С того момента, как я вернулась из замка Валериана прошло семь лет. Все это время я прожила у приемных родителей. Училась в школе. В общем вела обычный образ жизни обычной шестнадцатилетней девчонки. Хотя нет, пожалуй, не совсем обычной, один раз вкусив чудес, я не успела ими насытиться и не могла уже воспринимать этот мир как что–то само собой разумеющееся и неизменное. Не сказать, что я особенно страдала, плакала и была недовольна своей жизнью, мне это вообще не свойственно. Просто в глубине души я всегда верила и ждала, что монсеньор сдержит свое слово и все–таки вернется за мной. Хотя за столько лет он мог подыскать себе и другого наследника… Плохо если так… ведь я считала его почти отцом даже до того, как узнала, что избрана Моргентилем. Семью Кауфманов, моих приемных родителей, я уважала, ценила их заботу и была им очень благодарна, безмерно благодарна. Но это не могло заменить в моей душе того родства, которое я испытывала, находясь в Даарланде.
– Кауфман, опять мечтаешь? – раздался за моей спиной голос математички.
– Нет, просто задумалась…
– И о чем таком важном можно думать, когда я объясняю тему?!
Смешные они эти учителя, думают, что именно их предмет есть та невероятная и архиважная информация, которая заставит детей позабыть обо всем на свете! Конечно же, когда мне говорят о синусах, я больше ни о чем не могу думать! Ага! Да и зачем, скажите на милость, мне это понадобится в жизни? Разве что для того, чтоб не ударить в грязь перед своими детьми, когда те попросят сделать за них домашку…
– О бедных странах Африки! – огрызнулась я.
– Значит я объясняю тут тему… – начала закипать она, но меня уже понесло…
– Вы объясняете, а там дети голодают! А знали бы они ваши синусы, все равно бы голодали!
– Урок мне сорвать хочешь, – по–змеиному зашипела она, весь класс насторожился в ожидании зрелища.
Ну вот так всегда… сижу себе тихо, никого не трогаю…
– Ни в одном глазу! Просто отвечаю на Ваш вопрос.
Все! Терпение пожилой учительницы иссякло.
– А ну выйди из класса и без родителей не приходи!
– Да пожалуйста! Счастливо оставаться! – состроив самую независимую мину я стала долго потихоньку собираться.
– Быстрее!
Я одарила ее фирменным взглядом Валериана и, не ускорившись ни секунды продолжила складывать вещи, а затем танцующей походкой вышла вон.
Меня все считали не от мира сего, хотя собственно так оно и было. Душой я принадлежала другому миру, хотя моя телесная оболочка и болталась в этом. У меня хватало ума держать язык за зубами, даже тогда, когда я только сюда вернулась и была совсем еще ребенком. Я знала, что мне никто и никогда не поверит, да и не хотела этого. Даарланд был моей тайной, моей отдушиной, и я не собиралась ни с кем этим делиться. Я стояла оперевшись локтями о подоконник в коридоре и смотрела за окно. На дворе шумела пожелтевшими листьями ранняя теплая осень. В здании школы было тихо, середина урока, все как мышки сидели по классам, одна выгнанная я торчала не у дел. Хотя не одна, время от времени пробегал то ученик отправленный мочить тряпку, то учитель, разрывающийся между двумя классами на замене. На меня никто внимания не обращал. Проскучав минут пять, я поплелась на первый этаж посмотреть расписание 10 «б», в котором учился мой тайный возлюбленный и временный прынц без белого коня, зато с кожаной папкой. У них было две физики на третьем этаже в самом угловом кабинете. Слоняться там и делать вид, что идешь по своим делам, не получится. Я снова загрустила. Ну ничего, сейчас прозвенит звонок и выпустят Юльку, а там мы вдвоем придумаем, как себя развлечь. Я снова поднялась к кабинету, уселась напротив него на подоконник и стала ждать.
Ах да! Я же не сказала, что жили мы уже не в Одессе. Практически сразу после того, как на меня оформили все документы, моего приемного отца перевели на работу в Казахстан, поднимать продажи оборудования для легкой промышленности. Так что одесситкой у меня стать так и не получилось и единственное, что я запомнила в этом чудесном городе, это море. Вот уже шесть с половиной лет мы жили в Алматы. И можно сказать, что мне тут нравилось. Не так, как в параллельном мире, но все же, даже о том, что все жители считают недостатками, я всегда рассказывала с гордостью. Например, о погоде, не в каждом уголке мира встретишь место, где сегодня + 20, а послезавтра уже –10. Или где стоит проехать около часа в горы и знойным летом придется одевать пуховик. Единственное, что тревожило меня после переезда, это сможет ли меня найти монсеньор. Ведь 7 лет уже прошло…. Хотя вряд ли у него не хватит возможностей меня отыскать, было бы желание… А может быть его все–таки убили?! Вдруг Евгений победил?! Думать об этом мне не хотелось, но с каждым годом такие мысли посещали меня все чаще.
Каждый день я ждала его, каждый день вглядывалась в лица прохожих, надеясь увидеть знакомый, холодный и ироничный взгляд серых глаз. Но с каждым днем все тяжелее становилось представить, что я могу вот так внезапно исчезнуть из этого мира. С каждым днем я обрастала путами чувств и привязанностей, которые все крепче держали меня в «здесь». Я не могла уже представить, что брошу родителей, не сказав им ни слова. Душа рвалась на части между желаемым и привычным.
Ждать конца урока мне расхотелось. Покачавшись пару мгновений с пяток на носки, как бы решаясь, мысленно махнула рукой и отправилась домой. Благо на улице тепло и не надо брать куртку, а то объясняй потом, куда намылилась в середине уроков. Да и родители оба на работе – лишних вопросов не будет. В этом плане я вообще была счастливым подростком. Никто меня особо не контролировал, не проверял уроки, не ходил на родительские собрания, да и гулять отпускали относительно допоздна. Ну а я в благодарность вела себя тоже весьма прилично (не считая побегов с уроков): не пила, не курила и тому подобное.
От школы до дома было недалеко. Всего пять минут пешком. По пути забежав в магазин, я купила пачку плавленого сыра и лепешку. За мою любовь к сыру в семье ходили легенды, кем только меня не называли: и сыроежкой, и мышью из мультика. Я могла есть все виды сыра, при том каждый день, так что с обедом особо не заморачивалась. Открыв дверь, я услышала монотонное бурчание телевизора. Наверное, папа забыл на кухне телек выключить. Точно! Шел канал Евроновостей. Какая –то экономическая сводка. Отломив кусок лепешки и намазав его сыром, я уселась и жуя уставилась в экран. Дикторы таких новостей напоминали мне Валериана, как будто читая свой текст пытались изобразить его вселенское безразличие. «…акции компании ВиЭм Ойл Индастриз уверенно растут в цене. Нефтяная компания, на протяжении 10 лет поставляющая нефть всего из одного месторождения в Сербии, не может не вызывать интереса по ряду понятных причин…».
– Кому это понятных, – подумала я, – мне вот, например, непонятно даже откуда в Сербии столько нефти!
Разъяснять было некому, поэтому я решила переключить на что–нибудь более понятное, например, музыкальный канал. Ну а что? Извилины не напрягаются, только подпрыгивают в такт звуковым ударам, не мешая поглощению пищи.
Пробездельничав весь день, под вечер я спохватилась, что в раковине гора посуды, и все мои вещи в художественном беспорядке валяются по квартире.
– Вот блин! Родители придут через час!
Изображая электровеник, я стала носиться по комнатам, напевая: «От мамы получи люлей и в доме чисто в два раза быстрей!» на мотив песенки из общеизвестной рекламы моющего средства. Успела. К моменту, когда раздался звонок в дверь, дом был похож на жилище нормальных людей, а не на берлогу неряшки.
Вечером меня отправили отнести вещи маминой подруге, чему я была несказанно рада. Подруга эта жила в соседнем микрорайоне, так что мне предстояло минут двадцать пути в каждую сторону. Я любила гулять поздними вечерами одна, но просто ходить по округе казалось мне бессмысленным. Другое дело, когда знаешь конечную цель и идешь, не задумываясь о дороге «на автопилоте». Освобождается голова, мягкий свет витрин и фонарей еще больше способствуют плавному течению мысли.
Я шла сначала через дворы, потом свернула на освещенный тротуар вдоль дороги. Слева все первые этажи домов занимали магазины, справа был уже закрытый ввиду позднего времени парк развлечений. Я так углубилась в свои мысли, что, когда меня окликнули из темноты, не сразу отреагировала, но потом вспомнив, что у меня не самое распространенное имя, все же оглянулась. Возле фонарного столба, так, что световое пятно не выхватывало его фигуру из темноты, стоял человек. Мое сердце прыгнуло вверх и обосновавшись где–то в районе горла принялось бешено колотиться. Стоя вполоборота и не решаясь сделать шаг я разглядывала его. Высокий рост, королевская осанка, как всегда серый костюм, правда теперь уже не тройка, а двойка. Темнота скрывала лицо, но не узнать его я не могла. Решившись, я кинулась к нему, но подбежав, остановилась и, видя, как расслабилась его рука, поняла, что правильно сделала. Напрягшийся было чтобы не отпрянуть от неприятных ему объятий Валериан, вздохнул с облегчением. Я завозилась на месте, так как теплое приветствие не состоялось, а для разговора дистанция была слишком мала, и отступила на шаг.
– Здравствуй, Эллие.
От спокойного холодного голоса, слышать который было уже подарком, у меня по телу побежали мурашки.
– Здравствуйте, монсеньор.
– Ты изменилась.
– Да? Я ждала Вас, думала уже не придете за мной.
– Невысоко ты ценишь мое слово.
«Тоже мне праведник, можно подумать никогда никому не врал, с его–то родом деятельности!» – подумала я, что в слух сказать не нашла, поэтому молча потупила глазки.
– Тебе ведь скоро шестнадцать? – продолжил он, видимо приняв мое молчание как глубокий стыд о своем неверии.
– Да. Девятнадцатого октября.
– Прекрасно. У тебя есть месяц на сборы, если ты конечно не передумала.
– Конечно нет! Только я не могу уехать просто так, надо как–то сделать, чтобы родители…
– Я догадывался о подобном развитии событий, – прервал меня Даарландский диктатор, и вынув из кармана брюк телефон набрал чей–то номер.
– Кира, пришли в Алматы кого–нибудь попроворнее. Со знанием русского языка. И связями в прессе.
Видимо на том конце провода неизвестная Кира не прекословила. Я даже не услышала, успела ли она что–то ответить, перед тем как он положил трубку.
– Ты в чем сильна?
– ?
Я удивленно уставилась на него.
– Через неделю в вашем городе стартует конкурс на поездку за границу на учебу. Все будет сделано официально, комар носа не подточит. Кто победит думаю говорить не надо, но участвовать придется по–настоящему, если ты конечно не хочешь огорчить своих опекунов.
– Хорошо. Я неплохо пишу… за сочинения пятерки всегда, – пожала плечами я, и поколебавшись добавила, – я почему–то думала, что Вы не дадите мне этого сделать. Что Вам безразличны их чувства…
– Мне и так безразлично, не обольщайся. О конкурсе узнаешь из СМИ. До встречи. Будь готова.
Он сделал шаг назад и растворился в темноте. Я стояла, растеряно хлопая глазами. Столько лет ждала этой встречи, а она прошла так быстро, что я даже не успела поверить в ее реальность. У меня было столько вопросов, они теснились в голове, но задавать их было уже не кому.
Сколько я так простояла не помню, но видимо недолго, ведь родители не хватились меня искать, потом растеряно побрела в сторону дома. О том, что тете Тане пакет я так и не отнесла, я узнала уже дома… от мамы. Блин. Весь вечер была беседа на тему, что же произошло, раз я, забыв обо всем на свете, пришла домой и витаю в облаках. Я отговорилась тем, что встретила парня со школы, который мне нравился и с ним гуляла. Мама хитро на меня сощурилась, но вроде поверила.
Вся следующая неделя прошла в ожидании. Я сидела перед телевизором дни напролет, и даже на переменах слушала радио. Все мысли, принадлежащие этому измерению, разом отошли на второй план. И вот наконец–то! По телевидению прошла реклама. Мда… оказывается у господина Валериана и в этом мире связи что надо! Суть сводилась к тому, что известное европейское издательство совместно с одним из ведущих университетов (названия я не запоминала, все равно липа и этих заведений я никогда не увижу) проводят поиск талантов для последующей работы в издательстве. Для участия надо написать статью или рассказ на свободную тему и отправить по адресу или на электронку. Гениально! Итоги подводят закрыто, победителя объявляют сами. Алиби готово! Дело за малым, что–нибудь написать.
Вечером вернувшиеся родители застали меня чахнущей над кипой бумаги. Как назло, вдохновения не было. О чем писать я не знала, тем более что мысли были только о предстоящем переезде, но не о нем же сочинять!
– Уроки делаешь? – с удивлением спросил отец, – давно тебя за этим делом не заставал.
– Не совсем. Собираюсь участвовать в конкурсе на учебу в Англии. Надо сочинение написать.
– В Англию… кто ж тебя отпустит?!
Да… об этом я не подумала, а если и вправду не отпустят?! Я занервничала, но знала, что во что бы то ни стало я их уговорю.
– Вы! Вы же не отнимите у меня такой шанс?!
– Ладно пиши, все равно там все куплено и пройдет тот, кто им нужен, – пожала плечами мама.
Если бы они знали насколько правы. Пройдет именно тот, кто нужно. А поэтому, чего мучиться, напишу то, что есть в голове. А что там есть? Уезжаю в Даарланд… откуда… из Казахстана. Вот! О ином измерении писать не могу, так напишу статью о Казахстане!
Я писала почти три дня. Статья получилась не особо грамотно написанная, но, несмотря на это если бы ее в реальности издали, это было бы всяко лучше того, что пишут о нашей стране зарубежные издания. Хотя бы по части достоверности. Отправила. Финал конкурса должен был проводиться за день до моего дня рождения. Видимо до шестнадцати лет перетаскивать меня в иной мир было нельзя. Интересно, как там все изменилось за время моего отсутствия? Наверное, очень, все–таки времени прошло немало.
Как же это утомительно – ждать. Разве что зарубки на стенах не оставляла. Мне было тяжело никому не говорить. Да и говорить я последние дня практически ни с кем не могла. Все их разговоры казались пустыми и бессмысленными. Все события казались ненастоящими. Какая мне, в самом деле, разница кто что оденет на осенний бал, если к тому времени меня уже тут не будет. И как объяснить, почему я не хочу ничего в подарок на свой день рождения. Из–за этого всего и из–за моей отрешенности все решили, что я впала в глубокую депрессию, и пытались подбодрить тем, что я МОЖЕТ БЫТЬ, один шанс из тысячи, выиграю конкурс! Я кивала головой. Да– да, если повезет, выиграю. Хотя если бы конкурс был настоящим, мои шансы были бы еще меньше. На сайте акции было зарегистрировано уже десять тысяч писем со всего Казахстана. И по мере того, как близился день финала, меня даже перестали подбадривать этим.
– Элка, заканчивай депресняки, – закатила глаза Юля, сидя на подоконнике в школьной столовой и болтая ногами.
– Да нету у меня депресняков, – вяло огрызнулась я, уже который раз за месяц. До дня рождения оставалось три дня, а значит финал конкурса состоится послезавтра.
– А что ты такая в трансе ходишь?!
– Влюбилась!
– Аааа, это ты все о парне с папкой мечтаешь
С папкой? Аааааа, ничего себе, я забыла о существовании человека, в которого месяц назад была влюблена, как кошка!
– Ну а в кого же еще, – попыталась соврать я, – он мне позвонил, только никому не говори!
– Оооооо! И ты молчала, – Юлька спрыгнула с подоконника, – и что как у вас с ними? Шуры –муры, трали–вали?!
Прозвеневший звонок спас меня от необходимости врать дальше, ненадолго правда, но за урок я успею придумать байку, я ж «начинающий журналист», как–никак!
***
Подведение итогов конкурса было торжественным. На мой взгляд, даже излишне. Наверное, для пущей достоверности. В зале дворца республики собрали всех претендентов, и под заставляющую сердце трепетать музыку популярная казахстанская певица взяла с серебристого блюдечка красивый бархатный конверт. Мама, стоящая рядом, нарядная, но в мою победу не особо верящая, взяла меня за руку. Все были уверены (да и я бы была, если бы не знала), что сейчас назовут имя дочки какого–нибудь чиновника.
– Итак, – подала голос местная примадонна, по звуку, раскатившемуся в зале я поняла, что она одна из немногих, кто в наше время поет без фонограммы, – Настало время объявить победителя конкурса. Кто же тот счастливчик, который получит возможность получить образование в Оксфордском университете на факультете «Классических языков и литературы»?
Повисла напряженная тишина. Ох и любят же они создавать интригу!
– Жюри конкурса в голосовании единогласно приняло решение признать лучшей работой, – еще одна эффектная пауза при открывании конверта, – статью «Казахстан, как он есть» автора Элени Кауфман!! Поздравляем Вас, Элени, и просим подняться на сцену для вручения приза!
Мама ошеломленно отпустила мою руку. До нее наконец стало доходить, что все же придется отпустить меня пес знает куда одну. И выбора у нее уже не осталось, не упускать же шанс.
Я поднялась с кресла и, постаравшись состроить удивленную, но довольную физиономию, прошла между рядами. Из–за кулис вышел молодой человек, неся сертификат в обеих вытянутых руках. Певица шагнула к нему, но ему это очевидно не понравилось, и он отступил на шаг. Та, не теряя лица, подала ему микрофон.
– Примите мои поздравления», – сказал он быстро, с едва уловимым акцентом, вручая мне «приз», а потом неожиданно наклонился ко мне, как для поцелуя в щеку, – за тобой придут.
Он ушел так быстро, что я не сумела опомниться, когда микрофон был уже у меня в руках. Как я поняла, все ждали от меня благодарственной речи. Вот ее–то у меня и не было! И ведь знала же, что вручать будут мне, а речь не подготовила. Ладно, будем импровизировать.
– Я очень рада, что жюри выбрало мою работу! – начала я, понимая, что на этом выступлении моя писательская слава сойдет на нет, – и я думаю, их выбор был не случайным (а то, конечно не случайным!) ввиду того, как много недостоверной и порочащей нашу страну информации проходит в зарубежные издания. Я надеюсь, что, использовав свой шанс получить образование на таком высоком уровне, я усовершенствую эту статью и явлю ее миру. Чтобы весь мир увидел Казахстан таким, какой он есть, каким его видят и любят его граждане, и чтобы в отсутствии информации не процветали лживые и порочащие нашу родину фильмы! Думаю, все знают, о чем я! Спасибо!
Уф, что–то я разошлась. Остапа понесло, как говорится. Хотя по–моему зал аплодирует вполне искренне. А то! Такую патриотическую речь задвинула, еще бы не запиналась на каждом слове.
Разглядеть свой приз удалось только, выйдя на яркий свет из зала. Хотя ничего особенного там не было. Сертификат на обучение чисто символический.
– И что теперь? – растеряно спросила мама.
– Мне сказали, что билеты и прочее мне выдадут позже, – пожала плечами я.
К нам то и дело подходили поздравлять. Я всем дежурно улыбалась и кивала. Кое–кто смотрел на меня со смесью удивления и зависти. Особенно, наверное, были удивлены те самые чиновничьи детки, хотя, наверное, их с самого начала предупредили, что конкурс оплачен.
Весь следующий день я собирала чемоданы и каждые пять минут выбегала во двор, надеясь, что за мной придут. Вещей много старалась не брать и всячески отбивалась от мамы, пытающейся мне впихнуть очередную вещь первой необходимости. Постоянно кто– то звонил или приходил. Все поздравляли и с днем рождения, и с победой. И когда уже вечером зазвонил телефон я думала, что это очередное запоздалое поздравление.
– Элени, – спросил знакомый голос с акцентом.
– Да, – ответила, узнав парня со сцены, который вручал мне приз.
– Ваши билеты, паспорт и прочие документы готовы.
– Как готовы? Где ж вы мой паспорт взяли?! – опешила я, больше думая о том, зачем он мне вообще там нужен.
– Вы нам сами его отдали, – с нажимом ответил он, и на незаданный вопрос ответил тоже, – ведь Ваши родители захотят проводить вас в аэропорт.
– Аааа, да…
– Рейс до Лондона завтра в шесть тридцать.
– Утра!?
– Да. В аэропорту я Вас встречу. А за паспортным контролем Вас ВСТРЕТЯТ, – по его интонации на последнем слове я поняла, что Валериан будет ждать меня за паспортным контролем. Когда мои родители окончательно убедятся в том, что я улетела.
Интересно, а кто дал разрешение на мой выезд, ведь восемнадцати мне еще нет? Подделали, наверное, или уже встречались сегодня с папой, пока мы с мамой паковались. Ну да ладно, это уже не мои проблемы. Алиби у меня есть. Письма писать я им тоже смогу. Благо сообщение между мирами для моего господина открыто.
В час ночи маме еле удалось утолкать меня в кровать, правда я так и не уснула. Да и зачем засыпать, когда через три часа подъем?! До четырех утра провалялась в предвкушении, а в начале пятого папа пришел сказать, что такси уже приехало и пора собираться в аэропорт. Ведь пока регистрация, пока контроль, уже и вылет, а то и можно не успеть.
В Алматы аэропорт в черте города, так что ехать до него ранним утром без пробок было всего двадцать минут. Незасыпающее место. Независимо от времени суток здесь всегда много народу: кто–то улетает, кто–то прилетает. У входа нас встречал молодой человек с обещанными документами. В руках у него тоже был небольшой чемодан, значит от тоже сегодня улетает. Быстро поздоровавшись с отцом, он показал ему папку с документами и заверил, что будет сопровождать меня до места. Мы с родителями обнялись и расцеловались, я выслушала напутственные речи сначала от мамы, потом от папы. После чего мы с моим сопровождающим двинулись проходить все окошки: сначала таможню, потом паспортный контроль, рамку металлоискателя. За ней был зал ожидания. Я взяла свой чемодан (в багаж я его предусмотрительно не сдавала), и отправилась за своим спутником, которого, кстати звали Виктор. Посадку уже объявили и все пассажиры, показав билеты сотруднице авиакомпании, скрывались в рукаве, ведущем к самолету.
– Приготовься, – шепнул мне Виктор.
Я стала оглядываться по сторонам в поисках монсеньора. Но его не было. Виктор тем временем схватил меня за рукав, и повел на посадку.
– Я думала, я не полечу…– не поняла я.
– Не полетишь, – коротко бросил он, отдавая билеты.
На входе в рукав он резко отпихнул меня в сторону лестницы прямо в руки стоящему там Валериану.
– Монсеньор, – начала было я.
–Вниз! – скомандовал он. Виктор скрылся в рукаве, а мы побежали вниз по лестнице, туда, откуда обычно уезжают к самолету на автобусе. Завернув за угол лестницы и оказавшись вне зоны видимости, Валериан схватил меня за плечи и крутнулся на месте. Международный аэропорт Алматы исчез.
***
Как и в первое свое сюда прибытие материализовались мы не где–нибудь, а прямиком в покоях Валериана. Здесь практически ничего не изменилось. Пройдя через комнату, Валериан уселся в кресло. Вид у него был на редкость довольный. И я гадала, связано ли это с моим прибытием. Скорее всего нет, хоть я и наследница, но ведь встретив меня в моем мире он не проявил особого энтузиазма. За семь лет у меня накопилось так много вопросов, а за последний месяц я более или менее облекла их в короткие формулировки. Дело за малым: задать и надеяться на ответы. Валериан, раскинувшись в кресле, терпеливо ждал. Поразмыслив, что второе кресло далеко, а сидеть на полу у ног начальства, как в детстве, уже не прокатит, я уселась на кровать
– У меня много вопросов. Перед отъездом Вы не рассказали мне практически ничего, кроме того, что я Ваша наследница.
– Да, – просто ответил он и продолжил молчать.
Я решила начать с самого главного.
– Мне теперь разрешено тут жить? Навсегда? Почему раньше нельзя было?
– Да, ты теперь будешь здесь жить, если захочешь, хотя ты уже дала свое согласие, думаю навсегда, но никто тебя тут не запирает, ты сможешь временами посещать иные миры, в том числе свой. Раньше нельзя было, потому как Магоград (думаю, ты помнишь, кто они) запретил тебе находиться тут до совершеннолетия, а оно в магическом законе с шестнадцати лет.
– Хорошо, – кивнула я, – теперь о наследниках.
Валериан склонил голову на бок.
– В прошлый раз в суматохе я поняла, что я Ваша наследница, но все остальное касаемо этой темы мне так и не объяснили.
– Что именно?
– Я так поняла, что если правители мрака не имеют жен, то наследники берутся каким–то другим способом. Так, как я, сваливаются на голову?
Валериан покачал головой, на лице его появилось легкое раздраженное непонимание.
– Никак не возьму в толк, почему тебя это так интересует? Впрочем, я отвечу тебе. Гражданину ли твоего мира не знать, что для обзаведения наследником не обязательно жениться?!
– То есть женщины все–таки были? – по его недовольному лицу я поняла, что его так и тянет сказать мне какую–нибудь грубость вроде того «А ты блин думала, мы яйца откладываем?!», однако он не сказал. Поняв, что сморозила что–то не то, я попыталась исправиться, – нууу, я думала, там клонировали или что–то вроде того….
–Клонирование заводит в тупик и ведет к вырождению рода, ведь нет нового генетического материала. Я так понял, что ты не отстанешь. Хорошо. Древние мои предки были могучими колдунами, но тогда еще могли брать себе жен. Но позже они поняли, что от них одни проблемы, именно женщины часто приводили к гибели многих правителей моего рода. Жен заменили любовницами, но это проблемы не решило. А в процессе того, как род набирал могущество, человеческая сущность сдавала позиции, и некоторые инстинкты перестали действовать сами собой. Например, инстинкт продолжения рода. Притом способность–то заводить потомство осталась, но интерес к женщинам сошел на нет, они стали нужны лишь для того, чтобы выносить и родить наследника. Так было последнюю тысячу лет. Тут следует отметить, что за это время сменились всего четыре правителя. Но потом естество представителей нашего рода настолько стало отдаляться от человеческого, что обычные женщины стали не в состоянии выносить наследника. Мать моего отца умерла при родах, а моя не сумела дожить даже до семи месяцев. Вот потому то я и знаю, что решись я обзавестись ребенком, вряд ли он сможет родиться. Едва ли его мать доживет до четвертого месяца своей беременности.
Его рассказ почему–то новел на меня тоску, моя мама тоже умерла, и мне было жаль этих женщин, хотя сам монсеньор вряд ли хоть раз вообще вспоминал, что у него была мать, для него она была просто «генетическим материалом»
– А откуда брали этих женщин? Похищали?
– Не нужно делать из меня маньяка, – скривился он, – власть имущие не имеют недостатка во внимании противоположного пола, независимо от того, злые они или добрые.
– А Вас совсем–совсем не интересуют женщины? – находясь в подростковом возрасте, я уделяла таким вещам слишком много внимания, – вот даже ни капельки?
Валериан поднял уголок рта и посмотрел на меня долгим взглядом человека, который хочет послать собеседника, да воспитание не позволяет.
– Я не могу отрицать этого, и утверждать не могу этого. Но за двести шестьдесят семь лет своей жизни я не встречал ни одну, которая заинтересовала бы меня.
Ого сколько ему лет, подумала я, а вслух сказала.
– Даже такие красивые, как леди Дафна?
– Даже такие. Тебя интересовало только это или что еще? – по его поскучневшему выражению лица я поняла, что он ждал от меня совсем других вопросов. Только непонятно каких.
– Еще меня интересовало, что произошло тут за семь лет моего отсутствия?
Валериан встал с кресла и прошелся по комнате.
– А тут прошло не семь лет. Время в этом мире и так идет медленнее…
– Как медленнее?!– встряла я, – я была тут почти год, а в моем мире прошло пару дней.
– Это трудности перемещения, – терпеливо пояснил мой господин, – вообще медленнее и не без моих усилий его ход замедлился еще. Так что Даарланд без тебя прожил всего полгода. Никаких особенных событий не произошло. Разве что я еще раз наведался к Саварию.
Ого! Ничего себе не произошло. Да чтоб самоуверенный владыка Моргентилля на пике своего могущества обратился за предсказанием судьбы! Видимо мое прошлое появление сильно повысило его веру в эти пророчества…
– И что он сказал? – спросила я, видя, что монсеньор прервал рассказ и углубился в свои мысли.
– Для начала я тебе кое–что поясню. Во всех мирах, кроме твоего, добро всегда побеждает зло. Рано или поздно, какой бы то ни было ценой, в конечном итоге побеждает. Это непреложный закон устранить действие, которого ни мне, никому–либо в мирах не удалось. Но теперь я получил подсказку, как его можно обойти! Ну, если опустить речевые завихрения, которые обычно бывают в текстах пророчеств и пересказать, то примерно так, – он прикрыл глаза вспоминая, – «Когда добро нападает, а зло лишь защищает себя, судьба способна их перепутать, победить помогут верные соратники, не за деньги и не по принуждению сопровождающие тебя, не найденные тобой, но подаренные судьбой».
– Ничего не поняла, – честно призналась я, – это нам надо сидеть, ждать и защищаться?!
– Ну почему же не поняла, – спокойно пожал плечами он, –все верно, это мы и делаем, меня такое развитие событий вполне устраивает. А соратники — это, я думаю, ты и твоя спасенная команда. Но как я понял по пророчеству, должен быть кто –то еще. И судя по всему, он так же неожиданно свалится нам на голову, осталось только заниматься своими делами и ждать. Еще вопросы?
– Да, один. Вы сказали, что придумали как защитить себя от смерти и сказали, что я Вам в этом помогу. Что именно мне нужно делать?
Валериан резко развернулся на пятках. Лицо его было все таким же непроницаемым, но по загоревшимся глазам я поняла, что попала в точку. Именно этого вопроса он ждал. Он подошел к зеркалу и сдвинул его вправо. В стене открылась лестница на башню. Помнится, я когда–то там замуровалась.
– Идем, – он зашагал вверх, я последовала за ним. Дверь за нами затворилась, превратившись, как я и ожидала, в бетонную стену. Но теперь меня это мало волновало. Я ведь была не одна, – пришло время тебе все узнать.
Поднявшись на самый верх он, не дожидаясь напоминания компьютера, приложил глаз к окуляру.
– Доступ разрешен, – подумав, сообщил компьютер.
Замок издал щелчок, а потом зажужжал. Хозяин замка толкнул дверь и не оборачиваясь вошел, я вошла следом. То, что я увидела за дверью, меня мягко говоря, разочаровало. Я ожидала увидеть какое–то чудо чудное и диво дивное. А увидела лишь белые стены комнаты, похожей на больничную палату, только, как и покои монсеньора, без окон, и круглой. Вдоль стен стояла какая–то медицинская аппаратура, шнуры и провода которой уходили под стекло. Стекло это закрывало вертикально почти полкомнаты. Что находится за ним я не видела из–за спины монсеньора.
–Взгляни, –велел он. Его спокойный голос как–то странно дрогнул. Я поняла, что там за стеклом что–то очень важное.
Сделав пару шагов вперед, я выглянула из–за его спины и взглянула за стекло. От того, что я там увидела, у меня мурашки по коже пошли. Там была я. Вернее, не совсем я…. Пространство за стеклом было заполнено жидкостью, прозрачной, как вода, но более густой. В этом пространстве, как в невесомости, лежала девушка. Она была точной копией меня в то время, когда я жила здесь, только увеличенной до размеров взрослого человека. На ней была одета белая рубашка, или пижама, в такую обычно одевают перед операцией. И со всех сторон к ней были подсоединены трубки. Какое –то время я разглядывала ее, заметив, что даже правое ухо у нее так же торчит, как и у меня. Потом отступила и спросила, пытаясь сделать голос наиболее спокойным.
–Что это? Вернее, кто?
– Это то, над чем я работал всю свою жизнь, – при этих словах я еще раз оглядела девушку за стеклом, – это уникальное существо.
– И в чем же его уникальность? – осторожно спросила я.
Валериан гордо вскинул голову.
– Генетики твоего мира продали бы мне душу, чтобы хоть взглянуть на нее. Это совершенное существо!
Он так гордо это говорил… но я, как ни старалась, не могла увидеть никакого совершенства, особенно внешнего. Поэтому решила не вякать, просто ждать, пока он сам расскажет до конца.
– Опуская все научные термины, я постараюсь тебе объяснить. Я, взяв твою кровь, на основе твоего ДНК и ДНК очень многих существ создал совершенно новое, не имеющее аналога ни в одном из миров, существо. При том я брал не просто генный материал. К примеру, от твоей вампирской подружки я взял силу и крылья, но отделил то, что заставляет бояться солнца и священных предметов. От летучего кота способность распознавать ложь. И так от всех существ, со всех миров, мне известных. Это тело совершенно неуязвимо для любого вида оружия, не горит в огне, не задыхается в воде. Может творить магию одной лишь мыслью и обладает физической силой, такой, что может крушить скалы одним лишь пальцем, – Я никогда прежде не видела его таким восхищенным, хотя неудивительно, ведь говорил он о своих заслугах, – а еще оно обладает исключительными возможностями и умениями. Может ходить по стенам, прыгнуть до крыши замка, совершенно во всех видах боя: от рукопашного до боя на мечах и стрельбы из огнестрельного оружия. В общем проще сказать, чего оно не может. Кроме того, оно не требует никаких посторонних средств для поддержания жизни. Ни чужой крови, ни чужих сил, ни ритуалов.
– Ух ты! – только и смогла произнести я
Мы вместе смотрели за стекло в немом восхищении. Потом я решилась все–таки на вопрос.
– И раз она так похожа на меня…
– Да, оно твое!
Сначала я хотела запрыгать от радости, но в моей голове возник вполне логичный вопрос. Я подняла глаза на монсеньора. Он смотрел на свое творение.
–Монсеньор? А почему я? Почему не Вы? В смысле я понимаю, что я наследница и все такое, но что Вам мешало создать такое тело в первую очередь для себя?
–Резонный вопрос, – ответил он, переводя взгляд на меня, – видишь ли, создавая новое тело в него надо вселить душу… а у меня ее нет.
Я чуть не села на пол. Как так – нет души?! Что, совсем?! Разве такое бывает? Вот как обычно: могущества хоть отбавляй, а обделен тем, что имеет каждый попрошайка.
–Удивлена?
–Не то слово!
– Что поделаешь, чего нет, того нет, и до твоего появления все стопорилось именно на этом. Я обеспечил себе способность не умереть естественной смертью. Думаю, кристаллы жизни ты видела в прошлый раз?
Я кивнула, вспоминая кристалл, который мне втыкала в руку Дафна, когда я лежала с растворенными ногами.
–Так я и не поняла, Вы бессмертный или нет?
– Я долгоживущий. Пока я жив я остаюсь в этом возрасте, все мои предки предпочитали останавливаться на нем, уже не бестолковый юнец, но еще и не старая развалина.
– Мне трудно представить, что ВЫ были бестолковым.
– Может быть в какой–то степени, – уклончиво ответил Магистр.
Мы спустились вниз, и Валериан заявив, что на сегодня информации мне хватит, отправил саму объявлять о своем прибытии всем, кому сочту нужным. Напрочь забыв про свой чемодан с вещами, я выбежала из покоев повелителя мрачных земель и по уже порядком забытым коридорам понеслась радовать всех своим возвращением. Бежала я в свою башню, в первую очередь к Котику и Нарише, но первой встретилась мне леди Даф. Увидев меня, она, вопреки ожиданиям, не обрадовалась. Нет, я не ожидала от нее бурных восторгов и объятий, но все же до моего отъезда отношения у нас были вполне дружеские. Узнав, что: «Это я, Эля, я вернулась!» она лишь оглядела меня с ног до головы. Она–то сама совсем не изменилась, а вот я напротив, изменилась до неузнаваемости. Прямые короткие волосы были теперь длинными кудрями, карие глаза превратились в зеленые, а тощенькая девочка стала практически взрослой особой с вполне явственно выступающими везде, где надо, «признаками взрослости».
– Раньше ты мне нравилась больше, – вместо приветствия произнесла она.
– Не тебе одной, – ответила я, вспоминая девушку под стеклом.
Причину ее неприязни я так и не поняла, и от раздумий на эту тему меня отвлекла Каури. Румяная и сдобная, она выкатилась из–за угла и сразу, неведомо как, меня узнав, прыгнула навстречу
– Привет, малолетняя господинка, кланяться до коронации не буду, не надейся! – весело сказала она. Ну вот хоть кто–то мне рад.
– Для тебя персонально отменю поклоны, – в ответ улыбнулась я.
Дафна вопросительно подняла брови и, развернувшись, хмуро зашагала прочь по коридору.
– Что это с ней? – спросила я.
– Не обращай внимания, – махнула рукой Каури, – она просто не знает, как с тобой себя вести. Когда из старшего товарища в одночасье превращаешься в подчиненного, тяжело сориентироваться.
– А тебе не тяжело?
– А мне пофиг! –емко ответила она.
Догадываюсь даже, откуда она подцепила это слово.
– Ну и кроме того, – ведьма перешла на заговорщицкий шепот, – она зла от того, что ревнует моньсеньора.
– Ко мне!? – не поняла я.
– Оооо, – рассмеялась Каури, – ты много о себе думаешь, ты конечно подросла, и ты конечно наследница, но красотой не тебе с ней тягаться. Она ревнует к Наринэ. А после того, как магистр пару раз закрывался с ней в своих покоях, к нашей Дафнэ вообще страшно подходить, от нее даже леди Анайя держится подальше.
Я было хотела уронить челюсть от новости про шефа и Нору, но вовремя вспомнила, что нужна она ему была для опытов. Хотя я бы не удивилась, от такой красоты даже отмершие инстинкты ожить могут.
– А так что нового? Евгениуса не победили?
– Нет, – она выглядела озадаченной, – магистр приказал уйти в глухую оборону, даже замок спрятали. Я знаю, что он безмерно мудр, но все же не могу понять…
– Как это спрятали? – перебила я.
–Да вот так, мы все же не просто тут хлеб едим, мы ведьмы! Мы сам замок спрятали под морок невидимости, а с четырех сторон его как стены окружают маловременные промежуточные врата через иной мир.
– Чего?! –не поняла я, не привыкла как–то слышать от простых жителей замка такие термины.
– Так господин назвал, в общем подъезжает кто–то к замку, попадает в иной мир, проходит там всего вот столько (она показала пальцами расстояние даже меньше сантиметра) и попадает во врата уже с другой стороны.
– И что, теперь бедные борцы со злом теперь шарятся по нашим землям и ищут замок?!
Мы посмотрели друг на друга и прыснули со смеху. Картина, представшая воображению, была очень забавной.
– А свои как попадают?
–Ой, ну не дураки же, сами закрыли, сами знаем, как открыть. Ладно бывай, –хлопнула меня по плечу розовощекая ведьма, –знаю тебе не терпится увидеть своих, они по–прежнему живут в круглой башне.
Моих друзей мне увидеть не терпелось, но я хотела для начала поговорить с Дафной. Чего это она там напридумывала?! Я осознавала, что это была не лучшая идея и помнила алгоритм действий, которому учил меня монсеньор: «молча выслушала – приняла к сведению – обдумала все возможные варианты – выбрала единственно верный – решила проблему одним четким действием», но, по сути, я все же была тем еще треплом. И потому мне не терпелось потрепаться.
Поразмыслив, что искать Даф в плохом настроении следует там же, где и в хорошем, а именно в небе, я, немного поплутав (все–таки семь лет стерли из моей памяти планировку замка) вышла на крышу основного здания. Живности там не было, видимо все попрятались от разозленной ведьмы. На горизонте и правда мелькала в воздухе черная точка, но расстояние было таким, что докричаться было не реально. Ждать тоже не хотелось, мало ли, сколько ей потребуется, чтобы успокоить нервы. Я огляделась, младшие ведьмы частенько забывали на крыше свои метлы. Так оказалось и в этот раз, возле самого края, почти между зубцами лежала хиленькая метелка. Ну ничего, мне сойдет, мне на ней не пируэты выписывать. Я подошла, взяла ее в руки. Интересно получится? Раньше вроде получалось, хотя только один раз. Оседлав кривое древко, я почувствовала себя очень глупо, а вдруг не получится и кто–то увидит. Теперь мне позориться вроде как по статусу не положено. Ну да ладно. Господин вроде еще в прошлый мой визит смирился, что я такая. И без ложной скромности замечу, что моя безбашенность спасла не только его, но и весь этот мир!
Я, как и семь лет назад, попыталась представить, как взлетаю, медленный старт изобразить не старалась, представила, как в голову пришло. И тут же поднялась в воздух, ни быстро, ни медленно, с идеальной скоростью и в нужном направлении. Надо же, как все оказалось легко. Теперь я даже желала, чтобы кто–нибудь это увидел. Оглянувшись, чтобы посмотреть, не было ли свидетелей моего успеха, я чуть не потеряла равновесие и не свалилась. Да еще и как раз вовремя вспомнила, что замок окружен невидимыми стенами. Это я потом узнала, что изнутри они не действуют. А пока направила метлу вверх, обхватив ее руками и ногами, как школьник, лезущий по канату. Когда мне стало уже холодно и нечем дышать, я решила, что набрала уже нужную высоту и взяла направление на Дафну.
В Даарланде было начало лета. Мрачные земли, будто протестуя своему названию, зеленели, пестрели лугами, и блестели речками. Горы тоже уже не были покрыты снегом и синели ельниками на горизонте. Ледники на их вершинах были такими ослепительно белыми, что никак не могли навести на мысли о тьме и мраке. Было жарко. Всю свою летнюю часть пребывания здесь в прошлый раз я провела в замке и не знала, что тут бывает так. Хотя по сравнению с Алматинским сорокаградусным зноем тут была еще райская прохлада. Мне подумалось, что где–нибудь тут бродит в поисках со своим отрядом дядя Женя, мой земляк. Ну, буду пролетать, плюну на шапку.
Догнать Дафну на виражах я перед собой цели не ставила. Во–первых, не смогу, и потом, не нужно мне это. Подлетев на расстояние слышимости, я просто позвала ее. Она, как раз собиравшаяся входить в мертвую петлю, остановилась и, зависнув на одном месте, ждала меня. Я подлетела ближе. Вид у нее был все такой же обиженный, но все же немного удивленный.
– Ты, я смотрю, делаешь успехи, – фыркнула она, кивая на метлу.
– Ну так ты ж научила, – подольстилась я и не зря, ее голос потеплел, но не на много.
– Чего ты хотела?
– Поговорить, – ответила я.
– Ну полетели.
Для разговора она выбрала не полянку, как в прошлый раз, а валун над водопадом горной реки. Прямо у нас под ногами вырывались из–под камня и падали вниз тонны воды. Шум стоял такой, что если она выбрала это места для разговора, то говорить явно не хочет. Но я не отступала.
– Ты злишься на меня? – проорала я.
– Я всегда зла, – проорала она в ответ, кажется уже понимая, что отвертеться не удастся и место придется менять.
Она пропрыгала по камням несколько метров вверх по течению и остановилась на таком же большом и плоском валуне. Я залюбовалась ее грацией, мое собственное переползание с камня на камень после нее показалось мне особенно жалким.
– Ну это понятно, –продолжила я разговор, когда оказалась рядом, – но на меня напрасно, я разве даю тебе повод?
– Нет, пока нет, – призналась она, затем села на камень, свесив ноги. Она откинулась назад так, что ее блестящий комбинезон и шелковые волосы переливались на солнце. Я снова залюбовалась.
– Относиться ко мне можно так же, как и раньше, – я не знала, как это поприятнее сформулировать, потому сказала, как есть.
Она приоткрыла прищуренный на солнце глаз и глянула на меня.
– Каури, сплетница, и откуда ей знать о моих мыслях?! Я же никому о них не говорю!
– Ну…– протянула я, – она хороший психолог.
– Психолог?
–Да, от греческого «психос» – душа, «логос» – знание. То есть знаток душ. У нас их так называют.
– Даа, я смотрю ты в своем мире времени даром не теряла. И что, нельзя не дать этим логосам копаться у тебя в душе?
– Можно, – пожала плечами я, – монсеньор пытался меня научить, но мне пока не удается.
Услышав про господина, Даф снова помрачнела. Но и тут мне нашлось, что сказать, ведь причину ее переживаний я знала.
– Наринэ нужна была магистру для… – я осеклась, подумав, что слово «опыты» она не поймет так, как нужно, – для колдовских ритуалов. Для этого он вызывал ее к себе.
–Ты тоже что ли психолог? – фыркнула она – на мои мысли отвечаешь.
–Типа того.
– А чем для ритуалов не подошла я? – обиженно вскочила с камня, привыкшая во всем быть круче всех, Дафна.
– Тем, что у тебя из вен нельзя набрать вампирью кровь, – я решила раскрыть часть карт, так как эта ситуация грозила из обид перейти в глобальные бабские склоки.
– Только это? – по–кошачьи сощурилась она, глядя прямо мне в глаза.
–Да, – не дрогнув под ее напором ответила я.
– А зачем тебе мне все это объяснять?
Я хотела было ответить про дружеские чувства, но решила, что такие понятия тут не в цене.
–Ты крутой профессионал, и я не хочу, чтобы из– за недоразумений ты оказалась моим недоброжелателем. Монсеньор очень ценит тебя и поэтому мы не могли такого допустить, – отчеканила я, но потом все–таки решила привнести каплю душевности, – кроме того ты мне нравишься!
Даф закатила глаза и фыркнула, но теперь уже весело.
– Теперь я вижу, что ты совсем не изменилась. Ты мне тоже нравишься. Только никому не говори!
Возвращаться со мной ведьма отказалась, так что назад мне пришлось лететь одной. Мне очень хотелось тоже еще полетать, таким упоительным было это занятие, но я и так не пришла к своим первые четыре часа пребывания в этом мире. Сдается мне, что и без дополнительных полетов Котик меня за это покусает.
Возвращение к своим было бурным. Вот кто действительно был мне рад. Хотя они–то не так долго ждали, как я.
Войдя в бывшую некогда моей комнату, я сначала вообще ничего не увидела – настолько плотной там была темнота. А потом с потолка на меня кинулось нечто мохнатое и зубастое. Мдаааа… я уже успела позабыть прелести этого мира. Заорав, я упала на пол, и успев уже понять КТО это был расхохоталась. Котик.
– Ну, привет, братва!
– Госпожа?! – раздался нежный, но хрипловатый голос из темноты.
– О! Нора, и ты тут! – ответила я наугад, так как все еще ничего не видела, было настолько темно, что глаза не привыкали.
Эти двое, прекрасно ориентируясь в темноте, обступили меня, наперебой рассказывая, как они мне рады. Я недовольно завозилась. Ну неуютно мне во тьме, и говорить, не видя тоже неудобно.
– Эээээ… товарищи, я если че, вас не вижу, а вдруг это не вы?
Хлопанье крыльев, звук когтей по чему–то деревянному. Зажегся свет. Обычный зеленоватый факел, которыми освещают стены замка. А я–то думала, что к моему приезду сюда проведут электричество, и воду…. Размечталась. Хотя комната и вправду изменилась. Окна теперь были заделаны на совесть – их закрыли тяжелыми ставнями, чтобы ни один лучик дневного света не проникал. Почти всю комнату занимала огромная кровать – мечта моя. Она была красивая, резная, с роскошным красно–черным атласным балдахином. Оставшееся место занимал стол с навешенными над ним книжными полками, и только дверь, ведущая на крышу, осталась неизменной.
– А вы неплохо тут устроились, – улыбнулась я.
– Ты в нас сомневалась? – самодовольно подмигнул Котик, перелетая со стола на мое плечо, – вот этот стол с книгами – моя половина, а вот эта вульгарная обитель разврата – ее.
Нариша сидела на краешке «обители разврата» и пока что молчала. Она была все так же прекрасна и все в том же платье. Помнится, она говорила, что оно часть нее самой.
– Ну, а ты как? – спросила я у нее, видя, что говорить первой она не собирается.
– Ждала Вас, – коротко ответила она.
– Твой папаша ей для дневного сна гроб предлагал, – влез неугомонный Котик, а я про себя отметила, что после известия о моем наследии Валериан резко из «этого придурка» превратился в папашу, – но мы посоветовали ему самому в нем лечь. И ты знаешь, ты, наверное, на него плохо влияешь, добрый он стал какой–то… сговорчивый. И кровать вон какую отгрохал и окна забил, и стол с библиотекой мне выделил.
– Ага, держи карман шире, подобреет он, – усмехнулась я.
– Ого, – одобрительно хмыкнул мой мохнатый друг, – вижу кто–то оставил в своем мире не только внешность, но и свои иллюзии.
– Кстати о внешности, – уцепилась за эту тему я, – как я вам? И как вы меня узнали?
– Я по зову верности, – встала с кровати Нора, – когда ты уехала магия тянула меня во все стороны на поиски тебя, я не находила себе места, такой тревоги я никогда не испытывала. Думаю, что так тревожиться могут только матери за детей. А пару часов назад тревога меня отпустила, так я и поняла, что ты здесь. А когда вошла в комнату, я испытала такое спокойствие, что сразу поняла, кто это.
– А ты? – спросила я у кота, надеясь на столь же душевный рассказ
– А я по тряпкам! В такой одежонке только ты могла явиться.
Я обиженно засопела, и чем ему мои тряпки не нравятся?! Кстати, чемодан–то я забыла, придется возвращаться в покои монсеньора.
– Щас я быстро сбегаю за вещами и вернусь, – сказала я.
– Тебе разве не сказали, что ты теперь живешь не здесь? – удивился Котик.
– Нет.
– Ну вот я говорю. И еще, не думай, что отделаешься от вопросов. Сейчас не время, но придешь в себя, и ты просто морально обязана рассказать нам о том, как ты жила. Судя по тебе лет десять. Без нас.
– Семь лет. Конечно расскажу, но не думай, что там было что–то интересное. Скорее всего за ваши тутошние полгода событий произошло больше.
Я умчалась за чемоданом. Монсеньора в покоях не оказалось, а так как идти мне было некуда (куда меня переселили из моей любимой башенки мне никто не сообщил), я осталась ждать его тут. Дверь в лабораторию была запертой, за зеркало идти меня не тянуло. Послонявшись по комнате, я села в кресло. Бессонная ночь давала о себе знать. Попытавшись устроиться поудобнее, я поняла, что отвыкла спать в неудобной позе, давно не приходилось ночевать в трясущейся телеге. То шея затекала, то руки некуда было деть, то мерзли свисающие с кресла ноги. Набравшись наглости, я переползла с кресла на хозяйскую кровать, и завернувшись в теплое мягкое одеяло, устроилась и мгновенно уснула. Проснулась я среди ночи. Неудивительно, ведь проспала весь вечер. В комнате было темно, но не слишком, так бывает, когда ночью луна светит в окно. Но окон не было, луны и подавно. От чего создавался такой эффект я не знаю. Присев на кровати и с трудом сориентировавшись, где я (у меня спросонья всегда с этим трудности, особенно на новом месте), я поняла, что я еще и не одна. В смысле сплю не одна. Рядом на соседней подушке сном праведника спал мой начальник. Спокойно так спал, как так и надо. Как будто и не удивился, найдя меня тут. Надо же, даже будить и прогонять не стал. Это ж до какой степени он меня теперь своей считает. Офигеть!
Я тихо опустила голову обратно на подушку. Ладно уж, если он не стал поднимать кипиш, то и я в благодарность не стану его будить. Развернувшись к нему, я лежала щекой на подушке и разглядывала его.
Тяжело было ему принять меня. Постороннего человека в наследники… Интересно, а что бы было, не окажись я его приемником? Наверное, меня бы уже не было в живых, слишком низко тут ценится человеческая жизнь, чтобы за меня кто–нибудь заступился. Хотя если бы мне каким–нибудь образом удалось сделать то, что я сделала в прошлый приезд, то может и была бы жива, но до конца жизни в прислугах. А ведь когда–то меня это устраивало. Теперь же, когда открываются такие перспективы, я даже и думать не могу о том, что все могло происходить иначе. Я почему–то ни секунды не сомневалась в своем решении, хотя это было решение всей жизни (и не только моей), вопрос жизни и смерти. Почему–то в тот момент я совсем не задумывалась, какая это ответственность и каких жертв это от меня потребует. Возможно, несмотря на все прожитые в благополучии в приемной семье годы, я все еще осталась тем брошенным ребенком, которому нечего терять и нечего бояться. Я еще раз взглянула на Валериана. А ведь он злодей, безжалостный, бесчеловечный, расчетливый, почему же мне с ним так спокойно? Хотя такие мысли уже посещали меня. Злые, нехорошие люди, как мне кажется, любят и привязываются намного больше, чем добрые и приятные. Потому что добрых любят все. И они милы со всеми, и сама эта всеобщая вежливая любовь замыливается. А со злыми все иначе, если ты сумел полюбить сволочь со всеми недостатками, и если эта сволочь раскрыла перед тобой всю свою запрятанную в оковы пороков душу, то это чувство будет в тысячи раз сильнее, прочнее и намного более искреннее, чем-то. Я, разумеется, говорю не о всех, гад гаду тоже рознь. Но в нашем случае, по–моему, было именно так. Встретились два одиночества. У одного есть все, у другого нет ничего, один просчитывает каждый шаг, другому нечего терять. Возможно, он использует меня, но, даже допуская это, я согласна на все, ведь за шанс увидеть и испытать то, что он мне предоставляет, многие готовы были бы заплатить и более высокую цену. Я готова к этому.
– Может не так пристально? – спросил бесстрастный голос. Лицо его было обращено к потолку. Глаза по–прежнему закрыты.
– ммммм… – не нашлась что ответить я.
– Ты во мне взглядом дыру прожжешь.
–Ну знаете ли!? – вскипела я, – не каждый день просыпаешься среди ночи в кровати со своим начальником.
