Босоногий отряд

            От автора

     Великая Отечественная война...  О ней написаны тысячи книг и мемуарных воспоминаний, описывающих те или иные моменты великой трагедии, подвиги солдат, офицеров и полководцев.
     В то же время явно недостаточно представлены подвиги малолетних героев, многие из которых были награждены боевыми орденами и медалями, а некоторые из них стали даже Героями Советского Союза. Но еще большее число их осталось в безвестности и без наград.
     История, описанная ниже, - не выдумка. Ее мне рассказали во время одной из многочисленных командировок в Волгоград, куда я неоднократно наезжал во время работы над кандидатской диссертацией.
     Это произошло  в одном отдаленном хуторе Сталинградской области, куда вошли немецкие войска. Подвиг хуторских мальчишек остался вне внимания наших писателей и мемуаристов. А их неравная борьба на временно оккупированной немцами территории должна, нет, обязана стать достоянием гласности. Преклоним головы перед их подвигом, читатель...


            Глава 1.

     Учебный год закончился неделю назад, чему были несказанно рады хуторские ребятишки. И тому была причина - своей школы на хуторе не было и им приходилось ежедневно ходить по три километра в станицу, где была средняя школа, да еще три километра обратно. В любую погоду, будь то дождь или редкий в этих краях снег.
     Эти совместные походы сдружили четверых мальчишек - 14-летнего Славку Никонишина, 13-летних Витьку Фуркова и Серегу Земнухина и 12-летнего Мишку Ярова. Обрадовавшись каникулам, они с утра до вечера держались вместе, каждый раз придумывая себе все новые и новые развлечения.
     Но чаще всего они пропадали на речке, протекающий в километре от их хутора Славского, где утром ловили рыбу, а в жаркую пору бултыхались в теплой воде, оглашая округу и ближний лес радостными криками.
     Вот и в этот воскресный день они собрались на речку, захватив с собой банку с заранее накопанными червями и самодельные удочки.
     Устроившись на берегу, Славка и Витька забросили удочки, а Серега начал точить ножик на осколке кирпича.
     - Рогатку сделаю, - пояснил он Мишке, крутящемуся возле него.
     Потом он выбрал подходящую ветку и срезал ее.
     - Дашь пострелять? - спросил Мишка.
     - Сначала надо резинку достать, - авторитетно произнес Серега. - У мамки выпрошу.
     - А ты т из трусов резинку вытащи, - смеясь, крикнул Витька.
     - Давай из твоих, - огрызнулся Серега.
     - Рогатка твоя, из своих и выдергивай, - продолжал забавляться Витька.
     - Хватит вам орать - всю рыбу распугаете, - осадил их Славка.
     - Она и так не клюёт, - проворчал Витька. - Вот сколько времени сидим, а поймали всего три хвоста. И что с ними делать?
     - Кошке отдадим, - решил Славка. - Куда еще эту мелюзгу?
     - Пошли домой, есть что-то хочется, - заныл Мишка.
     - Пошли, - согласился Славка, сворачивая удочку.
     Ближе к вечеру ребята сидели на бревне у хаты Сереги, болтая о том, о сём. Вдруг Витька глянул вдоль улицы и увидел, как вдалеке к хутору летит запряженная в бричку лошадь, а седок, пожилой дядька Степан, без конца взмахивал кнутом, подстегивая и без того бегущую изо всех сил лошаденку.
     - Чего это он? - изумился Витька, толкнув приятелей.
     - Что-то, видно, случилось, - предположил Славка. - Обычно он бережет свою лошадь...
     Но вот бричка ворвалась в короткую уличку хутора и, остановив ее, дядька Степан закричал что есть силы:
     - Люди, война! Война...
     Дрожащими руками он начал обтирать взмыленную лошаденку, а из хат и огородов к нему стали стекаться немногочисленные обитатели хутора.
     - Война, - выдохнул Степан окружившим его бабам и четырем хуторским мужикам.
     - Какая война? - недоуменно спросил кто-то из них.
     - Немец напал. Сегодня ночью, бои идут, - пояснил Степан. - По станичному радио объявили. Сам слышал...
     - Господи, - закрестились женщины. - Опять мужиков заберут...
     - Да что же это деется? - сплюнул Григорий, отец Мишки. - То Гражданская, то с поляками, то с финнами схлестнулись. А вот теперь опять немцы поперли. Покой-то будет когда-нибудь?
     Краем глаза Славка заметил, как стоящий позади всех хромой дядька Леонтий улыбнулся и перекрестился.
     "Чегой-то он так обрадовался?" - мелькнуло в голове у парнишки, но он не придал этому значения.
     Вскоре хутор словно вымер - все его обитатели попрятались по хатам, обсуждать страшную новость. На улице не осталось даже кур, обычно ковыряющихся в пыли почти весь световой день.
     А на следующее утро ребята обнаружили, что Славка не вышел гулять. Тетка Екатерина, его мать, сказала, что он ушел из дома еще засветло.
     Славка появился после полудня. Друзья тут же окружили его.
     - Ты где был? - спросил его Серега.
     После недолгой паузы друг ответил:
     - Ходил в станичный совет, хотел записаться в армию.
     Друзья недоуменно посмотрели на него. Наконец, Витька поинтересовался:
     - И чего?
     - Не взяли, - после недолгой паузы ответил Славка. - Говорят, мал еще.
     А потом добавил:
     - Сказали, что отцов скоро заберут на фронт, в семьях останутся женщины, старики да малые дети. Им придется трудно, и мы должны помогать им. Это и будет наше участие в войне.
     Ребята промолчали, А Славка продолжил:
     - Я им объяснял, что у меня дед погиб в Первую мировую, сражаясь с немцами. Я хочу отомстить немцам за него и за страну, чтобы эта немчура больше никогда к нам не совалась. А мне: война кончится через 2-3 месяца, немцев побьют и без меня.
     Через неделю забрали в армию отцов Мишки, Витьки и Сереги, а еще через недолгое время призвали и отца Славки, уже успевшего повоевать с финнами. Хутор остался без здоровых мужиков.


