Страсти по-испански. Сцена 5

 

                Сцена пятая
Кабинет Мануэля

Действующие лица:

Разные посетители в прихожей, Мануэль, Мигель, Гойя

Когда через день Гойя появился при утреннем туалете дона Мануэля, чтоб приступить к заказанному портрету, в прихожей было полно народу.

Ведущий:
-Там толпилось ожидая много разного народа:
торговцы, что поставляли дому герцога товары,
кружевницы, ювелиры, был редактор из журнала,
финансировал который Мануэль не из корысти, а
для помощи науке инквизиции напротив.
Но особо много было молодых красивых женщин,
ожидавших от Министра рассмотрения прошений.
Гойю принял герцог сразу и в присутствии Мигеля
по домашнему в халате.

Мануэль:
- Я Вас ждал дон Франсиско, но простите- ещё несколько минут  на государственные дела.

 Герцог предложил Гойе располагаться, как тот посчитает нужным, а сам уселся в кресло для позирования. Гойя развернул мольберт так, чтобы свет падал из окон на полотно, разложил на столе кисти и краски. Попросил герцога приподнять голову.
               
Мигель:
- У меня сообщения не предназначенные для публики.
               
Мануэль:
- дон Франсиско не публика, а придворный художник.
               
                Мигель:
“-Поверенный в делах регента мосье де Авре в весьма надменном тоне требует, чтобы Испания решительнее
   выступила против безбожной Французской
республики.
               
Мануэль:
- Этому толстяку Людовику легко воевать, сидя в Вероне у себя в номере, но если мы не вышлем денег, ему придётся отказаться от одной из двух занимаемых им комнат. “      
Что же требовать изволит господин мосье де Авре ?
               
Мигель:
“- Он заявляет, что его повелитель надеется получить от испанского государства 10 миллионов франков и двадцать тысяч людей.”

Мануэль:
- У Авре прелестна дочка, но худа неимоверно …
Я не против худощавых, но костлявые излишне
вызывают отвращенье.
Да, скажите, дон Франсиско, за портрет он рассчитался?
Гойя :
- Нет пока не рассчитался и просил он об отсрочке.

Мануэль:
- Вот как бывает! Пять лет назад мосье де Авре был одним из самых блестящих придворных Версаля, а теперь не может заплатить художнику.
               
Мигель:
“-К сожалению не только мосье де Авре требует подкреплений  на фронт- ещё настоятельнее требует этого генерал Гарсини.“
               
Мануэль:
-Это всё  конечно плохо, но посылка подкреплений
не спасёт от поражений. Церковь будет недовольна,
но и жертвовать напрасно мы народом не позволим.
Нам приходится нередко сокращать свои расходы.
Королева отпустила двух шталмейстеров на волю.
Сокращать ещё придётся скоро несколько лакеев.
На дальнейшие лишения она не согласится.

Мигель:
“-  Очевидно, что союзники потеряли всякую надежду
разбить французов. Прусский посланник указывает,
что его правительство намерено заключить мир, если
французская республика выдаст нам детей казненных
короля и королевы.
               
Мануэль:
-  Отдать за царственных детей пятьдесят тысяч реалов и 12 тысяч испанцев, убитых на полях сражений, пожалуй, дороговато, если в придачу мы не получим земли, как вы полагаете, дон Франсиско?”


Гойя вежливо улыбнулся и продолжал работать.

Мигель:
“-  Если дети найдут приют и спасение у нас, идея
французской монархии будет жить на испанской
 земле. Это почётный мир.
               
Мануэль:
-  Надеюсь, дон Мигель, что вы выторгуете нам для
детей хотя бы королевство Наварру.
               
Мигель:
-  За мной дело не станет, но боюсь, что если мы не
пошлём подкрепления Гарсини, нам придётся
довольствоваться только детьми.”


Дон Мигель собрал свои бумаги, откланялся и вышел.

Работая Гойя думал, как правильно изобразить герцога на портрете.
               
Ведущий:
- Он считал, что на портретах
 тех, что раньше написали все другие живописцы, герцог выглядит неверно-
слишком гордо-величавым,
 а народ его считает просто ловким подхалимом – фаворитом королевы.
Королеву не любили потому, что не испанка,
 а всего лишь итальянка и неверная супруга.   
 
Но Гойя понимал, что Мануэлю- простому лейтенанту
в недавнем прошлом, просто отчаянно везёт и ему нравилась сказочная карьера герцога.

В настоящее время он носил имя Мануэль де Годой Альварес де Фария герцог Алькудиа, владел неисчислимыми сокровищами, имел двух младших отпрысков от королевы и неизвестное количество незаконных детей.

