Письмо Ваньки Жукова дедушке в санаторий

 
Здравствуй, дедушка Константин Макарович! Пишу тебе это письмо на бумаге и ручкой, а то баба Лида  сказала, что я  за каникулы разучусь ручкой писать. Она сегодня ходила с утра в больницу. Сказала, что кровь на сахар сдаст. Я не понял, зачем ей сдавать кровь за сахар. Сахар у нас дома есть. Много. Она его накупила, чтобы варенье варить.

Ушла она утром, здоровая и весёлая, я дверь на замок закрывал за ней и видел. Она губы рисовала себе у зеркала и песню пела, какую не понял, но не рэп. А пришла она после обеда. И на вид она была очень больная. Песню не пела. Не разуваясь, сразу побежала на кухню и стала хватать куски в рот. А сама руки даже не помыла. Я ей напомнил про руки, а она проглотила кусок и сказала, что у неё упал сахар и ей чуть не пришёл в больнице…

Тут она сказала нехорошее слово. Когда я такое слово сказал однажды, вы меня заставляли рот с мылом мыть.  А она сказала и даже не заметила, что говорит плохое слово. Пока она ела, она много плохих слов сказала. Проглотит кусок и говорит слово плохое. Проглотит другой и ещё одно слово плохое говорит. Пока не наелась.

А потом закрыла дверь в свою комнату и стала подружке своей, бабе Гале, звонить и рассказывать, как она в больницу сходила. А дверь неплотно прикрылась, и я всё слышал. Вот я тебе, дедушка и напишу о том, что я услышал. Ты же сказал писать тебе обо всём, что дома происходит, пока ты в санатории.

Только я не знаю, как тебе это пересказать. Бабушка говорила очень много плохих слов, а хороших было мало. Ну, я тебе напишу о том, что я понял. И перескажу, будто я изложение пишу.

Больница у нас новая. Огромная. Но строили её плохо, и она весной, когда стал таять снег, чуть не уплыла в речку. Больницу должны были отапливать газом, но два года уже топят углём с другой котельной, потому что с газовой котельной чего-то напутали.  А в этом году хозяин угольной котельной её разобрал и забрал, и как будут топить в зиму, никто не знает.

Когда больницу строили, говорят, кто-то там помирал из  заграничных строителей. А потом по подвалу ходили привидения. И кто-то видел мужика в белом пальто в подвале. Бабушка сказала, что всё это… что всё это… ну, в общем, всё это враньё. А ходит по подвалу, наверное, какой-то потерявшийся доктор, может даже заблудившийся по пьяни член комиссии, принимавшей больницу, потому что не может найти выход.

Бабушка сказала бабе Гале, что больницу построили как лабиринт. Много коридоров, в которых можно заблудиться. А на всех углах сидят мордовороты, секьюрити. И ничего не делают, только зарплату получают. И они все не местные, меняются, вахта называется. И все из другой области, не из нашей. Бабушка сказала, что эти секьюрити скоро сожрут бюджет нашего района, и у них морды треснут.

Одному, который сидит у главной двери, бабушка сказала, чтобы он на стене рисовал палочки, сколько людей зашло в больницу, а потом проверял,  по палочкам, сколько вышло. Потому что в больнице можно заблудиться. Я тебе уже писал это.

Бабушка рассказала бабе Гале страшную историю про то, как она сама заблудилась. Зашла в какой-то тёмный коридор, где ни людей, ни света. И столкнулась с кем-то. И этот кто-то кричал громче бабушки, от страха, пока бабушка не  догадалась спросить у него, как его фамилия. Он сказал свою фамилию, а у бабушки спросил её фамилию. А бабушка его, оказывается, знает. Этого мужика. Она с его женой вместе работала.

И бабушка повела его по коридору и вывела к людям. А мужик так обрадовался и сказал, что ходит по этому тёмному коридору третий день. Понёс анализы в лабораторию и потерялся. И анализы потерял. И так испугался, что забыл, чтО у него болело.

Бабушка стала расспрашивать его, где у него болело, и мужик вспомнил, что у него ничего не болело, а он сдавал анализы, чтобы ехать в санаторий, как ты, дедушка. А теперь он не хочет ни в какой санаторий. Придёт домой, включит все лампочки и из кухни не выйдет, пока все продукты не съест. Бабушка вывела его на крыльцо, и он ушёл.

А бабушка сказала этой тётке в регистратуре, чтобы они напечатали путеводителей со схемой больницы, а то ещё, наверное, не один бродит в подвале, как привидение.

Бабушка пошла и сдала кровь на сахар.  Но, наверное, она такая неуклюжая, что сахар у неё упал. Ей стало плохо. Наверное, она пожалела сахар, который уронила. И какая-то тётенька её покормила печеньками и подняла её сахар. И сказала бабушке, что в нашу больницу надо брать с собой покушать и попить.

И бабушка пошла узнать насчёт зубного. Когда он принимает. Села около кабинета зубного, и ей всё про этого врача и рассказали.  Те, кто сидел около кабинета. Они сказали, что зубы врач лечит плохо. А рвёт их хорошо. Особенно, когда он с похмелья. И бабушка сказала бабе Гале, что на приём к такому зубному надо идти с бутылкой. Вдруг он с вечера мало выпил, и плохо ей зуб вырвет.

И ещё бабушка хотела попасть на приём к глазному врачу. Но ей сказали, что глазной сейчас не принимает, как глазной, потому что сидит на приёме, как онколог. Но и потом не будет принимать, как глазной, потому что он хирург, пойдёт делать операцию, а принимать будет после обеда, если операцию доделает.  Но принимать будет, как хирург.

И тут бабушка сказала, что у неё от ужаса глаза так открылись, что стали всё видеть, и никакой глазной ей уже и не нужен. И ещё она сказала бабе Гале, что в нашу больницу больным нельзя ходить, только здоровым, с фонарями и запасом продуктов на несколько дней. Потому что больной человек поход в больницу просто не вынесет.

А зимой надо с собой брать альпинистское оборудование, потому что крыльцо сделали ужасно скользким. Ну, я многого не понял, о чём баба Лида говорила ещё, потому что было очень много плохих слов.

Вот, дедушка, дописываю немного погодя. Бабушка спит. Я услышал, как она из комнаты выходит и к ней побежал.  А она посмотрела на меня и говорит: - А где дед?- Я удивился и сказал, что ты в санатории. Она тоже удивилась, и спросила, когда ты туда… ты туда… в общем, уехал. А я сказал, что ты там, в санатории, уже почти месяц.

Бабушка очень удивилась, нахмурила брови и сказала, что ей после этой больницы совсем худо. И сказала, что ей надо выпить, а то ей после этой больницы совсем худо. И пошла на кухню и стала греметь бутылками в холодильнике. Ну, в которых там водка и что-то ещё. И тут я удивился. Потому что бабушка не пьёт. Ну, водку не пьёт. И другое не пьёт.

Она налила себе полстакана чего-то, коричневого, выпила и даже не поморщилась, как ты. И сказала мне, что пойдёт спать. И ещё сказала, что, если ей будет плохо, чтобы я не вызывал скорую, а позвал тётю Валю, соседку, которую за пьянку из больницы выгнали, потому что, как бабушка сказала, скорая   после твоего, дедушка, приезда приедет, если её вызывать.

Дедушка, а когда ты приедешь? Мне кажется, что бабушка уже заболела. Она спит, вся румяная, будто у неё температура, и сильно храпит. А когда не храпит, то во сне ругается нехорошими словами. Или лучше тётю Валю позвать?
Напиши мне сразу, дедушка.
Твой внук Ванька Жуков