Кавалер ордена золотого теленка -2

Начало: http://www.proza.ru/2015/05/13/1386

II. Антилоповцы долгое время ехали молча. Впрочем, грохот и лязг внутри
машины был такой, что ничего не было слышно. Остапу ездить в танке еще не
доводилось, и он  и с любопытством оглядывал башню. В ней было душно и тесно. Броня над головой давила, но обеспечивала защиту.
    На разложенной карте он пытался выстроить маршрут движения,  параллельно отдавая по рации команды Козлевичу, однако ничего не получалось. Переговорное устройство шлемофона работало плохо и его заглушало двигателем. Пришлось Остапу знаками дать команду водителю ненадолго остановить танк. Выбравшись через передний люк, Козлевич объяснил Остапу, что обычно командир ставит свои ноги на плечи механику-водителю и по их движениям тот и управляет машиной. Например, легкий удар ногой в спину означал движение вперед. Чтобы совершить поворот, нужно было надавить на правое или левое плечо водителя. Для остановки нужно было надавить на оба плеча.
    Для общения заряжающего с командиром хитрая армейская наука,неискушенная в деликатности, также сводилось к языку жестов. Командир совал заряжающему под нос кулак, и тот уже заряжал бронебойным, а растопыренную ладонь – осколочным. Остапу не без содрогания пришлось осваивать новую науку общения с Адамом Казимировичем, и через некоторое время он заметил, что танк подчиняется всем его командам.   
    
    Остап чувствовал себя индийским магараджей, управляющим слоном через погонщика, который прокладывает дорогу через непроходимые заросли джунглей, кишащих ягуарами и ядовитыми змеями. Вот только вокруг вместо яркой тропической зелени был унылый пейзаж средней полосы России.А вместо змей с ягуарами в лесах в изобилии водились глухари с куропатками. Флора также не баловала разнообразием, предлагая вместо банановых деревьев и кокосовых пальм, еловые и сосновые деревья, шишки которых были не пригодны в пищу, в отличие от плодов их тропических собратьев.            
Через перископный триплекс Остап, наблюдал за местностью. Вдоль дороги по обеим сторонам тянулся лес, валялись разбитые орудия, брошенные тягачи и телеги с домашним скарбом. Поток беженцев заметно увеличился, и это уже был тревожный признак. Было очевидно, что немцы уже близко. Никто из большой массы военных не обращал внимание на одинокий танк, который упрямо двигался к линии фронта.  Один только раз на перекрестке к машине, махая флажком, подбежал регулировщик, в сером прорезиненном плаще, который что-то предупреждающе прокричал, но Остап, высунувшись из люка, нетерпеливо махнул рукой, передав ножной сигнал Козлевичу на движение танка вперед и регулировщик остался позади растерянно теребя затылок позади пилотки.   

       На обед остановились на полянке близ небольшого ельника. На фронтовой газете друзья разложили остатки вечернего пиршества и с аппетитом перекусили. Шура, с вечера перебравший спиртного, жаловался на головную боль от  шума танка, и Остап налил ему полкружки из бутыли самогона. После выпитого Шуру немного развезло, и он повеселевшим голосом стал рассказывать скабрезные анекдоты, от которых раньше других начинал смеяться. Козлевич вымученно закурил, и Остап заметил, как дрожали пальцы у Адама Казимировича. Очевидно, что для переключения рычагов танка требовались значительные физические усилия. Несмотря на общее расслабление, великий комбинатор был сосредоточен, но позволил себе небольшое лирическое отступление..

