Планета Аргун

Омоновец из Читы

- Нет, в Аргун вы не попадете, - Олег, омоновец из
Читы, категоричен: - Город в руках боевиков,
наши подразделения там полностью блокированы. Разве что
попробовать "вертушкой"...

Мы еще не в Чечне, мы в Минводах, но тяжелое дыхание войны
доносится и сюда. Множество людей в милицейской и военной форме
в аэропорту, строжайший контроль на выезде в город.

Читинские омоновцы нам встретились в аэропортовской гостинице,
где мы разместились на ночь: электричка в Моздок отправлялась
только утром. Появление в гостиничном холле
крепких плечистых парней в камуфляжах,
с оружием в руках, как-то сразу сгустило атмосферу, насытило
воздух чем-то тревожным, опасным. Ребята возвращались домой.
Позади - двухмесячная "вахта" в Аргуне, третьем по величине городе
Чечни. Как потом рассказал Олег, для большинства из омоноцев это
была не первая чеченская командировка, но ни одна из них не
была столь тяжелой и трудной как только что завершившаяся.

Олега мы пригласили в номер, напоили чаем и кое-чем покрепче.

- Честно говоря, даже не верилось, что выберемся оттуда живыми,
говорит он. - Боеприпасы кончились, последние дни стояли на блок-посту
безоружными, но у каждого граната с разогнутыми усиками. Решили,
если "духи" сунутся нас брать, подорвемся и все.

По его словам, командование про Аргун, про то, что там находится
военная комендатура, отдельный батальон внутренних войск, будто забыло.

- На нас поставили крест, - омоновец поправляет на плечах
пулеметную ленту с патронами, которую пообещал снять
только в Чите. - Несколько дней мы сидели без воды, без
еды. А когда боевики все же решили нас выпустить и мы
добрались до Ханкалы, нас встретили как вернувшихся
с того света, поскольку по "их" данным, в Аргуне
уже никого не должно было остаться.

С особым напряжением рассказ Олега слушала
Татьяна Федоровна Соболевская. В Аргуне отдельном батальоне оперативного
назначения "Белых медведей" (символ Сибирского округа)
служит ее дочь Светлана, от которой после августовских
боев не было никаких известий. Но читинец, посмотрев фотографию,
успокоил, сказав, что видел девушку вчера живой и здоровой. Однако
на вопрос, можно ли нам, лицам гражданским, добраться до Аргуна,
покачал головой и сказал те самые слова, с которых я начал
этот репортаж.

И все же мы решили во что бы то ни стало побывать там. Во-первых,
в аргунском батальоне, сформированном нынешней весной в Новокузнецке,
служит много томичей, во-вторых, у нас с Вячеславом Николаевым,
шеф-редактором службы новостей ТВ-2, появлялась реальная возможность
посмотреть на ситуацию в Чечне изнутри, для чего мы, как журналисты,
собственно, и отправлялись в эту "горячую" республику. Ну и в-третьих,
раззадорила сама задача - раз нам говорят, что в Аргун попасть невозможно,
значит мы обязаны туда попасть.

Ханкала

Чтобы попасть на территорию Чечни существует несколько способов.
Первый - официальный, через согласование с командованием,
хождение по кабинетам различных военоначальников, каждому из которых
вовсе не катило взять на себя ответственность за
журналистов и представителей комитета родителей военнослужащих
из Томской области. Второй - неофициальный, когда помощь тебе
оказывают рядовые офицеры и солдаты, не обладающие высокими
должностями, но имеющие кое-что по-существенней:
приятелей среди летчиков, диспетчеров,
других людей, непосредственно связанных с полетами.
Есть и третий способ - еще в Минводах ушлые частники-таксисты
предлагали доставить нас в Грозный. Однако плата за эту
услугу составляла цифру с шестью нулями и отнюдь не гарантировала
благополучного прибытия в конечный пункт поездки.

Второй способ оказался наиболее верным.
Нам повезло. По пути на аэродром в Моздоке мы подвезли военного
летчика, назвавшегося Гришей. Гриша не только провел нас через
все КПП, но и, поговорив минуты три с диспетчером, довольный,
сообщил, что завтра утром первый же "борт" на Ханкалу - наш.

