Печать Аркадия Стругацкого

         
            Замечательное фото висело дома у Аркадия Натановича в рабочем кабинете. Он и дымок от сигареты в руке на фоне бутылки «Столичной». Взгляд задумчивый, устремлённый вдаль. И сразу ясно, что никакого пьянства, водочка просто дополняет этот жизненный момент, и без неё портрет был бы незавершённым, как картина мастера без последнего мазка. Несколько штрихов к портрету любимого автора без ретуши. Для начала фразы из дневника А.С. и Б.С. по пути на мировой конвент фантастики в Брайтоне (Великобритания, 1987 г.), когда они впервые выехали за границу.
-------------------------------
           В самолёте полно японцев и англичан. Русских за ними не видно вовсе. Взлетели в 19.02. По расписанию полёт длится 3.30, расстояние 2700 км. Курить можно. Две девушки с тележкой. Арк оживился чрезвычайно: «Коньяк! Пиво!» Оказалось – фигу. Только за валюту. Икра, крабы, шоколад, «Кент». Вокруг иностранцы пьют пиво из банок. (Банки – это была тогда экзотика для нас. – А.С.) Унизительно всё-таки. Но ведь у Парнова есть 50 фунтов. Так ведь жалко! Скупость заедает.
------------------------------
          А вот доселе неизвестные широкой публике факты: в нашей тусовке ходили упорные слухи о том, что когда Аркадий Натанович в Брайтон ехать не хотел и его все уговаривали, Еремей Парнов сказал, что в номере будет бар. Свой, отдельный. Диво дивное.

          - И его можно весь выпить? - уточнил АН.
          - Можно! - ответствовал автор «Ларца Марии Медичи»
          - Еду! - решил Стругацкий.

          Кстати, по прилёте в Брайтон семенящего за Стругацкими Парнова с его огромными казацкими усами вся западная пресса приняла за агента КГБ.

          Эпизод  № 2. Оставляю практически без купюр воспоминания Коли Блохина о первой встрече с АН.
--------------------------------
          В 19 (по-моему) 84-м (примерно) году в Москве под эгидой ЦК ВЛКСМ проходил слёт (праздник, кон, фестиваль?) любителей фантастики. Среди прочих мероприятий на территории ВДНХ устроили выставку картин и рисунков на темы НФ и космоса. Одну из своих картин на эту выставку принёс космонавт и художник Владимир Джанибеков. Он стал единственным космонавтом, которого я видел «живьём» и даже пожал ему руку. При этом он представился: "Володя".
          Поселили нас в гостинице ЦК ВЛКСМ. Не успел я освоиться в своём номере, как  на тумбочке зазвонил телефон.
          Поднимаю трубку:

          - Алло, Николай?
          - Да...
          - Это Боря Завгородний из Волгограда. Заходи, познакомимся. Я в номере таком-то...

