Потерянный бедуин

1

Горные пустыни Египетского Синая всегда были наполнены дикой, своеобразной красотой. Казалось, в этой пустыне, где палящее солнце и холодные ветра делают жизнь невозможной, всё же есть место для неё. Помимо разнообразных пустынных существ, здесь жили и люди. Давным-давно, переселившись на Синай из Аравии вместе с арабами, бедуины стали неотъемлемой частью этого бесплодного мира. Никто не понимал их, и никто не любил бедуинов, которые вели обособленную жизнь, считая себя избранным народом Аллаха.

Таким бедуином был Ахмед. Тощий, невысокий парень смуглокожего цвета с гнилыми, как почти у всех пустынных людей, зубами и растрёпанными чёрными волосами. Его большие глаза были светло-карего цвета. Ахмед поражал даже своих соплеменников своим задорным характером. Его внутренняя энергия просто выплескивалась наружу. Он не мог сидеть на месте и постоянно носился по пустыне.

Ахмед жил в племени Джебалия в районе монастыря Святой Екатерины. Они занимались туризмом и жили за счёт отдыхающих иностранцев. У его семьи было четыре верблюда и один старый внедорожник Land Cruiser. Это, по местным меркам, было скромное имущество, но Ахмед был полон надежд и решимости расширить богатства своей семьи.

— Эй, Ахмед, давай просыпайся! Солнце уже встало! — закричала мать. Тридцатипятилетняя женщина, одетая в традиционное чёрное бедуинское платье с красной вышивкой, которая означала, что она замужем. Её лицо было полностью закрыто платком, расшитым бисером. Никто, кроме мужа, не имел права видеть её лицо. Её звали Латифа, и она была матерью пятерых детей и единственной женой у мужа, что являлось редкостью для кочевой семьи.

— Сейчас, мам, ещё пять минут, — нехотя ответил Ахмед, лёжа на куче соломы. Он жил в простой бедуинской хижине, напоминающей прямоугольный сарай, но для двадцатилетнего Ахмеда это был дом, в котором он прожил всю свою жизнь.

— Давай, вставай, лентяй, пора читать намаз! — не унималась Латифа и слегка пнула сына в бок.

— Всё, встаю, встаю! — сдался Ахмед и встал с постели, лениво потянулся и пошёл во двор. Он глотнул воды, ополоснул рот и выплюнул. Затем вышел со двора, залез на небольшой камень и сел на колени, лицом на восток. Солнце уже встало, Ахмед проспал рассвет, но всё же прочитал утренний намаз, как всегда учил его отец. Совершив молитвы, Ахмед снова вернулся к матери.

— Мам, где отец и Раад?

— Ты слишком долго спишь! Они уже давно ушли в ущелье! Бери верблюдов и дуй туда. Там полно иностранцев.

Ахмед покорно кивнул головой, взял за поводки четырёх верблюдов, связал их вместе, залез на самого крепкого горбатого зверя и, образовав импровизированный караван, поехал в пустыню. Солнце ярко светило и жгло кожу, но коренной житель пустыни полностью приспособлен к жарким условиям. Ахмед чувствовал себя легко и непринужденно. Пустыня была его домом.

В это время отец Ахмеда, Сабир, на большой скорости мчался по барханам на белом стареньком Land Cruiser. Он резко поворачивал и петлял по дороге, которая для туристов просто отсутствовала, но Сабир знал, куда ехать. Внутри сидели шесть туристов из России. Они звонко взвизгивали каждый раз, когда машина подпрыгивала на кочке. Трое молодых мужчин и три женщины, по мнению Сабира, были семейными парами, с огромными от удивления глазами, которые болтались в кузове и пытались хоть как-то удержаться на своих местах. Это было привычное вождение для бедуина, который готов превратить даже обычный путь к туристической достопримечательности в аттракцион.

Сабиру было около сорока пяти лет. Он был худощавым, жилистым мужчиной, одетым в белый бедуинский балахон и такие же белые штаны. Он доставлял туристов к монастырю Святой Екатерины, который был основным местом работы племени Джебалия. Как только Сабир подъехал на парковку монастыря и выпустил потрепанных туристов, на них тут же набросились соплеменники Сабира. Первыми иностранцев встретили дети. Маленькие бедуины начали клянчить еду и деньги, даже нагло просили снять золотые украшения с женщин. Россияне пытались не обращать на них внимания и не портить себе настроение. Тем более что внимание детей привлёк подошедший автобус с корейцами на борту. Русские облегчённо вздохнули, и гид заботливо проводил их к монастырю. На входе их ждали различные торговцы. Бедуинские коммерсанты пытались впарить туристам какое-нибудь барахло. Многие покупали лишь бы отделаться от надоедливых аборигенов.

Ахмед наблюдал за этим действием со стороны и улыбался во все свои гнилые зубы. В детстве он тоже попрошайничал, а в подростковом возрасте продавал бедуинские халаты. Теперь он занимался катанием туристов на верблюдах за тридцать долларов и был чрезвычайно доволен своей новой работой.

Монастырь Святой Екатерины находился у подножия горы Моисея и является православной святыней. Сюда каждый год стекаются тысячи паломников. Названный в честь великой мученицы Екатерины, монастырь больше походил на средневековую крепость из жёлтого камня. Лишь храм в центре монастыря напоминал о том, что это религиозное место. В прошлом он испытал немало бед, так же, как и та женщина, в честь которой он был назван. Екатерина Александрийская своей жизнью заслужила отдельный монастырь. Когда-то давно жила девушка в языческой Римской империи. Она приняла христианство, и во сне к ней явился Иисус Христос, вручив ей кольцо и назвав своей невестой. С тех пор она начала проповедовать христианскую религию. Однажды на языческом празднике она подошла к римскому императору Максимину и предложила ему отказаться от ложных богов и обратиться к христианству. Император был поражён её наглостью, храбростью и красотой. Он предложил ей встретиться у себя во дворце для беседы. Там он пытался уговорить девушку отречься от Христа и поклоняться языческим богам. На эту встречу были приглашены лучшие философы, но никто не смог переубедить юную христианку. Это разгневало императора. Он повелел заключить Екатерину в темницу и нещадно пытать её. Девушка терпела все мучения, но от веры не отказалась. О зверствах императора узнала жена Августа. Она вместе со своим другом, военачальником Порфирием, навещала узницу. Екатерина обратила их в христианство, за что Августа и Порфирий были жестоко казнены Максимином, а страдания Екатерины продолжились.

Один находчивый вельможа по имени Хурсаден придумал и построил для узницы новое орудие пытки — колесо смерти. На одной оси находились четыре колеса с острыми шипами. Два вращались в одну сторону, а два — в другую. Посередине должна была находиться девушка. Колеса медленно рвали плоть Екатерины. Когда христианке показали эту страшную машину, она ничуть не испугалась, лишь презрительно посмотрела на создателя адского устройства. Через минуту колеса смерти были уничтожены спустившимся ангелом, который спас Екатерину.

Это поразило императора. Он вновь вызвал Екатерину на беседу и предложил ей выйти за него замуж и принять язычество. Екатерина ответила отказом. Максимин пришёл в ярость и велел казнить девушку. Ей отрубили голову, но из раны не лилась кровь, а потекло молоко. Екатерина для всех христиан стала покровительницей женщин. Все верующие просили у святой потомства. Монастырь стал центром православного христианства.

Для Ахмеда и его соплеменников это было всего лишь место повседневной работы.

— Почему ты опоздал, гадёныш? — сурово сказал Сабир, встретив сына.

— Да ладно! Успел же! — попытался оправдаться Ахмед и тут же получил сильный подзатыльник от отца.

— Куда ты успел! Твой брат Раад успел, а ты опоздал. Я уже привёл третью группу туристов. Кто должен зарабатывать деньги для семьи? Туристы есть, а Ахмеда с верблюдами нет! Сегодня ночью поднимайся на гору Моисея!

— Что?! Я вчера там был! Поэтому проспал!

— Хочешь жить не хуже других — надо мало спать. Иди, предлагай людям своих верблюдов!

— А где Раад?

— Он поехал в город, надо запастись припасами и топливом. Сегодня ночью вы вместе лезете наверх. Учись у своего старшего брата. Он сам заработал на машину и выкупил невесту. А ты? На что собираешься платить калым за Алию!?

— За Алию?! Не хочу я на ней жениться! Она глухая!

— И что? Твой дед был глухим и родил десять детей! За что только Аллах послал мне такого сына — нерадивого и ленивого!

— Что я с глухой делать буду?!

— Жить! Детей рожать! Двадцать лет, а мозгов как у ребёнка! Иди, работай!

Ахмеду пришлось подчиниться приказу отца. Настроение сразу упало. Перспективы женитьбы на глухой Алие его совсем не радовали. К тому же он видел её всего пару раз и то издалека. Он сел рядом с воротами монастыря, привязал верблюдов и тихонько стал подзывать к себе клиентов. Такой тихий продавец не привлекал туристов, и они уходили кататься на верблюдах к другим бедуинам. Конкуренция в прокате горбатых животных была высока. Ахмеду работать совсем не хотелось. Он подумал, что, если будет плохо работать, у него будет мало денег, и он не сможет выкупить невесту, а значит, не женится. Эта мысль немного его успокоила. Он расслабился, облокотился о забор и жадно разглядывал полуобнаженных туристок. Иностранки в коротких юбках и шортах с пышными грудями всегда привлекали его внимание. Ахмед с радостью женился бы на одной из них, но суровые обычаи бедуинов запрещали это, да и вряд ли кто-то из туристок пожелал бы выйти замуж за смуглого жителя пустыни. Погрузившись в эротические мечты, Ахмед заснул. Ему снилось, что он в компании белокурых, светлокожих девушек, которые страстно ублажали его.

— Эй, Ахмед! Не спи! — кто-то крикнул ему прямо в ухо. Парень резко вскочил и увидел перед собой брата.

— Раад?! Блин, ты что, кричишь?

— Ты проспал всех туристов. Вон, Амир заработал двести долларов.

Ахмед действительно долго спал. Солнце уже уходило за горизонт, и начинало темнеть. Все дневные туристы разъехались, и вокруг монастыря воцарилась тишина.

— Как там в городе? — спросил Ахмед.

— Всё как раньше! Шум, гам, суета. Отец сказал, что ты идёшь со мной на гору?

— Да.

— Хорошо. Сегодня веду группу из России. Там есть несколько пожилых людей и дамы с детьми. Эти твои клиенты — не упусти их.

— Я не пойду на гору!

— Почему?

— Отец хочет женить меня на глухой Алие, я против этого. Если у меня не будет денег на калым, значит, не женюсь.

— Отец уже договорился о свадьбе. Если ты не женишься, то покроешь позором всю нашу семью. С нами никто не будет иметь дело. Неужели ты желаешь зла мне, нашей матери и отцу?

— Нет! Но Алия глухая!

— Ну и что! Зато она не сможет услышать всё, что ты о ней думаешь. Можешь развлекаться с белыми девушками, а она ничего не услышит. Это золотая жена. К тому же я заходил в дом к Фазилю и видел Алию. Она довольно симпатичная, маленького роста, как ты.

— Почему Аллах так покарал её?

— Тут вряд ли вина Всевышнего. Скорее всего, отец Алии и её мать являются двоюродными братом и сестрой. Вот тебе повезло — ты разбавишь кровь Фазиля.

— Ах, ладно. А ты спал с иностранками?

— Бывало пару раз в Шарм-Аль-Шейхе, но ничего особенного, в темноте все женщины одинаковые. Ладно, пора готовиться к подъёму. Я поехал за туристами.

— Давай, брат, я буду ждать тебя у подножия.

Раад ушёл, а Ахмед ещё долго смотрел ему вслед. Брат был единственным человеком, которым восхищался Ахмед. Он был высоким, красивым мужчиной, знал несколько языков: русский, английский и арабский. Он учился в Каире и был уважаемым членом племени Джебалия. Раад мог остаться в цивилизованном мире, но обычаи предков держали его в пустыне. Бедуины верили, что если хоть один бедуин покинет родной народ, то всё племя ждут ужасные несчастья и исчезновение.

Ахмед был не таким. Ему с трудом давалось любое обучение, он не унаследовал ни внешности, ни силы, ни ума. Природа все хорошие качества отдала старшему брату. Это замечали Сабир и Латифа и не слишком любили младшего сына. Сабир кое-как договорился о женитьбе Ахмеда, и то на глухой девушке. У Раада же была красавица-бедуинка, и у него уже четверо детей. Ахмед чувствовал себя уродом в семье и как-то с годами смирился с этим. К тому же его недалёкому уму ничего не нужно было, кроме Синайской пустыни и верблюдов.

В одиннадцать вечера приехал большой автобус с туристами. Из него вылезли около двадцати человек. Кто-то был тепло одет, а кто-то пришёл в обычных шортах и футболках, не подозревая, что ожидает их на вершине горы. Раад приветливо встретил их, проводил внутрь монастыря и начал рассказывать краткую историю горы Моисея. Он сообщил, что именно на этой горе Моисей получил десять заповедей от Бога и что тем, кто поднимется на самую вершину и встретит там рассвет, будут прощены все грехи. Раад, конечно, читал заученный текст, и, несмотря на свою образованность, не имел глубоких знаний о Библии и о том, как можно простить грехи на вершине. Он сам поднимался на гору почти каждую неделю. Высота горы составляла 2285 метров, и на вершину вели две дороги: длинная с более лёгким маршрутом и короткая, но с крутыми лестницами и подъемами. Большинство туристов выбирало именно короткий путь, где бедуины расположили палатки и предлагали одеяла, сувениры, чай и шоколадки.

Ахмед ждал группу Раада в начале пути. Как только туристы появились в поле зрения, он начал выискивать, кому можно было бы предложить поездку на верблюде. Он заметил двух женщин, не спеша поднимающихся вверх. На вид им было около пятидесяти лет, они были укутаны в шали и одеты в цветные куртки: одна в красную, а другая в желтую. Ахмед подогнал верблюдов к ним.

— Верблюд! — громко сказал Ахмед по-русски. Несколько фраз он выучил благодаря Рааду.

— Нет, не надо, спасибо! — бодро ответили женщины, покачивая головой.

Лишь по отрицательному движению головы Ахмед понял, что они не нуждаются в верблюдах. Затем он подошёл к толстому мужчине в фиолетовой рубашке, но и тот отказался. Ахмед предложил свои услуги девушке, ведущей под руку девочку лет пяти, но и они отказались. Ахмед не расстроился. Он сел на одного из своих верблюдов и погнал остальных животных наверх. Через несколько километров туристы должны были остановиться у палаток для привала. Ахмед знал, что чем выше поднимаются люди, тем больше они устают. Ему оставалось лишь подождать, когда появятся клиенты. Раад, как опытный проводник, вёл россиян вперёд, следя за тем, чтобы никто не отстал.

Прошло около часа, и туристы достигли первой стоянки. Ахмед вновь начал присматриваться, кому могут понадобиться верблюды. Он заметил двух женщин, которые держались довольно бодро. Даже молодая мама с ребёнком продолжала подниматься, а вот толстый мужчина, еле передвигая ноги, стоял возле скалы и тяжело дышал. Ахмед решил подойти к нему.

— Camel! — произнёс он по-английски, пытаясь запомнить, как говорить «верблюд» на разных языках.

— А! Чего!? — переспросил мужчина, краснея от усталости.

— Верблюд! — повторил Ахмед по-русски.

— Верблюд? Сколько? — спросил толстяк.

— Тридцать долларов! — Ахмед понимал деньги на любом языке. Видимо, у бедуинов это в крови.

— Ах, ладно! Чертенок! Держи свои деньги! — толстяк протянул бедуину смятые купюры. Ахмед с довольной улыбкой взял деньги и посадил клиента на верблюда. Животное недовольно прорычало и тронулось вперёд.

На этом бедуин останавливаться не собирался. Группа, отдохнув, вновь двинулась дальше, и Ахмед снова начал приглядываться к людям. Прошло всего половина пути, и двигаться стало ещё тяжелее. Постепенно начали отставать те же две женщины, которым было около пятидесяти лет.

— Верблюд! — повторил своё слово Ахмед.

— Ох, сынок, сколько же стоит такое удовольствие? — спросила женщина в жёлтой куртке.

— 30 долларов!

— Ах, ладно, поехали! — женщина отдала Ахмеду деньги. Бедуин посадил верблюда на колени и помог клиентке забраться на спину животного.

— Ты что, Зоя?! Грехи-то теперь верблюду спишут. Зачем лезть тогда? — возмутилась женщина в красном пуховике.

— Ничего, у меня и так артрит мучает, помереть что ли на этой горе. Пускай хоть половину грехов мне простят, уже хорошо. Ты, Танюша, тоже садись, у тебя радикулит, потом мучиться будешь. Господь нас простит, если мы немножко схитрим, а то всю жизнь батрачим, как проклятые, — ответила Зоя.

— Права, подруга, — согласилась Татьяна. — Эй, ты, черненький! Держи доллары! Поехали!

Так у Ахмеда уже было три клиента. Бедуин продолжал работать в том же духе. Прошёл ещё час, до вершины оставалось совсем чуть-чуть. Ахмед начал искать клиента на своего четвёртого верблюда. Он подъехал к девушке с ребёнком.

— Верблюд?

— Нет, не надо! — гордо ответила девушка, крепко держа своё чадо на руках. Ахмед удивился отказу, но сказать ничего не мог — языка не знал. Однако сегодня для бедуина был удачный день. На глаза ему попался парень, сильно прихрамывающий. Он сам жестом подозвал Ахмеда.

— Верблюд?

— Да! Нужен верблюд. Блин, лодыжку подвернул. Совсем немного не дошёл!

Ахмед заполнил всех своих четырёх верблюдов, и он спокойно добрался до верха. Туристы, уже обессиленные от перехода, были вне себя от счастья. Даже на вершине бедуины продолжали свою коммерческую деятельность, продавая одеяла и чай. Один самый хитрый, морщинистый житель пустыни зарабатывал деньги наглостью. Он протянул руку молодой женщине в знак помощи. Наивная россиянка взяла его руку и вместе с бедуином поднялась наверх. Тут пустынник начал требовать деньги.

— Какие деньги, за что?! — возмутилась женщина.

— Money! — кричал единственное иностранное слово, которое знал морщинистый бедуин.

Начался скандал: женщина ругалась по-русски, бедуин на своём языке. Только услужливый Раад смог урегулировать конфликт. Он крепким матом послал своего соплеменника и вежливо успокоил бедную туристку. Конфликт был исчерпан. Ахмед выгрузил своих клиентов и вместе с ними стал встречать рассвет.

Через пятнадцать минут солнце начало медленно подниматься из-за горизонта, окрашивая небо в нежные оттенки розового и золотого. Ничем не приметная, каменистая скала, на которой возвышались несколько древних, полуразвалившихся храмов, вдруг обрела новую жизнь, озарённая первыми лучами. Свет, словно волшебное прикосновение, постепенно распространялся по склонам, нежно согревая замерзших людей, которые с нетерпением ждали этого мгновения. Солнце казалось таким близким, что возникало ощущение, будто его можно было бы коснуться рукой, ощутить тепло, исходящее от него.

В этот волшебный момент каждый, кто находился на вершине, осознавал, что Бог где-то рядом. Здесь, среди этих древних камней и храмов, возможно, именно Господь когда-то даровал Моисею свои заповеди. Лучи солнца ярко светили, проникая в каждую щель, под каждый камень, словно очищая души людей, делая их чистыми и безгреховными. Радость переполняла сердца туристов. Русские, не сдерживая эмоций, кричали своё привычное «Ура!», и этот крик, наполненный восторгом, разносился по окрестностям.

Даже девушка с маленьким ребёнком, с трудом преодолевшая этот путь, улыбалась, ощущая гордость за своё достижение. Ахмед и Раад, стояли рядом, тоже радовались вместе с туристами, разделяя их счастье. Они поднимались сюда каждую неделю по несколько раз, и в эти моменты казалось, что нет более безгрешных людей на свете, чем эти бедуины, которые помогали другим преодолевать трудности.

Раад облегчённо вздохнул, глядя на своих подопечных: все они добрались до вершины целыми и невредимыми. Ахмед, широко улыбаясь, осознавал, что ему удалось заработать 120 долларов — это был неплохой заработок за один день. А на обратном пути, спускаясь с горы, хромой парень и толстый мужчина щедро дали ему по тридцать долларов, чтобы он помог им спуститься вниз, что добавило ему ещё больше радости и уверенности в завтрашнем дне.

Спустившись, Ахмед помчался домой. В шалаше он крепко заснул хорошим, праведным сном.

2

На следующей неделе Сабир и Фазиль смогли прийти к окончательной договоренности. Ахмеда и Алию ждала свадьба. По традиции они должны были посетить шейха племени и провести церемонию знакомства жениха и невесты. Две семьи прибыли в роскошный двухэтажный особняк, стоящий на окраине Шарм-Аль-Шейха. Это было жилище шейха Вагиза — невысокого, полного мужчины с аккуратной, стриженой бородой и усами.

— Сабир, Фазиль, я рад приветствовать вас и вашу семью. Проходите в гостиную! — поприветствовал Вагиз гостей.

Сначала вошёл Ахмед со своими родственниками, а Алия с родителями ожидала снаружи. Вагиз уселся в углу на мягких подушках, а гости разместились вокруг накрытого едой напольного стола.

— Ну что, Ахмед, сын Сабира, жениться надумал? — спросил Вагиз.

— Надумал! — ответил за Ахмеда Сабир. Сын нервно крутил в руках край рукава и молчал. Юноша сильно волновался, ведь скоро его жизнь изменится навсегда.

— Понятно! Значит, родители обо всем договорились! Отлично! Ничего страшного в том, чтобы жить с женщиной, которую видишь в первый раз. Со временем привыкаешь! У меня сейчас три жены, а в будущем хочу ещё помоложе. Детей люблю сильно, хочу, чтобы их много бегало по дому. Ну, Ахмед, готов жениться?!

— Готов, — тихо ответил Ахмед.

— Замечательно! Как шейх, я даю добро на свадьбу! Теперь поговорим со стороной невесты. — Слуги пригласили Фазиля с его семейством. — Я думаю, невеста угостит жениха и всех присутствующих чаем по старой доброй традиции.

Алия заранее знала, что её попросят сделать шейх, поэтому сурдоперевода ей не понадобилось. Бедуинская невеста должна напоить своего жениха чаем, и от того, какого вкуса будет напиток, зависело её желание. Если чай окажется солёным, значит, она не хочет замуж; если сладким — жених пришёлся ей по сердцу. Этот древний ритуал бедуинов был самым волнительным для парней. Ахмеду, однако, было всё равно, какой будет вкус. Он бы не отказался от солёного чая. Когда он глотнул горячий напиток, он оказался сладким. Все окружающие одобрительно заликовали.

— Ну а теперь стороны готовы обсудить сумму калыма и дату свадьбы? — сказал Вагиз.

— Да, конечно, — ответил Сабир, взяв на себя слово. — Я даю за Алию три барана и триста долларов наличными.

