Глава 15. Болотная хватка и медвежья догадка

Камилла бежала, не замечая, как сечёт но ногам острая осока, и царапают руки колючие еловые ветви. Выскочив на широкую поляну, она остановилась. Зеленоватый туман стянулся к ней, облепив ноги. Теперь он был повсюду, куда ни глянь. Кое-где на поляне над светящейся пеленой выступали заострённые камни. Небо было покрыто свинцовыми тучами. На краю поляны виднелся большой серый валун — каменное изваяние, обросшее плющом. Единственное украшение этого мрачного места. И всё же, на душе у Камиллы было радостно. Она спаслась от опасности.
— Ты настоящий мы молодец, Бернард! — сказала Камилла, отдышавшись. — А вот я опять чуть не пропала. Всё, отыщу свой путь, и больше ни шага в сторону не сделаю, ни единого шага! Обещаю!
Она нелепо покачнулась, словно деревце на ветру, взмахнула руками, снова нелепо покачнулась и растерянно поглядела вниз.
— Чем это ты занимаешься? — удивлённо поинтересовался Бернард.
— Пытаюсь сделать шаг… и не могу, — испуганно призналась Камилла, беспомощно размахивая руками. — Я, кажется, заколдована!
— Без паники! — потребовал Бернард и пообещал что-нибудь придумать.
Он велел опустить его на землю и скрылся в тумане. Камилла стояла, как приклеенная, не в состоянии двинуться с места. Земля капканом вцепилась в её щиколотки.
— И кто меня за язык тянул? — всхлипнула она. — Зачем только я сказала, что не сделаю больше ни шага? Обещаю, обещаю больше никогда ничего не обещать!
Тут с земли раздался голосок Бернарда.
— Ты вовсе не заколдована, не переживай! — утешил он и пояснил. — Это всего лишь болото.
У Камиллы сердце упало в пятки.
— Болото? Ах, лучше бы я была заколдована!
Бернард жизнерадостно призвал не паниковать, пообещал что-нибудь придумать, и его намокшие ножки звонко зашлёпали по водянистому месиву вокруг ног Камиллы. Они шлёпали, шлёпали, шлёпали, и вдруг медвежонок отчаянно завопил во всю глотку:
— Спасите! Помогите! Кто-нибудь! Ау-у-у!
Лишь болото хлюпнуло ему в ответ. А трясина уже затянула Камиллу по колено. Надеяться было не на кого. Бернард упал ничком и принялся колотить болотную жижу кулачками.
— Осторожно, Бернард, ты намокнешь, — предостерегла Камилла.
— И пусть намокну, пусть! Что я за никчёмное существо, если не могу спасти тебя? Зачем тогда жить? Давай, забирай и меня, противная трясина! — закричал он и вдруг разрыдался.
Этого Камилла вынести не могла. Она не видела его в тумане, но пошарила рукой по земле, бережно подхватила и подняла над головой.
— Бернард, миленький, не плачь, — попросила она, изо всех сил стараясь держаться, чтобы тоже не расплакаться. — От этого мне ещё хуже. Что ж поделать, если я только и делаю, что ошибаюсь? Я сама виновата, но ты… — её голос задрожал. — Ты не должен погибать из-за моих ошибок… пожалуйста, Бернард, — с мольбой в голосе попросила она и показала на валун вдалеке. — Смотри, я постараюсь докинуть тебя до того камня. Даже, если не доброшу, там недалеко, ты лёгкий, сможешь выбраться. Постарайся спастись, и… если... если когда-нибудь увидишь моих родителей, то... скажи им… скажи, что я их очень… очень… лю…
— Не-е-е-ет! — заголосил Бернард, вцепившись лапками в руку Камиллы и обливая её ладонь горючими слезами. — Я не брошу тебя! Погибнем вместе! Не смей меня никуда бросать! Да чтоб он провалился, этот валун, чтоб его разнесло в щепки! — он махнул кулачком в сторону валуна, бросил разгневанный взгляд на край поляны и вдруг замер, а его плюшевая мордочка растянулась в улыбке.
— Кидай! — вдруг с азартом потребовал он. — Кидай прямо на валун! Ну, давай же, скорее, только не промахнись!
