Московский дневник Берггольц

Московский дневник Ольги Берггольц является частью её дневника, это те страницы, которые были написаны ею в столице, где она прожила два месяца: март и апрель 1942 года, потом вновь уехала в Ленинград. Эти несколько страничек дневника о пребывании поэтессы в военной Москве, на мой взгляд, настолько любопытны, что я выделил их особо. Так что же Ленинградке бросилось в глаза в нашей военной столице. А Ольгу поразило молчание о Ленинграде. Вот её запись об этом от 1 марта 1942 года.
- О Ленинграде всё скрывалось, о нём не знали правды так же, как о ежовской тюрьме.
- … не позволят мне ни прочесть по радио – «Февральский дневник», ни издать книжки стихов, так как я хочу… Трубя о нашем мужестве, они скрывают от народа правду о нас.
Вот такое первое впечатление о Москве было у Берггольц. Собственно и сегодня мало кто знает, что о блокаде Ленинграда в СССР узнали лишь после прорыва блокады. А до прорыва блокады о наличии блокады просто молчали.
Вот ещё выдержка из дневника от 20 марта 1942 года.
- Здесь не говорят правды о Ленинграде, не говорят о голоде.
А вот интересные записи от 23 марта 1942 года.
- … запрещено слово «дистрофия», - смерть происходит от других причин, но не от голода! О, подлецы, подлецы! Из города вывозят в принудительном порядке людей, люди в дороге мрут.
В этой же московской записи есть и описание Ленинграда.
- Смерть бушует в городе. Он уже начинает пахнуть как труп
- Трупы лежат штабелями, в конце Мойки целые переулки и улицы из штабелей трупов. Между этими штабелями ездят грузовики с трупами же, ездят прямо по свалившимся сверху мертвецам, и кости их хрустят под колёсами грузовиков.
А вот мнение Берггольц о советском руководстве.
- Жданов присылает сюда телеграмму с требованием – прекратить посылку индивидуальных подарков организациям в Ленинград. Это, мол, вызывает «нехорошие политические последствия».
А вот запись от 25 марта 1942 года.
- Сегодня была на приёме у Поликарпова – председателя Всесоюзного Радиокомитета. … просила отправить посылку с продовольствием на наш Радиокомитет. Холёный чиновник, явно тяготясь моим присутствием, говорил вонючие прописные истины, что «ленинградцы сами возражают против этих посылок»…
Обратим внимание на внешний вид Поликарпова: холёный. Идёт война и не только в Ленинграде люди голодают.
А вот интересная запись от 9 апреля 1942 года.
- …я убедилась, что правды о Ленинграде говорить нельзя (ценою наших смертей – и то не можем добиться мы правды!)…
А вот продолжение записи за этот же день. Ольга посещала НКВД по поводу её отца, депортированного из-за своей национальности немец.
- Была сегодня у секретаря парторганизации НКВД, - мордастый такой «деятель тыла». «Беседовали…» (не могу без судороги ненависти говорить о них!)…
Откуда любви взяться? В этом ведомстве её беременную пинали по животу, пока у женщины не случился выкидыш. А потом, окровавленную, с такого допроса волокли в камеру.
Но, однако, 11 апреля Ольга в клубе НКВД читала чекистам свои стихи. И вот впечатление об этом её творческом вечере.
- Что ж, среди них тоже, наверное, есть люди, - а в общем, какие они хамы, какими «хозяевами жизни» держаться, - просто противно.
А вот выдержка из записи от 12 апреля 1942 года.
…- слушая радио или читая газеты – понимаю, какая ложь и кошмар всё, что происходит,…
Вот такие записи дневника из Москвы, откуда она в конце апреля вновь улетела в Ленинград. Коротенькие, но весьма информативные, весьма точно характеризующие советскую власть, которую Берггольц, кстати, не хает. Она отделяет палачей от власти. Я нет. Это глупо. НКВД та же советская власть.