Ох уж этот водяной!

 
Прошу прощения за разрывы в тексте. Уже устала редактировать, но это - максимум, что "выжала". Ну пусть будет так, ладно?




 Скрипучая телега,  влекомая древней,  как бы не со времён Мамая, клячей, подняла шум на весь лес. И это происходило всякий  раз, как Васёк возил в город на продажу разную глиняную ерунду. Конечно же, Васёк знал, что это вовсе не ерунда, а очень даже нужные в хозяйстве вещи. Из них можно хлебать щи, есть кисель (тут он облизнулся), а отломится кусочек -  миска пойдёт под собачью еду. Разным горшкам тоже своё место. Только вот ехать в город и целый день там стоять, не больно - то его прельщало. Уже  давно минуло то время, когда езда в город  доставляла удовольствие.  И был Васёк тогда от горшка два вершка. И рубаху носил чуть не до пят. А теперь он вырос, любо – дорого посмотреть: буйные русые кудри сплелись, точно их овинник каждую ночь терзает. Они  свисают кольцами, закрывая  шею, уши, лоб.…  Лишь нахальные зелёные глаза исхитрились – убереглись от посягательств  этих зарослей. Но, видать, и  им недолго осталось. Худощавое, загорелое до черноты лицо ничуть не походило своим цветом на славянские лица. Да и ясное дело: Васька каждый день ждала работа на улице. То надо дров наколоть, то воды натаскать, то на рыбалку сходить, наудить какой – ни то рыбёшки на обед. Но всё это было ему не в тягость.  С некоторых пор в нём, как кипящая вода в котелке, стали  колобродить неизведанные силы. И если раньше он носил воду кое – как в одном ведре, то теперь носит в двух. Да ещё норовит по дороге под мышку что – нибудь сунуть. А дрова возьмётся колоть?  Аж гул стоит! Поленья не успевают долетать до земли, как их догоняют следующие. Попросит мать пополоскать бельё – мало того, что Васёк всё сделает быстро,  ещё и выбьет так, что бельё становится белым, ровно снег. Родные уж и удивляться перестали. Стали доверять ту работу, что делают взрослые. И вот теперь горшки эти… Васёк вздохнул, причмокнул кляче, тряхнул поводьями и запел, подражая отцу:               
     - Ой же ты, силушка,               
    Да силушка богатырская!               
    Да кому – ж ты достанешься?               
    Да куды – ж ты пригодишься?               
     Ещё не затихли последние звуки песни, как из речонки, через которую лежал путь в город, взметнулся целый каскад брызг, окатив и клячу, и возницу.  Кляча остановилась, раскорячив свои мосластые ноги, и изумлённо уставилась на взбесившуюся “поилку”. Дрогнула всей шкурой,  согнав зазевавшихся мух, и сделала попытку заржать. Попытка с треском провалилась. Из её горла вырвалось лишь дребезжащее “хрю - ю - ю”. Возница от неожиданности чуть не рухнул в повозку, грозя подавить товар, однако, чудом удержался.  Но лишь только остановившаяся  кляча сделала первый шаг,  брызги полетели с удвоенной силой.               
    - Ничего не понимаю,- буркнул Васёк, бросил повод и спрыгнул с телеги. 
    Он с опаской подошёл к воде, почесал затылок и уставился на так странно ведущую себя речку. Вода в ней была тихая и прозрачная, словно ничего и не случилось. Так же у берега сновала рыбья мелкота, так же видно было каждый камушек на дне. Васёк забрёл в воду. Благо – разуваться не надо: лето на дворе, какой дурак в обутках ходит? Штанины тут же намокли и прилипли к ногам. Хмыкнув, он наклонился, набрал пригоршню воды и только донёс до лица, как поднялась куча брызг, и будто какая-то сильная рука резко дёрнула мальчишку за голову, увлекая в воду. Не удержавшись на ногах, он окунулся в эту пенную круговерть, зная, что удар о дно неминуем…  Но ничего подобного не случилось. Или Васёк уменьшился, или речка вдруг стала глубже, но удара не было. Мальчик исчез, как будто его и не было. Лишь вода в речке бурлила и переливалась под лучами утреннего солнца. Оставшаяся в одиночестве кляча тревожно заржала. Река забурлила ещё сильнее, и, оборвав всю упряжь, уволокла бедное животное следом за хозяином.  Перед ошалелым Васьком под слоем воды замелькала морда клячи. Она то приближалась, то отдалялась. Наконец, вода более -  менее утихомирилась. Васёк каким-то образом оказался верхом на своей престарелой лошади. Та легко, как молодая, перебирала ногами и слегка подпрыгивала в нетерпении, кося глазом на седока.    “Так, утонул вместе с лошадью….  Вот радость родным…”,- подумал Васёк и тихонько ударил пятками под бока своему товарищу по несчастью. Кляча….   Да полно, кляча ли? Лошадь среднего возраста пронзительно заржала и рванула с места в карьер со скоростью курьерского поезда. Только вода  бурунчиками проносилась мимо совершенно обалдевшего Васька. Какое-то  время лошадь сохраняла темп, взятый с места. Но затем резко остановилась и встала на дыбы,  призывно заржав.  Васёк кубарем слетел с её спины.               