            Глава 2.

     После ухода мужиков хутор притих. Вся работа, которую выполняли они, легла на плечи их жен и подростков. Пришлось им и колхозную работу выполнять, и сено косить для своих коров, и дрова на зиму заготовлять. Время на гулянье у ребят почти не оставалось.
     А приезжавший рано утром на лошади колхозный бригадир рассказывал, что немцы прут безудержно и заняли уже много городов.
     - Что, и к нам идут? - тревожно спрашивал кто-то из женщин.
     - Да кто же их знает? - пожимал плечами тот. - Вон они как идут - город за городом оказывается под ними.
     - А что же наши-то? - допытывались женщины.
     - Сопливы мы супротив них, - высказался дядька Леонтий. - Крику много, а как оказалась оказия, побежали, сломя голову.
     - Они напали неожиданно, поэтому и приходится временно отступать. Ну, ничего, отобьёмся, не впервой, - ответил ему бригадир.
     - Ну-ну, - хмыкнул тот. - Рожу набили, а всё хорохоримся.
     - Ладно, бабоньки, давайте за работу. Окромя нас ее никто не сделает,- закончил беседу бригадир.
     - Вот-вот, - проворчал Леонтий. - Так всегда: мужиков положим на фронте, а бабы вместо лошадей пашут. Эх, ма...
     - Типун тебе на язык, - оборвала его Екатерина, мать Славки. - Что ты их заранее хоронишь?
     Через неделю пришло письмо от Григория, в котором он сообщал, что они с Ефимом, отцом Серёги, и Василием, отцом Витьки, попали в учебку и вскоре их должны отправить на передовую. В конверте находилась и фотография всех троих, одетых в военную форму.
     Для ребят это был праздник: их отцы - настоящие солдаты, скоро вступят в бой, и тогда фашистам не поздоровится.
А через день пришло письмо и от отца Славки. Он рассказывал, что воюет, что беспокоится за семью, очень скучает без них и передает привет всем хуторянам. Часть строчек письма была вымарана военным цензором. Но Екатерине со Славкой было важно, что он жив, а это самая большая радость для семьи.
     Дядька Степан, заглянувший к Екатерине на правах родственника, когда ему прочитали письмо, сказал:
     - Ничего Катерина. Все будет хорошо, род наш живучий...
     - Тебе хорошо говорить, ты не на фронте, - махнула рукой женщина.
     - Я уже по возрасту не пригоден, отвоевал свое, - ответил тот. - Если помощь какая нужна, говори, не смущайся.
     В один из дней, как обычно, бригадир приехал на лошади. Ранее бодрый, сегодня он выглядел каким-то потерянным. Тяжело слез с лошади и грустно оглядел хуторян.
     - Случилось что, Матвеич? - спросила его Евфросинья, мать Витьки.
     Помолчав, тот тихо произнес:
     - Случилось. Сказывали, что немец рвется к Сталинграду.
     - Это что же выходит - они идут на наш хутор? - спросил Степан.
     - Выходит так, - подтвердил бригадир.
     - И скоро их ждать? - не отставал Степан.
     - Пес их знает, - ответил Матвеич. - Больно быстро они идут.
     - А чего делать-то? - растерянно спросила Екатерина. - Уходить, бросать все? Так куда...
     - Ох, не знаю, бабоньки, - вздохнул бригадир. - Никаких указаний на этот счет не поступало. В станице все растеряны. Сами не знают, что делать.
     Потом, помолчав немного, с прискорбным лицом обратился к Екатерине:
     - Письмо тебе, Катерина. Крепись...
     Он достал серый конверт из внутреннего кармана пиджака и протянул его женщине.
     - Чего это? - непонимающе спросила она, принимая конверт.
     - Крепись, Катерина, - повторил тот. - Антона не стало. Погиб он...
     Письмо выпало из ее рук, она прикрыла глаза и стала заваливаться навзничь. Её тут же подхватили, а Степан распорядился:
     - Отнесем ее в хату, пусть отлежится...
     - Мама, - каким-то сиплым голосом прохрипел Славка. - Мама...
     Друзья окружили приятеля и угрюмо молчали, не зная, что следует предпринять в таком случае.
     Матвеич и дядька Степан подхватив женщину под руки, практически несли ее на руках - ноги несчастной передвигались с трудом. Славка в окружении друзей шел сзади, словно слепой, не глядя под ноги.
     В хате Екатерину уложили на постель, возле нее суетились Евфросинья, Клавдия, мать Сереги и Ольга, мать Мишки.
     - Первая похоронки, - пробормотал Степан.
     - Шли бы вы, мужики, на улицу, ей воздух нужен, - распорядилась Клавдия. - Мы тут сами управимся.
     - Плохо дело, - обратился на улице Матвеич к Степану. - Поговаривают, что немец уже недалече.
     - Сам-то что думаешь делать? - спросил Степан.
     - Да уж и не знаю, - ответил тот. - Уходить, так у меня четверо ребятишек. Из-за грыжи в армию не берут. Да и куда я пойду с такой обузой?
     - Вот и я так кумекаю, - отозвался Степан. - Куда идти-то? Я один, сердчишко пошаливает. И кому я нужен, у всех своих забот полон рот.
     - Ладно, время покажет, - ответил Матвеич. - Я уж больше не приеду - какой смысл распоряжаться, если немец вот-вот нагрянет. Пропади все пропадом...
     - Что, они уж совсем близко? - вскинул на него глаза Степан.
     - Вон как они прут, не остановишь... Могут заявиться в любой момент...
     - А наши-то что? Не сопротивляются, что ли?
     - Сопротивляются, да, видно, не очень получается.
     - Дела, - только и смог выговорить Степан.
     - Ну, бывай, - попрощался бригадир, тяжело взбираясь на лошадь. - Ты уж пригляди тут за бабами, один остаешься.
     - Так Леонтий еще, - напомнил Степан.
     - Какой из него мужик? Ни рыба, ни мясо...
     Матвеич тронул лошадь и неторопливо поехал в сторону станицы.


