Глава 3. Летящая звезда и чудесная лесенка

Известно ли вам, что каждая звезда на небосклоне имеет свой путь? Стоит одной единственной звёздочке хоть немного задержаться, как начинается ужасный переполох. Вот потому звёздный график и продуман до малейших деталей. Он расписан на тысячелетия вперёд. Нарушать его нельзя ни при каких обстоятельствах. О том, чтобы задержаться хоть на полчасика, не может быть и речи. А уж отклониться от своего Пути — дело и вовсе немыслимое. Даже на полшажочка нельзя! Как правило, звёзды очень дисциплинированны, и строго следуют этому распорядку.
Но в дружном звёздном семействе есть несколько весьма непоседливых сорванцов, которым просто не сидится на месте. Из-за их путешествий на Земле всякий раз начинается невообразимая кутерьма (правда, только среди учёных-астрономов и сказочных звездочётов). Звездочёты принимаются штудировать древние трактаты о небесных пророчествах, а астрономы сутками не отходят от своих телескопов. Они наблюдают, подсчитывают, чертят сложные схемы и формулы, затем оживлённо спорят и совещаются, и, в конце концов, дают новому явлению какое-нибудь имя, а иногда даже фамилию.
Так вот, самую неугомонную звёздочку на небосклоне, которая просто не может усидеть на месте, учёные прозвали Летящей, а в честь астронома, который её открыл (этого почтенного джентльмена звали Эдвард Эмерсон Барнард), дали ей имя. Теперь звёздочку так и зовут — Летящая Звезда Барнарда.
Любой астроном на вопрос, какая звезда на небе является самой подвижной, несомненно, ответит, что это — Летящая звезда Барнарда из созвездия Змееносец, одна из трёх ближайших к Земле звёзд, из отряда красных карликов. Нет-нет, это никакое не обзывательство, а строго-научное и весьма уважительное определение. Да об этом написано в любом справочнике по астрономии!
Но Камилла астрономических справочников не читала. А если бы и читала, разобрать звёздную азбуку Морзе всё равно не сумела бы. И, поскольку она была современным обыкновенно-необыкновенным ребёнком, она продолжала искать инструкции к цветомузыке, не обращая внимания на огонёк.
Оставшись без присмотра, он облетел книжную полку, расшатал бисерную бахрому, наполнив стены волнами цветных теней, а под конец чуть было не устроил пожар — искры от горящего хвостика упали на обрывки бумажной упаковки и побежали по ней огненными червячками. К счастью, Камилла быстро заметила это и плеснула водой из лейки, которая всегда стоит на подоконнике рядом с цветочным горшком. От воды огненные червячки сразу погасли, а огонёк зафыркал, отбрызгиваясь, и взвился спиралью. Кто знает, что бы он ещё натворил, не прогреми в гостиной гулкое «Бо-о-ом!». Он метнулся к двери, шмыгнул в замочную скважину, и его звонкое «Тинь-ти-линь!» призывно звякнуло в коридоре. Это означало «следуй за мной!». Тут и перевода не нужно. Камилла и так отправилась бы следом. Нельзя же, в самом деле, позволить взбесившейся огнеопасной цветомузыке разгуливать по квартире среди ночи!
— А, может быть, это вовсе не цветомузыка? — начала догадываться наша маленькая героиня.
Она на цыпочках последовала за огоньком…
«Бо-о-ом!» Он направлялся в гостиную. Камилла не отставала.
«Бо-о-ом!» В лунном свете гостиная напоминала джунгли, пронизанные волнистыми лианами.
«Бо-о-ом!» Воздушные шары беззвучно покачивались под потолком, когда Камилла задевала ленты, свисавшие почти до пола.
«Бо-о-ом!» Огонёк застыл перед циферблатом, озарив сомкнувшиеся стрелки.
«Бо-о-ом!»  Он метнулся вниз, и с размаху врезался в толстое стекло. Раздался звон.
— Тише-тише! — взмолилась Камилла. — Сейчас, подожди.
Она уже поняла, что имеет дело с чем-то необычайным и удивительным. Так что запрет открывать дверцу часов не мог её остановить. Тут уж или правила, или чудеса.
«Бо-о-ом!» Щелчок, дверца распахнута, огонёк скользнул внутрь, и молочный туман вмиг  поглотил маятник, гири, цепи, в общем, всё, что раньше наполняло часы.
— Кама-мил-ла... — прогремел из глубины часов грозный призыв, и туман развеялся.
 «Бо-о-ом!» ни маятника, ни латунных гирь, ничего прежнего в часах больше не было. Перед Камиллой простирался коридор с узкой каменной лестницей, ведущей вниз к приоткрытой двери, через которую просачивался свет.
— Кама-мил-ла! — повторил голос из-за двери и тревожно добавил. — Барнарда,  поторопись, с двенадцатым ударом коридор закроется!
«Бо-о-ом!» осталось всего три удара, Камилла всегда считала их.
Она шагнула в часы, и собиралась побежать по лесенке, как вдруг всё вокруг смолкло, даже привычное «тик-так». Над её головой вспыхнула карта звёздного неба в форме циферблата. Вместо стрелок — золотая дужка. Небо вращалось подобно диску гигантской шарманки, и по коридору разлилась манящая песенка. Она звучала так волшебно и магнетически, а Небесная Сфера вращалась так завораживающе, что Камилла замерла на верхней ступеньке, восторженно глядя вверх. Шарманка пела:

— Динь-дон: звёздный звон!
Это явь, а не сон.
Тук-тук, тик-так…
Ты друг, не враг.
Что ж, друг, не зевай,
В царство звёздное ступай.
Все ступеньки сосчитай,
Только наперёд узнай:
Если в часики войти,
Сразу нет назад пути.
В чудо-сказку попадёшь,
Стрелкой цифры обойдёшь,
Ключик знаний обретёшь,
Верный ход часам вернёшь.
Тик-так, вот так.
Наш друг, не враг.
Динь-дон, решай!
Явь? Сон? Выбирай!

Ах, да что тут выбирать? Путешествие, которое обещала песенка — оно же и было её заветной мечтой. «Бо-о-ом!» вновь зазвонили куранты, и Камилла со всех ног бросилась к заветной двери. Только бы успеть! Только бы успеть! Какое там, «считать ступеньки»?
Одиннадцатый «Бо-о-ом!», двенадцатый…
С последним ударом курантов Камилла протиснулась в загадочную дверь и…
Её тут же с головой завалило чем-то шуршащим, светлым, лёгким.