Берущий в плен Симон Бокканегра

Берущий в плен «Симон Бокканегра»
 
Когда срываются какие-то планы, мы нередко в утешение себе говорим: «А, может, и к лучшему?». Я не сторонник таких формулировок, хотя множество раз убеждалась в их справедливости, как в глобальных личных вопросах, так и на уровне обыденных дел.
Мне долго не удавалось попасть в Мариинку на «Симона Бокканегру». Первый раз помешала работа – субботний февральский предпраздничный день оказался не просто рабочим, он стал еще и понедельником – прямо как у братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу»… И тут – без вариантов – занятия с утра до вечера, на дневной спектакль не вырваться! А какие исполнители были заявлены! Мне всегда хочется их слушать и слушать – Владислав Сулимский, Татьяна Сержан и дирижер Фабио Мастранжело! Было очень досадно.
Потом еще раз не получилось. Но в итоге повезло. В моем первом «Симоне Бокканегре» заглавную партию пел Пласидо Доминго. Я и не мечтала услышать великого певца вживую, а тут такая возможность во второй день фестиваля «Звезды белых ночей». На спектакле у меня было ощущение свершившегося чуда – волшебный голос неотразимого Доминго оправдал все мои ожидания, хотя странно было слышать его не в теноровой партии, а в баритональной. Но все равно моему восторгу и от музыки Верди, и от пения именитого испанца не было предела. И чисто по-человечески меня потрясло, как лихо Пласидо Доминго падал на колено, выносил на руках возлюбленную, отнюдь не Дюймовочку,  и при этом пел какую-то фразу… Мы с соседкой даже в Интернет залезли по ходу действия, чтобы уточнить, сколько же лет легендарному певцу, и почти онемели от изумления… Когда же уже после «Травиаты», которой Доминго дирижировал через день после «Симона Бокканегры», я узнала, что между спектаклями он летал в Милан на футбольный матч и вернулся незадолго до начала «Травиаты», то слов для реакции у меня уже не было…
Конечно, на первом спектакле «Симон Бокканегра» Пласидо Доминго был в фокусе внимания. Его мощный свободный, такой красивый и объемный голос заставлял неотрывно следить за его персонажем, и когда тот был еще просто корсаром, и когда стал дожем Генуи, умным и справедливым правителем, великодушным и любящим отцом, дальновидным и миролюбивым политиком. Странно сегодня читать, что современники считали, будто главному герою в этой опере нечего петь, ведь во всех действиях у него нет недостатка ариях и дуэтах. Но они имели в виду различные вокальные украшения, которых, действительно, в музыке нет. Мелодический рисунок в этой опере не отличается музыкальными излишествами, но покоряет сразу. Как и беспроигрышный драматический сюжет с революционной борьбой, трагической любовью, поиском пропавших детей, похищениями и коварным предательством друзей.
Если сказать, что спектакль закончился овацией, то это ничего не сказать. Зал ревел, как футбольный стадион, когда выигрывают «наши». Весь партер ринулся к сцене с высоко поднятыми расчехленными смартфонами, планшетами, фотокамерами, которые беспрерывно мигали вспышками. Целый отряд капельдинеров выносил корзины с цветами и букеты. Цветов было так много, что удержать их в руках не было никакой возможности. Занавес поднимали и опускали многократно, и каждый раз Пласидо Доминго низко склонялся, доставая рукой пола, и, стоя так, до последнего мига улыбался публике.
С этого спектакля началась моя любовь к этой опере, которую мне захотелось послушать еще раз, чтобы прочувствовать музыку и услышать дорогих моему сердцу исполнителей – Татьяну Сержан, Владислава Сулимского, и не знакомого еще, но вызывающего интерес – Ферруччо Фурланетто. Мне думалось, что лучший спектакль я уже видела… Но как я ошибалась.