          Иду. Захожу в указанный номер и вижу невысокого парня в очках, который говорил по телефону. Кстати, говорил он минут сорок... Не прерывая разговора, он протягивает мне руку, потом наливает полстакана водки. Выпили (он продолжает говорить по телефону). Так и познакомились. Через час-другой Боря предлагает: «Давай поедем к Аркадию Стругацкому. Познакомимся, пообщаемся...». Для меня Стругацкие были кумирами всей моей молодости. Мы всей семьёй цитировали «вкусные» отрывки из их замечательных книг... Я видел Аркадия Натановича один раз, когда он приезжал пообщаться с начинающими писателями в Малеевку. Но там мэтр выступал перед несколькими десятками молодых писателей. А тут Боря предлагает пойти к Самому в гости!
           Ну, Боря позвонил, договорился, и мы поехали. По пути из метро к дому АН Боря предложил: «Давай возьмём бутылку коньяка, что ли?». Мне показалось это кощунственным. Идти знакомиться к самому Стругацкому и нести с собой спиртное... Неудобно как-то. Не к алкашу же идём, а к большому писателю... Я наотрез отказался. Ладно, поднимаемся на лифте, звоним в дверь. АН был один. Прошли в комнату, сели. Я, как обычно, уткнулся в глазами в книжные шкафы. Книг много, многие на иностранных языках. Через две-три минуты разговора АН предлагает: «А что если мы немного выпьем?» и приносит из кухни бутылку вина и бокалы. Никогда не забуду укоризненный взгляд Бориса... Да, я был не прав!
--------------------------------
           Для уточнения, друзья. Аркадий Натанович не был пьяницей и алкоголиком. Он был нормальным мужиком. Да, любил выпить. Покажите нормального мужика в России (да и не только в России), который не любит, и можно усомниться в его нормальности. И не убивайте положительными примерами – разумеется, из этого правила есть исключения, мало ли по какой причине кто не любит, не может или не хочет. Исключения, как учили в школе, только подтверждают правило.
           А вот что рассказал Михаил Якубовский об одной из встреч с гениальным автором и своим непосредственным начальником, или Эпизод № 3.
-------------------------------
           В 1990 пришли мы с Лёней Курицем (который сейчас, говорят, глава Николаевской еврейской общины) к А.Н.С. домой. Он уже был избран председателем ВС КЛФ (на "Аэлите"), так что вроде как отчитываться. По-моему, поздней осенью.
Время было... неустойчивое. Волатильность большая, если пользоваться жаргоном финансистов-экономистов. Из кураторов КЛФ в отделе культуры ЦК ВЛКСМ  ушла адекватная и очень мною уважаемая Оля Вовченко, назначили какого-то Сероштанова, которому наши глупости были по фигу. Они-то уже понимали, куда дело идёт и были ужасно озабочены поиском тёплого места. Но по инерции работу исполняли. Ну, и с деньгами потихоньку прижали. То есть денег мы и раньше в руках не видели, но пару раз в году командировочные оплачивал комсомол. А тут пошёл разговор типа: "Ну, вы уж сами найдите спонсоров, а мы, конечно, бумагу напишем, печать шлёпнем...". А ведь как я ни бился в 1988-1989, но разрешения на свой счёт для ВС КЛФ не получил. И вот мы с Курицем эти скорбные истории и выложили Аркадию Натановичу. Он потемнел, прошёлся по кабинету... «Ну, говорит, ребята, денег у меня не так чтобы много, но могу выделить... вот... несколько тысяч...». Разумеется, мы замахали руками, благодаря и уверяя, что сами найдём. Вот так.
-------------------------------
           Для полноты картины разрешите поведать еще один неизвестный факт из собственных воспоминаний. В те же самые годы, в конце 80-х, я пришел в гости к Аркадию Натановичу не только для доброй беседы, но и по делу – нужно было подписать заявление от его имени (и брата Бориса, конечно) в Краснодарское книжное издательство, где мы собирались издать «Хищные вещи века».  До тех пор эта замечательная книга выходила только в журнальной публикации. Два ярких воспоминания от этой встречи. Первое – когда я попросил позвонить Борису в Питер, мол, мы к нему тоже заедем и подпишем. Ответ был краток:

         - На Бориса как залезешь, так и слезешь. Я сам и за него подпишу.

          Аркадий, конечно, и по жизни, и в творческом тандеме был старшим братом. Я робко отметил, что старший брат есть старший брат. Типа я сам младший, понимаю. Аркадий Натанович, посмотрев на меня, сочувственно кивнул. И вторая памятка от этой встречи, самая яркая. Когда АН подписал, я, помявшись, спросил, можно ли где-то заверить документ и поставить печать, которую требует главный редактор Краснодарского издательства. Может, в Союзе писателей?  Аркадий Натанович удивлённо взметнул брови:

           - Он просил печать? На наши подписи? Понятно…

           Точно воспроизвожу его постскриптум под этим документом, он врезался в память навечно: «Три десятка ведущих мировых издательств Советского Союза и за рубежом принимали наши подписи как подпись министра финансов – без печати. Вы выделились. Так вот вам! Это отпечаток большого пальца моей правой руки. При необходимости согласен на дактилоскопическую экспертизу. А.Н. Стругацкий».

            И, обмакнув упомянутый большой палец в чернильную подушечку на рабочем столе, крепко припечатал Аркадий Натанович сей манускрипт. Очень жалею, что в своё время не сделал копию. Зато прекрасно помню выражение лица главного редактора Краснодарского книжного издательства, когда он увидел эту эпохальную доверенность. Принял, конечно, даже не пискнул. Да и пищать не мог – чиновничье в зобу дыханье спёрло. Описать при этом цветовую гамму его физиономии никакое перо не в состоянии. Если помните «Одиссею капитана Блада» Сабатини, то лучше всего эту немую сцену охарактеризовал адмирал Ван дер Кэйлен в разговоре с лордом Уиллогби.

            - Это ошень поэтишно, - сказал он, и в его голубых глазах промелькнул весёлый огонёк.  - Капитан Блад любит поэзию. Ви помниль яблок в цвету? Да? Ха-ха!