Осеннее

В этом году осень оказалась очень пунктуальной и хрестоматийно промозглой.

Когда старинные часы, несуразно большие и важные для маленькой городской квартиры, пробили полночь, длинноволосая девушка, не отводя взгляда от книги, протянула руку и оторвала от календаря последний листок с надписью "август". В этот же момент холодный ветер с северо-востока сорвал первый в городе жёлтый лист и бросил его прямо на спину спящему под деревом рыжему коту. Утром кот проснётся и поймёт, что пришла осень, и пора искать другое место для ночлега, а пока он только прикрыл нос хвостом и продолжил спать дальше.

Холодный ветер, расправившись с первым осенним листком, начал беспорядочно биться в окна дома, в котором под бой часов допивала чай длинноволосая девушка. Он врывался в каждую приоткрытую форточку, в каждую наискось отворённую фрамугу, раздавая щелбаны спящим обитателям дома, напоминая, что вот она осень, тут как тут, извольте теперь следить за здоровьем и достать из шкафа тёплые шарфы.

Следующий день не задался с самого утра. Часы, всё те же, что били полночь, забренчали зачем-то на два часа раньше будильника. Надо сказать, что они жили абсолютно независимой жизнью, то убегая вперёд, то безбожно отставая, да ещё и звонить начинали, когда им самим вздумается. Нужно было давно их починить, а то и вовсе выкинуть, но до этого, как водится, никак не доходили руки.

Длинноволосая девушка, которой давно пора придумать имя, и пусть это будет Дина, поворочалась в постели с четверть часа и поняла, что, невзирая на уютно шелестящий за окном дождь, уснуть уже не получится. Пока она умывалась и принимала душ (в темноте, так как лампочка в ванной перегорела при первой же попытке включить свет) и расчёсывала волосы (сломав расчёску), кофе успел сбежать из большой джезвы, залив всю плиту и заполнив квартиру сомнительной приятности ароматом. От тяжёлого запаха пригоревшего кофе у невыспавшейся Дины тут же разболелась голова, и она решила отправиться на работу раньше, тем более телефон уже тревожно показывал заголовки сразу нескольких гневных писем от очень важного клиента, которому по всем расчётам гневаться было решительно не на что. Дина обречённо вздохнула, перелила остатки кофе в высокую кружку, надела под куртку самую тёплую кофту, замотала шею длинным шарфом и вышла на улицу. Так как руку её оттягивал тяжёлый зонт-трость, дождь, конечно, сразу прекратился. Всё, о чём она мечтала, это чашка горячего кофе вместо той подгоревшей бурды, которая плескалась в её кружке.

Чуть раньше это утро оказалось плохим ещё у одного жителя города. Его дурное утро плавно вытекло из не менее отвратной ночи, когда он ездил под проливным дождём от одного разведённого моста к другому, отыскивая непутёвого друга детства. Очень неоднозначным оказалось удовольствие выскакивать из машины возле каждой пьяной шебутной компании, разглядывая, нет ли среди них приятеля. Кое-кто из гуляк оказался совсем не дружелюбно настроен, и сейчас у жителя города, которому, пожалуй, тоже пора придумать имя, и пусть это будет Дима, саднила рассечённая скула. Когда Дима пришёл домой, ему, конечно, сразу пришло тревожное сообщение о том, что сервера, за которые он отвечал головой, карьерой и своей бессметрной душой, упали, подмяв под себя работу нескольких сот ни в чём не повинных пользователей. Обречённо вздохнув, он выдвинулся в серверную, которая располагалась, конечно, на другом конце города. Подняв сервера и настрочив подробный отчёт о том, что они упадут и в следующий раз, и почему это произойдёт, Дима поехал в офис, уныло прикидывая вероятность того, что его не сделают козлом отпущения, и не придётся искать новую работу. За несколько кварталов от офиса в машине закончился бензин, совершенно не удивив водителя, и он, меланхолично побившись головой о руль, вышел, чтобы дойти пешком. С мокрых вьющихся волос вода противно стекала за воротник, очки потеряли прозрачность из-за дождя, а длинный вымокший насквозь шарф уныло шлёпал хвостом с кисточками по спине. Всё, о чём он сейчас мечтал, это чашка горячего кофе или чего угодно горячего, что согрело бы его промёрзшее насквозь нутро.