— Это бессмыслица! — возмутилась мать невесты Наба.

— Почему же бессмыслица?! — вступила в спор мать Ахмеда Латифа. — Ваша Алия и этого не стоит, она глухая — не совсем здоровая девчушка.

— Ну и что, что глухая! — продолжала спор Наба. — Зато у неё крепкие зубы и волосы. Груди уже наливаются. За такую невесту любой жених пойдёт. А ваш Ахмед глуп и ленив!

— Что ж, посмотрим, насколько хороша Алия! — Латифа подошла к Алие и взяла в руку её локоны. — Ну, теперь приседай, дорогая! Если в руке останутся волосы, сумма калыма сократится!

Алия не слышала и не понимала, чего от неё хотят, пока мать жестом не показала, что делать. Девушка начала приседать, терпя дикую боль. Она почти повисла на волосах, но локоны оказались крепкими, и ни один волосок не оборвался. Все присутствующие радостно зааплодировали.

— Ну, ничего это ещё не значит, — никак не успокаивалась Латифа. Она взяла невесту за руку и вывела её в другую комнату. К ним присоединились ещё две кумы, и Наба, естественно, проследовала вслед за дочерью. Латифа начала раздевать невесту. Алия сильно испугалась, но Наба её успокоила, и процесс продолжился. Девушка осталась полностью обнажённой. Маленькая, хрупкая фигура Алии не вызывала особого восторга у будущей свекрови, но опытная женщина знала, что делает. Ей нужно было снизить цену калыма. Латифа заглянула в рот девушки, прощупала её маленькую грудь, ноги и руки.

— Все, одевайся! — сказала Латифа, закончив осмотр. Приведя невесту в первоначальный вид, женщины вернулись к мужчинам.

— Какой же будет вердикт? — спросил шейх Вагиз.

— Я считаю, что размер калыма, предложенный моим мужем, будет достаточным, — сказала Латифа.

— Не… — попыталась что-то сказать Наба, но Фазиль заткнул ей рот рукой.

— Мы согласны. Предлагаю свадьбу сделать послезавтра, — сказал Фазиль.

— Хорошо. Так и решим. Благодарю Вагиза за гостеприимство и ждем на торжестве, — сказал Сабир.

— Не стоит благодарности. Обязательно приду, — ответил шейх.

Будущие родственники обсудили еще несколько важных вопросов и вскоре разошлись.

На пути домой Наба не оставляла Фазиля в покое.

— Зачем ты меня прервал? Я могла выгодно продать Алию. Сабир жадничает, он может дать больше баранов и коз.

— Ты что, дура?! Хочешь, чтобы наша глухая дочь осталась старой девой? Её и так никто не брал. Сын Сабира — отличный вариант. Если бы я завысил цену, он мог бы и отказаться. Для Сабира не так важно женить своего сына, как сохранить своё богатство, — успокоил свою жену Фазиль.

Ахмед не пошёл сразу домой. Ему было страшно жениться. Алия даже ни разу не взглянула на него, и он не знал, как будет жить с ней. Единственное утешение заключалось в том, что девушка была вполне симпатичной. Не такой, как европейские девушки, которые так нравились Ахмеду, но для женитьбы по принуждению она подходила. Молодому бедуину захотелось поговорить со старшим братом, который всю церемонию сидел тихо, уткнувшись в телефон. Ахмед нашёл его за углом дома шейха. Раад разговаривал с каким-то человеком, тоже бедуином, одетым во всё чёрное, с длинными кудрявыми волосами и ростом, сопоставимым с Раадом. Ахмед не стал отвлекать брата и тихонько наблюдал за ним из-за угла.

— Раад, так дела не делаются. Ты должен сбыть весь товар! Иначе денег не сделаешь! — причитал человек в чёрном.

— Нет, я продам всё, просто полиция начала шманать всех подряд. Завтра я встречусь с директором отеля. Попробую протолкнуть товар ему.

— Давай, давай, Раад, старайся. А то Аллах тобой будет недоволен, — сказал мужчина и ушёл за угол.

— В таких делах Всевышний вряд ли вообще может быть доволен, — произнёс Раад сам себе и вдруг услышал посторонние звуки. Он осторожно прошёл за угол дома и схватил за шиворот молодого бедуина. — Ахмед, ты что, следишь за мной?!

— Нет, ты что, брат! Просто хотел с тобой поговорить! А это кто с тобой был?

— А, это?! Мой партнёр по бизнесу. Так, о чем ты хотел со мной поговорить?

— Ну, понимаешь, мне скоро жениться, а я ни разу с женщиной не был. Я волнуюсь, как пройдёт брачная ночь.

— Ай, там ничего сложного. Вставляешь ей в щель свой патрон и всё, делаешь женщине хорошо, двигаясь туда-сюда.

— Я просто голую женщину никогда не видел. Отец не пускает меня в город, как тебя. Куда засовывать-то?

— Ох, Ахмед! Ну ты даёшь! Ладно, помогу брату. — Раад достал из кармана мобильный телефон и набрал номер. — Алло! Фаиза! Это Раад! Сейчас я с братом к тебе заеду. Хорошо. Будем через пять минут. — Раад положил телефон обратно в карман и довольный улыбнулся. — Ну всё, я договорился, поехали делать из тебя мужчину.

Ахмед залез в белый внедорожник Раада, и вместе они поехали в одну из подворотен Шарм-эль-Шейха. Они оказались возле ещё одного особняка прямоугольной формы, построенного из белого камня. У ворот их встретила местная охрана, которая тщательно обыскала бедуинов и впустила внутрь, где их ждала хозяйка дома Фаиза. Она была арабкой из Ирака, полного телосложения, среднего роста, с большим горбатым носом. Фаиза держала местный бордель, состоящий исключительно из иностранных девушек, поскольку арабок за разврат жестоко карали египетские законы. В египетской семье принято, чтобы девушка до замужества жила только у родителей. Поэтому в курортной зоне редко удавалось встретить египтянок. Иностранки же попадали в этот бизнес разными путями: кого-то похищали, кто-то отрабатывал долг, а кто-то, погнавшись за несбывшейся мечтой о жизни в тёплых краях, попадал в рабство.

— Раад, привет! Какими судьбами? — спросила Фаиза.

— Да, вот брата привёл. Надо научить его жизни, а то у него скоро свадьба.

— А это ты по адресу. У меня только Катя свободная. Будешь брать?

— Других нет?

— Нет. Ладно, на первый раз ему пойдёт.

— Раад, скажи, это же грех, если я пойду к другой женщине и вставлю свой патрон. Отец говорит, что таких мужей Аллах нещадно карает!

— Успокойся, Ахмед. Под этой крышей Аллах тебя не увидит. К тому же в этом борделе все женщины неверные. Они не мусульманки и, к тому же, наркоманки, с ними измена не считается. Иди смело и получай удовольствие.

— Пошли, дорогой, со мной! — Фаиза взяла Ахмеда за руку и отвела в маленькую комнату с приглушённым светом. Там на кровати сидела черноволосая женщина лет тридцати пяти. Она была в красном пеньюаре, ростом с Ахмеда и с большой пышной грудью. Её глаза показались бедуину странными: большие и голубые, но белки были красные, а кожа бледная. На руках вены были синего цвета. Эта женщина не была той европейкой, о которой мечтал Ахмед, сидя у монастыря. Фаиза что-то сказала Кате на английском, бедуин, конечно, ничего не понял, и оставила любовников наедине.

— Ну, иди сюда, черненький! — кокетливо позвала Катя, подзывая Ахмеда пальчиком. Бедуин неуклюже плюхнулся в объятия женщины, погрузившись лицом в её большие груди. Он уже не чувствовал ни стеснения, ни волнения; его одолевало желание овладеть падшей женщиной. Катя быстро его раздела и, словно одеяло, натянула на себя сверху, сама надела презерватив и вставила в себя его твёрдый орган. Ахмед неуклюже начал делать поступательные движения. Катя имитировала удовольствие и оргазм во время секса. Через пять минут Ахмед завершил своё дело и, довольный, упал на грудь женщины.

Раад не успел допить чашку кофе, как его брат уже вышел из спальни с широкой улыбкой, как будто спас целый мир.

— Ну как всё прошло? — спросил Раад.

— Классно, — ответил Ахмед, плюхаясь в кресло.

— Добро пожаловать в цивилизацию! Держи, после хорошего секса надо закурить, — Раад протянул Ахмеду косяк.

— Что это? — поинтересовался Ахмед.

— Это специальная смесь. Попробуй.

Ахмед затянулся, но ничего не почувствовал. Раад, смеясь, пристально смотрел на брата и сам затянул сигарету. Младший брат посильнее затянулся, и вдруг его охватил внезапный смех. Бедуин дико начал смеяться, сам не понимая, от чего. Потом он посмотрел на старшего брата, и тот тоже смеялся. Постепенно улыбка Раада расширялась, и вскоре он превратился в страшное чудовище с улыбкой до потолка. Ахмеда охватил дикий страх, и он отпрянул назад. Из комнаты вышла Катя, но она уже не была похожа на первую женщину Ахмеда. Её тело превратилось в жидкую слизь, напоминающую большую соплю. Молодой бедуин закричал и кинулся бежать изо всех сил. Улыбчивое чудовище погналось за ним. Ахмед не знал, что делать; ему оставалось только бежать. Он проклинал себя за то, что связался с женщиной по имени Катя. Видимо, это всё-таки был грех, и Раад был не прав — Аллах наказал его за измену невесте. Вскоре ноги бедуина стали каменными, и он упал на землю, продолжая дико кричать.

— Ахмед! Ахмед, очнись! — кричал Раад, тряся брата за плечи. Ахмед открыл глаза и увидел перед собой тот же мир, что и раньше, только теперь он лежал во дворе дома, на асфальте. — Вот тебя накрыло, брат! Вставай, я отвезу тебя домой.

Позже, уже по дороге в пустыню, Ахмед понял, что это были галлюцинации от гашиша, и пообещал себе больше не курить эту ерунду. А вот к Екатерине он планировал ещё заскочить.

3

Через день, посреди Синайской пустыни, проходило свадебное торжество. Согласно традиции, собралось много народа. Раад нанял местных музыкантов, певцов и танцоров для праздника. Он считался в семье самым богатым и поэтому взял на себя расходы по проведению свадьбы брата. Бедуины зажарили баранину и курицу в земле, испекли много хлеба, накрыли большой свадебный стол.

Ахмед оделся в белую традиционную арабскую рубаху, с красной вышивкой, на голове арафатка, на поясе два кинжала. Невесту одели в белое платье с яркой вышивкой, лицо полностью закрывал, расшитый цветными украшениями платок, а руки и ноги разрисовали различными узорами хной.

Молодые люди сидели посреди огромного стола и слушали пожелания соплеменников. Вскоре приехал мулла и благословил молодых на счастливый брак, после чего они вместе читали обеденный намаз. Затем мулла объявил Ахмеда и Алию мужем и женой, и празднество закатилось с новой силой. Раад втайне от Сабира и других стариков принёс немного вина и нарушив мусульманские законы, распивал напиток со своими друзьями.

Вечером, когда гости уже наелись мяса и веселились, Ахмед на своём украшенном верблюде увёз свою жену к себе домой. Там его ждала долгожданная и волнительная брачная ночь. Им повезло, в шатре они были одни, и они могли насладиться друг другом по полной.

Алия сидела на устеленном, на полу матраце, бедуинском брачном ложе и смотрела куда-то вниз. Она была девственница и поэтому волновалась не меньше Ахмеда.

— Не бойся дорогая, я постараюсь быть нежным. — Сказал Ахмед и аккуратно открыл лицо девушки.

Он нежно поцеловал её и положил на постель. Сняв с неё чадру, он заметил, что Алия была ещё молодой. В соответствии с традициями, она уже считалась взрослой. Ахмед, погружённый в свои мысли, вспомнил о первой любви, о том, как это было важно для него. Он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на настоящем моменте.

Алия, чувствовавшая себя неловко, старалась понять, что происходит. Ахмед, заметив её смущение, почувствовал необходимость быть более внимательным и деликатным. Он понял, что важно учитывать её чувства и переживания.

Когда ночь подошла к концу, Ахмед, уставший, уснул, а Алия тихо сидела в углу, размышляя о переменах в своей жизни. Она осознала, что теперь её жизнь будет другой, и это вызывало у неё смешанные чувства.

Через месяц семейной жизни Алия сообщила всем радостную новость, что скоро станет матерью. Ахмед до конца не осознал, что будет отцом, он продолжал свою обычную жизнь, каждый день, возил туристов на верблюдах. Любовью к глухой жене он так и не проникся, а наоборот, старался проводить с ней как можно меньше времени. Им выделили отдельный шатёр, и Алия вела хозяйство в одиночку. Ахмед все больше и больше стал сближаться с Раадом.

— Ахмед, есть серьёзный разговор к тебе. — Сказал Раад, найдя брата у монастыря Святой Екатерины.

— Да, брат, я тебя слушаю!

— Слушай, Наба часто жалуется на тебя, что ты мало времени проводишь с её дочерью! Ты стараешься избегать свою жену?

— Да, нет, просто она ещё глупа. Мне не о чем с ней говорить. Да и о чем говорить? Она же глухая! Я стал часто уходить на гору Моисея. Теперь я мужчина и должен зарабатывать деньги!

— Вот это правильная мысль! Надо обеспечивать семью. К тому же вдруг захочешь взять ещё женщину в жёны. Будут дети, мужчина обязан всех прокормить. Ты не думал заняться чем-то более серьёзным, чем возить толстых иностранцев?

— Нет, а что я могу сделать? У меня больше ничего нет, кроме верблюдов. Да, я не умён, как ты, не умею ничего.

— Есть одна прибыльная работа для тебя. Слушай, помнишь в Шарм-Аль-Шейхе ты видел моего партнёра по бизнесу?

— Да, помню, странный был тип.

— Именно. Вот мне нужен помощник в моём бизнесе. Ничего сложного, я тебя всему научу.

— Что нужно делать?

— Видишь ли, туристы порочны, они иные. Им нужно много утех, вроде того гашиша, что мы с тобой курили.

— Да, ужасная вещь, в жизни не возьму эту гадость в рот.

— И правильно! Пусть эту траву туристы у нас покупают. От тебя требуется съездить в племя Тарабин забрать товар и привезти его ко мне в тайное место. За горами на востоке, есть одна пещера, там я прячу свой товар. Позже я развожу дилерам типа того, которого ты видел. Получаю деньги и всё. Главное делать все быстро и осторожно. Ну, что ты готов?

— Не знаю, это неправильно.

— Неправильно, это когда ты сам употребляешь эту дрянь. Пусть это будет проблемой неверных чужаков. — Ладно, я попробую. — Вот молодец. Можешь больше на гору Моисея не ходить. Отцу ничего не говори, скажи, что мне в городе помогаешь! — Хорошо, брат. — Ладно, я тебе дам машину, и вечером поедешь на границу с Израилем. Там тебя встретят представители Тарабин. Ничего не бойся, они партнёры, всё уже налажено. — Почему ты сам не хочешь ехать? — Мне пока нельзя. Египетская полиция уже чуть не поймала меня, поэтому мне пока высовываться рано. Ты человек неизвестный, возьмёшь для прикрытия жену и скажешь, что едешь за лекарствами. Подозрений вызывать не должны. Заодно и Алие внимание будет. — Я готов! — Отлично! Всё, давай, до вечера! И не вздумай об этом никому говорить! Раад ушёл, но вернулся к дому Ахмеда после заката. Алие объяснили, что едут за лекарствами. Молодожёны на белом Ланд Крузе умчались в далёкую пустыню. Они ехали не по дорогам, а по пересечённой местности, по песку и барханам, чтобы не попасться полиции. Машину сильно трясло, Алию часто тошнило, поэтому Ахмеду пришлось выехать на трассу. Ночью на хорошо асфальтированной дороге тоже было людно. Повсюду ездили экскурсионные автобусы, сопровождаемые полицией. Как и говорил Раад, семейная бедуинская пара не вызывала подозрений.

Через пару часов они прибыли к племени Тарабин, расположенном у границы с Израилем. Здесь находился пляжный курорт и отель, с которого открывался живописный вид на крепость Саладина, величественно возвышающуюся на острове в Красном море, неподалёку от берега. Тарабины старались избегать этого места, без крайней необходимости сюда не ходили. Хотя сейчас гостиница была пуста от туристов, сюда часто приезжали отдыхающие из других уголков Синая, что привлекало внимание пограничников и полиции. Тарабины жили в горах, вдали от городов и основных трасс, поэтому Ахмеду было нелегко их отыскать, но его врождённая способность ориентироваться в пустыне оказалась весьма полезной.

Когда они прибыли, их уже ждали вооружённые до зубов наркоторговцы в чёрной одежде. Первым навстречу вышел коренастый бедуин в кожаной куртке и светлых джинсах, за спиной у него висел автомат Калашникова. Его лицо было вытянутым и узким, а густая борода скрывала все черты. Он пристально всматривался в гостей, холодный и суровый взгляд его глаз не предвещал ничего хорошего.

— Кто такие?! — спросил мужчина. — Мы от Раада, я его младший брат, — слегка волнуясь, ответил Ахмед. — Почему он сам не приехал?! — Ему некогда, и он ещё боится полиции, а я с женой не вызвал никаких подозрений. — Обыскать их! Головорезы принялись ощупывать Ахмеда, но ничего подозрительного у него не обнаружили. Потом они подошли к Алие, но девушка стала отчаянно сопротивляться и визжать. Ахмед оттолкнул мужчин от своей жены. — Что вы себе позволяете?! Мы правоверные, не должны трогать чужих жён! — сказал Ахмед. — Аллаха здесь нет, если ты её привёл сюда, то знал, на что мы способны, — произнёс маленький усатый бедуин с белой чалмой. — Махмуд, оставь девку! — сказал мужчина в кожаной куртке. Ахмед догадался, что он здесь главный. — Но Ибрагим, у неё может быть прослушка! — Нет у неё ничего. Это простая девка из Джебалии. Ладно, как зовут вас? — Меня Ахмед, это моя жена Алия.

— Я Ибрагим, старый партнёр Раада. Оставайтесь у нас на ночлег. Утром я дам вам товар, и вы поедете обратно. — Но мы не можем. Мой отец будет ругаться, а что мать со мной сделает, и представить это сложно. Я обещал вернуться сегодня. — Ха! Ночью ездить опасно. Оставайтесь, я не хочу, чтобы вы сгинули с товаром! Жёсткая речь Ибрагима подавила решительность Ахмеда. Ему очень не хотелось оставаться с тарабинами и уж тем более ночевать у них, но отказаться было нельзя. Ахмеда и Алию напоили чаем с лепешками и проводили в гостевой шатёр. Молодой бедуин боялся, но ещё больше умирала от страха его жена. Она укорительным взглядом смотрела на него и жестами показывала, что не довольна тем, куда привёл её муж. На счастье Ахмеда Алия была глухая и он её не понимал. Утром они быстро оделись, завели машину. Махмуд, тот самый, который пытался обыскать Алию, вручил Ахмеду белый свёрток. — Что это? — спросил Ахмед. — Товар, тупица! Ты зачем сюда приехал? Два килограмма гашиша. Давайте езжайте осторожно, — сказал Махмуд. Ахмед вспомнил ту дрянь, которую курил вместе с братом, и ему чуть-чуть стало дурно. Теперь эту траву он должен был отвезти Рааду. Они двинулись в путь. По дороге Ахмед опять не поехал, а решил помчаться по пустыне, несмотря на недовольство жены. Через три часа Ахмед был у своего дома. Он оставил Алию и поехал за гору в тайную пещеру Раада, там оставил свёрток и вернулся к жене. К счастью, никто их отсутствия не заметил. Ахмед был доволен, что живёт отдельно от родителей, иначе ему бы сильно влетело. Так молодой бедуин ездил за товаром к Ибрагиму почти каждую неделю, а Раад продавал его в городе. Деньгами брата не обижал, и вскоре Ахмед купил себе пусть хоть старенький, но свой Ланд Крузер. Алия сопровождала мужа до тех пор, пока растущий живот позволял это делать. Наконец, в шатре Ахмеда раздался детский плач. Алия родила смуглого мальчика. Молодой папаша был счастлив, будучи уже обеспеченным бедуином, он закатил празднество с множеством угощений и гостей. — Ну, поздравляю, брат! — Раад широко улыбался и крепко пожал руку Ахмеду. — Спасибо, брат! — Как сына назовёте? — спросил Раад. — С Алией решили, что Хасан он будет! — Отличное имя. Есть новость, скоро я вместе с тобой к Ибрагиму поеду. Надо деньги отдать ему, и есть у него к нам предложение. — Слушай, Раад, давно хотел тебе сказать, я хочу завязать с торговлей наркотиками. — Что?! Почему?! Тебе деньги не нужны? — Не так уж мне много надо, мои верблюды вполне могут меня обеспечить. А твой бизнес очень опасен. У меня семья, ребёнок маленький, я не могу так больше рисковать. Полиция с каждым разом все подозрительней. — В тебе сейчас говорят эмоции, а не разум. Ты же скоро сможешь жить лучше шейха. Купишь себе дом в Шарм-Аль-Шейхе. Фирму откроешь, вот тогда можно бросать торговлю. Сына вскоре в город учиться отправишь. Станешь уважаемым человеком. Так что ты тысячу раз обдумай своё решение, а завтра поговорим. Хорошо? — Хорошо, но вряд ли я передумаю. — Думай, Ахмед. Ладно, мне пора, надо ещё с одним человеком встретиться. Ещё раз поздравляю, брат.

Братья на прощание обнялись, и Раад уехал на встречу, а Ахмед вернулся к гостям, которые продолжали весело общаться на фоне звучащей музыки и аромата фруктовых коктейлей. Воздух был наполнен смехом и шумом, но Раад уже был далеко от этого веселья, его мысли были заняты предстоящей встречей с Умаром.

К вечеру Раад был у того самого кудрявого человека, с которым Ахмед увидел своего брата. Партнера по бизнесу звали Умар. Он жил в старом городе Шарм-Аль-Шейха, где сбывал наркотики в местных клубах и отелях. Бизнес был прибыльный, и он, как любой бедуин, любил деньги и не желал заниматься ничем другим. Умар был опытным наркодилером, знал все нюансы этого дела и был готов на всё, чтобы сохранить свой бизнес.

Раад на своей машине ждал его в условленном месте на площади Сохо. Вокруг мерцали вечерние огни, повсюду прогуливались неторопливые туристы, фотографирующиеся с множеством установленных на площади статуями и вечерними фонтанами. Сохо окружали торговые центры и рестораны. Все сделано для того, чтобы туристы ни в чем не нуждались. В таком людном месте два бедуина-наркодилера не вызывали подозрений. Мало кто рискнул бы здесь обмениваться запрещённым товаром, здесь на каждом углу стояли полицейские, которые в Египте больше походили на военных. Они были полностью экипированы касками, бронежилетами и автоматами.