-  Вот, что, Адам, - начал не без торжественности Остап! Я позволил себе назвать ваше новое детище: «Антилопой Гну» в память о нашей машине, которая действительно ее напоминала своими быстроходными качествами. Но теперь я убедился, что новая антилопа так же далека от своих природных собратьев, как, например, тигр от ягненка. Ваша машина не может так же быстро мчаться по степи, как прежде. Она ревет и грохочет, как слон или даже стадо слонов в джунглях. Кроме того, на ней стоит бронированная защита, что делает ее похожей на броненосца или носорога.  А посему предлагаю именовать его "приодонт максимус", что означает гигантский броненосец. Тем более, что он схож с нашей машиной и по броне и по размерам. Как известно: максимус означает большой или гигантский. Разом осиротевшие антилоповцы были поражены ученостью Остапа, а Козлевич даже смахнул слезу в память о старой антилопе, которая не в пример новой не была такой тяжелой и вдобавок была без брони.

-  Но почему так сложно, почему примадонт, - задал наивный вопрос бывший бортмеханик ?
-  Видите ли Шура, - отвечал Остап, - да будет вам известно броненосцы относятся к отряду млекопитающих, тела которых покрыты костным панцирем, напоминающим броню. Этот замечательный зверь обитает в южной и центральной Америке. Впрочем, если вам это название не по нраву предлагаю назвать его  армадиллой, что в переводе с испанского означает несущий доспехи.  Шура и Адам с уважением смотрели на Остапа, но в их глазах звучал немой вопрос. Решив развеять их сомнения, Остап продолжил,
- Вы, вероятно, хотите знать, откуда мне это известно? Водитель с бывшим бортмехаником согласно кивнули.
- дело в том, что в пору нашей юности, когда мы вместе охотились за деньгами Корейко, я мечтал уехать в город Рио де Жанейро, расположенный в Бразилии.  С этой целью я потратил немало времени, изучая язык, нравы и обычаи местного населения, а также представителей флоры и фауны этой замечательной страны.   Поскольку никто не возражал, танку дали имя: «Армадилла», написав новое название краской поверх замазанного старого.
После этой просветительской беседы переименованный танк снова двинулся на запад, оставляя после себя на грязи две колеи вдавленных следов.          

       Через некоторое время Остап, наблюдавший в перископ, заметил сбоку от дороги небольшую группу военных в форме НКВД с винтовками, а рядом группу солдат стоявших по стойке смирно. У Остапа не было сомнений в том, что сейчас может произойти, и он с такой силой надавил Козлевичу на плечи, что, вероятно, уменьшил бедняге позвоночник на несколько сантиметров. Танк остановился.

       Военный с петлицами майора НКВД и в фуражке с тульей василькового цвета с любопытством наблюдал, как из остановившегося танка выбрался незнакомый военный в форме политрука, который потом быстрой походкой двинулся к нему.
Политрук отдал честь,представился,а потом с воодушевлением спросил,

-  Что здесь такое происходит?
-  А это не ваше дело товарищ политрук, - сказал, как отрезал майор НКВД!
-  Вот дезертиров расстреливаем: пулемет фашистам оставили, а сами драпали в тыл, - жестко добавил майор!  Садитесь в свой танк товарищ политрук и следуйте дальше, - сказал майор, поправляя портупею, а не то и вас рядом с ними поставлю!

   В другое время Остап так бы и сделал: нравы товарищей из наркомата внутренних дел почти у всех военных вызывали трепет. Но отступить Остап уже не мог: в правом ряду шеренги дезертиров он увидел Васисуалия Лоханкина собственной персоной. Изможденный и худой, как небесная длань, в лохмотьях, бывшими когда-то красноармейской формой, он стоял, шатаясь, как былинка, держа в руках потрепанную книгу «Мужчина и женщина»,  которой как щитом закрывался от наставленных на него бойцами винтовок. 

