Лица в окнах

  В доме почти не было мебели. Александра помнит, что вдоль стен стояли лавки,  в переднем углу- стол, на котором красовался сияющий медный самовар, а сбоку от входа -кровать. Над кроватью полка для одежды и полати для сна. Много места занимала печь. за которой была вешалка для одежды  и куда летом ставили обувь, зимой ее часто приходилось сушить на печке.    В отгороженной кухонке были стол, лавка, да на стене висел тарелочник, на котором красовались две тарелки с яркими цветами на дне да несколько глиняных. Вдоль стен шла полка, куда мама складывала припасы, если они были. Чаще сего полки пустовали. Ни круп, ни макарон не покупала семья, потому что не было денег. Мешочек с колотым сахаром хранился на печке, чтобы не размок. Сахару очень хотелось, но мама запретила его брать: с ним вечерами вся семья  пила чай. Папа колол сахар щипчиками и давал всем одинаковые порции. Засунув кусочек за щеку, дети пили чай, а потом размокший кусочек долго держали во рту, высасывая лакомство.  Пузатый  двухведерный медный самовар  всегда сиял начищенными боками. Чистить его приходилось Шурке. Она терла кирпич и крошкой чистила самовар до блеска, потом мыла и вытирала тряпкой, а в конце- суконкой. Читая Чуковского, девочка всегда представляла их самовар, который "стоит, словно жар горит". Спали на полу, раскинув матрасы, набитые соломой. Подушки были тоже соломенные.
  Однако, с улицы дом казался очень нарядным. Голубые наличники на довольно больших, по деревенским меркам, окнах, нарядные занавески с затейливым узором очень украшали старенький домик. Никому и в голову не приходило, что занавески- бумажные. Старшие сестры вырезали их из белой бумаги, а бумагу папа привёз с бумажной фабрики, где он работал, когда фабрика только открывалась. Он привез огромный рулон, и девчонки пустили его на занавески. Как им удавалось вырезать пять одинаковых занавесок, Шура не понимала. Не понимали этого и женщины, что часто заходили в дом, чтобы удостовериться, что красота-то бумажная. Мама мечтала, что когда жизнь наладится, купят они кружевные тюлевые гардины до полу, как у ее знакомой Агнии Артемьевны, богатой жительницы соседнего села.
  Однажды папа пришел с работы с большим пакетом. В их мастерскую привозили товар для механизаторов. Товаром оказалась марля. Она была немного плотнее, чем та, что продавалась в аптеке и была окрашена. По темно-зеленому полотну посередине шли крупные белые ромбы.  Марли было много. Мама не долго думала, куда пустить  богатство. Она замерила окна и двери и разрезала марлю на занавески,  длинные до полу, как ей и хотелось, пусть не гардины, но все же и не бумага.  Бумажные занавески сняли, сложили на полку и повесили марлевые. Все вышли на улицу и полюбовались на новые окна. Гардины красиво расходились в окне, потому что мама подвязала их под подоконником ленточками, сшитыми из той же марли.
  Вечером, когда зажгли лампу, мама развязала ленточки. закрыла окна, и они с Шуркой ещё раз полюбовались на нарядные окна с улицы и довольные пошли спать. А утром к ним прибежала тетя Тая, живущая напротив. Она влетела в избу и бросилась к окнам. Она щупала занавески и истерически хохотала. Мама ее еле успокоила. Наконец, женщина  рассказала, что ее насмешило. Она не смотрела на Шурин дом вчера ни днем, ни вечером, не видела обновы. Ночью  баба захотела попить и пошла на кухню.  Там она увидела жуткую картину. В наших темных окнах она увидела, как ей показалось, множество белых лиц. Они не исчезали, пересчитав их, тетя Тая поняла, что лиц больше, чем людей в доме. Белые безглазые лица привели женщину  в ужас. Она поняла, что тут замешан дьявол, и упав на колени, стала молиться за нашу семью. Но и после молитвы лица не исчезали. Женщина в ужасе упала на постель и молилась уже за свою семью. Как заснула, тетя  Тая не помнила.  Утром  лиц было не видно, на окнах висело что-то зеленое с белым. Бедная женщина пошла узнать, что творилось в доме ночью, кто смотрел в окна.
  Мама показала ей "гардины" , и все разъяснилось.   Тетя Тая пошла домой успокоенная. На прощанье она попросила маму больше не закрывать окна, потому что дети могут испугаться этих белых пятен.  Больше ленточки не развязывали.
 Провисели занавески недолго. Белые ромбы быстро посерели, и мама постирала марлю. Зеленая краска полиняла, ромбы перекрасились, и вешать занавески стало нельзя. Достали тогда девчата свои бумажные кружева, повесили снова на старое место. А тетя Тая была очень довольна. Она говорила, что теперь бояться будет нечего, а то в окно было страшно глянуть: все белые хари мерещились.