При этом дон Мануэль остался благожелательным, любил науку и искусство. Вложить всё это в лицо на портрете была нелёгкой задачей для художника.

За политическими разговорами Гойя чуть не забыл цель, ради которой Мигель устроил ему свидание
с герцогом.
Дело Ховельяноса камнем лежало у него на сердце.
               
Мануэль:
“-Да, многие уже сейчас требуют, чтобы я отозвал адмирала Масарредо за то, что он не удержал Тулона, но я не злопамятен. Мне кажется я видел у него женский портрет вашей работы. Портрет чудесный, вероятно и в жизни дама хороша. Кажется, она вдова – вьюдита. Поразительно соблазнительная особа.”

Ведущий:
     Гойя понял, что его вовлекают в сложную интригу.
Он догадывался почему Мигель для освобождения Хавельяноса действовал через него. Франсиско понял, что его одурачили и не без помощи Лусии. Возможно она нагло улыбнулась, когда он не сразу согласился просить герцога, именно из-за Пепы.

 Гойя злился, но его забавляло, что Мигель- поборник добродетели избрал такой путь для освобождения ещё большего поборника добродетели.
Конечно он может прожить без Пепы, но чтобы он её
продал- ни за что! Он не уступит её герцогу.
 Ну что же – забросим первую удочку.
               
Гойя:
- Страна будет вам благодарна, дон Мануэль, если Вы
заключите мир и вернёте изгнанников, которых так не достаёт в Мадриде.
               
Мануэль:
-  Вы действительно думаете, что Мадриду не достаёт нескольких вольнодумцев, которых мы вынуждены были удалить из столицы под давлением церкви?

Гойя:
-  Мои портреты сильно тускнеют при скудном освещении.
Вот так же Мадриду не хватает к примеру графа
Кабарруса, или сеньора Ховельяноса.
               
Мануэль:
-  Если бы такое высказал Мигель, я бы не удивился, но услышать от вас, Франсиско, не ожидал.
               
Гойя:
-  Мне показалось, что я могу быть с Вами откровенным.
Мануэль:
- Я готов благосклонно отнестись к вашим словам, но
давайте вернёмся к более приятной теме. Вы можете
познакомить меня с той дамой, что на портрете
у адмирала? Вы встречали её в последнее время?
               
Гойя:
- Разумеется, дон Мануэль, я иногда встречаюсь с этой дамой, или у Мигеля, или у неё дома.

Мануэль:
—Я надеюсь, дон Франсиско, это было бы любезно, если б вы смогли поближе познакомить с этой дамой и при случае представить ей меня  без церемоний.
 
Может быть, её уверить надо в том, что я не падок
на любую без разбора, что прекрасное ценю я
и умею благодарным быть и щедрым
к тем, кто этого заслужит.       

А сеньора на портрете показалась мне разумной
и способной к разговору, а не только для постели
как, надеюсь Вы согласны, большинство из наших женщин. 

Гойя:
- Да ваше превосходительство, не много найдётся женщин, с которыми можно побеседовать о серьёзных вещах.
Мануэль:
-   А что если бы нам весело и разумно провести вместе вечер, — предложил он дону Франсиско, — вы, очаровательная вьюдита и еще несколько друзей, с которыми можно приятно поужинать, выпить, поболтать и попеть? Если я не ошибаюсь, донья Лусия тоже знакома с вьюдитой. Но только в том случае, если и вы примете участие в такой вечеринке, дорогой дон Франсиско.

Ведущий:
-Забавно, что он сам этим удачным портретом пробудил аппетит дона Мануэля. Теперь он совершенно отчетливо видел Пепу такой, какой она действительно была, и какой он должен был бы ее написать, и какой, возможно, еще напишет. И хотя Франсиско собирался еще несколько раз переспать с ней, все же в эту минуту он прощался со своей подругой Пепой Тудо.

Гойя:
-  Сеньора Хосефа Тудо,  несомненно, почтет для себя за честь и удовольствие познакомиться с вами, ваше превосходительство.

Вошедший лакей доложил, что королева ждёт его сиятельство уже 10 минут…

Мануэль:
- Жаль, надо идти, а мы так и не договорили с Вами дон Франсиско. Но ничего, Мигель передаст Вам время и место нашей вечеринки.

Оказывается он для себя уже всё решил, а Гойе оставалось только исполнять.
               
Ведущий:
- Гойя шёл домой подавленный,
 расстроенный беседой.
Безболезненно бросал он раньше женщин,
если надо это было для карьеры ,
но тогда решенье было одного его решеньем,
а сейчас по принужденью
Гойю страшно возмущало.
Если бы не Ховельянос и Мигелю обещанье
Мануэлю отказал бы
он в знакомстве с милой Пепой.

