Остров

Яркие птицы, всех возрастов и расцветок, как обычно начинали свой день, без стеснения, громко обсуждая сегодняшние планы десятками звонких голосов. Она открыла глаза. Солнечные лучи, бесцеремонной, сияющей толпой заполнили всё вокруг. За несмолкаемым щебетом, спокойным, завораживающим фоном слышался голос океана. Его терпкий запах, смешанный с горячим солнечным светом и невероятным ароматом каких-то цветов, то и дело приносил легкий ветерок, наполняя всю комнату. Она зажмурилась от удовольствия. Сильные мужские руки крепко сжали в объятиях её, всё ещё сонное тело и, жаркими поцелуями, обжигающими её нежную кожу, вновь подняли из дремавшей глубины волны страсти, превращая её в необузданный, бушующий океан…
          Она открыла глаза. Посреди холодной, пронзительной темноты противным, ненавистным звуком звенел будильник. В её  голове промелькнула мысль о том, что даже самая приятная мелодия может стать настолько нестерпимо-отвратительной, если ежедневно врывается в твой сон в 5.30 утра. Поборов искушение снова закрыть глаза, она осторожно выбралась из-под одеяла. Ледяной воздух моментально охватил её тёплое тело, как будто вынуждая снова забраться в постель. Она надела халатик и шерстяные носки. Открыв шторы и увидев хмурое, серое сентябрьское утро, с тяжелыми, чёрными тучами, нависшими прямо над полураздетыми, унылыми деревьями,  она ещё раз сама для себя удивилась, столь непохожести этой недовольной и злобной  осени на свои, воспетые поэтами,  восторженные, литературно-романтические портреты.
          Из включенного телевизора в утреннюю тишину тревожно-бодрым голосом диктора ворвались новости. Где-то опять затопило, где-то пересохло, новые санкции и совершенно никакой  стабильности в мире.  Она была очень голодной, но смогла съесть только бутерброд с сыром. Организм отказывался понимать, зачем его кормят в то время, когда он хочет спать.
          Она вынула из коробки новые сапоги. Надев, посмотрела на себя в зеркало. В этой чёрной коже, мягко обтягивающей её ноги до самых колен, на тонких высоких каблуках она была невероятно эффектной, уверенной в себе и, даже немного дерзкой. Однако, вспомнив ведущую к метро перекопанную, уложенную полусгнившими дощечками дорогу, вот уже несколько лет сопровождающую строительство эстакады и парочки, приютившихся рядом, новостроек, вновь убрала эти великолепные сапоги и надела старые, проверенные на бездорожье, надёжные,  без каблуков.
        Офис, как всегда, жил своей повседневной, скучной жизнью. Часть народа носилась по коридорам с очередным, спущенным сверху архиважным заданием, часть, с горой налоговых отчётов  оккупировала приёмную директора, остальные же, безусловно занятые обсуждением важнейших рабочих вопросов сотрудники, осели в буфете, приходя в себя за чашкой кофе со сплетнями. Сплетни… Она так хорошо знала, что такое сплетни! Сколько раз они врывались в её жизнь, так нагло и бесцеремонно, словно дикие орды, переворачивая и разрушая всё на своём пути. Порождение зависти и невежества, сплетни, словно вирус заражают каждого, кто хоть раз поддался искушению влезть, подслушать, подсмотреть чужую жизнь. И лишь в душе только промелькнёт искорка удовольствия от возможности порыться в чужом грязном белье, как порок захватывает человека целиком, проникая в каждую клетку его существа. И человек, будто одержимый, теряя всякий стыд, не мыслит уже своего дня без рассказов о чужой жизни, по неосторожности доверенных самой жертвой или же додуманных, нашёптанных этим злобным, никогда не дремлющим                демоном, сидящим где-то в червоточине души. Сколько же судеб было разрушено этими мнимыми блюстителями нравственности, сколько страданий принесено ради низменного, порочного удовольствия обсудить и осудить. Испытывают ли хоть когда-нибудь эти несчастные, попавшие с столь отвратительную зависимость люди, какие либо муки совести? Она не раз задавалась подобным вопросом, глядя на своих коллег, поглощённых обсуждением подробностей её личной жизни. Обсуждению подвергалось всё: её внешность, её одежда, её слова, её взгляды, её мужчины. Мужчины…   