            Глава 3.

     Екатерина пришла в себя только на следующий день. Тяжело поднявшись с постели, она принялась за обычные домашние дела.
     - Мама, я дрова принес и заложил их в печку, - сказал ей сын. - Кур накормил. Сейчас за водой на колодец сбегаю...
     Та ничего не ответила, а только прижала Славку к себе и, поглаживая по голове, проговорила:
     - Теперь ты у нас за мужика, сынок...
     - Ничего, мы справимся, - ответил тот. - Я уже большой. И косить умею, и копать...
     - Помощник ты мой, - поцеловала она его. - Теперь нам без папки придется управляться.
     Славка взял ведра и отправился за водой. А когда Екатерина, занимаясь печью, случайно выглянула в окно, увидела, что сын возвращается с полными ведрами, которые помогали нести друзья, ухватившись за душки ведер. Рядом шел младший из друзей Мишка. Ребята о чем-то переговаривались, постоянно обращаясь к сыну.
     - Ишь, помощники, - грустно усмехнулась Екатерина. - Не оставляют друга в беде.
     Покормив сына, она отпустила его:
     - Иди, погуляй - вон друзья дожидаются.
     - А что помочь тебе? - спросил он.
     - Иди, иди. Мне надо корову подоить, молоко процедить, а ты потом погонишь Буренку на выпас. С друзьями...
     - Мы к речке пойдем - там трава свежая, да и вода рядом, - серьезно ответил Славка.
     - Смотрите, не заиграйтесь, про корову не забудьте. А после полудня приведешь ее доить.
     - Ладно, - ответил он и вышел к друзьям, ожидавшим его на завалинке.
     Уже на речке Славка твердо заявил друзьям:
     - Эти гады убили у меня деда, а теперь еще и батю. Никогда не прощу им этого!
     - А что мы можем сделать? - спросил Серега.
     - Вот  только пусть появятся, покажем им, как нападать на нас, - сердито проговорил Славка.
     - Мы с тобой, - ребята посмотрели на него. - Один в поле не воин.
     - Там поглядим, - Славка сжал кулаки.
     Немцев ждать долго не пришлось. Через четыре дня хуторяне услышали грохот и, выглянув в окна, увидели входящую в хутор колонну из трех танков и четырех грузовиков с солдатами. Впереди и сзади колонны ехали мотоциклисты с пулеметами. Не останавливаясь, колонна миновала хутор, направляясь в сторону станицы.
     Ребята, сидевшие на завалинке рядом с дядей Степаном у его хаты, глядя
на колонну, возмущались:
     - Как у себя дома ездят, - проговорил Серега.
     - Ничего, и на них управа найдется, - сказал дядя Степан.
     - А наши-то где? - спросил Мишка.
     Ему никто не ответил.
     Чадя смрадом, колонна выехала их хутора.
     А на следующий день со стороны станицы послушался грохот боя. Часа через два все затихло.
     Ближе к обеду в хутор въехали три грузовика с солдатами в кузове. Выгрузившись, солдаты разбрелись по хутору, что-то лопоча по-своему и посмеиваясь.
     И вдруг хуторяне увидели, как из своей хаты вышли Леонтий с женой, оба в праздничной одежде. В руках Леонтий держал блюдо с караваем хлеба и солонкой на нем. Он без конца кланялся и предлагал старшему из немцев по русскому обычаю отведать хлеб-соли.
     Переводчик в гражданской одежде, явно русский, склонился перед офицером и что-то бормотал. В ответ немец благосклонно кивнул и, отломив от каравая кусок, обмакнул его в соль и начал жевать.
     Чуть позже хуторянам объявили, что Леонтий назначен старостой и ему следует подчиняться так же, как и немцам.
     - Вот паразит, - зло проговорил Славка. - Предатель...
     - Ну, вот и новые хозяева заявились, - пробормотала Екатерина, наблюдавшая в окно встречу немцев.
     - Бить их надо, - ответил ей сын.
     - Без тебя найдется, кому воевать, - глянула на него мать. - Сиди дома, не высовывайся, мало ли что.
     - А чего их бояться, мы на своей земле, - ответил ей сын.
     - Сиди, я сказала, - сердито повторила мать. - Посмотрим, что дальше будет.
     В этот момент дверь распахнулась, и в хату вошли три немца. Что-то бормоча на своем непонятном языке, они знаками приказали хозяйке очистить стол. А когда та убрала со стола остатки обеда и протерла столешницу, немцы стали выкладывать из заплечных мешков продукты и уселись за стол, не обращая внимания на хозяев, словно их и не было здесь.
     Презрительно посмотрев на незваных гостей, Славка вышел их хаты, громко хлопнув дверью. На улице его уже ждали друзья.
     - Сволочи, - выругался Славка. - Давить таких надо.
     - Как? - спросил Витька. - Из рогатки пострелять?
     - Посмотрим, - сплюнул Славка. - Вы, Витька и Серега, найдите в доме шило. Ночью проколем им колеса.
     - А я? - спросил Мишка.
     - А ты спрячешься за плетнем. Если увидишь, что немцы выходят проверять машины, тихо свистнешь, - сказал Славка.
     Вечером демонстративно, чтобы их все видели, ребята с удочками направились к реке. Половив рыбу, с наступлением сумерек они незаметно прокрались к хутору.
     Машины стояли вплотную друг за дружкой. Со стороны улицы вдоль их прохаживался часовой. Дождавшись, когда в хуторе в окнах погасли последние огни, часовой залез в кабину головной машины.
     Выждав с полчаса и решив, что часовой уснул, ребята при свете звезд прокрались к задам машин и присели возле колес. И уже через мгновение вернулись к караулившему их Мишке и устремились к реке.
     А утром, когда солнце поднялось достаточно высоко, они с гордым видом вернулись в хутор, держа на виду кукан с пойманной рыбой. Они сразу увидели копошившихся возле грузовиков солдат, что-то возбужденно обсуждающих на своем тарабарском языке.
     Дядя Степан потом рассказал, что сначала немцы подумали на него. Но он спал в своей хате на печи, а расположившиеся у него на постое солдаты подтвердили, что ночью он никуда не выходил. На женщин, естественно, никто не подумал.
     Ребята специально направились к машинам, чтобы посмотреть на результаты своей первой операции. Задние колеса и двух грузовиков были сняты и их ремонтировали водители. У передней машины никого не было, колеса были на месте.
     - Ты что, не проколол их? уставился Славка на Серегу.
     - Я старался, но в это время зашевелился часовой в кабине, - виновато ответил тот.
     В это время к ним подошли двое солдат. Один из них протянул руку к кукану с рыбой и произнес:
     - Zeigen Sie mir (Покажи!)
     Его товарищ скорчил презрительную гримасу и брезгливо произнес:
     - Nichts besonderes (Ничего особенного).
     Рыбу вернули ребятам.
     Проходя мимо Леонтия, стоявшего рядом с офицером и переводчиком, ребята услышали, как предатель, указывая пальцем на хаты, рассказывал:
     - В этой хате Григорий служит в Красной Армии, в этой - Василий, - в этой - Ефим, а в этой, - он показал на Славкину хату, - Антон погиб на фронте.
     - Вот сволочь, - буркнул Витька. - Ну, погоди!..
     На следующую ночь ребята повторили диверсию, насыпав песок в бензобак одной из машин. Возвращаясь с утренней рыбалки, они услышали, как офицер распекал водителя, а тот оправдывался:
     - Mit meinem Wagen stimmt erwas nicht. Ich wiess nicht, was mit meinem Wagen los ist (В машине что-то забарахлило. Я не знаю, в чем дело).
     Оставив незаводящуюся машину, немцы на двух исправных уехали в сторону станицы. В хуторе были оставлены только четверо фашистов во главе с унтером. Отремонтировав грузовик, на следующий день уехали и они.


