой, умник? И с чего, главное, решил, что вообще кто-то планирует кого-то, куда-то приглашать?
-А мне мама запрещает незнакомых дяденек в дом пускать!
-Да неужели?! Если бы ты! На самом деле! Слушался родителей! Его бы тоже здесь сейчас не было! Знакомься, кстати говоря, это Максим.
Эх! Зачем людей воспитывают? Вот, по-хорошему, послать бы обоих и дверь на замок, а не тянуть лапку для рукопожатия.
-Не то чтобы верх радости, но…
-Мне тоже очень приятно познакомиться глаза в глаза, так сказать.
-Теперь не чужой дядя? Может, мы всё-таки войдём?
Бесцеремонно впихнув внутрь, стоящего на пороге квартиры хозяина, партнёр вваливается за ним. Следующий буквально по пятам за Юрой, не совсем понятный Максим, захлопывает входную дверь, пряча все обсуждения подальше от возможных любопытных глаз.
-Так, блин! Сначала в душ потом все дальнейшие разговоры! Давай дерзай! Я на тебя смотреть не могу, Сань, честно! Давай! Вооружайся газонокосилкой — бритва это уже не возьмёт, ополаскивайся и поговорим. Придурок!
Юра мягко, но настойчиво направляет его в ванну.
Решив, что это самое рациональное предложение из всех, которые мог сейчас выдать Юрий Васильевич, Саша спокойно идёт в душ.
Освежиться в любом случае не помешает. А вот отражение в зеркале, Юрина правда, определённо требует замены! И на счёт газонокосилки абсолютно не смешно! Сколько времени прошло? Не меньше недели, наверное! А может и больше…
Спустя полчаса, хозяин, уже не пугая внешним видом, готов к разговору.
Гости открыв окна, сварив кофе и вынеся вон батарею пустых бутылок, тоже приготовились к вопросам и объяснениям.
-Слушаю! Что вас заставило так неупорно добиваться моего внимания?
-Хм… Вообще-то, кто-то помнится, просил о чём-то!
-Это ты о том, я правильно понимаю? Странно. А с чего мнение поменялось? Ты ведь меня не видеть, не слышать не хотел!
Полезшие от удивления на лоб глаза Юры, удивили Сашу ещё больше, чем сам факт приезда партнёра.
-Кто тебе сказал? Ты сейчас о чём, реально? Таааак! С этого места попрошу подробней! Я тут чуть с ума не сошёл пока пытался дозвониться. Уже какие только мысли не думались, а ты, идиота кусок, тупо ушёл в… В запой, ё-моё! И это, по-твоему, лучший способ решать возникающие вопросы?! Саша, с каких пор? Никогда такого за тобой не замечал! Оболтус, чёртов! Ладно ещё по началу: не дозвониться ни машины, ничего. У родителей был, верно?
Удовлетворённый утверждающим кивком головы, Юра не меняя скорости и тона разговора продолжил, словно и не задавал вопроса.
-Это ещё хоть как-то… Хоть подо что-то подходило, но в последнее время! Извиняюсь, конечно! Только мысли одна бредовей другой в голову лезли! Машина здесь, в квартире ни звука, ни на один телефон не дозвониться… Что я должен был думать? Что ты совсем придурок или, что ты вышел в магазин и не вернулся обратно? И лежишь сейчас, разлагаясь, или в квартире потому что просто идиот, или в морге как неопознанный? Ты, блин, постоянно находишь способы наградить меня инфарктом, причём с каждым разом всё изощрённей и заковыристей! Чем руководствовался? Вот от кого ты так тщательно прятался? А главное: зачем, ради всего Святого? Что за долбанный дибилизм, я тебя умоляю? Саша! Саня! Саш, я тебя скоро сам прибью, чтобы лишить возможности медленно запихивать меня в могилу! Козленко, твоя фамилия! Придурок, хренов!
-Ты закончил?
-Почти!
-Заканчивай, я не мешаю.
-Начинай! Если есть что сказать.
-Да, в принципе, имеется парочка моментов.
-Весь внимание.
-С чего, всё же мнение изменилось? Если я хоть что-то в этой жизни ещё понимаю, Анжела русским языком сказала: папа вас видать не хочет. И вообще слыхом не слыхивал о таком товарище. Ладно, хорошо. Насильно мил не будешь, более чем ясно. А сейчас, что произошло, что ты решил посмотреть на меня вблизи? Только ответь, не выкручиваясь, пожалуйста! По работе что-то понадобилось? Добро, я ещё, вроде как, совладелец конторы и отлынивать от прямых обязанностей не собираюсь. До аннулирования договора я в твоём распоряжении. Так что?
Глубокий вдох словно перед прыжком в прорубь и Юрий Васильевич, закрыв глаза, молча считает до десяти. Да уж, доча! Подвела батю. Ладно уже. Сейчас не оправдаешься. Даже если на самом деле всё было не так как выглядит.
-Ясно, Сань. Скажи мне… Сколько лет мы знакомы? Ладно. Это особо и не важно. Сколько бы ни было, этого явно недостаточно для того чтобы ты сейчас поверил мне, раз уже усомнился.
Растеряв весь праведный гнев, Юра устало опускается на стул. И проведя ладонью по лицу, долго и пристально смотрит снизу на партнёра.
А вот только ли на партнёра? Ближе ему Сашка чем партнёр. Больше даже чем друг. Отношение к «младшему» чуть ли не с первой встречи как к сыну. Наверное поэтому, не особо задумываясь, он согласился разделить свою контору на два имени. Наверное, потому, что доверяет с «закрытыми глазами». Потому что уверен в нём как в солнышке, которое независимо ни от чего каждое утро восходит на небе. А сейчас получается, что сам Саня в него не верит. Не весело. Хотя и повод есть, если трезво смотреть на мир. Да только не из-за того он на связь не выходил. Не та причина. Не стал уточнять, вывод сделал сам и ошибся.
-Знаешь… По-моему, я понял в чём дело. Убей меня, но ты решил что смена твоих приоритетов сразу же отразилась на моём отношении, верно?
Правильно, Юрий Васильевич! В точку попал. И взгляд исподлобья подтверждает правомерность выводов лучше чем получасовые объяснения. Эх, Сашка, Сашка. В чём-то такой умный, что глазам не верится, а в чём-то…
Ну и что теперь? Как?
А теперь только вот так: обхватить двумя руками за шею, заставить эту скалу склонить голову и прижав к своему лбу, застыть на какое-то время. Дать физически почувствовать отсутствие страха, отвращения или чего там ещё бывает при таком раскладе? И уповать на то, что доверие вернётся…
Или потерял его Юра. Совсем. С концами.
А дождавшись расслабления, ставшей каменной при первом же касании мускулатуры, успокоиться самому и выдохнуть одно-единственное слово…
-Дурень…
-Ты в курсе, что выводы не подкреплённые фактами, не влияют на конечный результат слушания?
-А то!
-Так, и?..
-И… Ну «и», значит «и». Мне нечего было сказать на тот момент. Совершенно, то есть. Идей было не больше слов. Хорошую задачку задал, Саш. Думать надо было и как решать, и к кому обращаться. Банально переливать из пустого в порожнее в телефонных разговорах? Ты бы себя слышал в тот момент, сам так же поступил бы… Наверное… Тебе нужны были какие-то результаты. Их не было. Жилеткой выступать в такой теме я тоже не смог бы. Не спец ни черта в этих вопросах. Да и относился на тот момент к мальчишке более чем негативно… Не вышло бы у нас с тобой нормального разговора. Никак не вышло бы… Ни одного. Пошёл от противного. Вот и всё моё оправдание… Перестраховался. Может и лишнего, не спорю. Да и… Прямо говоря… Были мысли, что… Вдруг, это временное явление… Ну, знаешь… Вдруг, пройдёт… Наваждение, может, просто. Кратковременное. Так всё как-то.Теперь можешь казнить.
-Надо?
-Может… Не надо?
-Может и не надо… Если я хоть что-то понимаю: сейчас есть что сказать? И!
Саша останавливает готовый прозвучать ответ и дополняет свой вопрос:
-И что значит: на тот момент ты относился к нему, по-другому? Что изменилось?
-По порядку. Мне как не было, так и сейчас нет. Максиму вон, есть что сказать. Не мне. А отношение чего изменилось… А ты послушай. Сам поймёшь.
Юра сложив руки на груди, молча передаёт слово человеку которого привёз с собой и о присутствии которого Саша успел уже даже подзабыть.
-Искренне рад что вы разобрались. Не моё это дело, но мало приятного находиться рядом с готовым к извержению вулканом. И, Александр Николаевич! На ты? Не против? Посмотри снимки, скажи: это тот кого мы ищем или нет?
Получив «добро» на панибратство Максим протягивает пакет с фотографиями.
Первый же снимок, явившийся из него свету, заставляет буквально окаменеть. Сердце, задумавшись о состоянии хозяина, приостанавливает сокращения и пропускает пару положенных ударов, легкие, запутавшись в поведении толкающего кровь двигателя тоже решили пока ничего не предпринимать и подождать дальнейших действий и указаний. Резко перехватившее дыхание выбивает слёзы из глаз и вызывает секундное ощущение глобальной усталости от которого начинает мелко подрагивать рука держащая фото.
Вот оно! Наконец-то, что-то реальное! Глаза в глаза. Прямо в объектив, а значит и взгляд прямой.
Ну, здравствуй! Хоть так, но и это уже не мало! Чертяка! Как же… Как же я… Соскучился?!! Странно, но чувство именно такое… Привет, Ники. Я рад тебя видеть! Жаль, что не могу лично сказать, как я рад тебя видеть!
-Саш…
Юра мягко забирает пачку фото.
-Ты… Успокойся немного, ладно? Видок у тебя… Дыши. Просто дыши. Куда так?! Сам бы не видел… Не поверил бы… Ты чего так реагируешь? Он это, всем уже ясно, что он. Чего ты напрягся? Да ты посмотри, что творится, Господи!
-Я… Я уже не надеялся. Совсем. Сам столько времени и… И ничего. А тут резко сразу. Фу ты, чёрт! Да, это он. Я на пару минут, не против?
В ванную холодной воды в лицо. Мало! Не хватает. Голову под струю, может остынет! Почему принято считать, что умереть можно только от горя? Кто сказал, что радость увеличивает срок жизни? Ведь физически хреново стало. И именно от неожиданности. От радости, чёрт! Ведь и не чаял уже, не надеялся, а тут вот оно! Блин, нельзя так! Да что ты делать-то будешь? Что творится в этом мире? Как можно было так забить себе голову, что… Как вообще такое возможно? Нет, надо было не в текильную нирвану падать, а всё же в «дурочку» ехать! Сразу! Да уж! Видок! Твоя правда, Юр! По-другому, тут не скажешь! Тьфу ты, нервный-то какой стал, погляди на него! А может это из-за ориентации? Нет, ну теоретически? Должны же геи чем-то отличаться? Почему бы и не этим? Ага! Самому не смешно? Ещё как! Если честно…
-Продолжаем? Или оставим пока всё это дело?
-Да нет, Юр. Нормально всё. Продолжаем.
-Саша. Если всё в порядке… На самом деле. Пересмотри фотографии, пожалуйста. Есть один момент и понять меня будет проще, если ты определишь присутствующую странность сам. Не уверен в прозрачности объяснений, но давай попробуем по ходу разбираться.
Первый пересмотр ничего не даёт. Да это и неудивительно. Глаза не ищут странностей, они смотрят на того кого видеть уже не надеялись. На втором круге цепкий мозг находит несоответствие, только что к чему понять сразу не удаётся. И лишь на третьем просмотре Саша определяет, что же на самом деле кажется странным.
-Слушай. Ты его позировать заставлял? Он на всех снимках смотрит в камеру. Хотя на позирование не похоже. Слишком очевидно напряжён, да и расстояние не маленькое.
-А Юра не преувеличил когда сказал, что потеря такого мозга — это преступление против общественности! Молодец! Верно. А вот теперь самое анекдотичное во всей этой картине. Я даже не заговорил с ним ни разу. Подойти близко не смог. И каждый щелчок фотоаппарата он словно предчувствовал. Оборачивался за секунду до того как я нажимал кнопку съёмки. Сам видишь: безошибочно определял моё местоположение. Дальше интересней. Я не обозначу себя полностью, прошу простить меня за это, но скажу, что отслеживание объекта, по большей части, является моей прямой профессиональной деятельностью. И стаж службы приличный. И я терял его. Постоянно. Человек на расстоянии чувствует заинтересованность в себе. Не знаю что конкретно происходит, но он чего-то очень сильно боится… У парня сканер возможного интереса выработан. И включён постоянно. И похоже на то, что это уже в крови: не дать близко к себе подойти. Никому. Не смотри на меня таким взглядом, пожалуйста!
-Извини, но… Тебе самому ничего странным не кажется? Я вроде как общался с человеком и ничего из того, что ты говоришь и близко не присутствовало.
Саша невольно переводит взгляд на фотографии, словно напоминая себе, что они говорят об одном человеке.
-Мне нет смысла придумывать что-то. Не за чем. Я согласился помочь человеку, который помог мне, вовремя и качественно. Ему я врать не буду. Рискни поверить на слово, но Юра обратился по верному адресу. Халтура в моей работе не допустима, а работать я привык как положено.
-Максим! Не о том речь, совсем! Не сомневаюсь в твоей компетентности. Я сомневаюсь… Нет, не сомневаюсь, просто не могу соединить одно с другим…
-Постарайся, Саш. Дальше будет интересней, поверь мне. Я такими же глазами на Макса смотрел. Только мне он постепенно всё выкладывал, а тебе придётся за раз выслушать, раз уж ты у нас гордый такой, что до тебя не добраться не докричаться.
-Странно как-то всё!
-Ещё не очень. Сейчас веселее будет. Почему я и сказал Юре, что без тебя самого дальше у меня ничего не выйдет. Всё что мог сделать самостоятельно, я уже сделал. Дальше или нужен ты, или впору устраивать на него санкционированную облаву, честное слово! В общем и целом! Представился он тебе как есть. Ник и Ник. Всё! Ничего больше. Вообще, то есть, понимаешь? Ни фамилии, ни отчества, ни-че-го! Человек учится. Занимается спортивными танцами. Выступает на соревнованиях, а никто ни сном ни духом даже о его паспортных данных. У него огромное количество всяческих знакомых, но реальных близких друзей двое: партнёрша по танцам и сосед по общежитию. Причём оба активно отказываются общаться на тему данного молодого человека. И если девушка просто включает кнопку: «я блондинка, что вы от меня хотите?», то вот её жених, который по совместительству является соседом Ника, тот вообще впадает в неадекват! То есть: общаюсь с товарищем на отвлечённую тему, да? Всё нормально в общем и целом. Но только он услышал имя человека которым я реально интересуюсь и у меня перед носом организовался серьёзный оскал! Со всеми зубами настежь! Не робкого десятка, но, опять-таки, благодаря основной деятельности я в состоянии понять намерения человека, и из личного наблюдения могу сказать одно: он будет защищать твоего «зазнобу» до последнего вдоха. И всеми доступными методами. Там друг такой… С огромной буквы друг. Дальше только хуже! Деканат. Ректор собственной персоной. Убей меня, или перестать смотреть так, что мне самому застрелиться хочется! Прямо из табельного!
-Извини… Я не на тебя… У меня конфликт в голове. Глобальный…
-Ты переваривать успеваешь?
-Юр, отложи заботу о моём пищеварении на потом, ладно? Да, всё слышу! Не врубает правда в половину, но слышать, слышу.
-Едем дальше?
-Может кофе, а?
-А может едем с кофе?
-Ты вроде сказал что не заинтересован ни в чём? Чего напрягаешься, Максим? Куда спешим?
-Я не заинтересован, Саш. Я не привык не понимать ситуацию. Не привык к тому что не могу выполнить свою работу, понимаешь какое дело! Не террорист, не преступник, а мне даже ФИО его узнать не удалось. Тут уже… Так, забыли! Ну? Дальше или кофе?
-Ни нашим, ни вашим! Дальше с кофе!
Общий хохоток несколько разряжает атмосферу набирающего обороты напряжения.
-Ректор, да? Ректор. Общительный мужик, «рубаха-парень», как принято говорить, замёрз в прямом понимании стоило коснуться интересующего нас товарища. Лицо непробиваемое: «если вас нужны личные данные моего студента, вышлю ответом на официальный запрос!». Приехали называется! Он имеет полное право не раскрывать личность своих учеников без весомых аргументов. Человек воспользовался этим правом. Тут же, и не раздумывая. Общежитие. Дальше вахты не прошёл. Но там всё понятней некуда. До того как я успел объявиться вахта уже получила указания на мой счёт. Соответственно, ни к учителям, ни к однокурсникам, да и вообще к кому-то ни было ещё, соваться уже не стал. Не думаю, что резон был бы.
А провальный для меня конец выглядел совсем не весело. Предупредили всех. И его самого. И всё! И дальше тупик. И подобраться к нему никакой возможности нет. То есть... Осталась, конечно, пара вариантов. Один из них - ты. Я серьёзно говорю: мальчишку закрывают все! Кто как может, а сам он, с такой чуйкой в одном месте, что даже не оглядываясь знает: им заинтересовались. И так же, не оглядываясь, «скидывает хвост». Легко и непринуждённо! Копперфилд юный! Зато! Зато у меня есть полное его расписание. На хорошем расстоянии он особо не нервничает. Но напрягается всё равно. В общем и целом. Это всё, что у нас есть. Думай, Саш. Решай. Дальнейшие мои действия зависят уже от тебя.
-Бред…
-Согласен бы был, Сань, если бы сам это дело не наблюдал воочию.
Юра, не дождавшись, когда хозяин вспомнит о приготовившемся кофе, разливает напиток по чашкам сам.
-Это как?
-А это действительно — никак! К нему практически нет возможности близко подойти. И понимаешь ты странность-то, какая… Создаётся впечатление, что он всю жизнь чего-то боится. Мы тут с Максимом Андреевичем посидели, помыслили… Может у ребёнка какое-нибудь отклонение? Психическое? Ну не знаю я, что там за фобии есть. Боязнь преследования? Короче, странно всё это. Как и потакание со стороны всех, включая руководство института. Ну молодой ещё сильно мальчишка чтобы натворить чего-нибудь. Такого-эдакого…
-Да у меня, собственно говоря, банально картинка не складывается. Хоть кол на голове теши, не получается сопоставить весь этот рассказ с тем, кто… Кого ищу. Никак не получается! А на счёт отклонения ты прав, Юрий Васильевич! Минимум одно, имеется! Заразное… Передающееся половым путём.
-Тьфу, дурака кусок! Я тебе об этом?! Вот именно! Так, что? Может сегодня тормознёшь поиски правды на дне и завтра скатаемся, глянешь на него со стороны, а может и подойти получится? Ты мне в порядке нужен, Саш. Офис закрыт… И пока ты не решишь свои личные проблемы, работы с клиентами не будет. Тебя Юля скоро найдёт и съест за собственный простой!
-Юр! С ума сошёл? Что значит закрыт?!
-Закрыт, значит закрыт и ничего другого это не значит. И он не откроется, пока ты не разберёшься со своими заморочками! Я всё сказал!
Чуть повышенный тон останавливает возмущённую тираду, почти вырвавшуюся наружу.
-Так что, давай-ка, постараемся ради общего, так сказать, благополучия, и не будем тянуть среднее кошачье за хвост.
Разрешающий сигнал светофора. Нога ступает на проезжую часть. Серебристый «Land Cruiser», демонстративно нарушая правила, преграждает путь, встав посередине «зебры». Тонированное стекло бокового окна плавно стекает в недра двери внедорожника. Совершенно незнакомый, представительного вида пожилой мужчина, игриво подмигнув, предлагает прокатиться. Не потратив на раздумья ни секунды, Ник, не слыша прозвучавшее в след собственное имя, оставляет подозрительную машину с ещё более подозрительным содержанием стоять на пешеходном переходе. Сам же, поправив лямку рюкзака, на максимально возможной скорости пересекает как назло довольно широкую проезжую часть, и быстро уходит по узким дорожкам парка, расположенного напротив Дворца Спорта.
Вполне законный в такой ситуации вопрос: кто это был, не успевает до конца оформиться, как боковым зрением Ник замечает неспешно двигающийся по дороге, параллельно ему, чёртов джип. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что не один «Круизер» интересуется его персоной. Следом за ним, с идентичной скоростью идет неприметная синяя «девятка». Боковые окна обеих машин открыты и, не имея возможности рассмотреть на таком расстоянии ни машущего ему пригласительным жестом водителя джипа, ни человека за рулём сопровождающей «девятки», Ник, приходит к единственному возможному выводу: беда! Человек, которого столь долгое время удавалось держать в неведении относительно места пребывания его личного «позора», каким-то образом прознал обо всём. Сердце, резко увеличив количество сокращений, начинает стучать в груди так, словно пытается вырваться. Хотя, возможно, это единственный способ избавиться от неприятностей самому и избавить от них тех, кто может оказаться в зоне поражения, раз и навсегда. Просто лечь и умереть! Больше и бояться будет нечего и убегать, как сейчас, не от кого. И наконец-то, тот, кому через столько лет захотелось его найти, получит желаемое. А главное: никто ему больше о Нике не напомнит!
Переполненные пессимизмом мысли проскакивают в голове достаточно быстро, чтобы не впасть в меланхолию, но не достаточно молниеносно, чтобы не вызвать гнев. Не для того чтобы доставить ему наслаждение и помереть, без сопротивления, на месте Ник выкарабкался практически с того света! Не для этого он, всеми правдами и неправдами выплывал из болота в котором жил. Не для того за шкирку себя вытягивал и поднимал на ноги! Не для этого вылез из канализации, где оказался после памятного объяснения! Не для этого, чёрт возьми! Хрен кто просто так тут встанет на месте и будет ждать прямого попадания торпеды, чтоб ей легче, твари, было цель поразить! Чёрта с два кто к этой цели спокойно подойти сможет, даже если сильно захочет! Сейчас смена курса… А, если что… Придётся повозиться! Живым не получите!
Решение принято и через минуту водители обеих машин теряют его из виду.
-Ну и куда он делся?
Юрий Васильевич абсолютно недовольный собой, ситуацией в целом и необходимостью участвовать в этой «погоне за призраком», нервно закуривает сигарету. Совершенно неуправляемая часть его естества, которую он не может толком взять под контроль вот уже полвека, снова выскочила на свет, и как обычно… Идеально вовремя! В неприятных, непонятных или слабо контролируемых жизненных обстоятельствах, такие “спонтанные представления” постоянно преследуют Сашиного партнёра. И чем сильнее напряжение, тем более непредсказуемым становится поведение Юры. Для него самого, в первую очередь.
Именно поэтому он сейчас вынужден смотреть взором нашкодившего щенка на своего компаньона, не зная ни что сказать, ни что теперь предпринимать.
Ответ приходит из стоящего на громкой связи телефона Саши:
-Юра!!! Чтоб тебя, сукиного сына! Что ты творишь?! Чёрт! Ладно уже. Паря на проспект Невельского рванул сейчас, скорее всего. Так господа! Не с того начали. Придётся теперь импровизировать по ходу действия… Ему на работе надо быть через сорок минут. Как раз время чтобы пешком добраться. Сейчас ему стоит как-то Сашу под нос засунуть. Напрягли, блин, пацана. Уже всё хуже, чем могло быть.
-Макс! Так я и не прятался, только он дальше Юры взгляд даже переводить не стал. Вот это интересней спонтанных выступлений господина адвоката! Он меня даже не услышал! Дурдом! Зато теперь ваши фантастические рассказы стали реальностью. Не могу сказать, что рад этому. Чего можно так боятся? Секунда и растворился! А кому-то следует держать язык за зубами, Юрий Васильевич! А не обращаться к незнакомым молодым людям, как к шалавам на их рабочем месте!
Саша зол, растерян, рад и честно сказать, достаточно сильно ошарашен этим шквалом эмоций и ощущений, чтобы продолжать трезво мыслить и оценивать мир вокруг. Никаких идейных импровизаций он, в таком состоянии. не выдаст -это точно. Единственное, что осталось действующим - способность слышать и выполнять. Закусив губу, юрист выворачивает руль родного «Круза», чтобы выйти на широкий, обычно слабо загруженный проспект Невельского и, сразу поворачивает его обратно, следуя телефонным инструкциям едущего за ним в «девятке» Макса.
-Саш, мы не зацепим его на проспекте: парень шустрый, я тебе говорю. Давай прямо на Маковского. Там гаражный кооператив, ему придётся пройти через него чтобы не опоздать. Маневрировать там особо негде, а даже если он тебя не рассмотрит, то докричаться точно можно будет. Тогда уже и поговорите… Если он вообще тебя ещё помнит…
-Если совсем не помнит – это, конечно, хреново…
-Послушай совета умудрённого жизнью старика! В следующий раз, перед тем как заняться сексом с кем бы то ни было, а тем более с представителем одного с тобой пола, напрягись и постарайся узнать о нём как можно больше, чем просто прозвище и наличие красивой татуировки! Это, знаешь, чтобы потом напоминать о себе не приходилось! Глядишь и необходимость в запое отпадёт сама по себе! А то взял моду… Мне плохо, я ничего о нём не знаю, не могу его найти, и вообще! Я, видимо, не по женскому полу, а потому поищу правду на дне стакана! Тьфу, ты! – Юрий Васильевич, в сердцах хлопает ладонью по подлокотнику сиденья, злясь, тем не менее, больше на себя и на секундное потерю контроля, перевернувшую всё вверх дном. Взрослый же мужик, ну! Неуютно ему в такой непонятной, зыбкой ситуации. Надо было Сашке дать его окликнуть, а не лезть с рылом в ряд. Оболтус старый! Прекрасно ведь осведомлён, что мальчишка более чем недоверчив ко всем, кого лично не знает!
-Гм. Не смотря на попытку Юрия Васильевича найти более виноватого, чем он сам, что-то в этом совете действительно есть, Сань.
Судя по голосу, Макс еле сдерживает смех. И по резко оборвавшейся фразе можно легко понять, что ему, бедолаге, приходится прикусить язык, дабы не добавить чего-нибудь веского к уже сказанному.
Ещё один светофор невольно даёт возможность вновь увидеть Ника, когда он пересекает проезжую часть за несколько метров от пешеходного перехода, перед которым, повинуясь на этот раз, в виду наличия приличного количества пешеходов на “зебре” правилам, стоят «преследователи». Очередная попытка привлечь к себе внимание парня голосом, не приносит результатов. Не смотря на то, что Саша стоит на подножке авто и вопит, что утопающий. Ноль эмоций!
Чёрт его знает, что это такое! Замкнутый круг какой-то, честное слово! И машину не бросишь, главное-то что! И наваждение уже слишком близко. И уже далеко не фантомные идеи как бы так это правильней поступить и с чего начать разговор занимают мысли, а вполне реальные: как добиться ответной реакции? Хоть на долю секунды! Ник! Да ты краем глаза глянь, определись! Что за охота начинается? И другого слова уже и не подобрать. Весело, ё-моё! Ладно… Порулили в кооператив. Чёрт!
-Максим… Там два заезда на территорию. Нам в какой?
-В дальний, Саш. Там сквозной проход. У меня несколько лет гараж в этом коо, я прекрасно знаю все ходы и выходы.
-Напомни, почему нельзя поговорить возле института? Или прямо возле работы, или я не знаю где ещё? Я чувствую себя охотником. А учитывая то, что дичь – человек, мне мягко говоря, очень неуютно участвовать в этом забеге!
Судя по тому, что сигарета закончилась на пятой затяжке, Юра оценивает происходящее с того же ракурса, что и сам Саша. И, да. Общее напряжение нарастает как снежный ком. Вместе с растерянностью. Ситуация уже сильно попахивает идиотизмом и чем дальше продолжается, по сути, немотивированная гонка, тем меньше рациональных и верных решений приходит в голову, оставляя чистым и незамутнённым лишь желание любым способом её закончить.
Опасное состояние. Неправильное.
Да только… Ник-то, вот он. Просто руку протяни. Или охрипни, пытаясь докричаться. Но уже слишком близко и очень реально. Осталась мелочь и всё сразу встанет по своим местам. Просто сказать «привет» и по ответу мгновенно будет ясно: пан или пропал. Появится хоть что-то определённое.
-Потому что! Сам видишь почему. Можно и возле института. Но вряд ли ситуация изменится. То же и будет. Я не шутил, говоря, что у пацана нервная система над кожным покровом, а не под ним. Нигде ты к нему близко подойти не сможешь.
Трубка тяжело вздыхает. Всё недовольство Максима в этом вздохе. И даже видеть его не надо для того, чтобы почувствовать это.
Юра, не прекращая осматривать окружающий пейзаж из бетонных и металлических конструкций, внимательно слушает телефонное объяснение и через секунду резко выбрасывает руку, указывая на Ника, вновь появившегося в поле зрения.
-Вон он!
Макс выдаёт короткий приказ и, по скользнувшим в голосе ноткам, становится понятно: человек привык отдавать команды. Включилась профессиональная часть естества. Его слова не стоит препарировать, разбирать и оспаривать. Нужно только слушать и делать.
-Саш, постарайся его не пропустить. Давай на выход, ты должен уже его видеть. Газ в пол! Не дай пацану обогнать себя. Или это никогда не закончится!
Кто бы мог подумать, что служба в армии так намертво засядет под кожу! Вместе с привычкой сначала подчиниться приказу, а потом уже осмысливать его. Ещё не осознал до конца сказанное, а нога уже прижала педаль. Ещё не успел понять толком, что делает, а боковое зрение уже зафиксировало того, кто не должен достигнуть поставленной точки первым.
Буквально на пару секунд, но он выигрывает забег на короткую дистанцию.
-Дьявол! Чемпионы, мать вашу!
Юра уже не просто злится, он уже в состоянии озверения, если только в русском языке есть такое понятие! Да любой разозлится когда поймёт ,что идея докричаться до парня разлетелась в пух и прах, благодаря плотно держащимся наушникам. А надежда на то, что Ник, ну вдруг, ну вот просто так, ну..! От нечего делать хотя бы, что ли?! Решит краем глаза глянуть в опущенное окно машины, чтобы понять кто хочет его видеть, растаяла как ледышка в кружке горячего кофе. Парень, почти ударившись о дверцу резко преградившего ему дорогу внедорожника, ни на кого не глядя, тут же разворачивается, легко запрыгивает на капот подъехавшей к нему сзади «девятки», в один шаг преодолевает длину крыши машины и спрыгивает уже за пределами импровизированного «капкана».
Постаравшись приблизиться как можно ближе к открытому окну, а соответственно и максимально близко к Саше, Юрий Васильевич, снова пытается докричаться до быстро удаляющейся спины Ника.
-Да тормозни ты на минуту!!!
-Да перестань ты орать мне на ухо!
-Саша, давай за ним! Он не туда повернул, дурень!
Да, ё!!! Чёрт! Уже почти плакать хочется, честное слово! Да остановись ты хоть на секунду, спринтер-самоучка! Да нет тут врагов, мама дорогая!
-Макс!!! Я, блин, не могу ничего! Мало того, что Юриными стараниями оглох, так и ты, вообще-то, на пути стоишь! Дерьмо! Куда за ним? Если мы с «Крузаком» пробежимся по крыше твоей “девятки” она не оценит ни хрена!!!
-Дерьмо!
Макс сдаёт в сторону, открывая джипу дорогу.
-Спасибо!
-Да я не тебе!
-Я тоже!
-Давай, Сань! Там тупик и совершенно гладкая бетонная стена, порядка двух метров в высоту. Какой бы ловкий он не был, летать, надеюсь, не умеет! Интеллектуально развитая ртуть на двух ногах, а не человек!
-А я вот как-то уже не уверен, что не умеет! Ей-богу, ртуть двуногая!
Двигатель возмущённо рычит, мелкие камушки вылетают из-под гребущих колёс и, взяв с места в «карьер», джип, через считанные секунды заворачивает в проезд, в который нырнул «беглец».
Определённая правда в словах Макса присутствует. Стена и впрямь высокая. Вряд ли два метра. На первый взгляд побольше будет. А учитывая выступающую метра на полтора выше самой опорной конструкции крышу гаража, стоящего с другой стороны стены, то… То, да! Тут только взлетать!
Да и Ник уже тоже видит это, слава Богу! Только вот… Какого?!! он опять задумал?!!
Всё верно. Ник тоже уже всё увидел. И просчитал тоже всё. И как бы неудержимо не хотели его лицезреть, чёрта с два у них, что выйдет! Сейчас, главное, чтобы не остановились. Машина должна быть ближе, или у него ничего не получится. Главное, чтобы азарта погони и общей недоумённости от его действий хватило! И всё будет в шоколаде!
Позже Саша будет корить себя, помимо всего прочего, ещё и за этот момент. Почему? Почему он не остановился раньше? Почему не вышел, не показал кто именно устроил эту гонку? Не сглупи он так и ничего бы не произошло. Остановись он раньше и всё было бы не так! Как, вообще, с его стажем вождения он пропустил мимо сознания необходимость остановить машину?! Даже годы спустя, Александр Николаевич так и не сможет найти ответ на этот вопрос.
Позже, Юрий Васильевич озвучит самый правильный и страшный вывод, сделанный на анализе событий этого ненормального дня. Опасное состояние азарта замешанного на адреналине и включившийся на полную мощь стадный инстинкт подчинения, а самое главное, не озвученное вовремя: “стоп! хватит! достаточно!”, периодически звучавшее, как окажется, в каждой голове и не единожды, привело к тому, к чему привело. “Хорошо видны ошибки в чужих действиях. И то! Когда сидишь в кресле и разбираешь их по полочкам. Когда ты находишься в “атмосферной” ситуации… Всё слишком быстро, слишком необдуманно... Слишком - слишком..”
Позже Максим будет долго понуро стоять возле своей машины, стараясь убедить невольных “подельников”, что вина за произошедшее целиком и полностью на нём. С учётом того, что юристы ни разу не оказывались в такой несвойственной им обстановке, ответственность за всё происходящее лежала именно на нём. Опытном в таких вопросах и не теряющимся с непривычки. Желание закрыть чересчур затянувшуюся историю, стремление узнать ответы на поставленные Ником вопросы, в купе со своеобразной безопасностью объекта, сыграли с профи крайне зло, позволив выйти вперёд эмоциям, а не опыту. Идти на поводу желаний недопустимо никогда - это правило Максим Андреевич заучит, благодаря произошедшему, на всю оставшуюся жизнь.
Но это будет потом. А сейчас машина продолжает двигаться навстречу опорной стене и сидящие в ней мужчины, следя глазами за побежавшим в их направлении Ником, силятся сообразить: что именно парень собирается выкинуть на этот раз?
Быстро закинув на плечо вторую лямку рюкзака, освободив себе этим обе руки, он бежит навстречу машине. Не добежав до джипа буквально метр, разворачивается, и увеличив скорость двигается обратно. Уже в сторону стены.
Догнавший Сашу Макс, ставит свою “девятку” на самом въезде в тупичок, отрезав таким образом Нику возможность вернуться минуя самого Максима, с не меньшим интересом наблюдает за манёврами пацана.
Водитель и пассажир «Круизёра», на самом деле слишком заняты созерцанием странных телодвижений бегающего туда-сюда парня, чтобы хоть на миг обратить своё внимание на неотвратимо приближающуюся бетонную опорную стену.
И это на руку Нику. Прямо как по заказу!
Развив необходимую скорость, молодой человек поднимается по стене.
Находясь при этом практически в вертикальном положении.
Прямо в воздухе меняет положение тела и прыгает на высокий капот Сашиного «Круза».
Миг - и он уже на крыше.
Ещё мгновение сидящие в машине люди, приоткрыв рты, тупо смотрят в потолок машины.
В следующий миг голос Макса, прервав ошалелую тишину, рискуя «убить» громкоговоритель телефона, орёт так, что с мужчин спадает непонятное оцепенение.
-Тормози!!!
Поздно!
Со звоном раздавленной оптики и противным металлическим скрежетом «Круизёр» принудительно тормозит о препятствие.
Слишком поздно что-то менять и сгруппировавшееся для преодоления немаленького расстояния тело, в момент максимального приложения сил для прыжка, получает дополнительный, весьма ощутимый толчок от врезавшейся в бетонную преграду машины.
Ещё до полного понимания произошедшего, Саша нажимает, наконец-то, тормоз и автоматически глушит двигатель.
Ещё до полного понимания катастрофы на встречу с которой его несёт гораздо быстрее чем он рассчитывал, Ник пытается развернуться, подставляя под неизбежный удар бок, а не грудь.
В резко наступившей, какой-то тягучей тишине, парень влетает правым боком в край крыши гаража.
Людей внизу глушит хруст ломающихся костей. И никому сейчас не важен тот факт, что на таком расстоянии они не могли ничего услышать. Глаза чётко передали картинку, а мозг дорисовал звуки. Этого достаточно чтобы услышать невозможное.
Некоторое время, цепляясь пальцами за рельефную крышу, Ник продолжает стоять как ни в чём не бывало. Словно это вовсе даже не его рёбра, пытаясь загасить инерцию тела, не выдержав, перестали представлять собой что-либо целое.
На какой-то короткий промежуток времени Нику показалось ,что всё не так уж и плохо. На очень короткий. Ровно до того момента как нахлынула госпожа Боль. До того момента как лёгкие не смогли получить необходимый объём кислорода и мозг, спасая себя от гибели, не выключил сознание, отправив хозяина в гости к болевому шоку.
Дело нескольких секунд…
А тем кто наблюдает снизу последствия своих действий, кажется ,что прошла вечность прежде чем парень, словно в замедленной съёмке опустился на колени на узком торце стены. И ещё дольше вечности, перевернувшись в воздухе, спиной вперёд летел на чуть взгорбившийся капот машины. И от последовавшего за приземлением повторного, уже не фантомного хруста и треска, ноги приросли к месту сразу и у всех…
-****ец, ребята... Доигрались… Угробили мальчишку…
Юрий Васильевич быстрее всех приходит в себя, видимо как самый старший. Или как самый впечатлительный, такой вариант тоже имеет полное право на жизнь. И первым подходит к сползающему с капота, полностью расслабленному телу. И не успевает даже придержать голову Ника, чтобы уберечь от удара как буквально перед носом, парня перехватывает Саша.
-Мужики… Саш… Ты поаккуратней только. Как бы позвоночник не был повреждён. По звуку не определиться…
-Что ты предлагаешь, Макс? Что ты мне предлагаешь?! Бросить его, пускай падает, как падает?! И хрен с ним, что головой вниз?! Или, ****ь, это уже на хер не важно?!!
-Тихо, тихо… Давай его в машину. Ровненько укладываем и плавным галопом в ближайшую больничку.
Юра кладёт руку ему на плечо и странным образом просыпается привычная способность к рациональному мышлению и возвращается уверенность, отгоняя подошедшую вплотную, яркую до боли в глазах, панику.
Правильно, Юрий Васильевич! Сейчас в первую очередь в больницу! Потом уже все истерики и обвинения. Если, блин, найдётся кого обвинять… Сам-то! Хлеще некуда!
-Юр, заведи машину. Удар не сильный, скорость была почти на нуле, не думаю ,что с ней что-то не так.
Это уже Максим. К нему, похоже, тоже вернулся мыслительный процесс.
Так оно получше, конечно. Чем тратить драгоценное время на разборки: кто идиот, а кто так просто, тупо придурок!
Оставим на попозже. Если на фоне такого беспредела будет ещё, это «попозже»!
-Я-то без проблем, только ключей в замке нет. Саш?
-Я… Народ… Не помню, куда их дел… Я не помню как машину заглушил. И как вышел из неё... Тоже не очень... Чёрт!
-Не орать! Где ты их обычно носишь?
Саша молча являет свету ключи. Из кармана, а откуда же ещё? Они всегда там живут.
Машина не подводит: под капотом сухо, нигде ничего не капает, не дребезжит и если не считать высыпающихся остатков оптики, можно сказать, что всё в ажуре, не смотря на прорисованную прямо на «морде» джипа необходимость в ремонте.
-Надо бы как-то рюкзачок снять. Сомневаюсь, что стоит его укладывать с…
-Точно!
Максим ловко разъединяет держащие лямки крепежи.
-Что точно, Макс?
-Надо посмотреть, что у него в сумке.
-А это ещё зачем?
Два полных праведного, больше от собственной вины, гнева голоса слились в один.
-Ну уж точно не затем чтобы найти в нём С-4, или контрабанду наркотических средств! Содержимое рюкзака могло разбиться от удара. И если мои догадки верны, то всё и вполовину не так страшно, как показалось в начале. Ноут, мужики! Ноут разлетелся! Не человек! Ну, славь те, Господи! Так! Сань, сам ты его не уложишь. Не развернёшься, чтобы не цеплять лишнего.
Порядка двадцати минут уходит на подготовку к транспортировке.
Ник не приходит в сознание несмотря на довольно бесцеремонное тормошение его бренного тела. Этот факт настораживает. Не сказать бы, что пугает.
Через час, дождавшись результатов анализов и снимков в нескольких проекциях, врач приёмного покоя, задав пару стандартных вопросов и согласившись не заполнять карту в связи с отсутствием личных данных пациента, забирает положенную в таких случаях сумму и выпроваживает их на улицу, предварительно предупредив ,что молодой человек очнётся не раньше через пять – шесть часов.
-Езжайте домой, народ. Через пять-шесть часов ночь уже будет. Завтра всё уже. Сейчас толку нет всем тут торчать.
-А дома чего ловить? Думаешь, спокойнее будет? Знаешь, Саш… Не ты один в это влез. Не тебе одному и расплачиваться.
Юра устало садится в машину.
-Подождём. С ним в любом случае поговорить необходимо. Хоть как-то человеку объяснить, что ж с ним приключилось.
-Макс, ты хоть…
-Посижу с вами. Подумаю… Благо времени достаточно для этого. Кто ж начал всё?
-Вот только не разводи эту бодягу, я тебя умоляю! Не надо начинать искать виноватых. Нет их тут по факту… Или все, или никто… Каждый как умел, так и тупил. Хотя на вопрос где мозг был, я бы с удовольствием ответ выслушал.
Саша устраивается поудобней готовясь к продолжительному ожиданию.
А когда все усаживаются и прекращают искать удобное для тел положение, в машине наступает тишина. В глубине души каждый готовился к нелёгкому разговору и обсуждению. Но языки не проворачиваются. Ни один. Все думают одно и тоже, только необходимости озвучивать собственные мысли так ни у кого и не появляется. Не хочется выносить размышления в звуковую волну. Нет желания повторять языком то, что так тщательно прокручивается в головах.
Время притормаживает свой бег.
И для тех, кто сейчас сидит в состоянии молчаливого раздумья, и для того кому пока ещё хоть как-то хорошо от вколотого врачами обезболивающего. И мягкое, убаюкивающее шипение аппарата, вместе с кислородом, который он подаёт, ненавязчиво переводит человека из цепкого захвата беспамятства в нежные объятия сна.
Для тех кто ждёт, всё уже близится к развязке.
Для того кто спокойно спит под капельницей, всё только начинается.
Паника… Тревожное, нечётко обозначившееся ощущение надвигающейся опасности выбрасывает из безмятежного полусна и дёргает всем телом вверх. Резкая пронзительная боль отрезвляет и всё естество начинает орать благим матом по поводу немотивированно-активных движений.
Что произошло? Где он и почему так больно, причём в нескольких местах сразу?
Так, ладно... Пока это все, по сути, не особо и важно! На эти вопросы можно будет найти ответы потом. Сейчас, разбудившее его чувство надвигающейся опасности, торопит и подгоняет к действию, а не к раздумьям. Последнее переживание плавно перешло в первое ощущение и оно полностью занимает все возможные ниши сознания.
Быстренько-быстренько и как можно дальше отсюда!
Первое, что прописывается воочию и становится более или менее понятным – это инъекционная игла в вене. Больница, однако! Так! Здесь разобрались: сняли пластырь ,выдернули капельницу. Готово! Что дальше? Ага! Маску снять, как выяснилось не так уж и просто, но возможно. Вещи? Вещи ,вещи… А ну вот и мы. Футболки нет, одна рубашка сиротливо лежит вместе с ним на каталке. Нет, не она одна. Рюкзак с ноутом здесь же. Фу, ты Господи, пока всё не так уж и плохо! Или всё-таки не очень-то хорошо?
Попытка быстренько накинуть на себя рубашку заканчивается, чуть ли не потерей сознания. Дыхание перехватывает, боль мощными потоками наполняет всё тело, достигает мозга и только пульсирующий в нём страх справляется с неудержимым желанием отключиться и спокойно сползти на пол прямо возле каталки.
Нет, нет, нет… Нельзя, ни в коем случае! Рулить отсюда надо и поскорей, а не устраиваться на ночлег! Чёрт!
Отдышаться, оказывается, тоже ещё суметь надо! Плотная повязка сжимает рёбра и половину груди, что хороший французский корсет китового уса XVIII века. Бедные женщины! Как они вообще дышали с такой модой? Конечно, тут в обмороки падать будешь при любой попытке пошевелиться! Только вот нельзя в обморок! Надо двигаться отсюда!
С горем пополам, прикусив до боли губу и задержав дыхание, Ник облачается-таки в рубашку.
Осторожно приоткрытая дверь являет взору абсолютно пустой, затемнённый коридор. Никого. Нигде. Судя по всему уже достаточно глубокая ночь: светится только ночник над пустым столом дежурной сестры.
Ну, это на руку!
Тихо и по-максимуму быстро, насколько это вообще возможно, надо преодолеть немаленькое расстояние до дверей с надписью: «выход» и постараться ни на кого не наткнуться.
В голове плохо оформленное несоответствие пытается что-то донести до понимания, но времени углублённо думать над этим просто нет. Надо двигаться.
Непонятный шум за спиной заставляет обернуться и натянувшиеся до предела нервы немного расслабляются: сзади никого нет.
Нет, определённо пора лечиться! Но не здесь и не сейчас! И это определённо.
Повернувшись снова к выходу, Ник нос в нос сталкивается с пожилым, уставшего вида врачом, с нескрываемым интересом, наблюдающим за действиями своего пациента.
-З…З…Здрасти…
-И вам доброй ночи ,молодой человек! Куда направляемся?
Беглый взгляд вокруг и становится понятно откуда медик появился. Дверь с обозначающей табличкой «ординаторская» находится прямо за спиной стоящего перед Ником врача.
-Я… Тут… Ищу вот…
-Туалет, да?
-Ага!
-Ну вы не первый кто ищет туалет с личными вещами в руках. Поверьте мне, молодой человек! Далеко не первый. И что-то мне подсказывает, что не последний.
Уставший, спокойный, немного насмешливый, размеренный голос проникает прямо в самое нутро и становится стыдно. Перед ним стыдно. Перед человеком, который не может отдохнуть ночью, потому как вынужден в прямом смысле этого слова, «пасти» своих пациентов.
-Извините… Но мне на самом деле надо…
Договорить не удаётся.
Кирилл Алексеевич, а именно это имя написано на бейджике, согласно кивает головой и не менее спокойно чем до этого, обрывает объяснения и извинения Ника на полуслове.
-Я понимаю. Я всё прекрасно понимаю. Кроме одного. Почему люди предпочитают убегать, а не подойти и спокойно оформить выписку? У нас свободное государство, никто никого не держит. Пишите отказ от госпитализации и гуляйте где и как хотите! Тем более, именно вас и не оформляли даже, молодой человек! Так что нет необходимости ни оправдываться, ни извиняться. Но! Я бы попросил вас задержаться, буквально на четверть часа, раз уж вы у нас шустрый такой и встали гораздо раньше чем планировалось. Давайте для обоюдного спокойствия сделаем пару снимков и проверим ваше общее состояние, а потом - никто вас не держит! Ну, так как? Сильно спешим, или всё же выслушаете пару советов как справляться с последствиями болевого шока, хоть и не особо тяжёлого, но всё же? И что делать дальше с переломанными рёбрами, дабы не сойти с ума от боли?
Звон раздавленной оптики… Скрежет металла… Слишком быстро приближающееся препятствие которое никак не удастся обойти… Резкая боль… Темнота…
Всё становится на свои места и несоответствие приобретает вполне конкретные очертания, наполняя голову вопросами, которые бегут сменяя и подталкивая друг друга, не давая толком сосредоточиться ни на одном.
Кто привёз? Почему именно в больницу? Что значит: не оформляли? Чем платить за услуги, когда в кармане практически пусто? И снова: почему больница?!! Если бы… Если бы тот о ком он думал… То уж точно не в больницу! Так кто же тогда за ним гонялся-то?
-Что-то мне кажется, рано вы все-таки поднялись! Голова не кружится?
-Нет, нет… Спасибо… Всё в порядке… Просто… А кто меня привёз?
-Пойдёмте в процедурный кабинет. Там уже и вопросы задавать будете.
Прохлада ночи остужает готовую закипеть голову.
Интересная погода в последнее время. Никак не установиться. По весне перепады температуры были просто сумасшедшие. Утром без куртки зубами лязгаешь, днём же, возникало желание кожу на спинку стула повесить. Сейчас вроде как лето в силу вступило. А на улице ровно-прохладно. Но похоже это только в городе, по району народ вешается от жары.
Интересно. Мысли о погоде ответят на тьму-тьмущую вопросов?
И разговор с врачом их не уменьшил, только добавил.
Просить описать людей которые его привезли, Ник не стал. И так очень странное поведение, а тут ещё… Как вчера с Сатурна, честное слово.
Его привезли. Ладно. Не совсем всё ясно, но пережить можно. Дальше веселее. Никто не ждал возле палаты. Никто не встречает у выхода. Зато! Кто бы это ни был, он оплатил все расходы! Чёрт его знает, как это понимать! Хоть становись посреди двора и кричи как в той сказке: «выйди ,покажись добрый молодец!». Или – молодцы, что будет правильней. Минимум трое. Если память не подводит. Странно всё это.
Минутное облегчение от первого глотка свежего воздуха быстро проходит и постепенно происходит то, что обещал Кирилл Алексеевич: начинает потряхивать. Мелкая дрожь, родившись где-то в районе желудка, быстро распространяется по всему телу. Возвращается нудная, монотонная, усиливающаяся на каждое движение и вдох боль. Вот теперь уже становится сильно не по себе. Не по себе стоять под фонарями приёмного покоя, когда вокруг темень хоть глаз коли. Не по себе от усиливающейся мелкой трясучки. Не по себе от того, что в такое время практически нереально добраться до общаги. Как-то сильно не по себе будить Мишку. Но ещё сильнее будоражит сознание, маячащий на горизонте вариант ночёвки под открытым небом.
Может вернуться? Серьёзно?! Для чего тогда надо было так упорно вырываться? Чтобы через пять минут поползти обратно? Ну-ну, молодой человек, всегда так делай! Так, назад – нет, без вариантов. Вперёд… До лавочки. Угомониться на ней, на какое-то время немножко расслабиться и набросать приблизительный план дальнейших действий. Ох, Мишаня, повезло тебе с другом, как никому.
ЧЁРТ ЕГО ЗНАЕТ, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!!!
Телефона-то нет! Вообще, то есть! То, что осталось от трубки восстановлению не подлежит… В урну сразу и не раздумывая! Благо она стоит возле лавочки. Угу… С телефоном разобрались!
Где-то такое уже было… Что-то смутно прорисовывается… Матрица и Нео с чувством дежавю. Прикольно... Ну и что дальше? Уже ничего, видимо...
С другой стороны… Ноут с собой. Можно попробовать отвлечься с его помощью. Ночевать один чёрт здесь, других вариантов больше не предвидится. Погонять какую-нибудь игрушку, перечитать дипломы, хоть чем-то заняться пока не рассветёт и не двинется общественный транспорт. Засыпать нельзя, а скоротать время пребывания в больничном скверике как-то надо. Жаль батареи на всю ночь не хватит. Да и ладно. Хоть что-то, пусть ненадолго, но отвлечься от ощутимо ухудшающегося самочувствия. Давненько так хреновенько не было… Лет восемь уже… Даже подзабыть успел, как оно бывает…
Стоило вытащить ноут из недр рюкзака на свет Божий и… Та-а-а-ак!!!
А вот сейчас можно и истерику устроить. Серьёзную, а главное, полностью обоснованную. Со слезами, которые уже навернулись на глаза. С тихим безысходным постаныванием, которое вырывается из груди совершенно самостоятельно, не дожидаясь разрешения.
Вот теперь уже везде слишком больно! И тряска эта заканчиваться не планирует, и телефона нет, и рёбра с каждой секундой всё сильнее и… И ноут! Ноут, чёрт возьми! Столько времени собирать на него, выходить на дополнительные рабочие часы, откладывать, не жрать толком и, наконец-то, приобрести это чудо! Всё! Он в руках, он твой! И ради чего всё это было, спрашивается? Чтобы отправить его следом за трубкой? Нет, порой на самом деле случайности выстраиваются в такую линию, что жить дальше не хочется…
Жить не хочется… Хочется свернуться в клубок на этой скамейке и так и лежать, только договориться с ходящими ходуном под повязкой костями и постоянно перехватывающим горло нестабильным дыханием, никак не получается. А так хочется… Покоя хочется. Заснуть, проснуться, а это всё просто сон… И не Ник это вовсе даже, свернувшись, согнувшись как попало, пытается успокоиться и перестать поскуливать, чтобы исчерпалась необходимость глубокий вдохов, чтобы хоть что-нибудь отпустило, чтобы хоть как-то легче стало. Хреново, если честно… Сильно… И не понятно где сильней: в душе, или в плохо подчиняющемся теле…
-Ник... Ты только не нервничай, пожалуйста…
Тихий, какой-то мистически знакомый голос раздаётся прямо над ухом.
Далеко не сразу доходит кто именно с ним заговорил. А когда доходит, сердечко радостно подпрыгивает, перекрыв на секунду накатывающие болевые волны. И тут же приостанавливает свой бег. С перепугу… И даже удивиться странности неожиданной встречи не выходит толком.
Как именно народ с ума сходит? Не так? Как-то по-другому? Или всё-таки примерно что-то вроде этого?
-Про галлюцинации мне ничего не сказали…
-Наверное, потому что у тебя их нет…
-Угу… И ты, значит, вполне себе реальный, да?
-Привет…
-Не, ну привет, конечно, но знаешь… Тебе, по-моему, придётся доказать, что ты - это ты, а не плод моей фантазии… Я сегодня не совсем в ракурсе… Извиняюсь. Только если подумать логически, то что бы ты тут делал, да?
-Есть причина…
-О! Это же больница, чёрт… У тебя случилось что-то? Или с кем-то? Саш, я на самом деле не того немного… Извини…
-Не надо этого… Только не извиняйся… Да. Случилось. С кем-то… Фу ты! С чего бы начать...
-Чего начать?
-Молодой человек, только не дёргаться… И так уже повеселились дальше некуда. Я с ним.
Юра начинает говорить, не дойдя пары метров до скамейки на которой, стараясь не менять положение тела, сидит Ник.
-Тут такое дело, молодой человек… На самом деле наскоком ничего не объяснишь… Вы помните хоть что-нибудь из того, что сегодня произошло?
-Юр, давай допрос отложим, а? Не до вопросов сейчас. Тем более таких...
-Нормальные вопросы ,Сань. А ты как собираешься прояснять человеку ситуацию?
-Не так! Определённо…
-Слушаю твой вариант…
-Эммм… Народ. Вы, вообще о чём? Чего-то мне совсем похоже нехорошо. Ни черта не понимаю…
Ник переводя взгляд с одного на другого силиться понять, что здесь реально происходит. И мужик этот… Смутно напоминает кого-то… А вспомнить кого именно, никак не получается.
-Давай проще, Сань! Просто покажи человеку машину. А дальше уже... По ходу…
Твоя правда, Юрий Васильевич. Верно… Просто показать машину ,а дальше… Ох, что-то подсказывает, что этого «дальше», может и не быть. Ладно! Отвечать за свои действия всегда приходится. А сейчас можно немного помолчать перед откровением? Совсем чуть-чуть? Присесть рядом на очередную лавочку и просто помолчать. Просто рядом. Кто его знает, как он отреагирует на весь этот бред, когда машину увидит? Когда поймёт кто его довёл до такого состояния? Когда полностью осмыслит по чьей вине у него снова нет телефона? И ноута тоже… А расстроился он из-за него сильно. Это видно было невооружённым глазом, прямо из машины, откуда они и наблюдали, в темпе вальса выбирая вариант правильного подхода чтобы снова не напрячь лишнего, не спугнуть. А сейчас две минуты перед смертью – это ведь можно, правда? Посмотреть во влажные от проступающих слёз глаза. Побыть пару секунд рядом с ним, но в своих мечтах. Не удержаться и хоть тыльной стороной ладони провести по лбу, разглаживая складки недоумения, скользнуть пальцами по сжатым желвакам. И на секунду порадоваться тому, что его не воротит от твоего прикосновения, порадоваться тому, что он позволяет себя касаться. Пока. Да того момента как увидит машину и получит ответы на вопросы.
Ожидание смерти… И Саша вытягивает руку в сторону стоящего в темноте «Круза». Молча… Говорить что-то сейчас нет никакого смысла. Пока нет, а дальше… А дальше только надеяться на чудо… На то, которых, как он думал, не бывает. Но минимум одно уже произошло, верно? Он же сидит рядом со своим наваждением? Хотя не так давно был уверен, что этого никогда больше не произойдёт…
Ник осторожно поворачивает голову в сторону, куда так упорно указывает рука.
Понятней ничего не становится.
Ну, машины! Ну, стоят! Ну и каким интересно образом надо догадаться какая именно должна теоретически вызвать интерес?
Уже почти вернув взгляд обратно, к непонятно как тут оказавшемуся Саше, Ник наталкивается взглядом на разбитые фары и смятый бампер серебристого джипа. Он стоит чуть дальше остальных… Рядом с синей «девяткой»…
Вот и ответ организовался на вопрос почему его никто возле палаты и на выходе не ждал! Ждёт, оказывается!
Отступивший на время внутренний страх возвращается, заставляя забыть о плачевном состоянии собственного организма. Выпрямляет спину, подбирает мышцы живота и сбрасывает со скамейки прямо в руки что-то беспрерывно повторяющего Сани. Чёртова паника, оглушая, стучит в ушах, не давая звукам извне проникнуть в сознание.
-Мне надо, Саш… Мне нужно…
-Моя, Ник! Моя машина! Моя!
Он услышал или просто по артикуляции понял, что именно говорит человек чьи руки удерживают его на месте не давая сдвинуться? Да не суть как важно!
Твоя? Твоя машина? Что значит твоя, если именно на этой машине его загоняли как зайца в силки? Как это твоя? Кто на ней ездит ещё? Твоя машина?!! Это шутка? Что значит твоя машина? У тебя же «Краун», чёрт возьми! Уж запомнить марку авто которым тебя сбили – это святое… Твоя машина? Вот это твоя машина?! Да, чёрт возьми! Конечно твоя! Мужик-то в ней и сидел! Вспомнил, блин! Сссука!!! Так это всё не случайно что ли? Что за отстой?!!! Как же так? А не надо отвечать и так всё ясно! Вот лох чилийский, а! Переживал чего-то, мучился… А оно вон как всё легко и просто, оказывается... Да и правильно, кому ты мог понадобиться, фантазёр-мечтатель? Логически тоже мыслить порой надо, а не поддаваться романтике и верить в самостоятельно придуманные сказки! Вот где дерьмо на самом деле! Приплыли! Тонкий ход, правда. Так даже лучше, чем гоняться и морду быть. Доходчивей. В разы! И сопротивляться, как назло сил совсем нет…
-Отойди. Отойди! Мне на фиг ничего не интересно… Что ты там дальше планировал?
Дрожащий от злобы, и в первую очередь на самого себя, голос, срывается. Возникшая пауза даёт Саше возможность найти непонимающим взглядом такой же Юрин, и ошарашено ответить:
-Ничего…
-Ага, я так и понял! Ладно, хорошо! Если ты ничего дальше не планировал, телефон дай, пожалуйста!
-Зачем?
-Естественно! Никто ничего не планировал, но как телефон ,так: зачем?
-Что происходит, Ник?
-А тебе по ходу это лучше известно, чем мне!
-Да что мне… Творец всемогущий! Ник, послушай…
Шаг вперёд, ровно для того, чтобы посмотреть на новый кульбит. Ник отпрыгивает в буквальном понимании этого слова на довольно приличное расстояние, недальновидно забыв о состоянии собственного организма. За что расплачивается тут же и сразу: складывается почти пополам и морщась от боли пытается вдохнуть, но ни на секунду не сводит пристального взгляда с совершенно потеряного от бессилия и непонимания происходящего Саши.
Экспериментировать дальше он не рискует. Молча протягивает трубку. Смотрит в полные очень болезненного для него недоверия и презрения глаза и чисто интуитивно принимает единственно верное в такой ситуации решение: кладёт сотовый на лавочку и прихватив с собой не менее растерянного компаньона, возвращается в машину…
Вот и всё… Вот и встало всё на места… И снова пустота. Только на этот раз в ней что-то воет и скулит как безвинно обиженный щенок. Не этого он хотел, совсем не этого… Но… Сейчас что уже? Ошибки пересчитывать? Пальцев не хватит...
-Что происходит, Саш?
-Ничего, Максим… Ничего. Всё, что могло уже произошло.
-Юр?
-Не знаю, Макс Андреич… Он что-то понял совсем не так. Ему и объяснить банально ничего нельзя. Он не слушает. Свои какие-то выводы сделал. Из своих же мыслей. Я смотрю у парня всё просто прекрасно в жизни. Человеку проще нанести себе ощутимый вред, чем выслушать… Да мне кажется... Даже если выслушает, не поверит. Не знаю я, Макс...
-Так, ребятки… Посидите в машине. Пойду я пообщаюсь с ним. Без вас!
-Макс, тормози, чёрт возьми! Ему и так хреновей некуда! Он не подпускает к себе никого не дёргай его ещё и ты. Пожалуйста, Максим. Оставь. Всё.
-Саш, я предупреждал, мальчик тяжёлый. Просто тяжёлый. Во всём. Мы и без того на сегодня уже достаточно забывчивостью пострадали. Больше я уже ничего не пропущу мимо внимания. Посидите здесь. Я сейчас.
И уже хлопнув дверцей машины, Максим, глубоко вздохнув, договаривает последнюю замолченную фразу.
-Всё будет в порядке, я обещаю… Дёргаться он не будет, Саш. Я не сделаю ничего, что может его заставить рвануть. Всё. Ждите.
Сколько человеческий рассудок может выдержать? Какой объём противоположных по смыслу, но одинаковых по силе эмоций и переживаний он может пережить, не сорвавшись? У каждого по-своему, но вновь ожившая надежда уже физически ощутимо душит. Появляется секундное желание на всё плюнуть, дать по газам и оставить позади все переживания. И падения в темноту безысходности, и рассветы надежд. Да всё! Пускай оно идёт, как идёт… Уже почти на всё плевать… Почти на всё, кроме последнего шевеления чего-то там в груди: «может получится»? И это, похоже, даже не надежда… Это какой-то призрачный отголосок. Он просто встрепенулся и подарил немного терпения измотанному чувствами рассудку.
Подождать? Подождём… Ещё разок. Нам не привыкать: ждать! Ждать – это наше всё, так ведь, Олеся Николаевна? Ждём. Ждём и как не странно - надеемся. Сильно надеемся, коли не врать самому себе. Жива надежда, не померла полностью, упрямица.
Из состояния полу- не понять чего, выводит сотовый, брошенный на колени. Максим открыв дверцу кладёт на заднее сиденье рюкзак Ника и не дожидаясь предвиденной волны вопросов, начинает пояснения сам:
-Когда общаешься с такими ребятами хочется задушить ту тварь, которая делает из них… Не знаю даже как назвать! Саш… Слушай… Я чего спросить хотел. Что ты планируешь дальше? Он подойдёт сейчас, человеку подумать надо немного, осмыслить и самому шаг сделать. Остался пока подышать на лавочке собраться по возможности во что-то целое… Что дальше, Саш?
-Я не знаю, Максим… Честно. Как-нибудь… Что-нибудь…
-Это твоё призрачное как-то, что-то, знаешь что? Это абзац полный, Сань. Это терпением запасаться надо по самое не балуй. Это каждый день нагрузки для всего что можно и в первую очередь для собственной психики. Для твоей психики. Саш, ты… Как бы тебе объяснить... Он тебе поверил. По какой-то причине, которую сам не понял, поверил. Тогда, когда у вас всё получилось, не сейчас. Сейчас другое и мысли не те. Но не в этом дело. Ты на себя такую ответственность берёшь, если планируешь что-то продолжать, что… Если ты сломаешься… Слишком велик риск того, что больше никого в его жизни не будет, кому он сможет доверять. Он… Его уничтожали, понимаешь? Планомерно и качественно. Изо дня в день. И успехов добились знатных, я сталкивался с такими ребятами, по ним это видно. Он морально раздавленное существо и я не утрирую ни на секунду. С ним нельзя что-нибудь и как попало.
-Максим Андреич... Тебя не было четверть часа и за это время ты успел узнать о парне столько, что считаешь себя в праве выставлять человеку диагноз, даже не зная толком, что там у него происходит?
-Юра, я не ставил диагнозов! Я постарался доходчиво объяснить, что к чему. А вообще напомню один маленький момент: хочешь, не хочешь, но времени, даже заочного, я с ним провёл немало. И поговорить смог. В отличии от вас! И учат нас, вообще-то, уметь давать оценку людям на анализе минимальных данных. Порой это жизненно необходимо. А порой и десяткам жизней необходимо. Вот и думай теперь, могу я что-то говорить, или нет.
- Вам не надоело ещё яйцами мериться, а? Максим, с чего выводы сделаны? И как у тебя получилось…
-Раз – надоело! Два! Мне был задан вполне конкретный вопрос: «зачем ему меня искать?». Он выслушал, но не поверил. Потому что человек свято уверен, буквально монолитно убеждён, что никому! Абсолютно, стопроцентно никому, он понадобится не может. Соображаешь? Просто, по-хорошему, им никто не может заинтересоваться! Ну, вот нет никаких положительных причин и всё! Только негатив. Что с отрицательными персонажами в его жизни, я понятия не имею - это с ним уже. Постепенно. Вот такие кренделя мужики! Ну и три… Откровение за откровение… И я смог что-то объяснить, включая наши умозаключения по поводу оставленного с ним рюкзака с разбитым ноутом. Слушай… Что-то долго его нет… Блин, уйти не уйдёт, а вот вырубиться… Я сейчас…
Необходимость в поиске отпадает сама-собой когда «потеря» выходит к машине.
Что-то сжимается внутри при взгляде на полусогнутого, со сжатыми от боли челюстями Ника. Чёрт! Ну почему так? Ну почему всё получилось именно так?
В любой случайности есть закономерность. На все: «ну почему?», всегда есть ответ. Так надо. И не существенно кому и зачем. Важно, что всё уже произошло как произошло и резона сетовать и задавать пространству вопросы на которые всё равно не будет ответа, просто нет. Есть смысл жить с тем что есть, а не жалеть о том ,что могло быть. Могло. Но не произошло. Разгребаться один чёрт придётся с тем, что есть…
Чем ближе к машине тем слабее ноги и каждый шаг отдаётся во всем теле сомнением.
А может он что не так понял? Может что-то другое имел в виду спокойный и уравновешенный Максим, когда объяснял зачем и для чего его искали, как так получилось что загнали в угол и почему не знают сейчас как подойти и что сказать? Проблема в том, что способ узнать есть ошибка в выводах или нет, только один. Подойти к машине. Наступив на горло собственным страхам и сомнениям сделать эти несколько шагов и определиться. Окончательно. Во всяком случае в этом вопросе. И жить дальше… Боясь и вздрагивая… Или… Может... Как-то, по-другому? Если он понял всё правильно и его искали… И не из-за того, что он нахально и без спросу влез в чужой карман и вернул потом заём не лично в руки… Какие причины ещё могут быть? Получается что нет больше ничего, к чему прицепиться можно. Ладно, хорошо. Допустим… Нет, допускать поздновато, уже сделано дело, уже нашёл - это факт. И что дальше? Ни для красоты в сервант не поставишь, ни дивидендов никаких. Зачем? Так, хватит! Таким макаром можно вечность размышлять и строить догадки… Хотя и время по сути есть… Только ещё трясучка есть. Конкретная такая уже. И дышать больно… И сомневаться уже тоже становится больно. И думать-гадать надоело. Будь что будет и чёрт бы с ним! Чего терять осталось? Гордость? Чувство собственного достоинства? Да, ладно! Гордость и всё остальное сам отправил в неизвестном направлении, когда лёг под совершенно незнакомого человека. Чем руководствовался? Родством душ? Интуицией? Сейчас интуиция молчит. Предоставила возможность разбираться самому. Спасибо, дорогая! А разбираться нет ни сил, ни желания. Хочется просто покоя, если не для разума, то хотя бы для тела. Предел, чёрт возьми. В машину? В машину… Лечь, угомониться чуток, на время выдохнуть, а там разбираться по мере возможностей… Стоя здесь ничего не решить. И почему-то верится во все странности. Хоть и выглядит слишком фантастично и невероятно. Да и ладно! Не в таком состоянии что-то пытаться анализировать. Всё! В машину ,на фиг! И плевать куда повезут и для чего!
Ещё крепче сжав челюсти, Ник вполне уверенно шагает к машине, в меру возможности и сил пряча все сомнения под маской безразличия. И плевать, что поздновато как-то после всего произошедшего, независимость демонстрировать!
-Юр, уходи назад. Его укладывать надо. Впереди места больше. Давай назад.
-Без проблем.
Дверцы машины распахиваются навстречу и, всё-таки, внутри ёкает и ноги спотыкаются о несуществующее препятствие. Да,ё! Да сколько можно уже на самом деле? Всё ведь решил! Для себя, по крайней мере. Всё! Хватит!!!
-Давай в машину, Ник. Давай аккуратненько… Укладывайся и порулили потихоньку.
-К..К..Куда, чёрт?! Ещё вот только заикаться не хватало… Бред!
-Куда скажешь… Предложение есть, конечно, но не мне решать. Давай, давай… Давай в машину, хоть немного расслабишься…
-Это тремор, ребят. Это нормально учитывая всё, что надо учитывать. Ник, Саша прав. Успокаивайся. Устраивайся. Надо ехать. Тебе покой нужен, а не… Всё вот это.
Максим реально оценив состояние Ника и удостоверившись в том, что парень хоть немного поутих, уходит к своей машине.
Да уж! Сказать проще чем сделать и приличное количество времени проходит до того момента как находится относительно удобное положение в котором хотя бы через раз получается дышать.
Ну, вроде бы всё. Можно ехать.
Осталось выяснить, куда.
-В общагу?
Саша спотыкается на словах, боясь выдвинуть своё предложение, не смотря на более чем целесообразную его выгоду. Реакция свернувшегося в позу эмбриона на разложенном сидении Ника, неизвестна, а сам юрист, успев понять кое-какие особенности человека, с сожалением осознаёт и тот факт, что на положительный ответ вряд ли приходится рассчитывать. Но предложить в любом случае стоит. Рискнуть, а там посмотрим.
-Есть другие варианты?
-Есть…
-Саш… Говори. Сам. Чаще...
Глубоко вдохнуть, задержать дыхание, глянуть в зеркало на Юрия Васильевича, найти в нём молчаливое одобрение собственным действиям и выложить идею как на духу:
-Ко мне. Я по сути и уехать могу если тебе так спокойней будет, не проблема. Ники, общага она общага, а в квартире никого нет, делай что хочешь, сиди, лежи, ходи, хоть на голове стой никто ни слова не скажет. Ночь тебе предстоит не из лёгких, может лучше будет так?
Нет. Зажмуриваться никто не стал, но тишина в ожидании ответа стала почти материальной субстанцией.
-Поехали…
Фу-у-у-у ты…
Одновременный глубокий вдох двух мужчин, замерших в ожидании вердикта, разряжает накалившуюся атмосферу в салоне.
Ну вот и славно.
«Круз» отвечает дрожью корпуса на заведённый двигатель, по-хорошему можно ехать, но включить передачу оказывается не так-то и легко: Ник упирается головой в ручку скоростей и ему явно удобно в таком положении. И это так хорошо видно, что рука сама по себе опускается на подлокотник кресла, не желая тревожить обманчивый покой требовательного к транспортировке пассажира.
-Нет… Не поехали. Дай телефон, Саш. Я уже один раз так делал… Повторяться не стоило бы.
-Держи…
Вот и разрешилась проблема переключения скоростей. Чтобы приложить трубку к уху, невольно приходится менять положение тела и это даёт водителю возможность выставить передачу.
Вторая – как раз то, что сейчас нужно. Быстрее и не поедешь, да и не надо.
И пока Ник пытается в чём-то убедить телефонного собеседника, Саша ловит внутри себя странное и непривычное в последнее время чувство покоя. Ему на самом деле сейчас хорошо и где-то внутри рождается почти непреодолимое желание ехать вот так: двадцать километров в час, никуда не торопясь и ни о чём не думая. Просто ехать. Неважно направление. Совсем неинтересна цель. Просто продлить этот момент как можно дольше. Как-то плохо верится, что мозг впервые за более чем продолжительный период времени не пытается искать выходы, анализировать ситуацию и строить реальные и не очень предположения.
Возможно это тоже своеобразное ощущение счастья? Без резких подъёмов и падений, без напряжённых до предела нервов, без эмоционального шквала и постоянного цунами переживаний? Простое состояние покоя. В данный момент всё хорошо, дальше ещё не наступило и можно немного расслабиться, набираясь сил перед следующим, неминуемым скачком напряжения в нервной системе. Пока всё отлично и это даёт чувство тихого счастья. И грех им не воспользоваться.
-Проблема… Чёрт! Зачем он такой неупрямый, а?
Вот и закончился отдых. Что-то быстро...
-Что случилось?
-Кроме того что этот псих не собирается возвращаться обратно и хочет лично убедиться, что со мной всё в порядке? Кроме этого он не один. Дурень недоверчивый!!! И я не лучше...
-Вы о Мише сейчас?
Юрий Васильевич определяет своё уважительное отношение к более молодому, не переходя границу панибратства, чем невольно вызывает расположение и в известной степени доверие последнего.
Тихий смешок Ника в ответ несколько озадачивает. Ровно до того момента, как он, вдохнув, не выдаёт объясняющую такую реакцию фразу:
-У вас неплохая разведка… Осведомлённость поражает.
-Да уж… Сзади вон едет, разведка наша… Осведомлённость… По этому поводу вам стоит с Максимом поговорить, Ник. Мне кажется он очень хочет задать вам пару вопросов, ответы на которые позволят ему поднять собственную квалификацию! Человеку точно есть ещё чему поучиться и, вы, это очень хорошо показали.
-Ладно, Юр, оставь мальчика пока в покое.
-Да я его не трогаю, Саш, не напрягайся зря. Но честно сказать, желание выдрать товарища как сидорову козу, оно, знаешь… Стойкое такое!
-Не надо… Я и так… Нормально, вполне… Уж поверьте…
-Так я ведь и не предлагаю прямо сейчас этим заняться! Не совсем садист, не думайте. Можно и подождать. Когда полегче станет. Когда подзабудете и расслабитесь. Торопиться никакой необходимости не вижу. Совершенно! Вот как дышать начнёте без пауз на раздумья, вот так сразу и приступать можно! Согласны, молодой человек?
-Юра, хватит говорю!
-О-о-о-о! Ну, это уже серьёзная заявка! Против тебя я точно не попру, Сань! Но выпороть обормота стоит, поверь моему отцовскому опыту!
-Он всегда такой, Саш?
-Нет, молодой человек, я не всегда такой. Иногда бываю, как у вас, молодых, это принято говорить: мягким и пушистым! Но когда приходиться бегать что хорошей гончей за резвыми такими зайцами и пытаться не получить инфаркт от их непредсказуемого поведения, я становлюсь… Как бы это понятней сказать… Жёстким и лысым!
-Вот же… Юр, замолчи, пожалуйста! Сказал он… Попонятней!
Тихий стон откуда-то из-под передней панели обозначил, что смеяться Нику сейчас ещё более противопоказано, чем всё остальное.
-Ой! Вы победили! По-любому! Я с детства боюсь жёстких и лысых! Чёёёёрт!!! Больно, блин…
Напряжение последних часов начинает спадать. Со всех разом и одновременно. И первые признаки расслабления проявляются в несколько неожиданной форме. В форме нервного смеха и полушутливой жажды мщения за моральную нагрузку. И пускай так - главное реакция пошла. Главное, что никто не остался там. В темноте высоковольтного нагнетания.
Несколько странный разговор прерывается входящим на Сашин сотовый звонком.
-Макс.
Обозначение звонящего для всех пассажиров «Круза» и сразу связь на громкоговоритель.
-Так, ребят… Вызов «тяжёлой артиллерии» даром не прошёл. Нам на встречу, только что пронеслось «нечто», цвета серебристый металлик с аэрографией по борту. По предварительным данным: «Ауди» S2 турбо. Более подробно рассмотреть не представлялось возможным в связи с низкой предвзлётной скоростью данного чуда немецкого автопрома. Никому, ничего не напоминает?
-Угу… Мишаня. Быстро он.
-Ник… Хорошо, что ты не видел насколько быстро! Звони, поворачивай его, пускай догоняет, будем разговаривать, что уже поделать.
И правда. А что ты уже сделаешь? Он же не успокоится сам по себе – это превосходно понятно. А потому снова приходится брать в руки трубку.
-Миш… Ты нам на встречу сейчас пролетел… Да. Нет. «Круизёр» без передней оптики, еле-еле ползёт практически по тротуару… Скорость урони, а! Я же в телефоне слышу где стрелка спидометра… А вот как хочешь, так и понимай! Давай!
-Нормально всё?
-Нет, Саш… Всё НЕ нормально. Чёрт! Это же Мишка! Это же сначала «промеж глаз», а потом только «Привет! Как тебя зовут?». Саш… Саш, я…
-Тихо. Всё нормально. Ничего страшного не произойдёт, поверь мне. Молодой, горячий? Все такими были. Всё нормально будет.
-Ты серьёзно сейчас?
-Вполне! Да, Макс, согласен. Паркуемся. Только, обогнал ты меня зря… По-моему…
«Девятка» Макса, практически подрезав, становиться впереди «Круизёра», заставляя остановиться.
-Зачем?
Явное недоумение в голосе демонстрирует нехарактерную для этого человека забывчивость. И поймав нотки искреннего недоумения в заданном вопросе Юрий Васильевич осторожно напоминает коллеге о причине такого поведения своего знакомого.
-Тихо, Сань. Он знает, что делает. Максим единственный кто сможет в случае надобности скрутить пацана, не нанеся ему повреждений.
Юра хорошо помнит вполне определяющую объём грозящего бедствия фразу Максима: «Из личного наблюдения могу сказать одно: он будет защищать твоего «зазнобу», до последнего вдоха. И всеми доступными методами. Там друг такой… Знаешь. С огромной буквы…»
Недоумённо глянувший на коллегу Саша буквально считывает это воспоминание с его лица. И теперь догоняющая их «проблема» в купе с вопросом Ника прорисовывается новым напряжением.
Ох! Ну, и денёк, люди добрые! Ну, Ники! Ну, ты и кладезь проблем! Зато, блин – весело. Не заскучаешь, даже если сильно захочется. С тобой это просто невозможно!
Так! Это сейчас не самое важное. Куда как важней заставить Ника сидеть в машине, и получить возможность самим пообщаться с другом и товарищем. Мда… Учитывая некоторые… Особенности человека… Слабо верится, что он не полезет в самое неподходящее для него сейчас место.
Быстренько прикинув пару вариантов, Саша, глубоко вздохнув, находит способ стопроцентного вывода Ника из строя. И с удивлением осознаёт, что применит этот вариант, если не получится договориться. Для безопасности самого же Ника и применит.
-Ник, не дёргайся, а главное: не вздумай выйти из машины. Я всё понимаю, но мне необходимо, чтобы ты оставался здесь, слышишь? Договоримся мы с твоим товарищем. По-любому договоримся. Ты только не вмешивайся, кто его знает, что как пойдёт, а тебя зацепить никому не хочется. Ни ему, ни мне… Уж поверь.
Свернувшись клубком на сиденье, Ник, молча слушает просьбы и доводы, уже точно определив для себя вариант грядущих действий. И уж последнее, что реально принимается его личным планом, так это соглашение с предложенной версией его личного неучастия в более чем вероятной «веселухе».
Ага! Сейчас прямо! Всё бросаем и сидим в машине! Прекрасно предвидя поведение Миши и стопроцентно зная, что успокоить и «остудить» горячую голову обычными словами не получится, все будут сидеть в машине! Прятаться за спинами взрослых дядей и не отсвечивать, чтоб не дай Бог, не спросили с того, кто огонь под этим котлом развёл! Ага! Точно! Так и будет! Ну-ну… Мечтать, оно не вредно и главное! Никто ведь реально не запрещает! Помечтать…
Юра молча, одними глазами, показывает Саше на застывшего в неподвижности «раненного» и мимолётного взгляда хватает, чтобы понять: сидеть в машине парень точно не будет.
Ну, значит и выхода другого нет. Придётся воспользоваться единственным верным вариантом.
Тяжесть ладони на затылке невольно отвлекает внимание от разворачиваемой перед глазами ожидающейся баталии.
-Ники… Ник… Ты сидишь в машине, мальчик. Или ты мне это сейчас обещаешь, или я прижму тебя. Сделаю больно, но это будет правильней и безопасней. Слышишь меня? Ник?
Поворот головы и…
Чёрт, как близко-то! Как теперь ничего не получается! Ни доказывать, ни спорить! Только осипнув, выдавить из себя:
-Я…
-Понятно…
Ладонь мягко скользит по стягивающей ходящие под ней кости - повязке, под прижатый к боку локоть и осторожно останавливается, безошибочно определив «слабое» место. А он как завороженный смотрит на находящиеся в паре миллиметров влажные губы, чувствует исходящий запах, который почему-то с первого улавливания стал каким-то особенным и теряет все остатки рационального мышления. Прекрасно понимая «задней мыслью», что именно Саша собирается делать, даже не пытается помешать этому. И продолжает смотреть на эти губы. Не моргая. Не отрываясь. Словно они способны на что-то такое, чему сам Ник определения дать не может.
Ну, говоря честно…
Кое на что, они всё-таки, оказались способны.
На одобряющую улыбку. На тихое «прости». На короткий, мимолётный «чмок» в самый кончик носа. На провоцирование робкой ответной улыбки, в момент, когда уж точно не до смеха. И под занавес, ровно в то мгновение когда через приоткрытое окно машины становится слышен нарастающий рокот мощного двигателя, на осторожное ,нежное, почти неощутимое касание его собственных губ. На ещё одно тихое «прости» и…
Пальцы быстро сжимаются на повязке. Буквально на долю секунды, но этого достаточно, чтобы тело под руками дёрнулось как от электрического удара, лоб впечатался в Сашино плечо, а колени, непроизвольно подтянувшись, прижались к груди.
-Прости, маленький… Прости: так безопасней…
-Саня!!! Ты!! Дьявол!! Озверел ненароком?!!
В Юрином вопле слышится зеркальное отражение боли Ника, хотя последний не произносит ни звука.
-Пять минут назад ты его выпороть хотел! Забыл уже?
-Нет, не забыл! Одно дело говорить, другое… Я думал ты просто пугаешь…
Волна вибрации от подъехавшей «малышки» «Ауди» прокатывается по джипу и прекращает уже бесполезный разговор.
Одновременный хлопок дверей всех трёх машин.
Стоит только выйти на улицу как тут же сознание пронзает понимание следующей ошибки. И снова как-то поздновато оно. И опять уже всё произошло!
Для чего, спрашивается, надо было выходить всем, да ещё и сразу?!!
При таком раскладе любой здравомыслящий человек тут же получит заряд такого позитива! Что ни в сказке, ни пером! И конечно, никто никогда не начнёт нервничать, увидев столь скромное количество встречающих.
Конечно Миша не стал напрягаться и делать неверные выводы.
Он вообще ничего предпринимать не стал. Просто на секунду нырнул обратно в салон машины ровно для того чтобы открыть багажник.
А оно с такого расстояния не очень-то и видно, что там в этом багажнике. Только и видеть особо ничего не нужно, чтобы умная мысля пришла вовремя, в кои-то веки. Оно и так вполне понятно, что там может быть. В полуспортивной машине. Как минимум балонник… Как максимум – монтировка… И как факт: Михаил точно не самый уравновешенный молодой человек, это на самом деле видно невооружённым взглядом, для того чтобы хоть на секунду задуматься о неблагоприятном для него исходе, или возможных последствиях применения базового оснащения автомобиля в качестве подручного средства защиты. А раз так, то и сомневаться в возможности применения не приходится. Особенно, если учитывать факт отсутствия Ника и присутствие рядом с парнем подруги. А если ещё добавить ко всему вышеизложенному тот момент, что Михаил ни на секунду не отводит взгляд от Максима… То всё становится слишком!
Определённо парень узнал человека, интересовавшегося его приятелем.
И с чего сейчас начинать разговор и как именно, чтобы постараться избежать практически неизбежной стычки, снова никому не ясно.
Игра в гляделки. Ожидание искры, необходимой для взрыва. И никому не хочется сработать детонатором. А потому продолжается напряжённое, неподвижное молчание.
И длиться ему неизвестное время, если бы Ник, не отдышавшись, не попытался всё-таки, выйти из машины. Только дальше рывка к ручке двери дело у него не продвинулось. Максимум, на что осталось сил – качнуть на амортизаторах машину. Природный механизм самосохранения, глянув свысока на нелогичное поведение подчинённого ему тела, снова отключил мозговую активность от греха и дополнительных травм подальше.
Мягкое покачивание кузова «Круизёра» не ускользает от внимания Марии и, чувствуя себя, чуть ли не единственной здравомыслящей единицей среди застывших посреди проспекта людей, девушка, спокойно обойдя Михаила, ровным шагом направляется к «травмированному» серебристому джипу.
Странно, но Миша стопроцентно уверен в том, что Марии ничего не грозит ни при каких обстоятельствах. Как и в том, что самую большую опасность представляет стоящий ближе остальных Максим. И он превосходно понимает, что лучшего момента для атаки, чем сейчас, у него может больше и не быть.
Максим невольно отвлекается на спокойно идущую мимо девушку и почти пропускает прицельный удар в челюсть. Боковое зрение успевает зацепить движение, тело на мышечной памяти уклоняется в сторону, чужой кулак скользит по скуле, не нанеся практически никакого урона, и через секунду Миша, немного потерявшись в реальности, оказывается стоящим в малопривлекательной позе, прижатый щекой к капоту «девятки», с мертво зафиксированными за спиной руками.
Наверное стоило сделать это раньше.
Просто сдвинуться, переключить внимание на себя и напомнить собравшимся, об истинной причине этого модернизированного слёта пионеров.
Открывшаяся дверца машины являет «причину», в несколько нежизнеспособном виде.
Зато с первого взгляда становится понятна этиология нахождения Ника в больнице: плотная, профессионально наложенная повязка, говорит глазу специалиста больше, чем получасовые, сбивчивые объяснения. Разбитая оптика машины, сломанные рёбра и не особо дружественная встреча практически убеждают девушку в первоначальных догадках. Остаётся только уточнить пару моментов и всё будет как на ладони и можно будет расслабиться и прекратить забивать себе голову попытками растолковать самим себе более чем нехарактерное Нику поведение.
-Это ваша машина?
Юра волей случая оказавшись ближе чем остальные, всем своим видом демонстрирует расположение и нежелание нагнетать обстановку больше, чем уже есть.
-Нет, девушка, не моя. Саша!
-Саша?!!
Миша отвлекается от процесса сверления глазами отверстий в капоте «девятки» Максима и переключает внимание «дрели» на Александра Николаевича.
-Саша, да?
-Да вроде был… С утра. В данный момент, честно сказать, я бы не рискнул доказывать этот факт на слушание.. Без дополнительных свидетельств со стороны. Юра, что ты хотел?
Степень растерянности максимальная. В более подвешенном состоянии чем сейчас Саша не находился ещё никогда. Это оказалось куда хуже всех возможных «разборок», грядущих схваток и непонимания что и как говорить, чтобы хоть как-то объясниться.
Михаил даже не пытается скрыть заинтересованность в Сашиной скромной личности и данный факт уверенности в себе не добавляет. Да и девушка смотрит с таким ярко выраженным любопытством, что хочется проверить ширинку и придирчиво оглядеть себя с ног до головы, дабы понять причину этого внимания. Что, чёрт возьми, странного? И в чём именно?
Вариант того, что Ник мог что-то рассказать близким ему людям был бы слишком прост для трактовки такого их поведения, а потому сия гениальная в своей простоте идея даже не подходит к порогу Сашиного сознания, чтобы не дай Бог, не облегчить понимание происходящего. Гораздо веселее смотреть ничего не понимающими глазами на Михаила, который, то ли от возмущения, то ли от неожиданности, то ли кто его поймёт, что там ещё могло посетить его голову, будучи освобождённым от мёртвого захвата Максима, даже не пытается возобновить попытки захлебнувшейся атаки. Вместо этого, молодой человек, спокойно захлопывает багажник «Ауди», так и не воспользовавшись его содержимым. И опять-таки Мария, которая выглядит, кстати говоря, так, будто ей уже абсолютно ясна вся ситуация.
-Так ты по чьей просьбе Ника-то искал, гениальный ты человек?
Максиму тоже требуется какое-то время чтобы понять хотя бы тот факт, что вопрос заданный Михаилом адресован ему. Причина иронии, звучащей в голосе парня, тоже пока скрыта от понимания. Слишком быстро сменилось настроение подъехавших. Слишком ошарашено выглядит Саня и уж совсем слабо понятно, чему именно так счастливо улыбается Юрий Васильевич.
-По его…
Кивок в сторону «его», и уже не один Юра страдает неконтролируемой жаждой похвастаться белизной зубов.
-А вот это, сказать кому именно он понадобился, не судьба была? Да уж… Взрослые люди вроде, а партизанщины развели - мама не горюй! Маш, что там ради Бога? Да что бы ни было, я его добью сейчас просто и всё! «У меня проблемы! Я в парке больницы!». Через десять минут: «У меня нет проблем!». Вот фиг тебе на этот раз, дорогая редакция! Есть проблемы, есть… Незнание законов не освобождает от ответственности, вроде бы так, господин юрист? Вот и незнание о проблемах, не означает их отсутствие, правильно? Знаешь, дядька… А я ведь успел о тебе плохо подумать… Но рад, что ошибся! Честно.
И это Ник резкий как недержание? Да по сравнению с другом, он просто сверхмедлителен! Уж в скорости смены настроения, точно!
Саша автоматически протягивает руку, отвечая на дружеский жест со стороны Михаила. И, наконец, уставшая от постоянного торможения природная способность к быстрому анализу ситуации, пробивает туман «отупизма» и выдает яркое понимание того факта, что всё закончилось. На самом деле закончилось. Последний барьер предварительных проблем пройден.
Дальше… Дальше уже пойдёт полоса препятствий только для двоих. Если они смогут найти одну дорогу…
Мерное тиканье часов равнодушно отсчитывающих секунды, спокойное дыхание лежащего на диване, обезболенного Марией практически до наркозного состояния Ника, крошка тахта с которой пришлось убрать прижившиеся здесь тома уголовного, административного, жилищного и всех остальных кодексов РФ, приглушённый свет ночника и мысли. Много мыслей. Всё окружение Саши в данный момент. Оно и неплохо, наверное. Есть время подумать, расставить по полочкам, то чего раньше не было.
Не было желания отпускать ребят. Боялся Александр Николаевич оставаться наедине сам с собой и тихо сопящим на диване Ником. Страшно. Ещё не полностью пришло понимание произошедшего и нет никакого варианта будущего. Боялся остаться без молчаливой, а порой и не очень поддержки людей, сумевших понять его лучше чем он сам.
-Давай, Саш. Теперь сам. Смотри, слушай, решай. Теперь вы сами. Вдвоём, ребят.
Максим каким-то чутьём угадал сомнения и, по-своему, подбодрил.
-Удачи! Как в русло войдёшь, звони. Работа стоит, не забывай.
Юра высказался как всегда однозначно и предельно понятно.
-Счастливо. И… Спасибо! Я задолжал.
Хоть и страшновато, но мужики сделали всё, что могли и даже больше. Определённо больше чем смог сам Саша. Дальше сами. Вопросы, ответы, сомнения, уверенность…
А ведь она была! Уверенность эта. Была. Крепкая такая, монолитная. Пока не остался наедине с тиканьем часов и скорее узнаваемым, чем слышимым, дыханием Ника. Всё казалось предельно ясным и простым, пока было зыбким и находилось в стране грёз, за пределами реально существующей действительности. Грёзы воплотились в жизнь. И ничего не понятно. В грёзах легче. Там всё зависело от него. А сейчас решать уже не ему.
И что там день грядущий готовит, не понятно.
Как всегда… Хотел, мечтал, грезил. Куда вся мнимая самоуверенность делась?
Очень хочется, чтобы парень скорее открыл глаза. И столь же сильно желание чтобы он как можно дольше этого не делал.
Зато есть время спокойно и не таясь рассмотреть «приобретение», которое расслабленно растеклось по кровати и нахально плевать хотело на всю неуверенность и внутренние метания хозяина квартиры.
Пара минут пристального внимания и становится понятно: за такое чудо стоило трепать себе и окружающим нервы. Не человек, а кладезь противоречий, даже в облике, что уже там говорить о внутреннем, не поддающимся пониманию мире, или взаимоисключающих чертах характера.
Ники, Ники… Интересный ты, чертяка! Вот как реально в человеке может сочетаться такое плохо сочетаемое, как огромные, широко распахиваемые глаза и их почти азиатский разрез? Пока они открыты это не заметно, но вот сейчас, в состоянии покоя и опущенных век, становятся видны и разрез и приподнятая, широкая скула. Красивый паря. Даже на такого непривычного ценителя мужской красоты, очень даже ничего мальчик выглядит! Где-то в тебе азиаты прогуливались, а Никуль? Не родители определённо, возможно даже не деды… Прадеды, там где-то, кто-то затесался. И эти твои «музыкальные», длинные пальцы тоже говорят об этом. Почти благородная кость, не качался бы, был бы скорее худощавым. Но построил себя хорошо, правильно. В меру, что называется. Довёл то, что дала природа до совершенства и дальше наседать не стал. Пока одет, вообще ничего не увидишь и не поймёшь, что под одёжкой прячется. Это ладно… Это внешность… Чего сразу не видно можно позже рассмотреть, сильно интересно другое… Пока тебя подруга откалывала и материла сквозь зубы, Миша обронил очень интересную фразу… Ты не слышал, понятное дело, но Юра не выдержал и уточнил какого именно дьявола, и в чьём обличии ты так опасаешься… Знаешь, Никуля… А ведь любопытство не порок, как говорится. Очухивайся парень… Есть пара-тройка вопросов ответы на которые никто кроме тебя давать не хочет. Хотя и знает.
