Я у твоих ног книга вторая, часть шестая

      Саша  прислушалась  к  своему  телу,  положила  руку  на  живот,  словно  успокаивая  новую  жизнь.  которая  уже  была  в  ней,  шептала  беззвучно,  искусанными  в  кровь  губами, - Не  плачь,  маленький… Не  бойся,  я  тут… Слышишь?  Все  хорошо… Все  хорошо.  Мне  не  больно,  и  тебе  не  страшно.  Все  у  нас  с  тобой  хорошо…
Ее  душили  слезы,  страх  разрывал  душу,  отчаяние  от  случившегося  заставляло  бешено  биться  сердце.  Но  она  знала,  что  не  должна  позволять  страху  побороть  ее.  Все  казалось  недоразумением,  страшным  сном  наяву.  Было  холодно,  больно.  Она  приподнялась  сначала  на  локте,  потом  села,  и  осмотрелась.  Темнота  не  позволяла  ей  полностью  увидеть где  она,  но  то,  что  это  была  комната,  было  понятно.  Но  где  она?  Наверное  у  Ваньки  в  доме.  Куда  ему  еще  ее  везти,  как  не  к  себе?  Какая  сволочь!  Так  поступить  мог  только  полный   придурок.  Он  же  должен  понимать,  что  Саша  молчать  не  станет.  И  ребята  за  нее  отомстят  ему.  И  как  она  сама  могла  так  расслабиться?  Девчонка  подошла  к  ней,  и  сказала  что  внизу,  на  улице,  ее  ждут.  И  исчезла,  словно  испарилась.  Саша  даже  сообразить  не  успела,  кто  это  ее  ждет,  и  зачем?  Кольнула  мозг  стремительная  мысль,  что  это  Олесь.  Откуда  он  мог  взяться?  Но  один  раз  Сашу  уже  так  же  вызывали  в  коридор  общежития.  И  тоже  девчонка.  Вот  она  и  купилась  на  мечту,  на  веру  в  волшебство.  А  волшебства  не  было.  Был  Ванька.  И  еще  кто-то,  кто  схватил  девушку  сзади,  и  закрыв  рот  платком  или  тряпкой, с  непонятным  медицинским   запахом,  затолкал  в  машину.  Саша  отключилась,  а  пришла  в  себя,  когда  Ванька  уже  раздел  ее,  и  был  сверху.  Целовал,  больно  кусая  губы,  тискал  грудь  железными  пальцами,  и  противно  пыхтел,  полузакатив  свои  осоловелые  глаза.  Когда  закончил,  молча  встал  и  вышел.  Саша  была  так  ошеломлена,  что  плохо  соображала.  Еще  даже  не  осознав  свое  положение,  она  тихо  продолжала  успокаивать  того,  кто  был  в  ней.  Она  не  знала  что  ждать  ей   дальше.  Хотела  лишь  одного, - скорей  вырваться  отсюда,  из  этого  кошмара,  и  искала  свою  одежду,  лихорадочно  шаря  вокруг  себя.  Но  тщетно.  Тогда  она  закуталась  в  простынь,  на  цыпочках  пошла  к  дверям.  И  они  вдруг  открылись,  вошел  Ванька,  уставился  на  нее  удивленно,  потом  не  то  с  сожалением,  не  то  с  осуждением  сказал, - А  ты  не  целка.  Как  говорили.
Саша  распахнув  глаза,  смотрела  на  него  не  двигаясь.
- А  кто  был  первым? – спросил  Ванька.  Саша  моргнула,  не  зная  нужно  ли  отвечать.
- Хотя  зачем  я  спрашиваю.  Понятно  кто.  Люцифер.
Зачем  Ванька  затеял  с  ней  этот  разговор?  Какая  ему  разница  кто  был  ее первым  мужчиной?  По  крайней  мере  Олесь  не  изнасиловал  ее,  как  сделал  это  Ванька.
- Хотя  я  даже  не  злюсь.  Он  всех  девок  через  себя  пропустил.  Жаль,  что  не  добили  его,  суку.  Такая  тварь  в  нашем  городе  завелась, - он  вдруг  взял  ее  за  плечи,  притянул  к  себе, - Но  я  все  равно  на  тебе  женюсь.  Мне  такая  как  ты  нужна.
Саша  опешила,  переспросила, - Что?...
Ванька  снова  стал  целовать  ее,  и  дышал  ей  в  ухо,- Люблю  тебя,  слышишь?...  Ты  моя  теперь…  Моя…
Саша  совсем  ошалела  от  такого  поворота  событий,  и  старалась  отстраниться  от  Ваньки.  Ей  были  противны  его  ласки,  да  и  новость  что  он  любит  ее,  и  затеял  все  чтобы  жениться,  стала  для  нее  совсем  уж  невероятной.
-  Отпусти  меня,  Ванька?... - взмолилась  она  отчаянно,  и  призналась, - Я  не  могу  выйти  за  тебя  замуж.  Я  тебя  ненавижу. 