            Глава 4.

     После отъезда фашистов хутор снова ожил. Как и прежде, по улице спокойно разгуливали куры и утки, из укрытий выползли собаки, все чаще можно было увидеть ребятишек, да и женщин, направляющихся  то за водой, то к соседям по делам или просто поговорить. И только Леонтий с женой словно затаились, практически не выходя из хаты.
     - Сейчас самое время отомстить предателю, - обратился Славка к друзьям, взглядом указывая на хату новоявленного старосты.
     - Сжечь его вместе с домом, - в запале проговорил Серега. - Пусть поджарятся.
     Подумав, Витька возразил:
     - Так мы можем весь хутор спалить. Ветер может отнести пламя на другие хаты. А тушить некому...
     - Спалим его амбарушку, где он хранит зерно и инструмент, - решил Славка. - Она стоит в отдалении...
     В ту же ночь ребята натаскали соломы к дальнему от хат строению Леонтия и подожгли ее. Пламя быстро охватило сухую деревянную постройку.
     Треск горящего дерева и яркое пламя взбудоражили хуторян. Все выскочили на улицу и с удивлением смотрели, как Леонтий с женой бегали с ведрами от колодца к пожарищу, стараясь сбить пламя.
     Никто их хуторян не поспешил помогать им, и вот с рассветом на месте сгоревшей амбарушки слегка дымились тлеющие головешки.
     - Кто это сделал? - орал Леонтий, размазывая сажу по лицу.
     - Да кому ты нужен? - презрительно глянул в его сторону дядька Степан. - Ладно, пошли бабоньки...
     - Да я вас всех..., - продолжал кричать погорелец, но его никто не слушал.
     Тем временем через хутор проходили все новые и новые части фашистов, а в обратную сторону двигались машины с ранеными. И их было немало.
     - Все-таки наши бьют их, - говорил дядя Степан ребятам. - Вон их сколько покалеченных...
     - Мало, - проворчал Славка.
     Немцы оставили в хуторе постоянный пост численностью в шесть человек. Трое из них обосновались в хате Леонтия, трое - в хате Степана.
     Ребята практически ежедневно проводили время на речке, занятые ужением рыбы - это было небольшое подспорье в семьях.
     В один из дней, когда они жарили на костре только что пойманную рыбу, Витька поднял руку, призывая к тишине.
     - Ты чего? - уставился на него Славка.
     - Мне показалось, что кто-то негромко позвал нас, - ответил приятель.
     - Кто здесь может быть? - усмехнулся Серега. - Немцы сюда не ходят, наши тоже...
     Однако на всякий случай они стали прислушиваться. Со стороны Сталинграда шел какой-то слабый гул. И вдруг они отчетливо услышали, как от дальних кустов донеслось:
     - Ребята, помогите!
     Мальчишки испуганно переглянулись. Наконец, Славка решительно произнес:
     - Если просит помощи, значит, нам опасаться нечего. И говорит по-нашему... Пошли...
     Ребята, настороженно переглядываясь, направились туда, откуда раздавался голос. Раздвинув кусты, они увидели мужчину в красноармейской форме. Солдат попросил:
     - Помогите, ребятки. Сил уже больше нет. К своим пробирался, да, видно, не дотяну.
     Мальчишки посмотрели на винтовку, лежащую рядом с ним.
     - Патронов нет, я использовал ее в виде посоха, - усмехнулся раненый. - Я в ногу ранен. И не ел уже несколько дней...
     - Мишка, принеси рыбу из костра, - распорядился Славка.
     - В вашем хуторе немцы? - спросил раненый.
     - Да, - ответил Серега. - Немного...
     - Зато много их проходит через хутор, - добавил Витька.
     - Значит, мне туда нельзя, - обреченно проговорил солдат.
     - Мы сбегаем домой, поговорим с матерями, - решил Славка. - Они подскажут, что нужно сделать с раной, да и еды дадут. Мы принесем...
     - Вы только никуда не уползайте, - попросил Серега. - А то мы вас не найдем. Мы мигом...
     Дома ребята рассказали матерям о встрече с раненым красноармейцем.
     - Врача бы надо, - в раздумье проговорила мать Славки. - Да только где его взять-то?
     Посоветовавшись с другими женщинами и дядькой Степаном, было решено кому-то из женщин осмотреть раненого. Переправлять его в хутор не имело смысла.
     И вот уже на следующее утро в сторону речки отправились дядя Степан и Екатерина в сопровождении Славки, как проводника. Для отвлечения внимания немцев они взяли с собой косу и грабли - пусть думают, что они пошли косить траву. В корзине, которую нес дядька Степан, была еда - кринка молока, несколько вареных яиц, хлеб, а также чистые тряпицы для перевязки.
     Подходя к кустарнику, где прятался раненый, Славка предупредил его о приходе взрослых. И почти тут же солдат увидел дядю Степана и тетку Екатерину.
     Поздоровавшись, дядька Степан спросил:
     - Это откуда же ты к нам приполз?
     - Из станицы С-кой, где мы оборонялись. Меня ранило, я потерял сознание и меня посчитали убитым. Вот я теперь и пробираюсь к своим.
     - Из С-кой? - удивленно вскинул брови Степан. - Так это больше семи верст.
     - Дай-ка я погляжу рану, - тем временем сказала Екатерина. - А ты пока поешь, да только немного. Желудок-то, небойсь, ссохся от голодухи. Вон молочка попей...
     - В хутор тебе нельзя, - в раздумье проговорил Степан. - Мы вот со Славкой навес тебе сделаем от дождя и от солнца.. А потом принесем холстину укрыться - ночи-то становятся все прохладнее.
     - Потерпи, сынок, - проговорила Екатерина, осторожно отдирая окровавленную повязку с его ноги.
     Посмотрев на рану, она горестно покачала головой, а потом, достав чистую тряпицу, попросила сына:
     - Помочись на нее.
     Когда он выполнил просьбу матери, она приказала:
     - Нарви листьев подорожника или лопуха и промой их как следует в реке.
     После этого мокрой тряпицей стала очищать рану от нагноения. Когда же сын принес листья подорожника, она размяла листья в кашицу и отложила ей рану. Завязав ногу, она сказала:
     - Свежий подорожник прикладывай почаще.
     - Я останусь с ним, - сказал Степан.
     - Нельзя, - покачала головой Екатерина. - Тебя твои постояльцы хватятся.
     А потом добавила:
     - Завтра я приду, принесу мед - он хорошо помогает заживлению.
     Повернувшись к сыну, она распорядилась:
     - Брось винтовку подальше в реку - все равно от нее толку нет. Мало ли что...