Раад сидел в машине и нервничал, Умар опаздывал уже на полчаса и не отвечал на телефон. «Что-то случилось», — думал про себя Раад. Вдруг через несколько секунд пришло смс-сообщение от Умара: «Меня взяли. Уходи. За тобой следят». От этой информации у Раада все внутри затряслось. Он огляделся вокруг, и ему казалось, что все окружающие только и смотрят на него. Он завёл машину и потихоньку начал выезжать с площади. Его Ланд Крузер проехал зону отелей и свернул на главную дорогу, но там ему путь перегораживал шлагбаум, а рядом стояли полицейские. Раад остановился и начал разворачиваться, но сзади уже приближались две патрульные машины. В панике Раад нажал педаль в пол и на скорости снёс шлагбаум. За ним тут же помчались полицейские. На счастье бедуина в вечернее время машин было не много, ему удалось выехать из города, и он прямиком устремился в пустыню.

Опытные полицейские двигались по пятам. За всю свою наркодилерскую карьеру Раад никогда не был в такой ситуации. Ему было страшно, казалось, вот-вот его догонят. Полицейские начали стрелять по колёсам, но попасть в машину, двигающуюся по извилистой трассе, было тяжело. Наконец нервы Раада не выдержали, он сворачивает с дороги и уходит в пустыню. Через пару километров машина глохнет. Бедуин выбегает наружу и обнаруживает, что пуля пробила бензопровод. Полицейские продолжили преследовать его даже по пескам, их внедорожники не хуже бедуинских. Чтобы скрыть улики, Раад берёт пакет с травой, раскрывает его и развевает наркотики по ветру. Вскоре полицейские окружают бедуина со всех сторон. Раад обречённо поднял руки вверх и упал на колени. Его быстро сковывают наручниками и увозят в полицейский участок.

4

— Боже мой, Толик, это уже прошлый век! Надень другую футболку! Эта тебя полнит! — сделала замечание своему мужу Татьяна. Сорокалетняя женщина с пышными кудрявыми волосами, узкой талией и широкими бёдрами. Модные очки придавали её лицу интеллигентный и важный вид.

— Какая разница? Мы же в Египте, кто нас здесь знает? К тому же, может, ты забыла, что эту футболку мне подарила наша дочь, — ответил Анатолий, пятидесятилетний мужчина с залысиной на темени, полноватого телосложения и аккуратной седой бородкой. Он натянул на себя белую футболку с надписью «Russian» и деловито напялил тёмные очки. Внимательно посмотрев на свою жену, он удивлённо поднял брови. — Танечка, прости меня, я совершенно забыл!

— Ты забыл, что я не люблю вспоминать нашу погибшую дочь? Одна мысль о ней вызывает у меня скорбь! — зарыдала женщина.

— Послушай, дорогая, мы не можем жить так, будто ничего не было. Даша была и навсегда останется в моём сердце. Я не могу её не вспоминать! Особенно те обстоятельства, при которых она ушла из жизни.

— Мы были плохими родителями, Толик. Ты слишком много работал в своей компьютерной фирме, а я занималась благотворительностью все свободное время. Подумать только, я заботилась о чужих детях, переводила деньги в детские дома, а про свою дочурку совсем забыла. Вот она и связалась с плохой компанией из-за недостатка внимания. Как ты только после этого живёшь со мной?! Я ужасная мать, у которой шестнадцатилетняя дочь умерла от передозировки наркотиков.

— Как я мог тебя бросить, Танечка! Я ведь люблю тебя! Я специально затеял эту поездку в Египет. Здесь мы отдохнём вдвоём от России, Тюмени, этого бизнеса и компьютеров. Попробуем начать всё сначала.

— Как раньше уже не будет!

— Пускай! Я не хочу вернуть прошлое. Просто нужно жить дальше и совершать как можно меньше ошибок. Да, мы виновны в смерти Даши, и нам нет прощения! Но мы живём, и постараемся остаток дней провести так, чтобы ей там, на небесах, не было стыдно за нас. Так что хватит плакать. Надевай купальник и пошли на пляж. В Шарм-Аль-Шейхе отличное море. Там столько красивых рыбок.

— Ой, да я знаю! Не в первый раз здесь.

— Но мне есть чем тебя удивить!

— Чем же?

— Я тут познакомился с местным гидом. Он только нам двоим может провести экскурсию к границе с Израилем. Там есть бухта, где открывается вид на три страны, а ещё там есть крепость Саладина. Он обещал показать её. Только мы вдвоём будем купаться в затерянной бухте прямо с яхты, среди коралловых рифов! Ну как тебе?

— Ой, ну и романтик же ты у меня! Люблю тебя, Толик! Это, наверное, стоит кучу денег?

— Не переживай, денег у меня достаточно. Всё для тебя, ты же так не любишь все эти общественные экскурсии с множеством шумных туристов.

— Да, не люблю. Я уже жду этого путешествия с нетерпением!

— Скоро мы туда поедем, а сегодня — на общественный пляж! Пошли скорее, хочу выпить холодного рома.

Супруги надели купальные костюмы и направились на пляж. Они были обеспеченной парой из России. У Анатолия был собственный бизнес — он продавал электронную технику по всей стране, что сделало его весьма состоятельным человеком. Татьяна сама держала несколько салонов красоты и получала от этого огромное удовольствие. Раньше они были счастливой семьёй Богатыревых, которым завидовали все окружающие, но внезапная смерть единственной дочери подкосила супругов. У Анатолия начались проблемы в бизнесе, Татьяна вообще бросила свои салоны, продала их фактически за даром и начала сильно пить. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, глава семьи решил увезти жену из Тюмени в Египет. Выбор на эту страну пал случайно: когда Анатолий пришёл в турагентство, рейс в Шарм-Аль-Шейх оказался ближайшим. Он не прогадал. Жаркое солнце, услужливые арабы и красивые пейзажи помогли Татьяне немного отойти от горя и прийти в себя.

5

Ахмед стоял у ворот египетского полицейского участка. Вечер был тёмным, и начинало холодать. Он уже второй час ждал, когда его брата выпустят из тюрьмы, но тот так и не появился. «Неужели он сделал что-то не так, и тех денег, которые он дал инспектору, оказалось недостаточно?» — размышлял Ахмед, сильно переживая за брата. Вскоре Раад появился у ворот. Его вывели на свободу с ужасно измученным видом, исхудавшим и побитым. Ему пришлось отсидеть целых три дня. Судья назначил наказание только за неподчинение полиции, так как наркотики сыщики не обнаружили. Ахмед заплатил залог, и Рааду позволили выйти на свободу.

— Здравствуй, брат! — воскликнул Ахмед и крепко обнял Раада. — Эй, полегче! — закряхтел Раад. — У меня всё тело болит, как будто стадо баранов пробежало. Ух, эти копы бьют так, будто я их лично чем-то оскорбил. — Ну, теперь всё позади, брат. — Нет, Ахмед, самое страшное ещё впереди. — Да отец очень жаждет разговора с тобой. Ох, и достанется же тебе! Он меня долго допытывал вопросами, но я не сдал тебя. Сказал, что тебя забрали по ошибке, что полицейские недолюбливают бедуинов. Кажется, он поверил. — Это ты молодец, но не отца я сейчас боюсь. — А кого? — Ибрагима. Он очень страшный человек, и теперь я ему должен кучу денег. Я видел, что он делает с должниками. — Но он же человек. Должен понять, что в таком деле полиция может всё перепутать. Давай я тебе дам свои деньги, заплати ему и не торгуй больше наркотиками никогда. — Твоих денег не хватит. Я поеду к нему сегодня. Поговорю, постараюсь убедить его дать нам отсрочку, а потом будем думать, где брать деньги. — Я с тобой поеду. — Нет. Одолжи мне свою машину. Я поеду один. Ты пока ничего не говори в племени. Пусть думают, что я в тюрьме. Потом вернусь, сам всё улажу. Понял? — Да. Будь осторожнее, Раад. — Постараюсь, брат.

Раад взял ключи от машины, довёз Ахмеда до его дома и сам поехал в племя Тарабин. Там его ждал нелёгкий разговор с Ибрагимом. Главарь наркоторговцев в жаркий день любил лежать у себя в шалаше и потихоньку пить чай. Визит Раада его не удивил, наоборот, он встретил его как дорогого гостя.

— А, Раад, заходи, дорогой! Выпьешь чаю? — Привет, Ибрагим. Нет, спасибо. — Раад присел на пол в позе лотоса напротив наркоторговца. — Привёз мне деньги? — Нет. — А зачем же ты сюда приехал? — Ты, наверное, в курсе, что произошло со мной на прошлой недели? — Да, по пустыне быстро слухи разносятся. — Я потерял товар и денег отдать не могу, но ты меня знаешь, я всё отдам. Дай мне только время. — Времени у меня нет. То, что ты потерял товар, — это твои проблемы. Меня они не волнуют. Ты ввязался в опасный бизнес. Ты знаешь, что мы, тарабины, не терпим должников. Мы таких убиваем. — Но мы же с тобой столько лет работаем! — Да, и ты мне нравишься, но моё племя не поймёт моей мягкости, если я тебя просто так отпущу. Я шейх этого племени и должен быть для всех примером. Знаешь, сколько таких, как ты, у меня было? Я давал им отсрочку, а они пропадали. Тарабинам приходилось вырезать целое племя, чтобы найти должника. Больше мы так не поступаем. Так что отсрочки не будет! — И что, ты убьёшь меня? — Пока нет. У меня есть для тебя новое предложение. Я даже могу предложить несколько вариантов. Первый: ты отдаёшь своё тело и кого-нибудь из соплеменников, например, Ахмеда, нам в руки, а мы забираем ваши органы и продаём в Израиль. Это новый виток бизнеса, гораздо более прибыльный. Естественно, такой вариант тебя не устроит. Вот тебе второй: ты отдаёшь нам другие тела. Лучше всего, чтобы это были белые туристы. Они на чёрном рынке дороже. Только чтобы они были живые. Время тебе даю до послезавтра. Подумай, Раад. Или приходишь ты со своим братом, или ведёшь к нам туристов. Только не вздумай смыться, иначе мы придём к тебе домой и уничтожим всё племя Джебалия.

Раад впал в глубокие раздумья. Слова Ибрагима повергли его в ступор. Не прощаясь, он вышел из палатки, сел в машину и поехал обратно к монастырю Святой Екатерины. В голове он уже строил планы. У него была назначена индивидуальная экскурсия на границу с Израилем к крепости Саладина, но сам Раад очень боялся везти людей к Тарабинам. Поэтому он вновь решил воспользоваться услугами наивного Ахмеда.

— Привет, брат! Как поговорил с Ибрагимом? — спросил Ахмед. — Поговорил. — И что? — Ничего хорошего. Если не верну деньги до послезавтра, он убьёт меня. Ахмед, мне нужна твоя помощь. — Да, брат, проси, что хочешь! — У меня экскурсия на границу с Израилем. Знаешь, где крепость Саладина? — Да. — Вот в ту сторону. Ахмед, ты должен провести туда туристов. Пара из России хочет индивидуальную экскурсию. Один знакомый араб из отеля дал мне их контакты. Пока я ищу деньги, ты отвези их, а я потом к тебе подъеду. — Ладно, Раад, я тебе помогу. — Спасибо. Встретимся на заправке в час дня. Там есть АЗС, не доезжая до моря. Я заберу туристов там. — А можно я тоже послушаю экскурсию? — Я редко вижу эту знаменитую крепость посреди моря. — Посмотрим, Ахмед. Ты же ничего не поймёшь. Я буду говорить по-русски. — Ничего страшного. Мне так нравится, как ты разговариваешь с иностранцами на их языке. Это так красиво. Жаль, я не такой умный, как ты. — Я тоже не такой умный. Видишь, как серьёзно ошибся. Кстати, возьми с собой в поездку Алию. Эти русские хотят познакомиться с настоящей бедуинской семьёй. Твоим будет развлечение, денег с них стрясёте побольше, да и полиция приставать не будет. На эту экскурсию у нас нет разрешения. Придётся русским переодеться в бедуинские одежды, но об этом они сами знают, просто передашь им наши вещи. — Хорошо, брат, всё сделаю. — Спасибо, Ахмед, я этого никогда не забуду.

Ахмед ещё раз пожал руку Рааду и вернулся к своим верблюдам. Старший брат отошёл в тень горы и стал набирать номер на сотовом телефоне.

— Алло, Ибрагим. Завтра мой младший брат привезёт тебе двух русских туристов. Встреть их возле брошенной заправки и забери товар. Тогда мы с тобой в расчёте? — Конечно. Если я всё получу, считай, долг уплачен! — ответил Ибрагим по телефону.

6

— Дорогая, давай быстрее! — подгонял Анатолий свою жену, которая отстала от него на несколько шагов. — Не могу, быстрее иди! — огрызнулась Таня. — У меня от этой горы Моисея все ноги болят! Чем орать, дай мне лучше руку. — Мы не можем опоздать на встречу. Вдруг этот бедуин не будет нас ждать. — Будет! Такие деньги заплатили, ещё бы он не ждал.

Супруги Богатыревы шли по тротуару в сторону площади Сохо. Там их ждал Ахмед на своём белом внедорожнике. Анатолий надел белые шорты и гавайскую рубашку, а Таня — розовый сарафан и большую шляпу. Они быстро залезли внутрь машины и помчались в путь.

Впереди сидела Алия, держа на руках ребёнка. Туристы расположились сзади. Ахмед вёл автомобиль аккуратно, стараясь не нервировать жену, которую тошнило от сильной тряски. Она была недовольна дальней поездкой. Ахмед еле-еле уговорил её поехать с ним. Бедуинка сидела на переднем сиденье хмурой и надутой. Чтобы хоть как-то отвлечься, Ахмед решил пообщаться со своими попутчиками. — Привет! — поздоровался Ахмед по-бедуински, улыбаясь гнилой улыбкой. — Что он сказал?! — спросила Татьяна. — Кажется, он с нами поздоровался, — предположил Анатолий и в знак приветствия помахал рукой бедуину. — Я Ахмед! — А, я поняла, он с нами знакомится! Я Таня! Это Толик! Очень приятно! А это твоя семья? — спросила Таня, показывая на Алию с ребёнком, но Ахмед её уже не понимал. Он лишь глупо улыбался. — Кажется, он меня не понимает. Толик, смотри, какой красивый, смуглый малыш! — Да, восточная кровь, горячая! Ребёнок и в правду красив, что не скажешь о его родителях. Наш водитель срочно нуждается в стоматологе. — Тише, Толик, он же нас слышит. — Он ни слова не понимает. Успокойся. — Как же он нам будет проводить экскурсию? — Скоро нас встретит русскоязычный гид. Не бойся, это путешествие мы никогда не забудем.

Два часа путники ехали молча. Ахмед не знал, что ещё можно сказать туристам. Алия ухаживала за ребёнком, который постоянно пытался плакать, но мать быстро успокаивала его грудью. Татьяна и Анатолий любовались инопланетным пейзажем Синайской пустыни. Когда долго смотришь на голые горы и песок, кажется, что очутился на Марсе. А когда машина подъехала к набережной, перед их взорами появилось самое красивое море в мире — Красное. Оно завораживало туристов так, что они абсолютно не заметили, что Ахмед ушёл с назначенного маршрута. Как только на горизонте стали появляться стены крепости Саладина, Ахмед свернул на другую дорогу и через несколько минут оказался на заброшенной заправке. Там стояли пять внедорожников, и в каждом сидели тарабины. Первым из машины вышел Ахмед, и к его удивлению, к нему навстречу вышел Ибрагим. — Ибрагим?! — растерянно произнёс Ахмед, глядя на десять вооружённых автоматами головорезов. — Ахмед, здравствуй, мой наивный друг. Вижу, Раад снова послал тебя доставить товар. — Какой товар?! — Какой? Ты мне привёз двух белых, на шинковку. — На шинковку?! — Ты что, совсем дебил?! Сто раз переспрашиваешь! Или хочешь отдать мне свою жену и ребёнка? — Раад сказал, что я их везу на экскурсию, про тебя и товар на шинковку он ничего не говорил. Ибрагим, давай я просто уеду и увезу их обратно в отель. — Нет. У нас договор с Раадом. Он мне два белых тела, а я ему долг прощаю. Хватит болтать! Уйди в сторону, Ахмед! Эй, Махмуд, грузите туристов в машину! — Сделаю! — Махмуд с двумя тарабиными подошёл к машине Ахмеда. Они выволокли ничего не понимающую Татьяну и Анатолия и, поставив на колени, связали им руки за спиной. — Толик, что происходит?! Кто эти люди?! Отпустите меня! — запаниковала женщина. — Не знаю, это какое-то недоразумение! — волнуясь, ответил Анатолий. В их сторону направили три автомата. — Они бандиты! Нас похитили, Толя! Надо бежать! — закричала Таня и резко встала, пытаясь убежать, но Махмуд быстро успокоил её ударом прикладом по голове. Женщина чуть всхлипнула и упала на песок. — Уроды, что творите?! — возмутился Толя, и Махмуд тоже огрел его прикладом под рёбра. Мужчина закряхтел от жуткой боли, ему стало трудно дышать, и он поник рядом со своей женой.

Из машины выскочила испуганная Алия с маленьким Хасаном и кинулась с кулаками на Махмуда. — Ты что делаешь, урод?! Это русские туристы! Отвалите от них! Ахмед, объясни, что происходит! — пыталась жестами возмущаться Алия, размахивая руками. — Ахмед, убирайся отсюда! И забери свою жену, иначе я за себя не отвечаю! — сказал Махмуд.

— Ибрагим, Раад что-то перепутал. Зачем вам эти люди?! — спросил Ахмед.

— Мне нужны их органы! Мы их порежем и по частям продадим в израильские клиники за большие деньги. Это новый бизнес, Ахмед! Наркотики не такие прибыльные, как люди. Не жалей их. Они чужие, их еще много приедет. Неверные только и годятся на запчасти, — сказал Ибрагим.

У Ахмеда всё внутри затряслось. Он покрылся холодным потом. Маленький Хасан начал плакать, когда Махмуд сильно оттолкнул Алию от туристов. Видя это, Ахмед пришёл в бешенство от зверств, которые творят его единоверцы, называя невинных туристов неверными. Тарабины на тот момент были сущим злом. Ахмед поднял жену и посадил её на переднее сиденье. Алия, несмотря на боль от падения, продолжала возмущаться и махать руками, показывая своё недовольство. Особенно она не понимала, как её драгоценный муж мог приехать в такое ужасное место. Ахмед и сам не понимал, как он подставил своих клиентов, сам того не желая. Раад обманул его, и это задевало за живое младшего брата. Гордость семьи Раад оказался просто лживым преступником, ничем не отличающимся от тарабинов. «Я Джебалиец, если я оставлю этих людей здесь умирать, то Аллах не простит мне этого. Пусть они неверные, как все говорят, но они хорошие люди!» — мысленно рассуждал Ахмед.

Затем он взял баллонный ключ из-под сиденья, быстро подошёл сзади к Махмуду и ударил его по затылку. Головорез упал. Все остальные взвели стволы автоматов и приготовились стрелять.

— Не стрелять! Белые нужны живыми! Джебалийцев можете прикончить! — приказал Ибрагим. Его люди шагом пошли к Ахмеду.

— Вставайте, надо бежать! — закричал Ахмед туристам, но они не понимали его и продолжали лежать на песке. Тогда Ахмед поднял обоих за руки и быстро посадил на заднее сиденье. Сев за руль, он резко дал по газам. Тут же правый бок автомобиля прошила автоматная очередь. Джебалиец почувствовал резкую и сильную боль в плече. Его ранило, но он смог сильнее нажать на педаль и унестись прочь от заправки. Тарабины пустились за ними в погоню. Ибрагим был в ярости. Теперь пули поливали несчастную машину Ахмеда почти непрерывно.

— Господи, Толя, мне страшно! — плакала Таня.

— Мне тоже страшно, но пригнись ниже, иначе зацепит, — ответил Анатолий, положив жену на пол и накрыв её своим телом. Ему удалось избавиться от сковывающих руки верёвок и освободить свою супругу. Тарабины, к счастью, не успели сильно связать путы.

Ахмед выжимал из Ланд Крузера всё, что можно. Он петлял по дороге, каждый раз сворачивая в пустыню, а затем вновь возвращаясь на трассу. Мчался он к границе с Израилем. Там всегда много полиции и военных, тарабины не рискнут их преследовать, но преступники не отставали, их пули проходили совсем рядом с водителем. У машины уже выбило все стекла, она стала похожа на решето, вдобавок был пробит бензобак, и топливо исчезало на глазах. Ахмед молился Аллаху, только Он мог помочь ему в этот момент. Бедуин посмотрел на жену и ужаснулся: она безжизненно висела на ремне безопасности, истекая кровью. Одна из пуль всё-таки зацепила молодую бедуинку. Ахмед дико закричал и заплакал. Его сын валялся под ногами мёртвой матери, копошась в пелёнках. Плач Хасана из-за рева двигателя было едва слышно. Ахмед пришёл в ярость. Он возненавидел этих тарабинов и особенно брата.

Погоня длилась ещё полчаса, граница была недалеко, но Ибрагим, высунувшись из окна джипа, выстрелил из автомата по колесам Ланд Крузера. Машину закрутило, она резко подпрыгнула и кубарем полетела в крутой кювет. Тарабины остановились и начали стрелять вслед переворачивающейся машине. На горизонте появились сирены полицейских. Стражи порядка услышали выстрелы и мчались на место происшествия. Бандиты развернулись и уехали восвояси.

Ланд Крузер лежал у подножия скалы на крыше и больше походил на консервную банку, чем на легендарный внедорожник. Первым из машины выбрался Анатолий. Истекая кровью, он едва мог двигать рукой, но всё же смог вытащить из покорёженного автомобиля свою жену. Татьяна находилась в сильном шоке.

— Таня, вставай, надо бежать! — сказал Анатолий, тормоша жену.

— У меня сильно болит голова, — тихо ответила Таня.

— Надо потерпеть. Слышишь сирену? Это полиция, надо бежать к ним. Давай, мне тоже больно, кажется, у меня рука сломана.

Анатолий поднял Таню на ноги, и, поддерживая друг друга, они поплелись в пустыню на звук сирены. Вдруг женщина остановилась.

— Стой! Ты слышишь?!

— Что!?

— Детский плач! — закричала Таня и побежала обратно к машине. Она заглянула в перевёрнутый внедорожник и ужаснулась. Алия безжизненно лежала в позе эмбриона, прижимая своим телом младенца. Ахмед валялся в луже крови лицом вниз и не шевелился. Таня вытащила Хасана из-под тела Алии, и плач младенца усилился.

— Таня, оставь его здесь. Это бедуин! — возмутился Анатолий.

— Его родители мертвы! Мы не можем его бросить. Пошли скорее отсюда! — решительно сказала Татьяна. Она укутала мальчика в платок Алии, которым та закрывала лицо, и, взяв под руки мужа, направилась навстречу к полиции. Россияне вышли на дорогу, и через пять минут их нашли египетские стражи порядка. Туристов посадили в машину и повезли в полицейский участок.

