Сима. Глава 20

глава 20

Сима провожала до Чопа тётю с семьёй и глядя на их сборы и хлопоты, даже представить не могла, как это она сама справится со всем этим после того, как получит разрешение на выезд.
 И ещё больший стал пробирать её страх перед грядущими тяжёлыми испытаниями, когда она получила первые письма от Гени, которая находилась в лагере для перемещённых лиц под Веной и не могла конкретно сказать, когда их, наконец, отправят в Израиль.
Ведь прошло ни много и ни мало, а четыре месяца после их отъезда, пока Сима получила первое письмо уже непосредственно из Израиля.
  Геня в восторженных тонах писала:

 "Здравствуй, моя дорогая девочка и твои детки!
 Я не буду тебе описывать все наши мытарства, но вот, наконец, мы дома.
Ты не поверишь, но нам сразу выделили государственную квартиру в центре страны в городе Раанана.
Это, конечно не Вильнюс, может быть десятая часть от него.
Представляешь, мой Мотька через два дня уже устроился на работу по специальности.
 Пока мы зашуганные сидели в своей новой огромной четырёхкомнатной квартире и не знали смеяться или плакать, он в первый же день вышел на улицу, прислушался и оказалось, понимает что-то из языка, на котором все вокруг говорят, ведь он когда-то закончил хедер - четыре класса религиозной школы, а все молитвы ведь написаны на иврите.
 Вот он и вспомнил, видно не все ещё мозги пропил, подошёл к кому-то, предложил себя, и его тут же приняли на работу.
Симочка, а дальше начались ещё большие чудеса, наш
багаж ещё был в пути и мы думали, что спать будем на полу, там же и будем кушать, и выть от тоски.
 Племяшка, это же ещё не всё, кушать то, мы могли только руками и неизвестно что, ведь денег у нас было только те доллары, что поменяли нам в Вильнюсе.
Душа с него вон, мой обожаемый Мотенька,  половину из них  проиграл в карты в том лагере под Веной. Но, слава богу, мир не без добрых людей, а их здесь, оказывается, большинство.
 Не успели мы переступить порог нашей чудесной квартиры, как к нам стали наведываться соседи, большинство из которых ни слова не говорили по-русски.
 Готэнэ майнэ,все они нам улыбались, совали в руки различные поношенные вещи, закопченные кастрюли с едой и пока Мотька знакомился с городом, и устраивался на работу, в квартире уже появились разномастные стулья, колченогий стол, дырявый диван и продавленное кресло, а в спальнях - парочка протёртых матрасов и какие-то тюфяки, постельное бельё разных цветов и оттенков, полотенца и куча одежды на все случаи жизни, от совершенно новой до застиранной до дыр.
Так, что моя девочка, не горюй, мы тут не пропадём, а приедешь ты, на пустое место не попадёшь, есть я и чудесные люди вокруг..."

Через месяц Геня уже написала следующее письмо:

"Здравствуй, Симушка и мои племянники!
Не писала тебе целый месяц, но не потому что было плохо, просто голова идёт кругом от всех этих перемен.
 Пришёл, наконец, наш  багаж и от большинства вещей, подаренных соседями, мы избавились.
  Всё уже расставили по своим местам и даже кое-что подкупили, ведь Мотя получил первую зарплату, а дети подрабатывают на базаре и очень довольны, приносят домой какие-то деньги и продукты.
Сама я пока не работаю, да и как, этот дурковатый язык в мою голову не лезет.
 На русском и литовском почти никто не говорит, а на идише можно только объясниться в некоторых маленьких лавочках, поэтому я пока сижу дома.
Готовлю своей вечно голодной ораве еду, убираю, стираю и хожу на базар.
Кое с кем уже пообтёрлась, но гешефтами здесь не займёшься, всё в магазинах есть, а на базаре намного дешевле, чем в лавках и в супермаркетах.
Мотьке и детям хорошо, а мне тоскливо, приезжай быстрей моя девочка, будет мне хоть, чем-то заняться."

Позже пришло новое письмо:

"Здравствуйте, Симушка и детки!
Безумно скучаю по тебе моя милая племянница.
Я тут уже  многих нашла наших, правда, кто из Каунаса, кто из Шауляя, есть и местечковые шлюмперы.
По субботам хожу поиграть в реми, но, что моя игра по сравнению с моим Мотэлэм, тот опять пропадает ночами в выходной день.
Он так тяжело работает, а несётся в шабат к своим картёжникам, как мишугенэ.
Ты, не волнуйся моя дорогая, тебя там в Вильнюсе найдут и помогут собраться, со своей тётей ты не пропадёшь...
 Дети уехали из дому в кибуц, поступили в ульпан, это школа, где учат языку, там они живут и работают, а кибуц - это вроде советского колхоза, и даже больше походит на коммуну, там всё общее, только жёны и мужья свои.
До встречи, моя дорогая, не задерживай с ответами, ужасно скучаю по Вильнюсу..."