   “Взбесилась!” - и он,  как рак, начал пятиться назад, цепляясь за водоросли, ковром устилавшие дно. И отвлёкся-то на миг, выручая ногу, запутавшуюся в речной траве,  глядь – рядом с его клячей  (бывшей клячей) стоит огромный чёрный жеребец. Его рыжая с красным оттенком грива плавно струилась по воде, как и бесконечный хвост. Тряхнув головой, он фыркнул, боднул лошадь в шею, куснул и легко зарысил прочь. И лошадь, как на поводке,  тронула следом,  извиняюще оглядываясь на Васька. Через короткое время они словно растаяли в струях воды.
                * * *
    Васёк уселся на дне, обхватив колени, и задумчиво посмотрел наверх. Там, ближе к поверхности, резвились бесконечные стайки мальков. Они поблёскивали боками, словно монетки, и то падали вниз, то  опять  устремлялись поближе к солнышку. ”Интересно, а где же крупная рыба?”- подумал Васёк. И, будто в ответ на его вопрос, мимо проплыл косяк разномастный рыбы: окуни с окуньками, щуки со щурятами, караси с целым выводком карасят…  Это скопище рыб торопливо перебирало плавниками и поднимало целые вихри воды,  которые постепенно затянули в себя  притихшего Васька. Он что есть сил начал отбрыкиваться, отмахиваться,  стараясь не поддаться рыбьему напору, остаться на месте.  Неизвестно, сколько  это продолжалось, но вот  огромный сом, проплывающий мимо, пробулькал ему в лицо:               
    - Стыдитесь, юноша!                Васёк, как говорится, чуть в штаны не наложил. А сом, озабоченно обплыв вокруг него, уставился в лицо мальчика своими маленькими глазками и, устрашающе шевеля усищами, продолжил:               
    - Что не нашего роду-племени, это и мальку понятно. Но не спешить со всеми? Непонятно…               
   - Да отцепись ты, рыбина!- набравшись духу, возмутился Васёк,- вообще, что это творится? Я – под водой, кляча моя – тоже под водой, телеги вообще след простыл. Вроде бы, притонули, но почему живые?               
    Сом  что-то прохрюкал себе в усы, поминая некоторых недотёп,  и  только собрался продолжить свой путь, как Васёк, уже вошедший в раж, сам не поняв, как, очутился на соме верхом, вцепившись в плавники. Сом сперва опешил от такого нахального поведения, зато что было потом! Начались настоящие скачки!  Рыбина то вставала на дыбы, то стремительно бросалась вперёд, то как юла крутилась на одном месте. Мальчишка от страха словно прилип к телу сома, вцепившись в него всем, чем мог и уже жалел, что связался с этой скользкой фурией…  В конце концов поднялась такая муть, что не стало видно, где низ, а где верх. Всё продолжавшие двигаться в одну сторону рыбы казались призраками в этой мути.  Наконец, сом стал затихать. То  ли устал, то  ли здравый смысл взял верх, то  ли он просто смирился со своим положением. Ещё судорожно подёргивая кожей,  сом медленно подплыл  к оказавшемуся поблизости плоскому камню. Видимо, благодаря их скачкам  камень оказался очищенным от наносов, водорослей и тины.
    - Слазь, - булькнул сом устало.               
    - Не могу, - беспомощно отозвался Васёк.                Сом глубоко вздохнул и тихонько потёрся о камень.  Руки и ноги Васька наконец -то отодрались от сомьего бока и он соскользнул на поверхность камня…
Помолчали.               
