Анино счастье. г. 63. У костра. Былинка о Глафире

К началу произведения – http://www.proza.ru/2016/06/21/1157
– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
К предыдущей главе – http://www.proza.ru/2016/09/10/1418



    «Странно это как то. Вроде как с чего бы? Вроде бы мужик как мужик, а вот хочется поглядеть на него. Что смотреть? Да что то вроде как проблёскивает что то своё родное. Родное, а вот что – не пойму. И смотреть неудобно. Машку что ль попросить посмотреть. Смотрит на меня али нет.»

Мы остались на вечер, договорившись заночевать с нашими, кто домой не поехал. Тут и не наши тоже. В один круг телеги согнали, внутрь скотину, что на продажу и таким макаром заночевали. Но сейчас мы у костров с молодёжью.

 Не расходятся. У нас костерок потрескивает, какую то большую раскорягу положили, чтоб долго тлела. Фёдор тоже тут. Сидит где-то напротив со своими. Глаза поблёскивают у всех тепло от костра румянцем красит девичьи лица. Все такие томные распрекрасные. Поют что-нибудь. Шутки шутят. Мужичок постарше гусли приволок, что-то тренькал задушевное.

– Мащ, – толкнула её.
– Чо?
Пригнулась к ней, обняв за голову – Глянь ка, этот усатый, как его, Фёдор что ли, на меня смотрит кажись.
– Чо глядеть то, я уж давно приметила, пялится как ошалелый. Может прыщ твой не понравился.

– Какой прыщ? –   «Что, в самом деле?»
– Да шутю я, - прыснула.
– Да ну тебя! – тоже смеюсь.
– А ты как звать то того синего, не помнишь?
– Нет.

– Чо шепчетесь? – Анфиска с другой стороны, – Мне скажи, мож я знаю.
Я пригнулась к ней, – Ты как звать того, в синем кушаке, не знаешь?
– Дак чо там помнить. Их всех «Эй» звать или «Малой подь сюды»
– Хи-хи-хи! – ржём обе.

Девки со всех сторон подползают, шёпотом – Чё ржёте? Мы тоже хотим.
– Да ничё. Вон Анька интересуется тут сразу можно в голос песню запеть, али сначала покашлять нужно.
– Да ну тебя, – тихонько ржём.

– Ты, Данила, разные истории знаешь, расскажи ка чё нить, – какая то бойкая незнакомая деваха, бывшая рядом с гусляром попросила его видать по старому знакомству.
– А что там рассказывать. Я уж почти всё уж рассказывал.
– Да ладно. Не все же слышали.

– Давай, Данила. Послушаем.
– Ну ладно. Только про что рассказывать то?
– Да ты что то давнёхонько про Глафиру не рассказывал, по колдунью.
– А что рассказывать? Так это люди говорят. Я только передаю от людей.
– Давай, давай.

– Ну ладно, – Мужик Данила потрогал струны и мягко перебирая их на какой то тихий мотив, стал рассказывать:

                Рассказ гуслярщика.

«Так то окле старой церкви было. Поп там был, батюшка Ануфрий. значит,  царствие ему небесное. Так вот, были у попа помощницы,  Глафира, значит и Аграфена. Спорые такие на руку, везде помогут и поют хорошо и молитвы знают.

 Попадья то у него все дитями занималась, некогда ей, так ему и не нужно было. Дьякон то, Гаврила, да они на всё справлялись. Ну так жил он не тужил, худо бедно на хлеб себе намаливал, хе хе, да энтим помощницам своим тоже на жизнь хватало.

Ну вот. Приходит к нему как то раз Аграфена, и говорит, – батюшка, мол, – помоги, беда совсем. Тот, – А что такое? Что приключилось то?

Аграфена и говорит, – Суженного моего колдушка заколдовала, раньше по мне сохнул, а тут вдруг от той, на которую и не глянул раньше ни разу, совсем глаз не отводит.

