Баш на баш

В те далекие детские времена, когда еще не было мобильных телефонов и мама могла позвать обедать из открытого окна типового панельного дома, я получил в подарок на день рождения велосипед «Орленок». Цельнорамный «Орленок» был символом подросткового мира.
Это был уже не «Школьник» и тем более не детский «Ветерок». Свидетельством тому была его рама как у взрослой «Украины».
В выходные я выехал на первую велосипедную прогулку.
На улице было солнечно, весна играла по моим пубертатным нотам. Я гнал по бульвару, вдыхая весенний московский воздух. Впереди была вечность.
Около киоска с мороженым я притормозил. Продавщицы
не было на месте, наверное, она ушла на обед.
Я решил забежать в универсам. Он был стеклянный, так что за велосипедом можно было наблюдать изнутри. Купив брикет мороженого и бросив взгляд на пришвартованный велик, я пошел на выход.
Стоя около витрины, я не мог пошелохнуться: велосипед как сквозь землю провалился. Это был конец. Домой можно было
не возвращаться. Я представил себе картину «Утро стрелецкой казни» и решил отправиться на поиски.
В своем районе мы друг друга хорошо знали, так что вероятность найти украденный велик была довольно высокой.
Я гулял около часа по родному кварталу, пока не увидел детскую площадку, на которой сидела группа малознакомых взрослых ребят.
Среди них на моем велике каталась Светка. Она была из старшего класса и дружила с плохими парнями. Вдруг я узнал своего одноклассника по кличке Красный. Красный был крепко сложенным парнем с темной биографией и вечными двойками
в дневнике. Шансы вернуть велосипед росли, все зависело
от его расположения. Около песочницы стоял сверкающий никелем мотоцикл «Ява».
Парни пили жигулевское.
Один из них играл на гитаре и напевал:
В завтраке на всю неделю,
Невзирая на запрет,
Уместились два коктейля
И полпачки сигарет.
Красный, увидев меня, радостно улыбнулся и махнул рукой.
Я присел рядом и тихо, чтобы другие не слышали, прошептал:
— Красный, этот велик мой. Мать убьет, если я его не верну.
Спасай!
Он обнял меня за плечи, сделал затяжку и громко сказал:
— Светка, это ж Березина велик. Во дела. Эдь, ты не волнуйся, вечером к дому привезем. Я тебе крикну. Ты из четвертого подъезда на Погонном?.. Хотя нет, мать твоя услышит. Ты лучше спускайся сам, я подгоню, лады?
Он встал и позвал меня рукой:
— Слабо со мной прокатиться? — Красный кивнул в сторону мотоцикла.
Мне было всего двенадцать лет. Мотоцикл был чем-то запретным из взрослого мира. Один раз я прокатился на мопеде. Это было в деревне и по проселочной дороге, но мотоцикл?
Я испугался.
— Не дрейфь, садись сзади. Пять минут – и верну тебя к маме целым и невредимым.
Красный, щурясь, брал меня на слабо.
Светка слезла с моего велика и крикнула:
— Красный, да он мелкий! Еще штаны намочит!
Пацаны громко рассмеялись. — Да ерунда, поехали, че там, — дрожа от страха, громко произнес я.
Красный подошел к «Яве», быстро завел ее и посмотрел
в мою сторону. Скрывая ужас, я пристроился сзади на теплом кожаном сиденье.
Через несколько секунд зверь подо мной взревел и мы полетели
по бульвару Рокоссовского на невероятной скорости.
Если бы я встретил марсианина, посетившего Землю с дружественным визитом, и он захотел узнать про человеческий оргазм, то я посоветовал бы ему прокатиться на скорости
120 километров в час, сидя на заднем сиденье красного мотоцикла Jawa/CZ 638-5.
А велосипед мне вернули. Поцарапали его немного, но мама
не заметила.