Жизнь дала крен

Виктор Матюк

Жизнь дала крен

У треснувших стен жизнь дала существенный крен,
Плоть не хочет перемен и ничего не предлагает взамен!
А зачем? Один хрен рабам не встать с колен! Счастье лишь в былом, все встречаются со злом
И ночью, и днём! Охрип баритон, он напоминает уставший от дрязг саксофон, немощен он,
Его взгляд полон скуки, ослабели и ноги и руки, но в итоге не идут в толк науки,
Земные звуки с чёртом сторговались, но в сути бытия сполна не разобрались,
Немного зазевались, вот и расстались, вот и расстались, небрежно попрощались
И спешно разошлись, сильный крен дала уставшая от безделья повседневная жизнь!
Человек хороший стонет под носом, пробиты колёса, дальнейший путь под вопросом!
На сердце кошки скребут, жуть вокруг, а на шее висит огромный хомут, стон то там, то тут,
Беду нигде не ждут, а дни идут, минуты бегут, а вот и беда, воззри сюда, селенья и города
Накрыла сплошная тьма! Связь, на стороне презрев, удалилась страсть под кроны дерев,
Открыла огромный зев, на корточки на краткий миг присев, произнесла эти слова нараспев:
 «Душа моя, как тебе живётся без копия и без рубля, ты привыкла ходить по лезвию ножа,
И плачешь ты не зря, что нет у тебя праведного поводыря! Встаёшь чуть свет, чуть заря,
Землю слезами кропя, редко вспоминаешь небесного царя, а зря! Тебе больше пятидесяти,
Ты сбилась с пути и не знаешь, куда дальше идти? Неисповедимы Господние пути!
Год от года тебе выживать помогает природа, а где же долгожданная свобода?
Вроде мысль в разброде, вокруг шумят осенние воды, примет ли их земля, чудо творя,
И всяческие блага суля, кто останется тогда у руля, пока в душу вновь не нагрянут холода!»
Жизнь нельзя прожить без измен, мне же один хрен: когда и с кем, но зачем?
Мечты над головой как облака висят, но робко молчат, трое суток ничего вслух не говорят,
Тупеет взгляд, глаза никак не могут святость разыскать! Перед ней мы встанем на колени,
Не будет воспоминаний и долгих прений, вот-вот начнётся светопреставление,
И всё пойдёт по старине, мысль ржавеет на стене, изредка напоминая мне
О несчастной доле и судьбе! Жизнь средь дыма и огня неспешно прошла сквозь меня,
Бытие дало крен, и всё из-за высоких цен, они растут каждый день,
Мы же ничего не получаем взамен! Зажатый рот лишнего слова не произнесёт,
Жизнь продолжает свой неспешный полёт, только течёт она ровным счётом наоборот!
Вот-вот отцветёт, исчезнут тени, света порождение, душа расстанется с тоскою,
Никого нет рядом с тобою, свой испуг не скрою, надоело быть изгоем в отечестве своём,
При желании большом можно перестроить уютный дом, до сих пор холодно в нём!
Не зазвонит телефон, только шальной ветер стучится в оконный проём, но никого нет за стеклом!
Одни мы – не вдвоём, болезнь прошла сквозь тихий затон, оставила после себя крик и стон,
Пронеслась вдоль рек и полей, задержалась около придорожных высоченных тополей,
Время пошло чуть медленней, как знает всякий трудно жить в тоске и во мраке!
Мелким почерком исписаны бумаги, перед глазами мелькают двухцветные флаги,
Один я остался, грех следом увязался, но с носом остался, я же только хлебом питался,
Падал, когда на ровном месте спотыкался, без чужой помощи вновь во весь рост поднимался,
Стоял или шатался, но как вихрь в святые пенаты днём и ночью врывался! Было время золотое,
Когда я пришлых женщин путал с женою, за ней как за стеною, ни от кого не скрою тоску,
Трудно мужику жить одному на дальнем берегу! Хватит искушать свою судьбу! Стынет сердце,
Ты тоже одна, как птица в клетке, и к тому же больна, едва глотаешь таблетки и редко звонишь,
Чуть-чуть поговоришь, скажешь суть и вновь молчишь!
Хочется о страданиях забыть, воду из крана сразу слить,
Иной раз охота матом укрыть эту повседневную жизнь, умерить бы прыть,
Некому душу открыть, червь сомнения грызёт не только душу, но и плоть!
Ясен день, иль воет вьюга, ты, моя давнишняя подруга, тяжко вздыхаешь,
Ничего не пьёшь, совсем не ешь, хоть на куски тебя режь, но ты твердишь своё,
Что не хочешь ничего! Воздух свеж, ради бога утешь страдальца, добавь в молоко каплю смальца,
Выпей свою чашу до дна, любимая моя жена! Ты в этот миг больна, рядом с тобой нет никого,
Только одно божество вокруг тебя кружит, ужасен внешний вид, голова болит, сердце едва стучит,
Но жизнь стремится вперед, и хрен его разберёт, кто освобождение от пут недуга тебе принесёт!
Только Господь, Ему доверься сполна, вокруг тебя тишина и даль не видна, сквозняк из окна,
В голову лезет ерунда, а пустые поля и опавшая листва, напоминают измятый лист календаря!
Лежу плашмя почти половину дня у едва тлеющего огня,
Перевернута ещё одна весомая глава земного бытия,
Тебе благодаря, лично я живым вышел из пыла и огня, ты своей любовью спасла меня,
А теперь сама коротаешь часы в деревенской глуши, я же с тобой не по своей воле расстался,
К тебе я рвался на всех парах, до сих пор надо мной довлеет жуткий страх,
Слёзы на очах появляются уже не в первый раз! Начатое дело мы вместе завершим,
Все недуги сообща победим, закипает кровь моя, я же сижу у звонкого степного ручья,
Рядом бежит моя узкая стезя, с неё исчезла колея, где же она? Мои года – моё богатство,
Вокруг обжитое пространство, духом воспрянув, пытаюсь подобно тирану,
Писать дерзко и пространно, рано ещё собирать немытую посуду, грех повсюду,
Я же даже мысленно впредь грешить не буду, жалкая тень пляшет на мне, прошлое в огне,
Ночь в серебре, чем могу помочь тебе? Да, я – тупица и отъявленная сволочь,
На дворе - ночь, темный небесный свод превращает жалкое жилище в пещерный грот,
Недуг удила грызёт, время медленно ползёт, до рассвета далеко, свет не брызнет в окно,
Рано ещё! Сейчас не носят телеграммы, все мужчины – зануды и хамы,
Я же - не мучитель и не скряга, мне многого в жизни не надо, было бы перо, была бы бумага,
Остальное приложится! На всё воля Творца, покоя не стало, он отсюда прижился за три квартала,
Память роптала, что-то полночи искала, но так и не нашла, вытащила из-под стёганого одеяла
Два белоснежных крыла, то ли от ангела, то ли от одряхлевшего орла! Огонь трещит в печи,
Молчат в ночи молодые петухи, листья опали с высокой ольхи, лучшего от жизни не жди
И не компостируй себе мозги! Наши сердца горестью полны, мы всю ночь одни,
Как бы нам оторваться от родимой земли и уйти восвояси, презрев прежние связи!