– Ну, во–первых, тебя сюда никто не укладывал, даже никто не приглашал, – невозмутимо парировал он, – а во–вторых, будущую наследницу моего престола (напомню, повелевающую темными силами) такие мелочи смущать не должны.
– Да не смущаюсь я… – не дав мне договорить, он резко перекатился и, упершись ладонями мне в плечи, прижал к кровати.
Тусклый свет отблескивал в его стальных глазах. Я ошарашено ловила ртом воздух и хлопала глазами, не зная, как реагировать. Он медленно наклонился ко мне, почти касаясь носом моей щеки. Не зная, хочет ли он меня убить или поцеловать, я вся внутренне сжалась, так как и то и другое было одинаково страшно. Но, видимо, ни того, ни другого ему было не надо. Фыркнув, он отпустил меня и лег обратно на свою подушку.
– Этого я не учел.
–Чего? – я еще дрожала, вот же блин напугал.
– Ты слишком хорошая, правильная и приличная, – значит все–таки убивать не собирался, – какая из тебя королева зла?!
Мне стало обидно. А что он предполагал я сделаю?! Кинусь на шею с поцелуями, или правой пяткой в левый глаз!? В следующий раз так и сделаю. И я не про поцелуи.
– И что мне теперь? Пройти посвящение? Убить невинного младенца и съесть!?
Монсеньор снова фыркнул.
– Ни ума, ни фантазии. Какие же вы все плоские. Об осмысленном зле мы с тобой поговорим позже, – он встал и прошелся по комнате, – уже четыре утра, теперь не усну. Может, все–таки прояснишь, что ты тут делаешь?
– Пришла за чемоданом, – мрачно отозвалась я, все–таки в отличие от восьмилетней себя, я похоже действительно смущаюсь, видя своего начальника в одних трусах. Видать мыслю в меру своей испорченности, или наоборот «неиспорченности».
– И совершенно случайно оказалась под одеялом…
– Совершенно не случайно, – передразнила я, – из моей комнаты меня выселили! Где мне было спать!?
– А разве тебе не показали твои новые покои?
–Нет.
– Раньше ты была более пробивная, из–под земли бы всех достала. Надо было поместить тебя в менее благополучную среду, там бы и правильности поменьше было. Хотя там я бы не был уверен, что ты доживешь до моего возвращения.
Магистр накинул халат, чем избавил меня от необходимости созерцать свои пальцы ног.
– Пошли, – скомандовал он, – и чемодан свой бери. Покажу тебе твое новое место жительства. И чтоб больше мое личное пространство не нарушала. Я не настолько добр к тебе.
Мы вышли через коридор с охраной и повернули вправо. Сразу же за углом была дверь. Открыв ее, я ахнула. Это было получше каморки в башне. Идеальный дизайн, винтажная мебель, мягкие ковры, картины и огромное зеркало в шикарной раме. Наверх уходила лестница.
– Нравится?
– Не то слово! Это просто ох.. оф… обворожительно!
– Вот и хорошо, после завтрака ко мне по поводу документов, а пока, обживайся, если что–то не нравится – поменяем.
Он вышел вон, оставив меня одну. Я, чуть не подпрыгивая от восторга, пошла оглядывать новые владения. На первом этаже были диван, два кресла и туалетный столик, судя по виду стыреные из королевского дворца восемнадцатого века. На полу мягкий ковер, на одной стене картина, изображающая какой–то замок осенью, а на другой, как я уже упоминала, большое, почти во всю стену, зеркало. В углу слева от двери была лестница, ведущая наверх. Я поднялась по ней и увидела вторую комнату своих апартаментов. Она сильно отличалась от той, что внизу, была современной, светлой, в кремово– мятных тонах. Здесь была широкая кровать, стол с компьютером, и небольшой шкаф. А еще две двери, за одной из них я обнаружила ванную, за другой, судя по рядам вешалок и открытых шкафов с полками – гардеробную. Вот это да! Всегда о ней мечтала! Кинувшись развешивать свое барахло по вешалкам, я обнаружила, что оно занимает лишь треть от одного яруса. Хм… интересно, а бюджет на шопинг мне предусмотрен? Надеюсь, что да, зачем же иначе столько места.
Часы возле компьютера показывали без десяти шесть. Спать мне не хотелось, потому я решила сразу переодеться, принять душ и искать своих друзей. Из одежды я выбрала джинсы, темно зеленую кофту с вышивкой и рукавами–фонариками и босоножки на каблуке. А вот когда я полезла в сумку за телефоном меня ждало разочарование. Его там не было! Но я точно помню, что он там был! Я сама положила его вчера вот в этот кармашек! Хотя, зачем он мне, наверняка тут нет связи, по крайней мере нашей точно нет, ее и в своем мире за городом–то поймать было сложно. Не найдя фена, я наскоро причесалась своей расческой, навела марафет и побежала искать Нору и Котика. Долго искать, впрочем, не пришлось, обнаружились они в бывшей моей комнате. Нариша недавно вернулась с охоты и еще не улеглась в дневную спячку, а Котик, напротив, еще только просыпался, точнее, пытался спать дальше, но вампирша, хлопающая ставнями и я – дверьми, не дали ему такой возможности.
– Какого лешего так рано? – он плюхнулся с потолочной балки на стол.
– Ну прости, не спится.
– Как тебе твоя комната? Ты в курсе, что это я делал?
– Теперь в курсе. Комната прекрасная, ты настоящий друг.
Котик засветился от счастья. Нора, закончившая задраивать окна, тоже мне улыбнулась.
– Ну так что? –завалилась я на кровать, – до завтрака еще есть время. Ваш интерес к моему пребыванию в своем мире еще не угас?
Друзья в один голос заявили, что не угас. Я рассказала им все. Про приемных родителей, про переезд в Алматы, про учебу в школе и долгое ожидание. Еще не обошла вниманием и свое возвращение, на что Кот фыркнул, что шеф–папаша в своем репертуаре. Про то, что узнала уже здесь в замке, тоже рассказала. Даже про обиды леди Дафны.
– А я–то думал и чего она психует! – хлопнул себя по лбу мохнатый товарищ.
На лице Нарины заметила невиданное мной доселе самодовольное выражение, видимо досадить Даф было ей в кайф. Этого еще не хватало, только бабских разборок!
– Ай да шеф, ай да сукин сын! – продолжил Котик, – даже предположить не мог, что он такое вытворит! Нас–то он не посвящал, просто сказал, что для тебя, а то чую, что не врет. Вот оказывается, что задумал.
– А ты боишься, – склонила голову на бок вампирша, – я чувствую твой страх.
– Он сказал, что я недостаточно плохая, – призналась я.
– Ооооо. Об этом не беспокойся, – глаза ее вспыхнули синим пламенем, – смена сущности и ощущения власти не оставят тебе выбора, ты станешь такой, какой требуется. Я ведь тоже не была плохой, я любила семью и друзей, была добра ко всем, но, когда стала вампиром, все изменилось. Это нечеловеческая сущность, она сама над собой властна.
– Я стану такой?
– Если согласишься на эксперимент, то да, – ответил вместо нее Котик, – но я сейчас пересмотрел свое мнение о нечисти.
Он перелетел со стола на колени к вампирше, и она почесала его острыми ногтями за ухом.
– Гляжу и о монсеньоре тоже? – поддела я.
– Он гад и подлец! Но как–то я к нему уже привык.
Мы с Норой фыркнули. Она была не слишком довольной. Как позже выяснилось, не смогла найти в радиусе допустимого полета ни одного человека, и ей пришлось съесть оленя. А для вампира это все равно, что для нас пообедать луковицей – сойдет по голодухе, но не сытно и не вкусно. Кстати, ей не обязательно было убивать людей, и после ее укуса они не обращались. Если охотиться каждый день, ей достаточно было граммов двести, и человек преспокойно убегал от нее на своих ногах. Приятного мало конечно, но все же лучше, чем те ужасы, как показывают в кино.
– Если бы все вампиры убивали жертв, и если бы каждый укушенный превращался, на земле бы не осталось людей, а значит и вампиров тоже. Кстати, в некоторых селах Румынии вампиров не убивали, а напротив, прятали от священников и прочих охотников. Ведь мы можем не только кусать и пить кровь. Мы, отпив крови, чуем, если человек болен, и чем конкретно. Многие по своему чутью находят какими травами лечить. Не все это понимали, но те, кто понимал, находили хороших союзников.
Она пожала плечами.
– Хотя не все наши шли на это. Хоть я и сказала, что сущность меняет, но все же выбор пути остается за человеческой душой, и зависит от того, каков ты был при жизни. Многим нравится причинять боль и убивать, и они ни за что не променяют ощущение силы на безопасность и мирную жизнь.
– Да уж, – вздохнула я, –мне предстоит узнать много нового, – и почему–то мне кажется, что эта информация, что ты дала мне сегодня, мне очень пригодится.
– Эй нечисть, настоящая и будущая, пошли завтракать. Идем–идем, – схватил он ее за рукав, – может и тебе чего нальют.
Мы, весело переругиваясь, спустились в обеденный зал. Здесь ничего не изменилось. Меня захлестнуло волной воспоминаний. За столом сидели все ведьмы и я побежала к ним здороваться.
– А ты все такая же, – потрепала меня по щеке верховная ведьма, – вернулась покорять мир?
– Типа того. Я рада вас видеть!
– И мы рады, с тобой и Господином мы точно победим. Нашему могуществу не будет предела, – подняла кулак леди Анайа.
– Какой пафос, – скривился задиристый кот, за что схлопотал суровый взгляд и чай, сам собой опрокинувшийся на мохнатые белые лапы.
Нариша отправилась на кухню в целях разжиться кровью. Нечисти в замке полно, наверняка кого–то из них кровью кормят. Вернулась с полным стаканом. «Не свежая, но есть можно», – пояснила она.
Я поздоровалась с остальными ведьмами. Дафна оттаяла и весело рассказывала о том, как недавно летала по округе и видела шайку наших «врагов». И по ее хитрющим глазам поняла, что несмотря на приказ господина не трогать их, повеселилась она вдоволь. Когда она закончила, в разговор вступила Каури.
– Не могу поверить, что ты так запросто шныряешь туда–сюда по мирам! Мы, ведьмы, знаем тысячи заклинаний, общаемся с духами и стихиями, но путешествия по мирам нам не доступны!
– То есть как это? – прочавкала я, – вы же сделали врата вокруг замка, если вы можете открывать, то почему не можете путешествовать?
– Врата открывал магистр, – пояснила Леди Анайа, – мы лишь осуществили их поддержание, установку и размер. Через уже сделанные, или природные врата может пройти кто угодно, а вот открывать и закрывать их самостоятельно, и тем более выбирать направление могут лишь избранные.
– Понятно, да только я ничего не открывала, и тот, и другой раз меня в оба конца переправлял монсеньор.
– И как там? – положила голову на руки Каури, – в прошлый раз ты была такой маленькой, что едва могла объяснить.
– Нууу, – задумалась я, – там по сравнению с этим миром – будущее. Там люди много чего изобрели. Они летают по небу и даже на луну, они строят дома, по сравнению с которыми этот замок как маленькая коробочка. Они могут общаться на огромных расстояниях безо всякой магии, и у них есть оружие, способное уничтожить сразу целые города.
Я старалась выражаться словами, понятными им, ведь скажи я, что самолеты, компьютеры, теле–радиосвязь, это бы им ровным счетом ничего не сказало.
– А магия? Там есть магия?
– Хм… вообще изредка происходят непонятные вещи, но на проверку чаще всего оказываются шарлатанством, и лично я ни одной ведьмы там не встречала...
– Неудивительно, ведь это строго запрещено, – раздался сзади вкрадчивый голос, – и именно об этом мы с тобой сегодня поговорим.
Валериан сел за стол, но от еды отказался. Взгляд у него был как обычно равнодушно – суровый, но каким-то шестым чувством я чуяла, что его что–то беспокоит. Кажется, он вчера говорил о каких–то документах. Может дело в них.
– Анайа, – монсеньор пристально посмотрел на верховную ведьму, – нас не будет какое–то время. Замок на тебе. И чтобы без глупостей! Контролируй своих подчиненных! Дафнэ, это про тебя, не думай, что твои шалости для меня незаметны.
Он снисходительно глянул на нашу роковую красавицу, а на ее лице отразилась такая буря чувств, что факелы по краям зала дали едва ли не метровый залп огня каждый.
– Эллие, ты наболталась? Я жду тебя и твоих друзей в твоей комнате.
Он развернулся и горделивой походкой удалился. Пожилая ведьма тем временем хлопнула свою подчиненную чуть пониже спины, да так смачно, что слышно было всем. И не только за нашим столом. Пара стражников за соседним имели неосторожность захихикать и выдать что– то вроде: «А можно и нам ее отшлепать». Капусту с ушей из рухнувшей им на головы бадьи с супом снимали уже молча. Я сначала думала, что она не читает заклинаний, но в этот раз видела, как бесшумно двигались в это время ее губы.
– Дафна, ты его слышала, – пригрозила Анайа.
Та лишь фыркнула, а я уже тянула своих друзей за собой. Когда мы вошли в мою комнату на первом этаже, в кресле уже сидел Валериан. Я так поняла, что позвал он нас сюда подальше от лишних ушей. А так как в свою комнату он не любит никого пускать, то предчувствую, что мой первый этаж превратится (или он вообще для этого и задумывался) в переговорную.
– Итак, – начал он, – Мне нужно уехать, и Эллие тоже. Для этого мне нужна ваша помощь. Нарина, Вы будете сопровождать мою наследницу в Магоград. И отвечаете за нее головой. А Вы, Кот, останетесь в замке для негласного контроля за всем, что тут происходит.
– С какой это стати я должен исполнять твои распоряжения!? – развозмущался было Котик, но холодный властный тон магистра остудил его.
– С той, что мы на одной стороне, и ты это знаешь. После того, как я взял твою кровь, я тебя здесь не задерживал.
Крылатый кот нехотя признал его правоту. Нариша так вообще была в восторге, после стольких лет заточения выдалась возможность попутешествовать.
– А теперь я попрошу оставить нас, Нарина, вот вещи из гардероба Элли, сегодня с заходом солнца будьте здесь для переправки. Кот, вот Вам мобильный для связи со мной, если потребуется. Думаю, Вы умеете им пользоваться.
Он протянул пакет с моими джинсами, свитером и телефон. Ничего себе! Взял мои вещи как у себя дома! Пока я внутренне негодовала, Нору и Котика уже выпроводили за дверь.
– А про некрасиво шариться в чужих вещах… – начала скандалить я, но монсеньор меня прервал.
– Скажи спасибо, что это барахло вообще сюда попало, – он достал из кармана пиджака карточку и протянул мне, – в Магограде бутиков не меньше, чем в Париже. Вот тебе кредитка. Подбери себе нормальную одежду. Ты нужна мне для выхода в люди в приличном виде. Ну и плюс купи все нужное, чтобы, когда понадобится, этого стога сена у тебя на голове не было.
Сначала я обрадовалась возможности понакупать тряпок, но, когда он закончил предложение, мне стало обидно. Я восхищалась им, а он видел во мне только недостатки. То слишком приличная, то стог сена на голове.
– Если бы Ваши духи не выбрали меня, Вы бы относились ко мне как к мусору?
– Я бы тебя убил.
Я хотела убежать наверх, закрыться в ванной и реветь, но какая– то часть меня сочла это неперспективным решением. Как же я тогда узнаю куда, как и зачем мне ехать. Не по магазинам же, правда! Валериан вопреки тому, что только что выразил желание меня убить, улыбнулся краем рта.
– Уже лучше. Держишься. И так как ты, наверное, поняла, ты едешь туда не для того, чтобы тратить мои деньги. Я расскажу тебе поподробнее про Магоград. Это город–измерение, где правят два очень древних мага – братья Александры.
– Оба?
– Да. Ходит легенда, что очень давно, точно не одну тысячу лет назад, их отец ушел на войну, наказав беременной матери назвать сына Александрус, но он погиб на войне. А родилась двойня, близнецы, и мать не особо заморачиваясь, кого как назвать, по воле мужа назвала обоих. Но суть не в этом. Один из них маг светлый, а другой темный. И хранят они равновесие в мирах. Баланс сил. Сам же город — это перевалочная база. Для тех сверхъестественных существ, которые либо родились в мире, где магия запрещена (твой мир), либо своими действиями нарушают равновесие в своем мире. Либо туда приезжают те, кому там нравится. Там они могут учиться, жить, работать, там же тюрьма для тех, кто спокойно жить ни в своем мире, ни в городе не может. Кроме того, в ведении Магограда все въезжающие и выезжающие из твоего мира, все правители от сверхъестественных начал. Вернее, те правители, что сотрудничают, те что нет, как правило, нарушают равновесие и погибают. Я, например, сотрудничаю. Конечно, получаю дополнительный контроль, но и содействие тоже. Ты выехала из своего измерения на ПМЖ, а значит должна получить межмировые документы и зарегистрироваться в книге учета.
– Хм, а Евгений получается тоже тут задокументировался?
– Вряд ли. Он, скорее всего, в реестре «случайных сил», что–то вроде явления природы, ведь он попал сюда не по своей воле и не по воле кого– либо, с кого можно спросить. У Магограда есть законы. Те, кто их не соблюдает, как правило, либо в тюрьме, либо казнен, либо погиб.
– То есть получается они выше Вас? – поддела я, – я думала Вы сам себе царь и бог.
– Закон выше всех. Он самобытен. Те, кто этого не понимает, глупцы и самоубийцы. А Александры просто его хранители.
Он был спокоен, как всегда. Расчет задеть его гордость и самолюбие провалился. Да уж, мне есть чему еще у него поучиться.
– Вы поедете сегодня после заката. Время там соответствует нашему. Ночью закупитесь, а утром прибуду я. Вот ключи от моей квартиры, у подъезда черный роллс–ройс, вот и от него ключи, – он протянул мне обе связки, материализовавшиеся перед ним из воздуха, – если не умеешь водить управляй голосом, это город магии, там и такое возможно, хотя, по–моему, завтра приеду, а в твоем уже тоже изобрели такое. Сильно не светись. Никуда не ввязывайся. И, кстати, вот еще.
Валериан протянул мне кулон. Тот самый, который волнами жара и холода избавлял меня от наваждений. Я совсем про него забыла. Даже не помню, куда он делся, видимо цепочка оборвалась тогда при падении, а монсеньор его нашел.
Я бережно взяла оплавленный прямоугольник из темного металла на толстой цепочке и надела его на шею. Кожу в районе ключиц привычно защипало.
– Во–первых, он каким–то образом оберегал тебя, во–вторых, с помощью него я всегда смогу тебя найти, если ты опять влезешь не в свое дело и пропадешь.
– А как по нему меня найти?
– Я связал его со своим перстнем. Для того, чтобы связаться со мной, тебе нужно будет зажать кулон между большим и указательным пальцем и сказать «вызываю». Вот так.
Он проделал все описанные манипуляции на своем кольце, и по моему кулону от уголков к центру побежали маленькие серебристые искорки. Когда они сошлись в центре, я ощутила разряд, как от слабого удара током. Валериан, ухмыляясь, поднес руку ко рту.
– Как слышно?
Его голос доносился и от него и изнутри кулона одновременно. Вот здорово. Средневековый мобильник!
– А что, просто телефон нельзя было дать?
– Тебе?! Просто телефон? Да ты потеряешь его на первом же перекрестке вместе с сознанием, честью и совестью. Хотя по поводу двух последних пунктов я бы не сильно горевал.
Меня снова подкинуло.
– Совесть, стало быть, мне не к чему?! И честь тоже?! А как насчет без совести воткнуть Вам нож в спину, когда Вы сделаете меня неуязвимой?!
– Ты этого не сделаешь, – спокойно и уверенно ответил он.
– Я – не сделаю! Именно Я! Такая, как я есть, я Вам выгоднее, чем такая, какой Вы меня пытаетесь сделать, шпыняя своими упреками!
– Я знаю, – все тем же спокойным тоном ответил он. Все, я сдаюсь, он непрошибаем.
Прежде, чем я успела ляпнуть еще что–нибудь гениальное, он исчез. Без прокручивания на месте и вскидывания рук. Тихо и быстро. Я пожала плечами и пошла собираться. Первый раз еду в такое крутое место, надо выделиться. Еще бы оружие какое было. Ну да ладно, буду стрелять глазами. Да и зачем мне оружие, я же по магазинам. Я поднялась наверх и включила компьютер. Надеюсь, тут есть выход в интернет. Надо бы написать родителям о том, что я добралась. А то этим– то по барабану, что они волнуются. Я порыскала вокруг в поисках модема, но не обнаружила, однако значок на экране показывал, что я подключена. Интересно, сколько времени прошло у них. Я представляю если полчаса… или наоборот полгода. Хм… а если посмотреть на сайтах. Я зашла на свою страничку в соц. Сети. Последнее сообщение мне было датировано «сегодня 21 октября». Значит времени там прошло столько же. Эти соотношения времени в мирах до сих пор не были для меня понятны. То оно разнится на многие годы во все стороны, то совпадает. Сообщение было от Юли. «Ну ты и засранка! Сорвала такой куш и даже не проставилась! Да что там, даже не попрощалась! Звезда, чо!?». Мне стало стыдно, ведь я и правда даже не попрощалась. Хотя я бы на вас посмотрела, переезжай вы в иной мир. «Прости, дорогая». – набрала я ей, – «все так быстро получилось, что совсем засуетилась. Обязательно проставлюсь, как приеду на каникулы. Я только добралась, обустраиваюсь. Надо еще папе написать. Очень по вас скучаю. До связи». Отправив ей сообщение, я написала еще одно на папину рабочую почту, что, мол, долетела, обустроилась, все прекрасно, люблю и целую.
Ну, интернет такое дело, что очухалась я, только когда пришла Нора и сказала, что закат скоро и господин приказал быть. Зато избавила себя от пытки ожидания.
Я одела свое самое убойное платье из разряда «черта, черта и больше ни черта». Сверху накинула длинную кофту, чтобы не вызвать гнев монсеньора. На шею повесила кулон, собрала в сумочку все необходимое. Нора в моих джинсах и водолазке выглядела необычно, впрочем, так же сногсшибательно, как и всегда. Волосы ее были собраны в пучок, и она походила теперь не на роковую вамп, а скорее на супермодель, выбежавшую за хлебом.
– А где твое родное платье?
– Оно всегда на мне, но его не всегда видно.
– Как это!? Ну да ладно, все равно круто, опаздываешь такая и одеваться не надо, щелк пальцами, а платье уже на тебе!
– А я думала, ты повзрослела…
– Чушь! Если повзрослела – это синоним «поскучнела–всего боюсь–ноль воображения», то это не про меня! Слушай, нам с тобой выпал крутой бабский праздник, давай получим от него удовольствие!
– Я не против, тем более Котик шепнул мне, что в тамошних барах продают алкогольные коктейли с кровью… ммммм, – она томно закатила глаза и облизала губы, – на любой вкус, возраст и группу. Я обожаю двадцатисемилетних мужчин с отрицательным резусом!
– А что, она разная на вкус? В смысле кровь? От группы и резуса? И даже от возраста? – искренне изумилась я.
– Говядина и курица разные на вкус? И мягкость мяса зависит от возраста? – передразнила она меня.
– Нашла сравнение! – фыркнула я, – очень приятно, и кто же я, например? Курица?
Она посмотрела на меня долгим снисходительным взглядом. М–да, наверное, мне и вправду стоит повзрослеть.
Мы вышли и отправились в покои хозяина замка. По дороге я то и дело поправляла кофту, опасаясь, что мои планы на вечер выдадут меня раньше времени. Валериана мы застали в процессе сборов. Ухом к плечу он прижимал телефонную трубку, и одной рукой пытался застегнуть на рубашке золотые запонки. Я молча подошла и, поправив рукав, чтобы совместить все четыре прорези на манжете, застегнула застежку. На меня был брошен взгляд типа: «наконец–то явилась выполнять свои обязанности», и протянута вторая рука.
– Мистер Ричардсон, мне непонятна Ваша тяга обсуждать уже решенные вопросу по многу раз, – сказал он в трубку, – но, тем не менее, я уже прибыл и жду в аэропорту. Нет, встречать не нужно, меня уже ждут мои люди. Спасибо.
Он положил трубку и повернулся ко мне.
– Быть хитрым не порок, порок – не уметь скрывать это, – произнес он, одевая пиджак, – по –моему во всех мирах популярное развлечение власть имущих– собираться на пафосные сборища, чтобы обсудить дела. В надежде, что в этот раз партнер сдаст наконец свои позиции под влиянием выпивки и женщин.
– Вам это не грозит, – ляпнула я и тут же прикусила язык, но он похоже не заметил вольности.
– Так, но посещать подобные мероприятия приходится с завидной регулярностью. Кстати мир твой. Вы готовы?
Мы утвердительно кивнули. Закончивший сборы монсеньор выглядел просто великолепно. Теперь я понимаю, почему его не устраивал мой вид. Соберись он взять меня с собой на подобное мероприятие, он бы сгорел со стыда. Что ж, постараюсь соответствовать.
Нариша взяла меня за руку, ее ладонь была мягкой и прохладной, другой рукой я взяла за руку Валериана. Один миг, и мы втроем были уже в другом измерении, еще миг и мы оказали уже вдвоем. Магистр тьмы и мрака, не задерживаясь, отправился на встречу к таинственному и хитрому мистеру Ричардсону из нашего мира.
Я огляделась и не знала, что мне сделать: прыснуть со смеху или окосеть от удивления. Мы телепортировались в Магоградскую квартиру нашего господина. Квартира выглядела… мягко говоря странно, учитывая, кто ее владелец. Везде были кружевные салфеточки, розовые шторки в рюшечку, вазочки, цветочки, милые статуэтки. Эээээээ…. Может быть, мы не туда попали.
– Гламурная квартирка, а? Нора? – не услышав ответа, я огляделась в поисках моей вампирской спутницы.
В окна кухни светило заходящее красное солнце, и бедная девушка сидела в темном углу коридора, дуя на обожженные руки.
– Ой! Прости! Я не заметила сразу, – я кинулась закрывать шторы.
– Ничего, – когда на кухне воцарился полумрак, она вышла из своего укрытия. Кожа на ладонях быстро восстанавливалась, – да, не похоже на обитель темного властелина.
Я прошлась по кухне и щелкнула кнопочку электрочайника. С утра ничего не ела, в кафе–то мы заглянем в городе, но до него нужно еще дожить, тем более, если учесть, что тут кровавая Мэри понимается совершенно буквально, то у меня не вызывает доверия остальная их стряпня. Пошарившись по шкафам я обнаружила лишь початую пачку сухариков. Ну на безрыбье–то…
– Тебе не предлагаю, – я забралась на табурет, поджав под себя ноги, – но все равно хоть посиди со мной.
Она присела за стол, и проведя пальцем по краешку моей чашки неожиданно сказала:
– А ты предложи.
– Что? – Не поняла я, – чаю или артерию? Ты ж вампир.
– Чай, я хочу попробовать.
Я встала и налила ей чай с двумя кусочками сахара. Она взяла чашку обеими руками и залпом выпила, я даже не успела сказать, что там совсем кипяток. Но не похоже было, чтобы она обожглась.
– Ну как? – я снова уселась напротив нее.
– Не знаю, – пожала плечами она, – чувствую, что жидкость налилась внутрь меня.
– Нууу, если в общих чертах, то и я во время чаепития ощущаю тоже самое, а чего ты ожидала?!
– Когда пьешь кровь, все тело огнем горит и голова кругом!
– Тогда тебе стоило попробовать не чай, а водку.
Солнце село. Я скинула кофту и мысленно пожелала, чтобы на улице за дверьми оказалось лето, иначе я в своих «шмотках–невидимках» буду немножко неуютно себя ощущать. Мы собрались и отправились навстречу новому измерению. Дом, на третьем этаже которого находилась наша квартира, оказался просто блочной пятиэтажкой и припаркованный возле подъезда черный огромный роллс–ройс «Фантом» совершенно не гармонировал с ним. Зато подходил своему хозяину куда больше, чем это жилище. Он был огромен. Вернее, есть, конечно, машины и побольше, но для седана это был просто гигант! Его капот доходил мне почти до груди. Нору тем временем тоже заинтересовал автомобиль. Вернее, сам факт его существования. Она обошла его вокруг и провела ладонью по блестящей черной поверхности капота. На ее вопросительный взгляд я без лишних подробностей ответила, что на «этом» мы поедем. Хотя для меня не этот факт был не менее удивительным. Управлять голосом это хорошо, а вот как искать дорогу? Может там еще и встроенный навигатор со знанием всех магазинов города? Я порылась в сумке и достала ключи. Ха! Дорогу искать! Мне бы в нее сесть, в эту машину! Брелок сигнализации от нее был простой черной коробочкой безо всяких кнопок. Я покрутила его в руках и подошла к машине. Дверь как дверь, замок как замок. Лампочка сигналки тоже мигает, как положено, а вот заветной кнопочки с расстегнутым замочком нет. Ну не звонить же шефу по этому поводу. Представляю, сидит он на своем великосветском приеме и тут мой капризный голос из кольца. Вот смеху–то будет!
– Может полетим? – видя мои трудности, с сомнением в голосе сказала Нариша.
– Неее, – уперлась я, – мне папа даже свою тойоту доверял всего раз, а тут роллс! Ты что, это же мечта идиота!
Я поразмыслила еще немного и решила просто открыть машину ключом. Ну, сработает сигнал – приедет милиция, ну или полиция, кто у них тут. Покажу ключ, может они хоть знают, как им пользоваться. Хотя… у меня нет ни прав, ни документов на машину, у меня вообще никаких документов нет! И у моей спутницы тоже. Вряд ли нам поверят, а скорее всего просто загребут до выяснения. И придется Валериану вытаскивать меня из тюрьмы. Ну уж нет! Он и так невысокого мнения обо мне и моей способности во все влипать. Не хочу давать ему повод снисходительно на меня фыркать!
Все же другого выхода у меня не было, я вставила ключ, повернула и зажмурилась, ожидая визга сигнализации. Но его не последовало, зато было кое– что иное. Машина вся начала светиться зеленоватым сиянием! Я хотела отдернуть руку, но не тут–то было! Я как будто приросла к ключу, а тот в свою очередь к замку. Но прежде чем я успела реально испугаться, таким же сиянием зажегся и брелок на ключах, а потом оба погасли. Позади нас раздались шаги. Оглянувшись, я увидела аккуратно одетую пожилую женщину с буханкой хлеба в руках. От нормальных людей ее отличали совершенно белые зрачки и отсутствие ушей. Не зная, что она подумает об увиденном, и опасаясь полиции я принялась оправдываться.
– Это наша машина, в смысле моего отца, просто я… я не пыталась ее угнать…
– Еще бы! Ясное дело не пыталась, иначе магическое пламя сожгло бы тебя в доли секунды. Если твой отец так крут, что ставит такую защиту, что же он забыл в этом районе.
– Не знаю, а что это за район?
Бабулька потеряла к нам всякий интерес.
– Не самый престижный, – бросила она, на ходу скрываясь в подъезде, из которого мы только что вышли.
Я пожала плечами и села за руль. Видимо монсеньор тут не часто бывает, раз ему все равно, что квартира в непрестижном районе и увешана рюшами. Нариша с опаской влезла на пассажирское сидение. В машине ей было некомфортно, но я думаю, что это от новизны. Когда ключ был вставлен в зажигание, засветился монитор на панели и из колонок раздался приятный голос.
– Желаете ручное управление или автоматическое?
Я хотела было выбрать ручное, но внутренний голос подсказал мне, что я далеко не гений по части вождения и вряд ли смогу выкатить этот бронепоезд даже со двора.
– Автоматическое, – ответила я. Разговаривать с машиной было странно.
– Куда желаете поехать? – спросил автомобильный голос.
– Хм… – задумалась я, но решила ответить, как есть, пусть сам разбирается раз такой навороченный, – мне нужен какой–нибудь крупный торговый центр, или улица с большим количеством бутиков одежды.
Если честно я думала, что с заданием авторазум не справится, но он оказался на высоте. На экране оказалась карта, тут же на ней замигали какие– то надписи и наконец, возникла область, выделенная красным.
– Наибольшее количество магазинов одежды находится на улице Принципалис.
–Замечательно! – обрадовалась я, – туда и едем.
Роллс–ройс, ничего не ответив, завел мотор. Какой же у него приятный звук! Сидеть за рулем, но ничего не делать, было неловко, поэтому я схватилась за руль хотя бы для имитации бурной деятельности. Мы выкатились со двора и поехали на эту, видимо в центре города находящуюся, улицу Принципалис. Я, забыв изображать из себя крутого водителя, пялилась больше по сторонам, чем на дорогу. Город был хорош, хотя многие бы могли назвать его нагромождением всего, чего не попадя. Как и было логично, учитывая его происхождение и население, здания тут были всех времен и народов. Средневековые замки соседствовали с зеркальными небоскребами, а белокаменные домики с красной черепицей на крышах с русскими бревенчатыми избами. Находилось и место блочным пятиэтажкам и коттеджам с газонами и клумбами. Магазины и заведения также радовали глаз своим разнообразием. Проезжали мы и мимо замшелых прилавков, на которых лежали выставленные на продажу мышиные хвосты, змеиные глаза и прочие ведьмины ингредиенты и мимо стеклянных витрин, демонстрирующих последние модели компьютеров и айфонов. Названия улиц были на всех языках и письменностях. Были тут и латинские, и немецкие, русские, китайские и вообще непонятно чьи, написанные древними рунами. Однако само обозначение «улицы» было английским. То есть после рунической тарабарщины или китайских иероглифов тоже стояла подпись «street» или «avenue». В Магограде было много цветов и зелени, и вообще на мой вкус город был просто идеальным. Тут можно было посмотреть все цивилизации, не потратив полжизни на путешествия.
Ну что касается жителей, то это вообще отдельная песня. Такого разнообразия я не видела даже в замке Моргентиль! Люди (то есть существа, выглядящие как я, ведь людей в прямом смысле этого слова тут не было), составляли процентов тридцать от общей массы. Остальные были либо приближенные к гуманоидам, то есть – две руки– две ноги, голова, все остальное, включая цвет и дополнительные части тела на любой вкус, либо вообще, чем–то невероятным. Вроде тех двух осьминогоподобных светящихся чудиков с драконьими головами. Никто ничему не удивлялся, и никто ни от кого не шарахался. Постепенно темнело, и в свете фонарей и неоновых витрин город казался еще прекраснее.
Транспорта в городе было много, но пробок почему–то не было. Через пару секунд, как будто неведомый ответ пришел, я поняла почему. На перекресток, где начинал создаваться затор (я так поняла вечер у них – как утро у нас, большая часть нечисти просыпается и направляется по делам) спешил регулировщик. Он был одет подобно визитерам из Магограда, приезжавшим к нам в замок, только немного проще. Он встал на перекресток и остановил поток машин. Затем он жестом приказал продолжать движение по одной улице, и таким же жестом, только с большим замахом наверх по пересекающей. «И как же они поедут через поток», – недоумевала я. Машины тронулись, но, не доехав немного до перекрестка, поднялись в воздух и перелетели его. Регулировщик, сделав свое дело, сел на бесколесный летающий мотоцикл и уехал.
Из ближайшего магазина с надписью: «Волшебные штучки» выбежала молодая парочка. У них у обоих были желтые, с вертикальными зрачками, глаза и острые лохматые уши. В руках у них были какие–то бутылочки, похожие на те, в которые разливают сувенирный алкоголь. Беззаботно хохоча, они выпили содержимое бутылочек и с задорным визгом поднялись в воздух. Ух ты! Я тоже хочу! Надо будет запомнить это место и заглянуть на обратном пути! Устроим с Норой полеты наперегонки.
Ехали мы не слишком быстро, а если учесть, что на улицах было оживленно, то сильно разгоняться и не представлялось возможным. Стрелочка на навигаторе показывала, что до места нам ехать еще примерно столько же, сколько мы уже проехали. Не маленький город! В Алматы с самой окраины до центра, если без пробок, можно было доехать минут за сорок максимум.
Нариша, сидящая на пассажирском сидении, так же завороженно смотрела по сторонам. Я– то хотя бы видела наш мир и мир Даарланда, а она кроме средневековья не видела вообще ничего.
Подняв головы, мы увидели, что движение идет не только по земле. В воздухе траффик был даже больше. Летали все – кто на чем может. На метлах, коврах–самолетах, мелких драконах, странных летательных аппаратах или вообще безо всего. Кое–кто даже был оснащен самыми разными крыльями. У некоторых были крылья наподобие летучей мыши, как у нашей вампирши, у некоторых похожие на орлиные, или вообще, как у бабочек. Заметила я даже белоснежные, похожие на ангельские, но не быть же в городе нечисти ангелам!?
Наконец мы добрались до заветной улицы. Видимо, это был самый центр города. По обе стороны широкой пешеходной мощеной улицы тянулись ряды ярко освещенных магазинов и кафе. Мы с Норой вышли из машины. Мимоходом я обратила внимание, что в боковом зеркале автомобиля она все же отразилась.
– Ну, как тебе?
– Что именно?
– Ну, все. Город, люди, поездка на машине?
– Впечатляет, интересно много ли тут наших? Машина мне напоминает гроб на колесах, поэтому вполне уютно, – пожала плечами она.
Мы прошли вдоль открытого ресторанчика с плетеными стульями и вошли в двери большого четырехэтажного торгового центра. Он был тут самый большой, так что начать было решено с него. Первый этаж занимала всяческая техника и электроника. Еле как удержала себя от желания купить большой, дорогой, пафосный и совершенно ненужный гаджет, все же моя логика умеет брать верх над сиюминутными желаниями. Жаль, что это касается в основном материального. На втором этаже продавалось все магическое и волшебное. Здесь удержать себя было гораздо сложнее, ведь о кофточке, которая стройнит тебя на четыре и более размеров, можно было только мечтать. Но, подумав, я решила, что это все равно, что носить парик – то есть можно, но только если совсем отчаяться. Да и потом, спустя некоторое время, узнав, что подобные волшебные штуки ничего не делают даром, за видимую худобу пришлось бы мириться, что гадкая шмотка вытянет из тебя почти все силы, я была рада своему решению. Носить такое под силу лишь могучим магам, ну или нежити, у которых сил хоть отбавляй. Не ведавшая мании моего времени к худобе Нора недоумевала, зачем мне вообще это нужно.
Нужный нам отдел обнаружился на третьем этаже. Попав в окружение огромного количества вешалок с яркими нарядами, я поддалась игривому тряпичному настроению и побежала выбирать наряд… для Наринэ. Она была так идеальна, что во мне проснулась девчачья мечта нарядить куклу Барби.
Подобрав ей красное платье в пол и золотые босоножки на тоненькой шпильке, я осталась довольна. Моя милая вамп выглядела теперь так, словно собралась по красной дорожке за Оскаром. Вот с выбором себе было куда сложнее. Мой стиль был слишком необычным, чтобы подобрать себе что –то приличное или классическое. В обувном отделе я разрывалась между ядовито–зелеными ботильонами и бордовыми берцами с выбитыми на коже цветами. Не имевшая представления о современной моде Нора лишь пожимала плечами. В итоге, вспомнив, что в средствах не стеснена, я взяла обе пары, плюс туфли на высоченном каблуке в рокерских заклепках. И такую же в заклепках косуху, ну и ко всему этому великолепию нежно–розовое платье в цветочек. Не знаю, как насчет авторитетных людей, с которыми меня обещал познакомить шеф, но мне очень понравилось. Кстати, по возвращении в Даарланд я заметила, что все реже называю Валериана монсеньор, или господин. Сказалось видимо долгое пребывание в двадцать первом веке, так что теперь он все больше шеф или босс. Походив еще часа два, а для девушек это не так уж и много, мы решили передохнуть. Тем более глядя на то, как Нариша хищно втягивает носом воздух и поводит языком по выдвинувшимся зубам, я вспомнила, что она со вчерашнего дня ничего не ела. Да и мне сухари как –то особой сытости не дали.
Мы вышли на улицу с другой стороны здания, волоча кучу пакетов. Точнее волочила я, а моя спутница шествовала в новом одеянии, прекрасная, словно богиня. Роллс, помигивая фарами, ждал нас у входа. Да ты ж моя умница! Я с благодарностью погладила его по двери. Хорошая штуковина. Мы закинули пакеты в багажник и огляделись.
– Машинка, не знаешь где тут можно поесть нормальной еды и выпить крови в одном заведении?
– Везде, – ответил автомобильный голос.
– Ну вот ты сейчас нифига не прояснил! А лучше всего где?!
– Нет данных, – отрезал он.
– Ну вот, придется спрашивать у местных, – вздохнула я.
Из тех же дверей, откуда мы только что вышли выбежали две девчонки, судя по виду мои ровесницы.
– Эй девочки! – окликнула я их.
Они разом обернулись слегка испугано, но понюхав воздух и, по всей видимости учуяв человеческий запах, оскалили зубы. Упс.. Вот и Норочкины сородичи. Момента, как они кинулись на меня, я не заметила. Видела лишь внезапно приблизившийся оскал и не менее внезапный удар слева от ставшей когтистой лапой Наришиной руки. Вторую юную вампиршу отбросило разрядом от моего кулона. Девчонки лежали возле капота нашей машины. В отключке они не были, но вставать не спешили.
– Высшая… – прошептала та из них, что была брюнеткой и выглядела постарше.
– Простите нас, – совсем хриплым голосом, не вяжущимся с внешностью, произнесла вторая – блондинка, – мы новенькие, и еще не умеем себя контролировать. Очень хотелось кушать, и как раз шли, а тут вы…
– Кушать, говорите, – задумалась я на миг и протянула ей руку, – тогда мы составим вам компанию.
Белокурая вампирша брала мою руку так неуверенно и поднималась с таким испуганным взглядом, как будто я ее, а не она меня только что пыталась слопать.
– Да не дребежжи ты! Нам тоже не помешало бы поесть, так что в качестве извинений вы нас отведете в заведение. Где подают самую лучшую кровь.
Поднявшаяся на ноги брюнетка с сомнением на меня покосилась.
– И человеческую еду, – добавила я.
Они переглянулись. По всему их виду было ясно, что они нас очень боялись. Интересно почему, ну не потому же, что мы им надавали по кумполу?!
– Но мы шли не в самое лучшее место, – наконец решилась беленькая, явно надеясь от нас отвязаться, я так поняла в паре она была более коммуникабельна, – мы студентки и лучшее нам не по карману.
Сначала хотелось на них наехать типа: покажете и убирайтесь к лешему, но подумав, я решила, что лишние ссоры сейчас ни к чему, а местные могут быть полезны в чужом городе.
– Гулять так гулять, я угощаю! Поехали!
Мы с Норой сели в машину демонстративно кивнув на заднее сидение. Они от чего– то не торопились. Ну я понимаю, что вид у нас был странный – богатенькая девочка на крутой тачке и ослепительная вамп в вечернем наряде, но все же мы на мой взгляд были не страшнее чем они сами. Видимо, они считали иначе. Перешептывались, толкаясь локтями и опасливо косясь в нашу сторону.
– Да чего они так жмутся?! – недоуменно воскликнула я.
Нариша отвлеклась от них и повернулась ко мне. На ее лице было невиданное доселе выражение смеси снисхождения и любопытства.
– Они совсем слабенькие… видимо из последних. Не знаю, сколько поколений должно нас разделять, раз они такие, – задумчиво произнесла она.
Ах вот, оно что! Субординация замучила!
– Девочки! Садитесь, мы вас не съедим!
Подружки неуверенно вползли на заднее сидение. Я только сейчас заметила, во что они были одеты. На них были какие–то нелепые с оборками юбки и одинаковые белые рубашки.
– Куда? – спросила я, постукивая пальцами по рулю.
– Ресторан «Кровь и Виски», на пересечении…
– Я знаю! – послышался раздраженный голос автокомпьютера.
Ух ты! А у него и эмоции оказывается есть. Теперь я сомневаюсь, что это просто искусственный интеллект. Не удивлюсь, что тут заточена душа какого–нибудь таксиста
Мы подкатили к зданию, похожему на белокаменный дворец. По обеим сторонам от входа переливались в свете разноцветных огней фонтаны со статуями. Мда… когда я говорила самое лучшее, я подразумевала качество еды, а не это… Над входом светилась большая вывеска «КРОВЬ И ВИСКИ» Хм.. интересно получается, языки тут во всех мирах вроде разные, но в то же время языкового барьера нет. А вот с надписями и вовсе путаница. Половину из них я не понимаю, а половина написана по–русски. При том даже те из них (как например книга истории рода Валериана), что на русском языке, ну никак не могли быть написаны. Надо будет спросить у него при случае.
На парковке ресторана были наставлены весьма интересные средства передвижения. Были там и красный Феррари, черный Бентли и еще пара мне неизвестных, но по виду очень дорогих машин.
Рядом стояла пара летательных аппаратов, как из фильмов о будущем, а с ними соседствовал белый единорог с золотой упряжью, небольшой зеленый дракон и ковер–самолет. Живность вела себя на удивление прилично. С краю на стене были крепления, похожие на парковки для велосипедов, но к ним были прикреплены 3 новеньких метлы. Одновременно с нами на парковку въехала черная карета, запряженная четверкой таких же угольно–черных коней. Из нее вышел высокий мужчина в камзоле, плаще и высоких сапогах (все, разумеется, было черным) и девушка в современном деловом костюме и очках в тонкой оправе. Она тряхнула кудрями, подцепила своего спутника под локоть, и они оба скрылись в дверях вышеупомянутого заведения. Едва я открыла дверь, к машине кинулся сотрудник ресторана, помог выйти, наговорил комплиментов, казалось еще чуть–чуть и он меня на руках до дверей донесет. Немного погодя Нарише и нашим новым знакомым досталась та же порция сервисного внимания. Мы прошли в зал. Внутри все было еще помпезнее, чем снаружи. Всюду хрусталь, золото, лепнина на потолках, на огромных окнах тяжелые складчатые шторы из парчи и бархата. Девчонки глазели по сторонам, раскрыв рты, видимо в столь «крутом» месте оказались впервые. Хотя, если честно, и я тоже, семья, в которой я выросла, миллионами не ворочала, но все же на меня особого впечатления не произвело.
Я думала, что на нашу компанию будут косо смотреть, но, видимо, существа в этом мире видали и не такое. Выбрав столик в самом углу, подальше ото всех, мы уселись на высокие резные стулья, обитые красным бархатом. Тут же подбежал официант: синий, лысый и с тремя пальцами на руках.
– Вам кровавое меню или людское?
– И то, и другое, – улыбнулась я.
Он подал нам две увесистые книжицы и с поклоном удалился. Отдав кровавое меню Норе и девочкам, я принялась изучать свое. Человеческим его можно было назвать условно. Например, суп из летучих мышей или заливное из сердец кобры я бы человеческой пищей не назвала. Хотя во многих странах моего мира и не такое едят. Полистав страницы, я нашла–таки более или менее приличный стейк, на нем и остановилась. Вампирши же выбрали двухлитровый кувшин «М–20–30», что означало: кровь мужская, отрицательная, двадцать – тридцать лет. Ну от себя я заказала Нарише коктейль «Кровавый закат», хотела же она попробовать алкоголь с кровью. Девочки постепенно осваивались, и уже не сидели, вжавшись в стулья, как испуганные дети. Беседу завела я.
– Меня зовут Элени, мою подругу Наринэ, а вас?
– Фиса, – представилась блондинка.
– Амелия, – кивнула брюнетка, и добавила, обращаясь к Нарише, – Вы высший вампир?
– Эээ, – не поняла та, – высший?
– Да, да, – закивала Фиса, – те, кого обратил сам великий основатель Дракула.
– Тогда да, – кивнула она, отчего–то помрачнев.
– И у Вас есть крылья?! – в голосе Фисы звучал восторг, словно она увидела чудо.
– Да, – ответила Нора, – но я жила далеко отсюда. Расскажи мне о вампирах. Много нас? Сколько лет отделяет вас от основателя?
Перебивая друг друга, девочки начали рассказ. От отца–основателя их отделяло четыреста лет и почти тридцать поколений вампиров. Если во времена обращения Норы вампиры были малым народом, то теперь они огромная группа, населяющая очень многие измерения. В Магагораде целых десять процентов вампирского населения. Они сами из измерения, где нечисть не жалуют, вот и забрали их сюда. Учиться и, если пожелают, остаться, если же нет, то вернуться домой уже опытными, способными следовать правилам и сдерживать свою сущность. Нариша слушала их задумчиво и грустно. Я не расспрашивала ее о прошлом, но видя, как меняется ее лицо каждый раз, как о нем упоминается, я понимала, что приятного там было мало. Ведь если помнить историю рода, ее подарили предку моего господина, не самое уважительное отношение.
– А Вы из Трансильвании?! Видели самого Дракулу!?
– В Трансильвании я была лет четыреста назад, и сына Дракона видела тогда же, – пожала плечами Наринэ.
– Сына Дракона? – удивилась я.
– Да, Дракула — это и означает: сын дракона, – ответила она мне и, повернувшись к Амелии и Фисе, добавила, – все эти годы я жила далеко оттуда, там, где была единственным вампиром.
Я снова заметила, как исказилось ее лицо на слове «жила», при воспоминании тех мучений в подземелье которые не то, что жизнью не назовешь, их и со смертью можно сравнить в ее пользу.
Я перевела взгляд на меню. Русские буквы на нем не давали мне покоя.
– Слушайте девочки, а как вы меню читаете? Как понимаете язык? – спросила я.
Они воззрились на меня как на невменяемую. Смотрели долго и молча. Я так понимаю от встречи с нами у подружек сплошной культурный шок. А что я такого спросила? Может они из параллельной России?
– Есть всего один мир, где люди не понимают друг друга из–за разных языков, – наконец решилась Амелия.
– Наверное, мой, – усмехнулась я, – у нас в каждой стране свой язык и, не потратив на его изучение пару лет, с иностранцем не пообщаешься.
Теперь уже на меня смотрели как на восьмое чудо света. Ну что опять–то?!
– Вы из истинного мира?! – они выпучили глаза так, как некогда спутники Евгения, узнав, что я с мрачных земель.
– Ну не знаю насколько он истинный, но судя по вашим словам, да. А почему истинный–то?!
– Потому что он единственный! – закатила глаза Фиса, – Он истинный, реальный! Туда попасть могут из других миров лишь единицы и то под строгим контролем. Любая провинность там карается смертью на месте без суда и следствия! Все остальные миры лишь его отражения, как тени!
Я призадумалась, где–то в памяти всплыли Магоградские проверяющие, ужасающиеся, что из нашего мира целых два человека попали в Даарланд. Странно, никогда бы не подумала, что наш мир истинный. Я лично в нем ничего особенного не вижу.
– Не разделю твоих восторгов, мир как мир, только населяют его лишь люди и животные. Никаких сверхъестественных существ, никакой магии и прочего. А так даже чем–то похож на Магоград, только территориально более растянут и разделен.
Теперь на меня смотрели, как на дуру. Впервые в их глазах мелькнуло разочарование. Тоном, каким обычно детям говорят прописные истины, она ответила:
– Только там люди обладают бессмертной душой!
Вот–те раз! Мои приемные родители католики и в существование бессмертной души я в общем–то верю, но вот то, что души бывают не бессмертными…
– А у вас что, смертная что ли?
– Да, – горестно вздохнула Амелия.
– Тут тоже разочарую, половина населения нашего мира не верит в существование души как таковой, тем более бессмертной и, в общем–то, чихать на нее хотело. Оно наших не особо радует и не особо им нужно.
Разочарование усилилось.
– Если бы у меня была бессмертная душа, я была бы самой счастливой! Ведь я знала бы, что не умру вместе со своим телом, как собака!
За нашим столом воцарилось тягостное молчание. Каждый переваривал полученную информацию. Каждому было, о чем подумать. Размышление прервал наш синюшный официант с подносом.
– Свежайшая кровь! – он поднял большой кувшин, наполненный темно–красной густой жидкостью.
Я жестом указала на другую строну стола. «Кровавый закат» отправился туда же, пожелав нам зверского аппетита (да–да, именно так, а не приятного), он поставил передо мной мясо и удалился.
По первому бокалу они пили реально зверски. Я представляю, каких усилий им стоило держаться, чтобы не съесть меня. Я не торопясь съела свой стейк и поняла, что пить себе ничего не взяла. И тут меня пробило на эксперименты.
– Наришааааа, а я с тобой чаем делилась! Твоя очередь.
Она округлила глаза, посмотрев сначала на меня, потом на графин с кровью, в котором плескалось чуть меньше половины.
– Нет, не это, – я указала на коктейль, состоящий из крови, рома, содовой и вишневого ликера.
Она молча пододвинула мне стакан, не сводя с меня внимательного взгляда. Я взяла, выдохнула (как обычно делают алкаши перед рюмкой) и отпила. Нет, меня не стошнило. Вкус был терпкий, необычный, но в целом… не плохой…
На сытый и выпивший желудок беседа пошла веселее.
– А где это вы столько о мирах узнали? – спросила я, окончательно прихватизировав Наришин коктейль.
– Мы учимся в Магоградском Университете на первом курсе. Лектор по мироведению много рассказывает нам об этом.
– Ух ты. Так вы образованнее меня, выросшей в этом супер–истинном мире! Может и мне к вам поступить на заочку? Монсеньор вряд ли раскошелится на такое количество информации.
– Монсеньор?
– Да, я, эээээ, работаю у одного злого и тиранского правителя. Великого и ужасного. Собственно, по его милости я по мирам путешествую, и тут сижу.
– Ничего себе, – завистливо вздохнули они и спросили мою спутницу, – а Вы?
– А я с ней по проклятию притяжения, – они взглянули на нее с ужасом. Как это, высшая и в рабстве у простой смертной, – и не скажу, что сожалею об этом.
Мы еще немного поболтали на разные темы. Прервал на голос из динамика.
– Уважаемые гости, напоминаем, что до рассвета остался один час. Для Вашего удобства помещение будет затемнено.
– Ого, всего час! – удивилась я, – как быстро время летит.
