14. Борис

14. Борис

В проектном институте Наташа нашла инженера высшей категории по фамилии, обозначенной в штампе в нижнем углу чертежа. Молодой мужчина, лет тридцати в больших стильных очках, вежливо спросил: - А вы, собственно, кто? - когда Наташа объяснила ему суть вопроса.

Наташа разозлилась: - А я, собственно, являюсь помощником начальника участка этого объекта, а из-за вас мы не можем продолжать строительство детского сада, который так ждут в городе, и из-за вас …

- Тихо, тихо, тихо! - остановил ее горячую речь проектировщик, - Видите ли, в этой ситуации от меня мало что зависит. У меня, например, есть другие, более важные задания.

- Тогда я пойду к вашему главному!

- К главному инженеру проекта? - вежливо уточнил мужчина

- Вот именно!

- Пожалуйста! В конце коридора, кабинет пятнадцать.

На кабинете с номером пятнадцать висела табличка: «Главный инженер проекта Боровко Константин Альбертович», но дверь оказалась запертой. Наташа не знала, что ей делать. Вся решимость ее исчезла, ей показалось глупым, что она приехала сюда. Но возвращаться ни с чем, она тоже не могла. - Будь, что будет, - решила она и стала ждать у окна.

По коридору туда-сюда, из кабинета в кабинет, ходили люди с озабоченными лицами, с папками и чертежами в руках. Никто не обращал на нее никакого внимания.

 - А вдруг этот Боровко и не появится здесь сегодня? - Наташа решила уточнить и зашла в кабинет, где сидел мужчина в очках.

- Константин Альбертович? Сейчас узнаем, - проектировщик доброжелательно улыбнулся и куда-то позвонил.

- Сказали - должен быть. Да Вы присаживайтесь.

Больше часа Наташа проторчала в кабинете у проектировщика, который стоял за кульманом и что-то чертил, с интересом, однако, поглядывая на нее. Ожидая Боровко, Наташа мысленно ругала себя последними словами: - Дура самонадеянная, приперлась! Ну что ты ему скажешь? Он, наверное, занятой человек, а тут ты со своим вводом, корова безмозглая!

Однако когда, наконец, Боровко появился, и Наташа, зайдя к нему, уже без прежнего энтузиазма изложила ему проблему, он потер свой лысый череп обеими руками и сказал: - У нас сейчас напряженка – люди в отпусках.
Затем позвонил по телефону: - Борис Андреевич, зайдите, пожалуйста.

- Тут вот какое дело, - начал он, когда знакомый уже проектировщик появился в дверях. - Нужно помочь товарищу... э-э-э,.. - он вопросительно взглянул на Наташу.

- Наталья Сергеевна, - подсказала ему Наташа.

- Да! Наталье Сергеевне. Тем более, что я обещал Вашему начальнику управления выдать исправленные чертежи еще в мае. Прошу Вас, Борис Андреевич, займитесь этим и, скажем, э-э-э... к четвергу,.. - он чиркнул в перекидном календаре, - Да! К четвергу прошу доложить.

Наташа летела на участок, как на крыльях. Ну теперь-то она не слезет с этого Бориса Андреевича! Будет звонить ему каждый день! Тем более, что он дал ей свою визитку.

Но звонить и не пришлось, потому что проектировщик появился на объекте на следующий же день. Вместе с Семенычем он лазил в подвале, что-то обмерял рулеткой и записывал в блокнот. С Наташей он поздоровался, как со старой знакомой, достал из дипломата коробку конфет и весело спросил: - Чаем угостите?

Наташа засуетилась с электрическим чайником, побежала мыть стакан для важного гостя.

- Ну, девка! Ну, молодец! - восхищался Семеныч после его ухода. - Как ты его быстро окрутила! Думаешь, он ради меня конфетами-то расстарался? У меня глаз наметанный, сразу вижу, куда ветер дует!

- Да ну Вас! Придумаете тоже! - рассердилась Наташа, но Семеныч был прав: Борис зачастил к ним то с конфетами, то с пирожными. Приезжал он и после того, как новые чертежи были готовы. - Мне нужно осуществлять авторский надзор, - смеялся он.

