Скандал в ходе визита Шостаковича в Академгородок

По инициативе Лаврентьева в Академгородке устраивались встречи с представителями различных областей культуры — музыкантами, композиторами, певцами, писателями, театральными работниками и т.д. Такие встречи дважды устраивались поздней весной и ранней осенью 1961 года. На обеих присутствовал известный композитор Дмитрий Шостакович.

Во время первой встречи Соболев до начала банкета пригласил Шостаковича, известного дирижера Бухбиндера, народную артистку СССР певицу Мясникову и других в институт, чтобы продемонстрировать «чудеса», которые проделывает электронно-вычислительная машина М-20. Он заранее велел программистам запрограммировать гимн Советского Союза и дал послушать гостям, как исполняет гимн машина М-20.
Шостакович с интересом прослушал начало гимна, но потом его лицо приняло негодующее выражение, он огляделся вокруг и вышел из машинного зала.

Тамадой на банкете был И. Векуа. Он вел застолье в присущей ему увлекательной манере. Вдруг Соболев встал и сказал такой тост:

— Друзья! Сегодня вы все имели возможность убедиться в том, какими огромными творческими возможностями обладает современная математика, вооруженная вычислительной техникой.
— Хотелось бы знать, что подразумевает академик Соболев под творчеством? — послышался голос Шостаковича.
— Вы сегодня сами убедились, что математическая машина может заменить собой оркестр, — ответил Соболев.
— Какой оркестр? — спросил Бухбиндер.
— Хотя бы оркестр Большого театра.
— Вместе с дирижером? — поинтересовалась танцовщица Н. Александрова и с улыбкой посмотрела на Бухбиндера.
— Да, вместе с дирижером, — ответил Соболев.
— А может ваша математическая машина выступить в роли танцовщицы? — вновь спросил Бухбиндер.

Соболев смешался, но рядом сидел его заместитель по части вычислительной техники И. Евреинов, который воскликнул:
— Да! В роли танцовщиц могут выступать роботы!
— Наверное, они скоро заменят и певцов, — с иронической улыбкой добавила Мясникова.
— Заменят и певцов, — с самоуверенным видом подтвердил Мигиренко.
— А хорошо ли вы представляете себе, что такое певец? — спросил у Мигиренко сидевший там же молодой певец-баритон.

Тогда Соболев обратился к тамаде:

— Илико! Дай-ка слово Мигиренко, пусть он разъяснит гостям, насколько хорошо ученые представляют себе сущность певца.
— Жора! Жора! А ну-ка пропойте что-нибудь вашим замечательным тенором, — обратился тамада к Мигиренко. Тот, нисколько не смущаясь, без всякого аккомпанемента затянул «Дивлюсь я на нэбо...»

Как только Мигиренко закончил петь, все академики, за исключением Мальцева, шумно зааплодировали. Гости хранили молчание.
— Ну что теперь скажет композитор Шостакович? — спросил Соболев.

По разгневанному лицу Шостаковича было заметно, что он с трудом удерживается, чтобы не подняться и не покинуть банкет. Наконец, он овладел собой и произнес:

— Товарищи! Мне всегда казалось, что математики — серьезные ученые, и я с неизменным восторгом встречал известие о вашем избрании академиками, лауреатами. Но сегодня кое-кто из вас делает все возможное для того, чтобы наше мнение о вашей деятельности изменилось к худшему. Если вы называете гимном Советского Союза ту какофонию звуков, которую производит ваша вычислительная машина, или песней только что прослушанный нами искаженный украинский речитатив, то вы жестоко заблуждаетесь. Хорошо еще, что вы не претендуете на композиторство.
— А почему бы и нет? Претендуем, да еще как! Уж не думаете ли вы, что я не знаю правил композиции? Пусть скажет моя супруга Ариадна Дмитриевна, не написал ли я скерцо, когда меня выбрали академиком? - перебил Шостаковича Соболев
— Со всей ответственностью заявляю, что Соболевым написано не одно скерцо! — воскликнула супруга академика.
— Миша, это выше моих сил, уйдем отсюда! — попросила мужа Вера Евгеньевна Лаврентьева.
— Верушка, не годится покидать гостей, что они подумают?! — ответил Лаврентьев.
— Михаил Алексеевич! Вера Евгеньевна права. В такой ситуации нам остается только извиниться перед гостями и удалиться, — сказал Мальцев.

Гости уже начали подниматься, собираясь уходить, но тут вмешался тамада:

— Друзья! У меня осталось еще несколько тостов, а потом, если вы устали, то можно и расходиться! — начал Векуа.

За этим последовали тост за дружбу между учеными и музыкантами, тост за великое искусство и великую науку и т.д. После первых двух тостов Вера Евгеньевна, Мальцев с супругой, Нина и я поднялись и на цыпочках вышли из банкетного зала.

Чтобы сгладить неприятное впечатление, Векуа с супругой пригласили гостей после банкета для продолжения застолья в свой коттедж. Шостакович и Бухбиндер без особого энтузиазма отнеслись к этому предложению, но все же не отказались, чтобы не обидеть супругу Векуа.

На другой день Соболев и Мигиренко получили выговор от Лаврентьева за бестактность, проявленную ими на банкете.


Рецензии