Глава 4. Звездочёт, Марта и чудо-в-ромашках

Это был самый важный для всех астрономов мира день, когда большие планеты выстраиваются в особой комбинации. Такой парад планет случается раз в тысячелетие. Звездочёт готовился к нему долгие годы. Древнее предсказание гласило, что именно сегодня он сумеет отыскать того, кто способен восстановить истинный Ход Времени. Правда, предсказание было немного странным, и Звездочёт никак не мог взять в толк, чем же такой избранник сможет помочь.
Книга Мудрости была написана на латыни, как и многие другие старинные книги и научные трактаты о волшебстве. Из неё следовало, что волшебные часы Страны Мерцающих Путей (или, по-научному, Страны Зодиака) сумеет починить… ромашка, которой, к тому же накануне должно исполниться семь лет. Совершенно нелепое предсказание! Во всяком случае, в нашем Сказочном Архиве подобных историй больше не встречалось (я проверял). Впрочем, в тексте предсказания имелось едва заметное дополнение — один слог в названии цветка был дописан чернилами другого оттенка. Но и эта подсказка ничуть не разъясняла указаний Книги Мудрости, скорее, наоборот, окончательно их запутывала.
Несмотря на всю несуразность предсказания, Звездочёт выполнил требование Книги Мудрости — провёл необходимые математические расчёты, отправил на поиски заветной ромашки Летящую звезду Барнарда, прочёл благодарственные молитвы и успокоил свой дух. Последний пункт всегда давался ему особенно непросто.
Пришлось потрудиться, но к положенному часу он был тих и смирен, а библиотека освещалась огнями множества свечей (чтобы придать рабочей обстановке немного торжественной и праздничной атмосферы).
Наконец, он раскрыл Книгу Мудрости на нужной странице, и… тут явилась Марта.
— Как ты можешь, дедушка?! — воскликнула внучка (она уже достаточно взрослая, и сама неплохо разбирается в сказочных науках, даже немного понимает звёздную азбуку Морзе, совсем чуть-чуть). — Разве можно встречать Избранника Предсказаний в таком затрапезном виде? Ты меня огорчаешь, дедуля!
Звездочёт, против обыкновения, спорить не стал. Он послушно сменил чрезвычайно удобный любимый старый халат на чрезвычайно неудобную новую бархатную мантию с широченными рукавами, к тому же ещё и расшитую вычурным золотым узором.
— Марта, ну не могу же я, право слово, в этом работать, — сдержанно высказался он, беспомощно взмахивая руками. — Ну, посмотри. И потом, что подумает Избранник Предсказаний, увидев меня разряженным, как рождественская ёлка?
— Придёт в восторг! — бодро ответила Марта, старательно расправляя складки мантии. — А что, деда, если тебе, придётся отправиться в путь вместе с ромашкой? Ты же не пойдёшь в Страну Зодиака в стоптанных тапках и старой мантии с истёртыми рукавами!
— Чем тебе не нравятся мои прекрасные тапочки? — спросил Звездочёт и вытянул ноги, любуясь удобной обувью, и изо всех сил стараясь не расплескать остатки умиротворения. — В старой мантии, к твоему сведению, роскошные карманы. В них можно спрятать уйму полезных вещей! К тому же, ты ведь знаешь, — он слегка нахмурился и понизил голос, — я не могу попасть в Страну Зодиака. Квантово-акустический преобразователь ещё не в состоянии перемещать такие большие предметы.
— Да-да, помню, дедуля, — подозрительно ласково поддакнула Марта, коварно стянув с ног  Звездочёта старые истоптанные тапки. Взамен его ступни туго обхватили сафьяновые туфли с острыми, загнутыми кверху носами, на которых (как будто прочих мучений было недостаточно) болтались крошечные золотые бубенцы.
— Что?! — вскричал Звездочёт, отринув мысли о душевном спокойствии, и с ненавистью воззрился на новую обувку. — Какой кошмар!
От безмятежности не осталось и следа. Марта, наоборот, была как никогда спокойна и невозмутима.
— Очень даже милые ботиночки, — сказала она, пряча за спиной очередной сюрприз.
— Вот именно, милые! Я похож на скомороха!
Звездочёт решительно наклонился, чтобы стащить туфли, и тут же привычная шапочка-таблетка на его голове сменилась треугольным колпаком с широкими полями. Звездочёт ахнуть не успел, а Марта уже проворно сгребла старые вещи в охапку и быстрым шагом направилась к двери.
— Встречают по одёжке! — крикнула она вполоборота, исчезая за стеллажами.
Звездочёт топнул было ногой, но теперь каждое его движение сопровождалось звоном бубенцов на ненавистных туфлях.
— А-а-а! — гневно вскричал он и прокричал вслед внучке. — У тебя характер, как у... — он запнулся, подбирая наивреднейшую и самую упрямую, из всех известных ему кандидатур, подходящую для уничижительного сравнения. — Как у... – достойная кандидатура не подбиралась. — Как у... — вдруг он понял и удивлённо закончил:
— Как у меня…
Марта не ответила. Сегодня дедушка её не переспорит. Ароматы имбирных пряников, пирога с индейкой и лесными грибами, и нежного лимонного шербета уже расползлись по дому. Дедушкины любимые лакомства. Но главное, сегодня ей доверено важнейшее дело — испечь Чудесный Хлеб по Сказочному Рецепту.
Крошечный пузырёк с волшебным ингредиентом много лет назад передали Звездочёту в подарок от некой мудрой ведуньи из Страны Мерцающих Путей. Сегодня он, наконец, поручил Марте пустить его содержимое в дело. А в рецепте особо отмечено, что готовить Волшебный Каравай надо исключительно в добром настрое — никаких волнений, тревог, ни капли раздражения, и уж, тем паче, обид. Так что сегодня Марта хозяйка не только на кухне. Сегодня она может распоряжаться всем, чем пожелает. Правда, только до того момента, пока не будет готов Волшебный Каравай.
«Бо-о-ом!» раздался где-то вдалеке бой старинных часов, и Звездочёт метнулся к книге. Бубенцы весело позвякивали, рукава задевали чертежи и записи, разложенные на столе. В новом облачении Звездочёт чувствовал себя нелепо, но переодеваться было некогда, да и не во что — Марта утащила всю рабочую одежду.
А ведь надо было ещё и успокоиться. Ох уж, это спокойствие, будь оно неладно! Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Пора! В хрустальном шаре сонными медузами переливались крошечные галактики. Свечи вокруг шумно потрескивали. Текст в книге налился бурым цветом. Только дополнительный слог почему-то оставался чёрным. Раздался второй удар старинных часов, и Звездочёт приступил к открытию Коридора Времени. Эта часть заклинания, к счастью для нас, была написана не на латыни, так что вы поймёте всё без перевода.