«У него есть причины, поверьте. Хотя мне кажется, что они, скорее, были. Сейчас он опасается больше по инерции. Сам понимает, что такое поведение попахивает паранойей, но совладать с ней не может. Не в одиночку… На эту тему вам надо говорить не со мной. Это не моя жизнь и только самому Нику решать, кому и сколько о нём необходимо знать.»
Воистину. Скажи мне, кто твой друг, а ещё лучше дай возможность с ним пообщаться и всё станет намного понятней. Друзья у тебя толковые, мальчик… Очень толковые. Не каждому даётся возможность найти таких друзей. Да и не ко всякому люди так прикипают.
Но вот знаешь, какое дело... Вместо «всё понятней», стало всё ещё запутанней.
Не слабого ведь порядка парень, что может быть такого в твоём прошлом, что ты боишься до безрассудства? Если верить словам Миши, физическое развитие у тебя ого-го! Паркур, спортивный балет, так это называется вроде, плюс работа на разгрузке вагонов, удобно для студента, всё верно, но вместе оно даёт неслабое превосходство над многими. Значит проблема не в физическом преимуществе твоего страха. Сказать, что ты слабохарактерный… Тоже не получается. Слабые духом за всю жизнь не имеют и четверти того чего уже добился ты. И сам ведь добился. Никто за тебя не учился, не зарабатывал, сам всё. Нет. В силе характера тоже не откажешь… Чёрт! Отсыпайся, мальчик, отдыхай… Надо разговаривать, необходимо. Необходимо потому как порой нужен взгляд со стороны, чтобы самому разобраться. А разбираться нужно, потому что невозможно жить на скользкой льдине в окружении постоянно враждебного океана, а сдаётся, так ты и живёшь. Отходи, давай. Пора пообщаться и перестать кипятить чужую голову! Это уже хамство, парень, так и выкипятить её не долго!
Так и не расставив всё по местам, но согласившись с необходимостью ожидания, Саша уверенно встаёт с софы и, кивнув каким-то своим мыслям, мягко скользнув взглядом по мирно спящему «пособию для любителей решать ребусы и загадки», направляется на кухню, мудро рассудив, что стоит начинать новую жизнь с удовлетворения требований не на шутку взбунтовавшегося желудка, многозначительно заряжающего тяжёлую артиллерию, мелкими, резкими рывками напоминая о гастрите и возможных последствиях вынужденной голодовки.
Состояние долбанной нирваны достало. И нирвана на самом деле какая-то долбанная. Обторканая до полной потери окружающего мира и понимания собственного местоположения в нём. И мир этот, который вроде как должен быть строго фиксирован, без остановки танцует вальс, то приближаясь, то отходя. Сознание старается ухватить действительность хоть за краешек и вынырнуть из наркотического плена. Но, похоже, все реакции тоже под кайфом, а потому ничего толком не получается. Приходится повторять попытки вновь и вновь, от чего становится совсем тошно.
По-хорошему, стоило бы оглянуться вокруг и немного определится в пространстве, но основные силы тратятся на погоню за вальсирующей по кругу реальностью, а оставшихся, явно не хватает чтобы вспомнить как именно открываются глаза. Да и что это за штука такая, тоже не мешало бы понять. А ещё было бы круто припомнить где эти самые глаза находятся.
Какие-то отдельные части картинки уже воспринимаются, но они настолько непоследовательны и малочисленны, что это вызывает панику. И чем тщательней попытки нарисовать картину целиком, тем сильнее чувство ужаса.
Мозг, пожалев достигнувшую критического предела напряжения нервную систему, отрубает даже всполохи сознания и реакций на внешние раздражители. Тихая, умиротворённая темнота окутывает уставший бороться сам с собой разум и погружает его в благодатный сон.
Тихий голос ненавязчиво, но настойчиво пробуждает рецепторы слуха. Стоит выстроить звуки в единую, с правильной последовательностью линию и сразу же непонятный вязкий круг вокруг рассасывается словно разогнанный свежим ветром туман.
-Ник… Ники… Ник, просыпайся. Мария звонила, сказала, что тебя пора вытаскивать из забвения. Ник! Давай маленький… Давай возвращайся.
Влажная прохлада волной проходит по лицу, принося чувство облегчения.
А вот и глаза! И примерно вот так они открываются. Как всё, оказывается, легко и просто. И чего мучился, спрашивается?
-Привет…
А я тебя знаю! Ты моя личная кнопка самоуничтожения…
-Привет, Саш…
Пересохшие губы с трудом шевелятся, артикуляция мечтает быть получше, а охрипшим голосом можно неплохо заработать, озвучивая маньяков в фильмах.
-Пить хочу…
-Да, я знаю, уже предупредили, что ты захочешь попить. Только пока нельзя. Не знаю почему, но нельзя. Потерпи часик, ладушки? Мне буквально инструкцию по правильной твоей эксплуатации настрочили. И под вторым номером как раз прописано: не поить в течении двух часов. Вот. Ты потерпи, немножко.
-Я в курсе, что пить нельзя. Даже знаю почему. Просто хочу…
-Ясно… Как ты, вообще? Болит?
Нет. Ничего не болит. Но головой мотать нельзя. А то звуки с изображением конфликтовать начинают. И наблюдается очень интересный эффект запаздывающей картинки. В остальном вроде всё нормально.
-Не-а. Не болит. Ничего.
Зато такой прикольный говор появился... Гласные кто-то тянет как на уроке пения. Интересненько получается. Правда немного непривычно для слуха. И непонятно для головы: оно слышится всё так медленно и растянуто, или произносится неторопливо и расслабленно? Нет… Наверное, второе ближе. Саня нормально звучит. Ровно. И даже без напевности…
-Боюсь, это временное явление. Заболит ещё…
-За что ж ты меня так?
Короче, ясно. Главное не разбираться ни в чём. Не пытаться анализировать и конкретизировать. И тогда всё классно! Надо просто расслабиться и довериться ощущению то ли полёта, то ли качки. Нет… В общем и целом - определённо неплохо.
-Я меньше всего хотел, чтобы получилось что-то подобное.
-Не… Я не о том… Я… Блин. Не помню уже…
А вот хихикать над несчастными, лишёнными ума и памяти - свинство!
-Угу… Поиздевайся. Пока я ничего даже сказать толком не могу.
-Я не издеваюсь, Ники. Просто… Ты бы себя слышал сейчас.
-Я слышу! Прикольно…
-Ник… Можно пару вопросов задать? Ты там как по части присяги? Способен?
Способен! Ещё как способен! Ты вот только ладонь со лба не убирай. С ней способностей больше.
-Руку не убирай, ладно? Она прохладная. Так хорошо. Спрашивай. У меня такое честное состояние сейчас.
-Какое?
-Честное. Врать лень. Напрягаться не охота.
Правда? Трамадол приравнивается к сыворотке правды? Так! Госпожа совесть, ну-ка бегом на совещание, тут вопросик возник. А пользоваться неконтролируемой откровенностью, вызванной приёмом анальгетиков, допустимо, или нет? Чёрт! А если допустимо, то насколько? Вот точно: и хочется и колется! И что больше, сразу не поймёшь!
-Когда люди так говорят уже и спрашивать особо ничего не хочется. Кто его знает какое откровение тебя ждёт. Хотя именно откровения и хочется. Если откровенно.
-Начинай. Я попробую… Пооткровенничать…
-Как тебя зовут на самом деле?
-Саш… А тебя?
-Я понял, но… Ну, не Ником ведь тебя родители назвали? Нет, правда?
Ну, вот! Куда рука исчезла? И после этого ещё и откровенность подавай!
- Верни…
-Что?
-Руку верни…
-Мне неудобно, маленький. Положение неправильное. Сустав выкручивает.
-А…
Так! Вот только не надо таким умирающим голосом вот это: «А…» Напрягает оно! И так чёрте как, а тут ещё... Ладно попробуем. Ты только скажи, если это уже совсем наглость, но я тут прилягу немного на собственную кровать, ладно? Вот! Хорошо! Всё хорошо, даже не потревожил особо. Вот теперь и удобно и… Спокойно, наверное. С тобой рядом спокойно. Несомненно легче чем носиться по городу в поисках и уничтожать текилу в надеждах. Рёбра, правда, никто не планировал по кускам собирать. А так даже неплохо. Почти всё…
-Ммммм… Хорошо…
-Это хорошо. Ты не хочешь отвечать, я правильно понимаю?
-Не совсем… Тут такое. Знаешь. Долгое такое. Рассказывать не две минуты.
-О том, как тебя величают согласно паспортным данным?
-Вот! Паспорт. Да.
-Не понял.
Слышно и ясно, что не понял. Ты не злись только, ладно, Саш? Я попробую. Постараюсь. Зачем только? А затем, что нашёл! Хотя бы за этим. Гадкие мысли еле двигаются! Ждать устанешь, пока она одна додумается до конца. Беспредел! Связного рассказа не выйдет, Сань. Будешь разбираться по кусочкам, если тебе это надо. А тебе это зачем-то надо… И это чувствуется. Не смотря на все странности, но в это ещё и верится.
-Это… Это знаешь.. Давно это уже. Очень. И рёбра давно. В первый раз. Я тогда летать учился. Без страховки. С пятого этажа. Вместе с окнами. И шрамы оттуда. И рёбра, да… Татушку позже делал. У нас пацан на курсе был… Китаец. Он и делал. Мы с ним языки совместно учили. Он русский, я китайский добивал. Ну и… Как в благодарность предложил… Закрыть шрамы татушкой. Мастер толковый, ему вкатывает сложные рисунки набивать. Я согласился. Не пожалел. Хотя доооолго это всё было. Ужас! А у меня, кстати, отец есть. И мама. И сестрёнка имеется. Но отец, это отдельный разговор. Но он есть. Нет. Не совсем есть. Уже. Но был. Недолго. Козёл. Не, не был козёл. Есть. Всю дорогу. Вояка. Чтоб его. Такой, знаешь… Фанатичный. И во всю голову. Чем-то тяжёлым. Снарядом каким-то, наверно. А я. А я неправильный. Вообще, понял? С рождения. И ма у меня. Не, лучше не повторять. И сестра, кстати. Не лучше. По его мнению. Он у нас самый-самый. А вокруг одни уроды. Не, ну не все прям подряд. Но вот семейство подкачало. Разочаровало во всех смыслах и направлениях. Воооот… Слушай, я так не могу…
-Не хочешь не рассказывай. Я, по-моему, просто боюсь, что ты исчезнешь опять, а я снова ни сном, ни духом о тебе ничего. Ни имени, ни местожительства. Ты… Не обращай внимания. Отдыхай.
-Не… Я не об этом… Тут такое... Дело! Меня мысль достала.
-Какая?
-Длинная. Я её уже полчаса додумать не могу. Сил уже нет. А она думается, прикинь! Похихикай, похихикай… Куда я попал?
-Ну уж не в сказку определённо. Выброси ты её, не думай.
-Не могу… Никита. Сергеевич. Чуешь, да? Папаня у меня… вообще не фанат Хрущёва. Ни в одном глазу. Не палится абсолютно. И хренью не страдает. Никакой. Не знаю, как правильно. Но, короче, рукоприкладство… это лучший способ воспитания. Независимо от пола. И возраста. Я, знаешь, помладше был, думал, ма болеет сильно… Ей порой так плохо было… Она с кровати подняться не могла. До меня долго не доходило. Потом дошло. А мне, знаешь… Важно очень было, чтобы он мной доволен был. А он не был. Никогда. Сейчас понимаю, что это бред и необходимости в его удовольствии никакой, но тогда. Тогда очень важно было. Чтобы гордился, хвалил, я не знаю, что ещё… А потом… А пофигу стало… Когда понял причину маминых недомоганий… Когда глаза открылись. Когда сестра с ним драться начала, чтобы он.. не трогал никого… Ни маму ни меня… А он матери кормить её запретил. Ма его боится. Сильно. Не удивительно. Перестала. Плакала. Да вот толку... Понимаешь, ты, сука какая… он её не выгнал… такое бы в части не поняли. Он её просто содержать перестал. А она тоже… гордая девочка. На кухню, ни ногой. Чтобы маму не подставить. И я когда притаскивал, не ела. Он же считал. Сколько еды за день ушло. Если она что-то съест… значит мне меньше достанется. Там… Конец, короче полный. Работать устроилась. Что было… это, блин, видеть надо было. Он её заживо сжирал просто. Орал, что никуда, кроме как на панель её бы не взяли. Говорю: козёл. А она на вторую работу устроилась… И дома перестала бывать. Учёба тоже. И две работы. Спать некогда. Не успевала. А мы с мамой одни остались. И он, в итоге, вообще, с цепи сорвался. Я ещё… Подогревал его постоянно. Вот, знаешь… Это хорошо, что оно быстро закончилось. Иначе бы он точно её убил. Я ж с этой мизофобией… Его наизнанку выворачивало… от моей «чистоплюйности»… И слово же придумал… Он посуду оставлял. Лечил меня. Показывал, что посуда на ночь грязная остаётся… и в комнате меня запирает… А я не сплю всю ночь. Представляю, как там микробы хозяйничают. Не могу заснуть просто. А утром, завтрак в грязной тарелке. Жри, без вариантов. Я без вариантов от унитаза отойти не мог. Рвота такая была, не остановить. Вот это точно, без вариантов. И ни хрена с собой сделать не мог. Хотя и знал ,что он опять матери сейчас взбучку задаст. Только вот помочь ей не мог. С собой не справлялся. Весело было. Офигеть. А там тема одна: мать нарожала кучу уродов. Он, по ходу, в этом процессе не участвовал… Ну, не мог он просто ничего такого наплодить… Сестра, она такая вся…знаешь, ну уродка одним словом. Обычная такая. А я вот нет. Не совсем обычный получился. Вообще ни подо что не подходил. Мало того ,что меня в честь ТАКОГО! человека назвали… Что в нём такого? Так и не понял… Так ещё и солдата из меня с такими заморочками не получится. Понимаешь, да? Зрение ниже некуда, плюс никакой возможности заставить жить в окопе. Уродец редкостный. А мне готовить нравится. Сильно. Люблю это дело. Наверное, хобби. Не знаю. Но чистота дома и кухня… Это моим было. А он зверел. А потом мне сестрёнка комп подарила. В полном наборе. Понимаешь, заработала и подарила. Мне… А то больше деньги некуда… потратить было. На день рождения. Послала этого куда подальше… и подарила. Мне пятнадцать тогда было. А у меня, прикинь, комп стоит! Весь. С монитором, да? С клавой. Всё как положено. Папашку тогда чуть удар не хватанул. Но смолчать пришлось. Он, знаешь… Он ведь, при гостях весь такой… Отец семейства. Весь такой добрый и чуткий. Расплачивались мы потом за его доброту и чуткость… А тогда куча была сослуживцев… у них там какое-то событие местного разлива было. Ну и кто-то из части пронюхал, что ещё и у меня день рождения. Вот они у нас собрались… Поэтому пришлось принять факт присутствия компа. Молча. А потом… А зачем я вообще всё это тебе рассказываю?
-Чтобы…
Вот и всё. Чтобы. Что ещё говорить, сразу в голову не пришло. Что вообще можно сказать на такие откровения? Усомниться, что так бывает? Поспорить? Или честно сказать, что рассказывается это всё для того… Чтобы! Чтобы волосы дыбом. Чтобы перестать себя ощущать в пространстве и времени. Чтобы не понимать того, что до сих пор не выдохнул, хотя вдохнул уже давненько. Чтобы не проникала в мозг необходимость моргнуть и увлажнить в прямом смысле слова, вытаращенные на рассказчика глаза. Чтобы… Чтобы понять. Не принять, нет. Какая-то рациональная часть сознания однозначно утверждает, что принять всё это у Саши не получится, слишком другое мироздание, слишком монолитная уверенность в собственной семье, не дадут это сделать, но вот понять он сможет. Должен. Обязан просто! Или не за чем было и начинать…
-А и ладно, в принципе… Расскажу… Чего говорил-то? Уй, Мышь! Вот чем она меня таким кольнула, что я себя вспомнить не могу, а?
-Компьютер…
-А! Точно. Комп. Ну, да… Красиво летел. На составные тоже симпатично разлетелся. Знаешь, а оказывается пятый этаж это не так уж и низко, как кажется из окна. Я когда вместе с этим окном летел с него, думал сдохну до приземления… От ужаса… Не, серьёзно: жим не детский … Пока ветки деревьям и кустам обламывал в башке фраза из фильма крутилась… Не помню, что за фильм, но там чудило катапультировался из самолёта и вот как я примерно… Земля, земля.. Такая твёрдая на вид! Комп жалко было… Больше чем себя… Я его даже не загрузил ни разу. А отец умный оказался. Он, понимаешь… Он не монитор швыранул. Системник сразу, чтоб без вариантов, видать. В тот же день, как Иришка его подарила. Я и не мечтал даже, а тут такое! И вот так. Я это… Психанул тогда. Системник в открытую фрамугу ушёл, мама в комнате постанывать начала я и влетел. И сам не понял, чего ляпнул. Сказал ему, что гей. Переключил его по полной программе. Прикольно… Мама всегда молчала. Старалась молчать пока он руки о неё чесал… Постанывать начинала, видимо только когда уже совсем сил не было. А я тогда ляпнул, прикинь, а сам ещё толком… Ну, уверен точно не был ещё. Тема, да? Оно вот само сорвалось. Знал, что таким заявлением точно переключу и он маму в покое оставит. Оставил… Один удар... Обидно до сих пор, но мне понадобился всего одна подача, чтобы я перелетел полкомнаты комнаты и вышел в закрытое окно…
-В пятнадцать лет?! Что в этом удивительного, ради Бога?
-Не знаю… Может и ничего, но обидно… Саш, я опять звуки не верно воспринимаю? Ты чего сипишь? Заболел?
-Ещё не совсем. В процессе, Ники… Никита! Ты ж Ни…
-Не надо! Вот не так только! Не этим именем… Пожалуйста…
-Тихо… Нет, так нет… Чего-нибудь придумаем…
-По поводу?
-По всем поводам, Никуль… Всё придумаем…
-Саш?
-Да всё нормально. Нет, серьёзно. Послушаешь вот так и понимаешь, что у тебя всё отлично! Всё просто прекрасно и проблем не было никогда.
-Сомневаюсь… Что не было… Они, знаешь… Они всегда есть. У каждого свои. Чужие не всегда воспринимаешь. Они тебя лично не касаются и ты их по боку пускаешь… А свои… Всегда тяжелее и сложнее решаемые… Свои, наверное, потому что… Я скучаю по ним. По сестрёнке с мамой. Не поверишь, во снах вижу… И не знаю получится ещё увидеться, или уже всё… Я ведь тогда обратно вернулся. Даже не понял, что всю бочину себе порезал. Не чувствовал, что кровь течёт. Рёбра не чувствовал. Вообще ничего не чувствовал. На адреналине или на чём там ещё… Мышка говорит, что такие вещи делает только адреналин. Значит на нём… Я это… К двери вернулся, а барак же… слышимость сумасшедшая… Да ещё и мы одни во всём здании, народ уже новые квартиры получил, мы ордер ждали чтобы переехать… И я так это… К двери подлетел, уже почти открыл и тут его услышал… Маму сначала… Кричала она, конечно… Она вообще никогда на него голос не повышала, а тут… Вопила прямо… Испугалась, наверное… А он, знаешь, такой… Типа, если я его ещё раз увижу – тебе не жить. А если он исчез, то клянусь могилой отца: ни тебя, ни твою мелкую тварь, мол, не трону больше. Никогда. Думай! Вернёшь его – считай, смертный приговор подписала. И себе и ему и сестре его тоже. Она выскочила тогда из комнаты… Лицо разбито, хромает, плачет… Вниз по лестнице. Меня не увидела. Я так и просидел за этими ящиками. Переезжать же собирались, коробки упакованные в коридоре стояли. Я за ними и был. Слышал, как мама вернулась. А я думал… Не помню уже что именно, если честно. Ступор какой-то напал и всё. И ни с места никак. Светать уже начало когда до меня допёрло, что валить надо. Дома тихо было. Я точно тогда понял: не тронет. Он же батю своего боготворил. Дед у меня погиб, отцу шестнадцать было. ОМОН тогда по другому назывался, но суть та же. Дед вот в нём и служил. Я вот думаю… Может из-за всего этого у него чего с головой и случилось. Фиг его знает как он это всё пережил… Может он и не виноват, что такой стал. Бабушка жива была, говорила, что вообще не понимает в кого у неё ребёнок такой. Я так понял, дед таким не был. Кто его знает, что с отцом… И отчего…
Рассказчик замолчал. И слушатель ни звука выдавить не может.
С трудом сглотнул, моргнул всё-таки и… Так и не сказал ничего. Нет слов. Даже мыслей толком нет. В памяти, как повреждённая пластинка крутятся слова Максима: «убивал бы тех, кто такое с людьми делает! Саша! С ним нельзя что-нибудь и как-нибудь! Он тебе поверил! Ты не понимаешь, что это значит!». Уже понял, Максим Андреевич! Уже начал понимать. И спасибо твоей развитой интуиции и всему приобретённому, что ты приобрёл. Верная оценка ситуации. Стопроцентно верная. Ни добавить, ни отнять…
-Саш… Там попить ещё не?
Возникает необходимость временной паузы для возвращения в реальность. Посмотреть на часы чтобы через пару минут сообразить, что забыл начисто во сколько звонила Мария и когда заканчивается срок вынужденного отказа в жидкости. Поморщиться на собственную тупость и закрыв глаза постараться вернуться назад. Туда, где ещё не было замораживающего сознание откровения. Вспомнил! Получилось…
-Нет, Никуль… Ещё нельзя. Ещё полчасика. Потерпи. Тебе явно не привыкать…
Какая-то безысходная тоска выливается наружу с последней фразой. Зачем, вообще, её надо было озвучивать?
-Тут ты почти прав. Но только почти. Привыкай, не привыкай, а пить хочется… Ладно. Потерпим ещё полчасика. Не смертельно. Спроси ещё чего-нибудь. Я отвлекаюсь, пока говорю.
Улыбка. Не слабая, не вымученная. Уверенная, твёрдая улыбка. Сильный человечек. А стоило немного узнать об особенностях детства и становления, как пришло понимание, что посильнее многих будет. И сбивчивость рассказа, прыжки с одного места повествования в другое не мешают осознавать и воспринимать весь объём переживаний. Саша теперь точно знает о том, что панический страх лежащего на диване парня возникает вовсе даже не за себя любимого. Не ради спасения собственной шкуры его несло на капот двигающейся машины. Ужас убеждённости в возложенных на себя обязательствах, толкал на край крыши гаража. «Боится, но скорее по инерции…» Возможно, ты и прав, друг Миша. Возможно, так и есть. Но вот когда ответственность лежит не только за себя, оно, знаешь… Станешь тут параноиком. И умалишённым станешь. Человеком остаться трудно в таких условиях. А разум потерять… Не напрягаясь…
-По большей части всё ясно… Единственное, что до меня не совсем доходит… Ты учишься. Как с документами, с поступлением вообще, решалось всё? Я законник чёртов, Никуль…
-Понял, понял… Мишка. На самом деле. Его батя. Знаешь… У меня такое адское ощущение, что я очень сильно буду жалеть о своей откровенности. По уму… Я для чего-то рассказываю тебе о своём самом большом позоре в жизни. О собственной огромной слабости. И делаю это весьма подробно и красочно. Для чего, спрашивается?
Слабости?!! Слабости, чёрт?!!
Не заорать в полный голос позволяет только крайняя степень возмущения, заполонившая воздухом лёгкие до отказа, шибанувшая в виски ударной волной крови и сжавшая до хруста челюсти.
Предельным напряжением получается молча выдохнуть. Не меньше сил уходит на то чтобы бульдожий прикус, дьявольская судорога сцепившая челюстные мускулы сдала позиции и позволила открыть рот. Эмоции хлестанули по и так натянутым нервам и вытянули на поверхность что-то невероятно тёмное. Что-то такое, о чём сам хозяин понятия не имел. В таком состоянии люди и совершают самые необдуманные поступки. Ирония судьбы: юрист, никогда не понимающий и воспринимающий пресловутое «состояние аффекта», как отмазку от реально заслуженного срока, ощутил состояние этого самого аффекта, в полной мере и только справившись с непонятно откуда накатившим валом неизвестно чего, испугался. До ледяной волны по позвоночнику, испугался. Себя. Этих эмоций. Пелены, заблокировавшей контроль над собственным «я».
Ну, Никита! Что ты из меня делаешь?!! Слабость! Точно уровень самооценки ниже противоположного края стратосферы. Ох, ты! Так… Ну-ка, блин, себя в руки! Быстро! Не получается в руки? В ноги бери! Зубами, мать твою, держи… И пинками! Вот! Так-то поспокойней будет. Ладно! Слабость, говоришь? Хорошо! Принято! Задача номер раз: перевоплощаем слабость в сильность! Плевать, что такого понятия русский язык не видел никогда! Посмотрит!
Борьба с самим собой глушит на какое-то время и к тому моменту как к Сане возвращается слух, Ник уже успевает что-то наговорить, переспрашивать желания нет, а потому приходится включаться резко и с середины. Нет, ну на самом деле: не просить же человека повторяться из-за такой мелочи, как полная потеря самоконтроля от «слабости» рассказчика!
-Осень же была. Холодно. Дача, домик на серьёзную зимовку рассчитан не был. Там даже печки не было. Буржуйка стояла, еду готовить и всё. Да и была бы печка. Топить нечем и страшно, что дым видно будет… Сидел так. Пару дней, по-моему. Потом вырубать начало. Знаешь, что хорошо было? Ни порезы, ни рёбра не беспокоили. Вообще, то есть! Замёрзли, наверное, или офигели от такого хамства с моей стороны. Но ничё так было. А потом я в очередной раз вырубился. В себя пришёл уже в машине. Сначала почувствовал ,что еду, думал глюки пошли с голодухи, а глаза открыл, чуть не заорал от ужаса. Решил, отец нашёл. Думал, что всё. Всех прибьёт. С психу. И тут Мишка с переднего сиденья поворачивается. Я тебя, говорит, с трудом узнал. В лагере ты больше на человека был похож, чем сейчас. Что случилось, спрашивает, а я идиот идиотом, даже имя его вспомнить не могу, прикинь! На дачу к его родителям залез, а человека увидел и имя вылетело вообще на чисто. И лежу такой на заднем сиденье, знаешь… Ну, придурок, одним словом! Уржаться, легче. Сейчас вспоминаю… Блин! И смех и грех!
-Кто-то понемногу к жизни возвращается.
-Угу. Посветлее в мозгах, ага. Там попить не?
-Зануда, ты, Кит! Нет пока. Хочешь узнать, сколько времени ещё?
-Не-а, спасибо, я лучше помру во тьме незнания. Хотя уже не помру. Мир, как говорится, не без добрых людей, спасибо им - дебилом мне, по-любому, сдохнуть уже не суждено!
-Так с учёбой батя Мишин помог, я верно понимаю?
-Слышь… Мужик… Я провалами памяти страдаю, или ты выходил куда-то? Не пугай меня, а!
-Не, нет… Нет. С тобой нормально всё. Говорил, да? Это я… Отходил. На время.
-Говорю же: он полковник. Только не войсковой, а МВД. Потому для него проблем и не было повторное свидетельство запросить. Паспорт один раз получался. В шестнадцать, как все, пошёл и получил. Единственное, чего он делать не стал, так это суету с заменой фамилии разводить. Сказал, что сложности какие-то и всё.
-На момент получения паспорта, учитывая твою ситуацию, да, конечно. Он и не смог бы. Сейчас у тебя проблем с заменой ФИО на юридической базе не возникнет уже, поверь мне – это решаемо, причём быстро. И имя и фамилию и что хочешь, сменим и впишем куда следует.
-Оно тебе надо, а?
-Надо… И не только оно. И не просто надо. И, – обрывая уже готового что-то сказать Ника, Саша заканчивает фразу новым для себя откровением: - главное не спрашивай, почему и зачем, ладно? Я не смогу ответить. Просто чувствую… И это всё на что у меня ума сейчас хватает. Вот! Ну, что? Пить не перехотелось ещё, а то вставать лень такая, да ещё и за тебя переживаю, чтобы не беспокоить лишний раз… Может, ну его? Пить это?
Губы растягиваются в улыбке.
-Без комментариев!
-Вот и договорились!
-Саш! Дай водички, а? Ну, пожалуйста! Спать охота. Так пить хотел, что уже глаза не открываются.
Судя по всему, пить тоже хотелось больше по инерции чем по необходимости, зато спать явно хотелось сильно. Ник выключился, перевернувшись на бок и почти полным весом улёгшись Саше на грудь. «Дёргать начинает. Или мешать буду?» Нет, мальчик. Не будешь. Не помешаешь. Не сейчас, это точно. Может быть, когда-нибудь, у тебя и получиться проесть печень и выщипать лысину, но в данный момент ещё явно не время. А держать твой вес на груди и пропускать пряди довольно длинной причёски между пальцев… В этом есть своя прелесть. Новое ощущение. Желание чувствовать. Слышать. Касаться. Не знать ещё толком человека и уже проникнуться пониманием того ,что ждал его. Видимо всё время именно его и ждал. Просто не знал тогда, что он родной по сути и искал близких по факту. Потому и не находил, что ошибся в первоначально неверно определённом объекте поиска.
Трель сотового беспардонно выдёргивает сознание из спокойных, в кои-то веки, объятий Морфея, чёртово солнышко вновь прицельно светит в глаз, и вступивший в рабочее состояние мозг преподносит не особо радужный сюрприз: тело пропало. Целиком и полностью, не оставив за собой ничего, кроме почему-то продолжающей функционировать головы. Не сразу доходит причина его отсутствия, а когда память начинает восстанавливать события, проявляется позвоночник и тащит за собой всё остальное, затёкшее и онемевшее, медленно но верно наливающееся муторной, ноющей на одной ноте болью. Приоткрытый глаз равнодушно выхватывает из общей картины мерно вздымающуюся и опускающуюся согласно Сашиным вдохам черноволосую макушку. Ник так и проспал всю ночь на нём сверху. Зато теперь понятна причина такого странного поведения собственного тела. К этому, оказывается, тоже надо привыкать. К разительной разнице между заснуть с кем-то на груди и проснуться с ним же, на том же месте. Безобразно противоположные ощущения.
Разбудивший телефон, оживает вновь.
Нет, надо нарушать эту идиллию и пытаться разогнуться. Хотя нет. Наоборот. Согнуться.
-Ники… Никуль… Слушай, мальчик. Тут кто-то что-то упорно от нас хочет с утра пораньше…
Прикроватный будильник с совершенно хамским выражением экрана сообщает текущее время «утра»: 14:17.
-Или с обеда попозже… Мда… Паря… Ниииик… Чёрт! Да я столько времени подряд не спал со времён глубокого младенчества. Затечёт тут всё подряд… Никуль!
Ага! Особенность номер… Ай, уже не важно какая по счёту, но одно понятно точно: просыпаться «на раз», парень точно не умеет. А может это из-за рёбер? Нашёл человек удобное положение, спит теперь себе. Откровенно говоря положение-то вчера ещё нашёл, а спит до сих пор. Спит, да… Дрыхнет, мягко говоря!
-Ник!
Ноль эмоций.
-Ну, всё! Я встаю!
-Весь, на этот раз? Товарищ твой уже полчаса с моим коленом воюет.
-Гад, ты, Кит! Нет бы уступить более слабому!
-Слабому?! Саш! У меня синяк, по-моему, уже нарисовался от твоего «слабого»!
-Доброе утро!
-Это ты мне или ему?
-Обоим… Слазь с меня. Я затёк к чёрту!
-Не… Мне так удобно.
-Не понял…
-Кто бы сомневался… Для того чтобы это понять надо всего лишь быть абсолютным идиотом и сломать себе пару рёбер.
-Я не про удобство. Я про хамство ваше не понял. Ник! Я серьёзно… Ещё немного и…
Положение спасает вновь ожившая трубка.
-Вот! Видишь?
-Нет. Слышу!
-Ну, ты… Блин!
С трудом дойдя до телефона и с не меньшими энергозатратами нажав клавишу приёма, Саша начинает потихоньку оттекать в нужное, привычное положение, прогибаясь, вытягиваясь и размахивая свободной от телефона рукой.
-А! День добрый, Маш! Вам я нужен, или вагон хамства и тележка наглости? Конечно о нём, о ком же ещё? Странно? Теперь уже мне странно, милая девушка… Вот не знаю… Второй раз с ним общаюсь и никаких изменений не наблюдаю… Ага! Нахал и есть… Нет. Валяется спокойненько и демонстрирует мне фаллические символы средним пальцем. Не знаю я, не знаю… Да, пожалуйста! Без проблем!
Трубка перекочёвывает к Нику, Саша направляется в ванную, но спокойно дойти до неё мешает пригвоздившее к полу возмущение.
-Привет, Мышь! Я – да! Я демонстрирую фаллические символы! Нет, ну знаешь, ему, значит, можно по полчаса демонстрировать мне символические фаллосы, а я офигел, да?
-Вагон хамства и тележка наглости? – Хитро прищурив глаз, одними губами произносит Ник, отвечая на полный праведного возмущения взгляд хозяина квартиры.
-Ну, ты!!! Блин!
-Повторяешься, Саш…
-Принято! Пошёл пополнять словарный запас, дабы не расстраивать вашу тонкую психику повторами! Заодно проверю как там мой символический фаллос после твоего колена себя чувствует! Не удивлюсь если он и в самом деле стёрся до символичности…
Принять душ и придирчиво всматриваясь в зеркало успокоить душу чисто мужской гордостью за своё достоинство.
Символический фаллос! Нормальный! И абсолютно, то есть не символический! Не, ну каков нахал, а!
Неожиданно для себя на лице организовывается улыбка от понимания того, что будущее наполняется чем-то довольно интересным, а главное непредсказуемым, что делает дальнейшее существование значительно увлекательней. Дополнительное доказательство того, что подспудные, слабо объяснимые желания бывают порой гораздо более правильными, чем тщательно взвешиваемые и просчитанные со всех сторон. Ник явно в состоянии не только разукрасить монотонность привычной жизни, но и дать возможность узнать себя лучше. Ещё суток толком рядом не пробыл, а изменения в устоявшемся «я» уже начали проявляться. А главное! Главное, что нет внутреннего спора. И Ник спокойно себя чувствует и это тоже немаловажно. Ладно! Поживём, уживёмся! Страшновато, но… Но и назад в стабильность уже не хочется. Появился реальный вариант посмотреть, как бывает по-другому. Надо испробовать, верно? Ничего особо важного не потеряется, если глянуть… И сколько ещё будет символических фаллосов впереди пока тоже не особо важно. В любом случае лучше жалеть о том, что происходит, чем мечтать о том, что могло бы происходить!
Вывод сделан, позвоночник и конечности наконец-то вернулись в нормальное состояние, утренний стояк прошёл, морда выбрита, душ принят, голова светлая, настроение выше чем на «отлично», а главное! В комнате, на кровати валяется вагон хамства с коробкой фаллических символов! Не жизнь, а рай на земле! Общее состояние: дайте Эверест, надо что-то срочно сдвинуть! Или телефон. Надо срочно звонить Юрке и приступать к работе, иначе есть риск взорваться от количества внутренней энергии.
Символический фаллос! Без комментариев просто! Ещё и Марии в трубку! Ябеда!
Сваренный кофе радует запахом среди бела дня, а не в шесть утра, как обычно.
-Саш… Я ванну займу, ладно?
-Без проблем! Только это, Никит! Дверь не запирай, от греха подальше.
-Гм!
-Что?
-Да так… Почти ничего… Мелочи всякие. Типа полного имени. Говорил же, что пожалею… Вот оно и началось.
-Я обещал что-нибудь придумать, но обещания не пользоваться именем не было. Вот мне и подумалось… Оно твоё Ники. Прямо твоё. И трансформируется легко. Ники, Кита… Никита и есть. Я не смогу его теперь потерять, мальчик… И забыть уже не смогу. Привыкай.
-Это месть, да?
-Нет… За что? А! ДА! Это она! Нет, Кит… Не месть. Просто… Оно твоё…
-Я очень долго от него отвыкал, знаешь… Миха как-то сразу принял сокращение. Мышка и не знает, по-моему, даже… А ты вот… Мстишь!
-Тааак… Давай договариваться на знакомой мне территории! Юридическая практика знает великое множество различных тем для составления договоров. И даже ничего из ряда вон нового, мы с тобой не придумаем. Так что можно приступать. Первым пунктом любого соглашения является его долгосрочность. Отсюда вытекает вопрос: на какое время будем заключать?
Не поднимая глаз от слишком тщательно нарезаемой колбасы. Затаив дыхание и всеми силами стараясь сохранять нейтральное выражение лица, задаётся главный вопрос. Не дающий покоя и постоянно притягивающий внимание с момента появления на его жилплощади плохо стоящего на ногах Ника. Ответ необходим, но идеи как удовлетворить мучительную неопределённость не было. Оно само по себе так сложилось и стоит воспользоваться ситуацией, чтобы перестать теряться в догадках. Неопределённость убивает. Долго так не продержаться. Не может он так. Никогда не мог. А в вопросе кардинальных изменений всей жизни точно не получится быть спокойным и хладнокровным не зная толком ,что и как мыслит объект от которого всё сейчас и зависит.
-А сколько всего пунктов входит в данную конвенцию?
Специализированное словечко заставляет поднять глаза и невольно уважительно наклонить голову. Взгляд натыкается на зеркальное отражение собственных попыток удерживания маски безразличия и незаинтересованности. А ведь и верно. Конвенция, не договор. Слишком разнятся две стороны, чтобы была возможность урегулировать спорные вопросы, не прибегая к особенностям международных соглашений. Разные законы жизни, с одной стороны и выживаемости, с другой, разное восприятие окружающего мира… Практически разные языки… Есть необходимость обратиться к конвенционным особенностям.
-Да сколько кукушка накукует…
-Отлично! Тогда пункт номер раз! На кукуй я тебе нужен?
-Хм… Ам… Слушай… Нет, я понимаю, знаю и в курсе того, что неприлично отвечать вопросом на вопрос, но просто сил не хватает не спросить. Я отвечу, но позволь спросить мне.
-Рискуй.
-Почему Мария удивилась твоему поведению?
-Ты у меня спрашиваешь? – Душ определённо откладывался на неизвестное время, упираться, согнувшись в дверной косяк надоело и, здраво рассудив, что тема разговора легко перекрывает необходимость успокоить нервничающую из-за отсутствия обязательной вечерней водной процедуры мизофобию, Ники перемещается на живописно расположенный в районе обеденного стола диванчик. Сменив пару-тройку раз положение тела и найдя удобоваримое рёбрами расположение всех конечностей, замирает, ожидая продолжения темы.
-Нет. Я у вот этой конструкции уточняюсь…
Ник на самом деле угомоняется в несколько странном, а главное явно непривычном Сашиному глазу положении.
Пытаясь найти относительно комфортное для рёбер положение тела, парень вынужденно принимает правоту правого бока в отношении левой ноги. Она мешает. И лучший способ избавиться от неё, это просто закинуть на шею и оставить там как не самую необходимую в конкретный момент часть человеческого организма. Заведённая за голову нога меняет изгиб позвоночника, а значит и куски костей, заставляя последние немного утихнуть. Всё бы ничего, но в таком положении теперь мешает уже вторая нога. С которой всё решилось ещё проще: стоило усесться на неё сверху и стало почти удобно. В заключение осталось только положить подбородок на устойчиво упёршийся в столешницу кулак, снизить этим напряжение держащей ногу шеи, прижать правую руку к уже уставшему от неё боку и, выдохнув, принять факт того, что жизнь порой бывает очень даже ничего так. Мелочи вроде полезших на лоб от увиденного глаз Саши и его странного «подвиса» с кружкой в руке, не могли помешать Нику наслаждаться положительными сторонами собственного существования.
-Нормальная конструкция! Мне удобно, по крайней мере.
-Да я как-то и сам уже догадался. Воочию наблюдаю до чего доводят людей спортивные танцы.
-Не… Не совсем так. Мы ближе к стритдэнсу. И соревнования у нас афишируются в основном среди своих. Честно говоря, новичков на сборах сразу замечаешь.
-Учту на будущее. Только хрен редьки не слаще, в курсе? Нормального человека так скрути… И Маша твоя разворачивать будет, сам он, чёрта с два, развернется! Но сути заданного вопроса даже этот факт не изменяет. Почему Мария удивляется твоему поведению?
-Снова здорово! Может не у меня спрашивать надо? Я откуда ,по-твоему мудрому мнению, могу это знать?
-Хорошо. Может ты и прав… Может и не у тебя спрашивать надо. Посиди тут, только не разворачивайся, а то опять же потом сворачиваться будешь. Я быстро.
-Ты куда?
-За телефоном.
-Зачем?
-Да, так… Маше звонить!
-У неё пары.
-Ты время видел? Там уже не пары должны быть, а я не знаю… Тройки ,четвёрки…
-Она занята.
-Если занята, трубку не поднимет. Ничего такого я в этом не вижу. Ладно. Сиди, я сейчас.
-Не надо!
-Уверен?
-Вполне.
-Так и?
Подбородок сменяет лоб, словесная перекидка уступает место кратковременной тишине.
-Ты знаешь, ты кто?
-Угу! Слатвинский Александр Николаевич. К вашим услугам.
-Да я уже и не знаю... С такими услугами так и хочется сказать: спасибо, дальше как-нибудь сам, или учитывая профессию: уж лучше вы к нам, чем мы в Магадан!
-Апелляция?
-Фиг!
-Блин!
-Ну…
-Так и?
-Не, ну ни фига же не нудный, а!
-Знакомься: нудный Слатвинский Александр Николаевич!
-Гад ты, Александр Николаевич! Нудный…
-До тебя не был. Ни гадом ни занудой.
-Квиты! – Резко поднимать голову было ошибочным решением, поэтому после вопля с плохо определяемой в данный момент причиной, возникает вынужденная для вдоха-выдоха пауза. – Я вот, знаешь, тоже особым хамством не отличался никогда! Но стоит только Слатвинскому Александру Николаевичу попасть в моё поле зрения, как нести начинает, со всех щелей, безудержно буквально. Ты всё это пытаешься угомонить и засунуть поглубже, понимаешь какое дело, а оно – не-а и всё тут! И ещё одна характерная для твоего появления черта есть. Здоровье не подводило никогда, а тут… Прямо проклятье! Только ты, и здрасте вам: голова шесть на девять и маничка тихо стекать в обморок. Опять ты, и ну ничего же нового! Место дислокации сменено ,а так - полное копирование последствий первой встречи! Чёрт!
-Что происходит?
Вроде бы и не привычен господин Слатвинский к необходимости понимать рядом находящегося, но что-то срабатывает внутри, однозначно заявляя об имеющихся второстепенных причинах такого поведения, не прозвучавших в потоке довольно шумного возмущения.
-Ничего! Абсолютно ничего! Я таким бываю! Порой… Не часто, к совести сказать… Больно, блин… В душ хочется… И кофе, кстати, пахнет на весь дом, а мне его даже не предлагают. Начнёшь тут орать… Благим матом. И о том, что я первый спросил что-то, уже все забыли… Перевели тему и нормально. Обидно, понимаешь?
-Понимаю! Сейчас всё будет в лучшем виде, только перестань дуться. Вот честно, не надо так делать! Это тяжёлая артиллерия и её применение стоит запретить на общегосударственном уровне!
Недоумённый взгляд ставит перед непростым выбором, сказать правду или как-нибудь выкрутиться из неожиданного даже для себя откровения? Ладно! Правду. Так проще. Намного. Хоть и последствия таких откровений не всегда, к сожалению, радуют, но всё же.
-Ты себя просто не видишь Китёнок. Я серьёзно: твой способ надуваться лишает меня соображая. Начисто!
Улыбка это хорошо! А вот такая белозубая, широкая усмешка, уже, наверное, не очень. И глаз опять прикрылся, демонстрируя азиатские крови и готовящийся к извержению вулкан какой-то хитрости.
-Ты сам-то понял, чего сказал?
-Да. К сожалению.
-Я запомню!
-И ведь даже не сомневался! Твоё право. Для того и сказано.
-Зачем я тебе, Саш?
Хороший вопрос, всё-таки. Правильный. Сам себе его задавал не единожды, когда просыпался в пелене текильного похмелья. Пока ощущал, как член наливается уверенной, рабочей, а не ошибочно проверочной утренней эрекцией от нечётких, постепенно тускнеющих воспоминаний. Когда думал и ломая голову выбирал единственный верный способ правильного начала разговора, дабы не быть посланным сразу, чтобы было время объясниться. Пока мечтал и представлял как у них всё может сложиться. Задавать, задавал… Ответить однозначно только ни разу не смог. Даже себе. А обещая Нику дать хоть что-то более определённое, чем ничего, на полном серьёзе хотел воспользоваться помощью сестрёнки, профессионально и доходчиво втолковавшей происходящее ему самому. Но почему-то сейчас, при повторном прямом вопросе уверенность в правильности выбора стаяла таять. Не складывалось, не укладывалось психологическое объяснение во всё происходящее.
-Не любитель тянуть в разговоре резину, но… Честно? Я не знаю. Если оценивать ситуацию с точки зрения специалиста… Ты стал чем-то вроде моего озарения, почему и тянет к тебе со страшной силой. Если я твоё проклятие, как ты говоришь, то мы и ты прав в этом, на самом деле квиты. Потому что ты стал моим. Я не знаю как так происходит. Не имею ни малейшего понятия, почему именно так. Но одно знаю точно: первый раз с момента нашей встречи, я нормально заснул, с трезвой головой, только вчера. Либо спать не охота, либо вырубает уже именно алкоголь. Перестать думать не особо получается. Да я и не пытался, честно признаться. Как-то и идеи такой не было… Зачем ты мне? Чёрт, хороший вопрос, реально хороший… Эгоизм, Никитушка! Чистейший. С моей стороны, понятно дело… Зачем? А затем, чтобы жить. Чтобы полезные не только для меня функции вернулись на место и активировались, как им и положено. Чтобы день с ночью перестали быть одним целым и начали различаться. Я же весь огромный мир послал в одно место и сделал это совершенно хладнокровно, будучи при памяти и отдавая отчёт собственным действиям. Если совсем честно… Очень хочется его вернуть, Никуль. Весь. И себя тоже… И без тебя он больше не создаётся, мир этот. Вот… Где-то, что-то в этом роде.
Мда уж... Более чем... Неправдоподобно, правда, совершенно, но это, похоже, уже личные заморочки. Сам-то, если подумать. Лучше, что ли? Как-то ни на грамм, что-то… Спать спал, конечно, но вот мир слитый в чей-то зад… Что-то в этом такое знакомое улавливается. Вроде живёшь, вроде даже как-то функционируешь, а внутри всё замерло и не видит ничего. Не замечает. Не фокусируется. Не останавливается ни на чём. Чтобы не происходило вокруг, всё не то. Всё не важно, не вызывает никаких эмоций. Злость есть. Да и то… Когда объектом агрессии являешься ты сам, это… Это как-то… Тяжко. Всё тяжко. Морду набить самому себе и то как-то… Тяжко.
-Специалист это психолог, что ли?
Для чего и зачем надо было это спрашивать? Кто б знал! Кто б ответил? Первое, что пришло в голову. Только бы что-нибудь сказать, не затягивать тишину и найти повод поднять глаза, вроде как в ожидании ответа. А не вроде? А надо увидеть... Реакцию… Какую? На что? Опять никто не в курсе, но, как выясняется, реакции ни на что не видно. А вот крайнюю степень задумчивости, получается считать, не напрягаясь. Саша, неожиданно широко и свободно улыбается. Вот есть, всё-таки, что-то в дядьке. Что-то, по-любому должно было быть, не просто так ведь Ника клинануло на нём. И… Ох, уж это что-то!
-Специалист – да, психолог. Не смотри на меня так. - Ответный взгляд безошибочно определяет растущее чувство вины и недоверия. – Я не обращался к профессионалу. Я её вырастил. Давно уже выросла сестрёнка, в реабилитационном центре работает во всю. Не простая работа, опасная даже порой… Но ей нравится. Человек на своём месте. А я, так получилось, потерял своё место, вот она мне и… Не нашла, нет, но… Как новое показала, что ли… Не знаю я как это правильно трактовать. Но метаться перестал, это правда. Принял что есть, вроде полегче стало. Без неё себя бы ещё помучил. Долго, наверное, мурыжил бы, пока б дошло. Знаешь… Я так тупить порой так умею! Закачаешься!
-Нет, спасибо, не надо! Сами обладаем, поверь!
Отпускает неопределённость. Что-то становится понятным, в чём-то появляется намёк на уверенность и даже возникает некое подобие стабильности. Странно всё это, конечно, оба представляли и прокручивали данную ситуацию по-другому, но! Но есть, что есть и оно не хуже, чем могло бы быть.
-Саш…
И тишина. И глаза в глаза. Очень разные, но одинаково любящие стабильность и определённость. Кардинально отлично возмужавшие, но равно сильные. Каждый, по-своему, но почему бы и не вместе?
-Не получится… - Сдавший позиции голос хрипит, вызывая несколько не те эмоции у собеседника. Вынуждено прервавшись, Ник заканчивает-таки фразу: – никаких сроков определить не получится.
-А я знаю… Знаю, Никуш. Просто надо было поговорить, а как по-другому… Всё на что оказался способен представлено твоему судейству. Суди!
Непроизвольная улыбка рождает волну почти детского восторга, и появляется срочная необходимость, прикрыв глаза, не прекращая улыбаться в ответ, потереться по-кошачьи щекой о собственный кулак, не прерывая зрительного контакта и замереть на время. Дать себе возможность интерпретировать, продолжающее смутно тревожить ощущение в слова и вернувшись в относительно нормальное, по крайней мере, более привычное состояние, уточнить последнюю нуждающуюся в конкретике деталь.
-Что дальше?
-Вот уж чего мне знать неведомо, так, того неведомо! Не знаю. Это конёк у меня на сегодняшний день. Чего не спроси, ничего не знаю!
-Да я не в таком глобальном смысле спрашивал…
-В менее глобальном?
Вот сейчас обязательно надо состроить максимально задумчивую физиономию! Чтобы догадками обогатился по самое не хочу!
-Сам-то чего мыслишь?
-Да у меня дилемма тут… Вот и мыслю, как бы так посимпатичней выкрутиться. С наименьшими проблемами.
И говорить уже ничего не надо, чтобы всей кожей уловить растущую волну непонимания и растерянности. Тихо, тихо, человек! Не теряйся! Не о том дилемма.
Так и не сумев спрятать упорно рисующуюся на лице улыбку, Ник конкретизирует недосказанную мысль:
-Я просто думаю, что душ сейчас, несколько бредовая идейка. Не помоюсь я нормально: рука наверх почти не ходит. Как думаешь? Может в ванну лучше?
-Да хоть в унитаз, ё-моё! Всё в твоих руках! Нет, зараза ты паря! Редкостная!
Самому же ржать больно, а не выдрыгиваться, совесть, по ходу, не позволяет! Уй, и гадёныш!
-Как на счёт переезда?
И опять замереть в ожидании. Скрестив мысленно пальцы считать удары сердечка, пока выровняв сбитое смехом дыхание, не прекращая улыбаться, этот черт, свернувшийся буквой «Z», не соизволит произнести что-нибудь в ответ.
-Прям вот так? Мешаться не буду, уверен?
-Некому тут мешаться, Ники. Квартира, по сути, девять месяцев из года пустая стоит.
-Правда?! А сигнализация не дешевле выйдет?
Вскинутые в жесте капитуляции руки не в состоянии остановить вставшее на дыбы чувство собственного достоинства. Выступившая было с предложением сначала подумать, а потом уже психовать логика, теряется на заднем плане заполонившего всё нутро чувства если не продажности, то уж попытки контрольной закупки точно. Голова гордо вскидывается, возвращая ногу на положенное ей природой место, осанка вытягивает позвоночник и даже возмутившиеся резкой переменой положения рёбра не могут сразу вернуть адекватное мышление.
Через время кровь прекращает приливать к лицу, кулаки разжимаются и тревожные болевые импульсы достигают, наконец, мозга.
Теперь получается сморгнуть, оборвать к такой-то матери попытку глубокого вдоха, согнувшись, вылезти из-за стола и понять, что хозяина на кухне нет. Прислушавшись, оценить тишину в квартире и, наконец-то, задуматься. Глубоко и крепко. Застыв на месте и стараясь вдолбить в собственную голову, что предложение более чем логично и никаким особым унижением тут и не пахнет. Что реально ещё может сказать человек, который столько времени тебя разыскивал, если только не предложить переехать к нему? Ведь не для того чтобы посмотреть и отправить восвояси он с ума сходил и текилу хлебал! И нужен, значит и почти понятно зачем и для чего, не очень ясно почему, но это никто и не объяснит. И надо, надо, необходимо и уже давненько начинать принимать окружающих людей такими, каковы они есть, а не искать в них, самому же, идиоту, искать несуществующий негатив!
-Я про пустующую квартиру не для того сказал, Кит.
Хорошо задумался. Не услышал возвращения уже переодетого «на выход» хозяина. Не почувствовал, что кто-то рядом. А он рядом. Опирается плечом на дверной косяк и смотрит так, что самостоятельно хочется отправиться в комнатку с мягкими стенами. Отдохнуть там… Подлечиться…
-Саш, я здоровый во всю Ивановскую, серьёзно, слушай, не надо, а? Пока не поздно, пока сам себе жизнь не испортил, я же… Я ведь сам с этим толком не могу. Мне… Мне, знаешь… Мне нельзя ни с кем жить. Вот просто нельзя, я в состоянии свести с ума любого, причем, даже не напрягаясь и понимание того, что сам косячу приходит далеко не сразу, понимаешь? Я не могу так… Я знаю ,что я такое. Переезд не самая хорошая идея. Серьёзно. Меня терпеть без ущерба для собственной психики можно только маленькими порциями и крайне редко. Не надо, Саш. Не стоит. Подвези к общаге, ты всё равно собрался куда-то. Пожалуйста… Я не останусь, Саш… Не могу… И удержать меня не получится. Не пытайся только, я понятия не имею ,что может произойти, не надо проверять. Пожалуйста…
Колотит всем телом и судя по всему это прекрасно видно. По крайней мере, Саша глаз не сводит от сжимающих край стола пальцев, а значит, трясучка не только ощущается, но и видится. Бред, какой-то. Чистейший бред и ничего больше. Пока не было определённости было легче. Было желание стать для кого-то чем-то важным, почувствовать самому как это, когда о тебе заботятся, когда ты сам интересуешься кем-то ещё, когда мысли уже не только о себе. После того странно начатого и ещё более странно закончившегося дня, мифический кто-то получил имя, облик и даже кусочек характера. Чуть более конкретизированные мечты покатились дальше. А теперь, когда затягивающие, манящие безопасностью отсутствия ответственности грёзы рискуют стать реальностью… Вот теперь появился Он! Чёртов неконтролируемый, а потому руководящий всем страх. Ужас даже. И до тошноты мерзко от понимания собственной слабости, но проще убежать сейчас, спрятаться в обманчивом, временном подвале одиночества и не нести никаких обоюдных обязательств, чем шагать широким шагом в неизвестность, тем более, что уже не один. Нет готовности к такой нагрузке. Не хватает чего-то. Может возраста, может обеспеченности, может ещё какого беса, но что бы это ни было найти достаточное количество данного материала прямо сейчас, не представляется возможным.
А ещё есть реальные опасения в отношении вышесказанного. При представленном раскладе Саша стопроцентно верно остаётся в проигрыше. Повернись что не туда и… Не сложно понять степень благородства в стоящем рядом человеке, не нужно для этого знать его полжизни, только вот при таких козырях сыграет эта черта против него по полной. Он же даже на дверь вряд ли сможет указать в случае необходимости, просто понимая одну простую вещь: идти Нику некуда. Не сможет и будет вынужден терпеть и сожалеть о слишком непродуманном решении. И этот факт тоже комфортно укладывается в правильность отказа. Это большее свинство, чем собственный страх и слабость. Большее, чем согласие на жизнь кого-то очень похожего на альфонса, а именно так оно как-то и выглядит. Из-за этого и задралась гордость… Из-за этого и повернулось всё вспять. Да и остатки трезвого мышления смотрят с таким перекошенным видом, что и без подробных объяснений понятно: не надо вешать свои не поддающие контролю заморочки и комплексы на кого-то ещё! Это уже даже не свинство! Этому вообще названия нет!
-Ограничение свободы человека противозаконно. Не буду, Никит… Не бойся. Нет, так нет, что уже…
Опустившиеся плечи, погасший взгляд в сторону ничем не примечательного холодильника и улыбка одними губами. Слабое отражение того, полного сил человека, который несколько часов назад готов был сдвинуть Эверест и доказать вину партнёра в простое фирмы. Сейчас, с трудом находятся силы, чтобы глаза поднять и постараться не демонстрировать весь эффект от первого в жизни отказа на первую же просьбу совместного… Совместной… О, Господи! Как же это назвать-то правильней? Хреново всё, как не назови… С другой стороны… С другой стороны не каждая женщина сразу согласится на такое, а Ники уж точно меньше всего напоминает представительницу слабого пола и не только внешне. Есть характер у мальчишки и не слабый, не гибкий даже. Стержень толковый в человеке, но полное отсутствие самооценки, делает его в некоторых вариантах просто пластелиновым и бесполезным! Отпускать нельзя. Интуиция ставит глухую стену перед самой идеей. Нельзя! Категорически нельзя! Ник не вернётся, гордости до фига в пацане - она не пустит, не позволит пойти на попятную, а сам Саша и в зыбком «может быть» не очень-то держался, а в определённом «нет»… Лучше не представлять, серьёзный страх возникает. Как наркотик, право слово! Отпускать нельзя… Держать тоже… Убеждать бесполезно, а доказывать что-то времени недостаточно. Вот так и выглядит замкнутый круг, чёрт бы его себе оставил!
-Отвезёшь? Или не по пути? Если тебе не туда надо я сам доеду, не доломаюсь на самом-то деле.
Тихо и осторожно, боясь сделать ещё больнее чем и так уже постарался. Прав отец… Урод он и есть, может не совсем необычный, но уж редкостный, это точно. Обидел… Нет, даже не обидел… Сваливать надо срочно, пока ещё хуже чего не намутилось! Не хотел!!! Никак не хотел! Нельзя к людям близко подходить! Что ни шаг, то по чьим-то нервам! То мама мучилась, то сестра стеной вставала, закрывала, теперь Саня вот… Тоже… Близко подошёл. Нельзя так близко. Опасно это очень. Особенно для тех кто по каким-то причинам начинает активно интересоваться им чуть глубже, чем нужно. Дружить можно – это относительно безопасно, да и то… Друг из него неспокойный, Миха с Мышью подтвердят, что и этого лучше не делать.
-Да при таком раскладе мне и ехать особо никуда не надо, на СТО только заскочить, оптику надо воткнуть на место, бампер потом уже вытяну. Так что не по пути быть не может. Поехали… Если такая необходимость есть.
-Есть, Саш. Необходимость есть.
Ответ быстрее понимается, чем слышен и уже открыт рот для попытки хотя бы притормозить, если остановить не получается, как приходит столь долгожданное озарение. Появляется идея дальнейших действий.
-Тебе виднее. Есть, значит, есть. Кофе, душ? – И игнорируя отрицательное, осторожное, дабы не очень активничал держащие рёбра позвоночник мотание головы, отстаивание высказанного, - давай, давай! Мне до темноты машину зрячей надо сделать.
Главное не показать сейчас резко поднимающегося в гору настроения. Чёрт бы тебя никогда не касался, Никит! С тобой американские горки покатыми никогда не станут! Поехали! Только не видать тебе общаги… Дай Бог, никогда. Ну, уж не сегодня – это точно.
Ключ на «старт», в плеере догружается и начинает воспроизведение «Enigma», Ник, с горем пополам ополоснувшись и заполучив внутримышечно заряд обезболивающего, поворочавшись на заднем сиденье несколько раз меняет положение тела и затихает, устроившись.
Всё? Все готовы? Вот и отлично! А осоловевшие и закрывающиеся глазки ваши, Никита – это вообще отлично!
-Устроился?
-Да, спасибо…
Больно тебе паря, и не кости уже ноют… Зачем же самого себя вот так, а, мальчик? Мазохист юный! Неопытный к тому же! Ладно, тронулись! Чем чёрт не шутит, может и утихомирится тоска твоя. Может и получиться примириться с самим собой. Спи, мальчик. Дорога дальняя. Спасибо подруге твоей, поняла с полуслова только трубку взяла и первую фразу услышала. Огромное человеческое спасибо! Научила девонька как сделать, чтобы ты часиков семь проспал не канителясь и дал спокойно добежать куда надо. Ладно. Поехали!
«Круизёр» осторожно скатывается задним ходом с места парковки, недовольно рыкнув, переключается на переднюю передачу и мягко качнув корпус, выезжает с придомовой территории, чтобы заскочив в бокс, потерять сорок минут и быть готовым к дальнему ночному прогону.
Ник окончательно выключается ещё в боксе и никак не реагирует на возобновившееся движение, что прямо говоря, радует и даже сильно! Спи! Спи, маленький. Дорога дальняя, объясняться и что-то доказывать в пути не больно хочется, а потому лучше спи. А как на месте окажемся… Так там уже и посмотрим. Неправильно так поступать, наверное, но это единственное, что приходит в голову. Как бы то ни было… Тебя там ждут, Никуль… И рады будут видеть, это можно гарантировать как от самого себя. Лучше один раз показать… Вот и посмотришь, как оно, по-другому, бывает… Эх, Лесик-курносик, сейчас твоё присутствие и опыт к месту бы были! Ну, да ладно, в принципе… Попробуем сами справиться. Трое не один, как не крути. Одному никак… Самостоятельно не получается…
Это ж какой идиот приобрёл себе такой невыносимо-реально кукарекающий будильник?!! Блиииин, какое «фу», а! Чёрт! Он ещё и похрипывает в процессе! Ну его в задницу, такой прогресс! И петуха где-то нашли… Одной ногой в кастрюле с супом. Так и ждёшь, что он сейчас с насеста свалится к такой-то матери, от натуги!
Не-а! Не смешно!
Но если верить собственному слуху: свалился таки!
Какого чёрта происходит?
Зрению предстаёт обивка салона Сашкиного «Круза», а окинутая широко-распахнувшимися глазами действительность за пределами машины вытягивает из недр памяти анекдот: сплю и снится мне пожар в джунглях! Глаза открываю – сон продолжается, только наяву!
Что за!!! Какого …? Где это? Как? Нет… Как понятно, кто тоже, но вот зачем и куда?
Вот с этого и стоит начать.
Пожаром, слава всем святым, не пахнет, но даже плохо пробудившийся слух не подвёл: петух реально присутствует. И на самом деле довольно старый, если о возрасте петуха можно судить по выщипанному хвосту. А главное! Он и в правду рухнул. Единственная ошибка заключалась в определении места падения. Не с насеста. А с довольно высокого, добротного, как по линейке выровненного забора из металлопрофиля. Метра два с половиной в высоту, зараза, не меньше! Как он туда залез вообще? И что совсем уж, чисто по-человечески интересно: убился насмерть, или местами? Лежит прямо под забором… Не шевелится. Рядом с будкой из которой торчит недетская по ширине мочка чёрного, блестящего носа. Та-а-а-ак!
Активированная пробуждением естественная надобность человека выпившего перед дорогой В ОБЩЕЖИТИЕ!!! две чашки кофе, заставляет задуматься о возможном местонахождении…
Дом частный. Машина во дворе. На улице светло, но это явно раннее утро, хотя хрен редьки не слаще, потому как толку от этого факта чуть. Всё прекрасно видно, в сущности, но вот ничего похожего на строение для нуждающихся в срочном удовлетворении требований мочевого пузыря, в просматриваемой зоне не наблюдается. Зато будка с носом, очень даже наблюдается! И не нужно иметь высшее образование для понимания того факта, что при попытке открыть дверь, этот нос окажется в машине! А учитывая, что носы одни не ходят, есть риск стать не только немного поломанным, но и слегка пожёванным, что впрочем, маловероятно. Тщательно почавканным, куда уж ближе к правде! Согласно размерам чёрной мочки, размах челюсти примерно такой, что «слегка» отпадает само собой, как и все слишком фантастическое чтобы прижиться в реальном мире!
Атас!
Нет, собак особо никто не боится, но не это главное, на самом-то деле! На самом деле, такое чувство… Что всё вот это… Как-то не удивительно… Почему-то… Как будто кто-то об этом если и не знал стопроцентно, то уж где-то в глубине души подозревал точно! А не обманывая себя, скорее даже надеялся, хотя, вроде как и причин для чаяния не было.
Ладно! Пока раздумья и оценка морального состояния могут подождать, физическое неудобство перекрывает всё легко и непринуждённо. Дурацкую идею умыкания «прекрасной принцессы» в неизвестном от родителей сатрапов направлении можно пережить, но вот изощрённая пытка терпением, всю терплячку-то и съест! И рискует подмочить не только репутацию сидящего в машине, но и сиденье её самой! Уй, ты и сволочь же, Слатвинский Александр Николаевич!
Мать вашу! Где долбанный туалет?
Психовать тоже надо с умом, как выясняется. При повторном, «контрольном» взгляде на слишком близко, чтобы была возможность выйти через левую дверь и избежать столкновения нос к носу с… с носом, столб, держащий навес под которым и стоит машина, взгляд цепляет прижатый замком ремня безопасности переднего пассажирского сиденья листок бумаги с надписью: «Выходи, не бойся!».
Беги не оглядывайся, а добежишь - подмойся?!!
СПАСИБО, милый человек! На добром, твою нехай, слове ,чисто человеческое спасибо!!!
Воздушным потоком, на выдохе заполненных до возможного предела лёгких, бумагу выносит из ненадёжного крепления, являя глазам остальную запись.
«Он – Отелло».
Правда?!! Задушить, не задушит, конечно, но засосать до полусмерти ему под силу к бабке не ходи, блин! Кому в голову пришла гениальная идея назвать так собаку? ОК, парень! Теперь хоть известно от кого смерть принимать!
«Не бойся его, он не кусается».
А так сразу и не скажешь даже.
«Вообще не умеет. Скалиться будет, не обращай внимания…»
Уйййй, а это как должно в действительности выглядеть?
«…рычать – тоже. Всё время так делает, но похоже сам не знает зачем».
Ну, так! Отелло! Чего вы от него хотите с такой кличкой? Бедное животное где-то на подсознательном уровне чувствует необходимость чего-то эдакого!
«Часиков до пяти вечера придётся тебе одному посидеть, покос идёт, руки рабочие нужны. Дом открыт, весь в твоём распоряжении, обычно никто не ходит, Отти если лаять начнёт, просто внимания не обращай. На веранде покопайся, найдёшь чего перекусить. И на огороде уже съедобное что-нибудь наросло. Телевизор работает, только и-нет не тянет и сотовой нет. Вечером вернусь, поговорим нормально. Не злись сильно. Не сильно – злись. На открытой веранде выключатель щёлкни, вода пойдёт, увидишь откуда. В нижнем «бардачке» лекарства, но лучше воздержаться на время, я тебя вырубил ими, не стоит злоупотреблять. Не злись сильно. Обойди дом, найдёшь чем заняться.
p.s. Ма просит передать личное сообщение: туалет в доме - по тёплому коридору, направо последняя дверь. Не любитель она у меня… Потом объясню.
p.s.2 Сюда езды почти семь часов резвым ходом, автобусная остановка только междугородняя в восьми километрах от места парковки машины.
p.s.3 Дождись, пожалуйста. Не злись сильно».
Чувство зарождения всепроникающей любви к неведомой пока, но такой предусмотрительно заботливой абсолютно чужой маме продиктовано всё же больше мочевым пузырём чем сердцем, но объём благодарности от этого меньше не становится. Осталось только разобраться с плохо понимающим самого себя Отелло и понятием «тёплый коридор», а потом набросать план дальнейших действий и пристально рассмотреть целесообразность побега.
С последним пунктом уже возникает необходимость тщательного взвешивания всех «за» и «против». Мда, уж!
Привет, собака!
-Отелло! Слышь, парень… Я тут выйду, если ты не сильно против?
Реагируя на кличку нос поворачивается в сторону голоса идущего из чуть приоткрытой двери хозяйской «вонючки». В ходе дальнейших, недолгих разглагольствований неизвестного, к носу присоединяется карий глаз в количестве одна штука и выглядывая из-за стенки будки внимательно косится на машину. К моменту окончания повествования из будки гордо выкладывается морда, а точнее та её часть которая демонстрирует сложившуюся от задравшейся губы шкуру на носу и полный набор крепких, белых, по-взрослому не острых зубов.
Не обращай внимания?!! Чёрт! Это будет сложнее чем казалось!
Нога становится на подножку, вес тела осторожно переносится на противоположную занудевшим рёбрам сторону и вроде бы уже даже все не в машине! Главное не обращать внимания на присоединившийся к оскалу, низкий, утробный рокот предупредительного рычания.
Весело! Не обращай внимания! Не обращай внимания! Не обращай…
Уф! На самом деле только пугает, даже голову не вытащил из будки, но необходимость облегчиться возросла в разы!
Высокое крыльцо поднимает на «открытую террасу». Тут всё понятно: огромное пространство с поддерживающими крышу столбами затянуто только противомоскитной сеткой. Ни стёкол, ни мебели, кроме плетёной, ничего массивного и монолитного здесь нет, а значит никакой другой, кроме как «открытой», эта территория быть и не может. Добро! Здесь разобрались. Двинулись дальше. Серьёзная, металлическая дверь, мягко и беззвучно повинуется опустившейся ручке: добро пожаловать! Прямо перед глазами вырисовывается ещё одна дверь, не столь монолитно выглядящая, но определённо не менее теплосберегающая, на сей раз, пластиковая. Взгляд за неё и становится ясно: туда ещё рано. Видимо «тёплый коридор» как раз и есть это пространство между двумя дверями. Смысл в такой небольшой по ширине, но, судя по всему равной всей длине дома, площади, как-то непонятен. Дверь реально тут только одна не считая входной, ведёт она в жилую часть дома, и что-то подсказывает ,что для решения насущной проблемы, входить в неё нет необходимости. Что там было? Вынутая из кармана, резко нуждающихся, кстати говоря, в стирке брюк, на свет божий «памятка для туриста» освежает местонахождения «клада»: «по тёплому коридору, направо последняя дверь». Блин, да она тут одна!
А вот и не одна… Есть ещё, оказывается, просто видимо глаза уже заливает, потому сразу не проявилась ещё парочка, отделанных под общий стиль моренного дерева стен, а потому и не выделяющихся на их фоне. Уже ближе к заветной цели, надо было просто проморгаться и прозреть на пару секунд: слева нет ни одной двери, а вот справа их вроде как аж целых три, все в конце коридора и все одинаковые как из инкубатора! Первая не открывается. Замуровали демоны! Остаётся надеяться, что оно не то, иначе не дожить ведь до пяти часов, ну никак! Весь дом в твоём распоряжении, туалет справа, только он запирается постоянно, чтоб никто не стащил самое ценное, а ключ мы, по чистой случайности потеряли пару месяцев тому назад! Ой, как надо-то уже! Гадость-то какая в голову лезет от переизбытка аммиака в организме! Очевиден процесс отравления! А потом проникновение в кровь, остановка мозговой активности и всё! Погиб во цвете лет!
За второй, завуалированной под стену дверью ещё один коридор с ещё одной дверью в конце. Довольно продолжительный по длине, заставленный какими-то заполненными чем-то завершено несъедобным на вид баками, запачканными чем-то неопределяемым вёдрами, и составленными друг на дружку, почему-то квадратными то ли бачками, то ли тазиками, то ли тоже вёдрами, если судить по ручкам. Туалетом пахнет, на самом деле, но как-то не так как должно бы было, по идее. Гм! Вроде как да, но тоже как-то не то.
Надежда на последнюю дверь впадает в состояние близкое к коме: ручка вниз не опускается! То ли сломана, то ли заблокирована, не понятно, но варианта попасть за дверь не отжав язычок автоматического притягивания, нет ни одного! Тихая паника заставляет подёргать ни в чём не повинную ручку вверх-вниз и вот тут становится всё ясно! Наверх! Это чёртова зараза срабатывает при поднятии, а не от нажатия! И, о да! Счастье-то какое! Полностью оснащённый санузел, сверкая белизной фаянса, предоставляет все блага цивилизации отчаявшемуся гостю!
Как прекрасен окружающий мир! Природа! Свежий воздух! Идеальный, как раскройщиком нарезанный на грядки огород и зелёная переливающаяся масса растительности на горизонте. Красота, одним словом! И главное, ничто больше не отвлекает от растущего чувства единения с природой! Уй, как хорошо-то!
Природное любопытство умноженное на нервное напряжение общей ситуации не даёт сидеть на месте и предложение пройтись по дому дабы найти себе какое-нибудь занятие выглядит на фоне опустевшего мочевого пузыря очень своевременным и правильным. Почему бы и нет? Кому-то можно людей увозить в неизвестном направлении, куда «почти семь часов резвого бега», а с чего бы это нельзя было пройтись по дому, от которого до остановки межгорода рукой подать, всего-то восемь км?
Дом огромный, светлый, видно, что производились пристройки жилых площадей к первоначально имеющейся, но делалось это очень гармонично и грамотно, благодаря чему создаётся ощущение монолитного блока. Странное на первый взгляд сочетание современной плазмы на полстены и оленьих рогов, висящих прямо над ней, стирается начисто после осмотра кухни. Что там плазма с рогами, когда газовый, поблёскивающий в лучах набирающего высоту солнышка начищенным боком нержавейки «Indesit», спокойно располагается рядом с чисто русской, дровяной печью, а стиралка – автомат, не противиться лежащей на её крышке, растрескавшейся от времени стиральной доске! Ковровое покрытие тоже как-то не паникует по поводу природного материала стен и изразца отопительной печи, так что переживать по поводу крайне противоположных стилей, нет причин. Прогресс дошёл и до деревень, облегчив на максимум то, что смог облегчить и оставив то, что невозможно модернизировать в первоначальном виде.
Решение по поводу дальнейших действий принято однозначно. После личных сообщений хозяйки дома, которая определённо знает о наличии в сыновей машине кого-то ещё помимо своего ребёнка, трусливо сбегать даже не поблагодарив за гостеприимство и возможность воспользоваться таким превосходным местом, как туалет, о, как же это много значит! – это даже не свинство! Это просто низко, а потому как бы ни пугала перспектива «знакомства с родителями», Господи, как звучит-то, а! Сруливать неизвестно куда никто не будет. Это не ниже собственного достоинства! Это его вообще быть не должно! Так что нет. Ша! Никто никуда не идёт! Все находят чем заняться, в то время как основная масса народа на… Маразм крепчал и гнул прямую извилину как хотел! А, вот! На покосе все, во! Так! Без бумажки ты не человек – эт правда! Особенно на чужой территории тяжко без путеводителя. Ладно! Ищем, чем заняться.
Комната, чья принадлежность Александру Николаевичу, угадывается без проблем по брошенным на диван вещам в которых он вчера выехал из того места до которого семь часов резвым ходом, уй, злыдень, предоставляет опьяневшим от собственной храбрости товарищам платяной шкаф полный коротковатых ,правда, но что поделать, штанов и вполне по размеру, футболок.
На повестке дня стирка всего ,что напялено уже третьи сутки подряд.
Стиралка послушно моргает получившей энергию лампочкой и процесс начинается движение в сторону благоприятного окончания. От идеи футболки приходится отказаться: выжигающий из помещения кислород, пропан, заставляет покрываться собирающимися в уверенные струйки потом всё тело. Под стягивающей слабо беспокоящие рёбра повязкой, становится невыносимо жарко и мокро, куда ещё футболку?
Беглый осмотр холодильника ставит перед фактом: есть нечего. Готовить можно даже утку с черносливом, ингредиентов хватит для пары смен блюд, но вот реально готового нет ничего, а потому приходит гениальная в своей простоте идея. Народ на этом загадочном покосе по любому не водку пьянствует, потому приедет вымотанный и голодный. Вот и занятие, пусть ненадолго, но зато общественно-полезное и заранее располагающее предстоящее знакомство в благоприятную сторону. А потому к природному прогревающему помещение светилу присоединился дополнительный источник тепла, повышающий градус не только в доме и духовке, но и в кастрюле, с покоящимися сверху на картошке яйцами, которым предстоит стать в будущем холодно-освежающей окрошкой. Идея первого блюда пришла в голову во время прогулки по обнесённому отдельным штакетным забором огороду. На глаза попался бордовый бок редиски, выглядывающей из-под колючего куста зелени, ей же, как выяснилось, и принадлежащей. Каким-то чудом свесившийся за держащую его сетку, огурец ,теперь тоже уже будет узнаваем прямо на грядке, а не только на прилавке, не смотря на то, что лопухи под которыми, оказываются и живут огурцы, больше похожи на непроходимые джунгли. Необходимость наклонов за ними не особо радовала возмутившиеся кости под повязкой, но что могла значить какая-то там боль рядом с восторгом первооткрывателя!
Резать, солить и помешивать легко получается, где-то левой, а где-то прижатой к боку правой рукой, неудобств нет почти никаких и любимое занятие приносит столько же удовольствия, сколько обычно. К полудню кастрюлька с окрошкой находит себе местечко в холодильнике, чтобы настоявшись уксусной заливкой, остыть, и к обещанным пяти часам быть готовой порадовать своим содержимым хозяев дома. Гордо сидящая на противне в духовке, сочащаяся жиром утка, медленно, но верно покрывается загаром и приготовится тоже часам к трём, не раньше.
Сомнения по поводу того, можно трогать уток или нельзя отпали сами по себе, когда все находящиеся в морозильной камере тушки пернатых были подвергнуты тщательному пересчёту. Ну, ребят! Если только свадьба не планируется то все остальные праздники, даже общедеревенские можно отпраздновать с двадцатью шестью утками и это при условии, что двадцать седьмая порадует собой желудки прямо сегодня! И вообще! «Дом в твоём полном распоряжении!» Вот и… Всё на этом. Нервы, да! Не в порядке, определённо! Занятые руки помогают пережить тягучесть часов ожидания и, как ни крути, неудобства, не столько из-за нахождения в чужом, хотя и довольно приветливом самой атмосферой доме, сколько из-за отсутствия хозяев.
Готовка по факту закончена, можно искать моющие средства и убирать её последствия. Хорошо, что женщины схожи в привычках касаемых их прямых «обязанностей». Дома разные, люди вроде как разные, а кухни, кроме незначительных мелочей, одинаковые же все как по шаблону! Хотя, что-то кардинально новое придумать с местом приготовления пищи, тоже не так уж и легко, наверное. Зато проблема поиска, даже на чужой территории, отсутствует напрочь!
С уборкой выходит не всё так гладко и безболезненно, но бросать запачканные столы и забрызганные поверхности более болезненно, а потому выбор из двух зол играет, как всегда, в сторону наименьшего.
Открытая терраса радует прохладой, хотя на прямых солнечных лучах жара на самом деле несусветная. Но здесь вся провомоскитка затянута какими-то лианами с маленькими розовенькими цветочками, чья первоначальная задача, видимо, в том и состоит, чтобы не пропускать прямые лучи внутрь этого строения и сохранять блаженную прохладу.
Щелчок выключателя и небольшая поправка: не увидишь – услышишь. Шум ниспадающей, мощной, судя по звуку, струи воды доносится откуда-то из-за сплошной стены лиан с цветочками. Вынужденная необходимость вылазить на солнцепёк не радует, но другого варианта, похоже не существует, а ополоснуться хочется сильней, чем не хочется торчать на солнце. Ух, и жарко же здесь! Не зря народ жаловался на районы. Куда уж выше температура, чем город держит.
Вода шумит за деревянной сплошной стеной, оказавшейся при ближайшем рассмотрении стенкой чего-то вроде душевой кабины. По крайней мере, гели и шампуни здесь присутствовали для любого пола и возраста.
Стоит сунуть руку под бьющую из невидимого глазу шланга струю,как появляется новая проблема. Как бы так ополоснуться и не уподобиться жалкой пародии Карбышева?
Так, ладно!
Глянуть по сторонам, убедиться, что никто тут ничего увидеть не сможет, штаны долой, нижнее бельё полощется в машинке и максимально быстро, по возможности, преодолеть расстояние до ледяной лавины, чтобы тут же развернуться и выпрыгнуть назад, пытаясь отдышаться. Как бы быстро не пытался, горло успевает перехватить спазмом от сумасшедшего контраста температур.
Отлично! Теперь можно воспользоваться гелем, намокнуть получилось! Проблема номер два: смыть с себя гель, так шустро не получится! Ладно! Попрыгаем несколько раз, главное чтобы требовательные рёбрышки панику не начали! Хотя… Похоже, они уже замёрзли к чёртям собачьим!
Хорошо!
Обнаруженные на веранде добротные, заваленные подушками качели, принимают на себя вес тела даже не скрипнув. А ведь на самом деле не плохо всё… Эх, жаль старичка ноута! Как бы он к месту сейчас был бы. Музычку послушать… Диплом помучить… Диплом! ДИПЛОМ, ЧЁРТ!!! Расстроиться из-за гибели техники ума хватило ,а то, что на жёстком лежали единственные экземпляры ДВУХ! дипломов… Какой-то идиот забыл начисто! А защита… Ой-ёй! Уже реально на носу! Как же не охота наново всё писать! Да и на чём, тоже теперь интересно... Ручкой по бумажке? Два диплома?! Жуть!
Пока голова старается сдержать рвущиеся наружу мысли, ноги сами по себе несут к машине, даже не обращая внимания на будку с оскалом. Открытая дверь, вытащенный из недр рюкзак и… Ничего. Вот прямо так. Ни-че-го в нём нет! Пусто! Ноут отсутствует… Напрочь!
Как это так? Вчера же… Да нет, ну точно всё было на месте. Чёрт! Стоишь вроде даже не на асфальте, но всё равно ощущение такое, что не в лыжах дело-то! Что за…? Диплом же… Два диплома, ну… Блин, бредовничек!
-Отелло… Ты же тут всё время сидишь, а? Ноут не пробегал? Ничего такого не видел?
Видел, видел… Ну или сейчас наблюдает и судя по уже полному комплекту глаз решил глянуть повнимательней. Угу… Смотри парень, смотри. И так уже понятно, что лыжи, определённо ни при чём…
Жарко тут, от машины на расстоянии пышет. На веранде лучше. На несколько пунктов причём. Жуть какая-то в мире творится. Как-то всё из-под контроля выскакивает само по себе. Нет, ну справедливости ради стоит сказать ,что не совсем самостоятельно, но что-то не сильно от этого легчает. Птичку пойти проведать что ли, с горя?
Утка обрадовалась приходу, подставила под соус уже загоревшие бока и попросила подойти через часик для контрольного полива, а до тех пор: всем спасибо ,все свободны! Ну, свободны и ладно! Где ж всё-таки ноут-то? Повторное посещение комнаты даровавшей закатанные до колена штаны заканчивается обнаружением небольшой библиотеки, содержащей в себе массу исторической литературы. Российское государство, Британское королевство, возникновение и падение берлинской стены, монархия и духовенство, язычество на Руси, внешняя политика, особенности коммунистического строя… Понятно, что история основа юриспруденции, но как-то многовато её просто для работы. И книги художественные, а это уже заинтересованность не просто необходимость или дань профессии. Хм! Историей увлекаемся? И на гитаре, скорее всего играем, не просто так она тут имеется, верно? Вот так и будем знакомиться потихоньку с толком незнакомым, нудным Александром Николаевичем.
Предпочтение литературного выбора плотно стоит на стороне своей страны, а потому «Русь языческая» покидает своё привычное место на полке. Время надо как-то убивать и почему бы не сделать это с пользой для собственного развития?
Прохлада веранды, прохлада стакана с обнаруженным в холодильнике компотом, качели, книжка и абсолютная, идеальная тишина вокруг. Солнце в зените – самое жаркое время, даже насекомые и те предпочитают молчать и прятаться в тени.
Книга оказывается более чем стоящей внимания, затягивает довольно быстро, утка уже готова, вещи неподвижно свесившись с верёвки выжариваются на солнце, и вроде как всё ничего и остаётся только ждать.
Вроде как ничего не мешает спокойно дождаться хозяев, чтобы наконец-то гнетущее неярко выраженное чувство напряжения исчезло. Ожидания смерти, хуже самой смерти – жизненно подтверждённый и не единожды, факт. Книжка интересная, но всё же повествование порой теряется, глаза упускают строчки и голова наполняется множеством вариантов развития событий, хотя и смысла в этом нет: жизнь по-любому провернёт всё сама и по своему почину, как ты не готовься. И что не представляй, скорее всего, ошибёшься.
Верное утверждение!
Линзы снять надо. Уже туманят глаза, куда там на самом деле - третьи сутки! Сходить вон за тем красным, толстобоким помидором и снять линзы. Чёрт, как с дикого леса голодная тварь! Что за неудержимое желание помидора? Извращенец, определённо! А вот нечего потому что, бросаться каждый раз в глаза, красуясь своим аппетитным боком и подогревать низменное желание прокусить гладкую кожицу!
Калитка во двор остаётся открытой - понаставили заборов, тоже мания, наверное, какая-то: территория одна, смысл её огораживать по несколько раз? Внешний забор, понятно, но внутренние зачем? А может редиска с помидорами по ночам шабаши устраивают? Кто его знает вообще-то, причина какая-то должна быть.
Ответ появляется почти сразу, прямо на той же грядке с намозолившим глаз помидором и сидит причина дополнительных ограждений.
Маленькая такая причина. Серенькая, с тёмненьким клювиком и косолапыми серыми перепончатыми лапами. Очень даже миленькая причина, чего от неё так жестоко прятаться? Почему принято считать, что у гусей лапы красные? Если только это гусёнок. Но похож! И не боится абсолютно, маленькое, храброе создание, в этих зарослях человек заблудится, а он ничего! Уверен в своих силах. Помидор хочешь?
Кто ж знал, что нельзя пытаться трогать маленькие, серенькие комочки, а уж тем более не стоит кормить их с рук?!!
Тот, кто оказался вынужден провести дальнейшее ожидание возвращения хозяев медленно, но верно закипая на покрытой металлочерепицей крыше веранды, крутясь по своей оси и стараясь прожариться под палящим солнцем равномерно, точно уже в курсе событий и забыть у него это не получится даже при условии стопроцентной амнезии!
Маленький, серенький комочек, мило склонив голову и внимательно осмотрев кусочек помидора на протянутой ладони, надул грудку и негромко, но отчётливо произнёс: «а!». Словно только этого, а скорее всего именно этого и дожидалась, из-за куста чего-то ещё не определённого, высунулась вторая, правда гораздо более крупная голова с таким же клювом и так же склонив голову, произнесла похожее на первое: «а!-а!». Отвечая на призыв, где-то в конце огорода, появляется горделивая серая фигура и постепенно увеличивая скорость, начинает ковылять по прямой как стрела тропинке между грядками прямиком к месту зова. Набрав необходимую для взлёта скорость, уже хорошо определяемый глазом гусак, раскрыв огромные крылья и вытянув шею, одним мощным толчком отрывается от земли и взяв где-то метровую высоту, демонстрируя в полёте гибкость и силу удара своих опахал сбивая ими верхушки с растений на грядках, летит прямиком на возмутителя спокойствия с явно дружеским намерением выщипать тому всё, что можно, и попутно попрактиковаться в ближнем бое.
Крылья, крыльями, но в такой ситуации ноги тоже спасение, а главное объясниться эта тварь точно времени не даст, потому даже не особо стыдно спасаться бегством. Посмертная медаль героя павшего в неравном бою, определённо не привлекает. Хорошо хоть калитка открытой осталась, забор не низкий, да ещё и рёбра эти дурацкие точно нормально прогнуться для такого прыжка не дадут.
Вроде бы вот уже и двор, вроде как и отстать пора, но ничего подобного! Серая, возмущённо хлопающая крыльями сволочь, обогнав в полёте, пикирует прямиком на крыльцо, шустро, не смотря на свои откормленные бока, разворачивается, припадает к земле и несётся уже навстречу! Э, ни фига, парень! Крыльев, конечно, нет, но тоже вот это, не пальцем ваяли! Приступок, перила, верхняя обналичка веранды, крыша! Можно немного выдохнуть и успокоить потревоженный бок. Всё, сволочь! Давай! Дерзай истребитель, фигов! Только быстрее, ради Бога, тут стоять невозможно: горячо до ужаса!
Не тут-то было! Как выяснялось, гордая птица - гусь, чёрта с два свои позиции, когда сдаст! Вместо того, чтобы трезво взглянуть на произошедшие события, успокоиться и удалиться победителем, победил ведь как ни крути, серая скотина, поглядев искоса, низко голову наклоня на объект страшной мсти, отряхнулась и вытянув в сторону огорода шею, начала в прямом смысле слова – орать.
Какого дьявола ты ещё задумал?
Ответ галдящей толпой вваливается в калитку. Судя по всему, ор служил сигналом для призыва всего клана гусиной Коза Ностры и явно не только для того, чтобы похвастаться успехом вожака!
Не прекращая бурных обсуждений произошедших событий, серая орущая масса распределяется по всему двору и, судя по всему, плотно собирается встать здесь лагерем! Никто, никуда уходить не планировал с самого начала! Для того, чтобы осознать сей факт, совсем необязательно быть гусеводом в пятом поколении!
Всё понятно! Это такой способ завоевания новых территорий! Маленький, серенький, безобидный на первый взгляд, комочек, был, оказывается, на самом деле, диверсантом. Это сейчас уже ясно, что на помидорных грядках базируется специализированная гусиная мафия, которая выходит на промысел после полудня и действует согласно проверенной и актуальной стратегии: приманить, усыпить бдительность, напасть с такой скоростью, чтобы даже «а» сказать не успел, загнать повыше и… Поржать как… Как кони, сукины серые сыны!!! Пегасы долбанные! А когда гоготать надоест устроиться на постой!
Гады! Серые, волосатые сволочи! Независимо от размеров – все гады! Они ещё и детей с самого момента вылупления приучают к своим подлым манерам! Передают по наследству науку, скоты! В духовке вам самое место! Жирные хамы! Тушки в перьях! В яблоки вас всех! Козлы пернатые!
Ругань сквозь зубы не спасает от нагревшийся до ожога металлочерепицы. Не особо спасёт и от сложившейся ситуации. Спуститься вниз - чистейшее самоубийство: гусак один был и вот результат, а что в состоянии сделать вся кодла, даже представлять страшно. И что теперь, чёрт? Вот только рыдать не надо! Крыша не остынет. Но почему-то очень хочется, сесть и расплакаться. По-детски, обидевшись. «На огороде тоже уже что-нибудь наросло»! Ага! И кто-нибудь, подрос ничего себе так. Но с другой стороны: кто калитку-то оставил открытой? Толку немного, но всё же вся толпа бы не вошла. Нормальненько сейчас хозяева вернутся: петух под забором валяется, стадо серых тварей во дворе и высушенная мумия на крыше! Хорошо на покос съездили! Классно! Кому дом доверили? Чёёёрт!!! Незваный гость, хуже татарина – картина маслом! Вот и познакомились, вот и ясно всё с первого взгляда, только во двор войди! Не знаешь ты, Александр Николаевич самого главного о человеке, которому переезд рискнул предложить. Способность притягивать к себе неприятности, в которые люди порой за всю жизнь не попадают ни разу - просто основная черта характера! На пустом месте, всё, что хочешь соорудить горазд. Не реветь! Не реветь, сказано! Больно, чёрт, обидно и эти уроды аморальные гогочут не переставая! Весело им там внизу, а! И жара их не берёт. Таких ничего не берёт.
Остаётся только снять, как это не смешно, штаны, положить их на крышу, усесться на ткань и осторожно скрутив с боков начавшую уже врезаться в кожу повязку, неумело выпрашивать у господа скорейшее спасение и снисхождение, хотя, откуда ему взяться после такого, хозяев.
-Ах вы, свиньи проклятущие! А ну, пшшшшли вон отсюда!
Резкий женский окрик и не менее резкий, но уже откровенно трусливый, гогот Гуся Ностры вытягивает из марева задумчивости. Скорость облачения в штаны впечатляет, слава Всевышнему, никто не становится свидетелем нового рекорда. С края занимаемого наблюдательного пункта открывается поражающая своим откровенным героизмом картина: маленькая, крепкая не смотря на хорошо определяемые, явно немаленькие уже года женщина, размахивая головным платком и призывая время от времени проклятия на клювастые серые головы, успешно прогоняет нашествие со двора в открытую уличную калитку. Возникшее неконтролируемое чувство уважения перед отвагой маленькой женщины перекрывает ощущение поднимающейся волны откровенной ненависти к серому стаду. Сволочи! Съехали, да? Это вам не городских жителей по крышам гонять! Это вам… Вот! Правильно! Платком его! А лучше дубинкой какой… А ещё лучше пинком, для ускорения и лучшего запоминания! Пока-пока, Крёстный вожак! Скотина!
-Коль! Надо к Юрке сходить. Анька в больнице, а этот опять залился небось, под завязку, зараза! Всё их стадо у нас во дворе, да что ж это такое? Пускай идёт собирает их домой, гад!
-Сейчас. Сашка сено под навес поставит, сходит.
-Чего Сашка-то? Сам сходи – быстрей будет, он пока ещё телегу загонит. Они ж сейчас по всей деревне разойдутся!
-Не то, чтобы меня это сильно беспокоило, Верунчик! Пускай себе разбредаются, протрезвеет лучше, пока собирать их будет. Да и наш немного развеется, а то засиделся в городе! Не то, чтобы мне лень, но руки о Юркину челюсть отбивать уже поднадоело! Вон, пускай с ровесником пообщается!
-Ладно… Твоя правда – его ещё разбуди, скота, попробуй… Ну, значит надо Сашке сказать!
-Вер… Слушай… А мальчика-то, в доме нет.