Кричу от тоски и гнева, забыл, когда ходил налево, слов не выбросишь из припева,
Мы не потеряли веру, легко вторглись в духовную сферу, изменили манеры и прыть,
Нам вместе суждено на утлом челне навстречу року и судьбе уверенно плыть, страдать и любить!
Такая темень вокруг, кратковременный испуг проходит не сразу,
Прогнулись до земли берёзы и вязы, никто им плохого слова не скажет,
Только укажет на дверь, там зияет огромная щель между досок, они отслужили свой срок!
Свежего воздуха глоток нам выжить бы помог, ты же смотришь в потолок, рот закрыт на замок,
Легкий ветерок уткнулся в высокий лоб, он липким потом насквозь промок!
Ну и денёк! Заплачен богу оброк, всему – своё время, всему – свой срок!
Вместо предисловия пишу эпилог! Валюсь с ног, самого давит озноб,
Злые духи что-то шепчут на ухо, они ползают по груди и брюху,
Что-то вещают о всеобщей разрухе, ходят разные слухи о грядущем,
Будет ли лучше? Не знаю, на милость божью всегда уповаю,
Должно быть, нам предстоит долгую жизнь вместе прожить!
Будет день, будет пища, а больные и нищие, засучив рукава, расправят длинные голенища,
И начнут качать судьбе свои права, каждый грызёт свои удила, но жизнь ещё не прошла,
Она лишь раскалилась добела, горит полночи и половину дня, далеко до конца,
Вровень стучат влюблённые сердца, из искры возгорается пламя, ветер трепещет знамя,
Висящее на белом фронтоне, кто-то невдалеке тихо стонет: кому суждено погибнуть,
Тот в воде не утонет! Только бы не кончились патроны, мы будем вместе по совести и чести
Рядом идти, сметая рознь с непроторённого пути! Никуда не спрячешь мысли свои,
Луна взошла на небе тёмном, возникло желание огромное не оставаться наедине
И не жить в темноте! Всё при мне, кроме одного, очень далеко от меня любимоё естество,
Как чувствует себя оно? Не пьёт вино, не ходит в кино и уже давно! На дворе - холодно и темно,
Надоело жить грешно! Мысли роились, но в жизнь не воплотились, мы ими когда-то гордились,
Нынче от них высоким забором отгородились! Глаза искрились, но они поторопились
Постигнуть смысл простого слова – жизнь! Да катись ты пропадом, в небе ночном грянул гром,
Он оглушил речной затон, измочил пальто, исполосовал лицо, кровь на одежде,
Её там не было прежде! Старые вещи не ищи, мысли остановились на половине пути,
Мимо них не проехать и не пройти, Боже, тормоза свои отпусти и нам надежду сохрани
На лучшие часы и дни! Резину долго не тяни! Гаснут полночные огни, а из-за стены уже видны
Серые тени и тёмные миражи, прошлое осталось в тени, прошли часы и дни одиночества,
Они ничего не значат для большинства людей, осенняя ночь становится светлей,
Боже, грустные мысли на ветру развей! Всякое было в жизни моей, нынче нам неймётся,
Прошлое новой бедой авось, уже не отзовётся! Мысль та пришла издалека, затмила небеса,
И вновь уплыла, бог весть куда! Чуждая для неё среда слишком вязкой была,
Проходит темнота, глаза не выколешь, увидишь брешь в груди, но не свернёшь со своей тропы,
Коль воспоминания ещё свежи об утехах земных, куда-то исчезли кутежи, они ноги едва унесли
И теперь живут в деревенской глуши! Ничего ты мне не говори про застой,
Уж лучше поговорим о жизни мирской, сложной и непростой! Она за стеной,
И в момент любой покажет гонор свой! Я – не герой её романа, утро туманное, утро невнятное
Бежит по земле, гонит волны по речной воде, а ты сидишь наедине, хранишь мысли при себе!
Любо, любо сидеть, прижавшись спиной к тысячелетнему дубу и слушать речь грубую,
Прикрывшись овчинной шубою, солнце ещё не затмилось, а мы договорились взять в объятья
Прежние мысли и понятья, тьма ушла угрюмо, нет ни крика, ни шума, как около ГУМа,
Пришлось долго вспоминать, как два десятка лет назад я начал баб менять, как перчатки,
Они горят в костре страстей, как кукурузные початки! Рядом сидят артисты, с ними спорят атеисты,
С криком и свистом проносится кавалькада из двух десятков лошадей,
Они лихо мчатся навстречу мечте своей! В небе раздался крик журавлей,
Он похож издали на плач малолетних детей, что-то тут же оборвалось в душе мой,
Ветер пронёсся над стезёй и скрылся за высокой горой, ускользнул в ветхий дом домовой,
Он и немощный и совсем седой, листья шепчутся с тучей грозовой о подающих снежинках,
И едва блестящих на стволах росинках, в предстоящих поединках мысли сразятся на ножах,
Прошлое канет в Лету, ты им ничего не советуй, тучи грозовые стоят над головой, как постовые
Посреди земного пути, мимо них не проехать, ни пройти! К ним себя не ревнуй,
Хлеб насущный скромно жуй, никого не бойся, праведно живи и успокойся,
В твоём возрасте опасно нервное расстройство, у него есть свойство: не любить никого,
Даже если есть за что! О-го-го! Не вижу далеко, смотрю с горы высокой,
Ничего не вижу кроме густой и высокой осоки, посмотрю прямо и сбоку на берёзу одинокую,
Влюблюсь с наскока, но грехов-то столько, что болезненное естество с ними не справится само!
Что ж ты, в самом деле, остановился у подножья высокой цели, или размечтался о половой щели?
Двигаешься еле-еле,  ты же почти у цели! Как бы ни упасть и заживо тебе не пропасть,
Вот тогда шальная мысль испоганит всю твою личную жизнь, только за поручни держись
И отпускать ты их не торопись! А какой тебе смысл думать за людей других! Пусть катятся вниз,
Ты же должен блистать во всей красе, не хрен жить, как все! Конец болтовне!
Все глупости, возникшие от чрезмерной тупости, остались на дне, рядом рыхлые тела,
Невдалеке огромная скала, её когда-нибудь снесут, а нас до смерти нагайками забьют!
