7. Эдинбургские вымогатели в Лондоне

     Прибыв во  столицу шотландскую, явился лорд Гамильтон к лорду Макдауэллу. И начал рассказ свой, правдивый по форме, но наводящий на мысли ошибочные:
    - Пустился я в погоню за беглецами, но до сАмой границы аглицкой не встретил оных ни в одной из гостиниц придорожных. (Про разговор с преследуемыми в лесу сказано не было, но ведь разговор сей вовсе не в гостинице проходил, а посему фраза гамильтоновская правдива была!) И тогда подумал я, что могли беглецы поехать по длинной дороге чрез Глазго. (Опять правда была сказана. Ведь хоть они чрез Глазго и не поехали, но вполне могли поехать!)
    - Надеюсь, у тебя хватило ума перебраться на дорогу из Глазго, не заезжая в Глазго! – предположил Макдауэлл.
    - У меня не хватило ума карабкаться с одной дороги на другую по горам, меж сими дорогами пролегающим, - ответствовал Гамильтон, - ибо не силён я в альпинизме! Но изучив карту, понял я, куда ведут обе дороги.
    - Коли все дорОги ведут в Рим, - воскликнул Макдауэлл, - то и сии дорОги ведут туда же!
    - Туда ведут лишь континентальные дорОги, а мы (увы!) на острове! А посему обе дорОги встречаются в другом месте, а именно – в Карлайле, куда я и направился. К сожалению великому град сей находится в Англии, а посему гениальный план Ваш, лорд Макдауэлл, о привлечении полиции для ареста англичанина за похищение шотландки неосуществимым оказался, ибо англичане столь же заинтересованы в похищении шотландок с целью продолжения рода своего, сколь римляне древние были заинтересованы были в похищении сабинянок! Итак, прибыв в Карлайл, расположился я в гостинице и оповестил всех владельцев прочих гостиниц о желательности доноса небесплатного в случае появления в их стенах офицера аглицкого и шотландки юной златокудрой. И действительно, один из владельцев гостиниц доложил мне о появлении в стенах его притона разыскиваемых мною беглецов. Заплатил я этому деятелю сумму обещанную и на беседу с преследуемыми направился. А хмырь гостиничный почему-то решил, что целью беседы моей является лишение живота обоих или хотя бы кого-то. И поделился своими подозрениями с полицией, кояя и набросилась на меня у самых дверей номера, наших беглецов приютившего. (Снова слова правдивые сказаны были. Ну а то, что нападение на лорда шотландского было уже опосля его выхода из номера – это уже детали!) На вопли мои горестные из номера сего выскочил отважный лейтенант аглицкий Джордж Гриффит и, выхватив шпагу, разогнал шайку блюстителей порядка! Попытался я отговорить спасителя своего от женитьбы на дщери моей невинной. (Попытка сия, ещё в лесу шотландском отрепетированная, произошла до нападения полицейских, однако граф Гамильтон и не глаголил, что произошла она опосля сего нападения, то бишь хоть и не сказал правды, но и не солгал!) … Но тут выяснилось, что ни о какой невинности давно уже нет речи, и Джордж обходится по ночам с Джейн аки с супругой законной, хоть она таковой и не является. Понял я, что опосля сего факта прискорбного не нужна более Вам, лорд Макдауэлл, моя дщерь грешная! А потому вернулся восвояси.
    Лишь токмо закончил Гамильтон речь свою казуистическую верную по форме, но ошибочную по сути, аки перевернулся во гробу канцлер флорентийский Никколо Макиавелли, образцом коварства считающийся.
И воскликнул Макдауэлл опозоренный:
    - Истину Вы изрекли, лорд Гамильтон, некогда уважаемый! Не нужна мне более шлюха сия рыжая! Однако намерен я требовать от короля аглицкого, а заодно и нашего компенсацию немалую за сердце разбитое. Так что, отдохните, а завтра оба - в Лондон!
    - А я-то зачем?
    - За ещё одной компенсацией,  ибо разбил сей англичанин обнаглевший не токмо сердце моё любящее, но и сердце Ваше родительское!
    - А-а… Ну, тогда конечно! …

    На другой день собрались лорды в столицу аглицкую. Прознав об этом, заявила супруга гамильтоновская:
    - Надоело мне дурью маяться в Эдинбурге! Хочу делать сие в Лондоне!
    Лорд Макдауэлл возразил резонно:
    - Многоуважаемая леди Гамильтон! Вы известны всем правдивостью своей! Качество сие похвально зело, но не в нашем случае. В беседе приятной с королём Карлом Вторым Вы вполне сможете "ляпнуть" правду нежелательную. Например, что уродство его физическое простительно, ибо не виноват он. Однако уродство моральное, простительное в гареме султана турецкого, достойно осуждения в странах европейских, к коим его Англия и наша Шотландия пока ещё относятся! А опосля слов сих лишимся мы не токмо компенсации, но и свободы!

    Прискакав на лошадях своих борзых в столицу аглицкую, направились вымогатели компенсации к королю. И молвил им Карл Второй:
    - Так как являюсь я формально не токмо королём Англии, но и королём Шотландии Вашей, то повелел бы я вам разобраться с молодёжью самостоятельно и не пудрить мне мозги, ибо парик мой и так запудрен, а внутрь пудра без трепанации черепа (весьма нежелательной) всё равно не проникнет. Но так как сильны во стране вашей настроения сепаратистские, то ради укрепления дружбы агло-шотландской, то бишь во избежание ослабления оной повелеваю завтра явиться на сие же место в сей же час!