- Ну  и  что. Я  знаю. Я  тебя  заметил  давно,  еще  когда  ты  с  Люцифером  не  терлась.  Если бы  не  он,   мы  бы  с  тобой  давно  гоняли.  Но  он  же  везде  нос  совал. 
- Я  люблю  его,  а  не  тебя.  Я  не  буду  твоей  женой.  Ты  сбрендил. 
- Но  его  нет.  А  я  вот  он,  и  ты  вот  тут  стоишь.  Я  всем  скажу,  что  ты  сама  со  мной  в  койку  прыгнула.  Его  дружки  от  тебя  отвернутся.  И  подруги  тоже.  Ты  моя  теперь,  Саша.  И  отсюда  тебе  одна дорога,  в  загс  со  мной.
- Тогда  лучше  убей.
- Нет  Саша, - Ванька  заулыбался, - Никто  не  знает  где  ты. Будешь  тут  сидеть,  как  кавказская  пленница.  Но  учти.  Я  тебя  работать  заставлю, - Ванька  опустил  руку  и  сунул  девушке  между  ног,  больно  хватая  ее, - Вот  этим  самым  местом.
Она  дернулась,  пытаясь  вырваться,  в  страхе  воскликнула, - Ты  псих  на  всю  голову.  Ты  вообще  соображаешь  что  делаешь?
- Выбирай?  Или  замуж  за  меня,  и  все  у  тебя  есть.  Или  в  шлюхи.
- Ты  дурак…  Дурак… - ее  душили  слезы  отчаяния  и  страха.  Сделав  вдох,  она  попыталась  высказать  самый главный  аргумент,  почему  не  может  выйти  за  него  замуж, - Я  не  могу  выходить  за тебя  замуж.  Дурак.  Я… - осеклась.
- Что?... -  с  прищуром  хищника  смотрел  на  нее  Ванька.
- …  Отпусти  меня,  и  я  никому  ничего  не  скажу…
-  Так  ты  и  так  не  скажешь  ничего.  Я  же  уже  сказал,  что  ничего  не докажешь,  даже  если предположить,  что  я  тебя  отпустил.
- Ты  сам  не  можешь  на  мне жениться…
- Почему  это?
- Я  ребенка  жду…  От  Люцифера…  Я  тебе  не  нужна  такая…  Отпусти?...
Это  признание  произвело  на  Ваньку  огромное  впечатление.  Он  замолчал  на  долгие  пять  минут.  Потом  вышел,  и  вернулся   через  полчаса.
- Выходи  за  меня  замуж?  Люцифера  нет.  Кому  ты  нужна  с  ребенком?  Я  тебя  все  равно  люблю…
- Я  никогда  не  смогу  тебя  полюбить.  Я  буду  только  ненавидеть  тебя.
-  Не  будешь.  Я  все  сделаю,  чтобы  ты  меня  полюбила.
Ванька  вышел,  и  Саша  услышала  как  повернулся  в  замке  двери  ключ.  Подбежала  к  окну,  дернула  тюль,  и  отпрянула.  Второй  этаж,   решетка,  и  пугающая  темнота  за  окном.  Утром  она  увидит  что  вокруг,  куда  только  мог  видеть  глаз,  был  лес.  А  сегодня  ей  осталось  плакать,  и  надеяться  на  чудо.  Ее  душа  как  птица,  металась  в  груди,  какие-то  обрывки  суматошных  мыслей  рвали  на  части  голову.  Неужели  все  происходит  с  ней?!  Неужели  никто  не  хватился  ее?  Ведь  должны  найти  ее.  Обязательно  должны.  У  Ромки  отец  в  полиции,  да  и  Стас,  Кирилл,  так  просто  все  не  оставят.  Найдут  ее,  спасут.  Что же  она  не  сказала  Римме  Сергеевне,  что  ждет  от  Олеся  ребенка?  Боялась,  что  подумает  о  ней  плохо.  Ведь  только  один  раз  у  них  и  было.  Так  получилось,  что  теперь?  Не  устояла  Саша.  Да  и  любила  уже,  всем  сердцем,  всей  душой.  Какие  уж  тут  запреты?  Какое  сопротивление?  Если  любимый  рядом,  его  руки  ласкают  тело,  и  губы  касаются  лица…  Саша  плакала,  уткнувшись  в  подушку,  заливая  ее  слезами,  глуша  громкие  рыдания.  Ванька  больше  не  приходил  сегодня.  Хоть  на  этом  ему  спасибо. Она потеряла счет дням, и все  еще  надеялась  что  Ванька  вдруг  передумает,  поймет,  что  поступает  низко,  пыталась  даже  поговорить  с  ним,  но  бесполезно.  Она  уже  знала,  что  они  в  каком  то  очень  отдаленном  месте,  в  лесу,  и  бежать  оттуда  нет  возможности.  Не  враг  же  себе  Саша,  рвануть  куда  глаза  глядят.  Может  быть   она  и  побежала  бы.  Благо,  что  Ванька  не  запирал  ее  больше.  