            Глава 5.

     Находиться постоянно возле раненого не было никакой возможности - это было бы подозрительно, да и Леонтий постоянно наблюдал за своими хуторянами и, заметив что-то подозрительное, немедленно сообщал об этом немцам.
     Поэтому ребята незаметно бегали к нему, относя продукты и воду. Изредка к нему приходила одна из женщин делать перевязку, а то и дядя Степан. Благодаря их заботам, раненый стал чувствовать себя несколько лучше.
     Ребята же большую часть времени проводили вместе, наблюдая за немцами и соображая, чтобы сделать, чтобы нагадить им. И однажды им повезло...
     В один из дней через хутор проходил караван телег с каким-то грузом. Здесь они задержались только для того, чтобы напоить лошадей.
     Но одна телега и с ней два солдата - пожилой и совсем молодой - отстали. Оказалось, что им нужно было починить колесо у телеги.
     Они загнали телегу во двор Витьки. Мальчишка краем глаза увидел, что под брезентом грудой лежат карабины, о чем он сообщим друзьям.
     Наблюдая  за двором Витьки, ребята увидели, что пожилой солдат распряг лошадь и повел ее к колодцу. Напоив животное, он стал чистить ее щеткой. А молодой солдатик сел на ступеньки крыльца, прислонил рядом карабин, достал губную гармошку и начал что-то наигрывать на ней.
     У Славки тотчас созрел план, как достать оружие из телеги.
     Он послал Мишку загонять кур во двор, при этом шуметь как можно больше и не особенно стараться. Сам же с Витькой и Серегой направился на зады Витькиного дома.
     Хата Мишки располагалась как раз напротив часового. Мишка старался во всю силу. Открыв калитку во двор, он принялся загонять кур во двор хворостиной. А те, бестолковые, метались от паренька, не понимая, что от них он хочет. Если ему удавалось загнать какую-то курицу во двор, то, когда он гонялся с криком за другими, "пленница" выскакивала наружу, и все начиналось сначала. Дурной петух вспорхнул на плетень и заорал во всю силу,куры бегали, крича и взмахивая крыльями.
     Молодой солдат на крыльце перестал играть и со смехом наблюдал этот переполох. А потом не выдержал и побежал помогать Мишке. Заметив, как одна из перепуганных куриц на мгновение присела и выложила на траву яйцо, он со смехом поднял его и, надбив торец, начал пить его содержимое.
     Пользуясь тем, что немец отвлекся, ребята крадучись быстро подбежали к телеге, выхватили по карабину и тут же нырнули в посадки подсолнечника, росшего за хатой, а оттуда - в лес.
     Спрятав оружие в какой-то канаве и забросав его ветками, они поспешили назад, стараясь, чтобы немец увидел их, как будто они никуда не отлучались.
     На их счастье немцы не стали проверять содержимость груза, довольно быстро починили колесо и сразу уехали.
     - А теперь что будем делать? - спросил Виьька Славку.
     - Воевать, что с ними будем делать? - ответил тот.
     - Как? - не отставал приятель.
     - Немцев бить, - резко бросил Славка.
     План операции был выбран довольно быстро. В полутора километрах от хутора лес вплотную подходил к дороге из станицы С-кой. Именно по этой дороге немцы ежедневно привозили продукты для себя. Вот на этом сужении и было решено устроить засаду.
     Утром, как обычно, они взяли удочки и демонстративно прошествовали в сторону реки. Едва войдя в лес, они бросились к тайнику, положили удочки и взяли карабины. Славка показал друзьям, как надо пользоваться оружием и приводить его в боевое положение.
     - Откуда ты это знаешь? - поинтересовался Серега.
     - В школе на уроке военного дела показывали, - ответил приятель.
     - А мне что делать? - Мишка взглянул на старшего товарища.
     - Будешь дозорным, - ответил тот. - Пройди вдоль дороги метров на двести. Как только увидишь, что едут немцы, беги к нам.
     Ребята залегли за кустами метрах в двадцати от дороги, укрывшись за комлями деревьев.
     - Стреляем разом, вместе, - предупредил Славка. - Я махну рукой...
     Примерно через полчаса прибежал запыхавшийся Мишка и выпалил:
     - Едут. Двое на телеге.
     - С ними кто-нибудь еще есть? - уточнил Славка.
     - Нет, только они. И сзади никого нет.
     - У них автоматы или винтовки? - продолжал допрос Славка.
     - Я не разглядел, - виновато произнес Мишка.
     - Ладно, - кивнул головой Славка. - Ложись за дерево и не высовывайся, что бы не случилось. Понял?
     - Ага, - кивнул Мишка.
     Через некоторое время послышался скрип телеги, редкое всхрапывание лошади и негромкий разговор немцев.
     - Приготовиться, - скомандовал Славка.
     Когда телега оказалась напротив них, он махнул рукой, и тут же раздались три выстрела.
     Немцы среагировали мгновенно. Один начал яростно нахлестывать лошадь, а второй, распластавшись на телеге, полоснул автоматной очередью в сторону стрелявших. Над головами мальчишек засвистели пули., на них посыпались сбитые ветки и какой-то мусор. Они уткнулись в землю и замерли, дрожа от страха.
     Когда телега скрылась за поворотом, Славка встал и приказал:
     - Бегом, прятать карабины!
     - Попали или нет? - на бегу спросил Виьька.
     - В хуторе узнаем, - ответил ему командир.
     Спрятав карабины в том же месте, ребята с удочками вернулись в хутор.
А там уже царила суматоха. Немцы что-то возбужденно обсуждали, неоднократно повторяя: "Partizantn! Parnizanen!" Из хаты Леонтия вышел солдат с перевязанным плечом.
     - Все-таки попали, - удовлетворенно произнес Серега. - Интересно, чья это пуля была?
     - Неважно, - произнес Славка. - Главное, что хоть один из нас не промазал. Теперь они не будут чувствовать себя так спокойно. И не болтайте об этом. Даже матерям не рассказывайте.
     - Матери уши надерут, - ответил Мишка.
     Утром следующего дня ребята, взяв продукты, направились к Евдокиму, как звали раненого солдата, и рассказали ему о первом своем сражении.
     - А где вы оружие взяли? - спросил тот.
     Славка рассказал ему, как они выкрали оружие у зазевавшихся немцев.
     - Ребята, принесите мне один карабин, - попросил Евдоким. - Мало ли что...
     Славка кивнул Витьке и тот мигом сорвался с места. И вот он уже передавал оружие солдату.
     - Хорошая игрушка, - похвалил тот, рассматривая карабин. - Только, ребята, не стоит вам вступать с ними  в бой. Они - обученные солдаты, а вы... Враз положат...
     Мальчишки промолчали, но по глазам Славки было видно, что он не собирается прекращать борьбу.


            Глава 6.