Конечно же не могло случиться так, чтобы эти двое не встретились. И конечно же они прошли друг мимо друга, не обратив ни малейшего внимания, желая только побыстрее добраться куда-то, куда не очень-то хотели попасть.

Но отойдя друг от друга на расстояние пары-тройки шагов, они вдруг почувствовали, что что-то тянет их назад. Оба в раздражении дёрнулись сильнее, пытаясь освободиться, но ничего не вышло. Одинаково раздражённые, они синхронно обернулись. Ничего сверхъестественного не произошло: их длинные противопростудные шарфы сцепились кисточками на хвостах, сковав своих хозяев. И Дина, и Дима, будучи хоть и раздражёнными, но всё же воспитанными людьми, вымучали на хмурых лицах очень неискренние улыбки: надо же, мол, какая забавная ситуация, в душе кляня растяпу, стоящего напротив и не удосужившегося нормально повязать шарф. Так же синхронно, как обернулись, они дёрнули каждый за свой шарф. Всякий, кто когда-нибудь что-нибудь распутывал, уже понял, что они тут же спутались ещё сильнее, и нехотя сошлись, чтобы развязать тесёмки.

Дина думала: "Ну отлично, стой тут посреди улицы, трать время, а мне, между прочим, на работу бежать надо." Хотя мы отлично помним, что на работу ей ещё два часа бежать было не надо.
Дима думал: "Замечательно! Стой тут, ковыряйся с этой ерундой, мне и так пешком до офиса идти дольше, чем на машине." Хотя мы прекрасно понимаем, что проведя полночи на работе, он мог бы спокойно поехать домой.

Озябшие пальцы совершенно не хотели слушаться, шли минуты, и ребята никак не могли развязать кисточки, чувствуя себя всё глупее, замершие посреди суетящейся толпы. Дима вдруг впал в апатию и опустил руки, уныло глядя на дурацкие связавшие его оковы. Дина же предалась отчаянию, всё яростнее дёргая тесёмки, и, наконец, из её глаз брызнули слёзы, и она закрыла глаза ладонями, как будто пытаясь загнять этот позор обратно.

— Да что за день-то такой! — пожаловалась она и хотела даже ногой топнуть, но устыдилась.
— Меня Дима зовут, — ответил Дима, сам не понимая, зачем.

Дина развела пальцы и уставилась на товарища по несчастью. Дурак какой-то.

— А меня Дина, — ответила она, сама не понимая, зачем, и опустила руки.

Две пары глаз смотрели друг на друга, и вокруг едва заметно теплело. И Дина, и Дима, вдруг совершенно одновременно вспомнили, что им некуда торопиться. Озябшие красные пальны теребили кисточки шарфа уже без цели их распутать.

— Может, кофе? — предложил Дима, уже начиная понимать, зачем.
— В соседнем доме есть кафе, — охотно согласилась Дина, бросив, наконец, тесёмки шарфа.

Невидимый херувим, парящий где-то на уровне плеч этой парочки в невидимом венке из листьев, которые ещё не успели опасть, довольно хлопнул  в ладоши. Эти оказались довольно толковыми, с другими придётся помучиться дольше.

Крупные капли холодного осеннего дождя барабанили по большому окну кофейни, за которым, обхватив большие чашки кофе замёрзшими ладонями, сидели двое.

По улицам бежали люди: нарядные первоклашки в новый мир, полные надежд студенты на первые лекции, взрослые, не успевшие заметить, что лето закончилось. Между ними летал сосредоточенный херувим. У него был длинный список людей, которых  сегодня надо было спутать, столкнуть, связать, чтобы один нашёл настоящую любовь, другой — лучшего друга, третий — работу мечты.

Осень — время чудес, и кто-то эти чудеса должен творить. Серьёзный, но довольный херувим придержал дверь парадной, и рыжий кот шмыгнул внутрь, поднялся по лестнице и улёгся под дверь своего нового дома, где опять невпопад били старые часы, которые давно было пора починить, а то и вовсе выкинуть.