Моя Герилья - 38

Сорочку изумрудную невинно
Снимаешь ты, переменив наряд,
О роза, цвет александрийских гряд,
Избранница восточного кармина!

То кровь коралла, то огонь рубина,
То искры пурпура в тебе горят!
Неравных пять лучей твой трон творят
Невечный, огненная сердцевина!

Благословен творец, в тебя влюблённый,
Но, глядя на пунцовые одежды,
Мы думаем о перемене дней.

Как тратит ветер возраст твой зелёный!
Как ненадежны ветхие надежды,
Чья участь — опуститься до корней!*

Тем же вечером Фернанда с подругами была уже готова развлекать французов. Офицеры были заранее предупреждены о том, что деревенские девушки желают показать своё почтение красивыми песнями и танцами, украсив тем самым их ужин.
Только выступившая подруга Фернанды закончила танцевать под громогласные аплодисменты довольных и уже пьянеющих от вина французов, как Фернанда резко вышла из-за шторы на дверях дома, у которого проходил этот вечер. Все взоры обратились к ней.
Невероятной красоты, одетая в богатое платье и украшения, она заставила каждого забыть о предыдущей красавице, песне и обо всём, что было до этого в жизни. Словно вино ударяет в голову, каждый зачарованно следил за её шагом, медленным движением в танце, а когда запела – пробежали мурашки от красоты голоса.
Ален наблюдал за нею с ещё большим восхищением, видя любимую и с другой стороны. Он теперь узнал, как она умеет танцевать, петь, как она ещё более прекрасна, чем думал. Заметив восхищение и всех остальных вокруг, Ален почувствовал наплыв ревности. Он знал уже точно: Фернанду ни за что от себя не отпустит больше никогда.
Медленно прогуливаясь между французов, он следил, как те пили вина, сидели или стояли рядом и не сводили изучающих взглядов от Фернанды. Один из французов заметил его и толкнул с силою в сторону, чтобы не смел приближаться или нарушать их вечера, как явно читалось в его глазах.
Ален послушно отступил, но, когда Фернанда закончила выступление, пробрался всё же к ней.

– Уйдём скорее, – взял он её, было, за руку, но не успела она что ответить, как один из офицеров сразу дёрнул к себе в объятия.
– Иди-ка ко мне, прелестница, – страстно молвил он и кивнул Алену. – А ты проваливай, пока жив!
С этими словами француз махнул Алену рукой и увёл не сопротивляющуюся Фернанду. Она, наоборот, мило улыбалась и что-то ласково шептала такому настырному кавалеру. Застыв на месте, как вкопанный, Ален смотрел им вслед и еле сдерживался, чтобы не накинуться на француза,... не убить его...
– Обожди, – легла ему на плечо рука подошедшего Грегора. – Наблюдал я за тобою, за ними всеми, не стоит это того.
– Дать им снова властвовать над нею?! Да никогда! – воскликнул Ален, и несколько из французов оглянулись на них:
– Проблемы?!
– Нет, господа, прошу, отдыхайте, – поклонился им Грегор, будто он покорный слуга, и призвал Алена сделать то же самое.
Ален поклонился, но скорее после этого ушёл подальше. Он проследил украдкой, в каком доме скрылась Фернанда с тем молодым офицером, и направился туда. Ален незаметно прокрался к окнам и стал подсматривать за происходящим...
Фернанду офицер не выпускал из объятий, но и она позволяла ему себя целовать. Она даже заметила в окне Алена и всё равно не отреагировала, бросая кокетливые взгляды кавалеру и что-то ему нашёптывая.

Ревность, боль в душе, будто кто ножом режет медленно и глубоко, мучили Алена, но он сдерживался и здесь, хотя было совсем трудно. Когда же Фернанда вновь увидела его в окне, то сильно поцеловала в губы своего кавалера и поспешила закрыть все шторы.
Отступив от дома, Ален ещё некоторое время смотрел на чуть пробивающийся свет в окне и тени, часто сливающиеся друг с другом... Весь мир теперь казался безвозвратно почерневшим, жестоким... Время – беспощадным... Жизнь – бессмысленной...



* – Сонет к розе, Lope de Vega, перевод П. Грушко.



Продолжение - http://www.proza.ru/2016/09/13/1114