Судя по всему, где-то есть ещё вход, потому как, ух, как сразу генетику видно! более взрослая и седая копия Сани, ведя попутный разговор с супругой, спускается с крыльца. Как-то он в дом попал, минуя калитку. Сколько же здесь ещё всего?
-Сбежал-таки? Не зря Сашка переживал, что ли?
-Это было бы очень нехорошо… Как его искать тогда? Да и где? Чужой тут не пройдёт без проводника, сама знаешь.
Вмешаться в разговор и определить своё местоположение мешает природная воспитанность и, честно говоря, что-то очень похожее на стыд, да и паузу поймать в разговоре не так просто: годами выработанная привычка понимать человека рядом начинает говорить до того, как собеседник замолкает. И диалог ведётся без промежутков, единым целым, что мешает вклиниться. И стыдно всё же… И сильно. И за гусей и за трусливое сидение на крыше, хотя и сидеть тут уже сил нет и разговор перешёл в такое русло ,что обозначиться просто необходимо и срочно!
-Нет, Коль! Если только не голиком! Вещи, вон, сохнут, да и огород открыт. Анькины гуси, твари конечно, но калитки не открывают!
-Что за шум, а драки нету? Мам, ты двор зачем открытый оставила? Чтоб Юркины гуси попаслись?
Двойственное желание при взгляде на знакомое лицо ускоряет сердцебиение и вызывает то ли улыбку ,то ли оскал – с ходу тяжело определиться. Хочется кинуться на шею и одновременно как выдать в челюсть! С правой, со всей возможной дури! И от радости встречи и от всего произошедшего сразу.
-Они уже, сына! Надо к этому… Сходить. Вломить пару раз, для острастки и ускорения трезвления.
-Схожу сейчас, па. Руки помыть дай – чешусь же весь.
-Мальчика твоего нет нигде…
Сузившиеся глаза и загулявшие под скулой желваки, ещё до того момента как высказаны доводы в виде вещей и калитки, видны даже с крыши. Вот тут и срабатывает необходимость вмешаться, не смотря ни на что, с трудом сглотнуть и захрипевшим голосом выдать:
-Я... Они… - характерный указующий жест в сторону калитки обозначает кто именно эти загадочные «они». - Они… Это… Вот, в общем.
Мда, уж! И сразу всем всё понятно сразу стало от столь подробных объяснений, куда бы деться! Только от пристально глядящих трёх пар глаз, язык ,с трудом отлипнувший, чтобы хоть что-то сказать, прилипает снова и, похоже, на сей раз намертво. А учитывая, что отважный борец с гусиной мафией, взглянув на модернизированный флюгер, чисто женским движением отчего-то прикрывает рот боевым платочком, становится совсем не по себе.
-Так, молодой человек… - Ага! Это, наверное, вирус какой – батя Санин тоже вон сипит. Остаётся только надеяться ,что это не от произведённого впечатления. – Давай-ка ребёнок… Осторожненько только… Вниз. Давай… Аккуратненько… Очень…
-Зажарили, скоты, дитя! Вот зажарили же!
-Я вернусь сейчас.
От угрозы, сквозящей в голосе, кожа покрывается мурашками. Ого, как обладает человек, оказывается!
-Санька не торопись!
-Сына погоди немного, убьёшь же ненароком. Вопросов, конечно, немного возникнет, но... Сам вроде как юрист, должен понимать!
Многим людям спуски даются тяжелей чем подъёмы. Плюсуя ещё одну странность ко всем предыдущим: в этом вопросе тоже всё не как у остальных. И через секунду, немного потревожив расслабленные без повязки и, ставшие более подвижными сломанные кусочки костей, можно уже, чуть склонив из-за собственного роста голову, посмотреть в глаза тех, с кем так страшила встреча, обернувшаяся совсем по-своему. Сколько бы возможных вариантов не прокручивалось – такого точно не было!
Саша всё-таки разворачивается в сторону калитки, старший хозяин дома безапелляционно утаскивает качественно проварившегося в собственном соку товарища в спасительную прохладу помещения, а хозяйка, причитая, что в хороший фильмах, хватает ведро и исчезает за дверью скрывающей коридор.
На какое-то время действительность притупляется и не совсем полностью воспринимается кружащий вокруг хоровод чётко выполняемых действий. Возвращается, чтобы выслушав отца и глянув тоскливым извиняющимся взглядом на вождя краснокожих, снова куда-то уйти, Саня. Ураганом носится по дому маленькая, шустрая женщина ,что-то включая, что-то унося и принося. Тяжёлой, уверенной походкой поднимается на второй этаж глава дома и остаётся на какое-то время там, чем-то занятый.
После почти полных трёх часов, хозяева всё же задержались, сидения на горячей крыше под палящим солнцем, мировоззрение меняется просто на лету и сочетание плазмы с рогами перед глазами больше не кажется несовместимым, как чудилось сначала, а становится таким родным и духовно близким, что подивиться только остаётся! И изразец печи выглядит таким спасительно прохладным ,что кажется вполне естественной идея прижаться к нему всей поверхностью горящей огнём спины и дать привычному к жару материалу впитать в себя лишнюю температуру, облегчая неудобство от начавшей потихоньку сходить с ума из-за вынужденного загара кожи.
-Верное решение.
Спокойный, низкий голос не пугает своей неожиданной близостью.
-Захотелось почему-то так сделать.
Улыбка получается естественной, не вымученной и благодарной. Такая пугающая встреча с более светлыми чем у сына глазами, проходит без проблем. Нет ничего такого в этих глазах, что может вызвать напряжение или неудобство. Искренняя забота, немного объяснимого интереса и жизненное спокойствие умного, опытного человека.
-Правильное желание. Одно плохо – помучатся придётся, не вытянет камень всё ,не то чтобы ему это под силу было. Мать сейчас сметану сделает, будешь у нас пельмешком с пылу с жару. И не смейся, не смейся! Есть хочется, вот и лезет всякое… Съедобное!
-Там есть. Не пельмешки, не пришла такая идея в голову. Я нахал, кстати, редкостный…
Напомнившие о себе от сдерживаемого смеха рёбра, прерывают фразу на середине.
-Во! А сын сказал ,что вроде как Никитка! – неверно истолковав осторожный вдох, хозяин дома продолжает говорить на порядок мягче и на два насмешливей. - Ладно, не буду спорить – тебе видней. Я Николай Савелич. Там разберёшься, как тебе удобней будет. Дядь Коля, тоже нормально вроде. Мать – Верунчик. Леська ещё есть, но сейчас, не то чтобы прям дома. Ну, Сашку представлять не буду, да? Чего нахал-то всё-таки? Ещё и редкостный, слово-то, слово какое! Прям заморское…
Насмешка везде. Во взгляде, в тоне, во всём облике. Вызывающая прилив симпатии и чувство своеобразного единения с пожилым, серьёзным на первый взгляд, человеком, а всплывшие воспоминания первой встречи с неизвестным тогда совсем Александром Николаевичем, растягивают губы в широкой улыбке, и снова возникает необходимость отдышаться и сдержать смех.
-Саня на вас похож. Сильно. Даже в разговоре.
-Ну, случается такое порой. Не то чтобы это редкость была уж прям такая… Чего нахал-то, всё-таки?
-Я похозяйничал там, на кухне, немного, пока вас не было. Если окрошка с уткой сумеют заменить пельмени, то может, не будет необходимости на меня плотоядно поглядывать?
-Да? Ой, мать в тебя совсем безоглядно влюбится, когда увидит ,что ты её от необходимости стоять у плиты избавил. Готовишь, да? Хм… Ну, теперь вообще без проблем сына доверю, а то он уже гастрит себе заработал с этими полуфабрикатами постоянными. Не то чтобы смертельно, конечно ,но вот обидно, понимаешь какое дело! Выращен на нормальных продуктах, на всём своём и на тебе! К тридцати годам угробил желудок напрочь! И не слушает же ничего, выродок близкородственный.
Громыхнувшее на кухне ведро и звонкий голос мамы-Веры отвлекает от обсуждения непослушных потомков.
-Коль! Наладь сепаратор, я молоко поставлю, да готовить начну, кормить вас надо не то меня ж съедите!
-Не, Вер! Мы по окрошке с уточкой и все живы останутся!
-Это заказ на вечер, что ли?
-Нет, женщина! Это уже готовый факт!
-И где ты его брать собрался?
Кивок головы, молчаливый вопрос «где?», безошибочно правильно читаемый по мимике и ответ, шёпотом, с так и не сошедшей улыбкой, принимая правила игры:
-Холодильник и духовка.
-Одно в холодильнике, другое в духовке! А где ещё, по-твоему?
Тишина в ответ.
-Проверяет…
Глубокомысленное выражение ожидания на лице сменяет прорезавшая глаза и уголки губ мелкими морщинками «веселья» улыбка, когда из кухни доносится полный благодарности голос:
-Солнышко ты моё обгоревшее! Маленький ты мой, умничка! Да ты же даже не представляешь сколько проблем с меня снял, лапушка моя!
-А! Не то чтобы я об этом не говорил, да?
Насторожившее поначалу, отсутствие Сани вместе к «Крузаком», уехавшего, как объяснил Николай Савелич в неблизкую аптеку, пока она открыта, за какими-то травками, которые «в огороде не то чтобы росли», удивительно быстро отпускает благодаря совершенно естественному поведению хозяев. Через очень короткое время непроизвольное напряжение исчезает окончательно и появляется ощущение, что приветливо встретивший дом становится в определённой мере своим, а хозяева, совершенно никоим образом не выделяющие гостя как нечто инородное – давно знакомыми и близкими.
К моменту когда серебристый джип снова въезжает во двор дома, на его веранде уже идёт нешуточная баталия на троих по поводу спорных правил «золотого союза» четырёх тузов в «тысяче». Судя по тому, что лист лежащий на столе наполовину покрыт мелким почерком главы дома, игра продолжается не полчаса и можно понять батю ,который довольно шумно доказывает матери с Ником, что не оговорённые с самого начала игры моменты имеют право на существование по ходу её течения.
-Два кона назад кто-то говорил, что-то прямо противоположное, когда у него нарисовались три пятёрочки при подсчёте!
Хитро прищурив глаз, намазанный спасительной сметаной Ники, иронично глядя на сидящего напротив батю нудного Александра Николаевича ждёт нового витка доказательств, даже не замечая прислонившегося к столбу крыльца и улыбающегося, глядя на эту идиллию, Сашу.
-А это, Никитушка, не то, чтобы кто-то об этом сейчас вспомнил!
Мама расслабленно откинувшись на спинку плетённого кресла с не меньшей иронией, чем Ник, смотрит на мужа.
-Так! Цыц, женщина! А ты прекращай спорить со старшими, понаучились, посмотри на них! Не то чтобы я не мог бы выдать тебе подзатыльника за такое поведение!
Два возмущённых ответа звучат почти одновременно:
-Низззя! Я раненый во все места!
-Ну-ка, не сметь мне обижать единственного в этом доме человека, которому известно для чего существует кухня!
-О! О! Посмотри на них! Спелись кормильцы, ити их, мать! Так! «золотая хваль» играет и всё на этом, а кто боится, может спрятаться! Спор окончен в пользу кодекса неопровержимых законов!
-Чего?
-Каких?
-Древних! Заимствованных у апачей! Очень короткий свод правил ,но не то чтобы он был нужен больше. Итак, ребёнок, специально для тебя! Закон номер раз: вождь всегда прав! Номер два: если индеец не согласен с вождём – это его проблемы! И третье... Не то чтобы проблемы индейцев, когда вождю интересны-то были. Всё понятно?
-Куда уж…
Договорить не даёт чёртов бок, заставляя смеяться внутрь себя, что не так уж и легко, и громко захохотавший Сашка, который ,оказывается, уже вернулся.
-Я думал у вас интернет не тянет…
С огромным трудом восстановленное дыхание снова сбивается, вспомнив «кодекс апачей».
-Не… Этот не тянет.
-А откуда тогда…
-Ники, не поверишь, но, лично я с законодательством апачей знаком чуть ли не с рождения.
-Мы тут немного тебя проглядели. Кушать будешь?
-Буду, мам, спасибо, чуть позже только. Сам положу, сиди! Руки-ноги в дороге не оторвало! Па, ты как?
-Да я не то чтобы когда-нибудь против был-то, а, Санька? Давай по маленькой. Сено дома, можно и передохнуть. Там в кладовке. Или ты опять кактусы свои, как бы не то чтобы в отчем доме выпить нечего! Нормального!
-Текила – нормальный алкоголь! Не хотелось бы сомневаться в твоих способностях самогоноварения, но куда уж легче пережить кактусы, чем медовуху!
-Ой, всё! Началось! Удачно выжить, Никит. Санька на ночь тебя сам устроит, а я спать пошла. Игру придётся перенести, сейчас уже не закончишь: собрались черти в один котёл, сейчас начнётся - то воды мало, то огонь слабый!
-Спокойной ночи, мамочка!
-Спокойной ночи!
Интонация и синхронность говорят гораздо больше чем слова и, махнув рукой, Вера Алексеевна, напомнив Нику о необходимости смыть тёплой водой сметану, отправляется на покой. Карты вместе с незаконченным счётом укладываются в ящик стоящего на веранде стола, а на скатерти начинают появляться необходимые спокойному и долгому разговору «по душам», атрибуты.
-Па! А чего там на ужин? На закуску пойдёт что, или надо сварганить?
-Чего варганить планируешь? Твою коронную, не то чтобы хоть раз не сгоревшую яичницу?
-Гм! Ты думаешь я без твоей помощи не найду способ опозориться? Так есть что или как?
-У мальчика своего спроси. Он у нас сегодня кормильцем работает.
Полный возмущения голос доносится от машины, в «бардачке» которой дождалась своего часа прямоугольная высокая бутылка.
-Не понял! Доверь вам человека на пару часов, так вы его в рабство сразу?
-Дык, он не то чтобы разрешения даже спрашивал! Просто взял и сделал ещё до переезда на крышу, чем влюбил в себя мать окончательно и бесповоротно, вызвав у меня невольное чувство ревности!
-Ну, наговорите ещё.
Нет, молчать и не вмешиваться в семейный, столь непривычно лёгкий для сознания разговор, оно очень… Уютно, что ли? Тёплое чувство. Вызывающее улыбку и расслабленность. Словно прикасаешься к чему-то чудодейственно лечебному, от чего не хочется отрывать руку.
-Чего наговорите? Так и есть!
-Ладно, па! Не пугай человека.
Бутылка «Саузы», не смотря на недовольно поморщившуюся физиономию Николая Савелича, гордо занимает место посередине стола, рядом с низенькой пузатой емкостью, хранящей в себе собственноручно выгнанную медовуху. Блюдо, с ловко разделанной отцом семейства уткой, которую оставили специально «на попозже», не в силах справиться с ней после окрошки, не менее гордо водружается между бутылками, пододвинув нахально развалившиеся по столу лимоны, приехавшие вместе с текилой.
-Ты только глянь, как они тебя защищают с двух сторон, а! Во, семейство!
-Утка?! С какого это праздника?
-Хочешь честно?
Склонившись к уже севшему за стол сыну, Николай Савелич «тихим», слышным, наверное, и в городской общаге «шёпотом», от которого жалобно звякнули рюмки на столе, по большущему «секрету», сообщает ужасающую правду:
-Он умеет её готовить!
И с заговорщицким видом демонстративно указывает пальцем на того, кто, о, ужас! Умеет готовить утку. На этом месте стоило бы остановиться, но похоже, в этой деревне все горды как никто и нигде, а потому странный разговор продолжается, присовокупив к словам действия. Недоверчиво глянув на безостановочно кивающего утвердительными кивками отца, Саня подозрительно внимательно начинает разглядывать нахала смевшего приготовить утку, с таким видом, словно не имеет ни малейшего понятия о том, кто перед ним.
-Серьёзно?
Остаётся только надеяться, что получилось с самым независимым видом, пожать почти двумя плечами. Потому как последнее ,что сейчас присутствует в душе - это как раз независимость и безразличие. На самом деле кроме растерянности и непонимания происходящего, найти в ней что-то ещё, не представляется возможным.
-Что в этом такого?
-Кроме того, что ты реально умеешь готовить утку? Больше ничего. Ма её готовить не умеет. У нас вообще никого нет ,кто бы мог это делать.
-Не сложно на самом деле. Она самостоятельный продукт. В духовку засунул и ходи, поливай – готовится сама. А я не понял назначение такой толпы тушек в морозилке! А зачем они, если не готовите?
-Тушёнка.
Дядь Коля устроившись за столом, жестом уточняет пристрастия к алкоголю и получив отрицательные, осторожные мотания головы в ответ ,недоумённо смотрит на сына.
-Он чего это? Никит! В смысле, совсем ничего не будешь? Парень ,тут не то чтобы идиотов полный дом был, всем вполне понятно какого тебе целый день сидеть было и ужасы всякие представлять. Давай, выпей немного. Скинешь напряжение, да и не нужно больше!
-Не могу. В смысле, я вообще не могу. Плохо становится сильно. Да и не нравится совсем.
-Как скажешь. Никто в тебя ничего вливать не будет. А чего плохо-то?
Не отводя, в ожидании ответа, взгляда, Николай Савелич наливает себе рюмку, оставив сына обслуживать себя самому, видимо, слабо представляя последовательность и необходимость подготовки рюмки к приятию порции кактусного напитка.
-Не знаю я...
Неуютно под таким испытующим взором, если честно. Да и желания рассказывать о своих физиологических проблемах особо нет. Но, видимо, придётся – это читается по лицу дядь Коли, который опрокинув рюмку, терпеливо ждёт окончания неуверенного, судорожного, от напомнивших о себе обломках, ёрзания гостя на стуле.
-Паршиво просто. Голова кружиться начинает, нос кровоточит. Сознание терял. Это вообще мой конёк, похоже, особенно последнее время, чуть что не по-моему – бабах и красота! Ни проблем, ни забот! Не знаю… Возможно, из-за того, что… Меня мама когда носила… В общем, может быть всё оттуда.
-Что случилось?
Это уже Саша. Заинтересовался. Да не очень это и интересно всё.
-Лишнего ляпнул, да?
Улыбнуться всегда помогает. Ага… В данном, конкретном случае чего-то никто не спешит улыбнуться в ответ и позволить тем самым перекинуть тему на что-то более безопасное.
-Сомневаюсь, что лишнего. Так и?
Нет. Со старшими спорить не получается. Тем более, с такими старшими. Придётся объясняться в подробностях.
-Атмосфера тут у вас какая-то… На откровения несёт ещё до того как понимаешь, что сказал. Опасно!
Попытка отшутиться умирает в короткой агонии под ставшим укоризненно-ожидающим взглядом.
-У меня мама биолог. Меня когда носила в лаборатории работала. Это потом, после родов уже, ей инвалидность впаяли и деятельность по профессии запретили, а так работала. У них там что-то случилось. Я не знаю, если честно. Что-то не с тем соединилось или соединили, что ближе к правде… Или просто кто-то опыты решил поставить, а они не удались. В общем, на сколько я понял… Ей в химическую лабораторию надо было. Ну, она пошла. Как раз вовремя: в этот момент всё и выскочило из-под контроля. Вот правда не знаю подробностей, не надо на меня так смотреть, будто я формулу лекарства от СПИДа озвучить не хочу! На самом деле не знаю. Она говорила, что погибли даже два этих товарища по чьей вине всё случилось. В больнице уже не смогли ничего сделать. Её под наблюдение положили. До самых родов. Я как понял, меня тоже проверяли, вроде не нашли ничего, живу до сих пор. А мама… С инвалидностью в итоге. Самому сейчас уже интересно, что там и как. У меня, по сути, только два отклонения, да они и жить особо не мешают, а ей - инвалидность. На себя основную заразу всю взяла, видимо... Как-то так, в общем...
-ДВА? сильно заметных отклонения?
Саня!!! Слышь, мужик! Или закрой рот, или одно из них – ты! Чёёёрт! Опять! Язык за зубы! Плотно! Да ведь поздно же уже! Чего несёт на самом деле? Солнечный удар во всю голову? Ойййй…
-И…?
Ну, да, кто бы сомневался, теперь…
-Дядь Коль, ну не интересно это всё, серьёзно, ну…
-Прекрати! Чего как красна девица затараторил? Не то чтобы тебе жилы вытягивали, требуя ответа. Но и скрывать в этом доме ничего никогда не скрывали. Да и не помню я, чтобы кто-то пожалел хоть раз об откровении. Тебе решать.
Ага! Правда, что ли? И большой выбор после таких слов? “Тебе решать.” Ясен перец, что больше некому. И решение уже всем понятно.
-Ну... На психотропные всякие… Два варианта событий. Или вообще ничего, но на алкоголь всегда не хорошо реагирую. Пробовал дважды всего. И… Да, как пробовал: пару раз, случайно, не свой стакан брал. Водка с соком. Глотка хватает чтобы проняло по полной программе. И… Серьёзные наркотики… Устойчивость к ним феноменальная. Обезболивающие беру, почти как положено, но надо знать какие именно сработают, то есть – определённые лекарства нужны для эффективности воздействия, а вот что посерьёзней. После того как к Мишке… Это…
Необходимость объяснить новый персонаж отпадает ввиду её полного отсутствия.
-Я знаю кто это. И?
-Ну, мы к нему приехали и меня мама его… Чем-то… То ли с морфином, то ли с чем… Не помню уже, уколола, а болеть ничего не перестало. И спать как-то необходимости не возникло. Она тогда, бедная, чего в меня только не вколола. Зато две таблетки анальгина уложили наповал. И в больницу забирали, Миха, сволочь, скорую вызвал-таки. Не послушал. Подозрение на аппендицит и тут же, не спрашивая как зовут и откуда родом, наркоз по вене. Лежу. Жду. Ничего. Анестезиолог вторую дозу. Я лежу. Смотрю на него внимательно. Третью он не рискнул колоть. Потом уже понятно стало, что не аппендикс там вовсе. Ну вот. В общем, всё…
-Если считаешь, что сказал всё, значит всё.
Ну что за человек? И хоть иссмотрись ты на него грустными, умоляющими глазами ,он всё равно своё гнёт и всё! А ещё переехать к нему! Ну-ну…
-Разговор вроде шёл о двух особенностях. Не то чтобы ты объяснил об обеих. Чего ты так на бутылку сумрачно смотришь? Она за тебя не скажет. И не то чтобы она меня поила, знаешь. Не дождёшься.
-Да я и не жду.
-Злишься, что ли? Разве повод есть? Не то чтобы что-то такое уж страшное сказано было. Есть особенности, ладно… Да и не плохие, правду-то сказать! Зато знать теперь будем. Что в этом такого? А не дай Бог, что случись, так хоть врачам можно будет сказать, что да как. Это важные моменты, понимаешь? Их надо знать. Так вот! Что ещё-то?
-Второе знать не обязательно.
-Кому?
-Никому.
-Уверен?
-Д-да…
-Значит, не уверен. Что ты там такое спрятать пытаешься? Чего боишься-то? Вот смотри: уже не наркоман. Ну никак, не запойный. Чего может быть такого, что сказать нельзя? Нет, оно понятно: не то чтобы все свои в доску вокруг, но…
-Да вы о чём на самом деле?!
Надо было на крыше истерику устроить! Она, похоже, где-то копилась, а сейчас достигла апогея. Как-то стало до слёз обидно за последние слова, хотя и не сказано вроде ничего такого, а так по нервам, как током пробило.
-Кит… Кит, ты чего?
Саша подаётся вперёд, заметив увлажнившийся взгляд. И лучше бы он этого не делал. Удержать резко приливающую в уголок глаза жидкость уже нет никакой возможности и она переливается через веко, оставляя чётко определяемую влажную дорожку. Позорище же, а! Ну ведь позорище и чёрт его знает, как это теперь остановить.
Уже знакомая, мягко намазавшая не так давно сметаной рука, осторожно опускается на плечо.
-Да ты чего? Никит? Ну что ты, в самом деле? Я ж не то чтобы… Вот дурень тоже. Со своими так и со всеми… Не подумал, ребёнок. Совсем не подумал. Ты прости уж…
Ой, не надо! Только не прости ,лишнее это и сильно… Сейчас же атас будет просто!
-Линзы…
-Чего?
-Линзы снять надо, глаза уже не тянут.
-Так снимай! Чего ты мучаешься?
Линзы, линзы! Какая превосходная отмазка, оказывается! Линзы, конечно! Что же ещё? И руки ходуном тоже от линз, да! Это всегда так! Это нормально, знаете ли! Вполне!
Вот сейчас сложим их в принесённый Саней контейнер и всё сразу изменится! В лучшую сторону, ага! Семимильными шагами, ну!
-Линзы, да?
Тонна сомнения в сказанных словах ощутимо ложится на плечи, давит, не даёт нормально мыслить и вырывает замалчиваемое откровение до того, как близкий к рыку оклик обрывает Николая Савельича.
-Па!
-Я не знаю, конечно, может у кого и получится спокойно объяснить, что он за двадцать три года собственный член в стоячем положении не видел ни разу и в больницу попал только из-за этой дурацкой смермоперегрузки от которой до сих пор не знает как избавиться и больно порой до чёртиков, правда как лезвие по живому ходит на каждый вдох, что хоть вой и всё только из-за этого и, кому скажи, засмеют ведь… Не знаю я, может кто и сможет, а у меня что-то проблемы с такими откровениями!
Ну, всё! Вот теперь точно ни одного скелета в сейфе нет. Всё! А теперь решайте: свой, чужой, просто в гости зашёл, или пригодится ещё для чего. Чёрт, как не хорошо-то… Не готов оказался услышать про «не своих в доску»… Как оно так получилось, интересно? Суток не прошло, а уже обидно даже от возможности сомнений? Бред какой! Назад надо, в общагу, а там… На кой эта общага, вообще теперь упала? Как другая жизнь, честное слово.
Пока думал и успокаивался, в не совсем своём, не «в доску», окружении, прошла какая-то непонятная смена дислокаций. И нависшая скрытая угроза ощущается всё сильнее и сильнее. Какого чёрта происходит? Блин, глазами лупсать, толку никакого – линз нет, окружающий мир завис в плотном, плавающем мареве собственной близорукости.
-Не говори мне что ты не знал!
-Да я себя тогда не знал! Пап, успокойся! Я ведь говорил: чёрт его знает, что и как – я себя не помню толком!
-И я, по-твоему, должен спокойно на это реагировать? Тебе сколько раз… Не то чтобы не говорилось! Залился – не лезь! А лезешь – не будь скотом! Мне вот до того фонаря на воротине с кем, но как! Как можно провести с человеком ночь и не заметить такой «мелочи»? Никит! Скажи мне, дураку старому… На кой тебе этот эгоист нужен, вообще?
-Я вас не понимаю…
-Точно меня?
-Обоих, если честно… Что…
-Чем этот… Прости Господи, сын мой! Таким занят был ,что не заметил ничего?
-Да он и не мог! Я не давал, не хотел… Сейчас уже не важно, но тогда я не пускал никуда, не хотел вопросов, а он не больше моего и... Просто мне всё оставил, да и… Я тоже ненамного умней оказался…
-Да?
-Я тебе говорю! Ты на меня ругаешься…
-Нет! Я тебя по головке погладить должен за такое, да? Учишь, учишь, а не то чтобы толку много было… Иди воды ему наведи. Ополаскиваться пора, лучше сметана уже не сделает.
Хлопок двери и успокаивающим движением ладонь на согнутое колено заложенной под себя ноги.
-Ты не обижайся, Никитка. Я не со зла давлю-то. Порой оно надо, знаешь. Необходимо. С молодёжью вроде как общаемся, понимаем, что к чему. Он порой вот так домой приезжает, понимаешь… И не то чтобы не видно было: что-то беспокоит. И сильно. Что-то есть, а взрослый же уже, да? Сам же всё! И справлюсь и решу, всё сам. А оно порой выход увидеть может кто-то другой, и так случается. А бывает и сам находит, пока объясняет что да отчего. А не додавишь, так и уедет с грузом. Зачем, если можно поделиться и найти ответ, закрыть вопрос? Умный. Очень умный. Каждый, по-своему, уникален. Но одна голова не то чтобы две, да? Не таи зла, не к тому всё. Тебе хуже не стало, думаю, а он теперь думать начнёт и зная, что искать - найдёт! Санька найдёт! Всё, что хочешь найдёт. Земле полюса поменяет, надо будет! Он такой.
-Я и не думал злиться или обижаться… Просто…
-Просто тема такая. Это понятно. Никто тут ничего дурного о тебе думать не стал, веришь?
И тон, главное, такой, что невольно на «похихи» пробивает.
-Сильно надеюсь. Вы странные, всё-таки… Очень.
-Кто и почему?
-Да вы же, ну… Мишка с отцом тоже, так… «Чувак, не тупи» – это самое безобидное. Вы, вообще… Ругаться на сына за то, что он в постели себя не так как-то ведёт, это… Не знаю… Выше моего понимания, честно!
-Гм! Ну, до «чуваков», мы не дошли и не то чтобы меня этот факт особо расстраивал, а вот в отношении такой немаловажной части жизни как делить кровать на двоих… Тут, знаешь, молодой человек. Не то чтобы неважно-то было! Это очень важно? на самом деле! Из-за мелочи вроде бы, из-за малюсенькой оплошности в интиме, можно потерять жизнь целиком и полностью, вместе с человеком который тебя оставит только потому, что не сможет ужиться с такого рода неудобством. Немаловажная часть жизни-то, когда её на двоих делить начинаешь. А потом… Нет же варианта, что ещё раз свою половинку найдёшь, правильно ведь? На то она и половинка, что одна! Одна, парень, понимаешь? И не силком её к себе привязывать-то надо, не деньгами и возможностями покупать. Сердцем вяжут, тогда и жить можно. Лаской и в интимном плане тоже. Тогда и не страшно ничего, понимаешь? Вообще ничего, потому что она рядом, половинка-то та. И не бросит никогда, ни в какой беде не оставит, немощь в упрёк ставить не будет, потому что сердцем выбрана, потому что душа болит и переживает, а не то, что сейчас принято. Важно это, Никитка… Очень важно, мальчик. Потому и лезу туда, куда, по мнению многих собака свой нос не суёт. Собаке там делать и нечего, а вот благополучие моего ребёнка и его избранника – это моё дело!
Дядь Коля замолкает, ощутимо задумавшись над чем-то, чем делиться, не считает нужным. Прервать повисшую тишину нечем. Ни слов толком, ни мыслей, кроме одной-единственной, которая, видимо на всю жизнь уже останется в памяти. А ведь чертовски верно! Как просто, но правильно человек на жизнь смотрит. Теперь становится понятно спокойствие, с которым отец отреагировал и на смену сексуальных приоритетов сына и на приезд, что называется «с бухты барахты» его… Кого? Избранника? Блин. Чёрт его знает кого ,если честно, но спокойно абсолютно - это факт! Ну и семейство! Под кожей сразу все. Вот способность у людей становиться родными в прямом смысле этого слова, на лету! Что Санька: одна встреча и пиши пропало, из головы не выходит, что мама его – ну ,ничего такого человек не сделал, а вот чем-то внутри тронула, родным, уютным. Мама одним словом ,не добавить не отнять. Дядь Коля… Вообще отдельный разговор. Отец. Золотая мечта любого. Сначала отец, потом уже человек. Спина, опора, совет, пример, свобода выбора и полная поддержка в любых решениях. И только потом уже, что люди подумают и скажут. Плевать ему кто что скажет – это чувствуется. Он точно знает какого человека вырастил, уверен в том кого воспитал и на на ноги поставил, а остальные пускай говорят, на то и язык дан.
-Ники. Ты сам, или помочь? Впечатление такое, что ты ничего не видишь. Смотришь как-то… По звуку ,что ли?
Саня отвлекает от раздумий о странностях и перипетиях жизни в общем и собственной судьбы в частности.
-По звуку – да. Ты прав: не вижу, честно. Я вторую пару сейчас одену…
-Не вздумай! Озверел чёрт, как Юрка выражается? Ты хоть понимаешь ,что плачешь, сидишь? Чего бояться начал? Я тебя видел уже... вообще-то…
Возмущённая речь сдабривается сдержанным хмыком, вернувшегося за стол Николая Савельича.
-Нет, ну на самом деле, па! Как дитё малое, честное слово.
-Не то чтобы прям совсем не выросло, но дитё ещё, тут уж твоя правда.
Вопроса стеснения не ставится, просто как-то самому удобней, что ли? Сподручней уж точно, но почему бы и нет, если предлагают? Желание руки ощутить давно уже появилось… Точнее, с той ночи и не пропало оно совсем, просто обозначился бы как-нибудь, а то только свет горящих лампочек и видно, блин!
Пальцы сами забирают запястье, не дожидаясь, когда прозвучит просьба и замирают на время, дожидаясь ответной динамики. Положительная. Ну и пошли тогда жирную сметану смывать.
-Мы куда?
Как-то подозрительно не в душ, тут и видеть нет необходимости - повернули не в ту сторону.
-В тёмные заросли…
-На огород что ли? Я не пойду на огород! Там Гуся Ностра, ну-ка на фиг, имел счастье столкнуться с этой мафией! Они же количеством берут, вообще не заморачиваясь! А в душе ополоснуться не судьба? Я не пойду на огород и хватит стоять в такой подозрительной позе! Не, ну чего ты ржёшь-то, а?
Ответа нет ещё некоторое время, необходимое для того ,чтобы перестать загибаться от немого хохота и суметь вдохнуть, чтобы продолжить неудержимо смеяться уже во всё горло, успев за пару прошедших минут получить несколько прицельных пинков коленом под удобно располагающийся зад. Видит, не видит, а попал с первого раза и безошибочно. Магнитом, однако, притянуло куда надо!
-Кто на огороде? Гуся…
Нет, ну хватит уже веселиться так!
-Гуся… Всё! Не могу больше! Гуся Ностра, да? Я правильно тебя понял?
-А как это ещё по-твоему называется?
-Ой… Ой, мамочка! Ну, да… Что-то в этом, конечно, есть… Ой, Господи! С тобой не соскучишься, мальчик. Фу, ты! Вообще не получится. Так, ладно! Да, на огород. В душе тебе делать нечего, надо в баню чапать, а кроме как через огород, не судьба.
-Ты в дом уходил.
-Я воду на прогрев в баках включал, а не в баню ходил. Ой, Господи! Так! Гуся, чёрт это ж надо такое выдумать! Ностра – спит давным-давно!
-Врёшь?
-Нет. Ни на грамм. Они не видят ни черта в темноте. Куринная слепота, слышал такое?
-А ты спец по этому всему, да?
-По Гуся Нострам ,или по куриной слепоте?
-По всему… По Гуся Нострам, по куриной слепоте, по лишению людей головы и памяти с помощью их же друзей, по умыканию бессознательных личностей чёрте куда, чему я до сих пор названия не знаю, а уж про отдельный профессионализм в таких вопросах, как привести, бросить одного на целый день, забыв разбудить и хоть что-то втолковать, я вообще молчу! Сдаётся мне, я ошибся в определении Крёстного вожака. Это не твоё второе имя, случаем? Индейское?
-Обиделся…
-Кто?!! Не смеши мой сгоревший зад! Я с детства приучен относиться к не совсем адекватным личностям с полным пониманием! Так, что нет, не обиделся, не на что просто. Ну, подумаешь, чуть не уссался, блин, пока нашёл туалет. Ну, пожалел, что о памперсах заранее не позаботился пока через свехспокойного Отелло просачивался. А о такой мелочи как трёхчасовое сиденье голиком на крыше под таким солнцем которого с роду никогда не видел и говорить нечего! Это ведь, вообще самая мелкая мелочь в жизни! А добавить к этому сдохшего чёртового петуха и исчезнувший в неизвестном направлении ноут так о чём говорить ещё? Жизнь-то удалась, понимаешь какое дело! Особенно сегодня! Хотя в последних двух моментах ты и не виноват… Но петух сам свалился, я его не трогал!
-Мда… Скудный на события денёк у тебя был… С меня причитается. Сейчас вот до бани дойдём, пока меня комары не сожрали и я сразу расплачиваться начну.
-Саш… Сань, у меня рёбра как-то... Я... Ты о чём сейчас?
-А ты? О чём? Пошли я говорю. Гусей точно нет. Да и я первым иду – если что отпинаюсь, не боись!
И не надо руки вот это отрывать! Или более подробное объяснение о характере «расплаты», или плевать, что ничего не видно толком, на ощупь тоже многое сделать можно, если что!
-Что ещё? Никуль, я серьёзно говорю…
-Что значит: сейчас дойдём, и ты рассчитываться начнёшь? Чем и как?
-Дьявол! Можно я никогда не узнаю, о чём ты подумал?
-Не знаю…
-С меня откровенность. Задолжал и разговор и пару объяснений! А почему когда дойдём, потому что комары жрут, Ники! Вот они ночные жители, понимаешь, сметанное ты чудо? Меня жрут, а я не в восторге от того, что становлюсь частью чьей-то пищевой цепочки! Чёрт!
-Пошли тогда. А то и правда жутко звучит.
Баня встречает теплом нагретых баков. К привычному в таких местах запаху здесь примешивается что-то ещё. То ли эвкалипт, то ли валериана, но какими-то дополнительными травами тут определённо пользуются.
Штаны теряются как-то самостоятельно, почти на самом входе.
-Саш! Я, может, и вижу частично и немного, но уж твои штаны с себя стянуть в состоянии, можешь поверить!
-Могу.
Что ты творишь, зараза эдакая? Куда так близко? Зачем так горячо и хрипло-то… Нет, ну это вот нормально, а? Что за гадость в голову лезет теперь? Как там на счёт обиды и неприступности? Ну, хотя бы вида всего этого дела. Или уж на самый крайний случай…
-Могу поверить… Вопрос в том, хочу ли?
-Чего? Саш… Слушай…
-Китёнок, я… Прости мальчик. У меня что-то с тобой рядом мозг не варит вообще. Ты фатален для моей мозговой активности. Увёз – да. Хотел, чтобы…
-Я понял зачем. Понял всё, что ты показать хотел, только вот знаешь… Сметана надоела, честно! Жирная такая, главное! Жуть!
-Давай сюда. Держи. Кран сработает. Душ переключишь и постой пока, я сейчас. Гель забрать забыл.
-Иди.
-Я сейчас.
-Ладно, рули.
Отрегулировать воду, повернуть смеситель и встать под ненавязчиво слабые, сказывается нехватка давления в подающих трубах, струи. И вздрогнуть всем телом от неожиданности, почувствовав скольжение уже набравшей гель ладони по спине.
-Тихо… Всё нормально. Я осторожненько.
Почти в затылок, не смотря на довольно ощутимую разницу в росте. И определённо не почти, а очень даже по полной программе обнажённое тело прижимается к спине, вроде как для необходимости дотянуться до груди, чтобы вроде как намылить пышущую набранным жаром и жирную от натуральной сметаны кожу. Вроде бы ничего такого на самом деле. Всё же объяснимо и понятно, но почему тогда пробивает невольный озноб и покрывает кожу волна мурашек?
-Мне уйти?
Почувствовал. Не мог не почувствовать. Руки остановились, застыли на одном месте в ожидании ответа и кажется сам весь как каменный стал.
-Кит, я же сказал: ничего…
-Не в этом дело. Нет. Не надо уходить. Наоборот всё.
И тут же перепрыгнуть на другую тему, пока ни разу ничего не забывающий Саня не прицепился к опрометчивым словам. Вот несёт-то весь вечер, что после стакана молока с огурцом! Не с того места, правда, но похоже проще бы наоборот было!
-Ты быстро. Бегом бежал?
-Угу…
-Саш…
-Наоборот всё, Ники… Всё наоборот. Позволь, а? Самому. Просто руки, Китёнок. Просто почувствовать хочу. Я в своём уме, чтобы лезть с более конструктивными предложениями. Рёбра зарастут, кожу сменишь, тогда уже и решишь.
-Я ничего не решу…
-Хорошо, что сказал. Я знаю это. Понял уже.
Что знаешь? Чего понял? А то, что голова от твоих ладоней кружиться начинает, знаешь? То, что вроде как освежающий гель кипящие потоки лавы оставляет за твоими руками, понял? Что ты творишь, чёрт возьми? Зачем, вот зачем так хочется, чтобы это продолжалось… И продолжалось… И…
-Саааааш…
Пошатнуться на ходуном ходящем душевом поддоне – это была самая классная идея! На черта, спрашивается, глаза закрыл дурака кусок! Теряется голова без зрения, глаза и так уже от перегруза почти не функционируют, а тут ещё… Поймал, правда. Успел. И аккуратно поймал. Не дёрнул ни разу, не потревожил мину замедленного болевого импульса. Другую потревожил. Хотя, он ли? Что-то… Как-то… Или оба сразу, или не стоит перекладывать ответственность.
Это и поцелуем назвать-то можно только с большой натяжкой. Это как-то больше похоже на неторопливый разговор с помощью всё тех же языков и губ, но только не звуками мысли передаются. Касаниями. Лёгкими, осторожными, ласковыми до тонкой струйки нежности в груди. Нет напора, неуместен он сейчас. Или в этом доме ему просто делать нечего. Есть тягучий сладкий мёд медленных движений губ, плавное, текущее, пробующее, словно оценивающее вкус, скольжение языка. А может, всё-таки это такая разновидность поцелуя? Странная…
-Санькаааа…
Оторваться нелегко, дальше продолжать опасно и бессмысленно, но так не хочется терять, то, что сейчас на свет появляться начало, что и имя произноситься как-то протяжно и с сожалением.
-Саш, я не могу здесь. Хочу чего-то… Даже не знаю чего, но… Не здесь.
-Не здесь. Хорошо. Сейчас или вообще?
-Ты опять?
-Никуль… Я, блин, снова. Ты вот просто подумай себе на минутку: ты собаку хочешь завести? Причём такую, которая без поводка везде за тобой таскаться будет, а взгляд я отрепетирую не переживай! Отти в учителя возьму, он знаешь, как умеет!
-Смеяться больно.
-Не смейся. Последнее что я делаю сейчас – это пытаюсь пошутить.
-Я подумаю. Я же говорил.
-Угу… Говорил.
Руки возвращаются на место, гладя и лаская, смывают нехотя сдающую позиции сметану.
-Ты ещё кое что сказал и… Похоже сам не понял, что именно. Откуда я знаю, что тебя отпускать нельзя? Почему точно уверен, что не вернёшься, даже если ломать начнёт, а, Ники? Вот только плечом повести и осталось. А теперь сам скажи, на сколько я не прав. Поворачивайся. По-моему спина теперь вполне нормальная, по ощущениям, по крайней мере, точно.
-Прав по-моему… Но вот так тоже.
-Ну, как так, Никитушка? Ну, как ещё?
-А не получится что-нибудь и дальше как?
-Ну! Дальше как… Не получится чего… Вот, ёпрст, как не получится чего..! Так сразу и начнём мыслить что дальше! Я не могу решать задачи с туевой хучей неизвестных! Никогда в таких вещах силён не был. А тут ещё и вся бесконечность в распоряжении. Пожалей меня, хоть немного, я и так уже творю невесть что и, причём без остановки!
-Ты злишься…
-Больно сделал?
-Нет. Я чувствую. Говоришь так… Зло.
-Зло, потому что злюсь. Верно подметил. Потому что сам ни черта понять не могу и помочь никто не хочет. Потому что боюсь до чёртиков… Не знаю. Спиться боюсь, потеряться боюсь. Я не могу точно весь возможный ужас передать, потому что это тоже задача с толпой неизвестных, только хочется решать что-то менее опасное для собственной жизни и благополучия. Тебя не отворачивает от меня, ты просто неуверен, а я что тот мамонт: всю жизнь всегда во всём твёрдо убеждён был, в завтрашнем дне не сомневался никогда, а тут… Завис. Вот подвис и… не знаю куда мне дальше. Один не могу дорогу найти. Не получается дальше одному.
Уютно в крепких, каких-то закрывающих, кутающих объятиях. Даже голиком. Словно оделся. Хорошо так.
-Ты обратно когда планируешь?
-Да, до конца недели уже, наверное. Дел не мало, помочь надо. А что?
-Не дёргай меня с этим вопросом хотя бы до того как в машину сядем. Пожалуйста. Я отвечу.
-Когда я сдохну от незнания тебе меня жалко будет? Ну, вот чуть-чуть?
И пальцами с сантиметровым расстоянием между ними прямо перед носом чтобы точно рассмотрел предлагаемый объём жалости.
-Думаю, не будет.
-Ну, пиз…
-В смысле, погоди, чёрт, я не о том! В смысле… Не будет необходимости для того чтобы жалеть о чём-то начать! Вот! Блин, иди на фиг и сам запутался и меня запутал к чертям собачьим!
-Я запутался, да, мальчик. Но не здесь и не сейчас. Я на перекрёстке повернул и попал в другое измерение, понимаешь? И запутался. В паутине собственного незнания в первую очередь.
-Вот, кстати, тоже вопрос, ну… Как у тебя получилось дожить до такого возраста и не понять ничего? Я всё, конечно, понимаю, но…
-Давай переберёмся отсюда, а! Воду завтра весь день качать будем. Помыться, вроде помылись, да и стоять уже… Я подустал, веришь нет. Спать не охота, но расслабиться хочется. Пошли к кактусам.
-Пошли к кактусам… И к гусям пошли сходим. При условии, что ты сам отбиваешься мне всё равно куда идти. Нет! Я не трус, но Гуся Ностра… Она заранее в фаворе!
-Ой, Никитка! Чёрт ты подгоревший!
-А кто виноват-то? Блин!
-А?
-Да я понять не могу… Всплывает в голове, определиться не могу. Помню вроде всё, а как так получилось…
-Подробное и понятное объяснение! Может, просветишь теперь: ты это об чём?
-Да ноут же. Там дипломы и мой и Михин на жёстком, может можно было бы достать информацию, но как-то сложно достать её из того чего нет! Куда делся?
-На, держи. Так! Процесс остановлен! Давай сюда!
Ну а чего вы хотели Александр Николаевич? Сломанные рёбра так шустро не срастутся, чтобы одеться без особых проблем.
-А это что?
-А это вместо повязки. Это корсет, он, правда, для поддержки позвоночника после травмы, но рёбра тоже фиксирует толково. С ним проще будет, чем вот это наматывать разматывать повязку. Вот! Липучка и всё. Устал, снял. Разболтались, снова одел. А ноут у Олежки, не переживай, восстановятся твои дипломы. Вся инфа, что была сохранится. Он глянул вчера ,сразу сказал: технике по факту всё, а носитель памяти почти в полном порядке. Так что…
-Я убью тебя!
-Так что новый ноут лежит на переднем сиденье в машине, удивляюсь, как ты его не заметил? И телефон тоже там же. Завтра глянешь, только толку тут от них немного.
-Задушу!
-Не уверен, что система тебя устроит, но если что заедем к Олегу, он быстренько всё соорудит как положено.
-Четвертую!
-Вы с ним косвенно знакомы, кстати! Касательно. Его «Крауном» касательно тебя, мда.
-Тебе в любом случае не жить! Вот как прозрею! У собаки кличку возьму поносить!
-Я не изменял!
-Читай Шекспира, юрист! Дездемона тоже верна была как никто! Её это не спасло, в курсе?
-Шекспира не читал, но в курсе, что не спасло. Доволен?
-Нет ещё! Сань пошли назад, а? Там качельки такие… Классные. А если ещё и тебя на них положить и самому сверху устроиться, так вообще кайф!
-Пошли… Качели и меня в качестве матраца, я понял.
Для того, чтобы выяснить, что спать в доме желания нет у обоих много времени не требуется. Оно нужно только для того, чтобы сходить за покрывалом, удостовериться, что все нагревательные элементы в пределах дома отключены, щёлкнуть выключателем, потушив мягкий ненавязчивый свет абажура над столом веранды, и определив, в конце концов, бутылку «Саузы» в дом, поняв, что желание расслабиться с помощью алкоголя кануло в лету, вытянуться на мягкой обивке качели позволяя требовательному к комфорту Нику снова устроиться на себе сверху.
-Ты опять утром разгибаться будешь.
Это так. Как дань тому, что вроде как не всё равно. Потому как на самом деле очень не хочется покидать мерно поднимающуюся, удобную для вынужденного изгиба и прогиба тела, медленно, но верно становящуюся родной во всех смыслах грудь. И удобно и спокойно на ней, привычно так, словно всю жизнь на ней спал и покидать занятых позиций не планировал. Что, всё-таки, творится? Для чего, для какой необходимости планку поднимать, если и так уже практически на тысячу процентов уверен, что не получится «может быть». Ведь уже всё ясно. От одной мысли, что этот день может больше никогда не повториться… Что не будет больше варианта увидеть, поговорить, послушать всё это недоступное пониманию, но так принимаемое душой семейство… Не повториться возможность прижаться вот так, всем телом… Одна мысль о такой вероятности заставляет невольно плотнее прильнуть к тёплому боку. Что-то… Кажется так себе сильно… Что хочется попробовать. Попытаться, начать, а там… А там. А там уже решать по мере появлений условий задачи. А пока… Какие бы цели не преследовались такой вот спонтанной вылазкой… Вывозом! А одно получилось точно. Просто увидеть. Чуть прикоснуться и всё… И терять уже очень много! И уже мысли не о том «да» или «нет». Голова как-то самостоятельно высчитывает, что до конца недели всего-то три дня. Мало, чёрт! Так мало… и ночь короткая… И не хватит её на то, чтобы вдоволь хватило вот такого молчаливого контакта: просто лёжа и чувствуя. Дыхание, тепло, руку, без перерыва перебирающую влажные волосы на голове, мысли, желания. Они тоже ощущаются. Через кожу, порами, нутром. Не получится сказать «нет». Уже никак не получится. Почему, ну вот откуда такое чувство, что найдено что-то, что потеряно было давно. Очень давно. Так далеко позади осталось, что даже забылось. А теперь вот… Как будто… Как вспомнил. И забыть по своему желанию…
-О чём задумался?
-Ты не в курсе, наверное, но… В общем ты не хочешь об этом знать!
-А! Уже в курсе.
-А сам о чём мыслишь? Или я тоже не в курсе?
-Да нет, ничего такого… Хорошо просто. Спину вытягивает, отпускает напряжение, с непривычки вилами махать как-то… Вроде и сноровка есть, а всё равно на подачу надо было батю поставить, самому наверх уходить.
-Эстонская грамота, блин!
-Китайская…
-Нет уж! Китайская грамота мне знакома, а вот все эти ваши подачи, выдачи… Точно эстонская.
-Точно! Ты говорил… Я уже и забыл… Я вот думаю. Серьёзно думаю и… Не могу понять. Как, на самом деле, так получилось, что сам о себе ни сном, ни духом.
-Не знаю ,Сань. Честно и представить не могу. Я определился точно уже с тобой. Так… Ну, ролики там в сети, обсуждалки какие-никакие. Читал, смотрел, вроде ничего так. Точно понял только вот, когда в руках уже, как говорится, оказалось всё. Но у меня и вариантов особо не было. Что-то там где-то как-то ещё, но ты… Не врубаюсь.
-Я тоже, как-то не очень... Учился… Работать начал. Интересно было. Уходил и в учёбу и в работу целиком, а тут как-то… И не думал особо. Не планировал ничего. Так. Есть оказия, почему бы и нет? Только, главное, чтобы ночь и всё. Потом перестал так делать. Телефон поначалу давал, тоже вот, мозга ого-го! На какой надо оставлять номер, если точно чувствуешь, что, ну не будет больше встреч. Нет желания. Для чего обижать человека постоянными отказами или игнорами? Не понятно. Сейчас уже понятно, что не делают так, а тогда… Ну попросила, так попросила – держи. А подумать хоть на секунду, что она перезвонит, не для коллекции же попросила, да? Не-а! Времени не хватало. Ума стопроцентно не хватало. Чёрт его знает. И не задумывался, главное. Как-то для себя решил, что… Ну, вот не надо зацикливаться на этой части жизни. Рано ещё, надо много чего сделать до того как искать кого-то. Отсюда в город когда перебрался, гонка за лидером началась. В деревне школа девять классов. В городе два года доучиваться, потом институт. Работа нужна стала резко. Плюс жил у знакомых у маминых, а это, знаешь… Лучше на вокзале, серьёзно. Там ещё люди такие… Я к другому привык.
-Не удивляюсь. С такими родителями тяжко другие уклады жизни воспринимать.
-Не просто тяжко, как оказалось. Невозможно почти. Почему и возникла необходимость отдельной комнаты, хотя бы. И как-то так. Учёба, работа, учёба… В институте с первого курса стали на практику таскать. День на учёбе, вечером сижу секретарём работаю. Удобно им такое. У меня вроде как опыт нарабатывается, а тот с кем работаешь, ему платить не надо. Студент же. Почему-то считается, что практикантам опыт важнее оплаты… А там пара-тройка часов до начала занятий останется – на работу галопом. Кушать как-то хотелось, да и жильё оплачивать. Сюда особо часто не покатаешься, да и съездишь… Толку? Сколько можно за раз той же картошки взять? Как-то самому приходилось больше, а на всякие побочные сферы жизни уже сил не хватало. Даже думать о них, не то что… К концу института меня арбитражник к себе заманил. У них, в курсе, чисто опыт, образования нет. Ну, юридического точно. Ему нужен был кто-то со знанием языков и именно профессиональным образованием. Потом Юрка через время. И всё. Начались поездки, международный опыт начал набираться, интересней в разы. Первое дело своё помню, как вчера было. Трясло, веришь нет, крупной дрожью колотило, пока в зале все успокаивались, а слушанье началось и всё! Как бабка пошептала. Юрка после этого и предложил уже… Партнёрство. Понял он тогда то, что до меня ещё не скоро дошло. А так… Блин, да времени не было. Машина появилась, какая-то сексуальная жизнь началась, но тоже… Едешь, а в голове такое, знаешь… Симпатичная вроде девушка и голосует даже! По тормозам. Туда-сюда, уже вроде как и не надо ей никуда и тут, блин, щёлк! И начинается: согласно конституционным правам, поправка от такого-то, спорная ситуация, и пошло-поехало. Девушка, кто вы? Вам со мной точно не по пути! Мда… Чего-то я… Не определился как-то с самим собой. Да и… Слушай, ну и сам гонял… Тоже как-то без точного определения. Стоячка задолбит, скинешь её, к чёрту… Так если смотреть… По-моему, самая моя шикарная сексуальная фантазия - это отыметь в извращённой форме ювенальную юстицию! Почти всю, суку! Устану, правда до чёртиков, но зато удовлетворюсь по полной! Ойё! Кит, ну ты, блин! Я забыл!
Зато сейчас вспомнил! Когда на себе ощутил как это, не смеяться, когда смешно.
-Да уж… Доброте вашей, дяденька… Предела просто нет! Уф! Не любишь её, да?
-Сильно заметно?
-Не-е-е… Не. Не переживай! Вообще никогда не скажешь! А тем более, когда знаешь о сокровенной эротической фантазии, так и в голову не придёт ничего подобного!
-Ну, вот и отлично! Радуешь ты меня! Очень! Китён… Давай байки,а?
-Давай байки, а то я сейчас ещё невольно зевать за тобой начну, и совсем всё будет нехорошо. Всё! Спокойной ночи! Быстро!
-Спокойной…
Три дня подряд утро начиналось с мерзкого вопля всё того же петуха. Не издох он ни в одном глазу! Жив -здоров оказался. А ещё выяснилось ,что падать с забора – это вообще конёк такой. Не грохнулся с утра пораньше, считай: день не удался! И трупом прикидываться – тоже фетиш своеобразный. Хотя основной фетиш – это, конечно, хвост, который очень любил выщипывать Отти. А петух хвост любил… Просто любил. Но сильно! Потому после очередного падения с забора приходилось делать вид ,что всё вот это в перьях, на самом деле падаль давно, а вроде как уважающие себя собаки такое в рот не берут. А Отти себя уважал! Ну и хвост петуха тоже. Кусками. Если петух удрать неожиданно не успевал, то пёс начинал его очень сильно уважать, прижав лапой шею к земле и не обращая никакого внимания на дикие вопли «восставшего», с чувством и толком, не торопясь, уважал его хвост. Перо за пером.
Да.
Весело.
Всё было весело и уютно. И посиделки на веранде, и знакомство с миром деревни и даже любимая готовка стала звучать голосом Веры Андреевны, постоянно развлекающей рассказами, один веселей другого, пока сама хозяйка мыла, катала и консервировала летние дары, сохраняя их для зимнего периода. Много чего было, но почему-то в последний момент когда подошло уже время садиться в машину, все смешалось в одно яркое месиво, без возможности вытянуть из него что-то определённое.
И ощущение осени среди летнего жаркого дня. И глаза предательски щиплет, когда дядь Коля советует поскорее разобраться с правами и забрать его старушку «Вольво», а то стоит ржавеет в гараже от безделья, чтобы иметь возможность приезжать независимо от Сашки. Чтобы муторно в городе в одиночестве не было. Особенно когда сын к работе вернётся и его в доступе не будет. Нечего одному торчать. Собрался и приехал. Вот так, просто.
Вера Андреевна, выпустив из объятий сына, по ходу, не сомневаясь, обвивает так же руками, заставляя склониться и спрятать лицо на плече, пока не подсохнут глаза хоть немного. И держит ровно столько времени, сколько необходимо для восстановления хоть какого-то самоконтроля. И отпускает с сожалением. С явным нежеланием.
«Круз» уже чёрте сколько времени наматывает километраж, а тепло рук до сих пор остаётся. Не хочет рассеиваться. И своя ладошка держит жар широкой ладони. Не покидает. Как и чувство того, что позади остаётся. Что-то очень важное для себя. Как часть себя оставил. Муторно. Тоскливо. Пейзаж за окном меняется, бежит навстречу, тихонько бормочет музыка, молчит водитель на расстоянии чувствуя настроение, а внутри все застыло. Остановилось. Осталось в огромном ухоженном дворе. В светлом гостеприимном доме. Со ставшими за такой короткий срок дорогими людьми.
-Никит. Ты поднимешься со мной? Всё-таки память с твоего компа вытягивают, может там чего… Не знаю. Может мнение твоё понадобится.
Дядька… Какой комп? Какая память, чёрт… Зачем? Ну, зачем ты так? Как теперь? Как без куска души оставил.
-Никит… Ну… Ну чего ты так?
-Сука ты такая, Сань… Невозможная. Знал?
-Теперь знаю. Извинюсь, простишь?
-Нет.
-Понятно.
Вот и хорошо, что понятно. А простить… Слышь, мужик… Не прощают такого! Не прощают когда в душу лезут. Не прощают когда рубцы в ней оставляют. Светлые такие полосы на тёмном фоне. Как жить теперь дальше, зная, что вот там… Там, в любой момент… И рады будут. Как теперь, если… Стоит только выйти из машины и всё! И опять омут. Болото. Страх и паранойя, которые отчего-то заснули. Отчего-то стали маленькими и невзрачными. Там стали… А теперь пора назад. В темноту. Простить? А ты сам простил бы? Простил бы свет в месте где его не было никогда? Простил бы необходимость возвращаться в дождь, слякоть и всегда, всегда твёрдую почву реального существования, после яркого светила и мягких облаков? Сам бы… Вернулся?
-Я тебя о другом прошу…
Это что? Вслух что ли? Ну, всё! Вот всё! Вот последняя, видимо, капля для рассудка была! Всё! Уноси готовенького, чёрт!!!
-Да не пугайся ты так. Ничего ты не говорил. Просто видел бы себя, сам бы всё понял.
А может быть и нет. Может и рано ещё. Но с мимикой, с говорящей, надо что-то делать. А то так… Опасно!
-Я помню… О чём ты… И что сам обещал, помню. Пошли?
Пошли. Куда пошли, зачем пошли? Кто б сказал ещё. Хотя кто-то вроде что-то говорил. И там куда пришли, тоже кто-то, что-то говорит. Много. Чего-то говорит. Не совсем понятного. Какие драйвера? На что? А вот это вообще, что? И где? А, да? Ну, если это где-то там, фиг поймёшь, в районе батареи, то на какой сдалась эта информация? В районе батареи никто не шастает. А, драйвера всё равно надо? А их нет? Ну и хрен, честное слово, с ними! Какой диск? Установочный? Долго искал, паря, у кого спросить? Так поищи ещё, не нашёл пока. В смысле: у кого ещё спрашивать, если только не у хозяина? Кто тут хозяин? А! Правда что ли? Ну, так это… Ой, чувак… Отстал бы ты со своими расспросами, а? И так тошно, что аж… В смысле, куда пошёл? А, что такое? Слушай, чудило! Отвали, а! Ещё разок ручки вытрешь о дорогую сердцу рубашку и нечего больше вытирать-то. В смысле успокоиться? Да, кто бы по твоему поводу нервничал? Никто тут не нервничает! Тут все, вообще, без нервов к грёбанной матери. И умирают вокруг все обычно, без нервов. Да не то, чтобы. Просто тяжело напрягаться когда нервная система рядом лежит. Нет, не уточнялась такая мелочь! А хрен их знает! Может и нервничали, когда её видели. Саня? А, что Саня? А, вышел, ему позвонили? И что? А! Вон оно что… Нет! Саня не поможет.
-Ник, какого хрена?
-Что?
-Всё, ёб твою! Ты чего творишь?
-Стою, если что. Спецом для слепых могу объяснить, как это выглядит.
-Иди в машину.
-В магазин по дороге не сбегать? Или может письмо надо кому доставить? Так ты только скажи!
-Ребята, ребята… Вы чего оба?
-Исчезни!
Обоюдный рык в адрес послушно резко свалившего в неизвестном направлении, несчастного хозяина квартиры. В следующий раз точно подумает пять раз прежде чем пустит хоть одного из этих гостей.
Подъездная дверь мягко уводится доводчиком за спиной. Даже бабахнуть, по-человечьи, не получилось! Чёрт! Чёрт, ну вот, чёрт же! Навтыкают этих домофонов! Пнуть взять что-нибудь? Господи! Какого на самом деле творится, а? Так… Вдох. Выдох. Ещё. Вот так. Дышать. Глубоко по возможности и медленно. Думать. Головой, а не… Да и у задницы мозгов достаточно ,чтобы уберечь от такого поведения. Она же первая обычно и страдает. Так что не дура. Научена горьким жизненным опытом. Дерьмо, блин! Ещё только вот не срывало. Давненько, честно говоря такого не было уже. Звёзды на небе появляются. Тусклые пока, но скоро яркость наберут. Вечереет. Это вообще нормально? Потерять полдня из жизни – это адекват? Выехали в полдень, сейчас темнеет. Где промежуток? Куда делся?
-Ты его напугал до полусмерти. Да и меня тоже, честно признать… Может, объяснишь?
Что ты хочешь узнать, человек? Каково это, когда из полной апатии выбрасывает в крайнюю степень агрессии? Хреново! Переключиться не успеваешь. Руки взять в карманы засунуть? Вчера ещё не получалось. Во! Сегодня вроде ничего так. Скоро совсем-совсем жив будешь.
-Нет.
Да и в самом деле. Только и остается, что опереться о капот собственной машины и ткнуться лбом в сжатые кулаки. А что ещё можно? Сказать или сделать или ещё что? Нет идей в голове. Есть толика понимания. Наверное. Какого-то. Внутреннего. Понимание того, что на самом деле происходит с парнем. А вопрос глупый был. Очень. Ничего он не объяснит. Сам не знает потому что. Он не знает, тут не лучше. Стоять вот так посередине улицы, тоже как-то… Как без штанов, честное слово! И говорить что-то… Тоже нет желания особого. На грани человек. На максимуме.
Оттолкнуться от капота, опереться ладонями, постоять, искоса посмотреть на застывшее, упёршееся взглядом в небо изваяние и решительно вдохнув, направиться обратно к подъезду.
-Я пойду, заберу-таки ноут. Если он мне дверь сейчас откроет вообще. Ты подождёшь?
-Наверное.
Не шевелясь. Без эмоций совсем. Паршиво, чёрт!
Отбиться от расспросов, выслушать обвинения, забрать, выхватить, выхарить ноут с уже перенесённой информацией, уверить в том ,что все диски есть и всё будет доустановлено, и рвануть назад, упорно глядя под ноги и боясь поднять глаза. Боясь не увидеть того, кого не смотря ни на что, видеть хочется. Выдохнуть и уже спокойным шагом дойди до машины.
Рука, ищущая замок зажигания никак не хочет вставить в него ключ, пальцы непослушные как замёрзшие. И что? И как? Да и! Будь, что будет!
-Куда?
-Ты прикалываешься?! Сань, ты, блин…. Ты серьёзно сейчас? Ты на самом деле после этого концерта ещё спрашиваешь – куда? В общагу, дьявол!!!
Пара минут тишины. Замершее изваяние сейчас сидит за рулём и смотрит прямо вперёд через лобовое стекло. Ещё минута неподвижности и взревевший двигатель пугает расслабленно шагающих по придомовой территории жителей близлежащих домов, визг покрышек, кажется, слышен на два квартала вокруг, резко стартанувший с места и почти на двух колёсах вошедший в поворот джип, заставляет многих покрутить пальцем у виска.
В общагу? Без проблем! А, главное быстро! Плевать на ПДД, плевать на всё и всех вокруг! Всё! К чёрту! К бесу! В Люциферу в преисподнюю! Хватит! Достаточно!!!
Глаза не видят, не фиксируют происходящее перед капотом, в них, заслоняя действительность, разлетаются на мелкие осколки все мечты и надежды. Какофония матов, проклятий и возмущённо взрывающихся клаксонов не в состоянии пробить рокочущий грохот крови в ушах.
-Сашаааа, Саш остановись!!! Саша, пожалуйста, ты по встречке едешь! Сашаааа!!!
Щелчком возвращается окружающий мир. Резко достигают сознания звуки, образы и собственные действия.
Круто вправо и по тормозам. Встали. Отлично!
-Что тебе надо? Что тебе, чёрт возьми нужно?
Ответ не нужен. Хорошо видно побледневшее не смотря на загар лицо, посиневшие губы и как обведённые, резко запавшие глаза. Тут ни один ответ правильным не будет, что не придумай. Лучше уже промолчать, вжаться ноющим боком в дверь и дать разрядиться той буре, которую сам же и спровоцировал. Не совсем понимая, что конкретно происходит, не двигаясь позволить засунуть в карман своей рубашки пухлую пачку наличности и не определяясь ждать дальнейших действий.
-Это на дорогу. Собирайся и выметайся.
-Саш…
-Убирайся!
В мозгах начинает гудеть на одной ноте от крика, а Саша вдруг резко оказывается очень, очень близко. Так, что невольно откидывается голова, чтобы упереться в стойку и лишиться вообще каких-либо возможностей двигаться.
-Исчезни! Пожалуйста! Я ошибся! Я рассчитался по полной! Я никогда, слышишь меня? Никогда ни с кем… Ни перед кем! Ни в жизнь! Уйди!!! Я тебя очень прошу… Уйди…
Последние слова доходят с опозданием. После сотрясающего машину и глушащего вопля начала, окончание, тонет в ещё не осевшем звуке своим отчаянно-тихим шёпотом.
Вытащить из кармана и положить на приборку деньги, забрать рюкзак, оставив на сиденье все навороченные элементы технического прогресса, неодушевлённым мешком вывалиться из машины и бездумно, словно только что была проведена лоботомия, поплестись в общагу, куда так рвался… Куда так надо было… Чтобы свернуть окончательно нервы Сане и обрушить любой мостик к отличной от до сих пор ведомой жизни. Так переломать всё, чтобы и вариантов не осталось даже одним глазком глянуть на то, как может быть не так. Полтора часа плестись до общаги, зайти в комнату, увидеть две довольные физиономии, невольно вытянувшиеся при его появлении и, споткнуться о фразу Миши, выбивающей все остатки самообладания и попытки самоконтроля:
-А мы тебя уже и не ждали, вообще-то.
Предательская мысль о том, что и здесь никто больше не ждёт, а там где могли бы, уже тоже некому, разворачивает обратно. Управляя и направляя, поднимает с кровати, на которую успел опуститься, обувает назад сандалии, забирает для чего-то рюкзак и протягивает руку к двери, чтобы убраться, как везде и просят. Исчезнуть. Уйти…
Маша, как находящаяся ближе к двери реагирует быстрее жениха и успевает захлопнуть, уже начавшую открываться дверь.
-Что случилось? Ник, ради Бога, ты куда собрался?
-Братка, что происходит? Ты где вообще? Ты куда, чёрт?
Через полчаса невнятного бормотания уткнувшегося в колени Мыши Ника, картина более-менее становится понятной. Почти даже не сильно удивившись, Михаил, спокойный и непробиваемый, совершенно не подверженный эмоциям человек, срывается с места, что ужаленный и награждая яростным шёпотом, громче под осуждающим взглядом невесты не получается, друга всеми известными нелестными эпитетами, одевается и исчезает за дверью. Знакомый звук двигателя заведённой «Ауди» вытаскивает сознание из омута самобичевания.
-Куда он?
-Догадайся…
-Что?! Зачем? Мышь, верни его!
Красные от не пролившихся слёз глаза смотрят так испуганно и умоляюще ,что первоначальная идея задать товарищу хорошую взбучку как-то сама по себе сходит на нет.
-Нет, Ники. Нет, не буду.
-Мышка… Маш… Ну, Машуля, ну пожалуйста! Как я в глаза ему смотреть буду? Машенька, я тебя очень прошу, верни его! Дай телефон, я сам позвоню. Мааааш!
-Что ты делаешь, Ник? Что ты творишь?
Кто бы самому сказал! Чтобы знать, что отвечать. А на самом деле… И так понятно всё. Предельно.
-Не знаю… Несёт куда-то. Только вижу и… Блин, если у людей две сущности, то вот моя вторая… Она проявляется с ним. Только с ним, Мышь! Я же никогда, ничего подобного, а тут… Не знаю я…
-Это я и без объяснений поняла превосходно! Когда первый раз номер его набрала. Как услышала про хамство, так и догадалась на месте. Ник. Ты может и обидишься, но ведь это я сказала как тебя вывести можно.
-Я знаю.
-Рассказал?
-Нет, Мышь… Нет. Ничего он не рассказывал. Только кто б ещё мог втолковать, что и как, если не медик, а у него юристы всё больше в знакомых. Врачей нет. Вот и… Долго догадаться было.
-А! Ну, да. Наверное. Почему-то мы с Мишкой знали, что что-то такое ты выдашь. Решили: если родители и на самом деле толковые, то почему бы и нет?
-Родители… Там родители такие, Маш! Там… Родители! Такие, прямо… Мечта… В чём-то из-за этого и… Вынесло.
Сменить положение, позволить подруге усесться себе на колено и ткнувшись лбом в плечо, замолчать, переваривая весь долбанный день, пытаясь проанализировать собственные ощущения, выискивая возможность просчитать место и причину спровоцировавшую выход агрессии из-под контроля, пока маленькие, такие знакомые и привычные ладошки безостановочно гладят по голове, упрямо прижимая непослушный вихор на затылке.
-Страшно, Ники… Я знаю. А когда видишь то чего у тебя никогда не было, но всегда так хотелось… Это, знаешь… Это как пути нет. Появляется, что терять, хотя вроде и не приобрёл ещё ничего, а всё! Уже совсем не объективное суждение и зависимость решений напрямую от того, что хочется себе в постоянное пользование. Оно сбивает сильно, конечно. Скажи мне... Каким твой Сашка с годами станет?
-Афигительным! Честно! Он на отца похож... Сильно очень и в мелочах даже, а дядь Коля он… Я не знаю, как сказать… Он такой… Папа! Блин, Мышь, я не могу…
-Можешь! Всё ты можешь! Уж мне не говори вот это своё «не могу»! Мне лучше всех остальных известно, что и сколько ты можешь! Ты… Ох и дурень же! Кивай, кивай головой, конечно, правда! Ты его рвёшь, Ник. Понятия не имею как у тебя к нему, а мне очень дядечка понравился. Сильно понравился! Надёжный какой-то, спокойный, уверенный. Стабильный такой и тёплый. По-человечески тёплый. Душевный. Он тебе совсем-совсем никак?
Мария вытягивается, стараясь поднять тяжёлую во всех смыслах голову со своего плеча, меняет положение собственного тела, и приходиться всё-таки взглянуть ей в глаза, утихомиривая чёртов нудёж бока.
-Мда…
А и сказать больше нечего. Ответ согласно закону Ньютона стекает по щекам и повинуясь силе тяготения срывается вниз, чтобы оставив за собой влажные следы хоть как-то снять напряжение от физической, эмоциональной и нервной нагрузки не одного дня.
-А ты говоришь… Верни… Нет уж, парень. Сам не можешь, Мишка сейчас ему объяснит. Он не в чём, кроме твоего личного благополучия не заинтересован, нет смысла даже говорить об этом, а поговорить и выслушать вторую сторону… Да нормально всё сделает! Тоже не дурак. Вот зачем так, а? Себя на куски, его на ремни и ради чего? Независимость? Так ли она тебе нужна? Ник? Вот то-то и оно… Что пошла она… такая независимость! Цена уже слишком высока. Уже выше допустимого… Для обоих, Ники. Ты уже не совсем за одного себя … Уже на двоих.
«Спокойный» парень Миша, оказавшись через пятнадцать минут, не смотря на то, что у нормальных «нервных» этот путь занимает от получаса и более, возле Сашиного дома, благо знаком с адресом ещё со времени возврата долга? и проведя разведку на местности, очень быстро соображает, что ехал сюда зря. Похоже на то, что не только дома никого, но и не возвращался даже никто. В окнах темнота, на асфальте белым пятном сияет номер «Крузака», точно определяя его отсутствие на отведённом месте парковки. Отлично! Осталось надеется на то, что чапающий: «по-моему, от «Салтыкова», Ник, шагал от машины. Да даже если нет, по-любому на «вы» его попросили где-то в районе восточной ветки. Главное, чтобы мужика не потащило никуда погонять – это будет просто голубой зверёк! По тому, что объяснил этот…! Этот! Дибил чёртов, Ник! Дядька точно не совсем полностью в адеквате-то!
Не, ну идиот же, а! Шок! Это по-нашему, а Ник – это шок по любому!
Фонари центрального освещения улиц, светящиеся окна домов, фары встречки и уверенно обгоняемых попуток – видимость практически стопроцентная, не смотря на вступившую в свои права ночь. Город - и этим всё сказано. По количеству света разницы в сутках толком нет. Зато видно всё на довольно приличное расстояние. И припаркованный у тротуара джип без признаков наличия водителя виден задолго до того, как «Ауди», не смотря на не малую скорость, доезжает до него.
Остановив свою любимицу ровно за «Круизёром», Миша обходит машину.
Признаков водителя нет только внешне: потушенная оптика и молчащий двигатель не всегда означают, что авто пустует. Сидит человек в машине, сложил себе руки на руле, уложил сверху голову, отдыхает. Вроде как. Если не знать произошедших часа три уже назад, событий, то можно было бы так думать.
Тихий стук в окно возвращает в мутор реальности. Глаза выхватывают из общей картины окружающего мира ходящие ходуном желваки на лице явно недобро настроенного Никова друга. Если бы не взгляд: явно выраженное сожаление и даже что-то похожее на вину видно и при свете фонаря, можно было бы решить, что злость направлена в сторону сидящего в машине.
Стекло чуть уходит вниз.
-Садись…
Мягко отпускает замок двери, «нутро» чужой машины принимает гостя в комфортное, не спортивное сиденье, приглушённый, спокойный свет индикатора, чуть слышный хлопок захлопнутой за собой дверцы и… И охватывает пропитавшее салон безразличие и тоска, ощутимая кожей и давящая на грудь, психологически мешая нормально вдыхать. Тяжёлая атмосфера раздумий и сожалений. Обо всём, видимо. О самом факте встречи в первую очередь. Так чувствуется. Так ощущается.
На колени ложится что-то прямоугольное и не очень тяжёлое. Сверху укладывается картонная небольшая коробочка.
-Мне это не нужно. Я на самом деле только вернул утраченное по моей вине. Ничего больше. Дипломы ваши в нём. Всё нормально.
Неживой голос. Да и вид не лучше. Как-то не контачит тот человек, из меньше чем недельного прошлого, и этот… Настоящий. Как не он вообще. Откинулся на спинку сиденья. Молчит. Смотрит вперёд. Интересно, что видит? И видит ли что-нибудь вообще?
-Знаешь… А ему ведь физмат на фиг не нужен. Учится только потому, что у отца хорошие отношения с ректором. Договориться смог. И на счёт общаги для обоих и на счёт сохранения фамилии в тайне. Больше просто никого настолько близкого не было. Ну, в столь желанном Нику гуманитарном, чтобы на журфак поступить, точно никого. Он журналистикой болен практически... А заканчивает... Не то… Даром, что на «красный» прёт…
Получается немного завладеть вниманием гостеприимного хозяина «Круза», по крайней мере голову склонил к источнику звука. Хотелось бы понять ещё степень заинтересованности и необходимость дальнейшего сотрясения воздуха. Да и тему звуковых колебаний, тоже было бы неплохо определить. Что говорить в такой ситуации человеку? Какая тема нормальной и уместной будет? Молчать нельзя, да и вообще это не самая сильная сторона: ждать и догонять – не живая тема. Как и сидеть в тишине и хрен поймёшь чего высиживать. Что-то надо… Веское… Или весомое на самый крайняк. Есть, в принципе. Есть тема. Как бы не разозлился дядька, как бы не жалел о чём он там жалеет ,а интерес так быстро не исчезнет. Сделаем. По теме.
-Мы в лагере с ним познакомились. В летнем. Лучшие ученики школ, он в своём районе олимпиаду по английскому выиграл, я в своём и, по путёвкам. Там так. Лагерь вроде, но такой... Как бы международный. Не здесь, нет. Уезжали далеко, я уже и не помню точно. А там, короче, носители оригинального языка на лето приезжают, ну и все в свободном полёте: хочешь не хочешь, а общаться как-то надо, вот и… Они наш, мы их. Практический обмен такой. Вот там и познакомились, ну. Разговорились: с одного города, оказывается. А обратно приехали, батя сначала Ника домой завёз, потом меня на дачу собирался отвезти, ну и сказал ему, мол, отпрашивайся и с Мишкой вместе до конца лета. Его отпустили. Мы на даче ещё почти месяц вместе пробыли, а потом разошлись как-то в разные стороны. Районы разные - в гости так не нагоняешь, да и он не часто мог выбираться, а к себе не приглашал никогда, меня бы батя повозил, без проблем. А так… Разбежались в разные стороны. А потом... Через… Года два, наверное, может чуть больше, может меньше, на дачу с отцом поехали. Октябрь уже был. Они с матушкой не закрыли нормально домик на зимовку и нам пришлось потом, позже уже ехать. Приехали туда, там колотун такой серьёзный – не город, определённо. Пошатались по участку, лопаты там собрали, кружки всякие, фигню короче раскиданную сгребли, а в домик и не заходили. Эта вся шняга на веранде живёт, мы в комнаты и не проходили: там ловить нечего было. Не застонал бы он тогда… Не мучился бы ты сейчас. Весной нашли бы и… Да, карнавал полный, короче. Бразильский, мать его.
Сбивается речь от до сих пор живых воспоминаний и ярко рисуемой в голове картинки более чем возможных событий. Случайность… До сих пор страшно, что бы было не случись как случилось. Не сработал бы господин Случай и… И необходимости сидеть сейчас здесь и переживать всё заново, точно бы не было. Вообще много чего бы не было. На возраст прожитых Мишей лет… Хорошего куска жизни бы не было. Другим бы был, понятно, но… Другой – это не то… Не так…
А тема правильная… Слушает, дядька. Молчит, правда… Так пока и обсуждать особо нечего.
-Его я услышал первый. Пошёл. Интересно же. Не дошёл: меня отец в стену как впечатал, да ещё с дури с такой, что… Дышал потом полчаса, в себя приходил. Батя, его, оказывается, тоже услышал, просто я не знал, что он близко к стене дома был, там стенки-то. Картонные. Ну и я пошёл, а он как увидел, испугался за меня и впечатал, чтоб не лез, вперёд батьки в пекло. Сам полез. Естественно. Чин уже хороший был, табельный с собой возил, а уж осенью на дачу, так вообще без вариантов. Ну и ствол достал и туда. Выходит, глаза… До сих пор не придумал с чем сравнить. Ну, не маленькие такие. И мне такой, типа: «сына! Сходи глянь, а! А то мне или кажется… Или не кажется». Понятно так всё сразу стало. Я ещё хотел посоветовать ему таблеточки там попить, травки какие для зрения, но чёт не стал. Вид был какой-то у него. Не радующий. Пошёл. Офигел. Присмотрелся. Окончательно прифигел. Этот… Вот в футболке, понял? На полу: мебель вывезли же уже... Только куртку папкину под бошку запихал и всё нахрен! И лежит такой весь. В кровище. Старая кровь видно же: футболка колом и давненько явно, а главное, не видно, сука, ни хрена что там и как. Атас, короче! Я его тронул а он… Блин! Как бы так понятней бы… Короче ледяной вообще, как вот уже готов совсем, а лоб огнём прямо. Мама дорогая! Мы с батей давай его кутать давай, шевелить как-то, а этот на все трепыхания только стонет, глаза не открывает, говорить не говорит ни хрена ,ну в отрубе, в явном. Батя его в машину... Переживал ещё: мол, мальчик как бы это не младенец, ну ни фига, типа того, чтоб не уронить, не брякнуть о землю, а поднял и такой: – фигассе! Вообще ни черта пацан не весит… До города, типа, на руках донесу и не устану, ну… Ну и как два придурка: в машину и домой! Домик, дибилы, так и не закрыли, понял? Ну… Домой пока ехали он вроде как очухался, на меня посмотрел и опять в глухую несознанку как батя говорил постоянно. Я блин, хорошо помню как всю дорогу с переднего сиденья его укрыть пытался. Он босиком, в этой футболке... Мне в куртке как-то неплохо так было, а этот... Трико и короткий рукав, блин. И ноги голые… Босой был… Приехали, матушка как увидела! Думал, её раньше в реанимацию везти придётся.
Поток слов сушит рот и делает язык большим и неповоротливым, но что-то не даёт остановиться, толкает вперёд, заставляет говорить, будто если замолчать и наступит тишина, произойдёт что-то непоправимое. Эмоциональная скорость вместе со сбивчивостью рассказа транслирует прямой передачей настроение и состояние рассказчика на тот, уже такой далёкий, но такой слепящий ощущениями по сей день, момент.
-Ну, матушка пока успокоилась, этот более-менее очухался. Батя ему такой: чего стряслось, что в общем происходит и как к чёрту ты в таком состоянии на даче оказался. А этот лежит, глазами лупсает и улыбается так… как…. Ну не совсем в своём уме. И молчит. Вообще, ни звука то есть. Тишина! Матушка тогда тоже так это активировалась и такая типа того, что: а толку беседы разговаривать? В больницу и бегом, а этот, прикинь… Сорвался с места, резко так рванул, упал, согнулся и орёт как в ужастиках, аж до воя какого-то изнутри такого… Нечеловеческого, какого-то. Знаешь, не речь, толком не звук даже, в реале - вой! Во, жуть, блин! Он на фразе: «только не в больницу, пожалуйста, только не в больницу, он её убьёт, если узнает, только не в больницу!», как зациклился… Раз десять, наверное, произнёс. А мы, это… Народу-то прибыло, ну... Стоим теперь уже как три придурка и… В упор ни фига не врубимся. В три бестолковки, а толку - ноль, ну. Кого, за что, какого хрена вообще, ну? Не-а! С темы не слазит. Вот одно и тоже и всё. Подуспокоился немножко, руку к боку жмёт, понятно ,что там чего-то не то, лицо такое… Малиновое прямо, а ноги, голые же, так они такого… Ну, мёртвого цвета. Такого... Сине-белого и кожа такая, прям видно было, ну… Не живая какая-то. У нормальных людей такой не бывает. Батя ему тогда... Тоже тот ещё молодец, ну. Такой, ну мент, блин! Типа того: или ты говоришь, или иди, в общем, сдыхай где хочешь, но только не у нас на даче. Не, ну понятно, что он чтобы вот это стресс сдёрнуть, да чтоб Ник хоть очнулся немного, а этот… Ой, бля и офигели же мы всей толпой тогда! Он, прикинь! Башкой кивает, типа того, что всё понял и к двери шасть бочком и стоит, выпустите, мол – я пошёл. Ну, вот… Мы тогда втроём, строем просто вышли в аут! И долго потом обратно заходили. По одному. Кто как смог, короче. Матушка, это… Фиг с ним, такая. Не в больницу, значит давай смотреть чего там, и бате показывает, он ,мол, в сознании – понимает всё, типа того. Ну, вроде как надо как-то, хоть что-то, а потом уже расспрашивать. Ну и Нику, в том плане, мол: раздевайся, давай, целиком, ну типа она привыкшая, хоть и не медик, а пацанов, нас то есть, бояться нечего. Ну, вот тогда порезы все эти видно стало. И ключицы, знаешь… Я вот прям запомнил сильно их именно, больше чем порезы даже. Он сам белый-белый, аж голубоватый какой-то, бок такой… Чёрно-малиновый, ключицы эти, они как острые и будто врезались с обратной стороны в кожу, и рёбра ещё... Сначала то как они кожей обтягивались, а потом, когда его положили уже и матушка начала руку ему поднимать, они прям… Шок ,сука! Вот видно было, одна часть, короче на месте стоит, а вторая за рукой потянулась. В смысле вот одна и та же кость, а короче на две части. Я думал блевать пойду от восторга, честно. Это… Это, вообще, было! А потом… В курсе его обезболить невозможно, короче ,если не знать как?
Кивок головы подтверждает осведомлённость в данном вопросе, вызывая удивление и заставляя пристальней присмотреться к молчаливому собеседнику, которому за столь короткий срок стало известно столь многое.
- А ты в курсе, да? Многое он тебе рассказал... А об этой части своего существования не говорил?
-Может быть, Миш. Я немного тогда не в ракурсе был после ознакомления с семейством… И причинами паранойи.. Пропустил что-то точно. Но столь подробно, определённо, не распространялся.
-А! Ну, тогда ладно раз не распространялся. Паранойя… Да, блин, знаешь! Хотя уже знаешь, ну… Маются причины для паранойи, вот просто толпа фигова причин-то! Звездец, конечно! Полный. Да и… Так посмотришь же, да? Нет, ну согласись - атас какая машина ведь, верно? Роста двушка, вес пропорционаленый, подтянутый весь, спортивный, здоровья по идее пять тонн, а по факту… Без очков или линз только за руку передвигаться может, снимает и ну видно же! Глаза, хопа! и поехали куда-то в кучку укладываться и мимо смотрит, слышит, оборачивается ,а смотрит мимо, блин! С лекарствами тоже проблема, ну. Алкоголь! Это вообще жесть! Колбасит его, по-чёрному! Да и там… Тоже в курсе, да? Ну… Зато души в нём… За всё недостающее здоровье, видимо… Башка тоже - дай Бог каждому, но каждому он её такую хрен даст, они у него видать, у самого на пересчёт! И терплячки! На пятерых - честно! Матушка же его обезболить-то не смогла тогда… А там всё… Да хана там была полная. Загнило всё. В грязище. Хорошо холодно уже было, а то ещё и черви бы, легко, ну. Открытое же. Мы его с батей держали, а она… Уй, я бы издох, честно! Я и так почти вымер только от того, что видел, да и бате как-то фиговастенько было. Она… Фу, блин! По живому… Терпи типа, и… Ну промыла там, чтобы увидеть хоть что-то, а потом… Нож ,короче, прикинь. Такой небольшой. Мне типа того, чтоб на ноги сел, бате сказала руки держать, а сама побрызгала там чем-то, а ему пофигу всё равно на это было и… И давай всё это обратной, тупой стороной лезвия вышкрябывать, ёпрст… Меня мутило так! Никакой бодун, сука, рядом никогда не стоял! А этот дёрнулся сначала так, что и меня сбросил и батю откинул, не смотря на рёбра, а потом такой типа, всё! Всё, мол, я понял, как это будет: больше не дёрнусь. И ни движения больше, ты прикинь! Атас, человечище! Слёзы только бежали и губу он себе профигачил зубами и всё, блин. Я за него тогда… Ныл так! Как, блин, на себе ощущал. Муля его выхаживала потом долго, конечно. Он же, она это… Решила, что температура от воспаления, ну от того, что загнившее всё было. Антибиотиками фигачить начала, и такая тоже, в курсе: а вот фиг его знает, работает это или как? Морфин, блин не сработал, чего там какие-то антибиотики, ну. А этот, где-то на второй день уколов, как давай кашлять, короче, ну она и врубилась. И антибиотики, слава яйцам, работают и температура, по ходу ещё и из-за бронхита, или воспаления лёгких выдавала. Батя с ним тогда поговорил, когда он уже так это… Ну, на человека стал похож. Местами, правда, но всё же. Ну и Ник ему так это, мол… С батей, траблы. И всё. И ничего про него не рассказывает ,что да как. Батя скатался в общагу, там никого: здание под снос готовится. Он по своим там, нашёл, короче, куда переехали. Приехал к ним, такой, ксивой помахал, а Ника, мол, увидеть можно? А тот ему, такой: а короче срулил сучёнок, в неизвестном направлении. Бабки, типа, спёр и свалил, прикинь, тварь! Отец домой приехал и мне так… Ну, тихо так. Типа мол: может такая фигня быть? Я тоже так это... Да фиг знает: человек чужой. Кто его? Но вот только с бабками он, в окно сиганул, что ли? Так получается? И приодеться как бы, типа ну никак в линию судьбы не укладывалось. Ну, муля тут тоже. Пожрать купить, оно тоже видать вилы было, а потому сейчас на любое попадание в желудок рвота открывается, ну долго не ел. И ноги вусмерть убиты, он же пешком на дачу фигачил, они у него потому так и выглядели. А матушка, в том плане, что блин, уж шлёпки какие-никакие, но мог бы на стыренные приобрести! Батя тоже как бы, ну не дибил же, такой, ну ага! Ясно-то всё, только вот хня какая-то один хер. На следующий день решил вернуться, ну так… Осторожно уточнить пару моментов не определяясь, что он в курсе где «вор»-то обитает. Съездил. Домой прилетел, Ника в охапку и это… Такой, что за фигня на самом деле творится, ему. Он глаза вытаращил и: ничего - мол. Отца вынесло тогда, конечно… Он, в общем, приехал к родокам Никовым, а козла этого дома не было и мама дверь открыла, короче…
-И тайное стало явным…
Без эмоций. Не спрашивая, скорее утверждая, банальная констатация факта, холодная и бездушная. Если не обращать внимание на побелевшие и хорошо определяемые в темноте пальцы сжимающие рычаг ручника – то можно даже подумать ,что человеку, вообще как-то ровно на какого-то там непонятного Ника, и уж тем более на его проблемы в прошлом или будущем.
-Я так понял, там даже вопросов задавать не надо было, всё видно стало сразу. Прям большими буквами написано всё, прям на лице. Батя Ника тогда… Я думал, он его бить начнёт, тупо. Ну, тот сказал всё. И как и почему и отчего. Па, тоже не без возможностей, а тут сел, знаешь и сидит… Типа того: чёрта с два чего сделаешь с такой фигнёй. На время его мол прикрыть можно, но даже с заявлением, мол, от матушки Ника и то ненадолго, а потом… Вообще абзац будет.
-Верно… В вопросах семейного насилия если что и поможет, то скорее всего не закон… К сожалению.
-Да я… В курсе как-то, ну… Короче так и получилось знакомство, или как это правильней? Братишка появился. Я так его выпрашивал у родителей, а тут – сразу! Готовый уже полностью. Родоки Ника-то уже не отпустили, да и куда с таким беспредом, блин! Этот егошний, яйценоситель сказал же, что типа не будет трогать мать, если не будет даже слышать о нём. Объяснил почему, ты ж…
Да, кивка вполне достаточно. Можно не вдаваться в подробности и так понятно.
-В курсе, ну. Вот так батя и начал по тихой документы там, ну так, чтоб тихо всё. Город один, фигли. Так ,что паранойя, да. А Ник, он… Видишь, он как узнал, что матери попало только от упоминания, совсем потух. Да это… Батя сделал до фига, в том плане, что без вопросов. Помог абсолютно всем. Со школы документы перевёл в мою… Ксива, чего там. Много может. С вышкой тоже. Ник же, видишь… Он же с этой фигнёй своей… Ну с нестоячкой с этой. Он одно время с ума сходил, прикинь! Вот в прямом смысле. Срывался на пустом месте, а машется толково: предок его к груше чуть ли не с рождения приучал, удар поставлен и по-человечьи так! Опасный прямо был. Я его и так оттаскивал, а сам честно говоря… Да с ним мало кто справится может. А дибилов в мире, не поверишь! Ну, вот понтокорявка на понтокорявке! И лезут, и достают его упорно. Суицидники сука! Говоришь человеческим языком: шары протри - на кого ты кидаешься? А там бронь крепка, ну… Был период, я чуть ли не на поводке его водил, пока не понял - что к чему. Да и понял так… Со смеху помереть легче. Это… Это перед поступлением было. Утро, да? Ну, сам в курсе, да? Ну да – ты, слава ему, в курсе, ага. А Ник вот не был, ну. Короче глаз продрал, глянул такой, спит чудо двухметровое ещё, думаю, ладно, я так… Шустро! Ну, шустрю, короче себе спокойно и тут! Тема вообще! На всю комнату такое: «а ты чего делаешь?» И голос такой... Заинтересованный. Я, блин, чуть не обосрался, вместо того, чтобы кончить, ну! Говорю: ты блин офигел?! Он такой: да не - типа. Интересно просто. Там я ещё разик фиганулся. А когда понял… К муле, в общем, пошёл. Долго пытался ей намёками чего не то донести, пока она не рявкнула. А потом… В общем, там фигня такая, что она опасна реально. Гормональный фон повышается постепенно короче, тема в том ,что органы вырабатывающие всю эту шнягу, они в порядке, а вот из-за вот этой… Ну потому что он не может скинуть, короче от этого и агрессия и мотания из стороны в сторону, и вообще - эта фигня чуть ли не смертельна. Я фиг втолкую нормально – это Машик, та не в напряг, а я… Не совсем врубаюсь. Ну и матушка ему и сказала как гасить стараться всё это говно. Вот у нас и танцор и 12 языков почти в полном идеале и это... Как это? Лингвист, или как он там? Он, короче, преподавать может спокойно, причём несколько языков. Ну вот наш и инглиш - стопудов. И ещё что-то, по-моему. Такая вот загадочная птица, ну… Я это… Мужик! Я не к тому чтобы ты там чего передумал или что ещё… Просто… Блин, скажи мне сам: на фиг я тебе всё это, а? Испугался, понимаешь? Он приполз сейчас, ну вот перед тем как я сорвался тебя искать и такой… Блин! Никакой. На кровать брякнулся, я ему, типа: о-па! А кто вас ждал, если что? А он, ты прикинь… Вот как тогда. Дома... К двери. Спокойно. Он тогда… Я так смотрел и думал: ну всё! Сейчас или с крыши, или ещё чего... И оно вот… Опять… Вернулось это… Испугался я, если честно… Я тебе… Не знаю, даже для чего...