Камилла украдкой смахнула слезу и со всей силы бросила медвежонка в сторону валуна. Вдалеке раздалось тихое шмяк, и она осталась совсем одна. Лишь теперь она дала волю слезам. Но плакала Камилла вовсе не оттого, что готовилась распрощаться с жизнью. Она плакала от обиды.
— Хорошо, что ты спасёшься, — утешала она себя, старательно придумывая оправдание старому другу, который так быстро покинул её, даже не попрощался. — Ты молодец, что ушёл. Мне так проще. Теперь я совсем одна. Вот и хорошо, не нужно больше переживать из-за того, что ты переживаешь из-за меня.  А я… ну, я же сама виновата… я сама…
Наплакавшись, она бессильно уронила руки. Ей больше не хотелось бороться за жизнь, так тошно было на душе в эти минуты. Она смирилась. Ей уже не видна была поляна, небо, листва. Болото утащило глубже, и она по самую макушку погрузилась в туман.
Трясина одобрительно чавкала, словно только и ждала этой минуты. Бульк, шварк, шмяк, чавк! Болотная жижа праздновала победу. Вот рядом раздался шлепок, словно что-то плюхнулось в мокрую грязь. Трясина угрожающе булькнула, и Камилла вдруг страшно разозлилась. Она стала изо всех сил молотить кулачками вокруг себя.
— Ах ты, прожорливая гадость! Ещё и насмехаешься, да? Радуешься, да? Думаешь, я тебя боюсь? Думаешь, я слабая? А вот не буду тебя бояться! Не буду! Умру, а бояться не буду, слышишь?
— Да слышу я, слышу, — раздался совсем рядом такой родной голосок. — И чего меня бояться? Я тебя что, пугал? Я тебе угрожал?
— Бернард? — изумлённо проговорила Камилла и вздохнула. — Ну, вот,  уже галлюцинации начались.
— Ещё чего! Какая же я галлюцинация? Эх ты, — дружелюбно упрекнул голосок, весело посмеиваясь, — живого от галлюцинации отличить не можешь, а ещё в сказку отправилась, ха-ха. Погляди-ка, что я раздобыл! А?
В зелёной пелене проступил силуэт медвежонка. Сгорбившись, как бурлак, Бернард тащил край плюща, конец которого утопал в тумане.
— Хватайся, — велел он. — Стебель другим концом намертво к столбу прикреплён. Корни прямо из валуна тянутся. Еле оторвал!
Вот так-то, друзья. Наш Бернард и не собирался бросать друга в беде. Помните, Камилла подняла его над головой?
— Тут-то я и увидел, что плющ по столбу кольцами вьётся, — рассказывал он, помогая ей выбраться из трясины. — Сразу смекнул, что можно его до тебя дотащить. Объяснять было некогда, надо было спешить, да и боялся, что от камня его не отодрать. Но плющ, словно сам рвался тебя спасать. Стебель крепкий, одним словом, сказочный! И, кстати, очень хорошо, что я намок, так я тяжелее, и дальше летаю, ха-ха-ха! — расхохотался медвежонок.
Вскоре друзья, мокрые и чумазые, продрогшие, но счастливые, сидели на валуне перед тем самым каменным столбом, с которого Бернард содрал плющ. Оказалось, что под плющом таилось вырезанное на камне изображение — арка, состоящая из множества тонких линий. Камилла осторожно протянула руку, коснулась рисунка, и прозрачные нити светлой паутинкой потянулись по камню, затем по валуну, и дальше в разные стороны в лес, через болото. А через пальцы по руке Камиллы пронеслась волна теплоты, к самому сердцу.
— Похоже, мы неспроста сюда попали, — сказала она и вспомнила про свиток и ключ.
К счастью всё оказалось на месте, пергамент не успел намокнуть. Только теперь текст на нём был такой:

«Луч поддержит лучик — будет Путь
(ключик захватить не забудь).
Мир загробный надо выручать,
Двери в Небо угольком нарисовать»

— Ничего себе заданьице! — возмутился Бернард. — Мы только что чуть было там не оказались, в этом самом загробном мире! И вот тебе на – опять!