Карусель

 Фото той карусели не нашёл. Новую не стал снимать. Прошлой осенью сделал несколько снимков на телефон в старом районе Баку - Баилов. Вот один из них с видом на всё строящийся и отстраивающийся город, на новую часть бульвара с новым колесом обозрения. Тоже интересно.
               



               Я ехал по кругу на каком-нибудь звере, одомашненном или диком,            
       «взрослый», сам по себе, и каждый раз при появлении отца
               улыбался ему гордо, потом застенчиво, про себя. Жалко папу? 
               Его же не катают, он только смотрит. Это была жизнь!
               А сошёл – и как будто она в три раза скукожилась.
               Но нет. Только первые мгновения. Тебя просто оторвали от
               карусели.
         Вот отец, вот рука его.
            Дальше по качающейся земле.

               



  Это место раньше называлось Парапет. По имени вымощенной и огороженной площади. На месте площади большевики разбили сад и назвали его «Сад имени Карла Маркса». А народ всё «Парапет» да «Парапет». Небольшой такой сад в центре города Баку. Старинное место. Фонтан, деревья. Кинотеатр «Араз» через дорогу. Мимо сада, мимо теперь уже давно закрытой армянской церкви, раньше было движение транспорта, шёл трамвай. Транспорта теперь здесь нет, трамваи с рельсами убрали… Народ пешком ходит.

  И вот, как раз с этой стороны сада, в углу, стояла спрятавшаяся под деревьями карусель. Дети, наверное, не понимают, старая или какая. Они смотрят на тех зверей, которые стоят на ней уже тысячу лет, бегут по слегка покосившемуся деревянному кругу рассаживаться, потом оценивают этих зверей. На нюх, на ощупь. Насколько они хороши. Слоны, рогатые олени, кони. Куропатки. Если хороши, то и карусель хороша. Не молода, не стара, а хороша.
  55-й? 56-й? Это год. И была очередь. В кассу. Всегда была. Когда тебе было пять или шесть. Когда вы подходили к ней. 5 копеек билет.

  Хорошо, когда есть очередь. Если можно дождаться, достояться, а не выпасть из неё на истоптанный снег. И уже ничего не надо. Чтобы не сказали: на сегодня всё.
  Плохо, когда нет очереди. До вас это хоть теперь дошло? Когда ты пришёл, сел, а всем плевать. Без очереди. Одна равнодушная вежливость.

  Платил отец. Мать не помню рядом с каруселью. Наверное, мы с отцом были безработные и сам бог велел. Уж 5 копеек-то у него находилось. У отца. Или бога. А я заранее выбирал друга-зверя на несколько кругов, ждал замирания предыдущей карусели, разочарованного, удовлетворённого или неудовлетворённого слезания бывших из числа наездников и бежал к выбранному другу, пока другие думают. Вот, кажется, и все расселись. Наконец-то! Ухватились руками… за что? За рога, уши или там были специальные хватательные ручки? Поелозили попами по спинам, обустроились. Пассажиров просим занять свои места. Провожающие - освободите вагон.

  Вот дёрнули круг, он набирает ход. Тебя отлепили от перрона, ты, вздрагивая, медленно поехал на оживающем звере, тебя покатило к незнакомым деревьям, которых ты ещё не разглядывал так близко. Полетел над верхушками, по незнакомым размазанным лицам. Тебя понесло в жизнь. Бросило. Страшно? Не дрейфь - понарошку. Руками держимся. Вон у будки люди ещё толпятся, значит, тоже хотят такой жизни. За 5 копеек. Лица почти мелькают, деревья наваливаются. Вот куда-то тебя вдруг выворачивает от деревьев, почти хлестнули по лицу и ты увидел в толпе. Родное. Поворачиваешься за ним, вывернул голову. Ну, конечно, оно! Восхищается тобою. Твоей лихостью, смелостью. Некогда долго смотреть. Хоть и родное. И опять ты один,  сам по себе. Не отвлекаться! Орёл. Блудный сын, которого простят. Поднесло почти вплотную и опять расставание. Дух захватило. Быстрее, быстрее. Быстрее наваливаются, круче выворачивается. Но… я… ле-чу!…

  Вы когда-нибудь слышали о Чёртовом колесе, чтобы дух захватывало от скорости? Сомневаюсь я. Если пожелать, чтобы хотя бы половина странствующих жителей вернулась на Землю, то нельзя так крутить огромную конструкцию. Поэт, наверное, для рифмы. Весне – колесе. Большое Чёртово колесо обозрения – под стать божественному,  неохватному чувству любви, которое нами иногда овладевает. Обычно в весенний период календарного года. А карусель что? – Кадриль. Понарошку. Маленькая, удаленькая. Зато её можно сильно крутить! В том-то и дело. Да и мы ещё маленькие сами. Во всё верим.

  Но… я… ле-чу! И тут внизу дядька что-то выключил. Сбой в системе. Катастрофа. На рифы наскочили. Сейчас мачты затрещат и повалятся друг на друга. Медленнее уставшие наваливаются. Взгляд твой всё ниже, ниже - на пол, на покачивающийся, стёртый башмаками и сандалиями круг, на облупленную краску на носу твоего тигра. Толпа придвинулась хватать детей. Толпа придвинулась сажать детей. Где ты, папа?!

  Это как вкус молочного коктейля с пузырьками и розовым сиропом в кафе «Наргис», которое раньше стояло, чуть позже моей карусели, на месте современных фонтанов. Аккурат к «Человеку-амфибии». «Эй, моряк! Ты слишком долго плавал, я тебя успела позабыть!..» - неслось сквозь непрозрачное стекло, на котором намалевали ради фильма «CAFE» - первое слово на английском языке в нашем городе, которое не стали стирать и которое все приходили смотреть. Теперь этих слов… Хоть чем ешь. Меньше не станет.