     После обстрела на дороге, немцы стали более осмотрительными. Чаще всего они передвигались по хутору по двое-трое и непременно с оружием. И все время настороженно поглядывали в сторону леса.
     Славка решил, что относить еду Евдокиму следует по одному, а остальные должны крутиться на улице, чтобы все время быть в виду у немцев. Да и ходили они к раненому кружным путем, чтобы немцы не заметили, что они ходят по одному и тому же маршруту.
     Через день после операции на лесной дороге, их С-кой прибыл грузовик с солдатами. Выгрузившись из машины, они направились в сторону леса, благо он был недалеко и относительно невелик.
     А после полудня с той стороны, где прятался Евдоким, раздалась стрельба.
     - Нашли, нашли, гады, - едва не плакал Славка, сжав кулаки так, что побелели пальцы. - Гады...
     Еще примерно через час с той стороны появились немцы. Одного из них несли на руках, второму раненому помогали идти.
     Судя по всему, немцы решили, что нападение на лесной дороге совершил этот отставший от своих солдат. Раненый отстреливающимся автоматчиком, он не смог далеко уйти и поэтому прятался в лесу. Откуда у него появился немецкий карабин, они не расследовали. Сбросив убитого красноармейца в реку, они забрали своих раненых и в тот же день уехали, оставив в хуторе тех же солдат, которых ранее находились здесь.
     Ребята тяжело переживали гибель Евдокима. Они прекратили всяческие забавы, больше не ходили на реку, а чаще всего сидели у кого-нибудь на завалинке, практически не переговариваясь.
     - Сволочи, - едва не плакал Славка. - Раненого убивать...
     - Он отстреливался, если ранил двоих, - проговорил Витька. - Героически погиб...
     - Мстить, мстить, мстить, - стучал кулаком по завалинке Славка.
     Настало время выкапывать картошку на огородах. Помогая матерям, ребята виделись только по вечерам. Уставшие за день, они молча наблюдали за немцами, бродящими по хутору, словно хозяева.
     От нечего делать они достали пустую консервную банку, выброшенную немцами, укрепили ее на плетне и стали стрелять в нее из рогатки.
     В один из дней в хутор въехал грузовик с закрытым кузовом. Он остановился возле хаты Леонтия, из кабины вылезли двое немцев. Один из них с пустым ведром направился к колодцу. А второй открыл задний борт машины, проверяя содержимое.
     Этого момента хватило Славке, чтобы он разглядел характер груза. Там навалом лежали автоматы, а вдоль борта располагались какие-то ящики, видимо, с патронами.
     - Оружие, - шепнул Славка друзьям.
     - Вот бы утащить, - загорелся Серега.
     - Как - уставился на него Витька. - Кругом немцы.
     - Они приехали одни, значит, и уедут одни, - начал рассуждать Славка. - Задержатся ненадолго. Меняют воду в радиаторе. Сейчас, возможно, сядут обедать с нашими немцами. У нас есть время...
     - Ты чего придумал? - обратился к другу Серега.
     - Устроим засаду на дороге, - ответил тот. - Бегом за карабинами. Мишка, оставайся здесь - если в машину сядут только двое, помашешь нам рукой.
     Вооружившись и устроившись в кустах возле дорого метрах в четырёхстах от хутора, ребята слушали своего командира:
     - На нашей дороге машина поедет медленно. Пропустим ее, я догоню, залезу в кузов и выброшу несколько автоматов. Подберем их и ходу.
     - А нам что делать? - спросил Витька.
     - Если немцы с хутора увидят и побегут к нам, стреляйте в них, - продолжал распоряжаться Славка. -  Они остановятся, а мы тем временем сиганем в лес.
     Ждать пришлось недолго. Машина медленно выползла из хутора и неспешно покатила в сторону станицы. А когда она миновала засаду, Славка выскочил из кустов, запрыгнул в кузов и выбросил на дорогу три автомата. А потом спрыгнул и начал подбирать их.