Мы быстренько рассчитались, завезли девушек в общагу и рванули домой. До рассвета успели. Зашторив плотно окна, обе увалились на разложенный старый диван спать. Наконец–то у нас совпал график сна и бодрствования.
***
Меня кто–то тряс за плечо. Что вам надо, я только уснула. Глаза категорически отказывались открываться. Я сегодня рыбка, у меня нету ножек и никуда я не пойду!
– Мамааа, ну еще пять минуточек, – взмолилась я, натягивая на голову одеяло.
– Так меня еще никто не обзывал, – послышался насмешливый холодный голос.
Остатки сна уходили, и я наконец вспомнила, где я. И поняла, кто меня трясет. Ой, нам же сегодня надо по делам. Как я могла забыть! Хотя после кровавого коктейля удивительно, как я вообще себя помню. Мне ж много не надо, я от запаха косею. Послышалось шуршание. Недовольный вздох. Кажется, монсеньор нашел мои пакеты с вещами. Может снова прикинуться спящей? Я затаилась под одеялом, надеясь, что там гнев шефа меня не настигнет. Настиг. Рывком откинув с меня одеяло мой грозный начальник стоял передо мной молча, с вопросительным взглядом покачивая пакетами. Я попыталась натянуть свое платье так, чтобы оно закрывало большую площадь тела, и сделала самое невинное лицо. Интересно, а где Нариша? Скосив глаза, я увидела ее, покорно сидящую в уголке в своем родном платье. Купленный наряд, аккуратненько сложенный, лежал рядом на стульчике. Первым не выдержал Валериан:
– Что это, Эллие? – его голос был спокоен, но в потемневших серых глазах читалось раздражение.
Я виновато опустила глаза. Ну а что мне было сказать в свое оправдание? Что дорвалась до халявы и чего попало набрала.
– Собирайтесь, нам пора, – буркнул он и ушел на кухню.
Я посмотрела на Наришу. Она тоже смотрела на меня слегка непонимающе.
– Зачем ты так себя ведешь? Ты ведь признала его своим господином, почему же не подчиняешься ему?
– Ой, не начинай еще и ты! Он видел, кого берет, еще до моего возвращения, и если после этого все равно за мной вернулся, значит, я нужна такая, какая есть, со всеми тараканами!
Она пожала плечами, а я стала искать в пакетах, что бы мне такое одеть. Идем в госучреждение. Надо бы поприличнее. А приличного то и нету, в итоге пришлось одеть рваные джинсы и майку с неприличной надписью на английском языке. Прочитав ее, когда я зашла на кухню, монсеньор исчез. Просто молча, взял и растворился в воздухе, оставив меня недоуменно хлопать глазами. Правда, через пару минут появился снова, бросив мне белую рубашку. Надо же, с размером угадал. Быстро переодевшись я снова зашла на кухню. Нариша стояла рядом с Валерианом и что–то тихо ему говорила. Я подошла ближе.
– На улице утро, – ответил он ей, – вряд ли ты успеешь добежать до машины, и потом до здания тоже.
– А телепортировать? – спросила я, поняв, что она хочет поехать с нами.
– Внутри города запрещено.
– А если укрыть чем–то?
– Попробуйте, – он встал из–за стола и, не дожидаясь нас, пошел к машине.
Следующие пять минут мы сооружали из простыней и покрывал подобие мусульманского хиджаба. Получилось не очень красиво, но вполне функционально. Из–под белых накидок выглядывали только глаза. В таком виде я провела ее через двор и усадила на заднее сидение машины. Благо задние стекла были наглухо тонированные. Валериан сел за руль, я – на пассажирское сидение.
– Дом правительства, – скомандовал он и Роллс–ройс, плавно тронувшись, покатился по улицам Магограда.
Мне теперь и самой стало за себя стыдно. Ну что я, в самом деле, меня отправили сюда с определенной целью, а я напортачила. Валериан молчал, а я, терзаемая муками совести, не знала с какой стороны к нему подступиться.
– Как там хитрый мистер Ричардсон? – елейным голоском спросила я, надеясь отвлечь его от мыслей о моей никчемности.
– Разговор не состоялся, – ответил он совершенно спокойно, – но видно, что задумал что–то. Позднее придется встречаться с ним еще, и, что самое страшное, брать тебя с собой.
– Меня?! – оторопела я. Надо же, с чего такая честь?!
– Да, нужно постепенно вводить тебя в курс дел. Всех, включая эти. Думаю, у тебя хватит ума понять, что это не игра, и ответственности серьезно отнестись к делу.
– Простите меня, – не выдержала я, – кстати, об уме. Здесь есть университет, может мне поступить туда на заочное отделение? Я столько не знаю об этих мирах и их устройстве, а думаю мне нужно это знать.
– Первая здравая мысль. Может, ты и не так безнадежна. Завтра же оформлю тебя на факультет мироведения.
Тем временем мы подъехали к длинному светло–коричневому шестиэтажному зданию, с небольшой круглой башенкой наверху в центре. У входа, по обеим сторонам двери, были колонны – белая в форме римской цифры один и черная в виде римской двойки. Припарковавшись у входа, мы подошли к дверям. На них в ряд висели три таблички: «Отдел виз и регистрации 1–2 этаж», «Правительство 3 этаж» и «Департамент внешнемировой патрульной службы».
– Нам в ОВиР? – спросила я, проходя в здание.
– Нет, – коротко ответил монсеньор, подходя к постовому на проходной.
Тем временем я распутывала мою вампиршу от покрывал. Проходящие мимо сотрудники улыбались, глядя на нас.
– Пошли, – махнул рукой Валериан после того как постовой, сверившись со списками, кивнул, – нам на третий.
– В правительство?
– Да. Все въезжающие – выезжающие из твоего мира должны проходить обязательное собеседование с главой Магограда и получить их личное разрешение.
Я хотела переспросить по поводу «их», но вспомнила, что он мне говорил про братьев Александров. Ух ты! Неужели мне доведется их увидеть. Мы прошли вглубь здания до лифта. Всюду сновали сотрудники, одетые точь-в-точь как проверяющие, что приезжали к нам в замок. Белый мундир, расшитый золотом, белые брюки или юбка и золотые погоны. Они были в основном гуманоидами, но на людей были похожи далеко не все, как и большая масса население города. На лифте мы поднялись на третий этаж. От него тянулся коридор, преграждаемый полупрозрачной светящейся завесой. Туда мы и пошли. Когда мы проходили через свет, он зарябил, и по телу прошелся холодок. Кулон отозвался возмущенным разрядом.
– Что это? – спросила я.
– Магия, – ответил шеф, – если бы у тебя были неудачные мысли насчет хозяев города – тебя бы парализовало, а на следующей превратило бы в жабу, если и через ту бы прорвалась, то последняя убила бы на месте. Хотя лично я бы оставил только последнюю. К чему все эти предупреждения?!
Через несколько метров и правда была еще одна световая завеса. В отличие от предыдущей, она была не зеленой, а красной. Последняя – убийственная – была ослепительно золотой. Я порадовалась тому, что неудачных мыслей в голове у меня не было. Дальше в конце коридора была дверь с надписью: «Правительство Магограда. Великие стражи вселенского равновесия. Александр Первый и Александр Второй». Прямо как цари, подумалось мне. Я улыбнулась, посмотреть на них будет интересно.
За дверью оказалась приемная. Симпатичная (если не брать во внимание черные глаза без зрачков и синие губы) белокурая секретарша кивнула и сообщила, что нас ожидают. Мы вошли в кабинет. Он был очень символичным. Половина его была черного цвета, половина белого. Длинный полукруглый стол также был поделен на два рабочих места черного и белого цветов. Оглядев кабинет, я сосредоточила свое внимание на его хозяевах. За половинами стола сидели двое совершенно одинаковых мужчин. Соответственно, в черном и белом одеяниях. На вид им было лет по шестьдесят, но выглядели они очень подтянутыми. Внешность у них была южная: смуглая кожа, нос с горбинкой, острые скулы и кудрявые с проседью волосы. Не смотря, что один был темный, а другой светлый выражения лица у них были одинаковые – добродушные, чуть с хитринкой, и очень располагающие. Тот, что был в черном, встал и приветственно раскинул руки, будто собирался обнять.
– Какие люди! Валериан собственной персоной! Рады видеть! – тот, что в белом, так же приветливо кивнул.
– Взаимно, – ответил Валериан, – Эллие, познакомься с самым большим начальником всех времен и народов!
– Здравствуйте!
– И тебе желаем здравствовать. Ну, ты скажешь, Валериан, – рассмеялся черный Александр, – ты бы мог занять место в соседнем кабинете, если бы не был таким гордым!
– Ну уж нет, извозчиком, пусть даже высокопоставленным, я быть не собираюсь.
Кажется, я начала терять нить разговора. Увидев мой недоуменный взгляд, светлый правитель подошел ко мне и, положив руку на плечо, ласково произнес.
– Пойдемте побеседуем в более приятной обстановке, – от его прикосновения мне стало так тепло и спокойно, словно на меня снизошло вселенское умиротворение.
Второй правитель указал в сторону двери на другой стороне кабинета и повел нас туда.
– Видишь ли, – тихо начал светлый Александр, ведя меня к двери, – твой наставник один из десяти магов по всем мирам, что могут открывать порталы между мирами. И один из четырех, включая нас двоих, кто может создавать их на длительное время и проводить через них людей и предметы. Мы с радостью были готовы предложить ему пост министра транспорта, за то, чтобы он помогал нам в этом, но ему эта идея не по нраву.
– Ого! – восхитилась я.
– Да, он великий маг.
– Тебя не меняют ни года, ни власть, Александр, – усмехнулся Валериан, – каждый раз встречаешь, как будто правда безумно рад видеть!
Про себя я отметила, что отношения у них почти что дружеские. Насколько можно назвать дружбой отношения двух могущественных темных магов (тем более темного и светлого).
– А я рад! – воскликнул темный Александр, похоже был и правда рад, – вы с Владом два самых здравомыслящих правителя! А если учесть, что темные, то и цены вам нет!
Мы вошли в комнату в светлых тонах с большим окном во всю стену. Нариша остановилась в дверях. Видя это, хозяин поспешил зашторить окно. Из мебели здесь было три мягких кресла и журнальный столик. Два из них заняли хозяева, в третье уселся наш великий маг. Ну вот, нам как самым младшим придется стоять. Александр первый (как оказалось, светлый именовался первым, а темный – вторым), щелкнул пальцами и к нам услужливо подкатился неприметно стоящий в углу комнаты диванчик.
– Итак, Вы та самая наследница, – обратился ко мне Александр первый.
– Да.
– Вас выбрал дух рода и поэтому Вам непременно нужно покинуть свое измерение, для исполнения обязанностей?
– Да.
– Вы хотите жить в Даарланде?
– Да.
– Хорошо. Препятствий не вижу. Это мир весьма стабильный. И Ваш наставник достаточно мудр, чтобы не дать Вам нарушать баланс и допустить утечку в Р–1 ненужной информации. Мы даем Вам разрешение.
– Спасибо, – облегченно вздохнула я, – а можно вопрос?
– Слушаю.
– Что означают номера миров? Просто набор букв и цифр?
– Нет, к примеру мир нашего уважаемого Валериана Н–Р–267–637. Н–Р означает не реальный, соответственно Р – реальный. Он один – твой. Первая цифра – порядковый номер регистрации, а вторая – на сколько лет мир отстает в развитии от вашего. Вернее, отставал на момент регистрации. Время течет по–разному, но в рамках столетия и растянутой во времени культурной эпохи эти цифры все равно остаются верными.
Дверь распахнулась, будто с пинка. Мы все вздрогнули и подняли головы. В комнату влетела запыхавшаяся девушка лет двадцати в магоградской форме с длинными, до самого пола, темными волосами.
– Лариса, – устало произнес Александр второй, – при всем моем расположении, ну нельзя же так врываться. У нас собеседование.
Девушка дернула подбородком и от этого движения ее волосы по всей длине поднялись в воздух и описали полукруг.
– Это важно! – еле отдышавшись, начала она, – и срочно!
Она раскрыла ладонь. На ее руке была маленькая склянка. Как только мы ее увидели, склянка вылетела из руки девушки и со звоном разбилась об пол. Прежде, чем мы успели как–то среагировать, вытекшая из нее красная жидкость (очень похожая на кровь), растекаясь, сложилась в буквы, а затем в слова. «Я смертельно ранен. Спасите сына, иначе вымрет весь род. Время до рассвета. Он здесь. Владислав Дракула.» Мы вшестером смотрели на надпись молча. Я переглянулась с Наришей. Не думала, что она может еще побледнеть, но она побледнела. Александры выразительно смотрели друг на друга.
Первым нарушил тягостное молчание Темный Правитель.
– Нужно что–то делать.
– Нельзя, – ответил светлый, – при всем ужасе, мы не можем вмешаться. Ты это знаешь.
– Вампиры десять процентов нашего населения! Миллионы людей по всем мирам! И все погибнут! Все! – от спокойствия магов не осталось и следа.
– Я могу! – встряла Лариса, – я готова понести всю ответственность! Суд, казнь, все что угодно!
– Я знаю, – ответил Александр (и не важно какой, они были как одно целое), – И понимаю, что ты переживаешь за Даниэля и друзей, но ни один из граждан Магограда не может этого сделать, речь идет даже не о наказании одного человека. Нарушится баланс. Мы не можем вмешаться. Не официально тоже.
– А не гражданин?! – осенило меня.
Глядя на то как дрожит Нора, я не могла не попытаться помочь. Я не хочу, чтобы она умирала. И миллионы людей (пусть они и не совсем люди).
– Где ж мы найдем до рассвета нерезидентов готовых к такой мисси? Или ты… – светлый Александр воззрился на Валериана.
Тот отрицательно покачал головой.
– Наш род с ними находится в партнерских отношениях, но это не предполагает спасение друг друга с риском для жизни.
– Я готова, – упрямо повторила я, – и Нариша. Нас двое, и мы хотя бы попытаемся помочь.
– Вы понимаете, что можете погибнуть? – спросили Александры.
– Да, но мы готовы.
Валериан цапнул меня за шиворот и уволок в сторону.
– Ты в своем уме? – спросил он.
– В таком же, как была, прыгая в пропасть под вашим замком!
– Что ж, не смею задерживать, – он смерил меня холодным взглядом, –если вернёшься, то жду завтра в квартире.
С этими словами он развернулся и, махнув на прощание правителям Магограда, зашагал прочь. Лариса, поняв, что дело будет хоть как–то решаться, тоже ушла, за ней последовал первый Александр, отдав брату кольцо со своего пальца. Остались мы с Наринэ и Александр Второй.
– Ну что ж, – начал он, пойдемте в рубку управления, по дороге все объясню.
Он вывел нас обратно через коридор к лифтам, и мы поехали наверх. Почему–то на восьмой этаж, хотя в здании было шесть. Как оказалось, мы поднялись под купол на башню.
– В Трансильвании сейчас ночь. Если граф смертельно ранен, то умрет он не сразу. В любом случае у вас несколько часов. Его сына зовут Зербаган. Попробую вам его показать.
– Я знаю, как он выглядит, – внезапно после долгого молчание сказала Нора.
– Отлично. Как только его увидите срочно нужно будет вернуться сюда вместе с ним. Итак, как это сделать. Я дам вам по кольцу. Мое и брата, – он снял с себя кольцо, тяжелое серебряное с синим камнем, и вместе с тем, что оставил его брат, протянул нам, – Как только надумаете возвращаться, сильно нажмете на камень, предварительно взяв за руки того, кого перевозите. Вы это сможете даже со связанными руками, так что опасности не так уж и много. Если не можете спасти – возвращайтесь. Если кольцо стало горячим – значит один из вас отбыл сюда раньше, если похолодело – значит погиб. Все ясно?
Мы кивнули. Он завел нас в небольшую комнату в башне. Она была полукруглая и всю плоскую ее часть занимала какая–то карта. Она была по виду чем–то средним между изображением от проектора и плазменным монитором. Александр подошел к карте и произнес:
– Н–Р–730–231.
Изображение изменилось. Перед нами была карта Европы. Трансильвания на ней занимала не только территорию современной Румынии, но и всю северную Европу, и часть России. Он положил ладони на поверхность карты. Она дрогнула, так, как будто бы он положил руки на водную гладь. Он потянул на себя и изображение приблизилось. Теперь мы смотрели на местность с высоты низко летящего самолета. Внизу был город. Небольшой, в основном из деревянных домов. В центре – церковь и небольшой двухэтажный дворец. Александр перевел руку в сторону. Поодаль мы увидели замок, стоящий на вершине холма.
– Имение Дракулы, – прошептала Нариша.
Я его представляла не так. В моем воображении замок Дракулы пронзал небо острыми шпилями. А этот был приземистый, монолитный, с большими круглыми башнями. Выглядел совершенно не устрашающе, не то, что наш. Только приглядевшись я увидела, что на одной из башен полыхает пожар, а замок окружают люди с факелами. Надо спешить…
– Высажу вас чуть подальше, чтобы вы сразу не угодили им в руки. Самое сложное, что я не знаю, где именно находится Зербаган. Удачи.
Он повернул руки так, что они лежали теперь горизонтально ладонями вниз, карта тоже перевернулась – теперь мы смотрели не сверху, а как будто в дверной проем.
– Шагайте в карту! – велел Александр, – и не потеряйте кольцо – оно ваш единственный шанс вернуться.
Мы шагнули. Нас обступила темная ночь. Вокруг были горы и тишина, прерываемая лишь далекими криками людей внизу у замка.
– Может полетим? – предложила вампирша.
– Нет, – помотала я головой, – лучше разделиться. Ты сверху, я внизу. Как только кто–то найдет – тут же возвращаемся. И не спорь.
Я перевернула кольцо на пальце камнем вовнутрь и показала ей. Сжать руку я успею в любом случае, даже если меня схватят или ранят. Стрелять сразу в голову вряд ли будут.
– В голову вряд ли, – скептически сощурилась она, – а вот в сердце запросто! Это родина вампиров, здесь стреляют сразу в сердце!
– Ну будем надеяться, что не выстрелят. Не нагоняй страху! И так боюсь! Хорошо хоть луна светит, а то бы и носа своего в темноте не увидела. Как он выглядит–то? Этот ваш Зербаган?
– Высокий, темные волосы, молодой (на вид).
– Эх, ладно, погнали! Удачи!
Я зашагала вниз по узкой тропинке, Нариша взмыла в воздух. Когда хлопанье ее крыльев стихло я пожалела, что предложила разделиться. Стыдно признаться, но мне стало страшно. Хотя почему я должна стыдиться, мало кто будет храбр и невозмутим ночью, в незнакомом измерении, полном вампиров и агрессивно настроенных людей… один… без оружия… без малейшей физической подготовки… ой, мамаааааа!!! Я домой хочу! Страху добавляли еще и тянущиеся через тропинку ветки, и нити паутины, то и дело налипающие на лицо и заставляющие вздрагивать и скакать, как сумасшедшая, пытаясь стряхнуть воображаемого паука. А еще было холодно. Судя по всему, в этом измерении была поздняя осень. Деревья были уже голые, по земле стелился туман, а пронизывающий ветер пробирал до костей, белая рубашка и дырявые джинсы не спасали совершенно. Я съёжилась, не зная, от чего дрожу больше: от страха или холода, но продолжала идти. Вот же блин! Даже оружия никакого не взяли. Мне бы хотя бы какой–никакой пистолет или на худой конец нож, все поувереннее бы себя чувствовала. А так, как я вообще попаду в замок!? Мое решение ехать сюда спасать весь род вампирский напоминало мне теперь старый анекдот про ковбоя. Угу, «Я – ковбой я перепрыгну, ты ковбой ты и прыгай!». И как мне искать сына Дракулы!? Бегать по замку и кричать: «Зербагааааан, ауууу!»?!
Слева от меня в кустах что–то зашуршало.
– Кто здесь? – спросила я в лучших традициях американских ужастиков.
Ответа не последовало. Только я, успокоив себя, что это какая–нибудь зверушка, двинулась дальше, из кустов выскочили четыре мужика в жутком тряпье. Трое из них молниеносно окружили меня. Один из них схватил за волосы и откинул мою голову назад, а двое других растягивали руки в стороны. Четвертый направил арбалет мне в грудь. В тусклом свете луны я увидела, что он был заряжен тонким деревянным колышком. Да тут, я смотрю, идет антивампирская война. Миссию свою я провалила. Сжимая кулак на оттянутой в сторону руке, я готовилась в любой момент нажать на камень. Вряд ли я окажусь быстрее стрелы. Я почувствовала, как свободно вдавливается камень внутрь кольца, но тут…
– Стой! – закричал тот, что держал мою правую руку, – она человек! У нее кожа теплая и сердце бьется!
Тот, что держал за волосы, положил грязную ручищу мне на шею.
– Точно–точно! – поддержал он товарища, – не вампир она! Но что–то больно странная!
Арбалет на меня больше не направляли, однако и не отпускали. Те двое так же крепко держали меня за руки.
– Ведьма?! – рявкнул тип с арбалетом, видимо в четверке он был за старшего.
– Нет, – замотала головой я.
– А кто такая? Откуда тут взялась?!
– Заблудилась, я ээээ…. Из России, – проблеяла я.
Видимо мой ответ его удовлетворил.
– Ааа, восток… Русь… там все странные, – он пригладил бороду, – ладно убивать не будем, но отпустить тоже не можем. Война тут у нас. Истребляем поганую нечисть. Свяжем тебя до утра, а с утра отведем в город, пусть там решают, как с тобой быть. Эй, Захарий! Тащи веревку, привяжем ее к дереву, а поутру, если доживем, отпустим!
Захарий (тот, что держал за волосы) покачал головой.
– Не найдем с утра, волки сожрут.
Главный почесал в затылке, но все же взял веревку, сделал из нее петлю и перекинул через толстую ветку метрах в четырех над землей.
– Поднимайте ее, – скомандовал он, – проболтается тут до рассвета, авось никто не сожрет, только если вампиры.
Меня подняли и перевернули вверх ногами. Хорошо, что я не одела юбку. Я особо не сопротивлялась. Главное, чтоб не стреляли, а так я могу вернуться в Магоград в любой момент. Крепко обмотав веревкой мои ноги, они оставили меня висеть вниз головой и ушли. Умники колхозные. Моя болтающаяся в полутора метрах над землей голова как раз на уровне волчьей пасти в прыжке. Повисев с минуту, я почувствовала, как кровь приливает к голове. Мдааа… до рассвета я, не будь у меня иного выхода, точно бы не дожила. Я попыталась подняться и дотянуться руками до веревок на ногах. Куда там! Как я уже упомянула, моя физическая подготовка оставляла желать лучшего. Это только в кино люди прыгают с одной крыши на другую и даже ноги себе не вывихивают. Я на такое не способна, но все же использовать кольцо, пока есть хоть один шанс выполнить задание не хотелось. Не зная, как еще освободиться, я принялась раскачиваться. Я, кажется, там что–то говорила про то, каково ходить ночью в темном лесу одной? Так вот, качаться на верёвке, привязанной к дереву в тех же самых обстоятельствах – еще более «увлекательно». Два раза нижние ветки дерева, на котором я висела, больно расцарапали мне лицо. Я продолжала качаться. Каждый раз взлетая вверх я старалась как можно сильнее согнуться пополам, чтобы по инерции все–таки долететь и суметь схватить веревку. Со стороны это, наверное, выглядело комично. Вот уж нашла себе карусельки! Сколько я так качалась я не знаю, голова уже предательски кружилась и в глазах прыгали разноцветные звездочки. Ну все, если сейчас не смогу, придется возвращаться не солоно хлебавши. Рванувшись из последних сил, я напрягла все свои хилые мышцы. Получилось! Мне удалось ухватиться за узел на своих ногах. Стараясь не потерять кольцо, я потихоньку подтянула другую руку и ухватилась за веревку чуть повыше. Теперь я висела уже скрючившись. Руки горели от непривычной нагрузки. Стиснув зубы, я направила все свои усилия, чтобы не разжать пальцы. Кожу на руках жгло, голова все еще кружилась. Я постаралась притянуть себя выше, согнув колени, немного получилось. Перенеся часть нагрузки на ноги, я смогла еще раз перехватить веревку чуть повыше. Подтянувшись еще чуть–чуть, я обернула веревку вокруг правого запястья, чтобы не соскальзывала, а левой рукой попыталась развязать узел на ногах. Не получилось, раскачиваясь я затянула его настолько, что сейчас даже не получалось ослабить. Голова болела и кружилась ужасно, и почти отказывалась соображать. Но все же одна идея в нее забрела. На мне были высокие ботинки и веревки были завязаны как раз на них. Если попытаться снять ботинки, то я смогу вытащить из петли босые ноги. Так я и сделала. С трудом стянув с себя сначала левый ботинок, я вытянула в освободившееся пространство ногу. Тоже самое проделала со второй. Руку, которой я держалась, и на которую перешел весь вес тела после освобождения ног, обожгло огнем и, не выдержав, я разжала пальцы и рухнула вниз. Вроде бы ничего не сломала.
Я посмотрела на ободранные веревкой запястье и ладонь, обулась и побежала к замку. Пока я тут болталась прошла куча времени! Надо спешить! Шум вокруг замка стих. Зря я переживала, как попаду внутрь через толпу бунтующего народа. Народ разошелся. Теперь я переживала, а нужна ли я в замке после такого промедления.
Я прошагала через разбитые тараном ворота во двор, а оттуда через такие же снесенные двери в сам замок. Снаружи он казался небольшим, внутри же оказался просто огромен. Видимо иллюзия создавалась из–за того, что он не уносился башнями в небо, а расходился вширь, но по высоте, как оказалось, не уступал нашему замку в Моргентиле. От входа шел огромный центральный зал в черно–красных тонах, его украшали массивные колонны и статуи чудовищ. Пол из матового черного камня был украшен мраморными узорами, так что при движении в отблеске света факелов казалось, что пол кишит черными змеями. Было тихо… и страшно. Я дошла до противоположной стороны зала и увидела по две лестницы справа и слева. Одна уходила внутрь и вела, видимо, на башню, а вторая поднималась по периметру зала на второй этаж. По ней я и стала подниматься. На середине лестницы я наткнулась ногами на что–то сухое и шуршащее. В тусклом свете факелов я не сразу поняла, что это. Когда разглядела, мурашки пошли по коже. Под моими ногами была ссохшаяся мумия с торчавшим из груди деревянным колом. На втором этаже я нашла еще двоих. Да здесь была настоящая бойня! Надеюсь Нора не пострадала, хотя если бы с ней что–то случилось, мой перстень бы отреагировал. Вдоль коридора второго этажа тянулись комнаты. Я заглядывала в каждую из них, но пока безрезультатно. Везде был погром, кое–где попадались трупы вампиров. Но графа и его сына нигде не было. В одной из комнат на стене висело оружие. А так как мои пустые руки меня напрягали, я выбрала себе короткий кинжал. Может я и не воин, но я хотя бы без боя не сдамся.
Обойдя весь второй этаж комната за комнатой, я ничего не обнаружила. Надо поискать в башнях. Вернувшись к лестнице я уже хотела свернуть в сторону правой башни, как из ниши в стене на меня что–то кинулось. Я наотмашь взмахнула кинжалом и на удивление попала. В сторону отскочила вампирша, прижимая к себе окровавленную руку. Пара секунд и рана на ее руке затянулась. Она была красивая – белая кожа, алые губы и черные, как смола, волосы. На ней было черное полупрозрачное кружевное платье на голое тело. Она оскалила зубы и двинулась на меня уже осторожнее. Помня силу Нариши, я понимала, что у меня нет шансов.
– Стой, – закричала я, – я пришла помочь…
В этот раз она кинулась на меня еще быстрее. За доли секунды она вырвала кинжал у меня из рук, подняла за воротник и больно стукнула спиной о стену. Да что же меня сегодня все бьют!? Ну зачем же я сюда полезла!?
Глаза вампирши налились кровью, она уже прикоснулась острыми зубами к моей шее…. Ну наконец–то – кулон сработал! Разрядом ее откинуло от меня на перила.
– Успокойся! – заорала я, – граф просил о помощи! Меня прислали помочь! Какого лешего ты на меня кидаешься!?
С глухим рычанием она сползла по перилам и неожиданно… заплакала. Мда… нелюди тоже люди.
– Да ладно тебе, – я подошла к ней и присела на корточки.
Она сердито отпрянула и издала странный звук, похожий на свистящее шипение.
– Не шипи на меня, – отмахнулась я, похоже мы с вампиршей поняли, что друг для друга не опасны, но она все еще мне не доверяла, – Ты знаешь, где Дракула?
– Да, – голос у нее был такой же хриплый, как у Наринэ.
– А где его сын?
– Нет.
– Ладно, отведи меня к Дракуле, там посмотрим.
– С чего я должна тебя отводить!?
– С того, что если я не найду вашего Зербагана и его грохнут, вы все сдохните сами по себе, без посторонней помощи!
– Так значит все мы живы…
– Пока жив он, – закончила я, бесцеремонно хватая ее за руку, – а теперь пошли.
На этот раз она покорно встала и повела меня в башню, противоположную той, в которую я шла.
– Как так получилось, что вас таких крутых и сильных перебили почти всех? – спросила я, поднимаясь по лестнице.
– Они убили сначала господина. Пробрались тихо и у них было то единственное, что может его убить. После этого начались смятение и паника. Все думали, что умрут, поэтому особо не защищались.
Ступени на башню были широкие и покатые, так что подниматься было ужасно неудобно. Кроме того, на тех участках, где не заглядывала в узкие окна полная луна, была полная темнота, и мне приходилось идти слепо, доверяя ведущей меня девушке. Наконец мы пришли. Эта башня была квадратной в отличие от остальных, и то помещение, куда мы поднялись, представляло собой еще один небольшой тронный зал.
– Как тебя зовут? – повернулась я к вампирше.
– Лилия.
– Вот что, Лилия, постарайся найти сына хозяина, и если найдешь – отправь сюда. Не бойся, ведь если его убьют ты все равно умрешь, а так у тебя есть шанс. Вперед!
Оценив логику моих слов, она взлетела и, разбив окно на лестнице, исчезла в ночи. Я вошла в зал. Знаменитый граф Дракула, прародитель вампиров, жестокий тиран, сидел в углу, согнув одно колено и опираясь спиной на каменную стену. Его задумчивый взгляд был устремлен в пустоту. На вид ему было лет сорок, у него были темные волосы до плеч, одет он был в черный сюртук, штаны и сапоги до колен. Из груди у него торчал кол из светлого дерева. Заметив меня, он повернул голову, от его носа к уголкам рта пролегли глубокие складки.
– Я из Магограда, – я подбежала к нему и опустилась на колени, – меня послали по Вашей просьбе. Вернее, я сама напросилась… неофициально.
– А я уже и не надеялся, что на мою просьбу отреагируют.
Голос у него был приятный, бархатистый и гипнотизирующий.
– Я думала, Вас уже нет в живых! Давайте я перенесу Вас в Магоград, может еще можно спасти.
Граф запрокинул голову назад и рассмеялся.
– О, девочка, если бы у меня был шанс, неужели бы я сидел на полу с колом в сердце, изображая вселенского мученика!? Я уже мертв, при том дважды. А в прах я рассыплюсь к рассвету.
От его смеха меня передернуло, нет, он был не противным, но каким–то пугающим, сердце застучало, как сумасшедшее, дыхание перехватило.
– Как же так? Я слышала, что Вас нельзя убить, ни серебром, ни солнцем, ни осиной?
– Все верно, а можно лишь колом из дерева, на котором повесился Иуда… в моем родном измерении – Р 1.
Я взглянула на него еще раз. Он был так не похож на Валериана. На дне его темных глаз плескался задор с капелькой безумия. А голос и взгляд были настолько живыми и вдохновенными, в них был огонь, ведущий за собой. Этот человек, или не человек, убедит и поведет за собой кого угодно. Даже от умирающего от него веяло невероятной силой.
– Я попросила Лилию найти Вашего сына… и привести сюда.
– Лилия жива? Ха, всегда знал, что из всех моих жен она самая хитрая.
– Вы спокойны для умирающего.
Дракула с трудом поднялся на ноги, но тут же расправил плечи и горделиво возвел руки к небу.
– Я создал великий народ! Империю! Вампиры заселили многие миры! И мой сын не даст это все разрушить! Нам никто не помешает!
– Осталось только его найти и вытащить отсюда, – подытожила я.
Граф прошелся по комнате. Кончик окровавленного кола торчал у него из спины. Мне захотелось подойти и вытащить, но, похоже, ему это дискомфорта не доставляло. Он подошел к большому каменному гробу в центре, я последовала за ним.
– А Нариша не любит в гробу спать, – задумчиво произнесла я, проводя рукой по шершавой каменной крышке.
– Нариша? – его взгляд был крайне удивленным.
– Да, та самая, которую Вы подарили предку моего господина.
– Ты из Моргентиля? Твой господин Валериан?
– Да.
– И как Наринэ? За все эти годы я не слышал о ней.
– Сотни лет лежала иссушенная и прикованная цепями в подвале. И все забыли о ее существовании, пока я случайно ее не нашла.
Владислав Дракула присел на крышку гроба. Вид у него стал хмурый и задумчивый. Он откинул прядь волос со лба.
– Она была слишком доброй, даже после того, как обратилась. И многих научила контролировать темную сущность, – он покачал головой, – именно она основала идею «цивилизованных» вампиров, благодаря которой нас уважают и ценят в Магограде, и принимают как полноправных членов общества во многих мирах. Она даже не увидела результатов своей борьбы. Я отправил ее в изолированный мир, чтобы не убивать. Ее любовь была чистой и искренней… она мешала мне.
– Что мешало? Любовь?
Ответить он не успел. Дверь, сорванная с петель, пролетела над нашими головами и разлетелась на щепки, врезавшись в стену. Мы с Графом флегматично проводили ее взглядом.
– ЧТО ЗА ХРЕНЬ?!
А вот и наследник Дракулы. У меня перехватило дыхание от восхищения. Он был красив. Нет, не так: он был НЕВЕРОЯТНО КРАСИВ! Молодой, лет двадцати пяти, одетый так же, как и его отец, за исключением того, что вместо сюртука на нем была кожаная куртка. Прямой нос и лукавые темные глаза придавали ему еще большее сходство с Дракулой.
– Здравствуй, сын, – склонил голову набок Граф, – мне осталось жить до рассвета, а эта девочка перенесет тебя в Магоград.
Зербаган скривился.
– Да что ты несешь, нас нельзя убить!
– Один способ все же есть…
– Ха, кол из Иудиного дерева, росшего две тысячи лет назад в истинном мире!? Его уже и в помине нет!
Граф указал руками себе на грудь и изобразил что–то вроде поклона. Вот, мол, его величество кол.
Зербаган посерел лицом.
– Убью! – зарычал он и развернулся уходить.
– Зербаган, стой! – голос прародителя вампиров был властен и грозен.
Наследник остановился в дверях.
– Я четыреста лет создавал свою империю! Ты не имеешь права умереть и разрушить все! Если ты умрешь – умрут все вампиры, во всех мирах!
– Тебе–то в Аду какое будет до этого дело!? – в его голосе была горечь и злость.
Он развернулся и ушел.
– Иди и увези его отсюда. И сохрани жизнь ему и всему роду вампирскому!
Я кивнула, на секунду замешкалась в дверях и побежала догонять Зербагана. На лестнице в башню было так же темно, и так как рука Лилии уже не вела меня вперед, моя нога с разбегу, не попав на ступеньку, уехала вниз и я кубарем покатилась вниз. Зато спустилась быстро, почти догнала. Как говорится – пять минут позора, и вы у цели. С разгона въехав головой в перила, я увидела Зербагана на первом этаже.
– Эй! Стой!
Он не оборачивался. Послышался треск, и я поняла, что происходит – он выпускал крылья. Ну уж нет! Все летают, кроме меня! Недалеко от меня стоял тяжелый подсвечник. Схватив его, как метальщик молота, я с размаху запустила его в сына Дракулы. Надо же! Опять попала, а мне сегодня везет! Его сбило с ног, но я знала, что у меня есть лишь пара секунд, серьезного вреда это ему не нанесло. Бегом я спустилась с лестницы, он же наоборот, поднимался нарочито медленно, но потом в мгновение ока очутился рядом со мной.
– Слушай, – сказал он, наморщив нос, – отвали от меня, мне не нужна помощь! Тем более твоя!
– Какие мы крутые! – он начинал меня порядком бесить, может он и красавчик, но козел редкостный, – словишь кол, как твой папаша, и все сдохнут! Как прекрасно!
Он лишь закатил глаза. И пошел обратно в центр зала.
– Я не буду тебя бить и убивать не буду, тебе видать и так от жизни досталось. Иди домой, проспись! И кто только протащил гребаные «Сумерки» в иные миры!?
– А ну стой, ты, вша кровососущая! – я снова побежала за ним, – не завись от тебя столько жизней, я бы сама тебя пришила!
Он остановился, раскинул руки, за его спиной вновь затрещали расправляющиеся крылья. Только не это, я же уже нашла его, а этот гад вот так возьмет и улетит!? Я что, зря на дереве висела и с лестниц летала?! Я ускорилась, с непривычки бегать легкие обожгло огнем. Ну все, вернусь –займусь спортом. Честное слово!
Я его поймала! За сапог на взлете. И только когда взлетела вместе с ним поняла, что сапог превратился в когтистую мохнатую лапу. Чудовище, в которое превратился красавец вампир, глянуло на меня и попыталось стряхнуть. Куда там, на этот раз я ухватилась крепко, хотя, когда я поняла, куда он летит, я уже не была уверена в том, что это был удачный ход. А летели мы в большое окно прямо над входом в замок. Я зажмурилась и еще крепче обхватила лапу. В последний момент он вытянулся горизонтально и на скорости влетел в витражное стекло. Градом хлынули осколки. Большинство из них сразу были отброшены взмахом его огромных крыльев, но и мне досталось. Острая боль пронзила шею, правое плечо и спину. Хорошо хоть жива осталась и глаза целы. Я ощутила, что–то жесткое на своем запястье. Зербаган держал меня когтистой лапой. Ладно, беру свои слова обратно, не такой уж он и козел.
Мы поднимались над замком. Так, теперь самое время сваливать отсюда! Хорошо, что он теперь держал меня и я могла спокойно воспользоваться кольцом Александра. Я нащупала гладкий синий камень… на стене замка мелькнула фигура, послышался щелчок и свист. Спустя мгновение я, вместе с раненым в плечо чудовищем, летела вниз. Нажать на камень я так и не успела. Падение было не долгим, жизнь перед глазами не прошла. Я успела воспроизвести в мыслях лишь одно нецензурное слово, как мы уже рухнули на крышу ветхой замковой пристройки.
Мою молодую жизнь спасло именно то, что пристройка оказалась ветхой. Мы проломили прогнившие доски крыши, и они же смягчили падение. Я даже сознания не потеряла. А вот Зербагана, кажется, потеряла. Если этот кол действительно из того дерева, то он не жилец. Я с трудом поднялась на ноги. Глаза уже потихоньку привыкали к темноте. Ставший снова человеком сын Дракулы сидел на полу и пытался вырвать кол из своего плеча.
– Доигрался? – спросила я, – мне хотелось его добить и спасти одновременно.
– В плечо не смертельно, было бы в грудь или живот, помер бы. Главное вытащить.
– Помочь?
– Слушай, я злой и страшный вампир, а у тебя сердце стучится так, что у меня аж уши закладывает! Ты мне очень поможешь, если я разорву тебе глотку, и ты наконец заткнешься!
– Лучше сам заткнись, – я потянула за кол – ни в какую, Зербаган сморщился от боли, – если этот тип видел, что ранил не смертельно, значит скоро придет добивать.
Я крепко взяла его за руку.
– Поехали!
Резко нажав на камень кольца, я приготовилась к перемещению. Но ничего не произошло. Я нажала еще раз медленно и держала долго – так же безрезультатно.
– Не получается, – растерялась я.
– Кол мешает. Это серьезный артефакт, да еще и в действующем состоянии. С ним переместиться не получится.
Я еще раз попыталась выдернуть этот злополучный кол, для усиления упершись в его грудь коленом. Даже не сдвинулся. Зербаган застонал от боли. Из кола полилась кровь. А в это время за дверьми пристройки послышались шаги.
– Твою… дивизию!
Два глухих удара. Замок на двери не выдержал. Пристройка озарилась лунным светом. В освещенном дверном проеме стоял человек с тяжелым арбалетом наперевес.
Что же делать!? Я не могу все бросить, когда до успеха осталось совсем чуть–чуть! Ну мы же уже почти выбрались!
Мужчина в дверях пригляделся к темноте и направил арбалет на раненого вампира. Я сделала не самый умный ход – закрыла его собой. Конечно толку было бы мало, он мог убить и обоих, но ничего лучше мне просто в голову в тот момент не пришло.
– Последний Дракула! – произнес арбалетчик, – теперь вампирам конец!
Обычно болтливость губит злодеев. Тут она погубила борца со злом. Резко спикировавшие сверху вампирши (рыжая и брюнетка, значит, они нашли друг друга и умудрились договориться), схватили его и унесли в ночное небо. Арбалет со звяканьем бухнулся на землю. Вылетевшая из него от удара стрела из Иудиного дерева улетела в никуда. Не знаю, что они с ним сделали, но судя по крикам ничего хорошего.
Я вернулась к Зербагану. Тот был совсем плох. Из поганой деревяшки по–прежнему лилась кровь.
– Мне нужна кровь, – совсем тихо сказал он.
– Пей, – я подставила ему шею.
Я знала, что не превращусь от этого. Нариша рассказала мне, что чтобы стать вампиром одного укуса мало, нужен еще ритуал.
– На меня проклятие притяжения не действует, – нашел в себе силы усмехнуться он.
– На меня тоже, я знаю о нем. Пей, ты не причинишь мне вреда.
– Откуда такая уверенность?
– От верблюда! Пей, мне надоело тут торчать!
– Сама напросилась, – подмигнул он и притянул меня к себе.
Острые зубы пронзили мне кожу. Кулон не протестовал, знал, что я по доброй воле. Оставалось надеяться, что он остановит его, реши он меня убить.
Теперь я поняла, почему жертвы вампиров не кричат. Когда он прокусывал кожу было больно, но, когда стал пить… это было самое приятное ощущение на свете. Теперь я поняла, что такое кайф. Я обхватила его за плечи, чтобы ни в коем случае не дать оторваться. Чтобы это блаженство никогда
не заканчивалось. Сердце стучало медленнее, мне было спокойно и тепло, сладость разливалась по всему телу…
БАБАХ!!!!
От такой силы разряда кулона отбросило не только его, но и меня. Долго терпел, видать накопилось. Довольный кровопийца, упавший на спину, с легкостью выдернул кол из своего плеча, и помог подняться.
– Вкусная, – улыбнулся он, от такой улыбки я чуть было не растаяла, но вовремя напомнила себе, какой он гад, – поехали.
Я взяла его за руку. Специально вцепилась покрепче, чтоб не удрал на этот раз.
– Ну и гад же ты! Чуть не убил меня! Поехали!
Я вдавила камень внутрь кольца. На миг ощущение было, как будто летишь вниз на качелях. В следующую секунду мы стояли посреди комнаты с картой. Мгновением позже рядом с нами материализовалась Нариша. Ну наконец–то! Мы сделали это! Миссия выполнена!
***
Только сейчас я ощутила в полной мере то, сколько увечий нанесли за эти несколько часов моему бедному телу. У меня болели ободранные веревкой руки, болели многократно ушибленные голова и спина и, конечно же, раны от осколков, один из которых Зербаган только что бесцеремонно рывком выдернул из моей шеи. Он кстати сам, как и Нора, выглядел свежо и бодренько. Кровопийцы блин!
– Стоп, стоп! – воскликнул Зербаган пристально смотря на Наришу, – я тебя узнал! Ты та скучная зануда, которая мешала отцу жить четыре века назад! Я думал, он тебя убил.
– Лучше бы убил! – яростно вспыхнула она.
– Согласен, – безмятежно пожал плечами этот жуткий хам.
Не в силах больше стоять, я сползла на пол. Все товарищи, вы все вампиры, колдуны, а я маленькая, хлипкая, мне пора баиньки. Забыв про разборки, вампирша кинулась ко мне, подняв на руки легко, как младенца.
– Ты ранена.
– Несите ее в мой кабинет! – скомандовал стоящий в углу и не видимый до тех пор Александр Второй.
Когда меня занесли в лифт я увидела в большом зеркале свое отражение. Да уж, впечатляющее зрелище. Рубашка превратилась в сплошные кровавые лохмотья, волосы топорщились во все стороны, в них были листья и щепки. Джинсы в грязи, а на правой скуле здоровенный фингал. Красота неописуемая. Мне никогда в жизни так не доставалось!
В кабинете меня уложили на диванчик в дальней комнате. Александр выдворил всех в черно–белый кабинет и велел закрыть глаза. Я почувствовала покалывание и холод. Потом жжение в тех местах, где у меня были раны, и снова холод. Снова послышался голос правителя Магограда, но уже не рядом со мной, а где–то вдалеке.
– Можешь открыть глаза, твои вещи на столике.
Хлопнула дверь и наступила тишина. Я осторожно открыла глаза. Уже ничего не болело. Правда я была абсолютно голой. Ой, стыд, позор какой! Мои вещи и правда обнаружились сложенными аккуратной стопочкой на журнальном столике. Целенькие и чистенькие, как и сама я теперь. Ничего себе! Вот это магия! Безо всяких зелий и заклинаний!
Быстро одевшись, я вышла в черно–белый кабинет. Оба Александра, Нариша и Зербаган сидели там.
– Поздравляю! – темный Александр встал и протянул мне руку, – у Вас все получилось! Честно признаюсь, я не верил в Вас! Но то что Вы сделали, то, что не сдались и шли до последнего несмотря на трудности… Валериан Моргентиль выбрал достойную преемницу.
Зербаган уставился на меня непонимающе, я лишь многозначительно пожала плечами.
– Кроме того, – продолжил правитель, – мы бы с радостью приняли Вас в ряды своих агентов. Если бы Вы того пожелали!
– Спасибо, – смутилась я, – вряд ли мои неуклюжие метания можно назвать блестящей спасательной операцией.
– Я наблюдал за Вами через карту, и если учесть, что Вы выполнили задание одна, без подготовки и оружия, я могу с полной уверенностью сказать – это было блестяще! И да... за нами должок! Как и, думаю, за господином Дракулой младшим. Верно, Зербаган?
Развалившийся в кресле вампир закатил глаза.
– Да, да, конечно! При случае поставлю памятник на северном полюсе!
– Благодарю Вас, господин Дракула, – покачал головой Александр Первый, – образцы вашего сарказма со стен черной крепости тысячными тиражами издаются уже не первый раз!
– Ну тогда шепни потом с кого спрашивать долю за авторство, – хохотнул тот.
Пока мы бегали по Трансильвании, ночью в Магограде прошел день и настал вечер. У нас забрали кольца. Еще сто раз поблагодарили и отпустили домой. На выходе из здания мы встретили Ларису в компании приятного молодого человека. Она тепло поблагодарила нас с Наришей, а ее спутник подошел к Зербагану и, тоже улыбаясь, что–то ему говорил. Тот натянуто улыбался и хлопал его по плечу.
Мы вышли из здания. Было тепло и в воздухе пахло цветами. После сырой и холодной Трансильвании это было вдвойне приятно.
– Нариш, ты лети домой, я хочу пройтись. Не волнуйся, дорогу я запомнила. Хочу подумать немного… а то столько беготни за последние несколько часов… мозги плавятся…
Она пожала плечами, взяла ключи от квартиры и улетела. Мне иногда становилось стыдно просить ее о чем–то, казалось, все мои просьбы она выполняет против своей воли, как марионетка, подчиняясь проклятию. Я зашагала вдоль широкой оживленной улицы и погрузилась в свои мысли. Думала я о разном. О том, как меня такую правильную и хорошую угораздило встать на сторону зла. О том, почему я в таком случае не хочу и не могу эту сторону покинуть. Думала о графе Дракуле, которого оставила умирать в замке. О том, что не могла его спасти, но хотела, несмотря на то, что он наверняка убил кучу людей и был достоин такой участи. Мои размышления прервал Зербаган, появившийся из ниоткуда.
– Детка, ты спасла мне жизнь, с меня выпивка!
Вид у него был самодовольный и дерзкий.
– Какое мерзкое слово «детка»! Я обойдусь и простым «спасибо».
– Без проблем, после первой рюмки. У меня между прочим сегодня отца убили и мне надо напиться, разве можно мне отказать?
Отказать было невозможно. Во–первых, я чувствовала, что ему действительно больно, хоть он и прячет эту боль за сарказмом. А во–вторых, когда на тебя смотрят такие глаза отказать просто невозможно.
Мы зашли в бар. Бар был самым обычным – много выпивки и ни одной приличной рожи. В соседнем зале гремела музыка, там, по всей видимости, было что–то вроде ночного клуба.
Зербаган плюхнулся за стойку, я заползла на высокий стул рядом с ним. Он махнул рукой бармену.
– Хеннесси… литр!
Бармен удивленно поднял брови, но бутылку и два стакана принес.
– Вампиры тоже бухают? – усмехнулась я, – целый литр… не лопнешь?
Он состроил рожу и откупорил бутылку. Разлил на двоих. Вообще–то я не пью, тем более коньяк. Но говорить об этом – это значит направить на себя водопад уговоров, это я еще в школе поняла. Проще взять стакан и облизывать его весь вечер. Правда иногда попадаются бдительные алкоголики, которым видимо жизненно важно, чтобы по количеству ты выпила столько же, сколько они. Но это уже тяжелый случай, с такими я, как правило, не общалась.
– Ну и? – я подперла подбородок руками и посмотрела на наследника вампирской империи, – тебя утешать, развлекать или просто рядом посидеть?
– А все сразу слабо?
Я не нашлась, что ответить. Взяла стакан, коснулась губами янтарной жидкости. Фу! Гадость какая! Вампир одним глотком осушил стакан. Зачем тогда было брать Хеннесси, так можно и водку…
Мы помолчали. Первым начал он:
– Ну рассказывай, мисс мать–Тереза– спасу–всех–даже–если–вы–не–хотите, кто ты такая? Почему работаешь на Алексов и каким боком родня Моргентилю?
– Эээ, – замялась я, –Зовут меня Элени, на Магоград я не работаю, просто вызвалась тебя гада спасать, потому что они не могли, а мне не хотелось, чтобы моя подруга погибла. А господин Валериан мой наставник и выбрал меня своей преемницей за ум, талант и красоту.
О том, что меня подобрали на улице, и наследницей я стала по чистой случайности (ну или по воле судьбы, как кому больше нравится), я решила умолчать. Он и так язвит мне через слово, зачем давать лишний повод.
– Ну с красотой–то ты преувеличила… да и с умом тоже.
– Заткнись.
Мы еще помолчали. Он осушил еще два стакана. Взгляд его стал немного мутным, хотя я сомневалась, что вампиры умеют пьянеть.
– А ты чего не пьешь? Давай пей!
Ну вот, он оказался именно из тех приставучих алкоголиков. А чего я еще ожидала?! Сейчас еще спросит: «Ты меня уважаешь?».
– Я пью, – попыталась отвязаться я.
– Вот мне можешь не врать! Я чую твою кровь и алкоголя в ней нет.
– А тебе так принципиально!?
– Угу.
Я прожгла его злобным взглядом, взяла стакан и, собрав все силы, влила его содержимое в себя. Во рту стало противно, а все внутренности как будто кто–то поджег. Я сморщилась. Зербаган разлил по второй.
– Теперь твоя очередь, – все еще морщась сказала я, – рассказывай что–нибудь.
– Зербаган Дракула, – пожав плечами представился он, – четыреста сорок восемь лет. И я чертовски нравлюсь девушкам, и тебе в том числе.
– Не надейся! – отрезала я, – Конечно красавЕц ты писаный, но характер у тебя – врагу не пожелаешь.
Алкоголь постепенно подбирался к моей голове. Мысли путались и глаза, казалось, сейчас съедутся на переносице. Холодная рука схватила мое запястье.
– Пошли!
– Не надо меня кусать! – уперлась я.
– Кусать не буду, пошли танцевать!
Он потащил меня в соседний зал, предусмотрительно прихватив с собой бутылку. Там играла какая–то клубная музыка. Настроения танцевать особо не было, я раскачивалась на ватных ногах в такт со всех сторон оглушающему «тыц–тыц». Зато мой собутыльник уносился, как только мог. Я и не думала, что человек, родившийся в девятьсот лохматом году и живущий в темной Трансильвании, умеет так танцевать.
Ди–джей поставил мою любимую песню. Видимо, тут была связь с нашим миром, ведь Зербаган упоминал про «Сумерки», да и песни и марки машин тут те же, что и у нас. Услышав до боли знакомый и любимый мотив, я не выдержала и полезла танцевать на барную стойку. Не очень характерно для меня, но выпивка и любимая песня сделали свое дело. Зербаган засвистел, послышались одобрительные возгласы. Мне было все равно. Я отрывалась по полной. Танцую я в общем–то неплохо, к тому же мы с Юлькой полгода ходили на стрип–пластику.
Н втором куплете на стойку забралась еще одна девушка. И судя по реву толпы она была местной знаменитостью. А судя по ее взгляду я ей здорово наступила на хвост, заняв ее место и завладев всеобщим вниманием. Внимание мне было по барабану, но не слезать же теперь?! Хочешь батл? Пожалуйста!
Она была, видимо, одной расы с официантом из «Крови и виски». Тоже синяя и с тремя пальцами на руках, только не лысая, голову ее обрамляло облако из белых, как снег, кудряшек. На ней была мини–юбка и маечка в обтяжку, так что я в своей рубахе и байкерских ботинках уступала ей по презентации. И дело даже не в сексуальности наряда, просто в свободной одежде линии тела не видны. Что ж, это дело поправимое. Я разулась и начала, не прекращая двигаться в такт музыке, расстегивать пуговицы на рубашке. Тааак, а вот это уже стриптиз. Хотя кому какое дело?! Мне через пару лет нечистью править! Начинаем развращаться! Йеееехуууу!!!!!
