Я - художник

А знаешь, как я узнала, что я художник?

-Понятия не имею. Начал говорить, так говори. Без дурацких вопросов.

Я хотела узнать, интересно ли это тебе.

-Давай говори уже, хватит рассуждать.

Слушаюсь и повинуюсь. Так вот, известное дело, что такое скульптор. Он берёт камень и отсекает всё лишнее.

-А откуда он знает, что лишнее?

Вот в этом-то всё и дело. Всё уже и было, и есть, и будет. Нужно только увидеть.

-И как же ему удаётся увидеть?

Воображение подсказывает. И ему открывается...

-Ладно, ты опять удалился от темы. Давай ближе к художнику.

Так вот, художник, он тоже в состоянии увидеть то, что уже есть, но скрыто от материального зрения.

-Ничего не понял. Можешь говорить нормально?

Могу. Одна стена моей мансарды - сплошные стенные шкафы. Деревянные раздвижные дверцы. Чисто деревянные. Я даже не разрешила покрыть их лаком. Живое душистое дерево. И рисунок дерева на них живой, настоящий.
Я долгое время радовалась на это дерево и на то, что теперь я всю одежду могу вешать, а не складывать.
И платья, и юбки, и даже футболки теперь висели, как живые, спокойно струясь внутри деревянного жилища.
.....Постепенно дерево стало темнеть...

-Конечно, ведь ты не разрешила покрыть его лаком.

Да, и меня это не смущало. Естественный процесс старения. ....Так вот, в один прекрасный момент я неожиданно для себя, взяла кисти и краски и стала закрашивать деревянные дверцы широкими разноцветными мазками.
Пораскрашиваю, пораскрашиваю, отступлю на пару шагов и добавлю какое-нибудь пятно, а потом замазываю переход от одного цвете в другой и чтоб с разводами и подтёками. Типа аква-рель, аква - вода, то есть.
Дверцы получились разной тональности. Одна грустно-тоскливая с туманом и серым дождём с еле видным просветом жёлтого сквозь тучи.
Другая - бело-голубая с светлыми пятнами облаков и явным просветом жёлтого среди ясного неба.

-Это ты описываешь нарисованные картины?

Да нет же, картин никаких не было. А расплывающиеся пятна, переходящие одно в другое, создавали эффект настроения.

-Да, трудно представить. Давай дальше.

Было еще жаркое лето с горящими оранжево-жёлтыми мазками на красно-зелёном фоне.

-Ну у тебя и заходы, на пол-рассказа. Когда про художника?

Если честно, художества уже начались. Но ты прав, до Художника ещё не дошли.
Я опять любовалась раскрашенной деревянной стеной.

-Дверцами!

Да, дверцами. И  мысли были: это, как сотворение происходило. Набрасывали пятна, и на пятна ещё пятна. Хаотично, но чтобы нравилось.
Взглядывая на эту раскрашенную стену, я каждый раз получала какое-то непонятное удовольствие. Как-будто я участник творения.
Смотрю, и всё начинает плыть. ....И опять плыло время....
И опять, неожиданно для себя, я вдруг увидела на одной дверце нежное и грустное лицо с глазами домиком и опущенными уголками рта. В какой-то нелепой шляпе-таблетке.
Я взяла кисть и обвела. Я не рисовала, я обвела. Глаза смотрели на меня грустно и проницательно.
.......А потом пошло и поехало. Я уже не выпускала кисть из рук, и обводила и обводила. Лица проступали из хаоса и проступали.
Клоун с разъехавшимися глазами и кривым ртом, наперсница моего детства Лёлька - красавица с суженными глазами, высокими бровями и маленьким ртом. Маска с шарами вместо глаз, бликами привлекающими и притягивающими взгляд.
Оказывается, я умею рисовать глаза. Ведь лица проступали, как из тумана, а я дорисовывала. И были разные глаза: смеющиеся, злые, растопыренные от удивления, перекошенные от боли..... и мудрые, созерцательные.
Кстати, мудрые, созерцательные были в центре стены. Это было лицо то ли Христа, то ли просто святого. Эти глаза смотрели на меня в упор.
Была морда волка, медведя, грузина, девочки-припевочки. И пень Врубеля. Только он получился с высунутым языком, как известный портрет Энштейна.
И наконец, появилась я. Я тотчас узнала себя, и время от времени взглядывала на себя украдкой. Почему-то мне было совестно видеть себя такой привлекательной, и, даже не знаю, как сказать... я себе очень нравилась.
Лица были разной величины. Одно лицо, проявленное одно из первых, было величиной с пол-дверцы. И такое лиричное и задумчивое. Даже лучше, чем Мона Лиза. Мне даже периодически казалось, что это тоже я.
И восточное лицо с раскосыми глазами. И козлёнок в профиль с крупным прекрасным глазом. И сова в очках.
Мне становилось не по себе, потому что во всех я угадывала себя.

-Крыша поехала?

Крыша поехала

-Лови и ставь на место!

Твой портрет тоже там есть

-Да ну!

Вот тебе и да ну! Появилась мысль показать это наезжающие друг на друга лица, морды, маски, типа похвастаться.
Но потом эта мысль как-то увяла сама по себе. Это был мой мир, интимный, личный.
И ещё фокус в том, что он движется. Взглядывая на эту галерею образов, я нахожу новые физиономии, или дорисовываю старые. И остановиться не могу.

-Так ты стала или не стала художником?

Как тебе сказать...

-Скажи без фокусов, обыкновенно.

Ладно. Говорю обыкновенно. Я выросла среди художников, я пропиталась этим художеством.

-До мозга костей?

До мозга костей. И это художество во мне проявилось в своё время. Так тебя устраивает?

-Так меня устраивает, и нечего разводить всякую антимонию.

ОК, обойдёмся без антимонии.

-Так ты художник или не художник?

Я? Нет. Бог - художник.