Глава 18. Двери в небо

Нет числа волшебным снадобьям, которые сотворил Чародей за свою долгую жизнь. Пилюли Храбрости, Микстура Процветания, Мега-капсулы от Жадности, Приправа Справедливости, таблетки Мистической Прозорливости, Эссенция Остроумия и ещё много чего полезного и невероятного. Всё ему было по плечу! Лишь Эликсир Бессмертия никак не удавался.
Чародей так увлёкся своим изобретательством, что не заметил, как пересёк незримую грань между Мирами, и остался ни там, ни сям. С тех пор ничем другим, кроме Эликсира Бессмертия, он не интересовался. Каждый его день начинался и заканчивался одинаково — днём он открывал что-то новое, а за ночь всё выветривалось из памяти. И самое обидное, что об этом он как раз таки помнил — помнил, что всё забыл.
Вот и сегодня, сразу после завтрака он принялся за работу. Нужные ингредиенты покоились в прозрачных пузырьках, котёл над волшебным очагом разогрелся докрасна, по стеклянным трубочкам струилась прозрачная жидкость. Атмосфера в подземных чертогах царила таинственная и загадочная. Летучие Мыши в мерцающих сталактитах под потолком, и те затихли. Ни шёпота, ни шелеста.
Чародей приступил к работе. С важным видом опустив в котёл лист редкого целебного растения, он напевно произнёс магическое заклинание:

— Если бросит Паук паучинствовать,
Превратится он Ящерку быструю.
Прекратит она плакать и ныть,
Сможет гордым Орлом воспарить!

Вода в котле забулькала. Чародей открыл небольшую склянку с изображением черепа и перекрещенных костей и высыпал в котёл золотистый порошок.

— Если сильный Орёл победит горделивость,
Станет Голубем лёгким, чьё имя Правдивость!

Над котлом поднялся дым. Он клубился, меняя цвета и принимая форму различных животных и птиц. Чародей окунул в бурлящую жидкость белоснежное перо и радостно продолжил:

— Белый Голубь всех светлей,
Справедливей и добрей!
Всяк ему хвалу слагает,
Каждый стать таким мечтает!

Варево пожелтело, покрылось рыжими пузырями, которые быстро лопались, выпуская неоновые струйки. Чародей потёр руки, откупорил флакончик в виде скорпиона, и отсчитал ровно 18 капель вязкой эссенции малинового цвета. Добавляя их каплю за каплей в магический бульон, он почти прокричал заветные слова:

– Ну а если человеку повезёт,
Он БЕССМЕРТИЕ навеки обретёт!

Котёл зашипел, покрылся клубами фиолетового пара, затем голубой пеной, а потом затих. Чародей разогнал пену длинным деревянным черпаком, зачерпнул немного эликсира, подул на него, попробовал, чмокая языком, и лицо его перекосило.
— Фу, кислятина! Не то, опять не то! — воскликнул он, бросив ложку и бормоча что-то себе под нос, но вдруг вскинул голову и весело сказал. — А это мысль! Надо только подлить Экстракт Книгочея и добавить Настойку Логики!
Он принялся носиться от стеллажа к стеллажу, забирая пузырьки и добавляя их содержимое в котёл.
— Так-так, капнуть Эссенцию Поэтичности! Ага, натереть немного свежего Чувства Юмора, вот он! А здесь ягоды Любознательности! Так, растолочь три Орешка Для Мудрости! Насыпать горсть Семян Уравновешенности… где же они? Ага, вот, вечно прячутся за Нетерпением и Суетливостью! М-м-м, что же ещё? Что-то обязательно нужно, для заключительного аккорда. Понял! Пыльца Рассудительности, — он бросился к полочке над очагом, покопался в небольшом сундучке и двумя пальцами осторожно вынул что-то очень маленькое. — Осталось последнее, Зерно Смекалки!
Он продолжил творить заклинание, напевая и подбрасывая в котёл следующие ингредиенты.

— Кровавый карбункул в железной оправе,
Кораллов пучок и стальные жуки,
Пионы налево, гвозд;ки направо,
Гранатовый перстень снимаем с руки.
Всё это — в котёл, и читаем заклятье:
Турумба-мурумба-каюк!
И вот уж по звёздам умею гадать я,
И ведаю смыслы сложнейших наук,
Я знаю все формулы и теоремы
(не надо в учебник смотреть),
Перо моё бойко слагает поэмы
(не надо над рифмой корпеть).
Даётся всё с лёгкостью,
Чем ни займусь я.
Я молод навечно,
Красив и умён!
Лечу я по небу
Путем звёздно-млечным
К могучей планете,
Планете Плутон!