Зербаган внизу расхохотался, показывая мне жестами, что класс, так держать! Публика тоже осталась довольна. Синелицая была пластичнее, зато я знала больше движений и «наворотов». Я начала входить в азарт, народ в зале тоже забыл, что пришел потанцевать. Все с криками и свистом пялились на нас.
На стойку легким прыжком поднялся Дракула младший и протянул мне бутылку. Я сделала большой глоток, вкус больше не казался мне омерзительным. Обвившись в танце вокруг него, я столкнула его со стойки. Жаль, что не упал, вампиры по–моему вообще не могут упасть, если не ранены.
А потом песня закончилась и заиграла другая… еще более мною любимая…
***
Как же болит голова. Просто раскалывается. Похоже, я опять по ней получила. С трудом разлепив глаза я увидела ужасную сиреневую люстру на потолке. Какой кошмар! Не припомню, чтобы у нас была такая. Стоп, а я вообще где?! Остаток вчерашнего вечера не помню совершенно. Мы пили, танцевали, снова пили… все – на этом воспоминания заканчивались. Я повернула голову, в затылок словно гвоздь забили. Ай! Я лежала на кровати в какой–то незнакомой комнате с сиреневыми обоями в цветочек, видимо больное воображение дизайнера люстрой не ограничилось. Повернув голову в другую сторону и испытав удар очередного невидимого гвоздя, я увидела лежащую на подушке мускулистую руку и плечо. К руке и плечу прилагалась темноволосая взъерошенная голова сладко спящего вампира Зербагана. Твою ж мать! А скосив глаза ниже я заметила, что из одежды на мне был лишь четырехгранный кулон. Да уж… всю жизнь мечтала начать свою личную жизнь непонятно где после пьянки с малознакомым вампиром! Вот же гад, напоил и…
Я, забыв про головную боль, соскочила с кровати и, подбежав к окну, распахнула наглухо закрытые тяжелые шторы! Получай! Солнце осветило комнату.
– Мне солнце не опасно, – послышался сонный голос, – надо было прихватить колышек из Иудиного дерева.
– Раскрошить его на щепки и воткнуть все тебе в задницу, чтобы ты не сдох, но помучился! – зарычала я, – Ты козел, ты знаешь об этом! Как ты посмел?! Я тебе жизнь спасла, а ты…
– А я отблагодарил. Между прочим, ты была только за, – невозмутимо потянулся он и перевернулся на другой бок.
– Чушь! – воскликнула я, швыряя в него вазой, – не могла я! С тобой, фу блин, даже думать противно!
– Твоя побрякушка не позволяет причинить тебе вред, по крайней мере вблизи, а сорвать ее тоже не получается, – он поймал вазу и поставил на пол, – так что вспоминай. Не может быть, чтобы ты такое забыла.
Самое отвратительное я вспомнила. И он был прав, я была только за. Все! Больше никакого алкоголя! Я стиснула зубы в бессильной ярости и пошла в ванную. Глянув в зеркало увидела две кровоточащие точки на шее. Вчера Александр меня исцелил, значит свежие. Я вылетела из ванной, размахивая полотенцем.
– А это что?! Тоже по обоюдному согласию?!
– Смени пластинку, ты повторяешься! Сама же знаешь, что да.
Мне захотелось надавать ему по шее, но помня о разнице сил, я ограничилась парой крепких словечек. Приняв душ, я стала искать свою одежду. Обнаружились только белье и джинсы. А остальное где? Хотела снова наброситься на безмятежно валяющегося на кровати вампира, но вспомнила, что именно в таком виде я вчера и отплясывала. Стыд позор!
Зербаган тоже стал одеваться.
– А ну отдай! – я подскочила к нему и выдернула из рук его черную рубашку.
От неожиданности он даже не сопротивлялся.
– Это с тебя за моральный ущерб! – шипела я, застегивая пуговицы и завязывая узлом длинные полы.
Рубашка пахла неповторимой смесью запахов ладана, парфюма и чего–то еще незнакомого, но дурманящего и приятного. Обуви тоже не было, так что пришлось взять гостиничные тапки. Не босяком же мне домой идти, в самом деле.
– Все, чао! – сказала я, открывая дверь, – надеюсь, я тебя никогда больше не увижу!
– А ты ее все–таки уделала, – весело сказал он.
– Кого?
– Ту синюю на барной стойке.
Я шагнула за порог и столкнулась нос к носу… с Валерианом. Он сделал два шага на меня, я попятилась и снова оказалась в комнате.
– Твоя безумная затея увенчалась успехом. Но не лишним было бы сообщить, чтобы я не тратил время на поиски тебя с помощью магии.
– Я…эээ….
– Удивляюсь, как с каждым днем ты умудряешься выглядеть все хуже и хуже, – он оглядел меня с головы до ног особенно задерживая взгляд на рубашке с чужого плеча и тапочках с логотипом отеля.
– Сейчас так модно! – огрызнулась я.
– Судя по запаху перегара, следам на шее и полуголому молодому человеку, повеселилась ты хорошо. Кстати, – он внимательно посмотрела на «молодого человека», – ты ведь Зербаган, верно?
– Да, мы с Вами пересекались как–то у отца, – от залихватской манеры общения вампира не осталось и следа, голос его был спокойным и уважительным.
– Сожалею о его гибели, – сухо произнес Валериан, – он был великим правителем. Ты займешь его место?
– Пока нет, нужна передышка. Кстати хотел попросить Вас о чести погостить в Вашем замке некоторое время.
– Разумеется, союзники нам не помешают, – он выразительно посмотрел на меня.
А до меня только сейчас начал доходить смысл его слов. Погостить в вашем замке!? В НАШЕМ ЗАМКЕ!?! Да вы что, упали?! Я думала, я этого проходимца никогда больше не увижу, а он, оказывается, будет жить с нами!? Ну уж нет! Баба–яга против!
– Но, монсеньор! Он не может жить в нашем замке!
– Почему? – приподнял бровь владыка Моргентиля .
– Он меня бесит!
Я понимала абсурдность своего ответа, но ничего более умного навскидку придумать не смогла. Сказала, как есть.
– В самом деле? – Валериан еще раз окинул взглядом укус на шее и тапочки, – нужно забрать нашу рыжеволосую леди, и мы можем возвращаться. Зербаган, машина ждет внизу.
Тот похабно мне подмигнул и спустился вниз по лестнице. Я схватила Валериана за руку.
– Монсеньор, пожалуйста не надо. Пусть живет где–нибудь в другом месте! Ну у меня же, как у наследницы, есть право голоса?!
– Права у тебя будут после завершения нашего эксперимента, – отрезал он, – тем более не забывай о пророчестве. Никто не заставлял тебя его спасать. Теперь он посланник судьбы. Смирись.
Он тоже развернулся и пошел вниз. Я семенила следом, обиженно сопя, как маленькая девочка, которой папа не купил куклу Барби.
Мы сели в машину, а спустя час, забрав Наришу из квартиры, были уже в замке Моргентиль. Не сказав никому ни слова, я выбежала из кабинета Валериана и побежала искать Котика. Мне не терпелось рассказать ему о своих приключениях. Всех, за исключением вчерашних «алкогольных».
Котика я не нашла. Зато в коридоре встретилась со здоровенным бородатым дядькой с мечом на бедре.
– Генрих! – я подбежала к нему, радостно улыбаясь, вот уж кого я действительно была рада видеть.
– Эля?! – изумился он, – я слышал, что ты уже не ребенок, но ты совсем на себя не похожа.
– Знаю, – отмахнулась я, – все говорят. Как Вы?
– Да как… сидим в норе, как кроты! Приказ есть приказ! Столько раз видел эту компанию недотеп на землях мрака, а нападать не позволяют.
– Да, – я сочувственно покивала, рассказывать про пророчество мне показалось не лучшей идеей, – а что Вы тут делаете? Вы нечасто наверх поднимаетесь.
– Ходил взять у ведьм еще лекарства, мои ребята от скуки уже друг друга порезали в поединке.
Мы вместе спустились в казармы, неспешно беседуя. Генрих сетовал на скуку в стенах замка, и расспрашивал о моем мире. Я с удовольствием рассказывала и искренне сочувствовала старому вояке.
– А помните, как Вы меня учили драться?
– Да уж я и подумать не мог, что передо мной наследница престола.
– И были все равно, как отец. Для наследницы престола это очень ценно.
Мы зашли в большой тренировочный зал. Это было полуподвальное помещение с низким сводчатым потолком и коптящими факелами по периметру. Было сыро и тускло. Теперь я понимаю, отчего они так страдали, сидя в замке, уж лучше военный поход под небом, чем спокойствие в этом склепе. При виде нас наемники, сидящие полукругом на полу вокруг двоих раненых, покосились с недоумением. Меня еще мало кто видел с момента моего приезда.
– А ну, встать! – рявкнул военачальник, – перед вами наследница господина!
Все повскакивали и вытянулись по струнке. Даже те двое, что были ранены.
– Вольно, – улыбаясь скомандовала я, но они меня не поняли.
Генрих жестом позволил им сесть на свои места и бросил раненым склянку с бальзамом.
– Да уж, – протянула я, – невесело тут у вас. А вот что! Завтра в десять часов утра объявляю тренировку на свежем воздухе. На площадке перед воротами замка. Официальный повод – хочу посмотреть на подготовку солдат, неофициальный – хочу снова помахать мечом.
Генрих рассмеялся.
– А ты все такая же озорная. И сочувствующая. Не место тебе тут…
Начинать дискуссию по поводу своего места мне не хотелось.
– Мне пора. Завтра после завтрака жду всех у ворот замка. И захватите для меня нетяжелый меч.
Я помахала рукой и убежала. Проходя через столовую, увидела что–то белое за одним из столов. Ну конечно, надо было отсюда поиски и начинать. Где же еще быть говорящему умному коту как не там, где еда.
– Привет, друг!
– О, кто вернулся! Судя по глазам – без приключений не обошлось.
– Все–то ты знаешь! – я оглядела пустой стол и поняла вдруг, что зверски хочу кушать.
Неудивительно, ведь я не ела почти два дня. На чем еще держусь – непонятно.
– Пошли на кухню, – предложила я, – голодная, как стая волков. Может там что найду.
– Пошли.
На кухне скучал повар – упырь. От скуки он точил все ножи, что были там. Помню, как в первое мое пребывание тут поначалу я боялась есть еду, приготовленную этим чудовищем, но потом поняла, что дело свое он знает и пироги с блинами удаются ему не хуже, чем та дрянь, которой он кормит монстров. Монстры, кстати, тоже от него в восторге.
– Есть че пожрать? – бесцеремонно выдала я.
Упырь поднял на меня красные глаза и, повертев в руках нож, попробовал пальцем остроту лезвия.
– Вон жаркое в котле осталось, – он махнул рукой в сторону огромного котла, стоящего в углу на остывшей печке.
– Не человечина? – подозрительно сощурилась я.
– Обижаешь, – оскалился чудовищный кулинар, – разве с человечины б осталось! Говядина это.
В животе заурчало. Как же я хочу есть! Никогда в жизни не испытывала такого зверского голода. Сняв со стены висящий на гвоздике черпак, я наклонилась над котлом и с жадностью принялась за жаркое, не утруждая себя поисками тарелок и ложек. Котик и упырь сидели рядом, наблюдая за мной с изумленным интересом.
– Вот это аппетит, – восхитился упырь, – она всегда так?
– Нет, что ты, – попела эта пушистая язва, – это она еще сыта, а то и черпак не берет, зубами рвет!
В отместку я бросила в него только что обглоданной костью. Он ее поймал и без труда прожевал острыми треугольными зубами.
Закончив с едой, мы поднялись на башню над моей прежней комнатой. Солнце уже садилось. Закат был необыкновенно красивым, его ярко–красное марево окрашивало облака в розовый цвет, так что они казались сделанными из клубничной сладкой ваты. Крыши и башни замка, обычно серые и мрачные, в свете заходящего солнца казались отлитыми из чистого золота.
– Как я люблю эту крышу, – прошептала я, в восхищении разглядывая всю эту красоту. Самое прекрасное место в мире.
Я уселась на перекладину между зубцами башни. Теплый ароматный ветер дул в лицо и какое–то время я просто молча наслаждалась моментом.
– Ну рассказывай, не томи! – не выдержал кот.
Вдохнув я вывалила на него все произошедшие события. Меня так переполняли эмоции, что я то и дело вскакивала и принималась размахивать руками.
– Столько всего произошло за эти два дня. Я была в Магограде, и видела его правителей! Они такие классные! Представляешь, им по четыре тысячи лет, а они такие жизнерадостные. И как им жизнь не наскучила!? Они разрешили мне тут жить. А потом пришло письмо от графа Дракулы. Представляешь, от того самого! Он писал, что умирает и нужно спасти его сына, чтоб не погиб весь вампирский род. А они не могли, лепетали что–то про какое–то равновесие. Ну и я вызвалась, а что было делать? Я ведь не хотела смерти Норы.
– Ты в своем репертуаре, – весело рассмеялся Котик, – и что же дальше?
– Нас отправили в Трансильванию, там меня привязали за ноги в лесу, но я выбралась. И нашла графа Дракулу. Он был уже при смерти. Рассказал о том, за что сослал Наришу к нам. А потом нашелся его сын. Ох и гадкий тип, я тебе скажу! Я чуть шею не свернула, пытаясь его поймать и спасти! Но все–таки спасла. А он даже спасибо не сказал! Урод моральный и физический! Но самое противное не это, а то, что теперь этот гад будет жить здесь у нас! Вот так.
– Ну гадов тут хватает, – философски изрек кот.
Мы помолчали.
Тем временем солнце уже село и на небе стали появляться первые звезды. Над крышами захлопали крыльями нетопыри.
– Знаешь, – почесал лапой за ухом Котик, – я никак не возьму в толк, для чего ты нужна Валериану. Пророчества конечно и все такое, но ведь наследник для него – смерть.
– Он хочет уйти в тень и поставить ставленницу вместо себя. Мишень, за которой будет безопасно.
– И ты так спокойно об этом говоришь.
– Но ведь он сделал все, чтобы укрепить эту мишень. И по совместительству я буду телохранителем.
– Да, но это не дает полной гарантии безопасности, и вообще в этом плане полно брешей.
– Может быть, – пожала плечами я, – но другого у нас нет. Эх, пойду к себе, помыться бы…
– До завтра.
Я спустилась с башни и пошла к себе. Наконец–то за последние два дня можно расслабиться и поспать. И наконец–то поспать можно в своей кровати.
На первом этаже в моей комнате стояли пакеты, привезенные из Магограда. Надо же, а я о них и забыла. Разбирать сил не было, завтра займусь. Поднявшись наверх, я, минуя спальню, сразу отправилась в ванную. Все–таки хорошо, что тут были современные условия жизни. Нормальная ванная это вам не деревянная бадья. Набрав ванную и насыпав туда все возможные соли и благовония, я погрузилась в теплую душистую воду. Хорошо–то как! Постепенно уходила боль в ноющих от непривычной нагрузки мышцах, голова уже не гудела. Наконец–то можно расслабиться. Даже мысль о переезде в замок Зербагана не казалась уже такой ужасной. Ну и что, вытерплю его, Софорда же терпела… пока не скормила чудовищу. Мысль скормить чудовищу еще и Зербагана вызвала на лице улыбку. Повалявшись в ванной около часа, я запнула в угол грязную одежду и, вытирая на ходу волосы, пошла в спальню. Ну все, сейчас надену свою любимую мягкую пижамку и под одеяло. Я щелкнула выключателем. В спальне зажегся свет.
– Аааааааа, – завопила я, пытаясь прикрыться полотенцем.
На моей кровати, прямо в куртке и сапогах, лежал Зербаган.
– Да ладно, чего я там не видел, – похабненько улыбнулся он на мои попытки прикрыться.
– Какого … ты тут делаешь?! – взорвалась я.
Я только успела смириться, что мы будем жить в одном замке, так он приперся еще и в мою комнату! И развалился на моей кровати! Прямо в своих мерзких грязных сапогах!
– Меня сюда поселил хозяин замка. Хорошая комнатка.
– Как? Сам монсеньор поселил тебя сюда?! – я опешила, он что, издевается что ли.
– Не веришь, спроси у него.
– Так я и сделаю!
Я была так зла, что мне казалось еще чуть–чуть и я начну изрыгать пламя. Быстро одевшись я пулей вылетела из комнаты и понеслась в покои Валериана. Это уже слишком! У входа в коридор, ведущий в покои, меня встретил стражник.
– Господин велел Вас не пускать сегодня, – виновато сказал он, преграждая дорогу.
Ах вот как, знал, что я приду и приказал не пускать.
– А ну пропусти! Пропусти я сказала, а то хуже будет!
– Простите миледи, но мне не велено.
Как именно притворить угрозы в жизнь я не знала, побить я его не смогу, он крупнее вдвое, оружия у меня тоже нет. Очень кстати я вспомнила, как действовало произнесенное мной название рода, и еще вспомнила, как представляла полет, перед тем как взлететь на метле.
Я нарисовала в своем воображении картину, как я поднимаю руку, и из нее вырывается волна, сносящая стражника вместе с дверью. Вытянула руку вперед. Я пожелала всем сердцем того, что представила и тихо шепотом произнесла:
– Именем Моргентиля…
В ту же секунду произошло все то, что я себе вообразила. Проверив что стражник жив, просто в отключке, я беспрепятственно прошла в покои Валериана.
Монсеньор сидел в кресле и читал книгу. Похоже, грохот его не сильно потревожил. Он оторвал взгляд он книги и взглянул на меня поверх очков.
– Впечатляет, Элени.
– Какого черта этот хмырь делает у меня в комнате!? – заорала я, напрочь забыв о субординации.
– Это ты его спасла, инициатива наказуема.
– То есть Вы хотите наказать меня?
– Отчасти. А еще повысить твою эмоциональную устойчивость. Живя рядом с тем, кто тебя раздражает, придется взять свои эмоции под контроль.
– Ах, вот как! – зашипела я, – повысить устойчивость….
В комнату заглянула физиономия прибежавшего на шум охранника.
– У нас все хорошо, – я глянула на него так, что он поспешил ретироваться.
– Повысить устойчивость… – повторила я, – лучше я проверю Вашу!
Я решительно прошагала через комнату и плюхнулась на его кровать.
– Элени, иди к себе.
Да уж, у кого эмоции под контролем, так это у него. Ни один мускул не дрогнул, и голос оставался по–прежнему спокойным. Хотя я точно знаю, что я его раздражала еще побольше, чем Зербаган меня.
– Дудки! Не уйду, пока он в моей комнате! Буду тут жить! – такой наглости я сама от себя не ожидала. Те пару раз, что я оставалась тут на ночь, была случайность или необходимость.
Валериан, ничего не ответив углубился в чтение, до разборок со мной он решил не опускаться. Его девиз был: «Мешает человек – убей, не можешь убить – забей на него». Да уж, мне до такой невозмутимости далеко. От раздражения у меня уже нервный тик скоро начнется. Десять раз пожалела уже о том, что ввязалась в эту вампирскую разборку. Хотя кого я обманываю, если бы я ограничилась делом и не пошла бы с ним «бухать», его бы сейчас здесь не было. Я зевнула. Кажется, усталость одолела нервозное возбуждение и я, поворочавшись еще немного, уснула.
Проснувшись среди ночи, я увидела, что свет еще включен, а монсеньор по–прежнему читает. Часы на стене показывали половину третьего.
– Вы чего не спите?
– Кто–то жутко наглый и осознавший свою безнаказанность занял мое место, – он встал и прошелся по комнате разминая затекшую шею, – а еще ты ужасно скрипишь зубами.
– Это мешает Вам спать? – смутилась я.
– Это мешает мне читать.
– Выставите мерзкого вампира из моей комнаты, и я пойду скрипеть зубами наедине со своей подушкой.
Валериан устало потер глаза. Похоже не я одна жалела о том, что кого–то спасла от смерти.
– Это шантаж?
– Угу.
– А может я лучше прикажу тебя казнить и найду себе более адекватного преемника? Который не лезет куда не просят и не обременен лишней моралью?
Он прилег на край кровати (подальше от меня) и, облокотившись на подушки, подпер голову рукой. Смотря мне в глаза пристальным холодным взглядом, он надеялся, что я испугаюсь. Хм… когда обещают казнить и вправду следовало испугаться, тем более, что я знала – он это запросто, тот факт, что меня выбрали духи, вовсе не связывал ему руки. Иногда найти и выучить нового сотрудника выходит дешевле, чем терпеть выходки распоясавшегося опытного. Об этом он и думал, но я все равно не боялась.
– Вперед. Да вот только кто Вас вытерпит?
– Думаешь мало желающих?
– Ооооо, нет, – ответила я, – многие тысячи, да вот только необремененные моралью, как Вы только что выразились. И что же им помешает оторвать Вам голову за ненадобностью по завершении эксперимента?! Верность? Преданность? Честь? Какие–то высокоморальные качества, Вы не находите? Вы хотите искоренить их во мне? А Вы уверены, что, потеряв их, я по–прежнему буду рвать глотку за Ваше спокойствие и благополучие?
Я высказалась. Все, что накипело. И теперь прожигала его взглядом, полным праведного гнева. Он все так же смотрел мне в глаза. В его взгляде на миг проскользнуло беспокойство, но лишь на миг. Взгляд снова стал холодным и твердым как сталь.
– Пламенная речь. Должен признать, не лишенная смысла. Но, я надеюсь, у тебя не хватает глупости полагать, что ты можешь пугать меня и диктовать свои условия.
– Да не диктую я! Просто хочу, чтоб Вы приняли меня такой, какая я есть! Вы ведь не собираетесь уходить, стало быть не нужно лепить из меня свое подобие. У нас с Вами разные подходы, но они бывают нужны оба. И результат лучше будет при их совокупности, нежели действуя все время по одной схеме! И да, я преданная и верная. Именно поэтому Вы лежите сейчас рядом, не опасаясь подлости.
– Раз ты временно живешь тут, – он опустил голову на подушку и перевернулся на спину, – завтра займемся экспериментом. Это тело еще ни разу не оживало, так что могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. А теперь спи и постарайся не скрипеть зубами.
Он уснул почти сразу, а я так и провалялась без сна до самого утра. Всю ночь меня одолевали странные мысли и чувства. Раньше мой господин не казался мне красивым, точнее я даже не задумывалась об этом. А теперь, глядя на него, я все чаще ловила себя на мысли, что он начинает казаться мне идеальным. Во всех смыслах. Я гнала от себя эти мысли, еще не хватало влюбиться в него, как последняя дура. Сейчас, лежа рядом с ним в темной тишине, я осмысливала свои ощущения. Это не было похоже на любовь, страсть или влюбленность. Скорее это была фанатичная одержимость, еще только начинающая зарождаться в моем сознании. Я боролась с ней как могла, но она одолевала меня. И, как ни странно, давала мне колоссальный заряд энергии. Я чувствовала, что когда не сдерживаю это в себе, то у меня появляются новые силы, как моральные, так и физические. Ничего подобного раньше я не испытывала. Мои ровесницы в моем измерении любили сравнивать ощущение влюбленности в бабочками в животе. Мои же ощущения были совершенно иные. Не бабочки в животе и не пламя в сердце (последнее вообще для меня больше ассоциировалось с инфарктом, чем с романтикой), скорее это чувство походило на руку, сжимающую горло. Сжимающую настолько, что воздуха едва хватает, для того чтобы продолжать жить. Но в отличие от реального удушения, это не хотелось скорее прекратить, а напротив, оно дарило мучительное удовольствие. Запретное, нелогичное и непонятное никому, кроме одурманенной жертвы. Детская, чистая и наивная преданность смешалась с порочной страстью, образовав ущербную пародию на любовь…
Под утро я наконец–то уснула, устав от своих мутных размышлений. Но долго поспать мне не удалось. Проснувшийся Валериан ходил по комнате и чем–то шуршал. Приоткрыв глаза, я увидела, что шуршит он упаковкой фильтров для кофеварки. Посмотрев на него и вспомнив мысли, которые не давали мне уснуть, я потрясла головой. Чушь все это! Какие–то наваждения, надо выбросить их из головы. Я посмотрела на часы на стене. Половина восьмого утра. Зачем же вставать в такую рань?! Сам же лег в три часа ночи. У меня кажется уже хронический недосып. Всю эту неделю я почти не спала. Я встала и, шлепая босыми пятками, подобралась поближе к пахнущему кофе аппарату. На журнальном столике возле кресла лежала книга, которую вчера читал монсеньор. Филип Зимбардо «Эффект Люцифера». Я взяла книгу и открыла краткое описание. Она была об эксперименте одного психолога над заключенными, из которого следовало, что любой может стать злодеем под влиянием определенного набора обстоятельств, и даже «войти во вкус». Я покосилась на засыпающего свежемолотый кофе в емкость Валериана. Надеюсь, читает он это из праздного любопытства, а не в надежде повторить эксперимент на мне. Глянув на меня, застывшую с книгой в руке, он ответил на мой немой вопрос.
– Нет, это не для тебя. Принеси чашки из кабинета.
По пути в кабинет и обратно я зевала во весь рот.
– Ночью спать надо, – поучительно произнес Валериан, отхлебывая кофе.
Сегодня он выглядел очень для себя необычно. На нем была одета серая рубашка–поло и бежевые льняные брюки. Теперь ниже шеи он выглядел очень молодежно и раскрепощенно, что никак не сочеталось с его взглядом и выражением лица. Не знала, что он может так выглядеть. Какое–то время я думала, что он даже спит в костюме и при галстуке. Я тоже отпила кофе. Этот напиток никогда не оказывал на меня бодрящего действия. Вот и сегодня, кроме приятного вкуса никакой пользы. Я так и осталось сонной и хмурой. А вспомнив, что пообещала солдатам тренировку во дворе замка, совсем загрустила. На меня навалилась чудовищная лень, идти никуда совершенно не хотелось. Я еще раз глянула на часы – у меня есть еще два часа. Может и не высплюсь, но хоть мозг отдохнет немного. Я направилась к кровати.
– Куда это ты?
– Спать.
– Ты нужна мне в лаборатории.
– Я совсем забыла, в десять я объявила тренировку солдат перед воротами замка. Так что у меня есть пара часов на сон. Больше ничего я не успею.
– Вот как? И почему о твоих объявлениях я узнаю последним?
– Простите.
– Прощаю, но в лабораторию ты все же пойдешь.
– Пожалуйста, не отменяйте тренировку!
– Зачем это тебе?
– Хочу поучиться фехтованию.
– Тебе это скоро не понадобится! Твое новое тело превзойдет по умениям лучших воинов.
– С моим образом жизни я могу не дожить до нового тела.
– Для этого достаточно лишь думать головой, прежде чем ввязываться во что–то, – он сдвинул зеркало, закрывающее лестницу на башню, – идем.
Я вяло поплелась за ним. Мы, снова пройдя через защищенные современной системой двери, попали в комнату с плавающим в растворе моим новым телом.
– Тебя не устраивал ее вид, – произнес Валериан подходя к стеклу и благоговейно глядя на тело, – нужно переделать, ведь ты действительно выглядишь иначе.
– Нет!
– Что нет? – не понял мой наставник.
– У меня будет сверхсильное и практически всемогущее тело и если ему можно придать какой угодно вид, я ни за что не хочу, чтобы оно выглядело так убого!
– Разве это имеет значение, при всех умениях и могуществе тебя будет волновать внешность? – Валериан выглядел удивленным.
– Если бы духи выбрали вам наследника мужского пола, таких проблем не было бы, но к несчастью я – девушка и для меня внешность имеет значение… всегда. Если все равно, как будет оно выглядеть, почему бы не прибавить к великим достоинствам еще и красоту?
– Что для тебя красивое? – раздраженно буркнул он, – какая–нибудь певичка из твоего мира?
– Нет, я не хочу быть чьей-то копией… Я придумаю свой образ. Дайте мне время. Заодно и отпустите помахать мечом.
Монсеньор пожал плечами. Мы снова спустились вниз. Я почувствовала облегчение. Находиться в комнате с плавающей в жидкости собой было не уютно. Мне казалось, что вот–вот ее глаза за стеклом откроются и произойдет что–то ужасное. Пройдя в лабораторию, монсеньор подошел к какому–то ящику и откинул крышку. Там на темно–синем бархате лежали кроваво красные кристаллы. Я сразу их вспомнила. Именно такой втыкала мне в руку леди Даф, когда лечила мои ноги.
– Они забирают жизнь у людей. Это своего рода аккумулятор. На нем живет твое тело, пока оно без души, – пояснил он, взяв один в руки.
– Да, я видела их.
– Кстати всем снабжением, включая это, занимается Каури. Это тебе к сведению. Мухлюет безбожно. Думает, что я не знаю, на самом деле мне важен результат.
Еще раз глянув в ящик, где осталось еще штук десять, он захлопнул крышку и поднялся обратно на башню.
В двери тихо постучали. Заглянувший стражник сказал, что воины собрались и ждут госпожу. Я еще раз глянула на часы. Без четверти девять. Ладно, все равно поспать не дали. Надо еще было зайти к себе переодеться. Короткие пижамные шортики и майка со слоником никак не подходили для обучения искусству фехтования. Меньше всего я сейчас хотела идти в свою комнату и видеть эту наглую вампирскую рожу.
На мое счастье в моих апартаментах никого не оказалось. Глянув еще раз на пакеты на первом этаже, я еще раз пообещала себе их разобрать. Надев джинсы, кеды и накинув поверх майки кожаную куртку, я спустилась в тронный зал, а оттуда, пройдя через зал с колоннами, вышла через центральные ворота на улицу. Отряд Генриха стоял по стойке смирно в полном составе. Военачальник подошел ко мне и, поздоровавшись, вручил короткий меч в кожаных ножнах. После этого он разбил отряд на пары и велел отрабатывать технику.
– Может тебе кольчугу? – поинтересовался Генрих, глядя как я пытаюсь вынуть меч из ножен.
– Я в ней не встану, не говоря уж о движении, – я уже достаточно прожила тут, чтобы знать вес рыцарского снаряжения, – Вы же не станете меня рубить.
Я выставила одну ногу вперед и приподняла меч. Генрих замахнулся для первого удара. Действовал он медленно, как в сильно замедленной съемке. Я подставила под его меч лезвие своего.
– Не просто блокируй, – учил он, – отводи удар, вращайся. Если я дожму, а сил у меня больше, я вгоню в тебя оба лезвия!
Я шагнула влево, вскользь отводя его меч от тела.
– Уже лучше, – заметил Генрих.
Он стал двигаться быстрее, но по–прежнему без цели прорвать мою хлипкую оборону, скорее давая мне привыкнуть к мечу в руке. С каждым движением было легче контролировать ситуацию и одновременно тяжелее держать меч. Привыкнув к однотипным боковым ударам, я потеряла бдительность и когда, он занес клинок сверху, я растерялась и не сделала даже символической попытки отразить удар.
– А раньше ты была проворнее, – обронил он, продолжая атаковать.
– Да… я… раньше… вообще… была… лучше! – я вложила в свои удары все свое раздражение, делая для них паузы между словами.
Что все ко мне прикопались!? Раньше я была ребенком и как котенок всех умиляла. Не могу же я оставаться такой! На одном из ударов мой меч сорвался и, скользнув по лезвию меча Генриха, едва не поранил его руку. На рукаве осталась длинная прорезь.
Он внимательно оглядел меня, а затем свое предплечье.
– Не горячись, девочка, раньше просто никто не знал, что ты хозяйская дочка (вон оказывается, как меня тут воспринимают). Для служанки ты была слишком смышлена, да и дерзости тебе было не занимать. А для наследницы Темного Королевства ты еще не дотягиваешь.
– Да знаю я, – я опустила меч и грустно пожала плечами, – ни морально, ни физически. С момента моего возвращения мне все только об этом и твердят. Я хочу научиться, но никто не пытается меня натаскивать, все только критикуют!
Генрих пожал плечами. Выслушивать мое нытье в его планы не входило, так же, как и влезать в дела начальства. Его дело было махать мечом, для этого он здесь. Он вывел свой клинок вперед.
– Теперь пробуй атаковать.
Я пыталась повторить его движения при атаке, но получалось довольно неуклюже, много звона и никакой силы в ударе. Старый вояка посоветовал мне представить, что он мой злейший враг, и забыть о движениях, просто наполниться яростью и пытаться во что бы то ни стало его убить. Дело пошло веселее. Правда представить Генриха врагом я и не пыталась, просто вообразила на его месте небезызвестную личность, занявшую мою комнату. Я разошлась ни на шутку, с удивлением отмечая, что злость и обида с каждым ударом покидают меня. Вот что значит выпустить пар.
– Уже лучше, хотя бы чувствуется, что ты нападаешь, а не пляшешь. Только не бей одной рукой, ты маленькая и силы руки тебе явно не хватает. Добавляй силу поворотом тела. И не стой столбом! С твоим ростом почти любой противник превосходит тебя. Преврати это в свой козырь!
– Как?!
– Перемещайся, изматывай. Наноси мелкие раны. Воины часто забывают о ногах, между тем раненые ноги, пусть даже вскользь, и твои частые перемещения, сделают свое дело. Не трать силы на размашистые удары, так ты вымотаешься раньше времени, а вреда не нанесешь.
Только у меня стало что–то получаться. Даже не получаться, а скорее я уловила суть того, как и что нужно делать, только мое сознание очистилось от гнева и обиды… обязательно появилось то, что все испортило. А точнее тот, кто все испортил.
С замковой стены мягко спрыгнул, поставив на землю сначала одну ножку, а потом вторую, Зербаган. Вспомни – оно и всплывет! Вид у него был довольный (и этот тип недавно потерял отца, хотя что ждать от такого упыря, даже вампиром его не хочется звать, чтобы с Норой не сравнивать!). Вальяжной походкой он приблизился к нам.
– Твое оружие не меч, – уверенно сказал он, – с подсвечником ты смотришься куда органичнее.
Генрих вопросительно глянул на меня. Наемники прекратили драться. Я поняла, что должна просветить их, кто этот тип. Ох и рвались у меня с языка крепкие словечки, кто он именно, но думаю это они вскоре и сами узнают.
– Генрих, это гость господина, его имя Зербаган, – я старалась сделать тон наиболее официальным и ничего не выражающим, – он вампир.
– Что ж он не боится солнца, раз вампир? Твоя красавица рыжеволосая боится!
– Он… – я не могла подобрать слово, – необычный вампир, он не боится.
– Я Генрих, военачальник господина Валериана, а это мои воины, – он привык иметь дело с нечистью, поэтому неприязни на его лице не отразилось.
– Значит, на мечах бьетесь, – протянул вампир, обходя нас с видом начальника, осматривающего свой, не выполнивший план завод.
Генриху этот тон и оценивающий взгляд не понравился. Валериан никогда не вмешивался в дела своих подчиненных. Он давал каждому профессионалу спокойно делать свою работу, не докучая начальственными советами. Если результаты его не устраивали, он находил другого профессионала, но «учить жену щи варить» – никогда! А тут такой взгляд. И тон. Военачальник скрестил руки на груди. В психологии этот жест оценивается как «не хочу с тобой общаться». Я тоже не хочу. Шел бы ты отсюда. Мы буравили его недовольными взглядами. Но, видимо, наши кислые рожи его комфорту не мешали.
– А можно и мне с вами, – лукаво предложил он.
– Нет! – отрезала я.
– Можно, – довольно ухмыльнулся Генрих.
Кажется, его обрадовал повод начистить морду этому самодовольному графскому сынку. Что ж, он хоть и бессмертен, но на смерть тут никто не собирается драться. В честном бою наш бородач даст ему жару, я была в этом уверена. С удовольствием посмотрю на это! Жаль не взяла телефон, снять этот позор на видео, а потом вывести на экран в моей комнате и крутить, пока он не свалит. Пока я предавалась мечтам о мелкой, но сладкой мести, Зербагану выдали оружие. Начался бой.
А он неплохо дерется. Я недооценила его. Но все же Генрих, хоть и простой человек, но фехтовальщик более умелый. Не сомневаюсь, что драться Зербаган учился еще до того, как стал вампиром, а потом вряд ли оно ему было нужно, но нечеловеческая скорость и сила восполняли этот недостаток. Их шансы равны, подумалось мне. Наемники делали ставки. Я, протиснувшись к ним, поставила сто золотых (очень немаленькая сумма по меркам этого измерения) на Генриха. Его движения были не такими, как при тренировке со мной. Он не делал таких показательных взмахов. Действовал сухо и четко, отражая удары и нанося их, его меч казался вездесущим жалом, появляясь, казалось, из ниоткуда.
И он победил. Приставив лезвие меча к ребрам Зербагана так, что если бы он попытался развернуться или приблизиться для удара, он напоролся бы на острие. А дальше произошло то, чего никто не ожидал. Ни я, ни бородатый военачальник, ни гудящие наемники, делящие свои поставленные деньги.
Зербаган развернулся и шагнул вперед, нанизывая свое тело на серебристую сталь. Все замерли. Меч Генриха теперь торчал у него между лопаток почти на треть. Он отвел руку назад и наискось вонзил свой меч в живот Генриху. Вампирской силы хватило, чтобы пробить насквозь даже кольчугу.
У меня перехватило дыхание, какое–то мгновение я стояла, обескураженно хлопая глазами. Не в силах поверить в то, что только что произошло. Дальше все происходило очень быстро. Зербаган, как ни в чем не бывало, вынул меч из тела Генриха и из своего и отшвырнул в сторону. Тяжелый военачальник начал заваливаться набок, но стоящие рядом солдаты его подхватили. Моя память мгновенно подсказала мне решение и я, развернувшись, рванула к замку.
– Не трогайте его!!! – заорала я на бегу.
Так быстро я никогда не бегала. Я даже не замечала острой колющей боли в горле и бешено стучащего сердца. Лишь бы успеть до того, как он умрет. Хотя бы до последнего вдоха! Я влетела в ворота замка и, миновав центральный зал, помчалась вверх по лестнице в покои Валериана. Лишь бы дверь в лабораторию была не запертой! Добежав до двери, я с пинка открыла ее и вбежала из спальни в лабораторию! На мое счастье оказалось не заперто. Едва не снеся всю аппаратуру, я кинулась к ящику с кристаллами жизни. Откинув крышку, я схватила один и побежала обратно. Только бы успеть!
В дверях я столкнулась с монсеньором. Времени объяснять не было. Не останавливаясь, я со всех сил отпихнула его в сторону и понеслась дальше. Только бы успеть!
Успела. Выбегая на залитый солнцем двор замка, я увидела лежащего на земле Генриха и толпящихся вокруг него солдат. На шум уже сбежалась вся дневная нечисть.
– Все с дороги! – не своим голосом заорала я.
Народ расступился. Я опустилась на колени перед раненым воякой. Он тяжело дышал, вокруг него разливалась лужа темной крови. Глаза его были уже закрыты. Зажав кристалл в кулаке, чтобы не демонстрировать его всем, я склонилась над ним и, отодвинув рукав рубашки, проткнула ему кожу острием. Скосив глаза на свою руку, я увидела, что из красного кристалл, постепенно светлея, становился прозрачным.
Генрих глубоко вздохнул и открыл глаза. Жизненная сила, отобранная у какого–то человека, восстановила его и заживила раны. Все разинули рты. Мелкая нечисть подобралась к ручейкам, растекающимся от лужи крови и принялась ее слизывать. Солдаты помогли Генриху подняться. Теперь меня занимала лишь одна мысль. Зербаган – сука! Найду – убью!
Я схватила ближайшего солдата за руку.
– Приведи мне Каури! Пусть идет в тронный зал! Быстро! И четверых лучших солдат за мной! – такого грозного командирского голоса я и сама от себя не ожидала.
Переполняемая яростью я двинулась в тронный зал. Я знала, что делать. Он у меня получит. Нет, эту мразь я убивать не стану. Он будет молить о смерти!
Я вошла в тронный зал. Меч Моргентиля лежал по–прежнему под стеклом. На этот раз я не стала сдвигать его сама.
– Снимите крышку, – приказала я солдатам, идущим за мной следом.
Когда я уже поднимала меч, я увидела спешащую со стороны магических комнат ведьму Каури.
– Что стряслось, что ты задумала!? – она выглядела озабоченной и удивлённой.
Глянув в мои глаза, она посуровела и еще раз повторила, уже решительно:
– Что стряслось?
– Мне нужны цепи из серебра толстые, метра три – четыре! И святая вода! И твоя помощь магическая!
– Она потрясла головой и захлопала глазами, – мой список был явно необычным, тем более для ведьмы.
Однако возражать не стала. Как мне сказал шеф – она была первоклассным снабженцем и могла достать все, что угодно в этом мире.
– Когда, – коротко спросила она.
– Прямо сейчас! Эй, вы, – рявкнула я солдатам.
Каури поспешно удалилась.
– Да, госпожа, – после происшествия с их командиром они слушались меня, как родную маму.
– Тот, коридор, в котором жило чудище полгода назад. Он открыт?
При упоминании того коридора они передернулись.
– Он открыт, сейчас там все спокойно.
– Хорошо. Ты, – я ткнула пальцем на одного из них, – сходи проверь крепления на стенах. Остальные со мной. Ждем Каури.
Удивительно, что никто мне не мешал. Ни верховной ведьмы, ни Дафны не было видно. Мои друзья неизвестно куда запропастились. Монсеньор тоже не появлялся. Хотя это и к лучшему. Чувствую, отгребу я за сегодняшнюю наглость.
Каури вернулась спустя пол часа, оперативно. Действительно, она крутой снабженец. В руках она несла склянку с водой, а перед ней на уровне глаз висела смотанная серебряная цепь.
– Даже не спрашивай, чего мне стоило все это достать! – фыркнула она.
– Не буду, а вот тебя в курс дела введу. И не спорь!
Она кивнула. Видимо, что–то в моем голосе и глазах подсказывало ей, что сейчас не до шуток.
– Вчера сюда приехал вампир. Сын Дракулы Зербаган. А сегодня он напал на нашего военачальника Генриха и пытался его убить. Он должен заплатить за свое поведение. Убить его нельзя. Я отвлеку его, а когда дам знать ты закуешь его в цепи. Серебро ему не разорвать. Солдаты утащат его в ТОТ коридор. Там хорошие крепления для цепей.
Каури округлила глаза, но промолчала. Развернувшись на пятках, я подала всем знак следовать за мной.
Я шла к своей комнате, в надежде на то, что эта сволочь окажется там. Все, кто нам встречался по пути, косились с недоумением. Еще бы, меч Моргентиля, цепи, ведьма, солдаты… явно намечалось что–то важное. Единственное, чего я опасалась, что сейчас появятся Анайа и Валериан и все испортят. Но к счастью их нигде не было. Дойдя до дверей, я сказала всем сидеть тихо и ждать моего сигнала.
Я вошла с мечом наперевес. Он был здесь. Сидел на диване на первом этаже с кувшином вина в одной руке и медным кубком в другой. Увидев меня с мечом, он вскинул брови. На его лице не отразилось и тени страха. Он чувствовал свою безнаказанность. Что ж, она будет недолгой.
– Пришла мне мстить?
Я молча приближалась, стараясь рассчитать удар. Этот меч не нуждается в моей силе и умениях, но по цели все же нужно попасть.
– Брось, это хоть и артефактный меч, но мне он не страшен.
Я подошла совсем близко и глядя прямо ему в глаза перехватила меч двумя руками. Он ждал. Даже не пытался сопротивляться. Взмах и острое лезвие насквозь прошило ему грудь. Зрачки его расширились, и он издал сиплый вздох. Боль он чувствовал. Но она была недолгой. Спустя мгновение его взгляд снова стал самодовольным.
– Полегчало?
– Почти, – я еще крепче схватила рукоять и повернула лезвие на девяносто градусов, вызвав очередной хрип боли, – Именем Моргентиля!
Это и был сигнал. В комнату вбежала Каури и окатив его из склянки святой водой, отчего его кожа зашипела и покрылась волдырями, вскинула руку. Поднявшиеся по волшебству цепи прочно заковали наследника Дракулы. Он уже перестал орать и извиваться. Ошпаренная кожа быстро восстанавливалась. Раны от меча уже и в помине не было. Но вырваться он не мог. Солдаты потащили его в комнату, где была заточена Наринэ. Пусть побудет в ее шкуре!
Вот тут–то нас и засекли. В одном из переходов показался высокий человек в строгом костюме.
– Что здесь происходит?
– Не знаю, – отозвался Зербаган на удивление спокойно, – у Вашей девочки по–моему не все в порядке с нервами.
Валериан покосился на окровавленный меч в моей руке. Уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке.
– Похоже на то, в кого такая, непонятно? – кажется я что–то пропустила. (Этот сухарь способен на иронию!?) – что ж поделаешь, молодежь!
Он картинно всплеснул руками и прошел мимо. Не знаю, кто был удивлен больше: Зербаган или я. Наверное, все–таки я. После того, как толкнула его, да еще и без его ведома устроила в замке кровавые разборки, он просто улыбнулся и прошел мимо!? Какое–то время наша процессия молча стояла посреди коридора. Потом двинулись дальше.
Я лично проследила, чтобы его хорошенько приковали на том самом месте, где много лет назад я нашла Наришу. Он молчал. Я тоже не горела желанием вступать в диалог. Из подземелья я уходила последней. Обернувшись, я посмотрела на него. Он молча поднял на меня глаза. В его взгляде было что–то новое. Я не могла в тот момент понять, что, но это заставило меня на мгновение усомниться в правильности своих действий. Но перед глазами тут же возник раненый Генрих, падающий на землю. Нет! Так ему и надо!
***
Я поднялась к себе. Опрокинувшийся, когда Зербагана связывали, кувшин вина валялся на полу. Вокруг него темнело красное пятно на ковре. Мне стало грустно.
Я взяла разбросанные по первому этажу пакеты с вещами и уныло поплелась раскладывать обновки. Настроение было мерзопакостное. Даже не захотелось как обычно перемерить все купленное перед зеркалом. «Ну что же ты?!», – сказала я своему отражению, – «Генрих жив, гаду отомстила, шеф доволен. Нет причин для грусти!» Из зеркала на меня глянуло замученное существо с темными кругами под глазами. Да… за последние дни я ела нормально только пару раз, а про сон и вовсе промолчу. Надо поесть что–нибудь и отоспаться наконец. Я пока еще человек! И в этом мире сверхсуществ все время забываю о своих человеческих потребностях. Хочу угнаться за ними, зря. Ничего, кроме головной боли, от этого не получишь. Пусть весь мир подождет! Я поставила скачиваться какую–то комедию и пошла вниз за едой. Шоколадками конечно тут не разживешься, но все же. Набрав тазик всякой снеди, я украдкой двинулась обратно в комнату. Встречать кого–то, даже моих друзей не хотелось. Им пришлось бы все рассказывать. Опять переживать сегодняшнее утро. Не хочу!
Поставив тазик на прикроватную тумбочку, я развернула с себе монитор и забралась под одеяло. Фильм был легкий и смешной, пирожки как всегда вкусными. Я не помню, досмотрела ли я до конца, измученный организм взял свое. Я уснула крепким беспробудным сном.
Проснулась утром следующего дня, семнадцать часов беспрерывного сна для меня рекорд. Зато чувствовала себя бодрой и отдохнувшей.
Знаете, как иногда бывает. Ложишься вечером спать с какой–то проблемой или неразрешенным конфликтом. За ночь естественно забываешь об этом, и просыпаешься как обычно, как будто все хорошо. Но спустя пару секунд после пробуждения вспоминаешь. Все не хорошо, не так как обычно. И становится плохо.
Вот и сейчас, порадовавшись пару мгновений своему пробуждению и утренней бодрости, я вспомнила вчерашний день. Что теперь делать? Проходить мимо ответвления в коридоре зная, что там, в темноте, заточенный тобой человек. И мне плевать, что он вампир. Для меня все – люди, я человек толерантный по своей природе. Национальные или расовые розни всегда вызывали у меня недоумение. Есть люди хорошие и плохие, а кто они по паспорту и в кого они верят не мое дело! И Зербаган был для меня человеком. Не таким, как я, к тому же сволочным, но все же человеком, жизнью которого я не в праве распоряжаться. И не нужно мне говорить, что как будущий правитель я не должна так мыслить! Я сама все прекрасно знаю! Но еще я знаю, что он ТАМ! И это давит.
В моем тазике еще оставалась еда. Отлично. Позавтракаю здесь. Не хочу никуда идти. Никого видеть. Может мне вообще пока не выходить? Ну а что? Меня все равно все ругают, лучше уж грешным быть, чем грешным слыть! Буду, как маленький ребенок. Обижусь и закроюсь в комнате.
Я включила интернет. На почте было десять сообщений от папы. Дата последнего была сегодня третьего декабря. Ого, сколько там прошло времени! Неудивительно, что меня потеряли. Последнее сообщение от папы было крайне обеспокоенным. «Элли, я созвонился с администрацией вуза (благо тот человек, что меня сопровождал, оставил свой номер для связи, иначе бы родители совсем извелись), они сказали, что у вас очень плотный график и запрещено выходить в сеть. Но мы все равно переживаем. Ведь нет совершенно никаких вестей от тебя уже два месяца! Как только сможешь – сообщи нам, что у тебя все хорошо. Целуем. Мама и папа». У меня защипало глаза. Я почувствовала укол совести, за то, как поступаю с ними. Полцарства отдала бы за пофигизм Валериана, я уже скоро свихнусь от невозможности терпеть эти душевные метания!
Я написала ответ: «Пап, у меня все хорошо. Правда очень строго. Так много задают, да еще и на чужом языке. Я даже спать и кушать не успеваю. Но это ничего, постепенно осваиваюсь. Интернета у меня нет, есть только в библиотеке, но там блокируют все сайты, кроме образовательных. Как будет возможность – обязательно буду писать. Не теряйте меня и не переживайте. Эля». К письму я прикрепила свою фотографию, сделанную только что веб–камерой. Там я улыбалась во весь рот и махала рукой.
Ну вот. Одной проблемой меньше. Теперь я хотя бы на какое–то время их успокою. Что делать дальше с этим я не знаю. Не могу же я до старости водить их за нос со своей мнимой учебой! А дальше что?! Свадьба за границей, смерть от несчастного случая?! Я потерла виски. Слишком много вопросов.
Пробездельничав до обеда, я поняла, что выйти мне все же придется. Вечно прятаться не получится. Только я утвердилась в этой мысли – в дверь постучали. На пороге стояла Нариша, на плече ее сидел Котик. Облегченно вздохнув, я отступила от двери, впуская их. Мы уселись на первом этаже.
– Вы уже, наверное, все слышали, – развела руками я.
– Не то слово! – воскликнул Котик, – да еще в таких пересказах, что тебе и не снилось. А так как сама ты нас визитом не удостоила, мы пришли сами, за, так сказать, авторской версией.
Нариша ничего не сказала, но в ее глазах прыгали лукавые искорки, так что я поняла, случившееся ее порадовало. Еще бы, этого типа ведь забавляло ее многовековое заточение.
– Ну обнаглел совсем, что мне было делать!? Убить я его не могу, во–первых, кол не прихватила, во–вторых, тогда все умрут, а этого я не хочу. Там все будет прекрасно. И овцы целы, и волки сыты, – бодренько выдала я.
Котик со своим врожденным чутьем ко лжи по–кошачьи фыркнул.
– Ну хорошо, – всплеснула я руками и принялась нервно ходить по комнате, – мне не по себе! Он гад! А я нет!
– Все верно, – пропела Нариша, грациозно поводя плечами, – но заточать его навеки там и не нужно. Если конечно не боишься повторения истории. Пару недель до истощения хватит. Его тело потеряет силы, и тогда можно спокойно выдворить его в иной мир.
– Можно было изначально выдворить его, и все, – влез пушистый рационалист, – зачем все эти показательные казни?!
– Чтоб жизнь медом не казалась! – разозлилась я, – он чуть не убил Генриха! Вернее, он его убил! Рана была смертельной! И сделал он это намеренно!
– Этот знает? – спросил Котик, по выражению его морды я поняла, что «этот» – это Валериан.
– Знает, и не против! – самодовольно заявила я.
Потом вспомнила, что мне следовало бы хотя бы объясниться с ним, и впала в задумчивость. Кот и вампирша, потеряв ко мне интерес, копошились в так и не разобранных мной пакетах. Полушепотом они обсуждали, что за сумасшедший кретин мог сшить, а главное, какой дурак может носить такое тряпье. Прекрасно!
Я не трус, но я боюсь. Приходить к кому–либо после какого–либо происшествия (в котором я замешана) на поклон с выражением нашкодившего щенка было моим нелюбимым занятием. Хотя не думаю, что найдется в мире любитель этого. Вместо активных действий я завалилась на диван и задрала ноги кверху.
– Что бы сделать такого хорошего, чтоб всем плохо стало? – внезапно выдала я.
Друзья покосились на меня с недоумением.
– Не обращайте внимания, – отмахнулась я, – нужно идти к господину и говорить с ним. А я что–то не хочу.
– У тебя появилась склонность избегать проблемы. Ожидая, вероятно, что они разрешатся без твоего участия, ты прячешься, вместо того, чтобы искать решение, – важно, тоном опытного психолога изрек Котик.
Я запустила в него диванной подушкой, но промазала.
– Вот! – он завис в воздухе у моего лица, осуждающе ткнув в меня пушистой белой лапой, – и этот твой бросок вместо ответа, лишь подтверждает мои слова!
– Изыди, умник!
Я придвинулась поближе к Наринэ. Мне было, о чем с ней поговорить. После возвращения из Трансильвании я наконец–то нашла время спокойно рассказать ей о Дракуле.
– Нора, – неуверенно начала я, – я хочу с тобой поговорить.
Она подняла на меня внимательный и очень серьезный взгляд.
– Да?
– Перед смертью Владислав Дракула говорил о тебе.
Я видела, как она напряглась. По ее лицу пробежала едва заметная рябь, как будто она оскалилась, но на такую малую долю секунды, что глазу это было не заметно. Я продолжила.