На следующий день крупнейший в мире транспортный вертелет
Ми-26, прозванный здесь "коровой", за тридцать минут доставил нас в Чечню.
Не слишком велико, оказывается, расстояние
между миром и войной - полчаса полета.

От Ханкалы до Аргуна - всего восемь километров. Но, как выяснилось,
в Чечне свои мерки о длине пути. После 6 августа движение, как военных,
так и грузовых колонн по дорогам республики
практически прекратилось. Основным средством
доставки продовольствия, боеприпасов и людей по
разбросанным по Чечне гарнизонам стали "вертушки". Аргун
не исключение. Лета до него - пять минут, но ждать этих
минут нам пришлось два дня.

Ханкала - большая военная деревня. Несметное количество
вкопанных в землю танков, БМП, БТРов, несколько линий окопов,
тьма палаток, накрытых маскировочной сеткой. В центре -
с десяток капитальных строений: здание штаба объединенной
группировки федеральных войск, казармы "федералов",
две-три жилые пятиэтажки, оставшиеся еще с довоенных времен.
Здесь же новая резиденция Доку Завгаева, на которой в день нашего приезда
полным ходом шли отделочные работы.

Тем, кто служит безвылазно в Ханкале, считай повезло.
Взять чеченским боевикам эту неприступную базу явно не по зубам.
В течение боев в Грозном 6-16 августа они лишь раз
испытали на прочность ее оборону, но их хватило лишь на
час перестрелки.

Службу по охране базы группировки российских войск несет
отдельный батальон "Белых медведей", сформированный в
Омске. Омичи приютили нас, накормили, истопили баньку,
предоставили ночлег, - словом, полный набор настоящего
сибирского гостеприимства. Они же, узнав о цели нашего
приезда, сказали, что попасть в Аргун - задача трудная,
но вполне выполнимая. А после того, как "замполит" батальона
майор Трещев походатайствовал за нас перед земляком -
диспетчером вертолетной площадки - нам оставалось только ждать
"борт".

В омском батальоне служат и томичи. Сергей
Зерюкин и Роман Балов из Тогура, Ильдар Халиулин
из Стрежевого, Александр Ижбогин из Бакчарского района,
Владимир Козюков из Томска. Все они живы, здоровы и
передают привет своим родителям, родственникам и друзьям.

Аргун

Вертолет летит над "зеленкой" низко, почти касаясь крон
деревьев и линий электропередач. Летчики делают это не
для того, чтобы полихачить, просто так "вертушку"
труднее засечь с земли. Дверь Ми-8 всегда открыта, у нее
с пулеметом дежурит спецназовец, готовый в любое мгновение
открыть огонь на поражение. Позади Ханкала, позади дымящийся
Грозный. Под нами - разрушенные фермы, разбитая техника
- и сельскохозяйственная, и военная, сады, дороги...
Вертолет делает полукруг и заходит на посадку.

Аргунский батальон разместился на территории бывшего
дорожно-строительного участка.
Но о прежнем профиле сооружений, увиденных нами,
напоминали лишь пара мощных грейдеров, совершенно разбитых,
да три мощных бульдозера, выставленных перед воротами в качестве
баррикады.

Так и не удалось мне узнать, кто приказал "посадить" сюда
батальон, но более неудачного места для обороны трудно
отыскать. С одной стороны в двухстах метрах высится коробка
административного здания машиностроительного завода, с
другой - какого-то ремонтного предприятия, с третьей вплотную
подступают животноводческие фермы. Площадка батальона простреливается насквозь.
Но, поскольку приказы в армии не обусуждаются, здесь все
сделали для того, чтобы превратить бывший дорожный участок в
крепость. Окна двухэтажного здания конторы заложены кирпичом, на ее
крыше, как и на крыше гаража и склада - огневые точки,
оборудованные из подручных материалов. В проломе кирпичной
стены - два бронетранспартера. С трех сторон расположение батальона
прикрывает цепь окопов.

