Глазок

Когда я был маленький, был уверен, что рост — единственное,
что отделяет меня от мира взрослых.
Из-за роста родители прятали теплые пироги на верхние полки или же лишали возможности присутствовать на похоронах. И все потому, что я еще маленький.
В первом случае мой рост мешал съесть пирог за один присест, во втором родители оберегали меня от потустороннего мира, мотивируя свою заботу словами:
«Ты еще не дорос!» или «Ты еще маленький, тебе нельзя».
Приходилось доказывать свою правоту табуреткой и дотягиваться до заветной тарелки, ожидающей праздничного стола на верху холодильника.
Было еще кое-что, что пробуждало желание поскорее вырасти: дверной глазок. Маленькое круглое окошко, которое позволяло почувствовать себя в шапке-невидимке. Однажды, оставшись дома один, я услышал скрежетание в замке. Я подошел к двери и прислушался. За дверью притихли. Затем кто-то снова стал пытаться открыть дверь. Я взял стул и, подтянувшись, заглянул в глазок. На меня смотрел большой красный зрачок! Я рухнул со стула и, сильно ударившись, вскрикнул от боли. За дверью послышался топот, а затем громкий вопль. Кто-то явно навернулся с лестницы.
Глазок олицетворял собой опасность и познание одновременно.
Долго рассматривая в него стоящих по ту сторону домашней крепости, родители решали, впускать звонящего в дом или нет. Папа неестественным для себя строгим голосом спрашивал: «Кто там?». Наверное, тон придавал ему мужества перед незнакомцем. Мы были похожи на заключенных, смотрящих из камеры в свободный мир.
Страх пропитывал обывателя, но был незнаком детям.
Дети не знают страха, они любопытны.
Иногда я просто заглядывал в глазок, чтобы посмотреть в коридор или на соседскую дверь. Наши соседи по лестничной площадке приехали по лимиту из русской деревни. Его звали дядя Алик,а ее тетя Зина. У них было двое детей. Дядя Алик работал на заводе и сильно пил. По выходным он бесконечно вылеживал под днищем автомобиля «Иж». Я не видел этот автомобиль в движении, но ноги дяди Алика,
торчавшие из-под днища, встречали меня каждый раз,
когда я выходил гулять в субботу или воскресенье.
Время от времени дядя Алик, обладавший богатырским здоровьем, выпивал столько, что его охватывала белая горячка. Тогда он брался за топор и бегал за тетей Зиной. Зинаиде не оставалось ничего другого, как бежать к нам.
Мы открывали дверь и впускали несчастную женщину. Через пять минут у двери появлялся ее любимый муж с топором. Нам оставалось только молиться о крепости замков.
Однажды, когда родители в очередной раз прятали тетю Зину в большой комнате, я встал на стул и посмотрел в глазок. Боже мой, на меня смотрел Григорий Распутин! Его лицо было озарено невероятной энергией и неистовой силой.
Видимо, эта распутинская сила возвращала к нему тетю Зину,
пока дядя Алик не отдал Б-гу душу через много-много лет.
Мне было всего восемь. И именно тогда я для себя понял,
в чем причина поражения немцев под Москвой и французов
под Бородином.