Этюд в розовых тонах

 
Амаяк Тер-Абрамянц
Этюд в розовых тонах
               

     Мы сидели на лавочке рядом с цветущими розами напротив церкви Святой Рипсиме. Был мягкий сентябрь 2006 года, В этот предвечерний переходный час молочно белое небо розовело, и вся земная плоть вокруг стала нежно розовой в унисон лепесткам роз - и церковь, и Арагац за нею, и громада Арарата за нашими спинами.
     А Арагац и на гору-то слабо похож, хотя четырёхтысячник! –так пологи его склоны, что их можно принять за покатую обширную равнину, из центра которой прорвались  сросшиеся каменные сосцы – его вершины. Ничего похожего на циклопическую геометрию  Арарата, едва ли не пол неба закрасившего…
     Мы отдыхали среди розовой вспоминающей вечность вселенной.
     Церковь Рипсиме из всех армянских храмов мне всегда нравилась особенно, с тех пор как я увидел её в детстве на фотооткрытке из набора видов Армении, который нам привёз в Подольск дальний родственник.
      Точка, откуда началась христианизаця всего Закавказья. Храм скромно и одиноко стоит на окраине городка Эчмиадзина в стороне от Кафедрального собора, семинарии и резиденции Католикоса. Он им предпочитает общение с двумя горами. Прочность и пропорциональнось , розовый камень 7 века кладки… Армянские церкви своими пологими плечами напоминают армянские горы и пологие армянские горы напоминают армянские храмы. Но здесь высота и горизонталь уравновешены, арки смягчают суровость, укос купола круче чем склоны Арагаца и больше соответственен Арарату.
     - А она не была армянкой,- обыденно рассказывает наш добровольный проводник, курчавый армянин, будто о событии двухнедельной давности - она была римлянка… Царь Трдат её казнил в 301 году на этом месте за то, что она не захотела стать его женой…
     Странно, но и через ту точку почти 100 лет назад вилась и истончалась, готовая вот-вот прерваться, нить моей судьбы: мимо этого храма проходил со своим братом мой отец: они бежали из детского дома в Эчмиадзине, где им грозила голодная смерть в сторону Еревана к призрачному спасению через нищенство. Они прошли босыми зимой 15 километров. «Как мы остались живы, до сих пор не понимаю!» – вспоминал отец. Вот по этой дороге, ниже храма… Я оборачиваюсь и вижу дорогу, теперь заасфальтированную и огромный розовый Арарат.
      Но в этом сентябре я не вижу на Арарате белого снежного покрывала! Арарат без снега? Это кажется невероятным и противоестественным! Ведь со школы мне известно, что вечные снега начинаются с четырёх тысяч метров над уровнем моря, а здесь пять тысяч сто шестьдесят пять! Каждый раз, когда самолёт делал вираж заходя на посадку в Звартноце и легко накренялся, в иллюминаторы дружески заглядывала огромная белая шапка гиганта, будто приветствуя пассажиров  и на лицах и много раз видевших это зрелище, и видящих впервые зрели улыбки: Армения сразу встречала главным - громадой Горы, будто хранящей в себе громаду её истории. Но на этот раз я не увидел белой знакомой шапки, а лишь цепочку мелких бусин на вершине – видимо снежников, и в готовых было к улыбке глазах пассажиров появилась какая-то растерянность, смущение, но никто не обмолвился ни словом –таким это казалось невероятным, так не хотелось в это верить!..
      Неужто так отозвалось здесь планетарное потепление?!
     Жизнь человеческая для истории – миг...
    Жизнь человечества для геологической истории – миг…
    Жизнь земли для вселенной секунда…
    Так неужели нигде нет ничего Вечного?
     - Нет, есть! - вечное движение Творящих сил, Духа неутомимого,  воплощённое через человека - меж этих двух гор в очертаниях и камнях церкви Рипсиме, связующих эту красную землю до условной пограничной речки и такую же красную землю за ней в Единое…