С этой картиной резко контрастировал довольно беспечный вид
солдат, сбежавшихся к вертолету в надежде получить письмо.
Большинство из них были либо обнажены по пояс (жарко!),
либо в тельняшке или футболке. На ногах у многих вместо
сапог - кроссовки, сандалии, а то и обыкновенные матерчатые тапочки.

- Сейчас здесь тихо, -  сказал встретивший нас
заместитель командира батальона капитан Олег Иванов. Но, добавил он,
эта тишина больше всего и настораживает.

Олег наш земляк, северчанин. Да и вообще, две трети
личного состава батальона смело можно назвать нашими земляками:
вместе с томичами в нем служат кемеровчане, новосибирцы,
алтайцы, омичи, представители других сибирских регионов.

Капитану Иванову и его сослуживцам есть от чего быть настороже.
Последний бой произошел здесь 22 августа, всего лишь неделю назад,
когда уже вовсю шли переговоры Лебедя и Масхадова, а центральные
средства массовой информации беспрестанно трещали о перемирии
в Чечне. Четыре
"двухсотых" отправили из Аргуна после того боя. Четыре
фамилии добавились к горестному списку безвозвратных потерь
303-го батальона "Белых медведей". В том числе - старшего
прапорщика Сергея Мальцева, контрактника из Северска.
А всего за август батальон потерял убитыми 22 человека,
ранеными - 98, пропало без вести - 8.
Это пятая часть его личного состава...

Три боя "Белых медведей"

Поначалу местом дислокации сибиряков был назван Шали.
Батальон уже обустроился там, как поступила новая
команда - перебазироваться в Аргун. 6 августа ничто
не предвещало катастрофы. Накануне несколько офицеров и
солдат из батальона ездили в город на базар, закупили
продукты, сигареты.
Рано утром 6-го, как обычно, в Аргун на инженерно-саперную разведку
отправился бронетранспортер. В самом центре города он был неожиданно
обстрелян боевиками. Несколько солдат получили ранения, один -
рядовой Самарин (родом из Молчановского района Томской области)
погиб. Водитель БТРа Гребенников, несмотря на полученную
контузию, сумел привести выведенную из строя
машину в расположение батальона. С ранеными на броне.

Вскоре командир 303-го майор Игорь Сова получил приказ
из военной комендатуры Аргуна и на нескольких бронетранспортерах
выехал к зданию аргунского РОВД, предположительно захваченного
боевиками. На развилке дорог в центре Аргуна колонна попала в засаду.
Боевики применили свою излюбленную тактику - двумя-тремя
выстрелами из гранатомета подбили первую и последнюю машину колонны
и открыли шквальный огонь из автоматов и пулеметов.
Это был страшный бой. Зажатые с двух сторон, "медведи" вынуждены
были отстреливаться, не имея каких-либо надежных укрытий.
Боевики же засели за стенами и заборами частных усадьб,
добротно исполненных из кирпича и бетона...

Итог этого черного дня - десять человек убито, почти два
десятка ранено или контужено. В числе погибших - комбат
Игорь Сова, командир, обожаемый всем батальоном, называемый
за глаза "батяней", как в той песне про "комбата-батяню",
который "сердце не прятал за спины ребят".

А 13 августа бой предстояло выдержать уже всему батальону.
Уже смеркалось, когда буквально со всех сторон расположение
"медведей" подверглось обстрелу из ручных и автоматических
гранатометов. В течение получаса боевики с крыш окружающий бывший
дорожно-строительный участок заводов методично
расстреливали позиции части. Однако ответный огонь, открытый
батальоном, был не так слаб, как того, быть может, хотелось
боевикам. Пережив первый, вполне понятный стресс, вчерашние
"сынки", необстрелянные пацаны, враз повзрослевшие, принялись
спокойно давить огневые точки противника. Заработала в
полную мощь минометная батарея под командованием капитана
Сергея Дунаева. Подключились мощные пулеметы с бронетранспортеров.
Не растерялись гранатометчики. Атака боевиков захлебнулась и
вскоре те посчитали за благо ретироваться подальше от
расположения батальона.