Замерзла  бы  в  лесу,  попалась  бы  волкам.  Но  сейчас  она  была  не  одна.  В  ней  билась  еще  одна  жизнь.  Возможно  единственная  ниточка  памяти  о  любимом.  Все,  что  теперь  связывало  ее  с  Олесем,  было  этой  новой  жизнью.  Ванька  был  ей  противен.  Ласки  его  невыносимы.  Стискивая  зубы,  она  замирала,   когда  он  ложился  к  ней  в  кровать,  и  закрывала  глаза.  Слушая  его  любовный  бред,  терпела,  молчала  и  не  двигалась.  Ее  украли,  как  вещь,  как  бездушный  предмет,  только  потому,  что  кто-то  хотел  обладать  ею.  Ванька  был  уверен  в  своей  безнаказанности,  не  думая,  что  делает  ей  плохо,  ломает  ее  жизнь.  Дни  тянулись  бесконечно,  превращая  каждую  минуту  в  сутки.  Здесь  было  нечем  заняться,  чтобы  хоть  на  время  забыть  свое  положение  пленницы,  и  Саша  мучилась. Каким то хмурым  утром  Ванька  разбудил  ее,  и  велел  собираться.  В  доме  появились молчаливые  люди,  незнакомые  ей,  и  через  полчаса  она  уже  сидела  в  машине,  и  ее  везли  непонятно  куда.  В  сердце  закралась  призрачная  надежда,  когда  сквозь  темные  стекла  она  увидела  городской  пейзаж.  Но  это  не  был  ее  город.  Они  проехали  его  улицы,  мимо  частных  домов  каких  то  поселков.  Саша  отупела,  сломалась.  И  уже  не  могла  сказать,  хочет  ли  вернуться  домой?  Что  она  там  увидит?  Как  встретят  ее  друзья?  На  работе  что  скажут?  Как  смотреть  в  глаза  Римме  Сергеевне?    Почему  она  так  боялась?  Ванька  не  был  с  ней  грубым.  Он  уезжал  днем  и  приезжал  вечером,  разговаривал  с  ней,  обнимал.  Сила  воли  оставила  ее,  и  не  было  желания  бороться.  Она  боялась  за  малыша,  который  уже  бился  в  ней,  наполняя  радостным  чувством  ее  душу.  Вот  ради кого  она  должна  выдержать  все.  Быть  спокойной,  чтобы  и  он  не   нервничал,  чтобы  верил,  что  все  хорошо,  что  мир,  в  который  он  готовился  выйти,  лишь  ласковый  и  прекрасный.  Но  сказать  о  ней  как  о  безвольной  кукле  было  нельзя.  Саша  внутренне  готовила  себе  освобождение.  Лишь  бы  только  Ванька  вывел  ее  из  того  места,  куда  упрятал.  Однажды к ней в комнату зашла  женщина,  подошла  к  кровати,  на  которой  она сидела,  забившись  в  дальний  угол,  и  с  полминуты  смотрела  на  нее  пристально,  хмуро. Невольно  девушка  вспомнила  Славку,  его  мамашу,  которая  смотрела  на  нее  с  такой  же  леденящей  ненавистью.
- Что?... Задницу еще не отсидела,  мокрощелка  херова, – грубо  сказала  женщина,  поправляя  на  груди  шелковый  халат.
- Что  Ванька  в  тебе  увидел  только?  Ни  рожи,  ни  кожи.  На  кухню  пошли.  Хватит  даром  жрать  да  спать.  Будешь  работать.
Саша  послушно  поползла  на  край  кровати,  сжимаясь  в  комок,  слезла,  сгорбившись  стояла  перед  этой  бабищей,  понимая  что  это  мать  ее  похитителя.  Та  осмотрела  девушку  снизу  доверху,  и  пробурчала,  кивая  чтобы  шла  за  ней. – Вот ведь  нагреб  на  свою  голову  приключение  из-за  тебя.  Готовить  умеешь?
- Да… - пропищала  Саша.  Она  была  рада  что  займется  чем-то,  скрасив  свое  пленение  хоть  какой-то  работой.
Первое  знакомство  с  матерью  Ваньки  оставило  тягостное  впечатление.  Но  уже  на  кухне  она  быстро  забыла  об  этом,  осмотрела  все  углы,  узнав  свои  обязанности  и  включившись  в  домашние  дела.  Стало  даже  веселей  на  душе, когда  на  ужине  приготовленная  ею  еда  пришлась  по  вкусу  и  матери и самому  Ваньке.  Она  все  еще оставалась  пленницей,  но  могла  теперь  свободно  передвигаться  по  дому,  и  даже  выходить  на  балкон.