   - Ну что, поплыли?                Васёк, устало растянувшись на пузе и подложив под голову руки, спросил:               
   - А куда все плывут-то?                Не успел сом ответить, как мимо них проплыла стайка девчонок с хвостами, озабоченно щебечущих на каком-то непонятном языке.               
   - А это кто такие? Похоже на русалок…Что, правда – русалки? -  Васёк, открыв рот уставился вслед хвостатым девчонкам.                Сом сунулся головой под камень и пошурудил там своими усами. Тут же подня-лась успокоившаяся было муть, в которой сом выловил что-то шевелящееся. Сглотнув и блаженно расслабившись, он ответил:               
   - Все жители леса и воды давным-давно  знают, что водяной и леший не ладят между собой. А тут медведь залез в реку чуть - чуть охладиться, да от гнуса избавиться. И, как на грех, зацепил когтями старуху-щуку. Никто не знает, сколько ей лет, но огромная она, как бревно, и вся поросла мхом. Как раз в это время она выворотилась из своего омута и приплыла на мелководье погреть свои кости. Вот и попала в переплёт. Только ведь хоть и старая, а тоже хищница: извернулась, да и вцепилась медведю в нос. Тот с перепугу да от боли хватил щуку лапой и разорвал на две половинки. Потом кое-как, ревя и пятясь, выбрался из воды, сбросил с окровавленной морды щучьи останки и отправился в берлогу зализывать раны. Обо всём этом немедленно доложили и водяному, и лешему…  И  вот в полночь, в самое полнолуние, они встретились… Силы-то были равные, но у водяного-батюшки уж больно длинные волосы и борода, замотались они, запутались о корягу на дне реки…                Васёк начал ёрзать на своём ложе.               
   - А дальше-то что?- спросил он заинтересованно.               
   - Да ничего!- ткнувшись усами Ваську в лицо, рявкнул сом, и тут же подался обратно, удивляясь, куда же подевался собеседник.                А тот торчал за камнем вверх ногами, пытаясь забраться обратно. Наконец, у него это получилось.               
    - Все пытаются водяному помочь,- продолжил свой рассказ сом,- даже леший прислал на подмогу  помощника - того самого медведя. Но тот лишь ещё больше всё запутал, попытавшись вытащить корягу на берег…               
  - Ха, а я-то каким боком здесь замешан? И кляча моя? Вон, с каким-то жеребцом унеслась,  довольная до безобразия!               
 Сом вдруг встопорщил свои плавники, взъерошил усы, сжался весь, да как фыркнет!.. Теперь  Васька отнесло уже на несколько метров. Он со всего маху рухнул на дно, подняв иловое облако. ”Да,- подумал он, - на земле исчихался бы вусмерть, да и мягкое место пострадало бы нешутейно.” Но особо долго думать не пришлось, так как сом быстро к нему подплыл, подняв водовороты, и этими водоворотами Васька снова занесло к нему на спину.               
   - Держись,  бестолочь!- снова рявкнул сом, и они поплыли.                Какое там поплыли? Понеслись, как на бешеном коне. Мысли из головы Васька вылетели напрочь. Осталась одна: ”Только бы не убиться…”
    Сколько продолжалась эта гонка – неизвестно. Время словно остановилось. Но всему приходит конец. Васёк почувствовал, что давление воды ослабело. Да и сама вода стала светлая, прозрачная. Сом встряхнулся, как собака, сбросив при этом седока, да так удачно, что тот приземлился как раз на какой-то выступ. Васёк немного поёрзал на своём сиденье, подождав, пока уймётся дрожь в руках и ногах. А затем огляделся. Удивительно! Илистая муть совершенно отсутствовала, а слева и справа от Васька ярусами расположились речные обитатели. В самом верху – рыбья мелочь, чуть ниже – подростки, Ещё ниже – уже взрослые рыбины. А в самом низу - мамочки! – настоящие брёвна, покрытые мхом, а не рыбы. Морды всех рыб от мала до велика были направлены в одну сторону. “Интересно, что они там увидели?” - подумал  Васёк, откидывая с лица невесть откуда взявшиеся длинные-предлинные водоросли. Абсолютно голые, без листиков. Рыбы же мерно махали плавниками, отчего создавалось довольно сильное движение воды. Ничего не понимая, Васёк стал всматриваться в середину образованного рыбами круга, снова и снова отбрасывая от лица надоедливые водоросли. Но ему опять не дали додумать: из толщи воды, быстро к нему приближаясь, появились два знакомых силуэта. И вот уже перед Васьком стоит, нетерпеливо перебирая ногами, огромный чёрный жеребец. Он хрипел, фыркал и косил на Васька огненным глазом. А рядом с жеребцом, ведя себя более скромно,  но  тоже возмущённо фыркая,  топталась Васькова донельзя изменившаяся кляча. Блестящая шерсть покрывала  её тело, мослатые ноги преобразились, став высокими и стройными. Грива и хвост удлинились настолько, что касались земли.…  Карие с поволокой глаза умоляюще смотрели на мальчика.               
