Давным-давно на думанской земле, глава 24

Тучи сгущаются

 Пока Ленвел колдовал над Зедой в их с Кастидом доме на отшибе, в другом доме, стоявшем по кадасским меркам совсем неподалёку, измученная жена Разона Гдалан готовила мужу очередной отвар, чтобы снова и снова обрабатывать его почти зажившие раны. Ту ночь, когда он с сыновьями вернулся с ярмарки без каталы, весь в ранах и синяках, она вспоминала с содроганием. И не потому, что на муже живого места не было, а потому, что он был в таком бешенстве, так бушевал, сквернословил и размахивал кулаками, что в первое мгновение она испугалась, что он сошёл с ума, тем более, что его неуравновешенность внушала ей опасения с первой недели совместной жизни. Разон был в таком исступлении, что перебил на кухне всю глиняную посуду, рычал, словно жук майка: «Я их из-под земли достану!!! Они ещё пожалеют, что родились на свет!». И если бы Гдалан не поспешила принести ему напиток из валерианы, подслащённой клеверным мёдом, он бы, пожалуй, принялся и за мебель. Когда же это ароматное и успокаивающее зелье сбило с него спесь, Разон почувствовал сильное недомогание во своём израненном теле, подошёл к постели и рухнул на неё, словно переспелый, подгнивший плод.
  С тех пор он несколько раз порывался встать, но, к облегчению Гдалан, ломота во всём теле от синяков и ран всякий раз превозмогала жажду мести. В такие моменты он вновь и вновь призывал к себе сыновей и, изрыгая страшные ругательства, требовал, чтобы они немедленно отправлялись на поиски «этих ублюдков и крылатой ведьмы». Сыновья послушно кивали головами, но, как только Разон забывался нездоровым сном, Гдалан отговаривала их, ссылаясь на то, что отец так плох, что нельзя воспринимать всерьёз то, что он говорит в краткие мгновения просветления сознания. А поскольку сыновья были весьма робкого десятка, они спешили согласиться с разумными доводами матери. Когда же Разон вновь просыпался и призывал их к себе, те лишь разводили руками, наперебой рассказывая отцу, как они обыскали уже все окрестности, но никого из троицы не нашли.
  По прошествии ещё нескольких дней Разон впервые встал с постели и грузно отправился на кухню, где всё семейство собиралось на завтрак. Он тяжело уселся во главе стола и свирепо окинул взглядом своих сыновей. Вдруг в его глазах мелькнула озабоченность, но он не успел сосредоточиться на том, что её вызвало, и вновь выражение глубокого недовольства своими отпрысками замутило его взгляд.
-Никчёмные, бестолковые слизни, - злобно прошипел он, - ничего без меня не можете, словно паучьи яйца без паучихи.
 Тут озабоченность вновь вернулась  к нему какой-то неясной досадой в глубине сознания, и на этот раз он успел уцепить её за хвост, а ещё через несколько мгновений вытащил на поверхность. Глаза его вдруг бешено вытаращились и налились кровью, лицо растянулось в уродливый оскал, и он со всего размаху треснул по столу так, что новая посуда от страха подскочила в воздух и далеко не вся сумела правильно приземлиться, в результате чего повредила разные части своего глиняного тела.
-Я знаю, кто они!!! – заорал Разон, на этот раз испугав пыль, которая вмиг слетев со стен и потолка, затаилась в замершем от ужаса воздухе. – Это те двое из уродливого дома на окраине деревни! Мы как-то проходили мимо них, помните, олухи? – и Разон свирепо уставился на сыновей. - Они мне ещё тогда не понравились: дом не как у всех, сами какие-то уж больно загорелые или какой-то тёмной дрянью намазаны, да и рожи нездешние. То-то я не мог понять, отчего эти отвратительные хари мне так знакомы! А вы-то что же?! Вроде молодые, а в башке ни памяти, ни соображения!! – взвился Разон на сыновей с новой силой. – Вы на окраину ходили? Шалаш их, придави меня сопля, проверяли?!! – и не дав им издать ни звука, разразился препахабной бранью. Затем, набрал в грудь воздуха, он выпустив его мощной струёй через ноздри и прорычал:
-Сейчас же, без жрачки, бежать туда! Только у дома тише мыши, чтобы они вас не заметили. Всё разведать! Там ли? Только ли эти двое, а то может, их там поболе будет?