Проигран спор судьбе, ничего не остаётся тебе, как сидеть в деревянной избе
И верить людской молве, что сузился твой кругозор, не та тесьма, не тот узор,
Ветер дует с заснеженных гор, но мы с тобой верны себе, нас думы приобщили к борьбе!
Пройдено сто путей и сто дорог, путь был и вправду далёк, в памяти остался степной хуторок,
Где жизнь преподала мне первый серьёзный урок, он пошёл впрок, я же – не азартный игрок,
Но пересилить себя в тот миг я смог! Жарким выдался денёк! Там мы встарь добывали янтарь,
Сейчас на столом весит ободранный календарь, по краям видна серая вуаль, мне прошлого жаль,
Если бы баба не закатила серьёзный скандал, ушла бы печаль восвояси,
Но кто ей подскажет: где и как, и кого? Никто не пожалеет чужое естество,
Если слабо грешит оно! Вдали цветы отцвели, и виден клочок почерневшей земли,
Там предки мои погребены, вольности сыны, мне снятся здесь удивительные сны!
Земля черна, твердь холодна, но голь на выдумку вольна, лопнула гитарная струна,
И музыка уже не слышна из раскрытого настежь окна! Её заглушает война! Что-то заставляет нас
Припомнить уходящий час, судьба наносит очередной удар, а ты слишком стар,
Чтобы вычеркнуть дни из вечерней мглы, они прошли без торжества, без вдохновенья,
Приходилось обходить камни преткновения, и по каждому поводу язвить,
Что несуразный быт нам новым потопом грозит! Грех велик, его как-то надо смыть, но как?
Везде - тьма и мрак, этот мир тебе и мне не принадлежал, его дьявол под корень уничтожал,
Он закатил нам скандал, преступил закон, он был в тот миг смешён! Небу нынче не до нас,
Оно каждый раз напоминает в сотый раз, что ты должен знать, в каком ряду у паперти стоять?
Едва в гору тащусь, верую и крещусь, авось, спасусь, умирать не тороплюсь,
Читаю молитвы наизусть, стою в поле как козырный туз, давит на его плечи груз
Былых обид, но какой прекрасный вид открывается с высоты земных орбит!
Фантазия – жива, а вот судьба напоминает каменные жернова, она переминает всё,
Что под каменья попало, хотя ей ни пристало долго жевать одно и то же мочало!
Душа одинока, исчезла с неё внеземная поволока, а грехов столько, что становится больно
Смотреть со стороны, как толпы всевозможных голодранцев, местных и иностранцев,
Крутятся на горизонте, обустраиваются с комфортом, занимаются спортом,
Но оказавшись за бортом бытия, сразу сходят с ума! На всё , боже, воля Твоя!
Куда ни посмотришь, хоть вниз, хоть ввысь, взгляд натыкается на облупленный карниз,
Как хочешь, так и держишь, можешь катиться вниз, коль ты – старик и нет ни мощи, ни сил,
Своё состояние ты пропил и жил мигом одним, чудил как мог, валился с ног, тянулся к морю,
Там буйный ветер противостоял тоске и горю, с ним не поспоришь и много не поговоришь,
Будет ярость, её опосля сменит старость! Бывали драки между людьми бедными и богатыми,
С матом и без мата, это было когда-то, а сейчас тина и грязь, за место в жизни надо бороться,
Чтобы доказать своё превосходство, нужно по боку дать благородству и не только потому,
Что не место здесь ему, зачем зря на высокие чувства пенять, хочется в лучшем виде предстать,
Как выжить среди красивых баб и не угодить в кромешный Ад? Поглядев вперёд, едва открыл рот,
Как пьяный народ стал бузить по ночам, подобно проливным дождям ходит по битым кирпичам,
Шумит на пустыре, храм стоит на высоченной горе, противостоит холоду и жаре, а невдалеке
Скрипит колымага, тише неё шелестит только бумага под моим пером и только днём!
В небе ночном местами сияют звёзды, от их света не уйти, хочется в пивную зайти,
Надоела жизнь в коммунальной и далеко не идеальной квартире, очередь в сортире,
На ногах стопудовые гири, выше и ниже живут вурдалаки и вампиры, впадаешь в запой,
Связавшись вот с такой наглой и бесстыжей шантрапой! Бог ты мой, кто же здесь святой?
Мне истину свою открой! Есть весомая причина, почему умного мужчину судьба лишила
Должности и чина, его одолела фанаберия или гордыня, руки стали слабоваты, ноги как из ваты,
Предстоят непредвиденные растраты, мешает половое бессилье отогнать мыслей обилье,
Мысли о жилье, водке, пиве и еде вертятся в башке, ничего не обещают тебе, уходят налегке,
Бог весть куда, без следствия и без суда пытаются к стене позора пригвоздить,
Тут же возникает мысль: как обо всех горестях забыть? Голова трещит, член торчит,
И по ночам начинает подобно голодным волкам стонать и выть!
Нет сна от ударов соседского топора, душа больна, чья это вина?
Тишина, господа, тишина! Плоть в соседку влюблена, жизнь нанесла ей укол,
Несчастный случай на её стезе произошёл, судьба учинила над ней произвол,
Она несчастна с колыбели, если бы родители вовремя не подоспели, замолкли бы свирели
В городском саду, нынче мысли, возникшие на лету, являют миру её простоту! Куда иду?
Зачем живу? Мрак во дворе, делаю комплименты пожилой, но смазливой медсестре,
Она жарит плов на тлеющем костре! Каково оно мне смотреть, как бывший приятель
Развёл бордель в семье своей, лупит жену и не щадит детей! Сам жив и невредим,
Следом за ним стелется пепел и дым, такой злюка легко распускает на бабу руки,
Исчез былой комфорт, жизнь стала похожа на недописанный натюрморт, какой-то обормот
Проявляет символы властности днём и в ночи, не обращает внимания на частности,
За каждым следит огромный орган безопасности, по ночам орут сычи, как хочешь, так и живи,
Заходи иногда в храм «На крови», только молчи и много на весь мир не труби о пороках страны!
Президентская статуя, за кремлёвскими стенами спрятанная, отравляет атмосферу,
А господа офицеры не сидят без дела, они никогда в покое не оставят даже малое дитя!
Рот открыл – статья, но не та, что по закону должна, здесь суть не важна, наше дело – сторона,
Делаю вставку, дела должны пойти на поправку, в противном случае господа
Набросят нам на шею удавку! Не удалась жизнь на «авось», с этого всё и началось,
Не все истины изречены, многие из них покалечены, и скрытыми знаками отмечены,
Неужто мы обречены: жить среди проблесков света и кромешной тьмы?
Потемнело обличье, исчезло былое величье страны, природы требует тишины,
Но эхо войны летит быстрее вражеской стрелы, неужто мы для погибели рождены?