   - Да что вам всем нужно от меня?- возмутился Васёк,  вскакивая со своего места.  А лошадям словно только это и было надо: они мордами стали подталкивать его впереди себя. Васёк орал, махал на них руками, спотыкался. Наконец, лошади оставили его в покое, но зато оказалось, что он весь, с ног до головы,  оказался опутан всё теми же длинными водорослями.               
   - Чтоб тебе! -  ругнулся Васёк в сердцах, пытаясь стряхнуть их с себя.                Но тут на него излился рёв такой мощности, что Васёк, вздрогнув, затих, глянул в сторону источника этого рёва и онемел: в центре созданного рыбами круга находилось какое-то огромное существо, отдалённо напоминающее человека. Вместо ног у него был рыбий хвост, туловище обросло  зелёной шерстью,  а зелёные же волосы и борода были такие  длинные,  что напоминали водоросли-переростки. Вот эти-то водоросли и лезли в лицо Васька.               
   - Фу ты, ну ты! – Васёк от изумления хлопнул себя по ногам, - это что ж за живность такая? Ой!                Всё тот же сом, проплывая мимо, от всей рыбьей души хлопнул Васька по тому самому мягкому месту, что пониже спины, своим хвостом. А в ухо шепнул: ”То -ж наш батюшка-государь, сам Водяной перед тобой!” Васёк набрался смелости ( скорее, из-за  необычности ситуации), да во весь голос рявкнул:               
   - Здрасьте!                                Водяной аж подпрыгнул, вырвав изрядный клок волос, и в очередной раз взвыл от боли, отчего Васька едва не смыло в омут, что находился неподалёку. Кое-как устояв на ногах, он снова во весь голос:               
   - Что, помощь нужна?                Но водяному, кажется, было не до разговоров. Он только натужно сипел и время от времени постанывал.               
   - Ну, что ж, - завёл опять Васёк,- это ты - тот, который запутался?  Будем спасать! Только вот в твоих зарослях и самому бы не запутаться, - при этом мальчик огляделся по сторонам и задумался. Если он будет выпутывать каждую прядь, они, в конце концов, снова запутаются. А если… Его взгляд упал на лошадей. Те в нетерпении прядали ушами, фыркали, распугивая вездесущих мальков. Обшарив руками карманы, Васёк, конечно же, наткнулся на небольшой ножик - обязательную принадлежность уважающего себя мальчишки, а затем подошёл к лошадям.               
   - Ну что, голубчики, не только мне страдать.                Жеребец, увидав нож, буквально взвился на дыбы. Но кобыла вдруг, обернувшись, куснула его за бок: мол, стой, не дёргайся. Тот моментально успокоился, однако взгляд его выражал недоумение. Васёк по-деловому отхватил прядь гривы у кобылы, потом, с некоторым опасением, у жеребца. Пряди были мягкие, шелковистые. Он убрал на место нож, заложил пряди за пояс и, чуть поколебавшись, направился к водяному. Рассмотрев  поближе то, что ему нужно было исправить, он тяжко вздохнул.               
   - Работы – непочатый край. Хотя, с другой стороны, куда торопиться… утопленнику? Ничего, - подмигнул он оробевшему вдруг водяному, наблюдавшему за его приготовлениями,- глаза боятся – руки делают. Авось, поправим дело.               
                * * *               
   И  тут  в подводном мире, и так не отличавшемся особой шумливостью, наступила полная тишина.  Такая,  когда говорят ”в ушах звенит”. И работа закипела. Васёк небольшими прядями выпутывал волосы водяного, а затем сплетал их в длиннющие косы (спасибо матери – научила косы плести). В концы он вплетал волосины из конских грив и, завязав узлом, отдавал маячившим неподалёку русалкам.               