— Отлично! — воскликнул он, попробовав напиток. — Получилось эффективнейшее Средство От Глупости! Покуда Высокий Луч не очистится, это снадобье будет идти нарасхват!
Он вновь попробовал смесь и погрустнел.
— А что толку в моём снадобье? Умным оно без надобности, они и так умны. А глупцам не хватит ума его принять. Эх, да и выбраться из грани Миров я не могу. Как же его продавать?
Немного подумав, он воскликнул:
— Выбраться не могу, зато подземные воды в моём распоряжении! Всего по капле в каждый колодец, и — дело сделано! Денег и славы это мне не принесёт, зато какое удовольствие — беседовать с умным собеседником! Ах да, я не могу выбраться, как же я буду беседовать? Зато, какое удовольствие — знать, что кто-то стал умнее и добрее благодаря твоим стараниям!
Весьма довольный своей изобретательностью, Чародей принялся переливать снадобье в склянку.
Всю эту сцену Камилла с Бернардом и Слезинкой наблюдали у входа в грот, где Ящерка велела им остановиться. Сейчас она, наконец, заскользила вниз по каменным ступеням, и вытянулась перед Чародеем по стойке смирно.
— Ваше Чародейское Величество! — звонко известила о своём присутствии Слезинка.
Чародей вздрогнул от неожиданности, резко обернулся и нечаянно опрокинул ковчежец с волшебными снадобьями. Склянки и пузырьки загремели на пол, котёл описал в воздухе круг и приземлился перед очагом, расплескав драгоценный напиток широкой полосой вокруг Ящерки. Слезинка не дрогнула. Чародей замер в немом оцепенении. Только глаза немного вращались, следя за островками, которые рождались в смешении ценнейшего напитка и бесценных ингредиентов. Слезинка, не обращая на это внимания, бойко отрапортовала:
— Разрешите доложить! Юная путешественница явилась в Королевство Гранатовых Бурь, чтобы починить Высокий Луч!
Только теперь Слезинка украдкой глянула вокруг. Содержимое котла смешалось с содержимым вдребезги разбившихся склянок, пузырьков и пробирок, и в лужице появились маленькие новые миры, один забавнее другого. Пока Ящерка говорила, вокруг неё уже растянулся пёстрый оазис с  горами, лесами, немыслимыми карликовыми деревьями и крошечными жителями — пушистыми комочками лимонного цвета. Они перекатывались мягкими колобками, напомнив Камилле о чём-то очень знакомом… из того, далёкого сна… что-то ароматное и такое милое…
Чародей вышел из оцепенения, схватил со стола увеличительную линзу размером с тарелку и принялся рассматривать затейливые миры, выросшие вокруг Ящерки. Он буквально впивался в них взглядом, разглядывал их с детским любопытством и нескрываемым восторгом.
— Ваше чародейское величество! — настойчиво и строго застрочила Ящерка. — Юная путешественница готова починить святой источник, именуемый Высоким Лучом! Настоятельная просьба уделить этому внимание! Особая рекомендация от Знахарки!
При упоминании Знахарки и Высокого Луча Чародей оторвался от загадочных микромиров и с не меньшим любопытством посмотрел через линзу на гостей.
— Чужеземцы? Чинить Высокий Луч? Наконец-то! — он вскочил и широким жестом смахнул со стола оставшиеся пузырьки и баночки, которые тут же образовали на полу новые миры.
Водрузив на стол ларец с бронзовой фигуркой скорпиона на выпуклой крышке, Чародей гордо воскликнул:
— Вот! — и нажал на скорпионий хвостик.
Крышка открылась, и из ларца брызнуло сияние. Внутри на бархатной пурпурной подушечке лежала горсть золотых угольков. Огненные искры юркими червячками скользили по неровным золотым бокам, словно угольки только что вынули из костра.
— Их должно хватить ровно на пятьдесят дверей! — радостно сообщил Чародей. — Рисовать следует так, чтобы Свет не рассеивался. Но прежде ты должна ответить на пару вопросов. Обычная формальность, — заверил он. — Первое. Как ты попала в нашу страну?
Камилла подумала немного и начала, показывая вверх:
— Сначала я была дома.
— Дом?! — взволнованно повторил Чародей, поднял указательный палец. — Так вот, что находится ТАМ, выше всего?! О, я всегда знал, что ТАМ не только небо! Но как ты хорошо сказала, дом! Да, но как же ты намерена вернуться… — спросил он, всё ещё тыча указательным пальцем в потолок, — Домой?
— Этого я пока не знаю, — пожала плечами Камилла. — Может быть, я усну здесь и проснусь там. Так часто в сказках бывает.