Не успев переодеться, хватаемся за больное сердце, применяем очередное средство,
Но совсем не то, что должно быть применено! Под ношей крестной прогнулся даже портной,
Спину прогибает сильный ветер, но ещё не вечер, дальше будет хуже, холод и лютая стужа
Наступают на пятки, ты же сидишь на запятках, что-то кричишь впопыхах,
На тебя довлеет страх, так было уже не раз, любимый образ зачах, умер со слезами на очах!
Прихожу в себя в чистом поле, мне надоело жить в неволе, немощь в теле, все члены ослабели,
На трухлявый пень высокие думы присели, словно плотники из сельской артели! Ручьи отзвенели,
Дни застолья пролетели, кремлевские ходоки о****енели, ели и пили всё чужое,
Занималось разбоем, но не боле! Исполняли чужую волю, жаловались на судьбу и долю,
Не потряхивали гривой, отвечали учтиво и бесшабашно, что умирать нам не страшно
В битве рукопашной! Вспомнился день вчерашний, рассеялась бахрома, на носу зима,
В никуда летят слова, лай в придворной своре, затихли разговоры, не узнаешь вскоре причину,
По которой наша гордыня снизошла на нет? Едва тлеет в гостиной свет,
Проходимцы страну продали, не видны ненаглядные дали, патриоты сидят в сырых подвалах,
Такое и раньше бывало, кострища горят, заводы дымят, а господские слуги дохнут от натуги!
В этом звуке всё слилось, в плоть уперлась ребёрная кость,
Туда ещё вчера с раннего утра вонзилась стрела господняя,
А сегодня пора разочарования в грешную душу неспешно вошла, у неё нет ни кола, ни двора,
Только родимая отчая земля свои крылья простёрла, схватила разбойников за горло,
В зобу дыхание спёрло, в городском чаду к великому моему стыду я не разберу,
На каком берегу стоит мой православный храм, слава его златоглавым куполам,
Но даже там нет места сизокрылым орлам! Может я выразился не совсем точно,
Утверждая то одно, тут же меняя своё утверждение на другое, проходит время шальное,
Свет струит, и заставляет праведно жить, страсть возводится в абсолют, одна жуть вокруг,
Но тут же проходит кратковременный испуг, хотя не меняется суть разочарования,
Ни к чему не приведут душераздирающие признания! Бес окаянный прячется в бурьяне,
Потом полночи сидит в глубокой яме, дерзко следит за нами, проносится над головой цунами,
Вихри грозятся оторвать приличным людям яйца, а тунеядцы и прочие подлецы
Сквозь враждебные вихри прошли, не повредив ни плоти, ни души, теперь сидят в тиши,
Слегка омрачены ходом бытия, я же присел у степного ручья,
Здесь полевые цветы источают особый аромат, сюда не долетает уличный мат!
Нам самим выбирать, то ли подавиться жирным кусом, то ли жить трусом,
Или породниться с Иисусом? Не взыщите, лучше лишний раз промолчите
И ничего в ответ не говорите, мне сил своих не жалко, но выдержит ли палка
Сто ударов по спине, волчья стая видна в окне, сижу наедине, боль в спине,
Разочарование в душе, в гараже следы былых утрат, трудно сразу разобрать,
В какой разряд ты попал? Небось, совсем не на те грабли невзначай наступал,
И в темноте не замечал рядом сидящих шакалов?
Тяжкое время настало! Первое эхо прозвучало, как гром небесный
В день то ли будний, то ли воскресный, что пошёл против того, кто страной правил,
А этот барин просто так этот поступок не оставил! Это поколение без особого сожаления
Встанет на колени перед заклятым врагом, впустит нехристей в дом, я не перебарщиваю,
Жару изредка бабам поддаю, вот так и живу, есть к свободе интерес, но у нас времени в обрез!
Мы привыкли к тяжким трудам, сильны не по годам, но грех всплывает то здесь, то там,
Шапки мы снимаем при входе в православный храм, гоним в шею изверга и злодея,
Он замыслил дурное, бесчестие такое землю рогом роет за широкой спиною!
Эй, не оступитесь, вы же мне ночами снитесь! Промолвил слово, словно бы сбросил оковы,
Взгляд простёр на соседский забор, на нём висит прекрасный персидский ковёр,
Мусор и сор вынесен в пыльный двор, по родине тоскуя, вряд ли жуткие новости приму я!
Цепи ржавые под ухом звенят, ноги от усталости гудят, мать - старуха собирает в кучу цыплят,
Старик лежит на брюхе, навострив уши, и завыванье ветра слушает, но толку нет, ветер в ответ
Бьёт баклуши, членом околачивает груши, у него во рту после вчерашнего питья сушит не зря!
Тополя! Тополя! Невдалеке горит православная земля, переполнены лагеря, детей нет у костра,
Ваш покорный слуга отыскал хмельного мужика, тронул его за рукав, но тот в позу сразу встал!
Эдакий нахал, своих ошибок немедля не признал! Перед его носом дверь закрыли,
Ключ в двери повернули, старик заёрзал на стареньком стуле, гули-гули, голубята,
Вы же когда-то садились на спины солдатам! Нынче времена не те, наверх всплыли грехи все,
На улицу я выхожу лишь по нужде, или когда нахожусь навеселе!
Пройтись бы с кем-то на пару по Приморскому бульвару, похмелиться бы на шару,
Но я же – человек в футляре и не выгляжу фигляром! Пропадаю даром я, уходит жизнь моя
В незнакомые края, за душой нет ни копия, но до сих пор остаюсь у руля своего бытия!
Иду прямо, пытаюсь не угодить в глубокую яму, не оберёшься стыда и срама,
Будет плохая реклама лично мне, я же хочу жить наедине, без света в окне!
Не на кого сетовать, не на кого жаловаться, есть воля Сына и Отца, то есть зрелого мужа и старика,
Дорога упирается в грозовые облака, она – не близка, идти ещё далеко, но шагается легко,
Трещат корабельные перегородки, словно голова после выпитой бутылки водки,
Смотрю в темноту, погружаюсь в тишину, трудно сердцу моему от одиночества изнывая,
Среди ночи прислушиваться к перезвонам трамваев, в этом крае всякое бывает,
Ушлый старик ближе к утру издал на всю округу крик: «Наш путь и горек, и велик,
Ползли, еле шли и вот сами себя завели, кажись, в тупик, но и там кто-то жарит шашлык!»
Всё идёт не так, как надо, кто-то ведёт человеческое стадо совсем не туда,
Где взошла его полночная звезда! Трепещет душа, она ходит по лезвию ножа,
Внутри - тепло, снаружи - тучами небо заволокло, грех вылез наружу, над ним вороны кружат,
И предрекают сущий Ад, но нет дороги назад, стоит глаза женским платком завязать,
Как несколько баб все душевные процессы тут же тормозят! Плоть едва дышит,
Она грешную душу не слышит, ей бы жить по закону, но её что-то тащит в притоны!