– Он не знал о твоих мучениях. Я не оправдываю его, но все же ты должна знать. А еще…, наверное, он все же любил тебя. По–своему, на ту часть души, которая не была охвачена тьмой. Он сказал, что не хотел убивать тебя, но твоя доброта мешала ему. Потому он и сослал тебя сюда. Он не хотел, чтобы ты хоть на грамм сделала его мягче и добрее. А еще он сказал, что именно благодаря тебе вампиров приняли во многих мирах. Благодаря твоим идеям о контроле.
Я замолчала. Нора тоже не спешила со словами.
– Ему мешала доброта? – зло усмехнулась она, – как бы не так! Просто он видел, что мое влияние на его подчиненных усиливалось. Этому королю не нужна была королева, ему нужна была стайка рабынь! Он выбирал красивейших из женщин, но они были нужны лишь чтобы исполнять его приказы и прихоти.
– А ты в эту схему не вписывалась? – понимающе кивнула я.
– Я была простой деревенской девушкой. Все говорили о моей красоте, но отец и братья, у меня их было пятеро, следили за мной. Они хотели сами выбрать мне мужа, подостойнее и побогаче. Не скажу, чтобы я была против. Пока они занимались поисками подходящей кандидатуры, я наслаждалась свободой, училась грамоте. Я знаю, что у вас это норма, но в то время было мало людей, умеющих читать, а девочек вообще не обучали. Я помогала при церкви – обменивала свой труд на знания. Все было хорошо. Наши земли жили в мире, ничего не предвещало беды. Но в один из дней господарь нашей земли внезапно скончался. Никто не знал причины, поползли слухи, начались междоусобные распри. И появился он – новый правитель. Никто не знал, откуда он пришел, но почему–то сразу ему подчинились. Из страха. Он взял страну в кулак, правил очень жестоко. А его сын устраивал бесчинства в городах и селах. А потом стали пропадать люди…
Она вздохнула. Мы с Котиком сидели тихо, как мышки, ожидая продолжения рассказа. О прошлом нашей вамп я слышала впервые.
– А потом пришли за мной. Кстати, это был небезызвестный тебе Зербаган. Моих братьев убили. Он и его вампиры разорвали их у нас на глазах, – я думала она сейчас заплачет, говоря о таком, но глаза ее были сухими, хоть и полными боли, – Меня забрали от отца и матери и отвезли в замок. Я думала они поглумятся надо мной и убьют, но этого не произошло. Меня привели к господину. Он сказал, что я стану его женой. Четвертой. Почему–то я не противилась, всю жизнь вольная и своенравная, ему я покорилась сразу. И поняла, почему его власть так быстро признали. Он подчинял себе одним лишь взглядом, а словом вел за собой. Я восхищалась им. И даже влюбилась. Обычно привезенных людей съедали или обращали сразу, но я прожила человеком в замке Дракула целый год. О возвращении домой не могло быть и речи. Я боялась за своих родителей. Свою покорность я обменяла на их жизнь. А потом меня обратили. Мою душу захлестнула тьма. Не осталось ничего человеческого. Я убивала, мы с другими вампиршами и нашим господином летали ночами и убивали, не только ради пропитания, но и ради забавы. Но вскоре ко мне начали возвращаться человеческие мысли и чувства, я вновь смогла осмысливать свои действия. И поняла, что можно не убивать. Я видела, что не я одна такая, но у других приступы раскаяния сменялись приступами неосмысленной злобы. Они убивали, а потом страдали. Я помогала им. И я помогала людям, уже говорила, что мы можем чуять болезни. За это мне давали кровь. Естественно, я предупреждала о проклятии. И это было счастье. Быть сверхчеловеком, а не безмозглой жрущей тварью. Меня стали называть матерью вампиров. Но господину это было не по душе. Дальше вы знаете.
Она снова вздохнула. Теперь я знала ее историю. Сколько бед ей довелось пережить. Я встала и обняла ее за плечи. Сколько нелюдей среди людей и людей среди нелюдей!
***
После обеда я все–таки собралась с духом и направилась к монсеньору. Пока я шла по коридорам, нечисть почтительно уступала мне дорогу и кланялась. Ааа, испугались! Раньше локтями пропихиваться приходилось. Пройдя мимо охранника, я остановилась перед заветной дверью. Вдох– выдох. Ну вот, вроде выгляжу спокойно и непринужденно. Все по плану. С деланным спокойствием я открыла дверь и вошла.
Монсеньор обнаружился в кабинете. И, кажется, был в хорошем расположении духа.
– Приветствую, студентка!
– А?
Он протянул мне какую–то бумаженцию. «Вы зачислены в Университет Магограда на факультет Мироведения», – прочитала я. Далее в письме говорилось о том, что я должна получить книги и сдать контрольные по истечении определенного времени. Я посмотрела на высоченную стопку книг на столе у Валериана. Что–то мой энтузиазм маленько поубавился.
– Это все мне? – присвистнула я, – ничего себе!
– Это задание на первые полгода, так что, это не так уж много. Здесь содержатся основные сведения о мирах, о населяющих их существах и о природе магии как таковой. Думаю, тебе будет интересно узнать об этом. Попроси своего образованного зверя, путь почитает тебе вслух.
Мой господин сделал плавное движение рукой и книги исчезли. На мой вопросительный взгляд от ответил, что они уже у меня в комнате.
– Какой Вы добрый, – съязвила я.
– У меня нет особых претензий к этому определению, но все же при подчиненных лучше его не упоминать, – на полном серьезе ответил он, – а теперь присядь.
Я послушно опустилась в кресло напротив него.
– Поговорим о том, о чем ты говорить не хочешь. Про вчерашние происшествия. Я уже более чем осведомлен обо всем, но оставить такое без внимания тоже не получится. Даже принимая во внимание, что Зербаган наследник дружественной нам империи, и то, что ты сделала все без моего согласия, я одобряю твои действия. Пусть и излишне эмоционально, но ты пресекла посягательство на устои этого замка, – он откинулся в кресле и внимательно посмотрел на меня.
– То есть я – молодец!?
– Почти. Есть и плохая новость для тебя. Нам придется его отпустить.
– Что!?
– Я не хочу повторения проклятия. Мы отпустим его и вышвырнем из нашего мира.
Я вздохнула с облегчением. Хорошо, что он так решил. А то держать Зербагана долго в заточнении мне не хотелось, а отменять свое решение было как–то несолидно. Монсеньор кажется истолковал мой вздох иначе.
– Но ничего, – сказал он поднимаясь, – мы не будем торопиться его выпускать. Пусть подумает над своим поведением.
Последние слова он договаривал уже у двери. Когда я впервые попала сюда я рассказывала про две старинные маленькие дверцы, ведущие из кабинета. За одной из них была лаборатория, а вторая была всегда запертой. Так вот, монсеньор стоял сейчас именно у этой двери.
– Тебе особое приглашение нужно? – не оборачиваясь буркнул он.
Мне не было нужно. В один миг я подскочила к нему и встала рядом. Еще бы! Любопытство чуть не съело меня с потрохами. Он хочет показать мне, куда ведет эта дверь!
Валериан протянул руку и коснулся ручки. Дверь легко открылась вовнутрь, странно, ведь она была все время заперта. Магия. Не в силах ждать, я встала на цыпочки и заглянула ему через плечо. Увиденное меня разочаровало. За дверью была маленькая комнатка примерно полтора на полтора метра. Стены пол и потолок ее были из грубого камня. Кроме стен здесь ничего не было. Впрочем, стены были не совсем голыми. В том месте, где на стену падал свет от настольной лампы, я увидела, что поверхность камней пестрила вырезанными на них магическими символами и разными рунами. Мой господин вошел и обернулся на меня. Мгновение назад он был в своем обычном сером костюме, а сейчас на нем была длинная черная мантия. Так это своего рода комната магии!? Я осторожно ступила следом. Дверь за моей спиной гулко захлопнулась. Меня обступила полная темнота. Совершенная, хоть ножом режь! Источников света тут не было никаких, к такой темноте невозможно привыкнуть. Я замерла на месте. Мне было очень некомфортно, но пока я решила не вякать. Звуков тоже почему–то не было. Я пыталась по шуршанию одежды определить в какой стороне от меня находится Валериан, но была тишина. Вдруг неожиданно он схватил меня за руку, я ойкнула, но тут же затихла.
– Сейчас ты покажешь мне, как должно выглядеть твое тело, – его изменившийся до неузнаваемости голос, казалось, звучал отовсюду.
Его рука отпустила мою и я тут же снова потеряла ориентацию в пространстве. Но не на долго. Мой господин похоже не испытывал затруднений с ночным видением. Так же резко он схватил меня за голову обеими руками и притянул мое лицо к своему. По дыханию я поняла, что его лицо совсем близко. Из его глаз ударил яркий свет, на мгновение я ослепла.
А проморгавшись я увидела лишь белый свет. Все вокруг было белым. Себя я не ощущала, как будто бы была бестелесным сознанием. Снова зазвучал голос.
– Просто представляй его и оно будет появляться. Думай о том, что нужно изменить, и оно будет меняться.
Я попыталась собраться с мыслями. Так, ну будем отталкиваться от того, что у меня есть. Я представила саму себя. Тут же передо мной явилось изображение, будто я смотрелась в зеркало. Я почувствовала себя художником, взявшимся творить шедевр. Я начала представлять изменения в своем облике и изображение напротив меня стало меняться.
Я удлинила ноги, сделала идеальной кожу, увеличила грудь и уменьшила талию. Кроме того, представила роскошные блестящие кудри до пояса и длинные пушистые ресницы. Результат мне понравился. Получилась как бы усовершенствованная модель меня. Подумав еще немного, я сделала свои глаза темно–вишневого цвета, убрала ненавистное торчащее ухо и сделала руки более изящными. Теперь все. У каждого свое понятие красоты, так вот, на мой взгляд, теперь мое тело было совершенным, но при этом, что немаловажно, сохранило сходство со мной, хоть и не большое.
– Все, – произнесла я в никуда.
Свет померк. Я снова моргнула. Дверь в комнатушку снова была открытой, так что уже не было так темно. Мы стояли посреди комнатки, монсеньор по–прежнему сдавливал руками мою голову, едва не приподнимая меня над полом. Его руки были какими–то нечеловечески жесткими, как будто мою голову зажали в каменных тисках. Глаза его тоже мало походили на глаза человека, они были сейчас совершенно белыми, без зрачков. Я с усилием втянула носом воздух, пытаясь унять боль в сведенных челюстях. Валериан закрыл глаза, а когда открыл они снова были нормальными, его руки тоже разжались. Я, морщась, растирала под ушами. Наверное, синяки будут.
– Неплохо, – сказал мой господин.
Я улыбнулась, крайне довольная собой.
– Осталась заключительная часть моего эксперимента – оживление. Но прежде чем мы ее начнем, я хочу посвятить тебя в некоторые дела. В этом мире и в твоем. План таков – здесь мы проедем по стране, и ты осмотришься, а в твоем мире ознакомишься с бизнесом.
– С бизнесом?
– Именно. Чтобы получать товары и услуги из твоего мира, мне нужно иметь там деньги. Эту часть дел и дела в данном измерении я планирую полностью передать тебе.
Я кивнула, а он продолжил:
– Мы двинемся послезавтра, после того, как решим вопрос с нашим вероломным гостем. Этот мир не очень большой и вся наша поездка займет не больше недели. А потом займемся твоим измерением.
– А на чем мы поедем? – спросила я.
Валериана на лошади или тем более метле я не могла представить. А телепортируя много не посмотришь. Может есть какие–то альтернативные летательные аппараты…
– На машине, – бесстрастно ответил он.
– На машине!? Здесь? Здесь же нет ни дорог, ни машин!
– Это у других нет, а у меня есть. И дороги мне не нужны.
Представив себя на машине посреди средневековья, я усмехнулась. Да уж… это из той же оперы, что стражники в латах и с калашами.
– И Вы тоже поедете!? Вот так неделю на машине?
– Что тебя удивляет?
– Да нет… ничего…
– Ты можешь идти, у меня много дел в лаборатории. Завтра вечером решим вопрос с Дракулой. Только без самодеятельности.
– Хорошо.
Оставшуюся часть дня я провела в безделии. Разобрала наконец купленные в Магограде вещи, перемерила их все. А под вечер уселась читать положенные по университетской программе книги.
Первая из них была по мироведению. Общая теория множественности миров, течение времени в них. Книга была небольшой и, увлекшись, к середине ночи я ее уже дочитала. В ней говорилось про то, что, как мне было известно, истинный мир один, все остальные лишь его отражения. При том они очень растянуты во времени и пространстве. В том смысле, что мир представлял собой не весь земной шар в ином измерении, а какую–то его часть в определенный временной промежуток. К примеру, средневековая Европа, или Древний Китай, или советская Россия. Притом само время в этих измерениях тоже было растянуто, так что одна эпоха могла длиться тысячелетиями. Не сменяясь следующей, как это было в истории нашего мира. То есть из этого следовало, что Даарланд представляет собой только территорию Евразии, и тут было, есть и будет средневековье… всегда.
***
Следующим вечером я, Валериан и трое стражников спускались в подземелье, чтобы освободить Зербагана.
– Куда Вы его отправите? – спросила я, шагая впереди всех вниз по коридору.
– Конечно велик соблазн отправить куда подальше, откуда он не выберется, но это скорее эмоции. Поэтому всего лишь в Магоград. Там перевалочная база, и оттуда можно попасть в любой мир.
– Александры тогда говорили, что мало кто умеет открывать эти порталы. Так значит попасть в другой мир можно лишь с помощью того, кто умеет?
– Не только, – пожал плечами шеф, – можно через природные врата, можно с помощью специальных устройств.
– Устройств?
– Да, те кому дана магия перехода, могут делать артефакты перехода, но, как правило, они разовые и привязаны к определенному направлению.
Мы спускались все ниже и ниже, пока наконец не дошли до арки. За аркой и находилось круглое, похожее на колодец помещение, в котором я когда–то нашла измученную вампиршу. Мы завернули за угол, вошли… на стене висели обрубленные серебряные цепи. Вампира Зербагана в подземелье не было…
– Какого …? – только и смогла произнести я.
– Именно это я и хотел сказать, – философски заметил Валериан.
Он повернулся и стал подниматься обратно.
– Вы куда?
– Наверх. Если наш гость выбрался, то либо он уже сам свалил, либо еще объявится. Мне недосуг за ним бегать. И тебе не советую. Похоже ему доставляет удовольствие выводить тебя из себя.
Я посмотрела на него с удивлением. Он пожал плечами и молча двинулся дальше. Пока мы шли по коридору вверх, я думала о его словах, а ведь вполне возможно, что это так. Что ж, как только объявится – выпнем его отсюда и пусть мотает нервы кому–нибудь другому. Меня сейчас больше занимала моя предстоящая поездка по стране. Неделю на машине. Я радовалась, как ребенок. При том всю эту неделю я буду с шефом. Это по непонятной причине радовало меня еще больше, чем сам факт поездки. Тьфу блин! О чем я думаю!
Мы разбрелись каждый к себе, завтра в путь, нужно было собраться. Перед тем, как идти к себе, я зашла проведать друзей. Нариши в комнате не было, уже стемнело и она, по всей видимости, улетела на охоту. Котик читал книгу, которую совсем не давно закончил читать монсеньор. Ту самую, про злодеев. Ух ты, а они уже в обход меня книгами обмениваются! Глядишь, обсуждать начнут, а там и подружатся.
– Привет!
– Здравствуй, Элли!
– Как ты можешь это читать?!
– Хм… ну да, потяжелее бульварного романчика, но все же интересно узнать аргументацию его доводов.
– Ты самый умный кот в мире!
Мой друг оскалил в улыбке внушительные клыки.
Я рассказала ему о поездке. Вопреки моим ожиданиям он не попросился составить мне компанию, и даже когда я сама намекнула об этом, вежливо отказался. Так же я рассказала о побеге Зербагана, на что он отреагировал примерно так же, как и монсеньор. Сведя общую мысль к тому, что объявится, куда денется. Их уверенность меня немного успокоила. Тем более что я, как человек отходчивый, давно уже перестала на него злиться. Генрих жив вроде, так и повода нет.
Нору я так и не дождалась. В окрестностях замка не было поселений, а летать есть все время в одно ближайшее было небезопасно, да и непрактично, кого ж есть, если все уже покусанные. По пути к себе я встретила леди Дафну. Вид у нее был странный. Одновременно возбужденный и виноватый. Увидев меня, она зыркнула по сторонам, а потом, опустив голову и буркнув «Здравствуйте, миледи», пронеслась мимо меня. С чего это вдруг на «Вы» и «миледи» … подумала я. С ее–то характером, я думала она и после коронации будет вести себя, как старшая сестра, а не как подчиненная. И мне это даже нравилось. А тут вдруг – «миледи» … что–то задумала поди!
С этими размышлениями я вошла в свою комнату. Не скажу, что я особо удивилась, увидев Зербагана на том же самом месте, откуда несколько дней назад мы уволокли его в подвал. Ну ничему жизнь мальчика не учит. Пожалеть его, что ли?!
– Опять ты, – как можно более спокойно сказала я, вспомнив слова шефа.
– Угу.
–Ну привет, – так же равнодушно пожала плечами я, и стала подниматься наверх.
– Я прощен? – он вскинул бровь и улыбнулся самой обаятельной из улыбок.
– Ты послан на …, – подмигнула я и поднялась в свою комнату.
Открыв шкаф, я оглядела его на предмет, чего взять с собой в дорогу. Таааак, удобная обувь, теплый свитер, на случай, если ночью будет холодно. Пара джинсов и маек. Головной убор, солнцезащитные очки. Вроде все. Все–таки, видимо, вампирского принца озадачило мое равнодушие.
– А почему ты не спрашиваешь, как я освободился и за каким чертом опять явился сюда? – донеслось снизу.
– Наверное, потому что мне это не интересно, – крикнула я в ответ, – а сюда тебя тянет… влюбился в меня, наверное.
– Ты себе льстишь! – фыркнул он.
– Мне льстит твоя физиономия, вновь и вновь возникающая в поле моего зрения.
Не утруждая себя получением моего разрешения, он поднялся ко мне наверх, и пройдя мимо меня, с размаху плюхнулся на кровать. Я, не желая радовать его своими эмоциями, проводила равнодушным взглядом со слегка поднятой бровью «а–ля Валериан».
– Вижу–вижу фамильное сходство! – поддел он, – собираешься куда?
– Угу. В Буркина–Фасо навестить троюродную сестру по линии отчима двоюродной бабушки.
О том, что ему в общем–то тоже не мешало бы собраться в путь, я предусмотрительно умолчала. А то, кто знает, что этот тип может еще выкинуть.
– А в этом замке классные девушки. Особенно темненькая… мммм… просто огонь! – со злорадством протянул он.
Темненькая? Дафна?! В уме сразу сложилось два плюс два. Сбежавший красавчик вампир и виноватая красавица ведьма.
– Так это она тебя освободила?
– Ревнуешь? – подмигнул он.
– С чего бы? Я не препятствую личной жизни своих подчиненных, – ответила я.
Хотя в глубине души действительно испытала укол ревности, и тут же себя за это возненавидела. Надо бы сообщить монсеньору о том, что Зербаган объявился, чтобы успеть спровадить его до нашего отъезда. А то я представляю, каких он тут дел натворит в наше отсутствие, если останется. Не говоря ни слова, я вышла из комнаты и направилась в покои монсеньора. Главное, чтобы наш вампирский товарищ, почувствовав неладное, не сбежал. Постучавшись в дверь и не получив ответа, я осторожно вошла. Монсеньор спал. Я решила не будить его и, развернувшись, собралась уже уходить.
– Что ты хотела, – раздалось за спиной.
– Наш беглец нашелся.
– Я даже догадываюсь где. И, наверное, похвалился, как сумел освободиться?
– Как же без этого! Леди Дафна…
– Что!? – мой господин рывком сел на кровати, – Дафна!?
Его голос был по прежнему ровным, но в нем послышались пугающие интонации. Я пожалела, что распустила язык. Наверное, этого говорить не следовало. Валериан встал с кровати и прошелся по комнате. Двинувшись в сторону шкафа, он остановился и щелкнул пальцами. На нем появился темно синий расшитый золотом камзол и тяжелый отороченный мехом плащ. В таком виде я его еще не видела. Теперь он больше походил на средневекового мага, чем на бизнесмена из нашего мира.
Дав мне знак следовать за ним, он вышел из своих покоев.
– Всех ведьм в тронный зал, – приказал он стражнику.
– Ведьм? – переспросила я, когда мы уже спускались по центральной лестнице, – я думала Вы идете разбираться с Зербаганом.
– В преисподнюю Зербагана. Она ослушалась мою наследницу!
Я прикусила язык. Кажется, мои необдуманные слова повлекут за собой куда большие последствия, чем я ожидала.
– Да ладно, – попыталась исправить положение я, – Даф беспредельщица! Нарушать правила – ее стиль жизни! Да и тем более Вы сами сказали, что мое слово будет иметь вес только по завершении эксперимента!
Валериан остановился.
– Ты – моя наследница. Я могу говорить тебе все, что захочу и делать с тобой все, что захочу. И до эксперимента и после! А она на службе! И она обязана чтить мое слово!
Я хотела было что–то возразить, но передумала. Ведьмы собрались в тронном зале спустя всего пару мгновений. Верховная леди Анайа, Дафна, Каури и еще несколько новеньких, чьих имен я не помнила. Вид у всех был встревоженный. Но у одной из них был более встревоженный, чем у остальных.
– Вы звали нас, повелитель? – вышла вперед леди Анайа.
– Одна из вас посмела ослушаться мою наследницу, а значит и меня, – ледяным тоном сказал темный магистр.
Анайа обернулась на ведьм. Страх на лице Дафны сменился гневом. Уж не знаю на кого, на меня или Зербагана. Молчание затягивалось. Видя, что признаваться никто не собирается, Валериан продолжил.
– Ведьма Дафна с южных земель окраинных княжеств, ты нарушила закон. Ты жалкая девчонка, посмела ослушаться меня!
Молодая ведьма стояла, как вкопанная. В ее глазах горела ярость, а кулаки были сжаты, будто бы она собиралась драться.
– Опять ты?! – всплеснула руками верховная ведьма.
– Простите меня, господин, – выдавила из себя Даф, – Вас бы я не посмела ослушаться…
– Ты смеешь идти против воли той, которую Я поставил над тобой! – повысил голос повелитель Моргентиля, – ты поставила свои желания впереди моей воли! Я не нуждаюсь в таких слугах.
Красивое лицо Дафны дернулось, как от пощечины.
– Казнить ее.
У меня пропал дар речи. Казнить!? Дафну!? Да вы что?! Когда господин сказал, что не нуждается в ней, я подумала, что ее попросту «уволят». Анайа нахмурилась, Дафна рванулась, но взгляд верховной ведьмы приковал ее к полу. Валериан Моргентиль поднял вверх руку и меч, лежащий на постаменте у трона, плавно поплыл к его раскрытой ладони.
– Нет, Вы что! – наконец–то очнулась от ступора я, – не нужно никого казнить! Если кто и виноват – так это подлец Зербаган! Давайте его толпой отпинаем!
Все присутствующие, кроме Валериана и Дафны, посмотрели на меня, как на идиотку. Валериан и Даф смотрели друг на друга. Один, готовясь наказать неверную слугу, а вторая, готовясь принять эту кару. Меч коснулся ладони правителя. Опустив его лезвием вниз, он приблизился к провинившейся ведьме. Та рухнула на колели, словно кто–то невидимый ударил ее по ногам. Он занес серебристое лезвие, клинок блеснул в лунном свете, лившемся из окна…
– Стой, повелитель!
В тронном зале материализовалась женская фигура. Она была высокой, гибкой, и черноволосой, как леди Даф, но по возрасту скорее была равна леди Анайе.
– Мама!? – Дафна вздрогнула и подняла голову.
– Лайара, что ты тут делаешь? – вздохнул Валериан, опуская меч.
– Почувствовала беду дочери.
– Рад за ваши семейные узы, но я ее господин, так же, как и твой. И она посмела ослушаться меня.
– Прошу тебя, не убивай ее, – пожилая ведьма опустилась на колени, – я служила Вашему роду сотню лет и никогда ни о чем не просила. И не попрошу впредь. Пощади мою дочь. Я заберу ее на границу, и она вернется, лишь если ты позволишь.
Валериан задумался.
– Хорошо. Можете уйти. Но Лайара, если на окраинных княжествах произойдет хоть что–нибудь ненужное для меня, вы умрете обе.
– Благодарю, повелитель!
Она встала с колен, схватила свою дочь за руку, и они обе исчезли. Пару мгновений воздух на том месте, где они только что стояли, колебался, как бы не понимая, откуда образовалась эта пустота.
***
– Итак, – произнес Валериан, скрестив руки на груди, – кто у нас следующий на очереди.
– Очевидно, я, – раздался насмешливый голос сзади, – только за мной папочка не приедет. У него уважительная причина.
Зербаган подошел к нам. Вид у него был как обычно – наглый до предела. Ну а в принципе, чего ему бояться. Убить его мы не можем. Только выгнать, тоже мне наказание. Валериан собрался было начать пространную речь на тему, где мы его видели и куда послали, но вампир его опередил совершенно непредсказуемым поступком. Он плавно опустился перед повелителем Моргентиля на одно колено и опустил голову.
Валериан растерялся. Впервые я видела своего господина таким растерянным. Он неуверенно открыл рот, собираясь что–то сказать, но снова его закрыл. Я вообще не поняла смысла происходящего, он что, у него прощения так что ли просит?! Зербаган с минуту постоял в такой странной позе, а затем, не дождавшись реакции, поднял лицо и посмотрел взглядом, говорящим: «Ну, что ты на это скажешь?». Валериан наконец–то собрался с мыслями.
– Мне бесконечно льстит, что наследный принц вампиров добровольно присягает мне в верности. Но зачем?
Так вон оно что! Он собирался стать нашим подданным… но и вправду, зачем?!
– Меня не интересует власть.
– Ты глуп. Твой отец умер бы со стыда, если бы видел это. Добровольно, безо всяких причин, подарить мне власть над измерением, вампирским родом и собой! Ты прожил на две сотни лет дольше меня. Но мудрость не приходит с возрастом, чаще всего возраст приходит один. Но это не значит, что я откажусь от такого подарка.
Валериан сделал шаг навстречу преклонившему колени вампиру. Положил руку на его голову.
– Клянешься ли ты быть верным мне до последнего вздоха? Чтить мои интересы превыше своих?
– Клянусь.
Только он успел произнести клятву, как из руки Валериана выскользнуло нечто похожее на серебристую змейку и, скользнув по волосам Зербагана, скрылось под кожей у него на шее. Вампир коротко вскрикнул и повалился на спину. С криками он стал извиваться и кататься по полу, раздирая руками кожу на загривке в бесплодных попытках вытащить это из себя. Я в ужасе наблюдала за этим, переводя испуганный взгляд с него на Валериана. Понаблюдав мучения младшего Дракулы еще чуть–чуть Валериан злобно расхохотался. Теперь я понимаю, почему он все время ходит «морду тяпкой», для нервов окружающих это безопаснее, чем его смех.
– Ты всерьез надеялся обхитрить меня!? Ты еще глупее, чем я думал!
Зербагану видимо полегчало и он, перестав кричать, тяжело дыша, поднялся на ноги.
– Что это, – хрипло спросил он.
– Гарантия твоей клятвы. Ты ведь не думал, то я поверю тебе на слово. Тебя нельзя убить, но ты чувствуешь боль. Поэтому лучше не думай о плохом. И кстати, если ты сейчас перебираешь в уме знакомых магов, которые могут извлечь это из твоего тела – не трать время. Ты добровольно пустил ее. А ты, наверное, знаешь, что колдовство, принятое добровольно – необратимо.
– Дерьмо!
– Я бы сказал – последствия необдуманных поступков. Эллие, вот тебе пример того, как поступать не следует. Даже с объяснением, почему. И не нужно делать такие большие глаза.
Я промолчала, поняв, что в застывшей маске ужаса на моем лице глаза действительно занимали большую половину.
– Что ж, новый подданный, твоей целью было остаться здесь. Ты остаешься. Я не знаю и не хочу знать, зачем тебе это было нужно. Раз уж половина ночи прошла, нет смысла ждать до утра. Эллие, бери вещи, жду у входа в подвалы.
– В подвалы? Где темницы?
– Именно.
Он ушел. Ведьмы тоже потихоньку стали расходиться. Зербаган стоял посреди тронного зала, смотря вникуда пустыми глазами. Я хотела, что–то сказать ему, но подходящих для ситуации слов у меня не нашлось. Тяжело вздохнув, я поплелась наверх за своим рюкзаком. За прошедшие два часа слишком много произошло неприятного.
Удивительно, но к лестнице, ведущей в подвал, я пришла первой. С рюкзаком за спиной я слонялась по коридору, время от времени заглядывая на лестницу, которая вела к длинному ряду камер с тяжелыми решетками. Узников сейчас не было, и в темнице было тихо до жути. Вскоре показался мой начальник в сопровождении двоих охранников. Это были ребята из его личной охраны. Они показывались редко, и вообще никогда ни с кем не разговаривали. Я не знала, уроженцами какого измерения они были, но то, что не местными – это точно. Они отлично управлялись как с холодным, так и с огнестрельным оружием. Кстати, в данный момент вооружены они были до зубов. Кивнув мне Валериан начал спускаться вниз по лестнице.
– Куда Вы!? Посадить меня решили!?
Он не ответил. Фыркнув, я пошла вслед за ним. Посередине лестницы он остановился, в стене была незамеченная мной ранее ниша. Туда он и завернул. Я последовала его примеру. Охранники замыкали шествие. Ниша переходила в узкий коридорчик с низким потолком, Валериану и телохранителям приходилось согнуться почти вдвое, чтобы не ударяться головой об потолок, а я со своим полутораметровым ростом, лишь слегка ссутулилась. Ход перешел в широкую винтовую лестницу. Наклон ее был не сильным, так что спустились мы не очень глубоко. Вскоре мы пришли. Огромный подземный зал, поддерживаемый массивными колоннами, не уступал по размерам тронному и был освещен яркими белыми лампами по периметру. Я видела это место впервые, судя по маршруту зал находился как раз под тронным. Странно, что я не замечала раньше ответвления в лестнице перед темницами. Но то, что находилось в зале, удивило меня куда больше самого факта его существования. Там были машины! Это был огромный подземный гараж Валериана! Были здесь и дорогие спортивные «тачки» и раритетные, но в идеальном состоянии, был один военный американский джип и даже российский новенький БТР!
– Вот это да! – поразилась я.
– Нравится?
– Очень! Но зачем Вам они? Ну, джип и БТР ладно, на них и тут погонять можно, а остальные? Просто для красоты?
– Ну почему же, когда материализуешься в иных мирах посреди улицы, не всегда удобно ходить пешком. Лучше, когда при переходе транспорт с тобой.
– А вот эти старые?
– Ты забыла, сколько мне лет, вот эта, например, моя первая, – он похлопал по капоту «Кадиллак» тридцатого года выпуска, – и они все на ходу!
– Не знала, что Вам машины нравятся.
Уже не слушая меня мой господин пересек зал и сел за руль военного джипа. Охранники устроились позади него.
– Поторопись, а то не найдешь!
Я прибавила шаг и села в машину.
– В смысле не найду?
Он прикрыл глаза и развел руки в стороны.
– Теперь нас не видно. Защитный невидимый купол. Не хочется ломать психику местным жителям. Да и не будем отвлекаться на каждого встречного, решившего искоренить зло этого мира.
Повелитель зла этого мира завел мотор и вырулил к дальней стене зала, откуда начинался широкий туннель. Включив фары он, набирая скорость, понесся вперед. Мы ехали довольно долго. В смысле долго для подземного паркинга, у меня создалось впечатление, что мы так всю страну под землей проедем. Но стоило мне об этом подумать, как свет фар выхватил из темноты стену впереди. Мы ехали уже с приличной скоростью и я боясь, что Валериан не успеет затормозить, зажмурилась и вцепилась в ручку на двери.
– Держись! – велел он.
Машина на полном ходу въехала в стену. Вернее, прошла сквозь нее. Ветер ударил в лицо, вылетев из туннеля машина пролетела пару метров по воздуху и рухнула на колеса. Мне показалось, что мой мозг, не успев за головой, так и остался болтаться в воздухе. Не сбавляя скорости, мы понеслись вдоль горного хребта к востоку от замка. Было уже, наверное, часа четыре утра, небо на горизонте начинало постепенно светлеть. На кочках и камнях внедорожник подскакивал так, что я чуть потолок макушкой не пробила.
– Если ты видела карту, мы находимся на самом юге материка. За этой горной грядой небольшая равнина и спуск к морю. Поселений там мало, русалки, правда, живут. В Даарланде ты была, уже в прошлый свой приезд. Так что теперь пришло время посмотреть наши владения. Ты должна знать, чем правишь. При том не теоретически.
– А можно вопрос? Почему весь материк, даже все это измерение называют Даарландом, даже Вы так называете. Страны–то две: Даарланд и Моргентиль…
Внезапно выгнувшаяся под колесами земля отбросила машину в сторону и Валериан на какое–то время потерял управление. Нас понесло боком на огромную ель, но в последний момент он все же сумел избежать столкновения.
– Вот примерно поэтому, – абсолютно ровным голосом ответил он, как будто это была заурядная кочка на дороге.
Уже рассвело и восходящее на горизонте солнце слепило глаза. Вскоре мы выехали на дорогу. Ну не автобан конечно, но все лучше, чем совсем ничего. Магистр тьмы и мрака оказался еще и прекрасным водителем. Он вел тяжелый военный джип по ухабам так легко и непринужденно, словно всю жизнь тайком в ралли участвовал. Сидящие позади нас стражи по–прежнему молчали. Если бы не дыхание, я бы усомнилась в том, что они живые. Интересно, они слушают, о чем мы говорим? И нужно ли мне умалчивать, о чем–либо в их присутствии? Надо будет спросить на досуге, а пока лучше больше слушать, чем говорить. Но мой господин похоже исчерпал свой лимит информации на данном отрезке пути, так что ехали мы в тишине. Я любовалась пейзажами за окном. В Алматы я привыкла видеть горы каждый день, но эти горы были чистыми. Без асфальтных дорог, без громоздящихся на них ресторанов и гостиниц, без канатных подъемников и, само собой, без мусора. Все–таки экология великая вещь, тут был настолько чистый воздух, что я могла голову мыть раз в четыре дня, хотя дома приходилось каждый день, из–за парящих в воздухе сажи и копоти. И еда тут чистая (ну если не считать выпрашиваемых мною у монсеньора шоколадок), без всяких добавок. Наверное, все же некоторые блага цивилизации назвали благами по ошибке.
По другую сторону от дороги расстилались засеянные поля. Помнится, я удивлялась тому, что на землях нечисти кто–то сеет хлеб. Оказалось, что, во–первых, люди здесь тоже живут, а во–вторых, многие из нечисти питаются обычной пищей, те же ведьмы, например. Кстати, узнала я при этом и одну интересную вещь: тех людей, что живут на этих землях и имеют подданство моему господину, нечисть не трогает. Ну вернее глобально не трогает, мелкие поползновения конечно случаются.
Спустя пару часов места показались мне смутно знакомыми. Деревушка, и темный лес за ней. Кажется, тут я уже была, только в прошлый раз на телегах и в объезд путь занял втрое больше времени.
– Я помню это место. В том лесу живут оборотни!
– Не оборотни, а вурдалаки! – поправил монсеньор, – оборотни живут в основном в городах Даарланда и в Атре.
– Ах да, точно! А что за Атр?
– Увидишь. На темной стороне, а впредь я прошу тебя называть эти земли именно так, без уточнений. Два крупных города – Атр и РВДА. У тебя будет возможность в них побывать.
Перед деревушкой дорога разделилась. Одна вела через лес вурдалаков на земли короля Георга, а вторая поворачивала на север. Если я правильно помню карту, то она шла вдоль границы. Вот по ней–то мы и поехали. Приграничных поселений нечисти, как пояснил мне мой господин, было мало. И было этому простое объяснение – чтоб не пугать народ. Дескать, увидят нечисть через забор и не пойдут в гости. А так… попадает рыцарь на границу… пусто. Цветочки цветут, ни постов, ни чудовищ. Вот, думает, врут сказки! Не страшно тут, и топает себе. Далеко заходит, вязнет, как муха в варенье, а тут и наши задохлики появляются. Ам! И все, бежать некуда, голубчик. Сказка – ложь, да в ней намек!
Мы ехали уже почти пять часов. Я вертелась с боку набок, пытаясь размять затекшие ноги. Об остановках я не просила. Неловко было почему–то. Отчаявшись, я просто развернулась и вытянула ноги в открытое окно. Гаишников тут нет, так что можно. Валериан покосился на меня с недоумением.
– Мы не остановимся до ночи, еда у стражей. Заправлять машину тоже не нужно.
– А как же простые человеческие нужды? Девочки налево, мальчики направо?
– В смысле? – не понял повелитель мрака.
– Нууу… домик неизвестного архитектора? – всегда прямолинейная, я отчего–то устыдилась при трех мужчинах проситься в туалет.
– Какого еще архитектора? – голос монсеньора не изменился, но все же его, очевидно, раздражало не понимать, о чем речь.
– Да блин! В туалет мне как ходить?! На ходу?!
Валериан покосился на меня, как на слабоумную.
– А при чем здесь архитекторы?
– Проехали, – зарычала я, – я понимаю, что Вы крутой, как гаишник с престижного перекрестка и человеческие нужды Вам неведомы! Но я–то тут причем!?
Монсеньор равнодушно пожал плечами и остановил машину. Я с наслаждением выпрыгнула и сладко потянулась. Наконец–то можно выпрямить спину! Сбегав по своим нуждам я, не удержавшись, вприпрыжку описала пару кругов вокруг джипа. Как же я устала сидеть. Стражники, казалось, глянули на меня с завистью, но даже не шелохнулись. Напрыгавшись вдоволь я залезла обратно в автомобиль и мы снова двинулись в путь. Ехали мы до самой темноты. Как я упоминала, раньше вдоль границы не было ничего, потому рассказывать особо и нечего. Время от времени, мы с господином брали у стражей бутерброды. Сами же они не ели. Все–таки не люди они.
Стемнело, и мы наконец–то остановились. Вывалившись из машины, я вновь начала отплясывать некое подобие индейских ритуальных танцев. Монсеньор, весь день сидевший за рулем, лишь размял шею. Все это время, с того момента, как мы свернули у вурдалачьего леса, мы ехали по равнине. Местность была открытая, но находясь в машине, под защитой купола мы были в безопасности. Монсеньор расширил купол так, что он закрывал теперь не только сам джип, но и территорию в радиусе двух– трех метров от него. Стражи расхаживали по периметру и усиленно бдили. Несвойственным для него лихим прыжком, Валериан вскочил на колесо, а с него на капот. Там он уселся, уютно привалившись спиной к лобовому стеклу.
– Принеси кофе, – велел он.
Я, порывшись в сумках на заднем сиденье, нашла термос, и налив в походную железную кружку, протянула ему. Сама же я, сопя и кряхтя, так же влезла на капот и уселась рядом. В наступающей прохладе ночи не остывшая еще машина казалась самым уютным местом. Я развернула прихваченный с собой бутер. Пикник на природе, на военном джипе, с вооруженной охраной и королем нечисти под боком… мда… вот это жизнь. А что будет дальше? Я подумала о прошлом своем путешествии по этой удивительной стране. Оно было совсем другим. Веселым, хоть и опасным. С шутками, драками и полнейшей неизвестностью, что ждет вас за ближайшим кустом или поворотом. Сейчас все было по–другому. Официальная поездка с господином, запланированная, продуманная. Он отхлебывал кофе из кружки, а потом, запрокинув голову вверх, вглядывался в чернеющее небо, в котором уже начали поблескивать первые звезды. Он выглядел умиротворенным, не холодно спокойным, а именно умиротворенным. Мне показалось, что во всех этих государственных делах, ему так сильно не хватает такого вот единения с природой. Идиллию разрушила, конечно же, я, со своей тягой поболтать.
– А кто эти стражники? Они ведь не люди, верно? В прошлый мой приезд их не было.
– Да, после случившегося в тот раз, я решил нанять более профессиональную охрану. Ты права лишь отчасти, это все–таки люди, хотя и не такие, как ты.
– Откуда они?
– С иного измерения. Их называют соны. Они прекрасные наемники. Умеют обращаться с любым видом оружия. К тому же намного выносливее обычных людей.
– А они немые?
– Нет, с чего ты взяла?
– Я не слышала от них ни единого звука…
– Они получают приказ один раз, после чего заговаривать с заказчиком для них непозволительно. Те, кто задает вопросы, вместо того, чтобы действовать, в их среде долго не живет.
– А между собой им тоже запрещено общаться?
– Нет, просто в присутствии нанимателя они предпочитают это делать телепатически.
Я помолчала. Одним вопросом меньше. Я так поняла, времена, когда мне ничего не объясняли, канули в лету. Теперь я была уже официальной наследницей, хоть и не вступившей еще в свои права. Кстати, будет очень странно мне, когда все придётся в них вступить, (Слово–то какое! Вечно куда–нибудь вступлю, не в дерьмо, так в партию!), коронация, при еще живом и не отрекшемся от престола короле, это что–то новенькое. Хотя кто знает, вдруг у них это в порядке вещей.
Валериан сполз, согнув ноги в коленях, так что теперь на наклонном лобовом стекле лежала только его голова. Что–то вроде суровой челябинской подушки. Я аккуратно прилегла рядом с ним. Благо, ширины капота хватало, еще и на охранников место осталось. Какое–то время мы молча пялились на звезды. А потом мне вспомнилось, что где–то тут неподалеку давно, еще будучи маленькой девочкой и бродя по лесам с шайкой наших врагов, я видела дракона.
– Монсеньор, а тут водятся драконы?
Он приподнялся на локте и глянул на меня.
– Нет, они водятся на самом севере в горах за эльфийскими лесами. А почему ты спрашиваешь?
– В прошлое свое путешествие видела тут недалеко одного. Мощная зверюга. У них ведь нейтралитет, ни за злых они, и ни за добрых?
– Что–то вроде того, – поморщился он, – хотя издревле склонялись они в пользу добрых, даже не столько симпатизируя людям, сколько эльфам. Но в последние сто лет, их мнение начало меняться из–за неуемных рыцарских дуболомов, стремящихся во что бы то ни стало приволочь своей возлюбленной драконью голову.
– А на кой ляд она ей? Суп сварить, что ли? – не поняла я.
– Очевидно, как доказательство немыслимой силы и храбрости избранника, я полагаю. Думаю, с твоим приходом к власти они будут за нас.
– Почему Вы так считаете?
– Ты легко находишь общий язык со всяким зверьем, – философски вдохнул мой шеф.
В кустах что–то зашуршало, охранники взяли кусты на прицел. Я мысленно настроилась на приключения. Хотя какие могут быть приключения в компании монсеньора… он попросту схватит меня в охапку и телепортирует. Но приключения решили обойти нас стороной, из–за кустов выскочил заяц и унесся прочь, почувствовав опасность. Я снова вернулась к созерцанию лежащего на пыльном капоте военного внедорожника великого и ужасного повелителя тьмы. Сейчас, на первый взгляд, он выглядел вполне безобидно, да и как я уже поняла, выделывался он только при подчиненных и то только потому, что по статусу положено. Но даже когда он не видел необходимости нагонять страху, нужно было быть совсем недалеким, чтобы недооценить исходящей от него угрозы. Если гранату завернуть в розовые бантики, она вряд ли передумает разносить вас на ошметки.
Монсеньор упорно не замечал моего пристального взгляда. Он прикрыл глаза и, кажется, задремал. Я не переставала ему удивляться, думая, что он страшный сноб, я ожидала от него большей привязанности к комфорту. На небо выкатилась уже желтая луна, еще не полная, но достаточно большая, чтобы сразу стало заметно светлее. Ко мне вернулись мысли о моем отношении к моему господину. Момент сейчас был самый подходящий, не считая молчаливых, смотрящих наружу купола охранников, мы были одни… в безлюдном месте… ночью… на машине. Подумав о том, что еще немного и начну к нему приставать самым бессовестным образом, я спрыгнула на землю. Мда… я личность творческая, хочу – творю, хочу – вытворяю…
Забравшись на заднее сиденье я, свернувшись калачиком, уснула.
***
Проснулась я от тряски. Еще только начало светать, а мы уже были в пути. На сей раз впереди сидели стражники, а мы с господином позади. Кажется, по инструкции так и было положено. Хотя какая может быть инструкция в измерении, где еще даже огнестрельного оружия не изобрели, да и, кроме того, мы были невидимы. Я все также лежала на сиденье, только голова моя теперь была на коленях у Валериана. Не зная, смутиться мне и вскочить, или притвориться спящей, я так и продолжала лежать.
– Ты ведь еще не видела свое тело с новой внешностью? – спросил он.
Притворяться спящей более не имело смысла, и я нехотя поднялась.
– Нет, Вы же не показывали.
– Получилось неплохо. Вот только к испытаниям мы так и не приступили. Время идет, а прятаться от этой шайки идиотов, мне не доставляет большой радости.
– Меня все больше мучает вопрос – почему же Вы не покончите с ними?! Это ведь для вас пара пустяков. На этих олухов и одной ведьмы хватит, не говоря уже о воинах, наемниках и прочей нечисти. Только не говорите мне, что Вы боитесь или хотя бы опасаетесь их! Ни за что не поверю!
– Не буду говорить, – пожал плечами мой господин, – меня они даже забавляли по началу.
– Вы играете с ними? – поразилась я.
– Скажем так: я наигрался. Но сейчас не время для того, чтобы убирать их.
– Почему?! Из–за пророчества?!
Валериан закрыл окно, в которое слишком сильно задувал ветер и потер лицо руками.
– Эллие, – терпеливо произнес он, – представь себе большую кучу…эээ фекалий. А теперь представь, что будет, если по ней с размаху стукнуть кулаком.
Я хихикнула, не ожидая от него такого сравнения, но общий смысл метафоры уловила. Тем более я была не понаслышке знакома с этими людьми, и последствия были описаны шефом как нельзя точно.
Мы по–прежнему ехали вдоль границы и по–прежнему за окном не было ничего интересного. В середине дня мы поняли, что еда закончилась. Валериан обвинил меня в обжорстве, а я предусмотрительно умолчала, что ночью пока он спал, тайком накормила охранников. Лучше пусть думает, что я лопаю как переросшая гусеница, чем опять будет читать нотации про жалостливость и милосердие. В молчании охранников, благодаря вчерашнему разговору, я была уверена. От предложения телепортировать в замок на обед, я отказалась – на горизонте, со стороны земель Даарланда виднелась какая–то деревушка.
– И как ты собралась туда заявиться?! – с иронией процедил Валериан.
– Да очень просто, пойду и куплю. У Вас деньги местные есть? – запоздало поинтересовалась я.
– Нет, – равнодушно пожал плечами он, хотя я уверена была, что есть. Ну как у короля может не быть денег!?
– Тогда сопру!
Мы пересекли границу и ехали по направлению к деревне.
– Хотел бы на это посмотреть, – ехидно заметил он, – до этого твои «подвиги» совершались без моего ведома.
Надувшись, я отвернулась к окну. Но когда мы приехали, шеф заявил, что подвиги откладываются на неопределенный срок, и волшебным образом сменил нашу одежду, на соответствующую времени. А вот с актерским мастерством у него было совсем туго. Бедное крестьянское одеяние никак не соответствовало царственному выражению лица. О манере речи я вообще молчу, так что от драки с жителями деревни нас спасла только моя дипломатия, выраженная в хорошо подвешенном языке. Кстати, население деревни от массового расстрела нашими невидимыми в джипе телохранителями спасло это же.
– Как ты посмела такое говорить!? – возмутился он, когда, наконец добравшись до машины, мы приняли нормальный вид.
– Я нас спасла, между прочим и их тоже! Зачем же было одеваться нищим и смотреть на окружающих так, словно Вам каждый китаец по рублю должен?! – округлила совершенно невинные глаза я.
– Но говорить, что я твой лишившийся ума дядюшка, у которого маниакально–депрессивный психоз на почве вялотекущей шизофрении… откуда ж ты такой диагноз взяла…
Я прыснула со смеху
– Зато Вы видели их лица!? Они же к нам после этого даже подходить боялись. Вдруг заразные!
Мне почудилось, что в отражении зеркала заднего вида я увидела скользнувшую по лицу охранника улыбку. Валериан тяжко вздохнул. Да уж, тяжело иметь дело с идиотами. А с такими буйными, как я – тем паче. Кстати говоря, еду мы все–таки купили. Крестьяне боялись даже деньги из наших рук взять, но все же мы сошлись на том, что мы золотые на прилавок положим, а они потом святой водичкой продезинфицируют. После последнего слова от меня шарахнулись едва ли не больше, чем после оглашения диагноза. До ночи мы ехали без остановок. По словам Валериана нам оставалось ехать еще часов шесть вдоль границы, а потом свернем на запад, там начинаются поселения, и должно быть интереснее. Он каким–то образом прекрасно ориентировался, без карт и компасов, даже когда дороги не было вовсе. На ночлег мы остановились уже когда стемнело. Так же, как и прошлой ночью, вокруг простирались ровные поля. Наемники вновь вступили на вахту. Я с удивлением отметила, что они уже вторые сутки не спят. Интересно, долго ли они так смогут. Монсеньор, о чем–то напряженно думал, а я, как обычно, слонялась вокруг машины, то и дело начиная приседать, чтоб размять затекшие ноги.
– Мне нужно отлучиться, – неожиданно сказал Валериан.
Он снял один из перстней и потер палец. Потом посмотрел внутрь своего перстня, так внимательно, словно пытался углядеть выгравированные там тайны вселенной. Потом отчего–то нахмурился и продолжил.
– К рассвету я вернусь. Прошу тебя никуда не вляпаться. Хотя, когда это тебя останавливало!?
– Я буду сидеть в машине, обещаю, – честно сказала я и, подумав, добавила, – даже если с неба посыплются кирпичи и на вон ту полянку высадятся инопланетяне.
– В этом измерении нет инопланетян, – совершенно серьезно ответил он.
Видимо, мою попытку пошутить он даже не заметил.
– А в каком есть? – тут же заинтересовалась я, – на будущее, вдруг мне приспичит посмотреть на зелененьких человечков.
– Хм, ну тогда ты сможешь найти их в своем измерении… после третьей бутылки без закуски…
Не видя смысла продолжать беседу, он исчез. Я осталась и, забравшись, как и вчера, на капот огромной машины, смотрела на звезды. Только теперь в одиночестве. Надеюсь, слова монсеньора по поводу инопланетян правда, иначе я в своем защитном куполе просто не усижу, даже несмотря на обещание. Инопланетяне не прилетели, зато прилетело кое–что другое. С негромким шорохом что–то большое и темное опустилось на крышу автомобиля. Я еще не успела осмыслить происходящее, как расторопные стражи открыли огонь. Скатившись на землю, я увидела, как под градом пуль принимает свой человеческий облик мой, ставший уже родной занозой в заднице, вампир Зербаган.
– Не стрелять! – крикнула я, – свои!
В принципе, вреда ему пули не наносили, да и если б наносили, я бы не очень огорчилась, просто не хотелось, чтобы на это летучее недоразумение были потрачены все патроны. Да и меня могло зацепить рикошетом. Стрельба прекратилась. Убедившись, что угрозы нет, стражи вернулись на свои посты. Зербаган присел на крыше на корточки, и рассматривал меня теперь сверху вниз, как какую–то интересную вещицу. Мне это не понравилось, и я снова взобралась на капот.
– Я так поняла, что от тебя я только на том свете отдохну?
– Угу, знаешь, как говорили у нас, еще в мою бытность человеком. Тогда будет покой, когда над тобой споют «со святыми упокой»!
– И зачем ты здесь?
– Да вот, решил присоединиться к вашей экскурсии, а как увидел, что наш, теперь общий начальник, свалил, подумал, что только меня тут и не хватало.
– Только тебя тут и не хватало, – эхом повторила я, – а как ты нас увидел? Мы, вроде как, под куполом.
– Для меня не проблема. Наследственное зрение. Не разобрался, как оно работает, но я вижу иногда то, чего другие не могут. Даже вампиры.
Я фыркнула. Но, вспомнив события позапрошлой ночи, мне стало его жаль. Ничего не могу с собой поделать, такая вот я сочувствующая.
– Болит? – кивнула я на его загривок.
– Не–а, – безмятежно откликнулся он, – я же пока измены не замышляю.
– Ха, а ты уже смирился? Я думала, тебя огорчил тот факт, что не получилось объегорить моего господина. Неужто ты и вправду хотел к нам наняться?
– Что, ж должен признать, хитрость и вправду не удалась. Но долго горевать не в моих правилах. Я даже не буду пытаться это исправить.
– Да? Верой и правдой служить будешь, – видя, что он уже не расстроен, я всеми силами стала пытаться его поддеть.
Эффекта это не произвело, так же беспечно он ответил:
– Буду, это ненадолго. Он смертен, я – нет. Потерплю пару сотен лет, тем более, что в тюрьме я уже сидел.
– Ты сидел?! – я не могла поверить своим ушам, – и кто же тебя посадил?
– Ну а сама–то как думаешь? Кто обладает достаточной силой и влиянием?
– Папочка, – снова попыталась съязвить я, и снова безрезультатно.
– Нет, Александры в лице своего управления… по управлению всеми управлениями…
Мне стало ужасно интересно. Я знала, что грешков, и даже может быть великих злодеяний, за ним водилось немало, но все же, за что именно он мог попасть в тюрьму.
– А по какой статье сидел–то?
– Нет желания это обсуждать, – отмахнулся он, но любопытство уже щипало меня за пятки.
– Нет, уж раз прилетел сюда – давай рассказывай. Или проваливай к своей вампирской бабушке, если таковая имеется!