На следующий день разведчики обнаружили скопление вооруженных
людей неподалеку от одного из заводов. Уточнив координаты,
батарея Дунаева сделала несколько залпов из минометов, как потом
выяснилось, очень точных. Согласно радиоперехвату,
в результате этого минометного удара боевики потеряли только
убитыми 21 человек. Оказалось, это была группа, состоящая из
наиболее опытных снайперов и гранатометчиков.
Об общих потерях противника судить
трудно - они никогда не оставляют тела убитых и раненых на
месте боя. На следующий день боевики даже согласились
выдать нашим трех пленных, только для того, чтобы батальон
не открывал огонь, когда чеченцы будут забирать
своих погибших соратников.

22 августа батальон потерял еще четверых. Старший прапорщик
Мальцев с тремя солдатами отправился на "водовозке" за
питьевой водой и нарвался на очередную засаду. Погиб Сергей
смертью храбрых - уже раненый, он успел сделать очередь
по спешащим к нему боевикам и, прежде чем быть застреленным в упор,
уложил наповал троих.

Такой вот кровавый август пережил 303-й батальон оперативного
назначения внутренних войск.

Вопросы без ответа

Три дня мы провели в Аргуне. Привыкли к звукам автоматных
и пулеметных выстрелов (по ночам стреляют, как правило, наши солдаты
- чтобы не заснуть на посту, а, может, просто нервы шалят; днем
палят в воздух боевики, проезжая мимо расположения батальона
по шоссе Грозный-Шали), привыкли к скромным бытовым условиям,
в которых находятся тут все, от командиров до рядовых.

Однако чем дольше мы находились здесь, тем больше накапливалось
вопросов, большинству из которых суждено, видимо, остаться
без ответа.

В первый же день зам по тылу батальона огорченно сообщил
нам, что продукты кончились, остался сухой паек на одни
сутки. По его словам, он отправил в бригаду, вышестоящему
начальству, уже с десяток телефонограмм, но "вертушки"
по-прежнему приходят пустыми.

Сергей Дунаев, показывая мне свое минометное хозяйство,
сказал: снарядов осталось на полчаса боя. Не лучше положение
и с обычным вооружением - в ротах осталось по одному-два
боекомплекта.

Да и само оружие оставляет желать лучшего. Где те новинки
боевой техники, которые часто показывают по телевидению?
Минометы у Дунаева - 1942 года выпуска. Солдаты
вооружены "калашниковыми" калибра 5,45, которые совершенно
не пригодны для ближнего боя в городе. Боевики же вооружены
отменно: у них и автоматические, и ручные гранатометы
(РПГ, "Мухи", "Осы", "Шмели" и проч.). Из автоматов
дудаевцы предпочитают АКМ калибра 7,62. И все это у них есть,
и проблем с боеприпасами для них, вроде бы, не существует.

Батальон сейчас зарывается в землю, используя "трофейную"
технику - экскаваторы, тракторы, взятые "напрокат" на
близлежащих заводах. А что делать - своей подобной техники
у "медведей" нет. Насмешкой над здравым смыслом выглядят
алюминиевые щиты (такими прикрываются от разбушевавшихся
демонстрантов), которыми загорожены позиции радистов,
некоторые огневые точки, въездные ворота. От пули они,
естественно, не спасают, так хоть от осколков. Между
прочим, батальон оснащен еще и... резиновыми дубинками!
А как же, ведь основная задача ОБОНа - охрана правопорядка.
Вот дубинок-то как раз - полный "боекомплект"...

В метсанчасти батальона - острая нехватка самых
необходимых медикаментов: антибиотиков, обезболивающих,
обыкновенных таблеток "от головы". Случись
какая-либо инфекционная эпидемия, военные медики будут
просто бессильны. Учитывая, что батальон сутками
сидит без питьевой воды (за водой надо ехать на другую
сторону Аргуна, делают это сейчас исключительно в
сопровождении боевиков во избежание новых потерь среди
личного состава), что солдаты неделями не имеют
возможности нормально помыться - все это вполне возможно.