Наташе льстило, что такой взрослый мужчина оказывает ей знаки внимания. Ей нравился Борис. Был он невысокого роста, но крепко сложенным, темные курчавые волосы зачесывал назад, открывая большой лоб и обнаруживая едва намечающиеся залысины. Когда он снимал очки, то зеленоватые глаза его казались какими-то незащищенными и по-детски наивными. Он иногда забавно морщил нос, рассказывая что-нибудь смешное. А смеялся он самозабвенно, запрокинув голову назад.

Они давно были «на ты», и он частенько подвозил ее на своем «Москвиче» до общежития, включал записи своего любимого Высоцкого и много говорил.

Разговаривали они обо всем подряд: о музыке, о кино, он расспрашивал Наташу о жизни в родном городе, рассказал, что сам когда-то закончил тот же институт, что и Наташа, но жил тогда в общежитии, так как родом из далекого маленького городка. У них даже преподаватель по сопромату был один и тот же, и они со смехом вспоминали его чудачества.

Борис подарил Наташе импортную пятиметровую рулетку, легкую и изящную, которая нажатием клавиши легко и быстро втягивала распущенную ленту назад, не в пример той железяке, какой она пользовалась. Наташа очень гордилась подаренной рулеткой, никому не давала ее в руки и прятала в прорабке в сейф.

Однажды Борис принес в бумажном пакете миниатюрные пирожки с яблочным повидлом. Таких маленьких пирожков, на один укус, Наташа в жизни не видела. Нормировщица Татьяна – толстая молодая бабенка, приехавшая из управления закрывать наряды, ахнула, разглядывая малюсенькие пирожки: - Это ж, что за чудо такое, Борис Андреевич? Небось, жена такие состряпала?

Борис смущенно кивнул: - Это у них, можно сказать, семейная традиция, ее бабушка научила, а ту…

Наташа остолбенела: - Так он женат, оказывается! А я-то, дура…

Тут в прорабку зашел Семеныч, удивленно взглянул на пирожки: - Эт-то что за воши такие?

Наташа, дрогнувшим голосом сказала: - Это Бориса Андреевича жена напекла, угощайтесь, Николай Семенович! -  и выскочила на улицу.

Она побежала на второй этаж детского сада, чтобы скрыть слезы от толпившихся во дворе рабочих, забежала в пустую комнату, где уже был настелен линолеум, плюхнулась на пол и, спрятав лицо в коленях, разрыдалась.

Потом, слегка успокоившись и вытерев слезы, она, по давней привычке, начала себя ругать: - Дура! Дура! Дура! Безмозглая дура! И что он подумает о ней сейчас, когда она, вот так, убежала?

Она долго сидела в комнате, не решаясь выйти, боясь встретить или Бориса, или Семеныча, который обо всем, конечно, догадался. Там же, в этой комнате, Наташа решила, что нужно вести себя с Борисом так, будто ничего не случилось.

- А что, собственно, случилось? Ведь у тебя с Борисом и не было ничего! Просто - хороший товарищ, а ты вообразила себе…

Наташа потихоньку выглянула в окно. Машины Бориса не было видно. Она взяла для маскировки валявшиеся куски линолеума, будто для дела, спустилась вниз и нос к носу столкнулась с Борисом.

Она хотела, было, пройти мимо, но он схватил ее за руку: - Наташа, подожди, я давно хотел сказать тебе,.. черт, как глупо все получилось... Ты мне нравишься, Наташа, очень нравишься! Я только из-за тебя сюда приезжаю!

- Настолько нравлюсь, что ты решил угостить меня жениными пирожками? - Наташа насмешливо смотрела на растерянного Бориса.

- Да! То есть, нет, конечно... К черту эти пирожки! Мы с женой...

- Вы с женой? - усмехнулась Наташа.

- Послушай меня, Наташа! Мы с ней давно чужие люди, живем под одной крышей только ради сына.

"Еще и сын есть", - подумала Наташа, а вслух сказала: - Борис, мне нет никакого дела до твоей личной жизни. Извини, если я дала тебе повод... Спасибо, конечно, за признание, но, ей богу, я даже не знаю, что мне теперь делать... Мы были хорошими друзьями, а теперь... я даже не знаю... Я, думаю, что тебе лучше всего выбросить все из головы и перестать сюда ездить. Извини, но мне нужно работать, - она решительно отстранилась и пошла к прорабке; по пути окликнув рабочего, она стала ему что-то говорить, показывая на куски линолеума.

http://www.proza.ru/2016/09/13/261