Вампир пожал плечами, но рассказать все же согласился.
– Когда я уехал от отца, не выдержав его скучной жизни в отсталом измерении, я много путешествовал по мирам. Обращал людей в вампиров. Откуда, ты думаешь, мы распространились по измерениям? В некоторых мирах не было магии и это было запрещено. Что именно дернуло меня ехать в такой мирок я не помню. Но я знал закон и в общем–то не собирался его нарушать. Мне не нужны были лишние проблемы. Развлечься, попить крови – ничего больше. Кажется, это был двойник твоего (и в прошлом моего) измерения. Быть может, именно это меня и привлекло.
Он наморщил лоб, вспоминая те события. По всей видимости ему было неприятно вспоминать и рассказывать, но тем не менее он продолжил.
– Это был тысяча восемьсот какой–то год. Балы, захмелевшие красавицы в пышных платьях с корсетами, азартные игры. Я развлекался, как только мог. Они были настолько легкомысленны, что в крови у меня недостатка не было, мне даже не нужно было убивать их. Они увидели в моих укусах развлечение, и едва ли не в очередь выстраивались. Отдавались тоже без лишних вопросов по поводу морали.
Я снова фыркнула. Тоже мне, недобитый Казанова! Он посмотрел на меня необычным для него серьезным взглядом.
– Будучи в благодушном расположении, насколько это вообще возможно для меня, я совершил единственный добрый поступок в своей жизнь. За него и посадили, – Зербаган горько усмехнулся, и я поняла, что факт хорошего поступка огорчал его больше, чем факт заточения, – я возвращался с одного из таких праздников. Немного навеселе, от алкоголя, смешанного с огромным количеством крови. Шел через какие–то нищие кварталы. И тут появилась она. Нищенка полулежала на земле, прижимая к себе сверток с младенцем. Она стала звать меня на помощь. Я был сыт, помогать ей не собирался и едва не прошел мимо, но вскочив, она вцепилась в меня мертвой хваткой. Она умоляла о помощи. Я хотел избавиться от нее, швырнул пригоршню монет на землю. Она не взяла. Подумав, что это ее проблемы, я пошел дальше, но она не отвязалась. Она стала кричать мне, что неизлечимо больна и не проживет и недели. Просила, чтоб я взял ее ребенка. Умоляла, чтоб позаботился о нем. Пусть даже он будет последним из моих слуг… Она не знала, с чем имеет несчастье разговаривать.
Он снова горько усмехнулся и поморщился. Я, затаив дыхание, ждала продолжения, но он отчего–то не спешил продолжать
– И что ты сделал?! – не выдержала я.
– Я ее обратил, – Зербаган потупил взгляд, – и можешь смеяться, но я кормил ее ребенка и не давал ей его сожрать, пока она привыкала к своей новой сущности.
Смеяться мне не хотелось. Я ожидала услышать все, что угодно, только не это. Я была настолько поражена, что и не знала, что сказать. Он, вероятно, считал это позором для себя – нарушить закон, помогая жалкой нищенке спасти ее ребенка, но для меня мнение о нем кардинально изменилось. Что бы он не вытворял, однозначно судить его я уже не могла. На продолжение рассказа уже не рассчитывала, все и так было понятно, да и судя по его лицу воспоминания для него не были приятны, но все же он продолжил:
– Потом приехали офицеры внешней службы Магограда, меня повязали. Ее и ребенка забрали в Магоград. Мне дали восемьдесят лет. По вашим меркам много, по вампирским не очень, но более, чем достаточно, за такую мелочь, – он сплюнул, выражая свое отношение к судебной системе Магограда, – Лира, так звали женщину, навещала меня вместе с сыном Даниэлем. А когда он достиг возраста, ей позволили обратить его. И если ты была достаточно внимательна ты могла видеть его на выходе из здания правительства.
– Это тот парень, что подходил к тебе? – воскликнула я, припоминая спутника Ларисы.
– Именно! Досадное напоминание о моей глупости. И он еще додумался пойти к ним на службу!
Зербаган досадливо махнул рукой, типа, что с него взять. А я погрузилась в раздумья. Этот ночной разговор здорово меня озадачил. Ночные разговоры вообще имеют обыкновение быть намного более искренними и полными, чем дневные. Уж не знаю, с чем это связано, может, мы подсознательно надеемся, что темнота ночи укроет наши тайны и не даст дневной рассудительности ковыряться в наших чувствах и мыслях. К тому же болтовня ночами, как правило, явление спонтанное и этим еще более хороша. Я, разумеется, не тешила себя мыслью, что открыла истинное, скрытое под маской лицо моего знакомого. И не могла быть настолько недальновидной, чтобы лишь по этому рассказу сделать выводы, что на самом деле он не «такой». Прекрасна понимала, что «такой», но, увидев эту новую неожиданную грань его души, я осознала, что нет ничего невозможного. И на скалах растут цветы. К сожалению, большая часть подобных открытий о людях сводилась к полностью противоположным выводам.
Он тоже молчал. Сейчас даже внешне он выглядел по–другому. Самодовольная ухмылка пропала с его красивого лица, теперь же на нем было вполне нормальное выражение. Чуть грустное, но спокойное выражение лица нормального человека. Я знала, что должна что–то сказать, относительно поведанной им истории, но утешать его и говорить, что–то вроде: «Да нечего стыдиться, ты поступил как герой!» я сочла неуместным. В их злодейской среде свои понятия, а в чужой монастырь, как известно, со своим уставом не лезут. В конце концов я просто сменила тему.
– Кстати о глупости, здесь–то ты что забыл? Все эти клятвы верности… для чего все это? Тебе что, делать нечего!?
– Точно! – подмигнул он, – мне нечего делать!
– Зербаган, я серьезно!
Я впервые назвала его по имени и с непривычки поежилась. Я вообще редко когда обращалась к кому–либо по имени, в основном, только если требовалось позвать, или обратиться при скоплении народа, дабы выделить, к кому именно обращаюсь. А просто при беседе называть человека по имени было для меня было очень неловким. По моим внутренним ощущениям. Это было нечто настолько личное, словно я полезла обниматься. Вампир моего смущения не заметил и весело ответил.
– Я серьезен, как обвинения на страшном суде! Вечная жизнь наскучивает году на сто пятидесятом, если конечно сидеть на одном месте и делать одно и то же.
– Так ты это просто от скуки?! – осенило меня.
– Почему нет, у вас тут занимательная компания собралась, есть на что посмотреть. Кроме того, ты.
– Что я? – я снизу-вверх посмотрела в лукавые темные глаза вампира.
– Ты странная и притягиваешь к себе самые нелепые события. Думаю, с тобой можно повеселиться, – нахальная ухмылка вернулась на его довольную физиономию.
Я хотела что–то ответить, но на поляне перед машиной бесшумно материализовался Валериан. Охрана среагировала так же молниеносно, но огонь открывать не стала. Я оглянулась. Зербагана на крыше уже не было. Телепортировать он не умел, но скорость его перемещений действительно впечатляла. Я свесилась через окно и посмотрела на часы на панели автомобиля. Было половина четвертого утра. За разговорами ночь прошла незаметно.
– Все на месте, – поднял брови мой начальник, – ты даже машину не взорвала. Я в восхищении, рекорд выдержки!
Я не могла понять, серьезно он это говорит или издевается. С таким выражением лица обычно не шутят. Он сел за руль, я поняла, что променяла часы возможного сна на откровения отсидевшего вампира. Ну, дорога еще полдня обещала быть скучной. По дороге отосплюсь. Наскоро перекусив мы снова поехали. Еще было темно, но небо уже начинало светлеть в ожидании рассвета. Мы вновь сидели впереди. Телохранителям было разрешено немного поспать, я же разрешения и вовсе не спрашивала. Извернувшись немыслимым образом, так, что мое правое ухо лежало на подлокотнике между водительским сиденьем и пассажирским, я уснула.
Следующие пару дней мы ехали без происшествий. Вообще ничего не происходило, поэтому описывать эти дни не вижу смысла. Еще какое–то время мы ехали вдоль границы, а потом, так и не доехав до моря, повернули на запад. Миновали лысую гору, которая взбудоражила в моей памяти кучу воспоминаний о прошлом путешествии. Еще через день пути мы встретили первое крупное поселение. Мелкие начали встречаться сразу, как мы свернули от границы, но монсеньор давал лишь краткие справки о них. Кто и в каком количестве там живет. Сейчас же на нашем пути был целый город. Хотя монсеньор упорно говорил, что города всего два, а это лишь поселение. Ну положусь на его опыт, в конце концов в типологиях административно–территориальных единиц он смыслил куда больше меня. В этом поселении, по словам монсеньора, живут тролли и великаны. Это было видно невооруженным глазом по разнице между размерами домов. Мне стало интересно. Троллей–то я уже видела, а великанов еще нет. Кто–то может возразить, что на них нечего смотреть. Дескать, люди и люди, только большие. Ну, а насколько большие? Мне с моим полутораметровым ростом даже Генрих великаном кажется.
Мы медленно въехали на центральную площадь поселения. Ну площадь — это достаточно вольное сравнение. Это была большое, примерно сто на сто метров вытоптанное поле, в которое упирались три дороги, ведущие от краев поселения. Нас пока еще не могли видеть. Мой начальник быстренько навел марафет. В том смысле, что преобразился до вполне королевского вида. Он снял невидимость с машины. Подскочившие охранники церемонно открыли дверь, и он важно, с неимоверной грацией, спрыгнул с высоких ступенек. Я же пока вылезать не спешила. Ой, что началось на площади… Вой, шум, гам, проклятия и ругательства висели в воздухе вместе с поднятой десятками пар ног пылью. Мне сразу вспомнился анекдот, про то, как перед президентом, едущем на скорости сто километров в час, и удивляющимся качеству дорог, ехал на скорости двести километров в час асфальтоукладчик. А тут, как говорится, не успели. Президент материализовался в центре провинциального городка с самыми неизвестными намерениями. Сам же правитель терпеливо ждал. Когда же запас терпения его уже закончился, а никакого подобия порядка так и не было установлено, он громоподобным голосом, от которого даже дома, казалось, покачнулись, приказал:
– Грязные свиньи! Прекратите визжать и падите ниц перед своим повелителем!
Все попадали. Даже великаны, которые были кстати «всего» метра три–четыре ростом. Мне вдруг подумалось, что от того, что Валериан ведет со мной себя так по–свойски, я напрочь забыла о его власти и авторитете. Утопая красивыми лакированными сапогами в пыли, он подошел к одному из великанов и, брезгливо поддев носком ноги его подбородок, спросил:
– Ты главный?
– Да, господин, – дрожащим голосом проблеял этот громила.
– Распорядись, чтобы для нас собрали еды, в вашем клоповнике мы проездом.
Великан вскочил на карачки и куда-то уполз. Я наконец решилась вылезти. Запах тут был ужасный, пахло смесью тухлых помоев и гниющего мяса. Тем временем один из троллей, лежащих на земле, завозился.
– Наш господин, а правда ли, что враги гуляют по нашей земле, словно по своему саду, а Ваш почтеннейший замок исчез? – ехидно пропел он, подобострастным тоном.
Монсеньор не ответил. Да я и не ожидала, что он опустится до ответа. Валериан властным жестом вскинул руку вверх, и тело несчастного поднялось в воздух и зависло вертикально с разведенными в стороны руками. Выглядело это так, словно он был распят на незримом кресте, да простят мне это сравнение. Тролль уже видимо пожалел, что родился на свет не без языка и смотрел на нас выпученными глазами. Валериан потянул вторую руку на себя и изо рта тролля полилась черная кровь. Спустя несколько мгновений несчастный болтун лежал уже бездыханным телом в пыли, рядом со своими подвывающими от ужаса собратьями.
– Еще у кого–нибудь есть вопросы? – холодно поинтересовался он.
Само собой, вопросов ни у кого не было. Показательное выступление на тему: «Кто в доме хозяин, я или кошка!?» прошло на отлично. Нам принесли корзину еды, охрана загрузила ее в просторный багажник и мы, вновь скрыв наше транспортное средство покровом невидимости, двинулись дальше.
Чрез два дня пути мы должны были прибыть в город Атр. Один из дней пути я пропустила, так как, вынеся своему господину весь мозг по поводу того, что без элементарных условий гигиены я скоро завшивею, была отпущена в Магогорад, так сказать, «на помывку». Хорошо хоть не на помойку. Монсеньор начал было снова зачитывать мне третий том «Техники безопасности в иных мирах» (если таковая, конечно, имелась), но потом махнул рукой и отправился со мной, заявив, что сон в нормальных условиях и ему не повредит. Почему этот загадочный нелюдь не испытывал проблем с чистотой и большими и малыми человеческими нуждами так и осталось для меня загадкой. Свежие и отдохнувшие, мы вернулись утром следующего дня. До Атра оставалось еще около четырех часов пути.
***
Город был большим. Намного больше Линкассла (столицы Даарланда – если кто забыл). Хотя по меркам мегаполисов моего времени, все средневековые города показались бы мелкими. Дома давно уже выбрались за территорию крепостной стены, так что сам город окружал еще и густо населенный пригород. Стены города были внушительными. Не великая китайская стена конечно, но ширины хватало двум всадникам разъехаться. Мы явили себя народу лишь перед подъёмным мостом. В середине дня (практически ночью по режиму дня большинства местных обитателей) мост был еще поднят. Увидев нас, стража сразу сообразила, кто пожаловал, и без лишних вопросов опустила мост. Благо центральная улица, которая ведет от ворот к замку (и, как я поняла, есть в большинстве городов такого типа) была достаточно широкой, в остальные улицы города наш «бронепоезд» попросту бы не поместился! Что касается домов, то они мало чем отличались от домов «светлой» столицы. Такие же каменные, в основном одно– и двухэтажные. Разница состояла лишь в отсутствие церквей и в наличии всяческих магических забегаловок, мне это даже чем–то напомнило Магоград (наверное, таким он был пару сотен лет назад). Ну и, конечно же, жители – населяла город разношерстная толпа всевозможной нечисти. Нас приветствовали радостными возгласами. Те, кто не спал – высыпали на улицы, те, кто спал – просыпались, чтобы воочию увидеть повелителя, почтившего визитом их отдаленный город. Мне захотелось высунуться в окно, махать руками и посылать воздушные поцелуйчики, но я воздержалась.
Встречать нас вышел настоящий рыцарь в полном, сияющем на солнце облачении. Забрало на его шлеме было откинуто, и я увидела, что это был человек, у него были зеленые глаза и густые усы. Рыцарь излучал невиданное благородство и достоинство, что говорило о том, что он был действительно рыцарем, а не ряженой пародией. Он преклонил колени перед высадившимся из машины Валерианом.
– Приветствую Вас, мой господин.
– Здравствуй, Ричард, – с непонятным мне оттенком злорадства произнес монсеньор, – Эллие, это мой ставленник в этом городе. Ричард – оборотень. Познакомьтесь.
– Здравствуйте, – сказала я поднявшемуся с колен рыцарю, – я Элени, ээ… помощница господина.
Еще в начале нашего путешествия монсеньор предупредил меня, что о наследстве лучше пока умолчать. Рыцарь галантно поклонился и поцеловал мою руку.
– Приветствую вас, миледи Элена.
– Ричард, вели оседлать коней, мы хотим осмотреть город.
– Да, господин, – не выразив ни малейшего удивления градоначальник отдал соответствующие распоряжения.
Мы отправились в конную экскурсию по городу. За семь лет от верховой езды я отвыкла, так что на лошадь меня Ричард втроем с двумя слугами еле как затащили. Валериан созерцал это безобразие с лицом человека, готового сей же час провалиться сквозь землю. Немудрено, что он решил не говорить, кем я ему прихожусь. Такое ходячее недоразумение по определению не могло претендовать на трон, а эксперимент – это тайна более чем государственная. Это тайна межмирового масштаба. По дороге мои спутники обсуждали какие–то малопонятные мне государственные дела.
– Слышал о ваших разногласиях с соседями. Я надеюсь междоусобная война моему королевству не угрожает.
– Нет, господин. Разумеется.
– Серафима? – понимающе предположил монсеньор.
– Да, господин. Она твердо решила женить меня на себе и убить. Ее жажда власти не знает границ.
Валериан поморщился.
– Счастье, что ее желания еще не распространились в нашу сторону. Было бы жаль убивать такой прекрасный экземпляр чистой злобы.
О ком шла речь я не понимала, но вмешиваться в их разговоры не было ни малейшего желания. Потом они заговорили о куда менее интересных вещах, таких как сборы дани и народные настроения. Я понимала, что монсеньор все это мог узнать и так, и это было еще одно показательное выступление. Так сказать, урок социологии для меня. Поэтому внимательно слушала, не привлекая к себе лишнего внимания.
По окончании прогулки нас жал торжественный обед с представителями городской знати. Ночевать тоже планировали в Атре. Грех было упустить возможность еще одну ночь нормально выспаться. Сам замок в центре города был классическим образцом средневековой архитектуры. Правда внутри был более похож на замок короля Георга, чем на наш. Никаких ужастиков, везде светло, стены украшены яркими щитами и гобеленами, тяжелые шторы из пурпурного бархата и витые золоченые подсвечники. На втором этаже располагался просторный зал с большим столом и тяжелыми дубовыми скамьями. Во главе стола усадили, разумеется, монсеньора. По правую руку от него меня, а по левую устроился глава города. За обедом ничего интересного не происходило. Все собравшиеся пели дифирамбы приехавшему начальству, тот им отвечал холодно–вежливыми кивками. А я, справившись со своей порцией, разглядывала развешенную по стенам зала невероятную коллекцию оружия. Здешний хозяин, по всей видимости, был большим любителем в этой области. Обед плавно перешел в ужин – подтягивались представители ночной нечисти. Когда же славословия закончились и все присутствующие (кроме нас троих) упились до немычачего состояния, пиршество наконец–то объявили оконченным. Гостей спровадили, со столов все убрали. Мы с монсеньором остались наедине с градоправителем. На пиру, когда он был без доспехов я могла видеть его лицо, он был красивым человеком лет сорока на вид. Но меня поразил его взгляд. Он был полон нечеловеческой тоски и усталости, а улыбался он так натянуто, словно это ему физическую боль доставляло. Когда же мы остались втроем, он принялся нервно расхаживать взад–вперед.
– Ты хочешь, что–то сказать мне, Ричард? – почти ласково спросил монсеньор.
Ричард обернулся и поднял на него полный усталости взгляд. Под его глазами пролегли темные круги.
– Валериан, прошу, отпусти меня, – взмолился он, переходя на «ты» вместо официального обращения.
В его голосе сквозила такая безысходность, что у меня защемило сердце. Монсеньор лишь глянул на него, насмешливо вскинув бровь. Быстрым шагом рыцарь пересек зал и упал в ноги своему господину.
– Прошу. Я служил тебе пятьдесят лет. Я исполнял все твои приказы, но я больше так не могу. Моя душа гниет заживо! Прошу, отпусти меня! Я знаю, это в твоей власти!
Валериан подцепил его пальцем под подбородок и поднял так легко, словно он ничего не весил. Притянув его лицо с своему, он заговорил нараспев, немного театрально, со злобным торжеством.
– Неет, нееет Ричард! Ты же у нас цвет нашей нации! – он рывком отшвырнул его от себя, – что же случилось?! Разве ты не хочешь власти?
– Нет, – прошептал тот, глядя в пол.
– Барон Ричард! Поэт, философ, блестящий политик и умелый воин, любимец женщин! Что же не хватало ему?! – монсеньор теперь принялся ходить, произнося свой необычно эмоциональный монолог, – Не хватало славы. Славы победителя! Борца со злом! И он пустился на темную сторону в поисках подвигов!
Лицо Ричарда исказилось гримасой боли.
– Мне приволокли тебя, когда ты стал оборотнем, привели, чтоб я потешился и убил! Ты был жалок! Твоя никчемная жизнь не стоила теперь и гроша в твоем паршивом королевстве! Но я не стал убивать тебя. Я дал тебе власть, и чин, которого ты заслуживаешь! Чем же ты еще не доволен!?
Я смотрела, как с каждым словом жизни и надежды в глазах бывшего барона становится все меньше и меньше. Он умолял о пощаде, но никто не думал его щадить. Я видела, как ему была противна такая жизнь и власть, но он был слишком слаб и суеверен, чтобы убить себя. Валериан же, похоже, счел свои издевательства недостаточными.
– А что же у нас сегодня за ночь? – я прежде никогда не видела его таким. В нем было столько темного торжества, что казалось он наслаждается чужой болью, выпивает ее, как вампир выпивает кровь жертвы, становясь сильнее от этого, – Ах, да сегодня же полнолуние!
Монсеньор прошагал через зал и рывком открыл шторы. Холодный свет восходящей полной луны залил зал. По телу Ричарда прошла судорога. Мне стало жутковато.
– Чего же ты ждешь, Ричард?! Твое тело жаждет перемен! Обращайся!
– Я… я… не хочу, – прошептал ставший белым как мел градоправитель, – прошу тебя…
– Разве я принуждал тебя к чему–то? Может быть, это я пришел в твой дом, на твою землю, с целью убить тебя!?
– Я виноват. Отпусти меня, я вернусь и смогу убедить короля и народ. Никто больше не придет…
– Это я и сам могу, – отмахнулся Валериан, присаживаясь на краешек стола, – а теперь обращайся!
Ричард снова упал на колени. Его тело била крупная дрожь. А потом он начал обращаться. Его кожа разрывалась, кости ломались, извиваясь и истошно вопя, он катался по полу. Да уж, неудивительно, что от этого он хотел избавиться… Спустя пару минут мучений, человек, вывороченный наизнанку, превратился в волка. Он был крупнее обычного хищника и даже крупнее вурдалака. Слюна капала с огромных клыков, а глаза горели неистовой злобой. Сомневаюсь, что в этом монстре осталось хоть что–то, от того усталого и измученного человека, которым он только что был.
Чудовище глянуло на Валериана, но тут же, поджав уши, отступило. На меня преданность, по всей видимости, не распространялась. Утробно рыча и оскалив зубы, зверь двинулся ко мне. Самым верным для меня сейчас было бы сделать пару шагов и оказаться под надежной защитой моего господина, но от чего–то я этого не сделала. Я стояла как вкопанная, наблюдая за тем, как подкрадывается ко мне свирепый хищник, в любой момент могущий одним прыжком настигнуть меня и оборвать мою молодую жизнь. Страшно мне почему–то не было. Краем глаза я видела, что монсеньор начал уже поднимать руку, и знала, что в любой момент он сможет его остановить. Оборотень подходил, видя, что я не бегу и не нападаю, он подходил все так же медленно. Уже спустя время я понимаю, что стоило ему лишь коснуться меня зубами… а ведь монсеньор мог бы и не успеть… Зверь подошел совсем близко, так, что я уже могла почувствовать на своем лице его влажное дыхание, стоя на четырех лапах он был с меня ростом и его пасть была как раз на уровне моего лица. В его огромных как блюдца блестящих глазах я видела свое отражение. Какое–то время мы молча смотрели друг другу в глаза. А потом он ушел. Просто развернулся и ушел.
Я стояла и хлопала глазами, только сейчас до меня стало доходить, в какой опасности я только что была. Сзади неслышно подошел Валериан.
– Даже оборотень тебя есть не стал, – с сарказмом выдал он, – неудивительно. Подозреваю, что, если бы Софорд скормил тебя тогда Морку, бедная зверушка бы сдохла от несварения.
Я фыркнула, вложив в этот фырк все свое отношение к слабой пищеварительной системе нечисти. Заглянувший тролль–слуга проводил нас в приготовленные для нас комнаты. Точнее, комната была всего одна.
– У них что, дефицит места!? – возмутилась я.
– Ну почему же, просто они сочли тебя моей любовницей. Ну а что касается тебя, то тебе не впервой со мной спать, – равнодушно пожал плечами этот злодей.
Я почувствовала, что краснею.
– Если и спала с Вами, то уж не в качестве любовницы точно! – буркнула я.
Он лишь развел руками как бы говоря: «ну а это уже твои проблемы». Я плюхнулась на широченную кровать, застеленную мягкими перинами. Над ней был бордовый, расшитый золотом балдахин и вообще комната, в которой нас поселили, могла похвастать роскошным убранством в сравнении со всеми ранее виденными мною средневековыми комнатами, как–никак короля в гостях принимали.
Я ворочалась с боку на бок, и не могла уснуть. Но на сей раз у моей бессонницы имелась вполне возвышенная причина. Мне пришла в голову идея. С момента, как Валериан назвал Ричарда цветом нации, эта фраза никак не шла у меня из головы. Раз за разом мысленно я повторяла ее и наконец…
– Монсеньор, Вы спите?
– Есть только два вопроса, на которые нельзя ответить положительно, и один из них ты только что задала.
– А второй какой?
– А второй: «Мертв ли ты?».
– Ну, у Вас в милом измерении найдется немало народу, кто на второй сможет дать утвердительный ответ, – подумав, изрекла я.
– Тебе не терпелось обсудить это среди ночи? – он подпер голову кулаком и посмотрел на меня.
– Нет, не это! – я рывком села и затараторила, как пулемет, – вы сказали Ричарду, что он цвет нации. И мне пришла в голову идея! А ведь это гениально! Цвет нации! Зачем воевать? Убивая тех, кто борется с нами, мы лишь увековечиваем их память! Они остаются героями в сердцах людей и их пример, вопреки ожиданиям, дает народу силу для дальнейшей борьбы! Есть люди, которые пользуются всеобщей любовью и уважением. А что, если перетянуть их насильно на нашу сторону, подобно Ричарду? Но оставлять их здесь не нужно! Нужно вернуть их домой. Вы можете возразить, что их убьют там. Но если убьют, то во–первых, они уже не будут «мучениками», как если бы умерли в бою с нами, а во–вторых, убьют не всех. Кто–то сможет выжить и убедить своих близких в том, что это все еще они, просто изменившиеся. Люди настолько привыкнут к соседству с нечистью, что и воевать уже будет не нужно, они и не заметят, как окажутся под нашей властью!
Валериан посмотрел на меня почти с нежностью.
– Составляешь предвыборную программу?
– Предвыборную? А разве у нас демократия? – я наклонилась к нему и, хитро глянув в глаза, прошептала, – я просто выслуживаюсь перед тираном.
– Хорошо выслуживаешься, – таким же заговорческим шепотом ответил мне он, – это будет твоим первым указом после вступления в должность.
И тут меня укусила маленькая мушка озорства. Еще чуть больше наклонившись и проведя ладонью по его плечу, я самым томным из своей коллекции голосов прошептала:
– Действительно в последнее время мы слишком часто спим вместе, а что… может лучше грешным быть, чем грешным слыть? А?
Монсеньор закатил глаза.
– Законченных дураков не бывает, ибо нет предела совершенству…
Я свалилась на подушку и захихикала. Может быть, в том пророчестве про смерть после появления наследника и имелось ввиду, что появлюсь я и доведу бедного магистра тьмы до белого каления!? Мне и так кажется, что от моих выходок скоро у него начнется нервный тик и он будет нервно тикать. По всей видимости, он тоже это понял. Схватив меня за запястья и заломив руки, он зашипел тоном, от которого стены, казалось, покрылись инеем:
– Играешь? А не боишься доиграться?
– Вы повторяетесь, – морщась от боли в вывернутых руках сказала я, – Вы как–то такое уже говорили леди Дафне.
– Как видишь, относительно нее предостережение сбылось.
– Опять двадцать пять, – я уже тоже начинала злиться, – Вам не надоело? Угрожать мне!
– А тебе? Испытывать мое терпение?
Я сделала вид, что устыдилась. На самом деле подкалывать свое грозное начальство было любимейшим из моих дел. И нет, это не было неуважением, я не просто уважала его, я его боготворила, преклонялась перед ним, но почему–то выводя его из состояния ледяного спокойствия, я словно имела возможность заглянуть за некую потайную дверцу, за которой хранилось нечто интересное и очень манящее. Хотя я понимаю, что со стороны это выглядело довольно глупо.
– Тебе ДЕЙСТВИТЕЛЬНО это нужно? – неожиданно спросил он.
– Что? – опешила я, выныривая из своих размышлений.
– Побывать в роли моей любовницы, – он снова, как в день моего прибытия, перекатился, и упираясь руками мне в предплечья, выжидательно посмотрел сверху вниз.
Это типа второй шанс проявить себя с худшей стороны? Я внутренне усмехнулась. Я прекрасно понимала, что он блефует, и я, как и весь остальной женский род, ему глубоко безразлична. Но в этот раз меня так просто на понт не возьмешь. Я твердо решила поддерживать его блеф до конца. Пусть уж сам заднюю врубает, даже если потом ему придется меня убить как свидетеля.
– А может я уже не такая правильная, – сощурилась я.
Он опустил голову, и, наклонившись ко мне, коснулся губами моей шеи. Это был не поцелуй даже, просто прикосновение. Я вздрогнула. От осознания ЧТО сейчас произошло и ЧЬЕ ровное дыхание я сейчас чувствую на своей коже, у меня едва крыша не съехала! Мой бедный рассудок просто отказывался принимать этот факт, даже взирая на то, что это происходит фактически «на спор». Затаив дыхание, я ждала, что же будет дальше. Валериан снова поднял голову и посмотрел мне в глаза. Видя, что пощады я пока просить не собираюсь, он снова склонился, приближая свое лицо к моему. Я отвела взгляд, все происходило настолько медленно, словно в замедленной съемке. Я смотрела на его ровно выстриженный висок, ухо, и чуть заостренную скулу над правой челюстью. А потом, резко переведя взгляд, я вновь встретилась с ним взглядом. На этот раз все прошло не так быстро и незаметно, как в прошлый. Я почувствовала, как мое сознание утекает, покидает меня, как жидкость покидает разбитый сосуд. А на место моего сознания приходит чужое. Снова, как семь лет назад, я помимо своей воли смогла взглянуть на мир его глазами. И снова меня до краев заполнила чужеродная безразличная холодная сила. Равнодушная, одержимая лишь жаждой власти. Эта сила даже не испытывала злобы, для нее была лишь холодная и циничная необходимость, та цель, что оправдает любые средства. Но было в этот раз и что–то новое. Среди бескрайней ледяной пустыни равнодушия пробивался слабый, едва уловимый огонек. И это был огонек ироничного интереса. Та брешь, которую я так старательно выковыривала всем своим существованием. А еще я увидела себя его глазами, но описать этого, к сожалению, не смогу. Человеческие слова, изобретенные существами, наделенными душой и чувствами, не способны описать того, что происходит в сознании существа, не ведающего, что такое душа и чувства. Постепенно я вернулась в свои мысли, но иногда мне кажется, что какая–то частичка его сознания не ушла тогда, и осталась во мне навсегда.
Я по–прежнему лежала, прижатая к подушкам, но целовать меня уже никто не собирался. Вот досада блин, а я уже понадеялась на небольшой служебный романчик! Монсеньор был тоже на прежнем месте, и вид имел крайне задумчивый. Рассматривать кого–либо с расстояния в пару сантиметров, мне было неудобно и я, боясь, что глаза вот–вот съедутся на переносице, беспокойно заерзала. Сделав для себя открытие, что под его руками кто–то возится, монсеньор их (руки в смысле) убрал.
– Как ты это сделала? – спросил наконец он.
– Что именно? – я перевернулась на бок и подперла подбородок рукой.
– Я словно видел твоими глазами, – видно было, что для прошедшего «крым и рым» правителя это было в диковинку.
Я, в свою очередь, тоже изумилась. Так это чувствовала не я одна!?
– Не знаю, у меня и раньше такое было. Еще в своем измерении. Но конечно не так четко, не так долго и уж точно не взаимно!
– Что–то вроде дара сочувствия? – понимающе хмыкнул он, – но настолько неуловимого, что Магоградцы не засекли…
– А если бы засекли?
– Забрали бы к себе.
– А Вы тоже видели моими глазами?
– Угу, – Валериан покачал головой, – как ты живешь!? Как можно с ЭТИМ в голове жить?! Теперь я могу понять твои действия. Не объяснить, но хотя бы понять.
Он выглядел действительно шокированным. Одно дело знать, что у людей есть эмоции и чувства, а другое дело испытать это впервые на собственной шкуре.
– Так живут все, ну или почти все, во всяком случае, таких как Вы, я не встречала!
Валериан усмехнулся. Теперь мы знали друг о друге столько, сколько ни один из людей не может знать даже о самом близком человеке.
– Ну и как это? Быть мной? – спросил он.
– Супер! – честно ответила я, – намного лучше, чем мной! Только как Вы еще можете улыбаться или сердиться!? Ведь у Вас большая дыра там, где у других эмоции.
Мой господин рассмеялся. Видимо кусок моего сознания, так сказать на память, у него тоже остался.
– Это с непривычки тебе так показалось. Так же, как и мне с непривычки показалось, что я схожу с ума и голова готова взорваться от всех этих чувств…
Я положила голову ему на плечо. После того, как мы побывали друг у друга в сознании, любой физический контакт уже казался мелочью. Это не было даром сочувствия, это было даром ПОНИМАНИЯ. А понять человека полностью, на все сто процентов и быть так же понятой, это великое чудо, с которым не сравнится ни одна физическая близость.
***
Ближе к обеду мы выехали из Атра. Наши охранники, бодрые и выспавшиеся, вели машину, а мы с господином, хмурые и сонные, дремали на заднем сидении. Прямо по курсу вскоре должно было быть устье реки Арий – самой длинной и полноводной на темной стороне. Она брала начало в горах недалеко от нашего замка и текла через всю страну, впадая в окрестностях Атра в море. Когда справа на горизонте показалась полоска синей глади моря я впала в дикий восторг.
– Урааа! Морее! – высунувшись по пояс в окно я кричала и размахивала руками.
– Сядь Элени, ты вывалишься так. Ты что, никогда моря не видела?
– Видела в Одессе, но это было давно и жили мы там недолго. Больше не видела. Кроме того, в этом мире я не видела ни разу! – я все же втянулась обратно в салон джипа.
– Тогда я покажу тебе еще кое-что. Позднее. Думаю, тебе понравится.
– Что? Что покажете? – подскочила я.
– Увидишь.
Он отвернулся к окну, давая понять, что мне с моим любопытством придется туго. Ну да, как в анекдоте: «Знаешь, как заинтересовать идиота на целый день? Завтра скажу.»
Местность в округе была болотистой, так что когда с приходом ночи мы остановились на ночлег, вылезать из машины решились только стражи. И то лишь потому, что выбора им никто не предоставлял. Я начала ныть, что ночевать на болотах мне жутко и стала проситься в теплую Магоградскую квартирку.
– Тогда и не было смысла ехать, – отрезал начальник, – скажи спасибо, что ночь не застала нас на том берегу. Иначе мне бы тебя потом пришлось от заикания лечить.
– А что там?! – округлила глаза я.
– Там? Там «Темное кладбище» – обитель всех живых мертвецов темной стороны. Жуткое место даже для меня.
– Даже для Вас?!
– Они не соображают ничего. У них нет никаких мыслей, кроме – сожрать все, до чего дотянутся. На них никакие формулы верности не действуют, только магия принуждения. А колдовать всю ночь, принуждая их сидеть смирно, не самое приятное занятие. С ними воевать хорошо, прекрасное пушечное мясо. Уже мертвы, убить трудно, беспощадны, для того и держу их тут. Иначе давно бы извел всех.
– А сюда они не придут? – опасливо покосилась я по сторонам.
– Нет, через реку не проберутся. А с той стороны от них в радиусе ночи ходьбы нет поселений.
Ну вот! Удружил меня начальничек страшилкой на ночь. Я ж теперь не усну. Кстати, сам рассказчик спустя пару минут, как я заткнулась, уже спал сном праведника. А я до утра проворочалась, вздрагивая от каждого шороха.
В путь двинулись на рассвете, нужно было успеть за день переправиться через реку в самом широком месте, да еще и проскочить обитель зомби, до наступления темноты. Хотя, как оказалось, с переправой проблем не было. Мы ее попросту перелетели. Прямо так, на машине. Сидящий за рулем Валериан просто дернул подбородком, прищурился и джип быстренько эволюционировал в летательный аппарат. Хорошо иметь такого крутого шефа! Как он мне потом пояснил, те, кто не может летать, переправляются на лодках вплавь или по мосту, который находится где–то выше по течению. Мое трусливое предложение мимо кладбища тоже лететь, так же было отвергнуто. Своих подданных надо знать. Какими бы они не были.
Все произошло на закате. Мы уже практически миновали опасные места. Неслись мы по относительно ровной местности с приличной скоростью и к наступлению темноты уже должны были быть в безопасности. Но до безопасности оказалось ой как далеко. Высунувшаяся из–под земли рука со внушительными когтями схватилась за колесо и разорвала шину. На такой скорости и при отсутствии дороги это имело роковые последствия. Машину занесло, колесо попало в какую–то яму и наш джип, перевернувшись несколько раз и снеся молодое дерево, с грохотом приземлился на крышу. Когда наконец все стихло, и я осознала, что случилось, меня охватил ужас. Мы попали в аварию на самом страшном участке пути. Нужно скорее цепляться за монсеньора и телепортировать отсюда! Вторая волна ужаса накатила на меня, когда я поняла, что монсеньор безжизненно висит вниз головой на водительском сидении. О нет! Только не это!
На заднем сидении зашевелились охранники. Уф! Хоть они целы. Хоть какой–то шанс на спасение!
– Вылезьте из машины! – заорала я, – никого не подпускайте! Нам надо убраться отсюда до темноты, иначе мы присоединимся к этим милым тварям! Мы уже не под защитой купола, и даже не невидимы.
Дважды повторять не пришлось. Они заняли посты, и я знала, что они будут исполнять свою работу до самой смерти, но, учитывая обстоятельства, это мог бы быть не такой уж долгий срок. Я извернулась и приложила руку к шее Валериана. Пульс есть! Из моей груди вырвался вздох облегчения. Значит господин жив, просто без сознания. Кряхтя и морщась от боли, я выползла из машины. Солнце уже практически скрылось за горизонтом. Нужно было срочно привезти его в чувство.
– Монсеньор? Вы живы? – сама знаю, идиотский вопрос, но других почему–то на ум не пришло.
Я открыла дверь (благо ее не заклинило) и попыталась вытащить его из машины. Приводить в чувство человека, висящего кверху ногами, не очень–то удобно. Хм… вытащить оказалось тоже не просто, но уже ушедшее солнце заставляло меня поторопиться и использовать все свои возможные и невозможные силы. Наконец мне это удалось. Я уложила его на траву рядом с машиной. Видимо, его здорово приложило об руль. У него был разбит правый висок и, кажется, сломан нос. «Главное, что живой», – подумала я. Если мы сумеем выбраться отсюда, то для его возможностей это вполне поправимо. Я похлопала его по щекам.
– Монсеньор! Очнитесь!
Но приходить в себя похоже не входило в его планы. Ну уж нет! Если так дальше пойдет, то на этих равнинах прибавится двое венценосных зомби! Бррр! Пакость какая! Не хочу быть зомби!
– Аааа! Очнитесь! Не время сейчас! – я принялась трясти его, орать, что есть мочи и лупить по щекам.
Безрезультатно. А когда в сумраке наступающей ночи появилась первая пошатывающаяся фигура и в воздухе повеяло смрадом, я поняла, что дела наши совсем плохи. Я вскочила и подбежала к охранникам.
– Вы имели дело с зомби? Ну, с живыми мертвецами?
– Нет, – ответили они, первый раз услышала их голоса, но в тот момент меня это мало интересовало.
– Они уже трупы. Пулями их не убить. Да и убивать не надо. Ваша задача сдерживать их, сколько это возможно! В ближний бой не суйтесь, пока вы отрубите головы троим, еще сотня вас уже на куски разорвет!
Они коротко кивнули. Разговаривать – не их работа. Нас окружал уже десяток мертвецов. Самые расторопные, падлы! Я вернулась в лежащему на земле Валериану.
– Ну же! Очнитесь! – я влепила ему еще четыре смачные пощечины и разрыдалась.
Ничего не помогает! Что же нам делать!?
Темнота опустилась так быстро, как не опускалась никогда на моей памяти. Кажется, это и называется закон подлости. Мы ждали. Одни в тишине и темноте, окруженные сотнями безмозглых кровожадных тварей. Мы понимали, что это конец. Но сдаваться отчего–то не хотелось. Раздался первый автоматный выстрел. Видимо, кто–то из них подошел слишком близко. Этот выстрел послужил сигналом остальным. Рыча, эта свора тварей, когда–то бывших людьми, кинулась на нас, чтобы пополнить свои ряды двумя бравыми охранниками, а также королем и незадачливой девочкой, так и не успевшей стать его наследницей.
А дальше все смешалось. Они наступали. Ставший теперь непрерывным, автоматный огонь не наносил им вреда, но пока что сдерживал, словно невидимая стена, не давая к нам подступиться. Я, рыдая, пыталась привести в себя своего господина, но это мне никак не удавалось. Единственная надежда на спасение таяла на глазах.
Их были многие тысячи. В тусклом свете идущей на убыль луны я видела их уродливые, в лохмотьях гниющей отваливающейся кожи, лица. Монсеньор был прав. У них нет ни ума, ни чувств, это просто масса озверевшей плоти, единственной целью которой было и остается рвать на части и пожирать все, до чего дотянутся их кошмарные когтистые руки.
Постепенно круг сужался. От стражей ревущую свору отделяли всего несколько метров. Я поняла, что такими темпами мы не продержимся и получаса. Я должна была что–то сделать! Но что!? Пусть я и была названа наследницей, но что я могла!? До завершения эксперимента, я была обычным человеком! Я даже колдовать не умею! Так стоп! Кое–что я все–таки могу. Я ведь летала на метле. И даже один раз, визуализировав желание, добилась именем Моргентиля его исполнения. Оставив своего бессознательного шефа отдыхать, я встала на одну линию со стражей. Так! Я представила огонь. Он образовывался в моих руках, а потом, вырываясь на волю, летел в морды этим зомби и пожирал их. Стараясь держать эту картинку в уме, я шепотом призвала имя рода древних хозяев этой земли.
У меня получилось! Слетевший с моих вытянутых ладоней огненный шар врезался в толпу уродов, сметя на своем пути почти десяток. Я подпрыгнула! Вот вам! Теперь мы сдерживали натиск уже втроем. После моих огненных залпов они уже не поднимались, поэтому я перемещалась по кругу, равномерно прожигая нам необходимое жизненное пространство. Стражи прикрывали со спины, чтобы никто не подкрался ко мне и не напал на все еще лежащего без сознания монсеньора. Снова появилась надежда. Но радовалась я рано. Спустя некоторое время я начала уставать. Древняя магия, проходя через меня, забирала много сил, а я выносливостью и так не отличалась. Времени на «перезарядку» мне требовалось все больше, и кольцо вокруг нас снова стало сужаться. К тому же патроны у стражников были уже на исходе.
И тут меня осенило! Мой господин уникальный человек, он просчитывает все вперед на несколько ходов и просто не может быть, чтобы он не был готов к какому–нибудь форс мажору! Я снова подбежала к нему. Мои силы были на исходе, продолжая отбиваться редкими и уже совсем слабыми огненными вспышками, я занялась мародерством. Ну в смысле, стала обшаривать его карманы. Не может быть, чтобы ты не взял свое чудо изобретение. Ну же… Во внутреннем кармане пиджака пальцы нащупали что–то твердое. Кажется, оно! Меня отвлекли крики. Я взволновано вскинула голову. У одного сона–охранника, кажется, закончились патроны. Он рубился теперь мечом, но его судьба уже была решена. Свора покойников навалилась на него со всех сторон. Снова послышались крики, и он скрылся из виду. Ему было уже не помочь. И, как бы жестоко это не звучало, но его смерть помогла нам выиграть время. Учуяв кровь, зомби кинулись туда. А я тем временем уже извлекала из маленькой бархатной коробочки кроваво красный кристалл.
– К машине! – закричала я оставшемуся в живых стражу, вонзая острие кристалла под кожу на шее Валериана.
Он очнулся спустя пару мгновений. Надо отдать ему должное, он сразу сообразил, что к чему, без дурацких вопросов в духе «где я и что происходит?». Как раз вовремя. Я едва успела увернуться от одного мертвеца, пытавшегося схватить меня за ногу. Магистр тьмы и мрака вскочил на ноги и, разведя руки в стороны, заговорил нараспев, совсем как настоящий средневековый маг. Ну он конечно и был настоящим, но я колдовство в его исполнении видела так редко, что иногда забывала об этом.
– Не принятые темной землей… Отвергнутые небесами…
Зомби остановились. Как я поняла это и была та магия принуждения, заставляющая их повиноваться. Он произнес еще пару фраз, после чего повелел им стоять и дожидаться рассвета, дабы «упокоиться навеки». Нервным взмахом руки он вернул джип в нормальное положение.
– Элени, если тебе тут понравилось – можешь, конечно, остаться…
– Пожалуй, в другой раз, после эксперимента! – я запрыгнула в машину.
Мы снова взлетели. Чинить искореженный джип времени не было. Да и в летучем состоянии скорость была практически не ограничена. Как в темноте в воздухе Валериан знал куда лететь, осталось для меня загадкой. Это ж не самолет, у него приборов навигации нет. Хотя, наверное, глупо мерить магию техническими мерками. Это явление сверхъестественное и по своей природе необъяснимое. Всю ночь мы провели в пути, только когда взошло солнце – приземлились. Конечно после заклинания зомби не нанесли бы нам вреда, но, тем не менее, для морального спокойствия следовало бы убраться оттуда подальше. Спустившись на землю я первым делом отправилась в багажник на поиски воды. Травмы–то на лице Валериана зажили сразу после того, как он втянул в себя энергию из кристалла, но кровоподтеки, уже засохшие, остались. Во мне по этому поводу включилась заботливая девочка. Приведя своего господина в приличный вид, я заметила, что наш оставшийся в живых страж держится за плечо и, морщась, пытается вывернуть свою руку. Я подошла к нему.
– Тебя как зовут?
Он неодобрительно на меня посмотрел, но их иномирские порядки были мне до одного места.
– Муубаас, – ответил он.
– Дай–ка взгляну!
У него оказалась вывихнута рука в локтевом суставе. А он еще отстреливался пол ночи! Валериан нехотя (не царское это дело – холопов лечить) вправил ему сустав, я перевязала, разрезав его кинжалом одну из своих футболок. После этого мы все вместе (возражения обоих по поводу субординации меня тоже не интересовали) сели завтракать.
– Да уж! Ну и ночка! – когда все было уже позади, мне захотелось обсудить прошедшие события.
– В следующий раз просчитывай события до того, как они перерастут в серьезную угрозу. Баталия, которую вы там развели, конечно, была занимательной, но все же лучше было бы сразу принять правильное решение.
– Это в Вашем языке синоним благодарности?! – фыркнула я, – между прочим, кое–кто вообще лежал в отключке и если бы не я…
– Нас бы съели. А если бы ты сразу оживила меня, то мы бы сейчас имели двух стражей, вместо одного.
Я обиделась. Хотелось сказать какую–нибудь эпохальную гадость, но на ум шли только жалкие оправдания. В конце концов я махнула рукой, знала с кем связываюсь.
– А откуда этот долбаный зомби–апокалипсис взялся!?
– Это темная сторона. Здесь земля не принимает усопших, так что, как ты выразилась, нескончаемый зомби–апокалипсис.
– Жуть какая! Так они же скоро заполонят все и всех сожрут!
– Вот поэтому первым МОИМ указом по вступлении в должность было в поселениях темной стороны сразу сжигать все трупы. Эти, что напали на вас, тоже уже упокоились с рассветом.
– На вас, – язвительно передразнила я, – разве они боятся солнца? В фильмах не боялись…
– О да! Фильмы твоего мира – великий источник! Я думаю, тебе не нужно объяснять, почему ты не должна рассказывать об этом?
– Конечно, чтобы никто не узнал, как самый могущественный колдун треснулся башкой и валялся в отключке, пока его чуть не сожрали низшие из существ, которыми он правит! – с язвительной мстительностью пропела я.
Валериан скривил губы. Я хотела было добавить еще что–то колкое, но открыв рот, поняла, что звуков из него больше не исходит. Эй! А как же свобода слова?! Вот тиран! На мой возмущенный взгляд, сопровождаемый гневными размахиваниями рук, он спокойно заявил:
– Так приятно побыть в тишине. Жаль, я не додумался сделать этого раньше.
Машину он все–таки починил, точнее выкинул куда– то в неизвестное измерение старую и выудил оттуда новую. Я бы очень хотела расспросить, как такое возможно, но такой возможности у меня не было. По поводу возвращения моего голоса он пояснил, что для меня это не большая потеря и без него я вполне могу сойти за нормального человека. Проглотив это оскорбление, я решила, что ничего, и на моей улице грузовик с пряниками перевернется. В списке достопримечательностей к посещению у нас оставался второй крупный областной центр. После него можно со спокойной совестью возвращаться. Что–то я напутешествовалась уже.
***
Надпись над воротами, ведущими в город, гласила: «Окраинные княжества вольных ведьм РВДА». Это была самая густонаселенная часть темных земель. Климат тут был теплый, так как территориально эти княжества находились там, где находится в моем мире Испания. Природа разительно отличалась от того, что мы видели на севере и у себя в горах. Земля была каменистой, кругом росли оливковые деревья и непонятные, но очень красивые цветущие кусты. Как я потом узнала – жутко ядовитые. В городе нас встретили со всевозможными почестями. Как я поняла из внешнего облика горожан и общего вида города эта провинция была еще и самой богатой. Мне наконец–то «включили звук» и я смогла удовлетворить свое любопытство.
– А что за странное название? Почему вольных ведьм? И почему РВДА?
– Знаешь такое явление, как федерация? В твоем мире распространено. Защиту хотим, а независимость терять не хотим. Так и появляются федерации – игра в независимость не в меру гордых сынков под надзором влиятельного папочки.
– Ничего не поняла.
– Что непонятного? Душу им греет, что на воротах написано, что они вольные.
– Аааааа…
– А РВДА – это первые буквы имен древних ведьм, что основали эти поселения.
Под приветственные крики мы выехали на центральную площадь. Навстречу нам выехали трое всадников. Когда они оказались ближе я ахнула. Двое из них были мне знакомы. На вороном жеребце восседала одетая в шикарное фиолетовое платье леди Дафна. Вторым знакомым лицом была ее мать, забравшая ее, можно сказать, с плахи. Третью девушку я видела впервые. Они спешились и изобразили почтительный поклон. Уже выходя, монсеньор обернулся и тихо сказал:
– Сегодня ты увидишь самое подлое существо во всех мирах. Не делай попыток убить ее. По крайней мере до эксперимента. Ты мне пока еще нужна.
Озадачив меня этими словами, он вышел и поприветствовал маму Дафны. Я тоже вышла. Незнакомая мне девушка смерила меня ТАКИМ презрительным взглядом, что мне захотелось помыться. Одарив ее не менее «теплым», я подошла к Дафне.
– Ну как ты? Злишься на меня? – шепотом спросила я.
– Я же тебе говорила, я всегда зла! – сквозь зубы процедила она, – только в данный момент я зла на этого смазливого подонка.
Договорить нам не дали. Ко мне подошла Лайара и, поклонившись, поприветствовала.
– Принцесса…
– Эээ, добрый вечер…
– Это убожество и есть наследница? – голос девицы был резким и капризным, – я разочарована.
– Серафима!!!
– Извинись, – приказал Валериан. Голос его был бесстрастен, но в нем прослушивались такие нотки, что, если бы он сейчас приказал горе прийти, гора бы не посмела ослушаться.
Так эта та загадочная Серафима, которую обсуждали шеф с Ричардом. И, наверное, она же – подлое существо. Да, пожалуй, Валериан был прав, предупреждая меня, я уже хочу ее убить. Насколько я поняла она была сестрой нашей леди Дафны. Она была красивой. Глядя на Лайару и Даф, я так поняла, что это у них семейное. У нее были густые черные кудри, чуть раскосые хитрые глаза и улыбка серийного убийцы. На ней было очень облегающее темно–зеленое платье, а на шее на темном кожаном шнурке висел какой–то кувшинчик.
Даф вызвалась покатать меня по княжествам на метле, так что мы, пропустив экскурсионную часть, сразу оправились в замок. Войдя внутрь я усмехнулась. Сразу видно, что владеет замком женщина. Даже если она ведьма. Всюду были картины и статуи, содержание их было далеко от прекрасного, но все же тяга к украшению была на лицо. Серафима шествовала впереди всех, виляя бедрами. Притом виляла так сильно, что мне захотелось повесить ей на спину табличку, как на автобусах: «занос 1.5 метра». Валериан и Лайара, о чем–то в полголоса беседовали, а Дафна при ходьбе раздраженно фыркала, пиная подол своего роскошного платья. Если бы она объединилась с принцессой Стэрией, то это было бы первое общество феминисток в этом измерении. Нас привели в обеденный зал. Вышколенной прислуги здесь было столько, что мне сразу подумалось, что относительно своих подчиненных, Валериан живет очень скромно. Хотя у него скорее просто другие приоритеты. За обедом ощущалось общее напряжение. Серафима то зыркала по сторонам глазами, то откидывалась в резном кресле, окатывая меня презрительным взглядом. Я в долгу не оставалась. Дафна все еще не могла смириться со своей ссылкой и в ее глазах то и дело вспыхивала надежда, что ее вернут обратно.
– У меня есть тост! – неожиданно вскочила Серафима, – давайте поднимем кубки за новую принцессу! И за то, что она вернула домой мою сестренку!
Кажется, у меня стал образовываться список жертв на будущее, и она в нем будет первой!
– Уймись, Серафима, – устало махнул рукой Валериан, – оставь свои выходки для другой публики.
– Девочке просто не терпится выпить!
Я еле узнала свой наполнившийся ядом елейный голос. Игра в гляделки мне надоела. Она хочет поддеть меня!? Пожалуйста, хватай обеими руками детка, только спинку не сломай!
– Хочешь выпить за меня? – продолжила я, – Давай! А может быть, на брудершафт?