           Мужчины притягивались к ней, словно магнитом. Она не была эталонной красавицей, но природа щедро одарила её  миниатюрное тело соблазнительными изгибами и округлостями, нежной кожей, роскошными волосами, завораживающим голосом и невероятными глазами. Что видит мужчина, когда в глазах женщины горит огонь? Этот огонь, который так влечет, так манит в бездну страсти, заставляя терять рассудок от желания обладать. Хватит ли ему смелости пойти туда, в самую глубину, туда, где рождается это пламя, где пылает так нестерпимо жарко и откровенно, обнажая свою истинную суть? Ту суть, что отбросив все условности, предстанет, открыто во всей своей силе и красоте. Способен ли он будет принять это откровение, не сгорев до тла, или так и останется просто греться на пороге, как большинство странников, завлеченных лишь внешними отголосками этого пламени? А возможно, что добраться до самого источника способен лишь тот, в ком так же пылает огонь…
        У неё было не много романов, точнее даже сказать всего один. Он был на много старше её, высокий, с очевидными намёками на былую стройность, совсем не красивый, но абсолютно откровенно притягательный своей силой и какой-то порочностью. Она была, безусловно, влюблена в него и первое время, конечно оправдывала его эгоизм солидностью, его невнимание занятостью, а его неразборчивое прошлое тем, что это всего лишь прошлое и в нём у него не было её, такой необыкновенной, такой искренней, такой любящей. Нет, она не глупа, совсем не глупа, и это очевидно, но почему же она позволила так унижать свою любовь? Возможно, виной всему доброта и искренность, эти благороднейшие качества, которые играют с человеком злую шутку, заставляя его предоставлять другим добрую волю и возможность открыть себя без намёков и уловок, не играя в игры. Она поздно поняла, что ему больше нечего было открывать для неё, что в глубине души его пустота и её любовь стала для него лишь подарком, открывшим второе дыхание для следующих подвигов. Нет, он не разлюбил её, таких женщин, как она не забывают, но её любовь погибла, оставив лишь горький привкус разочарования и  пустоты.
        А её душа требовала любви! Любви безоговорочной, безусловной, любви без оправданий и подозрений, любви в которой можно понимать друг друга без слов, с одного только взгляда, любви откровенной и всепоглощающей, любви, в которой два огня соединяясь в одно огромное пламя, становятся одним целым.
         Она брела домой, вся погруженная в свои раздумья. Громкий крик продавца газет заставил её очнуться от мыслей. Она стояла перед торговым центром, пытаясь понять, как же смогла пройти мимо собственного дома. Продавец настойчиво предлагал купить газету с удивительной статьёй про сегодняшнее полнолуние с затмением в знаке Водолея, грозившее взрывом энергии и изменением судеб многих обывателей. Что за странное полнолуние?.. Она купила газету и вошла в торговый центр. Побродив немного между красочных витрин, она очутилась в художественной лавке. Как же она любила всё это! Она бродила среди полок, трогая руками холсты и кисти. Она обожала рисовать и даже когда-то мечтала стать художником. Но обстоятельства и тогдашнее окружение вернули её с небес на землю и оставили её мечту лишь мечтой. А ей так хотелось жить на солнечном острове, где-то посередине океана, писать пейзажи и наслаждаться жизнью и любовью. Она купила холст, кисти и краски.               
          Она долго сидела перед мольбертом, обдумывая, что же хочет увидеть на нём. Она отгоняла мысли, вновь и вновь возвращающие её в тот сказочный сон на острове, но они, всё настойчивее, забираясь в самые потаённые уголки её души, выманивали непреодолимое желание. Да… Да! Она хотела рисовать этот остров! Вновь и вновь! Эти ярко-розовые закаты над золотой поверхностью воды, это жаркое солнце, горячий песок, пение птиц и… И его поцелуи…   
        Закончив работу, она без сил упала в кресло. Было далеко за полночь и вокруг не было слышно ни единого звука,  стояла такая пронзительная тишина, как будто время остановилось.  Она, не отрываясь, смотрела на свою картину.  Перед ней была её мечта. Мечта, преобразившаяся в материальные формы, обдуманная до мельчайших деталей и совершенная в своём завершённом воплощении. Она закрыла глаза. 
        Яркие птицы, всех возрастов и расцветок, как обычно начинали свой день, без стеснения, громко обсуждая сегодняшние планы десятками звонких голосов. Она открыла глаза. Солнечные лучи, бесцеремонной, сияющей толпой заполнили всё вокруг. За несмолкаемым щебетом, спокойным, завораживающим фоном слышался голос океана. Его терпкий запах, смешанный с горячим солнечным светом и невероятным ароматом каких-то цветов, то и дело приносил легкий ветерок, наполняя всю комнату. Она зажмурилась от удовольствия. Сильные мужские руки крепко сжали в объятиях её, всё ещё сонное тело и, жаркими поцелуями, обжигающими её нежную кожу, вновь подняли из дремавшей глубины волны страсти, превращая её в необузданный, бушующий океан…