       Когда зачитывали приговор, Васисуалий не протестовал и не плакал, а смиренно  молчал, теребя куцую фараонскую бородку,  - думая, а может, устами майора говорит великая сермяжная правда. Погибнуть за Родину в борьбе с немецко-фашисткими захватчиками это ли не цель русской интеллигенции? Мысленно он представлял себя в ореоле мученика с подвигом, который будет жить в веках. Его фамилией назовут улицы, проспекты и площади… Его бюст, наряду с Пушкиным и Толстым будет украшать школы, учреждения, вестибюли.  Фамилия Лоханкин поднимется так высоко, как никому и не снилась, и оттуда будет сиять золотыми буквами, вдохновляя людей на самопожертвование.  Правда его подвиг сводился к тому, что он в первом же бою, увидев фашистов, бросил патроны к пулемету максим, куда его поставили вторым номером, и с громким криком: «пропали», позорно бежал с поля боя, пока его не остановили особисты.

        Пока эти мысли бродили в голове у Васисуалия, Остап напрягал все свое красноречие, чтобы его спасти.
- Да что же вы делаете, - с негодованием гремел его бас,- на фронте и так бойцов не хватает, а вы последних расстреливаете!  Страна и весь советский народ, напрягая последние силы, жертвуют собой на благо родины, чтобы не допустить фашистов к столице, а вы занимаетесь популизмом, растрачивая драгоценные людские ресурсы. Да их же надо сначала в госпитале подлечить, а потом дать оружие и опять на фронт, - и Остап ткнул пальцем в Васисуалия!
Я, представитель ставки верховного командования приказываю: расстрел отменить!  В подтверждение Остап вытащил из кармана кителя правительственную бумагу и, развернув, показал ее майору НКВД!

Майор, близоруко сощурившись, презрительно прочитал содержание, чуть слышно перебирая губами, а потом равнодушно произнес:
- Ну и что из того, что вы представитель ставки, я вам и не подчиняюсь! У меня свое командование!   
- Кстати, а почему вы вопреки общему приказу об отступлении двигаетесь к линии фронта, а это подозрительно!?  - Может быть вы сами дезертиры, надо и вас тоже проверить, - произнес майор, гладя на Остапа своими серо-стеклянными глазами!
Остап понимал, что перед ним типичный «солдафон»,  у которого вместо мозгов стреляные гильзы от патронов, а всю находчивость и армейскую смекалку заменили серые штабные циркуляры.  Чтобы спасти Васисуалия предстояло действовать быстро, и он решился.

   - Товарищ майор,  вот этого я готов взять на поруки, - сказал Остап, сильным толчком вытолкнув Лоханкина из общего ряда дезертиров, - он искупит вину!
    И тут Васисуалий на удивление всем открыл рот и дрожащим голосом произнес:

- Конечно, искуплю, куда же мне деваться, иначе с жизнью мне придется здесь расстаться! Я искуплю не раз, я правду говорю, и Родину свою теперь уже люблю!
    От страха Васисуалий и не заметил, как вновь заговорил стихами, что свидетельствовало о его сильном душевном волнении. 
    
Майор поднял удивленные глаза на Васисуалия, а потом движением руки вновь поставил его  в ряд  к дезертирам.
 - Шура, - прокричал Остап, обращаясь к бывшему бортмеханику, сидевшему в танке! Восстановите, пожалуйста, статус–кво! Балаганов, как и первый раз, не понял, что означали слова: «статус-кво». Но он ориентировался на выражение лица командора и интонацию, с которой эти слова были произнесены.         
Моментально загрохотал танковый пулемет и высоко над головами сотрудников НКВД прошла длинная бестолковая очередь.   
- Бросай оружие, - крикнул во всю мощь своих легких Остап, выхватывая из кобуры ТТ!
Этого было достаточно, чтобы все бойцы внутренних войск побросали свои винтовки.

- Это вам так не пройдет,- с угрозой бормотал майор, в тот момент, когда Балаганов пеленал его и бойцов их собственными ремнями!   
Но вопреки желанию майора, Армавилла взревел, увозя с собой четырех танкистов!   Остальные дезертиры моментально разбежались в разные стороны. 
 Васисуалия определили в танк на место заряжающего, которое располагалась в башне  рядом с Остапом!  События последних дней в сочетании с чудесным спасением настолько на него повлияли, что он был в полуобморочном состоянии.

