Рассказ Любовь во тьме 2016

Предисловие.

Мама в детстве всегда говорила мне, что мужчина должен быть защитником всех бедных, несчастных, обездоленных и слабых. И уже в детском саду я всегда становился на защиту тех, кому действительно нужна была моя помощь, даже если приходилось потом принимать удары судьбы. А удары судьбы были очень болезненными. Я всегда ругал нарушителей порядка, но они платили мне за это своими, более жёсткими методами. Как-то раз я вступился за девочку Асю, которую мальчишки дергали за хвостик. И, когда наступил тихий час, воспитательница, уложив нас спать, занялась своими делами, а забияки тут же подошли к моей кровати. Они знали моё слабое место. Нет, нет, я был сильным и отважным, и, даже, как мне кажется, в чем-то особенно героическим, но, к сожалению, всегда имел плохое зрение. Они отняли у меня очки и заставили искать их, при этом кричали: "Слепой крот, где твои очки?" А я шарил руками, не понимая, где нахожусь. Только мой "острый слух" мне и помог. Не зря говорят, что "если Господь обделяет тебя в чем-то, то не печалься и не сетуй! Он всегда даст тебе что-то взамен". Слух тогда меня и спас. Я на ощупь добрался до одного мальчишки, у которого в руках были мои очки. Я выхватил мои "вторые глаза" из его рук, быстро одел их и уже был непобедим.

Глава 1.

Вот многие задаются вопросом: "А что такое счастье?" Кто-то говорит, что счастье - это взаимная и преданная любовь, которую сотни раз испытывают, а она и "в огне не горит, и в воде не тонет". Кто апеллирует этому утверждению, называя счастьем долгую и интересную жизнь, полную приключений и увлекательных встреч. Кто-то вообще считает счастье недосягаемой величиной, которую вкусить дается далеко не каждому. И, видимо, счастье - оно у всех разное. Для меня было счастьем то, что Господь дал мне такую маму. Я очень плохо видел, был непоседливым и непослушным ребёнком, а иногда и вообще был нестерпим. Но она все преодолевала, говоря мне: "Ты мой самый любимый! Ты мой самый лучший! Дороже чем ты, у меня никого нет." Отец же, наоборот, был со мною всегда строг и, отчасти, даже несправедлив. Я видел, как он мучается, глядя на меня. Моё слабое зрение было для него личным оскорблением со стороны небес. Папа был перфекционистом во всем, за что только не брался. У него была лучшая работа, лучшая машина, лучшая квартира и моя мама - лучшая жена. Насчёт мамы я точно был уверен - она лучшая. Отец привык жить в мире, где его окружает лишь всё самое лучшее. И так он жил, предаваясь гордыне и самозабвению, пока не родился я. Рождённый ребёнок с пороком зрения. Его ребёнок. Он был очень удручён этим. И если мама приняла моё рождение с радостью и ликованием, каждый день благодаря Бога за это великое счастье, то отец воспринял это как собственное поражение. И, в последствии, он так ко мне и относился, как к собственному поражению.

Глава 2.

Изредка, в хорошие и тёплые летние деньки мы выбирались с мамой на дачу. Я резвился, бегая по траве, словно молодой оленёнок. Мама же, глядя на меня, тоже "впадала в детство" и веселилась вместе со мной. Во что мы только с ней не играли. Бывало, могли часами бегать по утреней мокрой траве и ловить бабочек. А, иногда, мы играли в бадминтон. Когда же шёл дождь и на улице было мокро, мы проводили время за чаем и разговорами, играли в шахматы и разные настольные игры. Это было моё самое лучшее время. Именно тогда я был по-настоящему счастлив. Даже отец, приезжая к нам на выходные, "заряжался" этой атмосферой праздника. Но в один день он приехал очень грустным. Его лицо мне тогда напомнило одну большую серую и мрачную тучу. Он не поздоровался со мной и только сухо спросил: "Где твоя мать?" Только через пару дней я узнал причину такого поведения отца. Мама рассказала, что мне предстоит операция на оба глаза. Только в этом случае есть маленький шанс сохранить зрение. Мы быстро собрались и поехали в Москву, а точнее сказать, в неизвестность.

Глава 3.

В детстве я всегда мечтал быть пилотом. Мне казалось, что лучше этой профессии на свете ничего и быть не может. Паря над небесами, ты чувствуешь себя большой и свободной птицей. Может быть на меня так повлияли рассказы матери. Её отец был пилотом и на протяжении почти всей своей сознательной жизни перевозил людей. А после, став пенсионером, он отправлялся в разные путешествия по странам Азии и Африки. Что говорить, дед был для меня героем и его неуёмный пыл переделался мне.