-Я знаю для чего, Миш… Вижу, понимаю. Слышу, в конце концов. Максим ещё предупреждал: с ним сложно будет! Очень сложно, а я… Сорвался… Не знаю. Теперь я уже не знаю, не уверен, веришь Миш? В себе уже не уверен. Я сам уже бояться начинаю! Как не повернись, а только хуже выходит. У меня опыта нет. Знаний таких нет. Думал силы есть, а и тут, судя по всему, ошибся. Ты не знаешь - зачем… Я не знаю ни как, ни что… Четыре дня и всё! И все идеи и планы на мелкие осколки, всё вдребезги, всё пошло в итоге не так… Думал - понимаю. Думал - как-то улавливаю желания, может и настроение, а по факту? А по факту: нечего мне ему дать такое, чтобы он взять согласился. Доверие не заслужил ещё, решил сразу - в открытую сказать, показать, что-то объяснить… Мимо, чёрт! Его ломали получается чёрти сколько времени, а я за неделю хотел выходит, вспять всё повернуть… Зацепить как-то. Сам видишь как оно всё поворачивается. Быстро не выйдет, надолго… Боюсь меня может не хватить. Уже не хватило.
Слишком глубоко в себя, в переживания ушёл, пока размышлял вслух. Забыл ,к чёрту, о присутствии слушателя, вообще, потерял мир вокруг – чуть не подпрыгнул в прямом смысле этого слова, когда голос со стороны услышал.
-Чувак, слышь… Не тупи ты так, ё-моё!
Тьфу, ты! Блин, так и обгадиться можно! Миша как сидел, так и сидит на пассажирском – никуда не делся, и слышал, главное, всё. Эх, соломки бы! Стожок. Хороший такой, чтобы падать не боясь. Вот к добру такая осведомлённость друзей, или как? Как это ни странно, но похоже - к добру! Нервничает парень чего-то. Телефон выманил из коробки и сидит, щёлкает слайдером без остановки. «Не тупи!» - и давай телефоном щёлкать! И ни слова больше! Это такой способ призвать мозг к ответственности?
-Я и так остряк-самоучка! Поделись уже, что ли? Чего туплю? В смысле - это я сам знаю, ты скажи: где и в чём? Миша! Хватит трубку доламывать – подсоби старику – втолкуй недалекому что от него скрыто?
Улыбается. Ну хоть щёлкать перестал – раздражает, чёрт! Без того мозг воспалён, а тут ещё под ухом: щёлк! Щёлк! Щёлк! Чёрт!
-Слыш, старик! Невод вытяни, а! Рыбка задолбалась уже трепыхаться! Уже позолота осыпается, к чёрту!
Сам-то понял, что сказал? Блин! Судя по сверхдовольной физиономии – понял! А донести по уму?
-Кто в качестве рыбки?
Ржёт гадёныш, малой! Вот ржёт же, а!
-Так, ну не ты точно! Ты так и не понял, да?
На всякий случай стоит покачать головой, чтоб точно дошло: доцент не супермозг! Туповат доцент-то, серьёзно так не умён!
-Чувак, ну ты, блин! Как я прям. Думал один такой дибил на весь свет, а оно вон что, а! Не один, оказывается! Круто! Не, серьёзно – круто, а то обидно было в своё время! Я в чём-то… Ну, окромя пола избранни… ка, да? Вот, в остальном… Ну, блин: один в один! Если бы не Ник, в своё время, я до этой минуты ходил бы весь такой в мечтах, веришь? Да не важно уже: веришь или нет, факт-то есть! Вот он – факт! Сидит! Я Машкой заболел вот точно, как ты - Ником. С первой встречи, сразу, хотя и не верил в такое, а вот фиг! На себе убедился – реал! Фурычит тема, ну. Там вот… Без Ника, хрена с два бы разгреблись сами, понял? Вот он тоже увидел. У нас шары шорами у обоих занавесились сразу, что у неё, что у меня, а он ничё так. Дар зрения, хотя уж какое оно у него никакое, а не подвел! А теперь наизнанку получается! Теперь я вижу, Машуня видит, а вы… Повылазило, однако! Я не знаю, Саш. Можно же так, а?
-Ты бы меня ещё послал сначала, а потом уточнился можно на «ты», или не стоит? Нет, вот мальчик Миша! Нельзя! Александр Николаевич и никак иначе!
-Не, ну воспитывали же всё-таки! Как-никак…
-Никак - ближе к правде. Да воспитывали ,воспитывали – не спорю! Можно Саша, можно как угодно, только закончи то, что начал.
Нахалюга! Это они все такие сейчас, или этих только на физмат спецом отбирают? Уселся поплотней и сидит с ехидной улыбочкой, косится! Исполнение канкана выжидаем? Хамы реально, как не посмотри!
-Он бесился после той, первой, вашей встречи. По-чёрному с ума сходил. Я серьёзно, не смотри на меня так недоверчиво – у нас комната двухместка, в курсе? Наша с ним. И ты думаешь, я могу чего-то не знать? Он себя изводил, окружающих доставал, его же за этот период ,что ты молчал и не объявлялся, бояться вся общага начала. До этого опасалась вполне правильно, а потом - просто без комментариев! Нет, ну таскать хавчик с нашего холодильника прекратили – это айс, конечно! Огромный такой, положительный крест! Но всё остальное… Можно было бы и без этого обойтись. В курсах – у нас к десяти вечера душевая пустая на хрен! Ник моется примерно в это время. Час народ близко от греха подальше, даже к дверям не подходит. Жить хотят, усёк?
-Миш… По нему видно: парень не слабого порядка, но на открытого агрессора он вроде не сильно похож.
-Да, ну блин ,серьёзно говорю! Косяк его вот этот идиотский, непонятки в душе, раздрай в башке и всё! Готово! Раз сорвался – причём на мне, два… Да, ладно тебе глаза такие большие делать. Я сам вымогнул. Не, дядька – я серьёзно… Там мой косяк был целиком, я его хотел расшевелить немного – получилось, ну. Только не думал, что он на столько не в порядке, что так вот будет… Жёстковато как-то вышло. Да и хер с ними, а то рельно прифигели!
Что там за бесы в этом ВУЗе учатся, если пара самых благообразных студентов в лучшем случае походят поведением на самых шкодливых чертей преисподней, а остальные, по их мнению: «реально прифигели»? Мда уж…
-Стесняюсь спросить, но уж больно интересно…?
-Чего? Да не, ну на фиг! Он не огребал никого: у Ника мозга - мама не горюй, ему такой способ и не нужен. Не, ну один раз пришлось, но он его так… Нежно. Очень. Тот крут был, ни одним яйцам так не свариться! Батя там, то ли магнат, то ли магнит – короче понял, да? Мальчику не хватает чего-то для собственного «я», вот он за счёт папы понт и наворачивает. Ник спокойно на это дело смотрел, вот серьёзно – ну в броне по самое не хочу, типа того. А тут как-то этот «магнатик» чапает по общему коридору с пачкой лапши, ну у папы нелады с магнатством короче на тот момент, видать были, да и хрен бы с ним. Короче, фигачит такой и тут, хрен его знает, что за кем, но короче, упал он. С лапшой, ясен день. Эта длинная спиралевидная скотина шустро так по половине коридора рассосалась и лежит себе – загорает, ага. Это чудо, прикинь! Встаёт и фигачит дальше: типа его вообще, это всё колбасиво напольное, ну ни хрена не касается! Ник ему в догонку такой, типа того: слышь, чмырёнок! А вот это чья трабла, по твоему уразумению? Ну, тот типа глухой с рождения, а в курсе же, да – техничек нет в общагах: графики висят, мы уже сами короче разгребаемся, кто когда общие территории убирает, ну и Ник-то, он же к грязи-то, вообще равнодушен в принципе, а к такому так тем более, ну короче - попал магнатик. Ники его очень аккуратно свернул, нежно так, по-родственному, носом натыкал во всё в это дело, значит, ну и заставил съесть всю эту красоту прямо с пола, причём без столовых приборов. Язык же есть? Нету? Так сейчас организуем правдивость данного высказывания! Короче… Ржали все, а этому куда деваться? За ним бегать мыть никому не надо, так что претензий не возникло, но запомнить эту тему – запомнили. А с чайками пасущимися в нашем рефрижераторе, так там вообще, даже без сворачиваний прошло всё! Мыша где учится, знаешь?
-Медицинский, если я правильно всё понял…
-Ну, так и вот! У них там… Блин, медики – маньяки ,я тебе говорю! А вот глянешь – фиг скажешь же, да? Короче! У них там всякие муляжи, макеты, учебные экспонаты… Блин! Смотреть страшно! Короче, фигня в чём? Она у меня, типа позаниматься, спёрла эту бошку человеческую. Понятно, что она вся такая силиконово-резиново-хрен поймёшь какая, но сука, как реалистична! Атас! Вот. А ещё у неё пластами всё снимается, понял? Кожа, там, короче, мышцы, глаза разбираются полностью, жесть, в общем. Ну и умный наш самый, чего сделал? Запихал её в кастрюлю, залил горячей водой, ей вроде как по фигу и ничего не происходит, поставил на нашу же, в курсе, конфорку, а за кастрюлей спрятал кружку с бульоном, понял? Да ты что, блин? В общаге не, что ли? Ты же с деревни!
-Нет, Миш. Я полгодика в общаге побыл и понять не успел, а потом на съёмную перебрался, так что таких прелестей студенческой жизни оказался лишён начисто! Весело там у вас, я посмотрю!
-Да уж! Не заскучаешь. Понятно – ты не в теме, короче. Объясню: прут всё, что можно сожрать! Серьёзно! Ездят, блин, круче чем у тебя под задом тачки, а на пожрать скинуться, ну в лом, что ли? Проще, короче у нас свистануть! Желательно уже готовое! Уроды, я те говорю! Так тема в чём? Заходишь на кухню, представляешь себе это дело, да? Печка значит, столы такие стоят, наш холодильник на ЗАМКЕ! Ни фига не помогает, они уже ключи сделали. Да чего ты валяешься-то? Я серьёзно говорю! Короче! Печка, да? На печке кастрюля стоит, пар из-под крышки идёт и на всю кухню запах мясного бульона! Чувак! Ты меня пугаешь! Уже понял, да? Тихо, убьёшься на фиг, угарать так. Но, блин это не всё ещё! У «товарища» в кастрюле кожица снята, значит, мышцы торчат, глазки такие наполовину вытащенные, брррр, блин! И на лбу записка булавочкой аккуратненько приколота: «ещё раз, сука, сунешься – поменяешься с ним местами!» Сработало, прикинь! Дядька, ты дыши хоть что ли, чёрт! Я-то не медицина! Так и кончишься тут…
Кончишься тут, точно! Только представишь и уже понятно, что памперсы такой вместимости не выпускают, а на факте каково? Инфаркт миокарда, тихо сполз и уже меняться местами как-то не страшно!
-Ну вы даёте, ребята! Уф… Так и забыть вдохнуть можно! Уй… Жёстко – правда! Подействовало, говоришь?
-Ага! Сразу, с первого захода! Они потом, в курсах, ходили, народ по тихой пересчитывали, вычисляли, кто ж в кастрюле был. Дибилы! Не нашли, но шугаться начали не по-детски! А с душем, знаешь… Ник просто никогда не пользовался тем, что его серьёзно опасаются, а тут вот… Занос, говорю же. Встал такой, в курсе, посреди коридора и такой, типа: толпа! Достали на хрен! В десять я в душе! Кто хочет – составляйте компанию! Он с татухой со своей мылся всегда один. Вот всю дорогу ждал, когда они все рассосутся, разгребутся ,а тут достала его тема, ну он и… Желающих проверить, что там может быть, так и не нашлось ,короче. На слово все, знаешь… Типа: ну его. Этого странного во всю голову чувака…
Да уж, Мишаня! Настроение сменил конечно, в позитивную сторону. Как-то вроде даже свет и цвета появляться начали. Только идей никаких не появилось и сомнения никуда не делись. И замолчал, главное. Тоже соображай мучает? Так вот то-то и оно. Отключиться на время можно, но оно всё, один бес, назад упорно тащится. И ведь на самом деле - упорно. Крутит вокруг и не пускает далеко.
-Он классный, Сань. Не знаю я, у меня такое чувство, что я его продать пытаюсь, но как, по-другому, что сделать… Или сказать… Прикинь, ну не знаю, чёрт!
-Не продавай, Миш. Не надо. Я и так, в курсе… На самом деле, парень. Не искал бы, если бы не знал этого почти точно. Внутри что-то знает. До сих пор уверенно в выводах. Только, как и что дальше, не знает.
-Поехали, дядька, а?
-Миш…
-Мужик, хоть ты не начинай, а! Соплей, слёз и что там ещё? Хоть ты не сомневайся! Он сам не решит, не жди.
-Я знаю…
-А если знаешь ,то какого тогда?
-Неуверен я, Мишань… Сильно не уверен.
-Уй, как оно всё, оказывается сумрачно ,чёрт! Давай так: я тебе стопроцентно гарантирую – он уедет с тобой сегодня! С вещами, гадёныш мозговыносящий уедет! А дальше… Дальше, ребят, никто, конечно ,ничего не скажет, но ты только запомни: ему нельзя оставлять право окончательных решений. Никогда нельзя. Фиг его знает ,может ты его и переделаешь и когда-нибудь он сможет, но сейчас… Любые вопросы способен решать. Любой сложности задачи по плечу, кроме тех ,что касаются его лично. Тем более если решение этой задачи может изменить его жизнь. И край фатально если ещё и в лучшую для него сторону. Это аут! Это всё! Тормоза в полик и заднюю на максимум! Он обладает таким эффективным даром самоуничтожения, что… Мат на мате, блин! Саш… Поехали. Не поверю ,что тебе будет сейчас спокойно дома в одиночестве. Не поверю просто, иначе ты бы уже там был. И давно. Да и вообще: второй раз в его жизни фиг бы появился! Давай соображай. Да, я тоже умею нормально разговаривать, не надо на меня так смотреть…
-Не в этом дело… Думаешь?
-Думаю, ну… Не спец ,но тут мне точно лучше видно.
-Миш… Если сейчас… Что-то… Идёт не так. Я не смогу больше, пойми. Я и так уже себя втоптал ниже некуда. И снова собираюсь это сделать.
-Всё! Я тебе серьёзно говорю: всё на сегодня будет в порядке! Дальше не ко мне… Я знаю с кем он там сейчас, приблизительно догадываюсь ,что там происходит. Видел, какой он вернулся. Всё получится. Поехали дядька! Ну, что я тебя как младенца, чёрт бы вас, педиков, подрал, вот серьёзно!
Впервые это слово ушло в личную зону. Впервые резануло слух своим смыслом, но не оставило царапину. Смысл гораздо мягче и нежней, чем отзвук. Почему-то стало интересно, сколько раз его уже слышал Ник, и как именно оно ложилось на восприятие? Надо будет уточнить, как возможность появится, а пока, вроде протрезвел от безысходности. Эх, риск, поговаривают, ты, благороден? Оправдай надежды, будь добр!
-Поехали! Но я оставляю за собой право его придушить в случае…
-Добро! Доболтались! Если успеешь раньше меня – он твой!
-Поехали уже! Друг!
-О, да! Я такой!
Уже родной и знакомый до щемящего чувства где-то в центре грудой клетки запах достигает органов обоняния, передаёт сигнал, обрабатывается мозгом и… Ойёй! Может сделать вид, что шарахнувшая после всех перипетий температура выбила из колеи и функциональности так, что даже глаза не открываются? Где там маничка терять осознание окружающего, чуть что? Нету? Зараза! Вот как надо, так, как всегда! Все в отрубе, в отрубе все, плохо всем до ужаса, никто ничего не может… А глаза открыть и даже плохо сфокусированный взгляд поднять… Это вообще ну, никак, в таком смертельно больном состоянии получится не может! Интересно ,поведётся?
-Поехали, а? Хватит уже, по-моему… И психовать и злиться… Обоим, Кит… Я виноват, знаю, но… Но ведь как лучше хотел. Ты поверь просто. С малого начни, а? Просто чуть-чуть доверься. Легче должно стать… Надеюсь не только мне…
Не повёлся… Чёрт!
Хочешь, не хочешь, а глаза приходится открывать, хотя и толку от них мало, пока не дотянешься до контейнера и не поставишь линзу на место. Ага! Привет, мир! И? Чёрт, косяк… Не-а, нет злости, совесть вот есть и она проголодалась… Сильно! Жрёт и причавкивает от восхищения, блин! И объект из-за которого она ужинает сейчас, находится гораздо ближе, чем по началу казалось. Потому и активация такая резкая, наверное. А на Михину кровать сесть вот, ну никак, да? На фига так близко? Так вот… Слишком близко…
Горячий лоб утыкается в плечо, заставив немного напрячься, дабы не потерять равновесие. Дожили! Уже бодаться начали! И серьёзно так, главное! Горячий-то какой, а… Как-то подозрительно… Горячий, ну!
-Ты чего это? Чего кипишь?
-Не знаю, Саш… Вообще ничего не знаю… Фигово. Блин, вот... Дерьмово, Сань! Не от температуры. Я дурак, Сань… И боюсь - это не банальный идиотизм, а вполне такой реальный клинический кретинизм… Сашка… На фига? На фига, а?
-Да как же ты достал уже с этим вопросом! Тебе сколько ****ских раз надо повторить одно и тоже, чтобы дошло хоть что-нибудь? Я хер его знает, что там относительно клинического критинизма, но вот долбанная неваляшка из стороны в сторону – это, сука, стопудово твоя тема! Ни себе ни людям! Центра нет вообще, то есть! Мы или вправо или влево, а что-то конкретное, да ну-ка к чёрту такую ответственность! Где твой чёртов шкаф?
Тихий ступор! Вот прямо по глазам читается: вышел паря в астрал от таких заявок. Ну и класс! Вот и супер, чёрт бы тебя Никита Батькович… За пятку укусил!
-Ка… Какой шкаф?
-Обычный такой! Платяной весь из себя! Шмотки в нём хранят как правило, в курсе про такое?
-В курсе… Там…
Не понял происходящее, да? А вот это точно твои личные проблемы! Подрастёшь… Может осенит! Достало уже всё! Вот достало же, а! Толку месить одно и то же, если ингредиенты не меняются? Вкуснее не станет! Вот перца и добавим, для любителей поострей!
Рывком дёрнуть дверцу, мельком осмотреть содержимое, выловить глазом тщательно закрытый кофр и дёрнув молнию убедиться, что это именно то, что нужно.
-Ты ж танцуешь у нас, правильно? Сценический костюм, верно?
И дождавшись не совсем осознанного положительного кивка головы, уточниться:
-Дорогой по-любому? И не столько по деньгам – я прав?
-Прав… Какого ты задумал? Саш, ты… Ты, блин тормози, слышь чего! У нас выступлений осталось одно два от силы, ты очумел что ли? Он же до миллиметра, мне его подгоняли только два месяца! Повесь назад, псих! Не вынуждай, чёрт!
-Вынуждать?!! Чего вынуждать-то, ты, рёбра пополам? Ты на что надеешься, вообще? Хочешь проверить, на что я способен? Так давай! Дойти до меня не успеешь – я предупредил! Дерзай, щенок!
«Щенок» не особо тугодумный попался. Шустро сообразил ,что шансов мало. Что-то такое ощущаться в этом несколько непривычном для понимания Сане, стало… Что-то, что заставило сработать инстинкт самосохранения, включить сирену и посоветовать помыслить логически. Он спокоен. Чересчур, на самом деле. И как-то уж очень уверенно и профессионально-расслабленно держится. Что-то там есть такое, что позволяет ему доверять собственным силам. Блин! Даже выёживаться уже почти перехотелось…
Ха! Ладно! Не вопрос! Хотел выбить из равновесия? Ну, получилось, есть такое дело! Реванш, Саня! Ничего личного, как говорится!
-Коробку с туфлями не забудь. Костюм, штука, конечно, такая, но без обуви он мало что значит! В тапках я и голиком горазд буду, а в одежде без обуви… Ни фига не смогу!
Квиты! Челюсть подотвисла, значит достигнут желаемый эффект! Сейчас как раз время спокойно вытянуть сумку из-под кровати и с независимым видом закидать в неё оставшиеся в шкафу пару рубашек и примерно по столько же всего остального, придирчиво пооглядываться по сторонам, скидать туда же учебные принадлежности и мелочёвку со стола, закрыть «молнию» и закинув сумку на плечо, не меняя выражения лица дойти до дверей ,чтобы нарисовав теперь на физиономии мину крайнего удивления, обернуться и мило уточниться:
-Мы едем, или ты постоять ещё планируешь?
Судя по захолонувшему дыханию спокойно постоять уже не суждено.
-Сучёнок! Мелкий, охамевший мозготряс! Чёрт! Какую коробку? А ну да, много бы их было… Поехали! Чума заразная!
-Мне к таким эпитетам в свой адрес прямо сейчас привыкать начинать?
-А мне откуда знать? Это только от тебя зависит, парень! На прямую, понял? Я не сторонник мата и синонимов, но необходимость их использования не в моей власти. Тебе решать! И именно решать ,а не волындаться туда-сюда, что ты делаешь с потрясающей сноровкой!
Ну и… Ладно. Посмотрим… В дальнейшем. Пока другое важно.
Пока надо выйти из общаги, оставив тут весь возможный максимум уже наработанного авторитета и сделать это так, чтобы за оставшиеся до окончания учёбы нескольких недель, Мишаня не умер с голоду, хотя бы. Так что пока главное выровняться на максимум роста и ширины плеч, не обращать внимания на кокетливо дерганувшие нервную систему под Сашкиным же поясом-поддержкой рёбра, и гордо-вольяжно пройти по всей длине коридора, поглядывая свысока на совершенно не любопытных соседей по комнатам. Мило улыбнуться вахтёрше, притормозить на секунду, дабы подтвердить высказанное ею предположение о собственном отсутствии минимум сегодня ,а максимум так и совсем, и с миной полнейшего отсутствия интереса к курящим по углам, небрежно закинуть сумку на заднее сиденье некислого такого джипаря, чтобы плюхануться на переднее пассажирское, с таким видом, будто не только машина, но и человек устраивающийся за рулём – как минимум личная собственность господина Ника.
Стоило только дверцам «Крузака» скрыть происходящее в салоне, как сразу становится видна вся выдержка затраченная на это «выступление». Спина горбится, голова склоняется к груди ,словно прося прощения у требовательного бока за необходимость такого поведения, рука прижимается на ставшее привычным место и обильно выступившая на лбу и над губой испарина, уже никому не видна, а это главное.
-Выступил?
-Саш… Тормози. Так надо было.
Дизель отзывчиво вздрагивает, реагируя на поворот ключа.
-Я в курсе. Миша объяснил, веселуху вашу. Хреново же, мальчик. Чего так себя накалять было? Ладно, поехали, чертяка.
-А куда, кстати, они делись? Мышь, толком не объяснила ничего. По телефону поговорила, чмокнула, «держись», и всё. Что к чему?
-Домой к Мише поехали - это точно, ему родители звонили, а что там и как я не в курсе, если честно. Ничего плохого, определённо, то ли ужин какой, то ли что-то в этом районе. Сказали завтра заедут.
-А! Да! Да ужин, точно. Свадьба же близко. Родня там собирается сегодня у них, Мари говорила.
Машина выворачивает на проспект и мягко покачиваясь, начинает набирать скорость на свободном, широком пространстве асфальтированной дороги.
-Официально уже? Молодцы! Я думал они так… Притираются ещё.
-Да куда уже дальше притираться? За такое время не притереться… Стереться можно! Не напрягаясь причём!
-Им легче…
-Определённо. Они уже всё решили.
-Зато нам интересней. Ни черта непонятно!
И правда в чём-то интересней. Новое что-то маячит и очень близко. Что там дальше? Туман пока. Одно понятно точно: назад дороги не будет с этого момента. Придётся тоже вот… Притираться, узнавать, понимать, отстаивать и уступать. В общагу уже реально дверь закрылась, до конца обучения всего ничего. Миха с Мышкой в официальный брак вступают сразу же по получению дипломов, там тоже у ребят своя жизнь начнётся, где если друзьям место и есть, то уж точно ненадолго и по чуть-чуть, к родителям Мишиным назад, тоже как-то… Да и хватит уже, честное слово и так люди всё, что могли и даже больше сделали. Какое-то нехорошее положение складывается. Будто специально и только из-за этого поехал. Чёрт! И так жутковато, а тут ещё… Ситуёвина, мать её!
-Сань, слушай, я не потому, слышишь – не из-за того ,что мне жить негде или ещё чего ,я найду если что, ты только не думай…
-Никитушкааааа….! Главное – ты не думай! Пожалуйста! Для тебя это явно не самое лучшее времяпрепровождение! Чем ты уже умудрился загрузиться? Какое: «не из-за того»? Кто так, кроме тебя мыслит? Ой, мальчик! Сейчас ужин, ванна и в постель, всё! И всё на сегодня и никаких «не из-за того», или что-нибудь в этом роде! Дай выдохнуть, не души ты чёрте чем чего и близко нет и не было! Давай отложим всю эту нервотрёпку на пару дней? Надо, Никуль… Необходимо, или я свихнусь не успев толком ничего понять. Меня пожалей, не наворачивай снежный ком, не надо… И себя тоже, не помешает! Разберёмся, Никуш… Со всем разберёмся. Отдохнём и начнём. Разгребать. Добро?
Улыбка и без ответа чувствуется. И своеобразное расслабление ощущается. Нет, не ошибся ты, Сашка Николаевич. Чувствуешь. Ловишь. Понимаешь. А это уже не мало, чёрт возьми! С этим можно и дальше прорываться. Нужно! И вариантов других у тебя больше нет! Всё, взялся за гуж, теперь только преодолевать, а не психовать и пытаться самому пасануть.
-Добро, Сань… Только вот один вопрос можно?
Поелозить по сиденью, демонстративно сцепить челюсти, так, чтобы прорисовались желваки, раскрыть и снова сжать ладони на руле, выдохнуть и покусав для пущей убедительности губу, дать с барского плеча разрешение.
-Говори…
-А что ты в реале с костюмом-то делать собирался?
-Гм! Тебе честно или как?
-Или как…
-А что ещё делать оставалось? Увёз бы костюм и…
-И?
-И онанировал бы на него хотя бы, а то, знаешь как фантазию измочалил пока не знал как до тебя реального добраться? Она уже ни на что не годна, а так, хоть что-то! Материальней собственной памяти.
-Фу, блин! Ты серьёзно, что ли? Слушай, я по ходу передумал куда-то ехать! Нет, на мой костюм, а!
Громкий хохот заставляет снова сдерживаться чтобы не присоединиться к веселью.
-На самом деле, сильно надеялся, что ты за ним как кот за колбаской потянешься, но… Чем чёрт не шутит, как знать, как знать… Ты передумал ехать, или нет? Костюм не отдам, имей в виду!
Помолчать ещё пару минут, выравнивая сбивающееся от смеха дыхание и ответить, не смотря на продолжающую двигаться машину:
-Поехали, ладно. Надо же кому-то защищать моего спортивного соратника от посягательств!
Луч солнышка прицельно прогревает пятно на спине, и, хочешь не хочешь, а приходится просыпаться. Уже вполне знакомая квартира, приветливо подмигнув залитым солнцем пространством, добродушно предлагает воспользоваться всеми имеющимися удобствами.
Невольную улыбку не так просто убрать с лица, и даже невозможность как следует и в удовольствие потянуться, никак на неё не действует. Классно! Вчерашние переживания и сомнения с утра кажутся смешными и абсурдными. За каким бесом надо было накалять? Сейчас точно настроение не то, и понять этот факт мог только Ник вчерашний. Ник же, сегодняшний, скатившись с кровати, довольно бодро для человека с не совсем целыми рёбрами, шагает в туалет, чтобы насторожившись наконец-то подозрительной тишиной, учинить по выходу небольшой обыск и убедиться, что хозяина нет, как и не было. Холодный кофейник и сиротливо стоящая в раковине кружка с остатками утреннего напитка однозначно говорят о продолжительном уже отсутствии домашнего организма в квартире. Обведя несколько расстроенным полученными данными взглядом кухню, вроде как гость, упирается глазами в гордо стоящий ровно посреди кухонного стола открытый ноутбук. Шаг ближе и становится понятно: техника включена, если судить по сигнальным лампочкам на панели управления, видимо, она просто за давностью пользования ушла в спящий режим. Тачпад реагирует засветившимся монитором, демонстрирующим открытый блокнот с записью.
«Я улетел. Буду не раньше чем через месяц. Может дольше, пока ничего толком не ясно. В твоей трубке стоит сим-ка, будешь менять, скинь новый номер мне. Ну, это если вдруг захочешь поставить меня в известность, конечно! Выёживаюсь, да, не обращай внимания. Дозвониться получится не раньше чем через пару суток, так что придётся подождать. У меня к тебе отдельная просьба: скатайся, пожалуйста, к Юре в наш офис, отвези ему папку (под ноутом), он скажет, что дальше делать. Это документы на мою квартиру, потому сам он и не поедет. И на днях надо будет съездить вот по этому адресу и самому глянуть, что они там творят. Что бы они там не творили, согласно договору им придётся немного расширить первоначальную площадь, а вот за этим моментом как раз надо посмотреть своим, что называется, глазом, иначе эти горе-строители сдадут мне две квартиры вместо одной. Никуль, и с разводкой коммуникаций тоже направить их надо будет. Нужны два санузла, и один из них должен иметь вход со спальни. Там на месте уже посмотри, что куда: стен ещё нет, определиться даже на месте непросто, а по чертежам лично я читаю очень плохо. Да и вообще у меня проблемы со всем этим. Как-то фиговастенько умножается уровень уголовной ответственности на квадратные метры. Ничего путного не получается. Ты, по-любому, к диаграммам, графикам и схемам более привычен. Спаси, а? ПОЖАЛУЙСТА!!! Если не сильно занят будешь, конечно! Спасибо!
p.s. К Юрке скататься надо сегодня.
p.s.2 Не съезжай с квартиры, я тебя очень прошу!!! И вообще! Представь, что ключ только у тебя и мне придётся куковать под дверями по возвращении.
p.s.3 Надо было уехать, Никуль. Не обижайся, я не сбегал. Банально существует риск подставить дальнейшим бездействием очень давнего клиента. На самом деле, это необходимость, не минутная слабость. Юрка позвонил в четыре утра. Пойми, пожалуйста, всё верно.
p.s.4 Как только смогу, сразу позвоню. Только трубку возьми, ладно?
Деньги в сейфе, он открыт. Ствол не таскай — регистрация именная, проблемы могут возникнуть. Что ещё? А! Вот, точно! Налички хорошая сумма, на случай если этим оболтусам, пытающимся достроить дом с моей квартирой в нём, понадобятся какие-нибудь дополнительные материалы. Хочется въехать и не доделывать и не переделывать, а прям по-хамски — сразу! Смотри сам, что-то посчитаешь необходимым, бери всё, что нужно. И ещё одно! Я тебя Христом Богом заклинаю! Не выходи на работу пока! Маша сказала, у вас через пару месяцев вроде как последний турнир. Вот к нему лучше готовься, а не рёбра на ящиках рви. Очень прошу! Квартиру лучше брось, только не на работу!
Всё вроде. Всё в твоём распоряжении. Давай, мальчик. Обживайся понемногу.
А в нос я тебя чмокнул!))) А ты спал (((»
Вот маничка у человека письма писать! Чёрт! В нос чмокнул! В нос он чмокнул, посмотрите на него…
Ну и неважно, что, несмотря на резко снизившееся общее настроение, улыбка снова как приклеилась, и рука сама по себе этот «чмокнутый» нос натирает. Это так… Мелочи! На месяц, а может и больше… Месяц. МЕСЯЦ?! Серьёзно?!! Вот где западня-то на самом деле… Ни черта себе у вас командировки, господин Слатвинский! Ты юрист или строитель? С ума сойти. Что юристу месяц делать в отъезде?! К Юре съездить. В принципе, не проблема. Прокатимся. А то уже соскучился по «лысым и жёстким»! За квартирой и проводкой коммуникаций проследить, два санузла — так это понятно. Точно определённого места спальни нет, но прямой выход из неё в санузел должен быть обеспечен. Ага. Более или менее понятно только одно! То, что абсолютно ни черта непонятно, что же ты на самом деле задумал-то, давая такое задание, а, Александр Николаевич? Почему такое чувство, что явно нагрели в чём-то, но поймать в чём именно, как и доказать, что нагрели… Чёрт! Не получается!
Первый звонок на новую трубку, и оно вот надо было такую недешёвую брать-то, учитывая крайнюю «живучесть» трубок у товарища, для которого она предназначается? Первый звонок приходит от Миши. Ясно! Номер знаком не только Сане. Мишаня, Мышка явно тоже в курсе. Ну и какой смысл в замене сим-ы? Ладно. Ждём приезда Мишки, ему всё равно диплом забрать надо, заодно и к Юре прокатимся, выясним, на какой срок вообще могут уезжать юристы.
Скатались. Выяснили. Лучше бы не спрашивали. До года! Вот не до шуток теперь…
День пролетает почти незаметно и, несмотря на некую тоскливую нотку, к вечеру спать хочется так, словно неделю не отдыхал. Только с трудом устроившись в кровати, Ник начинает в полной мере ощущать весь объём накатившего одиночества. Не хватает хозяина. Сильно не хватает.
Второе утро уже более спокойное, постепенно набирающее обороты привыкание, и весь световой промежуток суток уходит на написание дипломной. К вечеру становится ясно, что ещё немного и работа над ней завершена, а при условии того, что автору сего «труда» его и защищать, то необходимости сидеть и учить, как у Мишки сейчас, просто нет, что безобразно радует и даёт возможность выполнить вторую часть задания: съездить глянуть, что там за чудеса с двумя санузлами.
Третье утро начинается с трезвона «сотика» и мило интересующегося голоса Юры:
— Не разбудил, молодёжь?
На часах упорно стоят цифры 4:27. Утра соответственно. Не! Нет! Ни в одном глазу никто не спал, да о чём это вы? Спать в пятом часу утра! Это же где такое извращение видано?
— Как вам сказать…
— Уже можешь никак. Понял. Сашка просто привыкший, я в любое время позвонить могу и тут… По старой памяти. Ладно! Заскочи ко мне сегодня, если не занят, верну документы и объясню, что дальше и как. Они готовы, всё, можно подписывать ехать. Да! И про доверенность напомни, когда приедешь, хорошо? Всё, досыпай. Прости, что поднял.
Короткие гудки отбоя и…
Что-что там сделать надо было? Уй, какие дядьки резкие! Спать! Потом всё остальное.
Добравшись к полудню в офис и забыв начисто о каких-то там напоминалках, выслушать кучу не совсем понятной информации, плюнув на отказывающийся воспринимать всё это залпом мозг и начав, в конце концов, банально записывать, что и куда надо отвезти, где и что подписать, уже к концу сообразив-таки, как именно и на сколько конкретно увеличивается согласно договору покупаемая жилплощадь, уже практически на выходе услышав вслед пару крепких выражений и сетования по поводу полного отсутствия памяти в столь нежном возрасте, обалдеть окончательно и бесповоротно, поняв, что доверенность, за которой надо спуститься к нотариусу, выписывается как раз для того, чтобы иметь полную возможность подписывать все документы за господина Слатвинского.
— Юрий Васильевич! А это зачем?
— А без этого, Ник, никак. Ты прямой представитель интересов на время отсутствия самого покупателя.
— А на вас нельзя?
Уже спускаясь по лестнице, Юра, развернувшись, начинает пристально и придирчиво осматривать человека стоящего на пару ступенек выше.
— А у меня никто и не просил ничего. Не доверяет видимо настолько.
— Юрий…
— Шучу! Это его просьба и для меня она свята! А почему нет? А когда ты мне этими разъездами прикажешь заниматься? Нет, паря. Рёбра, смотрю, вроде ничего уже, так что давай! Молодой и сильный. Устраивай всё сам. Вопросы или вдруг спор какой возникнет с той стороны — звони сразу и трубочку несогласному отдавай, договорились? Я и отсюда объясню, кто и в чём не прав. А то у них легко получится и уровневую квартирку соорудить, им сии мелочи не особо важны: главное метраж весь скупленный отдать, а как он будет располагаться, на одном этаже, или на трёх, это уже их особо не волнует. Так что могут сейчас нюансы появиться. Ну? Чего стоишь? Пошли «доверку» приобретать.
— Юрий Васильевич! Я не могу!
— Это ещё что за новости?
— Долго объяснять, но поверьте мне…
— Мне не нужно ничего объяснять. Фамилия твоя нигде не пройдёт. Нотариус свой, а на документах ты оставляешь свой автограф за его фамилией, понял?
— Н… Не очень.
— Тебе не надо будет прописываться самому. Ты пишешь его фамилию и ставишь свою подпись, так понятно? Мы сейчас просто копию этого дела сделаем, у нотариуса оставим и всё. Ваши с ним подписи станут просто равнозначными. Это в рамках закона и убережёт от массы проблем не только заказчика, но и исполнителя. Всё? Или ещё вопросы будут?
— Да вроде как… Вроде всё. А проблем точно не…
Да понятно уже, понятно, что не будет! Дурак, нашел, у кого спросить! О каких возможных проблемах с законом можно разговаривать с адвокатом, который собственноручно их же и предупреждает? А глаза-то, главное, какие! Во сне приснятся, проснёшься мокрый… И не от пота!
Доверенность готова и начинается гонка за лидером, обрастая с каждым прошедшим днём всё большим количеством информации и необходимого то здесь, то там присутствия. По вечерам голова начинает гудеть, что царь-колокол, и неутомимо приближающееся время защиты диплома как-то даже и не будоражит. Впрочем, как и сам процесс сдачи вышеупомянутого, как оказалось.
Понимание того, что «вышка» окончена, приходит ровно в тот момент, когда куча народа вокруг начинает устойчиво выдыхать алкогольные пары, а несчастные рёбра уже выводят нескончаемую серенаду от количества дружеских хлопков по спине, которые с каждой секундой становится всё сложнее отслеживать и предупреждать.
Ключ уверенно и привычно находит скважину замка, квартира встречает уже привычным ароматом кофе, средств для чистки всего и вся и свежестью ночного воздуха, влетающего через открытые окна, колыша накрахмаленный тюль и беспокоя неубранные листы бумаги на столе. Кухня, одевшись в мягкий свет обнаруженного под кроватью после смены её дислокации подальше от вездесущего утреннего солнечного лучика, абажура, готова служить своим прямым обязанностям в любой момент. Сияя начищенными донышками сковородок и идеально белыми столами, она мало напоминает ту, к которой привык сам хозяин. Интересно… Он, когда вернётся, не решит, что перепутал что-нибудь?
С другой стороны в сохраненной на ноуте «сообщалке» русским языком сказано и Санькиной рукой набрано: «Обживайся»! Есть! С задачей практически справились, хотя и времени особо с чем-то справляться не было. Суета сует какая-то постоянная.
На кухонный стол ложатся диплом, вкладыш, значок института, телефон и папка с подробным до миллиметра выверенным и вымеренным планом квартиры.
Этап жизни закончен… И хороший этап. Не маленький. Что-то же надо чувствовать при этом, верно?
Поиск чего-то, что «надо» чувствовать, успеха не приносит, а потому приходится, вздохнув, встать и направиться к холодильнику, чтобы разогрев и съев в гордом одиночестве ужин, ополоснуть посуду, ополоснуться самому и рухнуть на захваченную в полное личное пользование кровать. И на грани между сном и явью поймать тоскливо трепещущую в глубине сознания мысль: «сколько времени уже, а звонка так и нет…».
Время идёт, звонков нет, зато появляется официальное приглашение на бракосочетание в качестве свидетеля со стороны жениха.
Маша официально меняет фамилию и приобретает столь долгожданную семью. Для воспитанницы государства свадьба становится исполнением самой заветной мечты, и можно понять желание молодожёнов сбежать после празднования на самолёт, улетая от всех и вся в медовый месяц, а может и не только.
Это всё можно понять. Но почему-то при взгляде на отрывающиеся от земли шасси самолёта, увозящего двух самых близких людей в новую для них жизнь, очень хочется последовать примеру Мишиной мамы и, уткнувшись во что-нибудь носом, серьёзно так, по-человечески, горько и обидно разрыдаться. Странное желание. Вроде как радоваться за них надо, а не себя жалеть, а такое чувство, что полжизни забрали. Подлая мыслишка о собственном одиночестве подогревается пониманием того, что до скулежа хочется, чтобы они вернулись. И не только Миша с Мышкой…
Но! Удачи, ребят!
Вернутся или нет, пока не ясно: на обратном пути ребят ждёт Германия с парой очень интересных предложений. Для обоих. Потому и плачет мать, что нет никакой уверенности в скорой встрече. Если всё устроит… Новоиспечённая семья останется там на ПМЖ… А все остальные будут здесь. Тоска. Да, уж! В горе соболезновать многие могут — это не так сложно, как кажется. Зато в радости поддержать… Получается не так легко: эгоизм, как выясняется, никто не отменял. А ещё кто-то считал себя хорошим другом! Вот и… Ясно стало всё.
Чувство нереальности происходящего вокруг накрывает плотным пологом и, кутая в обманчиво спокойную ауру отсутствия нервотрёпки, вызывает тихую, но устойчивую хандру. Медленно, зато верно тающая в кармане наличность тоже не добавляет уверенности в себе и ярких красок вокруг. Как-то умудряется пробиваться через плотный туман вполне выраженной апатии только, хотя мог бы и не только он один, Юрий Васильевич, звоня, дёргая, вынуждая вникать в сказанное и что-то предпринимать.
В один прекрасный момент накатывает осознание того факта, что подписи, печати и таскаемые из офиса в офис документы не имеют никакого отношения к квартире господина Слатвинского. И являются каким-то «левыми» документами по делам, которыми в данный момент занят Юра. Повторный пересмотр фамилий подтверждает тот факт, что Сашкин партнёр в наглую пользуется… Кем? Сожителем? Нет. Проживающим на жилплощади… И снова — кем? Вот заноза, а! А как это называется вообще? Партнёр? Тоже… Юра — партнёр — это правильная классификация, а вот… Любовник? Ага! Один раз, не… Нет. Тоже как-то не совсем чтобы прямо… Во затуп! А кто же, чёрт? Друг, товарищ, брат? Что там по идее? Супруги, да? Но до этого точно ещё добрались, так что и тут пока нет. И супруг тоже неверно получается. Фигня короче какая-то, которой даже название ещё не придумали!
Фасад офисного здания резко и неожиданно возникает перед глазами. Тупить надо поменьше, тогда можно будет и избежать таких вот «неожиданностей». Дверь, уже приветливо махнувший рукой охранник, а как поначалу проверяли-то, как проверяли, лестница на второй этаж и… Неприязненно относящейся к новому увлечению своего «любимца» секретарши нет на месте. Судя по серьёзно повышенному тону разговора, доносящегося из-за приоткрытой двери Юриного кабинета, местонахождение вредноватой Юленьки определено. И! Ха! Что бы там не происходило, выдыхать вам, Юрий Васильевич, определённо рановато! Тут тоже пара вопросов возникла…
Первым, плюя на ожидаемую закономерность, из кабинета почему-то выскакивает Юрий Васильевич, а не Юленька, что по закону жанра было бы понятней. Натыкается взглядом на сидящего на краешке стола секретарши Ника и молча протягивает руку за плотно прижатой ладонью к столу папкой.
— Привёз? Давай!
— Привёз! Не дам!
Почти вышедшая вслед за шефом Юленька, заинтересованно поднимает бровь и, замерев в дверном проёме, готовится стать свидетелем внеочередного столкновения интересов шефа, в кои-то веки, не с ней.
— Не понял!
— Вы за мной в очереди.
— В чём перец земли заключается?
— В необходимости подробных объяснений.
— Что объяснять?
— Хотя бы: чьи это документы. Для начала. Для всего остального — стоит поставить меня в известность о моменте найма на работу в качестве курьера, а то я сам как-то запамятовал о данном факте!
Всё более довольная разворачивающимися перед ней событиями и явно, откровенно видимой несправедливостью со стороны отвратительно требовательного шефа, неблагосклонная к Нику секретарша начинает чуть ли не светится от счастья, почти доброжелательно поглядывая на «вставшего на дыбы», как выясняется — норовистого, и особо не опасающегося Юрия Васильевича, «приятеля» Саши.
— Для начала! Все уважающие себя курьеры прекрасно знают, что совать свой любопытный нос в доставляемую, тем более юридическую документацию, нельзя! Дальнейшее твоё поведение карается 163- ей статьёй УК РФ: в зависимости от тяжести и состава совершённого преступления, от шести месяцев до пятнадцати лет фактического лишения свободы. Лично мне вполне видны глубина и объём преступного деяния, а потому обрадую тебя сразу: год поселенья и денежная выплата тебе гарантированы и ниже даже Сашка не скинет! Ну и? Я могу получить папку или у нас возникает спорная ситуация?
Приехали! Не все, конечно, только челюсть у колен припарковалась, но и этого достаточно! Спорная ситуация?!! Да, чёрт, возьми! Она явно спорная!
— Какая статья?
— 163-я! УК РФ!
И вид же такой хамский, а ещё молодёжь им не такая! На себя бы оглядывались почаще! Руки в карманы, покачивания с пятки на носок и такое выражение на лице! Вроде как: «Тужься, тужься… Посмотрим, что родишь!».
— Юля, извините, можно воспользоваться вашим компьютером?
Переставшая скрывать объём нахлынувшего от сцены сопротивления счастья секретарша, с потрясающе тёплой улыбкой, широким, приглашающим жестом даёт добро на использование рабочего компьютера.
— Спасибо!
— Всегда, пожалуйста!
Поисковик услужливо находит сайты, совпадающие с запросом в строке поиска.
— Вымогательство?!!
— Оно, молодой человек! Оно! Ну, так что дальше делаем?
— Подаём в суд на рассмотрение.
— Правда?
— Стопроцентно! Вы мне поможете, или придётся самому искать, какая статья предусматривает ответственность за бесплатное использование труда и личного времени людей в своих целях? К чему оно там больше подходит? К рабству?
Юленька, кажется, из последних сил сдерживается, чтобы не начать танцевать. Не каждый день увидишь, как шефа передёргивает всем телом, а главное — главное! — тишина в ответ! Да такого за всю историю своей работы человек не видел! Чтоб, Юрию, свет, Васильевичу нечего было ответить?!! Поставил его мальчишка в патовую ситуацию! Сумел! Молодец, парень! Теперь хоть понятно становится, что Александр Николаевич в нём нашёл, а то… Тень какая-то… Никакая!
— Тааак! Вот так, значит?! Я к нему тут всей душой, можно сказать, а он мне… Рабовладельческие замашки вменяет на ходу!
— Не я это начал, Юрий Васильевич!
— Нет! Конечно! Это я был! Мне, может, и не двадцать уже, лет тридцать как, но на маразматические проявления, слава Богу, жаловаться пока рановато! Давай сюда документы!
— Что там с решением суда? Как-то не видно ничего…
— Тебе что? Зарплату выдать? Так не наработал ещё. Вот завтра месяц, как ты с моими бумагами бегать начал, вот завтра и расчётный, понял меня? А сейчас давай сюда папку, мудрец!
— Не понял…
— А и не удивляюсь даже. Это тебе не в рабовладении людей обвинять! Тут посложнее, да?
Забрав-таки папку и уже повернувшись спиной к озадаченно смотрящему собеседнику, Юра не выдерживает пристально буравящего спину взгляда, разворачивается вновь, соблаговолив объяснить происходящее.
— Что ты такими глазами на меня смотришь? Вот лучше скажи мне: кто согласится взять тебя на работу, не оформляя документов? И самое главное! Как ты реально планируешь работать, не имея никакой защиты собственных прав? Только разгрузка и остаётся. Ну и насколько тебе здоровья хватит? Пока не решён вопрос с новыми бумагами — побегай для меня и поверь: тут нам обоим выгода. И обидеть мне тебя небезызвестная личность не позволит, и мне искать человека со стороны, который точно не будет заинтересован в передаче информации не нужно. Лично я рискую и не найти такого, вот в этом месте у меня паранойя. А ты спокойно перевозишь такие документы, что… Лучше и не знать! Так что не надо на меня так смотреть. Социальный пакет, я тебе, конечно, не сооружу, но и с голоду загнуться или на Сашкином обеспечении повиснуть не дам. Вопрос исчерпан, или не устраивает такой вариант?
— У-у-устраивает… Юрий Васильевич, спа…
— Не за… Понял? Мне от этого тоже неплохо совсем. Так! Чего стоим? Ты, «акула пера», ошибки исправлять собираешься или будешь сиять начищенным грошом в проёме? Ну-ка, марш работать! Лыбится она мне в тридцать два! Хоть бы вид нейтральный сделала, а то светится вся от счастья, что шефу по горбу досталось! Вот что за жизнь? Все вокруг так и ждут возможности позлорадствовать!
Папка с привезёнными документами достаточно шумно хлопает направившуюся к рабочему месту секретаршу по обтянутым прямой юбкой ягодицам.
— Юрий Васильевич!
— А ты на меня в суд подай! Облегчу поиск: 151-я гражданского. Порадуй шефа на старости лет, не забудь указать, что моральная травма возникла на почве сексуальных домогательств начальства!
— Да сейчас прям! Начну радовать!
— И в самом деле! От тебя кофе не дождёшься, не то что домогательств…
— От вас!
— М-да… Так! Всё! Работать!
— Обед! И вообще, меня вон молодой человек, кофеём ведёт поить!
Судя по несколько обалдевшему лицу молодого человека, он опять-таки не совсем в курсе последних событий, но приободрившись утверждающими жестами Юры, позволяет Юленьке увести себя в расположенную с обратной стороны здания закусочную.
Уже вечером, сидя дома и проверяя Юлину писанину — и вот как ей удалось так ненавязчиво упросить помочь? — доходит, что секретарша юристов вполне милая женщина, на самом деле любящая и искренне уважающая обоих начальников. И даже, как это ни странно, способная порадоваться за Александра Николаевича и за его, в конце концов, прервавшееся одиночество. Первоначальный негатив, оказывается, был обусловлен неуверенным поведением «избранника», из-за чего Юля и решила, что Саша сильно ошибается в выборе, а ещё! «А ещё, молодой человек! Вы в курсе, что у меня больше месяца зарплата шла урезанная, в связи с тем, что все носились в поисках и офис был закрыт? Сложно тут проникнуться всепоглощающим позитивом! А вообще, Саня классный! И как человек и как начальник. И в отличие от Юры сам правит документы, а не заставляет корпеть над непосильным юридическим языком ни в чём не повинную секретаршу!»
Классный, ага. Только позвонить не может. Юра сразу обозначил: ему названивать — это лотерея. Чёрт его знает в зоне он, в какой части света, сколько там времени и нет никакой гарантии того, что прямо в момент вызова господин адвокат не будет находиться в зале суда, или у самого судьи, договариваясь об уступках. И всё свелось к тому, что как только появится свободное время и возможность, человек позвонит сам. Времени уже… Уже зарплата вон завтра, офигеть легче! Никто не знал, а оно, ого себе! Уже в квартире метраж к основной площади согласно договору добавился, и встал вопрос о внутренних стенах и перегородках, а этот… Классный Саня!!! Мало того, что не понять, где валандается, так ещё и времени свободного для звонка так и не нашёл по сей день!
Гавнюк он, Юля! Классный!
Месяц, может больше… Может. Больше. А может намного больше! Два уже и не-а! Где вот его черти почти всё лето таскают?
Вопрос словно был адресован персонально чертям, а как иначе объяснить такую скорость ответа?
Замок, среагировав на поворот ключа, отпускает держащий механизм, и загоревшее, пару дней небритое, не прерывающее разговора по телефону с кем-то англоязычным чудо, вваливается в прихожую, скидывает тапки, роняет какие-то папки и швыряет ноут на стойку для обуви. Тихо матерясь, совершенно, то есть по-русски, долгожданный хозяин квартиры, собрав с пола бумаги и снова взяв на вооружение несчастный ноут, пролетает мимо комнаты держа курс на кухню со скоростью, достойной истребителя последнего поколения.
Не выдержав испытания незнанием, Ник срывается с места сам, не дожидаясь, когда его, наконец, обнаружат и подгоняемый любопытством останавливается уже только в дверях кухни, чтобы окончательно осмыслить, что «Саша дома» не равняется утверждению: «Саша вернулся». Он-то дома… Чисто физически. Но где-то там ещё часть. Основная.
Открытый ноут на столе и быстро набираемый, уточняемый по ходу у собеседника в гарнитуре текст — это точно не здесь ещё.
Щёлкает пряжка ремня, отпуская съехавший на бёдра пояс брюк, рубашка нехотя расстегнувшись, двумя рывками достаётся из штанов, хозяин, опустившись на диван, закрывает глаза и, откинувшись на мягкую спинку, продолжает вести беседу с невидимым собеседником.
В голову приходит идея, и ничто не говорит против неё. А потому молча, стараясь не сильно определяться, Ники добирается до холодильника, греет еду, не торопясь дожидается окончания работы кофеварки и, поставив весь набор перед пытающимся расслабиться на не совсем предназначенном для этого кухонном диванчике почти вернувшимся хозяином, возвращается назад в комнату к дожидающимся окончания проверки документам.
Особенность. Вот и у Саши появилась особенность. К этому, главное, привыкнуть и научиться дожидаться его полного возвращения, не пытаясь обратить на себя внимание. Вот теперь более или менее ясно, почему вы, Александр Николаевич, не смогли как-то определиться раньше с собственными предпочтениями. С таким высоким «выходом»… И неудивительно совсем! Вот это работает человек! Даже завидно становится! Да так и жить можно одной работой. Ничего и никого вокруг, только явные какие-то несогласия, судя по разговору. Какое-то трение и похоже на то, что пока эти «тёрки» не закончатся, не будет приземления. Ясненько! Понятно всё. Важно запомнить и никогда не забывать, иначе, беды не миновать.
К голосу с кухни присоединяется позвякивание столовых приборов.
Нашёл, однако! Приятного аппетита!
К тому моменту, когда к спине прижимается горячее тело, руки осторожно проскальзывают под локтями и уверено складываются на груди, а губы шепчут прямо в ухо: «спасибо», голова уже забита намертво невозможностью провернуть на самом деле нелёгкий в своих бесконечных повторах юридический язык.
— Ты колючий!
Почему-то это первое, что быстро приходит в голову, и невольный обоюдный хохот окончательно разгоняет и без того разбежавшиеся по разным углам мысли.
— Правда? Неженка ты моя…
И вот это «неженка», прямо по низу живота, подёргивая там что-то и напрягая.
— Да вроде нет… Что первое в голове появилось, то и на язык попало — я не виноват. За что спасибо?
— Умр…
Щетина упорно щекочет шею сзади и отнимает последние крохи здравого мышления, сталкивая его в малый таз, нагнетая кровь и заставляя елозить по кровати и разложенным на ней бумагам.
— Саааааш… С возвращением, что ли!
— Угу… Спасибо… Спасибо, да? За что? Дай-ка подумать… За ужин, например. За то, что не удрал. За то, что дождался… За то, что я могу к тебе прижаться… За: «ты колючий»… За…
— Тихо… Тихо, ты чего? Что-то не так?
— О, нет, Китёнок! Всё просто отлично! Супер и даже больше! Слушай… Я в ванну, я уже не могу больше. Ты компанию составишь? Заодно расскажешь, что у тебя тут и как. Да, кстати! Поздравляю молодого специалиста с получением первого, хоть и не очень нужного, высшего образования.
Как одиноко и зябко становится, когда спина перестаёт ощущать жар широкой груди!
— Почему первого? Думаешь, будут ещё?
— Не-а, мальчик! Не думаю! Уверен. Друг твой однозначно высказался: физмат ему и даром не упал. Парень журналистикой болен. Так что!
И уже сквозь шум набирающейся в ванную воды:
— Я, честно говоря, панически боялся не успеть, но меня немного остудили. Сказали, что на повторное высшее тебя с таким дипломом первого, возьмут даже в середине учебного года. Так что мы даже всё успеем. Одно плохо: обучение сразу с тематической линии.
Ну, нет! Как-то не совсем понятно что-то.
Да, блин, успеется с этими бумагами!
— Ты о чём?
Глядя в глаза, стоя впритык, демонстрируя весь возможный в сложившейся ситуации максимум независимости.
— Та-а-а-ак! Понятно! Сейчас начнётся: забирай свои игрушки, и я сам всё и, нафиг вы мне упали на голову, дяденька, со всеми вашими возможностями и желанием как-то поучаствовать, поддержать и помочь, это только ваши заморочки! Чисто ваши, и мало кому интересно, что в этих желаниях кроется жизненная необходимость. Нет! Это вообще, в принципе, твои мужик, личные проблемы, справляйся с ними как можешь и умеешь, а мы пока гордо промухаем годик, который легко могли бы потратить на обучение, дающее вариант заниматься тем, что реально интересно. Нет! Мы гордые донельзя, и жизнь у нас бесконечная, и время резиновое! Видишь?! Мне всё ясно, так что можешь не начинать эту бодягу.
— Ага… А ты всегда так красноречив без штанов?
— Нет, вообще-то! Только в очень крайних случаях. А что не так? Тебя смущает мой символический фаллос? Смотри в другую сторону!
— Лезь в ванну, а! Незлопамятный же вообще! Нет, не смущает… Меня другое смущает. Я так понял, про платить нечем, даже заикаться не стоит, да?
Ответ звучит только после того, как проходит приличный промежуток времени, необходимый для нахождения удобного местоположения в широкой еврованне и хоть какого-то первоначального расслабления затёкших от постоянного сиденья то в самолётных, то в машинных креслах мышц.
— Вот интересно: работаешь в основном сидя и отдыхать тоже мостишься на зад. В чём прикол, до сих пор понять не могу. Нет, Кит, не стоит. С финансами проблем нет никаких. Хочешь, давай составим договор займа, вот легко! Будешь мне выплачивать их назад, если тебе это так необходимо. Можно устно договориться, но терять год — глупо! Сам подумай, умное создание, должен понять. Ещё что-то?
Сделать два шага, усесться на бортик ванны и с замиранием сердца напомнить о столь давнем желании перемены ФИО.
— Я мог бы и сразу на журку уйти, но причина как была, так и осталась, и.
Мокрая, большая ладонь накрывает изящную, несмотря на весь общий облик, кисть.
— Я помню. Почему и старался изо всех сил вернуться пораньше. Ты на счёт фамилии решил чего-нибудь?
— Честно? Нет, Саш… Ничего в голову не приходит. Менять на мамину девичью… Ничего толком не изменится… Я так и не знаю. Серьёзно.
Вот не надо только так смотреть, да что за человек такой? Ох, глазки эти! Ой, сгубили же уже!
— Есть идейка…
— Говори.
— Утонуть боюсь.
— Не понял.
— Я в ванне.
— Я вижу.
— Вот и… Опасаюсь.
— Чего?
— Реакции.
— Моей, что ли? Ты чего такое предложить соб…. Серьёзно?!! Как это в реале выглядеть должно?! Ты с ума сошёл? Я кто, по-твоему? Блиииин! Нет, ты определённо серьёзен! Да?! Правда? Вот так вот раз и… Да? А где тогда вот это… Ну, вот это. Преклонённое колено, колечко, вот это: «Ты выйдешь за меня?» и время на раздумья?
— Прибью!
— Моей реакции кто-то опасался, ага? Про твою никто ничего не говорил! Так что — цыть! Сань… Ты офигел!
— Считаешь? А что ещё, реально? Сам же говоришь: как не крутани, ничего толком не изменится. Батя точно не откажется от пополнения семейства. И не важны причины, по которым фамилия получена. Тебе он её согласен дать, так что…
Так что надо глаза в положенное им природой место вернуть. Когда это вы обсудить всё успели, а, господа Слатвинские?! Кошмар! С одной стороны… С другой… Реальный выход из положения. А главное! Параллель никак не провести, если не знать что к чему. Всё решается. Серьёзно! Ведь всё сразу решается!
Задумчивость не самый хороший товарищ. Пока мысли, перегоняя друг друга, пытаются выиграть первенство на обдумывание, ноги, совершенно самостоятельно складываются пятками на бортике, придавая телу опасно неустойчивое положение. А если учесть, что ванна, за край которой сейчас держится уже не только рука, но и пальцы ног, не совсем свободна, а очень даже так это себе занята, и плюсуя сюда факт того, кем именно она занята…
Подняв кучу брызг и огласив гулкое помещение парой нелитературных выражений, мокрый как цукиня Ник, отплёвываясь и брыкаясь, изо всех сил старается вылезти обратно. Но не дольше чем до него доходит, что Санька, сволочь, ржёт как конь, а сам он вполне уютно и устойчиво сидит на его колене, уверенно поддерживаемый под спину второй ногой.
— Жив?
— О, да! К твоему личному несчастью, вполне!
Хорошо, что ремонт в помещении санузла делался не так давно, а то не миновать же яростного грохота в дверь и воплей соседей снизу, возмущённых сменой географического местоположения Ниагарского водопада!
Вода в ванне, не дожидаясь когда два мокрых чёрта перестанут доказывать друг другу, кто из них является Нептуном, в перерывах между воплями «А какой придурок, я тебя спрашиваю, садится на ванну, что курица на насест, и надеется не убиться при этом?» и «Всю жизнь так сидел и ни разу до твоего появления не падал!», под шумок свалила на пол и вольготно растёкшись по максимально возможной его территории, со спокойной душой продолжила наблюдать за баталией с безопасного расстояния, не боясь разделить судьбу оставшейся внутри чугунной ёмкости лужицы, рискующей через пару-тройку минут сменить своё жидкое состояние на оседающий на стенах пар.
Так и не достигнув консенсуса, оставшись каждый при своём мнении, гордо разойдясь по разным углам сильно ограниченного пространства «ринга» и с трудом сдерживая рвущийся наружу смех, два не совсем адекватных товарища, единым жестом сложив руки на груди, замирают, соприкасаясь локтями и стараясь не смотреть в зеркало на противоположной стене, хладнокровно отражающее слабо помогающую сдержать хохот картину: пара мокрых оболтусов, с самыми неприступными, но подозрительно малиновыми от внутреннего смеха лицами, гордо отвернувшись почти в разные стороны, стоят, выпрямившись в полный рост, упорно не обращая внимания на более чем непрезентабельный внешний вид.
— Не идиоты, не?
— Ты про тех, в зеркале?
— Ну не про этих же, в ванне!
— Ты в курсе, что ты пол утопил?
— Я?!
— Нет, блин! Я!
— А! Ты… Теперь уже в курсе: ты утопил пол. Молодец, что тут скажешь.
— Ладно… Вот и договорились. Я прямо сейчас осушением и займусь, наверное. Верну воду в покинутое русло, а то даже смотреть не хочется, как ты в этой лужице домываться будешь!
— Давай, давай… Сизиф недоделанный.
— Думаешь?
— Да чего тут думать! С одежды натечёт быстрее и больше, чем с пола собрать успеешь!
— Предложения?
— Перемирие.
— Принято. Наполняй ванну. Одному теперь тебе уже не помыться.
— Есть необходимость расстроиться в связи с этим?
— Посмотрим…
Необходимости расстраиваться не возникло. Возникла необходимость напрячься. Сначала по отдельным частям, а потом уже и всему целиком.
Настраивая воду и меньше всего ожидая «атаки» сзади, Саша неожиданно оказывается вжатым всем телом в кафель стены. Сильные пальцы плотно захватывают запястья и поднимают руки над головой, спина покрывается мелкими мурашками от ощущения тепла прильнувшей к ней уже обнажённой груди. Горячее дыхание касается уха:
— Скажи мне… Только честно, пожалуйста. Тебе идея позвонить ни разу за время отсутствия в голову не приходила? Или ты был закрыт на это время для посещения идей?
Бёдра плотнее вжимаются в ягодицы, и постепенно становится неудобно упираться реагирующим на прикосновения членом в безобразно твёрдый и прохладный кафель.
— Честно?
— Да, уж… Будь добр…
Острый язычок, едва касаясь, прогуливается по раковине уха, заставляя повернуть и откинуть на широкое плечо голову, провоцируя втираться в пах плотнее, чтобы освободить место для наливающегося кровью и настойчиво напоминающего о давнем отсутствии наслаждения органа.
— Я ж как не знаю кто… Я же жил в дружеской компании твоих вещей…
Зубы осторожно смыкаются на мочке, губы плотно обхватывают пойманную «добычу», сжимая и нежа одновременно.
— Я дышал тобой…
Нос трётся о шею, пальцы отпускают захваченные запястья, чтобы медленно сползти ладонями по нежной внутренней стороне рук и беспрепятственно перейти на не менее чувствительную кожу рёбер. И резко повернуть к себе лицом, прижать уже спиной к кафелю и, наткнувшись пахом на гордо стоящий член, сморщиться как от боли, прижаться уже спокойней, уже так, чтобы не сделать больно, пропустить его между ногами, напрячь бёдра и, услышав вдох сквозь зубы, накрыть приоткрытые губы своими буквально на секунду, совсем на чуть— чуть. Снова отпустить и закончить начатую фразу.
— Я в твоей квартире чёрте сколько времени уже. Я жил тобой… Но без тебя… И ни одного звонка. Ни одного. Саш…
Губы прижимаются к пульсирующей венке на шее, голова закидывается, упирается затылком в стену, и дышать становится болезненно тяжело и непонятно, от чего больше. То ли от силы возбуждения и неудобного положения горла, то ли от голоса и произнесённых слов, от понимания того, что чувствовал Кит, сидя сам с собой в квартире человека, к которому, как не крути, относился уже очень неоднозначно.
— Мальчик… Ты не поверишь, но… Похоже что… Я банально боялся.
Мягкие, ищущие, изучающие осторожными, пробными касаниями область шеи, губы неподвижно застывают возле впадинки ключицы.
Не-а! Нет! Глаза открывать не будем. Не надо этого делать: и так позор, и видеть сейчас недоумение, а может и подозрение во лжи в этих космически глубоких от внутреннего возбуждения и чёрных от природы зрачках… Это последнее, чего на самом деле хочется.
Нос касается виска, ровный, без издёвки голос, спокойно и как-то грустно уточняет о причинах не совсем ясного страха.
— Набирал, Китён. Не один раз набирал… А вызов так и не нажал. Так и не придумал, что сказать, когда трубка поднимется…
— Дурень…
Уже не грустный… Даже улыбку можно услышать, и губы продолжают своё прерванное занятие: выискивают и успешно находят «горячие» точки, срывая шипение с губ и выдёргивая воздух из лёгких.
— «Привет» было бы достаточно. Не делай так больше… Я тебя очень прошу. Ванна сейчас перельётся.
— Выруби ты этот кран к чёрту! Не буду, мальчик. Больше не буду. Что-то не заладилось в этот раз… Не смог. Больше не повторится. Обещаю…
Ник всем телом тянется к кранам и появляется хоть и небольшая, но все же, возможность перехватить немного инициативу и…
— Там точно всё нормально?
Еле ощутимое касание самыми кончиками пальцев к не столь давно сросшимся рёбрам.
— Да, точно…
— Чего сипишь, тогда?
И снова восстановленное до мелочей первоначальное положение.
— Не знаю. Теперь моя очередь бояться, судя по всему.
— Вот это уже точно ни в какие ворота! Я не…
Очередной неторопливый поцелуй заставляет замолчать и оставить все неоспоримые доказательства отсутствия необходимости дальнейшего продолжения разлетаться в клочья от истомы и мягких волн какой-то запредельной нежности, сквозящей в прикосновениях рук и языка.
— Китёёёнааа… Что ж ты…
Смысла ждать озвученный ответ нет. Он молча стекает лавой по телу, то прижимаясь плотней, то теряя точки соприкосновения, оставляет на потерявших тепло местах резкую прохладу воздуха.
— Кит. Киииит… Я… Блин! Я не уверен… Совсем, то есть! Слышишь меня?
И уже снизу:
— Угу…
Оно понятно, конечно, что с полным ртом не разговаривают, но какого чёрта ты творишь, мелочь нахальная? Полная деградация и разложение личности и всё это только от шустрого язычка и горячего шёлка нёба.
— Кит!!!
— А?! Что-то не так?
Зато отпустил! По-другому, видимо, не отнимешь — дали лялечке игрушку!
— Кроме того, что я здесь весь, а не только то, что у тебя во рту, больше ничего!
Озорная, широкая улыбка растягивает губы и опасливо хитро прищуривается глаз.
Что ты задумал с зубами в двух сантиметрах от самого что ни есть близкого и дорогого?
Голова склоняется набок, язык находит плотное местечко основания, мучительно медленно скользит по всей длине, влажный и розовый, доходит до конца и, воспользовавшись помощью губ, захватив ими половину головки, ныряет самым кончиком в узенькое отверстие уретры, вызывая секундную дрожь и желание вставить на всю длину, не жалея, не заботясь о том, что можно сделать больно и неприятно. Если бы ещё эти демонячьи глаза хоть на секунду перестали буравить затуманившимся взглядом, было бы на порядок легче справиться с этим беспределом, а так… Зеркальное отражение собственных ощущений… С той лишь разницей, что здесь они реальны, а не скопированы. Здесь они знакомы и не раз проверены.
Аккуратно подсечь, осторожно уронить, уложить в ванну, немного поморщиться: для таких движений рёбра ещё не совсем готовы, плюнуть на них в итоге, чуть ли не рухнуть сверху, чтобы прижать всем телом, лишив возможности сопротивляться и протестовать и вцепившись пальцами в края чугунной ёмкости, взглянуть в упор, не моргая, глаза в глаза. Ровно для того, чтобы прочитать в них неприкрытый почти что ужас.
— Мальчик, я так не хочу…
— Вопрос не в этом, Сань… Вопрос в том, чего и как хочу я… Сам, Саш… Только сам… Всё сам… Я себе больно не сделаю, не получится. Просто позволь самому…
Ищущий да обрящет! Да и попробуй тут откажи, хотя и не нравится, ох, как не нравится идея-то! Голове не нравится, всё остальное само по себе соображает. Чего-то решает, взвешивает и с готовностью выгибает поясницу навстречу осторожно опускающимся, нащупывающим удобное положение бёдрам.
Закрыть глаза к чёрту! Это просто невозможно, мама дорогая! Он же даже моргает через раз, а под этим считывающим реакции взглядом долго не продержаться. И срываться никак нельзя! Категорически нельзя, а чем сдерживать собственное, готовое действовать чисто на инстинкте тело, абсолютно не понятно! Ситуёвина, однако!
Опущенные веки только увеличивают ощущения от скользящих по всей длине тяжело опустившегося на живот члена, ягодиц.
Нет! Тоже не та идея… Чёрт! Что бы сделать такого? Что у нас там за споры бесполезные возникали в ходе…
Пальцы перехватывают налитую кровью плоть прямо у основания, придают ей ровно стоячее положение и нежно поддерживая, направляют…
…в ходе… и на входе… и на выходе…
Нехотя и постепенно расслабляются первоначально сжавшиеся мышцы и медленно, с явным нежеланием вторжения, начинают пропускать упорно внедряемого гостя.
…на выходе… Дьявол! На каком, к чёрту выходе? В ходе! В ходе предварительного…
Как-то слишком резко внутрь проникает головка и судорожно сжавшиеся горячее, ритмично пульсирующее кольцо вокруг самой чувствительной части всего достоинства вышибает и предварительный и окончательный самоконтроль. Пятка, обрадовавшись отключившемуся тормозу, упирается в дно ванны и до того, как включается на место способность держать себя в руках, бёдра резко взлетают вверх, нахрапом вводя член почти до середины. Рваный выдох в шею, напрягшиеся мышцы ног и… Резко слетает туман возбуждения, донося понимание собственных действий.
— Китён…
— Тихо, тихо, нормально всё… Неожиданно просто… Нормально всё, не паникуй… Только… Не надо бы так больше…
Не надо бы! Конечно, не надо! Ещё и успокаивает, а! Чудо, блин! Так… Не надо, ага… Работа не помогает… Мало что помогает в такой ситуации… Что-то надо. Надо что-то и срочно, пока… Чёрт!
Всё. Целиком и полностью. Весь и по самое не хочу. Горячо, плотно, пульсируя и обволакивая и лаская и… Ох, как же…
Зато теперь получается немного расслабить вцепившиеся в бёдра пальцы и отпустить застывшую в прогнувшемся состоянии спину. Самое сложное пройдено. Сейчас можно и подышать и, не пытаясь забить себе чем-то отвлечённым голову, приободрить и поблагодарить. Осторожными поцелуями и даже серьёзной настойчивостью: оглаживая ладонями спину, провоцируя хоть немного расслабить напряжённые мышцы. И вздохнуть, в конце концов, облегчённо, увидев улыбку.
— Жив? Экстремал…
— Вполне… На самом деле самому надо было… Нормально вроде всё…
Поверхностный, слабый из-за улыбки поцелуй и…
Ну вот и финиш! Вот так народ и лишается крепкого ума и твёрдой памяти!
Плотно обхватившие мышцы чуть ли не вакуумной помпой подгоняют кровь к головке. Хорошо так, что даже дёргаться нет охоты. Сумасшедшее ощущение, почти на грани болезненности, но нет никакого желания торопить или ускорять тягуче издевательское наслаждение. Медленно вверх, остановка, оценка ощущений, ещё медленней обратно, секундная заминка и следующий виток пробного захода не за горами. И уже меняется положение тела, колени начинают упираться в рёбра партнёра, добавляя дополнительные точки опоры, выпрямляется спина, открывая свободный доступ к влажной груди, к нежному горлу, к дышащему в такт хозяину дракону, чьи глаза, кажется, тоже прикрылись от непривычных ощущений. Ещё немного времени, и скорость становится стабильной. Глубоко, горячо, уверенно, возвращая необходимость отвести взгляд от потрясающей в своих красках и дополнительной стимуляции желания картины, и снова начать бесплодные попытки переключить разум в менее эротичный ракурс. Понимание бесполезности тщетных попыток появляется уже на второй, вроде как не по теме мысли и становится уже абсолютно ровно на все эти смешные потуги. Не дождавшись долгожданного сигнала мозга, уставшее от накопленного желания, тело начинает действовать самостоятельно, руководствуясь мышечной памятью и бурлящей гормональной перегрузкой, лишь предупреждает о неизбежности вплотную подступившего финала и прогнув спину, перестаёт даже дышать, полностью сосредоточившись на горячо пульсирующих, толкающих рывках долгожданного облегчения.
Ладонь ложится на так и не выбритую шею, скользит вниз, на грудь, возвращая к реальности, муторно сталкивая с фактом единоличного наслаждения.
— Китён… Чёрт. Ни фига, да? Сам гордо будто всю жизнь так делал. Прости…
— Ты может, угомонишься, а? Отложи самобичевание для более подходящего случая, здесь оно ни к чему.
Последнее напряжение и можно свободно соскользнуть с начавшего терять силу члена, без проблем покинувшего по им же и налитой смазке уютное убежище, смена положения, но так, чтобы остаться лицом к резко озаботившемуся не поймёшь зачем, Сашке. Выгнуть спину, вытянуть немного затёкшие от не особо удобного положения ноги, практически улечься сверху и уткнувшись лбом в шею объяснить положение вещей со своей точки зрения, успокаивая слишком уж требовательного к себе товарища.
— Не надо было первый раз делать вид, что я весь такой из себя в курсе пять раз всего и везде…
— Ты и не делал. Помнится, кто-то сразу обозначил, что он в курсе не больше моего.
Руки хозяйским жестом обхватывают и прижимают к себе одновременно и удерживая и задерживая, не позволяя отдалиться.
— Да я не об этом. Просто, знаешь… Я сейчас поймал… Не знаю, что это. Но мне кажется, оно получится. Там что-то есть такое… Не могу… Не знаю, как объяснить… Слушай, а башка кружиться, начинает, это в норме?
— Мммм… Не уверен. Во время оргазма возможно такое может случиться и то, если долго не было ничего. Ты-то у нас… Как был, так и остался…
— Нет… Нет. Я не могу втолковать… Но ты не прав сейчас. Хорошо, вот на самом деле — хорошо. Только, знаешь… Пока я сам, пока не привыкну и… У тебя аллергии на презервативы нет, случаем?
— Нет.
— Давай с ними, а? Чёт… Не айс сейчас, честно! Пускай меня и домывайся уже!
— А по своей инициативе я домыться не могу, да? Иди… Резинки надо не забыть купить. Давай так, если не комфортно. Не сложно.
Дождавшись, когда Саня закончит водные процедуры, и приведя себя за полчаса в порядок, с превосходным настроением Ник вваливается в спальню в надеждах рухнуть под долгожданный бок и наконец-то заснуть не в одиночестве, но реальность ломает все планы, жестоко рисуя причины невозможности осуществления желаний. Успевший заснуть, свободно растянувшийся на кровати хозяин, перекрывает необходимую для полного роста диагональную линию, которой гость и пользовался всё это время. Единственное, что может хоть как-то сработать при таком положении вещей, это напольная смена дислокации, чем и приходится довольствоваться, растягивая одеяло на полу и грустно угомоняясь на нём в гордом одиночестве.
Чувство, что куда-то проспал, дёргает сразу в сидячее положение. Открытыми глазами видно не намного больше, чем закрытыми. Вдобавок ко всему, мало понимаемому, откуда-то снизу несётся столь же тревожный, как и разбудившее ощущение, голос:
– Что случилось?
Прежде, чем ответить, приходится проморгаться и немного понять, кто именно и где вообще.
Угу. Дома вроде как. Ночь явная. Что же так резко разбудило? И почему голос снизу?
– И мне интересно. А что случилось-то?
– Тебя подкинуло среди ночи, не меня… Понятия не имею.
– Ага. Я тоже. А ты на полу чего? Я кусаюсь по ночам?
– Нет. Вроде бы… Я не вхожу по росту. С тобой на кровати мне места нет.
Ну вот. Ещё одни непредвиденные расходы.
Фраза Матроскина из «Простоквашино», возникшая в сонном мозгу, пугает больше, чем факт странной пробудки.
– Кита…
– М?
– Давай на кровать, а? Я пододвинусь.
– Не-а…
– Ники…
– Саш, ты так не пододвинешься. Я точно знаю, как именно я на ней спал. Вдвоём не получится.
– А до сегодняшней ночи входил…
– Угу… Благодаря рёбрам и постоянно свёрнутому положению… Ну, да. Входил.
– Чёрт. Точно ведь… Ну и… Двигайся тогда, я не собираюсь дальше один спать. Что-то же меня разбудило.
– Убиться! Куда двигаться? Я на полу посреди комнаты! Ложись уже, медведь-шатун, хоть куда-нибудь!
– Думаешь?
– Я? Да. Я думаю… Ладно… Подушку забери только. Пол он, знаешь… Он твёрдый.
Интересное дело, но стоит только оказаться рядом с горячим со сна боком, как реальность тут же пропадает, пропав в вязкой неге глубокого сна.
Следующий импульс пробуждения продиктован природной необходимостью тащиться в уборную. Очередным желанием следует неудержимая тяга зевнуть. Третьим посулом… Категорическая лень выполнять первые два. Потому как тело, оно спало, конечно, но, как известно, для мозга сон является вполне так это себе активным физическим процессом, и в связи с этим спящее тело, достоверно убедившись в правдивости утверждения о твёрдости пола, каким-то совершенно самостоятельным образом переползло сверху на вполне мягкого Ника и, нахально растёкшись по его спине, очень уютно и комфортно себя чувствовало. Отсутствие желания покидать занятые во сне позиции пересиливает все остальные низменные требования организма, а потому принимается решение не определяться и не отсвечивать максимально продолжительное по возможности время.
– Даже не надейся.
М-да. Низменным желаниям организма явно повезло больше, чем высоким требованиям души.
– На что?
– Слазь.
– Ты всегда так жесток с утра?
– Нет. Только когда рискую описаться прямо в кровать! Честное слово, я и так тебя старался не беспокоить, но на этом всё!
– Жесток, жесток. И поздно добавлять сахар в горькую настойку, я её уже проглотил.
– Дяденька! Не дави!
– На что?
И голос же такой… Невинный!!!
– На всё и, в первую очередь, на мочевой. Слазь, сказано!
Вот так и разбиваются мечты о спокойном пробуждении и варианте поваляться и понежится рядом. Никакой душевности с этим организмом!
Приходится, создав вид крайнего нежелания и сожаления, скатываться с тёплой, гладкой спины и, демонстративно постанывая, попытаться улечься снова, уже на пол.
– Хватит уже! Вставай, давай! Самому надо не меньше.
Хохочет, гадёныш! Весело ему! Осведомлённый, вредный, хамский.
– Доброе утро…
– Могло быть и подобрей, если бы некоторые юристы не подпрыгивали среди ночи и не использовали тебя, оставшуюся до утра её половину, в качестве матраца! Ох! Сань…
– Мне извиниться?
– Да не… Не тебе. Как ты вообще меня выдерживал столько времени? Это же…
Вот-вот! Теперь ваша очередь, молодой человек, соображать где верх, где низ, а где большая половина того набора, который вчера точно был весь и точно в полной комплектации! Вот и тянись теперь во все стороны!
– Это беспредел! Пока лежишь, главное, вроде жить можно. А вот вставать было… Недальновидно как-то.
– Это пройдёт. И это тоже пройдёт. Кофе?
– Унитаз!
– А…
– Нет. Кофе на унитазе, определённо, нет!
– А я и не об этом. Я о том: что могут сделать три мальчика и не могут сделать две девочки.
Резкий обоюдный старт за право пользования санузлом и моментальное первенство более молодого и подвижного.
Дверь захлопывается прямо перед носом, ехидно ставя в известность о том, что не только высоким требованиям души сегодня не улыбается удача, но и низменным желаниям организма не суждено так просто удовлетвориться.
– Чёрт! Вот чёрт же, а не человек!
– Два сапога пара! Кто-то там про кофе так неплохо начинал заикаться.
– Заикаться-то я точно продолжу… Или булькать! Возможно, вместе с кофе даже!
Видимо, разочаровавшись услышанным, голос за дверью меняет интонацию.
– Сашка…
– Что?
– А хорошо-то как, слушай…
– СВОЛОЧЬ!!! Ладно… Только не поскользнись на выходе. А лучше тряпочкой вооружись сразу!
Хохот в ответ и невольное хмыканье с внешней стороны двери перерастает в утробное рычание, когда в дно ванны ударяют струи включившегося душа.
Ну, конечно! Ник с утра без душа – это Сахара без песка! Уй!
Вполне естественен и факт встретившей на кухне грязной, засохшей кофеварки – кто же пользовался последним?
Чертыхаясь на чём свет стоит и периодически поёживаясь в моменты необходимости включать воду ещё и на кухне, не самый лучший спортсмен, приняв к сведению необходимость в дальнейшем сваливать в уборную молча и с каменным лицом, дабы не сразу можно было определить всю подлость задумки, успешно заряжает кофеварку. К моменту выхода ополоснувшегося, сияющего улыбкой Ника из ванны, напиток уже даже разлит по чашкам.
То ли прошипев, то ли просвистев: «Убью гадёныша!» и услышав в ответ уже ожидаемую иронию: «Убить каждый может, ты утопи, попробуй!», хозяин квартиры на бреющем полёте влетает в столь долго занимаемое не им помещение, чтобы заняться не самым привычным в жизни процессом.
Оказывается, совмещать требования организма с попыткой задавить смех не так просто, как кажется! Спорная ситуация складывается, м-да…
Шаткое перемирие устанавливается после первой выпитой чашки кофе: звонок Юры, почему-то на телефон Ника, провоцирует необходимость выяснения пары моментов, что позволяет отвлечься от кровожадных взглядов в сторону невозмутимо жующего завтрак хозяина телефона.
– Да. Дома он. Я помню, Юрий Васильевич! О таких вещах так просто не забудешь. Хорошо, передам. Угу... До встречи.
С самым невозмутимым видом положив трубку, хамский парень продолжает тщательное пережёвывание завтрака, даже не обращая внимания на несколько сменившую место природного определения челюсть Саши.
– Гм.. Юрий Васильевич. Это тот… Который мой?
Первоочерёдной задачей, после полного осознание того факта, что Саня ни сном ни духом о странностях житейский перипетий произошедших за время его отсутствия, становится полный контроль собственной мимики. Главное сейчас, не вздумать улыбаться и полностью потушить ехидство в глазах!
– Не знаю. Я как-то не уточнял о глубине его принадлежности тебе. А надо было?
– В смысле… В смысле: ты сейчас с ним разговаривал?
– Ну…
И опять уткнуться носом в чашку, потому как ошарашенный вид собеседника никак не способствует с трудом удерживаемому, хладнокровному поведению.
– «Ну» – это всё? Может, расскажешь что-нибудь?
– Может, и расскажу. Если ты спросишь, конечно! А то вольный рассказчик из меня тот ещё, знаешь.
Странный по всем параметрам разговор прерывается очередным телефонным звонком. Снова на трубку Ника.
– Доброе утро, Юль… Да, почти… Нет, всё нормально, там чуть-чуть осталось, вернёшь ты их сегодня шефу, не переживай. Да вот сейчас закончу и сразу к вам. Да. Хорошо… До встречи.
Слишком тщательно поставленная на стол кружка с остатками кофе и подпёртый рукой подбородок сидящего напротив Сани активно намекают, что глаза поднимать вообще не стоит, если только идея довести мужика до белого каления не канула в лету.
Упорно глядя в потухший экран телефона, прислушаться к себе и понять, что идея осталась на месте, как и была, а после Юлиного звонка ещё и утвердилась в верности своего существования. Не глядя на прифигевшего Саню, встать из-за стола, собрать посуду и, нацепив на моську выражение «а в чём собственно дело?», с предельной незаинтересованностью окружающим миром начать тщательно её мыть.
– Я сейчас самоликвидируюсь от любопытства и возмущения! Юля… Юля, ведь тоже моя, да?
– Блин, Саш… Я и у неё не поинтересовался! Бисексуальный султан ты наш, честное слово! Куда не плюнь – везде твоё!
– На кого я там, по-твоему, мнению похож, это в данный момент никак неважно. Если я хоть что-то понимаю, бумаги, которые ты вчера просматривал, из нашего офиса. Верно?
– Угу.
– Давай сюда.
– Зачем? Я вроде как не привык стрелки переводить, да и справляюсь, в принципе, вполне.
– Сюда давай!
Укрепившийся арматурной конструкцией голос сотрясает всю идею шутки до самой верхушки.
– Сань... Ты че…
– Я говорю, документы отдай. Спокойно говорю, Ник. Пока!
– Да что…
Обманчиво невозмутимо поднявшись на ноги и не менее ровно уйдя в комнату, где на тумбочке дожидаются окончания правки документы, Саша сгребает бумаги и возвращается в кухню с безошибочно определяемой взглядом, не совсем понятно с чего появившейся внутренней злобой. Бегло просмотрев пару верхних листов и утвердительно кивнув головой, резко озверевший Александр Николаевич суёт бумаги буквально под нос ничего не понимающего, непроизвольно отшатнувшегося от них Ника.
– Читай.
– Я знаю, что там написано.
– Конечно, знаешь. Знаешь! Ты знаешь слова и буквы, из которых они состоят, и рискну предположить, что на этом моменте твои знания заканчиваются! Потому как смысл, которые эти слова несли до твоего вмешательства, тебе точно недоступен! Объясни мне, умная твоя голова… Как это так интересно получается, что в первоначальной форме договора исполняющая сторона не несёт ответственности за сроки изготовления продукции при несвоевременной поставке комплектующих, а после твоей ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ, а не юридической корректировки, всё получается с точностью до наоборот? Знаешь, сколько лет мы работаем с человеком, для которого составляется этот чёртов контракт? Не знаешь. И то, что это наработанная клиентура, которая никогда даже перепроверять ничего не будет, потому что уверенна в нас на все сто, это тебе тоже не известно. И… Чёрт! Я одного не могу уразуметь: Юра за время моего отсутствия лишился каким-то образом не только основного мозга, но и его остатков, что ли? Как..? Чёрт! Каким..?
Ладонь, с силой заставившей содрогнуться не только склянки на столе, но и стоящего в метре от него Кита, опускается на столешницу, припечатывая к ней ни в чём не повинные листы бумаги.
– Каким идиотом надо быть, чтобы…
– Это не Юра!
Глаза теперь уже сами не поднимаются. Уже всё кристально ясно и даже больше, чем было объяснено в наглядных доказательствах, и стыдно уже, и пожалел пять раз, но Юра ведь и на самом деле не при чём, хотя и Юлю подставлять вот так, тоже желания никакого, а каким образом сейчас утихомирить Сашу и предотвратить грядущие из-за Ника репрессии… Вляпался называется! По горлышко влетел на всей скорости. По уму-то оно и хорошо, что сейчас влетел, а не подвёл юристов составлявших договор, но… Но ведь не один же! Сам бы, да и фиг с ним! Сашка правильно психует сейчас. Обоснованно и объяснимо. Ни обижаться, ни гордость включать, потому как прав человек и имеет основания для такого поведения. Только… Только в офисе тоже все возрадуются, по любому… Вот попадалово же! Нет бы отказать сразу… Да ведь и в мыслях не было…
– Нет, Никуль…
Успокаивается вроде. По факту ничего страшного произойти, слава всем святым, не успело. Выдыхает дядька понемногу. Это лучше уже, конечно.
– Нет, Юра, Ник. Он. Юля – она секретарь, понимаешь? Она не юрист. Я понял, что бумаги к тебе в руки перекочевали от неё, но не она головой должна была думать в первую очередь. Для секретарши все эти премудрости… Эстонская, как ты говоришь, грамота. А этот оболтус старый… Там… Там свои нюансы, почему так происходит.
– Саш… Я… Прости, пожалуйста… Блин, как первоклассника, честное слово… И чувство такое же. Глупо…
Ну, вот так спокойней. Ничего не говоря. Не споря и не вдаваясь в пространственные объяснения. Просто подойти, прижать, ткнуться лбом, растрепать волосы на затылке и, вжавшись носом в изгиб шеи, выдохнуть, тревожа нервные окончания и расслабляя напрягшиеся мышцы.
– Не лезь сюда. Пока, по крайней мере. Не тянешь ты… Не твоё, Кит.
– Не полезу больше. Одного раза достаточно.
– Просто не сейчас. Будет интересно – я натаскаю, но с бухты-барахты… Там ведь не деньги могли стоять за этими фразами, пойми ты. Там судьбы порой стоят. Нельзя так мальчик. Пойми, не обижайся.
– Понял. Не обижаюсь.
– Собирайся, поехали. Не знаю, что у тебя там с самим Юрой… Что он передать просил?
– А! Да уже ничего, если поехали. На связь выйти просил. У тебя телефон отключён? Говорит, не дозвонился.
– Вроде как не был…
Задумчивый голос доносится уже из комнаты, а «виноватая» единица до сих пор не может найти в себе силы сдвинуться с места. Уже начав понимать устройство внутреннего мира человека, с которым решил попробовать начать строительство чего-то принципиально нового для себя, Ник несколько недоверчиво осознаёт степень и глубину значения выбранной Саней профессии. Работа – это не только интересно и втягивает так, что тот мир вокруг теряется, это ещё и требовательность к исполнению. Максимальная и запредельная, судя по произошедшему. Единственная вещь, с которой не стоит ни шутить, ни играть в будущем – это реальное призвание своей сердечной предвзятости.
Сильно, конечно! Мощно, но доходчиво и понятно. Единственное, к чему можно будет приревновать в случае чего… Заранее зная, что останешься в проигрыше. Фанатик, блин!
– Батарея тихо село и мирно померла.
Саша, успев одеться, возвращается на кухню и, встретившись взглядом со стоящим на том же месте Ником, словно спотыкается.
– Никит…
– Нормально всё! Просто начинаю понимать.
– Почему мне кажется, что ты начинаешь понимать не то и не туда?
– Не знаю, почему тебе так кажется, но это ошибочное ощущение. Границы, Сашка. Своя какая-то территория, за которую хода нет никому. Она у всех есть. Просто я увидел твою и всё на этом.
– И? В общагу?
Ехидна! Научился гадостям! Лучше бы танцевать учился, чем этому.
– Пора уже? Прямо вот так сразу и без испытательного срока? Дяденька, я не буду больше. Честно-честно!
– Верю-верю! Поехали!
В один прекрасный, но не для обсуждения вопроса, которым они с Юрой были в тот момент заняты, час Александр Николаевич ловит новое, однозначно уверенное в своей необходимости чувство. Подогнать его под какое-нибудь точное определение мешает некоторая туманность ощущения. Но определённый факт срочной необходимости сделать что-нибудь эдакое «для» или «с» унёсшимся с очередным пакетом Ника, обозначился более чем уверенно. Ответ на не дающее покоя чувство, приходит в момент, когда «Круизёр» уже двигается в сторону дома. Попавшийся на глаза баннер, с рекламирующим мужскую одежду вполне так симпатичным мальчиком, резко обозначил бьющуюся в глубине туманного облака идею.
Терпеливо стоя на светофоре и имея возможность в подробностях рассмотреть накаченную мускулатуру выставленной на обозрение в разрезе рубашки груди манекенщика, Саша поймал неторопливо горделивую мысль, вальяжно ползущую в голове: «Ничего так, паря, нормально выглядишь. Но до моего тебе долго тянуться».
Первая трезвая мысль после осознания того, что проскочило в собственном мозгу: «Бред!».
Вторая: «А почему, собственно, бред?».
Мысли на этом закончились и требовательная к движению натура начала действовать.
Щёлкнув поворотником и про себя попросив прощения у остальных участников движения, послав заодно их всех по известному каждому адресу, Саша меняет полосу движения, прокручивая в уме маршрут до магазина, нахально разместившего свою рекламу на обочине центральной дороги и сворачивая ею головы нормальным людям.
Теперь осталось только решить одну очень насущную проблему.