      На первом же привале Васисуалия накормили и по возможности приодели. Для этого Балаганов пожертвовал своими кальсонами, а Козлевич водрузил на голову несостоявшегося пулеметчика замасленный танкистский шлем. Голодный Васисуалий, как удав не жуя, глотал все, что ему подсовывали танкисты, так что скоро уничтожил почти весь продовольственный запас экипажа.
- Ох, ты, разве можно таких малохольных в армию забирать, - рассуждал Остап, оглядывая субтильную  фигуру интеллигента и вспоминая слова Наполеона   который говорил о том, что путь к сердцу солдата лежит через желудок!

- Ну и как вы здесь оказались, - спросил Остап Васисуалия, после того, как тот немного насытился? 
- Наверное, так было нужно, - икая от чрезмерно количества съеденного, - заявил Васисулий!  Возможно, именно в этом и проявилась великая сермяжная правда, - ответствовал он!
- Нет, нет, - покачал головой Остап, - теперь не сермяжная, а рабоче-крестьянская, пролетарская и партийная!   
Васисуалий с удивлением   посмотрел на Остапа, а потом вкратце рассказал историю своих злоключений.
   
    Как известно после пожара «вороньей слободки», из которого интеллигент Лоханкин выскочил в одном нижнем белье, он поселился в квартире инженера Птибурдукова  и бывшей жены Варвары.      
    Поначалу его присутствие им сильно досаждало, в особенности инженеру, в котором он видел своего конкурента по мужской линии, но потом к нему привыкли, как привыкают к неизбежному злу или домашним животным. Но в отличии от домашних животных Лоханкин вначале попытался восстановить «утраченные права» на бывшую жену, но после того как у него ничего не вышло, потребовал, упирая на советские законы, чтобы инженер его прописал в квартире на законных основаниях.  Инженер тогда вспылил и чуть не выбросил несостоявшегося жильца на улицу за шкирку, и лишь вмешательство Варвары спасло Васисуалия от расправы.
Втайне жалея своего бывшего супруга, она убедила инженера, что он им мешать не будет, а весной найдет работу и съедет в общежитие.
Но Васисуалий отнюдь не спешил с поисками работы, а всерьез рассматривал квартиру инженера с позиции проживания, как свою собственную.              Он ничего не делал по дому, а лишь валялся на диване, листая зачитанную до дыр книгу «Мужчина и женщина», либо размышлял о роли русской интеллигенции в истории.   

     Он стал тенью четы Птибурдуковых, следуя за ними на прогулках, находясь рядом в кинотеатре, цирке и даже бане, в которую его взял сердобольный Александр Птибурдуков, по просьбе Варвары.
     Не внося ни копейки за проживание, Васисуалий без стеснения за завтраком брал себе лучшие куски, требовал добавки, а когда находил в манной каше комки, то вообще мог устроить скандал. Без зазрения совести Васисуалий пользовался бритвенным прибором Птибурдукова и его мыльными принадлежностями, а также и его одеждой, благо, что инженер фигурой был весьма дороден и Лоханкин мог использовать только его старые вещи, из которых тот вырос. Для супругов Птибурдуковых Лоханкин стал  большим ребенком, которому постоянно требовалось внимание и особый подход.
      
     Инженер молча сносил неприятное соседство, но внутри полыхал гнев. Поздно вечером Васисуалий, как обычно, обзывал Варвару самкой и публичной девкой, чтобы инженеру было сложнее выполнять свои супружеские обязанности, но Птибурдуков лишь скрипнув зубами, бормотал, - вот мерзавец, а потом как ни в чем не бывало, переворачивался на бок, обнимал жену и  засыпал! Так  незаметно пролетело пять лет.               
    