     В это время возле колодца полоскались два немца. Раздевшись по пояс, они обливали друг друга холодной водой и хохотали при этом. Один из них случайно глянул в сторону удаляющейся машины и увидел мальчишку, ворующего оружие. Он закричал, метнулся к лежащему рядом карабину и выстрелил в воздух.
     К нему тут же сбежались все его товарищи и, услышав о краже, кинулись вслед за машиной.
     Когда они подбежали метров на пятьдесят, по ним ударили из карабинов. Передний немец сразу завалился, а остальные открыли огонь из автоматов по кустам.
     Увидев стреляющих фашистов, Витька с Серегой бросили карабины и метнулись в сторону леса. И вдруг Серега увидел, как бегущий впереди Витька споткнулся и упал, а его левая нога стала покрываться кровью. Вокруг ребят вздымались фонтанчики пыли от попадавших в землю пуль. Серега испуганно остановился, присел возле друга и закрыл голову руками.
     Их тут же схватили. Один из немцев тащил Серегу за шиворот, а другой взвалил обезноженного Витьку на плечо и нес, как мешок картошки. Еще двое немцев несли убитого своего товарища.
     Как только раздались первые выстрелы, машина тут же остановилась и из нее вылез немец, сидевший рядом с водителем. Увидев Славку, подбирающего с дороги автоматы, он кинулся к нему. Славка хотел было выстрелить, но автоматы оказались без магазинов. Тогда он бросил ненужное оружие и побежал в сторону леса. Немец кинулся за ним.
     На бегу он увидел небольшой утепленный сарай, в котором содержали колхозного быка, известного своей злобностью. Он подпускал к себе только дядьку Степана, который приносил ему сено и воду, а иногда подводил и коров.
     Славка метнулся в сарай, проскочил мимо лежащего животного, нашел доску в задней стене, которая, как он знал, висела на одном гвозде, отодвинул ее, пронырнул в щель и скрылся в зарослях позади сарая.
     Немец, видевший, куда вбежал пацан, открыл створку ворот и хотел было войти внутрь. Но бык, возмущенный наглым вторжением в его владения, уже стоял на ногах и, нагнув голову и выставив вперед свои страшные рога, налитыми кровью глазами уставился на нахала. Перепуганный немец быстро закрыл ворота и побежал к машине.
     Услышав выстрелы за околицей, хуторяне попрятались в хаты, осторожно выглядывая в окна. А когда увидели возвращающихся немцев и пойманных ими своих детей, высыпали наружу.
     Евфросинья и Клавдия кинулись было к сыновьям, но их грубо оттолкнули.
     Ребят привели к дому Леонтия. Витька не мог стоять и поэтому лежал на земле. Все внимание немцы сосредоточили на Сереге.
     - Где третий, куда он убежал? - на ломаном русском языке допытывался у него унтер-офицер
     - Я не знаю, бормотал мальчишка, опустив голову.
     Унтер ударил его кулаком, разбив нос и губы. Лицо парня тут же окрасилось кровью.
     - Господин офицер, - вмешался Леонтий. - Они всегда были вчетвером. Вон тот сопляк, - он ткнул в сторону Мишке, прижавшемуся к матери, - наверняка должен знать, где тот прячется.
     Унтер велел подвести к нему Мишку.  Солдат, кинувшийся исполнять приказание, грубо вырвал парнишку из рук крепко державшей его матери и подвел к офицеру. Испуганный до смерти мальчишка, и без того не отличавшийся росточком, показался совсем маленьким, гораздо моложе своих двенадцати годов.
     - Ты должен знать, куда убежал Славка, - прикрикнул на него Леонтий. - Говори, гадёныш...
     Офицер остановил его. Присев около Мишки, он медленно проговорил:
     - Сейчас ты пойдешь и найдешь его. Приведешь сюда. Если сбежишь сам, мы расстреляем твою мать. Если твой друг не захочет возвращаться, мы расстреляем всех в вашем хуторе. Ты хорошо понял меня?
     Мишка кивнул головой в знак согласия.         
     - Хорошо, а теперь иди, - унтер подтолкнул Мишку в спину. - Иди и приведи его.       
     Постояв немного и посмотрев на мать, Мишка медленно двинулся в сторону леса...