Повисла пауза.
– Эллие, ты что? – послышался у меня в голове голос монсеньора, – Дафна, уведи ее отсюда, пока мне не пришлось убить твою сестру.
По какой–то причине я могла слышать их телепатические разговоры, а остальные слышать наши не могли.
– Да уже, сделайте милость, – мысленно ответила я, зная, что сейчас он меня слышит, – мы тут всего час, а она меня уже достала!
– Она – твоя. Получишь власть – убьешь.
– Если до тех пор, с ней что–нибудь не приключится. Тут случайно нет ям с чудовищами?
Валериан вскинул бровь, я улыбнулась в ответ. Он покачал головой.
– Очень жаль, – уже вслух сказала я, – тогда я, наверное, пойду. Даф, ты обещала мне экскурсию. А Вы, Серафима, приезжайте к нам в гости! Моя домашняя зверушка будет рада с Вами познакомиться.
Она непонимающе захлопала глазами. А я, одарив ее снисходительной улыбкой, направилась к двери. Уже на выходе меня догнал голос безмолвный монсеньора:
– Если потребуется связаться, используй тот же способ, что и в Магограде.
– Окей.
Я вышла. Дафна последовала за мной.
– Беру свои слова назад! – хохотнула она, когда дверь за нами закрылась, – ты ничуть не изменилась! Вот только будь осторожна. Ты наступила нашей гадине на хвост, она этого не простит.
– Дайте мне тазик, чтоб им накрыться! Уже посинела от страха!
Даф снова хихикнула.
– Несмотря на то, что ты нравишься мне больше, в вашем бою я поставила бы на нее. Она жуткая тварь.
– Ты – третий человек, от которого я это слышу! Прямо легенда какая–то! Хотя, как я поняла, никому она особо не нравится. Странно, в вашем злодейском сообществе она должна быть эталоном, если так уж плоха, как о ней говорят.
– Она крыса! Таких нигде не любят.
– В самом деле? Может я чего–то не понимаю? Вся прелесть зла в том, что нет никаких правил (ну если не касаться подчинению вышестоящим), что же она могла совершить такого, что вышло за рамки этого отсутствия правил?!
– Она убила свою сестру–близняшку Северину. Ей тогда было двенадцать. А позже, когда отец узнал, убила и его. И это далеко не весь список. Она безумна! Для нее нет своих и чужих…
– Но убивать – разве не естественно для… ну, для темных…
– Своих – нет!
– Значит есть кодекс чести? – скептически прищурилась я, – не замечала.
– У низшей твари нет мозгов, – Дафна сердито повернулась ко мне, – ты ставишь всех на один уровень? Тебе многому надо еще научиться! Хотя бы узнать о тех, кем правишь!
Я никогда прежде не видела ее такой серьезной. Почувствовав себя ужасно глупо, я замолчала. В самом деле, рвать на части своих могли безмозглые твари, но ведьмы были высшим сословием, они знали цену своим словам и поступкам, и уничтожать своих (по крайней мере без причин) было для них недопустимо. Междоусобная грызня ослабляет, и они понимали это. Все… кроме Серафимы.
– И что, нет на нее управы?
– Отец мертв, мать… есть мать. А господин, почему–то не хочет убивать ее, – с досадой произнесла она, – больше никто не в силах. Она хитра.
Мы свернули за угол, и Дафна рывком оторвала юбку от своего платья и кинула в сторону.
– А ты?
– Я пыталась. До отъезда. Не вышло.
Мы поднимались по лестнице на крышу.
– Ээээ… Даф…
Отодрав свою юбку она так и вышагивала в бархатном корсете сверху и средневековых труселях снизу. Даже ее красота не спасала положение. Выглядело это хуже некуда.
– Что?! – раздраженно рявкнула она, – да мне плевать! Я не собираюсь лететь в этом жутком балахоне!
Сердито рыча она выбралась из остатков одежды и шагала теперь по лестнице совсем голой. Впечатляющее зрелище. Попавшийся по пути слуга от увиденного окаменел с открытым ртом и едва в обморок не свалился. Нечисть они или нет, а мораль у них была на более высоком уровне, чем у обывателей моего мира. Преодолев наконец лестницу, мы выбрались на крышу. Метел тут было припарковано в разы больше, чем у нас в замке. Что ж, княжества ведьм, как–никак. Мне было разрешено выбрать любую, хотя разницы между ними я не видела. Усевшись на метлы, мы взлетели. На этот раз проблем у меня не возникло. Глядя на Дафну, сидящую на помеле совсем без одежды, я задалась вопросом – не испытывает ли она неудобств физического свойства. Хотя, судя по довольному виду, не испытывала.
– Все облетать не будем, – прокричала она, – Это будет очень долго. Пролетим до моря и обратно. Все равно ничего интересного в этой глуши нет.
– Хорошо! – прокричала я в ответ.
При мысли, что мы летим на море, тем более здесь, на юге, мое настроение резко пошло вверх. Может и искупаться удастся!
Мы летели молча. Перекрикивать ветер было неудобно, да и вообще на такой скорости было неудобно даже рот открывать. Благо, я догадалась надеть солнцезащитные очки, иначе бы мне все глаза выдуло. Под нами расстилалась холмистая местность, мало чем отличающаяся от той, которую мы проезжали перед въездом в город. Только с высоты смотреть было намного интереснее. Дома здесь были сделаны из бело–розового камня, что придавало поселениям светлый и совсем не ведьминский вид. По иронии судьбы в этом мире темным созданиям достались наиболее живописные земли, в то время, как светлым достался суровый север и унылая средняя полоса. Может быть поэтому они нас так ненавидят?
В воздухе было полно народу. Кто–то куда–то летел по своим делам, кто–то таращился на нас. Но подлетать близко никто не решался, и, зная крутой нрав леди Дафны, я догадывалась почему. Один раз правда нас едва не протаранило юное создание (на вид лет семи) несущееся на бешеной скорости и визжащее, как поросенок. Не сговариваясь мы вспомнили мой первый полет и синхронно расхохотались. Я про себя радовалась тому, что она не держит на меня зла после всей этой истории с Зербаганом. Подумав о последнем, я с удивлением вспомнила, что хотя он и говорил, что присоединился к нашей экскурсии, но с того разговора больше не объявлялся. Но еще более удивило меня то, что при воспоминании о нем у меня промелькнула мысль, что я была бы рада его видеть. Вот уж такого от себя не ожидала!
К морю мы добрались на закате. Почему–то мое заявление о том, что я хочу купаться, Дафну сильно удивило.
– Зачем? – непонимающе спросила она, – прилетим, в замке помоешься.
– Я не собираюсь мыться! – теперь уже я была в недоумении, – я хочу поплавать!
Мы летели вдоль прибрежных скал, выискивая более–менее ровный пляж для моих целей. Наконец найдя, приземлились. Глядя на отражающееся в бескрайних морских водах заходящее солнце, я испытала невероятное благоговение. Море всегда казалось мне чем–то невероятным, почти сверхъестественным. Теперь же, окрашенное в багрянец заходящего солнца, оно выглядело еще более сюрреалистично. Я разулась и пробежала по песку к кромке воды, коснулась пальцами ноги набежавшей волны и завизжала от восторга!
– Ура! Море! Как круто!
Даф, все еще с недоумением на меня смотрела, хотя мои восторженные выплясывания ее забавляли. Она стояла, облокотившись на древко метлы, и ее смуглая кожа в лучах казалась отлитой из сияющей бронзы. Мне подумалось, что была бы я художником, или на худой конец фотографом, я бы запечатлела это зрелище. Усилием заставив себя прекратить пялиться, я разделась сама и подошла к воде. Мне было неловко, хотя на пляже кроме нас никого не было. Вода была поразительно теплой, но все же зайти сразу я не могла. Сначала долго стояла по колено, привыкая, потом по пояс. Наконец, решившись, я поплыла, это было таким кайфом! Море, окутывая меня терпким соленым запахом, мягко покачивало на волнах.
Вдоволь накупавшись, я вылезла из воды и села на камень, рядом с ожидающей меня Дафной. Если б кто видел нас – наверное приняли бы за двух русалок, хотя я не знала, как они выглядели в этом мире, возможно имели рыбьи хвосты, а возможно нет… Дафна молчала и выглядела недовольной.
– Что–то не так? – спросила я, одеваясь.
Солнце уже село, но оставалось еще светло.
– Не знаю, – буркнула она, откинув ногой подбирающегося к ней краба.
Крабы тут были небольшие и серые, так что я поначалу испугалась, приняв их за пауков.
– Что–то не так, но не могу понять, что! Какая–то магия!
– Ты же ведьма…
– Сама знаю! Ладно, летим домой. Надеюсь, ты видишь в темноте?
– Нет.
– Проклятье! Полетишь за мной!
Я хотела возразить, что этим я и при свете занималась, но осеклась. Ее кожа, и без того смуглая, приняла пугающий темный оттенок. Создавалось впечатление, что все сосуды на ее теле стали видны. Она вся была покрыта темной сеткой. Увидев мой потрясенный взгляд, она дернула подбородком.
– Что еще?!
– Твоя кожа…
Она подняла руки и посмотрела на них.
– Серафима… сука… – произнесла она и отключилась.
Аааааа! Ну что же я такая «везучая»!? Победитель по жизни, блин! Опять одна неизвестно где, в непонятной ситуации! Сетка на коже Дафны стала совсем черной. Что же делать!? Одна я ее на метле в таком состоянии не довезу. Придется вызывать монсеньора. Благо связь с ним была! Я взяла в руки кулон, но вспомнила кое о чем. В кармане моих джинсов с той ночи, как на нас напали зомби, лежал кристалл жизни. Можно попробовать вернуть ей «должок». Как когда–то, когда туманное чудовище чуть не отъело мои ноги, она с помощью такого кристалла передала мне часть своих сил, чтобы я поправилась, так и теперь намеревалась поступить я. Вот только я не знала, что с ней, и сколько потребуется сил, чтобы все это прекратить. Оставалось надеяться, что того, что я смогу добыть без вреда для себя хватит. Я проковыряла острым краем кристалла кожу на запястье. Как всегда, причинить себе боль было для меня непросто. Кристалл начал менять цвет, но я не убирала его, пока не почувствовала легкое головокружение. Втыкая его в бессознательное тело Дафны, я изо всех сил надеялась, чтобы этих сил хватило. И их хватило, но я не знала – надолго ли. Надеюсь, мы долетим до замка, а там будет кому помочь ей. Черная сетка на коже исчезла, и спустя пару мгновений она очнулась.
– Оу! Долг платежом красен, – усмехнулась она, глядя на кристалл.
– Типа того, полетели, не думаю, что это надолго. Полетим на одной метле! – во мне вдруг неожиданно проснулся командир, – чтобы иметь возможность страховать друг друга.
На удивление, Даф не стала спорить.
– Что за фигня была с тобой?! – спросила я, когда мы взмыли в воздух.
Я сидела позади нее. И крепко держала за талию. Приличия ради заставила ее надеть мою майку.
– Не знаю, что такое фигня, но это был эфирный хищник. Точнее он есть. Он в моей крови и питается мной. Если не прекратить, жить мне осталось не долго. Хорошо, что я знаю, кто удружил мне этой тварью. Серафима!
– Вот мразь! – выругалась я, – и что теперь? Это обратимо?
– Да, если она отменит или умрет.
– Второе лучше!
Мы неслись на такой бешенной скорости, что я едва могла дышать. Путь сюда занял у нас полдня, обратно же мы долетели всего за два часа. Не берусь даже предполагать, с какой скоростью мы летели. Я радовалась тому, что в полете ведьма снова не потеряла сознание. В темноте, в незнакомой местности я не нашла бы дорогу. Ворвавшись в замок, я хотела первым делом найти и придушить эту подлую девицу. Во мне бушевала та же ярость, как тогда, когда Зербаган пытался убить Генриха. Но вняв здравому смыслу, я поняла, что и так не особо могучая, а после «переливания» и вовсе на ногах еле держусь, и я решила прибегнуть к помощи монсеньора. Теперь, думаю, пришла пора ему вмешаться.
Мы шагали по коридору в сторону гостевых комнат, когда я заметила, что Дафна начала отставать.
– Опять!? – воскликнула я.
– Да, – прохрипела она и упала.
Я кинулась звать на помощь, но что–то заставило меня вернуться к ней. Одного взгляда на ее тело мне хватило, чтобы понять, что уже все… ей уже не помочь. Не знаю каким образом я поняла это, в этом мире многие вещи не поддаются моему пониманию. Мое сознание заполнила ярость. Черная, вязкая, бессмысленная ярость. Медленно окинув мутным взглядом тело той, которую с детства считала своей старшей сестрой, я развернулась и двинулась вперед. Я не знала, в какой из гостевых комнат поселили монсеньора, поэтому шла по коридору, отыскивая ее. Найти было нетрудно. Единственная дверь была приоткрыта, освещая коридор узкой полоской света. Я было хотела войти, но услышала голоса. Валериан был не один. Второй голосок с капризно стервозными нотками был мне до боли знаком. К моей ярости примешалась ревность, но понимая, насколько это неуместно, я загнала ее подальше. В щель я могла видеть сидящего в бархатном кресле с резной деревянной спинкой, украшенной фигурками летучих мышей, Валериана. На кровати полулежала Серафима в коротенькой кружевной сорочке, открывающей длинные изящные ноги. Она держала в руке черный кубок, периодически отпивая из него, и бросала на моего господина самые откровенные взгляды. Он, к моему удовлетворению, эти взгляды полностью игнорировал.
– Знаешь, почему ты до сих пор жива? – ровно спросил Валериан.
– Догадываюсь… – промурлыкала Серафима, поглаживая себя по бедру.
– Потому что я надеюсь получить пользу от тебя, – словно не слыша и не видя ее продолжил он, – ты вероятно думаешь, что ты хитрая и действуешь только в своих интересах. Но это не так, пока ты похожа на копошащегося в навозе жука, чем на роковую интриганку.
Видно было, что его слова сильно задели ее. На ее лице появилось такое обиженное выражение, в котором было что–то детское.
– Я всегда добиваюсь чего хочу! – с вызовом сказала она.
В ее глазах промелькнула искра безумия, о котором говорила Дафна. Возможно у этой стервы и вправду не все дома. Однако и это не произвело на него впечатления.
– И чего же ты добилась?
Ответа на этот вопрос у нее не было. Я решила, что довольно подслушивать под дверью и вошла.
– Дафна мертва! Она ее убила! – я обвиняюще ткнула пальцем в лежащую Серафиму.
Ее это не смутило, да и шефа тоже.
– Она больше не работает на меня. Однако мне жаль, – сухо произнес он.
Я перешла на телепатическое общение.
– Вы же этого так не оставите?! – мысленно заорала я (если было возможно мысленно орать).
Я увидела в его глазах недоверие и неодобрение. Сейчас он не воспринимал ни меня, ни мои слова. А потом случилась и вовсе странная вещь. Я услышала детский плач и голос. Он звучал где–то внутри меня, точнее внутри той части меня, которая мне не принадлежала. Это был не голос Валериана, я была в этом уверена. Но он был очень похож, и интонации были те же. «Не кричи. Пока ты кричишь, я не слышу тебя и тем более ничего для тебя не сделаю. Когда ты спокоен и последователен, ты знаешь я сделаю для тебя почти все.» – говорил он. Я неожиданно осознала, что это так. Собрав все усилия, чтобы успокоиться, я подавила гнев и так же мысленно произнесла:
– Мы должны избавиться от нее.
– Почему? Потому что она тебе не нравится, и ты зла на нее за Дафну?
Это была проверка и я знала, что на это ответить. Освободившись от гнева, я не перестала желать того, зачем пришла.
– Нет. Точнее не только, – ответила я, – Она не будет вам полезна.
Валериан поднял бровь, поняв, что я подслушивала.
– Она неуправляема, для нее нет понятий, Вы ей не господин. Да, она хитра, но ее безумие заставляет ее действовать непоследовательно и с ней могут возникнуть проблемы. И особенно сейчас, когда Ваш эксперимент еще не завершен, а по стране гуляют враги, я не могу оставить за своей спиной предателя. Это не просто жажда мести, она – проблема, которую нужно решить. И по–другому остановить ее невозможно. Это необходимость. А что касается Дафны, – я сглотнула, стараясь скрыть боль и говорить равнодушно, – ее смерть — это лучшее подтверждение моих слов.
Если честно, я не надеялась убедить его. Но, как ни странно, голос (к кому бы он не обращался и кем бы ни был) был прав. Валериан задумался над моими словами, а самое главное принял их всерьез. Потом он коротко кивнул. Что–то звякнуло об пол. Я обернулась. Все это время лежавшая на кровати и наблюдавшая за нашим безмолвным спором Серафима, теперь лежала раскинув руки. Взгляд ее открытых глаз был пустым. Кубок, выпавший из ее рук, позвякивая катился по полу. Невероятно! Он даже не двинулся! Даже не взглянул на нее! Когда я перевела на него ошеломленный взгляд, он устало вздохнул и ответил:
– А ты хотела предупредить ее? Чтобы она сделала свой ход? Мне бы она не причинила вреда, в отличие от тебя, да и я не люблю показательных выступлений, если они не часть плана.
– Я думала обязательно сделать какое–нибудь движение или слово… – пробормотала я.
– Можно и не делать, но это в разы труднее и отнимает много сил, – он пожал плечами, а потом разочарованно добавил, – очередная ночь без сна…
– Обе хозяйские дочки умерли, кипиша будет много. Постойте! Вы сказали, что умирая они становятся зомби…
– Да, но не сразу. Их сожгут на рассвете, они не успеют.
Я облегченно вздохнула. Хуже Серафимы могла быть только зомби–Серафима. Оставаться нам здесь больше не имело смысла. Валериан нашел Лайару, рассказал о случившемся. По–моему, даже выразил соболезнования. И мы отбыли. Возвращаться на машине не было уже ни желания, ни надобности. Мы телепортировали в замок вместе с ней. Путешествие по темной стороне закончилось.
***
– Зербагааан! – позвала я, входя в комнату.
Ответом была тишина. Закон подлости! Когда не нужен – не отвяжешься, а как только мне понадобилась его помощь, этот совратитель несовершеннолетних куда–то запропастился. Я хлопнула ладонью по выключателю и поднялась наверх. Там тоже было пусто. Спустившись обратно я плюхнулась на диван.
– Вот дерьмо!
– Не выражайся.
От его голоса я подскочила. Но где он?! Я в недоумении огляделась. Никого.
– Я выше, чем ты думаешь, – сверху раздался смешок.
Я подняла глаза. Он ходил по потолку. Не висел, как Нора, зацепившись когтями, а просто расхаживал, оставляя на белом потолке следы своих грязных сапог.
– Эй! А ну слезай! Ходят тут всякие, потолки топчут!
Он ухмыльнулся и спрыгнул вниз, оказавшись передо мной на корточках.
– С возвращением. – сказал он поднимаясь.
– Выпить есть?
Он радостно потер руки.
– Хорошее начало! Нет, но я знаю, где достать, – он вгляделся в мое лицо, – что случилось?
– Дафну убили.
– Не думал, что тебе она настолько небезразлична.
– Заткнись! И принеси чего–нибудь покрепче… и побольше.
Так он и сделал. Вернулся быстро, что с его вампирской скоростью было неудивительно. В руках у него был глиняный кувшин и два кубка. Еще бы он упустил возможность.
– Что там? – спросила я, кивая на кувшин.
– В названия не углублялся. Местное пойло, на вискарь похоже.
Меня ответ удовлетворил. Я понимала, что пить с горя не лучший вариант, но других у меня не было. Я даже не могла поплакать как обычно. Не было слез, но было давящее ощущение несчастья, которое я хотела всеми силами заглушить. Даже если ради этого придется нарушить обещание об алкогольном табу. Он налил, я без промедлений опрокинула в себя стакан. Внутренности обожгло огнем.
– Только давай без приставаний, – морщась сказала я, – я понимаю, что в пьяном состоянии мне и гоблин красавцем покажется, но сейчас неподходящий случай.
– Не такой уж я маньяк, – он подмигнул и улыбнулся.
Выпившая и расстроенная, я решила сделать то, что люблю больше всего на свете – потрепать языком. Я рассказала о своем появлении тут, о том, каким недосягаемым идеалом была Дафна в моих детских глазах, о том, как по возвращении все пошло наперекосяк, и когда наконец–то нам удалось восстановить контакт – ее убила ее подлая сестра. Надо отдать Зербагану должное – слушать он умел. Не прерывал, не вставлял своих шуточек. При более близком знакомстве, он оказался вполне адекватным человеком. Да, избалованным, рисковым, хвастливым и самоуверенным, но кто из нас без недостатков. В этот раз моя пьянка обошлась без танцев на столе. К счастью.
Проснувшись своего собутыльника, я не обнаружила. Голова болела, но не так сильно. Видимо, в пятнадцатом веке качество алкоголя было лучше, чем в двадцать первом. Проведя в ванной около часа, я наконец привела себя в порядок. Что ни говори, а путешествия в условиях средневековья красоты не прибавляют. Сидя за туалетным столиком на втором этаже, я перебирала купленную в Магограде косметику. Краситься настроения не было, но я подумала, что приятное глазу отражение в зеркале хоть немного поднимет настроение. Я не скажу, что была такой уж уродиной, но, чтобы выглядеть на все сто, мне все же приходилось прикладывать усилия. Зато мой тип лица давал мне возможность с помощью разных причесок и макияжа делать из себя совершенно разных людей. Среди всего прочего мне попался пузырек с краской. Еще до отъезда в своем мире, меня посетила дикая идея выкрасить волосы в зеленый цвет, но мама, естественно, не разрешила. Здесь же сдерживать меня было некому, если Валериан и не одобрит, то максимум, что сделает – это косо посмотрит. Хотя, как вариант, он мог превратить меня в жабу, дескать если ты так любишь зеленый цвет… но об этом я предпочла не думать. Как всегда, когда я страдала, мне хотелось сделать что–нибудь вопиюще глупое. И, естественно, помочь мне в этом должны были мои друзья.
Вы бы видели их лица, когда я пришла к ним с этой просьбой. Правда узнав, что произошло в РВДА, они придержали свои замечания. Пока Нариша орудовала кисточкой, Котик сидел на столе (я уже перестала обращать на это внимание), а я рассказывала в красках о своем путешествии. Особо захватывающим там правда был разве что момент на темном кладбище. Однако Котика заинтересовало другое.
– И ты просто взяла и попросила убить ее?
Речь шла о Серафиме.
– Она убила Дафну! И, к тому же, была ненормальной маньячкой!
– Все же это не твои методы… – Котик задумчиво поскреб лапой за ухом.
Я фыркнула.
– Как это не мои? А кто скормил Софорда чудищу?
– Нууу, ты тогда делала это в целях самообороны.
– И сейчас тоже. Есть люди, которых не остановить уговорами, и даже угрозами, их можно успокоить только навечно. Она была такой.
Нариша закончила и я, высидев положенное время, пошла смывать краску. Цвет получился прекрасным – ровным, изумрудным, с легким перламутровым отливом, и когда я высушила и уложила волосы, моим друзьям пришлось признать, что это выглядело необычно, но красиво. Котик, уловив, что читать мне мораль бессмысленно, увлекся компьютером с включенным интернетом. Я была рада, что тема закрыта, тем более я не была ни в чем виновата. Тут, к счастью, не наш мир, с его гуманизмом, где серийных убийц оставляют жить, да еще и содержат на деньги налогоплательщиков. Ко мне подошла Нора.
– Тебе плохо… – она не спрашивала, ее тон звучал утвердительно.
– Ты вампирский барометр, – улыбнулась я, – да, я еще не успела привыкнуть к смерти. Не забывай, я семь лет прожила в тепличных условиях. Там, дома, я смерть только по телевизору видела, это были незнакомые мне люди.
– Но тем не менее, той девушке ты вынесла смертный приговор без колебаний…
– Да что вы ко мне прикопались?! – вспылила я, – ну ладно Котик – доброе создание, но ты… ты вампир!! Неужели на твоих руках мало крови, что ты считаешь себя вправе осуждать меня!?
– Много крови, – сипло произнесла она, широко распахнув глаза и тут же сузив их в щелки, – и я получала удовольствия, убивая… Ты думаешь, что это дает тебе власть, но ты ошибаешься! Это делает тебя рабом! Я и сейчас не стала святой, и я убью не задумываясь, но только не ради удовольствия!
Она говорила это зловещим шепотом и с таким взглядом, что я невольно вспомнила, что она и впрямь не просто милая привязанная ко мне девушка, а жестокий вампир. Но мгновенно мои мысли переместились на кое–что другое. В последнее время все невольно, а может и волей судьбы (а в этих местах судьба – не пустой звук), пытаются донести до меня одну и ту же мысль. Мысль о том, что грани все же существуют. Для меня это было неожиданно, но понятно. Но вот уловить суть этих граней мне никак не удавалось. Что является для зла нормальным, а что нет? Мне с моим юношеским максимализмом казалось, что все, однако я понимала, что мы не являемся представителями абсолютного зла. Понять, кем мы по сути, с точки зрения этих критериев являемся, я пока тоже не могла. Это были тонкие философские вопросы, однако, чтобы мыслить четко и понимать ситуацию, а что еще более важно – планировать свои действия, я должна была это знать. И я знала, кто может мне доступно все объяснить. Думаю, монсеньор достаточно отдохнул от меня. Порывшись в шкафу, я нашла купленные в Магограде туфли и косуху в заклепках, под мой нынешний вид самое то. Дополнив все это обтягивающими джинсами и майкой (той самой, с ругательными надписями), я отправилась мозолить глаза своему высокому во всех смыслах начальству. Удивить его своим видом мне не удалось. Увидев меня, он лишь холодно бросил:
– Кошмар какой.
– А по–моему классно!
– Ты похожа на кикимору, увлекшуюся рок культурой.
Ого, какие сравнения! Видимо я его все–таки впечатлила.
Пересилив себя, я не стала разводить дискуссию на тему того, что на вкус и цвет фломастеры разные. Я пришла сюда не за этим.
– Я хочу, чтобы Вы прочли мне лекцию.
– Хаха, на какую тему? – он криво улыбнулся, – Если на тему «как стать нормальным человеком», то я был бы не против…
Прикинув, я подумала, что с его точки зрения мой вопрос можно было сформировать и так.
– Угу. Именно на эту.
Его брови медленно поползли вверх. Неужто я сумела удивить его? Такого он от меня явно не ожидал.
– И что же тебе непонятно? – он с грацией опустился в кресло.
– Мне непонятно, кто мы. Само собой, зло и все такое, но насколько зло? Что для нас является нормой, а что нет? Существуют ли ограничения? Я, к примеру, не видела, чтобы Вы творили какие–то прямо вопиющие злодейства, но, тем не менее, Вы зло. Почему?
Валериану вопрос понравился. Если так можно сказать о вопросе, то для него он был очень вкусным. Рывком он поднялся из кресла, легким движением взяв меня за плечи, развернул и, небрежно толкнув, усадил на свое место. Сам же принялся расхаживать по комнате.
– Что такое зло? – как делали многие преподаватели, он начал лекцию с вопроса.
– Отсутствие добра, – выпалила я, так как эту истину мне уже приходилось слышать.
– Верно, – кивнул он, – но, как и любое другое явление, оно имеет множество видов и степеней. Один из критериев – это направление. Есть цели и средства, и зло бывает в целях, либо в средствах. Собственно, по этому критерию мы и отличаемся от людей. Я сейчас имею ввиду нормальное человеческое общество, а не конкретных его недостойных представителей. То есть, по сути, убиваем мы не больше, а то, подозреваю, и меньше их, но их цель (глобально опять же)– обеспечить свое существование, а наша, соответственно – наше. Это, учитывая, кем мы являемся, и делает нашу цель злом. А есть зло в средствах. Используя наши средства в своих целях, люди — это соотношение выравнивают.
Он остановился и глянул на меня, с целью проверить – понимаю ли я его рассказ. Я кивнула.
– Кроме того, зло есть в действии и согласии. Согласие без действия – большее зло, чем действие без согласия. И это, опять же, возвращает к целям и средствам, в том случае, если есть цель, а, следовательно, и согласие – действие непременно наступит. Хотя может и не наступать достаточно долгое время.
Он сделал еще одну паузу, как бы отделяя один абзац от другого.
– И, наконец, зло бывает осознанным и неосознанным, животным. Животное зло отличается тем, что оно управляет своим хозяином, а осознанным хозяин управляет сам. Хотя нашлось бы множество людей, которые со мной бы поспорили. Тебе понятно, о чем я?
– Не совсем. То есть я понимаю сам смысл, но применить его к нам не могу.
– Ну возьмем в пример… меня. Цель моей жизни – править страной нечисти, то есть зло. В то же время я могу использовать в этой цели как средства зла, так и другие. Я имею согласие со злом, то есть, нет ничего такого, что бы я не смог сделать «потому что это плохо». Но это совсем не означает, что я целыми днями только и занимаюсь, что строю всем козни. И самое главное! Мое зло осознанно. Это самая тонкая из граней и это единственное ограничение.
– Не понимаю…
– Тут есть одна уловка. Удовольствие. Я не получаю его, делая зло. Убивая, например. Я убиваю по разным причинам: в наказание, чтобы устранить помеху, но никогда – ради удовольствия. Это путь к злу неосознанному, это порождает безумие, потерю контроля над собой.
– То есть Вы творите зло только в случае необходимости?
– Получается так…
– Стойте, тогда мы отличаемся от Даарландцев только тем, что наше население состоит из других биологических видов?!
– Получается так… – снова повторил он, – и еще согласием. Это, пожалуй, истинная причина. Хотя выражена лишь в процентах. У нас сто процентов согласны, а у них семьдесят.
Я впала в задумчивость. То, что он рассказал, нужно будет хорошенько обмозговать. Я–то думала – мне предстоит стать вождем орды беспредельщиков, а вон оказывается, как… осознанность – главное. Валериан наблюдал за моей мыслительной деятельностью, чуть склонив на бок голову. Такое ощущение, что он сквозь черепушку видит, как мое серое вещество информацию обрабатывает.
– Идем, – он махнул рукой в сторону зеркала.
Я последовала за ним. Мы поднялись на башню.
– Взгляни, – как обычно когда он говорил о НЕЙ, его голос наполнился невероятным, и совсем не свойственным для него благоговением.
Я перевела взгляд за стекло, и тут же отпрянула. Она изменилась и была одновременно прекрасной и ужасной. Ее идеальная красота завораживала, но теперь ее глаза были открыты. Пустым невидящим взором она глядела на нас сквозь толщу раствора, и этот окаменевший взгляд темно–вишневых глаз наводил на меня ужас.
– Она… прекрасна, – выдавила я из себя наконец.
Валериан резко обернулся, по–видимому, почуяв неискренность в моем голосе.
– Думаю живой она будет выглядеть идеально, – попыталась исправить положение я.
– Скоро нам предстоит оживить ее. Точнее попытаться. Это будет первая попытка. Нам ничто не должно помешать.
– А чтобы оживить ее…
– Нужно переместить туда твою душу.
– Надеюсь она при этом будет уже не в этом растворе плавать? – меня, как обычно, волновали детали.
– Нет. Но так как во время переселения души могут возникнуть неполадки, ты можешь быть… не совсем в форме после этого. Поэтому для начала нам нужно закрыть еще один вопрос.
– Стойте, стойте! – у меня был свой вопрос, – что значит не в форме?! Вы делали это прежде? Переселение?
– Нет, – невозмутимо ответил он, – ты мне не доверяешь?
Я хотела было съязвить, что по шкале внушающих доверия людей он стоял бы предпоследним прямо перед Зербаганом, но передумала.
– Доверяю, – вместо этого тихо сказала я, – просто боюсь. Я понимаю, что Вам безразлична моя жизнь…
– Мне твоя жизнь не безразлична!
Я вскинула голову и посмотрела на него. Неужели он сказал это?! Неужели я ему и вправду небезразлична!?
– Это тело уже рассчитано на бессмертную душу, – продолжил он, погребая мои внезапно вспыхнувшие надежды, – А протащить сюда второго человека из Р1, на основании того, что я угробил первого, будет довольно проблематично.
– Сплошной рационализм! – обиженно надулась я, – я уж думала Вы скажете, что небезразлична, потому что я такая прекрасная, и Вы меня полюбили! Ну хотя бы привязались ко мне…
– Сказать я могу все, что угодно, – сухо ответил он.
– Ааа, ложь у нас тоже по необходимости!?
– Разумеется, – сказал он, поправляя галстук, – а тебе нужна ложь?
– Ничего мне не нужно, – вздохнула я.
Мы спустились. В животе у меня заурчало, напоминая, что кушать тоже иногда надо. А если учесть, что со вчерашнего обеда в желудке у меня побывал лишь алкоголь, удивительно, как он еще в трубочку не свернулся от такого обращения.
– Есть еда? – жалобно спросила я.
– Печенье, чай. Остальное в столовой.
– Эх... давайте сюда Ваше печенье, а то до столовой не дойду! Голодный припадок будет!
Монсеньор покачал головой и отправился в кабинет. Я рысцой поскакала за ним, чтобы распотрошить его шкаф с печеньем особого приглашения мне не требовалось.
– А что это за вопрос, который нужно решить? – поинтересовалась я, когда слопала полпачки печенья.
– Лучше поздно чем никогда, – важно кивнул шеф, – эти дела в твоем мире. Чтобы не было трудностей перехода, я сдержал маятник, но точно совместить время невозможно. Поэтому, как только временные отрезки совместятся, мы сможем ехать.
Я мало что поняла про маятники и отрезки, но уловила главное. Мы едем в мой мир! Улаживать какие–то дела! Эта мысль привела меня в дикий восторг. Если бы я знала, ЧТО там будет…
***
Зербаган спал на моей кровати с таким безмятежным лицом, какое больше подошло бы милому младенцу, чем принцу вампиров. Не спи он, подкрасться бы к нему не удалось, учитывая чуткий вампирский слух. Но вчера он выпил побольше моего, да и с утра поди кровью все это шлифанул. Так что теперь дрых, как покойник (простите за такой каламбур). Встав прямо над его ухом я во всю мощь своего голоса (а он у меня не слабый) заорала:
– Спи, моя радость, усниииии!!! Ноги за шею загнииии! Пятками уши закрооооой!
Он вскочил так резко, что меня едва не сбило волной воздуха от него. Сказать, что он бы в шоке – не сказать ничего. Помимо, мягко говоря, невежливого пробуждения, он вдобавок увидел перед собой непонятное зеленое существо.
– Ангелы преисподней… – выдохнул он.
Но мне произведенного эффекта явно было недостаточно. Насладившись зрелищем его удивления, я рявкнула еще громче:
– Подъем! Кто спит – того убьем! Че, Дракула, допился до зеленых чертей?!?
– Маньячка! – он вложил в это единственное слово все свое отношение ко мне и моим выходкам.
Мда, не повезло ему со мной. Обычно он обольщал девушек, напивался их крови и исчезал в ночи. А тут не обольстить толком, не напиться, про исчезнуть вообще молчу. Но, как я уже говорила, долго обижаться, как и расстраиваться, он не умел. Схватив меня на руку, он потянул на себя и я, не удержав равновесие на каблуках, рухнула в его объятия. Он крепко сжимал меня за талию, а я, упершись ладонями в его плечи, рассматривала его глаза. Они были необычного, очень темного–синего цвета, я таких прежде не видела. Его руки скользнули вниз к бедрам и снова наверх, но уже под майкой. «А почему бы и нет», – подумала я. Какая еще может быть личная жизнь здесь, вокруг одни гоблины да вурдалаки. Этот конечно тоже… но хотя бы он сексуальный. Я склонила голову и поцеловала его. Он на мгновение замер, удивившись моей внезапной сговорчивости. Но дважды намекать не пришлось. Он перевернул меня и, прижав холодным телом к кровати, начал целовать в шею. Я запустила руки в его волосы, еще сильнее прижимая к себе его голову. Страсть стала постепенно охватывать меня, сменяя собой безразличное согласие. Прикосновения ледяных рук к разгоряченной коже опьяняли. Слегка откинувшись, Зербаган провел по моему лицу ладонью, на его лице играла довольная и ехидная улыбка. Он сжал руку в кулак, а когда раскрыл, я увидела вместо нее когтистую лапу. Едва касаясь кожи, он провел рукой от моей шеи к животу. Я почувствовала лишь легкое прикосновение, но от моей майки теперь остались одни лоскутки. Освободив меня от лишней одежды, он целовал мой живот. Страстно выгнувшись я откинулась на подушки. Временами он выпускал клыки, и касался ими кожи, в то же время не прокусывая ее. Кулон разливал по нашим телам слабые разряды, но в данной ситуации это лишь усиливало удовольствие. Мыслей в голове не осталось, лишь всепоглощающее и обжигающее желание. За четыреста лет он немало преуспел в искусстве любви. Так тонко сочетать грубость и ласку, силу и нежность, опасность и доверие. Мне конечно не с кем было сравнить его, но я думаю мало кто выдержал бы такую конкуренцию. Оказавшись с ним в постели второй раз, на трезвую голову, я ничуть не пожалела. Это стоило того, чтобы об этом помнить.
Тяжело дыша, я откатилась от него на соседнюю подушку. Мой здравый смысл вернулся ко мне так же быстро, как и покинул. Мои мысли вернулись к обычным делам и проблемам. Глядя на затоптанный потолок (да этот гад и тут наследил) я думала о том, что же за дела предстоят нам в моем измерении. Про Зербагана, в объятиях которого я пару минут назад задыхалась от страсти, я начисто забыла. Ему, похоже, это не понравилось.
– И что? – шутливым тоном спросил он, – никаких сладких мечтаний о совместной вечности?
Хоть голос его и был веселым, глаза оставались серьезными. Но мне не было дела до его самолюбия.
– Что!? – рассмеялась я, – вечность?! Да ты после пары лет со мной будешь всю оставшуюся вечность самолетам фиги показывать!
Он не выдержал и тоже расхохотался.
– Ахаха! Почему фиги–то!?
Я пожала плечами.
– А ты циничнее, чем я думал. Так могу и влюбиться.
– Влюбиться? Ты? Не смеши мои тапочки! Тебе любить по статусу не положено. Ты же Дракула, ты должен не чувствовать ни любви, ни страха, ни радости, ни жалости! – я заговорила, воздев руки к небу, подражая Дракуле из известного в моем мире фильма.
Прикола младший Дракула не понял. Мои слова почему–то привели его в ярость. Он схватил меня за плечи и поднял перед собой легко, как пушинку. Его глаза совсем почернели и наполнились злобой.
– А ты хочешь этого, – зарычал он, обнажая клыки, – хочешь, чтобы я был с тобой чудовищем?!
Это могло напугать кого угодно, но только не меня. Не в том дело, что я такой уж храбрец, просто я точно знала, что в безопасности, а взять меня на понт не так–то просто.
– Ты и сейчас чудовище, – я вперила спокойный взгляд в его исказившееся лицо, – просто заинтересованное чудовище.
Его руки (или это уже были лапы?) сжимали мои плечи так, что я не удивилась бы, услышав треск костей. Но я терпела, изо всех сил придавая лицу бесстрастное выражение.
– И ты не причинишь мне вреда. Потому что внутри тебя, где–то тут, – я провела пальцем по его плечу, – или там, – провела по обнаженному торсу, – или еще где… Живет подарочек от монсеньора. А он буквально сегодня сказал мне, что моя жизнь важна для него. Так что давай! Порви мне горло, и ты узнаешь, что такое боль!
Он ушел. Молча. Одеваться ему не было нужды. Как у Норы, его одежда могла материализоваться на нем, когда нужно. У меня мелькнула мысль о том, что я обидела его, но подумав, я решила, что, если выбирать кто кого обидит, пусть лучше не я буду потерпевшей стороной. Тем более в искренность его чувств (как и в их наличие) мне верилось с трудом. Может я и дура по жизни, но становиться влюбленной в вампира дурочкой мне как–то не улыбалось. Эта тема в кинематографе и без меня развита достаточно. Он сказал, что я цинична… возможно… значит у меня с монсеньором гораздо больше общего, чем я думала.
Следующая неделя прошла спокойно. Все занимались своими делами, я наконец–то вдоволь наговорилась со своими друзьями. Вместе с Котиком изучала материалы для института. Нариша также проявила тягу к знаниям, я даже подумала, а не попросить ли Валериана и ее устроить на один курс со мной. Но думаю в этом не было нужды, она и от моей программы достаточно «нахватается». После бешенных скачек по мирам и по темной стороне Даарланда спокойная размеренная жизнь казалась мне раем. Но я знала, что долго это не продлится и мою пятую точку снова поманят приключения.
Валериан много над чем–то работал в лаборатории и часто вызывал к себе Зербагана. Кстати, гнев последнего на меня, как и ожидалось, был не долог. У него было множество пороков, но злопамятность, по счастью, к ним нельзя было отнести.
В ночь с пятницы на субботу меня разбудило покалывание кулона на груди. Я провела пальцем по его центральной части и тотчас из него послышался серьезный голос моего господина.
– Элени, через два часа время совместится. Так что через полтора жду тебя полностью готовой у себя. Вещей не бери. Они тебе не понадобятся.
– Хорошо, – сонно пробормотала я.
Вытащив себя из теплой постели, я поплелась в душ. Высушила и уложила свои зеленые локоны. Блеск они со временем не теряли, видимо краска все же была волшебной. Сделала себе неброский дневной макияж, надела коротенькое шифоновое платье и бордовые берцы, привезенные из Магограда. Самой себе я в зеркале понравилась, однако, оставалось надеяться, что Валериан не собирается представлять меня каким–нибудь важным партнерам. Вряд ли они оценят. Надо сказать, Валериан уже привык и не среагировал никак. Пока мы дожидались назначенного времени, он сидел с напряженным лицом и закрытыми глазами. Видимо, его связь с пресловутым «маятником» была на мысленном уровне. На нем был обычный для него серый костюм, только в этот раз особенно красивый и, кажется, особенно дорогой. В какой–то момент он резко распахнул глаза.
– Пора, – он схватил меня за руку, и его комната вместе со всем этим измерением исчезла.
***
Мы стояли посреди оживленной улицы какого–то незнакомого города. Я огляделась. Незнакомые улицы, очень много народу. Все вывески вокруг на русском.
– Мы в России? – пораженно спросила я, – это Москва? Судя по количеству народа…
Валериан слегка улыбнулся. Улыбка его была крайне довольная, не такая косая ухмылка, как обычно.
– А ты приглядись.
Я еще раз огляделась. Первое, что я заметила – это номера машин – совсем не российские. Сине–желтые с буквами «GB» в начале. Кроме того, названия улиц. Написаны они были кириллицей, но вряд ли в Москве есть улица «Оксфорд».
– Я ничего не понимаю!? С виду одно… но надписи… и номера машин…
Валериан легко рассмеялся, чем опять удивил меня. Его смех был естественным, полным искреннего удовольствия. Возможно он неумышленно «хлебнул» слишком много моего сознания в момент нашей связи.
– Поздравляю со сменой гражданства, Эллие! Это Лондон.
– А почему же… стойте! Со сменой гражданства?! Теперь для меня тоже не существует языкового барьера?!
– Да. Единственное исключение – магические формулы и заклинания. Они могут быть непонятны.
– Вау! – только и смогла произнести я.
Было прохладно и очень сыро. Дождя не было, но мелкие капельки воды, висящие в воздухе, оседали на лицо и от этого становилось очень противно и хотелось постоянно тереть лицо. Мда… надо было уточнить, что здесь за время года. Судя по всему, или ранняя весна, или поздняя осень. Я в своем платьице была одета, мягко говоря, не по сезону. Сырой ветер продувал его насквозь, и я испугалась, что так и до пневмонии недалеко. Однако прохожие на меня не косились. Видимо, на чужие причуды тут было всем наплевать. Валериан не заметил того, что мне холодно, хотя в своем костюме он тоже не был защищен от этой промозглой сырости. Он кивнул мне головой и горделивой походкой направился вперед. Я засеменила следом.
– Мы пойдем пешком? – жалобно проблеяла я.
Он обернулся. В его взгляде читался вопрос: «Что еще тебе надо?!».
– Я замерзла, – я поспешила объяснить.
Он обвел глазами меня и пространство вокруг. Кажется, до этого момента он вообще не обращал внимания на погоду вокруг. Вскинув руку, он глянул на часы и, подумав мгновение, втолкнул меня в дверь какой–то кофейни, которая была прямо у меня за спиной. Развалившись в кресле, он заказал кофе и достал телефон.
– Кира. Мне нужна машина. «Старбакс» на Оксфорд стрит. Да. Да. Нет, жди нас в офисе. У меня для тебя поручение.
Он отсоединился и потер руками лицо. Вид был у него не слишком довольный.
– Что–то не так?
Я согрелась, потягивала вкусный кофейный коктейль и была, в общем–то, довольна ситуацией, в отличие от него. Кстати, после объявления меня наследницей он был довольно откровенным и всегда отвечал на мои вопросы. Причем отвечал полно и развернуто. Как я поняла это было частью моего обучения – наблюдать за ним и все о нем знать. И сейчас, он к моему не прекращающемуся удивлению, ответил откровенно.
– Я не особо люблю этот мир. И дела в нем. Приходится выглядеть глупее, чем я есть. Кроме того, меня напрягает… ограниченность мер воздействия. Если ты понимаешь, о чем я.
Я кивнула. Еще бы не понимать.
– Зачем мы здесь? – наконец решилась спросить я.
– Встретиться с одним человеком. Показать тебе мой бизнес здесь. Не думаю, что тебе придется заниматься им, но все же лучше, чтобы ты была в курсе.
Телефон на столе завибрировал.
– Да, – ответил Валериан, и, услышав ответ, отсоединился, – Пойдем, карета подана.
Ко входу в кафе подъехал черный мерседес «Гелендваген». Из него вышел молодой человек, одетый во все черное, из–под воротника рубашки у него к уху тянулся проводок. «Охрана», – подумала я. Он открыл нам дверь, мы загрузились и поехали. Куда нам нужно шеф не уточнял, видимо водителю это было известно. А я не спрашивала, потому что названия улицы мне вряд ли что–то бы прояснило. Машина мне сразу понравилась. Да, она была жесткая и угловатая, но внутри было просторно, как в комнате, и сидения были достаточно высоко, чтобы меня не укачивало. Я с интересом пялилась в окно. Не сразу поняла, что не так на этих улицах. Движение! Оно было левосторонним! Я, конечно, знала, что в некоторых странах такое бывает, но слышать и видеть воочию – разные вещи. Еще удивительнее было понимать речь. Я точно знала, что люди вокруг и радио в машине – все на английском, но понимала. Не так, как будто выучила язык, а так, словно они говорили на русском. Точнее ДЛЯ МЕНЯ они и говорили на русском. Я так была увлечена пейзажем за окном, что не заметила, как мы приехали. Нас подвезли ко входу в высотное здание. Затаив дыхание, я смотрела наверх. Вокруг были небоскребы и повыше, но для меня и это показалось просто огромным. Охранник проводил нас до лифта. Поднявшись на восемнадцатый этаж, мы прошли через рабочий зал с открытыми кабинками. В каждой из них кто–то сидел печатал на компьютере или вел какие–то переговоры по телефону. Миновав зал, мы свернули в коридор с дверями закрытых кабинетов, в которых сидели не простые смертные сотрудники, а начальники повыше. В конце коридора был еще один поворот, за ним небольшая приемная и два кабинета. Валериан открыл дверь в один их них магнитным ключом и, войдя, уселся в большое директорское кресло. Мне был предложен низенький мягкий диванчик слева от него. Я огляделась. Кабинет явно использовался очень редко. Никакого рабочего беспорядка на столе, голые стены. Зато мебель была очень красивой. Из бежевой кожи и светлого дерева, в сочетании со светло–голубыми стенами и светло–коричневыми 3D панелями, это выглядело великолепно. Валериан поднял трубку стоящего на столе телефона.
– Я у себя. Зайди.
Я вопросительно посмотрела на него, но он мой взгляд проигнорировал. Он подался вперед, поставив локти на стол и подперев подбородок руками. В дверь, стукнув один раз для проформы, вошла женщина. На вид ей было лет тридцать. Она была такого же маленького роста, как и я, только вдвое полнее. На ней был темно–синий брючный костюм мужского покроя. Темные волосы были подстрижены под каре с густой челкой. Выражение лица у нее было такое, что, если бы меня просили привести пример «морды тяпкой» – я показала бы ее фотографию. Женщина сверкнула в мою сторону зелеными, как у кошки, глазами.
– И это сколько ведер краски нужно выпить, чтобы так позеленеть? – язвительно спросила она, глядя на меня, как на грязную приблудившуюся собаку.
– Столько же, сколько лимонов съесть на завтрак, чтобы так перекосило! – в тон ей ответила я.
– Обмен любезностями состоялся, – резюмировал Валериан, – И так Элени, это Кира. Киприана Миллер. Моя правая рука в этом… бизнесе. (Он явно хотел сказать в этом измерении) Гений по части управления финансами, а еще по части коррупции и грязных махинаций.
Глаза Киры расширились от удивления. Валериан одарил ее приклеенной улыбкой. Я кивнула с таким царственным видом, какой только смогла из себя выжать. Валериан продолжил:
– Это Элени. Моя… дочь (в данной ситуации это обозначение было более уместным, чем просто наследница, но произносить его Валериану было нелегко). Будь с ней повежливее, – он поднял глаза и посмотрел ей в лицо.
Она холодно кивнула. От неприязни не осталось и следа, но и восторгов она не выражала. Истинный профессионал. Я – ее задание, сказали повежливее, значит повежливее. Я даже немного ее зауважала.
– Хорошо. Какие указания? – она склонила на бок голову и заправила волосы за ухо.
– Она должна сопровождать меня на прием у Левинсона и на встречу с Эдвардом. Позаботься, чтобы ее внешний вид соответствовал. И да… Кира. Вежливость не подразумевает попустительства. Она должна соответствовать независимо от ее желания.
– Будет сделано. Гостиницы забронированы. Самолет к завтрашнему перелету готов. По прибытии вас встретят люди Левинсона. Он настаивал.
– Ну, раз настаивал, – пожал плечами Валериан.
– Что–нибудь еще?
– Да. Пришли мне отчет о нарушениях режима безопасности.
Я в разговор не вмешивалась, так как совершенно не понимала, о чем они.
– Прижмете его? – улыбнулась Кира.
– Попробую в последний раз воззвать к голосу разума, скрывшемуся под слоем алчности. Ты подыскала запасной вариант?
– Конечно. Желающих масса.
– Прекрасно. Займись ею. Вечером приведешь ко мне в отель.
– Да.
Кира сделала мне жест рукой, показывая на дверь. Я поднялась, на прощание оглянувшись на монсеньора и закатив глаза. Кира вывела меня на улицу, мы сели в еще один «гелен» и поехали делать из меня приличного человека. По дороге она молчала, или негромко переговаривалась с кем–то по телефону. Ехали мы в этот раз намного дольше. Я пыталась увидеть из окна хоть какую–нибудь достопримечательность, но или водитель сознательно объезжал туристические места, или просто они были в другой части города. Мы переехали по мосту Темзу и какое–то время ехали по широкой улице, а потом углубились в узенькие проулки с односторонним движением. В одном из них мы остановились у неприметного с виду двухэтажного здания. Так же молча Киприана завела меня вовнутрь. На первом этаже был просторный холл, на стенах висели многочисленные картины и постеры с изображениями нарядов и моделей на показах. Чуть дальше за стойкой ресепшена сидела юная девушка с огромными наивными голубыми глазами. Солдатской походкой Кира подошла к ней. Улыбаясь во все тридцать два зуба, девушка спросила:
– Добрый день! Могу я вам чем–нибудь помочь?
– Мистер Гаспари у себя?
– Да. Вы договаривались о встрече?
Киру этот вопрос разозлил.
– Сообщите ему, что пришла Киприана, – резковато ответила она.
Девушка хлопнула глазами и взялась за телефон. Спустя пару мгновений она уже провожала нас на второй этаж. На втором этаже все пространство занимала одна большая комната–студия. В центре стоял длинный овальный стол, заваленный всякой всячиной, в одном углу небольшой стол с компьютером, а в другом мини– подиум. Все четыре стены комнаты скрывали стоящие вдоль них вешалки с одеждой. А в дверях нас встречал крайне веселый дядька. На вид ему было лет пятьдесят. Роста он был небольшого, одет в ярко–синие брюки, розовую рубашку и серый трикотажный пиджак, седеющие волосы были уложены гелем в модную прическу. Я усмехнулась, подумав, что по несуразности вида мы подходим друг другу. Но он был профессионалом, поэтому ему чудить можно, а простым смертным нет. При виде Киры его улыбка стала вдвое шире, хотя и до этого занимала пол–лица.
– Киприана! Какой приятный сюрприз! Я отправил все для господина Валериана! – с испугом воскликнул он, как будто боялся, что его пришли бить за то, что он не отправил.
– Здравствуй, Фабрицио, – Кира тоже улыбнулась, но намного суше и официальнее, чем он, – нужно, чтобы ты поработал с девушкой.
Фабрицио обратил внимание на меня. Улыбка его немного увяла.
– А кто эта «юная леди»?
«Юная леди» было сказано таким тоном, словно имелось ввиду «чмо пепендуйское».
– Я Элени. Дочь господина Валериана, – представилась я, злорадно наблюдая, как он спешно пытается снова натянуть на лицо радушное выражение. Не дожидаясь приглашения, Кира прошествовала к столу и уселась в одно из кресел.
– Фабрицио Гаспари, – представился он, – стилист, дизайнер.
Он взял меня за руку, подвел к подиуму и жестом попросил встать на возвышение. Я послушно встала. Ну вот, решили мне модный приговор устроить. Хотя монсеньор дал мне шанс сделать это самой в Магограде. А он не из тех, кто просит дважды. Впрочем, он зря думал, что я буду сопротивляться и убегать. Да, я неадекватная порой, но не настолько. Хотя… если судить по поступкам, то по мне дурдом плачет. Фабрицио минут пять копошился в бардаке на столе, пока не нашел сантиметровую ленту.