Ахмед очнулся чуть позже, после того как русские покинули место происшествия. Сознание его было мутным. Инстинкт подсказывал ему, что нужно уходить из машины. Корчась от боли, он, наконец, вылез наружу. В голове была сильная рана, из которой сочилась кровь, а раненая пулей правая рука оказалась ещё и сломанной. Ахмеду было очень больно. Он услышал звуки сирены. «Полиция, мне надо уходить,» — подумал он и заковылял по песку. Сделав несколько шагов по пустыне, он шёл вперёд по инерции, совершенно не понимая, куда. Наконец, силы оставили его, и бедуин упал на горячий песок. Ахмед был готов встретиться с Всевышним, но перед его глазами появилась тучная фигура полицейского, бормочущего что-то непонятное. Ахмед закрыл глаза и потерял сознание.

7

Ахмед открыл глаза в тесной белой комнате с различными аппаратами. Его тело было увешано трубками. Он оказался в больнице. Сюда его привезли полицейские.

— Алия! — закричал Ахмед, приходя в себя.

— Тише, тише, пациент. Сейчас я уколю вам успокоительное, и вы сможете расслабиться, — сказал молодой мужчина в белом халате и очках.

— Где я?

— Вы в больнице Шарм-эль-Шейха. Вы провели в коме больше двух недель. Мы уже думали, что вы не очнетесь. Вы счастливчик.

— Где моя жена и ребёнок?

— Спите. Вам рано волноваться. С вами непременно свяжется полиция, и вы всё узнаете.

Ахмеду хотелось встать и уйти с этого незнакомого места, но лекарство быстро подействовало, и бедуин уснул.

На следующее утро Ахмед чувствовал себя лучше. Его отключили от аппарата искусственного дыхания и перевели в обычную палату. К обеду пришли двое полицейских: один полный усатый мужчина, другой высокий молодой араб.

— Ну, привет, — поздоровался усатый. — Я инспектор Саварез, это мой напарник Шади. Ты помнишь, что с тобой произошло?

— Да, на меня напали тарабины.

— Куда ты вёз туристов?

— На экскурсию, на границу с Израилем. Меня попросил мой брат отвезти двух русских к старой заправке. Там меня должен был встретить русскоязычный гид, но там были только тарабины.

— Вы покупали с братом у тарабинов наркотики?

— Нет.

— Врёшь! — вступил в разговор второй полицейский, Шади. — Твой брат Раад во всём нам сознался. Он покупал у тарабинов наркотики! Ты ему в этом помогал?! Он велел тебе продать туристов на органы? Так?! Мы знаем, что тарабины начали похищать людей, потом мы находим их мёртвыми без печени и почек.

— Нет. Раад покупал наркотики, но торговлей людьми он не занимался. Меня подкараулили тарабины.

— Ты свернул с маршрута. Никакого гида на заправке не было. Только тарабины, — сказал Саварез.

— Я не знал, что меня там ждут.

— Да что ты с ним разговариваешь? Эти бедуины дикари! Они все заодно. Разве они сдадут своих! — закричал Шади.

— Тише, Шади! Не шуми в больнице, — успокоил напарника Саварез.

— Скажите, где моя семья? Жена? Ребёнок?

— Мне очень жаль, Ахмед, — Саварез сделал грустное лицо. — Твоя жена скончалась от пулевых ранений. Мы нашли её в твоей машине. А ребёнка мы не знаем, где он. Он был с вами? Сколько лет?

— Месяц. Совсем маленький.

— Эй, кажется, я видел черненького ребёнка на руках русской женщины, — сказал Шади.

— Ты уверен? — спросил Саварез.

— Да. Не было русского переводчика. Мы не обратили на это внимание. Мало ли вдруг это их.

— Где сейчас эти русские? — спросил Ахмед.

— Они пересекли границу с Израилем. Их посольство, скорее всего, уже переправило их обратно в Россию. Они были очень богатой семьёй, наверное, смогли договориться и пройти таможню с твоим ребёнком, — сказал Саварез.

— Не может быть.

— Смирись, приятель. Теперь твой ребёнок будет жить в России. Ты его не найдёшь. Куда вам, бедуинам, вы Египет-то не покидаете, — съязвил Шади.

— Хватит, Шади! Для него и так много плохих новостей, — сказал Саварез.

— Мы что, его не арестуем?

— Нет доказательств. Судьба его уже наказала.

Полицейские ушли. Как только за ними закрылась дверь, Ахмед вскочил с постели и, в больничной одежде, выбрался через окно наружу. К счастью, больница была двухэтажной. Бедуин побежал в сторону дома. Он мчался, как лошадь, по горячей каменистой земле, ничего не замечая. Слёзы текли ручьём. Ахмед так быстро потерял свою семью. Он оплакивал Алию; к сожалению, он так и не смог полюбить её, но ему было жалко потерять близкого человека. Сын потерян безвозвратно. Он готов был спрыгнуть со скалы и присоединиться к Алие, но сперва хотел заглянуть в глаза Рааду — человеку, которому искренне доверял и любил.

Изредка отдыхая, через три часа Ахмед добрался до монастыря Святой Екатерины. Его появление повергло в шок всё племя.

— Ахмед! — увидел сына Сабир, за эти две недели ставший похожим на постаревшего старика. Он крепко обнял Ахмеда.

— Папа, я вернулся! Прости меня, за всё!

— Не говори ничего. Раад во всём виноват, и я. Слишком возгордился старшим сыном и упустил момент, когда он пошёл по неправильному пути. Ты за это поплатился.

— Где Раад, пап?

— В тюрьме! После того, что случилось, я заставил его во всём, признаться. Его держат пока в полиции. Позже будет суд, и, скорее всего, отправят на материк. Ахмед, мне жаль Алию и Хасана.

— Мне тоже.

Сабир провёл Ахмеда в дом. Там его встретила мать Латифа. Она тоже начала плакать и жалеть Ахмеда. Родители Алиии не пришли на встречу с зятем, слишком сильно были убиты горем. Позже Сабир отвёл сына к могиле жены.

— Вот здесь она лежит, — указал Сабир на небольшую возвышенность в земле. — Что теперь будешь делать, Ахмед?

— Не знаю. Отомщу тарабинам. Сдам их всех полиции.

— Некому мстить. Аллах их уже покарал. В тот же день, когда на вас напали, тарабины столкнулись с полицией, и в перестрелке все погибли. Ибрагим и все его прихвостни погибли. Тебе надо продолжать жить. Снова жениться.

— Из меня плохой муж, папа. Жена умерла, сын потерян где-то в России, и я больше его не увижу. Нельзя мне жениться.

— Что? Хасан жив?

— Да. Полицейские сказали, что его забрали русские туристы.

— Ты должен найти его, Ахмед! Ты знаешь поверье Джебалии. Ни один бедуин не должен покидать своего племени, иначе на нас обрушатся страшные беды. Найди Хасана и приведи его домой. Однажды такое было. Мой дед мне рассказывал, а ему его дед, что раньше одна бедуинская девушка ушла из племени. Она влюбилась в араба и уехала в Каир. Тогда в племени началась эпидемия страшной чумы, унесшая сотни жизней. Беда кончилась только тогда, когда девушку вернули в племя. С тех пор никто не покидает надолго Джебалию.

— Я слышал эту историю. Но как же Раад? Он тоже вне племени?

— Раад вернётся, когда поймёт свои ошибки. Через год шейх выкупит его из тюрьмы. А вот Хасан оказался очень далеко от дома. Мы вымрем, если ты его не вернёшь.

— Но как я его найду?!

— Когда отдохнёшь и восстановишь силы, иди к Рааду. Он образован, подскажет тебе, как попасть в Россию.

— Хорошо, пап. Я попробую.

— Переоденься в нормальную одежду, выспись, наешься. Тебя впереди ждёт очень сложное и опасное путешествие.

— Я постараюсь, папа, сделать всё, что от меня возможно.

Ахмед оделся в свою повседневную бедуинскую одежду, привёл себя в порядок, выспался и на следующее утро поехал на верблюде обратно в Шарм-эль-Шейх, в полицейский участок. Там его долго не пускали в тюремный блок. Сначала с ног до головы обыскивали, потом допрашивали, поскольку у Ахмеда не было никаких документов. Большинство бедуинов так жили, не имея удостоверений личности. Наконец, после долгих объяснений и разговоров, ему всё же разрешили встретиться с братом.

В комнату для посетителей ввели уставшего и измученного Раада.

— Здравствуй, брат, — поздоровался Ахмед. Вид Раада вызывал у него жалость; он всё же любил брата, хотя обида и злость остались.

— Привет, Ахмед. Как ты?

— Нормально, если не считать, что я потерял жену и ребёнка, а мой родной брат обманул меня.

— Я тебя не обманывал, просто не сказал всей правды. Мне жаль Алию и Хасана, но если бы ты сделал всё, как я тебе велел, они были бы живы! Зачем ты стал защищать чужаков?!

— Они были у нас в гостях. Для бедуина, может быть, ты забыл, гость неприкосновенен. Русские заплатили тебе за экскурсию. Они наши гости, и бедуин обязан их уважать.

— Ты многое ещё не смыслишь в жизни, Ахмед.

— Может быть, но обманывать нехорошо! Скажи, как мне попасть в Россию?

— В Россию? Зачем тебе туда?

— Русские туристы взяли с собой Хасана, наверное, думали, что я мёртв, и решили спасти его. В полиции сказали, что они уехали вместе с моим сыном.

— Это сделать почти невозможно. У тебя нет документов, ты не знаешь языка, и, в-третьих, Россия — это огромная страна. Как ты будешь искать там Хасана?

— Не знаю. Ты мне в этом поможешь, ты в долгу передо мной, брат.

— Смирись и забудь своего Хасана. Считай, он мёртв.

— Не говори так! Если бы не ты, этого всего не было!

— Если бы не твоя тупость, этого бы не было! Ладно, оба виноваты.

— Думай, что хочешь, но помочь ты мне должен, потому что, если Хасан не вернётся домой, племя Джебалия ждут страшные несчастья.

— А, это отец рассказал эту байку?

— Да.

— Брехня, ничего не будет. Но если ты всерьёз решил ехать в Россию, то начни с документов. Тебе нужно получить египетский паспорт, медицинскую страховку и прочие бумажки. Поговори с нашим шейхом, он должен знать.

— Хорошо. Ладно, пока, брат.

— Стой, Ахмед! Я виноват, простить меня будет сложно. Вот возьми мою банковскую карточку, мне здесь она не пригодится. Пин-код я написал тебе вот на бумажке, — Раад протянул кусок туалетной бумаги. — Деньги тебе пригодятся. Приходи в следующий раз, после того как сделаешь документы, я дам тебе адрес частного колледжа. Там я учил русский язык. Времени на подготовку у тебя уйдёт много. Год, а может, и больше.

— Сколько понадобится, столько и буду учиться. Спасибо, брат, ещё зайду.

Ахмед ушёл, разговором он был доволен. Своенравный Раад, пусть частично, но всё же признал вину. Теперь судить его будут власти. Сам Ахмед направился на виллу к шейху Вагизу. Тот около часа слушал подробный рассказ Ахмеда и после согласился помочь своему соплеменнику. Парню пришлось долго ходить по разным государственным инстанциям. Где-то за деньги, где-то бесплатно бедуин потихоньку получал нужные бумаги. Через полгода волокиты Ахмед наконец-то стал гражданином Египта. За это время он успел приспособиться к городской жизни. Он даже снял квартиру в Шарм-эль-Шейхе и сам начал ходить на курсы английского языка.

После того как он забрал последние бумаги, Ахмед вновь вернулся к брату, но к его большому сожалению, Раада уже осудили и отправили отбывать наказание на материковый Египет. Ахмед был расстроен: брат так и не передал ему адрес учебного заведения, но вдруг его нашёл тот, кого он не хотел бы встречать вообще.

— Эй, Ахмед, иди сюда! — позвал бизнес-партнёр Раада, Умар. Он был всё в той же чёрной одежде.

— Чего тебе? — нехотя отозвался Ахмед.

— Мне твой брат рассказал твою историю. Я решил тебе помочь.

— Чем?

— Вот это твой адрес с колледжем, — Умар протянул бумажку. — Там тебя научат болтать по-русски, но тебе нужны будут деньги, согласись. Я предлагаю занять место Раада и работать вместе со мной.

— Продавать наркотики я не буду! Даже не проси, я лучше продам всех верблюдов, чем снова вернусь в этот бизнес.

— Нет, я больше не занимаюсь наркотиками. Тарабины мертвы, вместе с Ибрагимом, теперь некому поставлять товар. Сейчас другой бизнес. Мы будем торговать оружием! Автоматами и пистолетами.

— Нет, Умар! Я пошёл, у меня много дел, — сказал Ахмед и пошёл скорее подальше от бандита.

— Ты подумай! Ты был неплохим курьером, ты будешь богат! — кричал вслед Умар, но Ахмед его уже не слышал.

Бедуин на следующий день отправился по адресу, который ему дал Умар. В колледже его, конечно, приняли, но за деньги. Ахмеду пришлось отдать больше половины накопленных Раадом средств, и учеба, наконец, началась. Он ходил на занятия три раза в неделю, а в выходные подрабатывал в такси. Ахмед продал своих верблюдов и купил легковой автомобиль. В племя он ездил редко, и о Рааде ничего не слышал. Все его мысли были сосредоточены только на учебе и на том, как заработать денег, чтобы заплатить за аренду квартиры.

Ахмед учился два с половиной года. Грызть гранит науки было очень тяжело. Он никогда не отличался умом и сообразительностью, поэтому русский язык давался ему с трудом. Пару раз он даже чуть не бросил учёбу, но возвращался, думая о сыне и родном племени. Наконец, бедуин получил заветный сертификат и, спустя шесть месяцев, вернулся в родное племя. Он не был там три года и сильно соскучился, желая попрощаться с близкими людьми.

— Ахмед, как рад тебя видеть! — встретил его отец Сабир. Вид у него был измученный и уставший.

— Отец, что с тобой? Что случилось? — сразу спросил Ахмед, заметив, что отец выглядит не лучшим образом. Вообще племя стало не таким, как раньше. Бедуины мало улыбались, вокруг всё было серое и грязное.

— Беда пришла к нам уже давно. Как я и говорил, Джебалию ждут несчастья, если все дети племени не вернутся домой. Болезни охватили всех нас. Твоя мать слегла, и многие жители болеют. Врачи из Египта приезжают, но ничего не могут сделать. Они не знают о нашем проклятии. Вот вчера двоих похоронили. Наши ряды редеют.

— Это просто ужасно, отец. Я отправлюсь в Россию.

— Я верю в тебя, сын. Я буду молиться за тебя.

Ахмед прощался почти с каждым джебалийцем. Все желали ему удачи и скорейшего возвращения. Шейх Вагиз помог бедуину с деньгами и купил ему билет на самолет. В доме главы племени тоже было несчастье: его младшая дочь тяжело заболела. Хотя врачи говорили об эпидемии гриппа, все бедуины были убеждены, что это древнее проклятие.

На следующий день рано утром Ахмед сел в самолёт в аэропорту Шарм-эль-Шейха. Ему сделали туристическую путёвку в Москву, с которой он легально мог находиться в России три месяца, но Ахмед был уверен, что найдёт сына раньше.

И вот, дрожа от страха и крепко вжавшись в кресло, Ахмед впервые в жизни покинул родину. Самолёт сначала пугал его: вокруг были незнакомые белые люди, шум и теснота. Облака, текущие под ним, вызывали у бедуина дикий восторг. Он начал радостно кричать на своём бедуинском языке:

— Аллах! Смотрите, здесь живёт Аллах! На небе!

Его еле успокоили стюардессы и крепко пристегнули к креслу. Спустя час он привык к окружающей обстановке и даже смог заснуть. Вскоре самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево, и Ахмед оказался в столице Российской Федерации — Москве.

8

Когда бедуин оказался в совершенно новой и непонятной для него стране, он чувствовал себя неуютно и боялся неизведанного. Ахмед выглядел для Москвы довольно странно. Он был одет в свою бедуинскую белую рубаху — галабею, длинную до пят, на которую был накинут халат — аба, а на голове у него была намотана черная куфия. Ахмед обулся в кроссовки, на босу ногу. В Шереметьево было плюс тринадцать градусов, октябрьская осень, но солнечно. Он сразу почувствовал непривычный холод.

Оказавшись в аэропорту, ему пришлось долго проходить таможню. На паспортном контроле его тщательно проверили, и внешность бедуина вызывала подозрение. Спустя час его отпустили. Документы у Ахмеда были в порядке, а багаж состоял лишь из небольшой спортивной сумки, в которой лежали запасные вещи и вторая пара кроссовок.

В аэропорту Ахмед первым делом поменял доллары на рубли, как ему посоветовал шейх Вагиз. С наличными в двадцать тысяч рублей он вышел на улицу. Он всё ещё боялся разговаривать с людьми. Для него они тоже выглядели странно: все были одеты в тёплые куртки и шапки, куда-то спешили. Это были совсем не те русские, которых Ахмед привык видеть у себя в монастыре. Люди выглядели хмурыми и серыми. Бедуин добрался до России, но не знал, что делать дальше. Где искать сына? Куда идти?

На курсах русского языка Ахмеду рассказывали немного о России и Москве. Он знал, что в центре города находится Красная площадь, где стоит Кремль, и решил начать свои поиски оттуда, надеясь, что Аллах укажет ему путь.

Спросить дорогу до Красной площади Ахмед никак не решался. Люди старались избегать странно одетого бедуина. Его внешний вид словно отпугивал окружающих: они лишь бросали на него косые взгляды, а дети нагло тыкали пальцем в «странного дядю».

Ахмед увидел на парковке легковые автомобили с шашечками. Он вспомнил, что раньше в Египте тоже был таксистом, и решил подойти к этим машинам. Двое таксистов сразу послали бедуина на непонятном ему русском матерном языке. Ахмед никак не мог понять, с чем связана такая агрессия, ведь он ничего плохого не сделал. Сам он никогда грубо не относился к русским туристам и думал, что здесь его примут так же, но оказалось, в Москве всё сложнее.

— Эй, братан! Такси нужно?! — вдруг подошёл к Ахмеду мужчина кавказской наружности: смуглокожий, с длинным орлиным носом, короткой стрижкой и пухлыми губами. Он был одет в чёрную кожаную куртку, синие джинсы, а на голове у него была кепка.

— Да, нужно! — обрадовался Ахмед, что кто-то с ним заговорил.

— Ты откуда? У тебя странный акцент.

— Я из Египта.

— О! Египтянин! Поглядеть Москву приехал?

— Нет, я из Джебалии. Ищу своего сына.

— Куда тебе надо?

— Пока на Красную площадь.

— А деньги у тебя есть?

— Да. — Ахмед вывернул карманы рубашки и показал небрежно свернутые рубли. У незнакомца хитро сверкнули глаза, и он стал оглядываться по сторонам.

— Я Искандер.

— Ахмед!

— Будем знакомы. Слушай, я надеюсь, ты не из этих террористов-мусульман? Говорят, их там много.

— Я мусульманин, но не террорист.

— Хорошо! Я тоже мусульманин, приехал из Азербайджана, живу в Москве уже десять лет. Ну ладно, холодно, поехали.

Искандер посадил Ахмеда в свой старый черный Mercedes 500. Азербайджанец завел машину и тронулся в путь. День в Москве только начинался. Время было десять часов утра, и бедуин вполне ощутил на себе городские пробки, но это его мало волновало. Он спокойно сидел на сиденье и любовался высотными зданиями. На мгновение ему показалось, что он вновь очутился в Синайской пустыне. Огромные городские высотки напоминали ему родные горы. Ахмед немного заскучал, но его тоску быстро развеял Искандер. Он громко ругался то по-русски, то на своем языке, а затем совершил пару рискованных маневров, и Mercedes окольными путями выехал на свободную дорогу. У Искандера появилось время поболтать с попутчиком. Ахмед в подробностях рассказал свою историю: о том, как его предал брат, как погибла жена и как он потерял ребенка. Искандер был поражен удивительной историей и даже угостил бедуина сигаретой, но тот, конечно, отказался, так как не курил.

— А я тоже иногда скучаю по своей родине, — решил Искандер немного рассказать о себе. — В Баку тепло, не нужно надевать на себя кучу одежды. Там остались мама и папа. Порой я еду по этой Москве и сам не понимаю, что я здесь делаю. Куда бегу? К чему стремлюсь? Ты обязательно должен найти сына, у тебя получится. Ты знаешь, как зовут похитителей?

— Да. Супруги Богатырёвы.

— О! Ну, Богатырёвых в Москве больше сотни. Тебе придется хорошо поработать, чтобы прожить в этом городе. О работе не думал?

— Нет. У меня есть деньги.

— Твоих денег надолго не хватит. В этом городе они быстро заканчиваются. Ладно, мы, мусульмане, должны помогать друг другу. У меня есть работенка. Ты умеешь водить машину, можешь помочь мне в моем бизнесе. Как насчет того, чтобы стать курьером?

— Курьером? Что это?

— Нужно будет забрать товар из одного места и перевезти его в другое. Работа не трудная. Только вот переодеться тебе придется.

— Я уже работал так с братом Раадом. Какой товар?

— Сразу говорю, не совсем законный. Надо возить спайс и энергетические таблетки. Современные наркотики для московской молодежи.

— Нет, спасибо. Я не хочу работать незаконно. Ещё не хватало сидеть в российской тюрьме.

— Дело твое. Если передумаешь, звони. Мы, мусульмане, должны помогать друг другу, я всегда так говорю. Хочешь, я покажу тебе Москву?

— О, да. Было бы неплохо.

— Вот и улица Тверская! Сейчас здесь машину поставлю, и пройдемся, посмотрим центр Москвы!

— Мне некогда гулять, надо искать сына, иначе все племя погибнет.

— Одно другому не мешает. Поговорим с людьми заодно. Ну, вот я припарковался. Я таксист, ты со мной расплатись.

— Конечно. Сколько?

— Э… Тебя как брату скидку сделаю. Пять тысяч дашь, нормально будет.

Ахмед достал пятитысячную купюру и протянул её Искандеру. Азербайджанец с довольной улыбкой взял деньги.

Они вышли из машины и направились к Александровскому саду. Ахмед был поражен красотой Красной площади. Такого он не мог увидеть в Египте. Над ними нависала красная стена со звёздными башнями. Александровский сад Ахмеда не впечатлил: на дворе была серая осень, и она скрыла всё великолепие местных деревьев. Искандер показал бедуину развод караула, собор Василия Блаженного. Они зашли в Краеведческий музей, купили билеты и прогулялись по самому Кремлю, где посетили ещё несколько музеев. После четырёх часов прогулки Ахмед подзабыл о своей миссии и полностью увлёкся экскурсией. Искандер оказался отличным экскурсоводом. Он очень интересно рассказывал о каждом здании в мельчайших подробностях.

— Слушай, откуда ты столько знаешь? Ты же сказал, что не местный, — спросил Ахмед, стоя в очереди к мавзолею.