  А поскольку сыновья продолжали сидеть за столом, невыразительно глядя на отца, Разон огрел несчастный стол и в третий раз:
-Я сказал «сейчас же»!!!
И только тут сыновья, наконец, сорвались с места, а выскочив за дверь, нехотя поплелись к тому дому, о котором они прекрасно помнили, но очень надеялись, что отец забыл.

                ***

  Сегодня Ленвел впервые вынес Зеду из дому. Он усадил её между Лиль и Кастидом на ворох свежесрезанной травы, облокотив на согретую солнцем стену, и укрыл её ноги одеялом из валяного пуха чертополоха, а сам сел напротив, лицом к дому.
  Солнце заиграло на волосах Зеды и, развеваемые лёгким тёплым ветерком они сейчас походили на языки пламени затухающего костра.
-Ещё одна ночь, и мы попробуем ходить, - улыбнулся он, не сводя глаз с таяны. Зеда попыталась улыбнуться в ответ, но на полпути улыбка потухла, уголки её губ опустились и, глядя в землю, она с затаённым страхом в голосе спросила:
-Я буду когда-нибудь снова летать?
 Ленвел давно ждал этого вопроса, и всё же он застал его врасплох.
-Время всё лечит, - уклончиво ответил он.
Зеда вскинула на него глаза, полные слёз:
-Ты хочешь сказать, что привыкну ходить по земле?
Было ясно, что прозвучи сейчас одно неверное слово, и она разрыдается.
-Я верю, что ты вернёшься в небо, но нужно время, - придав своему голосу деланную уверенность, ответил Ленвел и посмотрел на Лиль, ища в ней поддержки.
 Та очень аккуратно, боясь задеть повреждённые крылья, обняла подругу и прильнула щекой к её щеке:
-Зеда, уж если кадасы подлатали тебе крыло, и ты смогла катать их детей, неужели ты сомневаешься в способности Ленвела повторить это.
Ленвел едва заметно поморщился – не этого ожидал он от Лиль, ведь всем было ясно, что единичный прокол ни шёл ни в какое сравнение с тем, что сейчас представляли собой крылья Зеды.
-Мы с Кастидом начали сбор материала, но крылья стрекоз не валяются охапками на траве. Потребуется ещё время, пока мы поймаем достаточно крупных, для того чтобы восстановить тебе крылья.
-Так вот куда вы исчезали последние несколько дней, пока я дежурила у её постели! – вскинулась Лиль. – А на что вам я? Из нас троих, по-моему, у меня чуть больше шансов наткнуться на стрекозу! – и она скорчила укоризненную гримасу.
-Стрекоза размером с тебя, да к тому же вооружена мощными челюстями. Не забывай, что она хищник, которому ничего не стоит откусить тебе конечность, а если надо, и голову, - снисходительный тон Кастида, словно он обращался к маленькому несмышлёному ребёнку, разозлил Лиль.
-А ты полагаешь, меня не научили с детства избегать встреч с этим чудовищем? Или ты думаешь, что стрекозе не всё равно, чью конечность откусывать, твою или мою? К тому же, за эти дни я научилась вполне сносно пользоваться каменным ножом, и почему-то мне кажется, челюстям стрекозы придётся несладко, попытайся они перекусить это оружие.