***

Проснулся я сегодня не, как обычно, дома, а в больничной палате. Понял я это сразу. На глазах были повязки, а около меня раздавались чьи-то непонятные голоса. Я старался прислушаться к тому, о чем говорили люди, но силы мои были истощены. И я вновь погрузился в какой-то сон.

***

Через неделю наконец-то сняли мои повязки и я отправился с мамой домой. В глазах стоял какой-то туман и лишь спустя несколько недель моё зрение полностью восстановилось.


Глава 4.

Прошло пять лет с той самой операции, о который я рассказывал в прошлой главе. Зрение моё с того времени сильно улучшилось. Не сказать, что я стал видеть идеально и ходить без очков, но прогресс ощущался вполне. Иногда, убегая гулять на улицу, я даже стал забывать свои очки. Я был уже взрослым, на днях мне как раз исполнилось 16 лет. Папа подарил мне новый мобильный телефон, при этом отметив, что я "сильно вымахал". Мама же подарила мне часы. Они были недорогими, но я всегда их носил и радовался тому, что эти часы мне вручила моя мамочка.
Как-то раз я вырвался погулять в довольно позднее время. Я  шёл по улице из дома друга и уже собирался свернуть в свой переулок, как где-то, вдалеке, послышался пронзительный крик. Я мигом бросился туда. Картина, которая предстала перед моими глазами, была неутешительная. Трое парней набросились на одну девушку. Каков же был мой ужас, когда в этой девушке я узнал Асю, ту самую девочку, за которую я заступался в детском и саду и с которой учился в одной школе. Один из этих мерзавцев уже расстёгивал пуговицы на её блузке, а другой, отняв сумку, вынимал из неё все содержимое. "Теперь ты не будешь гулять одна в такое время, деточка! Это тебе урок!" - говорил Асе один из "разбойников". Я, не медля, подошел к ним и ударил одного из нападавших. От неожиданности он упал на землю и схватился за плечо. Двое других, перестав издеваться над девушкой, стали обступать меня с двух сторон, пытаясь зажать в угол. Я набросился на одного из них, ударив его рукой в грудь, при этом прокричал Асе: "Беги!" И в этот момент второй нападавший ударил меня по голове. Я уже не мог больше противостоять им. Упав коленями на асфальт, я только смутно видел быстро удаляющийся силуэт Аси и вышедших на шум из подъезда жителей. После же все перемешалось в какую-то одну большую кучу: нервный звук сирен, чьи-то крики, суета и суматоха. Все смешалось в одно, а я погрузился в какой-то долгий и болезненный сон.

Глава 5.

Проснулся я уже в больнице. Даже как-то смешно стало поначалу. Вспомнил, как в прошлый раз также проснулся в больнице, и на лице была тугая повязка. Дежавю какое-то. Но было и странное чувство. Так как на глазах, в этот раз, повязки не было, но все мне показалось каким-то темным, не было даже едва различимых силуэтов. И только через пару минут я понял, что рядом со мной сидит моя мама. Сидит и плачет. Так, знаете, тихонько - тихонько всхлипывает. А потом перестает плакать и начинает судорожно повторять: "Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй!" И так много раз, то громко, а то тихо, почти шёпотом.

- Мам! Мамочка! Я не умер! Я живой - не стерпев этой обстановки, сказал я.
- Сынок! Сыночек! Ты живой! Ты у меня сильный, очень сильный! Ты даже не представляешь себе насколько! Ты со всем справишься! - ответила мама и разрыдалась, а потом добавила - Вот только ты теперь слепой, сынок. Ты ослеп... От удара этих негодяев. Совсем.
- Мам, я это уже понял.
- Но ты не волнуйся! Не горюй! Бог дал, Бог взял, сынок! Вот к тебе и Ася пришла, поговори с ней! - и сказав это, мама вышла из палаты.
И, едва захлопнулась дверь, как я почувствовал что кто-то взял меня за руку и сильно её сжал.
- Я здесь, Вить! Это Ася! Спасибо тебе! Если бы не ты, кто знает, чтобы эти бандиты со мной сделали! Ты меня уже дважды спас, Витя, дважды!
И тут, после этих слов, я почувствовал чьё-то тёплое и такое родное прерывистое дыхание, а через мгновение по моим сухим губам скользнули влажные девичьи губы. Они были мягкими и нежными. А волосы, её прекрасные светлые волосы, упали мне на шею. Странно, но именно тогда, при таких ужасных обстоятельствах, я был "на седьмом небе от счастья".


Глава 6.