        Продолжение – 

Сцена пятая
Кабинет Мануэля

Действующие лица:

Разные посетители в прихожей, Мануэль, Мигель, Гойя

Когда через день Гойя появился при утреннем туалете дона Мануэля, чтоб приступить к заказанному портрету, в прихожей было полно народу.

Ведущий:
-Там толпилось ожидая много разного народа:
торговцы, что поставляли дому герцога товары,
кружевницы, ювелиры, был редактор из журнала,
финансировал который Мануэль не из корысти, а
для помощи науке инквизиции напротив.
Но особо много было молодых красивых женщин,
ожидавших от Министра рассмотрения прошений.
Гойю принял герцог сразу и в присутствии Мигеля
по домашнему в халате.

Мануэль:
- Я Вас ждал дон Франсиско, но простите- ещё несколько минут  на государственные дела.

 Герцог предложил Гойе располагаться, как тот посчитает нужным, а сам уселся в кресло для позирования. Гойя развернул мольберт так, чтобы свет падал из окон на полотно, разложил на столе кисти и краски. Попросил герцога приподнять голову.
               
Мигель:
- У меня сообщения не предназначенные для публики.
               
Мануэль:
- дон Франсиско не публика, а придворный художник.
               
                Мигель:
“-Поверенный в делах регента мосье де Авре в весьма надменном тоне требует, чтобы Испания решительнее
   выступила против безбожной Французской
республики.
               
Мануэль:
- Этому толстяку Людовику легко воевать, сидя в Вероне у себя в номере, но если мы не вышлем денег, ему придётся отказаться от одной из двух занимаемых им комнат. “      
Что же требовать изволит господин мосье де Авре ?
               
Мигель:
“- Он заявляет, что его повелитель надеется получить от испанского государства 10 миллионов франков и двадцать тысяч людей.”

Мануэль:
- У Авре прелестна дочка, но худа неимоверно …
Я не против худощавых, но костлявые излишне
вызывают отвращенье.
Да, скажите, дон Франсиско, за портрет он рассчитался?
Гойя :
- Нет пока не рассчитался и просил он об отсрочке.

Мануэль:
- Вот как бывает! Пять лет назад мосье де Авре был одним из самых блестящих придворных Версаля, а теперь не может заплатить художнику.
               
Мигель:
“-К сожалению не только мосье де Авре требует подкреплений  на фронт- ещё настоятельнее требует этого генерал Гарсини.“
               
Мануэль:
-Это всё  конечно плохо, но посылка подкреплений
не спасёт от поражений. Церковь будет недовольна,
но и жертвовать напрасно мы народом не позволим.
Нам приходится нередко сокращать свои расходы.
Королева отпустила двух шталмейстеров на волю.
Сокращать ещё придётся скоро несколько лакеев.
На дальнейшие лишения она не согласится.

Мигель:
“-  Очевидно, что союзники потеряли всякую надежду
разбить французов. Прусский посланник указывает,
что его правительство намерено заключить мир, если
французская республика выдаст нам детей казненных
короля и королевы.
               
Мануэль:
-  Отдать за царственных детей пятьдесят тысяч реалов и 12 тысяч испанцев, убитых на полях сражений, пожалуй, дороговато, если в придачу мы не получим земли, как вы полагаете, дон Франсиско?”


Гойя вежливо улыбнулся и продолжал работать.

Мигель:
“-  Если дети найдут приют и спасение у нас, идея
французской монархии будет жить на испанской
 земле. Это почётный мир.
               
Мануэль:
-  Надеюсь, дон Мигель, что вы выторгуете нам для
детей хотя бы королевство Наварру.
               
Мигель:
-  За мной дело не станет, но боюсь, что если мы не
пошлём подкрепления Гарсини, нам придётся
довольствоваться только детьми.”


Дон Мигель собрал свои бумаги, откланялся и вышел.

Работая Гойя думал, как правильно изобразить герцога на портрете.
               
Ведущий:
- Он считал, что на портретах
 тех, что раньше написали все другие живописцы, герцог выглядит неверно-
слишком гордо-величавым,
 а народ его считает просто ловким подхалимом – фаворитом королевы.
Королеву не любили потому, что не испанка,
 а всего лишь итальянка и неверная супруга.   
 
Но Гойя понимал, что Мануэлю- простому лейтенанту
в недавнем прошлом, просто отчаянно везёт и ему нравилась сказочная карьера герцога.

В настоящее время он носил имя Мануэль де Годой Альварес де Фария герцог Алькудиа, владел неисчислимыми сокровищами, имел двух младших отпрысков от королевы и неизвестное количество незаконных детей.

При этом дон Мануэль остался благожелательным, любил науку и искусство. Вложить всё это в лицо на портрете была нелёгкой задачей для художника.