Бью в храме поклоны, слышу крики и стоны, дабы скрыть свой явный испуг,
Исторгаю смелый звук, и тут же отбиваюсь от дьявольских рук! На смену радости приходит грусть,
Нет весомых чувств, злюсь напрасно, грешу негласно, голова кружится слегка,
Штукатурка сыплется с треснувшего потолка, с размаху кладу голову на плаху,
Сняв с себя нательную рубаху! Рядом листва кружится и наземь ложится,
Должно сбыться то, чему сбыться суждено, жил бы в племени диком оглушил бы толпу криком,
В смятении великом постоянно живу, и нехотя мну листок бумаги наяву, вновь не дать бы маху
И повторно не лечь бы на плаху, иду по дороге торной, укутавшись в плащ чёрный,
Слуга ваш покорный взрывает своё сердце до дна, внутри глубина боли не видна,
Она вырывается наружу, пробуждает тело от сна, ветер, дохнув на плоть слегка,
Срывает с неё три или четыре пожелтевших лепестка! Да, жизнь и вправду трудна,
Перед тобой всегда возвышается неприступная стена, изумляет её толщина и высота!
Если честно, то плоть бессловесная, прижавшись тесно к душе, приготовилась спать в шалаше,
Но нет ей покоя нигде! Нас обольщает сладкий бред, но выхода из повседневной ситуации нет,
Заметь, наши руководители, председатели и их заместители, а также их престарелые родители
В свои роли легко вошли, а выйти из них так и не смогли, едва ноги волокли,
Считали часы и дни свои, но не знали, сколько горя, тоски и печали их ждёт впереди?
До сих пор едва ползут на каждый приметный звук, но никак уходить с насиженных мест не хотят!
****а мать, предстоит кровавая рать! Шаг всё твёрже у Держиморды, он слишком гордый,
Он тоже подрался с тёщей, хотя нет прежней мощи, сам худой и тощий, но рот вином полощет!
Мне же такая возможность предоставляется всё реже, яркий свет глаза режет,
Слышен скрежет незримых ворот, оттуда вышел весь честной народ, хрен его разберёт,
В какой он попал оборот? Вот так и живёт: дел невпроворот, то голод, то недород,
В общем, всё у него наоборот! Ему прокурор крамолу шьёт, за шиворот берёт и суда ждёт,
В час недобрый продолжается путь длинный и долгий,
Бог сам час кончины назначает нам, по-иному не бывает,
Даже сирень и та отцветает, когда уходит весна! Из всех желаний на земле одно приятно мне:
Видеть силуэт любимой женщины в открытом окне, он слегка размыт, но его нельзя забыть,
Надо бы окна ещё приоткрыть, посмотреть по сторонам, но глядя на златоглавый храм,
Теряю дар к речам! Внезапно мелькает голый женский зад, волосы на голове трещат,
На небе начался звездопад, листья едва шелестят, люди молчат, вот-вот война начнется,
Колокольный набат уже за околицей раздаётся, чем всё для нас обернётся? Пересохли уста,
Перестали звонить церковные колокола, жизнь пуста, как никогда, плетусь в конце хвоста,
Не знаю, когда домой вернусь, на одном месте слишком долго топчусь!
Теплый дождь слегка моросит, некому пыл страстей остудить, дождь сменяет снег,
Даже в холод душу не покидает грех, он пытается устроиться на ночлег, но денег нет
Для оплаты скромного жилья, я склонен к простуде, болеть буду, кости трещат, слышен мат
Из уст местных баб! Я мужчиной давно уже стал, но по-прежнему я мал,
Бог этот мир по своему подобию создал, но ситуацию не до конца Он просчитал,
Страстей накал плоть угнетал до рассвета, и приближал конец белого света!
Время мчится во весь опор, немало лет прошло с тех пор, как воспоминаний рой
Повернулся ко мне спиной, но чужие голоса наперебой беседуют с безысходностью и тоской!
Бессвязные мысли ноздри щекочут, блуждают вокруг, они то там, то тут,
Сужают мысленный круг, прыгают с зелёной ветки на высохший сук,
Отбившись от родных и нежных рук, нет прежних желаний и чувств, только тоска и грусть
Принадлежат Отечеству по праву в этом благоуханном прежде крае, весь грех от лукавого,
Жалкое меньшинство угнетает большинство, а оно смотрит на жизнь, как в кривое зеркало,
Оно - бессодержательно, на душе грустно, но крепок наш дух боевой, мы идём прежней тропой,
Изредка заглядываем домой с пустой и рваной сумой, приходим на водопой,
Пространство размыто, мы же приобщаемся к общему корыту, хотим жить сыто,
Но всё не то, когда же здесь будет тихо и светло? Надо вставить раму и стекло
В разбитое войной окно, но время ещё не пришло сомнение в тень задвинуть
И сделать приятную мину при плохой игре! На хрена всё это мне? Хочу жить в тепле,
Слушать соловьиные трели в тишине, меня иное здесь прельщает,
Пусть член по манде как воробей летает, и мужик о своих обязанностях никогда не забывает!
Жизнь тает на глазах, всё – тлен, всё – прах, подлый враг уже окопался в двух верстах,
Ловит грешные души на лету, только женщины в соку, проснувшись рано поутру,
Продают свою плоть и душу подлому врагу, искушают рок и судьбу, всё видит бог,
Он мчится во весь опор, падает с ног, кого-то отправляет в холодный острог,
Я же посылаю капитана Борозду в матушку - ****у! Всё идёт к одному, дни пролетают мимо,
Только любовь и страсть неповторимы! Мы за ними как за стеной, бог ты мой, любимый и родной,
Позволь мне сор из избы не выносить и матерные слова вслух никогда не произносить,
Вспомнить и все опосля забыть, карта бита – нечем крыть, голова болит,
Душа об уходящих днях скорбит, нас ходят Отечества лишить и кислород перекрыть!
Я же иду по местам ветхой старины, они блаженства полны! У входа уже стоят холода и морозы,
Жизненная проза спорит с матушкой-природой о сути бытия,
Из-под ног уходит ветхозаветная земля, уже не видна наша скользкая стезя из-за дыма и огня,
Проблем до хрена! Бабы ходят без платья и сами падают к недорослям в жаркие объятья,
Из-за шума проливного дождя прислушиваюсь нехотя, как играет деревенский гармонист,
Его игру сопровождает художественный свист, да, он - речист, ему много лет, за спиной - пистолет,
Вместе с ним стареет весь белый свет, рядом уныло поёт квартет, мужик тот - наивен и прост,
Он первым произносит за Отчизну тост, русофилы поджавши хвост, напрягая жилы,
Тащат к себе крестьянские вилы, сами чешут языки, кровью обагрены все их пути!