Купить — не вопрос. А вот как товарища одеть в приобретённое и самому остаться живым — вот это задача номер раз! Сколько времени уже идёт эта борьба не на жизнь, но точно до Саниной смерти, а сдвинуться с точки отсчёта — ну ни в какую! На любой, даже очень незначительный ни по деньгам, ни по смыслу презент, Никуша смотрит так, что хочется срочно выкопать ямку, лечь, засыпаться и водрузить сверху памятник своему бренному тельцу! И всё это соорудить, что называется, собственными руками, жаль, нет таких развивающих конструкторов «сделай сам», в случае водителя «Круза» — цены бы такой игрушке просто не было! Опыт, он всесторонний нужен, а тут его и взять ведь негде! А этот красава Никуля! Чёрт его знает, что за чёрт на самом деле! Со своих двух метров, исподлобья, чернючими глазищами и не моргая! И пока ты ему что-то там с умным видом пытаешься в течении получаса донести и доказать, позиции человек не сдаёт. Выражение лица не меняет, моргать не моргает! Ну и через какое время мозг снова воспалится до того, чтобы попытаться преподнести этой обормотине рода человеческого ещё что-нибудь? Очередное… Срочно необходимое. Дарителю — единственный минус данного безобразия. Дарителю необходимое, а не паразиту, который так и норовит в открытую уточнить в какую конкретно позу ему встать, чтоб рассчитаться за подношение!
Вот вроде бы всё ничего, вроде везде договорились и почти обо всём, кроме вот этого… Ну и в постели пока подвижек особо не ощущается, и это тоже не поднимает самооценку, но всё остальное-то в порядке! Мелочи остались. Но как же они… Мерзкой, маленькой занозкой сидят и каждый раз воспаляются и дёргают что-то. Нехорошее…
Натасканное профессией, набравшее жизненный опыт изворотливое мышление находит выход в то время, пока природный глазомер безошибочно выдёргивает необходимый размер из представленного магазином изобилия одежды.
Одевать маску безразличия приходится прямо в машине, после привычно брошенного на родные окна взгляда, определившего наличие объекта с сомнительным согласием прибарахлиться дома.
Щелчок замка, ещё не нажатый выключатель и особо дающий в темноте по нервам голос:
— Привет ещё раз…
— Угу…
Нажатая всё-таки клавиша выключателя, скинутые туфли и протянутый, с полной незаинтересованностью происходящим, пакет:
— Это твоё. Примерить стоит — я мог ошибиться.
— Что это?
— Фетиш.
— Твой?
— Мой. Но на тебе. Держи, говорю!
Всучив пакет, фетишист скрывается в ванной, преследуя сразу две идеи: и ополоснуться с дороги, и пожить ещё хоть какое-то время. Потому как если верить резко сузившимся глазам Кита, с продолжительностью собственной жизнедеятельности возникает проблема, а потому проще пока исчезнуть с поля видимости.
Спустя довольно долгий промежуток времени, ощутимо уставший от валяния в ванне Саня, успокоенный тишиной в пределах квартиры, решается покинуть ненадёжное убежище.
И зря! И даже очень.
Нет. У Ника отсутствует даже тень желания уставиться своим коронным «всепонимающим» взглядом, просто… Всё оказалось далеко не просто, а гениальная первоначально идея оборачивается бумерангом и врезает со всей дури в обратку. Меньше всего ожидая от самого себя такого подвоха, господин адвокат замирает в дверном проёме ванной комнаты, уставившись остекленевшим взглядом на вальяжно подпирающего плечом угол Ника, смутно соображая, что извращенцев, как он, ещё поискать, но фетиш оказался очень даже….
Очень, одним словом! Прямо именно им и оказался… Хотя предпосылок к этому вроде и не было никаких… По началу. А по факту… Выходит, что вот это всё, стоящее перед ним, это… Проверка выносливости нервной системы. И не только нервной. И как теперь осуществлять идею переодеть вот это стоящее перед носом чудо природы в нормальную одежду, когда от одного его такого вида вся необходимая полноценному функционированию мозга кровь, медленно, но верно, не обращая ни на что внимания, настойчиво устремляется в пах? Это появись он в офисе вот так и… Извините, господа клиенты, но у юриста срочный обед. Очень срочный! Необходимый буквально! Или смерть от перевозбуждения! Моментальная!
— Саш… Сашка… Я думал, это прикол на счёт фетиша.
— Я тоже вот… Я тоже… Думал… Прикол…
— Блин! Саш… Ты бы себя видел сейчас.
— Взаимно! Марш на лежбище!
— Не поня…
Да, ладно! Ты не первый, паря, кто ничего не понял! Мозга на самом деле больше нет, потому никто и ничего, банально не чем!
Блин, сколько ещё сюрпризов ожидается? Это не человек, это кладезь откровений для самого себя. То смена ориентации не поймешь с какого перепуга, то собственная выдержка поражает до удивления: даже не догадывался, что её столько бывает, и вообще всю жизнь вспыльчивым себя считал, а тут такое мировое спокойствие, только диву даваться, а теперь ещё и вот так! Чёрт! Да нормальные люди обычно раздевают, чтобы такого состояния неконтролируемого возбуждения достигнуть, а не наоборот! Ох и извращенко же ты, Александр Николаевич, ох и извращенко! А вы — Дьявол, Никита! Персональный! Личный! Очень личный. Мой, чёрт возьми! И не надо такие глаза большие делать они у тебя от природы не маленькие, помнишь? А, ни черта ты уже не помнишь…
Впрочем, как и новоявленный фетишист.
Настигнувшая штормовая волна слабо подконтрольного желания взять прямо здесь и сейчас, подчиняет себе целиком и полностью. Способность хоть как-то мыслить возвращается на положенное ей место только тогда, когда прижатое всем немаленьким весом тело начинает активно отвечать на почти агрессивные ласки. Каким-то образом необузданного «хочу» хватает, чтобы равнозначно завести обоих.
Почти на грани фола, без предварительной подготовки, да даже без намёка на неё, резко и нахрапом, одним движением. Поймать неприятное ощущение непроизвольно сжавшихся на плечах длинных пальцев, услышать то ли рык, то ли крик и обхватить резко прогнувшееся назад тело самому, чтобы удержаться, не потерять соединения, где-то задней мыслью точно определяя: нельзя этого допустить, каким-то затуманенным желанием участком сознания понимая, что ему нужно в данный момент именно так. Грубо, сильно, без ласки, без нежности, почти насилие, практически по животному.
Зубы ощутимо болезненно хватают и вытягивают и без того прикушенную губу, бьющий в груди фонтан адреналина резкими толчками прогоняет кровь по всему телу и через какой-то непонятный канал передаёт этот азарт взмокшему от такого же собственного напряжения партнёру по этому сумасшедшему первобытному танцу. На одной волне, на максимальной скорости, не боясь и не задумываясь о возможных болезненных последствиях: сейчас так надо! Именно так и никак иначе.
Обоюдное яростное движение тел, ставший тяжёлым, пропитанным похотью и сексом воздух, и зарождается что-то новое, пока непонятное, но уже точно определяющее перемены.
Крик.
Громко, протяжно, на выдохе, на весь возможный объём лёгких. Ноги складываются в замок на пояснице, плотно держащие почти в боевом захвате руки напрягаются, поднимая тело, отрывая от пола, плотно, тесно, жарко прижимают к потерявшему возможность двигаться партнёру и рваные, непроизвольные, выдёргиваемые, кажется из самого нутра всхлипы, стоны, неопределяемый шёпот, и снова крик, и всё это поднимает и без того немалую температуру внутреннего накала и так обжигающе по новому бьёт по запредельному возбуждению, заставляя стрелки датчиков уходить в «красную», реально опасную зону полной потери контроля. Приходится напрячься на весь возможный максимум, чтобы не упасть, не придавить, не мешать самостоятельному, интуитивному движению, не сорваться в хаотично беспорядочные толчки не совсем понять куда и зачем, лишь бы только, лишь бы не прерывалось, не сейчас, сейчас ещё рано, ещё не пришло вот то, что появилось, но пока не проявилось полностью. Только не сорваться, не закончить раньше времени, сдержать себя, притушить, поймать толику контроля — позволить ему… Позволить, всё позволить. Всё, что нужно, всё, что так давно было необходимо, но никак не поддавалось никаким ухищрениям. Замереть и просто отдать инициативу, как уже ни раз делал — это привычно. Это знакомо. Незнакома бездна резко распахнувшихся глаз. Незнакомо новое ощущение уверенно набирающего силу чужого члена, всё настойчивей и настойчивей упирающегося в нежную кожу живота. Совершенно по-новому читаются реакции распалённого собственными ощущениями тела. По-новому прогибается спина. И уже совсем неожиданными становятся возникшие где-то в глубине затуманенного взгляда эмоции и… Вопросы? И выраженный, очевидный страх перед неизвестным, новым, всё сильнее захватывающим ощущением, неожиданно успокаивает и дарит возможность помочь. Осознанно и проверенно довести столь успешно начатое до логического конца.
Широкая, горячая ладонь удобно и привычно обхватывает чужой член и со знанием дела, не торопясь и не медля, мягко скользит по всей длине, заставляя захлебнуться воздухом и дёрнуться всем телом.
— Тихо… Тихо, мой хороший… Мальчик мой… Всё хорошо… Всё отлично…
И, не прерывая движения, ответить на плещущийся в глазах чуть ли не ужас:
— Всё правильно… Всё как должно быть… Не закрывай глаза, Китёнок… Пожалуйста… Подари и мне это… Поделись… Мне это нужно. Не бойся…
Речитативом, синхронизируя движение руки с голосом… Не оставляя одного с новым и от того пугающим чувством…
— Сашаааааааа…
Чёрт его знает, закрыл он глаза или нет. Тяжело что-то точно понять, когда тебя сгребают в кучу и вжимаются так, что реально слышен хруст некоторых несознательно слабых косточек. Непросто определиться в чём-то, когда свой член отвечает на пульсацию, заливающую липкой жидкостью живот, собственным пульсом и горячей волной окатывает сорвавшееся в пике возбуждение, чтобы постепенно откатиться в мягкую атмосферу удовлетворения. Наслаждения. Всеми возможными его сторонами. Полного, наконец-то. И так хорошо, что уже не важно: выполнена просьба, или не совсем. Хотя и хотелось прочитать все переживания до победного конца.
И всё же хорошо… Просто хорошо.
Держать его, в кои-то веки довольного, чувствовать постепенное расслабление судорожно сжавшихся на пике мышц. Хорошо, чёрт возьми! Просто хорошо… Лучше и быть не может…
Зато, хуже, судя по всему, очень даже может!
Это выясняется в момент прилива нежности и мягкого касания языка к приоткрывшимся, сухим от количества захватываемого воздуха губам, оставившего во рту точно определяемый металлический привкус крови.
Вся расслабленность и нега спадает, как развязанная тога.
Глаза подтверждают информацию переданную вкусовыми железами.
Да ёпрст же, а!
— Ник!!! Ники, чёрт! Какого опять не так? Да ёб!!!
Нет, ну не радует, конечно, но если подумать логически… Вроде как от носового кровотечения ещё никто пока не умирал. Хотя… Судя по странному звуку… Возможно захлёбывался. Ладно… Всё нормально! Ничего смертельного не происходит… Вообще ничего не происходит! Просто на бок надо. Надо на бок. Но основной вопрос в другом. Какого чёрта сам ни пальцем, а?
Так и не снятая чёртова рубашка, вынесшая весь мозг своим невозможно контрастирующим со смуглой кожей белым цветом, сейчас дико мешает, скользя тяжёлым шёлком под руками и завораживая видом растекающихся по гладкой поверхности алых пятнах, мешая разобраться в произошедшем и понять необходимую последовательность дальнейших действий.
Хорошо, что от штанов хватило сил избавиться… Хотя, это наверное было бы веселей! В штанах-то! О, Господи! Что за бред в голове? Нет идей, так и молчи, а не вот это… Хрен поймёшь, что и как понимать и характеризовать!
Потихоньку начинает потряхивать упорно отталкиваемое понимание того факта, что признаки жизнедеятельности кантуемого организма как-то подозрительно минимальны.
— Кит!!! Ну какого, а?!
Ответ в виде самостоятельно выдернутой из рукава руки и перевернувшегося на живот, подтянувшего под себя ногу организма, кладёт, что называется на обе лопатки и побуждает нехорошее желание если не пнуть, то уж… Укусить, чёрт, что ли?! С горя!
Нет, это вот нормальное поведение, вообще? Тут уже мозг закипает, а он!
А он!
СПИТ!!!
Тупо!
Дрыхнет гад и плевать хотел, что залит весь чёрте чем! Злыдень! Ох и злыдень…
И пока нудящая без умолку себе под нос, объединённая в одно целое масса органических соединений носится по дому, отплёвываясь от самостоятельно же надуманных ужасов, и с помощью полотенца приводит хамски дрыхнущий организм в состояние относительного порядка, часы потихоньку доводят стрелки до визуально ощутимой необходимости рухнуть под горячий бок и, мудро рассудив, что утро вечера, как широко известно — куда уж как мудрее, частично выдохнуть, критически осмотреть сладко сопящее создание, угомониться и поддаться нежным объятиям наступающего сна, не забыв при этом не менее нежно обнять вечно ставящего своим поведением в тупик Ника.
Утро не приносит никаких новостей… Позитивных, по крайней мере…
Все попытки разбудить товарища проваливаются в тягучую бездну бесполезности данного занятия. Человек вполне активно отбивается от всех домогательств, не включаясь при этом в реальный мир.
— Саш! Саша! Подъём, парень!
До безобразия настырный Юрин голос проникает сквозь плотную вату сна в не желающее возвращаться к действительности сознание. В надежде, что голосовой бур исчезнет в никуда увидев реакцию, Саша принимает сидячее положение в офисном кресле, в котором и застал его незамолкающий ни на секунду Юрий Васильевич. Жестокая действительность довольно быстро объясняет наивному сонному адвокату, что просто ровная посадка и закрытое ладонями лицо — не совсем достаточные действия для исчезновения сердобольного партнёра и уж точно не несёт весомых причин для воцарения тишины.
— Что у тебя опять? Саш! Просыпайся!
— Угу… Уже.
— Да и правда! А я тут грешным делом ослеп часом! Какого чёрта происходит?
— Где?
— В…!!! На…! Дома, чёрт!
— Ничего…
Рука автоматически тянется к селектору и застывает на полпути, остановленная тихим, почти жалостливым голосом Юры.
— Ты хочешь кого-то услышать в приёмной, в полвторого ночи? Сань… Юля спит. Дома. В кроватке. И давненько.
— Полвторого, да…
Не вопрос. Утверждение или констатация. Для себя.
— Да… Оно. Тебя никто не потерял случайно? Не заждался? Или я вижу то, что вижу, и именно этот факт тебя уже и тяготит?
— Что тебе нужно, Юр? У нас с тобой проблемы? Недоработки какие-то, или я плохо начал справляться с обязанностями? Или не я? Что тебе конкретно нужно от меня слышать?
С места в карьер. Куда несёт-то? Ещё глаза толком не открылись, а злоба такая в голосе! Крайне неприятно от неё становится.
— Таааак… Ну, что-то стало понятно. Пойду кофе сварганю… А ты думай! Исповедоваться сейчас будешь. Какого? Опять…?
— Ой! Хватит уже! Тебя чего в такое время принесло вообще? Чего самому не спится под жинкиным боком?
— Ты мешаешь! Спать спокойно!
— Да и правда! Кто ж ещё под её боком мешать может…
Запах кофе, Юриных сигарет и — устоявшийся — хорошего парфюма. Тихий, еле слышный шелест кулеров компьютера, перестук редких капель дождевой взвеси за приоткрытым окном и молчаливое созерцание причудливых, постепенно поднимающихся, чтобы исчезнуть бесследно где-то под потолком, прозрачно-белых спиралек дыма от зажжённой, лежащей в пепельнице сигареты.
— Сань…
Молчащий собеседник недовольно морщится, словно от боли.
— Нет.
— Что «нет»?
— Да всё «нет», Юр. Нечего мне тебе сказать. Вопросы по работе? Слушаю. Нет? Всё. Пообщались.
— Вопросы есть. По работе? Да и по ней тоже. С чего ты решил выдать пятилетку за два месяца, мне не совсем понятно. Усталость, она накапливается, понимаешь ли. Мне не улыбается внеочередной твой какой-нибудь срыв. Не к месту они обычно.
— Мммм… Часто срывает, а?
— Не очень, но, чувствую, не за горами. Что происходит? От чего ты бежишь? От него уже? Ошибся?
— Нет! Нет, не так… Совсем не так. Не я ошибся… Он… По-моему…
Успевшая истлеть сигарета заканчивает своё существование в тёмном стекле пепельницы. Маленькая кофейная ложечка, еле различимая в сильных мужских пальцах, неспешно устраивает ленивый кофеворот в чашке. Редкие, но тяжёлые капли влаги продолжают срываться на металл подоконника, невольно настраивая на душевный неспешный ход беседы, которая никак не желает начаться.
— Думаешь?
— Угу…
— Поделиться не хочешь? Мыслями. Может пойму чего?
— Нет, Юр… Не хочу. Не тема для праздного поболтать. Не та тема.
— А я сейчас, получается, похож на человека, которому просто охота языком помолоть, так?
— Не знаю… Не знаю я… Ничего. Не думал, что так обернётся, ждал… С плохо скрываемым нетерпением ждал, когда уже?! А оказалось… Всё оказалось не так…
— Ну… Всё понятно! Вот теперь буквально как на ладони!
Словно желая визуально подтвердить своё заявление, Юрий Васильевич разводит руки с открытыми ладошками в стороны, как бы показывая их содержимое, вызывая этим жестом невольную короткую улыбку.
— Что ты такое объяснить пытаешься? Сильно личное? Напугать боишься? Или наоборот? Не напугать? В нужной степени.
Улыбка становится шире, поза расслабленной, но несмотря на это, пересекающая лоб морщинка «задумчивости» остаётся на месте.
— Скорее, просто боюсь. На самом деле очень личное.
— Ладно… Не бойся. Лично я стар на столько, что хуже уже не сделаешь. И точно ничего меня с привычного пути не собьет. А с личным… Тут, конечно… Не твоё личное, я правильно понимаю?
— Да нет… И моё тоже.
Юра откидывается на спинку офисного кресла и, в задумчивости покусывая ноготь, пристально смотрит на партнёра, выбирая правильные слова и верное направление.
— Знаешь, Сань… А ведь ничего толкового по этому поводу я сказать-то тебе не смогу. В теории можно представить, как у вас там, что может не так происходить, но на практике… Что-то мне подсказывает… Что мне не по силам такое. Да, ладно! Хватит так реагировать! Ну, да… Тема определённо не самая распространённая, но… Технически, так сказать, как не крути, а схожи все. У вас ведь именно в этом месте овраг образовался, верно?
— Догадливый ты мой! Душа прямо радуется, глядя на столь высококачественную работу твоей логики!
Кружка с кофе наконец-то удостоена вниманием, и потому ответ звучит не сразу.
— Да какая там качественная! Смотри. Говорить не можешь или не хочешь. Раз! Я знаю только одну тему, на которую сам так просто не развернусь на пообщаться. Что-то начало сдавать в этой зоне. Чем-то недоволен. Качеством, количеством — неважно. Второе! Не ты ошибся. Твои слова? Значит он. Логика: проблема у тебя, раз ты его вины не находишь. Вот тебе и…
— Почти. Проблема на самом деле не в нём. Или… Уже не только в нём. Была в нём. Потом решилась. Не в мою пользу, как оказалось. Знать бы заранее… А и знал бы… Вряд ли менять что-то стал. Я, получается, хотел даже больше чем он, а оно… По-своему повернуло. Как-то не так. Нет, по сути всё понятно. Это можно понять. Просто… Просто, всё не просто. Или не так просто. Или я не его вариант. А вот этого я и боюсь больше всего. И сказать что-то боюсь и молчать дальше уже… Только убегать вот так … Нет, а как иначе? Как, если ты вот он, а нет и всё! Кому такое понравится? И дальше сейчас, что и как, я не знаю… И без того уже опозорился с этими фельдшерами. Но это ладно, на тот момент всё было переживаемо, а теперь… Совсем уже невесело. Такие вот дела.
Задумчиво прикурить следующую сигарету, внимательно посмотреть на яркий тлеющий огонёк, перевести взгляд на не менее задумчивого Саню, затянуться, выдохнуть и не меняя мимики, между делом выдать:
— Я рад, что хотя бы один из нас понимает сказанное… Если понимает, конечно.
И под занавес с максимально задумчивым видом выпустить дым следующей затяжки в потолок.
— Непонятно, да?
Звучащий в голосе компаньона смех никак не действует на взявшего серьёзную линию поведения Юру. С более чем озабоченным видом он машет головой.
— Нет, нет… Всё понятно! Максимально, предельно ясно. Что-то было…. Нет, погоди, не так. Чего-то не было! Вот так правильней, потом появилось, но в итоге выяснилось, что оно на самом деле не то, чего все ждали, и судя по всему настолько этот момент кого-то расстроил, что пришлось обращаться за помощью к спецам. Так?
— Ммммм…. Теоретически.
— Я припоминаю, что сразу оговорил момент отсутствия практики в таких вопросах, и почему ты решил, что я хоть что-то пойму из вышесказанного… Прямо загадка!
Саша недовольно дёргает головой и вроде как ненавязчиво, но всё же жёстко напоминает партнёру о том факте, что инициатором этого далеко непростого для него разговора является вовсе даже не он.
— Загадка в том, зачем тебе это вообще нужно?
— А ты его давно видел?
— Кого, Ника? Да сегодня, по-моему.
— Это, по-твоему. А по факту, парень уже третий день к тебе даже не заглядывает и смыться из офиса старается, как можно скорее. У него сейчас лучшая подруга и, похоже, и основной начальник тоже — Юля. Девочка тоже не дура, знаешь. Рискну предположить, что она бы с удовольствием тебя послушала сейчас. Кстати! Информация о том, что ты практически неделю из офиса на ночь не уходишь, от неё же и получена. Ну, и что из этого получается? Ничего хорошего не получается! Ника я поймал сегодня… Хорошо всё у пацана. Глаза не поднимает: «всё нормально, нет, никто ни с кем не ругался, всё в порядке». И всё! Правда, вид у человека такой, будто умер кто-то близкий сердцу, а так…
— Может, по учёбе что не так?
— Может, конечно, и так… А может и не так. Для себя оправдания нужны или меня в чём убедить хочешь?
И снова крайне недовольная физиономия становится лучшим ответом на вопрос.
— Юр… Езжай домой, а?
— Только после тебя, парень! Только после тебя…
— Да… Ну что я… Не могу я, Юр! Не мо-гу! Понимаешь?
Новая сигарета, пуская тонкие струйки дыма, ложится в пепельницу.
— Нет, Саш. Нет. Не понимаю.
Сказывается ночное время: Юра спокоен так, как может быть спокоен только уставший за активный рабочий день человек. Желание понять партнёра и поучаствовать в решении определённо имеющихся у него проблем, делает невозможное, и старший компаньон на самом деле глубоко спокоен.
— Я сам, правду сказать… Не очень как-то… Я не тяну его, Юр. Физически не тяну. Он добрался наконец-то, а у меня… Сил не хватает.
— Убей меня, но ты сейчас конкретно о постели говоришь, правильно?
— Правильно…
Чашки уютно устраиваются в одной руке, сигарета привычно ложится между пальцами второй и, бросив короткое «я сейчас», Юра выходит из кабинета.
— Слушай… Я пока кофе там наливал, задумался что-то. Тебе лет ещё не столько, чтобы… Да не должно быть проблем. Может к медицине надо? Сань, это неправильно, по любому. Проблема какая-то явно. Сходи к врачу, проконсультируйся хотя бы, анализы сдай. Если мальчик тут и на самом деле не при чём. Или… Блин! Может инфекция, а?
— Менингит? У тебя?
— Я серьёзно!
— Не думай, что я шучу! Ещё один: раз не так, как у тебя, значит, все болячки по умолчанию должны быть! И плевать, что мальчик нигде ни с кем никогда, не важно, что у человека проблемы чисто физиологического характера, и он всего-то понятия не имел ни о том, как это, ни о том, где вообще это всё базируется. Не важно же, что понял он только подо мной, и его сорвало то ли от любопытства, то ли от недоверия, что оно на самом деле получаться стало, то ли ещё от чего — я не был раньше в такой ситуации, не знаю, какие ещё причины могут быть! А врачу мне обязательно показаться надо, тут ты прав! И хай эскулап соображает, что же во мне не так и по какой такой причине я не тяну больше пяти раз в сутки! Главное, не забыть ему сказать, что через месяц такого темпа для меня эта ситуация стала критической! Сомневаюсь правда, что он чем-то сильно поможет, кроме телефончика какого-нибудь знакомого психотерапевта, зато озадачу спеца серьёзно! А то сидят там себе по кабинетам и проблем реальных не знают!
Высказанные в порыве секундного «психа» слова оседают терпким налётом во рту и физически ощущаются в груди. Много сказано. Слишком, чтобы дальше делать вид неприступной скалы с крутым обрывом вместо спуска. Единственный положительный момент может заключаться в том, что дотошный Юра захочет сам отказаться от дальнейшего разговора. Вдруг! Не каждый способен на поддержать такую тему. Глаза только поднимать неохота, а иначе и не поймать: в плюс эта тирада или в минус. Глаза можно и не поднимать, но вот встать и отойти к окну, чтобы замереть там, уткнувшись лбом в холодное стекло, этого никто не запрещает. И остаться стоять спиной к собеседнику, меланхолично глядя на поблёскивающую от влаги серебристую крышу родного «Круза», тоже можно.
— Не обессудь, но привычка раскладывать всё по пунктам, как и слышать с первого раза, даёт мне сейчас возможность хоть как-то, что-то сообразить. Номер раз! Я определённо не первый, с кем ты рискнул пооткровенничать. Это… Расстраивает, честно говоря. Не буду спрашивать сколько мыслящих о венерических заболеваниях уже было, но я не о них говорил. Ладно…
— Да ни сколько. Не так ты воспринял немного. Интернет. Только проскакивает особенность ориентации, всё! Стабильное и совершенно одинаковое мнение у всех! Сношаться надо меньше, с кем попало! Диагноз, буквально.
— Тебе там за жалюзями как? Нормально?
— Да, спасибо. Уютно.
— Тогда гунди на порядок громче, еле слышно твои откровения. А ваших сайтов разве нет? Или… Блин, Сань… Без обид, говорю, как думаю, я с тобой уже слова подбирать начинаю, меня этот факт раздражает и напрягает одновременно, как оправдываюсь без вины постоянно — понимай, давай, правильно, парень, не первый день знакомы. В смысле у своих же такое мнение?
— Нет. У своих же опыта такого нет. Да и не у многих вообще он есть. Я по медицинским шастал, надеялся найти хоть что-то, почему Нику так «повезло» со всем с этим. Нашёл один момент… Вроде как… Что-то вроде того, что вена… Спит, что ли? Как вот… Ну не может она… Не эластичная или какого там?
Коротким чирком кремень выбивает искру. Очередная сигарета загорается красным угольком.
— Ни хрена не понял. Ты сейчас о чём конкретно? Что там с ребёнком не так опять? Какая вена? Где?
— Да я фиг его — где. И какая тоже, не особо в курсе. Где-то там в районе малого таза, вроде бы. Или в паху. Что у нас за прилив крови к половым органам отвечает?
— Ну так… Это… Что-то!
— Угу… Вот это «что-то» у него и не работает.
— Совсем?
— Вообще.
— Никак?
— Юр! Никак!
— А как тогда?
— Раком, ё! И не только.
— Ни хрена не понял… Пойду кофе налью… Тебе как?
— Побольше.
— А на свет Божий вылезешь?
— А ты думаешь меня кофеём выманить?
— Надеюсь, надеюсь… Вылазь, давай… Самое страшное уже прозвучало наконец-то… Чего-то теперь… Смутно, но куда уж чётче, чем в начале. Вылазь, Саш. Ничего такого я в этом не нахожу. Страшного и неприемлемого для себя точно ничего не наблюдаю. Давай, выковыривайся. Я по тебе соскучился.
Короткий смешок из-за жалюзи и можно отправляться в поход за новой порцией кофеина.
— Ты уже вылез?
— Угу.
Хорошо чашки на столе уже плотно стоят, а то быть облитым кипятком, как пить дать!
— Теперь ты на меня будешь из-за спины кидаться?
— Извини.
— Сядь лучше обратно, спокойней будет.
-Не хочу, Юр. Зад уже в спячке от этого кресла. У меня креслофобия за последнюю неделю началась.
— Ладно… Креслофоб! За спиной тогда не шастай, а то у меня заспинойстоящефобия тоже прогрессирует, дай Бог!
Не отягощённая тяжестью подбора слов в права вступает непродолжительная тишина, необходимая для пары глотков кофе и определение шастающего Сани на одном месте. Привлекательным для приземления пятой точки оказывается край стола, на который и происходит посадка.
— Если я всё толком и верно понял… То мальчик у нас… Как мальчик… Совсем даже и не мальчик?
— Мальчик, как мальчик. Вполне себе мальчик. И с чего это причастность организовалась? У нас! У «вас» не знаю, а у нас нормальный такой мальчик. Не девочка точно! Мальчишеский такой мальчик! Тьфу! Балбес, блин, говорливый!
Широкая улыбка не мешает Юре внести дополнения и доказать правомерность своих слов.
-У нас, у нас… Кто его нашёл, кто нервничал рядом с тобой, кто работу давал? Вот! То-то же… Переживаю, всё равно. Глубоко я в ваших этих… Отношениях! Не всё равно и чужим его уже давно не считаю, так что… Извиняй! Но мальчик — наш! И всё же. Вот как, вроде как по природе положено, он не-а, да?
— Не-а — да.
— Повезло.
— Крупно.
— Ох, ты… Это ты… Это вот: понял подо мной — это ты…?
— Выдохни! Глаза пожалей, выскочат ненароком. Дошло до него… Быстрей, чем через год.
— Вообще, в первый…? В первый?! Вообще?! Совсем, в смысле…? Ему сколько.? Это совсем-совсем и… ПЕРВЫЙ.?!
Тут собственные глаза невольно или выпадут или прикроются от такого возмущённо-недоверчивого вопля.
— Чего ты орёшь?
— Я не ору!!! Сань! Я не ору! Я в… Ты серьёзно?!
— Вполне.
— Ни хрена себе! Нет, ну ни хрена себе! И раньше никогда, да? Что, совсем? Такое правда бывает? Твою мать, а!!! Нет, ну это же просто…! Мать твою, а! Вот же… Ни хрена себе!
Возмущение или непонимание, а может и невозможность быстро принять для себя такой вариант «шуток» природы, выталкивает Юрия Васильевича из кресла и теперь уже он выполняет роль маятника, меряя шагами кабинет, сменив продолжающего сидеть на краю стола хозяина помещения.
— Везучий мальчишка… Слушай! Нет, ну… Прямо… По-человечески так везучий! Вот уж воистину: с такими «друзьями» и врагов не нажить. Бедный дитёнок. Сань. Ему же не 17. А как он всё это время? Да это же… Да с ума сойдёшь! Да, ну не бывает так! А возраст гиперактивной сексуальности он вообще каким образом перерос? Да это же… Да, ну невозможно! Ты ж сам по нескольку раз в день, без всяких там! Фантазия же даже толком не нужна, оно само как-то вполне! Или ему и не нужно?
— Почему? Нужно.
— И как?
— Никак. Выматывал себя, как мог, так и пережил.
— А… А! Я-то грешным делом не мог сообразить, как в двадцать с небольшим можно столько знать? А оно, получается вот что! Кошмар, правда. Нет, серьёзно, Саш…
— Меня можешь в этом не убеждать. Я и без дополнительных доводов согласен.
— Фу ты… Добро, ладно… И? Сейчас всё нормально? Всё же уже получается, правильно?
— Относительно.
— Чёрт, что значит относительно? Ты же сам сказал: подо мной! Понял всё. Значит, всё нормально! Слушай… Любопытство не порок, слишком не туда лезу — скажи прямо, но не спросить, не могу, мне теперь искренне интересно! Как оно ему? В таком-то возрасте? Отреагировал как?
— А! Да ничего так. Нормально. Заснул.
— Заснул?
Короткий кивок, подтверждение утвердительного ответа и потрясающе независимый внешний вид, наталкивающий на определённую недоговорённость.
— Да?
Ещё один кивок, нейтральное пожатие плечами и кружка с кофе становится объектом заинтересованности номер один.
— Не удивительно. Расслабился человек первый раз за столько лет. За сколько? В жизни! В жизни первый раз! Жутко как всё же! Ну и заснул. Сам с завидным постоянством то же самое проворачиваю. Это нормально.
— Угу. Я тоже так думаю. Нормально всё. Расслабился — заснул. На три дня, правда, но это ничего… Как выяснялось. Я правда чуток опозориться с перепугу успел, но это тоже не страшно. Зато мужиков озадачил по полной программе. Вот момент их запредельного непонимания ситуации и помог мне справиться с позором.
Только умостившийся снова в кресле Юра, по мере осознания сказанных слов, оказался способен только на простейшие действия в виде уткнувшегося в столешницу лба и однозначно уточняющих трёх пальцев на поднятой над головой руке.
— Ага… Разморило парня… Самую малость. Первые сутки я ещё держался относительно спокойно, честно. Тормошил, но не особо настойчиво. На вторые начал нервничать. Понимаешь, дело в чём. Спит человек — всё понятно, но, дьявол побери, хоть поссать сбегать нужно, или как? А он и не шевелится, пока его кантовать не начинаешь, понимаешь? Ну и… К исходу вторых суток не выдержал. Позвонил на «скорую». Заикаясь и путаясь в показаниях объяснил, что к чему. Девушка там… Добрая душа… Звоните, говорит, завтра, если ситуация не изменится. Ладно. Подожду, думаю, до завтра. Дождался. Утром глаза открываю… Ситуация лежит в том же положении, что я её вчера оставил. Ну вот и… Звоню. Говорю: вчера, мол, так и так… Сказали, если что — сегодня перезвонить. Мне там так: ага! Понятно. Машина пошла. Пошла-то она пошла, конечно… Не знаю, что там диспетчер на пульте решила, но пока я относительно спокойно ждал тётечек в беленьких халатиках, приехали парочка миленьких таких парнишек в зелёненьких костюмчиках. Реанимация прибыла, чёрт бы её… Вместо «скорой»… А я дверь так, понимаешь, открываю и… Задумался сразу: а не поторопился ли? Моральной готовности общаться с мальчиками, ну никакой! Наивная моя башка думала, что тётенькам уж как-нибудь втолкую, что к чему, а тут, ты понимаешь? Да ещё не мелкие такие… Впечатляют, в общем. Ну и понятно дело, да? Кто, где и что предшествовало такому состоянию данного бренного тела? Вот на этом вопросе я и… Завис. А они смотрят. Пристально так. Ждут! Правды и только правды! Как я там… Как я прояснял ситуацию!!! Чего ты вот хрюкаешь лежишь, не самый лучший ты в мире человек, а? Вот, что смешного? Себя на моё место поставь и офигей… Чёрт!
— Не дуйся, Сань… Мне не надо себя на твоё место… Без того воображение развито… Я воочию вижу, как ты бледнел, зеленел и заикался оглядываясь по сторонам в поисках моральной поддержки… Ох-хо… Уморил старика…
— Да иди ты… Заморыш, блин.
Вернувшись в ровно сидячее положение и максимально незаметно смахнув невольную влагу с глаз, Юрий Васильевич, не прекращая счастливо улыбаться, старается вернуть собеседника к первоначальной линии повествования.
-Ладно, ладно! Правда ведь не скучно, признай! Уже позади всё! Уже и посмеяться можно. Ух! И как ты?
И ладонями так: раз-раз, визуально подталкивая к продолжению столь интересного и увлекательного повествования.
— Да, ё-моё… Как, как? Прямо, а как ещё? Посмотрел на это дело, понимаю что… А как ещё? Только вот… Как было. Они там уже и тонометр и чего-то там ещё и покрутили, повертели, и такие: давай, колись мужик! Чего твой спящий красавец принимал, когда именно, в каких объёмах и вообще известно ли мне что-либо, или нет? Ну и что я должен был сказать? Вот то-то и оно. Так и сказал, честно и как на суде: кроме меня больше ничего не принимал, знаю точно! А у них моськи сразу такие: хлоп! И вытягиваться начали! А я, знаешь… Чувствую, напрягаться начинаю. Серьёзно довольно. Стою и думаю: вот хоть полслова сукины дети, хоть намёк и придётся моему партнёру меня из каталажки выковыривать!
— Озверел, чёрт?
— Почему-то да. Не понравились они мне. Сильно. Зря, как позже выяснилось. Нормальные пацаны оказались. Моськи от удивления вытянулись, а не от неприязни. Толку только? Помочь ничем так и не смогли. Давление в норме, все показатели, реакции, какая там ещё чушь — всё в норме, спит человек. Реально, совершенно обычно дрыхнет. Не просыпается — одна проблема, а так даже причин для госпитализации найти возможности нет. Ну вот за полчасика всё это выяснив, нанюхавшись нашатыря и предложив поставить капельницу если не с кофеём, то хотя бы с какой-нибудь там, глюкозой — вот не мои слова, спецы, иттить — умотали дальше, так толком ничего и не поняв. А этот… Нет, чертяка, в самом деле… Буквально через пару часов после тщетных ожиданий ребят реакции на ватку с нашатырём и проверку: «а вдруг выдохся», на себе лично… Нет, не выдохся он ни черта, судя по тому, как парни впечатлились, нюхнув этого дела… Он сам проснулся, понимаешь! Вот! Ни слов, ни жестов! Надо было так позориться, пугать людей и всё ради того, чтобы он очухался совершенно самостоятельно!
— Мда, ребят… Весело у вас, как я посмотрю! Скажи мне. Партнёрище. Ржать аки конь, сидя в офисе в третьем часу утра — это нормальное поведение для человека преклонных лет?
— Мне весело как-то не было!
— Наверное! Теоретически могу себе представить! Практически, прости, желания нет!
На этот раз хохот становится общим, расслабляя и приспуская постоянное напряжение последнего, ставшего очень тяжёлым для младшего совладельца конторы, месяца.
— Саш…
— А?
Оно и без вопросов понятно. Посмеяться, посмеялись, но Юра в чём-то слабо заметном очень уж похож на отца. Может возраст даёт такую черту? Возможности переключить человека на отдалённую от интересующей его тему нет никакой. Вопрос задаётся только ради реакции, не неся никакой нагрузки и совершенно точно не требуя ответа.
В процессе раздумий о непростой, совершенно самостоятельно сложившейся ситуации, приходит понимание того, что от столешницы зад впадает в кому быстрее, чем в спячку от кресла. Приходится снова, который уже раз, менять место дислокации, возвращаясь в исходное положение.
— Сложно, Юр.
— Ты начни. Попробуем разобраться. Дела распутывали такие… Без следственного дознания, сам знаешь. Может, и тут получится старым проверенным методом?
— Не знаю… Он… Его как сорвало, я затрудняюсь в верном определении поведения. Со мной рядом человек спокойно находится не может. Понимаешь, какое дело, веди он себя так до того, как сам почувствовал, я бы, наверное, понял бы, а так… Ему надо. Постоянно надо. Причём ему не надо самому. Надо, чтобы мне. Я тоже, правда, не лучше — реагирую как… Десять лет воздержания, минимум. У меня, анекдот весь в чём! У меня воздержание, не у него! Тоже как помирать завтра, блин. Вопрос в том, что… Мне кажется, это способ доказать что-то… Себе, мне — не знаю… Оно грех жаловаться, но… У меня сил нет уже. Я в какой-то момент поймал себя на малоприятном занятии… Попытке сконцентрироваться настолько, чтобы суметь-таки вставить ключ в замок зажигания. Руки на руль, а они ходуном реально! Меня физически не хватает, дело в чём. Я за месяц побил все рекорды и свои и того парня. И кажется, что… Нет, Юр. Не кажется, точно уверен, попытайся я ему отказать и это будет… Фатально это будет. Ты не представляешь… И объяснить толком не получится… Он смотрит так! Юра, так! Как будто это вот максимум его желаний и самое большое достижение в жизни! Что в такой ситуации говорить? Учитывая всю подноготную человека, принимая во внимание сорванную к чертям психику и самую мощную способность к саморазрушению, которую я когда-либо видел. У меня первоначальная идея другой была. Не было в планах доламывать, добивать, а тут… Так и получится. Я и этого не могу допустить и… И сам уже не могу. Я оживить его хотел, понимаешь? А не добить…
Пауза в разговоре, усилившийся перестук капель за окном, очередная сигарета, физически ощутимое раздумье. Рассказчик умолк, закончив по сути повествование, слушатель ещё думает, переворачивает услышанное, привязывает к конкретному облику, осмысливает и выстраивает логичное объяснение происходящему.
— Слушай, Сань… Кажется мне, что его переключить надо. Вот смотри какая картина: он поймал ощущения, и после этого уже парня потащило доставлять тебе удовольствие всеми доступными способами, всё верно?
— Вроде да.
— Убей меня, но… Он нашёл вариант благодарности. Несколько странный, но ему доступный. Чуть ли не единственный доступный, Саш. Подумай сам. Ни капли не удивлюсь, что деятельность чисто интуитивная и на прямо заданный вопрос — зачем ему это, он тебе ответа не даст. Сам слабо соображает. Но доволен происходящим. Сам доволен, потому что точно сейчас знает, что это и как ощущается. Другого способа показать, насколько ты ему дорог и сколько значишь, у ребёнка нет, вот и… Разобрался как оно что выдаёт и… Взял на вооружение. Здесь относительно понятно, учитывая как раз всё, что ты так методично перечислил — это самый рациональный и легко объяснимый вариант. А вот дальше… Дальше, я в затруднении. В чём правда кроется, так это в моменте обиды. Вопрос! Но!
Юра успевает оборвать уже открывшего рот собеседника и заканчивает свои умозаключения.
— Ещё раз: но! Прятаться вот так и не отсвечивать… Саш. Так ты его тоже не витаминками кормишь. И поверь на слово: так ещё хуже. Он ведь понятия даже не имеет, что к чему. А винит себя. Повторю: я его видел. Не далее как сегодня. Момент, которого ты опасаешься, уже произошёл, можешь верить на слово. Система самоуничтожения включилась. Ему только причины непонятны, но виноватый уже есть. А кроме себя он других виновников и не найдёт никогда. Эх, ребятки… Да что же всё так неровно-то у вас? Тяжёлый парень. И без этого всего не просто с ним, а тут ещё… Саня, надо соображать, а не прятаться. Как-то слова подыскивать. Ночёвками в офисе ты его только быстрее доломаешь. Решишь вернуться домой в конце концов, а там какая-нибудь записочка недельной давности с просьбой не искать и простить фиг знает за что. Тебе этого не нужно, я надеюсь?
— Ты серьёзно последний вопрос задал? Или просто на костях попрыгать?
— Ни то, ни это… Встряхнул задумчивость твою. Не более.
— Ай, ладно! Забыли. Прав ты, я и без тебя это понимаю прекрасно… Думал, посижу тут, отосплюсь, может, и придёт чего дельное в черепушку… А что-то ни черта! Ничего дельного ровным счётом. Наоборот получается: чем дальше тянешь, тем сильней узел затягивает — логично всё, но… Не легче… Дерьмо, блин, какое-то! Куда не сунься…
Предупреждая Юрино движение за несчастными кофейными чашками, Саша сгребает их сам.
— Моя очередь!
И развернувшись в кресле к дверям кабинета, застывает в неподвижности с чашками в руке и замершими словами на губах. Приехали! Вот и поговорили! Юре нет необходимости ни поворачиваться, ни уточнять, что за привидение в мире живых могло вызвать такое состояние его партнёра. По глазам читается, кто стоит за спиной. Засада!
Тишина меняет погоду в помещении. Дождь за окном становится гораздо уютней, чем тепло и комфорт офиса.
Чему быть, того не миновать и, может, оно и к лучшему, что так получилось, но ради правдивости стоит сказать, что разрешение на свободное посещение офиса юристов, санкционированное им же самим, в данный момент показалось Юрию Васильевичу не особо дальновидным.
Крутанувшись в кресле, старший партнёр планирует перехватить инициативу непростого объяснения, прекрасно зная, что парень, приклеившийся сейчас плечом к косяку двери и замерший там, мокрый и определяемо замёрзший, очень уважительно относится к нему самому и ко всем его выдвигаемым когда-либо и по любому поводу доводам.
— Доброй ночи, молодой человек!
Ник выходит из глубокой заморозки раздумий и молча поворачивается на выход. Двойной окрик кажется столь силён, что способен вызвать духов охраны здания из комнатки возле центральных дверей.
— Ты куда?
— Стоять!
Поворот в исходное положение и полные недоумения глаза перескакивают с озабоченно-виноватого лица на откровенно осуждающее.
— Замёрз… Кофе хочу. Можно?
Саша не успевает открыть рот, чтобы выдохнуть и ответить, как Юра молниеносно выхватывает у него чашки и протянув их Нику с абсолютно хамским выражением лица выдаёт:
— Можно! И нам заодно, раз уж всё равно туда собрался.
Всё ещё заторможенный настолько, что даже не говорит ничего весомого в ответ, поздний гость, в два шага преодолев расстояние до предлагаемых ему дополнительных чашек, забирает их и исчезает за пределы видимости.
Всё необходимое на приготовление новых порций кофе время в кабинете стоит гнетущая тишина. Дальнейшие действия совершенно непонятны и обсуждать что-то не представляется возможным, а потому, уйдя в глубокую задумчивость, господа юристы, даже не переглядываясь, замирают в ожидании возвращения причины вынужденного их бодрствования.
Щелчок зажигалки, новая волна кофейного запаха, уже уверенно стучащие за окном капли дождя. Тишина. Три головы, думающие каждая о своём без единого варианта начала общего разговора. Саша не выдерживает первый, здраво рассудив, что передавать первенство Юре можно в любом жизненном моменте, кроме этого.
— Что ты тут делаешь, на самом деле? И как добрался, главное: время уже, мама не горюй.
На этом моменте дар голоса возвращается и к Юрию Васильевичу, спешно добавляя к поставленным, нейтральным, вопросам тот, который на самом деле внутренне мучил обоих «застуканных на месте преступления» защитников закона.
— И как давно украшаешь приёмную скульптурным изваянием, выполненным из природных материалов в натуральную величину?
Серебристый, мягкий смех, покоривший в своё время серьёзного, уверенного в себе юриста, звучит в данный момент несколько неожиданным и на удивление расслабляющим.
— Идиотская ситуация, правда? Настолько, что… Интересные вы люди… Что я тут делаю? Юрий Васильевич, Саш… Как есть! Фиг его знает. Я не в курсе. Задолбался сидеть в одиночестве, думки гонять, вопросы задавать, ответа на которые всё равно найти не мог, решил пойти прогуляться, проветриться… Почему и как оказался здесь, не спрашивайте. Понял, что смотрю на светящиеся окна офиса, только когда промок насквозь и замерзать начал. Хотел уйти сначала. Потом плюнул и поднялся. Как раз на моменте мальчиков в зелёных костюмчиках. Я не прятался, правда. Я как встал, так и стоял. Неправильно так, наверное, надо было как-то обозначиться, но… Почему-то не смог. Слушал, думал, понимал. Видел. Я так думаю… Предполагаю. Похоже, моя многолетняя паранойя дала интересный побочный эффект. Чисто интуитивно гонит туда, где мне надо быть. Правда, Сань… Не ломай больше голову — больше причин нет. Юрий Васильевич во многом прав: мне и правда тяжело что-то объяснить… Самого себя понять толком и то не очень… А кому-то втолковать то, что в своей голове не укладывается…
Упёртые в столешницу локти, опущенная голова так, что лопатки на спине соединились, и понять, что там происходит и о чём думает человек — не поймёшь никак, все возможные просветы закрыты. Юра, в отличии от партнёра, наоборот, раскрылся в доступ обозрения, откинувшись на спинку и прикрыв глаза, но даже по этой позе тяжело что-то обозначить. Ник замолкает, не зная, что ещё можно сказать или объяснить.
Главней всего погода в доме, и в офис постепенно возвращается прямо пропорционально отпускающему напряжению находящихся в нём людей уютная, комфортная атмосфера.
— Я ведь даже не думал, что оно так выматывает. Больше не буду, правда. Правда, Саш.
Прохлада внешней среды передаётся через прикосновение. Горячая, не замерзшая под осенним дождём ладонь уверенно и нежно накрывает робко касающиеся локтя пальцы, согревая, непроизвольно сжимая и ощутимо успокаивая тоже неслабо натянувшиеся нервы.
— А может, не надо так категорично, а? Ники? Вот меня бы на его месте такое заявление «я вот всё! Больше не буду!» точно бы не порадовало! Может это… Мужики… График какой? Обоюдно выгодный? А? Расписание? Недельное?
— Помесячное, блин! Юр, ты как… Слов нет!
Невольно улыбнувшись, Ник в задумчивости начинает тереться щекой об удачно близко расположенную Сашину руку, вызывая этим простым движением нотку зависти у прищурившего глаз Юры.
— Часто он так трётся?
— Частенько. Мурлыка. Котейка переросток. За ушком взять почесать разок как-нибудь?
— Дурень ты, Саня. Такое дорогого стоит. И пролетает быстро. Не успел оглянуться и уже в разных спальнях и встречаясь поутру в коридоре на своё «доброе утро» слышишь «да пошёл ты».
— Весело-то как звучит!
— Выглядит ещё смешней, уж поверь. Пройденный этап. Знаю, о чём говорю. Долго такое не длится, но в душе откладывается и не забывается. Так что цени! А не: «за ушком».
— Народ! А ничего, что я к вам даже не спиной?
Широкая ладонь привычно ерошит влажную от дождя макушку.
— Да вроде как не мешаешь.
Открытая улыбка окутывает физически ощущаемым теплом.
— Что ж мне с тобой делать теперь?
Вопрос общий, не имеющий под собой никакой ответной базы, и неожиданное предложение Юры воспринимается общим негромким смехом.
— А ты ему отомсти!
— Правда? Предложения последуют?
— Да есть парочка… Предложений. Отправь домой товарища. Пускай добирается теперь уже назад через весь город под дождём. Сюда дошёл, значит, и обратно путь найдёт. А то, что настроение поменялось и на автомате такую дорогу проделать уже никак не выйдет, так оно и… В учебных целях сойдёт.
— Жестокий ты человек, Юрий Васильевич!
— Это не я жестокий, это ты спрашиваешь, что ж с ним теперь делать! Я просто предлагаю. А ещё можно набраться сил и устроить ответный сексмесячник! Вот на себе прочувствует, каково оно, глядишь и правда больше так издеваться не будет.
— Я не издевался…
— Да все это знают, Ники. Это понятно. Шучу я. Или ты правда веришь, что он на такое способен?
Кивок в сторону «его» и чисто автоматическое опровержение высказанным словам окончательно сносит остатки не особо приятной ситуации.
— Я не верю! Я знаю! Способен. Проверено.
Ненавязчиво приласканное мужское себялюбие гордо задирает голову и обидно демонстрирует сомневающимся язык, провоцируя очередную вспышку веселья.
— Чума возьми семейства ваши оба! Я из-за вас точно стану кормом для червей гораздо раньше, чем мне положено!
В чёрных глазах проскальзывает удивлённо-восторженная искорка. И, не успев потухнуть, устремляется прямо на Саню.
— Вот! Видишь! Юрист не юрист, а с творчеством великих знаком человек!
— Не надо тут вот это! Вот не надо! Спроси его, откуда это! Хрена с два он знает! Ляпнул, а сам ни сном ни духом, можешь мне поверить!
Резко приосанившийся на первой фразе, Юрий Васильевич заметно теряет весь напускной лоск к последней и, прошипев Сане «сволочь», сдаётся:
— Его правда. Не знаю. Чёрт! Надо было так опозориться!
— Знаете. Оба знаете. Уж произведение, с которого она снята, точно на слуху. Забыли просто, не можете не знать, даже если не читали.
И не выдержав пристального внимания двух пар глаз, сдаётся уже сам Ник.
— «Ромео и Джульетта».
— Правда?
— Ага. Шекспир собственной персоной.
— А сам? Только фразу знаешь или, и правда, знаком с классиком?
Не сдающаяся с полпинка гордость Юры язвит в тщетной надежде поймать особо умного на мякину.
— Юрий Васильевич! Вот чувствую, работать мне недолго осталось, но всё же! Не только фразу. Не только с «Ромео и Джульетты». Не только Шекспир, хотя я его фанат до последнего своего вдоха. И не одну фразу из трагедии. Свободное чтение на память, как оригинал, так и перевод — без проблем! Хотите?
— Хочу, чёрт возьми! Только не оригинал и не сейчас, единственное, что время не совсем подходящее. Это невозможно! Это нельзя сдыхать раньше, чем я пойму, что в этом Шекспире такого, что ты его наизусть выучил! А потому работы ты не лишишься, но вот декламировать Шекспира… Теперь это будет твоя прямая обязанность в качестве офисных заданий! Сам виноват! Нельзя так взрослых людей в необразованность носом тыкать! Что ты в нём нашёл, Ник? Он же невозможен, я пытался, помнится, но прорваться сквозь этот вроде как русский язык, так и не смог.
— Почему? Откровенно говоря, его язык гораздо легче, чем юридический ваш. Правда, в больших количествах с непривычки лучше не читать, а то люди потом такие обороты речи выдают! Опасно! Как завернёте чего-нибудь эдакое на предварительном слушание, я потом виноват буду. А на самом деле он интересный. И актуальным остаётся, несмотря ни на что. Он темы такие поднимал… Ежедневные. Ничего нового, но и заезженными им никогда не стать. Любовь… Невозможная, тайная, запретная и потому обречённая. Убийства, слабость человеческая. Ради власти, призрачной свободы, ненужные и страшные. Нежелание помочь даже родном и близким только из-за дискомфорта в собственной жизни. Ценность дружбы измеряемая только глубиной и тяжестью кошелька. Жажда мести и сила правосудия. Ваша тема, вообще, кстати. Отсутствие сил для собственной защиты от клеветы. Странно. Правда удивительно, почему вы не смогли. Чисто профессионально даже… Он близок вам. Да любому близок, надо только найти произведение, попасть в настроение и всё. И он ляжет. И запомнится. Я его не учил. Не сидел, не зубрил специально. Читал просто. Не раз, конечно, но запомнил. Самое интересное в Шекспире — это удивление, наверное. Дочитываешь, весь ещё под впечатлением и тут осознание: год! Год написания! Тот же «Король Лир», 1605 год, сколько времени прошло, какой путь человек проделал, фантастику реальной сделал, а до сих пор старики родители остаются за бортом жизни своих детей… По сей день мало у кого есть добровольное желание возиться с немощными и слабоумными, даже если присутствует кровное родство. С одной стороны растём… С другой… Ничего не меняется. Застряли на какой-то ступени эмоциональной эволюции и ни с места. И в трагедиях Шекспир эти моменты очень показательно преподносил. Желания правят разумом. Заткните меня кто-нибудь, потому что сам я это не в состоянии сделать! На эту тему болтать могу без умолку и долго.
И снова смех, но уже с ощутимой заинтересованностью.
— Так! Во-первых: как у тебя дела на учебном фронте?
Ник молча кивает головой: нормально всё.
— Отлично! Во-вторых… Журналистика — твоё, парень! Правда. Верно желание говорит. Там ты многого добьешься. Учись давай, студент! Учись! Всё. Вы как хотите, я домой рванул. Заснуть сейчас даже и пытаться не стоит, так что… Где-то у меня потрёпанный годами томик господина Англичанина завалялся. Прямо интересно стало, что там натворил Творец, и почему я этого раньше даже не видел. Всё, счастливо!
Юра отчаливает домой. Немного погодя серебристый «Круизёр» плавно выруливает с внутреннего дворика, увозя двух прошедших ещё один опасный поворот людей, в ставшее более стабильным будущее.
— Кит! Я не могу поверить, что ты это сделал!
Громогласный голос совести проникает с кухни сквозь плотную изоляцию студийных наушников, просачивается в занятый заданием мозг и оседает возмущением в груди.
— Что я сделал? Провокатор! Я домой зашёл полчаса тому назад.
Послушав в ответ тишину, приходится стаскивать наушники, собирать раскиданные в поперечный шпагат ноги, поднимать всего себя с пола и тащиться на разборки к рупору правды.
— Что?
Подпирающий спиной холодильник Саня выглядит так, что Ник невольно начинает перебирать в памяти все события, прошедшие со вчерашнего вечера, когда всё ещё было в относительном порядке.
— Я глазам не верю!
— Блин! Да что?!
— Расскажи мне… Как ты мог… Как ты посмел вообще… Как у тебя совести хватило!
— Сань! Тресну сейчас!
С видом глубоко оскорблённой гордости Саша демонстрационным жестом распахивает дверку холодильника.
— Что ты там видишь?
— Честно?
— Желательно.
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Совсем ничего. Закрой рефрижератор, там реально пусто. Третий день, кстати, если что!
Дверка захлопывается, пряча от глаз девственно пустой холодильник.
— Вот! Вот и я об этом говорю! Ещё вчера в нём висела мышь, а сейчас он абсолютно стерилен! Как ты мог? Господи! С кем я живу?
Дальнейшие причитания слышны уже из-за плотно закрытой двери ванной комнаты. От греха подальше!
— Куда ты дел несчастное животное, гад? Сожрал? Нет бы упаковать зад и стаскать его на рынок, да хрен с ним с рынком, хоть до магазина дотащился бы, так нет же! Проще поглумиться над несчастным суицидальным телом! Как ты мог?! Как ты мог?
Постепенно голос сменяет шум воды, и к моменту выхода из душа посвежевший Саня начисто забывает о данном узкому кругу зрителей представлении, а потому успевает несколько удивиться сумрачно ожидающему его прямо за дверью Нику. Через пару секунд, будучи свёрнутым в малопривлекательную позу, видимо, от резкого прилива крови к голове, Саша оперативно прекращает страдать избирательной потерей кратковременной памяти, а, учитывая периодические пинки по оказавшейся толково выпяченной пятой точке, момент «вспомнить всё» наступает гораздо раньше, чем Ник чувствует хоть какое-то удовлетворение.
— Всё! Всё! Чёрт, всё!
— Чего ты ржёшь, конь ты мой ретивый? Чего ты ржёшь-то? Это я глумлюсь над трупами?! Это я не могу упаковать свой зад и стаскать его на рынок?! Какая…
Толчок колена.
— Зараза…
Повтор для непонятливых.
— Мозг крошит обещаниями…
Закрепление пройденного материала.
— Самому затарить холодильник…
Ну и на будущее, дабы не особо расслаблялся.
— С понедельника?
— Мальчик, не бей дяденьку! Это против правил и природы! Спасите-помогите! Ох…
Несмотря на вновь обретённую свободу, загнутое буквой «z» тело не торопится вытягиваться во весь рост и театрально демонстрирует несчастный вид, в надежде вызвать если не жалость, то хоть толику сочувствия.
— Я! Я — да! Сволочь такая, обещающая скататься за продуктами! Я! Да! С понедельника, да! Да — это я!
Выпрямившись всё-таки и просочившись мимо глядящего исподлобья Ника в комнату, уже из неё Саша заканчивает разоблачающую себя тираду:
— Но мышь сожрал не я!
— Гааааад!
Через полчаса, в который раз удивившись умению Сани заворачивать его так, что пошевелиться не остаётся ни одного варианта, Ник просит пощады сам.
— Давай уже ни так ни эдак! Поехали вместе, а?
— Сдаёшься, мелочь с хреновым самоконтролем?
— Не так быстро!
Чуть более увеличенный угол залома вывернутой руки выдавливает уточнение:
— Смотря кому! Тебе, так уж и быть, сдаюсь!
— Угу! Сразу бы так.
Встав на ноги, ни разу не язвительный парень добавляет ещё одну фразу уточнения:
— Потешу старичка, чего уж там! Не убудет!
И снова нога занесена и готова к удару, несмотря на широкую, белозубую улыбку плотно прописавшуюся на лице.
— Неугомонный какой попался. Ладно-ладно. В следующий раз сворачивать не буду. Щекотать начну сразу.
— Так нечестно! Это запрещённый удар ниже пояса!
— Нет, Китён! Это — чистая победа!
— Эт точно! Чистая и моментальная. И тебя правда устроит такой вариант? Такой быстрый и бесславный?
— В нашем случае устроит. Так! Цепляй палочку-писалку и, давай-ка, список ваять. Такое чувство, будто Мамаево войско месяц в квартире гостило! Ровным счётом ни хрена нет! Ни жратвы, ни химии… Ага. В компьюшку тоже заскочить надо.
Не успевший остыть «Круз», дует горячим воздухом печек сразу по заводу. «Дворники» сметают успевший налипнуть на стекло снег, и пора трогаться, если есть желание успеть до темноты. Дорога занимает на порядок больше времени, чем обычно — осадки притормаживают привычную скорость.
Закрывшийся на срочный, вынужденный ремонт крытый рынок радует перспективой шататься в метель по ларёчкам и прилавкам с навесами. Представив грозящий процесс в красках, Саша начинает тихо шипеть вполголоса, матеря любителя свежих продуктов и экономии.
— Супермаркет под боком. Хоть в домашних сланцах туда топай. Нет же! Через тернии к звёздам, блин! «Зато я сам вижу…».
Очень похоже передразнив Ника, Саня упирается ему в спину, несколько смутившись пониманием того факта, что был услышан.
— Иди в машину!
— Нет уж! Я уже здесь! Терпи теперь!
— Ты всю дорогу собираешься шипеть и плеваться? У нас очень немаленький список, чтобы я наивно надеялся выдержать сей дурдом столь продолжительное время!
— Знаешь такое: быстрее начнём, скорее закончим, и давай уже на ходу обсуждать кто, что, где и сколько, а? Снег за шиворот упорно лезет, я не планировал шастать по улице, даже шапкой и той не прибарахлился.
— Я рядом, мне нормально! Тоже без шапки, заметь!
— Пошли, чёрт бы тебя…!
Обойдя любителя разговоров, Саша шустро устремляется вперёд, но развить крейсерскую скорость мешает странный звук, донёсшийся с места, где Ник определённо пытается пустить корни в промёрзшую землю. Не оборачиваясь, но всё же остановившись, Саня уточняет:
— Ты идёшь?
-Я бы с удовольствием, но… Не могу.
— Это ещё что за новос….
Саша растерянно замолкает на полуслове, глядя на компактно угомонившегося прямо на ногах Ника… Щенка, не щенка, определённо собаки, но какой-то такой, с какой он раньше не встречался.
Плоские уши, спускающиеся с довольно объёмной головы где-то до середины чёрной, складчатой, будто вздёрнутой в жесте некоего высокомерия морды, старались как можно плотнее прижаться к голове так, что ни чем не примечательные оказались первыми на чём останавливался взгляд. Щенок, определённо. Стоило поймать испуг и недоумение карих глаз, чтобы тут же определиться в возрасте. Гладкошёрстный, присыпанный снегом, смутно определяемого окраса, круглопузый, с массивной выпуклой грудью и мощными, даже в столь юном возрасте, определяемо сильными лапами — детёныш собаки выглядел верхом противоречия и во внешнем виде, и в общей обстановке метели, никак не предназначенной для прогулки животного с таким небогатым запасом шерсти.
— Где ты это взял?
— Это — собака, а не… Нигде! Даже не понял, откуда она, если честно.
— Кит… И сказать, что отпускать тебя одного нельзя — не получится и… Глаз с тебя ни спустить ни на минуту — вот тут правильно! Вылазь из-под неё давай!
Вылезти из-под умостившего на ботинки только пухлый зад щенка, проблем не составило, но вот дальнейшее продвижение явно попадало под серьёзную угрозу пустых надежд. Мягко скатившись на снег, щенок поднялся на лапы, прижал ещё плотнее уши и перекатывая с боку на бок валы лишней шкуры, упорно почапал за уходящими ногами.
— Саш, я не могу! Ну посмотри на него! Он торопится, бедное животное изо всех сил. Это издевательство…
— Издевательство, согласен. Найти бы того, по чьему почину он тут оказался! Хотя спроси меня, и я скажу, что он потерялся.
Потакая собственному желанию, Ник поднимает увесисто тяжелый, складчатый комок на руки.
— Думаешь?
— Да уверен почти, Китён. Серьёзная собачка, недешёвая по любому, просто так шататься по улице не будет. Что-то произошло, не просто так она тут оказалась.
Пристально рассматривая оказавшегося почти на одном с ним уровне, старающегося уместиться на не очень уверенной основе щенка, Саша мельком глянув на лицо держащего собаку человека, каким-то вторым чутьём улавливает мысли Ника.
— Кит!
— Что?
— Сомневаюсь, что это правильное решение.
— Я валяюсь с тебя, Саш, честно! Ты меня сейчас дома почти придушил из-за какой-то мифической повесившейся мыши, помнишь? А тут живое животное… Классное такое… Тёплое… И что ты предлагаешь? Бросить его тут и идти дальше, как ни в чём не бывало? Я так не могу…
— Нет, не бросить, конечно… Блин! Какие конкретные предложения есть? Быстро!
— Пошли пока с ним… Если хозяин здесь, то… Только вот… Ни ошейника, ни метки никакой…
— Метки в ушах ставятся. Дома овчар был. Бате его с границы товарищ привёз. Вот у него клеймо было. В ухе. Давай глянем.
— Смотри сам, я подержу её лучше.
Идея заворачивать ухо на ветру собаку в восторг не привела, а потому сказать оказалось гораздо легче, чем проверить всего-то два каких-то уха! Успев согреться за время военных ушных вылазок, Саша подтверждает-таки собственные умозаключения визуальным фактом правоты.
— Во! Вот оно! Есть!
— Вижу. Ладно! И что нам это даёт?
М-да! Ничего, кроме правоты выдвинутых предположений, сей факт реально не даёт!
— Да хрен его знает… Породистая собака. Клубная. С родословной точно, клеймо только с документами ставится. И… Ну, и…
— И всё!
— Угу… И всё. Так! Ладно… Пошли пока с ним, может, столкнёмся с хозяином.
— А может быть и нет…
Вроде бы себе под нос, вроде как даже ветер на улице, но, похоже, Саша не столько ушами, сколько нутром слышит скрытые чаяния Ника.
— У тебя времени много? Такое чувство, что ты… Или и не знал?
Недоумённоё выражение на секунду проскакивает на лице, ровно для того, чтобы объяснить факт непонимания заданного вопроса, и снова всё внимание отдано доверчиво облокотившемуся на грудь щенку.
— У тебя не было собаки, верно?
Ответ уже не нужен. И без того всё видно и понятно. Это хуже, чем можно было ожидать.
— Нет… Не было.
Суть да дело, но стоило обогнуть рынок, как выясняется, что половина крытого всё же работает, вход только со двора. Обрадовавшись привалившему счастью, Саша ускоряет продвижение в пусть и прохладное, но всё же хотя бы безветренное помещение, пропустив первый женский оклик, предназначавшийся Нику держащему на руках щенка. Повторившийся уже в гулком высоком помещении, он привлекает всё же внимание людей, утаскивающих чужую, если верить заявлению настигнувшей Ника женщины, собственность, в неизвестном направлении.
Приблизительно Сашина ровесница, определённо способная на шумный скандал, запыхавшаяся, в расстёгнутой шубе и красными пятнами румянца на щеках женщина, безапелляционно вцепившись пальцами в рукав куртки Ника и, встав прямо перед ним, видимо, перекрывая пути к отступлению, хорошо повышенным, привлекающим внимание окружающих голосом, требует вернуть ей щенка.
— Отдайте собаку!
Резко понурившийся Ник, уже почти готов передать никак нереагирующего на «хозяйку» и продолжающего прижиматься к нему щенка, когда преодолев резких наплыв желающих попасть в относительно спокойную погодную обстановку крытого пространства людей, Саша оказывается рядом, первой же фразой ставя женщину в известность относительно рода своей деятельности.
— Кит, стоять! День добрый! Можно увидеть какие-либо доказательства вашей причастности к данному животному?
Мало что поняв из прозвучавших слов, женщина, задумавшись на секунду, выдаёт, видимо, самый верный, по её мнению, ответ из всех возможных, который, к удивлению воинственно настроенной мадам, никоим образом не влияет на скорость возврата её собственности.
— Моя собака!
Глубоко вдохнуть и пойти другим путём, надо было начинать с него, судя по всему!
— Документы у вас на него есть?
— А как же! Обязательно! И щенячка, и ветпаспорт, и прививки необходимые сделаны.
— Немного лишняя информация, но не страшно. Увидеть можно?
— Что?
— Документы.
— Зачем?
— Затем, чтобы подтвердить ваши слова!
Секундное замешательство… И снова — здорово!
— То есть вы отказываетесь вернуть мне собаку?
Вновь, похоже это своеобразный способ доказать собственную правоту, повысив голос, женщина ещё крепче перехватывает рукав куртки Ника.
— Вы меня извините, но вы вообще слышите, что я вам говорю? Никто не против вернуть вам собаку! Просто покажите документы, чтобы мы как раз таки вернули, а не отдали!
— А я говорю — у меня все документы есть!
— Так и прекрасно! Покажите, убедимся и вопрос закрыт!
Поняв, наконец, что-то или просто устав от препирательств, женщина, бросив «пойдёмте», начинает продвижение к выходу, периодически оглядываясь и убеждаясь, что упрямые «воры» следуют за ней.
— Саш…
— Ой, молчи мне лучше! Кто так делает? Как у тебя ума хватило почти отдать её? Ты тётку видишь первый раз в жизни, у неё на лбу надписи, что она не живодёр, нет, куда ты отдаёшь собаку, которая, кстати, даже не пошевелилась при виде потенциальной хозяйки? Младенец на мою голову!
— У собак документы с фотками?
— Не знаю. Не думаю.
— Ну и… Что ты там увидеть собираешься? Породу? Кличку? Так мы ни того, ни того не знаем. Толку, ну?
— Зато у неё есть ухо! А в ухе есть клеймо, дурака ты кусок! А клеймо — это больше, чем фотография!
— А, да? И в документах оно есть?
— Есть!
— Точно?
— Точно!
Пока Ник получает нагоняй, обрастая по ходу дела необходимыми подробностями правильного положения дел, вся процессия приближается к потрёпанному годами, но ухоженному «Мерседесу», из недр которого выскакивает низенький, лысоватый мужичок и, ни на секунду не задумываясь, начинает выдавать женщине подробности каких-то кровавых баталий.
— Слушай, Ленок! Нормально всё! Наша ей ухо сломала, но это мелочи, ушей-то у неё всё равно отродясь нет, судьбой уже оторваны, так что ничего страшного. Они сами сказали: мол чего уже, раз так получилось. А наша свинья только — весь бок в слюнях и кровища из пасти капает. По-моему, кусок ушного хряща эта стерва всё-таки прихватила с собой, только я его ей домой везти не позволил. Вытащил прям из пасти, а то посмотри! Крутой Уокер с хвостом! Нашла, смотрю?
— Оторвала? Нет, ну что не поделили? Ужас! Неделю рядом и без проблем, а тут… Да, нашла. Отдавать не хотят. Документы просят показать.
— Да оно видишь… Ашот говорит, наш карапуз сунулся к егошней, та рыкнула, ну и… Наша уже пошла места в партере раздавать. Так что этот негодяй… Дорасти ещё не успел, а уже творит битвы, Суворов волосатый! Как это не хотят? Так покажи документы.
Интересная манера общения более чем странных представителей рода человечьего, ставит в тупик не желающих отдавать «волосатого Суворова», судя по кивку мужичка в сторону Ника, именно о сидящем на его руках «полководце» и идёт речь и приклеивает на лица более чем идиотские улыбки.
Открывшаяся дверь микроавтобуса стирает не только улыбки с лиц, но и мысли из головы. Все. Начисто. И включает систему выживания, советующую медленно-медленно сдавать позиции назад, желательно за что-нибудь высокое и максимально металлическое. Не раздумывая долго, Саша, послушав совет инстинкта, находит сразу что-то максимально высокое и не совсем металлическое, но уж точно способное отвлечь внимание ЭТОГО, от его скромной персоны и исчезает за спиной замершего на месте Ника.
Столь странный по началу разговор пары начинает менять направление странности в другую сторону. Если ЭТО нечто, высунувшее заляпанную кровью морду из микрика, с кем-то сцепилось, то каким чудом оторвало только ухо, а не проглотило целиком?
Господи!
Ухо?! Одно ухо? Ясно! Всё теперь ясно! То ухо было на голове такого же чудовища! По-другому быть не может!
— Ребят, вот документы. Вы извините, пожалуйста. Это хорошо, что вы их попросили. Я немного не в фокусе, как говорится. Этна сцепилась с соседкой — среднеазиаткой, малыш испугался и рванул из-под лап подальше, а мы пока растаскивали старших, он уже и… С поля зрения скрылся. Напряжение неприятное, я и… Не совсем нормально себя повела.
И, обратив внимание на опасливо поглядывающего из-за спины Ника на уже закрытую дверь машины Сашу, добавила самую потрясающую на данный момент фразу:
— Да вы не бойтесь! Она спокойная!
— Правда?! Только уши порой из зубов выковыривать необходимость возникает, да?
Весёлый смех и попытка что-то объяснить, проходят мимо, не задерживаясь. Зато в сознание проникает странное поведение Ника, как только он открывает рот.
— Божечка! Какая она классная!!!
— Кит! Кто?!
— Она! Ты видел? Саш, ты видел? Там башка какая, видел? Представляешь, какая она вся? Вот это собака! Нет, ты видел?
— Нет! Не видел… Ослеп от ужаса, к чёрту! Слона не приметил! Башка… Башка ему! Нормальная башка такая! У меня задница меньше, если что!
— Ребят, вы смотреть бумаги будете?
Уже определённо более спокойная хозяйка второй раз протягивает Саше щенячью карточку.
— А! Да! Точно. У него клеймо на ухе и…
— Да, конечно, я знаю. Вот номер клейма записан.
— Кит! Отдавай собаку. Её владельцы.
Мило улыбающийся, до сих пор стоящий возле купейной двери машины мужичок, автоматически исправляет допущенную ошибку:
— Его! Его владельцы. Это кобелёк.
— Кит! Кит, отдай собаку!
Оказавшись далеко не глупой, женщина, почувствовав сутолоку в душе молодого парня, тщетно пытавшегося найти в себе силы передать щенка, пошла ва-банк в надежде, да даже в уверенности того, что оставшись последним, лучший щенок помёта сам нашёл себе хозяев.
— Он даже не наш. Мы ещё не знаем чей он. Он на продаже. В машине его мама, есть фото папы, хотите посмотреть?
И так… Осторожно. Шаг назад, от резко увеличивающегося в размерах и росте Сани. И молчать, несмотря на вытаращенные на неё многоговорящие глаза старшего из пары, она определённо не планирует.
— Молодой человек! Передайте его мужу, пожалуйста. На минуту буквально — я выведу Этну — посмотрите. Так опасно, это её щенок, может и ругаться начать. Мама же.
— Лен, забери его сама. Я выведу.
Не успев толком скрыться за Ником, Саша пытается бурно протестовать жестами и мимикой, но стоит глазам адвоката встретиться с влажными от эмоций чёрными зрачками Ника, как сомневающихся в успешной сделке становится на одного меньше.
— Мамочки…
Два голоса сливаются в один с той лишь разницей, что в одном звучит неподдельное восхищение, в другом же — не менее неподдельный ужас.
Этна в полный размер оказалась гораздо внушительней, чем показалось на первый раз. Дёрнувшись по направлению к хозяйке держащей на руках её щенка, собака, на самом деле послушавшись команды хозяина, спокойно встала на одном месте, явив себя во всей природной красоте под восхищённые взгляды.
— Кит… Кита… Смотри! Вот это… Трицератопс! А вот на руках этой милой женщины сидит его прямой потомок. Мужского пола, прошу заметить! Что говорит о больших габаритах, чем ты сейчас наблюдаешь. Плюс ко всему прочему, индейское имя этой животины — Суворов! Скажи мне… Зачем нам динозавр с замашками полководца?
Последняя попытка отыграть ситуацию методом логики и наглядной доказательной базы не приносит ощутимых результатов. Зато приносит ощутимую тоску в глаза, смотрящие так умоляюще, что противостоять этому взгляду может только человек без сердца. А у Саши оно имеется. К личному сожалению, видимо.
Три часа спустя, обогатившись парой десятков телефонов, звонить по которым необходимо в любое время суток и по любому поводу, кучей наполовину вылетевшей из головы информацией о содержании, кормлении, уходе и лечении, обегав все имеющиеся в радиусе половины города зоомагазины и забив машину пакетиками, баночками, упаковочками и книгами с примерами дрессировки и поведения собак, количественно подросшее семейство паркуется у родного подъезда. Ещё полчаса на освобождение машины и можно немного расслабиться. Не торопясь подыскать место для всего нового и, положив в холодильник последний батон собачьей колбасы, поймать смутное ощущение какой-то фатальной забывчивости. Придирчиво оглядеть кухню и…
— Китён!
Гордо прошагать два шага до проёма комнаты, сложить руки на груди и, с снисхождением поглядывая сверху на валяющихся на полу двух чертей, конспирирующихся под человека с собакой, выдать правду-матку.
— Мальчик, я освобождаю тебя сегодня от готовки! С барского плеча, так сказать.
— Это в честь покупки собаки мы теперь ходим голодными?
— Ничего подобного! Если ты сейчас о моих кулинарных способностях, то, поверь мне, на самом деле всё банально просто. Я не смогу испортить сухой собачий корм, насыпав его в тарелку! Так же у меня не получится искалечить вкусовые качества консервов «Суворова» методом их открывания.
— Не понял… А в чём прикол?
— В том, что единственный, у кого есть жратва — это он!
— Сашкааааа… Мы чего? Серьёзно идиоты, что ли?
— Угу… Не шуточно.
— Мы не купили еды? Вообще, вообще? Поехали, блин, на рынок за продуктами, чёрт! Оооооо!!! Нормально!
— Ну теперь или в маркет, или будем питаться его колбасой… Пока он не поймёт, чей мы уничтожаем стратегический запас и не встанет грудью на защиту оного. Кит, «он» не удобно… Кличку ему придумай какую-нибудь, а то как… Не знаю. На «ц», помнишь? Навыдумывали тоже.
— Уже.
— Ну?
— Ты вот так на него сам посмотри…
Усадив щенка между колен, повернув его в профиль к Сане и придерживая рукой, чтобы тот сильно не дёргался, Ник выжидающе смотрит на старшего в ожидании, когда он увидит что-то явно очевидное.
— На голову смотри. На голову и на челюсть именно, не на нос.
Тишина продолжается, а щенок, несмотря на инертность маленького, только поевшего существа, начинает возмущаться ограничением свободы.
— Саш! Ладно. Лавровый венок на него мысленно одень.
— И правда, что-то есть. Цезарь, говоришь?
Прохладный, влажный нос с интересом тычется в широкую раскрытую ладонь.
— Цезарь, значит, Цезарь. Ну тогда… Добро пожаловать! Цезарь!
— Многофункциональный! Видал!
— Видал! Расскажи мне о необходимости ТВОЕГО обладания многофункциональным, блин, помереть со смеху легче, кухонным столом.
— Вот слово — кухонный… Это лишняя информация. Главное здесь — многофункциональный!
— Кухонный стол!
— Да..! Отцепись ты от «кухонного»! Ещё раз: многофункциональный! Много-, понимаешь? Функциональный… Ага? Доходит, нет?
— Ну, функциональный… Но больше, чем готовить на нём, для чего он так уж много-…?
Взвывший от безысходности бригадир ремонтников, не имеющих возможности закончить полностью отделку кухни «под ключ» без мебели и техники, которым предстояло в ней стоять, за две недели проел наконец-то плешь безалаберным хозяевам квартиры и заставил их тащится в магазин за экипировкой для почти отремонтированного помещения. Дотянув до последнего, ярый противник «закупочных операций», рухнув под бок сонного Ника и упаковавшись между ним и значительно подросшим Цезарем, как бы между прочим сообщил о горящей необходимости прошвырнуться за покупками. На вполне закономерное уточнение, в чём именно возникла такая острая необходимость, что ставить о ней в известность надо в первом часу ночи, информатор, пробурчав что-то малопонятное, пообещал выдать подробности в ближайшие выходные от учебного процесса Ника дни.
А теперь сонно шатающийся по магазину Ник вынужден догадываться по намёкам брызжущего энергией, сидящего почти месяц без серьёзной работы дома Сани, о том, что же именно, по его мнению, скрывает под собой слово «многофункциональный», каким-то идиотом напечатанное на ценнике кухонного стола!
— Много-, Кит! Многофункциональный!
И наглядно опереться на столешницу. Двумя руками. И внимательно вглядываться в мало что усвоившего из этого заявления, до сих пор не желающего ни во что вникать Ника.
— Ну смотри, как удобно! И высота, как специально подгоняли.
— Подо что?
— Под кого! Под меня, чёрт ты мой амёбообразный! Нет, с тобой в таком состоянии хождение по магазинам становится совсем непереносимым! Прилечь не хочешь? Попробовать как он тебе подойдёт. По мне так вполне себе многофункциональный, осталось только тебе определиться, и берём.
— Куда прилечь? Это стол вообще-то. Кухонный! И он мне не нравится. А кухня — моя вотчина, помнишь? Ты на ней бываешь только для того, чтобы поесть и почему ТЫ решаешь: берём или нет? Вот этот момент до меня ну никак не доходит!
Обернувшись и наткнувшись на продавца-консультанта с подозрительно малиновым лицом, вынужденном правилами работодателя исполнять свои обязанности независимо ни от чего, Ник в конце концов понимает весь вложенный Саней смысл в слово — многофункциональный.
— Ах, ты… Прилечь? По росту, говоришь?
Резкий разворот обратно и…
Нет там уже никого. Кроме многофункционального кухонного стола, чёрт бы его!
Быстро ретировавшаяся от греха и Ника подальше, сексуально озабоченная от слишком продолжительного отдыха особь мужского пола, успев проскочить полмагазина, зависает в отделе кроватей. Настигнувший его, пылающий праведным гневом Кит уже готов высказать много новых мыслей по поводу неприемлемого в общественных местах поведения данного экземпляра самца млекопитающего, невольно проглатывает готовые сорваться с губ слова при виде совершенно потерянного лица последнего.
— Ты в курсе? А кроватей-то нет!
— Я уже много чего в курсе! Кроватей нет? Оглянись, странный ты сегодня человек!
— Сам оглянись! Ни одной больше 190 сантиметров нет! В тебе живого роста больше, чем в длине предлагаемых нашими мебельными фабриками кроватях! Знаешь… Вот сейчас я согласен с тобой, что смысл перетаскивать лежбище из одной квартиры в другую отсутствует напрочь! Но только спать на полу и в новой квартире лично я отказываюсь напрочь! Чёрт! Девушка!
Выудив откуда-то из-за демонстрационного шкафа-купе очередного консультанта, Саша начинает мучить ни в чём не повинную, растерянно поглядывающую на Ника и стабильно отрицательно качающую головой девушку, вытягивая из неё необходимую для себя информацию буквально по крупицам.
Оказавшись относительно свободным и убедившись в том, что неподвластная сегодня логике его вторая половинка плотно занята поисками подходящего им обоим лежбища, Кит рискует оставить дотошного Саню на продавщицу и решает прогуляться по салону сам, во избежание повтора ситуации: «многофункциональный кухонный стол».
Для окончательного выбора необходимого в данный момент минимума грядущей обстановки, одному Нику понадобился всего лишь час против тех двух, что они уже провели в этом несчастном салоне, работникам которого теперь не суждено так просто забыть этих более чем странных покупателей.
Вернувшись к просматривающему кипу рекламных брошюрок Саше, Ник ставит его в известность об окончании покупного издевательства.
Закончив оформление и узнав приблизительное время доставки, можно двигаться по направлению к новой квартире, чтобы уже на месте определить параметры и внешний вид будущего заказа. Ни одного другого варианта обогатиться нормальным лежбищем Саша так и не нашёл, а потому предложение девушки-консультанта: «С таким ростом — только на заказ, это дороже, но зато все пожелания учтены. Забирать мебель будете прямо с фабрики, проверите всё на месте, претензии сразу к производителю — так намного проще» оказывается единственно приемлемым в сложившемся положении, но найденное решение проблемы не означает, что вопрос закрыт.
Проорав пару условно-литературных выражений на ухо, как ни в чём не бывало мирно дожёвывающего брошенную в багажник запаску Цезаря, пошипев в адрес неизвестного водителя припарковавшего своего железного коня таким образом, что просачиваться в собственную машину пришлось чуть ли не через люк на крыше и, в конце концов, воткнув в замок ремень безопасности, взбудораженный не на шутку, сходящий с ума от вынужденного профессионального простоя и ненавистного шастанья по торговым точкам, Саша находит объект для выхода создавшегося мелкими неурядицами напряжения совсем рядом, прямо на пассажирском сиденье собственной машины.
— Кит!
Поймав настроение нервно крутящего, кажется, во все стороны сразу руль водителя и глубоко вздохнув, Ник старается шустро занавеситься бронёй, чтобы выйти из грядущей грозы с минимальными потерями.
— Вот скажи мне…
Ощутимый толчок резкого тормоза сдающего назад «Круза».
— Козлы! Прут, бля не глядя, уроды! Чего ты там руками машешь, дятел? Шофёрку активней верти, баран! Вот скажи мне… Они поохерели сегодня, что ли все? Время час дня, а идиотов уже пруд пруди и все за рулём!
Второй толчок корпуса машины говорит смотрящему в лобовое Нику об очередном, ненароком сунувшемся под колёса желающем припарковаться возле торгового центра.
— Вот это было твоё решение, или…
Третий толчок явно не является самостоятельным для джипа. Лежащий в багажном отделении, уже достаточно тяжелый для того, чтобы сдвинуться всем телом от незначительного внешнего воздействия Цезарь, въезжает спиной в спинку сиденья и не сообразив, что послужило причиной резкой боли, с перепугу подскочив, начинает лаять и кидаться на ни в чём не повинное затормозившее инерцию крупного тела препятствие, перекрыв собой весь обзор происходящего за машиной действа. Перетянуться через салон, чтобы угомонить приступившего к жестокой мести обидчику методом планомерного его поедания пса, оказывается не так легко и просто, и к моменту, когда водитель оказывается на улице, причины резкого скачка вперёд двигающейся назад машины уже не просто след простыл, уже и пыль за ней осесть успела.
— Долбоклюи, ****ь! Как есть долбоклюи! Ссыклявые аморальные уроды! И шустрые, главное, какие! Даром, что слепошарые, мудачьё!
Придирчивый осмотр задней части машины ставит в известность о том, что не смотря не неповреждённую оптику, без ущерба вынужденный тормоз не прошёл: пятая дверь авто отказывается реагировать на замок и открываться. Практически невидимое глазу повреждение лишило машину нормально функционирующей двери.
Совершенно необъяснимым образом накатывает неуместное на фоне произошедших событий состояние покоя. Закипающая лава, копившаяся не один день внезапно исчезает так и не извергнувшись. Подёргав ещё раз для пущей убедительности дверь, Саша совершенно спокойно возвращается за руль и оглядев интуитивно притихших своих ребят, неожиданно выдает:
— Круглая! Да и хрен с ним!
Прочитав на лице Ника всю странность собственного поведения, неожиданно заразившийся улыбчивым недугом, Саня решает добавить подробностей к уже высказанным словам.
— Да фиг с тем идиотом! Себе он накосячил тоже. Осколки на асфальте не наши. Дверь — да, дверь — конечно. Менять придётся и скорее всего целиком, но да ладно! Что Цеза? Будешь впихиваться пока через боковые, а что делать? Твою персональную коцнули низколетающие парковщики с чётко определяемым косоглазием! Не обессудь, парень! Как он?
— Испугался. Не понял, что случилось вообще.
— Ушибся сильно?
— Вроде как нет. Гладиться спокойно даёт. Видишь, даже попыток доесть сиденье больше не предпринимает!
— Ну и хорошо. Главное, что все в порядке, а металл… Это поправимо… И всё-таки круглая!
Очередная, увенчавшаяся наконец-то успехом, попытка выезда с парковки салона и уже можно повернувшись лицом к лобовому, видеть боковым зрением выражение лица пассажира.
— Дверь? Или машина?
— Что?
— Круглая! Что именно?
— А! Ни то, ни это. Кровать!
— Кровать?
— Ну, да!
— Почему круглая?
— Почему квадратная? Почему вообще не треугольная? Потому что всё равно заказывать, потому что кто-то вырос ни фига себе 202 сантиметра в высоту и кроватей для него не выпускают, потому как таких товарищей один на тысячу и широкое производство столь габаритной мебели заранее нерентабельно! Потому что в голове крутится слово диаметр. Думаешь, просто так? Не длина, понимаешь, а именно — диаметр! А диаметр — это определённо окружность. Вот и пускай думают! Люблю озадачивать народ! А то так неинтересно. Сейчас приедем, размеры дадим, они и сделают себе спокойно, по старым шаблонам. И не удивлюсь, если даже о дополнительных рёбрах жёсткости не задумаются, а она руханёт потом на первой же попытке испробовать её на прочность! И? И останемся мы с тобой с психологической сексуальной травмой на всю оставшуюся!
— Импотенции боишься? А круглая кровать, по-твоему, убережёт от неожиданностей?
— Боюсь, Кита! Вот… Тебе не понять. Без обид мне только!
— Да и не собираюсь я обижаться. В этом вопросе мне и правда многое не ясно до сих пор. Как и в вопросе прямой связи между формой и надёжностью мебели.
— Что ты у меня сегодня как… То стол ему…
— Многофункциональный?!
— Именно! Русским языком ведь написано для чего он предназначен, нет ведь! Не то ему! Что тебе не нравится? Ну, круглая, ну и что? Дадим им 250 сантиметров диаметра и пускай соображают, как и на чём этот монстр стоять будет!
— Фига себе! Куда она такая?
— Думаешь, не влезет? Я вот тоже об этом подумал…
— Нет. Влезть — влезет. Спальня огромная, туда и три в диаметре не вопрос… Просто… На фига она такая? Скромная?
— Боже! Дай мне сил втолковать ему очевидное!
— Считай, он тебя услышал. Вещай!
— Какой у тебя рост? Правильно, сам знаю! А теперь скажи мне, сколько тебе надо места, чтобы нормально отдыхать? Я не говорю сейчас о потрахаться, поваляться, книжки почитать или телек посмотреть. Я говорю именно о процессе полной расслабухи и комфортного сна. Ты сам себя хоть раз во сне видел? Без тебя в курсе, что я мастер на идиотские вопросы. Ну так вот. Ты вытягиваешься, понимаешь? Весь, в струнку, во все двести с большим чем два гаком! Потому что кто-то любит дрыхнуть на пузе, вытянув на полную ступню и желательно уложив так же вытянутую руку под голову. Ну-ка, посчитай-ка мне в сантиметрах свою длину в спящем состоянии? И ещё раз скажи, что 250 — это запредельно огромная, на фиг не упавшая цифра!
— Всё так запущено?
— Именно! Именно, что запущено! И именно, что так. А я не самый спокойный человек на свете, в курсе? Я многое могу спокойно вынести, вытерпеть, понять и принять, но! Но носится с одним и тем же вопросом по пять раз, когда он может решиться за один и надолго… Могу и не выдержать. А потому давай уже ставим её такую, чтобы меня не переворачивало при взгляде на то, как ты изворачиваешься под габариты мебели! Поставили и… Всё! Закрыли тему надолго. Я — стабильная скотина, меня зыбкая основа ни черта не устраивает. Решили проблему — нет проблемы, занимаемся чем-то дальше, а не ждём с замиранием, когда она вернётся. В самый неожиданный момент, как всегда. Помимо кровати ещё столько всего, что вот только не хватало держать её в голове всё время! Квартира ещё не все стены подняла, а мы будем висеть с лежбищем как… Да как пара идиотов! Будто дел других нет.
— Круглая? Фиг с ним… 250, так 250… Но круглая?
— Бля!!! Я извращенец! Чёрт, я такой извращенец! Я самый извращенский извращенец из всех известных извращенцев! Доволен?
— Ты точно хочешь услышать ответ?
— Кит… Ну хочу я круглую кровать! Хочу! Тебе в падлу будет спать на круглой кровати? Даже со мной рядом?
— Заплачь ещё, скуксил моську… Да, в принципе… Хрен с ней. Хочешь круглую, давай круглую… Дурдом!
— Ну что…?
— Ничего. Нет, правда — ничего. Похоже я просто представить себе этого монстрилу не могу, вот и не контачит. Слушай… Если всё так вот… Давай тогда без ограничителей? Ну, в том плане, что если съехал на край, то свесишься, а не в бортик упрёшься.
— Да не вопрос! Им же легче! Матрац и бельё, главное, сразу под неё заказать и усё! И можно будет сниматься в новое жильё. Всё остальное уже по ходу обживать будем. Функциональность вещей хорошо определяется в повседневной необходимости, а не в дизайнерском взгляде со стороны.
— Согласен.
— Дверь ещё на машину не забыть…
— Не забудем. Цез полазит пару раз через салон — закажем в момент.
— И то верно. Ну что? Пошли озадачивать мастеров?
«Круизёр» въезжает в ворота мебельной фабрики, чтобы через пару часов выехать обратно с несколькими листами предварительных чертежей, компьютерными рисунками различного, зависящего от используемого материала, внешнего вида и просьбой мастера, взявшего заказ прислать, фотографии комнаты, которая должна будет принять на самом деле эксклюзивное, судя по озаботившемся лицам работников фабрики, изделие.
— Ну что, мужики? Через пару месяцев готовимся перебираться на новое ПМЖ?
Сверхдовольный Саня критично осматривает развалившегося и храпящего Цезаря и резко задумавшегося над чем-то Ника.
— Через пару месяцев? С другой стороны, не так жарко уже будет. Хм! А гордо как звучит, да, Сань? Переезд! Если учесть, что место дислокации меняет только небогатое содержимое шкафов, то переезд влезет в «Круза» в один рейс. Ты не передумал мебель оставлять?
— Китён… Ты в квартире видел хоть одно место под неё? Я — нет. Там атмосфера другая… Да и… Вот уж старые гробы на новое место — убей! — не потащу!