      Гром грянул на шестой год проживания Лоханкина в квартире инженера. Зимой инженер, проверяя исправность оборудования для нового цеха, вынужден был целый день лежать на холодной земле, в результате чего сильно переохладился и заболел. У него обнаружили воспаление легких, и целый месяц он пролежал дома, глотая порошки и таблетки. Варвара за ним ухаживала. Наконец инженеру стало лучше, и он пошел на поправку. Но, к сожалению, болезнь дала осложнение в совершенно неожиданной сфере.  Чем легче дышалось Птибурдукову  кислородом, тем мрачнее становилось его лицо, когда приближался вечер. Оказалось, что инженер стал совершенно несостоятелен в супружеских отношениях. Птибурдуков стал бегать по врачам, пил различные лекарства и снадобья и даже ездил к какой-то бабке–целительнице, но все было бесполезно. 
    У инженера теперь исправно стояли только усы, которые в данной ситуации были абсолютно бесполезны. Сувенирный муж, с ужасом чувствовал, что бурный темперамент Варвары скоро потребует своего, и тогда он может ее потерять. Так и вышло.
    В одно радужное утро, Варвара, проснувшись, ощутила острейшую потребность в мужской ласке. По–привычке дотронувшись до супруга, который лежал бревном, она вновь убедилась в его несостоятельности, как вдруг ее взор упал на Васисуалия Лоханкина, который спал возле окна комнаты на раскладушке. Выпирающий из под одеяла бугорок ниже талии, задорно семафорил ей о здоровой половой конституции бывшего супруга.  Варвара колебалась недолго. Поправив выкатившиеся белые груди она тихонько поднялась и легла рядом с Васисуалием, который поначалу даже понять не мог в чем дело и лишь тихо отбрыкивался от наседавшей на него Варвары, пока не сомлел в ее объятиях.  Так и повелось, что каждую ночь Варвара сбегала к Лоханкину для плотских утех. 
    Но рано или поздно этому должен был придти конец, и в одно утро инженер проснулся раньше обычного от причмокивающих звуков. Поначалу инженер решил, что это Лоханкин, опять поедает мясо, которое он вытащил из супа, но поглядев по сторонам увидел на соседней раскладушке свою жену в объятиях Васисуалия, который не спеша наставлял ему рога.
     Инженер сдержался и два дня носил себе  эту проблему, но на третьей день сообщил Варваре, что ему все известно. Он думал, что Варвара будет каяться и просить прощения, но она на удивление сообщила, что между ними все кончено, и она по-прежнему любит  Васисуалия и готова уйти к нему. Рогоносец рассмеялся и спросил, куда она с ним уйдет, поскольку они все проживают в его квартире.  Варвара была этим немного озадачена, словно забыла, что все еще является супругой Птибурдукова,  а инженер между тем пригрозил выбросить Лоханкина из квартиры.
     В ответ Варвара сообщила, что если он так сделает она все сообщит в партком завода, где работал инженер, а заодно расскажет о его мужских проблемах. Инженер был поражен ее коварством, но счел за лучшее сдержаться, так как ему предстояло повышение по службе, а такой скандал мог негативно отразиться на его карьере. Теперь инженер стал больше времени проводить на работе, а Лоханкин и вовсе распоясался: требовал кофе в постель и других разносолов.
     С того дня инженер дома старался не замечать тощей фигуры Васисуалия, которого не смотря на астеническое телосложение природа наградила мощным мужским темпераментом.  Днем инженер мучился присутствием соперника, а ночью, скрипя зубами и сжимая от злости кулаки, засовывал голову под подушку, чтобы не слышать сладострастных стонов и скрипов, раздающихся с соседней раскладушки. Это долго не могло продолжаться, и инженер стал всерьез думать о физическом устранении соперника, перебирая подходящие варианты от несчастного случая в быту до отравления. К счастью этим планам не суждено было сбыться.