Не проехать, не пройти! Он жалуется на спину, исходил всю равнину пешком, но в лихую годину,
Когда темень появилась за окном, он мне показался уставшим от жизни стариком! Точно гном,
Едва на подъёме пыхтит, больше времени молчит, он ничего не говорит, без помышления злого
Старик встал у входа в отчий дом, он никого туда не пропустит даже за миллион! Крики и стон,
Мужик удручен, он сединами убелён, его тянет к домашним, знакомым полям и пашням,
Ему плевать на день вчерашний! Жить и вправду стало страшно, никуда от прозы жизни не уйти,
Нет покоя даже в знойной степи! Облака в лёгкой позолоте пролетают над отчими воротами,
Купола блестят в храме, но темнеют местами, наступает вечер, затихает ветер, день был светел,
Но пролетел, и даже голову мыслями не задел, жаровая завеса мигом унеслась в поднебесье
И кружит вдалеке на непостижимой для взгляда высоте! Лают молодые овчарки,
А покосившиеся от дождей и ветра хибарки впираются крышами в край небосклона,
От прежнего дома осталась глина и песок, не пошёл впрок родительский урок,
Камни разбросаны вдоль и поперёк, всёму – свой срок, люди копошатся, одни спать ложатся,
А другие бьют богам поклоны земные, дали голубые видны над головой,
Запоздалого путника тянет домой в час ночной, он был далеко от дома,
Жил бедно и скромно, и не замечал, как по мареву степному плыло грозовое коромысло,
Не было особого смысла приводить в порядок свои думы и мысли!
Люди к вечеру распрямили спины, напоили и накормили скотину,
Подоили коров, в хлеву кричит огромный боров, у него жуткий норов,
Кто-то из местных пастухов укутался в кожух, чтобы не видеть и слышать сплетни старух,
Напряжён его слух, каждый звук раздражает и о прошлом дне стремглав ему напоминает!
Народ к спокойной жизни постепенно привыкает, рабочие штаны снимает, руки вымывает
И о грядущем дне уже мечтает! Баба-раскоряка, наклонившись раком, выглядит забиякой,
Она с натугой готовит мужу скромный ужин, хозяин болен, он простужен, ему покой нужен,
Ей трудно будет без мужских ласк уснуть, страстно колышется высокая женская грудь,
Но не меняется суть мирского бытия, вновь подниматься придётся чуть свет, чуть заря,
Домашние хлопоты с раннего утра и до самого вечера не дадут спокойно на жизнь взглянуть!
Продукты расставлены по полкам, от прошлой любви остались жалкие осколки,
Об этом думают втихомолку, садясь неспешно в старенькую двуколку!
Прикрепляют к ней толстую верёвку на всякий случай, путь лежит через лес дремучий,
Недалеко овраги и кручи, во избежание чьё-то бучи, так будет вернее и лучше,
Спокойнее на душе, когда есть на что опереться на крутом вираже! Сердце бьётся,
Мысль навстречу любви стремительно несётся, страсть к утру загрудинной болью отзовётся,
Но молодость назад уже не вернётся! Хлопцы идут по дороге пыльной, собираются толпой,
Чтобы гурьбой нагрянуть к девке молодой, пусть родители тряхнут мощной, мужик холостой
К ним вот-вот на сватанье нагрянет, дом светлее станет, рядом с ним поля и перелески,
Жизнь во всём своём блеске замирает на всю ночь,
Она точь-в-точь похожа на жизнь старого стрижа, у которого опалены два маленьких крыла!
Душу бывалого старика заела тоска, он пьян слегка, будучи пьяным вдрызг, он клянёт жизнь,
Ему мешает праведно жить даже маленькая полевая мышь!
Чудо - облака едва не сваливаются с треснувшего потолка,
Невдалеке шумит степная река, постепенно уходит тоска,
А душа исподволь раздвигает свои берега, в приречных травах ползают два удава,
Вздыбясь, кричит молодой чибис, у него очередной кризис,
Он не знает, зачем смотрит с нескрываемым равнодушием за всем,
Что удивляет табор цыганский, перед глазами ширь гигантская без края и без конца!
Баба смотрит с высокого резного крыльца на святого старца, кровь капает наземь с лица,
А у неё раскалывается на плите сковорода, что-то надо бросать туда, дом заела нужда!
Жизнь от Рождества до Рождества, живешь, закусив удила, мошна совсем пуста,
Она опустела вчера, жизнь однообразна и томительно уныла, считай, уже прошла,
Не затронув ни душу, ни чела! Шаг судьбы нетороплив и твёрд, старик за себя горд,
Он никогда не станет срывать недозрелый плод, и вот даже ему потребовался срок,
Чтобы убедить простой народ, что распрямляя спину, он перестанет быть скотиной!
Бог триединый живёт на самой вершине, а три гражданина идут по привольной равнине пешком,
Выглядят они молодцом, впереди идёт маленький гном, жалкое одеяние на нём, следом за ним
Едва плетётся важный с виду господин, он смотрит строго на край проезжей дороги
И возносит хвалу Господу-богу, третий мужик к высоким словам не привык, с виду – хам,
Наверное, он сам редко заходит в православный храм! Всё взаимосвязано и едино,
Кроме дубины в руках господина есть огромная плеть, не стоит в его сторону дерзко смотреть,
Ему надоело жить, но ещё предстоит богу давать ответ на склоне лет за погасший в душе свет!
Сил больше нет, даже весомая цель уткнулась в половую щель и не знает, что делать теперь?
Одна канитель сменяет другую, не остаётся ничего, как отбросить всё, что чуждо плоти,
Не соврёте - день не проживёте! Мысль преодолевает расстояние и преобразуется в деяние,
Не жалуясь и не ропща, три старца преодолевают немощи сообща,
Их тропа прошла вблизи старого плюща, судьба в потёмки завела,
Вокруг шумит вода и стоит мерзкая пугающая темнота, удары хлыста раздаются из окна,
Велика сила воды, она отмоет старцев от грязи и беды, всё дело в том,
Что никто не смог разбить воду молотком или пронзить её ножом! То спуск, то подъём,
На возвышенности стоит отчий дом, ставни на нём, мысль долго вблизи дома блуждает,
Ей кто-то досаждает и грядущим пугает! Бывает и так, что тяготит мрак, жизнь как пытка,
Приходится расплачиваться прытко за каждую свою ошибку! Нынче в голове мысли совсем не те,
Что приходили ко мне наедине, когда свет уже погас в окне, мир подобен шахматной доске,
В суете да не в обиде, мы же стесняемся для виду, строим из себя огромную каменную глыбу,
Хотя наяву лучше нас живут свиньи в хлеву, люди неблагодарны и не правы, когда уходят от жены,
Энергия земли требует обновления, но возникшие недоразумения, как камень преткновения
На пути прозрения, такова суть земного бытия, в неё пытаюсь сникнуть я, но петляет стезя
То туда, то сюда! Она втыкается в дверь гаража, новое – пребудет, бесполезное – сгинет,
Зло отринет, но до конца не погаснет на небосводе свет, он охраняет плоть от немощей и бед!