            Глава 7.

     Мишка нашел приятеля на берегу реки, где они обычно ловили рыбу.  Его друг сидел, обхватив колени руками и отрешенно смотрел на воду.
     Мишка сел рядом и, помолчав немного, тихо произнес:
     - Они сказали, что если я не вернусь, убьют мою мать. - А если ты не захочешь идти, расстреляют всех в хуторе.
     Славка долго молчал. Потом встал и, взв друга за руку, направился в сторону хутора. Они так и явились, держась за руки, словно два неразлучных брата.
     - Вот он, главный закоперщик среди них, - тарахтел Леонтий, тыча в Славку пальцем. - У него отца убили, вот он и обозлился, выродок.
     Славку втолкнули в чулан в доме Леонтия, где уже находились его друзья.
     Евфросинья, Клавдия, Екатерина и Степан сгрудились перед крвльцом хаты Леонтия, опасливо поглядывая на часового с автоматом, стоящего на ступеньке крыльца.
     - Леонтий, а Леонтий! - громко позвал Степан.
     Через некоторое время тот вышел на крыльцо, на рукаве его пиджака белела повязка, должная свидетельствовать о том, что он здесь старший - староста!
     - Чего надо? - неприязненно спросил он.
     - Передай ребятишкам кринку молока, - сказал Степан. - Они, небойсь, голодные, целый день ничего не ели.
     - Не положено, - отмахнулся тот и ушел в хату.
     Тем временем подошедшие другие немцы вместе с часовым стали разгонять хуторян.
     Утром следующего дня матери вновь стояли перед хатой Леонтия. Пришла и Анастасия с Мишкой. Сюда же подтянулись и немцы во главе с унтером.
     По его команде вывели Славку и Серегу, А Витьку один из немцев нес на руках.
     Их поставили к плетню. Славка и Серега оказались по краям и поддерживали раненого друга. А тот, стоя на одной ноге и поджав раненую, обнял друзей за плечи, опираясь на них.
     Унтер приказал трем автоматчикам встать перед ребятами.
     - Что они задумали? - в тревоге спросила Екатерина.
     - Пужают, - неуверенно проговорил Степан. - Не звери же они ребятишек стрелять. У самих, чай, дети есть...
     В это время Мишка рванулся было к друзьям, но мать и дядька Степан удержали его и даже спрятали за спины.
     Унтер, стоявший обочь от автоматчиков, поднял руку, а потом резко бросил ее вниз, прокричав:
     - Feuer! (Огонь!)
     И в этот момент раздались автоматные очереди, остановившие биение юных сердец мальчишек, так и не успевших стать взрослыми.
     Тела мальчишек сползли вдоль плетня и остались в полусидячем положении.
     Хуторяне на мгновение замерли, не сразу поверив в случившееся. А потом бросились к своим уже мертвым сыновьям. Встав на колени перед ними, они не кричали, а прижав своего ребенка к груди, орошали горючими слезами, словно живой водой.
     Немцы разошлись, а женщины еще долго плакали по своим кровиночкам, без конца повторяя их имена...
     Степан с Анастасией помогли им разнести безжизненные тела мальчишек по их хатам. И сразу же Степан, сожрав доски со своего сарая, принялся мастерить гробы. Они получились неказистыми - из неструганных потемневших от времени досок и больше походили на грубо сколоченные ящики. Ну, да тут уж не до красоты было...
     А потом Анастасия, не на минуту не выпускавшую Мишкину руку, помогала подругам устилать последнюю постель в гробах-ящиках для мальцов.
     Степан тем временем готовил немудрящий крест на могилу. Закончив скорбную работу, он подумал, а потом из подвернувшейся под руку жестянки вырезал звезду и прибил ее к перекрестью креста.
     Ребят решили схоронить  в общей могиле на околице хутора. Твердая земля с трудом поддавалась лопатам, словно она не желала принять в себя так рано погибших ребятишек.
     На следующий день немцы, погрузив своего убитого товарища на телегу, уехали из хутора. С этого момента они здесь их больше не останавливались, и только отдельные машины или колонны, не задерживаясь, проходили в сторону станицы.
     Хутор словно вымер. Даже куры, изредка выходящие на улицу, вели себя сторожко и при любом нарушении тишины поспешно укрывались во дворах.
     На девятый день после гибели мальчишек женщины и Степан собрались у Екатерины отметить печальную дату. В центре стола поставили три граненых стакана. Степан собрался было плеснуть в них принесенного с собой свекольного самогона, но  Анастасия прикрикнула на него:
     - С ума сошел?
     А Екатерина принесла кринку и налила в эти стаканы до половины молока. И каждая их женщин, потерявшая сына, накрыли стаканы ломтями хлеба. В углу на скамье, сжавшись в комок, сидел Мишка, уткнувшись лицом в ладони.
     В эту же ночь полыхнула хата Леонтия сразу с четырех сторон.
     Хозяин с хозяйкой проснулись от треска горящего дерева и яркого света в окнах. Они кинулись к двери, но она была надежно приперта снаружи, открыть ее было невозможно.
     Не выдержав, жена Леонтия завопила:
     - Помогите!
     Леонтий же попытался выбить рамы. Но, как нарочно, он, готовясь к зиме, уже вставил вторые рамы. Попытка сдернуть их ни к чему не приводила. И тогда он, схватив табурет, со всей силы ахнул по ним. Деревянный переплет рам устоял, но стекла были выбиты. Пламя словно ждало этого и тут же огромным языком нырнуло внутрь избы.
     - А-а-а..., - раздался жуткий крик изнутри.
     Когда же наступило утро, на месте избы Леонтия хуторяне увидели лишь груду еще дымящихся головешек. Но на них не обращали внимания - у каждого своих забот по горло...