     В один из дней Варвара сообщила инженеру, что беременна и ждет ребенка от Васисуалия. Для Птибурдукова это был, как гром среди ясного неба, но, немного поразмыслив, он, предложил Варваре уехать вместе на строительство Магнитки, где инженеров, подобных ему, как следовало из газет, ждали с распростертыми объятиями.
     В свою очередь инженер сказал, что готов усыновить ребенка и воспитать, как своего. Но было одно условие: Лоханкин должен был остаться в квартире, которая оставалась за ним. Инженер обязался помогать и ему, ежемесячно высылая небольшую сумму на пропитание. Варвара, подумав немного, приняла предложение инженера, поскольку понимала, что одной ей ребенка воспитывать будет трудно, а от Васисуалия все равно пользы не будет. 

     В один из вечеров инженер намеренно подпоил Васисуалия, а когда он заснул мертвецким сном, супруги быстро собрали приготовленные загодя вещи и уехали на вокзал, и уже через несколько часов сидели в вагоне поезда, который следовал на одну из всесоюзных строек страны.
    Варвара уже сидела с чемоданами в пролетке, а инженер, собирая в квартире вещи и глядя на храпящего Лоханкина, минуту боролся с искушением задушить мерзавца подушкой. Но благоразумие восторжествовало и инженер, кляня свою загубленную жизнь и Варвару, выбежал прочь из опостылевшей квартиры.

      Лоханкин проснулся поздно с больной головой и долго ползал по квартире, натыкаясь на вещи, с удивлением замечая отсутствие в ней других людей. Он так бы ничего и не понял, если бы не записка Варвары, лежащая на столе. Развернув, ее он прочитал:

«Дорогой Васисуалий!  Мы с Птибурдуковым по велению страны и по зову сердца   уезжаем на великую стройку в Сибирь. Поверь, так будет лучше для всех нас, так как жить далее вместе невозможно. Квартира останется за тобой.  Не пытайся нас разыскивать или наводить справки. Желаю тебе обрести личное счастье и душевного  равновесия.
Всегда, любящая тебя, Варвара!               
      
Р.S. Твои носки выстирала и положила в шкаф, где лежат новые рубашки Сашука. Можешь ими пользоваться».   

      Лоханкин не сразу осознал масштабы постигшей его катастрофы. Первые две недели он жил припеваючи, пользуясь продуктовыми запасами квартиры.  Но потом ситуация изменилась. В квартире из съестного остались только крупы да немного ржаной муки.  Еще несколько дней пролетели в попытках освоить муку и крупы. Поскольку Васисуалий сам никогда ничего не готовил, его попытки приготовить еду напоминали усилия неандертальцев каменного века. В конце концов, он приспособился толочь и растирать крупу на противне бронзовым бюстом Карла Маркса, а потом, добавляя воды, поджаривать получившееся месиво на сковородке, благо, что керосину в примусе было еще достаточно. Вкус у этого месива был ужасный, но и ему Лоханкин был рад, поглощая с аппетитом. Так пролетело еще две недели, а потом даже крупа с мукой закончились и оголодавший Лоханкин сгрыз ремешок от сумки, подтяжки инженера, которые отыскал в комоде,  и уже нацеливался на новые ярко-зеленые обои, но внезапно в квартиру позвонили. Васисуалий открыл. На пороге стояло несколько внушительных фигур, среди которых были председатель домкома и управдом.

-  Что вы тут делаете, - спросили грозные басы и баритоны!
-  Я тут живу, - отвечал Васисуалий!
-  Вы инженер Александр Иванович Птибурдуков?
-  Нет, я Васисуалий Лоханкин!               
 - Тогда кем вы ему приходитесь, и по какому праву проживаете, - продолжили допрос басы и баритоны, - тут прописан только инженер Птибурдуков, а другим здесь жить не положено!
-  Видите ли, - с заискивающей интонацией проблеял Васисуалий, - я его..его дальний родственник!
-  Родственникам тоже не положено, - отвечал управдом, - пааа..прошу вас освободить квартиру!