  Коктейль продавали не за стеклом, а на открытом месте, под навесом от солнца, в водной части. Водный стадион, Речной вокзал. И солнце снаружи. Рядом ещё - с сиропом, без сиропа. Яблочный, крюшон, крем-сода. Отец любил крем-соду. Или, на крайний случай, крюшон. Звучит? Двойной? Но сегодня он чётко решил, что нам хватит на коктейль. За 14 копеек стакан. А если ты ещё ворон или мух по сторонам ловишь… Где же он?

  О-па. Только что был полный стакан счастья, который тебе наполнили из большого алюминиевого ведёрка. Тётя клала туда мороженого, наливала немножко молока, потом цедила в него сироп, потом вставляла в тут же начинавший жужжать аппарат для перемешивания под названием «Воронеж». Жужжит, жужжит, масса поднимается в ведёрке всё выше, вот её уже видно, а ты с ноги на ногу. Очередь притихла. Жужжание слушают. Сейчас выплеснется! Все смотрят на ведёрко и руки тёти. Да сколько же можно? Стаканы помыты и правильно стоят – не кверху дном, деньги папа достал, пересчитал. Только внутренний голос да знающие люди подсказывают, что нужно ждать. Потому что прелесть этого коктейля заключалась в его пустоте. Чем дольше жужжит, тем больше сладкой пустоты с пузырьками. А если меньше крутить, то пустоты меньше, но коктейль начинал походить на что? Да ни на что. Вот так и жизнь. Тянешь – надулось, а вытащил – нету. Коктейль с сиропом. Пить надо вовремя. (Это я для философов. А то, может, им без поучения не интересно.)

  Потом я опять держал отца за руку, и мы шли с карусели домой, слегка покачиваясь. Оба или я один. Помотала жизнь. Покачала.
 
  Сейчас сад называется …. Да никак отдельно не называется. А народ всё «Парапет» да «Парапет». Вообще вся округа этого сада называется теперь гордо - Площадь фонтанов. Фонтанов прибавилось вокруг сада. Не Петергоф, но тоже кое-что. Приезжие, и не только, все фотографируются. Есть бронзовая девушка с зонтиком, есть девушка на скамейке, красящая себе губки. Почему-то обе они меньше натуральных. Чуть-чуть. Но всё равно – можно обнять несовершеннолетнюю и запечатлеться. Люди бешено запечатлеваются в наше, сложное, время. На вытянутую руку. На палочку. Можно сфотографироваться у шаровых фонтанов, можно у классического, можно у бегемотиков. Ещё стоит старая пальма. С тех времён. Она тогда была, наверное, единственной в городе и была достопримечательностью. Теперь на неё никто не смотрит. Баобабы на бульваре!! Миллионы заплатили!! Да не за розы – за баобабы. И будешь баобабом тыщу лет… Разве из прошлых лет кто-нибудь вспомнит: «А раньше здесь же пальма была! Её на зиму ещё укрывали клеёнкой…». «Да вот же она!». - Как будто чуть отодвинули в сторону. Чтоб не лезла на вид. «Разве пальму можно подвинуть?». Так целые дома двигают.

  Есть новая карусель. Её поставили с другого бока сада, но тоже ближе к тому, что было кинотеатром «Араз». Сад весь переделали. И не один раз. Рядом «KFC», со стороны пальмы – «Макдональдс». Потом пицца. Инн! Карусель красивая. Включают музыку. Неважно, дети есть или нет. Чаще нет. Не говоря уж про очередь. Смесь очень странная: «Лаванда, а…», целый «Миллион алых роз» с Пугачёвой, «Джуджалярим» - «Цып, цып, цып, мои цыплята» - «Джип, джип, джуджалярим». Да ещё с аранжировкой под рок. – «Джип, джип. Джип, джип». Джипы считают? У папы, у мамы, у меня, у сестры.

  Как-то подошёл к дядьке, сидящему в будке карусели или стоящему рядом. Народу нет. Не выдержал. Не 5 копеек. 2 маната. Манат чуть упал сейчас, был один евро тогда. Говорю: «А если у человека, например, двое или трое детей? Не лучше ли цену понизить раза в два или четыре? – Сделать по 50 копеек или, на крайний случай, по манату». Ведь у многих зарплата была 150. И сейчас у многих ещё. Цену понизьте, людей больше в разы придёт – карусель окупаться начнёт. Но мне ответили: «У нас есть начальство. Ему виднее. Сказали – держать карусель. Оно и держит. А окупается она или нет… Очередь есть или нет…». «Лаванда, а…». Зато сверкает. Без людей-то легче сверкать. И музыка душевная. Кроме джипов. Так и хожу. Когда мимо. Редко, когда несколько человек катаются. Чаще – один, два. В выходные – побольше. Деться-то всё равно некуда. Не дешевеет. Если любишь ребёнка, то и 2 маната не так любишь.

  Звери всё те же. Лебеди, львы, орлы, рогатые олени. Куропатки. Плюс ещё молчаливые рыбы и корабли-наутилусы для плавания в подводном царстве. Так и написано: «NAUTILUS». Чтобы не перепутали царства. «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы – всем на дно. Там бы, там бы, там бы, там бы – пить вино. Там, под океаном, мы трезвы или пьяны – не видно всё равно!»… И тишина.