– Так, а что ж ты думаешь, что заколдовала то? Дело то ведь простое, бесхитростное, любовь называется.

– Да нет, батюшка, не бывает так. Любовь то она какая никакая сразу приходит. Может и сильно, а может как то послабже, но всё равно видна. А тут как то странно, будто подменили человека. Печально мне, не хочу своего колдушке отдавать!

– Так по что ты веришь в колдовства разные? Грех это!
– Как жешь мне не верить, батюшка, коли так получилось.
– А почему ж колдовство то?  Мож так, слюбились потихоньку. Хоть и грех, конечно.

– Вот вы, батюшка, не верите, а спросили бы под иконой, колдовала али нет.
– У кого же? Меня же на смех поднимут. Что же я спросить должен, колдуешь ли ты раба божья на приворот?
– Не поднимут.

– А кто ж это?
– Помощница ваша, Глафира.
– Глафира?! Так она же подруга твоя. Богомольная вся.
– Теперь не подруга. А здесь не Богу она молится, а духам непотребным.

– Каким таким духам? Развешь можно в церкви духам молиться?
– Можно, батюшка, она мне сама как то проболталась.
– Что ты городишь, Аграфена, окстись! Бесы в тебя вселились. Ересь говоришь всякую!

– Ересь, батюшка, то ересь, да правда это, вот вам крест.
–  Не крестись! Что же ты делаешь, окаянная, иди молись, чтоб простил тебя Бог за ересь твою!

Рассердился поп на Аграфену, – Ишь чего, думает, – Выдумала! – послал её грех замаливать, а мысли то в душу закрались.
Ну вот. Пришла в церкву Глафира. Поздоровались с батюшкой. – Ты что это Глафира, помолиться пришла, али помочь чего?

– Так, свечки поставлю и приберусь.
– Может исповедаться хочешь?
– Так я вроде с прошлой исповеди не грешила, батюшка.
– Так грех на всех есть. Прости Господи.

– Ну чашку разбила.
– Так уж это не грех, а воля Господа нашего. У тебя суженый то есть?
– Может есть, батюшка, ходит тут один. Так это что, грех?
– Да нет, коли не прелюбодействуешь.

– Так я чиста в этом. В мыслях даже не было!
– Ну ладно, приберёшся, возьми яичек там Бог послал. Да молока.
– Спасибо, батюшка.
– Бога благодари, его промыслом сыты ибо дух первое в человеке. Ты Духа Святаго как поминаешь в молитвах?

– Да так и поминаю, Дух Святой, мол,  а что?
– Да ничего, почаще поминай Духа Святого ибо благодать через него.»
 
Все смеются, слыша, как Данила изображает попа. Тот нарочно толстым голосом окает. Я смотрю мельком на Фёдора. Так, вроде на него, а вроде и мимо.
 Улыбается со всеми. Глаза снова сверкнули. Чем, интересно, глаза у людей сверкают? Слезой что ли? И ведь сделано то интересно как. Хочешь не хочешь, а глаза что-нибудь расскажут. У меня, интересно, тоже так?

Продолжает Данила:
«Ну вот. Вроде как ничего особенного в Глафире то нет. Думает поп у людей про неё поспрашивать. Поспрашивал потихоньку, мол, не знашь ли, как там Глафира то не бедствует?

А люди то что, сердобольные всё и расскажут, кто знает. Бабы уж как языком то начешут, так и всё о человеке узнать можно. Хоть стой, хоть падай. Так люди то и говорят, мол так, мол и так, лечит людей Глафирка то.

Кто с грыжей к ней, кто с ногами, а кто и с головой подходят, а она заговорами да травками, на настоями ягод разных и лечит. Вот, думает батюшка поп, грех то какой на себя взял. Приютил тут в церкви знахарку – ведунью. Ну что же.