Свою крепость "медведи" называют "планета Аргун".
Они здесь действительно как на другой планете. Чужой,
для ханкалинского командования?

Кроме всего прочего, "аргунцы" находятся и в настоящей
информационной блокаде. Центральная пресса и телевидение
зациклились на Грозном, словно и нет нигде в Чечне
российских войск, словно и не было больше нигде
кровопролитных боев. 6-го августа, когда батальон потерял
убитыми десять человек, "Вести" сообщили лишь об
одном убитым. И наооборот, после боев 13 августа,
по российскому радио проскочила информация о том, что наши войска,
дислоцированные в Аргуне, чуть ли не полностью уничтожены.

Свидетельством неразберихи, царящей в штабах различного уровня,
стали факты, которые вопиющими-то назвать - слабо будет.
На восьмерых военнослужащих аргунского батальона - живых! -
домой пришли похоронки. Командование дивизии, которой подчинен
батальон, сейчас оправдывается: а может это чеченцы послали?

При этом ребята по два-три месяца не получают письма от
родных - они просто не доходят, теряясь где-то в цепочке
"Моздок-Ханкала-Аргун". Да и сами написать многие
не имеют возможности - нет конвертов. Отправляют, как
в былые времена, "треугольнички", и тоже без гарантии,
что они найдут адресата.

Но главный вопрос, мучающий и солдат, и офицеров
303-го батальона: зачем, ради чего они находятся здесь?

- Мы не знаем, какова наша задача? - говорили мне офицеры
и солдаты. Ну, солдаты, допустим, знают: вырыть окоп,
построить блиндаж, отремонтировать бронетранспартер...
Но командиры?

Сергей Дунаев, прошедший школу ГРУ Генштаба и приученный
там к постоянному анализу обстановки, убежден, что
батальон просто напросто бросили (мне сразу вспомнилась
аналогичная оценка Олега, омоновца из Читы).

- Уже неделю ни одной "вертушки" с грузом для батальона,
- говорит Дунаев. - Прибавьте постоянные толки в
радиоэфире о том, что батальон практически уничтожен,
что только тридцать человек во главе с офицером прорвались
из Аргуна в Ханкалу... Людей приучают к мысли, что
все, в Аргуне нет российских войск, Аргун сдан. При
этом можно красиво развести руками, уронить скупую
генеральскую слезу на воротник бархатного мундира
и сказать: да, ребята дрались как герои, но не
удержали город. Но мы-то живы! И мы в Аргуне.

Не выдержат эти страницы, если передать дословно
те выражения, в которых наши военные отзываются
о действиях московских политиков и ханкалинского
генералитета. Достается и Лебедю - "предатель",
это еще мягкое словцо в его адрес.

Согласно еще назранским соглашениям между Москвой
и чеченскими сепаратистами, в Чечне должны остаться
две бригады - одна федеральных, другая внутренних
войск. 303-й батальон вошел в состав последней.
И если другие части по-тихоньку выводятся из
Чечни, этой суждено остаться. Для чего?

Озлобленные, взвинченные, оскорбленные "медведи" из Аргуна
на своей "планете" не верят уже никому и ничему.
Они еще глубже закапываются в землю,
лишь по ночам отводя душу, стреляя по
теням от Луны. За какой-то месяц каждый из них
трансформировался внутренне настолько, что, попав на
"гражданку", действительно будет выгляд
еть "инопланетянином". Такова цена чеченской войны
для тех, кто выжил на ней.

К теме цены этой войны я вернусь в следующих своих
репортажах.

...Когда мы вернулись в Моздок, меня поразила обыкновенная
картина вечернего города: прогуливающиеся пары, девушки
в легких платьицах, таксисты, дремлящие в машинах у гостиницы...
Мирный, беспечный Моздок. Сытая, уверенная в себе Ханкала.
Нервный, ощетинившийся оружием Аргун. Моздок-Ханкала-Аргун.
Три ступеньки, ведущие к миру. Три ступеньки, ведущие
к войне...

Сергей НИКИФОРОВ.

Аргун-Томск.

Сентябрь 1996 г. Газета «Красное знамя»