— Всё, всё! Не заводись… Нет, значит, нет. Срок выполнения заказа от пяти до семи недель…
— Угу… Я и говорю: ставим кровать и… Главное, привыкнуть к тому, что дом меняет место, а то будет… Юрка ездил же. Вроде всё нормально, привык уже, что район другой, а разок чего-то задумался и по старой памяти на прежнее место вернулся. А квартира продана. А люди уже другие. А он позвонил и вошёл с полной уверенностью, что к себе, понял? В общем, там народу тоже время понадобилось, чтоб понять что за мужик, откуда и почему смотрит на них так, как должны смотреть на него они!
Отсмеявшись, Ник согласно кивает головой.
— Он не первый.
— Да я знаю. Блин!
— Чего?
— Зуд в одном месте! Быстрей, быстрей бы уже!
— Кому-то работа нужна, Саш… Срочно.
— Твоя правда, Китёнок… Я знаю, что невыносим в периоды простоя. Но тут уж, как говорится, видели глазки, что ручки брали!
— Выживу, не переживай! Зуд только угомони, а со всем остальным справимся.
Уже значительно позже, вспоминая этот суматошный день, до обоих дойдёт, что высказывать личные желания при вроде как спящей, вроде как понимающей только определённое количество слов собаке, никогда не стоит! Друг человека может решить всё по-своему и помочь приблизить исполнение мечты горячо любимого хозяина всеми доступными ему способами! К сожалению, неблагодарные хозяева не всегда оказываются в состоянии оценить душевные порывы питомца.
Входящий от Юры с предложением слетать всего на одну недельку в маленький, тихий Хатцфельд и пообщаться с потенциальным клиентом без телефона и отсутствующих у Саши проблем языкового барьера, становится спасением свыше не только для замучившегося от безделья и задёргавшего им окружающих адвоката, но и для уже серьёзно измотанного им Ника.
На недельку? Да без проблем! Хоть на денёк! Да на час, чёрт возьми! Главное, не стоячее болото, в котором заняться нечем! Слетать? Может, ж/д? Или машина? Или пешком? Зато сколько времени сразу убьётся! А то чем уже только не забивал его наличие, а оно никак! Ничем отсутствие работы не перекрывается. Кит в учёбе по уши, надо вот ему было устраиваться в издательство на летний период, вроде как на практику? Оно, конечно, понятно, что никакого кайфа от постоянных отвлекающих его от книжек и монитора уловок человек определённо не испытывает, но оставить студента в покое, прекрасно понимая, что просто мешаешь ему, отчего-то не получается.
Ник и правда не раз уже уточнял, как без него Саша переживал такие простои, тонко намекая на необходимость вернуться хоть на время к прежнему образу жизни. Невозможность отката объяснилась старшим примерно так: раньше — это раньше, и когда есть кто-то рядом, это далеко не та же ситуация, когда никого рядом нет! Внимательно выслушав столь глубоко философские измышления, Ник срочно приобретает привычку бегать с Цезарем. По утрам. С mp3 проигрывателем. Чьи наушники монотонно начитывают записанные им черновики будущих статей. Через небольшой промежуток времени бег становится не только утренним, но и вечерним развлечением, заставляя-таки несчастного, всеми покинутого юриста вспоминать былое и лезть в законодательства разных стран, выискивая интересные дела, благо знакомых законников немало — есть возможность прибарахлиться уже завершённым делом, и решать их по-своему, нарабатывая стратегию и оттачивая чисто профессиональный навык, не переставая при этом вздыхать и бурчать себе под нос, что без всяких там Ников, Цезарей и их ежедневных побегов от себя любимого всё это делалось на автомате, а не впихивалось через силу, дабы банально дождаться момента возвращения «беглецов» в родные пенаты.
Наверное, и неудивительно, что раздавшийся наконец-то звонок с информацией о необходимости активных действий, вытягивает выдох облегчения, кажется, даже у валяющегося в коридоре Цеза.
Помахав облегчённо ручкой и отправив ни разу не надоевшего своим бесполезным шатанием из угла в угол Саню в аэропорт, Ник с головой уходит в работу, забросив на время и бег, и собаку, и поставив себе цель успеть как можно больше за неделю отсутствия «медведя-шатуна». Резко получивший массу свободного времени, пёс начинает понемногу вредничать. Вынужденно находясь в одиночестве, ограниченный пространством запертой квартиры и не растрачивая энергию на ежедневные пробежки, он находит ей выход в ежедневном устройстве максимально возможного бардака, чтобы по окончанию его наведения с чувством удовлетворения выслушать становящийся привычным «вечерний вопль» хозяина.
Неделя отсутствия растягивается на две, студент-практикант успешно справляется с заданием, пёс нарабатывает развивающие навыки устройства самостоятельного порядка и снаряжает его уже за считанные минуты, освобождая хороший промежуток времени отсутствия хозяев на дальнейшее изучение собственных возможностей.
Момент демонстрации всех полученных навыков Цезаря совпадает с днём прибытия Саши и отсутствием дома, бегающего по городу в «последнем рывке», Ника.
Внутреннее чувство беспокойства, преследующее с момента приземления и не отпускающее всю дорогу до дома, достигает критической точки напряжения в ту минуту, когда «Круизёр» подъезжает к придомовой парковке. Недобрый взгляд Ларисы, соседки снизу, преследует всё время, необходимое для полной остановки машины, подогревая и без того неуютное ощущение беспокойства.
— Здравствуйте! Вы, наверное, не в курсе… Но ваша квартира утопила половину подъезда!
Полный издевательских ноток голос милой, на первый взгляд, девушки, живущей прямо под ними, к концу фразы начинает сочится чем-то едко ядовитым. Умение держаться в любых конфликтных ситуациях не подводит, и Саша спокойно пытается выяснить причину такого «приятного» сообщения.
— Добрый день! Вы правы, я несколько не в курсе. Что именно натворила моя квартира?
— Утопила стояк, почти до первого этажа!
— Сама?
Непроизвольная ирония выскочившая против воли говорящего, вызывает ответный гвалт подъездного срочного собрания собственников и без затопления слабо переваривающих жильцов с пятого этажа. Подогреваемые личной неприязнью, на Сашу мило выливаются объединённые в сплошной гул выкрики в отношении пони с клыками и общего развратного образа жизни «таких товарищей», не понять с чего решивших, что никто и не догадывается о причинах, связывающих «эту парочку».
— Спасибо за выраженное общее мнение, неважно, что оно мало кому интересно, зато радует своим единодушием. В связи с тем, что ваши личные домыслы мне не особо любопытны, а предъявленные претензии не имеют ничего общего с первоначальным обвинением, предлагаю позволить мне спокойно достигнуть места проживания и оценить создавшуюся ситуацию самостоятельно.
Чем хороша юриспруденция, так это умением облекать простой смысл слов в столь тяжело доходчивые для стандартного обывателя фразы, что войти в подъезд, оставив за спиной резко озадачившихся осмыслением произнесённого соседей, не составляет никакого труда.
Ключ в скважину, дверь на себя и…
Мама дорогая, роди меня обратно! А ещё лучше подумай: зачем оно тебе вообще нужно?
Резкий, въедливый запах бытовой химии проникает в нос и сразу заслезившиеся глаза, подтверждающий слова соседки характерный «хлюп» половичка под ногами, неспешно оседающий на влажный пол пух подушек и что-то, очень похожее на обложку тома уголовного законодательство США, неспешно крутится в приливной волне воды из ванной комнаты. Тишина в квартире упорно рисует картинку взрыва какой-то биологической бомбы, устроившей всё вот это и уничтожившей всё живое.
Второй шаг вглубь сделан по инерции и, видимо, поэтому проходит без последствий, хотя не на смерть ошалевшая от увиденного часть мозга успевает засечь момент странной ненадёжности покрытия, по которому приходится продвигаться. Третий, всё же произведённый шаг заканчивается грохотом падающего на скользкий от просыпанного порошка и пролитых чистящий и моющих средств пол тела. Учитывая факт того, что руки, как всегда, заняты кучей бумаг и ноутом, которым категорически нельзя намокать — грохот выходит знатный, но несмотря на это, живые организмы не спешат объявляться.
Слабо что-либо понимающий Саша, лежа на мокром, мягко говоря, полу, судорожно пытается понять причину происходящего и скрытый смысл такого беспредела. Посещающие после соприкосновения затылочной части головы с твёрдой поверхностью пола идеи не радуют и настораживают, мешая определить план дальнейших действий. С горем пополам приняв вертикальное положение, и освободив всё же руки от мешающих ими пользоваться техники и документов, хозяин квартиры встречается взглядом с заинтересованно заглядывающим в проём входной двери мужиком — сантехником, если об этом можно судить по наличию почему-то только газового ключа в руке.
— Тебе чего?
— Да в ванну бы пробраться.
— Не советую.
— Я уже понял. Давай я так… Осторожно. Надо ж как-то… Устранять источник.
— Ты вообще откуда здесь взялся?
— Из ЖЭКа. Тётка с четвёртого вызвала. Я пришёл, а у вас нет никого. Ей говорю: и дальше что? А она умная оказалась…
Ага! А ключом оказывается можно ещё и за углы цепляться, когда земля из-под ног уплыть норовит. Судя по обрюзгшей физиономии и ловкостью применения рабочего инструмента в сугубо не рабочем случае… Профессионал! Не поспоришь.
— Говорит: в подвале подачу воды на стояк заблокируй! Тоже мне…
— Логично вполне.
— Да с логикой порядок… С трубами только… Нельзя там вентили крутить и уже давненько. Сорвёт и будет потом… О! У тебя метапол! А как тогда?
— Что именно?
Спокойно вверив жизнь своей ванной комнаты в руки специалиста, Саша предпочитает оставаться на месте, не рискуя двигаться лишний раз во избежание повторения проверки пола на крепость.
— Гм! Да всё! Слушай… Что случилось-то вообще?
— Вот кто бы мне сказал ещё, а! Я тут примерно столько же времени, сколько и ты, и знаю не многим больше! Дерьмо какое-то! По-моему, это и так видно…
— Не скажи! Дерьмо — эт канализация, а у тебя подача…
— М-да… Особенности профессионального сленга…
Вполголоса и персонально себе под нос, сделав зарубку на будущее следить за словами, особенно, разговаривая с сантехниками.
По внезапно наступившей тишине, хозяин квартиры уверенно определяется в факте того, что Владыка труб добрался до вентиля и успешно перекрыл пополняющий потоп поток.
— Слышь… Тебя зовут как?
— Александр.
— Это… Сань… Чего-то странное тут. Трубу… Перекусили что ли? Или… Как перегрызли…
— Перегрызли? Да кто… Перегрызли?! А ведь мог сволочь ушастый…
— Кто?
— Собака, мать его суку! Хотя раньше за ним такого не наблюдалось.
Странный хлюп из ванной комнаты получается идентифицировать далеко не сразу. Только услышав речь, Саша понимает, что на самом деле этот странный со всех сторон звук означал что-то отдалённо похожее на смех.
— Собака? Сань, ты слышь… Собака не может перегрызть метаполовую трубу! Эт я тебе как спец говорю.
— Я тебе тоже как спец могу сказать…
Устав тупо стоять что мокрая статуя и поразмыслив о собственном неустойчивом положении в окружающем мире, Саша приходит к выводу, что начинать возобновление движения стоит с укрепления вертикальной позиции, а для этого необходимо избавиться хотя бы от обуви. Попытка разуться заканчивается примерно так же, как и попытка шагнуть в квартиру. Повторный грохот и уже не сдерживаемый мат, радостно вываливаются в открытую входную дверь и, резонируя от стен, бегут по подъезду.
Потирая ушибленный на сей раз локоть, хозяин квартиры благоразумно решает избавиться от всего, чего только можно, непосредственно в горизонтальном положении и, задрав ноги, почти приступает к процессу, как снова наталкивается взглядом на очередную пару глаз в дверном проёме.
— Что?
— Шумно у вас тут… Может, помочь чем-нибудь?
— Пошуметь? Или убиться? Чего помочь?
Лариса, видимо отойдя от выступления Александра Николаевича, сменила гнев на милость и, судя по лицу, была реально настроена подсобить, чем сможет.
— Саш, слышь! У тебя запаски нет случаем? Я тут ща… Быстренько бы и ладушки. А то пойду ведь. А ты без воды будешь. Так тож как-то не по-людски.
— Запаски?! Есть, только на какой она тебе там? И на сколько она нужна? Вообще ни хрена не понял… Что ты с ней делать собираешься? На ленты порезать? Так там ведь корд!
— Какой корд? Как ты себе представляешь метапол на ленты резать?
— Какой метапол в запаске?
— Обычный.
Судя по озабоченному виду Ларисы, слава Богу, это не его мозги перетряхнулись так, что он простых вещей понять не может.
— О чём он, а?
Трагичным шёпотом, рассчитанным только для ушей соседки.
— А я откуда?
И тоже шёпотом. Почему-то.
— Я пойду ведро у себя возьму. Отсюда начну. Заходить не буду.
— Правильно. И не надо. Ларис, оно тебе зачем? Ведро это.
— Воду собирать.
— К тебе мало натекло?
— Так чё с запаской?
Всё так же успешно орудуя ключом, сантехник появляется из недр ванной комнаты на всеобщее обозрение.
— Слушай, как тебя величать-то?
— Антон.
— Ага. Слушай, Антон. Объясни мне, далёкому от труб человеку: зачем тебе запаска? Она есть, но я не вникаю как её можно применить в ванной.
— Да чё там применять? Берёшь и меняешь! Вот тот кусок, что… Ну вот этот кусок, просто от фитинга до фитинга и делов-то! Он у тебя небольшой тут как раз. Видимо доращивали просто. Там немного нужно. Так есть?
— Труба что ли?
— Ну, так! А что ж ещё? Говорю ж: запасная есть? Обычно остаются куски. А так, если что в магазин уже только завтра, а у нас и смотреть смысла нет. Если чего и было, так пропили давно.
— Вот.! «Запасная» от «запаски» отличается, как небо от земли, понимаешь? Запаска — это пятое колесо у авто, ага? В багажнике обычно лежит, а вот запасным может быть, что угодно! Запаску ему, блин!
— Не-е-е-е… То, не то!
— Спасибо, что сказал, когда я сам уже понял! Есть. Там, под ванной глянь, в ящике должна быть.
Звук льющейся воды отвлекает от разбирательств значений слов в русском языке.
— Лор! Правда! Что ты делаешь, чёрт возьми?
— Убираю!
— Зачем?
Избавившись за время переговоров от туфлей и носков и поднявшись в полный рост, Саша наконец-то более или менее устойчиво фиксируется в пространстве.
— Чтоб к Андрюхе с Настюхой меньше натекло. У меня же ремонт. Открыто всё, плинтуса сняты, вот вода и пошла прямо вниз. У меня убирать нечего. А вот у вас пока не уберёшь, никому покоя не будет.
Лариса — странная по всем параметрам женщина, упорно вычёрпывает воду, даже не обращая внимание на тот факт, что вроде как хозяин, стоит стоймя, вроде как и не при делах вовсе. Всё бы ничего, но господина адвоката больше бы стриптиз в её исполнении устроил, чем вот такое. Почти три полных года, Лариса, мягко говоря не давала ему прохода. Нигде. И дома в том числе. По мелочам, улыбочками и стабильными приглашениями на чашку кофе, чая, компота, киселя, хорошо хоть не детского питания, которого у неё в любом случае должно было быть немало, в связи с наличием малого сынишки, человек «по-соседски» намекал и намекал, уже почти прямо говорил «глупому» товарищу, что именно от него требуется, чем и довёл и без того свято блюдущего правило «не гадь, где живёшь» Александра Николаевича до приступов неконтролируемого ужаса при виде вполне миловидной девушки. А тут, на тебе! Воду она черпает! И что дальше, за это потребуется? Страшно представить!
— Лариса! У меня руки не оторвало, понимаешь? Иди домой! Спасибо за предложение, но иди домой, пожалуйста!
— Чего вы боитесь?
Любопытно, она вот такой взгляд снизу из-под чёлки долго репетировала? Или от рождения так и было? Врождённый, так сказать, дар?
— Тебе честно?
— Было бы неплохо! Ещё до того, как я опозорилась!
Кто о чём, называется! Только вот… Она о чём, на самом деле?
— Не понял… Оставь, говорю…
— Вы не могли сразу сказать?
— Бл…! О чём?
Смотреть из-под чёлки перестала, но воду один фиг собирает.
— О том, что зря я всё… Просто нельзя было. Взять… и сказать! Лора, мол, не обессудь, но никак мне такое не подходит! И никто не подойдёт. Не баба…
— Вот чёрт… оставь ты воду, ну. Ларис, я сейчас подойти попытаюсь и рухнем вместе. Прекрати, говорю!
— Да перестаньте вы! Тапочки есть? Сланцы? Я в них и не еложу. Ноги скользят, но подошва обуви стоит. Чего прекрати. Вот держите.
Шустро определившись в чужом обувном шкафу и вытащив пару резиновых тапок, соседка протягивает их хозяину квартиры.
— Чего прекрати, когда вам тут и вдвоём… полночи будете разгребать, а одному так вообще…
— Сань, там всё. Воду включил, иди, работу принимай!
Повелитель труб, видимо, фигурист по призванию, если судить по новому «бесключевому» способу передвижения, ловко затормозив перед самым Сашиным носом и потирая собственный, протягивает в приглашающем жесте руку в санузел.
— Включил? Не течёт?
— Не! Ничё не течёт, не обижай! Я — профи!
— Верю! Сколько я тебе задолжал?
— Да, ничего… Недолго оно. Вызов-то был! Так что! Счастливо оставаться. МАМА! МАМА! Японский, ты…
Даже не оборачиваясь, Саша превосходно понимает, что именно, а точнее, кого увидел Антон. Только явления Цезаря народу могло заставить профессионального сантехника забыть родной мат настолько, что в голове осталось только первое слово жизни. А последующая подсечка мощной головой под зад и триумфальный мгновенный выезд за пределы квартиры с Антоном на коленях и Ларисой на нём, говорит о том, что собаки, фигуристы мягко говоря, никакие.
— Всё, курва! Кастрирую сейчас, гада! На месте!
— Александр Николаевич! Ему плохо, мне кажется…
— Поверь мне, Лор, пока ему ещё хорошо!
Стоило встать, теперь уже с пола подъездной площадки и повернуться к явному виновнику всего произошедшего, как по спине пробегает холодок. Неясно и непонятно, что именно происходит, но первое, что приходит в голову — это осознание того, что пса сейчас банально разорвёт. В прямом смысле слова. Стекающие по гладкой, короткой шерсти крупные слёзы, крайне тяжёлое, визуально определяемое поверхностное дыхание и живот… Это даже не живот — это… Это трогать страшно, и как он двигался — вообще непонятно, и что сейчас с этим делать и как и… Единственное, что вполне понятно… Жить этому обормоту без надлежащей помощи осталось совсем недолго.
— Мать твою идиота… Цез, ты… Бог ты мой, что с тобой? Я думал, ты не выходишь, потому что нагоняя боишься, а ты… Ой, дурак!
Пёс льнёт мордой к руке и, не моргая, смотрит умоляющими глазами.
— Вот же… Ты про эту собаку говорил, Сань?
И дождавшись утвердительного кивка, сантехник Антон, задумчивым голосом подводит итог своим высказываниям:
— Такой мог, конечно, трубу сожрать. И не только трубу.
— И, похоже, не только сожрать. Он чего-то наглотался, судя по пузу.
Лариса, несмотря на весь свой ужас перед габаритами соседского пса, явно жалеет его сейчас больше, чем боится.
— Блин… Цеса… Ты до машины-то дойдёшь? Чёрт! А дойдёшь, везти тебя как? Да что ж за идиот!
— Сань, слышь… Телефон дай, а. У меня братишка меньший, тут недалеко. Не очень опытный ещё, но ветеринар. Может, чем подсобит… Ну… Чтоб хоть довезти. Может, сообразит чего.
— Да вот он, телефон… Блин, ну ты… И хозяина как назло нет, чёрт.
Полчаса спустя, засунув, запихав, заставив сантехника ЖЭК-а немного обогатиться за счёт сильно благодарного за всё клиента и не переча такой же перепуганной, как и сам Саня, соседке, заявившей, что она останется у него дожидаться Ника и потихоньку осушать Великие болота, потому как «сын всё равно у мамы, ремонт ведь», хозяин новоявленных болот под внимательным взглядом ветеринара новичка, обещающего стать очень даже толковым врачевателем животных, прорвавшись через толпу любопытных жителей подъезда, кажется, простивших ему все прегрешения разом, стоило им только увидеть состояние мокрого, в пене (не важно, что от порошка и шампуня), шатающегося из стороны в сторону и рыгающего после предварительной промывки желудка и заливки рвотного Цезаря, осторожно трогает машину с, в прямом смысле, взрывоопасным грузом в сторону ближайшей стационарной ветлечебницы.
В третьем часу ночи щёлкает замок дверей, и сидящий за столом Ник, глядя остановившимся взглядом в столешницу, силится уловить количество вошедших, надеясь, что просто не слышит тяжёлую поступь Цезаря. Сердце пропускает положенный удар, когда перед ним ложится ошейник с водилкой и какой-то странный пакетик с загадочным содержимым. Призрачные ужасы, став реальностью, лишают способности двигаться, говорить, на что-то реагировать. Согнувшийся в три погибели на компьютерном кресле, после окончания устранения потопа выяснилось, что это единственное сухое седалище в доме, парень замирает в ступоре, не в силах ни спрашивать, ни уточнять.
С таким же трагичным молчанием Саша запускает кофеварку и, раздеваясь на ходу, бросив короткое: «я в душ», исчезает в санузле, оставив Ника сидеть в тяжёлом угаре собственной вины. Палец бездумно водит по клёпке огромного ошейника, в голове отчего-то крутятся подробности его покупки и весёлый Сашкин хохот, когда природный глазомер подсказал ему, что в случае потери всех ремней собачий ошейник вполне может сойти за поддержку штанов, и в который раз не ошибся. Он на самом деле легко опоясал талию взрослого мужчины…
А теперь лежит на столе. Без своего непосредственного хозяина…
Дымка размывает окружающий мир, дыхание перехватывает от сдерживаемых, норовящих выскочить наружу тоскливых всхлипов. Доигрался! Кто ж знал, каким образом могут закончиться так полюбившиеся Цезу игры в обустройстве бардака.
Жалость вперемешку с возрастающей волной вины и обиды на себя же, на собственную недальновидность и глупость, заставляет вонзить зубы в сжатый, прижатый к столешнице кулак, дабы удержать родившийся в горле вой. Идиот… И не Цезарь… Сглупил, надо было с собой его забирать, а не закрывать дома одного — ничего бы не случилось… Нельзя было бросать — толку от того, что он весит почти сотню, если по факту щенок ещё? Нельзя было… Надо было…
— Может объяснишь, что тут происходило в моё отсутствие?
Саша вернулся из душа достаточно давно и уже спокойно выпил половину кружки кофе, но не торопился выдёргивать сгорбившегося возле стола Ника из омута самобичевания. Вообще не торопился. И жалости не ощущал. Гнев был. Не злость, не та, которая дёргает эмоциями и очень быстро проходит, нет. Гнев — тяжёлый, серьёзный, массивный, закрывающий сердце от жалости и сострадания. И не поднявший головы, отрицательно качнувший вихром на затылке в ответ на заданный вопрос, Ник не смог перебороть уверенную в своей правоте и необходимости преподать пусть и суровый, но доходчивый урок, холодную ярость, разлившуюся в Сашиной груди. Меньше всего Александр Николаевич планировал приехать в разнесённый дом, совсем не рассчитывал на кучу исков о возмещении ущерба, а они будут, это ясно, как день, и уж точно не подозревал, что возникнет необходимость сидеть, трясясь от внутреннего страха за этого ушастого дурня в маленькой, чистенькой комнатке ожидания в ветцентре, пока «зелёные медики» выясняют возможность дальнейшей жизнедеятельности уже сильно любимого пса. И всё это вместе и каждое в отдельности делало юриста совершенно равнодушным к душевным мукам свернувшегося в комок на неустойчивом компьютерном кресле Ника.
— Никита!
Резкий окрик бьёт по стенам, по натянутым нервам, по и без того распухшему донельзя чувству вины. И имя. Полное имя. Саша редко его использует, памятуя о некоторой неприязни к нему носителя, а тут… Становится совсем нехорошо и не реагировать и дальше, спрятавшись в облако жалости, возможности больше нет и приходится разворачиваться и спутано, через всхлипы объяснять, что он сам, на самом деле, вполне серьёзно не в курсе произошедшего.
— И предположений никаких нет?
— Есть…
Сдавленным шёпотом, почти неслышно. С небольшим движением воздуха Саша улавливает ответ.
— Даже не сомневаюсь, что есть. Конечно, есть. И не предположения, а точная уверенность! Не первый раз ведь происходит такое, верно?
От несправедливых обвинений получается даже ровно, глухо, но не заикаясь ответить.
— Нет! Он не устраивал потопы!
— Я знаю. Потопов раньше не было. Зато планомерное поедание всего, что можно присутствовало определённо не один раз. И не сегодня он это начал. А теперь поправь меня, если я забыл что-то или услышал то, чего сказано не было… Кто мне клялся и божился, что он прекрасно понимает, принимает и готов нести полную ответственность за собаку? Напрягись и вспомни: я предупреждал! Пёс тот же дитёнок, глаз да глаз за ним, ну и? Надолго хватило? Поважней дела были, понимаю! Не до собаки, ну никак! Так и чего сейчас рыдать, хотелось бы мне понять? Жалко стало? Бросать его одного коротать дни — это нормально и приемлемо, а когда оно закончилось чем, по сути и должно было, на тебе! Мозг пробудился! Вовремя, что ещё сказать…
— Что ты от меня хочешь, Саш? Что сейчас ты от меня хочешь? Я… Классно научился… Лучше не надо…
— Уверен?
— В чём, ради Бога? Саш… Хотя… Ты прав. Во всём прав. Твоё право. Полностью…
— Лорка когда ушла?
— Когда я пришёл. Попыталась поорать, нихрена толком не объяснив, я и… Выставил её, в общем.
— Вместо спасибо, я так понимаю…
Искреннее недоумение поднимает голову, несмотря на покрасневшие глаза, и только сейчас Ник видит то, чего Саша спрятать не смог бы никогда. Спокойствие. Как бы Саня не был первоначально против и сколько бы отрицательных доводов не приводил, он любил эту «тушку перекормыша». Иначе и домашнего ласкового имени «Тигрун» собаке бы не дал. А случись что-то на самом деле фатальное… Не смог бы вести себя настолько равнодушно.
Невольная улыбка облегчения и радости говорит Саше о допущенной оплошности, но делать что-либо уже поздно. А может, больше и не надо. Да и не может, а точно не надо. Проняло парня так, что опасаться повтора не стоит. Не допустит Ники его. Такие уроки даются один раз, но на всю жизнь.
— Где он?
— В ветеринарке. Они его выключили, пока промывали и вытаскивали всё. Не очень, кстати, тщательно прожёванное. Такое чувство, что этот дурень банально заглатывал всё, что глоталось. Пакет, который я принёс — это содержимое желудка чудо-животного. Ребята там фотки на телефон делали… Я так и не понял, то ли от ужаса, то ли от неверия собственным глазам. Я им точно не верил. Не хотел. Но пришлось. Особенно тяжело было поверить в мокрые листочки с прекрасно сохранившихся на них отрывках законов Калифорнии. Кстати! Обосраться от вида этой шельмы в пене ума хватило… А ведь урон от катастрофы ещё ни черта окончательно не выяснен!
— Может, не надо?
— Надо! Федя! Надо!
Вынужденный спасатель покидает относительно сухую кухню, чтобы через пять минут вернуться назад с совершенно нечитаемым выражением лица.
— М-да уж… На славу постарался. Сухого и целого реально ничего нет. Ты в курсе, что он съел всю мою обувь?
— Да… Ещё на прошлой неделе…
— Кита… Кит… Ты! Я! Не знаю, что! Не придумал пока! Но поверь! Не за горами!
— Понятно… Понимаю… Знаю и даже разделяю.
— На самом деле сам разгребался, смотрю. Чего Лорку выпер? Она тут так горела желанием тебе подсобить, что аж за ведром сходила.
— Не мне, Саш. Не мне подсобить. Тебе, ещё возможно, а я для неё красная тряпка и команда «фас».
Саша с любопытством смотрит на Ника пару минут и, прищурив глаз, всё же уточняет:
— Что вы с ней никак поделить не можете?
— Серьёзно? Боюсь у меня с твоей драгоценной Ларисой конфликт интересов. Точнее — интереса. Одного. Тебя.
— Не думаю, Китён. Она, кстати, сегодня буквально сказала, что всё более чем понятно, и мне стоило бы сообщить ей некоторые подробности о себе чуть пораньше. Честно сказать, на момент её откровения я был несколько после пары прикладыванием затылка об пол… Немного плохо соображал как бы. Совсем нехорошо, если уж на то пошло. Не понял сразу, о чём речь. Так что нет, Кит. Нет конфликта.
— Если тебе так проще, думай так, мне ровно, правда. Но полюбить её даже не проси.
— Не попрошу, а то потом у меня конфликт возникнет. У нас полчаса, кстати говоря. Девушка-ветврач сказала вернуться через два часа. Или забрать его, или кому-то остаться с ним, если он тяжёлый будет. С Лоркой всё просто, Кита. Она просто человек, который живёт… Хотя! Скорее уже жил. Снизу. И всё. Мне очень не нравится, как ты меняешься в её присутствии. В нехорошую сторону. В очень нехорошую, Ники. Не надо так. Тебе такое поведение и несвойственно и… Не стоит. Собирайся.
— Чего собираться? Всё, что можно одеть и так на мне. Он купался, видимо. А потом сох, обормотина страшная, везде, где пролезть смог. Кровать насквозь, в шкафах… Мало того, что нет ничего, всё на пол вытащено, так ещё и…
— Вот и я об этом. Едем ночевать на квартиру. На пол! На голый! Потому что!
— Потому что — да… Поехали, что ещё остаётся.
— Остаётся надувной матрац в машине. А дальше, как… Бомжики. В более чем двухстах квадратах. Умереть — не встать…
И уже из комнаты, вдогонку:
— Содержимое всех шкафов под раздачу попало?
Наконец-то полностью успокоившись, Ник подрывает следом, стремясь помочь обнаружить хоть пару сухих футболок и домашних штанов.
Цезаря им отдали. Несмотря на его вполне мирно-тихое поведение. Не рискнула пара ветеринаров оставаться с этим «симпотяжкой» с глазу на глаз.
— Собаки, они как люди, поймите, — миловидная девчушка с покрасневшими глазами доступно и тщательно втолковывает прописные для неё истины не особо опытным владельцам животного. — Каждый по-своему от наркоза отходит. Может и агрессия проснуться, может поиграть захотеть, а может и спать спокойно, пока полностью в себя не придёт. Тут не угадаешь. У нас место не особо много, да и… В случае агрессивного поведения мы ничего с ним сделать не сможем. Хозяина собака помнит независимо от наркоза, вам реально ничего не грозит. Так что… Забирайте. Животное полностью в порядке, отойдёт и всё, забыли, как и не было. Без последствий обошлось, скажем так.
Сухое пристанище встречает строительной пылью, наваленными мешками с цементом, асбестом, сухими замазками, вёдрами с праймером, краской и ещё толпой всего, в чём с набега в пятом часу утра не разберёшься. Гордо стоящая ровно посреди открывшегося входной дверью пространства сантехника, оказывается в состоянии вывести из полунаркотического плена даже Цезаря. По крайней мере, она его привлекла до того, что пошатывающийся пёс счёл необходимым обнюхать всё вот это, несмотря на слабо держащие лапы. Теоретически определённое под спальню место… Вызывает желание заняться генеральной уборкой вместо сна. Судя по лицу Ника, чья мизофобия закапала слюной от восторга открывшихся перспектив, именно этим им и предстоит заняться.
— Чёрт!
Однозначное высказывание старшего хоть и вызывает чувство вины, но не в состоянии заглушить паническую мысль о невозможности даже подобия отдыха в ЭТОМ.
Марш-бросок по всей территории квартиры даёт неутешительные результаты: единственное место хоть как-то готовое хотя бы для уборки — это, как ни странно, кухня. Мысленно поблагодарив настырного бригадира, практически силой заставившего приобрести мебель, Саша, приняв факт необходимости сначала хорошо поработать, и только потом, может быть, и то непроверенная информация, как-нибудь сносно отдохнуть, первым вооружается терракотовым ведром и чем-то, вроде бы… Хотя это тоже спорный вопрос, оно не оно? В общем, чем-то напоминающим тряпку.
К семи утра, лишённое дверей, но имеющее стены помещение становится похожим на подобие жилого. Вымотавшиеся за весь насыщенный день и не менее насыщенную событиями ночь, пара «уборщиков» выключается до того, как головы достигают матраца. Вполне отошедший в процессе тщательного изучения нового места обитания Цезарь, хладнокровно стащенный Александром Николаевичем за хвост с их лежбища, собака тоже знаете ли комфорт любит и в данном случае мнение пса полностью совпадало с хозяйским: надутый матрац был единственным пригодным «на полежать» местом, демонстративно тоскливо опустив голову, застывает возле живописно расставленной сантехники, где его и застают прибывшие к семи часам ремонтники. Молниеносная встреча: «ох, ёб!» — ответный рык — захлопнувшаяся дверь, проходит слишком скоротечно, никаким образом не вмешиваясь в покой хозяев квартиры. Зато у раздавшегося в десятом часу утра телефонного звонка очень хорошо получается пробудить дрыхнущие организмы, возможно, и не целиком, но матерная речь просыпается в полном объёме. Попинав гулко злословящего в сгиб руки Сашку, его телефон разрывается, в конце концов, Ник пытается продолжить прерванное занятие. И зря, как выяснилось. Пара причин, одна из которых находилась где-то в пределах квартиры, точнее, не она сама, но уж состояние её здоровья определённо, и въехавшее в ребро колено разбуженного всё же целиком юриста, хрипло сообщившего о необходимости дёргать на мебельную фабрику забирать заказ, не даёт возможности растянуть удовольствие мять моську дальше.
Приходится принимать вертикальное положение и тащиться на поиски Тигруна, чья огромная голова додумалась залезть под защитный тент, накрывающий джакузи, и, вольготно развалившись, не заморачиваясь необходимостью уборки нагло дрыхнуть в защищённой от пыли, а потому абсолютно чистой ванне.
— Гад! Нет, это без комментариев! Весь в хозяина, паршивец! Натворил тьму непотребностей и… Гений хренов, ты посмотри на него!
— Вижу… И слышу. Всё!
Возмущение Сани, стоящего над демонстративно спящим Цезарем достигает ушей примостившихся за дверью ремонтников, которым сердобольным бригадиром было категорически приказано не вздумать никуда уходить, а сидеть и терпеливо ждать возвращения хозяев. Активировавшись при доносящихся из квартиры звуках, вполне довольные прервавшимся бездельем, мужики, объяснив в лицах произошедшее и довольно поржав, глядя на уже спокойно, согласно команде хозяина, отнёсшимся к ним Цезаря, приступают к своим прямым обязанностям, по личной просьбе плохо выспавшихся хозяев, занявшись местом, обещающим в итоге стать спальней. Вникнув в причины необходимости срочного её окончания и подстегнутый сообщением о прибытии прямо сегодня заказной кроватки, бригадир ремонтников, не особо рассусоливая, с рвением принимается за ванную комнату, без окончательного закрытия которой параметры спальни ограничить будет просто невозможно. Обещанная дополнительная материальная поддержка, выданная прямо сегодня и непосредственно на руки рабочим, стимулирует неудержимую жажду деятельности всей бригаде, приближая семимильными шагами хозяев квартиры к относительно комфортной жизни.
Обязательное присутствие заказчика на мебельной фабрике, как выяснилось было необходимо лишь для того, чтобы не гонять вхолостую транспорт, в случае претензий к качеству заказа. Потому, проведя четверть часа в тщательном осмотре кроватного монстра и не став придираться, согласившись с самостоятельным решением мастера всё же приваять головной ограничитель, вся троица устраивается досыпать в машине, дожидаясь демонтажа и погрузки в фабричный грузовик наконец-то всех устраивающей мебели, вылавливая получасовой отдых перед неизбежным марш-броском по магазинам. Ни одному из сонно сопящих обитателей «круизёра» прошедшая ночь не принесла ни отдыха, ни покоя. Такая, казалась бы, мелочь: подушки, одеялки, персональная подстилка обиженного на весь мир пса, а расслабиться так и не получилось толком. Усталость выключила, но отдыха не вышло, а потому, даже не сговариваясь, было понятно, чем именно будет занят сегодняшний день. С перерывом на необходимость немного поработать. Обоим. Благо, хоть не в семь утра.
Уже вечером, разгрузив возле нового обиталища машину и затащив немалое по объёму обновлённое имущество в квартиру, Саша неожиданно сталкивается с новой чертой характера своей половинки. Возможно, и не совсем новой для самого Ника, но уж точно незнакомой ранее Александру Николаевичу. Разнос, устроенный Китом рабочим, впечатлил старшего владельца квартиры куда сильнее, чем самих рабочих. Таких оборотов и сравнений, синонимов и утверждений, какие срывались со всегда мягких губ Ника, юристу слышать ещё не приходилось. Уж не от этого человека — это факт. А потому пришлось стоять молчаливым истуканом посреди хаоса, затрачивая львиную долю ресурсов организма на поддержание независимого внешнего вида, пока шла откровенно набирающая обороты перепалка, начавшаяся с банальной на первый взгляд фразы: «Хозяева, принимайте работу!». Судя по дальнейшему поведению Ника, для него эти слова уже давненько стали призывом к военным действиям. Иначе сложно было бы объяснить резко выброшенную в боевом махе ногу, впечатавшую пятку в тут же треснувшую по всей площади стеновую плитку, положенную явно не сегодня и определённо с нарушением правил. Это стало ясно в тот момент, когда глаза, сменившие привычное местообитание, путём тщательных усилий были водворены в глазницы и начали банально видеть, а не тупо таращиться на обросшего броней Кита. Полая полость, каким-то образом оказавшаяся за ровно лежащим кафелем, точно не должна была там находиться. Юридическая практика, конечно, не даёт таких знаний, но и без специального образования понятно, что ремонтная бригада тщательнейшим образом неопределённое время ваяла то, что в народе носит название «залипон». И, судя по всему, этот залипон был далеко не первым, попавшимся на глаз уже поднаторевшему в особенностях «туфты» Нику. Бригадир — чёрт, а кто-то ему реально симпатизировал! — оказался не столь уж ответственным, как уже привык думать Саня, зато оказался бригадиром в полном смысле этого слова: закрывал своих рабочих как мог и умел, стараясь втереть, почему-то Саше, что-то про «новые технологии» в кладке кафеля.
— У тебя «новые технологии» везде! И на проверку они как-то не особо устойчивы! Не сложно догадаться, что этим «новым» столько же годков, сколько и всей истории ремонта жилищ! Новые они у него! Постарше меня будут не на один десяток!
Устав ждать реакции от старшего владельца квартиры, видимо, всё же надеясь в глубине души на его до сих пор демонстрируемый пофигизм в вопросах отделки и всего остального, бригадир снисходит таки до ответа вполне рьяно и привычно реагирующему, по жизни злому как стая гиен Нику. Умей Александр Николаевич читать чужие мысли, и удерживать «лицо» стало бы в разы сложней. Привязать такие эпитеты, да ещё и со сноской «постоянно» к Нику, для него было просто невозможно. Такого Кита не знал Саша, а другого, судя по всему, никогда не видел бригадир.
— Нормально всё положили, я тебе говорю! Это ванная! Вы, что там? В футбол гонять собираетесь, что ты кафель такими ударами проверяешь, а?
— Вот что мы там гонять будем, не твоего ума дело! Тебя касается только КАЧЕСТВЕННАЯ отработка того, за что тебе не менее КАЧЕСТВЕННО платят!!! И всё!
— Тебя-то с какой стороны колышет сколько мне платят, деточка? Не с твоего кармана, вот и успокойся!
Бригадир, так и не оставив попыток втянуть в склоку более спокойного, на первый взгляд, старшего и в процессе спора, решив ответить за все предыдущие дни въедливому и придирчивому мелкому паршивцу по полной программе, совершает глобальную ошибку, невольно наступив Нику на очень болезненный, кровавый мозоль. Для себя парень постарался свыкнуться с положением зарабатывающего меньше, что в его понимании классифицировалось не иначе, как иждивенец, но спокойно относиться к стороннему акцентированию этой темы Никита оказался банально не в состоянии. Дальнейший разговор отходит от стен и кафеля так далеко, что оставаться в стороне Саша больше не имеет никакой возможности, да и желания прикидываться статуей с каждым словом ремонтника всё меньше и меньше — то, чего так хотел бригадир, всё же происходит, с той лишь поправкой, что всё поворачивается далеко не так, как он надеялся.
— Меня это ТАК колышет, дяденька, что тебе и не снилось… — приблизившись почти вплотную и демонстрируя полную готовность перейти от слов к делу, Ник нависает благодаря росту над уже почти пожалевшем о сорвавшихся опрометчивых словах бригадиром. — Видишь ли какое дело… Чем больше он тебе отдаст, тем меньше мне останется…
Проникновенным шёпотом, от которого вся до сих пор сплочённо-возмущённо стоящая обособленной группой бригада срочно рассосалась по квартире от греха и нежелания терять работу подальше, прекрасно понимая, что парень сейчас всеми силами стремится вызвать конфликт и без зазрения совести впечатает ловко крошащую кафель пятку в чью-нибудь челюсть.
Прекрасно понимающий этот момент и бригадир не успевает сдержать вырвавшееся наружу удивление.
— О, как оно!
— А ты как думал?
— Кит.
Вопрос с окликом звучат одновременно, практически на одной высоте звука, но прозвучавшее имя Ник всё же слышит и немного отвлекается от выбора положения тела для качественного, доходчивого удара.
— Назад, мальчик.
Саша не повышает голоса, прекрасно понимая, что устроенная ремонтником сцена напоказ серьёзно вывела Ника из себя, поэтому и сказать парню особо нечего, но и ждать когда придёт время собирать урожай зубов желания нет.
Ник отступает, мысленно соглашаясь с Сашкой, что ничем хорошим продолжение прижимания довольно щуплого, кстати, мужичка к свежеуложенной стенке не закончится и со спокойной душой направляется на кухню приняв своевременное предложение Сани сварганить чего-нибудь пожрать, оставляя хамоватого бригадира на попечение непосредственно платящего ему и его людям зарплату Александра Николаевича, который, шагнув вперёд сменяет Кита на ранее занимаемом им месте. Не успевший до конца придти в себя после высказанного откровения бригадир, только молча переводит взгляд на не менее «позитивно настроенного», более спокойного, по его мнению, старшего.
-Он для тебя не «деточка», я достаточно доходчиво выражаюсь? Он для тебя — Никита Александрович, это уже понятно, надеюсь? Ещё раз услышу адресованное этому молодому человеку «ты» и кто-то потеряет работу. Хорошо оплачиваемую точно больше не найдёшь — я очень постараюсь ради этого. Рекламу такую дам, шарашки брать не рискнут. Думаю этого достаточно для общего понимания всей картины. Поведение я обозначил, устроят вас такие условия или нет, решать только вам. На сегодня работа закончена, с авансом не переживай, договорились уже. Если завтра не выходите — это будет понятно, проблем не будет, но если ты остаёшься и ещё раз скажешь Никите хоть полслова против, уйдёшь не по своему желанию. А возможно и не совсем целый. Парень у меня нервный немного, но придирается по делу, пока ты вместо выполнения своей работы обладателя большого кармана вычисляешь. Рискнёте завтра выйти на работу, начинаете с полного демонтажа этой лабуды. За материал я сниму, даже не надейся. Счастливо!
С чувством выполненного долго Саша закрывает за молчаливой толпой народа дверь и споткнувшись о мешок со строительным мусором, уверенной в дальнейшем путешествии походкой, отправляется к сильно впечатлившему его Нику.
-Сань. Извини — это было не…
Дальнейшим объяснениям мешает чужой язык во рту и полная невозможность оттолкнуться от плотно прижавшего тела не запачкав этому телу рубашку говяжьей, покрывающей руки, кровью.
-Это было НЕ, Кит! Это было что-то с чем-то, а не «не»! Знаешь, что я понял пока наблюдал за тобой? А? М? — руки грязные, но нос с губами в порядке и мало что мешает им елозить то ли от смущения, то ли от отпустившего напряжения, по удобно подставленной, чувствительной шее.
-Нет, не знаю.
-Я тебя совсем не знаю, понимаешь? Ты открываешься потихоньку, а я как идиот, только глаза таращить и получается.
Напряжение сковывает мышцы под ладонью и прозвучавшие настороженные нотки уже прочитаны всем телом.
-Это плохо?
-Нет. Нет, мальчик. Это… Это очень, чёрт возьми, хорошо! Если ты становишься самим собой, то… Грех ведь, жаловаться, а! Ну? Чего замер там под подбородком?
-Нормально всё…
-Да!!! Да! Более чем! Отлично всё! Обалдеть можно какой ты, оказывается. Тебе больше отдаст, мне меньше останется?
Голова резко поднимается давая возможность увидеть и прочитать правдивый ответ в глазах, в самой душе:
-Нет! Нет, я…
-Я рядом был, помнишь? Не надо оправдываться, не стоит. Правильно сделал. Слова очень верные и правильные, поведение такое… Выверенное. Хоть и спонтанное… Нет, верно всё.
-Мне меньше останется, — Кит очень верно передразнивает Сашину интонацию, — а сам-то! Чего прицепился к несчастной деточке? Деточка и деточка, чего заклинило?
-А по смыслу и общей теме очень хорошо прошло! Зато теперь никаких деточек мне тут не будет. Никита Александрович будет… Вместо!
-Непривычно… Прям рвёт поправить, чёрт…
-Вот и привыкнешь заодно. Конечно непривычно, Никуль. Чужое отчество, не твоя фамилия, время нужно, привыкнешь.
-Не чужое… И моя… На слух не ложится пока, но они мои. Оба.
-Там кровать…
-А тут мясо в маринаде…
-Новая…
-Ещё целое… Цез ещё не сожрал. Его кормить только через час, а он голоднючий после промывки… И на стол влезет не задумываясь…
-Чёрт! В холодильник?
-Низззя…
-Косяк…
-ПРАВДА!
-Ладно… Тогда отлипни от меня!
-Ах, ну да… Это ж я прилип, точно! Извините, пожалуйста, свет, Александр Николаевич, за нахально приклеивание моей бренной тушки к вашему идеальному торсу…
-Зааакатайсяяяя… Чертеня. Добро. Я отклеюсь. Только при условии, что у нас есть чего грызануть пока мяско стоит насыщается.
-Ты сыр брал.
-Ага. А микроволновка?
-Работает. Кухня целиком рабочая.
-Ага. Пошёл.
Тёплой волной по уху, скуле, щеке, почти по губам удобно уложенной на плечо головы.
-Иди.
-Уже пошёл.
Уже дошёл. До губ точно добрался.
-Мф… Саш… Иди делай свои сопливые бутеры… Саш, у меня руки грязные, гад ты эдакий!
-Хорошо хоть голова не болит!
И увернуться шустренько пока колено цели не достигло.
-Китён, а кухня таким же количеством нервов тебе досталась?
-Не… Чуть большим.
Отмывающий руки Ник не видит стоящего за спиной Сашу, но некоторые уже имеющиеся знания о человеке рисуют воочию, как с недоверчивым возмущением качает головой нарезающий на бутерброды сыр, юрист.
-Чего молчал? Раньше поставить меня в известность мешало что-то?
-Да нет. Просто от меня и так толку немного, особенно учитывая прописку по данному адресу, а так я просто старался приблизить тебя к как-то высказанному желанию въехать нахрапом и без дополнительных доделок. Так что нет. Ничего не мешало. Просто не хотел впутывать в эту нервотрёпку.
-А у тебя где-то в загашнике запасная нервная система припрятана, я верно понимаю? И сколько… Вот правда: сколько уже можно… Ты с этим… Толку никакого, я… Не могу уже больше! Судя по происходящему толку от тебя больше, чем от моих заработков! По крайней мере уж сохраняешь ты их лучше любого банка! Об этом ты не рискнул подумать, невзначай?
-Саш… Всё, ладно! Уболтал красноречиво! Есть толк! Всё? Доволен? Суй бутеры в микроволновку.
-Засуну, но недоволен. Мне не слова нужны. Мне прямое понимание бы как раз было! Для тебя, не для меня!
-Может ты и прав… В чём-то…
Микроволновка мирно зажужжав начинает превращать сыр в столь любимые Саней и плохо перевариваемые Ником, обзываемые им метким словом — сопли.
-Прав и без может. Не во всём, но уж в этом точно. Ты дома завтра?
-Не совсем, но это ненадолго.
-Ладно. Если эти товарищи не вернуться надо будет других поискать. Глядишь спокойней будет.
-От не уверен я чего-то в этом сильно. Их, реально ответственных, сдаётся мне, не так и легко отыскать. Так же будут беременную стену внешне облагораживать, а не вытягивать по уму.
-Какую стену?
-Беременную. Ну, такую, знаешь… На сносях. Я на неё внимание сразу, как поднялся на этаж, обратил. Вот прям чувствовал, что она наша будет. Так и вышло. Я же ударил сразу, место не искал, потому что знал. А времени на то, чтобы её вытянуть у них явно не хватало. Я так, знаешь, прихожу — опаньки! Кафель лежит. К нему, а бригадир мне: не лезь! Раствор свежий, поедет всё. Я и дождался когда он встанет. Всё остальное ты видел. Саш, у меня предложение есть.
-Угу — полный рот хлеба с расплавленным сыром слабо способствует активной поддержке разговора.
-Это не квартира — это вполне реальное футбольное поле, давай тебе домашний спортзал соорудим, а? Чтобы в качалку не мотаться.
-А на кабинет место хватит?
-Я тебя умоляю! Мы так посмотрели, посчитали… Кладовка получается всего ничего 20 квадратов. Нихрена себе, хочу тебе сказать. У нас с Мишаней комната в общаге 9 была. Да я в одной кладовой согласен жить и не показываться! И не надо мне фаллические символы под нос совать, я серьёзно!
-Про квадратуру или про жизнь в подсобке?
-Про метраж.
-Давай так: мне нужен кабинет. Всё. С ванными, кухней, спальней разгреблись почти, ну хоть что-то понятно стало, а дальше только кабинет. Всё остальное на твоё личное усмотрение, ладушки? Серьёзно, Китён. Ты свыкся с ней, видишь её как-то, я ж… Блин! Засратое огромное бетонное пространство! Мой предел. Ни черта больше мне тут не видно.
-И даже мебель самому подбирать?
-И даже её. Я явно переоценил собственные возможности в таком деле. Так что… Всё на твоё усмотрение, если ты не против.
-Уговорил. Давай сам буду, раз устраивает. В принципе, я и не против, если честно. Мне вкатывает чертить, смотреть, представлять… Прикольно.
-Своё потому что.
-Нет. Не поэтому.
-Не своё?
-Не знаю. Не чужое — это правда, но своё… Нет, не поэтому. Твоё! Так ближе к правде.
Неделя выходит какой-то заполошеной. Парадоксально, но для обоих. Вроде ничего кипящего-горящего нет ,а почти до предела достало всё. К воскресенью Саша паче чаяния мечтает спокойно выспаться и не важно ,что текущий ремонт не даёт такого варианта. Чёрт бы с ним уже ,с этим “спокойно”, он будет счастлив и просто выспаться. Долго! И в кайф! Воскресенье выходной для всех и везде: всё-таки вернувшиеся и молча содравшие хрен пойми как уложенный кафель, ни звука не произнёсшие в ответ на озвучивание Ником удерживаемой за испорченный материал суммы работники, в выходной тоже отдыхают. А потому можно будет расслабиться и поваляться на более чем, как выяснилось ,комфортной кровати, пока бока не заболят.
Тайным Сашиным чаяниям почти суждено было сбыться, если бы не одно НО! Именно такое – НО. Крупное довольно-таки. Нику прошедшая неделя тоже немного поднадоела, но вот способы отдыха у ребят откровенно разнятся, хотя время выбирается, не сговариваясь, одно.
Огромное пространство квартиры сразу прописало в голове Ника сравнение с танцзалом. Огромное ,светлое ,не смотря на серые пока стены, свободное помещение вызывало практически непреодолимое желание вычистить хоть как-то бетонный пол и оторваться по полной программе. На «вылет», что называется. До испарины, до истомы. Не опасаясь что-нибудь задеть или сломать. Не паникуя по поводу соседей и возможного громкого падения. Оттанцевать, как для жюри! И воскресенье – хороший, вполне подходящий день для удовлетворения кипящих лавой потребностей собственного тела.
Заранее накачав подходящей музыки и поставив ноут на подзарядку в имеющую розетки кухню, Ник с чистой совестью заваливается на боковую. Проснувшись утром, значительно раньше своей вальяжно развалившейся, беззастенчиво дрыхнущей половинки и понадеявшись на звуконепроницаемость только вчера поставленных дверей спальни, Кит тихонько сваливает в приглянувшееся, и ещё не успевшее уменьшиться благодаря возводимым межкомнатным стенам, помещение. Приведя его в состояние относительного порядка и постояв немного под холодным душем, парень грузит плей-лист. Буквально несколько движений и становится понятно ,что можно смело и свободно двигаться не опасаясь ничего. Хоть и негромкая, но как же Ник успел по ней соскучиться, музыка, умудряется проникнуть в самое нутро и задать свой ,определённый только ею и именно под себя темп. Немного постоять, поймать ритм, закрыть глаза, пропустить, дать наполнить, позволить подхватить и… Первое робкое, ещё не уверенное движение. Второе. И следующее. И дальше, набирая силу, скорость ,мощь, плавность и внутренний покой. Комфорт. Лёгкость. Прощай усталость! И моральная, вымотавшая до серых цветов окружающий мир, и, как не удивительно - физическая: соскучившиеся по долгожданной, правильной нагрузке мышцы с тягучим томлением принимаются за привычную для них работу.
Странное ощущение беспокойства начинает подёргивать нервную систему спящего, долго ждавшего этого, а потому не желающего сейчас реагировать на ни на внешние, ни тем более, на внутренние раздражители, вольготно валяющегося на возмутительно комфортном матрасе Александра Николаевича. Упорно отвергая полусонным сознанием факт беспокойства, Саше, всё же приходится в конце концов,начать на него реагировать, потому как смутное состояние дёргает всё чаще, побуждая мозг к активному процессу осмысления происходящего. Почти вникнув в реальный мир, на столько ,что хватает сил придать телу сидячее положение, несчастный, пробудившийся не по своей воле организм, анализирует странные, дёрнувшие в жуткий мир бодрствования в выходной день, импульсы. Факт того ,что Ника нет под боком, Сашу не удивляет уже никак. Достаточно времени было проведено вместе, чтобы точно понять тот факт ,что парень нереальный, выше уровня понимания его половинки, просто невозможный жаворонок. Единственный момент, вынуждающий двухметровую “птичку” спать дольше чем в пять минут седьмого утра - это отсутствие сна более суток. Первоначально неверная оценка позиционирующая Кита как сурового соню, была безжалостна снята реальными фактами, что с точки зрения юриспруденции как раз и является самой основой из всех основ бытия. Реальные факты (не смотря на их частую нелицеприятную правоту) при непродолжительном наблюдении показали, что наличие тёплого Ника под боком, совсем, абсолютно и категорически не означают того, что щедро делящийся своим теплом объект на самом деле спит. В более чем трёх четвёртых - это означало только нежелание беспокоить и будить вполне ответственно дрыхнущего юриста. Разобравшись что к чему и поняв, что Кит вполне серьёзно затекает и отлёживает себе всё, что можно, дожидаясь пока несознательное создание рядом соизволит открыть хотя бы один глаз, Саша пресёк все героические подвижки и тренинги рыцаря на чёрных простынях, утробным рыком сообщив неожиданную новость о вполне осуществимой возможности давить подушку моськой в гордом одиночестве. Немного подувшись на такое заявление, практически совсем ничего - всего-то на два дня парня хватило, Кит, всё же решил услышать высказанное и научился выскальзывать из плотного кольца рук, в лучшем случае, и вытекать из-под почти полностью лежащего на нём Саши - в худшем, и заниматься какими-то, совершенно необъяснимыми (без реальной острой необходимости) в шесть утра вещами, выглядевшими в основной массе как приготовление завтрака, плавно перетекающего в готовку обеда - полдника - ужина, не взирая на такую мелочь, как зачастую полное отсутствие способных потреблять всё это кулинарное искусство желудков дома.
А потому не обратив никакого внимания на отсутствие половинки в кровати, но не имея, тем не менее, возможности и дальше игнорировать странно нарастающее чувство смутного напряжения, Саша решается успокоить его методом осмотра прилегающих территорий, дабы удостовериться в целости и сохранности всех организмов за коих он несёт ответственность в первую очередь перед самим собой, в отсутствии очередного потопа, внеочередного пожара или уж совсем льготного, без очереди, угона авто. Отъехавшая, повинуясь велению руки в сторону дверь, прямо с места демонстрирует качественную работу не только технологии, но и установки. Как бы Ник себе не думал ,но хлынувшая на Сашу плотным потоком музыка серьёзно далека от классификации “тихая”. По неясной причине, но звуковой шквал успокаивает дёргающий импульс, логично предоставляя информацию о невозможности пожаров, потопов и т.д. при столь ритмичном, будоражащем очень даже слышимом, энергетическом заряде. Все подленькие мысли о массе возможных малоприятных вещей, которым музыка явно никак помешать не может, отчего-то гаснут сами собой, стоит только пересечь границу дверного проёма.
Кит не видит явления Саши в шёлковых пижамных штанах на пороге спальни. Не видит и не слышит. Не может. Отвисшую челюсть, проснувшегося и будто принявшего контрастный душ юриста, глаза которого впервые воочию наблюдают то ,что Кит обзывает банальным, не имеющим ничего общего с реальностью происходящего, слишком простым словечком “танец”, танцор тоже не примечает. Занят. И сильно.
Из гипнотического состояния Александра Николаевича выводит только замолчавшая музыка. Ну, как, выводит...Так, немного, позволяет ощутить наличие набирающего обороты нервного тика правого нижнего века.
Чертыхнувшись на собственную забывчивость и не установленную в связи с короткой памятью опцию повтора проигрываемого списка треков, Ник, наконец-то, перестав практически летать из одного конца ограниченного всё-таки пространства, в другой, направляется к буку и застывает на месте, плохой копией свеже проснувшегося юриста, глядящего на истребитель местного назначения плохо читаемым и совсем трудно понимаемым взглядом.
-Разбудил?
Охарактеризовать короткий рывок головы Александра Николаевича как полноценный ответ у Ника не выходит, потому приняв самый скромный из всех возможных вид, парень банально застывает на месте, отчего-то чувствуя себя очень неуютно, будто его застали за сильно непотребным занятием.
-Нет… Может быть и да, но…
Всё становится предельно понятно, и дальше стоять опустив в пол глаза уже вариантов нет.
-Что случилось? Саш?
Невольный шаг вперёд, на расстояние вытянутой руки и пальцы еле прикасаясь, собирают набравшуюся в капли влагу, обоснованно выступившую на гладкой, смуглой коже.
-Китён, ты… Ты бы себя видел!
От полного подлинного благоговения взгляда становится жарко и уже отчаянно стыдно.
-Видел, Сань… И не раз. Перестань только пожалуйста на меня ТАК смотреть! Ничего сверхъестественного я не делал.
-Протест, Китёнок… Не соглашусь. Ты… Такой... Такой... Этому названия ещё не придумали.
-Придумали. Это называется…
-Не важно…
Ладонь плотно прижимается к губам, заставляя удивиться и замолчать.
-Абсолютно не важно, мальчик… Важно другое… Ты. Ты важен. И то какой ты - это… Этому названия нет, Китён. Как называется всё это вместе и каждое в отдельности - это ничто. А ты сам… Вот для тебя слов и не придумали.
Тонкие ,но феноменально сильные, и в этом Саша уже давно удостоверился, пальцы, нежно обхватывают запястье и протянув чужую ладонь по собственной шее, останавливают её прижатой к груди.
-Знаешь…
Если судить по коварным чертям запрыгавшим в глубине почти чёрных глаз - лучше бы и не знать, но шансов отбиться как всегда нет.
-Не поверишь.. Мне уже как-то… Кто-то… Много кого-то… Далеко не один раз… Говорили ,что я хорош.
Несколько неожиданно наткнувшись на всё ещё, не смотря на выданное откровение, серьёзный взгляд, Ник теряет весь юмористический порыв, всё сильнее не понимая странное поведение слишком уж проникшегося увиденным, Саши.
-Да что ты, в самом деле?
Впритык. Ещё контактней и ближе некуда уже больше, приходится буквально втираться, стараясь не обращать внимания на не совсем чистого, мягко говоря - совсем мокрого, себя, что наплевательски игнорируется ответившим плотным кольцом рук Александром Николаевичем. .
-Ничего, Китёнок… - Лоб упирается во влажное плечо и тёплая волна выдыхаемого воздуха тревожит понемногу остывающую кожу. - Ничего мой хороший… Я вижу тебя первый раз. Чувство такое… Как в первый раз. И в который раз убеждаюсь ,что меня притянуло к своему берегу. Ты очень… Открытый, наверное, когда танцуешь. Такой, каким должен быть в самой жизни. Настоящий. Без всего вот этого, налипшего. Без брони, без напускной защиты. Ничего чужого, только ты сам. И ты шикарен, мальчик. Просто шикарен… С любой стороны, откуда ни глянь. Я пока тут… Вуайеризмом занимался, пытался попутно понять ,как у меня получилось увидеть тебя самого сквозь возведённые тобой крепостные стены и вырытые рвы. Не мог я этого увидеть, ну никак. Логика говорит, что не мог. Нет же, рассмотрел как-то. Как?
-Не знаю я почему и как. Не знаю, почему сам ни забыть ни стереть не смог. Хотя, поверь, не надеялся ни на что. Знал одну простую вещь... Всё время знал - если сам не проявлюсь. У тебя не получится меня найти.
Улыбка машинально прописывается на лице, отвечая на приглушённый, возмущённый, многозначительный хмык.
-Ладно! Хорошо. У тебя вышло. Но вот, Саш! Откуда я мог знать, что ты такой не упорный, не упрямый и ни в одном глазу не прущий всеми доступными способами к цели? Не знал я этого! И про друзей таких же знать не мог. И не надеялся - можешь верить.
-А я верю, Китёшка. И не спорю совсем.
-Угу… Не споришь. Я не знаю, что в нас как и где видит. Мне хорошо с тобой. Спокойно. Стабильно, наверное. Раз уж ты решил признаться… Отвечу тем же. Постараюсь…
Зубы резко, неожиданно, почти мгновенно сжимают на миг тонкую кожу под челюстью, оставляя след ,обжигая, пугая и возбуждая одновременно и тут же кольцо рук разжимается и Саша смотрит уже вполне обычным взглядом и снова квартира в которой до конца ремонта ещё не один день, и солнце уже расположившееся по всему немаленькому помещению и запах неторопливо выпекаемой хлебопечкой сдобы и жизнь... Реальная, не замутнённая страхами, уверенностью в собственном бесполезном существовании, постоянным напряжением и необходимостью что-то кому-то и в первую очередь самому себе, доказывать… Жизнь. Вот эта - настоящая. Чистая. Принимающая с недостатками и упорно выискивающая, а главное - что уж совсем парадоксально- стабильно находящая тщательно скрываемые достоинства. Жизнь, у которой есть имя. И человек носящий это имя сейчас в паре сантиметров, но весь внутри. Или сам Ник стал рядом с ним другим изнутри. Или…
-Не надо. Я знаю.
-Не думаю…
Охрипший от навалившегося осознания перемен вокруг и в себе, голос, сдаёт и к концу и без того маленького предложения садится совсем.
-Я знаю, Китёнок… Там что-то знает. Чувствует. Уверенно.
Ладонь прижимается с тому месту где “там”. Левая сторона груди.
Что-то отпускает. Окончательно и видимо навсегда. Сейчас растёт уверенность в собственных силах, в необходимости своего дыхания для кого-то, в нежелании позволить унизить себя больше никому. Вообще никому. Включая самого себя. Хочется сказать что-нибудь. Сделать. Показать, доказать. Но короткие мотания головой, словно прочитав, а может и действительно прочитав, всё ещё не высказанное, останавливают непонятный порыв и топит разлившимся теплом грудь та самая ладонь, прижатая к чужому, но такому же вещему сердечку. Которое точно как-то знает. Больше, чем неустанно строящая логические цепочки голова , с её вечными сомнениями и предвестниками апокалипсиса. То, что в груди - оно не думает. Оно чувствует. Иногда сразу, иногда после неоднократно приведённых доказательств. Но чувствует. Позволяя творить безрассудства, ощущать странные эмоции, желать, жить… Любить. Хоть и больно порой бывает доверяться ему - бездумному, но… Оно того стоит.
-Не надо ничего, мальчик. Просто будь- этого с лихвой, поверь. Не надо тебе что-то мне доказывать. Вот мне - не надо. Для себя чуть-чуть, Никуль. Я всё понял. Давно. Сегодня, кстати, ещё одну вещь понял. Нам ни за коим чёртом не нужна подсобка в 20 квадратов. А вот на счёт зала, появилась поправка. Не спорт. Танцевальный. Я очень хочу хотя бы изредка за тобой подсматривать, когда ты уверен в собственном одиночестве.
Тёплая волна в груди, если не исчезла, то подостыла ,определённо.
-Сашенька… Ты такой романтик, Саш. Ни словом, ни пером, понимаешь?
Весёлый хохот резонирует от стен, кружит вокруг, проникает, вызывая ответные хмыки и короткие смешки.
-Мне не сильно понравилась надпись на твоём лбу. Я, конечно, может и старше и опытнее, но как останавливать искреннее желание сделать что-нибудь такое-эдакое, хоть и продиктованное высокими чувствами - элементарно - не знаю. Нет, Ники. Романтик, тот ещё. Скажем так… До тебя никто не жаловался.
-Мда! Давай уже мыться-бриться и завтракать, спать ты уже больше всё равно не пойдёшь. Романтик! Редкостный...
*** *** ***
Не идется и не едется,
Потому что гололедица.
Но зато отлично падается!
Почему ж никто не радуется?!
Давно, в глубоком детстве прочитанное стихотворение всплыло в памяти Александра Николаевича при взгляде на абсолютно несчастных пешеходов, тратящих все возможные ресурсы своих организмов на, зачастую тщетные попытки передвигаться по, видимо, идеальному катку в который превратились все дороги и улицы города, на двух ногах ,а не четвереньках ,пятых точках опоры, а порой и банально на пузе, либо на спине. Пешеходов было искренне жаль, но постоянное напряжение создаваемое несчастными лазутчиками от точки А к точке Б, упорно пытающимися не выехать с гиканьем на проезжую часть под колёса автомобилей и, соответственно, не особо преуспевая в этом вопросе, человеколюбия Александру Николаевичу не добавляло. Необходимость контролировать вынужденных любителей зимних видов спорта в радиусе 360° и успевать реагировать раньше, чем очередной фристайлист, предпримет попытку максимально незаметно проскочить под днище управляемого юристом Круза, медленно ,но верно делала из водителя джипа злобно настроенное, сверхопасное для рода человеческого млекопитающее. Обутый в зимнюю резину, превосходно управляемый, ни на секунду не теряющий надёжности сцепления с дорогой Круз, наталкивал на мысль ,что что-то произошло и на улице остались одни кривоногие калеки, не способные сделать и двух шагов , не хватаясь за деревья, поручни, машины и любое закреплённое хоть как-то, хоть чем-то препятствие.
Оценить общую обстановку создавшуюся за пределами тёплого салона авто в полной её мере, стало возможно сразу по выходу из этого самого салона. Стоило припарковаться и шагнуть на улицу, как ответ на сакраментальный вопрос: “почему ж никто не радуется?” прорисовался во всей своей негативно-неустойчивой красе. В отличии от уверенно держащего сцепление с “катком” Круза, сам водитель, не оборудованный зимними шинами, оказался без машины ровно в том же положении, что и не столь давно вызывавшие праведный гнев кривоногие пешеходы. Трезво дав оценку ровности собственных ног и их возможности нести возлагаемые функции ,Саша, не долго думая, замирает на месте ,вцепившись во вроде как надёжно прикреплённое к машине зеркало бокового обзора ,судорожно соображая, каким бы образом, желательно с минимальными потерями, добраться до дверей дома за которыми точно работают кондиционеры и ,что самое сейчас главное, уборщицы, не позволяющие беспределу улиц хозяйничать на вверенных им территориях. “Видит око, да зуб неймёт!” Народная мудрость лучше некуда характеризует сложившуюся ситуацию. Немногим больше пятидесяти метров и стекло подъездных дверей призывно сверкает натёртой поверхностью в зимних солнечных лучах. За этими волшебными дверями сухо, тепло и твёрдо, но как же далёк предстоящий путь, когда любая попытка передвинуть ногу равна если не суициду сразу, то уж членовредительству - как факт! Поигравшая в “снежок, оттепель, мороз, оттепель ,мороз, снежок и всё это за двое суток” погода, не только опередила на несколько ходов коммунальные службы ,но и прочно отняла возможность двигаться без страха у всех кто выше метра ростом. Единственное ,что активно радует в данной ситуации, так это продолжающийся снегопадик местного разлива, обещающий через пару суток страхи подуспокоить и у тех ,кто несколько перерос отметку 100 см.
Задержавшийся на неопределённое ,необходимое для принятия решения время, уже мёртвой хваткой ,после пары попыток сдвинуться с места, держащийся за зеркало Александр Николаевич, с тоской поглядывая на пролетающую мимо во всех направлениях, ни о чём не заботящуюся мелочь человеческого вида, в итоге решается оторваться от хоть какой-то устойчивости и сделать шаг без дополнительной поддержки. Проехав пару метров на абсолютном автоматизме, и каким-то образом сохранив строго вертикальное положение, приободрённый успехом, юрист, уже уверенней переставляет ноги снова, выдав дополнительное ускорение свободно скользящему в пространстве телу, уменьшая расстояние до заветных дверей и с каждым преодолённым метром увеличивая самомнение. Уже будучи уверенным в с собственной непобедимости ,хитрости ,ловкости и чём-то ещё, Александр Николаевич, практически достигнув места назначения, на секунду поднимает взгляд, встречаясь с тёмно-карим персональным омутом глаз планирующего выйти ровно ему на встречу из дома Ника, совершенно бессознательно улыбается родным очам, чтобы через секунду понять, что катастрофе быть и быть ей немаленькой.
Не подготовленный к особенностям актуального ныне передвижения, не ожидающий подвоха, за ещё закрытыми стеклянными дверями, не обративший внимания на более чем странное положение Саши в пространстве ,но интуитивно рванувший навстречу и заметив появившийся в глазах напротив ужас только ускорившийся в своём искреннем стремлении достичь быстрее цели, никак не сумев понять предупреждающего стона “нееееет”, потому как кричать и уж тем более размахивать руками у обречённо ожидающего неизбежного Александра Николаевича нет никакой возможности, Ник рывком открыв дверь, вылетает из подъезда...
И практически сразу оценивает весь размах грядущего беспредела, только времени слишком мало, а вес двухметрового тела слишком велик и инстинкты на месте - упасть принудительно не так легко ,как может показаться, а очень даже себе наоборот: слишком тяжело и невозможно и мозг до предела старается активировать вестибулярный аппарат сохраняя вертикальное положение тела, которое на последних миллиметрах всё же преодолевает самостоятельные порывы мозговой активности и заставив услышать себя, в последнюю секунду меняет положение, стараясь уже уйти от столкновения, а не поддерживать прямостоящее положение. Но время упущено и без возможности хоть краешком зацепить нечто устойчивое ,чтобы оттолкнуться до того как нога накатом слетает со ступеньки, Ник, автоматически выбросив вперёд руки, всей немалой мощью банально сметает и без того слабо устойчивого Сашу, роняя того на спину, заваливается сверху сам, и чтобы уж точно, впечатывает локоть в лицо и без того несчастного юриста, видимо чисто из чувства человеколюбия и сострадания вырубая его основательно и надолго.
На самом деле попытка уйти на последних секундах и сантиметрах от неизбежного сделала только хуже. В разы хуже, если рискнуть и посмотреть на “дело локтей своих”. Машинально выставив руки при исчезновении из-под ног даже скользкого основания, пытаясь попутно развернуться и хоть как-то обойти Саню, Ник столкнулся с ним в самом неблагоприятном положении тела, почему в нос юристу и пришёл ровным ходом именно локоть, хрустнув чем-то внутри и ощутимо, даже в зимней толстой куртке, вынеся ,скорее всего ни один зуб.
Осознание произошедшего приходит слишком быстро и чрезвычайно доходчиво. Открывшаяся дверь, возглас консьержки хорошо видевшей всё и хвала всем святым даже не пытающейся сунуться на скользкое крыльцо, чьи-то причитания на приличном расстоянии, не приближающиеся, ввиду невозможности это сделать ,дабы не увеличить организовавшуюся могучую кучку перед входом в дом. Кровь и бессознательное состояние человека, дороже которого нет ничего. Даже ты сам себе совсем не столь дорог, чем тот ,кого невольно покалечил. Да, не желая, невольно, случайно ,но это понимание не смягчает чувства вины.
Случайности не случайны. В любой случайности есть своя закономерность.
По какой понятной только провидению причине Александр Николаевич получает возможность перестать мучиться угрызениями довольно часто напоминающей о себе совести и получает необходимый бумеранг назад, никому не известно, но придя в себя и полностью осознав состояние и положение ,первое, что испытывает юрист, как не странно - облегчение. Просто от того, что в кои-то веки не Ник по его вине, пытается поймать себя в пространстве после столкновения собственного черепа с чужим лобовым стеклом или сращивает рёбра после общего идиотизма возглавляемого самим Саней ,а сам законник уже поставлен перед необходимостью восстанавливаться. Не без Никиткиной помощи. Совсем уж необъяснимым даже для самого пострадавшего образом, прямая причастность своей половинки к травмированию собственного лица приносит чувство удовлетворения и разрядки свёрнутой где-то внутри ,достаточно глубоко ,чтобы вроде как ровно жить ,но всё же мешающая это спокойно делать - пружины.
По абсолютно непонятному стечению обстоятельств, дворник, под чьей ответственностью находится территория элитного, отдельно стоящего, охраняемого дома, в неравной борьбе с играющей природой оказался не многим удачливей жильца, лежащего сейчас в метре от крыльца, скатившись с которого он и оказался прикованным к кровати с обязательным постельным режимом, ввиду разрыва связок голеностопа. Снежная крупа, сыпавшаяся всю ночь с прохудившегося неба, хоть и не стала для него такой же неожиданностью, как и для выходящего из дома Ника, но, учитывая нарушенную технологию отделки покрытия крыльца, всё же обвела вокруг пальца слишком самоуверенного товарища, активно напакостничав на скользкой и без влаги поверхности. Не имея перед собой Александра Николаевича в качестве смягчающего фактора, дворник Виталий слетел с крыльца более экстремальным и опасным образом, чем и объясняется такое состояние придомовой местности. Оставшаяся единственным следящим за всем и везде, включая зону дворника уборщица, вполне ожидаемо не успевала за вверенным ей “везде и вся”. Периодически норовящие заняться самостоятельными тренировками по слалому жильцы, напоминали несчастной женщине о необходимости хоть как-то обмести хотя бы крыльцо, но очевидный факт торжества низкого атмосферного давления и “незначительных” осадков, наглядно наблюдался сейчас ровненько перед вновь покрытым снежной простынкой приступком, вызывая предынфарктное состояния как у уборщицы, так и у консьержки, прекрасно осведомлённой о том ,кем именно трудится человек сменивший привычный облик на единое кровавое месиво и уже воочию видевшую не только увольнение себя и менеджера по “клиннингу” с рабочих мест ,но и их обеих вместе, живущих на вокзале, лишившихся в квартир в попытке оплатить все предъявленные судебные и моральные издержки и ущербы.
Резко побледневшая и отчего-то послушная первому закону Ньютона привратница, плавно ,но неумолимо стекающая на то же самое ,не то чтобы переставшее быть скользким крыльцо в купе с явно нуждающимся во врачебном хотя бы осмотре Саней, вытаскивают Ника из почти шокового состояния, заставляя двигаться и действовать в верном направлении.
Относительно пришедший в мир снега и льда Александр Николаевич, потерявший в процессе хождения по параллельным мирам способность не только связно выражаться, но и понятно мычать, на идею вызова скорой реагирует громким и грозным рыком, приостанавливая уже рванувшего было во все стороны сразу Кита, явно не считая вызов медиков острой необходимостью.
-Саш... Саш... Саша...
Странностям в этом мире нет предела или как ещё можно объяснить тот факт ,что приземлившись сам, наотмашь, с ускорением свободного падения дополнительного немалого по весу тела, ты умудряешься отбить весь словарный запас у тела, чей локоть лишил возможности членораздельного выражения мыслей твою персону?
-Мммм...
-Саша... Ты... Я... Санька...
-М!
-Не ругайся... Я...
-Мммммм... Ы!
-Там человеку тоже не хорошо. Почему-то...
Стоило оглянуться на отливающую зеленоватым оттенком консьержку и увидеть как не менее серо-бледная уборщица вливает в неё что-то из ложки, как становится ясно ,что там и без объектов вызвавших такое состояние обслуживающего персонала разберутся и, скорее всего, разберутся куда как быстрее и качественнее в случае отсутствия этих самых субъектов в зоне видимости и морального воздействия. Логично. Но слабо возможно. Льда меньше не стало, крыльцо ,даже уже подметённое, судя по всему для возможности оказать срочную помощь методом отпаивания подруги и коллеги какой-то тёмной жидкостью, уборка была проведена методом “в лёт” на лету, продолжает находиться там где и находилось, а передвижение методом: встал - упал, точно противопоказано мычащему юристу. Впрочем как и продолжение принятия воздушных ванн при отрицательных температурах. Потому приходится немного отвлечься от созерцания трагического вида Саши и приостановить попытки найти хоть немного слов ,чтобы что-то объяснить, намертво забыв ,что во всём происходящем ,кроме кратковременного отгула по причине слабого носа, Александр Николаевич принимал непосредственное участие и вряд ли нуждался на данный момент в кропотливом пересказе случившегося, и начать искать способы передвижения в тёплое помещение с минимальными дополнительными потерями. Проникшаяся то ли состраданием ,то ли страхом от нарисованных консьержкой ожидаемых ужасов, уборщица, уловив душевные метания целого ещё жильца, скороговоркой сообщает о возможно имеющей смысл идее вытащить на скользкую поверхность к чёрту не нужное сейчас в холле ковровое покрытие, вызвав при этом, видимо личного сатану парня на свет Божий. Не замедлив обозначиться в светлом мире отборной руганью и довольно громким мнением о своевременности информации и выполнения обязанностей, не обращая внимания на усиление мычания со стороны временно онемевшего юриста, всегда спокойный, улыбчивый и приветливый парень, превратившийся в нечто совершенно дикое, практически ползком добирается до указанного в “идее” объекта и принимается прокладывать путь через льды в светлое будущее, стараясь при этом полностью абстрагироваться от внешнего вида обречённо молчащего юриста.
Принятие горизонтального положения и почти полный контроль себя в пространстве даёт некоторое чувство покоя. Ровно до тех пор ,пока воздействие тепла квартиры не являет масштаб всей картины в целом. Стоит пробыть в помещении четверть часа чтобы понять , что на улице было очень морозно ,свежо и просто отлично! Пульсирующая, распирающая и без того распухшее дальше некуда лицо боль, в тепле начала вести себя абсолютно хамским образом, разхозяйничавшись уже не только на территории носа и губ, но и под ,за и над глазами, тонко намекая на будущие фингалы, кои сейчас ,судя по ощущениям и начали набирать силу для явления во всей красе. Плюс полный рот крови без возможности нормально сплюнуть и своевременная жажда, ярко и доступно рисуют Саше ближайшее его будущее. Продолжив математические вычисления и умножив всё уже имеющееся на моральные терзания и щенячьи глаза Ника, Александр Николаевич, не находит ничего лучше ,чем начать протяжно стонать стоя над раковиной в терпеливом ожидании неторопливого вытекания всего, чему необходимо вытечь.
Жалеть о запущенной звуковой волне, приходится сразу же, потому как Ника со счетов и без того никто не списывал, но надеяться на его избирательную глухоту в данном случае было определённо недальновидно.
-Сашуль...
-А?
-Сильно плохо?
-А-а! ильно о-о-шо!
-Ну да... Извини. Тупее не придумаешь. Тебе надо чего-нибудь?
-Угу... Ить.
-Чего?
-Ить!
-Чего... ить?
-Аыыыы!
Дальнейшая тишина, вызывая волну злорадного удовлетворения, красноречиво объясняет юристу, что смысл фразы до Ника дошёл. Ехидно покорчившись про себя, в виду полной невозможности это сделать для свидетелей, Александр Николаевич, открыв кран с холодной водой, решается наконец-то направить несильную струю на остатки исходного материала для портретных фотографий, и непроизвольно хватается за край раковины так, словно его касается оголённый провод под неслабым напряжением, а не слабенькая струйка холодной воды. Кто ж знал ,что это будет равносильно по ощущениям? Никто не знал и готов к этому особо не был. И к тому ,что тебя перехватят поперёк груди сильные руки и выдернут из-под этой струйки, тоже никто даже не догадывался. А потому приходится собираться с силами и рычать, пытаясь оторвать, кажется, намертво приросшие чужие ладони от собственных рёбер. И огрызаться слабо определяемыми по смыслу звуками, по мере нагромождения друг на друга вопросов со всевозрастающими паническими нотками в голосе, тоже возникает необходимость. К концу более чем странного диалога, Саша выигрывает всё-таки толику свободы, и, уже зная чего ожидать снова склоняется над раковиной, позволяя воде хоть и с фееричными ощущениями, но всё же смыть и даже немного приморозить стремительно опухающее и набирающее удивительные оттенки лицо.
-Сань... А как же...
И тишина.
Что “как же”, чего “как же” ,догадайся сам ,а главное!!!
Обязательно переспроси!!!!!
-М?
-А кушать теперь как? И пить...
К концу сакраментальных вопросов Ника уже почти не слышно. Очень хочется честно ответить человеку, как именно теперь всё это можно предметно реализовать. И ответ “через жопу”, он ведь не для того ,чтобы огрызнуться или тонко намекнуть на необходимость оставить его в покое. Нет, ведь! Он же прямо скажем ,единственный реальный вариант! И это не радует столь же сильно ,сколь и напрягает вся сложившаяся ситуация.
-икак!
-Как, никак... Саш... Тут, это всё...
На последовавшую тишину ,Александр Николаевич, не обращает никакого внимания ,пока гулкое, звонкое помещение ванной комнаты, не заполняется резонирующим от кафеля воплем:
-Дерьмо чёртово! Сука, ну какого, а?! Ну почему надо обязательно калечиться постоянно?!! Ну, что за бред?!!
Резко зазвеневший колокольчик в голове, секундное непонимание и стремительное осознание накатывающей истерики. И необходимость каким-то образом остановить её, что-то втолковать и как-то успокоить, бьётся о барьер неосуществимости манёвра. Глаза хоть и пытаются стать ближе к векам с каждым ударом сердца ,но всё же видят, а вполне сносно рассмотрев скрючившееся, качающееся из стороны в сторону создание на полу , ставят в известность о горящей потребности сию минуту остановить приступ самобичевания, рискующий перейти в куда более тяжёлые последствия чем необходимость вставлять зубы и некоторое время помучиться с ограниченным функционалом.
Присесть получается вполне сносно и ровно, перехватить руки плотно прижатые к голове словно в попытке силой сжатия несчастного черепа раздавить в нём все возникшие неприятности, потянуть, настойчиво, настырно, вторгнуться в маленький мирок создавшийся между колен и подбородком своим коленом и прижать высокий лоб к груди, давая почувствовать спокойствие собственного сердцебиения, передавая свой покой и в чём-то даже юмор всей обстановки. Постараться успокоить хоть так ,другого способа всё равно на данный момент нет, а если и этот не применить ,то можно будет смело писать ремейк русской народной сказки “Лисичка сестричка и волк”, где, как помнится, основной фразеологизм и идея заключались в словах: “битый, небитого везёт”.
-Уборщица уточняла будешь ли ты претензии предъявлять...
Остаётся надеяться на то, что предпринятые действия помогли и в прямом смысле битому, целого везти не придётся.
-Угу...
Ник удивлённо выкручивается из рук, чтобы внимательно посмотреть на остатки Сашиного лица, кривится так, что самому становиться не по себе и желание лицезреть отражение в зеркале с нуля уходит в плоскость отрицательных чисел, и понятливо кивнув, соглашается с первоначально удивившим его заявлением.
-Ну, да... Скорее всего... Стоит.
-Угу.
И продвижение в спальню, поближе к ноутбуку способному выдавать мысли без озвучки. Загрузившийся текстовой редактор и Ник почти с облегчением выдыхает:
-А! Нет, это надо юристом быть. Я уже решил, что уборщице. А компании застройщику сам Бог велел предъявить... Что-нибудь побольше и побольнее. По лету же ещё вроде вопрос стоял о замене этого катка на что-то более приспособленное к условиям воздействия внешней среды, если я верно помню?
-Угу...
-И нихрена! До сих пор. Зато торопиться особо больше уже некуда...
-Ы! уень... Я е оин.
-Мммммм....?
“Балбес! Народу в доме валом! Свалился”
Курсор замирает на одном месте и терпеливо моргает ожидая дальнейшей команды, словно даёт время одному подумать надо ли что-то дописывать, а второму фактически пройти глазами по ненаписанному.
-Или свалили... Ближе к правде...
-Угу...
“Пить хочу”
-Я помню. Не могу придумать как... Этим можно что-то делать. Может врача всё же вызвать, Саш? Ты себя не видишь. Я приземлялся когда, очень точно почувствовал как у тебя что-то хрустнуло. Снимок сделать хотя бы. Посмотрят. Саш. Оно... Вообще уже ни на что не похоже... Месиво это... Чёрно-малиновое. Чернеет - не к добру. Саш... Ну давай, а? В травму? Такси вызову сейчас и поехали, ладушки? Глаза как у вампира тоже. Кровью затекло всё. Надо, Сань. Я позвоню, на ближайшее вызову. Сиди пока тут.
Яростный стрекот обычно тихой слим клавиатуры ноутбука не особо действует на удаляющуюся из спальни спину. Зато действует физически перехваченная трубка.
-Ет!
-Да!
-ИИ ёу!
-Ааааммммм... Чего?
Средний палец озвучивает плохо переводимый фольклёр быстро и доходчиво.
-Так! Со стационарного звякнем! Вот проблема тоже мне!
-Ет!
-Уйди с глаз долой сказал!
Уйти не проблема, одному просто лень. В связи с этим приходится цепко клещевидный обхватом присвоить себе чужую конечность и почти насильно доставить способные донести полноформатный не обработанный антистоматологическим узурпаторством текст глаза, до монитора бука.
“Башка разваливается, Никуль. Не поеду сейчас никуда. Хоть такси ,хоть автобус. Дай поваляться чуток, проснусь, посмотрим.”
-Чёрт... Я понял. Но едем ,без вариантов. Чуть позже, ладно.
Чуть позже не заставляет себя долго ждать: отключиться выходит только на полчаса. Мерно дёргающее от продолжающей приливать к мягких тканям крови лицо и “отдохнуть”, вещи, как выяснилось на практике, плохо, если уж не совсем несовместимые. Визуальный обзор сужается до маленьких, тоненьких щелочек, мир приобретает фиолетовый оттенок и общее желание зарыться моськой в сугроб практически неудержимо. Прикинув все “за” и”против” диктуемые собственным телом, а точнее только верхней его частью, Александру Николаевичу ни остаётся ничего другого, кроме как согласиться с необходимостью посещения медицински подкованных ребят. Травма, как и такси отметаются сразу. Первое как абсолютно бесполезная трата времени и так ясно ,что травма отправит в челюстно-лицевую, потому как банально не имеет необходимого минимума оборудования, а вот такси и необходимость его вызова отмелись при проникновении в постоянно слезящиеся щелочки бывших глаз внешнего вида Ника. Печального и беспрерывно занимающегося самобичеванием. Месть штука хорошая, особенно когда она к месту, а учитывая общую ситуацию и возможность взять реванш попутно решив давненько стоящий вопрос в положительную плоскость, позволяет юристу принять единственно верное, обоюдно выгодное, со своей точки зрения, решение.
“За руль сам. Я видал пользоваться услугами такси имея собственный автотранспорт. На чьё обеспечение уходит ,кстати говоря, немалая сумма, чтобы ещё таксистам платить”
Тишина в ответ больше радует ,чем расстраивает. Ник, застыв изваянием перед ноутом, являет сейчас собой оригинальное произведение искусства под рабочим, неутверждённым названием: «не могу решиться сразу: страшнее, или виноватей?»
Идея сбить человека с пути самоистребления и переключить на другую волну удалась сполна. Сдав почти год назад экзамены на право управления личным автотранспортом и вполне уверенно получив удостоверение ,Ник не нашёл ничего более разумного кроме как положить документ в удобный кармашек портмоне и благополучно забыть про него. После нескольких неудачных попыток Саши запихать, засунуть, заинтересовать и таки усадить Ника за руль, юристу пришлось угомониться и замереть, поджидая удобного момента для выполнения давнего плана. Никто не планировал, конечно, столь массового членовредительства, но сам момент оказался просто шикарным для реализации начала опытного вождения товарища и его вынужденного отключения от столь привычного внутреннего поедания. Страх перед дорогой вытеснит все внутренние терзания до нуля. Просто сил от ужаса не останется. И это очень неплохо. А судя по... Самым гигантским, аж завидки дерут, глазам из всех, которые Саня когда-либо видел - идея впрямь шикарная.
Была. Ну, или, так казалось ровно до того момента, как после получасовых споров, выражающихся в стрекоте клавы и однозначных заиканий Ника, так и не придя к однозначному мнению, Саня с Китом оказываются в прогретом салоне, готового к движению Круза.
“Я не хочу сейчас пользоваться чужой машиной! В своей привычней и спокойней!”
-Саш! Честно скажи... Тебе настолько больно, что ты хочешь поскорее оборвать собственное существование? Ты слишком умён... Был, конечно, может быть, но надеюсь мой локоть только зубы вынес, а не весь мозг целиком, чтобы не понимать, что такой способ передвижения - это чистейший суицид, только моими руками. Тебя добить надо было, сразу там, на крыльце, верно?
“Я всё сказал”
-Ты... Т-т-т, твою мать! Сказал! Да! Нет... Саш, нет. Я не сяду за руль... Тем более сейчас. Меня от твоего вида трясёт,от руля колотит, и сложи теперь два и один, что получится?
“Получиться, что ты мне задолжал. По векселям платить надо и желательно вовремя. Сейчас очень подходящее время. Трясти от меня тебя не будет ,поверь там глазами за дорогой следить надо, а не за пассажиром, народ очень неустойчиво передвигается, норовят под машину заползти, с наката, шустро. Это раз. Два! Круз в порядке, ни разу ни гальманул ,но это не означает ,что у всех всё в порядке с резиной - народ катается как на санках: куда потащило, туда и летит. Так, что осторожней. Всё, поехали”.
-Са-а-а-аш-е-е-е-енька-а-а-а, пожалуйста, ну, Саш, Сашуль, ну... Ну... Кирдец...
Круз терпиливо ждёт водителя, утробно-ровно, как-то тепло и по-домашнему расслабляюще урча двигателем. Сам хозяин устроившись на пассажирском сидении, перед этим гордо пронеся остатки лица мимо всех желающих обогатиться глазками фантастических размеров, несколько неестественно себя чувствуя, всё же привычное место немного левее, тем не менее умудряется даже маломальски разомлеть от общей обстановки беспредела за пределами авто и покоя внутри него. Ровно до того момента, как и без того маленький обзор, перекрывают глаза Ника, наконец-то удосужившегося пронести их внутрь машины. Тонкое замечание, что так лупоглазить - не лучший способ увеличить обзор видимости, в меру известных причин приходиться держать при себе.
Усадив... Глаза! Ник, судорожно вцепившись в руль двумя руками и, видимо для надёжности, подперев его коленями ,застывает в полной неподвижности глядя ровно вперёд и видимо в наивной надежде, что Саша передумает, не определяет своего местонахождения вообще ничем. Ни морганием ,ни дыханием ,ни - о чём уж совсем нет смысла говорить - даже случайным движением.
Изваяние, мать его!
-М!
-Угу...
-Ит!
-А?
Красноречивый, приглашающий к движению жест, вызывает далеко не ту реакцию, что должен был.
Глаза поворачиваются к Саше, и моргнув-таки, трагическим полузадушенным тоном сообщают:
-Не могу. Я попробовал. Не получается.
И ни словом, ни мимикой, ничем ведь нет возможности высказать, всё, что мощным эмоциональным мыслительным потоком проносится в голове. А потому приходится прибегать к исключительным способам воздействия, выражаемым в довольно крепкой затрещине, почти достигнувшей цели. Почти. Достигнуть цели ей помешала фантастическая реакция глаз, резко оказавшихся за пределами салона и радиуса воздействия руки.
“Ногу с педали тормоза даже не снял, молодец какой! Как бы намекнуть человеку, что на ручнике и без передачи можно с тем же успехом и гашетку жать, двигаться быстрее один чёрт не начнём?”
Очередной жест агрессивно настроенной Сашиной конечности, приглашает незадачливого водителя втечь обратно в салон авто. Красноречиво положенная на рычаг коробки передач, эта самая рука, подталкивает к мысли о необходимости выжать сцепление, плавным движением Саша подталкивает рычаг к первой передаче, включение проходит без проблем, по факту осталась мелочь: отклеить конечность Ника от педали тормоза и можно немного передохнуть, начало будет положено. Следующее движение Александра Николаевича, уводит Ника за пределы земной орбиты. Гадкий, почти безлицый юрист снимает машину с ручного тормоза!
Следующий промежуток неучтённого времени, уходит на дополнительную, внутреннюю подготовку Ника для столь ответственный шага, как позволить Крузаку преодолеть хотя бы пару сантиметров. За это время Саня вполне нормально успевает отключиться от реальности и даже немного вздремнуть, трезво рассудив, что больше, к сожалению, никаких вариантов поторопить товарища у него нет, и бесполезность попыток выдать затрещину, обосновано доносит простейшую истину: пока Кит сам не сдвинется, ни черта ничего у Сани не выйдет.