— Божьей длани мановеньем,
Сердца чистым вдохновеньем,
Путеводною звездой,
Светлой детскою мечтой,
Лёгким ангела дыханьем,
Ясным света указаньем
Ты веди, благая цель
Прямо в сказочную дверь...

В заранее подготовленной стене справа от Звездочёта что-то хрустнуло, и там, где никогда прежде не было никакой двери, вдруг появилась массивная деревянная дверь, охваченная местами чугунными перекладинами. Звездочёт продолжил. Голос его едва заметно дрожал от волнения. Коридор Времени на месте. Теперь его надо открыть.

— Темень ночи, полдня синь,
Гексаграммы из И-Цзинь,
Алфавит небесных сфер,
Интеграл весов и мер,
Тайна древа сефирот,
Звёздных тел круговорот,
Персонажи из Таро
И жар-птицево перо...
Всё смешалось и поёт,
К нам избранника ведёт!

Дверь щёлкнула и приоткрылась. Она отворялась в противоположную от Звездочёта сторону, и он не мог видеть, какие открытия несёт в себе таинственный Коридор Времени. Да ему и некогда было. Теперь действовать надо было стремительно. Воздев руки к потолку, он трубным голосом воззвал:
— Salvator Temporis, veni! — что означает «спаситель времени, приди», и: — Cha-mo-mil-la! — что означает "ромашка".
Под потолком угрожающе громыхнуло, и в следующую секунду на Звездочёта обрушился ливень из ромашек.
— Cha-mo-mil-la! — настойчиво повторил он, чувствуя себя каким-то идолом шоу-бизнеса. Это его страшно злило. К тому же, цветы норовили устроить пожар, опрокинув пару свечей, и он поспешил закончить.
— Cha-mo-mil-la! — призвал он в третий раз и ринулся спасать бумаги на столе, тушить упавшие свечи и сбрасывать груды ромашек с ценнейших древних манускриптов.
— Что-то пошло не так. Барнарда! — крикнул он, продолжая смахивать цветы. — Скорее, Коридор Времени закрывается! Скорее, Барнарда!
К счастью, весёлое диньканье Летящей прозвенело в библиотеке раньше, чем дверь со скрипом затворилась.
Ромашкопад тут же прекратился, и зловещая тишина окутала библиотеку. А может быть, не зловещая, а умиротворяющая? Нет-нет, зловещая! Свечи, и те больше не потрескивали, а горели плавно и ровно. Когда такое было? Конечно, зловещая! Во всём Звездочёту чудились сейчас недобрые предзнаменования.
Вот галактики внутри хрустального шара, разгорелись ярче, чем когда-либо прежде. Явно не к добру!
А ромашки? Эти цветы, обычно так радующие глаз белоснежными лепестками и яркими, как солнце, сердцевинками — как злили и раздражали старика.
— Это конец, - тихо проговорил Звездочёт. - В мире почти не осталось истинного волшебства,и я ничего не могу исправить, — мрачно заключил он и печально опустил голову.
Но тут же испуганно вскинул её, вздрогнув от неожиданности - его оглушил радостный детский крик, вдруг наполнивший библиотеку.
— Ура-а-а-! - восклицал голос. - Сбыло-о-ось!!
Звездочёт протёр глаза,  глянул вокруг и замер в недоумении. Позади него таращилось восторженными глазками НЕЧТО. Оно взирало карими глазками из груды ромашек, которая возвышалась около заветной двери, словно цветочный сугроб улыбался ему  с ладошками.
— Сбыло-о-ось! — продолжало кричать НЕЧТО, взмахивая руками и стряхивая ромашки. — Ура-а-а! Ска-а-азка! Я попала в сказку!
Видавший виды Звездочёт устало рухнул в кресло.
— Вот тебе и избранник предсказания... — ошеломлённо вымолвил он.
Летящая согласно динькнула, свечи разом вспыхнули и затрещали, как бенгальские огни, а мерцающие облака в хрустальном шаре на минуту залились пурпурным цветом. Звездочёт и это счёл недобрым знаком.
В этот же самый моментна кухне колодезная вода в кадке покрылась мерцающей рябью, на подоконнике расцвёл куст жасмина, в печи затрещал огонь, а по медным кастрюлькам и поварёшкам, висевшим над очагом, пробежал весёлый звон. В другое время Марта, возможно, воскликнула бы радостно и заплясала бы, и даже запела, заметив сразу столько благоприятных примет,  но сейчас она как раз ставила в печь каравай Волшебного Хлеба, а, как мы помним, его приготовление требует спокойствия и умиротворения.