За политическими разговорами Гойя чуть не забыл цель, ради которой Мигель устроил ему свидание
с герцогом.
Дело Ховельяноса камнем лежало у него на сердце.
               
Мануэль:
“-Да, многие уже сейчас требуют, чтобы я отозвал адмирала Масарредо за то, что он не удержал Тулона, но я не злопамятен. Мне кажется я видел у него женский портрет вашей работы. Портрет чудесный, вероятно и в жизни дама хороша. Кажется, она вдова – вьюдита. Поразительно соблазнительная особа.”

Ведущий:
     Гойя понял, что его вовлекают в сложную интригу.
Он догадывался почему Мигель для освобождения Хавельяноса действовал через него. Франсиско понял, что его одурачили и не без помощи Лусии. Возможно она нагло улыбнулась, когда он не сразу согласился просить герцога, именно из-за Пепы.

 Гойя злился, но его забавляло, что Мигель- поборник добродетели избрал такой путь для освобождения ещё большего поборника добродетели.
Конечно он может прожить без Пепы, но чтобы он её
продал- ни за что! Он не уступит её герцогу.
 Ну что же – забросим первую удочку.
               
Гойя:
- Страна будет вам благодарна, дон Мануэль, если Вы
заключите мир и вернёте изгнанников, которых так не достаёт в Мадриде.
               
Мануэль:
-  Вы действительно думаете, что Мадриду не достаёт нескольких вольнодумцев, которых мы вынуждены были удалить из столицы под давлением церкви?

Гойя:
-  Мои портреты сильно тускнеют при скудном освещении.
Вот так же Мадриду не хватает к примеру графа
Кабарруса, или сеньора Ховельяноса.
               
Мануэль:
-  Если бы такое высказал Мигель, я бы не удивился, но услышать от вас, Франсиско, не ожидал.
               
Гойя:
-  Мне показалось, что я могу быть с Вами откровенным.
Мануэль:
- Я готов благосклонно отнестись к вашим словам, но
давайте вернёмся к более приятной теме. Вы можете
познакомить меня с той дамой, что на портрете
у адмирала? Вы встречали её в последнее время?
               
Гойя:
- Разумеется, дон Мануэль, я иногда встречаюсь с этой дамой, или у Мигеля, или у неё дома.

Мануэль:
—Я надеюсь, дон Франсиско, это было бы любезно, если б вы смогли поближе познакомить с этой дамой и при случае представить ей меня  без церемоний.
 
Может быть, её уверить надо в том, что я не падок
на любую без разбора, что прекрасное ценю я
и умею благодарным быть и щедрым
к тем, кто этого заслужит.       

А сеньора на портрете показалась мне разумной
и способной к разговору, а не только для постели
как, надеюсь Вы согласны, большинство из наших женщин. 

Гойя:
- Да ваше превосходительство, не много найдётся женщин, с которыми можно побеседовать о серьёзных вещах.
Мануэль:
-   А что если бы нам весело и разумно провести вместе вечер, — предложил он дону Франсиско, — вы, очаровательная вьюдита и еще несколько друзей, с которыми можно приятно поужинать, выпить, поболтать и попеть? Если я не ошибаюсь, донья Лусия тоже знакома с вьюдитой. Но только в том случае, если и вы примете участие в такой вечеринке, дорогой дон Франсиско.

Ведущий:
-Забавно, что он сам этим удачным портретом пробудил аппетит дона Мануэля. Теперь он совершенно отчетливо видел Пепу такой, какой она действительно была, и какой он должен был бы ее написать, и какой, возможно, еще напишет. И хотя Франсиско собирался еще несколько раз переспать с ней, все же в эту минуту он прощался со своей подругой Пепой Тудо.

Гойя:
-  Сеньора Хосефа Тудо,  несомненно, почтет для себя за честь и удовольствие познакомиться с вами, ваше превосходительство.

Вошедший лакей доложил, что королева ждёт его сиятельство уже 10 минут…

Мануэль:
- Жаль, надо идти, а мы так и не договорили с Вами дон Франсиско. Но ничего, Мигель передаст Вам время и место нашей вечеринки.

Оказывается он для себя уже всё решил, а Гойе оставалось только исполнять.
               
Ведущий:
- Гойя шёл домой подавленный,
 расстроенный беседой.
Безболезненно бросал он раньше женщин,
если надо это было для карьеры ,
но тогда решенье было одного его решеньем,
а сейчас по принужденью
Гойю страшно возмущало.
Если бы не Ховельянос и Мигелю обещанье
Мануэлю отказал бы
он в знакомстве с милой Пепой.

         Продолжение – http://www.proza.ru/2016/09/08/404