— Я давно живу в Москве и сто раз был в Кремле на экскурсиях, когда к нам из Азербайджана приезжали многочисленные родственники. Вот я всё и запомнил. О! Это русский вождь коммунистов Владимир Ленин! — Искандер показал на саркофаг Ильича. Ахмед удивлённо округлил глаза.

— Он же мёртвый?! — Да, мёртвый, причём давно. — Зачем он здесь лежит? Мёртвые должны быть в земле. — Не знаю. Русские вообще странный народ, их сразу не понять. У них даже стихотворение есть, Тютчев написал: «Умом Россию не понять, Аршином общим не измерить: У ней особенная стать — В Россию можно только верить!» Хорошие строки. Ты привыкаешь потом. — Что такое аршином? — Это старая мера длины. Ладно, не заморачивайся. Пошли, перекусим. Есть охота.

Ахмед и вправду был очень голоден. Искандер повёл бедуина в самое дорогое кафе, где они набрали много вкусной еды, которую Ахмед ни разу не пробовал, и ему хотелось попробовать всё. Неожиданно у азербайджанца зазвонил телефон, и он пулей выскочил из кафе. — Ахмед, всё пока! Надо идти, срочное дело решать. Если что, звони мне на мобильный. Номер я тебе дал. Всё, пока! — сказал Искандер и выбежал на улицу.

Через минуту Ахмеду принесли счёт. Поскольку он не умел считать, то попросил официантку взять нужную сумму. Молодая девушка добродушно улыбнулась и забрала все наличные деньги. Ахмед пришёл в ужас. В кармане осталась только одна тысячная купюра. Расстроенный, он вышел из кафе и начал набирать номер телефона Искандера, но женский голос в трубке сказал: «Абонент недоступен». Что делать, бедуин не знал. Общения с прохожими не получилось: люди шарахались от него, путая бедуина с террористом.

Время подошло к позднему вечеру, на улице темнело и заметно похолодало. Искандер больше не появлялся. Наивный бедуин, оставшись без денег, начал искать себе ночлег. Он зашёл в один из жилых дворов на Тверской улице, увидел мусорный бак, достал оттуда картонную, мятую коробку, постелил её под припаркованный рядом внедорожник и, свернувшись калачиком, улёгся спать. Хорошего сна у него не получилось: холод не давал покоя, а импровизированный ночлег защищал только от мелкого дождя. Так, дрожа, то просыпаясь, то засыпая снова, Ахмед дожил до утра. Разбудила его нервно кричащая женщина. — Боже мой! Что здесь происходит?! Ты кто?! Полиция! — закричала женщина, и тут же появились стражи порядка. Они грубо схватили бедуина, выволокли его из-под машины и усадили в УАЗик.

Ахмед долго приходил в себя, не понимая, что происходит. До обеда он провёл в камере, но это устраивало бедуина: ему повезло, других заключённых не было, и он смог в тепле спокойно поспать. Полицейские проверили документы и, не обнаружив ничего подозрительного, отпустили его на волю. Ахмед решил воспользоваться случаем и спросить у стражей порядка про Хасана. Он бегло рассказал свою историю толстому капитану с длинными гусарскими усами.

— История твоя интересная. Могу пробить по базе и распечатать тебе всех Богатыревых. Больше помочь ничем не могу. — Давайте я всех Богатыревых обойду.

Капитан дал список в руки Ахмеду. Там было больше сотни людей. — Так, бедуин, смотри. Давай вычеркиваем всех Богатыревых, не состоящих в браке, это раз. Два — убираем всех младше сорока лет, и три — всех, у кого есть дети старше восемнадцати. Скорее всего, твоя пара была бездетной, или дети уже выросли. И вот остаётся десять Богатыревых, то есть пять супружеских пар. Двое проживают в Москве. Смотри внимательно, я тебе сейчас всё напишу. Ты же читать по-русски умеешь? — Да, немного. — Значит, поймёшь. Три другие пары в других городах. Одни Богатыревы живут в Казани, другие — в Самаре, третьи — в Тюмени. Вот, удачи тебе, бедуин, и не ночуй больше под чужими машинами. — Я постараюсь. У меня совсем нет денег. Что делать? — Иди на Арбат. Там такие люди, как ты, танцуют и поют. Сможешь заработать. Даст бог, и твои Богатыревы живут в Москве, и тебе не придётся объезжать полстраны.

Ахмед поблагодарил капитана и ушёл. Деньги нужно было срочно зарабатывать. Он даже не мог позволить себе билет на метро. Свои последние тысячу рублей он потратил на еду. Поэтому Ахмед решил воспользоваться советом капитана и пошёл на Арбат.

На этой улице всегда было людно. Ахмед пристроился на углу здания и запел старую бедуинскую песню: «По горам ходил верблюд, На Сенае он живёт, Он везёт меня домой! Солнце осветило зверя Яркими лучами! На горе стоял верблюд, Вместе встретим мы рассвет!»

Ахмед пел её на своём языке, и экзотично одетый бедуин привлёк внимание. К нему под ноги начали кидать деньги. Ахмед понял, что совет капитана работает, и усилил звук. За полчаса он набрал сто рублей. Успехи Ахмеда не остались незамеченными. За ним уже наблюдал старый приятель Искандер. Он подошёл к бедуину и кинул ему пятьсот рублей. Ахмед удивлённо посмотрел на него. — Мне не нужны от тебя деньги! — грубо сказал Ахмед. — Бери, тебе пригодятся! Мы мусульмане должны помогать друг другу. Помнишь? — Ты не мусульманин! Ты обманщик! — Я просто показал, как нелегко выжить здесь без денег. Это тебе не по пустыне шарахаться. Пойдём со мной, я отвезу тебя, куда тебе надо.

Ахмед на минуту задумался, потом махнул рукой и, взяв заработанные деньги, пошёл за Искандером. Терять время на Арбате бедуин не хотел. Ему нужно было быстрее найти сына и уехать обратно. — Если ты отвезёшь меня по двум адресам, то я прощу тебя. — Ха! Хитрый бедуин. Ладно, поехали.

Искандер отвёз Ахмеда по двум адресам Богатыревых, но ни одна из московских пар никогда не была в Египте и никакого отношения к истории с потерянным Хасаном не имела. К большому сожалению Ахмеда. Теперь ему придётся искать трёх других в разных городах России. Этот факт сильно расстроил Ахмеда. — Ладно, Ахмед, не расстраивайся. Поехали, отдохнём. Переночуешь в уютном месте, — предложил Искандер. — Куда поедем? Денег у меня нет. — В очень приличное заведение. Есть у меня хороший друг Пашка. Он продюсер, организует вечеринки и корпоративы. Вот споёшь ему песню, и будем работать на него. — Идея замечательная. Я смогу заработать? — Конечно!

Искандер дал по газам, и через час они уже были в центральном районе Москвы, в небольшой двухкомнатной квартире, где проживал коренной москвич Павел Толкунов. Сорокалетний мужчина с лысой головой, полного телосложения, с густыми чёрными усами. — Искандер, привет, проходите! — поприветствовал Павел гостей. — Зачем пожаловали? — Вот это Ахмед. Нашёл его на Арбате. Хорошо поёт. Он бедуин. В этом своём египетском одеянии у него будет успех. Ну и мы сможем людям витамины продавать.

— Да. Хорошо поёт, говоришь? Ну, пусть споёт. Потом примем решение.

Ахмед набрал в грудь больше воздуха и начал петь ту же песню, что исполнял на Арбате. Паша слушал сначала серьезно, потом весело заулыбался.

— Отлично! Сделаем ему выступление в ночном клубе, а потом продолжим сотрудничество. Подпишем контракт.

— Мне только денег заработать, чтобы сына найти, — сказал Ахмед.

— Заработаешь. Дядя Паша не обманет.

На следующий день Ахмед выступил с одной песней в ночном клубе Москвы. Зрители приветствовали его бурными аплодисментами. Ахмед никогда не испытывал ничего подобного. Он даже стеснялся своего успеха. Его вовремя увёл со сцены Павел.

— Поздравляю, Ахмед! Ты им понравился. Ну что, подпишем договор? — Паша протянул белую бумагу Ахмеду. Бедуин подписал в трёх местах, не прочитав ни строчки. Продюсер довольно улыбнулся. — Скоро ты будешь моей главной звездой, Ахмед. А теперь ещё одна русская традиция: выпьем водочки за подписание контракта.

— Нет, мне алкоголь нельзя, религия не позволяет! — сказал Ахмед.

— Ты в России, а здесь пьют все: и верующие, и неверующие. Так что поднимаем рюмки и выпиваем за успешное сотрудничество!

Ахмед поддался уговорам и выпил вместе со своими новыми друзьями. Водка оказалась очень горькой и противной. Его чуть не стошнило, но он смог удержаться. Бедуин не знал, что русская традиция не ограничивается одной рюмкой, поэтому ему пришлось опрокинуть ещё пару стопок. Этого хватило, чтобы гость из Египта изрядно опьянел. Через пять минут Ахмед уже танцевал под новую для себя клубную музыку. Одетый в пустынную одежду, бедуин вызывал у окружающих смех и улыбки.

— Слушай, кажется, нашего бедуина надо отвезти к стоматологу! — предложил Искандер, глядя на танцующего Ахмеда.

— Да. Изо рта у него ужасная вонь. Эти бедуины вообще не знают, что такое зубная паста. Завтра отведём его.

Они веселились до утра и проснулись с ужасным похмельем. Ахмед познал обратную сторону алкоголя. Его голова готова была развалиться на части, лишь к вечеру Павел похмелил его пивом, и стало легче. Ахмед снова клялся Аллахом, что больше пить не будет, но поводы выпить у его новых друзей всегда были, и отказать им было тяжело.

На следующий день, как и обещал Павел, ничего не ведающего Ахмеда отвели к платному стоматологу. В этот момент бедуин чувствовал себя как в аду. Ужасно сверлящая машинка и доктор в маске вызывали дикий страх. Лишь с помощью наркоза зубы Ахмеда удалось вылечить. На это у врача ушёл целый месяц.

Павел и Искандер заботились о своём певце. Ахмед выступал каждые выходные в лучших заведениях Москвы. Деньги лились рекой. Продюсер купил своему бедуину новую одежду. Ахмед стал больше похож на москвича, но выступал он всё равно в своём традиционном одеянии.

Постепенно Ахмед начал привыкать к местному образу жизни. Он начал чувствовать себя своим. У него было всё: множество друзей и знакомых, даже узкие круги местного бомонда начали его узнавать. Вместе с Пашей и Искандером он погружался в мир тусовок с алкоголем и развращёнными женщинами. Проституток он сам снимал. У него были деньги, и он мог позволить себе более красивую женщину, чем та Катя, которая у него была впервые. Так незаметно для него самого минул целый год. Ахмед одевался в хорошие костюмы, причёска была по последней моде, зубы — белые, как у всех людей. Его репертуар, который он исполнял, расширился до десятка песен. Он пел всё, что мог вспомнить со своей родины, лишь песни на родном языке не давали ему забыть родную речь. Но Ахмед уже запамятовал, зачем приехал. Такая жизнь ему нравилась.

Однажды, когда он спал в шикарном пентхаусе, Ахмеду приснился странный сон. Бедуин очутился в своём родном племени, но оно не выглядело как обычно. Всё вокруг было чёрного цвета: горы, песок, растения. Посреди выжженных палаток стояли отец Сабир и мать Латифа. Они посмотрели на Ахмеда, и их лица оказались без глаз. Сабир зловещим голосом произнёс:

— Ты забыл нас! Мы умираем!

Ахмед вскочил с постели в холодном поту. Его сознание прояснилось. Он понял, что забыл о Хасане и своей миссии. Бедуин вылез из объятий двух блондинок и пошёл к Искандеру и Павлу. Эта пара сидела в гостиной и попивала мартини.

— Паша, Искандер, мне надо ехать дальше искать сына!

— Поедем, поедем, — спокойно сказал Паша, заполняя какие-то бумаги.

— Нет, мне надо срочно!

— Тише, не кричи, голова болит. Я здесь документы тебе заполняю, а ты кричишь. Ты лучше скажи, у тебя фамилия, отчество есть?

— Мне больше от вас ничего не надо! Мне надо идти дальше искать сына! Дайте мне денег, и я уйду!

— Эй, не горячись, брат! — вмешался в разговор Искандер. — Что ты на нас, как кобра, набросился! Видишь, Паша тебе паспорт делает! Ты уже девять месяцев нелегально в стране, если тебя поймают полицейские, то отправят обратно в Египет, и тогда забудь про сына.

— Ещё раз спрашиваю: у тебя отчество, фамилия есть? — спросил Павел.

— Что такое отчество, фамилия? Меня Ахмед зовут. Забыли, что ли?

— Как зовут твоего отца?! — вспылил Искандер.

— Сабир.

— Хорошо. Запишем Сабир. — Павел продолжил заполнять бумаги. — Ему надо придумать фамилию.

— Давай Кобра, а то шипит, как змея! — предложил Искандер.

— Нет, по-русски не звучит. Ахмед как на твоём языке будет кобра? — спросил Паша.

— Дуду!

— Подходит! Отлично звучит! — воскликнул Павел. — Ты будешь гражданином России, Ахмед Сабирович Дуду! Классно?

— Ха! Мне нравится! Но я должен искать сына.

— Что ты такой глупый!? Будешь искать сына. Через месяц мои знакомые сделают паспорт, и когда у тебя с документами всё будет в порядке, то мы поедем в Самару. Там мой кореш по камере ресторан держит. Хочет бедуина послушать, — сказал Павел.

— В Самару — это хорошо. Там как раз ещё одни Богатыревы живут!

— Вот видишь, как всё удачно складывается. Давай, Дудушка, иди, репетируй песни. Сегодня тебе паспорт отрабатывать в ночном клубе.

Так Ахмед задержался в Москве ещё на месяц. Павел не обманул, он сделал бедуину российский паспорт, но уезжать не торопился. Ахмед возмущался, но друзья на него просто махали рукой, пока однажды, когда Ахмед спал, в квартиру вбежали Паша и Искандер. Вид у них был озабоченный и напуганный. Они торопливо начали собирать вещи.

— Что случилось? — спросил Ахмед.

— Ничего. Собирайся, мы едем в Самару! — ответил Павел.

— О, Аллах, чуть не поймали, сволочи! — причитал Искандер, весь трясясь от страха.

— Успокойся, Искандер! У Юрика отсидимся, и всё будет нормально! — громко сказал Павел.

Ахмед не стал больше докучать своим друзьям вопросами. Он был счастлив, что наконец-то едет дальше.

Троица купила билеты на поезд, и они поехали в Самару.

9

В поезде Искандер, Павел и Ахмед ехали весело. Они уже забыли о том, что так испугало их в Москве. Бедуин, русский и азербайджанец вновь пили водку в купе за счастливое спасение. Ахмед так и не смог толком разобраться в том, что у них случилось. Он уже изрядно напился и шатался по вагону в поисках туалета. Когда он его нашёл, удивлению бедуина не было предела. Ахмед пытался попасть в дергающийся вагонный унитаз и, в процессе, испачкал всё уборное помещение. Начав спускать воду, он увидел на дне унитаза железную дорогу. Его глаза удивлённо округлились, и он поспешил покинуть помещение.

— Искандер, кажется, я сломал туалет, — сказал Ахмед, вернувшись на своё место.

— Как его можно сломать? — удивлённо спросил Искандер.

— Я смывать начал, а там дна нет, сразу железная дорога!

— А здесь такие туалеты — не парься!

— Что, прямо на дорогу? А кто потом убирает?

— Никто. В России это удобрение, чтобы шпалы не гнили и рельсы не ржавели. Ахмед, расслабься. Ты ещё много удивительного увидишь в этой стране.

— Дудушка, а что, в Египте другие поезда? — спросил Павел.

— Не знаю, я там не ездил. Кажется, я понял, зачем у вас всё добро вываливается на дорогу. У вас поезда, как верблюды. Они тоже гадят на дорогу и копытами размазывают, чтобы всё обратно в природу вернулось!

— Точно, Дуду. Ты прям раскрыл суть существования российских поездов. Попробуй разгадать ещё одну известную тайну России. Что будет, если бросить лом в унитаз?

— Что будет?

— Я не знаю. Сходи, попробуй. Потом нам расскажешь.

— Ладно. Пойду, попробую.

Наивный Ахмед взял лом в инструментальном шкафу проводницы и пошёл обратно в туалет. Бедуин ещё раз облегчился и, совершенно не задумываясь о последствиях, запустил лом в жерло унитаза. Лом провалился на шпалы, с силой отскочил в обратную сторону и прилетел прямо в лоб Ахмеду. Бедуин с сильным грохотом упал на пол. На шум прибежала проводница, открыла дверь и увидела под раковиной испуганного бедуина и прыгающий в унитазе лом. Женщина закричала во все горло:

— Ах ты, Ирод проклятый! Ты что натворил?! Да я тебя из поезда выкину!

За всем действием, смеясь, наблюдали Павел и Искандер.

Троица под вечер вконец упилась и уснула. На следующее утро они прибыли в Самару.

Вызвав такси, они поехали в кафе «Классика» по улице Фрунзе, напротив красивейшего готического храма. Архитектура Самары отличалась от московской. Здесь меньше небоскрёбов, ужасные, неровные дороги, но город казался более спокойным и уравновешенным. По сравнению со столицей, жизнь здесь текла тихо и неторопливо. Ахмед чувствовал себя так, будто попал на другую планету. Бедуин привык за полтора года к роскоши и гламуру, и провинциальная безмятежность Самары была ему непривычна.

Троица на такси приехала в кафе «Классика». Время было час дня. На улице шел мелкий мокрый снег. Зима начала приходить в Самару в конце октября, но Ахмед, одетый в серую осеннюю куртку, чувствовал себя вполне комфортно. Его взгляд сразу устремился на знаменитый христианский готический собор. Таких строений Ахмед никогда не видел. Тонкие, высокие шпили церкви устремлялись вверх, словно протыкая небо и открывая проход к Богу.

Рядом с церковью в неприметном двухэтажном здании находилось кафе «Классика». Внутри заведение выглядело очень прилично: богатый интерьер, привлекательные официантки, а в зале всегда играла классическая музыка. Гостей встречал интеллигентный молодой человек в чёрном костюме с красной бабочкой. Это был хозяин заведения, Мамонов Аркадий Геннадьевич. Ему было тридцать лет, хотя на вид не дашь меньше двадцати. Аркадий был гладко выбрит и надушен дорогими духами. Правую руку украшали золотые часы Rolex.

— Паша! Наконец-то ты добрался до нас! — обрадовался Аркадий. — У вас всё в порядке? По телефону твой голос звучал обеспокоенно.

— Всё нормально, только теперь дорога в Москву закрыта. Нас чуть менты не загребли! Караулили, суки, когда мы твой товар встречали! Мы пока у тебя отсидимся. Когда утихнет, попробуем вернуться.

— Да, эти менты житья не дают никому! Ну ладно, проходите. Будете моими гостями. То, что Москва закрыта, печально, но хорошо, что всё кончилось благополучно. А кто твои друзья?

— А это мои помощники. Искандер и Ахмед, гость из Египта. Кстати, он может спеть в твоём кафе!

— А, это про него говорили! Араб, который покорил всю Москву. Очень рады будем услышать!

— Я не араб, — вступил в разговор Ахмед. — Я бедуин, а конкретно — джебалиец.

— Так даже ещё лучше! Так сегодня и объявлю: «Бедуинские песни». С нетерпением жду вечера.

Аркадий накормил и напоил гостей. Ахмед тихонько шепнул на ухо Искандеру:

— Слушай, Искандер, а что такое менты?

— Ну, это люди, которые постоянно мешают хорошим пацанам нормально жить и заниматься бизнесом.

— Они будут мешать мне петь?

— Тебе петь, а нам с Пашей — витамины продавать. Одним словом, гады.

— Ух! Шайтаны!

Вечером в кафе «Классика» началась вечеринка. Контингент пришёл не такой, как в Москве. За столами сидели крупные мужики с наглыми лицами, в обнимку с молоденькими девушками. Песни Ахмеда никого не вдохновили. Все, как будто не замечая его, продолжали есть, пить и общаться.

Ахмед не стал гулять до утра с остальными. Он выпил пару бокалов вина и ушёл наверх, где для троицы были организованы комнаты отдыха. Ахмед хотел лечь спать, чтобы завтра встать пораньше и отправиться искать семью Богатыревых.

Наутро он так и сделал. Посмотрел адрес на бумажке, которую ему дал капитан, узнал у прохожих, как доехать до места назначения, и отправился в путь. Самарские Богатыревы жили в частном секторе, и Ахмеду относительно повезло: до туда можно было добраться на автобусе. Правда, транспорт шёл почти полтора часа, собирая все пробки. Бедуин не отчаивался и всю дорогу молился Аллаху. Искандеру и Павлу он ничего не говорил, не хотел, чтобы они знали, куда он направился. В случае нахождения сына он собирался бросить своих ненадёжных друзей.

Ахмед прибыл на место назначения в два часа дня. Погода благоприятствовала путешествию: осеннее октябрьское солнце светило и обогревало землю теплыми лучами. Недавно выпавший снег быстро превратился в грязь.

Предполагаемые похитители Хасана жили в небольшом синем сельском доме, возле ворот стояла Лада Калина. Бедуин позвонил в дверь несколько раз, но никто не вышел, чтобы его встретить. Тогда Ахмед начал стучать в дверь, но и эти усилия не приносили результата.

— Чего, черный, ломишься?! Жить надоело?! — закричала проходящая мимо старуха.

— Нет, не надоело. Мне нужны Богатыревы!

— Серега живет здесь один. Жена скончалась прошлой весной. Нет хозяина дома, он на работе! А тебе чего нужно от него?

— Я ищу своего сына, они спасли его от смерти и забрали к себе. Скажите, у них был ребенок?

— Был мальчонка, лет пяти.

— Точно, это должен быть Хасан. А где работает хозяин дома?

— В милиции он работает. Там его и найдешь!

— А как туда попасть?

— Разбей стекло в доме и укради что-нибудь. Тогда они сами за тобой приедут.

Бабка ушла и больше не стала разговаривать с незнакомцем. Ободренный, Ахмед решил вернуться в кафе.

Искандер и Павел сидели у барной стойки и пили пиво.

— Друзья! Скажите, где находится милиция?

— Откуда мы знаем? Мы сами не местные! — ответил Павел.

— Зачем тебе туда? Сдаться решил? — спросил Искандер.

— Нет, а что это за милиция? Просто там работает возможный спаситель моего сына.

— То же самое, что и полиция. Давай я тебе в интернете найду адреса отделений, и ты сам будешь искать, а с глупыми вопросами не приставать.

— Согласен!

Искандер распечатал три листа, на которых было указано более пятидесяти адресов отделений полиции. Ахмед от ужаса раскрыл рот.

— Ладно, ты так не пугайся, — решил успокоить Искандер друга. — Днем будешь бегать по адресам, вечерами петь. Глядишь, за пару месяцев справишься.

Ахмед глубоко вздохнул, и ему ничего не оставалось, как ходить по отделениям. Он искал своего Богатырева каждый день. Не везде смуглому бедуину были рады, и не все отвечали на его вопросы. В такие отделения Ахмед просто звонил. Найти одного человека в большом городе было тяжело.