В начале июля «Симон Бокканегра» шел дважды. Сначала я хотела ограничиться одним спектаклем, но потом не утерпела и взяла билеты на оба. И правильно сделала: он, как выдержанное вино, с каждым разом становился все лучше и лучше. Мне всегда нравится проникновенное исполнение вердиевских партий Татьяной Сержан и Владиславом Сулимским. Их голоса словно специально созданы для этих опер – мягкие, свободно льющиеся, выразительные. А совершенное владение вокальной техникой позволяет им передавать самые сложные нюансы музыки – нежность, тревогу, радость, гнев, растерянность… И в дуэтах они создают чарующее звуковое и эмоциональное единство. Меня всегда поражает в героях Владислава Сулимского удивительная человечность, он находит такие детали, которые вызывают у зрителя ответную реакцию – сочувствие, понимание, оправдание. Его Симон Бокканегра как-то сразу мне понравился. В нем было необходимое достоинство, требуемые решимость и властность в публичных сценах, но была мягкость и искренность в общении с дочерью. Казалось, что артист, вживаясь в роль своего персонажа, делает то, что и в жизни естественно сделал бы человек в подобных ситуациях и в соответствующем статусе. Меня поразила сцена проклятия Паоло, где при последних гневных восклицаниях, что называется, «шерсть встает дыбом» у слушателя…
Но лучшего «Симона Бокканегру» преподнесла мне судьба как подарок ко дню рождения 17 июля этого года. Спектакль как-то неожиданно влетел в репертуар в непривычное время – в 13 часов. Видно, само провидение решило вклинить его и в без того плотный график фестиваля «Звезды белых ночей». И Владислав Сулимский только что вернулся из Финляндии с оперного фестиваля в Савонлинне, где пел в «Макбете», и Валерий Гергиев, который обычно дирижирует этой оперой, уехал на гастроли в Германию. И я некоторое время колебалась – идти, не идти? Уж и знакомым, которые спрашивают, на что идешь, неудобно было говорить, что опять на «Симона Бокканегру». Но опера победила. Конечно, хотелось услышать великолепных Владислава Сулимского  и Татьяну Сержан. Но среди исполнителей были и приятные перемены – Станислав Трофимов (он мне понравился в «Сказании о невидимом граде Китеже…») пел Фиеско, а Александр Михайлов – Габриэля Адорно. Был и новый для этой оперы дирижер – Кристиан Кнапп.
Еще задолго до спектакля у меня возникло ощущение праздника. По дороге в театр я тщательно выбирала цветы для букета любимому певцу – розы разного цвета, как его «многоцветный» голос, переливающийся дивными обертонами… А на спектакле я поняла, что такого «Симона Бокканегру» я еще не слышала! Было странное впечатление, что все исполнители вдруг решили спеть оперу для собственного удовольствия, расслабились и стали жить в этом виртуальном пространстве оперы, которую и зритель стал воспринимать, как нечто вполне реальное. И оказалось, что верно говорят, что нет предела совершенству, потому что и Татьяна Сержан, и Владислав Сулимский словно превзошли самих себя в исполнении своих партий. Их пение хотелось слушать вечно… Очень украсил певческий ансамбль прекрасный бас Станислава Трофимова, такой сочный и объемный. Я чувствовала, что от звука голосов наворачиваются слезы, происходящее на сцене вызывает душевную дрожь, а финал второго акта просто потряс мощью вокального звучания, музыки и драматической экспрессии. В антракте я вышла из зала на ватных ногах с ощущением холода в затылке и трепета во всем теле. И некоторое время не могла прийти в себя. В этот момент позвонила с поздравлениями мама (ни раньше, ни позже), и мне было жаль, что я не смогла ей рассказать, какой чудесный подарок я сама себе сделала, она меня плохо слышала… При встрече с театральными друзьями в нижнем фойе, стало ясно, что не я одна оказалась такой впечатлительной, что спектакль и на других действует как-то особенно…
Но самое трогательное было впереди. Меня очень удивило, что и музыка звучала как-то по-иному. Словно она стала мелодически богаче. Вдруг у Габриэля Адорно появились новые интонации, и его ария в третьем действии заиграла новыми красками. Персонаж Владислава Сулимского обрел подлинную трагичность, удачно подчеркнутую берущей за душу прощальной арией-плачем Марии над умирающим отцом – Симоном Бокканегрой. Она и всегда не оставляла никого равнодушным, но тогда звучала просто душераздирающе. Вообще, в этом спектакле как-то особенно был заметен эффект усиления впечатления от героев и всего действия за счет взаимодействия исполнителей, их ансамблевой игры. Даже финальный похоронный хор казался более значительным и печальным. До слез было жалко предательски отравленного дожа и осиротевшую Марию. Я была рада, что публика вокруг меня всхлипывала, поэтому и мне было не так неловко вытирать слезы… Вот тебе и дневной спектакль! А, может быть, дело как раз в этом?
Вскоре, в начале октября опера Верди «Симон Бокканегра» снова прозвучит на новой сцене Мариинского театра. И ведь я снова пойду ее слушать. А как же иначе? Прекрасное манит снова и снова!