О правде и истине

   «Если из истории убрать всю ложь, то это не значит,
   что останется только правда.
   В результате может вообще ничего не остаться».
   Станислав Ежи Лец


В пору далекой юности числился я студентом Ленинградского Политехнического института.
   В институте мы все  писали так называемые "курсовые проекты", не знаю как сейчас - пишут или нет...
   На втором курсе у нас была курсовая работа по истории КПСС. Тогда другой истории в техническом ВУЗе и не изучали. Правда, многие студенты слово "КПСС" опускали и писали только об "истории", на что преподаватели смотрели вполне снисходительно. В общем, писали почти на вольную тему.
   Среди моих сокурсников нашелся-таки один вундеркинд, папа которого, как потом оказалось, трудился в Центральном историческом архиве. Папа помог "чуть-чуть" родному чаду накропать курсовичек, да перестарался малость: к пятому курсу сынок стал кандидатом исторических наук, развив затронутую тему. Какой технарь в нем погиб!
   Листал я его труд, любопытствовал. Давно, правда, это было, всех подробностей уже не припомню, но все же...
   
   Посвящена работа нашего вундеркинда была Михаилу Васильевичу Ломоносову.

   По этому научному труду выходило, что никто иной, как сам самодержец Российский Петр Алексеевич посетил те места Архангельской губернии в начале 1711 года - в аккурат за девять месяцев до даты рождения Михайло. Пил царь Петя, кутил, девок портил по обыкновению – все как обычно в путешествиях молодого любвеобильного самодержца.
   А немного погодя, венчан был добровольно-принудительно купчина Холмогорский Василий, сын Ломоносов, на некоей девице с выдачей оной из казны (прошу заметить!) приданного, состав которого подробно перечислен в тут же прилепленной копии документика древнего. Разбогател как-то вдруг Василий, собственными судами обзавелся, уважаемым человеком стал - с чего бы, казалось.
   И донесеньице в Тайную канцелярию чуть более позднее имеется в наличии о том, что лупил купчина жену свою нещадно. Хоть оно, по всей вероятности, и за дело по обычаям той поры, да никто никогда и не вмешивался в дела семейные, но все ж холопу неразумному тайным министром Государя строго указано, чтоб не шибко-то руки распускал. Казалось бы, какое дело министру до семейных дрязг какого-то холопа?
   А еще имелся докладец о том, как послан был за отроком Михайлой в означенное время специальный курьер государевой, доставивший того прямехонько в Москву в наивысшую духовную (а других тогда и не было) школу, где тот и обучался вместе с дворянскими детьми. А когда благородные отпрыски взбунтовались из-за подлого звания однокашника своего, тем втихаря было указано, что остолоп Архангельский есть очень знатный дворянин, только об этом пока не ведающий...
   Если здраво поразмыслить, то любому покажется странным, что какой-то архангельский лапотник проходил дальнейшее обучение в Германиях да Голландиях, что ставились для него заводы, открывались лаборатории. Что в первых друзьях числился фаворит Екатерины граф Шувалов, да и сама императрица ему благоволила. В конце концов, неужели других желающих стать "первым русским университетом" не нашлось?
   Известно, к тому же, что Ломоносов был человеком высоким и очень сильным физически - не в папашку ли? Как не вспомнить Петра Первого, руками разгибавшего подковы? Существует легенда о том, что однажды Ломоносов в одиночку обратил в бегство трёх вооружённых разбойников, пытавшихся его ограбить.

   С 60-70-х годов ХIХ века интерес исследователей к наследию, важнейшему вкладу в культуру России Ломоносова М.В. как по команде возрос. Все это хорошо вписывалось в контекст создаваемого святого образа императора Петра Великого. Потому пример подлого отпрыска, достигшего трудом и прилежанием высот необычайных, хорошо характеризовал справедливого самодержца, пекущегося денно и нощно о пользе государственной.
   
   Были в диссертации моего однокашника даже данные современной (тем далеким временам)криминалистической экспертизы по сравнению прижизненных портретов Петра Первого и Михаила Васильевича Ломоносова. Не отрицала экспертиза, признавала обтекаемо "возможность родства".


   Таким образом, под давлением собранных доказательств, казалось бы, должна рухнуть любая консервативная историческая доктрина, дабы освободить место для свежей поросли истины. Но до сих пор я не слышал, чтобы изменилась официальная версия событий той эпохи. До сих пор всюду, в том числе и в школе детям, рассказывают о безвестном поморском отроке, проделавшем путь пешком за обозом до самой Москвы – столь велико было желание учиться у простого юноши...
   А детям врать нельзя! Даже из благих побуждений.


   По прошествии многих лет я задал вопрос другому признанному авторитету по истории Петровской эпохи, доктору наук: правда ли, что Ломоносов - отпрыск царского семени? Тот лишь улыбнулся.
   - Видите ли, правда - сказал он тогда, - разной бывает. "Комсомольская правда", "Пионерская правда". А истина - она одна. Только не всегда она удобна, истина-то..