Через неделю меня выписали из больницы. Все своё свободное время я провозил с Асей. Она стала моим проводником. Мы гуляли с ней с утра до ночи и наслаждались друг другом, будто пара сизокрылых голубей, парящих под небом. Наверное, тогда я был самым счастливым слепым на свете. Мне казалось, что люди ничего не смыслят в понятии счастья. У меня была прекрасная любящая мать, замечательная добрая девушка и много любви, которую дарили мне мои родные. В голове я уже строил сотни планов, как мы с Асей будем жить вместе до последнего вздоха. Но счастье на то и так ценится так высоко, что уж очень оно не долговечно. Злые языки, как яд, отравляли сердце и ум моей девушки. Все её подруги хором смеялись над ней, приговаривая: "Ася, зачем тебе этот слепой? Неужели ты за него и замуж собираешься? Ты то хоть не слепая?" А Ася слушала их и досадовала. Но все оборвалось вовсе и не из-за этой болтовни. Все оборвалось тогда, когда за ней стал ухаживать Женька, сын местного бизнесмена.

Глава 7.

Уж слишком падки некоторые девушки на дорогие подарки и слащавые речи! Ася всегда умела слушать своё сердце, но даже это ей не помогло. Женька каждое утро провожал её в школу, а после встречал и дарил ей огромную охапку дорогих цветов. Я же, вечером, читал наизусть ей стихи Бродского и угощал свою даму мороженым, даже не подозревая, что у моей любимой происходит в душе. Наши встречи становились все реже, а на мои тревожные вопросы Ася отвечала, что у неё много дел. Я чувствовал, что между нами неминуемо нарастала какая-то пропасть. Глаза мне на все происходящее "открыла" моя мать. Она не могла больше видеть, как я переживаю и рассказала о том, что Ася уже давно проводит много времени с Женькой. Я был вне себя от гнева и печали. Мне показалось, что весь мир мой разрушился в один момент. Я ходил по комнате, считая шаги, и постоянно натыкаясь на мебель. Мне было очень плохо, грустно и одиноко. На вопросы матери я либо отмахивался, либо что-то невнятно произносил.
 
-Вить! Ну и долго ли это будет продолжаться! - в очередной раз спросила мама.
-Что?
-Долго ты будешь тосковать по Асе?
- Ты знаешь, мам, а ведь я и вправду слепой! Нет, не в зрении дело. Я слепой был в любви, не понимая, что у всего начала рано или поздно будет свой конец!
На мои подобные восклицания мама обычно гладила меня по голове, а после шаркающей походкой уходила на кухню. А там плакала и молилась.

Глава 8.

Как-то раз я сидел во дворе на лавочке. Мама вывела меня погулять, а сама отправилась в магазин, что находился неподалёку. И только я перестал слышать её шаги, как вдруг, рядом со мной, раздался до боли знакомый женский голос. Это была Ася.

- Вить! Прости меня за все! - нерешительно сказал она, дотронувшись в то же мгновение до моего плеча.
- Мне не за что тебя прощать. - ответил я ей и отвернулся в другую сторону.
- Вить! Ты знаешь... - с минуту помолчав, она добавила - А ведь я тебя никогда не любила. Ты мне никогда не нравился. Я даже не знаю, зачем я с тобой встречалась, ведь у нас не было будущего! Ты калека, а я - молодая перспективная девушка. Наверное, я была с тобой из жалости. Мне было искренне тебя жаль. Очень сильно. Я была перед тобой в долгу. Мне нравилось проводить с тобою время, но пришла пора идти дальше. Ты понимаешь? Пришла пора переходить на новый уровень. С Женей я счастлива. Он обещал увезти меня через пару лет за границу. Я рожу ему сына и дочь. У него много денег, Вить!
-Ась! - раздался чей-то голос в далеке.
- Все, Вить! Это Женя! Мне пора! Прости меня ещё раз! Ты когда-нибудь встретишь ту, которая полюбит тебя таким, какой ты есть! Прощай! - сказав это, Ася легонько коснулась своими губами моей щеки и тут же испарилась, также бесшумно, как и появилась рядом со мной.

***

Не помня себя я вскочил с проклятой лавки и бросился, что есть сил, прочь с этого теперь так ненавистного мне места. Я бежал, не помня себя, от ужаса, что целиком обвил меня, как будто сдавливая в своих объятьях. Я падал, больно ударялся, вставал и снова падал. Все сильнее разгонялся и больнее падал. Я чувствовал, как моя одежда намокала и пачкалась, слышал как прохожие перешёптывались о чем-то, но мне было все равно. Лишь в голове мелькали далекие смутные образы былого счастья, детства. А в ушах чётко слышались молитвы мамы: "Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй!" Слезы, одна за одной, предательски катились из моих глаз, из тех, что никогда больше ничего не увидят. Предо мною был недвижимый образ Аси, счастливой и улыбающийся. И это точно, я точно знаю, что это была мой любовь... Одинокая, бессмысленная, нелепая и слепая, такая же как и я. Это была любовь во тьме.