Долларовая стать

                ДОЛЛАРОВАЯ   СТАТЬ

               

  Доллар  держал свой курс,  как должно ему по имени.   Знал ли он весомость своего имени сказать определенно трудно, но по некоторым внешним признакам догадывался. Наводить справки у его окружения было не ловко, а сам Доллар, полуторагодовалый и уже взрослый крупный рыжий кот, хранил молчание.  Его светлая  с золотистым оттенком стать была краткошерстной и в ней  исключалась вульгарная лохматость многих домашних или дворовых котов.  Внешне его шерстка напоминала короткую армейскую стрижку молодых лейтенантов, только закончивших училище. Как и у Доллара у них аккуратно  прижатая прическа в  полном соответствии с Уставами строевой и гарнизонной службы. О Долларе нельзя сказать, что у него были хозяева…  Нет!  Он просто позволил себя приютить в милой семье двух взрослых благополучно сложившихся людей, у которых были уже взрослые дети, а у детей свои маленькие по совместительству они еще и внуки.  Доллар позволял себя нежить и холить не только владельцам дома, но и их многочисленным друзьям. Он, очевидно, очень ценил гостеприимство владельцев и как мог, помогал им своим добряцким  отношением к гостям.

  Дом, где держал свое пристанище Доллар, стоял в маленьком поселке в паре сотен  метрах от знаменитой на весь мир реки. Её правый берег, где стоял поселок, полого нисходил к воде, а побережье  и дальше поле, покрытые разнотравьем, никогда не знали плуга, и только у самого берега  заросли безымянными кустами и редкими деревьями. Противоположный берег, как и бывает на изгибе реки, круто обрывался  и был почти недоступен даже редким отчаянным рыбакам.  Как и должно, в природе в таких местах водилась масса полевых мышей, но занимался ли Доллар охотой на них неизвестно.  В его посуде  всегда было достаточно разнообразной еды, и охота могла к нему прийти  только по человечьему принципу, когда она «пуще неволи». По всем внешним признакам Доллар не знал неволи.

 Большой зал дома, где принимали гостей, был уставлен длинными столами, а возле них такие же скамейки.  Это здорово  упрощало Доллару в выборе приглянувшегося гостя, сесть с ним рядом и после  некоторых размышлений решиться  и уложить свою крупную голову на бедро гостя. Её  владелец  воспринимал это со смехом и как честь.  Правда, когда скамейки заменили стульями, это усложнило ему жизнь. Кошачья привычка с мурлыканием  восседать на коленях была ему чужда.  Во всех своих позах в нем проявлялась великолепие, словно  собранное со всего  мирового семейства кошачьих.  Когда он сидел, оперившись на вытянутые передние лапы, а  элегантный конец  великолепного хвоста обнимал их, казалось, он позирует невидимому скульптору. И даже вольготно растянувшись на лавке или другом возвышении, пол с его плинтусами был ему чужд, в  нем проглядывалась нега древних ханских вельмож.  Однако особо он был хорош в движении. Грациозное движение лап словно копировало движение его  отдаленных  озверевших соплеменников, а независимо поставленная голова глядела на мир не мигающими очами спокойно и уверенно. По его реакции и взгляду мне всегда казалось, что он знает нашу речь, но смышлено прячет свои способности.  Это создавало  ему определенные удобства, которые он, очевидно, очень ценил.

  В числе многих разнообразных интересов и увлечений хозяев дома была и организация Крещенского праздника. Им талантливо удавалось совместить  деликатное участие священнослужителей с  широкой натурой родного народа, с его отчаянной смелостью, решительностью, весельем и гульбой.  Место:  река с её изгибом, заснеженная природа, соседство благоустроенного поселка создавали какой-то милый сердцу  собирательный образ родного Среднего Поволжья, с его обязательными Крещенскими снегами и морозами. И на этом фоне лихость обнаженных  молодых людей дам и мужчин  в купальне на фоне ослепительной белизны снегов с неожиданным контрастом  плеска воды были захватывающим зрелищем.  Никто и не вспоминал, что все это началось пару тысяч лет тому в теплых и мелких водах тем и знаменитой реки на жарком Ближнем Востоке. Хозяин дома – инженер, наделенный художественным вкусом и последовательной верности замыслу, к оформлению купальни относился еще и с любовью. В прорезанное во льду окно  погружалось устройство из свежих хорошо обработанных досок, создавая два противоположных безопасных ступенчатых спуска с перилами, а деревянный помост под ногами на глубине обеспечивал абсолютную безопасность.  Перед каждой лесенкой у самого среза воды, но чуть выше с обеих сторон  были деревянные порожки, создавая удобство подготовки к погружению и выхода. Все это возводилось не далеко от берега, как только позволяла глубина.
 Ночью накануне прошел средней обильности снег, и дорожники успели очистить центральные  дороги, обеспечив нормальный подъезд к поселку. А вот в поселке и дорога до берега оказались чуть заметенными. Тогда по этим внутренним путям пустили грузовик высокой проходимости с широченными шинами, и они образовали две  параллельные тропинки вполне достаточной ширины, что бы пройти человеку, не задевая ногу за ногу. В назначенное время к поселку съезжались легковые машины со всей округи, предпочитая это место другим купальням, образуя автотабор.  И к берегу по двум тропинкам потянулись цепочки людей. И в  правой цепочке земляков вместе со всеми важно вышагивал Доллар.  Если иные кто впервые оказались здесь с любопытством оглядывали окрестности, то Доллар был дома, все знал и просто строго держал интервал   впереди и сзади его шагающими. Берег имел естественный склон к реке, и почитатели праздника образовали что-то наподобие Римского форума, но полукругом.

