Циолковский наоборот

В моей семье не было дедушек и прадедушек. Не то чтобы их не было вовсе, иначе бы я и мои родители не появились на свет.
Все мужчины, кроме отца моего папы, не были рядом со своими женщинами по объективным причинам. Об этом мне подробно рассказывала мама. После Великой Отечественной многие остались одни с детьми на руках. Здоровых мужчин было мало, так что неудивительно, что моя бабушка так и не смогла устроить свою личную жизнь. Моя мама, родившись перед самой войной, успела пообщаться со своим отцом всего несколько лет. С фронта он уже не вернулся.
Про ее дедушку история была не такая обычная. Моя прабабушка родилась в самый разгар Первой мировой. Семейная легенда гласила, что мой прадедушка был писарем. Большая часть евреев была грамотной, так как в местечках молились по писаной Торе. Прадедушка обладал красивым почерком, и его взяли в штаб писарем. Прабабушка была уже беременна, и у нее были все шансы дождаться штабного служащего живым и невредимым. Когда прадедушка узнал о беременности, он во что бы то ни стало решил навестить свою жену после рождения дочери. Он совершил самострел, чтобы его комиссовали. Но самострел раскрыли, был суд, и прадедушку отправили на фронт, где он и погиб. Хотя эта история была не очень патриотична, в ней было что-то милое, что делало прадедушку романтичным героем нашего семейного древа.
Мой брат был назван Марком в честь дедушки по папиной линии.
Меня же назвали Эдуардом, и с этим именем в семейной книге была отдельная история. Мой папа говорил, что меня назвали
в честь Циолковского, но наоборот. Циолковского звали Константин Эдуардович. Я же выходил Эдуард Константинович Березин. Почему же, черт его пойми, меня назвали в честь отца Циолковского? Или же в честь Циолковского, но наоборот? Всю жизнь я воспринимал этот казус как своего рода забавную историю для друзей и знакомых, но никогда не подвергал сомнению слова своего отца. Кому же верить, если не маме с папой?
Моя мама всегда была для меня Раисой, Раисой Эликовной.
Элик — имя ее отца. Я не знал, что это имя еврейское, воспринимал его как нечто необычное, но особо над ним не задумывался. Когда же я увидел мамин паспорт, то узнал, что ее имя на самом деле Рахиль, а не Раиса. В этот момент рядом находился мой одноклассник, который также заметил необычное сочетание в мамином паспорте. И он задорно крикнул: «Рахиль Эликовна, вот умора! Какое смешное имя и отчество!» Ему, как и мне, было невдомек, что Рахиль — это праматерь Рахель, могила которой является святым местом для всех христиан, мусульман и евреев. Праматерь — что мы, советские дети, знали об этом? В лучшем случае могли увидеть ее на картине в Эрмитаже.
Однажды, когда прошло уже много-много лет, я узнал, что мой прадедушка не был писарем, а бросил мою прабабушку беременной и погиб на войне по призыву, что мой дед по маминой линии был тот еще бабник и развелся с бабушкой перед самой войной. Однако же меня назвали в его честь. Пойди пойми после этого женщин.
Эли на иврите значит «мой Б-г». Родители побоялись, что мне будет некомфортно с еврейским именем в советской действительности. Поэтому они взяли созвучное с именем Марк имя на «Э». Так я стал Эдуардом. То есть в моем имени только буква «Э» в честь деда, а история с Циолковским — всего-навсего красивая легенда, вроде той, что рассказывают разведенные мамы своим детям, когда те спрашивают, где же папа. «Твой папа геройски погиб при исполнении государственного долга».
А что? Быть сыном героя намного приятнее!