Пришла она как то, а он сразу к ней. – Здравствуй, Глафира, раба божья!
– Здравствуйте, батюшка!
– Ты ничего не хочешь мне сказать на исповеди?
– Да нет, батюшка!
– Глафира, Глафира, ну как же ты? Люди говорят, что ты ведунством дела делаешь, Бога гневаешь.

– Ну что же вы, батюшка. Какой грех? Мне ж сам Бог и силу дал для добра такого. Чтоб я у него от бед людских силу просила да людям передавала.
– Не велит, Глафира, церковь этим делом заниматься, в обход церкви с Богом разговаривать.

– Так я не в обход, батюшка, я ж сюда хожу. Молюсь, свечки ставлю.
– Так о чём же ты молишься?
– Так за здравие, батюшка Духа святого призываю.
– А травами-настоями людей потчуешь?
– Так божьи травы то. Бог на земле их много растит, чтобы люди и звери лесные могли силу от них брать.

– Ты Бога то не поминай всуе. Прости, Господи! Так значит подливаешь таки людям настоев.
– Так все подливают, батюшка, кто чаю, кто отвару с душицей.
– Ты, Глафира, одно с другим не путай! Толи ты просто для аромату угощаешь, а то ты с заклинаниями настой наливаешь.
– Так какие заклинания? О Боге все молитвы.

– Не поминай Бога! Так ты на приворот может ещё подливаешь?
– Какой приворот? Не было такого. Грех это.
– Так люди говорят.
– Мало ли что люди скажут, батюшка. Они же не знают! Вот вам крест, не делала ничего и не делаю.

– Так, Глафира. Не знал я, что ты ведунством занимаешься. Да ладно сама, так меня ещё позоришь! Ведунство брось! В церковь не ходи, пока не бросишь это дело. Бросишь, приходи грех замаливать. Я потом скажу сколько и как молиться. А этому отворот сделай.

–  Кому отворот?
– Аграфенкиного приворожила?
– Ах вот оно что! Может и приворожила, батюшка, вот только не травками и не поила я его ничем!
– А что ж он за тобой теперь ходит?

– А вы, будто и молодыми не были, батюшка. Да может не нравится она ему, а меня выбрал.
– Ладно. Будет тебе. В общем сказал я тебе слово – здесь, сюда, пока ворожбу не бросишь, ни ногой!
– Так я и не ворожу.
– Всё! Иди!

Ушла Глафира.
Долго времечко дела раскладывает, да быстро сказочка о них рассказывает.
Прошло значитца время. Не приходит в церковь Глафира, а Аграфена постоянно там, по прежнему помогает. Поп как то спрашивал, что, мол, суженого то, вернула Глафира? Качает головой Аграфена.

Поп думал думал. Решил, что противодействие Глафире Богу угодно и стал при исповедях у всех спрашивать, не ходят ли они к Глафире. С парнем этим разговаривал. Мол что же ты на ворожею хорошую богобоязненную девушку променял. Тот ничего не сказал, но молился истово.

Случилась засуха. Нет дождя хоть ты тресни. Ну как в этот год. Урожаю то не быть, коли дождя не будет. И молитвы чинили и крестный ход решили идти. Тут у попа то и стали спрашивать люди, мол вот, может из-за ведьмы такой исход то по погоде. Поп про ведьму то прямо ничего не говорит, а сам знай приговаривает грех мол по земле ходит, грех.

Тут Аграфена радостная, мол жених уже к ней переметнулся. Ну, вроде слава Богу одумался. Хороший парень.
Да неурожай случился по засухе то. Народ злой. Не знает, как зиму кормится будет.

Тут к попу как то прибегает женщина одна и говорит попу. Батюшка, мол, что творится! К Глафире с вилами и косами люди пошли! Говорят будто это она наколдовала засуху то!Смертоубийство видать будет! Поп думает пойти людей успокоить, а Глафиру пристыдить.