Его друзья ничем ему не помогали. Они продолжали свою деятельность в Самаре. Однажды вечером Ахмед вернулся с поисков в кафе «Классика». Там Искандер и Павел играли в покер с Аркадием и еще с тремя подозрительными личностями.

Паша выглядел сильно расстроенным. Искандер постоянно отводил взгляд от бедуина. Аркадий, напротив, был доволен и улыбался.

— О! Ахмед, заходи, выпей чего-нибудь! — обрадованно воскликнул Аркадий.

— Нет, я больше не хочу пить.

— Тогда просто посиди с нами. Для тебя есть радостная новость!

— Да? Какая?

— Твои друзья проиграли тебя в карты! Теперь ты мой!

— Как меня можно проиграть?!

— Ну, спроси своих друзей, — сказал Аркадий, указывая на Искандера и Павла, которые стыдливо опустили головы. — Я им говорил, что нельзя играть на людей, а они: «Нет, давай отыгрываться!» Но не бойся, эти два упыря тоже мои, пока долг не отработают.

— Я человек, не могу кому-то принадлежать!

— Тише, не кричи. Они проиграли твой паспорт, который Паша хранил у себя. Если не будешь слушаться, я сдам тебя в полицию. Поедешь обратно в Египет в клетке. Лучше скажи, зачем ты звонишь и ходишь по полицейским отделениям?

— Я ищу сына. С вами больше общаться не хочу. Я ухожу. Вы злые и плохие люди! Я сын пустыни, свободно родился и свободным умру!

— Я еще раз говорю: не ори на меня! — психанул Аркадий и со всей силы ударил кулаком Ахмеда в лицо. Бедуин отшатнулся назад и, разозлившись, ответил ударом. Аркадий охнул и упал. — Взять урода!

Трое мужчин, все в наколках, накинулись на Ахмеда и начали избивать его ногами.

— Аркадий, не надо! Он горячий бедуинский парень. Не бей Дуду! — стал умолять Искандер.

— Ладно, ребята, хватит! — скомандовал Аркадий. — Слушай меня, Дудушка! Теперь ты, как множество моих шлюх, без паспорта. Без этой бумажки ты в этой стране никто! Ты мой! Приведите его в порядок, ему еще выступать сегодня.

Так Ахмед угодил в рабство к криминальному авторитету Аркадию. Его даже не выпускали за пределы кафе. Бедуин совсем отчаялся, потому что не мог продолжать поиски сына. Аркадий и слышать не хотел о том, что Ахмед будет ходить в полицию. Так снова незаметно пролетело полгода.

Искандер и Павел продолжали продвигать свои «витамины» среди молодежи. Они делали это в кафе «Классика» и в других заведениях Самары. Ахмеду же пришлось петь почти каждый день. В «Классике» за ним пристально следила полноватая, небольшого роста официантка с черными до плеч волосами. Она подошла к бедуину, когда тот сидел в углу и грустно пил чай.

— Привет, — поздоровалась девушка. — Чего грустишь?

— А чему радоваться? Я раб у Аркадия и не могу ничего с этим поделать.

— Так борись с ним!

— Как? Я один раз его ударил, его верзилы чуть не убили меня.

— Я смогу тебе помочь.

— Ты?! Чем? Ты всего лишь женщина!

— Тише говори, а то нас могут услышать. Я работаю в полиции и давно слежу за этим Аркадием и твоими псевдодрузьями. Поможешь мне, я помогу тебе. Только держи язык за зубами.

— Ты же женщина, чем ты мне помочь можешь?!

— Эх, вы выходцы из Азии. В этой стране женщина на многое способна. Я работаю полицейским. Могу помочь найти твоего Богатырёва. Взамен ты будешь следить за своими друзьями. Особенно обрати внимание на «витамины», которые они продают во время твоего выступления. Как только мы наберем достаточно доказательств, их арестуют. Ты обретешь свою свободу и найдёшь Богатырёва.

— Выхода у меня нет. Я согласен. Но как я буду следить за ними? Я ведь пою.

— Наешься мороженого. Скажи, что охрип. Не знаю, придумай что-нибудь. Сядь с ними, поговори, выпей. Они, когда пьяные, болтливые. Вот, возьми, это диктофон. Запишешь всё сюда. Он маленький, в кармане незаметно. Так как ты у них свой, обыскивать тебя не станут. Когда у тебя выступление?

— В эту субботу.

— Так сегодня четверг. Отлично, у тебя есть время обдумать, чтобы в субботу не выступать. Всё, я пошла играть роль официантки. Удачи тебе.

— Пока.

Ахмеду на душе стало легче. В его жизни появилась симпатичная женщина, готовая ему помочь. Таких девушек он не встречал даже в Москве. Она очень ему понравилась: такая сильная и уверенная в себе.

Он незамедлительно начал действовать. В пятницу в ближайшем магазине он купил мороженое и тайком ел его. Вкус этого неизвестного продукта очень понравился бедуину, в Египте он такого не ел. Но, перестаравшись, ему стало плохо. Его начало тошнить. К утру субботы Ахмед проснулся абсолютно больным. Он пришёл в таком виде к Аркадию. Криминальный авторитет всё понял без слов и отменил выступление. Вместо бедуина пела местная певица блатные песни.

— Ну что, надо лечить нашего египтянина. Паша, наливай водки. Сегодня попьем крепкие напитки, — скомандовал Аркадий, и Оксана тут же понесла им графин водки. Компания уселась за стол вновь пьянствовать и слушать шансон.

От нескольких рюмок Ахмеду стало легче. Боль в горле и голове немного прошла. Водка придала ему сил и уверенности. Он подсел поближе к Паше и Искандеру. Дождался, когда Аркадий уйдёт по административным делам, и пристал к двум друзьям с вопросами.

— Слушайте, ребята, скажите, а на что вы живёте?

— Как на что? — переспросил Паша.

— Ну, я пою, а вы?

— Ты же знаешь, во время выступления мы продаём витамины.

— А что это за витамины? У меня тоже брат торговал травой в Египте. Только этот товар оказался запрещённым наркотиком. Не являются ли ваши витамины такими же?

— Конечно, являются! — ответил Искандер.

— Тише ты! Ему не надо знать! — вспылил Паша.

— Да ладно, Паша, успокойся. Кому он скажет? Его отсюда не выпускают. Ты его в карты проиграл. Пусть знает. Мы продаём наркотические таблетки. Иногда траву, но её провести сложнее. Люди сами к нам подходят и покупают. Мы лишь продавцы. Есть спрос — есть и предложение. Ты сам попробуй одну, Дуду.

— Нет, мне нравится, когда разум чист. А откуда берёте это всё?

— У Аркадия много поставщиков. Он раньше отправлял нам в Москву. Там мы сами всё продавали, но менты вышли на след и чуть не схватили нас. Вот мы быстро и бежали из столицы. Теперь вынуждены быть у Аркадия шестерками.

— Выпьем! За то, чтобы всё наладилось! — поднял рюмку Паша. Вся компания разом осушила рюмки.

Ахмед тоже был уже пьян и не смог дальше сидеть в компании. Он еле поднялся и пошёл на второй этаж, где была комната для гостей. Оксана тихо к нему подошла и осторожно вынула из кармана брюк диктофон. Затем кокетливо улыбнулась и чмокнула бедуина в щёчку. Ахмед довольно улыбнулся и упал на постель, заснув крепким сном.

На следующее утро Ахмед понял, что окончательно заболел. Ему даже вызвали врача. Всю следующую неделю бедуин провалялся в постели. За ним ухаживала только Оксана. Ахмед начал потихоньку влюбляться в девушку. Впервые только с ней он ощутил это прекрасное и необычное чувство.

К следующей субботе Ахмед полностью поправился и во всем благодарил Оксану.

— Эх, Оксана, вот такая женщина мне и нужна. Может, когда я найду сына, поедем ко мне на Синай и поженимся. У нас всегда тепло. Можем в Шарм-Аль-Шейхе жить.

— Ха! — засмеялась девушка. — Поздно, Ахмед. Я уже замужем. У меня есть муж и ребёнок.

— Правда? Но у тебя такая опасная работа?

— Муж тоже полицейский. Это у нас семейное, но ты не расстраивайся, обязательно найдёшь себе девушку. У такого доброго парня, как ты, обязательно должна быть девушка.

— Не такой уж я добрый. В Египте тоже продавал наркотики, за что Аллах покарал меня и лишил семьи.

— Вот поэтому с этим злом надо бороться. Наркоторговцы типа Искандера и Паши, особенно Аркадий, должны сидеть в тюрьме. Завтра, Ахмед, ты дашь последний концерт в «Классике», и тогда мы схватим их с поличным.

— Отлично. А то я слишком долго задержался в России. Мне нужно найти сына и ехать домой, иначе моё племя умрёт.

— Всё, готовься к концерту.

В субботний вечер в «Классике» собралось много народу. У Аркадия было день рождения. На улице был конец мая, и природа полностью окрасилась в зелёный цвет. Самара была необычайно красива летом. Река Волга освободилась от льда, завораживающе и величественно текла и манила к себе своими тёмными водами, но Ахмеду было не до красоты. Его ждало ещё одно испытание.

На сцене в этот день выступало много артистов. Знаменитого бедуинского певца выпустили самым последним. Ахмед вышел в своём национальном костюме и запел новую песню на русском языке:

Там на Синай я жил, На верблюде я мчал, Пел о любви и родной земле. Но предал меня брат, Я потерял жену и сына, В этом лишь моя вина — Зачем же я шёл на обман?

Люди едят наркоту, Люди её себе колют, Зачем вам эта тьма? Ведь без неё жизнь светла!

Как только Ахмед допел первый куплет, в кафе ворвались вооружённые люди в масках и камуфляжной форме с надписью на спине «Омон». — Всем лежать, мордой вниз! — прокричал один из омоновцев.

В зале завизжали женщины, мужчины бросились бежать врассыпную. Ахмед жутко испугался, явно не ожидая таких событий. Он упал под стол и заткнул уши руками. Омоновцы принялись укладывать на землю и скручивать всех, кто попадался под руку. Среди таких несчастных оказались Искандер и Павел. — Меня так просто не возьмёте! — прокричал Аркадий и, доставая пистолет, сделал пару выстрелов в сторону омоновцев.

К счастью для стражей порядка, пули пролетели мимо. Стрелять в ответ они не могли — слишком много народу суетилось в зале кафе. Вместо этого они смело кинулись на Аркадия. Криминальный авторитет понял, что пришёл конец, и бросился бежать. Он помчался через кухню к служебному выходу, выбежал на переулок, сел в своё чёрное БМВ и резко дав по газам, умчался в неизвестном направлении. Омоновцы лишь беспомощно глядели ему вдаль.

Стражи порядка скрутили всех и надели наручники. В кафе деловито вошла Оксана в строгой чёрной юбке и белой блузке. Она подошла к лежащему Ахмеду и помогла ему встать на ноги. — Ахмед, всё кончилось! Вставай! Ты молодец, у нас всё получилось. — Всё кончилось? — Да, всё позади. Жалко только, что Адику удалось уйти, но ничего, мы его найдём. — Оксана, это кто? Задержанный? — в помещение зашёл двухметровый, мускулистый, гладко выбритый мужчина в полицейской форме. — Серёжа, это Ахмед. Наш свидетель и тайный агент. Я про него тебе рассказывала. Он помог записать признание наркоторговцев. — Да, помню. — Вот, Ахмед, это мой муж, капитан полиции Сергей Богатырёв. Прости, что сразу не сказала. Просто не могла. Ты нам нужен был, чтобы накрыть этот притон. Спасибо тебе, Ахмед, но у нас с мужем нет твоего ребёнка. — А я так надеялся, что это вы. — Не расстраивайся. — Сергей крепко приобнял бедуина за плечи. — Мне Оксана рассказала твою историю. Я порылся в базе данных и нашёл подходящую семью Богатырёвых. Они были в Египте, и у них тоже сын. Живут они в Казани. Тебе надо ехать туда. — Спасибо вам. Я немедленно туда поеду. — Подожди. Сначала в отделение съездим, напишешь свидетельские показания и другие бумажки. Переночуешь у нас. Завтра у меня сосед едет в Казань, можешь отправиться с ним. — Хорошо, это меня устроит. — Отлично! — Поехали оформлять этих бандитов.

Мимо Ахмеда провели скованных наручниками наркодилеров Пашу и Искандера. — Ахмед, как ты посмел предать своего единоверца? — прорычал низким голосом Искандер. — Мусульманин не позволил бы проиграть друга в карты и использовать его для наживы. Ты, Искандер, плохой единоверец, как мой брат. Он сидит в тюрьме, и ты должен там сидеть.

Наркоторговцев увезли. Ахмед подписал все положенные протоколы и остался ночевать у Богатырёвых из Самары. Наутро его проводили как самого дорогого гостя. Оксана оставила Ахмеду свои координаты и посадила в машину соседа. Бедуин на оранжевой Ладе вновь отправился в путешествие до города Казань.

10

Попутчики у Ахмеда были: сорокапятилетний мужчина с короткой стрижкой, невысокого роста и узкими глазами. С ним ехали два сына: полный шестилетний мальчишка и пятнадцатилетний подросток. Все трое были одеты в бордовые шарфы и кепки с нашитыми драконами. Ахмед никогда раньше не видел такой одежды. Дорога была хорошая, оранжевая машина плавно и быстро мчалась по трассе. Внутри играла музыка, непонятная для бедуина, звучавшая не на английском и не на русском языке. Погода была солнечная, начиналось лето, и этот факт удивлял бедуина: зачем его попутчикам тёплые шарфы?

— Меня Ринат зовут. Это мои сыновья: маленький Руслан и большой Ильдар, — представился водитель.

— Ахмед!

— О, Ахмед. Сергей мне сказал, что ты из Египта.

— Да, я бедуин из племени Джебалия.

— А мы татары из Казани. Я возил сыновей на футбол: наш Рубин играл с самарскими Крыльями Советов. У меня сестра в Самаре, вот и решили поддержать команду на выезде. Игра держала в напряжении до последней минуты. Мы очень любим футбол. А тебе, Ахмед, нравится футбол?

— Я не силён в европейском спорте, но в Египте люди любят эту игру.

— А мне футбол не нравится, — вмешался старший сын Ильдар. — Скучная игра, не понимаю, что папа с братом в ней нашли. Вот хоккей — это игра!

— Да, старший любит хоккей, ездит с нами на футбол только за компанию. Ильдар сам хороший хоккеист, ходит в секцию Ак Барса, — сказал Ринат.

— А что такое хоккей? — спросил Ахмед.

— Как ты не знаешь, что такое хоккей? — удивился Ильдар. — Это великая игра на льду, где мужчины в броне бьются клюшками за шайбу! Понятно!?

— Нет. Что такое клюшка и шайба?

— Клюшка — это изогнутая палка, а шайба — каучуковый игровой снаряд вместо мяча.

— Ильдар, что ты пристал со своим хоккеем к Ахмеду? Эту игру вообще сложно понять. Вот футбол — всё просто и понятно. Приглашаю тебя, Ахмед, на матч, когда приедем в Казань. У Рубина домашняя игра, приезжает Московское Динамо.

— С радостью посмотрю на российский футбол.

— Вот и отлично.

— Я не пойду. В ледовом дворце будет товарищеский матч между молодёжной командой Ирбис и Сибирскими снайперами. Это интереснее, — сказал Ильдар.

Через пять часов пути Ринат привёз своё семейство в Казань. Город встретил их большой буквой «М» на въезде и яркими вечерними огнями. Ринат жил на окраине города, поэтому Ахмеду не удалось осмотреть Казань, но это его сильно не волновало. Он жаждал скорее отправиться на поиски сына. Ринат любезно пригласил бедуина остаться у себя на время. У него была небольшая трёхкомнатная квартира, и места Ахмеду хватило. Его положили на диван в зале. Единственное, что бедуин так и не мог понять, на каком языке семья разговаривала между собой. Наречие не было похоже ни на русский, ни на арабский. К счастью для Ахмеда, с ним говорили только по-русски.

Наутро отец семейства начал собирать семью на футбольный матч. К Ахмеду тихонько подошёл старший сын Ильдар.

— Слушай, Ахмед, ты хочешь пойти со мной на хоккей? Папа меня одного не пускает, а с тобой он отпустит.

— Ладно, я пойду на этот хоккей с тобой, но ты мне тоже помоги.

— Чем я могу тебе помочь?

— Мне нужно найти семью Богатырёвых. Они должны жить где-то в Казани.

— Без проблем, поищу, как вернёмся, в интернете.

— Тогда по рукам.

Отец семейства отвёз Ахмеда и Ильдара на Татнефть Арену, а сам отправился вместе с младшим Русланом на футбол.

Ледовый дворец очень понравился бедуину, и, пусть он был полупустым, так как молодёжные команды не пользуются популярностью у зрителей, атмосфера всё равно была захватывающей. В начале матча Ахмед вообще не мог понять суть и смысл игры, и всё чаще поглядывал на милых красоток из группы поддержки. Затем опытный болельщик и юный хоккеист Ильдар объяснял бедуину все действия игроков. Постепенно Ахмед начал понимать хоккей, и ему даже стала нравиться игра. Матч был напряжённым, к концу третьего периода счёт на табло горел пять — пять. Овертайм победителя не вывел, и начались буллиты. В штрафных бросках оказались сильнее гости, что огорчило Ильдара. Игра была окончена. Подросток решил отвезти Ахмеда в кафе и подождать отца там.

— Ильдар, не расстраивайся, — решил поддержать мальчика Ахмед.

— Нет, я не расстраиваюсь. Это всего лишь товарищеская игра. Скоро я сам буду играть за Ирбис, тогда я им всем покажу! Пошли, перекусим, пока папа с Русланом ещё на матче.

— Пошли.

Они зашли в ближайшее кафе и заказали по пицце.

— Ильдар, теперь ты мне поможешь найти семью Богатырёвых?

— Зачем они тебе? — спросил Ильдар. Ахмед за едой рассказал подростку всю свою историю.

— Да, тебе не позавидуешь! Ладно, сейчас посмотрю через интернет на телефоне. Здесь ведь вайфай бесплатный.

— Хау хай?!

— Потом объясню, что это. Так, есть одни Богатырёвы, живут недалеко от Кремля. Наверное, там крутые квартиры.

— Да, мои Богатырёвы были обеспеченными. Но Кремль — это в Москве?! Мне надо возвращаться?

— Нет. У нас в Казани есть свой Кремль.

— В России есть Кремли не только в Москве?

— Конечно, их в стране больше двадцати.

— Ты отведёшь меня к этим Богатырёвым?

— Конечно, я попрошу папу, чтобы он заехал.

— Это будет очень здорово.

Через двадцать минут подъехал Ринат с Русланом. Ильдар уговорил папу съездить по адресу Бондаренко, 29. К счастью, дом оказался недалеко от ледового дворца, и они добрались на машине за пятнадцать минут, учитывая пробки. Ахмед сильно волновался и про себя молился Аллаху, чтобы это были те самые Богатырёвы, которых он искал.

— Пап, подожди нас, я провожу Ахмеда до квартиры, — сказал Ильдар.

— Хорошо, сынок, только не задерживайтесь, мне завтра на работу, — ответил Ринат.

— Ладно.

Ахмед и Ильдар поднялись на третий этаж. У бедуина подкашивались ноги от волнения и страха. Юноша смело позвонил в дверь. Послышались тяжёлые шаги, и дверь открылась. На пороге появился высокий, худощавый мужчина с бородой и ярко выраженными скулами. Ахмед расстроился.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста! — любезно пригласил мужчина.

— Вы что, всех незнакомых людей так просто приглашаете к себе? — подозрительно спросил Ильдар.

— Нет, но я чувствую, что вы пришли по делу.

— Мне нужны Богатырёвы. То есть семья Богатырёвы Анатолий и Татьяна. Они здесь живут? — спросил Ахмед.

— Проходите, у порога говорить не привык.

Ахмед чувствовал, что это не та семья, но мужчина был настолько интеллигентным, что отказать ему не осмелились. Как только Ахмед перешёл через порог, на него обрушился сильный удар по голове битой. Бедуин упал, корчась от дикой боли. Ильдар начал сильно кричать, но чья-то сильная рука закрыла ему рот и запихнула юношу в квартиру.

Через несколько минут Ахмед очнулся в полутёмной комнате, привязанный к стулу. Рядом сидел Ильдар с заклеенным ртом. Его глаза метались по сторонам, выражая только страх. В комнате также находились скованные верёвкой незнакомая женщина и пятилетняя девочка, а также тот самый мужчина, который пригласил их войти.

— Что происходит?! — громко спросил Ахмед.

— Здравствуй, Ахмед. Я знал, что ты придёшь в квартиру Богатырёвых. Найти тебя было нелегко, — сказал незнакомец и вышел на свет. Это оказался Аркадий Момонов, бывший хозяин «Классики» и криминальный авторитет. Он был одет во всё чёрное, его лицо было небритым. От прежнего Аркадия не осталось и следа.

— Зачем ты напал на меня? Я тебе ничего не сделал! — закричал Ахмед и тут же получил удар по лицу от Аркадия.

— Заткнись, бедуин! Ты забыл? Ты моя вещь! Я тебя в карты выиграл, и ещё ты оказался стукачом. Следил за нами и сливал информацию ментам. Такого я простить не могу.

— Отпусти людей, они здесь не при чём. Это не те Богатырёвы, а пацан просто мне помогал.

— Это уже не важно. Они попали сюда из-за тебя! Теперь ты увидишь, как я перережу глотку каждому из них, а тебя я прикончу последним. Буду отрезать от тебя по кусочку, пока не сдохнешь от боли.

— Зачем ты так?! Что я тебе сделал?!

— Ты, бедуин, сдал нас ментам! Может, у вас в Египте за это уважают, но здесь, в России, таких крыс жестоко наказывают! — сказал Аркадий и ударил Ахмеда кулаком в лицо.

В дверь раздался звонок.

— Кто это?! — заволновался Аркадий, схватив за шиворот хозяина квартиры. — Ты кого-то ждёшь? — Мужчина промычал сквозь заклеенный рот. Аркадий содрал с него скотч и потребовал внятного ответа.

— Никого. Все мои здесь? — ответил хозяин.

— С вами ещё кто-то был? — спросил Аркадий Ахмеда, но бедуин, плюясь кровью, ничего не ответил.

Аркадий психанул, ударил пистолетом по стене и пошёл открывать дверь.

Пока криминальный авторитет из Самары болтал и пытал Ахмеда, Ильдар достал из заднего кармана штанов перочинный нож и осторожно перерезал свои путы. За ношение опасного холодного оружия Ильдара часто ругал отец, но парень почему-то чувствовал, что маленький клинок ему ещё пригодится. Когда в дверь позвонили и Аркадий ушёл, Ильдар быстро освободил Ахмеда и хозяев квартиры.

