Ольга

В тот год большой нефти мой рабочий график был предельно прост. Я вставал в семь утра, в восемь выходил из дома, чтобы успеть на электричку в Переделкино. Мне нужно было прибыть
в монтажную ровно к десяти. От станции приходилось идти пешком еще минут двадцать, так что я должен был успеть точно к отходу поезда. Шесть дней в неделю я ходил на службу в специально переоборудованный гостиничный номер, чтобы помогать в работе над фильмом «Московская сага». У нас был прекрасный коллектив. Мы подружились, став на время съемки близкими родственниками. Фильм был для нас чем-то вроде больного, которого мы каждый день лечили, прикладывая к нему свои творческие ресурсы.
Этот день не отличался от других. Было довольно тепло и солнечно, и я в хорошем настроении вышел из квартиры. Нажав кнопку лифта, задумался о том, что буду делать в воскресенье. Можно было бы пойти в «Апшу» на концерт или просто погулять по городу... Дверцы лифта открылись, и я вошел внутрь. В лифте стояла женщина неопределенного возраста. Наверное, так выглядела бы Шапокляк, если бы про нее сняли фильм. На ее художественных руках были ажурные перчатки, что еще больше придавало ей вид мультипликационного персонажа.
— Меня зовут Ольга, — манерно произнесла она.
Я был лет на сорок ее младше, и желание знакомиться у меня появилось не сразу.
— Вы тоже живете в этом доме? — продолжила дама.
— Да, снимаю здесь квартиру. Вот уже как год, — ответил я.
— А вы знаете, что это за дом, молодой человек?
Это был первый вопрос, который пробудил мое любопытство.
Мы вышли на улицу.
— Это дом ветеранов ГРУ, военной разведки. Я живу здесь
с 79-го года и знаю всех жильцов.
«На работу можно будет в первый раз опоздать», — предчув-
ствуя интересную историю, подумал я про себя.
Шапокляк мне симпатизировала и была настроена поведать свою тайну.
Мы пошли вдоль длинной улицы 8 Марта.
— Моя фамилия Чехова. Ольга Чехова. Я внучка Ольги Книппер-Чеховой, — начала она свой рассказ.
Я затаил дыхание. Не так давно про эту нашумевшую историю была телепередача, так что я был немного в курсе дела.
— Но ведь ее внучку зовут Вера. А других внуков у Ольги
не было.
— Это официальная версия. На самом деле, когда Ольгу, мою бабушку, привезли в Москву в сорок пятом, c ней была я, ее вторая внучка. А Вера осталась с моей мамой Адой в Берлине. После допроса, когда Ольга вернулась в Берлин, меня оставили
в СССР в роли заложницы. Я жила в семье офицеров ГРУ в Казахстане, а в 79-м году нас перевезли в Москву, вот в этот дом, где вы снимаете квартиру. Я была заложницей, чтобы Ольга была послушной и контролируемой из Москвы. Они разделили нас на всю жизнь.— А что же вы не встретитесь сейчас с сестрой? Она же жива! — воскликнул я.
— Это не так просто, сейчас идут переговоры. Мои приемные родители умерли, и российская сторона не очень заинтересована в том, чтобы рассказать об этой истории. В 66-м году мама хотела увидеть меня, написала в советское посольство. И погибла в авиакатастрофе. Но я не жалуюсь, у меня были хорошие родители, я прожила в комфорте и любви... Что ж поделать, раз так сложилось. У моей бабушки не было выбора.
Мы подошли к началу улицы. Остановившись около дома номер один на улице 8 Марта, Ольга попрощалась и зашла внутрь. Я поднял голову и прочитал вывеску: «ГБУЗ МО «Центральная клиническая психиатрическая больница».
До следующей электрички оставалось меньше часа, надо было спешить.