Отчизны в прежнем понимании нет, истина на небесах, на земле она утонула в наших грехах,
Не то сиянье на золотых куполах, в мыслях и делах над нами довлеет закоренелый враг,
На сердце рубцы и шрамы, преклонного возраста дамы ценою величайших жертв
Отстаивают земную твердь, но сил и прежней мощи рядом нет!
Землю топчет косолапый медведь, он впредь обещал не бздеть во избежание жертв,
Ныне нет ничего, что в былые времена волновало грешное естество!
В долгой и многолетней тяжбе на поверхности бытия плавают люди одни те,
Они склонны к полноте, но не все, только единицы тяготят к худобе, силы вот-вот истощатся,
Придет время прощаться, хватит о чужих изъянах толковать, пора отчаливать, плакать и ликовать!
Сползаю с кресла, моя настойчивость полезна, логика железная главенствует до утра,
Впереди борьба, молчат в ночи уста, дабы избежать греха! Вчерашняя боль – источник силы,
Мы тоже молоды были, и праведно жили, энергию копили,
А потом бог весть кого из себя возомнили! Взяли в руки топоры и вилы,
Схватили тот камень, что крепок, он от прошлого на земле оставил чёткий слепок,
Но ему невдомёк, как мог пророк допустить, что его ученик должен в битве врагу уступить?
Проклятье и позор смотрит на тебя пристальным взглядом в упор, выметен из избы весь сор,
А бытовой спор перерос в свальную драку, трещит голова, близость божества
Помогает вспомнить давно забытые детские имена! Стоило греху войти сюда,
Как святотатственная нога поскользнулась три или четыре раза, награда будет велика,
Прыгает строка, дрожит рука у моложавого старика, мыслей гурьба вытерла ему пот со лба,
Скользит левая нога, звонят в православном храме золотые колокола с раннего утра,
Нельзя грешить, но без греха нам и дня не прожить! Кто осмелится через него переступить?
Никто! Пусть события идут своим чередом, пусть стужу за окном сменяют молнии и гром,
Я должен быть уверен только в одном, что буря когда-то в душе уляжется
И не будет она продолжаться без конца и без края! Твердь земная тихо лавры собирает,
Я же к покою стремлюсь и покорно движению жизни предаюсь, читаю молитвы наизусть,
Постепенно душу покидают тоска и грусть! К самосовершенствованию тянусь,
И верчусь как белка в колесе, то есть стою во тьме на одной ноге на собственной стезе,
Проблеск света в окне, его отражение на земле, пусто на столе, но лучшее время придёт,
Будет слава и будет почет, сложное станет простым, что-то важное последует за ним!
Неизбежное стучится в дверь, о себе напоминает высокая цель, но щель в двери стала уже,
За ней холод и стужа и много конфуза! Нет в руках козырного туза, его дорога – не легка,
Но дверь, ведущая на облака и вправду широка, хотя стезя, как и в прежние времена, узка!
Божественный свет отражается от потолка, а ваш покорный слуга вновь готов уйти в бега,
Там, где скрываются грозовые облака, лежит вековая тайга, она встаёт, словно стена,
А дальше видна только неприступная горная гряда, её без труда не объехать и не обойти,
Но никто не хочет сходить со своей стези, слишком много соблазнов впереди!
Пришло время действовать, и ты должен решения принимать, нет пути назад,
Пусть пот и град омывают вспотевшее чело, коль дело до свальной драки дошло,
Но не изменилось ничего! Как было, так и есть, потерян смысл весь для земного бытия,
В душе осталось только фанаберия моя! Принимаю жизнь такой, как есть, сложен этот процесс!
Там смесь трусости и отваги, скрежет пера и шелест клочка исписанной до дыр бумаги,
Рядом ветер трепещет чужие флаги, прикрывшись щитом цинизма, смотрю с толикой оптимизма
На истоки жизни, Вера капризная меняет законы жития, догорает в святом углу твоя свеча,
На ветру едва трепеща! Только робость останавливает тебя перед падением в глубокую пропасть,
Как бы в неё не упасть и заживо там не пропасть! Всему виною страсть! Матерюсь в сердцах,
Тлен и прах гаснут в бесстыжих очах, но только на первых порах, когда стезя делает резкий зигзаг!
Меняются лица, меняются времена, скромные девицы коротают время за бокалом терпкого вина,
Сидишь за кружкой пива и без особого надрыва застываешь в ожидании преходящего дива,
А вот и оно, само к тебе без спроса пришло, на твоей ниве взошло его проросшее зерно,
Его корни прикрывает старое рядно, прилично смотрится оно, хотя на дворе и холодно, и темно!
В минуты смятения и растерянности можно сбиться с проторённого пути и в лесные дебри зайти,
Коль нет в себе прежней уверенности, этим пользовались большевики, им было не с руки
Обнародовать истинные свои мечты, приходилось врать на каждом шагу, в холод и в жару!
Я же к цели иду в грязь и посуху, исповедуюсь как на духу богу своему, что-то теряю, что-то беру,
Тем и живу, изредка вхожу в крапиву, обжигаю ноги и руки, так коротаю время в минуты скуки!
Страдания исчезают без следа, а небо присылает огромную депешу, на огромном срезе бытия
Была нарисована яркая полночная звезда, вопросы решаются сами по себе,
Жизнь идёт наперекор судьбе! Грех остаётся в стороне врага, великой мощью обладают слова!
Если говорить часто и пространно, и повторять одно и то, не выйдет ровным счётом ничего,
Энергии на исполнение мечты не останется, слова в пыль переплавятся,
Но не осыплются оковы, ярма не потерпит страждущее слово! Нет выбора иного,
Как проявить упорство и отвагу, но не сразу, а постепенно, поговорить бы с судьбой откровенно,
Ан, нет, мы действуем себе во вред, да будет наше слово – «да»,
Тогда отринет напасть и беда раз и навсегда! Только боги находят благовидные предлоги
Для отречения от слов своих, у существ двуногих нет выборов иных, как менять рулевых!
Слово свято и каждый его своей кровью оплатит, если сил и здоровья у него хватит!