Аркадий осторожно подошёл к двери, на которой, как назло, не было глазка. Бандит резко открыл дверь, приставил пистолет к ничего не подозревающему Ринату и вместе с Русланом затащил их внутрь. Маленький мальчик от страха начал плакать.

— Простите, кажется, мы не туда попали! — попытался успокоить человека с пистолетом Ринат, крепко держа младшего Руслана за руку. — Я просто ищу своего сына Ильдара.

— Попали вы действительно не туда. Что-то в последнее время все мужики ищут сыновей. Мода, что ли, такая пошла? — попытался пошутить Аркадий, и в этот момент на него сзади обрушился жёсткий удар по голове стулом. Ветхая мебель сломалась о череп бандита, и тот упал на пол в бессознательном состоянии.

— Ильдар, Ахмед, что здесь происходит? — спросил Ринат, увидев знакомые лица.

— Пап, позже объясню, давайте свяжем этого урода, — предложил Ильдар.

Аркадий быстро очнулся, пнул в колено Ахмеда, от чего бедуин опустился на одну ногу. Криминальный авторитет оттолкнул Рината и выбежал из квартиры.

— Быстрее, папа, давай за ним!

Но Ринат, ничего не понимая, остался стоять на месте. Ильдар выхватил из рук отца ключи от машины и кинулся за Аркадием. Ахмед, оклемавшись от боли, тоже побежал вслед за парнем. В это время казанские Богатырёвы уже вызывали полицию.

Аркадий прыгнул в свою машину BMW X6, вырулил на Чистопольскую улицу и помчался по дороге. Он сильно нервничал и бесился. Его машина летела с огромной скоростью, нарушая все правила. За ним, не отставая, ехали Ахмед и Руслан. Бедуин был за рулём, и ему пришлось вспомнить все навыки водительского искусства.

Скорость немецкого автомобиля была гораздо выше, чем у Лады Ахмеда, но, к счастью преследующих, к вечеру в Казани были пробки. Аркадий застрял уже на повороте с Чистопольской на улицу Декабристов. Не сумев вовремя остановиться, Аркадий врезался в стоящий самосвал. Кое-как, очухавшись, бандит достал пистолет и вышел из машины, оглушил одним ударом водителя Камаза, который вышел посмотреть, что произошло, и направился в сторону Лады Ахмеда. Первым из машины выскочил Ильдар, Ахмед последовал за ним.

— Отвали, щенок, а то пристрелю! — закричал Аркадий на глазах изумлённых водителей других автомобилей. На Декабристов уже стянулись экипажи полиции. Криминальный авторитет занервничал и выстрелил в сторону Ильдара. Ахмед рывком кинулся под пулю и своим телом прикрыл парня. Он почувствовал жуткую боль в груди и упал на холодный асфальт. Полиция тут же скрутила сзади Аркадия, который кричал в адрес бедуина проклятия и ругательства. Его быстро успокоили сотрудники правопорядка, ударив несколько раз по голове.

— Ахмед, Ахмед, очнись! — кричал Ильдар, но бедуин его уже не слышал.

Ахмед погрузился в яркий, слепящий свет. Его тело стало лёгким и невесомым. Он воспарил над небом к звёздам, потом ветер отнёс его в сторону Сеная. Бедуин очутился в своих родных местах, где были знакомые жёлтые горы и бесплодная пустыня. Он перенёсся в родную деревню, где была только его мать Латифа. Она стояла в нарядном свадебном платье, молодая и весёлая. Её лицо было открытым; Ахмед так давно не видел её без платка.

— Привет, мама!

— Привет, сынок! Ты что здесь делаешь?

— Я, наверное, умер. В меня стрелял плохой человек. А ты что здесь делаешь?

— Я не дождалась тебя, сынок, прости. Но твоя миссия ещё не окончена. Ты должен вернуть Хасана домой. Всё племя ждёт вас. Уходи, ты меня смущаешь, сын не должен видеть мать в таком виде.

Ахмед вновь закружился в небе и вдруг очнулся в светлой, белой палате, весь утыканный трубками. Рядом с ним лежали ещё трое больных без сознания.

— О! Черненький, очнулся? — спросила полная черноволосая медсестра. — Лежи, не дергайся, сейчас врача позову.

Женщина ушла, и Ахмед наконец-то понял, что он жив. Но ему стало страшно: неужели его мама мертва? Его размышления прервал громкий бас доктора. Он был полным мужчиной с аккуратными гусарскими усами.

— Ну как себя чувствуете?

— Спасибо, хорошо. Что со мной произошло?

— Пуля попала в вас. Вы, видимо, в рубашке родились: патрон прошёл в миллиметре от сердца. Ещё чуть-чуть — и спасти вас не удалось бы.

— Не в рубашке я родился. Мама говорила, что я голый и с волосами.

— Это у нас в России так говорят. Вы пролежали без сознания больше недели. Надо вам поправляться. Ахмед, вы стали настоящей знаменитостью. В новостях только и говорят, что египетский бедуин поймал криминального авторитета Мамонова. Полицейские, конечно, хотят срочно поговорить, но я их пока не пущу, подождут. К вам более интересные и нужные посетители пришли. — Доктор пустил в палату Рината, Руслана и радостно улыбающегося Ильдара.

— Привет, Ахмед! Рад, что ты очнулся. Мы тут днями и ночами ночевали вокруг тебя. Молились, так что Аллах услышал наши молитвы. Спасибо тебе за то, что прикрыл собой моего сына. Я по гроб жизни тебе обязан, — сказал Ринат.

— Не надо благодарностей, Ринат. Это всё из-за меня. Аркаша приходил в первую очередь за мной. Что с ним произошло?

— Благодаря тебе его ждёт суд. Тебе придётся дать показания в суде, но мы во всём поможем.

— Ахмед, я стал самым крутым пацаном в школе! — влез в разговор Ильдар. — От меня все девчонки без ума. Ещё я продолжил искать твоих Богатырёвых и нашёл хороший вариант. В Тюмени живёт Анатолий Богатырёв, он хозяин компьютерной фирмы. Его жена Татьяна — бывшая преподавательница русского языка и литературы. Сейчас не работает, а воспитывает шестилетнего сына. Представляешь, ровно шесть лет назад они в Израиле усыновили неизвестного мальчика. Это должен быть точно твой сын.

— Мне надо срочно в Тюмень!

— Не волнуйся, Ахмед. Мы достанем тебе билеты. Полиция тебя просто не отпустит. Они говорят, что у тебя поддельные документы. Сначала нужно уладить дела с судом, а потом продолжать поиски, — сказал Ринат.

— Ладно, помогите мне быстрее справиться с этим вопросом, — согласился Ахмед.

Бедуина выписали ровно через неделю, и его сразу начали вызывать на допросы. Ахмед продолжал жить в семье Рината. Судебные следственные дела длились ещё четыре месяца. Ахмед нервничал, время уходило от него, как вода сквозь пальцы. Наконец, судья огласил окончательный вердикт для Аркадия: бывшего криминального авторитета посадили на двадцать лет. Всё семейство Рината и Ахмед вздохнули с облегчением.

Но и Ахмеда закон не обошёл стороной. За незаконное нахождение ему велели в течение месяца покинуть страну. Он вышел из здания суда абсолютно расстроенный и огорчённый.

— Ахмед, не переживай так, мы что-нибудь придумаем, — попытался ободрить друга Ильдар.

— Хочешь, возьму отпуск и отвезу тебя в Тюмень? — предложил Ринат.

— Нет, вас могут поймать. Ринат, ты говорил что-то про Аллаха. Ты мусульманин?

— Да, мы же татары!

— А почему вы ходите без бороды, и твоя жена полностью открытая?

— Зачем нам так выделяться? Всевышнему всё равно, как мы выглядим. Мне кажется, для Него важны наши поступки. А прятать женскую красоту в одеяниях — это вообще преступление и не соответствует нашей татарской традиции.

— Просто у нас все ходят в хиджабах. Ну ладно, Ринат, прошу отвезите меня в мечеть. Я много грешил, хочу помолиться.

— Легко, поехали! Я отвезу тебя в самую красивую мечеть — Кул-Шариф в Кремле. Обалдеешь от восторга, — сказал Ринат, посадил Ильдара и Ахмеда в машину и поехал в Казанский Кремль.

Когда Ахмед прибыл в Кремль, он надеялся увидеть что-то подобное московским мечетям, но в Казани всё было по-другому. Белые стены, скромные ворота, а внутри над всем сооружением возвышалась главная мечеть Казани — Кул-Шариф. Архитектура поразила воображение бедуина. Перед ним предстала огромная белоснежная мечеть с длинными минаретами, концы которых и сам купол здания были небесно-голубого цвета. Несмотря на выходной день, внутри народу было немного — сказывалась плохая дождливая осенняя погода. Ахмед зашёл в мечеть, и внутренняя обстановка ничуть не уступала внешнему виду. Все стены были украшены исламскими узорами в белом и синем цветах. На окнах сияли витражи, а под ногами лежали роскошные персидские ковры.

Мула начал читать ежедневную молитву. Ринат, Ильдар и Ахмед встали на колени и принялись молиться. Намаз длился около часа. Затем бедуин оставил своих спутников и подошёл к мулле.

— Салам алейкум, — поздоровался Ахмед.

— Уалейкум асалам. Меня зовут Рустам, — поприветствовал бедуина мулла. К счастью Ахмеда, он знал арабский, поэтому высказаться было проще.

— Я Ахмед, родом из Египта. Я из племени Джебалия. Меня беда привела в Россию… — начал по-арабски изъясняться Ахмед. Он рассказал священнослужителю всю свою историю: о том, как потерял Хасана и жену, как оказался в России, как низко опустился с Павлом и Искандером, и, конечно, о схватке с криминальным авторитетом Аркадием. Рассказ произвел впечатление на муллу.

— Видишь, Аллах милостив, и Он простит раскаявшегося человека в его грехах. Ты избавил общество от плохих людей, и вскоре это тебе зачтется. Продолжай свой праведный путь. Найди своего сына, где бы он ни был, и возвращайся домой. Есть предположение, где он находится?

— Да, остался последний вариант. Он должен быть в Тюмени, но я не могу туда добраться — меня может схватить полиция и депортировать в Египет.

— Здесь я смогу помочь. Завтра мой хороший друг, православный священник из Благовещенского собора, уезжает с группой учеников в Тюмень для открытия нового храма. Ты можешь отправиться с ними.

— С неверными?!

— Что ты такое говоришь, Ахмед?! У Аллаха нет такого слова. Бог един у мусульман и у христиан. Просто у них иной подход к поклонению Богу. Мы здесь, в России, все вместе мирно живём. У меня много друзей-христиан. Даже есть друг-бурят, он исповедует буддизм, и мы с ним прекрасно ладим. Здесь дети мусульман ходят на Пасху за яйцами, а христиане веселятся на празднике Курбан. Так мы живём здесь. Пойми, Ахмед, твоя вера не делает тебя лучше других. Ты такой же человек, как христиане или иудеи. Религия не должна заставлять людей враждовать друг с другом. Она должна помогать людям любить друг друга, уважать своего ближнего и соседа. А все эти джихады и крестовые походы придумали неверующие люди. У них нет ничего святого, с ними нет Бога, только шайтан. Так что, Ахмед, живи в мире с любыми людьми, независимо от их вероисповедания, нации или цвета кожи.

— Спасибо, Рустам. Жаль, что твоих слов не слышит мой брат Раад. Ему бы это помогло, но, когда я вернусь, обязательно донесу до него истину.

— Пойдем, я познакомлю тебя с батюшкой Михаилом.

Мула Рустам отвел Ахмеда в Благовещенский собор, находящийся недалеко от мечети на территории Кремля. В православных храмах бедуин никогда не был. Для него это было запретное место в Египте, но в России всё по-другому.

Собор представлял собой древнее, прямоугольное, белокаменное здание с четырьмя голубыми куполами и одним центральным золотого цвета. Он больше походил на сказочный терем, нежели на христианскую церковь. Внутри для бедуина тоже было всё необычно. Стены были исписаны евангельскими сюжетами. По центру находился большой иконостас в позолоченном цвете. Христиане вели вечернюю службу, и Ахмед впервые услышал нежное и расслабляющее церковное пение. Особенно ему понравилось, как пел женский хор. Нежный свет от свечей успокаивал Ахмеда, и ему захотелось уснуть прямо на полу. Но служба закончилась, и Рустам познакомил бедуина с бородатым священником Михаилом. Батюшка внимательно выслушал историю Ахмеда и с радостью согласился помочь.

— Завтра в шесть утра от главных ворот Кремля отправляется автобус. Приходи, Ахмед, без опоздания.

— Спасибо, буду. И вам спасибо, Рустам. Вы помогли мне взглянуть на жизнь по-другому.

— Не за что. Я надеюсь, ты донесёшь эту мысль в свои края.

На следующее утро Ахмед долго и тяжело прощался с Ринатом и Ильдаром. Они обменялись контактными данными, чтобы в будущем снова встретиться. Крепко обнявшись с семьей, Ахмед, наконец, сел в автобус и отправился в путь. Впереди его ждала Тюмень, а Казань провожала своего героя дождливыми слезами.

11

За полтора суток автобус доставил Ахмеда в Тюмень. Город для бедуина оказался холоднее, чем Москва, Самара и Казань вместе взятые. Несмотря на конец сентября, на улице лежал снег, а мороз неприятно щипал кожу. Легко одетый Ахмед, сойдя с автобуса, сразу почувствовал сильный холод.

— Что, Ахмед не готов к русским морозам? — с улыбкой спросил батюшка Михаил.

— Да, здесь холоднее, чем в Казани.

— Держи мою куртку. — Михаил накинул на плечи бедуина синий пуховик и надел на голову черную шапку.

— Спасибо, а как же вы?

— Ничего, на улице всего минус пять. Для меня это не холодно. Вот когда будет минус двадцать, тогда стоит одеваться. Куда сейчас собираешься?

— Не знаю. Мой друг Ильдар дал мне адрес, наверное, поеду сразу туда.

— Подожди, Ахмед. Сначала все обдумай, потом только иди туда. Ты только представь: ты потерял сына младенцем, а теперь ему уже шесть лет. Он и языка родного не знает, ты для него совершенно посторонний человек. Если тебе понадобится ночлег, приходи к нам. Я оставлю тебе адрес. Мы будем жить в общежитии на улице Ленина. Найдешь нас там.

— Спасибо, батюшка. Когда вернусь в Египет, всем расскажу о вашей доброте. Я сделаю умнее: сначала найду семью Богатыревых, пригляжусь к ним, а потом только пойду разговаривать. Времени у меня немного. Через месяц я буду нелегалом в России, и меня может арестовать полиция. Где находится улица Республики?

— Это в центре города. Давай, я тебя подброшу.

Автобус довез Ахмеда до центральной части Тюмени. Улица Республики была самой длинной и живописной в городе. На ней располагалось огромное количество бизнес-центров, магазинов и жилых высоток. Вечером Тюмень светилась яркими огнями, и благодаря этому город становился веселым и жизнерадостным.

Россия не переставала удивлять Ахмеда. Он шел по улице Республики, по аллее и прямо в центре города заметил кладбище. Вокруг него кипела жизнь: шумела молодежь, из многочисленных кафе доносилась современная музыка, а на заднем плане в темноте стояли старые христианские захоронения. «Им же нет покоя,» — подумал Ахмед о покойниках и быстро прошел этот участок дороги. Рассуждать о живых и мертвых совсем не хотелось, к тому же холод заставлял бедуина двигаться быстрее. Он зашел во дворы и сразу нашел нужный номер дома. Было пять вечера. На просторной детской площадке резвилась детвора. Ахмед начал приглядываться к людям и, в особенности, к детям. Простояв час, он не увидел ничего, что напоминало бы его сына.

Вдруг Ахмед заметил женщину около пятидесяти лет в норковой шубе, ведущую под руку мальчика с темной кожей, который бурно что-то рассказывал маме, таща за собой большую сумку на колесиках. На правой щеке ребенка сиял большой синяк. Ахмед подошел ближе к этой паре, но так, чтобы его не заметили.

— Ну, зачем ты опять дрался на тренировке, Филипп?! Неужели нельзя решить все мирным путем? — причитала женщина.

— Пацаны меня обзывали чуркой и черным. Как я мог такое пропустить? Еще все говорят, что я ни капли на вас не похож! Мам, скажи, я что, не ваш с папой сын?

— Конечно, наш! Просто иногда бывает так, что дети не всегда похожи на родителей. Мы с папой нашли тебя в жаркой стране, и поэтому твоя кожа темнее, чем у других детей. Но глаза у тебя точно папины. Не слушай никого, ты наш сын.

— Я и не слушал, а кто так говорил, они уже поплатились за свои слова.

Восторгу и радости Ахмеда не было предела. Он узнал эту женщину — это была Татьяна Богатырёва. Она сильно постарела за шесть лет, но у бедуина не было сомнений, что это именно она, а значит, темнокожий мальчик — Хасан. Женщина и ребёнок скрылись в подъезде. Ахмед не стал за ними следовать, чтобы не напугать мальчика, своего сына, которого он так долго искал. Ради него он прошёл через множество испытаний, и вот он уже у цели, но что делать дальше, Ахмед не знал.

Он решил вернуться к христианам и переночевать в их общежитии. На следующий день Ахмед снова оказался возле дома Богатыревых. Он застал Хасана, играющего на детской площадке вместе с другими детьми. Местная детвора не особо его жаловала.

— Филька, чернушка, где твоя подружка?! — дразнил толстый, розовощекий мальчуган.

— Заткнись, Олег! — взбесился Филипп. — А ты жирный кусок сала!

— А ты подкидыш! Тебя на помойке нашли!

Филипп не выдержал и врезал кулаком Олегу по лицу. Толстяк упал и громко заплакал. Другие мальчишки впятером накинулись на темнокожего мальчика и начали его бить. Ахмед увидел эту сцену и тут же поспешил на помощь. Он громким криком разогнал детей и поднял Филиппа на ноги.

— Ты цел, Филипп? — Да, но я бы и сам справился. — Не сомневаюсь. Ты храбрый мальчик. — Конечно, я в команде самый сильный. — В какой команде? — В хоккейной. Я хожу на хоккей в школу тюменского «Рубина». — Хоккей — это интересная игра. — Кто вы такой? У вас такой же цвет кожи, как у меня. Вы тоже из тёплых краёв. — Да, ты совершенно прав. Мы с тобой родственники. Меня зовут Ахмед. — Правда? Вы, может быть, мой дядя? — Может быть…

— Эй, ты! Ты что, возле пацана трешься?! Извращенец?! — вдруг послышался грубый мужской голос. Ахмед обернулся и увидел Анатолия Богатырёва, который заметно поправился, но в лице не изменился.

— Здравствуйте, Анатолий! Вы меня узнали? — поздоровался Ахмед.

— Так! — Анатолий сморщил лоб и стал ещё серьёзнее. — Филя, иди домой. Там мама ждёт! — Бегу, папа. Пока, родственник Ахмед! — мальчик убежал, оставив мужчин один на один.

— Так ты кто?! — Я Ахмед, отец этого мальчика. Помните, шесть лет назад я повёз вас с женой на экскурсию. На нас напали Тарабины — бандиты. Мы от них убежали, но наша машина перевернулась. — Мы думали, ты и твоя супруга мертвы. Мы взяли вашего ребёнка, чтобы спасти. — Я знаю, но мне нужно его вернуть домой. У нас, бедуинов, есть поверье: если кто-то из племени не вернётся, то все жители погибнут. Это уже случалось раньше. Я почти каждый день вижу ночные кошмары о своём племени. — Ваши поверья я уважаю, но Филипп, твой сын теперь гражданин России. Мальчик не помнит тебя. Мы его полюбили, Таня просто так с ним не расстаётся. — Я вас умоляю, давайте найдём выход вместе. Позвольте мне поговорить с мальчиком, сказать ему правду. Я прошёл через столько испытаний, чтобы найти вас. От моего Хасана зависит жизнь всего племени Джебалия. У меня всего месяц на пребывание в этой стране, а потом меня могут депортировать. — Месяц — это достаточное время. Узнай Филиппа поближе, стань ему другом, а затем говори правду. Мы с женой тебе жизнью обязаны. С твоим прибытием я разберусь, у меня есть связи с миграционными службами. Для меня сейчас главное — не навредить нашему сыну. Теперь он и наш ребёнок тоже, и тебе придётся с этим считаться. Я, в свою очередь, поговорю с Таней, хотя это будет нелегко. Приходи завтра сюда, мы идём на хоккейный матч между «Рубином» и «Ариадой». Филипп очень любит хоккей. — Хорошо, я приду. Мне тоже начинает нравиться эта игра.

На следующий день Анатолий отправил Филиппа и Ахмеда на матч, а сам пошёл говорить со своей женой. Разговор получился жёстким, со скандалом, слезами и битой посудой. По истечении двух часов Татьяна всё же успокоилась и согласилась принять Ахмеда. Анатолий в этот же день сделал новые документы для бедуина.

Филипп и Ахмед сразу поладили. Мальчику нравилось проводить время со своим новым другом, учить его играть в хоккей, снежки и другие зимние игры, которые были незнакомы бедуину. Ахмед рассказывал истории о Египте, о своём племени и о Синае. Мальчик с интересом слушал каждое слово о местах, где он должен был быть всегда своим. У Филиппа не было друзей среди сверстников, для них он был другим, а дети не часто принимают тех, кто сильно отличается от них. И вот, наконец, в жизни мальчика появился Ахмед, который быстро стал ему хорошим другом.

Спустя два месяца, когда на дворе уже стоял ноябрь, Ахмед рассказал Филиппу всю свою долгую историю. Сначала мальчик не мог поверить услышанному, но потом заметил, что он больше похож на Ахмеда, чем на Анатолия. Правда ничуть не напугала Филиппа, а наоборот, воодушевила его. Он с радостью готов был отправиться на свою родину, только вот свою приёмную маму он не хотел расстраивать.

Вечером Анатолий собрал всех за ужином. Татьяна уже знала правду, что Филипп всё знает, и на её лице не было радости, как бы она ни старалась не показывать своих чувств.

— Дорогая моя Танюша, — начал беседу Анатолий. — Мы не сможем отрицать тот факт, что Филипп — настоящий сын Ахмеда.

— Но я его воспитала! — плакала женщина.

— Успокойся, дорогая. Я собрал вас всех, чтобы решить этот сложный вопрос. Я понимаю желание Ахмеда забрать своего сына, но и нас можно понять с Таней. Филипп — наш сын тоже. Теперь он знает правду. Хочу спросить тебя, сынок, чего ты хочешь?

— Я хочу поехать с папой Ахмедом, но и вас оставлять не хочу. Нельзя сделать так, чтобы мы были все вместе? — сказал Филипп.

— К сожалению, это невозможно. Филя должен получить хорошее образование, а что он может взять в Египте? Только торговать барахлом и ездить на верблюде.

— Этого порой на Синае достаточно, чтобы жить безбедно. Мы бедуины — обеспеченные, свободные люди. Мой сын должен жить по законам племени, — сказал Ахмед.

— Мой Филя не будет грязным дикарем! — снова вспылила Татьяна.