— Да-да-да, — мечтательно протянул Чародей и сказал нараспев. — Заснуть отсюда, чтоб проснуться там, и видеть сны реальней, чем реальность… Что ж, последний вопрос. Есть ли у тебя Заветное Желание?
— Помнится, ещё вчера у меня было целых два Заветных Желания, — призналась Камилла, — но как раз сейчас они оба исполняются.
Чародей, почесал затылок, сдвинул набекрень шапочку и сказал:
— Отлично, всё как гласит легенда. Именно чужестранка, у которой исполняется заветное желание, знает, как нарисовать Волшебные Двери.
— Ой, нет-нет, что вы! — поспешила возразить Камилла. — Как раз этого я не знаю!
— Именно! — радостно воскликнул Чародей. — Там так и сказано «чужестранка, которая знает, как нарисовать Волшебные Двери, не знает, что она об этом знает»! Ну, всё, дело в надёжных руках, я удаляюсь! А то, понимаешь… — он замялся и сказал, нехотя. — Высокий Луч, он ведь исполняет Заветные Желания без разбору. Ещё одарит меня Эликсиром Бессмертия! А зачем же мне Бессмертие, если оно перекрывает путь Домой?
И он направился к выходу. Лимонные шарики покатились следом, как утята за мамой-уткой. Камилла испуганно спросила:
— Вы что же, оставите меня одну? Но я и вправду не знаю, как рисовать эти двери!
— Чепуха! Ты справишься! Вот стена, вот угольки. И Второй Закон Зодиака тебе в помощь! Что ещё надо?
— Но я не знаю Второго Закона Зодиака, — сказала Камилла.
Чародей поднял указательный палец вверх и важно произнёс:
— С тобой не может случиться ничего такого, с чем ты не могла бы справиться!
Он громыхнул потайной дверью. Лимонное племя едва успело проскользнуть, прежде, чем он её захлопнул. А через парадную дверь в зал тут же вполз зеленый туман с прозрачными лицами. Все они с надеждой смотрели на Камиллу.
Она с сомнением покосилась на угольки. Может, задание ей действительно по плечу, вот только как его выполнить? Нарисовать пятьдесят дверей крошечными? Или изобразить их рядом? Или одну над другой? Или цепочкой? Или… она ничего не могла припомнить из своей прежней жизни, которая была До Подземелья.
Ящерка напомнила песенку ручейка:
— Чудо-клад, плюх-плюх, раньше прятал плющ-плющ… ну же, рядом линии идут, и друг друга берегут.
— Совет ручейка! — вспомнила Камилла. — Так он, в самом деле, говорил?
Слезинка недоумённо уставилась не неё.
— Ха, а как вы думали? Вода никогда не говорит по пустякам! — заверила она и напомнила. — Плющ-плющ… а под ним дверь-дверь, нарисуй её теперь…
— Вспомнила! — воскликнула Камилла. — Всё вспомнила! Плющ! Рисунок на камне! Луч поддержит лучик! Линии должны идти рядом, как друзья, а Двери надо рисовать одну внутри другой, как матрёшки.
Она бросилась к стене и вывела угольком небольшую арку, с себя ростом. Вторую изобразила внутри первой, ведя линию рядом. Следующую — внутри второй, и так, одну за другой, повторяя рисунок с древнего колдовского надгробия, она нарисовала все пятьдесят Дверей. Последние линии, словно сами помогали себя дорисовывать — едва уголёк касался стены, полоса бежала вперёд, заканчивая рисунок. С последним угольком была закончена самая маленькая, совсем крошечная, Дверца, подходящая, разве что, для Бернарда.
— Браво! — раздался позади низкий бархатный голос.
Камилла обернулась. Там, где только что стояла Ящерка, возвышался Орёл с гордой осанкой и строгим пронзительным взглядом. Позади виднелся остаток ящеркиного хвостика.
— Он сожрал Слезинку, гад! — вскричал Бернард, сжав кулачки.
Птица испуганно вздрогнула, огляделась и заковыляла к зеркалу в дальнем углу, нелепо переваливаясь с ноги на ногу. Длинный тонкий хвостик Слезинки тянулся за ним следом. Он медленно сползал с перьев, высвобождая тёмный орлиный хвост.
— Моё превращение состоялось? — не веря своему счастью, произнесла птица и расправила крылья, с восторгом разглядывая отражение. — За что мне такая честь? Неужели лишь за то, что я передала вам послание ручейка?
— Так это вы… Слезинка? — изумилась Камилла. — Вы и впрямь стали орлом!
— Орлицей, — поправила птица. — Теперь мой удел — небеса! — в её голосе  скользнула нотка гордости, но она тут же осеклась и добавила скромно. — Впрочем, это удел всех птиц. Я лишь одна из многих, одна из всех. Но… что это там?
Золотой рисунок на стене вспыхнул и начал вытягиваться наподобие телескопа, превращаясь в длинный, ослепительно-светлый туннель.