Если бы раскаянье убывало, иное бы время настало, Всевышний судит о древе по его плодам,
А не по ветвистым корням! Приходится без нужды поднимать бурю в стакане воды,
Как не суди и как не ряди, но безв6стность одна впереди, только на водной глади
Виден силуэт обнажённой бабы, она хороша и спереди и сзади, но мысль о боге
Не уходит с праведной дороги, пламенеют молодые лица, молодые девицы многое умеют,
Они и сеют, и повевают, но о супружеском долге никогда не забывают! Издалека долго
Течёт река Волга, конца и края ей нет, только время ускоряет свой бег, а сил для свершения греха
Совсем уже нет! Дыры в парусах, тьма на небесах, а на земле – тлен и прах, страх в очах,
Но только на первых порах, отзвук прошлого зачах в полуденный час, стоило прищуриться мне,
Как отражение былой любви нежданно - негаданно явилось в темноте,
Жизнь в нужде осталась за крутым поворотом, вспоминать о тех временах нет особой  охоты!
Сердце бьётся так, что способно раздвинуть тьму и мрак и приструнить в душе бардак!
Мир с иной стороны к утру открылся, в ночи старый греховодник убедился,
Что слишком рано он женился! Вступил в семейный спор, снежную шапку пытался сдвинуть с гор,
Но его голову покрыл позор, вот теперь ходит с разбитой головой сам не свой, слегка чумной,
Но не святой! Он тешится достоинством своим, он был когда-то непобедим
И угождал сразу двоим - бабе и бесу, душа стремилась к прогрессу, а плоть возбуждала повесу
Пройтись по дремучему лесу, авось, встретится на пути добрый пёс,
Он в былые времена сопровождал в ночи чумацкий обоз, но золото кто-то унёс,
Но куда? Истину скрыла непроглядная темнота! Мучаясь и печалясь,
Думы между собой всю ночь шептались, тайна покрыла их лица,
Но что же на сердце таится у молодой и статной девицы? Ночь не вечно длится,
Она до упада веселится, хотя чубатый хлопец не хочет на заурядной бабе жениться!
Пыль столбом по дороге клубится, им до утра не спится, трудно в общем грехе разобраться,
Пришло время разбегаться! Гудят провода о том, что чужая изба пирогами красна!
Воображение раскалено добела, карта в масть пошла, из колоды выпало три козырных туза,
Чего греха таить, настало время грешить, надо прикусить язык и думать, что говорить!
Не стоит бога злить! Окунувшись в пенистые струи, гуляю напропалую, грешу всуе,
И даю богу клятву святую, что никогда не скажу измене: «Да!» Бог всем нам – судья!
Подход к истине различен, смысл жизни - обезличен, уходят годы, переселяются народы,
Люди ищут в дальних краях свободы, беру и я в руки верёвку, смотрю на судьбу – плутовку,
Как на дорогую обновку, ложусь на циновку, не впервой старику полночи спать на боку!
Он спит непробудно, его судно село на грунт, команда вот-вот поднимет бунт,
Мысли заснули и в ночных мирах утонули, взгляд к небу метнули, слегка раскисли,
Нет приятной жизни ни на море, ни на земле, весь мир утонул в вечерней мгле,
Холодно мне, старое пальтишко с дыркой на спине уже горело дважды в огне и тонуло в воде!
Пот как град отрезвляет всех подряд, капитан ни в чём не виноват, он – хват в деле своём,
Его слово для команды – закон! Поначалу его речи утешительно звучали,
Потом послышались звуки старой гитары, кто наяривал в трюме, но в общем гаме и шуме
Не разобрать, на кого головой кивать? Кто-то крикнул: «Братцы переборки стали поддаваться,
Нечего в трюм соваться, можно с носом остаться! Наши взгляды рознятся,
Пусть люди бранятся в будни и святцы и своей силой гордятся!»
Вот числитель, вот знаменатель, а рядом сплошная канитель, во двор въехал старый экскаватор,
Им рулит известный провокатор, он и ему подобные приносят горе страждущей толпе,
Тащат истину на сгорбленной спине, внешний враг опасен, но не настолько страшен,
Как его рисуют! Пришлые люди банкуют, старые карты заново тасуют, этим и живут,
В гости их уже не зовут, они воруют и крадут буквально всё, отпетое ворье тащит даже гнильё!
Ну что за житье? Вокруг одно вороньё, оно летит с небес через мир весь прямо в преисподнюю,
Я к тому клоню, что пытаюсь искоренить грех на корню! Быстро не могу застегнуть свою мотню,
Мыслей мало, тяжкое время настало, как бы отныне не пришлось скитаться на чужбине!
На родине останутся отцовские святыни, и небосвод синий, как белоснежный иней!
На прошлом поставлен жирный крест, вот когда окончательно надоест чужакам отдавать честь,
Тогда в руках моих окажется огромная кочерга, способная соединить даже крутые берега
Широкой реки, но видать нам не судьба: распахивать заново поля, минута молчания прошла,
Не осталось ни кола, ни двора, только узкая стезя вблизи степного ручья и больше нет ни хрена!
Одна изорванная мотня! Морочу голову себе полдня, топчу грязь по многу раз,
Вижу жизнь без прикрас, гнуснейшая порода лезет в воду, не зная брода!
Нет, чтобы себе в угоду сохранить сооружение веры в душе, чтобы было тепло в шалаше,
Невдалеке бочка мёда, его не принимает грешная утроба, лают собаки, и тут же задирают лапы,
Чтобы скрыть грехов людских масштабы, петляет вновь моя стезя среди чертополоха и бурьяна,
Запах псины исходит от людской гордыни, горе входит в дома само,
Иной раз вместо него нам на шею падает весомое ярмо, не надо было жить грешно!
Всё равно люд развращённый не станет жить праведно и скромно,
Страсть неугомонная, словно стена бетонная влезла в душу и смешала воду и сушу!
Смотрю в ночи в открытое окно, видно кое-что, но не далеко, что там, вдали и что впереди?
Только одни долги перед богом и роднёй, бог ты мой, холодный вихрь моих волос достиг,
Что будет через краткий миг? Раздастся вопль, прозвучит крик, и наземь рухнет сухопарый старик,
Он принесёт себя в жертву, но кому? Превознеся свою судьбу выше потолка,
Он не увидел грозовые облака, нависшие над головой, а что увидишь в час ночной?
Удушлив зной, ужасен холод, плоть разъедает голод, а перед тобой поток дождевой
Бьёт огромной струёй, блуждают тучи, так оно и лучше, легче на душе,
Но можно споткнуться на крутом вираже, завалиться в грязь, так было уже не раз,
Но, тем не менее, не расставлены все интонации над делами и думами великой нации!
С первым блеском дня, парит земля вблизи огромного  ручья, мечту пьяня, сухой листвой звеня,
Плача и стеня, не оставляет лица на фоне мыслей и дел Творца страждущая и рыдающая земля!
На всё, Боже, воля Твоя!

г. Мариуполь
11. 09. 2016
2: 30