 Всё ж неплохая была помощница то. Пошёл с другими  богобоязненными к дому Глафиры. Подходит, а там уж чёрти что! Толпа стоит. Кричат все! Кто то дерутся там в толпе. Батюшка то и богобоязненые кричат расступитесь, мол. Толпа вдруг сама притихла и расступилась.

Лежит парень тот, из-за которого у Аграфены с Глафирой и был весь сыр бор. На голове рана.  Над ним на коленях Глафирка, расстрёпанная вся, рубашка порвана. Подошёл поп, куда уж деваться.  Спрашивает, что же, мол, тут? А Глафирка, будто и не видит никого, причитает, мол, что же вы, люди?

Вы же сами ко мне лечиться то ходили! И Бог вам помог, а вы зачем сейчас сюда пришли? Неужто вы думаете, что я за вас у Бога просила, чтобы потом вас голодом заморить? Потом с причитанием, мол, что же вы наделали, осела вся и легла на парня того и плачет. Из толпы выскочила Аграфена и к парню тоже.

Видит, что вроде как отходит уже. Кричит на Глафиру, мол, это ты его убила! Из-за тебя он погибает! Люди, мол, убейте эту ведьму!  А люди то уж протрезвели от гнева своего. Видят, что натворили. Молчат. Они же пришли к Глафире, из дому вытащили, били её. Да парень откуда ни возьмись.

Долго бился за неё. Пока кто то оглоблей ему по голове не дал. Теперь парень лежал, дрожал весь не в себе, но не помирал. Хотели домой его отнести, да Глафирка то говорит – ко мне его отнесите. А Аграфена то кричит, что пусть, мол, по человечески дома умрёт, а не у этой ведьмы! Молчит народ.

 Кто то у попа спрашивает, что мол, как поступить то? Поп подумал и говорит: ежели дорогу сюда нашёл бесов не боясь, пусть здесь и будет. Хороший был всё таки поп. Умный.

Данила  перестал трогать струны. Вроде как закончил.
– Так а что с колдуньей то?
– А что. Парень долго не жил. Не смогла она его вылечить. Родился у неё сынок. Весь в него вылитый. А сама она  от людей  подальше переселилась. В лесной хутор.
– А этот парень то, когда успел?

– Вот так и успел. А потом на другой хотел жениться! На правильной!
– Ну да, а судьба вишь ты как! Не дала уйти то.
– Так может приворожила она его?.
– Привороженные так за любовь не бьются!

– Ну да.
– Кто из них богомольней то? Ещё как сказать!
– Да. А что с попом то?
– А что. Жил не тужил. Правда под старость заговариваться начал. Идёт да приговаривает, мол, Вера то она настоящая не когда к себе, а когда от себя.
 
– Как это?
– Да кто знает? Да вот так и приговаривал. А Глафирке то этой разрешил в церковь ходить. И никогда у неё уж вроде бы ничего такого не спрашивал, – Данила вздохнул, почему то, – Умный был всё таки поп... Умный.

– А Аграфена что?
– Так взяли замуж Аграфену. Тоже жила уж как все.
– Чудная история, народ всё таки у нас дурной. Нечто из-за колдоства уж погода то меняется?

– А из-за чё? Конечно из-за колдовства!
– Ну да! Надо ведьме и  себя и людей голодом заморить! Что она – дура что ли?
– Ведьмами то чай дуры не бывают.
– Бывают. Ещё как бывают! Дурное дело нехитрое.

– Сам умеешь что ли?
– Наговоришь мне тут!
– А чё? Во прошлый раз то у тебя в бородёнке волосинок то поболее было. Дёргаешь наверное, да заговариваешь что-нибудь. Вон, погоды то не было!

– А-ха-ха!
– У-ху-ху!
Я посмотрела на парня про которого говорят, у него жидкая бородёнка. Стало смешно. Я представила, как он её дёргает и шепчет что-нибудь.
«Ха-ха! Весело!»


– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –
к следующей главе – http://www.proza.ru/2016/09/13/1371