   А  на суше, по всей видимости, дело шло к ночи, так как вода начала темнеть. Но в какой-то момент она  вдруг резко посветлела, переливаясь перламутром. Васёк ненадолго прервался и  увидел раскрывшиеся створки  раковин-жемчужниц. От них шёл свет, похожий на лунный, только более прозрачный. И подвижные струи воды придавали этому свету волшебное мерцание.… Васёк  плёл и плёл нескончаемые вереницы этих странных волос, и думал о том, что знакомые девчонки иззавидовались бы и таким  волосам, и этой красоте. Наконец, он приостановился, оглядываясь вокруг. Зрелище, действительно, было завораживающее. Васёк с новой силой продолжил свою работу. Уж такой это был человек: начал дело - закончи,  а иначе и не берись.               
    Вот уже и солнце начало подниматься. И лишь только его лучи достигли глубины, створки раковин закрылись и перламутровое свечение враз погасло. Наконец-то! Последняя прядь волос водяного была сплетена в косу. Не успев связать её конским волосом, Васёк в изнеможении опустился на дно и мгновенно заснул. И снился ему чудной сон. Будто водяной, поняв, что уже на свободе, расцеловал его в обе щёки, обдав рыбным запахом, потом завёл хоровод вместе с русалками и рыбами. После этого они всей оравой сбросили злополучную корягу в омут, разогнав  оттуда всех чертей. Впрочем, те не особо обиделись, для них страшнее был гнев водяного. Поэтому, как только поднятая муть чуть-чуть улеглась, нырнули обратно. Только кисточки на хвостах мелькнули. А  Водяной, расходившись, прыгнул на спину жеребцу, и, поддав ему огромным плавником под бок, исчез в потоках воды, оставив после себя лишь пену, быстро поднимающуюся к поверхности. Рыбы тут же расплылись по своим рыбьим делам. Русалки, покрутившись возле Васька и не сумев разбудить его, потеряли к нему всякий интерес и, пощебетав, тоже куда-то направились, легко подтанцовывая на кончиках своих хвостов. И только сом остался возле Васька, подталкивая его в бок и что-то фыркая на ухо.               
    - Да теперь хоть отвяжись от меня!- оттолкнул его Васёк и… проснулся. 
               
   - Фу ты! – оттолкнул он морду клячи, - какой сон не дала досмотреть!                Стоп! Какая кляча?  Перед ним всё та же кобылица, что была…во сне? Молодая, красивая, с лоснящейся шерстью. Грива, расчёсанная и уложенная волос к волосу, была скреплена гребнями изумительной красоты. Кобыла тряхнула головой, и гребни посыпались под ноги ошеломлённому Ваську, совершенно ослепшему от сияния камней, которыми те гребни были усеяны.               
    - Неужели …, - Васёк глянул на лошадь, потом на воду, потом опять на лошадь… Та ободряюще тряхнула гривой.
     Не враз, но всё же Васёк поверил всему, что с ним случилось. Погладил лошадиную морду, потом прижался к лошадиной шее и немного всплакнул, всхлипывая и пряча лицо в гриве. Наконец  он успокоился, вытащил из кармана верёвочку, завязал на шее лошади, за другой конец взялся сам и пошёл в сторону дома. Но лошадь вдруг заупрямилась.               
   - А? - не понял Васёк.               
 Та фырнула, скосив глаза на рассыпанные гребни.               
   - Ах ты!-  Васёк собрал их, сложил в карман. Затем, сам не ожидая этого от себя, поклонился в сторону воды. Чуть постоял, ожидая хоть какого-то знака. Не дождался. Вздохнул, взялся за верёвочку,  но лошадь опять фыркнула.               
   - А теперь-то чего?- снова не понял Васёк.                И тут лошадь опустилась на колени передних ног, словно приглашая сесть. Васёк восторженно засмеялся, залез на лошадиную спину, не забыв обнять лошадь, и  отправился домой.             
                * * *
    Рассказам и удивлению не было конца. Хоть и все доказательства были налицо, отец с матерью решили никому ничего не рассказывать. Удачная сделка, только и всего, прихоть заезжего купца. Тем более  что телега с посудой исчезла в неизвестном  направлении.   
     А лошадь в положенный срок принесла жеребёнка: чёрного, с рыжей гривой.