  Кастид смотрел на Лиль со смешанными чувствами: она восторгала его своей храбростью и готовностью пойти на всё ради подруги, но одновременно пугала наивностью и безрассудством, которые могли, дай им волю, привести её к гибели. В который раз его с головой накрыл страх за её жизнь, желание спрятать её от всех напастей этого мира в своих объятьях. Но за время бесед и совместного ухода за Зедой Лиль ни разу ни словом, ни жестом не дала ему надежды на то, что испытывает хоть капельку того ливня чувств, в котором с каждым днём всё сильнее утопал Кастид.
-Но мы не можем взять тебя с собой, - схватился он за соломинку, - Зеду нельзя оставлять одну.
  Лиль недовольно выпятила нижнюю губу и, с силой выпустив изо рта струю воздуха, сдула со лба прядь разметавшихся волос – Кастид уже давно заметил, что она делает так, когда злится.
-А почему бы тебе не посидеть разок с Зедой? У тебя это получится не хуже, чем у меня или Ленвела, – Лиль перевела взгляд с Кастида на его брата. – Ты имеешь что-нибудь против, Ленвел? – жёстко спросила она.
-Но ты … ведь… - начал тот.
-Да, я таяна, а не киянец, и даже не таянец, но у меня есть крылья, и в отличие от вас со стрекозами я в небе на равных. Во всяком случае, мне не надо её подстерегать, наивно надеясь, что она спутает меня с несуразным подрагивающим на ветру листом или корявым цветком с глазастой головой вместо бутона. А ведь она может и напасть, сообразив, что по вкусу вы мало отличаетесь от её любимых блюд, не говоря уже о том, что сплетённые вами паучьи сети, которыми вы надеетесь поймать это чудовище, могут повредить бесценные для нас крылья, - Лиль перевела дух и едко добавила:
-Можно, конечно, ловить на живца, но тогда перед вами стоит нелёгкая задача, кем же пожертвовать ради Зеды.
  Ленвел усмехнулся. Лиль ему по-настоящему нравилась. Если бы она была киянцем, они обязательно стали бы друзьями. Но она была таяной, и не в традициях киянцев было подвергать опасности женщин, а уж тем более брать их собой в сражение с неизвестным исходом: хоть киянки и охотились вместе с мужчинами на кузнечиков, агрессивность последних не шла ни в какое сравнение со стрекозиной. С другой стороны, в словах Лиль многое было верно. За дни охоты на стрекоз им только однажды удалось сразить насекомое точно брошенным камнем, и то повредив ей при этом одно крыло. Все попытки попасть в неё стрелой заканчивались неудачей из-за невозможности прицелиться – всякий раз в последний момент стрекоза успевала увернуться. Если дело будет продвигаться такими темпами, Зеде не стоит рассчитывать на скорое возвращение к привычному образу жизни, не говоря уже о том, что каждый лишний день пребывания в опасной близости к кадасам может в конечном счёте стоить им жизни. Дарованный им покой мог бы притупить бдительность кого угодно, но только не Ленвела. Если остаться здесь, раньше или позже Разон отыщет их, или они сами на него наткнутся. Надо было срочно отсюда убираться. Куда? Он не имел понятия. Да и какая разница? Мир велик, найдётся и для них с братом место на этой земле. А вдруг, это место устроит и двух таян?
  Ленвел ещё раз внимательно посмотрел на Лиль, а она ответила ему гордым, воинственным взглядом.
-Что ж, тогда за дело. Лучше всего охотиться, когда солнце начинает спускаться с небес на землю – стрекозы становятся вялыми и их легче одолеть. Какое оружие тебе нужно?
-Твой каменный нож. Из всех он самый острый, - ответила Лиль, боясь поверить своей удаче.
-Хорошо, - согласился Ленвел, - я возьму нож Кастида, - и протянул Лиль руку.
  Когда Ленвел и Лиль уже двигались в сторону ароматных садов, две пары глаз, наблюдавшие за домом, исчезли в гуще травы близлежащего холма, затем две неказистые фигурки показались на его противоположном склоне, и оттуда со всех ног бросились к дому Разона.