Дзынь! Ключик с пурпурным гранатовым камушком сверкнул в тёплом сиянии. Камилла поспешила схватить его, и успела как раз вовремя — волна зелёного тумана хлынула в туннель, чуть не сбив её с ног, и понесла вперёд. Камилла плыла  верхом на волне, а рядом парила Орлица.
Призрачные лица вокруг озарялись счастливыми улыбками и одно за другим растворялись в тёплом световом потоке. Вскоре волна обмелела, и Камилла шагнула на мягкую дорогу из Света. Со всех сторон их с Бернардом окружал только Свет, и ничего больше. В вышине прозвучал знакомый голос.
— Ступай прямо, и не верти головой, не то опять попадёшь невесть куда! — предупредил Звездочёт. — Не останавливайся ни на шаг и слушай внимательно! Тебе следует опасаться Большого Змея. Но самое главное, когда достигнешь Зала Времени, тень от ростка должна поделить пополам ве… — голос потонул в грохочущей канонаде водопада.
Теперь Камиллу и Бернарда со всех сторон окружала вода. Она низвергалась сверкающей громадой справа и слева, кружила бушующим вихрем под ногами, осеняла восхитительной дождевой прохладой над головой. Камилла протянула руки, и её ладони наполнились живительной влагой.
— Эта вода ещё вкуснее, чем угощенье Знахарки!
Ещё бы! Это была свежайшая Ясная Вода. Камилла насладилась прекрасным вкусом и вдруг поняла.
— А ведь мы и в самом деле нашли Клад! — сказала она, когда грохот чуть утих. — Помнишь, Бернард, ты открыл подсказку на памятнике? Чтобы получить её, нам просто необходимо было застрять в болоте! А чтобы попасть в болото, надо было испугаться Дракона! А если бы Тарантул не перекрыл нам Путь, как бы мы встретили Поющий Ручеёк и узнали его подсказку? Выходит, все эти трудности и опасности были не зря? И Дракон нам по-своему помог, и даже Тарантушка…
— Это что же получается? Не напрасно всё случается? — весело откликнулся Бернард, облизываясь и утирая лапкой мокрые щёки. Он вдоволь напился Ясной Воды и больше ни к кому не испытывал обиды.
Вдруг мимо пронеслась Орлица. Она пронзила водное полотно, белевшее впереди плотной стеной, рассекла его пополам как театральный занавес, и через открывшийся просвет брызнула слепящая синева. Изумлённым взорам друзей предстала сказочная Долина Водопадов. В этот миг она наполнялась чудесной Ясной Водой.
Первыми меж камней просочились и выскользнули на свободу родники и ручьи. Они ниспадали с высоких скал каскадом серебристых нитей, подобно новогоднему дождику на рождественской ёлке. Но вот прорвались мощные подземные реки и обрушились с каменистых утёсов грохочущей  лавиной. Разбиваясь у земли в бурлящие тучи хрустальных брызг и орошая всё вокруг пышным радужным облаком, вода побежала в разные стороны. Лучистый Каньон быстро наполнился зеркальными озёрами.
Водопады торжественно гремели, словно боевые орудия салютовали победителям. Это благодарная долина приветствовала своих маленьких спасителей. Раз в десять тысяч лет она чудесным образом наполнялась хрустальными водами Священного Источника. Но сейчас, в виде исключения, Лучистый Каньон позволил себе внеочередное наполнение, хотя не минуло ещё трёх тысяч лет с последнего полноводия. За несколько минут Ясная Вода превратила измученную жаждой землю из высохшей пустыни в полноводную долину с зеленеющими берегами.
Высоко под облаками парила стая белоснежных голубей. Они и в самом деле казались невесомыми пушинками. Одна из птиц направилась вниз. Она падала камнем, но потом выровняла полёт и заскользила вдоль земли.
— Я нашла твой путь! — прокричала птица, и Камилла с Бернардом узнали голос, хотя за последние минуты он дважды менялся.
Голубка, которая только что был Орлицей, а ещё пару минут назад Ящеркой, направила свой полёт вдоль серебристой тропки, мелькавшей между шустрыми ручейками.
— Ты прошла самое опасное испытание! — торжественно сообщила Голубка. — Кто побывал «на той стороне», да не убоится!
Тропинка провела Камиллу сквозь водопад, спадавший с высокой скалы. Немного поёжившись, девочка шагнула под ледяные потоки.
На другой стороне наших героев ожидало новое Королевство.
А в Зале Времени в эти мгновения раскрылся второй из Двенадцати Лепестков — он принадлежал порывистой и такой переменчивой Стихии Воды.