 С одной стороны купальни поставили  походную трибуну священника,  наподобие пюпитра, а рядом расположились две молодые дамы, юноша в черных одеяниях и священник.
 Священник из молодого племени коллег отличался элегантностью. Его образ вполне церковный носил следы современной внешности.  Не уточняя детали, его личность была привлекательна не только этим. Те,  кто знали  его и общались, а в этом и есть смысл его призвания, различали в нем отзывчивого, внимательно душевного человека и служителя.. Конечно, это способствовало его успешной  публичной деятельности, сравнимой, пожалуй, только  с педагогической. Возможно, поэтому во мне он вызывал аналогию с молодым, но уже зрелым доцентом, у кого следующий шаг будет в профессорство. По жизни у него так и получилось…. Мы давно знакомы и хотя  встречаемся редко, но всегда по братски, с объятием. Его не смущает  мой нераскаянный атеизм со следами сохранившихся комсомольских замашек, а меня его приверженность и служебное одеяние.  Может быть, эта случайно найденная форма общения и есть основа межчеловеческой гармонии в нашем пестром, не простом и не спокойном мире.  Мире, где нет мира и люди гибнут из-за чванливой межнациональной и конфессиональной  небрежности друг  к другу.

 После некоторой паузы, когда замолк  легкий шелест толпы,  и началось надводное священнодействие, на противоположной стороне купели, на еще сухом порожке  возник Доллар.   Зрительский форум ахнул и замолк.  Доллар, пребывая дома и привыкший  к  человеческому обилию, совершенно не обращал ни на кого никакого внимания. Он проницательно уставился в зимнюю водную гладь толи, удивляясь её неуместности в такое время года, толи,  вспоминая как летом мальчишки, здесь угощали его рыбьей мелочью. Восхитительна неожиданная деликатность земляков,  в замершей толпе не раздалось ни одного смешка, а священник, обладая профессиональной выдержкой, не прервал ритуал.  И когда по сюжету он протянул длань к  водной поверхности,  Доллар тоже окунул свою лапу, поднял, фыркнул, оттряхнул, и наскоро пару раз лизнув с видом исполненного долга, повернулся на порожке и направился в гору и дальше к любимой лежанке в родном дому.

 После завершения такого двойного ритуала произошла заминка: кто первый в купель…. Первым оказался  молодой офицер МВД, он быстро тут же скинул с себя все на руки жены, перекрестился,  и смело шагнул в купель.  За ним уже активно потекла очередь, желающих дам и мужчин.  Дальше пошла шумная суета с брызгами и  послекупальным туалетом в редком ограждении друзей или подруг, хотя никто особо и не прятал свои  освященные в купели  органы, скорее щедро выставляя их  на обозрение и восхищение всеми. И в этом тесном контексте небес и земного бытия была своя прелесть: радость исполнения, шутки,  общая веселость.  Участие в этом празднике единственного представителя  от всей обильной вне человеческой природы – кота  оказалась уместным и радостным.

  Когда приглашенные вошли в банкетный зал, то кроме настольного обилия они обнаружили Доллара. Он лежал на скамейке возле столов, не обращая внимания на их лакомства.  Хвост его свис по одну сторону скамейки, передние лапы по другую, а переполненная впечатлениями голова на  острой кромке.  Ему не мешали  звуки застолья: тосты, речи, смех, песни и даже музыка поселкового оркестра, в котором хозяин был первым ударником, а иногда и баянистом.
 У люда флотского и прибрежного есть верная заповедь: как корабль назовешь, так он и поплывет. Есть  целая почти наука о связи имен с судьбой их владельцев. Видно такое распространяется и на котов.  Это удивительное племя живет возле человека, питается из его рук, позволяет ему ласки, но при этом сохроняет полную независимость.  Заставить кота поступить вопреки его желанию невозможно. Они почти не поддаются дрессировке и скорее дрессируют своих мнимых хозяев, меняясь с ними местами.  Если бы они  не только понимали, но и владели речью, наверняка заявили:  -  Бросьте называть нас Мурками…

   Иосиф  Брумин,