— Мы бедуины, а не дикари! — разозлился Ахмед.

— Прекратите перепалку! — вмешался Анатолий. — Я предлагаю такие условия: мы все вместе поедем в Египет в качестве зимнего отпуска. Я могу себе это позволить. Мы отвезем Филиппа на Синай. Ты, Ахмед, сможешь показать мальчику и нам, естественно, своё племя, познакомить с родными, приобщить к своему народу. Да, Филипп рождён бедуином, но воспитывался он как русский. Ему придётся жить в двух мирах, поскольку он и русский, и бедуин. Филипп будет учиться здесь, в тюменской школе. Мы не будем против, если Ахмед будет приезжать с ним. Ты его родной отец, и имеешь полное право. В Египет он будет приезжать только на каникулы. Таково моё предложение. Если ты не согласен с ним, то уедешь домой ни с чем.

— Выбор у меня небольшой, я согласен. Хотя ездить из страны в страну будет тяжело, я уже успел полюбить огромную Россию. Пусть будет так, — согласился Ахмед.

— Это хорошо. Но я должен вам сообщить, что недавно произошла страшная трагедия. Над Синаем разбился российский самолёт. Погибло двести человек. Говорят, что его взорвали террористы. Президент Российской Федерации запретил все полёты в Египет в целях безопасности. Так что напрямую за границу мы не попадём. У меня есть друзья в Израиле, и мы все летим туда. Сможешь ли ты, Ахмед, провести всех через границу?

— Мне рассказывали о тайных тропах. Думаю, у меня получится, но это будет трудное путешествие по пустыне. Это территория воинственного племени тарабинов. Они в прошлый раз напали на нас. В полиции сказали, что всех бандитов перестреляли, но нам всё равно придётся вооружиться и быть осторожными.

— Не думал, что всё так серьёзно. Ладно, в вечно воюющем Израиле мы сможем легко достать пистолеты. Раз всё решено, тогда давайте готовиться к поездке на родину Филиппа!

— Ура! Мы едем в Египет! — воскликнул радостно мальчик.

Через неделю Анатолий оформил билеты на четверых, и в субботу утром они улетели из Тюмени в Израиль. Мальчик был рад предстоящему приключению, а Толя и Таня беспокоились за безопасность. Опасное время наступило для граждан России. Ахмед же думал только об одном — как бы поскорее оказаться дома. Его трёхлетнее путешествие по огромной стране наконец-то подошло к концу.

12

В Израиле Анатолий арендовал внедорожник и вместе с семьёй и Ахмедом поехал к официальной границе с Египтом. Путешественники не брали с собой много вещей — только самое необходимое для выживания. У каждого была одна небольшая дорожная сумка. Они сделали это, чтобы лишний груз не отягощал их путь.

На границе они прошли через паспортный контроль и таможню, без проблем пересекли границу и оказались в Египте. Ахмед облегчённо вздохнул, он был дома. Вместе с Анатолием, Татьяной и Филиппом они добрались до курортного города Таба, где начали планировать следующий этап своего путешествия.

Погода на Синае стояла отличная, но непривычная жара для северян была настоящим испытанием. Однако они были счастливы, что смогли пересечь границу без проблем и теперь могли начать новую главу своей жизни в Египте.

— Ну, осталось совсем немного! Через три часа пути по пустыне мы будем у монастыря Святой Екатерины. Там обитает моё племя! — радостно сказал Ахмед.

— Отлично. Только веди машину сам. Я в дороге вздремну, — устало ответил Анатолий.

— Что ж, попробуй! Дороги здесь неровные. Мы будем избегать официальных трасс и ехать по бедуинским дорогам.

Через несколько минут Анатолий понял, что имел в виду Ахмед. Их внедорожник на бешеной скорости мчался по всем неровностям и ухабам пустыни. Пассажиров кидало по салону из стороны в сторону. Конечно, о каком сне могло быть и речи? Анатолий еле держался в кресле, а Татьяна забавно визжала и охала на каждом прыжке автомобиля. Лишь Филиппу эта поездка казалась весёлой и интересной. Ахмед вспомнил все свои навыки вождения, которые его учил отец. Бедуину не терпелось скорее вернуться домой и показать всем своего найденного сына.

Вдруг в одно мгновение раздался выстрел где-то вдали. Колесо машины лопнуло, и мчащийся на скорости внедорожник резко перевернулся на бок.

— Что случилось?! Филипп, ты цел?! — панически закричала Татьяна.

— Я здесь, мам, всё в порядке, — ответил Филипп. Он первым вылез из машины и помог маме с папой. Ахмед вышел сам с большой шишкой на голове.

— Все целы? — спросил Ахмед.

— Вроде да! — хором ответили остальные путешественники.

— Что случилось? — спросила Татьяна.

— Кажется, колесо пробило, — сказал Анатолий.

— Я слышал выстрел, — добавил он.

Через секунду из-за гор появились четыре автомобиля. Старые белые Ланд Крузеры быстро окружили путников. Из машин вышли вооружённые автоматами люди в чёрной одежде с закрытыми арафатками на лицах.

— Кто вы такие?! Что вам нужно?! — закричала Таня, крепко прижимая к себе Филиппа.

— Это тарабины, — тихо сказал Ахмед.

— Ты же говорил, что их всех перебили! — возмутилась Таня.

К ним вышел вперёд один из головорезов и стал всматриваться в незнакомцев.

— Ахмед! Это ты? — воскликнул мужчина на бедуинском и снял арафатку.

— Раад!?

— Брат! Ты вернулся! Как рад я тебя видеть, — Раад обнял Ахмеда.

— Ты освободился?

— Да. Многое изменилось с тех пор, как ты уехал. Я вступил в исламское общество и стал его главой. Слышал про Исламское государство в Сирии?

— Слышал по телевизору. В России это запрещённая организация. Это бандиты!

— Какие они бандиты! Это наши единоверцы, ведущие священную борьбу с неверными. Мы здесь, на Синае, пытаемся сделать что-то подобное. Я ушёл с порочного преступного пути, брат. Теперь я воин Аллаха. В тюрьме я встретил иракского имама Галиба. Он вдохновил меня на создание группировки из бывших тарабин — наркодилеров. Мы зовём себя «Истина Джихада». Эй, Галиб, я хочу, чтобы ты поздоровался с моим братом! — позвал Раад черноволосого и бородатого, высокого, худощавого мужчину. Галиб крепко пожал руку Ахмеду. — Кто эти люди с тобой?

— А, знакомься, Раад, это мой потерянный сын Хасан! — Ахмед перешёл на русский язык, зная, что брат понимает. — А это его русские приёмные родители. Они спасли Хасана, правда, теперь его зовут Филипп. Когда мы разбились на машине, спасаясь от погони головорезов Ибрагима.

— Ты привёл на нашу землю неверных! — Что ты такое говоришь, брат? У Аллаха нет такого слова. Для Него все равны. У них тоже один Бог, просто манеры поклонения другие. — Они лжецы и грешники. Одно их присутствие оскорбляет эту землю, — вмешался в разговор Галиб, тоже говоря по-русски. — Раад, русским не место здесь! — Ахмед, что происходит? — заволновался Анатолий. Семья сбилась в одну кучу. — Ладно, разберёмся, — улыбаясь, сказал Раад. — Тебе, наверное, не терпится вернуться в родное племя? — Да! Я скорее хочу увидеть маму и папу, всех жителей Джебалии. Как они там? — Не очень. Мама год назад умерла. Все джебалийцы погрязли в разврате, у них из-за туристов неверное и ложное представление о жизни и вере. Я пытался вместе с Галибом просветить их, направить на истинный путь. Я просил их объявить джихад неверным и уничтожить шайтанский монастырь Екатерины, но они отказались. Вдобавок, отец предал меня и выгнал из дома. Но мы вернёмся вместе с тобой, думаю, он согласится поговорить со мной ещё раз. — Я уверен, он поймёт тебя. Жалко маму. Она снилась мне во сне, я предчувствовал её гибель. Теперь всё пойдёт нормально. Все джебалийцы возвращаются в родное племя. — Конечно, Хасан, я твой дядя, поехали на моём джипе вместе с папой. — Я не Хасан! Я Филипп, — сказал мальчик. — У тебя должно быть имя, данное при рождении, если хочешь быть правоверным. — Пускай русские поедут со мной в машине, — предложил Галиб. — Хорошо. Толя, Татьяна, поедете в следующей машине. Мы едем к монастырю, — перевёл Ахмед на русский слова Галиба.

Путники расположились в машинах, и четыре внедорожника двинулись в путь. — Раад, мне не понравились твои слова про монастырь. Веками он был нашим домом, зачем ты хочешь его уничтожить? Это грех. Как после этого ты можешь считать себя мусульманином? И ещё, скажи, кто-то стрелял в нас? — начал разговор Ахмед, сидя на заднем сиденье. — Ахмед, ты слишком долго жил с неверными. Но ничего, ты поймёшь. Всё не исламское должно быть уничтожено. Джебалийцы покорятся воле Аллаха, либо умрут. Здесь со мной десять воинов, готовых умереть за веру. Мы как раз ехали на штурм монастыря, и вдруг увидели неизвестную машину. Мы думали, это предатели из Екатерины, а это оказался мой брат. Я очень рад, что ты спас своего сына от лап убогих иностранцев. — Не называй их так. Они прекрасные люди. Я через многое прошёл в России, видел и хороших, и плохих людей. Эти славные ребята. — Забудь о них. Галиб позаботится о них. — Что это значит, Раад? Что ты опять задумал?! — Успокойся! По законам шариата они примут смерть как неверные! Галиб хочет казнить их и заснять на видео. Затем выложить в интернете, и о нашей группировке заговорят во всём мире. Мы хотим разрастись на весь Египет. Мы создадим не просто исламское государство, а целый халифат, и я буду им руководить. Ну как тебе, брат, идея? Давай присоединяйся к нам! Будем как раньше делать всё вместе. — Не трогай русских, я тебя прошу! — Не проси никогда за этих проклятых неверных. Они примут свою смерть! Как и все из племени Джебалия, кто откажется к нам присоединиться. — Там же наши родственники, друзья! Ты с ума сошёл, брат! — Они не родственники, если пошли против Аллаха. Я их покараю. Отец с позором выгнал меня, и все смеялись надо мной! Теперь они за это поплатятся.

— Позволь, я с ними поговорю. Может, всё уладится. — Ты прав. Ты пойдёшь и поговоришь с ними. Мальчишка останется у нас в качестве гарантии. Если я замечу что-то неладное, ему не поздоровится. — Хорошо, Раад. Ты сильно изменился, брат. Тюрьма сломала тебя. — Нет, я стал просветлённым человеком. Галиб открыл мне смысл жизни. Ты тоже должен постичь истину. Нужно жить и умирать лишь ради Аллаха!

Вскоре машины тарабинов прибыли на парковку монастыря. Вокруг было тихо, несмотря на дневное время; раньше здесь всегда было полно туристов. Монастырь как будто вымер. Ахмед вышел из машины и направился к жилищам бедуинов. Тарабины приготовили оружие, а Раад ждал возвращения брата, не спеша с приказом об атаке.

Ахмед подошёл к месту, где держали верблюжье такси, но ни одного животного там не оказалось. Тишина вокруг Святой Екатерины была ужасающей и приводила в дрожь. Лишь ветер выл в горах. — Эй! Где все?! — закричал Ахмед, но ответа не последовало. Вдруг за камнями послышался шорох. Показался силуэт человека. Ахмед кинулся туда и поймал за шиворот мальчика лет десяти. — Отпусти! — закричал мальчик. — Закир! Это ты?! Ничего себе, как ты вымахал! — Ахмед узнал соседского мальчика, которого помнил ещё совсем маленьким. У ребёнка было большое родимое пятно на правой щеке, поэтому он сразу запомнился. — Эй, ты, отпусти моего сына! — раздался голос из-за спины. Послышался звук передёрнутого затвора. Ахмед медленно повернулся. Мальчик быстро побежал к человеку с карабином в руках. — Умар! — узнал своего давнего друга Ахмед. — Это я, Ахмед! — Ахмед?! Ты вернулся! Это чудо! Вот Сабир обрадуется! — воскликнул радостно Умар, невысокий, плечистый мужчина. — Пошли скорее отсюда, все спрятались в монастыре. Тарабины приехали. Я видел тебя с ними. Что ты там делаешь? Неужели заодно с бандитами? — Нет, там мой брат. Я пытался убедить его не совершать преступление. Пошли скорее к моему отцу. Шейх тоже там? — Нет. Тарабины убили его на той неделе в собственном доме. Нами сейчас руководит твой папа.

Внутри монастыря Ахмед был поражён увиденным: там было полно народу. Бедуины и христианские монахи укрылись за древними стенами. Здесь находились женщины и дети всего племени Джебалия. У всех был обеспокоенный вид, лишь маленькие дети продолжали играть, как ни в чём не бывало.

Ахмед не успел найти отца, как раздались выстрелы, и в сторону монастыря полетели пули. Тарабины пошли на штурм. Джебалийцы укрылись за стенами и тоже ответили огнём. Внедорожник тарабинов на полном ходу пробил железную решётку. Водитель и пассажир выскочили из машины и открыли беспорядочный огонь по всему движущемуся, но их быстро пристрелили джебалийцы. Прикрываясь за своими машинами, тарабины медленно вошли внутрь. Их ждало отчаянное сопротивление. Сабир сидел на башне и вёл прицельный огонь по нападающим врагам. Ахмед никогда не видел отца таким серьёзным и уверенным в себе. Он пристрелил ещё двух тарабинов. Джебалийцы открыли огонь по внедорожникам бандитов. Две крайние машины с грохотом взорвались. К счастью, джихадистов, никого внутри не было. Раад стал нервничать; он явно не ожидал сопротивления от своих соплеменников. — Раад, убирайся отсюда! — закричал Сабир, чем вызвал огонь на себя. Тарабины отступать не собирались. Они, казалось, не знали страха перед смертью. Несмотря на то, что их было меньше, чем защитников, в их глазах не было ни капли сомнения в правильности своего дела. В перестрелке погибли три джебалийца. Тарабинов вместе с Раадом оставалось шестеро. Ахмед побежал через другой выход и попытался обойти позиции противника с тыла, но Раад вовремя заметил его и выстрелил. Пуля попала в ногу, Ахмед дико закричал от боли. Его брат угрожающе навис над ним и направил в лицо автомат.

— Не надо, брат! — закричал Ахмед. — Ты же был хорошим человеком. Останови это кровопролитие. — Пусть Аллах будет к тебе милостив! — невозмутимо ответил Раад и приготовился спустить курок. В эту минуту Сабир узнал голос Ахмеда, хорошо прицелился и выстрелил. Пуля попала Рааду прямо в грудь. Кровь хлынула из раны. Он опустил автомат и упал на землю. Ахмед подполз к нему. — Прости меня, Ахмед, — прошептал Раад. — Брат, куда увезли русских? — спросил Ахмед, видя, как жизнь покидает тело Раада. — Они в белой пещере. Там они примут свою смерть, — прошептал последние слова Раад и умер. Ахмед заплакал. Вскоре перестрелка прекратилась. Тарабины, потеряв еще двоих и своего лидера, разбежались. Сабир быстро помчался к раненому Ахмеду, который сидел у мёртвого Раада и обнимал своего подбежавшего сына Филиппа. — Ахмед, ты вернулся! — обрадовался Сабир и обнял сына. — Да, папа. Теперь племя в безопасности. Все джебалийцы дома. Это Хасан, я нашёл его. Правда, теперь его зовут Филиппом, и он не знает наш язык. — Это здорово. Ты молодец, Ахмед. Мне всё равно, как будут звать моего внука, я научу его говорить по-нашему. Жаль только, что так получилось с Раадом. За последние годы он совсем обезумел. Он умер для меня с тех пор, как связался с этим Галибом. — Да, отец, нужно ещё спасти одних людей. Галиб в белой пещере должен казнить приёмных родителей Хасана. Нам надо торопиться! — Мы едем туда!

С помощью Филиппа Ахмед поднялся и залез в один из уцелевших автомобилей тарабинов. К нему присоединились сын, Сабир и двое джебалийцев. Через пять минут они уже были у белой пещеры, которая располагалась у подножья горы. Она была огромных размеров и служила для бедуинов укрытием от жаркого дневного солнца. Галиб стоял возле камеры на штативе и читал отрывки из Корана. В правой руке у него был нож. Анатолий и Татьяна, связанные, стояли перед ним на коленях. У женщины ручьём текли слёзы. Анатолий был сильно избит, его лоб был весь в запекшейся крови. Галиб зашёл за спину к мужчине и поднёс нож к его горлу. — Аллах акбар! — крикнул Галиб, и в этот момент Сабир ворвался и прицельным выстрелом попал имаму прямо в голову. Галиб выронил нож и сам упал замертво. Русские вздохнули с облегчением. Их быстро освободили и увезли в поселение бедуинов. Ахмеда встретили как героя и спасителя народа. Сабир был вне себя от счастья. После битвы у монастыря, на следующий день бедуины устроили похороны. Рано утром они похоронили всех павших джебалийцев и тарабинов на своём кладбище. Почести оказали всем — и своим, и врагам. — Аллах пусть их судит на небесах, — говорил Сабир всем соплеменникам, кто спорил, что враги не заслуживают похорон. Старик стал непризнанным лидером племени в трудное время. Хотя ему было очень тяжело хоронить старшего сына Раада, который всегда был гордостью отца, но сын пошёл не тем путём. Семья Ахмеда стала самой уважаемой в племени. Вечером, после захода солнца, бедуины устроили праздник в честь возвращения Ахмеда и Филиппа на родину. Они развернули громкое веселье и накрыли богатые столы. Каждый член племени принёс еды столько, сколько смог. — Дорогие джебалийцы и гости из России! В это непростое время для всего мира мы смогли отстоять свой дом. Мы спасли своё племя. Сегодня можно побаловать себя разными вкусностями. Сегодня мы празднуем победу над тарабинами. Надеюсь, они больше не вернутся. Впредь нам надо быть осторожнее с теми людьми, которые будут учить нас, мусульман, как правильно чтить и поклоняться Аллаху. Впредь мы будем гнать всех, кто говорит, что мы неправильно толкуем Коран. Мы джебалийцы — правильные мусульмане. Мы живём рядом с христианским монастырём и принимаем тысячи паломников со всего мира и будем это делать вечно! — произнёс Сабир. После его слов началось веселье с музыкой и танцами. Татьяна чувствовала себя неловко среди бедуинов, где женщины были закрыты с ног до головы одеждой. Она ни на минуту не упускала из виду Филиппа. Мальчику нравилось быть бедуином. Он вместе с другими детьми катался на верблюде и лазил по скалам. У него всё легко получалось.

— Посмотри на Филиппа, кажется, он здесь счастлив, — сказал Анатолий. — Ты же не собираешься оставить его здесь. Ему нужно учиться в школе, — ответила Татьяна. — Так уж это ему нужно? Его бедуинская кровь своё берёт. Посмотри, как ловко он лазает по горам и ездит на верблюде, как будто делал это всю жизнь. Он дома, Таня. Мы должны позволить ему остаться со своим народом. В России он всегда был чужим. У него там не было друзей. Вспомни, он постоянно дрался, потому что его дразнили, а здесь он среди своих. — Но я его так люблю. Как я могу оставить его здесь? — Я его тоже люблю, но с нами он не будет счастлив. — Пусть будет так, как он захочет. Анатолий, иди позови Ахмеда. Я за Филиппом.

Анатолий привёл в шатёр Ахмеда, и вскоре подбежал Филипп. — Сынок, мы с папой должны вернуться в Россию. Тебе предстоит нелёгкий выбор. Ты бедуин-джебалиец. Это племя — твой дом. Я очень тебя люблю и не знаю, как буду жить без тебя, но решать тебе. Это твоя жизнь. Решай, останешься с папой Ахмедом или уедешь с нами обратно в Россию. — А вы остаться не можете? — спросил Филипп. — Нет, наш дом в России. — Мне здесь очень нравится. Я чувствую себя свободным. Я хочу остаться здесь, но с вами, папа и мама, расставаться не хочу. — Что ж, сынок, оставайся с Ахмедом. Здесь тебе будет лучше, — сказала Таня и крепко обняла сына, заливаясь слезами. — Мы будем приезжать! — вступил в разговор Ахмед. — Россия для меня не до конца раскрыта. Я буду рад посетить её ещё раз. У нас с Филиппом все документы есть. Мы обязательно приедем. — Конечно! — обрадовалась Таня. — Мы тоже будем ездить в Египет, как только кризис из-за разбившегося самолёта закончится. Купим здесь квартиру и будем жить там все вместе. Правда, Толя? — Да, — ответил Анатолий. — Жильё здесь недорогое, сможем себе позволить. Только, Ахмед, обещай дать сыну образование. — Конечно. Здесь есть школа и университет. Мой брат Раад был образованным. Я дам Филиппу всё, что смогу.

Через три дня Анатолий и Татьяна попрощались с Филиппом и Ахмедом. Расставание было тяжёлым, пролито много слёз. Но семейная пара не сомневалась в принятом решении оставить приёмного сына на его родине. Наконец, самолёт улетел обратно в Россию. Филипп плакал и скучал по приёмным родителям, но внутри он был счастлив — в Египте чувствовал себя на своём месте. Время для всей страны было непростое: из-за террористов поток туристов на Синай резко сократился, но предприимчивые бедуины всегда найдут выход из любой ситуации.

Год спустя Ахмед вёл группу туристов вновь на гору Моисея. На этот раз он был экскурсоводом и проводником. Филипп занимался верблюжьим такси. Бедуины звали его Хасаном. Он весело и с юмором предлагал свои услуги. Мальчик одевался не в традиционную одежду, а в майку своего любимого хоккейного клуба — тюменского «Рубина». Туристы со всех стран охотно принимали услуги не традиционно одетого бедуина. Любовь к хоккею у него не пропала. Он научил играть в эту игру сверстников. Татьяна и Анатолий привезли ему недавно весь инвентарь. В свободное время они гоняли шайбу клюшками по песку, и, пускай в пустыне не было льда, Хасан смог организовать свою лигу хоккея в пустыне. А когда он уезжал в Россию, то с удовольствием катался вместе с приёмными родителями на настоящем льду. Филипп каждый год мотался из Египта в Россию и был самым счастливым бедуином, потому что объединял два совершенно разных народа.

— Привет всем, меня зовут Ахмед! Сейчас мы будем подниматься на гору Моисея. Внимательно смотрите под ноги и держитесь вместе. Вы моя группа «Дудушки»! Что по-бедуински означает «кобра»! Когда я буду кричать «Дудушки», вы все отзываетесь криком «Дуду»! Что ж, попробуем! Дудушки! — Дуду! — закричали хором туристы и начали восхождение на великую гору.

Семья Ахмеда стала влиятельной в племени. Он сам считался самым образованным и продвинутым бедуином. Ахмед с сыном придумали много новых развлечений для туристов, и их бизнес процветал, несмотря ни на какие кризисы в мире.

Конец

1. 12. 2015 г.