    Лоханкин, как заяц, метался по квартире в поисках записки, которую оставила Варвара в надежде показать ее управдому и благополучно разрешить возникшее недоразумение, но не находил ее. И вдруг он вспомнил, как несколько дней назад он сам ее съел от голода и досады на сбежавшую Варвару.    
     Поскольку Васисуалий упорствовал, к нему применили силу в виде дворника Василия, который как котенка взял его за шиворот и одним махом вышвырнул несостоявшегося рантье на улицу.  То ли в суматохе отъезда, то ли намеренно, но Птибурдуков забыл предупредить управдома о Лоханкине, что имело весьма печальные последствия для Васисуалия.               
    
     Первое время Васисуалий жил и побирался на вокзале, подъедая у отставших от поезда пассажиров бутерброды и яйца, сваренные вкрутую. Однако потом над ним сжалилась дворничиха тетя Клава, дородная сильная женщина лет 45-ти,с батонообразными ногами и мощным затылком, которая снимала неподалеку угол. Она разрешила Лоханкину ночевать в дворницкой. Васисуалий ей даже помогал подметать привокзальную площадь. Однако хватало его ненадолго и тетя Клава, костеря на чем свет стоит хлипкую интеллигенцию вырывала метлу у несостоявшегося дворника и начинала мести сама. Ночью Васисуалий спал в дворницкой, а днем добывал пропитание, роясь в мусорных корзинах или промышляя на помойках.  Даже в эти тяжелые моменты Васисуалий находил утешение в философских  размышлениях.

      А может так надо, - думал он, привычно сортируя по карманам заплесневелые объедки и огрызки от яблок, - может именно в этом и проявляется великая сермяжная правда. Все-таки страданиями душа совершенствуется. Может быть, я выйду из этой очистительной геенны обновленным и с чистой душой.  Диоген вообще жил в бочке, а Бетховена однажды арестовали за бродяжничество. Эти мысли отнюдь не мешали Васисуалию каждый вечер находить приют в дворницкой, среди метел и лопат, которые мечтательному Лоханкину представлялись стражами его сна. Так прошло два года.   
 
      Впоследствии  тетя Клава, имевшая виды на Васисуалия, как на потенциального супруга, получила квартиру и даже разрешила прописаться ему в своей квартире. Это имело самые печальные последствия. Уже началась война и Васисуалий, еще не привыкнув к чистым простыням тети Клавы и ее стряпне, а также к своему новому статусу «жених», был вызван повесткой в военкомат.
      Он совершенно не придал этому обстоятельству значения, решив, что его вызывают для получения очередного продовольственного пайка, доставаемого усилиями тети Клавы. Он даже и книгу прихватил «Мужчина  и женщина», решив по дороге сдать ее переплетчику для ремонта. К удивлению Васисуалия в военкомате было много народу в военной форме и ему пришлось отстоять полуторачасовую очередь, прежде чем он заглянул в маленькую комнату. За столом сидело трое военных и что-то записывали. Затем один военный с улыбкой поздравил Васисуалия, заявив, что защищать Родину в минуту опасности почетный долг каждого, после чего протолкнул в соседнюю комнату, где находились врачи в белых халатах.  Врачи, обследовав Лоханкина, вынесли вердикт, что он практически здоров, и несмотря на все протесты его вместе с другими призывниками под конвоем запихнули в эшелон, который на следующий день повез новоявленного бойца  на фронт….         

      - Мда, - грустно изрек Остап, выслушав исповедь Васисуалия, - судьба порой играет в прятки, коль с головой не все в порядке!  А засим на ближайшее время определяю вас на место заряжающего в экипаж Армадиллы. От этих слов веяло военной муштрой и дисциплиной, поэтому несостоявшийся интеллигент-пулеметчик выпрямился по стойке смирно,  сжимая в ладони краюху хлеба, украденную у Козлевича…

Продолжение: http://www.proza.ru/2017/04/01/573