Просыпается юрист от перевалившегося с боку на бок корпуса машины, и удивлённо понимает, что они двигаются! И не просто, а вполне уверенно и шустро уменьшают расстояние от дома до центральной больнички.
-Ифё фее...
-Понятия не имею, о чем ты сейчас.
-Ак ы...
-Раком, мать его! Какого ты вырубился?
-А! А?
-А-а! Блин! Сиди спокойно, сейчас передам тебя медикам и начну бояться, пока за тебя срашней.
Отлично! Не с той стороны воздействие начал, дурень старый, надо было с самого начала прикинуться умирающим и давно бы уже на месте были! Толку люлей отвешивать ,когда он от них играючи всю дорогу уворачивается? Не тем пугал, точно! Вон шустрит-то как! Любо дорого. Сам по таким дорогам так не катаешься, а этот “новичок” дерзит и уверен, что имеет на то полное право! Вот жаль сейчас улыбнуться во все 32 нельзя от накатившего распирающего ощущения вселенского счастья! В такие моменты, без всяких “я люблю тебя”, становится понятно как и насколько ты реально нужен человеку. ХА! Скажи ещё разок, что руль тебя пугает, или ты: “не поеду ни за что”! Ага! Всё. Уже поехал. И страха как-то нет особо перед дорогой, другой пересиливает, и печаль в глазах хоть на время утихла, голова всё же серьёзно другими потребностями занята. Отлично! Интересно... А вообще когда-нибудь получится ещё улыбнуться в 32? Своих-то точно уже и грезить не стоит, вставных хоть выйдет, или тоже мечтать не вредно?
Под аккомпанемент не самых радужных мыслей пассажира, Круизёр въезжает на территорию горбольнички, чтобы через час начать продвигаться в обратную сторону, ведомый уже вполне уверенной рукой, выдохнувшего Ника. Парадоксально, но как факт: ни сотрясения, ни даже перелома носа у юриста не оказалось. Обнаружилась трещина в нижней челюсти, и да... Отсутствие, точнее - полное отсутствие центральных и боковых резцов обеих челюстей, сломавшихся таким любопытным образом, что вариантов восстановления не осталось ни одного.
-Стоматологи глянут, может какие варианты и найдут ,но на первый взгляд - только удалять остатки корней и ставить мосты. С зубками вы, определённо распрощались, Александр Николаевич. С другой стороны: болеть они у вас уж точно больше никогда не будут, ну и проблемы со старением и стиранием смыкающих поверхностей вам точно не грозят!
Юморной травматолог, сияя СВОИМИ родными зубами, вложил снимок который сам и обозначил как “страшный сон дантиста” в карточку юриста, где уже вольготно расположилась кучка листиков с рекомендациями, рецептами и просто добрыми советами по дальнейшему существованию несчастного, определённо беззубого юриста.
Хмурое сопение со стороны пассажирского сиденья не добавляет уверенности новичку - водителю, но других вариантов особо не наблюдается и приходится управлять авто под под многозначительное угрюмое звуковое сопровождение до самого дома. Общую обиженно-гнетущую ситуацию несколько ослабляет список советов. На самом деле всё гениальное просто. И пить можно без проблем, даже если от губ, зубов и дёсен не особо много чего осталось. Капельные системы придумал кто-то очень хороший, а давно доказанный закон о сообщающихся сосудах решает первоначально неразрешимую задачу в одно мгновение. С приёмом пищи вопрос несколько более сложный, но тоже вполне решаем, и единственное ,что сейчас остаётся так это терпеливо дожидаться ухода отёка, появления как минимум определённых границ лица и элементарного, хотя бы номинального проявления дёсен, которым и предстоит рассчитаться за всё и вся.
Через пару недель “младенческо - подсосного”, как его назвал сам пострадавший в неравной борьбе с локтями Ника Саша периода, уже вполне свыкшийся и привычный к ограничениям адекватного существования юрист, при тщательном, пристальном осмотре отражения в зеркале обнаруживает в нём что-то уже очень похожее, несколько отдалённо ещё, но всё же почти что лицо. Пара дней уходит на дополнительные доказательство того ,что отображается в отражающей поверхности именно то, что отображается, а не то, что хочется и Александр Николаевич вполне серьёзно настраивается на первый выход “в свет”, а точнее под светлые очи ближайшего хирурга - стоматолога. Рассекающий по своим делам на Сашином Крузе Ник экстренно вызванивается домой в качестве личного водителя и можно рискнуть нервами медика, продемонстрировав всё, что осталось, параллельно напрягаясь самому в ожидании вердикта.
-Жив?
-К ё’ту сё! Авай омой...
Замороженная челюсть с и без того хромающей на восемь ног дикцией, выдают любопытные, но к сожалению слабо понятные звуковые конструкции, считающиеся самим Саней членораздельным разговором, что, к великому сожалению Ника не особо позволяет ему самому уверенно чувствовать себя при попытке понять и разобрать изречения Александра Николаевича.
-Слишком подробный ответ, тебе не кажется?
-Ет! Ехали.
-Домой, верно?
-Ет! В филаонию! Еть уду!
-А! Вот так даже? Одно посещение и уже еть удешь? Хорошая стоматология, без вопросов! А еть уду - это всё-таки что за действие?
-Мммммм!!!!
-Понятно. Что ни черта не понятно.
Кит выруливает на главную и решив немного отвлечь Сашу от малоприятных ощущений отпускающего местного наркоза, делиться двухнедельными переживаниями по поводу самостоятельного вождения и пойманным своеобразным восторгом и драйвом процесса.
-Серьёзно ,Сань, начинаю понимать народ боящийся лишения прав. Привыкаешь и ощутимо. Всё-таки... Что не так? Вроде смотрели - ничего сверх-ординарного не должно было произойти. Чего злой такой? Не восстановят?
-Ет. Это номано. Дугое...
-Что другое?
-Ахожу, да? Тётенька такая... У-у-у... Е маленькая такая. Как ты и я есте, как-о ‘ак. Су’о-о-овая на вид! Шуть! Мот’ит на меня... П‘истально! Осень! И фесает: сё беспокоит? ‘Вою мать, а! У неё ка’тоська в ‘уках! Моя! Моя ка’тоська! Там по-’ушшки насе’тили: ни хе’а! Ни хе’а уше не беспокоит! Гово’ю: нишё! Она по-д’угому, понял? На фьто шалуетесь? Бл... Та ни на шё уше! А ошень фошеться на фто-нибуть повалоаться! Шильно п’ямо фосеться! Но такая фигня: не на фто! Шё ты валяеся?! Шо ты рфошь, гад?
-Заморозка отпускает... Звук “ф” в приоритет пошёл... А-а-а-а-а... Не, ну нормальный стоматолог, чего ты? Карточкам всяким нифига не доверяет. Сделала же что-то, всё равно... И-и-и-и... Кора, конечно. Я не на костях поскакать, Санюш, просто... Корка, правда.
-Аха... Весело, ну. Поме’еть не фштать.
-И?
-И нисё.
-Не обижайся, ну. Что ты как дитё-то?
-Полмешяша ше’еш т’убошьку п’ишмокивать, как кто я есё долфен быть? Нисё, на самом еле. Я п’осто улыбнулся. Фатит ‘шать кашал!
-Не-е-е-... Не фатит!
-Пе’ефтань!
-Стараюсь, Саш! Стараюсь, но сложно это... Ох! Ладно, чего делала, заморозила не просто так.
-А! Ага. Делала. Ко’ни уб’ала фсе.
-Сразу?!
-Угу. Быт’ее воштановиться. Быт’ее п’отесы моно бутит тавить. Блин. Ольно онако! Фе-то становиться.
-Странно-то прямо как, воистину! Опять через трубочку будешь? Только нормально ложку в рот заносить стал. Вот... Саш! Поэтапно, не судьба? Сразу такие удаления не делают просто так! Чем ты её уболтал, а главное КАК? С твоими сказочными возможностями к самовыражению. Дурак, блин.
-Пообесал не сниться по носям!
-От!!! Твою, а!
-Ага... клятвенно пообесал! И не буду... Мне ‘аботать адо, и как ты п’елагаешь это деать, если я ово’ить номано не могу? Сем быт’ей, тем лучше. Она и так утосьняла сиво фдал. П’ифлось п’иснаться фто ни тока вубов, но и лиса-то не было. Его и фдал. Она осенила.
-Крёстным знамением? Демонов изгоняла? Не особо преуспела судя по всему!
-Я гово’ю: осенила!
-Я слышу!
-Албес! Не осенила, а осенила!
-Ну, да! Я не особо может быть сообразителен, но если не затруднит, объясни, пожалуйста, разницу между “осенила” и “осенила”? А то я на первый взгляд нюансов не наблюдаю.
-Иди ты!
-Только с тобой вместе. Безумное, беззубое создание! Отечёт все заново и толку от такого “быстро”, хотелось бы понять? Осенила она его... Словарный запас на минимуме с тобой уже. Осенила, блин! Её саму бы осенило что-нибудь в правильный момент!
-Фатит! Офенила, гово’ю!
-Твоя правда! Фатит!
-Поидевайся есё!
-В смысле там “ц” должна быть, да? Оценила? А! Ладно. И я не издеваюсь в сущности. Это против воли получается, Сань. Подстраиваешься и автоматически начинаешь копировать произношение. Тебя в 80% случаев по началу вообще понять невозможно было. Сейчас полегче, но ,видимо ,мне разговаривать с тобой на удобном условно русском комфортным для тебя самого, проще.
-Угу. Пове’ю, лано.
-Придётся.
Издеваться, в действительности, идеи даже не присутствует, но это не помешает в будущем, не раз и не два, краснеть от сдерживаемого смеха, каждый раз, когда снявший перед отходом ко сну протезы юрист оказывается в ситуации срочной необходимости ответить на входящий и с полным праведного гнева видом будет на повышенных тонах шепеляво объясняться с непонимающими с первого раза абонентами, звонящими, зачастую ровно для того ,чтобы услышав в трубке: “я усе говолил!”, вешать её к чёрту, пока ещё чего не напомнили. Не смотря на общее чувство вины, ежевечерне пробуждающееся от созерцания картины освобождения натруженных за день дёсен от натирающих неродных зубов, менее смешными данные моменты не становятся, как и не прибавляют поначалу Александру Николаевичу позитивного расположения духа в адрес реально рыдающего почти что в голос Ника и его воплей “Санечка, прости, пожалуйста, но ты бы это видел!”, раздающихся зачастую из-за закрытых дверей любого обособленного помещения, ближайшего ,куда успевал заскочить “локоть зубодробящий”. Но и к этим моментам, как выяснилось, вполне оказалось возможным привыкнуть, и через незначительный промежуток времени, после затухания праведного гнева вызываемого не особо умными клиентами и работниками, ничто не мешает завалиться рядом на кровать и ржать не тише, а как бы и не громче “стороннего наблюдателя”, Ника.
Тишина спящего района, прохладная волна воздуха из приоткрытой двери балкона, мерцание экрана под потолком, бурчание актёров на нём и спокойно расслабленное состояние покоя не смотря на ощутимую тяжесть вихрастой головы на груди.
Рекламный блок и щека трётся об обнажённую кожу. Чуть ощутимое касание мягких, тёплых губ и шумный выдох удовлетворения: дома, рядом.
-Люблю…
Рука неспешно поглаживает спину, глубокий вдох поднимает грудь на которой так уютно расположился Ник.
-Как это? Что это для тебя - любить?
Попытка оторваться от удобного лежбища, чтобы глянуть в глаза, пресечена переместившейся на голову и прижавшей назад щёку к груди ладонью.
-Ответь просто. Что ты чувствуешь? Какое ощущение заставляет тебя произносить это?
Новая попытка поменять положение тела и посмотреть всё же в глаза ,уже не пресекается.
-Да, ладно, Китён. Не пугайся ты так.
-Это не испуг… Это… Ты серьёзно?
-Вполне, мальчик. Объясниться?
-Не помешает.
-Пить охота. Пошли на кухню, а?
Не дожидаясь ответа, выкрутиться из-под напрягшегося тела и в темноте привычно прочапать в пищеблок. Удивительно, но вотчина Ника, сверкая надраенными поверхностями и уже ставшей привычной хирургической чистотой, всё же обладает какой-то необъяснимой притягательностью и уютом. Мягкий, ненавязчивый, тёпло-жёлтый дополнительный свет над разделочным столом и расползшиеся по углам тени, странным образом добавляют комфорта помещению.
Холодильник, бутылка воды, осязаемое, молчаливое присутствие человека за спиной.
-На кухне где-то необходимая для конкретики информация спрятана?
-Не-а. На кухне есть холодильник…
-Ну это-то я в курсе. А потом после холодильника: Ник, скотина, сколько можно меня откармливать – я ж скоро в проём двери только боком или на работу времени не останется, потому как придётся бесконечно юзать беговую дорожку и тягать железки!
-Ага! Так оно и будет… Потом. А пока тут есть холодильник. В холодильнике – морозилка, а в ней мороженое! Вот…
-Понятно. Что-то я не то сказал…
Тишина завуалированная необходимостью изучения морозильной камеры позволяет обоим собраться с не радужными мыслями.
-Нет. Не в тебе дело, мальчик. В данном конкретном случае – совсем то есть и не в тебе. На сей раз – мои заморочки.
-Саш… Если тебя так выводит из равновесия…
-Да нет, тут другое… Чёрт! Как бы тебе так… Подоходчивей… Бред, короче!
-Ясно…
-Да ни хрена ведь тебе не ясно!
Звуковая волна повышенного голоса слышна ,кажется, в каждой квартире притихшего на ночь района. Разлетевшись и резонируя от стен, она опускает уже было поднявшегося Ника обратно на облюбованный им подоконник.
-Похоже тебе видней. Что мне ясно, а что не очень.
-Кит, не надо. Погоди ты злиться. Повода особо пока нет.
К чёрту это мороженное! Хай валяется до лучших времён дальше в холодильнике! Не до него что-то уже.
-Мою мозговую деятельность ты в состоянии предугадать и понять, а со своей, смотрю, не очень справляешься. То ему холодильник, то ни в чём не повинное мороженное летает туда сюда. Ладно, всё. Проехали, забыли. Извини за откровенность. Знал бы чем всё закончится ,хрен бы рот открыл.
Попытку убраться из кухни восвояси, тормозит успешно проведённая операция «перехват» и Саша прижимает скрестившего в защитном жесте руки на груди Ника к стене.
-Тихо… Тихо, мальчик. Не тебе извиняться надо, Китёна. Не тебе. Я это понимаю прекрасно… И что больно сейчас делаю, понимаю и извиняюсь за это. Я… Знаешь, в один прекрасный момент начал банально бояться этого термина. Ты не поверишь насколько жестокие и кроваво-бессмысленные вещи происходят в мире под этом невинным на первый взгляд словом. Любил вот, понимаешь? Так любил ,что фрагменты тела «обожаемой» собирали по всему региону. И так и не собрали всё. Там такой любовный порыв был ,что он даже не запомнил в каких конкретно районах куски-то раскидывал! И ладно бы оно одиноко было в своём стремлении любить! Так их таких… Через одного. А что совсем уж убивает романтику, так это материнская любовь! Рубит на корню, понимаешь? Вот тоже так порой чад своих обожают, что… Выключай свет, Китён – я блин замёрз – ползём обратно… Под одеяло.
А кто-то думал, что за шесть лет проведённых рядом смог полностью узнать человека! А тут… Замёрз. Замёрз среди лета, четверть часа тому назад от жары томился, и замёрз… Во истину не угадаешь: где найдёшь, где потеряешь. Душевный порыв, настроился за столько времени на откровение, и на тебе. И почему-то первоначальное злое и обиженное «извини» ,хочется повторить, сменив смысл и интонации. Искренне хочется прощения попросить. Глупо так всё получилось. Ужасно глупо и всё-таки – обидно.
Кровать встречает пустотой, первый взгляд на дверь ванной – свет не горит. Что за новости ещё?
-Саш?
-Да, блин…
Что называется – раздался голос из шкафа.
-Ни черта найти не могу.
-Скажи, что именно?
-Футболку хочу… Уже не хочу! Нашёл!
-Ты чего реально? Сань…
-А… Ничего. Не обращай внимания. Сразу же сказал: бред! Ты мне не поверил почему-то…
Ну, по крайней мере, на кровать обратно залез и то уже радует!
-Нет, не бред, конечно, но то о чём ты говоришь – это патология, явная и требующая принудительного лечения, серьёзно, я-то, что тот дибил, не об этом вообще-то.
-Эх, мальчик и тут ты ошибаешься! Патологию не признают здоровой! А эксперты утверждают ,что психически усё в норме! Вот и… Патология. Моя уже, к чёрту! Ты не об этом… Ты, может и не об этом, но вот ответа-то я так и не услышал, угу?
-Ну, извини! Я тут, как идиот последний решил с чего-то разоткровенничаться, ага, понесло придурка, молчал шесть лет и ещё два раза по столько же молчать надо было, так нет ведь! Попёрло в дебри, недалёкого! А оно как-то так, совсем же не подозрительно всё обернулось ,что вот теперь, знаешь, я блин, язык себе быстрей откушу, чем вообще ещё хоть звук по этому поводу мяукну! Кому бы то ни было ,причём!
-Это кому это?
-Да хрен его знает, кому! Не важно уже.
-Обиделся…
-Я?! Да с чего такие выводы? Это каким, по-твоему, законченным кретином надо быть ,чтобы услышав массу позитива на попытку озвучить собственные чувства, просто взять и обидеться? Нет, Сань. Это не обидно. Это охринительно выворачивает наизнанку, но не обидно ни разу! Чёрт!
-Кит…
-Что? Ну, что ещё? Я всё понял, всё запомнил, что ещё Кит-то? Где это фигово одеяло? Блин, ты как в шкаф зайдёшь…
-Так ты потом из него и не выйдешь!
Вот зараза, в самом деле! Только на кровати валялся, уже в шкафу, блин!
-Хватит, Кита.
-Согласен! На все сто! Отвали на фиг и хватило уже!
-Не отвалю… Что ты хочешь?
-Я?!!
-Ты. Именно – ты. Чего ты хочешь? Извинений? Мальчик, это на самом деле ничего не даст. Я попросил тебя объяснить, ты предпочёл распсиховаться и уйти… В шкаф.
-Угу… Я теперь жить тут буду. Может и не особо комфотрно, зато в глаза тебе после такого позорища смотреть не придётся.
Горячо везде. И спина горит от прижавшегося тела и по груди горячие волны от обнимающих, ласкающих рук, да и в глазах предательская лава закипает. Чёрт его знает как оно вообще всё вот так наперекосяк рвануло? Не думал, не гадал, совсем не ожидал… Такого вот абзаца!
-Прости, мальчик… Правда… Китён, я как собака на сене, серьёзно. Я хочу это слышать, честно, только давай с терминологией чего-нибудь решать, а? Пожалуйста! Надо было, по-хорошему, раньше предупредить, да? Кто ж знал когда тебя на откровения потянет? Тянул до последнего… Дотянулся. Блин… Ну, мне паршиво, теперь и прилично так – тебе легче от этого? Не поглумиться говорю ,правда… Вот так сейчас там что-то мерзко и… Тяжело. Ну прости ,мальчик, я тебя очень прошу.
-Закрыли тему, Сань. Всё.
-Не хочу… Закрывать – не хочу. Ответ хочу. Полный и развёрнутый.
-Легко бы оно так было…
-Твоя правда… Не легко. Знаю. По себе.
-Ого!
-Угу… Знаешь…
И тишина. По всему шкафу. Гулкая. Давящая на уши, на виски, на мозг, в конце концов!
-Нет, чёрт! Не знаю! Что?
-Ты не будешь жить в шкафу, определённо. Вот что. Пошли на лежбище, ничего не знаю. И одеяло это своё, демонстративное, оставь на другой случай иначе оно вылетит в окно к чертям собачьим!
-Доброте вашей, дяденька, предела просто не видно.
-Знаю… Для моей доброты горизонта маловато. Пошли…
Пошли, так пошли. Но всё равно не особо полегчало, не смотря на то, что уже пришли. А потому можно с полным правом отгородиться спиной от второго делящего лежбище и создав между лопаток зону неприкосновенности, гордо начать сопеть, оставив его там, за спиной, мучиться над вопросом как бы подкатить и с чего начать.
Ладонь уверенно и тепло ложится в самый центр зоны «неприкосновенности», горячее дыхание в шею и тихое мурлыкание вместо слов и подробных объяснений.
-Сдаётся мне ,что у меня нет в нём необходимости. В слове в этом…
-Ммммм…. Не надо, Китёнок, ну пожалуйста…
-Да нет, не о том. Не так. Оно без тебя мне не нужно. Смысл какой, если тебя воротит? Какое ощущение выдергивает его из меня, да?
-Молодец! Не злопамятный!
-Всеку сейчас!
-Не… Не надо! Скажи лучше… Толку больше будет.
-Нахалище ты! Знаешь об этом? Знаешь, конечно, кого я спрашиваю… Вот!!! Вот скажи мне недалёкому ума человеку… Вот как после такого, вообще что-либо на эту тему произносить, а? Чтобы тебя опять от какой-нибудь терминологии заклинило? К чёрту, Сань! Не хочу! Считай: не могу. Всё, я спать на фиг, ты как хочешь. Спокойной ночи…
-Нет. Не получится. Спокойной уже никак не получится. У меня батя всю дорогу одно непреложное правило во всех впихивал. И так настойчиво ,что оно против воли запомнилось… Нельзя ложиться спать не придя к обоюдовыгодному решению. Никогда так делать нельзя. Рискуешь растянуть отстранение на неопределённое время, лучше сразу разобраться и закрыть тему со всех сторон. А не с одной… А потому и нет, Китён. Не спокойной… Давай разворачивайся. Кит!
-Все спят.
-Нет.
-Да.
-Серьёзно?
-Вполне.
-А кто отвечает?
-Автоответчик.
-А! Жестко как-то, нет?
-С чего это?
-Ну… Для автоответчика жестковато, не?
-Саш… Спать на фиг! И не забивай себе голову… Всё. Проехали, правда.
-Не-а. Не правда. Твоя задница говорит ,что ты врёшь.
-Охренеть, а! Если у меня ещё и задница разговаривает, то это уже полный финиш!
-Со мной разговаривает. И, к слову… Она гораздо честней, чем ты. Ни разу мне ещё не сбрехнула ни в чём.
-Атас!
Всё, что приходит на ум после такого заявление – это только перевернуться, убрав жутко откровенную задницу с глаз внимающего. И наткнуться на пристально - внимательный, изучающий взгляд.
-Угу… И сейчас она не соврала!
-Такими темпами я скоро собственный зад бояться начну!
-А такое бывает?
-С тобой и не такое может быть.
-И что это? Называется как? Боязнь наличия задницы? Задофобия?
-Жопотрусость, чёрт!
-О! А медицина-то и не знает…
-Да знает она всё. Просто не признаётся. Скажи честно… Ты меня когда в покое оставишь? Нас!
-С попкой?
-С ней…
-Ну, эдак тебя распёрло-то! Хм… Вас ,да? Не… Не выйдет такое дело никак и никогда! Это сильнее меня. Вы вдвоём… Это сила! Без вариантов.
-Саш, серьёзно!
-Так и я не шучу, Никуль… Скажи просто… Я может быть тоже спать хочу. Может быть даже сильно. И как ты предлагаешь это делать, если мыслей полный воз в голове? Так тоже нельзя. Это тоже издевательство. Заработал ,понимаю, но…
-Ну ё, ты моё. Я себе и без того уже язык отпилить хочу, по самую шею, а ты дальше давишь. Не в том вопросе прижал, Сань… Не дави. Давай так: меньше слов, больше дела, ага? Не хочешь слышать…
-Хочешь. Основа в том, что хочу! Просто не так.
-А по-другому, я не могу. Так что будем на деле. Так ведь можно?
-Ииииии – да, в принципе!
-Правда?
-Чистая.
-Что ты творишь, можно узнать? Кто-то… Да, все ,чёрт возьми ,спать хотели буквально пять минут тому назад, а вот то, что ты творишь… Оно ж ни в одном глазу… Ааамммм…. Чёрт! Не способствует расслаблению и умиротворению! Ай! Сашка! Я не в этом плане… Про… Не про это дело, говорил… Сань!
-М?
-В смысле: «м»? В смысле ты не при делах весь? Чёрт ,оставь мой… Мою… Меня! В покое! Ах ты… Ой и сволочь ведь…
-Скажешь?
-Это пытка такая? Изощрённая? Нет! Извращённая, чёёёрт… Языком разве пытают?
-Как видишь… И не только языком, как понимаешь… Ещё пальчиками… Шаловливыми, да… Пока! Пока только ими… Допросись и в ход пойдёт тяжёлая артиллерия. Конная!
-Вот конь ты и есть! Ох... После такого! Мамочка! Саш… Ну, вот же… Такие вещи не вытаскивают силком… Это по настроению, знаешь… мммммм… Сааашкаааа, ну что ты делаешь?
-Тебе подробно объяснить? Или перестанешь задавать не особо умные вопросы?
-Уф! Да это не к ответу было… Это так… Саш, чёрт! Что там с тяжёлой, конной... мммм… С ней, ну.
-Руки! При себе оставь…
-Сволочь… Господи, ты боже мой, а… Какая же сволочь, всё-таки… Я не могу так… Долго… Сань! Блин, не будь гадом, чёрт! Знаешь ведь прекрасно… Я так, ёшкин зверь… Не могу я так! Меня плавит к чёрту, Саняяяя… Ой ты зараза… Ой и сволочь же, а!
-Вот видишь, как действенно выходит…
-Входит, блин! Преимущественно…
-Угу… И входит. Начало главное положить, а дальше дело техники…
-Высокоточ… Твою мать!.. точной, чёёёрт… Саш! Саша! Сашка, ну что тебе, а? Проорать на весь дом, что… Уф… Ох ты… Сань… Ну, Сань…
-Руки, Кит… Руки угомони…
-Ну, пожалуйста… Ну… Сукааааа… Гад, чёртов! Блиииин!!! Хочу!
-Я тоже, может быть, чего-то хочу, но тебе же это не интересно, правда? Почему мне должны быть любопытны твои желания?
-Потому что… Потому что я над тобой не издеваюсь, в отличии… Потому что я так не делаю… Орать ведь начну сейчас! Саш… Ну, правда… Хочу! Сильно…
-Скажешь?
-Что? Что ты хочешь от меня слыша… Мммммм… Услышать, когда… Когда ты… Вот ты! Не могу я так! И дальше не могу и… И по заказу не скажу!
-Хочешь?
-Хочу…
-Но не скажешь?
-Саш!
-Слабовато хочешь!
-Оййййёёё!!! Убью, сволочь! Вот!... Мамочка моя… Вот… Прибью же потом!
-Не откладывай на потом то ,что можно сделать сейчас.
-Сейчас! Сейчас… Сейчас можно… Но… Нельзя…
-Ну, так! Понятно, чего уж там. Зависимость – штука страшная.
-А тот кто ей пользуется без… зазрения совести – это… Этому… Это… Саш…
-Руки, мальчик. Руки успокой. Что ты там ваял в головушке в своей, а? Оправдания нет? А оно мне и не нужно, веришь?
-Верю… Верю ,чёрт! Ты сам же уже… Тебе же уже не меньше моего… Надо, блин!
-Надо – я не спорю. Но так и быть. Я потерплю.
-Гадская… Сволочь! Саш… Ну сволочь ведь… Ну редкостная… Ну упрямая до нельзя… И почему… Вот почему? Вот на какой, вообще? Зачем я терплю-то, а?
-Отказаться не можешь, Китён. Тут и ответ не нужен и так ясно.
-Не могу… Твоя правда… Не могу… Отказаться не могу… Не думать, не могу… Из головы выбросить не могу… Ни черта я без тебя не могу… Дышать не могу… Ничего без тебя нет… Никого… Нигде… Руки не держат… Голова не думает… Смысла ни в чём нет. Пытаешься себя чем-то занять – толку тоже нет. А потом зубами себя на месте держишь, чтобы на шею прямо в зале аэропорта не кинуться. Чтобы не улыбаться как дебил последний, всем встречным, просто зная ,что вечером ты будешь дома. Чувствовать как пульс зашкаливает, отвечая на звонок. Жить пока ты рядом и вставать на паузу когда тебя нет. Ты это хотел слышать?
-Только если ты именно это хотел сказать…
-Доволен?
-Не знаю, Китён… Правда, не знаю. Такое чувство… По-моему, я испытал сейчас моральный оргазм. И знаешь… Это сильно. Серьёзно. На столько ,что больше никакого и не хочется.
-Вот и… Мне как-то... Больше уже ничего не хочется. Не тащат такое силком. Так хотелось, хотелось…
-И перехотелось…
-Сволочь ты, всё равно. Редкостная. И почему-то… Не смотря на это… Я всё равно…
-Та же картина. Я вот тоже… Всё равно… Целиком и полностью. Практически слово в слово.
-Патология…
-Запущенная…
-Как думаешь… Излечима?
-Надеюсь - это хроническое явление… Очень хочется, чтобы так и было…
-Да, ну! Да, ладно!!! Глазам своим не верю! Какие люди! Серьёзно?! Какими судьбами? Да, проходите уже, застыли в дверях! Главное Кит-то чего в партизанское движение записался? Я ни сном ни духом, а он ни словом ни жестом!
-А он и не в курсе! Вы раньше его, видимо, в тему втёрлись.
-Миш, что-то мне напоминает о таком немаловажном факте, как твоя манера обращения ко мне в форме приближенной к «ты». Извините, молодой человек, но после «слышь, дядька», «вы» уже не звучит.
-Никак?
-Не-а! Никак!
-Хотите сказать я тут зря что ли воспитание демонстрирую?
-Поздновато, нет?
-Как говорит батя: есть вещи которым время не помеха!
-Нормальный у тебя наставник. Вопрос заключается в другом: батя в курсе каким образом ты его науку применяешь и ссылки на советы вставляешь?
-А оно, знаете, как? Меньше знаешь ,крепче спишь!
-Рад вас видеть, чертей!
Крепкое дружеское объятие Михаила сменяют маленькие, мягкие ладошки Марии, молчащей и улыбающейся светлой улыбкой, определённо не желающей вмешиваться в контактную перепалку мужа и уже как не поворачивай, но друга, по которому искренне и от души скучала чуть ли не меньше чем по Нику.
-На счёт Ника — шутка, или он действительно не знает о вашем приезде? Маш, ванная там, кухня от ванной направо, давай, расслабляйся.
-Нет, не шутка. Сюрприз хотели сделать, потому не говорили ничего. А вообще дядька, ты в курсе, что вас найти не так и легко? Чтоб сюрприз вышел неожиданный, как и планировали?
-Всё, да? Воспитание кануло в лету?
-Да ну тебя. Было бы перед кем выёживаться.
-Вот и я о том! Сюрпризы вещь хорошая. Такие — особенно. Но ребятки ,на будущее — без предупреждения больше не рискуйте. Кит дома появился только вчера. Я — позавчера. До этого почти два месяца никого не было. Рискуете дверь чмокнуть и отбыть восвояси.
-Нормально! Вместе никак уже что ли? Мужик, не пугай! Что не так?
Мария, закончив минимальные водные процедуры и застыв в дверном проёме теперь уже ванной комнаты, с не меньшим, видимым напряжением ожидает ответа на заданный Михаилом вопрос.
-Миш! Ну, нет! Маша! Не туда повернули, народ! Всё отлично! С моей стороны однозначно могу сказать: лучше быть не может, мнение Китёнка у него и узнаете — оно может отличаться, а в общем — нет, всё хорошо. Работаем. Оба. И оба в основном «в поле», как журналисты это называют. Потому и получается порой, то никого, то один приземлился, второй взлетел, так тоже случается. Вариантов когда оба дома — вот их немного, так что больше так не рискуйте: предупреждайте заранее.
-Испугали Александр Николаевич. Мысли не радужные сразу.
-Маш. Сказал ведь: расслабляйся! Напряжение в этом слове не предусмотрено.
-Блин... Чё-то правда мурашки волосы дыбом задрали.
-Миш!
-Да понял я уже ,понял! Просто дерьма не охота. И так его, по самое, хрен с лопатой отбъёшься.
-Чай, кофе?
-Текила, коньяк? Ты без проблем, я знаю! А Ника Машуля развлечёт. Давай, чувак! Меня на земле родной страны хренову тучу времени не было, хочется как-то отметить. По-русски, твою мать, веришь, нет?!
-Верю! Знаю даже как это и что за ощущение. Вы к родственникам заезжали? Там люди тоже не видели вас неизмеримое время.
Два голоса сливаются в единый звуковой поток, в котором без особых проблем выделяется одна основная нота: стон бурлака на Волге.
-Не-е-ет!
-Нет.
-Ни в одном глазу!
Слегка опешивший от такого подозрительного единства, Саша заторможено приостанавливает процесс убеждения его персоны в отсутствии скуки со стороны родителей Михаила.
-Понял, понял я... Не всё только. У вас самих всё в норме? Складывается ощущение, что «не так» не у нас с Китом... Реагируете вы... Подозрительно, хоть и вместе. Миш, сзади тебя бар, смотри чего хочешь.
-Александр...
Чуть не хлопнув себя ладонью по лбу, Саша тормозит Марию, двинувшуюся к холодильнику с ярко выраженным желанием похозяйничать методом тщательного осмотра низкотемпературного агрегата и выманивания его съедобного, подходящего под закуску, содержимого, на свет божий.
-МАША! Пожалуйста! Делай, что хочешь, только прекрати называть меня как потенциальный клиент! Хотя, солнышко! С кухней поаккуратней хозяйничай. По квартире можешь творить ,что хочешь, а вот за реакцию на правообладание пищеблоком я, если честно, опасаюсь.
-Ник?
Маша понимающе улыбается и сдаёт позиции по захвату холодильных территорий в пользу их прямого владельца, не забывая при этом ответить на пару зависших вопросов.
-Мне неудобно к вам по-панибратски обращаться, правда. Я не Мишка.
-Зря! Видела как легко и непринуждённо у него получается?
-Ладно, ладно! Убедили!
Заливисто смеясь Мария вскидывает руки в жесте капитуляции.
-Ил!
-Хорошо, Ал... Саша! Саша, да... Я постараюсь! Уже стараюсь, видите?
-Ишь! Ага. И долго мне окончания за тебя правильные озвучивать?
-Я стараюсь! И у нас в порядке всё, на самом деле.
До сих пор не дождавшись момента определения Миши в предпочтениях на сегодняшний ранний вечер и вообще возвращения его в реальный мир из алкогольной бутылочной резервации, Саша решается немного опередить событие и нарезать пока хотя бы лимон в качестве хоть какого-то вида еды на сиротливо пустынном столе.
-Я так и понял, Маш. Для начала вы в две головы заподозрили нас с Китом невесть в чём, а потом так же не сговариваясь, извините за грубоватое сравнение, но звучало это именно так — взвыли, в прямом смысле этого слова, стоило только коснуться темы родителей. Не спорю — за километр видно — всё отлично! Я, в принципе, в душу и не лезу, ребят, если...
-Нет, Сань. Нормально всё.
Определившийся, в конце концов, Миша, возвращается в реальный мир с бутылкой коллекционного Courvoisier L’Esprit и гордо водрузив его на стол прямо в упаковке, вклинивается в разговор, столь же легко, как непринуждённо располагается с ногами на мягком сиденье кухонного уголка.
-Объясню. Уже вижу, что надо. Кстати... Меня разорвёт сейчас просто. Саш... Скажи, пожалуйста... Какая у тебя реально зарплата, а?
-Миша?!
Не ожидая такого хамского вопроса, Маша обрывает разошедшегося дальше некуда мужа, надеясь, что у повернувшегося к ним хозяина квартиры глаза ещё не выпали из орбит.
-Вопрос представляет банальный интерес, или с определённым смыслом задаётся?
Вид у юриста и правда становится несколько негостеприимным.
-Ни то, ни это. Интерес вон в ней.
И прямое указание на бутылку, гордо стоящую посреди стола.
-Реально прикольно было бы знать в какую сумму она тебе обошлась.
Саша переводит взгляд на заинтересовавший Мишу объект, и в некотором замешательстве, выудив стекло, хранящее в себе коллекционный алкоголь , недоумённо крутит бутылку в руках.
-Курвуазье Леспри... Хороший вопрос, Миш. Для начала — она явно не имеет никакого отношения к зарплате — это определённо. А вот во что обошлась, надо напрячься и припомнить. Честно скажем, я не знал даже, что она у меня есть.
-Норм, мужик! Вот это я понимаю, блин! У неё ценник ,ё ты через моё, а этот даже не в курсах, что она у него мается! Охренеть! Вау!
-Если тебя ещё интересует ответ на вопрос о её цене, то посоветую пока придержать бурные восторги при себе и немного уткнуться. Да, даже если уже не интересует, один хрен, угомонись! Меня уже интересует.
Чувствующая себя не очень уверенно из-за кратковременного накала в общении, и не особо уверенная в том, что дальше высоковольтное напряжение не проявится вновь, Мария, неустойчиво устроившись на краешке приглянувшегося ей с самого начала подоконника, рискует вставить вопрос, ответ на который, как она сильно надеется, решит если не все ,то хотя бы часть.
-А Ник скоро дома будет?
-Машенька...
-Машуль, да нормально всё!
-Я позвоню сейчас, Маш. Тебя же попросили не напрягаться, чего ты?
-А вы? Оба? Чего? Делите?
Миша, недоумённо глянув на жену, пожимает плечами, всем видом показывая, что и правда не понимает причину её нервов. Более старший и как не крути, отвечающий за «погоду в доме», юрист решает бросить пробный шар, приостановленный ещё с момента памятного первого, второго общения с другом своей половинки, зависший между ним и Мишей неким мешающим полностью выдохнуть в прямом общении, комком.
-Не «чего», Маш. Кого... Ника. Всё до сих пор поделить не можем, видимо.
Последующая тишина становится моментом истины. Юрист не ошибся в хамски-агрессивном поведении Михаила. Ни в тот, ни в этот раз. Парень действительно ревновал и, надеясь за время отсутствия избавиться от этого непонятного для него самого ощущения, так и не справился с чувством своеобразной потери, как и не смог ровно и безэмоционально отдать Ника в другие руки, хотя и понимал головой, что это надо сделать. Не растерявшая, а наоборот набравшая дополнительный опыт Мария, облегчённо вздохнув, согласно кивает Александру Николаевичу.
-Рада, что не только я это понимаю. Миша...
-Не надо, Маш! Вот не начинай эту бодягу заново! Я сто раз уже говорил: ты ошибаешься! И сильно!
-Так... Семейных разборок не нужно, тут Миша, твоя правда. В том, что Мария ошибается, согласиться не могу по причине слишком уж ощутимой эмоциональной волны. Не особо позитивной. Кстати, я вспомнил во что мне обошлась эта бутылка. В доработку уголовного дела и оправдательный приговор 19-летнего, реально невиновного, мальчишки. Это отец его завёз в офис, в качестве «презента». По крайней мере Юля мне его передала именно с этими словами. Человек уже не верил, что сможет ближайшие лет 15-20 сына без охраны видеть. Почему-то ни у кого не возникло желания отправить дело на пересмотр. Так, что не так уж я и плох по жизни, Михаил.
-Я этого и не говорил.
Саша спокойно и внимательно глядя на ходящие ходуном желваки, смотрящего в упор на бутылку Михаила, присаживается рядом и печально глянув на объект пристального внимания Миши, тоскливо и неожиданно сообщает:
-Лимон к этой красе не пойдёт.
Чем переводит Мишу из одного крайнего состояния в другое.
-Ты с головой дружишь? Ты её реально открыть собрался?! Чувак, слушай, считай я пошутил, не надо её трогать, у тебя там и так залиться, без неё!
-Почему нет?
Не сразу сориентировавшись, что ответить, гость выдаёт первое, а потому самое честное мнение.
-Не повод для такой бутылки.
-То есть, ты считаешь, что приезд практически родственников моего дорогого человека — это недостаточный повод? А чем тогда, по-твоему мнению, залиться надо? Как с горя, сорокаградусной?
Теперь уже неуютно себя чувствует Миша. Очень неуютно и неуверенно ,что для него не просто нехарактерно, такое состояние практически нонсенс.
-Ладно! Я понял. Что-то... Наверное. Поговорим?
-Открывай, поговорим.
-Без неё страшно?
Всеми силами стараясь уйти из непривычного зыбкого состояния неуверенности в дальнейших своих словах и действиях, Миша пытается шуткой сбить более чем серьёзно настроенного и уж точно отлично контролирующего себя юриста с прямой, а потому привычной для него линии. Безуспешно, правда.
-Нет, Миш. Не страшно. Бояться нечего, и сразу, предупреждая следующий вопрос: извини, но и не кого.
-Я уже понял.
-Ну и отлично.
Уставшая наблюдать за боданием пары бойцовских быков, убедившаяся, что острый и опасный рубеж преодолён, Мария, покинув гостеприимный подоконник, напоминает Саше о данном ранее обещании.
-Позвоните, всё-таки Нику, пожалуйста. Если его ещё пару часов не будет, я тогда лучше вас оставлю, съезжу к маме, помогу малых собрать.
-Извини, Машуль. Если тебя интересует только пара часов, звонить смысла нет. Я думал поторопить, а так у него работы максимум часов на 5-6 было, без выезда, в издательстве. Так что, можешь пока спокойно заниматься своими делами. Кит свои закончит, как раз.
-Ну и хорошо. Я могу рискнуть оставить его здесь?
Наконец-то вернувшаяся прежняя Мария, уже не зажатая и по какой-то причине неуверенная в своих действиях, а та, которая в одну голову разволокла шарады обид и кроссворды недомолвок и замалчиваний, вызывает тёплую улыбку и уже ровное состояние солнечного счастья, просто от того, что человек есть и в кои-то веки рядом.
-Можешь, Маш. Без проблем.
-Всё нормально, народ! Всё нормально! Не обращайте внимания на то, что я даже не спиной к вам... Обсуждайте, не стесняйтесь, ага!
-Мишенька... Как ты порой дорог, драгоценны мой! Так! Веди себя хорошо, носом не шмыгай и дяде не дерзи, всё ясно? Ключи от машины отдай, кстати! Саш. Ника точно раньше не будет? Не хочется отдавать первенство!
-Отлично!
Возмущённый вопль Миши совпадает с мелодичным смехом Марии. Подмигнув Саше, девушка выпархивает по своим делам ,попросив предварительно хозяина квартиры не судить строго её благоверного, а на самом деле дать возможность высказаться, желательно участвуя в разговоре самому.
Вернувшийся на кухню юрист застаёт гостя сменившего место дислокации поближе к столь приглянувшемуся супруге подоконнику, стоящим в позе наблюдателя и ведь реально за чем-то в окне пристально наблюдающего.
-Знаешь, дядька. Машуля немного ошибается всё же. У меня нет к тебе... не знаю, чего там... Злости, претензий... Чего ещё? К себе есть. Можно?.. Немного личный вопрос? Нет! Сильно! Сильно личный?
Миша отворачивается от окна ровно для того, чтобы упереться грудью в коньячную рюмку, а глазами в прищур юриста явно смакующего жидкость во рту. Закончив процесс растирания жидкости по нёбу, Саня доходчиво подталкивает пузатую ёмкость к Мише поближе.
-Ты его попробуй. Что-то мне теперь крайне интересно стало сколько же он стоит. Не то чтобы прямо какой уж ценитель, но алкоголя попробовал немало. Этот... Что-то с чем-то. И последнее, что ему нужно так это закуска. Тут в жидкости всё. И выпил и закусил. Сколько бы он не стоил... Он того стоит.
-Догадываюсь. Хотя и не пробовал. На аукционе не так давно был. Случайно, на само деле, мой интерес не в ней заключался, но! Была там выставлена такая же бутылка. Один в один. Ушла за 11 косарей зеленью.
-Херассе!
-Именно это я и подумал ,когда её у тебя увидел!
-Ну, и... Мы планируем прикончить 11 штук зелени. Мда... Нет, зарплата, она... Мда... Думаю, позволит мне даже поучаствовать в аукционе , но природная жаба... На алкоголь! Вряд ли!
-Вот! Вот и у меня такая картинка! Почему и прихамел финансовые вопросы задавать!
-С финансами нормально, на самом деле. И у него тоже. Не хромают.
Прекрасно отдавая себе отчёт в том, что разговору придётся быть, Саша, терпеливо дождавшись ,когда очевидно напряжённый Михаил пригубит фантастически уравновешивающий своим запахом, вкусом и благородством алкоголь, толкает его к продолжению сам, не вынуждая собеседника повторять вопрос.
-Можно.
И даже не сомневаясь, ждёт уточнение не заставившее себя долго отсутствовать.
-Что можно?
-Очень личный вопрос можно.
-Уверен?
-Миш... Ты облазил мой бар от первой до последней бутылки, нашёл то, о чём я и не знал, ты же отдаёшь себе отчёт в том, что все эти действия практически сделали нас любовниками? Так и почему после этого нельзя ответить на очень личный вопрос?
-Серьёзно?
Ради того, чтобы увидеть как от растерянности и недоумения у Михаила отвисает челюсть и он превращается в абсолютно нормального, незамороченного «дружеской крутизной» и потрясающей способностью общаться на просторечиво — сленговом языке человека, можно было и стриптиз станцевать, не только в любовной связи признаться.
-Как хочешь. Могу серьёзно, могу и повеселей постараться.
-Да ну тебя! Я почти повёлся.
Глянув хитрым глазом, Александр Николаевич, уже серьёзно, повторно уточняет о «личном» вопросе.
-Так и?
-Гм.
Миша, переступив с ноги на ногу и придирчиво разглядывая жидкость в бокале на свет, морально подготовившись, выдаёт наконец-то интересующий его вопрос.
-Как он? И вообще и в одной горизонтально зависимой теме в частности?
И поднимает глаза, чтобы к своему удивлению увидеть улыбку, а не сжавшиеся челюсти.
-Переживаешь?
-А не должен? Ты пойми... Смотри какая кухня: мы его реально... Как, блин, в хорошие руки отдали и свалили на хрен! Знаешь, я не в курсе насколько ровно у вас тут всё проистекает ,но мы с Машулькой поцапаться ,серьёзно так, столько раз за это время успели, что... Считать, только заморачиваться бесполезной тратой времени, понимаешь? И каждый наш вот такой расцап, я сваливал. Тупо заводил машину и уматывал в мотель на пару-тройку дней. Выдохнуть самому и подумать ей время дать. И каждый раз одной мыслью мои такие отлучки заканчивались: мне есть куда, есть на чём, есть на что, чёрт возьми, а Ник? А вот так какая трабла и куда ему? К родителям он уже не сунется, а психанёт и выйдет... Так на улице и останется, потому как хрен назад повернёт... И... Короче, я от этих непоняток... Звонить, толку ноль: у него всегда всё отлично! Вот просто, непогоды не бывает у человека! Понятно всё, что не будет он нести негатив и... Ну, ни хрена не легче... Не ревность это ни фига. К чувству вины ближе. Я... Я не знаю тебя настолько ,чтобы дышать ровно, зато я очень хорошо знаю Ника, чтобы понимать, что с ним... Ну, даже сверхспокойный и рассудительный... Да чего там - тебя самого сносило и не через год, от его выдрыгонов, блин...
Спокойный, как и положено быть человеку со стаканом 11 — тысячного напитка в руках, Саша, кивком головы напомнив Мише о «валерьянке» в его стакане, глотнув и придержав немного жидкость во рту, отвечает на всё и сразу двумя словами.
-Он в порядке.
Отсутствие дополнительных объяснений, несколько сбивает Михаила с активного настроя.
-И всё?
-По сути — да. И всё.
И снова продолжения нет. И снова мало, что поняв, Миша вынужден высматривать необходимую информацию, или способы её получения в покатых боках рюмки.
-Интересная штука, если честно. Первый коньяк, который не хочется не то ,что залпом... Его и пить-то как-то не хочется. Точно — только смаковать. Я всё же перевалил дихлофосную черту, да? Моим тараканам в твоей жизни ловить не хер, правильно понимаю? Не те вопросы? Я...
-Нет, Миш, почему? Вопросы оправданы. И тем кто ты, и тем, что объяснил. Нет, парень, не верно ты меня понимаешь. Подожди пару часиков. Задашь их ещё раз и, скорее всего получишь более подробные и развёрнутые ответы.
-Это ты про Ника? Я тебя умоляю! Что он мне скажет, кроме того, что столько лет в трубку вещал? «Всё нормально!» «Всё отлично!». Серьёзно? От него вообще ответа не будет... Ладно, всё, я понял...
Опустившись на диван, всё удобней, чем перед Мишей роль истукана играть, Саше снова приходится перебивать и возвращать собеседника на более спокойный уровень общения.
-Ни черта ты опять не понял. Он в порядке, такие вот дела. Просто ровно в порядке. Если возникнет необходимость свалить от меня, на день, два, год, на всю жизнь, у него есть на чём, он найдёт куда, и уж точно проблем с «на что» у него не возникнет. Ругаться... Нет, не без этого, но, по-другому, по-моему, и не притереться никак. Не знаю, наверное, кто-то умеет, у нас совсем всё ровно тоже не получается. Но ничто не мешает ему демонстративно выпереть одеяло из шкафа и повернувшись ко мне своим... Задом! Что сам понимаешь, резко снижает временной промежуток моей независимости, попытаться гордо задрыхнуть на своей половине кровати. Или уже совсем оказаться несогласным, буквально принципиально и учухать спать в другую комнату. Тоже ненадолго. Вариантов масса и претворялись они в жизнь, вполне так это... Не особо часто, но всегда плодотворно. У нас, знаешь как... Как я решил, так по Никиткиному и выходит. И его способности к самоуничтожению я очень хорошо понял и прочитал ещё до того как сюда переехали. Тут варианта выбора, во все стороны. Да и честно сказать... Последнее время многое не так уже. И дома вдвоём мы не столь часто как хотелось бы, и я в чём-то научился направлять его не заламывая и он сам... Он изменился, Миша. Я только сейчас до конца понял, что мы с тобой о разных... Людях, наверное так вернее всего будет ,говорим. Тот Ник, которого, как ты выразился, вы передали в хорошие руки... Это не мой Кит, который в состоянии отстаивать своё мнение, смотреть свысока, выносить зубы при необходимости и валяться у меня на коленях, мешая работать ,только потому, что ему хочется потереться и помурлыкать. Сдаётся мне он уже другой, Мишань. Просто будь готов к этому. И тонкий горизонтальный вопрос, кстати...
Невольная улыбка растягивает губы при воспоминании о первом успешном для Ника опыте.
-Там тоже всё отлично, не переживай.
Непривычно тихий Михаил так и молчит, несмотря на паузу. Саша, посмаковав очередную порцию французской, очень уж неплохой коллекции коньяков жидкость, выжидающее смотрит на собеседника, готовый на самом деле либо к противостоянию, либо к уточнениям и понимает ,что изменился и вырос не только он сам и Ник рядом с ним, но и Миша не остался прежним.
-Сань... Извини, но хочется самому...
Красноречивое помахивание пальцами перед глазами, говорит, больше, чем слова.
-Подожди немного. Сможешь оценить сам. Потом мне скажешь, прав я или нет.
-Очень хочется. Самому... Глянуть.
-Поделиться не забудь мнением!
-Нервничаешь?
Хитрый прищур не скрывает подросший градус напряжённости во взгляде Миши.
-А не должен?
Гость вновь обращается к бокалу, оставляя себе минуту на раздумья перед ответом и неожиданно широко и светло улыбаясь, забыв сделать глоток, салютует Саше.
-А эти до нельзя обязательные и внимательные ни фига не врубаются как можно решать дела и обсуждать всё подряд с алкоголем в пару! А без него и слово не вылетит!
-И разговора не будет!
Хозяин согласно кивает головой отвечая на знакомую тему, превосходно понимая о чём сейчас говорит Миша.
-Немцы, блин! Веришь, дядька... Спал и видел, что я дома. Дома, понимаешь? И не надо объяснять людям почему я хочу видеть их у себя дома и оплачиваю счёт ресторана целиком! И не посмотрят на тебя как на идиота при таком поведении!
-В курсе, плавал.
-Вот я и говорю. Тебе говорю, потому что объяснять не надо. Не жалуюсь, нет. Как у христа за пазухой, всё отлично и жизнь другая, да всё другое, но вот...
Миша прикрывает глаза пытаясь подобрать более верный эпитет и услышав помощь хозяина расслабляется и молча кивает.
-Другое, Миш. Всё хорошо, но всё настолько не так, что дольше чем надо желания оставаться нет. У меня не возникает - точно. Я слишком в своём менталитете.
Количество жидкости в бокалах всё же понемногу уменьшается, обсуждения уходят в совершенно безопасную зону сравнения особенностей жизни двух стран и к тому моменту когда бутылка Курвуазье Леспри уже практически становится тарой, на кухню, учуяв чужого, а потому гордо неся себя, входит Цезарь, провоцируя Мишу проглотить коньяк чуть ли не залпом и молча выпрямившись во весь рост прямо на сиденье мягкого уголка, куда перебрался в процессе обсуждения, максимально плоско растечься по кухонной стене.
Зашедший следом хозяин просто не видит гостя, молча прикидывающегося новой частью интерьера, зато очень хорошо видит опирающегося на разделочный стол юриста, и не менее хорошо замечает бокал в его руке.
Шаг, мощный рывок и Александр Николаевич оказывается сидящим на столешнице вплотную притёртым к самому Нику. Без бокала. Быстро и технично перехваченным в своё владение приехавшим домой журналистом.
Демонстративно поболтав коньяк по стенкам и отставив бокал от греха и Сани подальше, Ник, чуть склонив голову и осторожно потёршись носом о нос юриста, абсолютно не нежно целует его, притирая бёдра ещё ближе то ли к столу, то ли к паху сидящего на нём.
Сказать что-либо сразу у Саши возможности особо не возникает, поэтому приходится тихонько начинать мычать, обращая на себя внимание не с той стороны с которой уже заинтересовался Ник. Неправильная звуковая волна делает своё дело и явно недовольный Кит отрывается от привлекательного занятия и, очевидно разочарованный вынужденным перерывом, не успев толком оторваться от пахнущих, на удивление приятно, коньяком губ, выдаёт:
-Тебе никто никогда не говорил, что пить в одно лицо, сидя на кухне - первый шаг к алкоголизму?
Саша спокойно переносит руки с бёдер Ника на шею и поймав парня в кольцо, прижимается к его лбу своим, упорно, тем не менее уходя от попыток продолжить прерванный поцелуй.
-А тебе никто не говорил, что кидаться на людей не очень подобает правилам этикета?
Не прекращая попыток поймать упорно убираемые с траектории возможной атаки губы Кит, однако, поддерживает диалог.
-Я не на людей кидаюсь.
-Отлично!
-Я на тебя кидаюсь, а это совсем не одно и то же! Кстати! Если я начну кидаться на людей - косяк будет твой! И все поймут, что ты добухался на кухне в одно лицо!
-Ладно. Сойдёмся на том, что ты не нарушаешь правил этикета, а я не бухаю в гордом одиночестве.
-Да, ща прям, ага!
-У нас гости. И бухаю я с ним.
Александр Николаевич немного отклоняется от закончившего атаковать его попытками, соскучившегося и явно недовольного одной ночью Кита, чтобы иметь возможность молча, только глазами показать куда именно надо посмотреть, дабы убедиться в правоте высказанных слов.
Так и не поверивший в новую мебель Цез, продолжает пригвождать Мишу взглядом ,вынуждая его молча взирать на разворачивающееся напротив действо без возможности обозначиться и кинуться на шею этому реально изменившемуся чёрту.
Обернувшийся Ник, пару минут пристально осматривает Мишу и спокойно поворачивается обратно к сидящему на столе юристу. Почти отвалившуюся челюсть Мишка ловит в тот момент, когда видит счастливую улыбку Сани. Снова поворот, ещё более внимательный взгляд и опять назад. Не меняя положение тела, не убирая рук с видимо привычного места, хотя Мишаня и сомневается в том ,что мужское бедро настолько же комфортное для ладоней как и женское. На третий поворот Ника ,Мишка уже почти смеётся, начиная понимать ,что друг просто не в состоянии поймать чувство реальности и ему банально надо до конца осознать, что вот эта часть интерьера - это именно Миша и не кто иной. И, да! Не просто в стране, где у них так и не получилось в своё время встретиться, а точненько на его кухне!
-Пойду ополоснусь...
-Кит!
Саша удерживает Ника на месте.
-Я сам не поверил, когда дверь открыл.
Дурацкая привычка прятать эмоции за почёсыванием носа, выдаёт Ника с головой.
Наконец-то развернувшись к Мишке полностью, уже не пряча улыбку, Кит, всё же обращается сначала к собаке.
-Цез! Свои, мальчик! Это - свои!
Бросив последний взгляд на живое панно Цезарь послушно разворачивается на выход, меньше секунды затрачивает Миша, чтобы по-хамски шагнув, оттолкнуться от стола и повиснуть на Нике, намертво обхватив его шею руками.
Проходит немало времени молчаливого контакта прежде чем сам Ник находит силы перестать прижимать друга к себе, позволяя ему немного отстраниться.
-Меня застрелят сейчас, Ник! Я, блин, полчаса тебя уже отираю!
И замирает на полуслове, от внимательного, настороженного взгляда друга.
-Ты один?
Понятно. Можно расслабиться.
-Нет. С ума сошёл? Нет, конечно. Мышь планировала чуть раньше тебя вернуться, у родителей ,пацанов на дачу собирает. Не вышло у неё первенство отнять, я первый на тебе висеть буду!
-Виси! Первый, второй, оба вместе, не важно.
Объятья снова становятся крепче и уже оба отпускают друг друга, давая возможность и себе и человеку напротив не только ощутить, но и увидеть.
-Чёрт, Мишка!!! Как же я соскучился, мама дорогая!!!
И не получается совсем убрать тактильный контакт: рука снова притягивает ближе, лбом в лоб, как уже давно привычно. Через минуту ко лбу Миши прижимаются уже губы, словно в подтверждении силы захлестнувшей эмоции.
-Чертяка…
-Не получалось никак раньше, Ник. Прости, братишка.
-Бросай ты это “прости”... Бросай, не для этого приехал. Тебя кормили?
Миша сам не в состоянии отойти от Ника дальше чем на два шага и продолжая держать его за руку, улыбаясь во всё оснащение челюстей, честно выдаёт:
-Кормиться особо не хотелось, зато поили, Ник! Таким поили, что еда никак не входила в диапазон срочной необходимости!
-Даже не сомневаюсь! Саня!!!
Ушедший с кухни, дабы не мешать, не смущать или не смущаться самому, юрист откликается из глубины квартиры.
-Слушаю!
-Ты сказки в детстве не читал?
-Допустим, читал. Какая конкретно тебя интересует?
Саша появляется на кухне и невольно широко улыбается глядя на счастливые физиономии Кита с Мишаней.
-Любая. Но лучше с участием Баба-Яги.
-Гуси-Лебеди пойдут?
-Не совсем, но ладно. Понимаешь, Сань, какое дело. Детей практически с пелёнок приучают на примере той же Бабы-Яги к правилам гостеприимства. Помыть, накормить, спать уложить, а потом разговоры говорить. И заметь! Нигде ничего не говорится о напоить! Ты же у меня..
-Как Кощей Бессмертный, я понял.
-Быстрее как Леший!
-Ник!
Это уже плохо сдерживающий смех Миша.
-Ник, никто тут с голоду не пух, честно! Саня, кстати, даже лимоном хотел пожертвовать, но мы потом передумали. А на самом деле, братка… По ходу ты человека запугал до полусмерти, к холодильнику он подходить боится и Машку, от греха подальше отговорил от этого дела.
-Можно подумать!
-Вот! Видишь? Даже Мишаня уже понял, кто тут пострадавшая сторона, а ты мне обвинения предъявляешь!
Дверной звонок обрывает Ника ещё на подготовке к соответствующему ответу. Оставив юриста с другом на кухне, он уходит встречать подругу по которой скучал может даже чуть больше, чем по Мише.
Задержавшись за дверями на довольно продолжительное время, необходимое Марии, да и самому Нику чтобы начать дышать более-менее ровно от хлестанувшей ещё раз волны мятежного, но светлого чувства радости и счастья, Кит возвращается обратно в квартиру вместе с намертво вцепившейся в него Мышью и застаёт недальновидно оставленных наедине с баром Саню с Мишей, ровненько в этом самом баре. Судя по довольно энергичному обсуждению содержимого и математическим прикидкам, чем можно продолжить и остаться жить чуть дольше, чем до завтрашнего утра, вечер, да и ночь, обещают быть длинными, но крайне позитивными.
Миша реагирует на вернувшегося с его супругой друга быстрей чем спокойный в своём доме юрист, но делает это больше благодаря спокойно лежащему до сих пор Цезарю, чем собственному вниманию. Определённо сильно напугав и без того опасающегося собак Михаила, пёс сорвался с места на встречу Марии, так, словно его кто-то под гладкошёрстный зад пнул, чем и привлёк внимание к вошедшим. Не успев даже охнуть Миша вытянул в предостерегающем жесте руку и так и застыл, не веря собственным глазам. Радостно виляющий хвостом Цезарь, похожий по размерам всё же больше на телёнка чем на собаку, совершенно хамским и бесстыдным образом ластился к Маше. Чуть подпрыгивая на задних лапах, умудрился пару раз лизнуть ей подбородок всем своим собачьим видом демонстрируя счастье и расположение.
-Ник! Ник! Божечка! Ник - это… Ник!!! Господи, какой он… Ник! Он обалденный! Красавец! Просто красавец! Какой шикарный!
Ни капли ни смутившись ни размерами ни тем, что собака незнакомая и совершенно правильно поняв ярко выражаемое дружелюбие пса, Маша безостановочно гладя огромную голову и массивную шею собаки, так и не смогла найти слова для того чтобы выразить свой восторг.
-Отлично, вообще!
Опустивший, наконец, руку Михаил смотрел на эту “любовь с первого взгляда” с совершенно ошарашенным видом.
-Машк… Ты всё же поостерегись. Меня он зажевать хотел, я серьёзно говорю!
-Да ты чего, Мишань? Смотри какой он… Умереть не встать! Он классный, Миш! И добрый! Не знаю я как он, вообще, кого-то зажевать может!
Саша тихо посмеиваясь над Михаилом, всё же поддерживает его:
-Может, Машуль. Реально умеет пользоваться зубами: Кит его таскал на курсы, они там учились озверин правильно применять. Но тебя не тронет, не бойся!
Миша подозрительно покосившись на говорящего, просит добавить уточнение к вышесказанному:
-Только её не тронет? То есть мне стоит продолжать опасаться?
-Не совсем, братишка. Без команды никого не тронет. Но он у нас с ярко выраженным гендерным пристрастием. Мужикам не доверяет никогда, даже давно знакомым. А вот женщин любит всей своей полосатой шкурой. Поэтому не бойся, но не жди, что найдёте общий язык так же как Мышка нашла. У тебя пол не тот!
Всё же осторожничающий Михаил, плавно прикрыв лицо ладонью, демонстративно мотает головой.
-Дожили! Они и собаку гадостям научили!
Общий хохот перекрывает громовой лай Цезаря, требующего продолжения ласки от отвлёкшейся Марии.
-Ах ты, нахал, волосатый!
Маша почёсывает прибалдевшего пса за ухом, попутно критикуя его поведение.
Голодный и потому не забывший о правилах гостеприимства Ник переводит общую тему в интересующую его плоскость:
-Вы определились чем продолжать будете? Алкашня!
-Кит… Вот, смотри… Ты мне компанию составить не можешь. В одиночку, я тебе пятьдесят раз говорил: не то. Тут, в кои-то веки есть с кем культурно отдохнуть. Чего ты обзываешься?
Выдавая фразу почти одиночными словами, Саша выныривает из бара с двумя бутылками и сунув их под нос Мише, скорчив печальную физиономию смотрит тоскливо на Ника. Чем вызывает улыбку не только у него.
-Ладно, всё! Да я не спорю, народ. Вообще. Меня немного другое интересует. Что готовить? Если определились, то можно и с меню к ужину сориентироваться.
Всё ещё не сделав один выбор из двух, Миша удивлённо смотрит на друга.
-В смысле? Ты решаешь, что готовить, опираясь на алкоголь? Как давно?
-Всегда так делает.
Теперь уже Саша удивлённо смотрит на Михаила, давно привыкнув к тому, да и не зная других вариантов, что Ник всегда уточняет будет ли сегодня юрист расслабляться с помощью градусов, или нет и с учётом выбора, если желание положительное, готовит так, чтобы по возможности нейтрализовать пагубное действие и оставить только положительные качества хмельной жидкости.
-А… Ага… Ясно. Давай вот так, мужик.
Выбор сделан в пользу правой руки, а точнее того, что она держит и Ник, уже успев уточнить желания Марии, определив свой выбор на рыбных блюдах направляется на кухню в сопровождении не желающей его покидать Маши, и Цезаря, который в свою очередь совершенно не планирует бросать в одиночестве Марию, оставляя второго хозяина дома с гостем в комнате.
-Сань, слышишь…
Миша придерживает уже шагнувшего следом за процессией юриста и продолжает:
-Саш…
Дальше что-то мешает открыть рот и озвучить поселившиеся в голове мысли. Миша стоит с очень серьёзным и растерянным видом, желая объяснить их, но почему-то не умея найти слов для этого простого, на первый взгляд, действия.
-Миша, что ты там надумал или увидел? Ещё немного и я напрягаться начну, честное слово.
-Нет. Ничего такого, просто… Наверное… Спасибо.
Саша меняет положение тела, становясь прямо перед Михаилом и совершенно не пытаясь скрыть собственное непонимание, качая головой, разводит в стороны руки.
-За что, Человек?
-За него…
-Миша…
Останавливая уже готового высказать множество мыслей юриста, гость кладёт ему руку на плечо и так и замирает, не убирая её.
-Подожди. Он другой - ты прав, нет нужды вопросы задавать, без этого всё видно. Не спрашивай почему, но мне очень хочется поблагодарить тебя за него. Вот за такого. Он не просто любит, Саш. Даже представить не могу, как сильно это его чувство. Просто - не могу. Возможно мне это не дано. Я плохо представляю как можно всё и вся повернуть и подчинить желаниям одного человека. Другого человека! Вот эта его, как ты говоришь, постоянная тема с ужином, она ни черта не постоянна, понимаешь? Ему самому, по большей части навалить на мнение окружающих, он делал, всегда! Всегда, слышишь? Только то, что хотел сам! Но с тобой она, оказывается, постоянна! Зная немного Ника, вывод я могу сделать только один и уверен, что не ошибаюсь. Он сам получает в свой адрес столько, что… Он не из тех людей, кто будет жить чужими мозгами и желаниями. А получается, что твои для него важней всего, вообще. Вот за это и спасибо. Потому что у тебя получилось сделать то, что никто не смог. Он совсем другой стал. Уверенный... Спокойный, чёрт возьми! Вот это очень ощутимо! Он совершенно ровно спокоен. Никто кроме тебя этот покой ему дать не мог... Вот так вот, Сань.
-Миш… Не так всё красиво и прекрасно на самом деле…
Михаил немного сжимает плечо ладонью и снова останавливает готовые сорваться слова.
-Сань, да насрать, как оно проистекало и происходило. Я вижу конечный результат. Поверь, он впечатляет! По Мыши видно: она тоже глазам и ощущениям не верит и напоминает себе, что этот человек, всё тот же её давний друг и спортивный соратник! Всё тот же Ник, только не тот же он больше ни черта! И, мужик, знаешь… И слава яйцам, что оно так!
-Я тебя понял… Только ничего особо не делал никогда, да и сейчас не делаю. Просто живу и радуюсь тому, что он рядом. Каждый день радуюсь, если честно. Понимаешь? Оставаться со мной его выбор, а не моя заслуга.
Глубоко вздохнув, Миша опускает руку чтобы тут же поднять её и похлопав по плечу, повернуть юриста на выход.
-Твоя заслуга в том, что его выбор именно такой, Сань. Вот и вся недолга.
-Впечатляет глубокомыслие!
Миша притормаживает движение и самого Сашу заодно.
-Я совсем идиот безбашенный, по-твоему?
-Нет, Миш. По-моему, ты совсем не идиот. Только я бы с радостью перевёл эту тему, потому что во рту сохнет и что отвечать, я не знаю. Его чувства взаимны, а благодарить за это чудо природы надо не меня, Мишань. Никак не меня. Но за мнение высказанное, тебе спасибо. Оно чертовски много для меня значит. Даже если ты в это не поверишь.
-Попробую.
Миша улыбается и притягивает юриста к себе вовлекая в крепкие объятия.
-Пошли, ладно. Тему закрыл, но сказал, что хотел. Сань. Просто знай.
-Буду знать, куда теперь уже. Закрыли, Миш… А на самом деле. Я предупреждал!
И указательным пальцем перед носом. С самым назидательным из всех возможных видом. Хмыкание Михаила говорит о том, что Саша добился чего хотел.
-Пошли уже.
-Успокоился?
-Да. На самом деле - да. Честно: дышать легче стало. Даже не подозревал как мне эти думки-гамки жизнь портили.
Уже выруливая в коридор, Саша подводит черту под странным разговором:
-Больше не грузись. Он в полном порядке. Расслабляйся.
Идиллия царящая на кухне вызывает непроизвольную улыбку. Сидящая как это не парадоксально на столе, на что Ник обычно реагирует осуждающим цоканием, Мария, поставив ноги на развалившегося под мебелью Цеза, энергично жестикулируя что-то рассказывает хохочущему журналисту.
-Машенька, сдаётся, общий язык тебе доступен не только с четырёхлапым центнером. Мне, допустим, на столах сидеть не позволено.
Саша прижимается боком к спине разделывающего форель Ника.
-Не дума… -й, да, что он на это пошёл от большой любви ко мне. Просто Цезарь не захотел расставаться даже когда я села как и положено воспитанному человеку на диван и снёс стол, пытаясь до меня добраться. Так что все мои способности парламентёра заканчиваются на Цезе. Нику пришлось принимать решения исходя из меньших зол.
-А тебе лишь бы только нажаловаться, да? Мишке пожаловался, сейчас из Мыши слёзы выжимаешь! Взрослый человек вроде, а ведёшь себя...
Отлипнув от удобной спины и снова скуксив физиономию, Саша, тяжело вздохнув, опускается на сиденье дивана, поближе к уже устроившемуся там же Мише и подальше от Ника.
-В кои-то веки! Мне есть кому на тебя можно жаловаться! Сейчас допросишься и я расскажу о тебе всё! Вообще! Бойся лучше!
Отвлёкшись на секунду от рыбины, Кит, обернувшись, пристально смотрит на Сашу.
-Сейчас ты допросишься, чувствуется мне. И уже я всё расскажу! Это страшнее по одной простой причине: друзья мои и как я умею позориться они знают и отличат правду от вымысла!
-Я спокоен как удав, Никуль! - Растёкшись по дивану, Саша складывает ладони на животе, всем видом демонстрируя железную уверенность в собственной непогрешимости. - Ни в чём таком себя ни разу не замечал. Так что шантаж не прошёл.
-Да, ладно! Дай-ка припомнить… Как, на счёт: “самое время для корешков”? - Полностью обернувшись к Саше и держа грязные руки на весу, с хитрющим прищуром Кит продолжает освежать память юриста, - или кастрированные быки? Про…
Договорить Ник не успевает. Резко выровняв позвоночник, Саша с преувеличенным вниманием глядя на Мишу, задаёт вроде как давно мучивший его, но немного подзабытый, вопрос:
-Слушай, а что всё же с родителями не так?
Переведя излишне внимательный взгляд на Марию и, уловив на лице Ника выражение: ”кто бы сомневался”, юрист продолжает повествование, чтобы стопроцентно перевести разговор в другое русло:
-Вы обещали объяснить! И реакцию и обоюдные стоны.
Маша открещивается от ответа, кивнув на мужа:
-Его родители, ему и рассказывать. Я помолчу лучше.
А вот после ответа Марии уже и Ника заинтересовывает сменивший направление разговор.
-Что с родителями, Миш? Мама твоя буквально на прошлой неделе звонила уточнялась как у меня дела. Нормально вроде всё было. Кстати, не сказала ,что вы приедете, партизан в юбке!
Мишаня помахав отрицательно головой и подняв вверх большой палец, поясняет:
-Молоток ма! Хоть с чем-то справилась! Была отдельная просьба не сделать наш приезд объектом обсуждения раньше времени. А с поколением динозавров всё нормально. С ними всё нормально. Вот с конфликтом отцов и детей не всё нормально! А так… Отлично там, но ты это знаешь лучше чем я, видитесь вы точно чаще.
-Что за конфликт?
Миша проводит ладонями по лицу, словно просыпаясь и ловит на себе пару настороженных взглядов.
-Да… Загоняют оба потихоньку. Порой не потихоньку. Машульку пару раз до истерики доводили, педагоги, куда бы деться! Лезут куда не стоит, вот и вся недолга!
Ник поворачивается к Марии и уже внимательно смотрит на неё.
-Мышь… О чём он? Поподробней, пожалуйста.
Саша выражает согласие с дорогим ему человеком, выдавая пару дополнений.
-Машенька, боюсь у тебя лучше получится объяснить, что к чему. Родители не правы в чём-то - это ясно, но, рискну предположить, Мише не так просто не то что признать такой факт, сколько озвучить. Эти люди его воспитали. Тебе немного проще в данной воде.
-Почему всегда всё самое… Малоприятное, женщинам проще? Где справедливость в этом мире? Не настолько там всё страшно и не так уж они и загоняют, если разобраться. Просто они далеко и, мне кажется, всё из-за этого.
Ник, выдавив лимон на рыбное филе и ополаскивая руки, уже не на шутку встревоженный, не выдерживает и включает “броню”, которую никогда не выдерживали ни Миша, ни Мышь:
-Всё понятно, народ. Достаточно. Не нашего ума дело - закрыли тему.
Саша верно уловив запущенную волну псевдообиды, добавляет свой кирпич в свежую кладку:
-Я могу выйти, если что, мне не сложно, правда.
Гости хором начинают убеждать гостеприимных хозяев, что они всё поняли неверно и когда Миша заканчивает свою почти слово в слово повторяющую супругу тираду, Мария всё же вынуждена хоть немного объяснить подробности семейных неурядиц и причин конфликта поколений.
-Просто Ангелина Вадимовна очень опытный человек в воспитании детей, вот и всё. Я ведь о семье как о связях и отношениях не знаю ничего, а у неё жизненная школа в этом плане за плечами. И папа у Миши тоже не государством воспитывался. Вот они, видимо, и решили, что если меня наедине с детьми и мужем оставить, то я не справлюсь.
-Да ничего они не решали, Маш! Мама панику навела, па проникся и всё решение! - Мишаня крутит стоящую на столе бутылку, не особо скрывая своё раздражение. - Вот прикиньте тема: приезжаю вечером домой, а у меня жена спит в ванне, чуть ли не в тазике с пелёнками! Спрашиваю, что за фигня происходит? Что со стиралкой случилось и куда все памперсы подевались? Мне в ответ такое сонное: нельзя мальчикам в памперсах. И в машинке детское бельё стирать нельзя! Чувствую: глаз дёргаться начинает. Уточняю… Спокойно ещё! Относительно… ОТКУДА?! Она этой херни набралась? Пока уточнял, второй глаз дёргаться начал. Не дожидаясь Машкиных объяснений начал рассказывать, что я как-то вырос и пелёнки в общей машине стирали и не отвалилось ничего нигде. А эта сидит такая, прикиньте… И просто начинает реветь. В голос, твою дивизию! Суть да дело… Ой, блин…
-Миш, да всё уже...
Маша всё так же сидит на столе и вроде ничего не изменилось, но у хозяев квартиры одновременно возникает обоюдное чувство, что девушка стала меньше ростом, словно попытка сжаться в маленький комок, оказалась реально осуществима.
Миша, определяемо неспокойный от малоприятных воспоминаний, кинув взгляд на супругу, начинает вертеть бутылку вокруг своей оси значительно энергичней.
-Да нет, не всё! И не будет всё, пока до них не дойдёт чем такое поведение может закончиться. В общем и целом! Вот догадайтесь, что именно наговорила моя… Женщина - мать! Моей новоиспечённой жене-матери? Причём, матери близнецов! Вот это всё и наговорила! И запугала до полусмерти всякими мало жизнеспособными, но очень живописными “примерами” из жизни. И влажную уборку в детской три раза в день и пелёнки только отдельно стирать, и кормить по времени, и памперсы мальчиков без потомства оставят и, короче… Эта, как балда, давай всё с перепугу мыть и выполнять, а я как полудурок! Нет, понимание того, что двойня - это нагрузка в два раза больше было, и никогда никуда не исчезало, но она же у меня буквально в тень превратилась за два месяца! А основным финалом общения бабушки наших сыновей с Машкой, стало испарившееся в небытие молоко! Вот буквально за три дня пересохло всё, и финита ля комедия! Я когда узнал всё это… Я думал телефоны расшибу все, что найду по дому! Звоню… Спрашиваю: что ты творишь, гений? А она мне, в курсе, такая, невинным голосом: а чего ты злишься, мы добра внукам желаем и ничего такого страшного я не говорила! Я тебя вырастила и всё успевала! Ууууйй! Вот! не знай я, как она, что успевала! Может и поверил бы. А так - родственников слишком много, в курсе происходивших событий. С батей пообщался… Грубо. Очень. Но не стыдно как-то совсем. Сказал: или находите мозги! Оба! Обязательно именно оба! Или чёрта с два вы когда-нибудь увидите мою жену, внуков и меня самого в том числе!
-Мишань… Братишка, правда грубо. Крайне.
-Да, бля! А что бы ты сам делал в такой ситуации?
Михаил вскидывается как распрямившаяся пружина и вздохнув, опускается обратно под пристальным взглядом Саши.
-Я не сужу, Миш. Я не знаю, что бы делал. Правда. Может так бы и делал. Не знаю. Ты с ними и не виделся в этот приезд, я верно понимаю?
-Ещё нет. Не хочу пока. Знаешь, слышал, что матери ревновать умеют и похлеще самой ревнивой жены, но как-то… Да уверен был: мою это не коснётся! А всё так выкручивается, что… Похоже меня не пронесло. Машуту не пронесло, что совсем безобразно! Машка и в прошлый раз к ним заходила, вроде нормально, а меня… Не тянет. Совсем.
-Обидели…
-Да не в этом дело даже, Сань… Обидели, да, но лучше бы меня. Тут понимаешь, она и так с пацанами большую часть времени, у меня нет толком возможности её освободить и карьера к чёрту встала, даром, что человек и выучился на отлично и практику уже набрал - сейчас всё мхом покрывается, а родив мне наследников, она, получается, рассчитывается за всех, понимаешь? А тут ещё “поддержка” такая прёт! Обидно, конечно, но тут больше… Не хочу наговорить матери кучу всего, потому что я потом дверь закрою совсем - это крайне бедовый вариант, как не крути они мои родители, у нас их внуки, так нельзя. А встретиться сейчас и… Не знаю, не уверен, что всё гладко пройдёт. Не чувствую стабильного состояния в себе. Так что пока Машуля с ними общается. И мостиком служит для пацанов. Я лучше пару-тройку лет потеряю, чем всё. Боюсь, Сань. Себя боюсь больше чем на них обижаюсь.
Саша кивает головой, соглашаясь. С тем же жестом, стоя чуть дальше, Ник принимает объяснения друга и начинает понимать мысли и разброд терзающий его давних товарищей.
-Мда, ребят... Непростая ситуация. Ничего говорить не буду, Миш. Ваши жизни, разберётесь. Думаешь верно, мне кажется. Пара лет - это не вся жизнь. Маш, ты как сама? Что нервирует и беспокоит твоего, я уже понял, а ты в молчанку играешь.
Саша светло улыбается всё ещё напряжённой девушке.
-В порядке, в полном. И не считаю, правду сказать, что за что-то рассчитываюсь. Всё же у мужчин и женщин понятия “всё встало” разнятся сильно. И потенциал разный. И, Миша, но реализация тоже различна. Я не чувствую, что что-то теряю пока занимаюсь воспитанием своих сыновей. И даже не предполагала, что ты так считаешь…
-Маш, я ведь…
-Всё, тихо. Я поняла, но ты ошибаешься, просто знай об этом.
Мария улыбается мужу, улыбается сидящему за столом Саше, отдельно дарит улыбку рядом стоящему Нику и, наконец-то, расслабляется полностью. Только сейчас до Саши доходит, что его неоднократно высказанное девушке пожелание успокоиться, было продиктовано внутренним ощущением, безошибочно говорящем о присутствующем напряжении.
-А я - да. Я - мостик! Надеюсь достаточно крепкий чтобы суметь соединить два берега, о чём меня, кстати, постоянно просит папа, Миш. Каждый раз просит поговорить с тобой. И каждый раз я прошу подождать. Тебе, наверное, тоже следует последовать советы Алек…
-Гм!
-...Саши и выдохнуть.
-Ого, прогресс!
Ник задорно улыбается, услышав поправку и способ восстановления памяти, вновь норовившей обратиться по имени отчеству к Сане Марии.
-А ты оказывается поддаёшься дрессировке!
Увернувшись от пытающейся его достать рукой Марии, Ник хохочет, разгоняя сумрачную атмосферу жизненных неурядиц.
Пока готовится ужин, потихоньку темнеет за окном и рассеиваются оставшиеся тучи напряжения, разговоры и обсуждения прыгают с одной темы на другую, касаясь всего чего можно, а порой и того чего вроде как тоже можно, но со строго ограниченными рамками не слишком глубокого погружения в чужую личную жизнь. Сравнение политики разных стран, проведение аналогий повседневной жизни “там и здесь”, чисто профессиональные вопросы у каждого и ко всем, потому как из четверых собравшихся за постепенно заполняющимся столовыми приборами кухонным столом, слишком разные направления деятельности и всегда есть интерес узнать как реально готовят “на кухне”, которую ты сам видишь только из обеденной зоны. Взрывы смеха, воспоминания прошедших событий, как обоюдных, так и личных, свежие истории, и пока, не смолкая ни на минуту продолжается общий разговор, ужин, уже приличную часть времени будоражащий органы обоняния и пробудивший не столь давно отсутствующий аппетит, наконец-то готов и подан. На некоторое время все разговоры и обсуждения стихают и свободное от голосов пространство кухни нарушает только звяканье вилок о тарелки.
Первым сдаётся Миша и расслабленно откинувшись на спинку диванчика, принимается пристально следить за ещё продолжающим трапезу Сашей, чем и заставляет его отвлечься от процесса поглощения ужина.
-Что?
-Не, чувак! Нормально всё. Я просто забыл, что такое он! - Указательный палец с каким-то обвинительным видом направлен в сторону Ника. - Запамятовал, понимаешь? О его охиренной способности сооружать обеды с тройной сменой блюд из листьев под ногами растущего подорожника и разбросанных по дороге дров! И совсем отшибло, что он творит, когда у него есть продукты! И что творится с людьми вокруг, когда этот чёрт на кухне! Сейчас вот… Вспомнил. Понял, что лопну вот-вот, уже не лезет ничего и так обидно стало, знаешь? Не лезет больше, прикинь! А хочется, один фиг!
Ник просияв всем набором челюсти, подперев щёку ладонью, наблюдает за откровенничающим другом и невозмутимо продолжающим тщательно пережёвывать ни разу не листья подорожника, Сашей.
-Прикидываю, Миш. И ПОНИМАЮ! Как никто, поверь!
-Догадываюсь, мужик! Ты чем потом эту гастрономию из себя выгоняешь?
-О-о-о, ну началось! Ещё один! У вас появилась внеочередная горячая тема, судя по всему!
-Ники, не только у них, не только… Помнишь? Ник, поддержка практически невозможная, ты меня не вытянешь на ней! Что ты говорил всегда после таких моих выводов?
Ник смеётся уже в голос, вспоминая и тренировки и моменты о которых сейчас напомнила Мышь.
-Вспомнил, вижу! - Сама Мария тоже хохочет, но продолжает, глядя уже на заинтересовавшегося Сашу: - Обычно дальше следовал какой-то одному ему понятный ритуал! Прикинув, что - да, поддержка не из простых, Ник произносил просто замечательную фразу! “Сейчас ПОЕДИМ! И займёмся!” То есть таскать меня просто так, было, видимо, не интересно, поэтому сначала мы ели! Оба, сами…
-Сам, Маша, сам!
-... Сам, хорошо. Сам понимаешь - это предложение от которого не отказываются. Так вот, мы ели… Объедались, я бы сказала: что касается меня - это истинная правда, а потом этот Геракл… Начинал водворять в жизнь поддержку, только работал он уже не с партнёршей, а с колобком, что по мне никак не упрощало процесс!
Саша, выражая всем видом понимание, смеётся не тише Михаила с Мышкой.
-Вот! Точно! Поела?
Секундное недопонимание происходящего, отобразившееся на лице Марии, сменяется практически ужасом от осознания того, о чём сейчас говорит Ник.
-Ники, нет!!! Во-первых, где? А во-вторых, последние мои занятия были с тобой! Ещё до родов и вечность тому назад! Нет, я не смогу уже, скорее всего просто ничего!
-С во-первых, всё хуже, чем тебе бы хотелось. Зал за вот этой стеной. А во-вторых… Мы на равных: партнёрша у меня как была одна так и осталась. Только не говори, что сама ты не возвращалась к тренировкам, хоть и в одно лицо! Не поверю!
Маша неуверенно переводит взгляд с Ника на Сашу, следом на мужа и не найдя в них поддержки своим страхам, пытается в последней попытке успокоить набравшегося энергии Кита:
-Сама возвращалась, конечно, но…
-Вот и всё, дорогая! Пошли!
-Ник, у меня обувь не та!
-А мы ничего сложного! Босиком!
-И платье…
-Которое можно просто снять, уж футболкой я тебя обеспечу, так и быть, хотя помнится ты и из спортивной экипировки использовала зачастую только лиф и плавки и тебя это не напрягало никогда!
Уже поднявшийся Ник, замирает перед продолжающей сомневаться Марией, с протянутой в приглашающем жесте рукой.
-Машуль, твой партнёр, ты чего на самом деле? Ты же столько времени мечтала о возможности откатить время назад хотя бы в этом плане. Он здесь, ты здесь, место есть - чего пасовать решила?
Миша мягко, но настойчиво подталкивает Марию к положительному ответу.
-Полностью отдаю себе отчёт в том, что давно не занимались и воды немало утекло с того момента когда мировые чемпионаты выигрывали, но посмотрел бы вас вдвоём, Маш, с удовольствием. Я ведь только слышал, не видел ни разу. Уважь, девочка. Пожалуйста!
Саша, получив сейчас вполне реальный шанс увидеть уже практически оставшуюся в прошлом, ещё одну грань живущего рядом человека, никак не может остаться в стороне и не попросить и от своего имени.
-Ладно! Только вот… Смотреть не раньше, чем через час! А то и больше! А лучше, вообще не смотреть! - Маша размахивая пальцем перед носами мужчин, остающихся на кухне, с самым серьёзным и назидательным видом, всё же начинает улыбаться и очевидно загораться идеей “вспомнить молодость”. - Ой, Ник, сдаётся мне, я просто беда уже в спорте и рад ты своему предложению не будешь! Стара стала твоя Мышь! И ленива донельзя!
-Пошли, старушка! Проверим на что ты ещё способна! Ну-ка, давай! Поднимайся, оценю качество собственной готовки.
Мария не переставая счастливо улыбаться, встаёт на сиденье дивана. Осторожно обхватив талию девушки ладонями, Ник так же осторожно и медленно поднимает её, лишая опоры под ногами и забирая на себя весь вес. И нахмурившись, внимательно вглядывается в лицо Марии.
-Мышка… Сколько вашим огольцам уже?
Устойчиво расположив ладони на плечах партнёра и привычно распределив вес не только на руки Кита, Маша, на секунду недоумённо сдвинув брови, отвечает на заданный вопрос:
-Два. Два с половиной, если более точно. А что?
Аккуратно и плавно поставив Машу перед собой, Ник поворачивается к Мише и, судя по сумрачному виду, планирует сообщить что-то крайне неприятное.
-Она нихрена не весит, да, братишка? - Миша опережает невысказанные слова.
Неопределённо мотнув головой, Кит проводит ладонью по лицу, всё ещё продолжая хмуриться.
-Без комментариев, Мишань… Маш… Маш, да куда так? Ты в худшие времена меня напрягаться заставляла, а тут… Я тебя чуть не выкинул от неожиданности! Машка….
Кит прижимает, на самом деле, ставшую гораздо тоньше Марию к себе, обнимает и зарывшись носом в волосы над ухом, замирает на некоторое время. Уютно устроившись на широком, родном плече, Маша привычно приглаживает так и оставшийся непослушным вихор на затылке Ника, попутно успокаивая слишком впечатлительного друга:
-Это не во мне веса не осталось. Это кто-то просто очень сильный стал. Вырос, возмужал и сил набрался. А теперь, конечно: я ничего не вешу!
-Ну-ну… Точно! А на самом деле ты у нас прямо на картины Рубенса просишься своими формами! А не так что-то со мной! Сама веришь? Пошли! Главное не выкинуть тебя, в самом деле.
Ник уводит спорящую Марию из кухни, оставляя Мишу с Саней снова наедине, друг с другом, бутылкой и холодильником со стратегическим запасом кислых цитрусовых.
-Сань, ты время видел? Они сейчас музыку долбанут не на самой тихой громкости! По-другому просто в такт не попадут, тебя соседи по твоей профессиональной, не затаскают?
Улучив момент, Саша всё же решает продолжить поедания своего ужина от которого отвлекла очень любопытная идея Кита затащить Машу в зал. Потому отвечать Михаилу приходиться несколько наплевав на правила приличия отрицательным мычанием и только проглотив, объяснить что к чему.
-Музыка уже включена: Никулька включает проигрывание сразу как входит. Настраивается, я думаю. И мне уже давно известно, что она всегда выше среднего, когда он занимается. А вот теперь прислушайся и скажи: ты слышишь что-нибудь? Вот и соседи не слышат. Там звукоизоляция в круг и несколько слоёв.
-Спецом сооружали?
Удивлённо глянув на Мишу, хозяин отвечает утвердительным кивком, отправив в рот очередной кусочек форели.
-Угу… Вопрос о том, что ему нужен танцевальный зал поднялся до того как стены все встали. Да, конечно, специально отделывали. Сразу же.
-Почему я даже не удивлён? Он ужин под тебя, ты квартиру под него. Атас, ребят!
Не до конца понимая высказывание гостя, Саша молча смотрит на него, ожидая более подробных объяснений, не замедливших прозвучать:
-Не обращай внимания. Это зависть, чёрт бы её побрал. Она, во всей своей неприглядной красе!
-Чему завидуешь? Я говорил: не всё так…
Миша обрывает говорящего на середине фразы:
-Не всё, не сомневаюсь и не спорю, но то что я вижу - это… - подбирая слова, Миша утыкается взглядом в стол и пощёлкав пальцами, видимо помогая себе таким образом найти верное сравнение, продолжает объяснения. - Это сильно. Вы сложились как-то на удивление очень правильно, и… Я к чему, на самом деле? Короче, забудь!
-Нет, не выйдет уже. Миш, Машенька права - расслабляйся. Говори как есть, там разберёмся, что к чему.
-Я идиот, наверное, но… Не верил как-то.
-Мне?
-Не поверишь! Не только. И не столько. Но глаз подвыпал когда Ника увидел. Вот такого! - взмах руки, по идее, видимо, что-то должен был показать, но весь жест сводится только к указанию направления комнаты в которой сейчас находится “вот такой”, Кит. - Такого… Он тебя когда прижал к этому столу как свою личную собственность, мне, честно скажем, неловко стало.
Хмыкнув, умудрившийся всё же закончить ужин юрист, складывает руки на столе и подперев кулаком щёку внимательно смотрит на гостя, стараясь немного раньше растянувшегося повествования, до конца понять, о чём в полной мере сейчас говорит Миша.
-Миш. Ты зацепил то, что для чужих глаз не предназначается. Вот и вся недолга. Кит тебя не видел, банально не знал, что кто-то ещё дома.
-Да я не совсем об этом.
-И ты уже даже благодарность мне выразил, кстати, я тебе напомню просто!
-А я помню! И не жалею, поверь. Никогда не думал как оно работает на самом деле. А получается, что ещё и качественней чем у большинства.
Саша, наконец-то понимает, что пытается до него донести уже злящийся сам на себя из-за невозможности нормально передать собственные мысли Михаил.
-По-моему, я тебя понял. Работает так же. Тоже не спец ни разу, но из того, что есть могу точно сказать: он мой. Весь, какой есть. И судя по отдаче… Кит со своей стороны тоже так считает. Поговори с ним сам, Миш, я тебе который раз это предлагаю.
Миша, заметно успокоившись, снова откидывается обратно на спинку дивана. Да, Саня верно понял, то что сам Михаил так и не смог толком объяснить. Внимательно посмотрев на собеседника, гость отрицательно качает головой.
-Нет, Саш. Нет ,не буду. Мне с тобой проще, ты на меня волком не смотришь, хотя бы!
-Не понял?
-Всё просто. Каждый раз, когда я пытался выяснить у него, что ты, как и кто просто по жизни, в трубке организовывалась такая… Муторная, тяжёлая тишина. И тут же тема менялась. Он злится, если я пытаюсь тебя коснуться. Как дела? Отлично! Как на личном? Иди, ты, Миша, куда-нибудь, от моего личного, подальше! Тут вопрос в чём? Если реально, то я тебя не знаю совсем. Сам посуди, мы виделись два долбанных раза! Всего! Вот как ты считаешь? Я могу переживать и интересоваться твоей персоной при таком раскладе?
-Логично, абсолютно. Я бы тоже не доверял.
-Не так намертво. Не доверял - такое было, да. Но у меня жена есть. У которой есть интуиция. Которая не подводила её ни разу. И вот они, родные, и жена и её интуиция, постепенно меня убедили, что опасности ты точно не представляешь. Но уверенности полной, сам пойми, они даже вдвоём, дать не смогли. Мышка любит Ника. Очень сильно любит, переживает и нервничает поболя моего, но она никогда не напрягалась в твой адрес. Наоборот, всегда успокаивала и себя и меня тем, что с ним рядом человек, который просто не допустит чего-то непоправимого. Но всё же этого мне немного недостаточно, вот и получается такое… Непонятное чувство. А с ним… Нет, Сань. С ним я о тебе говорить не буду. Хочешь честно?
Улыбаясь во все вставные зубы, Саша начинает смеяться в голос, чем ставит Мишу в очень неудобное, от непонимания происходящего, положение.
-А до этого момента ты сказки рассказывал, я верно понимаю? Честно только сейчас начинается, да?
-Тьфу! Иди ты! Я тут чуть ли не душу пушистым, чёрным плюшем ему, а он!
-Хочу! Правду хочу. Всегда ей рад!
-Юристам с ней не везёт, как я понимаю.
-Верно понимаешь. Так что за откровение такое?
-А! Почти забыл уже. Мне с тобой проще общаться, чем с ним. С тобой, о тебе, намного легче. И ,по-моему, я рад, что Машута меня приволокла. Почти силком: ехать по известным причинам особо не хотелось. Но она была права: оно того стоило. Не с родителями, так с вами. Куча вопросов отвалилась. Необходимо было прилететь на родину. Часть нервов и думок точно теперь в прошлом.
Саша крепко оглаживает ладонью Мишино плечо, выражая одновременно и благодарность за бесконечную преданность Нику и признательность от себя лично.
-Пошли глянем?
-Типа час уже прошёл? Саня! Я знаю свою жену: она мне лохмы с задницы выщипает, если мы явимся раньше, чем договорились! Может не будем пока?
-Я не знаю твою жену так хорошо, конечно, но рискнуть готов! На крайний случай скажу, что ты меня пытался удержать ,но шансов у тебя было немного и в итоге придётся ей меня ощипывать.
Заражаясь Сашиным уже плохо скрываемым нетерпением, но продолжая сомневаться, Миша поднимается и готов следовать в соседнюю комнату, не смотря на угрозу принудительной эпиляции.
-Тебе точно опасаться нечего! Ладно! Давай рисковать, у нас тут есть ещё, чем можно отпраздновать и обезболиться, так и быть!
Приоткрывшаяся дверь Никова персонального пространства, сразу накрывает какой-то ритмично-романтической мелодией и идущий чуть позади Миша безошибочно определяет танец, который Саша успевает уже увидеть.
-Сальса! Разогрелась уже, точно! Она его никогда без подготовки не танцует.
Имеющегося у Марии в повседневной жизни каблука оказалось достаточно, чтобы сейчас идеально идти движение в движение с Ником. От платья девушка и правда избавилась, но оставшееся нижнее бельё и Сашины, как это ни странно, спортивные шорты даже не отвлекали взгляд от самого танца. Оказавшимся таким же ритмично-романтическим, даже эротическим, как и сама музыка. Первое странное чувство от вида родных рук откровенно ласкающих чужое тело было уничтожено свистящим, но перекрывающим музыку, Мишиным шепотом прямо в ухо:
-Тормози! Что-то мне не нравится когда кто бы то ни было пытается расчленить мою жену! Даже просто в мыслях!
И отвечая на, вроде как непонимающий вид юриста, добавляет:
-Не смотри на Ника. Смотри на танец! Тут ревности нет места. И между прочим, заметь! У него в руках моя жена!
Оказывавшийся явно неподготовленным к тому, что увидит, Саша, тем не менее очень постарался отвлечься от деталей и увидеть картину целиком. Что вполне успешно получилось и к искреннему удивлению самого юриста, крайне быстро. Действительно долго смотреть на отдельные элементы, или определённого человека в паре, не выходило, благодаря бесконечному движению, поворотам и постоянным перемещениям. Практически без пауз играет музыка, определённо без остановки танцуют ребята, меняя стиль и скорость, подстраиваясь под темп меняющегося трека, что-то постоянно объясняет на ухо Миша, озвучивая названия танцев и некоторых элементов, но всё это остаётся без основного внимания наблюдателя, после того как послушав совета Михаила, Саша начинает не просто смотреть на пару, а видеть то, что показывают пластикой тел ребята. Вполне серьёзно “зависнув” на неопределённое время, Александр Николаевич приходит в себя, только когда понимает, что в зале тихо, а все присутствующие, улыбаясь, смотрят на него.
-Проняло человека!
Мария однозначно верно описывает ощущения юриста и обращаясь уже к партнёру, добавляет:
-А мы ещё чего-то стоим, судя по всему!
Ник, не переставая улыбаться, как-то ухитряется не смотря на это коснуться губами виска своей постоянной, долгожданной партнёрши.
-Похоже на то, Мышка.
Саша подхватив общее улыбчивое состояние, тем не менее продолжает молчать и пытается вернуться в реальность из далёкой галактики звука и чувств, шикарно переданных стоящей перед ним, действительно великолепной парой.
-Братка, прикинь! А в начале он приревновал!
-На чём?
-На бачате!
Маша вновь смеётся и возвращает мужу попытку “вывести на чистую воду” Александра Николаевича.
-А сам как давно перестал?
Ник присоединяется к Марии, вопросительно глядя на друга, заставляя последнего переступить с ноги на ногу и скорчив физиономию выдать в ответ:
-Не! Ну, ладно! Но Ник извращенец, к нему толком и не приревнуешь! Глупо, как минимум!
-Хм! Мишка! Можно небольшой эксперимент? Маш, тебя тоже привлеку, если не против.
Никто не против и задаётся вопрос, который в последнее время откровенно не даёт покоя журналисту.
-Озвучьте первое, что приходит в голову при слове гей.
Очень похоже нахмурившись и переглянувшись, несколько недоумённо, оба, хором выдают:
-Ты!
Вернувшийся на планету Земля Саша, захохотав в голос, спешит озвучит очевидное:
-Китён! С ними это не работает!
-Три!
Теперь уже не только Миша недоумённо смотрит не только на Ника с Сашей, но и на собственную жену.
-Гм! Мари, ты о чём?
-А я вопросы считаю, Миш! Чтобы не забыть!
-Машенька, какие вопросы?
Просквозившие нотки тихого соболезнования в голосе Саши, вызывают смех у всех.
-Которые сейчас, после душа, озвучивать начну, Алекс…
-Маша-а-а-а…
-Саша! Саша. Вот? Види… шь, стараюсь, как могу! Ник! Укажите потной даме направление в душевую, пожалуйста!
Галантно раскланявшись друг перед другом, танцоры исчезают в недрах квартиры, оставляя задумчиво глядящих им вслед зрителей снова наедине. Облокотившись на плечо Саши ,Миша, уже подустав от постоянных перемещений, заговорщицким тоном предлагает прогуляться на кухню, свить на диване гнездо, обогатиться так и стоящей посреди стола бутылкой и тихонько потрындеть о чём угодно, пока не вернутся их посвежевшие половинки. Не найдя никаких причин для отказа, и полностью разделяя желание гостя, Саша кивает головой и выходит из зала.
Устроившись обратно на диване и намекнув хозяину на необходимость ещё одной рюмки: Маша русский человек и сейчас поддержит компанию без проблем, ехать никуда не надо, нагрузок больше не будет, так что посуды можно добавить, Миша, успокоившись полностью и, видимо, реально решив хотя бы часть беспокоящих вопросов, становится больше похожим на себя прежнего, а значит, более привычного, не смотря на не слишком долговременное общение в прошлом.
Не тратя лишнего времени на водные процедуры, к эпицентру уютного общения возвращается Маша и критически осмотрев влезшего с ногами на сиденье мужа, так же плюнув на воспитание и этику уместную среди посторонних, комфортно располагается под боком Михаила, с удовольствием вытягивая ноющие с непривычки ноги, укладывая их частично на Мишины колени, частично на Сашины, и мило улыбнувшись, с хитрым выражением лица, уточняется, не слишком ли она нагло себя ведёт.
-Нет, Машуль. Не слишком, но предупрежу заранее. Стонать начнёшь!
-Так! Машка! Это Ник только по своему полу, видимо! Я как бы не готов выбирать кого стрелять первым: тебя или Саню!
Хлопнув возмущённого поведением супруги Михаила по плечу, Саша успокаивает обоих объяснением своих слов.
-У Кита стопы ноют порой после тренировок. Он периодически вот так же суёт их мне на колени для массажа. Так что имейте в виду: во мне годами выработанный инстинкт ножного разминателя живёт!
-Мыш, не шевелись! Он шикарен в этом вопросе, тебе понравится! Подожди чуть-чуть: сейчас человек забудется немного и ты поймёшь о чём я!
Вернувшегося к массам Ника снова никто не заметил и не расслышал, пока он сам не обозначился. Как всегда, впрочем.
Приняв самый серьёзный вид из всех возможных, дождавшись когда Кит усядется напротив Сани и близко к ней самой, Маша, прислонившись к боку друга спиной, глубокомысленно кивает головой, всем обликом показывая, что она прекрасно поняла и совершенно не против составить своё мнение относительно Сашиных возможностей массажиста.
-Всё? Все угомонились и собрались?
Мужчины несколько недоумённо переглянувшись между собой, вопросительно смотрят на слишком уж уверенно задающую странные вопросы единственную представительницу слабого пола в своей компании.
-Хм. Не факт, но вроде как. Чего ты хочешь не загадочная наша, ни разу?
Не имея возможности хорошо видеть Марию, лежащую у него практически на груди, Ник озвучивает интересующий всех вопрос.
-Три!
-Блин, опять! Что ты сегодня фанатеешь к числительным так ненавязчиво?
Выгнув бровь, Миша пристально смотрит на супругу.
-Три вопроса. Я говорила, что считаю, чтобы не сбиться и не забыть! Да, не злопамятная ни разу! Один!
-Ладно, может что понятней станет…
Вроде как себе под нос, но на самом деле для слуха всех недоумевающих.
-Сейчас услышишь и сам присоединишься, поверь! Так вот. Ник! О каких корешках ты напоминал Саше?
-О-о-о-о-о-о-о! Точно!
-Н-е-е-е-е-ет!
Два разных по эмоциям, но одинаковых по силе звучания голоса сливаются в один.
-Да, чёрт, да! Как я мог забыть! Мышка, спасибо!
И не обращая внимания на спрятавшего в ладонях лицо Сашу, Ник всем видом демонстрируя ехидство и насмешку, пощёлкав фалангами пальцев на руках и поелозив по сиденью, начинает говорить.
-Однажды, в один ни чем не примечательный для вашего покорного слуги вечер, сижу себе вечером, не чувствуя в атмосфере никаких предостережений, а потому совершенно спокойный, корректирую текст очень талантливой, но очень недружной с родным языком коллеги, весь в размышлениях и делах. Прониклись атмосферой, да?
Две головы согласно кивнув ждут продолжения повествования, хитро поглядывая на отрицательно машущего, так и не убравшего рук от лица Сашу.
-Где-то на тридцатой странице слышу как щёлкает дверь, падает как всегда мимо крючка связка ключей, привычный, комментирующий этот процесс мат, в общем, всё обыденно и ничего нового. Тишина на не очень продолжительное время и Сашкина тарелка с ужином сдвигает мой бук, отвоёвыя себе настольное пространство. Полчаса чавканья над ухом…
-Врёшь!
Чтобы указывающий на неверность повествования жест вытянутой руки имел место быть, ладонь приходится всё же отрывать от лица. Хоть и одну. Хоть и ненадолго.
-Не вру, а преувеличиваю! Литературный ход! Всё, спрячься! Так вот. Сидит, значит, под боком, жуёт, вроде бы тоже ничего намекающего на какой-то подвох со стороны вселенной не замечается. И где-то посередине его трапезы, происходит разговор, последствия которого не только повлияли на мою и так некрепкую психику, но и кардинально изменили привычную материю вещей на весь оставшийся жизненный срок. Начинался сей исторический диалог примерно так: “Кит! Ты не хочешь отпуск выбрать?” Я не против был выбрать отпуск в любой момент и до этого, а тут похоже идея какая-то завелась и отдохнуть уже желание выдержанное ,что этот коньяк, потому как Александра Николаевича, знаете ли дома не особо много, да и сам не в любой момент доступен, а сиднем сидеть в одну физиономию, гордо соображая, что ты вроде как на отдыхе, противоречит моим жизненным принципам, поэтому, конечно, я, как последний идиот, заинтересовался предложением. Уточняю, что за идея или возможность родились. Мне в ответ, несколько поверхностно, не сказать бы, что, вообще, не вдаваясь в подробности рисуют умиротворяющую картину отдыха на природе. Пастельными красками. Никакого тёмно-зелёного, чёрно-коричневого или насыщенно бордового, каким этот шедевр оказался в реальности в этих предварительных набросках и близко не было. Сидит, значит, моё чудо, расписывает как мы поедем на только ему известный берег, мало кому знакомой реки, будем просыпаться по туманным утрам и валяясь в уютном тёплом и сухом салоне Круза, смотреть как с обратной стороны запотевших стёкол стекают капли росы и это описание только утра! Днём, по Сашиному плану, нас ждали неторопливые прогулки в лесок, окружающий речку, просто подышать чистым воздухом, ну может быть, пособирать какие-нибудь ужасно полезные и жизненно необходимые корешки, ягодки или травинки. Представили эту романтику, да?
Достаточно вникшие в повествование гости, синхронно кивают головами, периодически всё же бросая весёлые взгляды на медленно, но верно сползающего под стол Сашу, тормозящего на месте только благодаря Машиным пяткам, которыми она периодически и прижимает норовящего утечь восвояси юриста к сиденью.
-Вот и у меня воображение отличное! Представив всю идею в целом, наслушавшись этого Кота-Баюна, я, наивный идиот, беру отпуск и мы едем. Первое ощущение, что что-то идёт не совсем так как представлялось, появляется на третий день. Пути, если что! Уже с квадратным задом от постоянного сидения в машине, я начинаю потихоньку подозревать, что откровенность была не полной во время рассказа о фантастическом отдыхе. Второе подозрение, прозрение, если откровенно, рисуется во всей своей активной красе, когда мы, наконец-то, достигаем места назначения. Представляемая мною широкая, тихая, с растущими по берегам плакучими ивами река, оказалась притоком горной, причём место где мы останавливаемся, находится буквально в нескольких десятках метров от приличного по высоте водопада. Красиво, правда, там небольшой природный бассейн прямо под водопадом, как бы оно неплохо, но мне забыли сообщить, что природа будет дикой, во всей её возможной агрессии. Уже поднапрягшись, выпадаю из машины и стоит только оглянуться, как доходит ещё одна немаловажная неточность рассказов. Лесок! Берёзки шумят, ладно, осинки ещё может быть, расстояние между деревьями такое, что танцевать можно, травка по щиколотку максимум. Нет - это мои наивные образы в бесточи! В реале - это смешанный, затянутый ползущими кустами, непролазный, тёмный даже с чистого пространства, вроде как лес! На вид чистая тайга! Глядя на этот нетронутый ни одним топором бурелом, начинаю, чуть ли воочию представлять, что там может творится немного глубже, а главное, кто! На самом деле может этот “лесок” населять! Тут ещё и вечереет ко всему прочему, и пока я стою примёрзнув осознанием, с полной головой красочных видов возможного беспредела грядущий ночи, на меня со спины, нападает скользкая, мокрая тварь сантиметров сорока в длину! Как я оказался в машине с закрытыми окнами и блокированными дверями до сих пор вспомнить не могу! Этот! Любитель природы! Стучится в окно и, вовремя так, сообщает, что стоять прямо на берегу не стоит, потому как время нереста, а он немного об этом запамятовал! Ладно - это присказка, по факту. Сказка впереди. Хорорр, мать его!
Прыснувшая Мария, прекрасно знающая манеру Ника рассказывать интересные истории и догадываясь ,что к концу повествования бедный Саша рискует сгореть от стыда и успешно стечь под стол, немного меняет положение тела и усаживается так, чтобы рассказчика удобно было видеть, а не только слышать и чувствовать.
-Устроилась? В общем! Чести ради стоит обмолвиться, что в последствии всё оказалось не столь ужасно, как на первый взгляд. Кроме похода в “лесок”! Но об этом позже. Дикое место и есть дикое - народу только две небритые физиономии, купаться голяком - как за здрасьте, главное привыкнуть к тому, что тебя рыба может попытаться оплодотворить, но ей можно отомстить методом вылова и готовки на обед, и течение такое, что зашёл в речку, поплавал пять минут, а потом час по берегу обратно ковыряешься, а так ничего даже. Ничего даже - это опуская постоянный нудёж товарища, который один в “лесок” идти не хочет, а меня туда мягко говоря, не тянет, а честно выражаясь - никак от слова абсолютно! В итоге Сане надоедает меня убалтывать, и в один… Последний, как сейчас известно, день нашего пребывания на милом, но не очень дружелюбном берегу вполне подленькой своим характером речки, вышеупомянутый господин, оказав посильную помощь в собирании вещей вокруг машины в неё, в связи с начавшимся дождиком, и запихав сверху на вещи Цеза, достаёт из Круза ружьё и безапелляционно заявляет, что мы идём и разговор закончен! Спросите меня и я скажу, что даже не догадывался об охотничьих инстинктах человека с которым к тому времени прожил уже прилично! А оказывается они у него мало того, что присутствуют так ещё и хорошо отточены, как показали некоторые события! И, кстати, где он прятал ружьё, не могу понять до сего момента.
-Не скажу.
Гулко звучащий из-за ладоней голос полулежащего на диванчике Саши, тем не менее хорошо слышен.
-Да это я давно понял, но интерес не пропал, не надейся! Так вот. Начинается самый шик. Полчаса просмотрев на своего благоверного глазами родительского Отелло и убедившись, что оно не работает, попутно подуспокоенный клятвенными заверениями взрослого, знающего данную территорию человека в том, что никаких тигров, орангутангов или ещё кого, в этом “лесочке” отродясь не водилось, и получив себе персонально в руки хотя бы ствол, рискую составить компанию. Продираемся, значит. Через реальный бурелом! Оглядываться некогда: внимание чисто под ноги иначе рискуешь их переломать, да и на особо живописную местность вокруг рассчитывать особо не приходится, всё однообразно по большей части: тут дерево, там куст и так весь путь. Взмокшие как черти, все в колючках и обломках окружающей флоры, вываливаемся на небольшую прогалину и тормозим на ней. Посидели, отдышались немного, Саня начинает ходить по близлежащим кустам рассказывая о том, что несколько лет назад тут были неплохие заросли дикой малины и чайного корня, а сейчас куда-то делись. Скажи он мне тогда сразу второе и третье названия этого корня, я бы хотя бы задумался, куда он мог испариться!
-Чайный - это же медвежий корень, я ничего не путаю?
-Не путаешь, братка! Ни разу!
-Медведь-корень, малина… Бляяя! Я понял!
-Вот сидя жопой на кухне и я бы понял! А вот там даже не икнуло ни у одного! Но хуже всего не это! Хуже всего, что меня до сих пор потряхивает когда я слышу фразеологизм: топочет как медведь! Потому что ХЕРНЯ всё это! Ни разу они не топочут, ничем, от слова абсолютно! Прогалина, да? Вокруг бурелом из которого мы только что вывалились, топоча, кстати! Как слоны, но не удивлюсь, если и эти ходят как мыши! Так вот. Сижу себе, смотрю как мой ветки ломает в трёх метрах. Тут вопль радости такой, как клич индейца завидевшего неснятый скальп: “нашёл!” и, видимо, заинтересовавшись Сашкиной находкой, мне под ноги, абсолютно тихо! Выкатывается чёрно-коричневый комок. Причём он именно сложив в кучу лапы тупо катился кувырками, понимаете?
С глазами полными ужаса, тоже догодавшаяся о животном с которым столкнулись хозяева квартиры, не смотря на то, что с ними точно всё в порядке, Маша, от переизбытка чувств, прижимает руку к губам.
-Выкатился, значит, чудо природы. Реально заинтересовался моей отвисшей к бесу челюстью, встал на лапы как нормальный, в холке где-то чуть ниже даже моего колена, ну маленький ещё представитель БУРОГО, мать его, медведя! И такой ко мне прямой наводкой. А я ни слова ни движения. В башке засела только мысль о том, что он маленький. Реальный дитёнок, учитывая их размеры во взрослом состоянии. Меня парализовал на мертво вопрос о возрасте самостоятельной жизни этой животинки. Сижу молча, зад припекает, по-человечески так, Саня всё ещё радостно в кустах корень добывает, его, пока не горящую задницу вполне сносно между листиков видно, а этот подошёл, понюхал руки, я как на колени их сложил, так и окаменел, ничего, похоже, интересного не вынюхал, сунулся к ногам, там подольше задержался, подозреваю из-за Цезаря, тот спал на моих штанах почти все время и, чихнув, уселся на пушистый зад, сложил опять лапы в кучу и покувыркал к серединке прогалины по своим делам. У меня язык немного отлип, самую малость удалось вспомнить как им пользоваться, я Сашке, фальцетом малолетки с грязными памперсами задаю вопрос о семейственности медведей. О сроках этой связи, в основном. Человек, со знанием дела, не отрываясь от долбанных корешков, подробно начинает мне рассказывать о хищных млекопитающих семейства медвежьих. На моменте территориальности, понял, что не дождусь. Спрашиваю на прямую, до какого возраста медвежата под защитой матери? Тут он сообразил что-то. Выпрямился, на меня посмотрел, уточняет, чего я опять придумал. Пальцем показываю на “фантазию” сидящую в десятке метров на пушистой жопке. Саня, так... Спец, святые черти! Глянул краем глаза, рукой махнул и опять за свои корешки. Этот, говорит, уже сам скорее всего. Медведица, мол, не тигрица, долго медвежат под боком не держит. И тут!
-Ёёёёёперный театр! МАМА!!!
Миша, с застывшем на лице выражением недоверчивого ужаса смешанного с весельем от живости описаний, не сдерживается и забыв выдохнуть, замолкает снова.
-Прямо за его спиной! Буквально пара метров от него, она выходит. И тихо! Понимаете? Он не услышал как она прошла бок о бок! Дальше, честно сказать, я хреново помню. Помню, что попытался его позвать, а меня подвесило на звуке эс, то есть кроме: ссссссссссссссссссс, ничего выдать не мог. Очень хорошо помню, что этот оболтус, не оборачиваясь, двинул ей по морде, потом уже говорил, типа решил, что это я. Меня не перезагрузило даже когда она подниматься начала на задние лапы, только ссссссс громче стал. В общем, разворачивается мой драгоценный, с победным видом и корешком в поднятой руке! Добытчик хренов! И утыкается прямиком в неё. И немая, можно было бы сказать - весёлая сцена, только на тот момент чувство юмора где-то в районе малого таза соперничало с пытающимися втянуться туда семенниками: мой глазами на медведицу, на корешок, на медведицу и… Мимо меня на бреющем полёте, не глядя, не разбирая дороги, “вот пуля просвистела и ага” - один в один Санька в тот момент!
-Это не я то на корешок, то на неё! Это она так делала. То на меня, то на корешок…
Отняв ладони от лица, но не выпрямив спину, Саша, видимо, от смущения забирает Машины ноги в плен собственных ладоней и начинает потихоньку их разминать, немного отвлекая напряжённую девушку от рассказа.
-Я её видел со стороны короткого хвоста! А говорю только то, что своими глазами созерцал! Ну и… Я тоже не стал задерживаться и брать у неё интервью о материнских инстинктах бурых медведей в естественной среде обитания. Как ощутил чуть не опрокинувшую волну воздуха промчавшегося мимо Сашки, так и отпустило, ну и за ним следом, соответственно. Бегу! Несусь буквально! Мошонка-то ещё сморщенная как и всё остальное. И понимаю, что достать своего не могу! Чем я быстрей, тем он рективней! Удивился ещё тогда, это хорошо помню. Бегаю только я, он предпочитает железо таскать, а тут ни подстёгнутый стимулом бурой медведицы, ни опытом его достать не могу! Потом понял почему не смог! Ладно, чуть позже об этом. Вылетаю на стоянку, значит, успеваю увидеть как захлопывается водительская дверь, огибаю машину и понимаю, что гашетка выжата и Круз взлетает! На чистом инстинкте хватаюсь за ступеньку лестницы на задней двери и, получается, чухаю следом за машиной. А дорога… Как бы сказать… Направление. Почти тайга, какая там дорога? Никакая. Круз - внедорожник как не крути, но вот туда мы ехали в разы аккуратней и медленней, а тут, скорость под полтинник, ямы, ухабы, камни из-под колёс и пылища, откуда взялась только - дождик прошёл вроде как! Бегу. Уворачиваюсь как могу и мысль тоскливая такая в голове: зачем? Вот зачем я физику так внимательно изучал? Дурака кусок! Теперь отпустить машину не могу, потому что понимаю прекрасно - скорость не моя: инерция размотает как, что соскрести не получится потом, и под эти грустные мысли несусь дальше, лавируя и не понятно как, успевая переставлять ноги. Тело чувствовать перестал очень быстро, как вдыхал не знаю совсем, это бесконтрольно, само по себе происходило, способность мыслить тоже через короткий промежуток времени канула в лету. В общем и целом, как позже выяснили, сорок долбанных минут такой гонки. Почему я, вообще, вам могу это рассказать для меня загадка, на самом деле. Финал был фееричным! Километровым прыжком уйдя от очередного, вырвавшегося из-под колёс булыжника и не угадав поворот руля, вылетая за пределы корпуса, на секунду поднимаю глаза и… Нет, даже не думал ничего. Просто спинным мозгом понял, что мне конец хоть так, хоть так. Впереди, несколько сотен метров. И всё. Гравийка! Скорость в три раза выше - не вопрос, а уже дошло же, что этот… Охотник!!! Охотится методом выматывания противника бегом! Поэтому на остановку рассчитывать было совершенно бесполезно. Опять же, позже, когда я снова научился говорить, а не хватать кислород литрами, выяснилось много интересного. Например ,что убегал он от медведицы и всю дорогу, сначала слыша преследование, а потом поглядывая в зеркало заднего обзора и видя через пыльное стекло не отстающий силуэт за Цезовой башкой, действительно офигивал от способностей и настырности мстительных, оставшихся на прогалине с нервным тиком, медведей! При всём при этом, будучи уверенным, что я срулил задолго впереди и к его скоростному вылету из “леска” полчаса уже отсиживался в машине, человек даже делился со мной мыслями, по поводу скорости бегущего за машиной “косолапого”!
Не имея больше возможностей сдерживать рвущийся наружу смех, Миша прерывает рассказ захлёбывающимся хохотом, к которому сразу же присоединяется уже уставшая утирать, катящиеся слёзы Маша и как это не парадоксально, но даже косвенно виновный в таком состоянии гостей Саша, тоже примыкает с общему веселью.
Дождавшись относительного спокойствия слушателей, Ник уточняет, стоит ли продолжать.
-Ой, давай! Вроде отпустило немножко.
Всё ещё всхлипывающая Маша, машет рукой и улыбаясь смотрит на друга в ожидании продолжения.
-Вот уверен: в тот день погиб мой ангел хранитель, когда выбросил вверенное ему тельце на обозрение боковому зеркалу и светлым очам Александра Николаевича. Потому что машина встала! И не резким тозмозом, а постепенно скинув скорость, что совсем удивительно, учитывая Сашкино мышление в тот момент, о том что я, как и он сам продолжаю убегать от метеоритного, обладающего сверхвозможностями мишки. Поэтому всё было хоть и плавно ,но максимально быстро: тормозит машина, из неё выносится водила, открывает заднюю дверь, отдирает от лесенки вцепившуюся в неё лапу спринтера на длинные дистанции, хватает застывшую статую за шкирку и пояс брюк, одним махом зашвыривает в багажник, закрывает дверь и ещё до того как она захлопывается, уже продолжает движение. И я такой в багажнике с вытянутой рукой: свергнутый монумент Ленина, мать его! Лежу, на каждом ухабе бьюсь головой о газовую печку, если кто не знал, она железная и это край как не приятно, и ничего не могу поменять в текущем положении вещей! Вижу торчащую руку, понимаю, что наколочу себе шишак на пол черепа, если не перевернусь, а сделать ничего не могу! Мышцы колом всё до единой и ни одна не слушается! Самое фееричное началось чуть позже, когда мозг включился полностью. Для начала я пожалел, что не помер во время пробежки: как только начал понимать происходящее, а не отстранённо двигать ногами, начал соображать, что дышать не могу. Не получается вдохнуть, не выходит выдохнуть. Такое состояние, наверное, испытывали те кто тонул. Как не старайся, а никак! И накатом уже не получается: мозг активировался! C горем пополам сделал первый самостоятельный вдох, дальше понеслась душа в рай! Рвано, огромными порциями, в общем непередаваемые ощущения и продолжительность этой попытки отдышаться убивала больше, чем она сама. Несколько часов не мог нормальный ритм поймать. Саня уже отошёл, останавливался уже несколько раз, асфальт под колёсами летит, а не камушки в днище артудар производят без остановки, а я как рыба на нересте! С рукой указывающей в светлое будущее! Атас, блин! И говорить не могу, сами понимаете. Только глазами следить за этим… Героем! Получалось. Недобрыми! Зато домой мы прилетели за двое суток. Без сменного водителя. Он как вдавил гашетку, так, похоже и не останавливался до самого подъезда толком. Впечатлений набрался от “леска” и никак его не отпускало, судя по всему! К моменту приезда я уже руку отпустил и дышать вроде стал, почти как человек. Только не двигался за всю дорогу толком и из машины не выходил, а тут, надо вроде как. И на работу через пару дней. А я… Ой, блин. В раскорячку. И всё. Икроножные судорогой тянет, бёдра взвыли так, что я сам чуть им вторить в голос не стал, вылезти из машины ещё вылез, а вот необходимость шагать сделала меня как младенца. И я так, ноги чуть больше, чем на ширине плеч и потихоньку, корчась на каждое движение. Домой втёк, даже почти без свидетелей, потому не совсем понял что к чему. В ванне немного отпустило даже. После двух недель ледяной воды реки и финальной пробежки - это самые лучшие испытываемые когда-нибудь ощущения, наверное.
-Гм!
-Вот! Да! Лучшие, на зло! И не гмыкай даже! А мой домашний охотник, отойдя от шока, где-то через сутки, начал анализировать прошедшие события и читать МНЕ! Мораль, попутно озвучивая тьму претензий! У тебя ствол, говорит, был! Чего ты стоял и смотрел?
Уже обращаясь направлено к Сане, а не рассказывая всем сразу, Ник восстанавливает разговор в лицах и театральной миниатюре.
-У самого ружьё прикладом по ляжкам фигачило, сильно оно тебе помогло?
Саша, глядя исподлобья на снова полного праведного гнева Ника, сползает чуть ниже под стол в качестве ответа.
-Саш, я с тобой упаду, я сползаю следом даже с Мишки.
Маша провоцирует юриста вползти обратно и сев немного ровнее снова заняться её ногами, демонстрируя постоянной необходимостью что-то делать не совсем спокойное состояние.
-Короче мы выяснили, что мне необходимо тренироваться в охотничьих навыках почаще, а то толку, мол, немного!
-Ну, ладно, ты уже, гнобить человека. А, вообще, он прав в чём-то: практика штука такая - чем больше, тем не хуже. Взял бы и начал тренироваться! Вдруг понадобится как-нибудь!
-А я начал, Мишань! Начал! Каждую неделю оттачиваю мастерство, которое мне точно в жизни пригодится! Охочусь в ближайшем супермаркете на перепелиные яйца в фасовке! И до магазина как положено: короткими перебежками от чахлого кустика к фонарному столбу, прикидываясь ветошью и оглядываясь в ужасе! Не переживай, урок толковый получил! Самое печальное, что по приезду домой эта эпопея не закончилась. Работу никто не отменил пока я новым видом спорта занимался и, хочешь, не хочешь, а выползать пришлось. До машины дотащился морщась так, что даже не видел как на меня смотрели. За руль сел, вроде сносно. Ноги вместе категорически никак жить не хотели, а раскидка между педалями как раз под меня. Доехал, очень не торопясь до редакции, дополз до рабочей машины, брякнулся на стул, сижу. Глаза закрыл, перевариваю ощущения. Ноги чуть больше чем на ширине плеч, да? И тут, почти на ухо, чуть ли не с придыханием: “С возвращением, Никуль! А отпуск, я смотрю, удался!” Открываю глаз, стоит рядом Степанида - мерзковатая бабёнка, но пронырливая до уважения! А вокруг, просто почти все сотрудницы отдела и в глазах такая зависть! Вот тут до меня дошло в полной мере на что мой способ передвижения похож со стороны! Знаете, так обидно стало, почему-то. Если бы! Если бы, а то ведь даже близко не то!
Саша, не выдержав, снова прячет лицо в ладони и съезжает максимально низко, почти достигнув желаемого пола.
-Всё, Ники, всё! - Мария снова укладывается на рассказчика и подталкивает потихоньку Саню назад на сиденье.
-А на работе, в смысле, в курсе о том, что ты… Индивидуальней большинства?
-Да, Миш, в курсе. Нет, я не размахиваю радужным флагом и не знакомлюсь с людьми методом: “Приятно познакомиться, Ник - гей!” Нет, но и прятаться не планирую. В первый же год все узнали. Саня заезжал, флэшку завозил, посидели, поболтали немного, в редакции не было почти никого, вот тогда Степанида нас и просекла. Уточняла потом, мол, кто это был? У вас отношения такие… Интересные! Посмотрел на неё, плюнул на всё, сказал, что мой. Она уточнять кинулась. Кто “мой”? Говорю: “Не знаю. Муж, любовник, человек. Классифицируй как удобно. Он просто - мой. И всё.” На следующий день знали даже те, кто в командировках был! Так что в курсе, да.
-Не жалеешь об откровенности?
Маша, став в разы серьёзней, не скрывая заинтересованности и даже напряжения, снова поворачивается таким образом, чтобы видеть друга.
-Как тебе сказать… Наверное правильно будет - уже нет. По началу возникала неловкость, не исключаю возможности того, что чаще в моей голове, чем в реальности, но всё же. А чуть позже я поймал любопытную закономерность и начал проводить эксперименты. И они весёлые оказались на столько, что перестал даже задумываться о том правильно сделал или нет. Один точно радует постоянно.
-Эти тот, который с нами не работает?
Хитро глянув на Ника, Мишаня тоже немного меняет положение тела ,заодно стараясь вытянуть Сашу из-под стола окончательно и целиком.
-Да, он, братка, он! Вы как-то, вообще ни на один из вариантов даже близко не тянете, с вами неинтересно.
-Три!
-Машуль, я так понимаю под цифрой два - кастрированные быки, да?
-Да, Ники! Точно! Правильно понимаешь, как всегда, впрочем.
Громкий стон и снова спрятанное в ладонях лицо Александра Николаевича, вместе с попыткой опять улизнуть под стол, говорят о том, что второй волны позора, юрист рискует не выдержать, а судя по всему причиной для рождения очередной истории, вновь стал он.
-Тих, тих, тихо… Я тебя прикрою ,если что.
Михаил снова пытается вытянуть Сашу назад.
-Ржать ты будешь снова, а не прикрывать, учитывая способность этой обормотины доносить информацию таким образом, что вроде и не врёт, но звучит всё, в разы ужасней, чем описываемые события!
-Да, конечно! Я теперь во всём виноват, получается!
-Ники, Ник, Ник, пожалуйста, не отвлекайся! Три так три, не обязательно по порядку. Давай уже объясняй, что за эксперимент.
Кит кивает головой, но рта открыть не успевает.
-Перебью немного. Для начала! Миш… Что-то тара на столе стоит без дела, я так понимаю запал сошёл? У меня точно на нет.
Миша с удивлением посмотрев на хозяина квартиры, переводит взгляд на бутылку, которую так удобно было крутить в порыве эмоций, но к которой и правда нет желания прикасаться с другими целями.
-Что-то, знаешь, мужик..
Хлопнув Мишу по удобно расположенному рядом, согнутому колену, Саша заканчивает сам:
-Что-то знаю! Предлагаю чай, кофе, а то у меня в горле пересохло от переживаний. И, кстати! Если вот этот товарищ, - определённо обвиняющий палец почти утыкается в Ника, - позволит мне забрать у него немного лавров от венка чемпиона в состязании рассказчиков, то я сам могу объяснить смысл его эксперимента. Довольно интересного и неожиданно стабильно дающего один и тот же результат. Маша, ты будешь чего-нибудь жидкого и полезного? Миш? Кит?
-Кофе, чувак! Чёрный!
-Я бы молока выпила, если есть. Или сока.
-Машенька, чётче в желаниях, пожалуйста! Молоко или сок?
-Молоко! Спасибо!
-Не за кого. Злыдень?
-Кофе, доброта ты моя душевная!
-Отлично! Машуля, с тобой проще всего.
Бутылка охлаждённого молока сменяет ёмкость с алкоголем на столе, высокий стакан становится рядом, и пока кофеварка заряжается для подзарядки собравшихся, гостеприимный хозяин, которому всё же разрешили взять слово и попробовать отщипнуть от лаврового венка пару листиков субтропического растения, начинает повествование.
-Вольный рассказчик из меня, конечно, спорный крайне, но тем не менее, попробую. Я очень не люблю, если говорить открыто, когда Кит уходит в задумчивое состояние. И не нравится мне такое его созерцательное самоощущение по паре причин. Первая - это полная бесполезность каких-либо попыток вытянуть из человека причины такого настроения, а вторая - продолжительность. Если что-то у Никуши в голове засело, он легко может потратить на обдумывание и неделю и побольше, отбросив весь остальной “мусор” приливной жизненной волны за пределы своих раздумий.
Дружно кивающие, чуть ли не на каждое Сашино слово гости, выражают полное понимание высказанного, давненько известного им факта из жизни Ника. Автоматически ответив кивком на продемонстрированное согласие и, упёршись бедром в стол, Александр Николаевич продолжает повествование:
-Вот именно таким образом, то есть полностью в своём репертуаре, он у меня как-то задумался. И с концами! Неделя, две, подвижек ноль! К концу почти месячного раздумья, приезжает из редакции и с такой хитрой, но всё ещё задумчивой физиономией, выдаёт: “Саш, а у тебя в окружении кто-нибудь в курсе, что ты живёшь с мужиком?” А у меня все в курсе. Как бы Юрка даже очень хорошо, Юля тоже, понятно дело знает, раз лично знакома, а на этом окружению и конец подошёл. С судьями, адвокатами разговоры всё же немного другие, мне и сообщать о таком факте своей биографии особо не в тему. На меня пристально смотрят и выдают следующий кусок: “У вас коллегия собирается скоро? А ты не можешь..? Хотя, наверное, нет. Не сможешь.” Гляжу на своё солнышко родное и понимаю, что ноут сейчас в него кину!
Миша, уже привычно прерывает рассказ смехом.
-Знакомое чувство, мужик!
-Да-да-да! А главное вид всегда такой, мол: вы тут все как бы вроде ничего, конечно! Но я-то что-то точно знаю, в отличии от остальных!
-Мышка! Я тебе говорил, как соскучился?
Видимо пришла очередь Ника если не краснеть, то смущаться точно, пока его разбирают по косточкам даже не за спиной.
-Вытащил я из него, с горем пополам и угрозой физической расправы, что он хочет и о чём, столько времени думки гадает. Оказывается, все эти дни, человек, включив, по-настоящему очень внимательного наблюдателя, дотошно собирал статистику о поведении окружающих людей и их реакцию на определённые вопросы. И в итоге решил проверить свои предположения в другом слое занятости, так сказать. Пишущая и бегающая за горячими новостями братия ему перестала быть любопытна, рискну предположить, ввиду того, что банально закончилось “сырьё” для эксперимента. Поэтому заинтересовался теми, кого через меня достать можно. Я искренне верю, что занятость накладывает определённые штрихи на характеры и мышление, но как выяснилось, не всегда. Юридическая, любая практика предусматривает отсутствие эмоций, догм и по хорошему и своего мнения тоже. Оценивать любую информацию необходимо только со стороны закона и никак иначе. Откровенно говоря это должно отрабатывать везде, не только в зале суда, к примеру. Послушал, значит своего и недальновидно предположил, что юристы не журналисты, скорее всего не сработает на них, а заседание коллегии и правда буквально через пару дней и присаживаются они у нас, что совсем комфортно для вовлечения “подопытных кроликов” в исследование без их согласия. Суть, да дело, в чём смысл, вообще? Надо понаблюдать за первой реакцией на тебя самого, в сущности, когда до собеседника дойдёт, не только то, что ты как и любой другой в чём-то особенный, а сама суть этой особенности.
-Первая мысль при слове гей?
-Да, Машенька, оно. Не дословно, но с моими всё хлеще получилось. Наглядно прямо. Кит попросил не предупреждать никого, ни Юру, ни Юлю, но вот тут я не согласился. А начнись битва какая-нибудь, а мои не подготовлены? В общем они в курсе были. Ну и так оно накатано хорошо всё вышло, будто репетировали. Не было тренировочных, постановочных сцен! Не было!
Помогая себе указательным пальцем, Саша убеждает публику в сработавшем экспромте.
-Китёнок курьером уже давненько только в случае крайне острой необходимости подрабатывает, и то, если у него время есть, так сами теперь документы важные возим, но ради такого дела выкроил время, приехал ровно когда уже все расслабились и сидели кто с чем в бокалах, и так… Я бы не сказал даже, что он вёл себя вызывающе и однозначно, нет, ничего такого. Единственное, наверное, что прямо определяющее было - это его приземление на подлокотник рядом со мной. Свободное, спокойное, со стороны, судя по всему, естественное движение, на котором половина начала что-то подозревать. Разговор, тоже, кстати… Вроде ничего такого, но уже стопроцентно: когда домой, чего приготовить, позавтракать успел, нет.
-Уже ясно, что как минимум одна крыша на двоих.
-Да, Миш. Разговор - да, без вопросов. Но его слышали лишь двое, кто рядом находился. И уходил он когда, я не удержался, привычка, не более: рукой по спине провёл, вот привык это делать когда она в доступе, тем более, если он уходит, честно и не думал даже, автомат сработал. А вот на этом моменте и вторая половина начала подозревать, что-то эдакое. Китёнок вышел и как по сценарию: а это кто был? Краем глаза вижу: Юрке Андреич тоже именно этот вопрос задаёт. Васильевич, С Юленькой на нас ноль эмоций, на все эти знаки внимания, они и не смотрели, ясно дело, чем и прокололись: вся заинтересованная часть быстро выяснила кто ещё в случае чего, в курсе. Ну и кто, кто? У меня человечек уже первопроходцем сработал, так что я колесо выдумывать не стал, ответил чужим набранным навыком. Сами для себя обозначайте как хотите. А он, да. Он мой. Он и был. Часа через три, Ник за мной приезжает, выпили, за руль никак уже. Он подъехал мы уже на улице стояли, паркуется рядом с моей, как положено, а Субурбан же…
-Что?!
-Что?
Второй вопрос задаётся хозяевами квартиры в один голос.
-Что у него под жопой?! Американец? GMC, верно? Их Субурбан, я правильно понял?
-Вот! Наконец-то! Вот скажи ему, Мишань, что он извращенец ,пожалуйста! Я ему говорил!
-Ничего ты не говорил! Ты молчал стоял!
-Да язык потому что проглотил!
-Тааак! Ну-ка угомонились все! Мне кажется я понимаю почему природа такой маленький процент сексменьшинств предусмотрела! Чуть больше и беда! Вы же ни одну тему до конца, не сбившись, довести не можете! Куда вам без женского глаза!
-Отличная идея, Машунь!
-Потрясающий вывод, Мышка!
-Гм! Мда.
-Саша, продолжай и не слушай их, пожалуйста!
Гордо вытянувшись обратно на сиденье и снова уютно прислонившись к Нику, не обращая внимания на его крайне возмущённый вид, Мария внимательно смотрит на Александра Николаевича, всем обликом демонстрируя готовность слушать продолжение прерванного рассказа.
-Обязательно, Маш… Я на секунду отвлекусь, хорошо? Ты ведь здесь, так что опасаться, что мы забудем то с чего начали не надо, правильно? Напомнишь, ладно?
Если бы не вид говорящего и сложенные в умоляющем жесте руки на груди, то, возможно Маша бы и не начала смеяться, но удержаться как выяснилось, оказалось не просто не только ей, но и парням рядом.
-Американец, Миш, да. В отношении авто я ещё больший зануда, чем в вопросах мебели для спальни. Смотри: он большой и по посадочным и по грузоподъёмности. Кит оборудования порой таскает столько, что без третьего ряда кресел еле влазит. Они меня разок загрузили, ещё до покупки ему персональной машины, я впечатлился. Если едет съёмочная и верстальщики, просто жуть сколько у них приблуд разных. Это раз! Два. Один он кочует только… Только в горячие точки, выродок! И то не всегда. То есть ещё люди. Плюс карабкаются порой в такие места, что туда ни один горный козёл не пролезет, этим же что-то там надо! Я ему машину подбирал почти год, пока не нашёл Субурбана. Здесь, в России, но и это не всё. Он на механике.
-Этот модельный ряд на АКПП. Я фанат, блин, GMC! Я в курсе об их моделях. Даже об архивных.
-В том и прелесть. Ряд, да. А десяток автомобилей на механике. У него одна из этого десятка. Он рамный, полноприводный, вместительный, и не смотря на попытки меня покусать, его владелец уже не раз оценил необходимость такой машины. Я смотрел между Армадой и Субурбаном, но Армадка всё же по теххарактеристикам в проигрыше, да и он более домашний, а этот вполне нормально дичает, если есть необходимость.
-Армада - это кто?
-Ниссан.
-Японец, понятно. Нет, американка выигрывает, конечно, при таких требованиях…
-Вы закончили?
-Да, да, всё, Маш! На чём я там тормознул?
-Да вот прямо на нём! На этом… Сур… Сурбур…
-Субурбан он, Мышка. И он правда офигителен!
-Какой сегодня потрясающий день! Я дожил до признания собственной правоты! Мой выбор, наконец-то, оценили.
Улыбнувшись, Ник уже готов ответить что-нибудь, как всегда веское, но наткнувшись на Сашин вопросительно-ехидный взгляд, почему-то не произносит ничего, а только прищуривает глаза, демонстрируя тепло и чувства лишь одному человеку из всех присутствующих, который понимает невысказанные слова сразу, стоит уловить изменившееся настроение.
-Не за что. А! Да! Он парковаться начал, а у него танк рядом с моим огромный, не заметить сложновато. И опять все, по принципу: любопытство не порок, уставились, но там уже немного другие эмоции сквозили. И просто интерес и ярко выраженные попытки разложить всё по полочкам, уже не то, в общем. Мы так, могучей офисной кучкой грузимся в количестве трёх физиономий и убываем. Гордо до нельзя, как мне казалось тогда и кажется до сих пор. В машине уже, Юра не выдержал, уточнил у Кита, что всё-таки это было. Тот, будто мы все в курсе: сейчас посмотрим, говорит. И мне уже: “скажи, что увидел? Честно!” Честно? Вот, ребят, совсем честно, я даже поз таких не знал в каких они нас представляли!
-Не понял.
-Да… Я смотрю на человека, понимаешь, а у него на лбу бегущая линия слайд-шоу, складывающая нас с Ником в разных вариантах. И чем больше этих картинок в голове проскакивает, тем сильнее его начинает мутить, но что бы ты думал? Человек не останавливается! Он продолжает гонять нездоровую фантазию до какого-то фатального положения дел! Зачем, для чего? Чёрт ты их поймёшь, людей этих, но не наблюдай я своими глазами за сим процессом, наверное никогда бы не понял причин агрессивной гомофобии. А так и вопросы все отпали сразу. Таким “накалом” себя до невменяемого состояния довести как два пальца, учитывая, что оно не твоё и против натуры.
-Бред…
-Да нет, Мышка. К сожалению, нет. Я мало видел народу, не поражённого этим вирусом.
Кит включается в рассказ, перехватывая потихоньку у Саши линию повествования.
-Что совсем печально - это твой пол. Нет, в основном недопонимание, какое-то время обдумывание и зачастую либо заинтересованность, либо абсолютно ровное общение, без проблем. Единственная беда…
Резкая тишина на полуслове заставляет Машу вывернуть голову, чтобы посмотреть на прикусившего губу, в упор смотрящего на Сашу Ника.
-Что?
-Это он пытается не договорить, Маш! О том, что женщины-то с тягой к противоположному полу, а он как раз с той стороны и стоит. А дамы частенько плюют на такую мелочь как ориентация. Не люблю слово “клеится”, но, чёрт, сам видел как он одну от себя отдирал в буквальном смысле, и понял, что оно просто меткое очень словечко это. А клеятся пачками и вешаются гроздьями - от этого никуда не деться. Достаточно просто посмотреть на него.
-Да это понятно, как раз, Ник ты правда очень красивый и всегда таким был! А почему не договорить пытается?
Вопрос задан уже Саше.
-Маш..
-Машка, ты чего тупишь, сидишь? Тебе захочется узнать, что на мне порой кто-нибудь висит? Или ты предпочтёшь жить спокойно, без этой малоприятной инфы?
-Блин! Туплю, точно! Саш, прости!
-Успокойся, нормально всё! К этому тоже привыкаешь, на самом деле.
-Ник, что там ещё с моим полом, кроме правильного для него поведения?
-Чего? А! Да всё уже. Ну кроме того, что и у вашей сестры случаются такие же слайды, как у наших представителей. Редко, очень редко, но встречал такое.
Миша, сумев поймать назойливо мечущуюся на заднем плане мысль, озвучивает её, пока есть возможность и возникшая пауза позволяет это сделать:
-Братишка… Сижу, слушаю. Начинаю напрягаться.
-По поводу?
-Ты… Как бы так сказать правильней? Опираясь на собранную статистику, колышется назойливая мыслишка: ты, вообще, без разбора, всем подряд, сообщаешь об особенностях своей интимной жизни, что ли? Я помню! - Миша останавливает уже мотнувшего головой и открывшего для ответа рот, Ника. - Я помню, что вроде как ты флагами не машешь и к людям не пристаёшь, да и срать мне на этих людей, по факту! Мне на тебя не похрен, ясно выразился? Ты, блин, я… Я понимаю и помню, что тебя танком не завалишь и член у тебя не случайно вырос - таких образчиков поискать ещё, но, ё через моё! Ник, нарваться можно в самый неожиданный момент и на самое непредсказуемое дерьмо! Сука, прекращай эту хрень, мне назад ехать через четыре дня, ты хочешь чтобы я поседел к чертям, зная чем вы тут занимаетесь, придурки?! А ты, если надеешься, что пронесёт, то вот мимо! И, чувак, не поверишь, но я хренею! Вместо того, чтобы этому дебилу по куполу настучать, ты тупо его поддерживаешь! Вы, кем себя возомнили? Бетмены до хрена, что ли, не доходит до меня немного? Ничего никогда не случится? Да вот чёрта с два! Ник, на тебя кто-то в одно рыло может и не швыранётся, зассыт от размеров, но толпой-то, не вопрос! Стадный инстинкт в режим “включено” и погнали! Саня, ты даже не смотря на весь внешний вид, на Шварца не тянешь! Как вас проносило до сего дня - сука, загадка, ё! До хера самонадеянности до добра не доводит обычно! Офигеть! Сказочные птицы долбодятлы! Кирдец!
Не привыкший к таким “разносам” Саша, забыв на время как моргать, смотрит во все открытые глаза на разогнавшегося до ста за полторы секунды Мишу. И окончательно установив точку над i, полностью поняв внутренний уклад гостя, увидев внутренний кодекс человека, воочию видит, что такое Никовы друзья. Их таких, именно во множественном числе, учитывая Марию, которая весь монолог мужа не опускает руку с поднятым большим пальцем, молча выказывая солидарность каждому слову, их не просто поискать. Их не найти многим.
-Кит…
Откинувшийся на спинку Ник, принявший независимый вид, пока был вынужден молча выслушивать, по сути верные опасения, хмуро поднимает взгляд, которым буравил столешницу, на Сашу, и жестом головы уточняет, что он хочет.
-Часто такое бывает?
Отвечает, даже вполне ожидаемо, сам, ещё не до конца успокоившийся, Миша.
-Нет! Только по необходимости!
-Я тут вспомнил кое что… Кофе готов давным-давно. Миш… Попить не хочешь?
И начать улыбаться. Как пристукнутый. Чтобы сбить температуру в двигателе, пока не сорвало окончательно. Идея полуидиотского поведения срабатывает. Посмотрев на Сашу, и сжав пальцами переносицу, Миша, обречённо покачав головой соглашается с предложением.
-Ой, бля… Даже если там уже айсберги плавают, давай. Пофигу. Хрен вас пробьёшь, судя по всему.
-Ошибаешься. Тебя было хорошо слышно.
-Толк бы от этого был.
-Есть толк, не напрягайся. Сахар, сливки? А! Нет. Чёрный, точно!
-Нет, Саш. Сахар, пожалуйста. Блин, народ, я понимаю: интересно было, возник вопрос, нашёл подтверждение, но вы же уже убедились, что к чему. Для чего продолжать этот забег по краю, до меня не доходит!
-Лучше землянку вырыть и не отсвечивать, безопасней, верно?
-Бля, Ник! Вообще-то, да! Безопасней! Только если я где-то сказал что-то о “прятаться” и рыть землянки, ты мне укажи на этот момент! Чтобы не повторял больше! Потому что я и близко не об этом!
-Эй-эй! Угомониться никто не хочет?
Невольно напрягшись, Саша пытается успокоить разошедшихся парней и, словно в поиске поддержки переводит недоумевающий взгляд на Машу, которая совершенно спокойно, одними глазами показывает, что переживать не стоит. Состроив недоверчивую физиономию и получив в ответ успокаивающую улыбку, юрист решает пока не вмешиваться и посмотреть со стороны на общение, явно привычное для ребят, судя по спокойствию Марии.
-А о чём ты? С какого грёбанного перепуга, я должен чего-то бояться? С чего у меня необходимость отдавать кому-то долги возникает, если я ничего не занимал никогда, ни у кого? Я только ему должен - резко выброшенная в сторону Александра Николаевича рука, предметно демонстрирующая кому именно и, выровнявший спину Ник, непроизвольно придвинувшись к столу, соответственно и к Мише тоже, продолжает речь. - и всё на этом! Почему я должен думать о последствиях и опасаться их? Я зову кого-то топтаться в моей постели? Нет! Но почему-то каждый первый, сука, считает своим долгом пройтись по ней, желательно в обуви и без приглашения! Какого хрена мне до атмосферы, что и как они делают со своими бабами, Мышка прости, но им, по каким-то невероятным причинам, не насрать на происходящее в моей кровати? Мне думать надо? Больше претендентов на это тяжелейшее бремя нет? Какого хрена я должен прятаться и раздумывать: представить человека, который для меня сделал в разы больше, чем все они вместе взятые, или нет?
-Классные вопросы задаёшь, братишка. Хочешь, чтобы я тебе на них ответил?
Ник, вновь откинувшись на спинку дивана и заметно успокоившись, проводит ладонью по лицу и хмуро посмотрев на собеседника, отрицательно машет головой.
-Нет. Я бутылку с молоком в тебя бросить хочу, но твои ответы мне не нужны.
-Во! А я понять не могу, что не так! А, оказывается, я просто по летающим бутылкам соскучился! Дерзай!
Машин прогноз оправдывается и гроза проходит стороной. Улыбнувшись, Ник, помахав злосчастной бутылкой перед Мишиным носом, передаёт её Саше, для возврата в холодильник.
-Мужики, я не всё понимаю, конечно, я не живу в этом, и Ник, всё, что ты мне тут выдал…
-Миш, да это…
-Накипело, я понял, не первый день тебя знаю. Оно всё правильно, народ, но подставляться бездумно под… Даже не знаю под кого - это тоже не особо грамотно, если вдуматься. Рад, что ты меня услышал.
-Тяжело было не услышать, да и выражался ты достаточно понятно. Особенно в эпитетах и сравнениях был неплох!
Взрыв обоюдного хохота, заставляет Сашу улыбнуться, не смотря на выгнутую в недоверии бровь.
-Чёрт, я уже забыл, что ты резким бываешь как диарея! Мишка, ты на него оказываешь расслабляющее действие, судя по всему!
-В смысле как слабительное?
-Именно!
-Я не спецом, чувак! - И уже обращаясь к Нику, - угомонился?
-Да давненько, на самом деле. Ты поздновато приехал, чтобы мозги на место ставить. Скажем так: общую картину мира я уже увидел. Мне больше не надо. Знаешь, что самое анекдотичное во всём этом? Извращенцы, сука, в итоге-то мы, понимаешь? Я хренеть уже устал, если честно, так что не напрягайся. Не придётся тебе седеть в своей Германии, никто тут больше экспериментами заниматься не будет.
Миша дотягивается через стол до лежащей на нём руки Ника и крепко сжав её, молча замирает на некоторое время. Несколько минут на кухне царит тишина.
-Я не сильно далеко, не забывай об этом, Ник.
-Помню, братка. Только и ты не упускай из памяти тот момент, что я не один. Так что нервы себе не трепи по пустому.
-Это я помню. Иначе бы обратно уже переехал.
-Верю, чёрт!
Хлопнув свободной ладонью по руке Миши, Ник отпускает её и сделав глоток кофе, морщиться так, словно Саша ему кружку с чистым спиртом перед носом поставил.
-Блин, Сань…
-Извращение?
-Хлеще нас обоих вместе взятых!
-Сейчас новую партию поставлю. У меня тоже ощущение ,что извращением попахивает, Мишаня только смотрю пьёт и даже не морщится.
-У него гиперестезия, для Мишани холодный кофе самый смак!
-А! Хорошо. Сделаю вид, типа что-то понял.
Маша хохочет и объясняет Александру Николаевичу, что за зверь гиперестезия и почему она заставляет любить холодный кофе.
-Высокая чувствительность просто, Саш. У Мишки именно зубов и у него она наследственная обормотка, лечению поддаваться не хочет.
-А! Так понятней. Хорошо, ясно, тебе горячее нельзя.
-Сильно холодное тоже.
-Ребят…
Критично оглядев уже плохо скрывающих зевоту, откровенно уставших гостей, Саша, красноречиво посмотрев на часы, предлагает самый логичный вариант окончания затянувшегося вечера:
-Давайте на сегодня уже в люлю, наверное.
Хитро улыбнувшись и отрицательно помахав головой, Мария, выдаёт категорический отказ продвигаться в сторону полного комфорта.
-Даже не пытайся, хитрый какой! От быков не скрыться и не получится меня сбить с цели каким-то незначительным желанием поспать! Имидж, как известно - ничто!
Переждав ехидные хмыканья со стороны друзей-товарищей, Александр Николаевич ещё раз пытается достучаться до Марии:
-Маш, ради Бога! Никуда быки до завтра не денутся, правда! Послушаешь чуть позже. Кит не особо шустрый рассказчик, ещё два часа просидишь, глаза уже красные.
-Саш, Сань, Санечка, я быстро! Обещаю! В двух предложениях, самую суть!
Негромко хлопнув ладонью по разделочному столу и выразив этим своё несогласие с таким же, соскучившимся по общению как и Мария Ником, второй хозяин квартиры пытается достучаться до разумной составляющей своей половинки:
-Тебе так неймётся опозорить меня ещё больше, что ты игнорируешь, мягко говоря, сонный вид слушателей?
-Саш, не надо так… Хорошо, ладно уже с этими быками, спать, значит спать.
-Машенька, я не указываю, что вам делать, серьёзно! Вы с самолёта сегодня, разница поясов, плюс дорога, плюс время уже не раннее. Хотите, сидите, никто не гонит, я просто предложил. Позже, значит позже. Общайтесь, не мешаю, но пойду постелю вам лежбище, чтобы готово было.
Информация о необходимости расстелить кровать включает в Маше потребность помочь в столь важном вопросе и уже попытавшись встать, девушка неожиданно оказывается в плотном кольце рук Ника.
-Далеко собралась?
Покрутив головой, но так и не сумев вывернуть её так, чтобы увидеть друга, Мария снова откидывается ему на грудь.
-Помочь!
-В чём помочь?
Искреннее недоумение в голосе уже направившегося в комнату Саши вызывает такое же недоумение у Маши.
-Постелиться!
-Я так и понял!
Чуть сильнее сжав объятия, Ник объясняет юристу происходящее:
-Инстинкт наседки проснулся, не обращай внимания! Мыш! Тут инвалидов нет! Сядь и успокойся! Всё без тебя нормально сделают.
-Я не говорила про инвалидов!
-Нет, ты собралась идти курировать процесс! Сиди, говорю! Вот уж как простыню с подушкой по кровати распределить все знают.
-Ой, всё! Отпусти, задушишь сейчас!
-Не, не задушу. Видела кто пошёл вам кровать готовить? Он же меня сам и сдаст, если твой труп на кухне обнаружит. Риск не оправдан, согласись?
Маша опять начинает выворачиваться, на сей раз успешно, в виду отпустившего кольца Никовых конечностей.
-Ты когда таким добрым стал?
-Ты чего как уж на сковороде, ни секунды покоя?
Уставший удерживать постоянно пытающие сползти с колен Машины ноги, Миша возмутившись, скидывает их на пол.
-Да вы оба, я смотрю, добротой блещете! Я не как уж! Я как тот, кто хотел в глаза товарищу посмотреть! А теперь и не знаю чьи в первую очередь видеть хочу!
-Осталось дождаться прямого приказа: в глаза смотреть!
-Точно! Левым в правый! И вопрос выбора решён!
-Ник, я убью тебя!
Попытка Марии встать сдвигает стол, который упёршись ножкой в Цеза, вынуждает пса тоже начать подниматься, а перелетевший над его головой, уходящий от карающей ладошки подруги хозяин, намекает собаке на игрища и пёс, рванувший на радостях с места в карьер, с трудом огибает на скорости второго хозяина, возвращающегося обратно на кухню. Ника, выскочившего примерно на той же скорости, что Цез, Саша пропускает чисто автоматически, интуитивно распластавшись по стене, мышечная память, точнее челюстная, в данном случае, намного быстрей срабатывает, чем мозг. Проскакавшая на одной ноге, обувающая на вторую тапок, Мария, завершает паломничество, так же скрываясь за углом. Точно помня, что кухню заселяли четыре организма, Александр Николаевич остаётся некоторое время в позе морской звезды, прилипшей к стене, и только убедившись, что Миша не принимает в миграции участия, рискует продолжить движение дальше. И находит осёдлого аборигена почти в том же положении, что и его покинувшая уже привычное место дислокации жена, с той лишь разницей, что ноги Мишаня вытянул на сиденье, а опирался на спинку, а не Ника.
-Удобно?
-Вполне, Сань, отлично даже!
-Скажешь, что произошло?
-А… Да так. Говорить не о чем. Ник предложил Машке посмотреть левым глазом в правый… Или наоборот, утверждать не буду.
Присев на край дивана, Саша задумчиво чешет нос.
-Саааняяя!!! Сашка, я не могу больше, я сейчас сдам тебя с быком! Она меня щекооооочет!
Прерывающийся на хохот вопль о помощи достигает кухни, вызывая у оставшихся на ней мужчин понимающие улыбки.
-Почти подло вытаскивать из него инфу таким способом.
Всхлипывающий, уже почти истеричный хохот Кита, заставляет Сашу рассмеяться в голос.
-Миш…
-А?
-Если она сейчас не остановиться… Ты рискуешь спать в луже, потому что они валяются на вашем диване, судя по звуку.
-Эй-э-э-э-э!!!
Мишаня ловко перемахивает через спинку диванчика и присоединяется к общей миграции. Пропустив гостя вперёд, юрист доходит до комнаты, чтобы застать могучую кучку в самом разгаре баталии. Не тратя ни секунды, судя по всему, Миша перехватывает руки Ника, как это ни странно, и стащив его с лежбища, удерживает в раскрытом, удобном для реализации Машиных действий, положении.
-Ты!... Ты!!! Вражинааааа!!!
-Конечно! А ты подумал какого иметь жену после того как она посмотрит одним глазом в другой!
-Ах, ты!!!
-Чёрт! Машка, я не об этом! Я… - увернувшись от тапочка, Миша пытается оправдаться за двусмысленность, - я другое имел в виду!
Оставленный в покое Ник, хохочущий теперь уже с разборок супругов, начинает всё же икать, чем вызывает смех уже даже у критично-спокойно смотрящего на творящийся беспредел Саши.
Перестав прикрываться плазменной панелью, швырять в которую второй тапочек Маша не рискнула, Миша заваливается на диван, попутно свалив туда воинственно настроенную супругу и прижав её весом к мебели, старается не сгибаться от хохота, слыша периодический “ик!” с пола. Через полминуты, Маша не выдерживает и присоединяется к общему веселью, да и сложно сдержаться, учитывая так и не прекратившего смеяться Ника.
Прилично времени уходит у Кита на то, чтобы хотя бы перестать икать в голос и тем более успокоиться настолько чтобы прекратить это делать, вообще. Спать к этому моменту не хочется уже никому, ни расслабленно лежащим, всё ещё улыбающимся, на диване гостям, ни переставшему вздрагивать, вытянувшемуся на полу Нику, ни уютно сидящему в кресле Сане.
-Ой, ну тебя!
Маша утирает мокрое от слёз лицо.
-А кто начал, Мышь?
Стараясь не сильно напрягать живот, Ник звучит очень ровно и приглушённо, опасаясь повторения, с трудом успокоенной икоты.
-И правда! Ники! А кто начал-то?
-Так, всё, тихо все!
Чувствуя как губы снова растягиваются в улыбке, Миша пресекает все воспоминания на корню.
-Саня…
Немного повернув голову и поймав взглядом только свисающую с подлокотника кресла ногу, Кит, вполне удовлетворившись этим зрелищем, продолжает:
-Я не поеду на рыбалку. Саш, правда…
-Да я уже понял, мог и не щадить столько времени.
-Вы о чём?
Мише откровенно неуютно слышать разговор, чей смысл скрыт от него непониманием обсуждаемого.
-Я хотел его забрать на рыбалку в октябре. Умотать на пару недель на речку.
-На ту?
-Нет, Миш! Нет, конечно, да там только голавль, холодная вода хороша лишь для неё. На большую речку. Тихую и спокойную, как положено по мнению Кита. Ёрш, карась, уклейка… Просто с удочкой посидеть. Он, видишь, не хочет. Ладно.
-Блин, Ник, ты чего? Рыбалка - это ништях, я серьёзно говорю. Рассветы, закаты над рекой, ты же визуал, тебе понравится! Съезди, не пожалеешь…
-Миха… Я домой к родителям после прошлого лета ездить боюсь уже, а на рыбалке, обязательно произойдёт что-нибудь феерично непредсказуемое! К примеру в ней заведутся аллигаторы вместо ершей и наживкой стопроцентно станет моя жопа! Я видал такое дело! Природа и моя персона плохо сочетаются. Прошлое лето, да? Быки, Машуля, быки! Один точнее! Печальный крайне, как выяснилось в последствии. Приехали, нормально всё, мам Вера на меня посмотрела внимательно, отправила гулять в луга.
-Как это?
-А это местная деревенская забава. Они городских, залётных гостей в луга отправляют. Отдыхать! Забывают правда предупредить о всяких… Разных, возможных соседях, составляющих порой компании. Нет, я ходил уже до этого в луга, так что даже не напрягся, переоделся и рванул в конец деревни. Вообще, действительно, тема очень здравая: гулять по лугу. Он когда не скошенный, трава до бедра достаёт и идёшь по ней, такое чувство, как в море. Он и выглядит похоже, только разноцветный. Ветерок если есть, сходство просто потрясающее, волна постоянная. Раз, накатом прилегла трава, выпрямилась, опять чуть сильнее подул - вторая волна ложится, встаёт. Запах - отдельный разговор. Дождя если не было пару дней и вечереет уже, запах… Миш, я описать его даже не могу. Он не резкий, но чёткий очень, свежий, без землистого оттенка. Вечером сильный всегда, почему-то. Днём ослабевает значительно, утром его просто нет, а вот к вечеру самое оно. По нему часик погуляешь и всё. В голове чисто совершенно, город уходит с его суетой, валериана настоянная. Экстракт с моментальным действием. Выдохнуть и поймать спокойствие в лугах быстро получается. Дядь Коля первый раз меня туда завёз, на телеге причём, высадил, отправил вглубь, возле дороги правда не то и домой сказал пешком чапать. Я не понял сначала, а когда ко двору уже подходил, сообразил. И мама Вера сразу просекла, куда я потерялся. Потом уже объяснили, что вот эта привычка суету устраивать и везде успевать, она нафиг не сдалась ни им, ни мне, если разобраться. Саня сразу как-то успокаивается, только в машину садимся, он уже начинает переключаться в режим неторопливого покоя, у меня ежики в одном месте позиции просто так не сдают, поэтому родители и отправляют в луга прогуляться. Ну и пошёл я себе спокойно. Прилично отошёл уже и от дороги и от деревни, встал, ветерок в лицо, море травы вокруг колышется, Сашки нет нигде, не маячит на горизонте в кои-то веки!
Поймав пиханувшую в бок ногу “не маячащего на горизонте” юриста, и утащив её себе под голову, Ник продолжает повествование.
-Стою, значит. Закат уже бардовый, солнце уходит куда-то в этот чернеющий от сумерек травяной океан, ветерок, красота, покой и умиротворение. И тут!
Не дожидаясь продолжения, Маша громко хмыкнув, начинает улыбаться.
-Да-да! Именно, Мышка! Чувствую как мне кто-то скальп сдуть пытается! Все в курсе, что такое два метра роста? Уверенность, понимаете? Стопроцентная уверенность, что выше тебя только потолки и то не намного, а тут! Я почти присел от неожиданности, но быстро передумал. Скальп не дурак, судя по тому как лохмы дыбом поднялись, он сам ретироваться планировал не дожидаясь когда его снимут принудительно. Я так, через паническое, хаотичное движение мурашек пытаюсь предположить, что же сзади такое. И понимаю, что оно, вот там, за спиной просто дышит, чёрт! Чтобы это ни было, оно дышит мне в ЗАТЫЛОК! Народ, положа руку на сердце, меня почти паралич разбил: головой понимаю, что плавно надо обернуться, что бы оно ни было, оно может и не среагировать на размеренность. Медведи ещё живы в памяти, если что! И, блин, реально как паралитик, не могу двинуться нормально. Короче, как марионетка, резче некуда, разворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в огромные, чернючие глазищи. Они так поблёскивают загадочно и запредельно кровожадно! И всё, что видно - это силуэт… Ни черта не кислый по габаритам, вот эти блюдца и, мать их - белые, огромные рога, направленные ровно на меня! Башка поднята, почему волосы на голове и шевелились и стоит такой!
-А Саня виноват, потому что привёз тебя туда?
Мишаня, чья богатая фантазия дорисовала картину, невольно передёргивает плечами, но пока не понимает почему не отсвечивающий, но всё же спокойно сидящий в кресле юрист так упорно твердил о своём позоре всё это время.
-Не-а! Ни в коем разе! Саня ещё просто не появился! Так вот! Медведи были, верно? Способ разойтись со всякой не дрессированной живностью тоже вполне свеж в памяти, в общем… Рванул я, как мог! Сорок минут на скорости пятидесяти километров выдержал и тут, думаю, справлюсь. В сторону дороги рванул, ясное дело, понимаю, что ему, если что на ней тоже комфортней будет, но понадеялся на габариты и низкую скорость. Бык всё-таки, не скаковой конь, чёрт возьми! Ноги, опять же не переломал по чистой случайности, луг не совсем ровная штука, как не крути, запинался несколько раз, но не упал нигде. Вылетаю на дорогу: в ушах только грохот крови и ветра, странным образом. Несусь к деревне, слышу сзади шуршание гравия и звук приближается с каждой секундой. А у меня паника уже, всё, зашкаливает просто, где-то в затылке мыслишка попыталась проскочить и намекнуть, что быки копытные ребята и гравий бы не шуршал, галоп этого чудовища, точно звучит не так, но опять же: паника и гравий шуршит всё ближе! Я быстрей, шум быстрей, беда, короче! Пока мне поперёк Сашка не встал. На машине, ясен хрен! Как всегда, блин! Не дурак бегать, вообще! Правильно, тачка есть, чего там ногами шевелить!
-Китён… Шестьдесят на спидометре было, когда я с тобой поравнялся, ещё немного и ты гепарда бы сделал как стоячего, куда ногами догонять было, расскажи мне?
-Да, ладно это. Это фигня. Вываливается из машины, согнувшись пополам, и ржёт! Валяется просто, конь, твою мать! Разогнулся немного, ржать не прекратил правда, и вещает мне такой: а ты чего, мол, драпанул? Он же КАСТРИРОВАННЫЙ!
-И-и-и?!
Слившиеся воедино два голоса, говорят о том, что не только Ник в своё время не понял этого заявления, но и Миша с Мышкой тоже сейчас не наблюдают разницу между наличием и отсутствием семенников у тонны рогатого мяса на копытах, вызывая у Александра Николаевича устойчивую хандру и желание закатить глаза, что он и делает, роняя заодно ладонь на лицо, всем видом демонстрируя, что нельзя быть такими невеждами в обсуждаемом вопросе.
-Точно! И?! Я вот такими же глазами на него смотрел, даже дышать забыл от возмущения! То есть то, что у этой твари рога толщиной с моё бедро - это не о чём, главное, что на мою честь ему посягать банально нечем! А я ещё и дебил, потому что не заметил объём его потери! Ну, извини, в глазах они даже при наличии не отражаются, а обходить и тщательно рассматривать эту фигню, в мои планы не входило!
-Да, Господи, ты, боже мой! Кастраты спокойные, потому он и гулял сам, а не привязан был!
-Ночью! В чистом поле! Один! Вот, вы два сапога пара, понимаешь? Что он, что ты! Тот прогуливался, этот догонял не включая фар! А потом ржал надо мной полночи! Ещё и с родителями поделился, гавнюк, блин! Вот поэтому, бери отпуск и езжай сам на свою рыбалку, чтобы ещё чего не выпрыгнуло, завелось неожиданно или прогуляться вышло! Я ребёнок асфальта, бетона, светофоров и еды в упаковке! Я вызываю у природы желание повеселиться и поржать одним своим появлением на её лоне, заметил? И она ни черта не толерантна и ни фига не лояльна, любимица твоя! Вот тяга же! Неукротимая буквально! Я не буду отпуск брать в этом году, Сашка, я серьёзно: забирай Юрия Васильевича и езжайте на вашу речку сами.
И уже обращаясь к гостям:
-Он ещё и партнёра подговорил, описать мне прелести рыбной ловли, нормально, да? Я Юрию Васильевичу ничего против сказать не могу, этот… Подло это, Александр Николаевич! Недостойно взрослого человека, никак!
-Ну и ладно… Поеду сам, сиди в своём асфальте, светофорах, на работе! Ради Бога...
-Может лучше к нам прилетите? С мальчишками познакомитесь? Сюда вести не получится никак, родители не поймут, да и квартира не предназначена, они вредные сейчас. А договориться не можете, прилетайте к нам! Штутгарт не миллионник, конечно, но и не дикая природа точно!
-Машенька, да без проблем! В этом году он со мной на рыбалку, а на следующий мы к вам!
Ультиматум озвучен, судя по прищуру Ника, это был именно он и он был услышан.
-Мышка. Судя по всему вместе мы у вас не появимся. По одному принимать будете, если что. Он часто в Германию мотается, я на отпуск прилечу.
-Никак, да?
-Саш, да пойми ты немного меня, пожалуйста!
-Ребят! Братишка… Ты подумай всё же. Никогда со мной ничего на рыбалке не случалось, серьёзно.
-Мишка, ты не я, определённо!
-Это так. Но ты подумай. Я Саню могу понять и его желание видеть тебя там, тоже могу понять. Подумай.
-Да думал уже. Ладно. Посмотрю ещё.
Ник рывком принимает сидячее положение и резко развернувшись в упор смотрит на юриста.
-Если я соглашаюсь… И… Хоть тучка, мать её, будет не там где должна быть… Это будет моя последняя поездка, гарантирующая отсутствие мозговыноса такими предложениями в будущем!
Саша улыбается и одними губами говорит Мише “спасибо”, за что получает в ответ таким же образом сказанное “не за что”.
-Договорились!
Три дня. Забитые до отказа общением, весельем и чистым человеческим счастьем, с ежевечерними максимально долгими посиделками, три маленьких, коротких дня и уже машина стоит в ожидании с прогретым двигателем, и билеты на руках, и очевидно расстроенные хозяева, совсем не готовы проститься со столь же огорчёнными собственным отъездом, гостями.
-Может всё же проводить в аэропорт?
Миша, с огромным трудом, отпускает Ника из крепких объятий и отрицательно машет головой:
-Нет, братишка. Не надо. На дачу всё равно заезжать, попробую полчасика с родственниками пообщаться. Провожать не надо, мужики. Совсем беда будет. И так… Непросто. Решайте шустрее с ответным визитом! И чем быстрей, тем лучше.
Мария, отпустив Сашу, сразу попадает в руки Ника и даже не пытаясь справиться со слезами, замирает, прижимаясь к груди.
-Всё, всё, народ. Маш, давай.
Михаил вытягивает Марию, останавливается на секунду и подняв раскрытую ладонь, салютует гостеприимным хозяевам, прощаясь на неизвестное время. Повинуясь толчку Миши, дверь мягко прикрывается, закрывая собой отъезжающих.
Практически сразу накатывает тоскливое чувство потери. Не сговариваясь, хозяева расходятся по разным углам квартиры, чтобы немного придти в себя, в одиночестве, нет сил пока ни обсуждать что-то, ни разговаривать.
Через время Ник чувствует родную руку на плече и почти сразу тепло груди, прижавшейся к спине. Стащив с головы наушники и немного откинувшись назад, он молча смотрит на Сашу, не ожидая на самом деле сейчас ни слов, ни чего-то ещё.
-Знаешь, мальчик… Определяйся с датой отпуска. И ну её, к чёрту, эту рыбалку! А то и правда крокодила какого-нибудь выловим! Может потом, как-нибудь. Определяйся и летим в Германию. Знакомиться с Михайловичами!
Губы мягко прижимаются к губам.
-Спасибо, Саш. Я только “за”!
Ни с чем не сравнимое счастье тихонько открыть дверь, разуться ,на цыпочках, чтобы не проснулся раньше времени тот чей образ тянет отовсюду домой мощней любого магнита, прокрасться в ванную и плотно закрыв изолирующую квартиру не только от пара, но и звуков дверь, небрежно засунув в машинку снятую одежду, залезть под упругие струи душа, предвкушая момент ,когда можно будет прижаться к горячему со сна боку. А набравшись, словно с живительного источника сил от смывающей прохладными струями дорожной пыли воды, вылезти из кабинки и оставляя на полу мокрые отпечатки собственных ног, протереться насухо, чтобы ни в коем случае не испугать влажным, прохладным касанием тёплую, сонную личность. И, наконец, оказаться в пахнущей неповторимой смесью аромата родного тела, геля для душа и резковатого запаха кондиционера для белья, постели, рядом с мирно сопящим, раскидавшемся в вольную, жарким, даже на расстоянии, таким родным и таким беззащитно уязвимым во сне человеком. Осторожно коснуться всей поверхностью ладони закрытого татуировкой бока. Мягко и медленно провести по всей доступной, обнажённой до самого пояса пижамных штанов, коже, и поймав начинающую выплывать из объятий Морфея ответную реакцию, уже не опасаясь напугать резким неожиданным вторжением в зыбкое сонное состояние, притянуть к себе и прижать как можно крепче, как можно ближе. Ткнуться носом в висок, спуститься вниз по скуле, чмокнуть лёгким поцелуем выбритую, гладкую кожу на щеке и оттуда, кончиком языка провести линию к мочке уха. Захватить её губами и втянув, взять в плен, прикусить, задержав во рту, позволяя зубам оставить незначительные, но заметные следы. Поймать инстинктивное движение всего тела, неосознанно подающегося вперёд, стремящегося прижаться ещё ближе и, оторвавшись от мягкой, начавшей краснеть от приливающей крови мочки, спуститься быстрыми поцелуями по шее, вынуждая запрокинуть голову, прогнуться в спине, подставив тем самым под становящийся всё наглее и напористей рот, гладкую, красивую грудь. Ложбинка горла, впадинка грудных мышц, разделяющая упругие кубики пресса линия на животе. Запустить язык в ямку пупка, мягко обвести им по радиусу выемки и довольно крепко и вполне серьёзно, резко ударить самым кончиком в центр. Улыбнуться в ответ на полусонное возмущённое бормотание, и подавшись вперёд укусить сжавшийся в твёрдую горошинку сосок. Еле удерживая зубами ещё больше затвердевшую от жёсткой ласки бусинку, улыбнуться шире, слыша подтверждение привычной реакции резкого выдоха и смены бурчания на мурлыкание. Просунуть обе раскрытые ладони под ещё лениво расслабленное тело и прижав их чуть ниже лопаток медленно потянуть на себя, провоцируя ответить, прогнуться и невольно потянуться, прогоняя чуть дальше сон и ускоряя бег и без того проснувшейся крови. А дождавшись хорошего прогиба, осторожно, но быстро сомкнуть зубы на той части живота, где уже начинается чуть видная, убегающая за пояс одежды полоска волос. И не отрывая рта от нежной чувствительной кожи начать переворачиваться, утягивая за собой распластанное, и уже не только со сна горячее, тело. Перевернуть, проутюжить ладонями сильные мышцы позвоночника и коснувшись губами выступающего шейного позвонка, лечь на широкую спину, чтобы, не отрывая губ, елозя всем телом, медленно, почти издеваясь, спуститься к чувствительным впадинкам на пояснице. Провести пальцами по пограничной линии резинки и незаметно оказаться уже под одеждой, массируя, сдвигая вниз ненужную ткань, и вызывая инстинктивное, ответное движения бедёр. Ещё один поцелуй и чертовски медленно язык уходит с широкой площадки крестца в ложбинку ягодиц. И полностью игнорируя выгнутую назад в ожидании голову, не дойдя до заветного отверстия пару миллиметров возвращается назад, чтобы снова оказавшись на просторе спины, начать погружение заново. И ещё раз. И ещё. Медленно. Тягуче медленно. Не обращая внимания на поднявшиеся и застывшие в одном положении бёдра, не особо зацикливаясь на рваных вдохах. Продолжая пытку до тех пор, пока вдохи не начинают наполняться хорошо слышными стонами. И только дождавшись, когда они наберут силу, язык наконец-то врывается на всю возможную длину в глубину тела.
-Чёрт! Вот, чёрт! Аха... Да… да! Да! Я…
Сменить язык на пальцы, предварительно убедившись ,что влаги вполне достаточно и причинить боль риска нет. Вернуться чуть выше, не останавливая медленных, доводящих до всхлипываний движений руки, продолжить ласку языком и губами. Перекинуться немного на сторону не меняя положения запястья и начать выцеловывать, вылизывать и покусывать внешнюю сторону бедра, зарываясь головой туда, ниже, заставляя менять положение, поворачиваться на бок, подставлять под влажный язык начинающий набирать силу член. Вынуждая толкаться бёдрами одновременно и назад, не желая терять дарящие тягучие волны наслаждения пальцы, и вперёд, стремясь скорее попасть в горячую влагу рта. И застыть в неподвижности посмеиваясь про себя, когда добравшись в конце концов до столь желаемых ощущений, движения застывают на месте от невозможности определить точно дальнейшие действия. Когда хочется и того и этого сразу, а по положению получается только что-то одно – это, на самом деле не просто. А потому всегда принимается одно решение: оставить право выбора тому кто всё начал.
Не обманывая доверия пошевелить пальцами, совсем чуть-чуть, вообще незначительно. Получить ответный толчок, втянуть чуть глубже внутрь, начавшую сочиться смазкой головку. Понять, что оппонент уже окончательно не в состоянии разобраться с собственными ощущениями и насесть одновременно с двух сторон, уверенно, твёрдо, почти грубо. Вырвать ещё один крик из горла, и смягчив напор продолжить движения, с одинаковой силой и амплитудой, чтобы дождавшись единого потерянного полувоя, полустона, резко выпустив потяжелевший, налившийся до предела кровью член, быстро дотянуться до тумбочки и вооружившись необходимым боевым оборудованием, распределить всё это по предписанным им местам. И оставить. Оставить одного, отстраниться, намеренно медленно натягивая средство индивидуальной защиты на свой уже перевозбуждённый орган. Тянуть время, дожидаясь, пока настойчивые руки, не выдержав резкого одиночества, не начнут гладить ,ласкать и поторапливать. Дождаться когда горячие, шершавые, пересохшие от постоянного захвата воздуха губы не начнут молча целовать всё подряд попадающее в радиус возможности действия. Дотянув время до того, что по первому касанию, выполняется любое пожелание. И уложив партёра снова на спину, отправить пальцы в уже исследованное местечко, выдёргивая беспрерывный скулёж из горла, выхватить-таки то, чего так упорно добивался.
-Пожалуйста! Пожалуйста! Я хочу… Ну… Ну, пожалуйста! Я хочу тебя, чёрт бы тебя побрал! Я хочу! Возьми меня…
Вот то-то и оно! Хочешь? Будет!
На бок. Безапелляционно. Не будет тут ни суда, ни предварительных договоров. Будет то, что просят.
Касание головкой. Уверенные ,но мягкие толчки. Внутрь. Глубже. Ещё. И ещё. И расширяет, подгоняет под необходимое для свободного движения пространство. Ещё толчок. Ещё глубже. Чуть назад и снова мощным посылом вперёд. Но не до конца. Шаг назад, два вперёд. Опять. Снова. Всё.
Прижаться. Самому всем весом опуститься, сложить поддерживаемую своей рукой ногу, которую тут же, ещё толком не вдохнув, отправляют за голову, уютно устраиваясь сверху на ней. Медленное, издевательски медленное движение бёдер на выход. Вперёд. Без напряжения ,без натяжки, глядя на покрывший лицо румянец возбуждения. Назад. Плавно, без рывков, без муторного чувство потери и пустоты. Ловя прерывистое дыхание, наслаждаясь перекрывающими горло спазмами. Вперёд, и веки, дрогнув, приоткрываются. Назад, и взгляд полный текучего экстаза находит глаза. Вперёд, и руки мягко обвивают шею, чтобы не отпустить уже до самого финала. Назад и ничего больше не нужно. Вперёд. Все здесь, все рядом. Назад. Глаза в глаза, одно дыхание на двоих, дёрганое и рваное, но на двоих. Вперёд, и магнитное поле земли слабеет рядом с силой этого притяжения. Назад. Температура зашкаливает, если начнётся таяние ледников, виноватых не долго искать придётся. Вперёд. Крупные капли пота срываются с высокого лба. Назад. Влага на груди. Вперёд. Тягуче медленно… Патока… Лава. Резкий рывок. Сбитый темп, не сразу пойманные ощущения, девятый вал горячей волны. Толчок, второй, ещё ,ещё, быстрей, напористей, сильней… Взять темп и начать переворачивать в голове законодательства разных стран, прокручивать тяжёлые валы только прошедшего процесса, перерабатывая причины задержек времени и внося корректировку на будущее, дабы не повторять уже допущенных неточностей, только чтобы не видеть, не слышать, не вникать в мотания головой, в изгибы красивого, лёгкого, по-спортивному пластичного тела. Чтобы не понимать ни слова из бесконечного потока стонов и выкриков, чтобы дать ему возможность получить всё, в чём он нуждается, всё чего хочет, столько времени, сколько необходимо. Потерять реальность, оставить только механику движения, уверенную, быструю, заевшую на одной амплитуде, в одном ритме. И очнуться, осознать окружающий мир только тогда, когда прижатая к пояснице нога нога начнёт напрягаться, притормаживать, сдерживать движения, а настойчиво пробивающая путь к паху рука, станет ощутимо давить костяшками фаланг длинных чувствительных пальцев на живот. И только тогда остановиться, отдать инициативу во вторые руки, предоставить полную свободу в выборе движений и темпа, а дождавшись молчаливого крика, ставшего дугой тела, молча поздравить самого себя с очередной одержанной победой, отпуская попутно собственные желания на волю. Ожидаемый гортанный стон и попытки отдышаться будут продолжаться до тех пор, пока не закончится собственный забег до финиша. Тихо. Сейчас уже надо тихо. Не будоражить. За пару движений сорваться самому с вершины и попирая все законы физики рвануть наверх. Слить весь стресс нудного, мозговыносящего процесса, скинуть всё затёкшее за время этой гонки напряжение, выдохнуть набранный в заполнившиеся до предела лёгкие воздух и рухнуть плашмя на готового к принятию веса родного тела и довольного до чёртиков партнёра в самом близком танце двоих. А через короткий промежуток времени лениво разлепить глаз и потащиться в ванную, подтянув за ногу к краю кровати не менее лениво настроенного товарища. Расслабленно и не особо вникая в процесс, не прерывая бесконечного поцелуя, ласкающими, сонными движениями помыть друг и друга и с горем пополам промокнувшись бахнуться на кровать чтобы не подниматься с неё без крайней надобности теперь уже долго. Притянуть к себе, устроится чуть ниже руки, положить сверху ногу и отпустить настойчивое желание сна на волю. Уже почти уснув, неожиданно, нутром учуять улыбку где-то там сверху и ткнувшись носом в грудь глухо уточнить:
-Ты чего?
-Привет! С возвращением! Наверное… Да?
Хмыкнуть в ответ и как-то само по себе тоже начать улыбаться. Прижать губы к удобно рядом расположившейся груди, на ощупь найти вихрастый затылок, потрепать его, и оставив по молчаливой просьбе свою раскрытую ладонь под чужой щекой, понять где-то для себя что-то очень важное. Что-то, что отпечатывается сейчас в душе состоянием максимального единения. Что-то, что заставляет понять скрытый, невысказанный смысл фразы.
-Я тоже соскучился, Китёнок… До чёртиков, соскучился.
Глубокий вдох в ответ - подтверждение первоначального ощущения.
Вот теперь уже точно дома. Всё. Вернулся.
Разрешающий сигнал светофора. Послушно вставший поток машин. Уверенный шаг вперёд уверенного в себе человека. Это видно, это читается. И далеко не только тем, кто знает этого человека уже давно не первый год. Он притягивает взгляды. И не только ростом и не только внешностью, и не только огромным , ощутимо сильным и заведомо спокойным в своей силе псом, не отрывающимся от шага хозяина ни на сантиметр, хотя идёт без поводка. Не смотрящим по сторонам - ему не надо, не интересно. Как и владельцу. Ему тоже не интересно. Ему интересен тот, чью машину взгляд выдёргивает даже в потоке. Даже вскользь. Даже не ожидая её видеть. Ему интересно ,что она стоит припарковавшись ровно за его, подаренной, и от того кем, бесценной “рабочей лошадкой”, как зовёт красавца джипа сам даритель. “Большому кораблю - большое плавание” - именно с этой фразой были выданы ключи от “корабля”, притягивающего сейчас взгляд, пересекающего проезжую часть человека. И фраза “мне так спокойней”, была единственными произнесёнными словами в ответ на шоковое молчание, когда одариеваемый понял КАКАЯ именно машина приветливо просигналила фарами, отзываясь на призыв брелка.
Шаг становится шире, счастливая улыбка озаряет лицо не только пешехода. Ответная. Не менее светлая, не менее открытая. Ещё пара шагов ,при таком-то росте и уже можно хоть на секунду, пока только на секунду, прикоснуться к обросшей щетиной щеке. Украдкой, не выставляя, не демонстрируя, аккуратно, максимально прикрыв собственной спиной открытое боковое окно, не смотря на то ,что хочется распахнуть дверь крузака и вытянув водителя сжать его в объятьях. Вдохнуть запах туалетной воды ,шампуня, освежителя воздуха, установленного в машине (и что ты с этим не делай, отчего-то вещи упорно набирают запах салона авто, особенно, если из этого салона практически не выходят пару суток, вжимая гашетку, с каждой секундой уменьшая расстояние, возвращаясь к нему) и так и застыть. На неопределённое время. Потому что нет желания его определять. Нет желания ограничивать. Но пока нельзя, а потому оба обойдутся минимальным контактом. Чтобы не сорваться. Не послать к чёрту всех и каждого.
Минимум контакта, минимум соприкосновения, минимум слов.
-Ты домой?
-Сам?
-Сразу и прямо.
-Поехали.
-Иди вперёд, мне за тобой спокойней.
За ним давно спокойней. Всегда спокойней. Потому что он - это он. Потому что смог. Сумел. Сдюжил. Всё. Потому что попавшие под тяжёлый, ярко ощущаемый непроизвольной угрозой взгляд, невольно ёжаться, не понимая, что случилось и чем вызвано этот предупреждение в чужих для них глазах. Пока кто-нибудь не сумеет окинуть общую картину и не сложит два и два. Пока не обратит внимание на неторопливо поднимающегося в машину пса, захлопывающуюся за ним дверь массивного авто, и не глянет пристально на рослого ,статного, выделяющегося по всем параметрам, по-детски открыто улыбающегося, вроде бы самому себе, удобно располагающемуся на водительском сиденье недавнего пешехода, который не тронет с места своего “коня”, пока мимо не пройдёт серебристый бок машины его Человека. Пока не появится возможность встать за задним бампером Круза и пойти следом. Не пропуская между никого. Ни того, кому срочно приспичило повернуть, ни того, до кого дошла сквозившая в глазах водителя серебристого автомобиля настороженность. Плевать, с какими мыслями, с понимаем ли, с презрением, но между… Нет.
Между ними вынужденные расстояниями расстования. Между ними многочасовые телефонные разговоры. Между ними тоска километров и необходимость работы, хотя для каждого она важна не меньше, чем они сами друг для друга. Между ними ожидание встреч. Между - заполненный всполохами молний накал ожидания возможности. Возможности прикоснуться, притянуть, прижать. А потом уже нет никакого “между”. Ему уже места не найти.
Уверенный шаг уверенного человека. Уверенного в том, что есть глаза ,которые начинают греть при встрече. Уверенного в том, что дыхание даёт сбой после разлуки не только у него. Уверенного, что есть ради кого дышать. И с каких-то пор он уверен в том.. Что знает как завтра жить. Знает как нейтрализовать “между”. Потому что знает… Много уже знает. И много умеет. И будет стараться и учиться дальше. Потому что есть ради кого. Есть уверенность, что ради него… Тоже кто-то старается и учится и учит и будет продолжать. И не остановиться.
Случайности - не случайны. В любом: “это судьба…” Есть своя закономерность.
Случайности закономерны
© Copyright: Лана Рейва, 2016
Свидетельство о публикации №216090600295
Свидетельство о публикации №216090600295
Рецензии