– Снимите платье и обувь, дорогая, мне нужно снять мерки.
С чего это я вдруг «подорожала»? Раздеваться мне было неловко, но пришлось. Хорошо, что уезжая я додумалась не надевать трусы с утятами. Измеряя меня везде, где только можно, он спросил у Киры.
– Дресс код?
– Так же, как и в предыдущем заказе. «Белый галстук».
Стилист выпучился на меня так, будто я и этот непонятный «белый галстук» несовместимы. Он открыл рот, собираясь что–то сказать, указывая на меня, но помощница шефа его опередила.
– Остальным я займусь. Еще нужно будет несколько, три или четыре комплекта бизнес–кэжуал.
Про себя я удивилась, что слово кэжуал осталось непереведенным, хотя оно настолько уже укоренилось в русском языке, что, как и бизнес, не требует перевода.
– Какой будет цвет волос? – спросил он снова у Киры.
Та пожала плечами.
– Ты какой была до того, как в краску упала?
Я призадумалась. Никогда не идентифицировала свой цвет. Какой–то серо–коричневый, или очень темно–русый. Звучит как–то не очень.
– Каштановый цвет, – ответила я.
Уж лучше в него пусть перекрасят, чем объяснять битый час, нюансы своего натурального цвета. Фабрицио удовлетворенно кивнул и продолжил снимать мерки. Когда все было закончено, он удовлетворенно кивнул.
– Завтра все будет готово. Но придется приехать забирать лично, ведь что–то может не подойти.
– Сегодня, – подняла глаза Киприана.
– Что? Но ведь уже почти полдень! – всплеснул руками он.
– Сегодня, – с нажимом повторила она, – Вы ведь знаете нас. Нам нужно сегодня.
Стилист что–то пробубнил себе под нос, но отказать не решился. Закончив с этим Кира отвезла меня в салон красоты. Дав указание администратору, что со мной делать, она удалилась, оставив охранника–водителя дежурить у двери. На тот случай, если я решу удрать, наверное. Хм… вот делать мне больше нечего. Парикмахеры не орава бешеных зомби, чтобы убегать от них. Тем более для бизнес-встреч моя зеленая шевелюра явно не катит. Единственное, чего я боялась, так это того, что магическая краска, при попытке перекрыть ее обыкновенной, может обидеться и спалить мне полбашки. Но, к счастью, обошлось.
Приводили меня в порядок основательно. От пяток до кончиков волос. Неудивительно, в средневековье даже при наличии современной сантехники тяжело держать себя в идеальном состоянии. После четырех часов процедур я уже впала в полубессознательный транс, на автопилоте выполняя требования мастера, предоставить ту или иную часть тела. К приезду Киры я была вся напомаженная, как болонка на выставке. На руках у меня был аккуратный французский маникюр, волосы перекрасили в светло–каштановый цвет, слегка подстригли и вытянули феном, так, что они были теперь идеально прямыми. Удовлетворенно кивнув, она расплатилась и потащила меня дальше, но тут я запротестовала.
– Я конечно понимаю, что в Вашем поручении это не оговаривалось, но меня кормить иногда надо. Уже семь часов вечера, а я с утра не ела!
– Я тоже, – раздраженно ответила она.
При всей ее компетентности, нечеловеческой выдержки шефа ей не хватало. Я, в общем–то, человек непритязательный, но на сегодня мой лимит смирения исчерпался.
– Вам полезно, – бесцеремонно ответила я.
Мне она совсем не нравилась и щадить ее самолюбие мне было не обязательно. Ее щеки вспыхнули от гнева, но она сдержалась. И в кафе мы все же заехали. Я настояла на том, чтобы это была пиццерия.
– Слушай, – неожиданно вскинула голову, не желавшая говорить со мной в течении всего дня Кира, – а ты не та ли девочка, для которой полгода назад мы делали липовый конкурс в Алматы?
Я едва не подавилась. Она знает о конкурсе, значит знает и о моем происхождении. Как при всем этом я могу быть дочерью Валериана!? Но отпираться было бессмысленно.
– Да, – как можно ровнее ответила я, усилием заставляя себя не бегать глазами.
– Я не понимаю.
– Там были мои приемные родители, – поспешила объяснить я, предупреждая дальнейшие расспросы, – больше мне ничего не известно.
– А твоя фамилия… – начала она.
– Тоже от них. А имя вообще от балды сама себе придумала, – улыбнулась я.
Проявлять враждебность без нужды мне не было свойственно. И как только она стала говорить со мной нормально, я тоже перестала выпендриваться. Независимо от того, какие чувства мы друг к другу испытываем.
– Ты не похожа на господина Валериана, – задумчиво произнесла она.
– Ну, – пожала плечами я, – он меня не выбирал.
Воцарилось молчание. По хитрому прищуру Киприаны я поняла, что она ищет «дыры» в моей родословной.
– Думаете, как тайком выдрать у меня пук волос для ДНК–теста?
– Это все довольно странно, но если шеф сказал, что ты его дочь, то это так, независимо от обстоятельств.
– Какая преданность, – фыркнула я.
– Скорее корректность и гибкость.
Поужинав, мы снова отправились к стилисту Гаспари. Город еще стоял в вечерних «пробках». По сравнению с алматинскими местные пробки были аккуратненькими, как по линеечке. Все машины чинно стояли друг за другом, дожидаясь возможности двигаться, а не толпились в хаотичном порядке, как будто на дорогу их кто–то небрежно накидал. Ехать пришлось целый час, хотя днем дорога заняла минут двадцать. Шустрый Фабрицио выглядел измотанным и недовольным. Свою дружелюбную улыбку он натягивал с таким трудом, что хотелось помочь щеки придержать. Однако работу сделать он успел. На длинном столе лежали сложенные стопочкой четыре полностью собранных комплекта одежды. Меня вновь поставили на подиум, но теперь для примерки. Первым был брючный костюм кремового цвета, к нему прилагался шелковый топ с геометрическим узором, синие туфли и сумочка. Далее шли изумрудного цвета юбка со свободной шифоновой блузкой и бежевыми «лодочками», белые широкие брюки со стрелками и к ним рубашка в черно–белую вертикальную полоску и черное платье–футляр с туфлями и клатчем цвета фуксии.
Пока я примеряла все это, из зеркала на меня смотрела незнакомая юная, но очень деловая леди. Эти вещи, конечно, делали меня чуть старше, но это было даже к лучшему, ведь деловые партнеры Валериана вряд ли восприняли бы всерьез подростка, которым я по сути и являлась. Фабрицио оказался настоящим волшебником в своем деле. Все вещи сидели на мне настолько идеально и так подходили к моему типу внешности, что, казалось, их шили специально для меня. Но главная красота была впереди. Убрав предыдущие вещи Фабрицио выкатил к подиуму вешалку, на которой висело самое красивое из всех виденных мной платьев. Это было шелковое платье в пол насыщенного винного цвета. Декольте было полностью закрыто, а вот спина наоборот была открыта аж до поясницы. Вырез на спине стягивала паутина из невероятной красоты кружева. Поверх подола была тончайшая невесомая сетка, украшенная изящной вышивкой в цвет платья, но с блеском, которая, как мне виделось, будет взлетать при каждом шаге, бросая вызов гравитации. Я засмотрелась на это произведение искусства в немом восхищении.
– Нравится? – довольно спросил Фабрицио.
– Очень, – выдохнула я.
– Кира! Мы с тобой волшебники! – воскликнул он, вскинув вверх руки, будто бы и вправду собирался сотворить какое–нибудь волшебство, – сделали из чудовища красавицу за несколько часов! Не знаю, как ты, а у меня есть повод гордиться собой!
Кира холодно улыбнулась и кивнула. Я же попыталась обидеться на «чудовище», но восхищение платьем и предвкушение увидеть себя в нем забило насмерть все отрицательные эмоции.
Упаковывание меня в это платье заняло почти полчаса. Оно было длинным, и чтобы подол не волочился по полу (подшивать, по мнению нашего стилиста, было порчей шедевра) меня еще и водрузили на туфли с каблуком сумасшедшей высоты, не меньше пятнадцати сантиметров точно. Как я буду на них ходить оставалось загадкой. Мне и стоять–то нелегко было. Еще в комплект входили перчатки до локтя и длинные ажурные серьги из золота с рубинами и бриллиантами. Да уж, средств в меня Валериан вбухал немерено. Я знала, конечно, что он и в этом мире человек небедный, но как–то в «кошелек» ему никогда не заглядывала. Когда меня, как куклу, закончили наряжать, пожилой итальянец повернул меня к зеркалу…
Я никогда не считала себя красавицей. И это были не комплексы, а очевидный факт. Меня можно было назвать симпатичной, милой, интересной, но не красавицей. Свой идеал красоты я вложила в создание своего будущего тела, оно было прекрасно. Но теперь, глядя на себя в зеркало в этом невероятном платье, драгоценностях и с наведенным в салоне красоты лоском, я поймала себя на мысли, что выгляжу не хуже. Это было неожиданно, но приятно.
***
Ночевали мы в отеле. Валериан остался доволен проделанной надо мной работой. Хотя в его эквиваленте «довольство» выразилось лишь утвердительным кивком Кире. Номер был большой, с несколькими комнатами, так что тесниться не приходилось. Но я все равно ходила хвостом за монсеньором. Меня донимало любопытство, а он никак не хотел ничего рассказывать.
– Ну монсеньор! Я должна знать, что меня ждет! Как я могу быть готовой вести себя адекватно, когда я даже не знаю обстоятельств.
– Ты и адекватно – несовместимые понятия. Так что я ни на что не надеюсь, – он подошел к большому панорамному окну, откуда открывался потрясающий вид на город.
– Ну почему?! – взвилась я.
– Мой отец говорил: не кричи, когда ты кричишь – я не дам тебе ничего, не выходи из себя – и я дам тебе почти все.
Я было хотела возразить, что спокойно и обоснованно я уже попросила – безрезультатно, но вспыхнувшее воспоминание отвлекло меня.
– Так это был Ваш папа!?! – подпрыгнула я.
– Был? – не понял Валериан, – где был?
– У меня в голове, – пустилась объяснять я, – когда я просила Вас избавиться от Серафимы. Я кричала, и внезапно услышала голос, говорящий это. И детский плач… а ребенком… были Вы?!
– Очевидно, я.
– Ничего не понимаю… как я могла это слышать?
– Множество странных вещей происходит. Наверное, это как–то связанно с твоей способностью копаться в чужих мозгах. Я уже начал изучать ее.
Мои мысли переключились на кое–что другое.
– Вы были ребенком? Вот таким маленьким и плачущим? – почему–то этот факт казался мне более диким, чем существование иных миров, магии и потусторонних существ.
– Почему тебя это удивляет? – поднял брови он, – это естественный процесс.
– Не знаю. В голове не укладывается. Мне кажется Вы сразу появились вот таким вот… холодным и властным… и взрослым.
– Как видишь, это не так.
– А расскажите о своем детстве?
Если честно, я думала, что он меня пошлет куда подальше, ну или просто оставит вопрос без ответа. Но, кажется, он всерьез собрался ответить. На какое–то время он задумался. На его лице не появилось ни мечтательно–ностальгического выражения, как у тех, у кого детство было хорошим, ни обиженного, как у тех, у кого было плохим. Только факты, голые факты.
– С рождения и до возраста, пока я не смог полностью сам исполнять свои потребности, примерно до пяти лет, со мной был специальный человек. Какая–то женщина, наверное, служанка, но я думал, что это мать… до определенных пор. Позже, до совершеннолетия, я был возле отца. Он обучал меня всему, что умел, и одновременно был примером. А с совершеннолетия и до коронации, я под чужими именами учился в разных учебных заведениях разных миров.
Он замолчал, выдав эту лишенную эмоций историческую справку. Я тоже какое–то время молчала, переваривая информацию.
– А Ваш отец, он ведь был великим, как и Вы. Как он умер? Почему? Его убили?
– Нет. Он умер банальной человеческой смертью. От сердечного приступа.
– Но он ведь был колдун! Разве колдуны умирают от таких простых вещей!?
– Технологию передачи жизни изобрел я. Тогда ее еще не было. Как и не было никого рядом, кто мог бы его спасти. А колдовать сам, при сердечном приступе, он не смог. Смерть нелепая. Но что поделать, при всем нашем могуществе, наши тела все еще остаются человеческими. А, стало быть, смертными. И пока эту проблему я решить не в силах.
Я понимала, что вопросы морали тут неуместны, но все же задала этот вопрос.
– А та женщина, что растила Вас до пяти лет… Вы не помните ее? Даже кто это был?
– Нет.
– А… куда она делась?
– Ее ликвидировали. Оставлять в живых таких людей нельзя.
– Почему?
– А как ты думаешь? Потому что такой человек в силу детских привязанностей может иметь влияние. А это недопустимо.
– И Вы даже не расстроились… тогда… когда это произошло?
Я не помнила своих родителей, но все равно в детстве мне их не хватало. И к приемным я привязалась всей душой. О каких привязанностях он мог говорить, если для него была безразлична и смерть родной матери, и приемной!? Тем более будучи ребенком.
– Расстроился бы, если бы мне об этом в то время сообщили.
Это было странным. Его способность хоть на какие–то привязанности была такой человечной. Но в тоже время, его способность говорить об этом, да еще и так, открыто осознавая, и вытаскивая наружу всю свою подноготную… Какой человек, а тем более мужчина, способен на это!? Зачастую мы и себе–то не признаемся в наших подсознательных мотивах и переживаниях, а уж рассказать… а уж подчиненному… нет, это уже точно, что–то нечеловеческое. Нужно не иметь души, чтобы делать так. Сам себе резать скальпелем душу, выворачивая ее наизнанку и разглядывая под микроскопом он не смог бы, это было бы слишком больно, если бы душа у него была. А так… он просто давал информацию. И для него не было разницы, о чем она: о книге на полке или о смерти своей матери.
– Иногда я жалею, что не могу читать мысли, – задумчиво произнес он, глядя на меня в отражении оконного стекла.
– Сейчас?
– К примеру.
– Я думаю о том, почему Вы спокойно говорите о том, о чем по идее вообще говорить не должны.
– Не должен?
– Ну Вы же колдун, король, и просто циничный злодей! А так спокойно рассказываете о своем детстве и даже о своих переживаниях! Я думала, за такие вопросы Вы убьете меня!
Валериан перевел недоуменный взгляд с моего отражения в стекле на меня.
– Ты меряешь меня мерками других, и себя тоже. В твоем мире жестокость и цинизм – это, как правило, следствие жалости к себе, больного самолюбия и скрытых комплексов. Отсюда и паническая боязнь своего сознания, боязнь понять его и открыть. Это не имеет ко мне отношения, я принимаю свое сознание таким, какое оно есть. И себя ты меряешь мерками других. Я сказал, что дам тебе любую информацию. И я даю. Тебе. Ты имеешь на это право, любого другого я бы убил.
Я вздохнула, отошла от окна и села в кресло.
– Монсеньор, я тупая. Я не вижу этих граней! Каждый раз Вы мне «Америку открываете». И даже разобравшись с одним вопросом, я все равно не улавливаю саму суть.
– Мы потеряли очень много времени, пока ты жила у приемных родителей, но это было необходимо. Я решил, что короновать тебя еще рано. Нужно подождать несколько лет. Раскрой глаза. Это все, что от тебя требуется. Внимай тому, что видишь. Я по–прежнему отвечу на любые вопросы, – он усмехнулся, – и не убью.
Я огорченно покачала головой. Самая большая моя проблема была в том, что я не могла самостоятельно видеть в какой момент какое–либо явление пересекает грань допустимого и становится крайностью. Но развивать эту тему я не стала. Он прав. Мне многому нужно научиться. Притом не в теории, а на практике. Вместо этого я включила свою «обычную Элю».
– А раз Вы говорите мне все, то почему не скажете куда и зачем мы едем? – спросила я.
– Скажу, но не сейчас. Нужно полностью ввести тебя в курс дела, а сейчас времени на это нет. Зато завтра времени будут много. Могу сказать только одно: летим мы завтра в Майами. Пока это все.
– Майами!? Ваааау! – воскликнула я.
– Можешь сильно не радоваться. На отдых и осмотр достопримечательностей у нас времени не будет. А сейчас нужно отдохнуть.
Он отошел от окна и решительно направился в сторону своей спальни.
– Я понимаю, что ночью у тебя, Эллие, всплеск мозговой активности, но будь любезна, если тебя осенит очередная гениальная идея или вопрос – запиши и подожди до утра.
– А можно сейчас вопрос?
– Можно, если он не настолько фундаментален, чтобы мне пришлось провести остаток ночи, отвечая тебе.
Ничего себе он тираду загнул. Любой нормальный человек на его месте сказал бы: «можно, но быстро».
– В книге «Истории Рода» были записи о всех в вашем роду… кроме Вас…
Валериан остановился и обернулся. Вид у него был смущенный, насколько вообще можно было смутить этого человека.
– Про меня там и не должно быть. Про правителя пишет наследник. ТЫ будешь писать про меня.
Теперь я поняла его неловкость. Зная меня, он боялся думать, что же там про него будет написано. Напрасно, кстати. Я бы написала только хорошее… хотя… может этого и боялся. Представляю, такая суровая книга про древний царственный род злодеев и тут Элины «муси–пуси». Я невольно хихикнула. Валериан закатил глаза и ушел к себе. Даже дверь на замок закрыл.
Наутро я, упаковавшись в один из костюмов, подобранных стилистом, уже садилась в частный самолет, для вылета в Штаты. Жизнь полна контрастов: то приходится отбиваться от зомби в диком средневековье, то на личном самолете кататься.
– Кучеряво живете, – с восторгом произнесла я.
Самолет уже набрал нужную высоту и плавно скользил в небе над Атлантикой. Вылетели мы в десять утра, так что на месте будем около трех дня по местному времени. В полете предстояло провести десять часов, так что, как и говорил шеф, времени на разговоры валом. Кира только что открыла бутылку вина и налила Валериану бокал. Мне, разумеется, даже не предлагала.
– Не жалуюсь, – пожал плечами он, – Киприана, оставь нас.
Я сидела напротив монсеньора так, что могла разглядеть, как она поджала губы, когда развернулась к нему спиной, больше никак свое недовольство она не выразила.
– Итак, спрашивай, – откинулся в кресле Валериан, поставив бокал на стол.
– Я уже вчера озвучивала свой вопрос. Что за бизнес у Вас в этом измерении, и для чего мы приехали?
– Приехали как раз для того, чтобы ты не только услышала, но и увидела, что тут за бизнес. Ну и, совмещая приятное с полезным, уладить некоторые вопросы. Но о них позже, – он сделал паузу и отпил из бокала, – начнем о деле. Начну издалека, от сотворения мира, так сказать. Наши миры одинаковы тем, что они оба представляют себе планету Земля, со всеми вытекающими. Магоградскими законами запрещено ввозить сюда из измерений предметы, говорящие о своем иномирном происхождении, а также в больших количествах предметы, необходимые в том измерении. Но как ты уже узнала из курса мироведения, развитие в Даарланде остается на уровне средневековья, и освоить некоторые полезные ископаемые там не суждено. Поэтому я добился разрешения на вывоз оттуда чего–то не нужного там, но крайне необходимого здесь. Нефти!
– И как же Вы ее вывозите?! – недоуменно раскрыла глаза я.
– А вот это самое интересное. Мало кто способен на такое. Ведь мало кто может создать устойчивый портал! А я могу. Основным условием было то, чтобы никто не мог из моих действий узнать о иных мирах. И никто не знает. Я собрал всю нефть нашего измерения в одно месторождение посреди океана, с помощью магии, разумеется. И поставил там скважину и внутри установки она порталом между мирами соединяется со скважиной в этом измерении. Все чисто. Конечно, многие задавались вопросом, откуда взялось столько нефти в одном месторождении, тем более в землях, где ее и вовсе нет, но спустя некоторое время это списали на погрешности в разведке полезных ископаемых и успокоились.
– Гениально!
– Далее. С рынком сбыта я особо не заморачивался. Снизил цену, и покупатели нашлись. Ее скупает у меня один американский сенатор. Куда он ее девает – мне не интересно, скорее всего нелегально перепродает. У него неплохие связи во всех структурах по миру, и он обеспечивает нам безопасность от посягательств с чьей–либо стороны. Но, в то же время, сам исподтишка копает под нас с помощью ЦРУ. Ему не терпится убрать посредника в виде меня. Он–то не в курсе, что без моего участия лакомый кусочек функционировать не будет. Вот это и есть вопрос, который нужно уладить. До меня дошла информация, что его люди снова активизировались. И это нужно уладить.
– А эта скважина… она в Майами?
– Нет, скважина в Сербии на востоке страны, недалеко от границы с Румынией.
– Почему там?
– Длительный портал создать очень трудно. И возможно установить только там, где «ткань» между мирами наиболее тонкая. И поэтому из всех возможных по этому критерию мест, я выбрал Сербию. Поставить скважину в центре Красной площади или в Антарктиде было бы гораздо проблематичнее.
– Постойте! – в моей голове вспыхнуло воспоминание, – загадочное месторождение в Сербии. Я слышала в новостях! Компания называлась…
– ВиЭм Ойл, – закончил Валериан, – разве ты не видела название компании, когда приезжала в офис?
– Как–то не заметила, – смутилась я, – а в Штатах значит мы едем к этому сенатору?
– Не совсем. Некоторым людям лучше не афишировать свои связи. Для этого придумали светские мероприятия. Там знаменитый «честный» политик может совершенно «случайно» встретить главаря преступного мира, и обмолвиться с ним парой словечек. Собственно, на одно из этих мероприятий мы и отправляемся.
– Аааа, так вот зачем мне это роскошное платье и бриллианты…
– Совершенно верно. Приглашение предполагает спутника. И в этот раз моей спутницей на данном приеме будет моя дочь.
Он еще много чего рассказал мне о своих делах в этом мире. Я слушала внимательно, стараясь ничего не упустить. Уж в чем–в чем, а в сокрытии информации его не обвинишь. Пообещал выложить все, что имеет – выложил. Хотя, по его словам, заниматься этими делами мне не придется, он считал необходимым для меня владеть всей полнотой информации.
– Как я уже говорил, мне не доставляет особого удовольствия вести дела в этом измерении. Поэтому я появляюсь как можно реже, в основном, чтобы подтвердить свое существование. Все остальное делает Кира. Она мой заместитель и правая рука.
– Вы доверяете ей? – спросила я. На мой взгляд она была крайне изворотливой и скользкой личностью.
– Доверять никому нельзя, – спокойно ответил он, – но в данной ситуации я могу положиться на нее.
– Почему Вы в этом уверены?
– Ее история чем–то похожа на твою. Она была воровкой. Талантливой воровкой. И ее наняли украсть у меня документы. Тогда я еще вел дела лично. Но ей это не удалось. Сообразив, что к чему, она перешла на мою сторону. И, думаю, не пожалела об этом. Из обычной преступницы она превратилась в одну из богатейших женщин мира. Но самая большая ее заслуга, что, когда в ее голове зародились мысли убрать меня и прибрать все к рукам, ей хватило ума сообразить, что не все так просто. Она не знает о других мирах, но ее воровское чутье подсказывает ей, что не стоит кусать руку, которая кормит.
– А что за проблемы, которые нужно уладить? – спина затекла от долгого сидения, и я нажала на кнопку, чтобы разложить кресло.
– Как я уже говорил, наш американский партнер все время желает попрактиковаться в хитрости и интригах. Он то и дело насылает на нас шпионов, свою причастность, разумеется, отрицает. Киприана обнаружила несколько сбоев в системе безопасности на нашей скважине. Нужно предотвратить это. Придется ходить на пафосные торжества и вести светские беседы, – Валериан горестно вздохнул, – Хотя с большим удовольствием я бы скормил этого несчастного Морку.
– Эй, а как же «не получать удовольствие от зла»?!
– Грань тонка, – подался вперед он, – а я не так бесстрастен, как ты думаешь.
Его глаза на миг сверкнули. Мои губы расползлись в довольной улыбке. Мне нравилось то, что я делала и как теперь жила. И то, что я могла находиться рядом с таким человеком, нравилось мне больше всего.
Остаток полета я маялась, не зная, чем себя занять. Валериан углубился в чтение каких–то бумаг, Кира дремала, а я шаталась по салону, и все время от скуки что–нибудь жевала. Наконец я нашла себе развлечение – приоткрыла дверь в кабину пилотов и сквозь щелочку наблюдала в лобовое стекло за полетом. Особенно завораживающе это выглядело на посадке, благо садиться и пристегиваться меня никто не заставлял.
Выйдя из самолета в аэропорту Майами, я сразу почувствовала близость моря. В том плане, что влажный воздух практически лишил меня возможности дышать. Я хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Здравствуй, Флорида! У дверей аэропорта нас ждал черный лимузин с тонированными стеклами. Я поморщилась. У меня лимузины ассоциировались с алматинскими свадебными кортежами и вызывали всегда презрительное недоумение. Однако работавший в салоне кондиционер, как спасение от жары, заставил меня испытать почти симпатию к этой нелепой машине. Вскоре я заметила едущие впереди и сзади от нашей машины два подозрительных черных джипа. Они держались так ровно с нами, что я занервничала.
–Охрана, – ответила на мой вопросительный взгляд Кира, – они прибыли заблаговременно. Разумеется.
Ехали мы по идеально ровному шоссе, по обеим сторонам которого росли пальмы. Для меня это было в диковинку, и я таращилась в окно, хотя выходить желания не было ни малейшего. Разве что на море, но монсеньор вроде говорил, что времени на развлечения не будет. Я вспомнила свою встречу с морем в РВДА и мое хорошее настроение улетучилось. Мы проехали через какие–то районы города и выехали к морю (точнее, как оказалось, это был залив) и у меня, как обычно, перехватило дыхание от восторга. Магия магией, но море все равно продолжало казаться мне волшебным. А когда мы поехали над заливом по мосту, то у меня и вовсе «в зобу дыхание сперло». Наш отель назывался «Дэлано». Он не был особо помпезным, как и отель в Лондоне, но довольно стильным. Во внутреннем дворе располагался огромный бассейн с пронзительно голубой водой, вокруг него были небольшие беседки–домики для отдыха. Все это великолепие в обрамлении пальм и стриженых в форме шариков деревьев было залито солнцем и манило меня с невероятной силой. Может, хоть полчасика мне дадут поплескаться! Вспомнив, что у меня нет купальника, я совсем загрустила. Все оформление отеля, начиная от холла, и заканчивая внутренним убранством комнат было выдержано в пронзительном белом цвете. Когда я зашла в комнату у меня даже глаза заболели от такой белизны. Однако дизайнеры, очевидно, ставили перед собой цель создать ощущение неземной чистоты, покоя и сияния. И у них это получилось. Ведь в сочетании с морским пейзажем за окном создавалось впечатление, что я попала в рай.
– У нас есть немого времени для того, чтобы принять душ и отдохнуть, – отвлек меня от созерцания Валериан, – в пять у нас будет встреча. Затем мероприятие в десять.
Я с грустью кивнула. Никакого моря. Словно прочитав мои мысли, он добавил:
– После встречи можешь сходить к морю, если это так важно для тебя. Но с одним условием – Киприана будет с тобой. Еще не хватало, чтобы мы опоздали на прием из–за твоего безрассудства.
Я закивала, это было не так уж плохо. До пяти оставалось не так много времени, так что я успела лишь принять душ, переодеться в зеленую юбку (подобранная к ней легкая блузка наиболее походила к местному климату) и поправить стертый за время полета и «поплывший» на этой адской жаре макияж. Я вообще очень плохо переносила жару. Даже в прохладе гор вокруг замка, в летние дни, я передвигалась по улице перебежками от тени до тени. Котик особенно любил потешаться на эту тему, выискивая во мне другие признаки вампира.
Когда мы с господином спустились в холл, я, глянув на наше отражение в зеркально двери, невольно улыбнулась. Мы походили на большого начальника и его молоденькую секретаршу. Хотя в сравнении с обычным своим видом он еще был одет неформально. На нем были серые брюки в едва заметную темно–серую полоску и белая рубашка с коротким рукавом. Тут же, словно из–под земли, вынырнула Кира. Она сказала на ресепшене что–то о комнате встреч и служащий отеля повел нас куда–то вглубь здания. Когда мы пришли, помощница шефа, к моему удивлению, не вошла, и осталась стоять перед дверью.
– Он уже здесь? – спросил Валериан.
– Да.
– Отлично. После встречи сопроводи Элени к морю. И проследи за тем, чтобы ее не съели акулы… ну или она их, – подумав добавил он.
Кира коротко кивнула и мы, оставив ее в коридоре, вошли. Помещение было в таком диссонансе с остальным дизайном отеля, что мне показалось, будто меня посадили в темницу. Все в нем: мебель, стены, ковер на полу и даже потолок было серым. Думаю, моему господину было здесь очень комфортно. С его любовью к этому цвету. А потом я заметила, что мы не одни. С одного из кресел встал молодой, лет двадцати пяти, человек. Он был худым, высоким и очень смуглым, его раскосые, черные как уголь глаза, были внимательными и хитрыми, такие же угольно–черные волосы до плеч были собраны в «хвост». Одет он был в свободные льняные брюки и черную футболку, облегающую, на мой взгляд, чересчур его мускулистый торс. Движения парня были настолько быстрыми и грациозными, что я, даже не будучи профессионалом, разглядела в нем мастера восточных единоборств.
– Добрый день, мистер Морр, – он протянул Валериану руку (я бы побоялась ему руки подавать), – Этот отель был назван в честь американского президента Франклина Делано Рузвельта, чья резиденция, когда–то находилась в этом живописном месте.
– Здравствуй, Эдвард. Ты в своем репертуаре. Всегда при встрече преподносишь интересную, но бесполезную информацию. Элени – моя дочь, – сухо представил он меня.
– Ах, – вздохнул Эдвард, – а я уж грешным делом подумал, что Вы разжились помощницей посимпатичнее предыдущей, – и молниеносным, совсем неожиданным для человека движением, он оказался возле меня, протягивая руку, – Эдвард, просто Эдвард, но если Вы позволите мне…
Договорить ему Валериан не дал.
– Если бы я тебя не знал, то ни за что не поверил бы, что такого болтуна держат на секретной службе, – поморщился он.
– Одно другому не мешает, – улыбнулся тот.
– Что ж, примени свою вербальную несдержанность к нужной теме. Что у вас, по нашей части?
– По вашей части у нас ЧТО-ТО, – парень прошелся по кругу и сцепил руки в замок, – к этому делу меня не подпускают. Но однозначно что–то затевается, а судя по степени секретности – что–то масштабное.
– Это я и без тебя знаю, – холодно ответил монсеньор.
Глядя на этих двоих, создавалось ощущение, что в комнате сошлись лед и пламя, настолько они были противоположны.
– Хм… Вряд ли, если бы я просился участвовать в секретном проекте, к которому доступ открыт лишь паре посвященных, я бы тут не стоял. Но это не мешает мне делать логические выводы из косвенных источников информации.
– А теперь оправдай деньги, которые я плачу тебе, – продолжил он, – удиви меня.
– Исходя из того, какой отдел имеет доступ, я могу сказать… – он сделал драматическую паузу, – речь идет о ядерном оружии!
По–моему, от его неожиданных слов окосела даже модель на обложке журнала со столика. Уж я-то точно чуть не упала, у Валериана было лицо человека, который подозревает, что его разыгрывают, но до конца не уверен в этом.
– Это шутка? – произнес он таким тоном, от которого слово «шутка» стало казаться почти матерным.
– Вовсе нет, – Эдвард посуровел, – я могу точно гарантировать, что речь идет об оружии массового поражения. Скорее всего ядерном. Это самая дикая, но самая жизнеспособная версия.
– Ничего глупее в жизни не слышал. Хотя, по–моему, это коронная отмазка вашей страны, если нужно до кого–то добраться.
Эдвард улыбнулся ослепительной улыбкой, достойной рекламы зубной пасты. Валериан опустился в кресло и углубился в собственные мысли. Пользуясь этим наш, информатор снова переключился на меня.
– А вы совсем не похожи, – сощурился он.
– Правда, – всплеснула руками я, – спасибо, просветил! А я–то думала мы на одно лицо!
Эти копания в моей родословной уже начали порядком раздражать. Если еще кто–нибудь «выедет» с подобной репликой, то не удержусь и отвечу матом! Его моя ирония не смутила. Не задавая больше вопросов, он разглядывал меня с хищным, плотоядным интересом. Спас ситуацию Валериан, который, кажется, уже «перезагрузился».
– Сроки?
– Поджимают. Недели три, пожалуй.
– Достаточно.
– У меня все. Если выясню еще что–нибудь, дам знать. Но, думаю, вскоре они сами себя проявят.
Они пожали друг другу руки, и Эдвард удалился.
– Наш человек в ЦРУ, – непонятно зачем пояснил Валериан, по–моему это и ежу понятно.
– Угу. Они и вправду думают, что у Вас ядерное оружие?!
– Смотря о ком ты говоришь «они». Исполнители – безусловно! Заказчики – нет. Ты можешь быть свободна до восьми часов. Не опаздывай. И не вздумай отходить от Киприаны.
– Есть, сэр, – фыркнула я.
Найти купальник оказалось не так уж сложно. При отеле был небольшой магазинчик со всякой всячиной, нужной на пляже. Купаться я решила все же в бассейне, во избежание неприятностей. На море же пошла потом, просто посмотреть и помочить ножки. Кира все время сопровождала меня. Молчаливая, в неизменном костюме, и суровая, как охранник. Хотя в данный момент она им по сути и являлась. Я шла по кромке воды и любовалась заходящим солнцем, когда она наконец нарушила молчание.
– Вам пора.
Я кивнула, и мы вернулись в отель. В фойе нас ждала какая–то девушка. У нее были черные крашеные волосы и татуировка на шее, изображающая ножницы, «режущие» по пунктирной линии вокруг шеи.
– Здравствуйте. Я Майя – визажист, – поднялась она, в ее руках был увесистый чемоданчик.
– Добрый вечер. Идемте. Мне рекомендовали Вас, как одну из лучших, – сухо ответила Кира, даже не останавливаясь.
– Можете быть уверены. Вы затмите всех!
– Я уверена в себе. Вам придется работать с ней, – она кивнула на меня, – должно быть шикарно, но без излишеств.
– Будет, – девушка поняла, что Киприана немногословна и сама перестала заливаться соловьем.
Мы поднялись в номер и Майя, позволив мне принять душ, принялась за превращение меня в принцессу. На один только макияж ушел почти час, и столько же на прическу. Себя в зеркале я не видела, но, судя по количеству «штукатурки», ожидала увидеть нечто размалеванное, как клоун. Но когда мне показали результат, я была просто ошеломлена. Теперь я понимаю, как сорокалетние голливудские звезды выглядят на обложке девочками. Я думала вчера меня преобразили, но по сравнению с тем, что я видела теперь… скульптурные очертания лица были совершенны, как у греческой богини, ресницы густые и длинные. И при этом была иллюзия, что я накрашена совсем чуть–чуть, лишь подчеркнула естественное совершенство. Как и Фабрицио, Майя была мастером своего дела. Прическа также была великолепна. Она накрутила мне крупные локоны и сколола их в низкий, слегка небрежный пучок. Затем она же помогла мне надеть платье. Последним штрихом были роскошные серьги. Я стояла перед зеркалом, не в силах поверить, что в нем отражаюсь действительно я. И, похоже, не только я была удивлена.
– И это тот чумазый зашуганный ребенок, что цеплялся за мои ноги в подворотне?
Валериан вышел из своей комнаты, он был потрясающе элегантен в черном смокинге. Кира вышла проводить и расплатиться с Майей, так что мое происхождение скрывать было не от кого.
– Это комплимент? – улыбнулась я.
– Да. Мне, ведь без меня ты бы там и осталась.
Я закатила глаза. Если мой вид и произвел впечатление, но не настолько, чтобы сбить высокомерие. За нами снова приехал тот же лимузин. Забраться в него в этом платье и не собрать всю пыль с улиц было задачей не из легких. «Хорошо, что не гелен!» – подумала я, в него–то я уж точно не раскорячилась залезть. Надо отдать должное туфлям. Ходить на них оказалось не так уж и трудно, несмотря на высоту. Машина выехала из города и в сопровождении двух охранных джипов двинулась куда–то за город. Солнце уже село и разглядывать за окном было нечего.
– Вы не хотите дать мне пару советов о том, как себя вести на подобном мероприятии? – тихо спросила я.
– Прилично.
– Окей! Танцевать на столе не буду! А еще?
– Говорить, только когда спросят. И не много. Помни, что каждое твое слово используют против меня. И если вдруг потянет на откровенность… лучше станцуй на столе.
– Непременно!
Мы подъехали с высокой каменной стене с коваными ажурными воротами. На воротах висела табличка «Частная территория. Вход запрещен». Некоторое время машина стояла у ворот, потом ворота наконец распахнулись, и мы заехали. Мы очутились на дороге, ведущей через парк, заросший высокими деревьями. Попасть в такой лес сразу после пальм было необычно. Из освещения были только звезды в небе и фары нашего лимузина. Ехали мы достаточно долго, и я сделала вывод, что кем бы ни был хозяин мероприятия, денег у него немало, раз ему принадлежит такая территория. А когда мы наконец очутились перед зданием, я нездорово захихикала.
– Монсеньор, Вы случайно не телепортировали?!
Перед нами был замок. Нет, с близкого расстояния я видела, что это была всего лишь стилизация, но просто это было последним, что я ожидала здесь увидеть. Он был таким подчеркнуто страшным, что я продолжала нервно хихикать, пока дверь машины не открылась и мне не пришлось, напустив на себя царственный вид, опершись на руку Валериана, явить себя миру. Вместе с другими прибывающими гостями, одетыми столь же нарядно, мы прошли внутрь. Внутри все было еще «страшнее». Просторный холл представлял собой что–то среднее между декорациями к фильму ужасов и выставкой полотен Иеронима Босха. Я пыталась встретиться взглядом с монсеньором, чтобы выпучить глаза в немом вопросе «Куда Вы меня притащили!?», но он отводил взгляд. Однако народ особо не смущался, все вокруг переговаривались, разглядывая искусно вырезанные статуи всевозможных демонов. Такого количества и разнообразия я даже в Могрентиле не видела! Разглядывать мы не стали и двинулись прямиком к дверям, на противоположном конце холла. Двери были также сделаны под тяжелые деревянные ворота с ручками в виде голов монстров. Двое служащих распахнули перед нами двери, и я замерла. Второе удивление на сегодняшний вечер. Перед нами открылся огромный зал, он был в красно–черных цветах с добавлением золота. Колоннами служили пугающе реалистичные статуи драконов. Хвост их упирался в пол, загривок в потолок, клыкастые морды свешивались из–под потолка, обнажая вырезанные из камня зубы, а перепончатые крылья были распластаны по потолку, закрывая его практически весь. Но удивительным было не это. В ярко освещенном зале кружились в танце пары!
– Это что, чертов бал!? – попятилась я.
– Тебя не обманывают глаза.
– Я танцевать не буду! – я глянула на него отчаянными глазами.
Не то, чтобы я совсем не умела. До отъезда из Алматы мою подругу попросил знакомый курсант из военного института танцевать с ним на выпускном. Там хореограф учил танцевать вальс прямо на плацу института. Ну и я пошла за компанию, курсантов было много, а девушек дефицит. Вот только после пары занятий «мой» курсант стал прогуливать, и я послала все на три буквы и ушла. Но умение танцевать вальс осталось. Но в данным момент я совершенно не хотела этого делать. А вдруг я оступлюсь?! Или запутаюсь в полах платья?! Или отдавлю монсеньору ноги?! Ну уж нет!
– Будешь, – твердо сказал он, – если не умеешь – просто шагай от меня, когда я иду вперед и на меня, когда назад.
Он решительно потащил меня в центр зала. От волнения у меня затряслись колени. Все усилия ушли на то, чтоб не делать лицо, словно меня ведут на казнь. Мы остановились. Валериан подал мне руку, вторую положил на талию. Я опустила руку в перчатке ему на плечо. От общего волнения и от того, что рука моего господина лежала на моей талии, мое сердце застучало так, что едва не заглушило музыку в зале. Монсеньор сделал пару пробных шагов, и когда увидел, что я могу танцевать, закружил меня по залу в ритме играющей музыки. Поначалу я боялась, что в нас могут врезаться другие пары, но Валериан «вел» безупречно. Теперь я наслаждалась. Тем, что я в роскошном платье в этом жутком, но красивом зале танцую с ним, среди влиятельнейших людей мира. Мне нравилось то, как он крепко, но без похоти держит меня, как смотрит на меня, как на равную. Вскоре я настолько расслабилась и переключилась на «автопилот», что смогла говорить.
– Что это за место?
– Это дом некоего миллиардера. Время от времени он проводит подобные мероприятия. И по сказанным ранее причинам они пользуются популярностью.
– А почему тут все так? Почему его дом выглядит, как какой–то жуткий замок из фильма про вампиров!?
– Хозяин, очевидно, хочет казаться древним мистическим злодеем, – чуть склонив набок голову, улыбнулся Валериан.
Я хитро, с пониманием, ответила улыбкой. Уж мы–то вдвоем знали, кто единственный древний мистический злодей в этом здании. Это взаимопонимание с полуслова было потрясающим. Все происходящее было настолько прекрасным, что я до сих пор не могла поверить в его реальность. Меня затопило чувство причастности к чему–то масштабному, таинственному и величественному. Я, все еще продолжая улыбаться, смотрела на монсеньора с благоговением.
– Вы… идеальны… – прошептала я с придыханием.
– Скоро ты будешь идеальна, – так же ответил он, – совершенное существо во всех мирах… и его создал я…
Зал будто бы перестал существовать. Остались только мы. На таких высоких каблуках мне не приходилось так сильно поднимать голову, чтобы смотреть в его глаза.
– Мы сможем обрести намного больше… завладеть…
Теперь он смотрел на меня с благоговейным пониманием. Его лицо озарилось мечтательным выражением. В первый раз я видела, как он улыбается не кривой ухмылкой или злорадной усмешкой, а улыбкой счастья… предвкушения вожделенного счастья… Он на мгновение отпустил мою руку и приложил палец к моим губам.
– Не сейчас… придет время…
Реальность вернулась резко, в виде незаметно подошедшего к нам пожилого господина. Он был невысокого роста, с жесткими седыми волосами и взглядом сумасшедшего гения.
– Приятно видеть Вас, господин Морр, и Вашу юную спутницу.
Мы остановились.
– Вечер добрый. Элени – моя дочь. Господин Закари Левинсон – хозяин дома, – представил нас Валериан.
– Мисс Морр, – галантно поклонился Левинсон.
– Добрый вечер.
– Вы позволите пригласить вас?
Я растерялась и глянула на монсеньора. Тот едва заметно кивнул. Теперь танцевать мне пришлось с хозяином этого мероприятия. Я пыталась посмотреть в какую сторону отправился монсеньор, но при постоянных разворотах так и не заметила, но все еще продолжала беспокойно озираться.
– Не переживайте, – мягко сказал пожилой Закари, – я отведу Вас к отцу, по окончании танца. Он первый раз вывел Вас в свет?
– Да.
– Ваш отец, самый загадочный человек здесь. Не считая меня, разумеется, – он самодовольно улыбнулся.
Я могла бы поспорить, но вместо этого сделала наивное лицо.
– Почему?
– Он появляется и исчезает. Никто о нем ничего не знает. Даже Ваше существование было тайной до сегодняшнего дня. Никто даже не знает, где он живет, а поверьте мне, люди, что искали, умеют искать.
Спецслужбы – это конечно круто, но даже им не под силу найти путь в иные миры. Да, уверена, мой господин озадачил их, неудивительно, что на него хотят повесить угрозу терроризма, лишь бы иметь возможность разгадать его тайны.
– Ему нет нужды прятаться, – туманно сказала я.
Левинсон посмотрел на меня с разочарованием, видя, что я не спешу выдавать пресловутые тайны.
– Как Вам мой дом?
Мне подумалось, что он ждет от меня шока, смешанного с восхищением, и я не стала его разочаровывать. Он же не знает, что я живу в тех местах, где его дом покажется хэллоуинским маскарадом.
– Это… невероятно, – сказала я.
Паузу в моих словах можно было с легкостью принять за вздох восхищения.
– Жилище многое говорит о человеке, я бы с удовольствием взглянул на жилище Вашего отца.
– Поверьте, оно не столь впечатляюще, как Ваше, – уклончиво сказала я.
Я уже начала уставать от расспросов, но, к моему счастью, танец закончился. Господин Закари, отвел меня в сторону лестницы и указал на небольшую терраску наверху. Там стоял Валериан в компании неизвестного мне мужчины. Я поспешила к ним. В их руках были бокалы, и пробегающая мимо официантка предложила мне. Я взяла, хотя пить в мои планы не входило. Я заметила, что во многих тихих уголках зала собрались группки людей и что–то обсуждали. Вот она – негласная цель этого бала!
– Элени, – начал было Валериан, когда я подошла, но его собеседник опередил его.
– Мистер Морр! У Вас прекрасный вкус! Какая красавица!
Мужчина был одет в смокинг, как и прочие гости. Более всего он походил на постаревшего голливудского красавчика. По кислому лицу монсеньора я предположила, что этот тип настолько его достал, что он ищет способ выбить у Магограда разрешение привезти его в свой мир, и опробовать на нем все орудия из комнаты пыток.
– Элени – моя дочь, так что к моему вкусу отношения не имеет, я ее не выбирал.
– Ох, прошу прощения! Я не знал, что у Вас есть дочь!
– Элени, это Джон Ричардсон. Я говорил тебе о нем.
При этих словах Джон Ричардсон кинул на него недоуменный взгляд. Так это и есть тот хитрожопый партнер. Что ж, по нему видно.
– Она в курсе всех дел, – ответил на немой вопрос Валериан, – так что продолжим.
Тот мгновение не мог смириться с полученной информацией, но все же продолжил.
– Я не знаю, какие разработки они ведут по вашей теме. Но попробую узнать.
– Тебе нужно время подумать, но времени нет. Тебе трудно поверить в это, но в случае успеха вашей операции…
– Это их операция!
– Вашей, – с нажимом повторил он, – я не потеряю практически ничего, кроме времени и нервов. А вот ты потеряешь намного больше.
– Я попробую, – загнанный в угол, Ричардсон начал нервничать.
– А чтобы думалось быстрее, добавлю. Если мы разрешим вопрос без твоего участия, ты так же потеряешь все. Я расторгну нашу договоренность.
Я почувствовала, что он сопровождает свои слова неуловимым воздействием магии. Не таким сильным, чтобы его засекли в Магограде, но достаточным, чтобы зародить в душе собеседника необъяснимый страх. Он посмотрел на меня, потом на Валериана.
– Я постараюсь все уладить, – буркнул он и, не прощаясь, удалился.
Мимо снова прошла официантка, теперь с закусками. Я взяла крошечный бутербродик. И пожалела об этом – вкуса не почувствовала, а руку испачкала.
– И это все? Ради чего мы здесь?
– Все, – ответил Валериан облокотившись на перила и потягивая шампанское из бокала, – он сделает, что обещал, я уверен.
– Вы использовали магию! – шепотом сказала я.
– Совсем чуть–чуть. Как ты узнала?
– Почуствовала.
– Хм… интересно.
Липкая от соуса рука не давала мне покоя, и я ушла искать уборную. Нашла быстро, от боковой стены зала под лестницей был небольшой коридор, где данное помещение и располагалось. На обратном пути дорогу мне перегородил мужчина. На вид ему было лет тридцать. Одет он был, в отличие от гостей, в простой черный костюм и темно–синий галстук.
– Простите, – улыбнулся он, – вы из России?
Почти угадал, подумала я, Казахстан. Но, помня предостережение монсеньора относительно болтливости, решила не давать такой информации. Тем более, мало ли кто это. Если фирмой шефа интересуются спецслужбы с них станется причинить вред моим родителям, чтобы через меня до него добраться. Не доберутся конечно, но рисковать не хотелось.
– С чего Вы взяли? – невинно улыбнулась я.
– Может быть с того, что я задал вопрос и Вы ответили мне по–русски?
Я почувствовала себя так глупо, словно села в лужу на центральной площади. Я же не чувствовала разницу между языками. Для меня ВСЕ говорили по–русски, и с пониманием, наверное, так же. Каждый понимал меня на своем языке, или на том, на каком хотел бы понимать. Но я решила не сдаваться. Его догадки – это ЕГО догадки, мое признание, это совсем другое дело.
– Я просто знаю много языков, вот и все, – как можно более небрежно отозвалась я, – а почему Вы спрашиваете?
– Хотел подтвердить свою догадку, мне Вы показались похожей на соотечественницу.
– Понятно. Извините, мне нужно идти.
Я поспешно зашагала прочь от него. Надо же, наблюдательный какой!
Наперерез мне уже шел монсеньор. Вид у него был самый суровый.
– Уходим! – он махнул мне рукой следовать за ним.
На каблуках я едва поспевала.
– Что случилось?
Ответил он мне только в машине. Точнее даже не ответил, а показал экран своего телефона. Там было всего три слова. Первыми были имя и фамилия «Брайан Скотт». За ними шло слово «кейс». Номер отправителя был неизвестен.
– Что это? Вернее, кто?
– Тот, кто шпионит за нами в нашем офисе. Я уже сообщил Кире. Самолет будет готов к нашему приезду. Мы вылетаем обратно в Лондон. Немедленно.
– А что за кейс?
Валериан перешел на телепатическую речь.
– Чтобы содержать портал без сбоев и не контролировать его лично каждую минуту, нужен поддерживающий артефакт. Предмет, на котором можно было завязать поддерживающее заклинание. Он должен быть из нашего мира, и находиться в непосредственной близости от портала. В пределах километра. Этим предметом является кристалл, он лежит в кейсе в административном помещении при скважине. И этот кейс один «добрый» человек выдал за ядерный чемоданчик. Так что теперь все их ищейки будут пытаться украсть его.
Перелет занял так же девять часов, но зато я успела и переодеться, и выспаться. Кира все время разговаривала с кем–то – давала указания. У нее был вид охотника, вставшего на след жертвы. Мы прилетели ближе к вечеру и сразу же выехали в офис. Благодаря своевременным приказам Киприаны шпиона поймали. Сейчас его держали где–то в офисе и мы ехали, чтобы допросить его. Однако допрос оказался не таким, как я ожидала.
Мы поднялись на 18 этаж и зашли в кабинет Киры. Она, войдя первой, двинулась прямиком к шкафу. Толкнув тяжелый стеллаж, она указала на потайную железную дверь за ним. Валериан кивнул. Кира набрала код и дверь отворилась. За ней была лестница, ведущая вниз. Мы спустились. Лестница упиралась в небольшую комнатку с глухими стенами. Напротив лестницы, прикованный к тяжелому железному стулу, сидел наш шпион. Он на вид был совсем молодой, всего лет двадцати со светлыми волосами и голубыми глазами. На его окровавленном и покрытом синяками лице не было насмешливо геройского выражения, какое обычно показывают в фильмах про спец. агентов. Его глаза были полны тихого безысходного страха. Нам сказали, что он ничего не рассказал. Он знал, что его ждет. Киприана подошла к нему и заглянула в глаза.
– А ты в курсе, что тебя выдало твое же начальство? – жестко сказала она.
Прикованный угрюмо молчал. Кроме него в комнате находились четыре человека. Мы с монсеньором стояли у двери, Кира допрашивала, а еще один человек – один из ее головорезов, стоял в углу, искоса на меня поглядывая. Не дождавшись ответа Кира продолжила.
– Мы не хотим убивать тебя. Расскажи нам, кто еще находится на нашем объекте и что они затевают, и мы тебя отпустим.
Он молчал. То, что про отпустим – ложь, было понятно даже мне. Даже зная, что его пустили в расход, парень не желал становиться предателем. Нервно пройдясь по комнате Кира подошла к надзирателю и взяла у него дубинку. Я инстинктивно вцепилась в руку Валериана, но он стряхнул мою ладонь. Его помощница резко ударила агента дубиной по голове. Не ожидала от нее такой силы. Его голова мотнулась и из лопнувшей кожи на скуле пошла кровь. Я внутренне сжалась от сострадания, но старалась не подавать виду.
Он молчал. Валериан отстранил Киру и сам подошел к нему.
– Есть много способов развязать язык человеку, – спокойно начал он, агент вздрогнул, ожидая пыток, – даже тех, о которых ты не слышал. И люди, с которыми ты имел дело, не преминули бы на тебе опробовать самые жестокие из них. Мне это не нужно. Я хочу тебе сказать, что твоя жертва была напрасной. И ты умрешь не за родину и справедливость, а за корысть своих начальников. Я хочу, чтобы ты осознал это перед тем, как умрешь. То, что нам нужно мы и так знаем. Они у нас.
Он направился к двери.
– Кира, реши вопрос, – он кивнул на сидящего агента, – Эллие, нам пора.
– Вы убьете его? – неизвестно зачем спросила я, ведь прекрасно знала ответ.
Валериан круто развернулся и посмотрел на меня.
– Нет, – полушепотом произнес он, – его убьешь ты!
С этими словами он протянул Кире руку. Она достала пистолет с глушителем и вложила ему в ладонь. А он в свою очередь протянул его мне. Я замотала головой. Минуту назад мне было не по себе от того, что я могу стать свидетелем убийства, а теперь мне предлагают самой сделаться убийцей! Ну уж нет! Монсеньор шагнул ко мне и силой впихнул оружие в мою руку.
– Нет, – я встретилась глазами с несчастным парнем и еще раз тряхнула головой.
– А что же ты предлагаешь? Отпустить его? Чтобы он закончил начатое и предупредил своих друзей о нашей осведомленности?
Теперь молчала я.
– Он убил бы тебя не задумываясь, если бы получил приказ. А сейчас я приказываю ТЕБЕ – убей его.
– Я не могу.
– В самом деле? – он сделал знак стоящему в углу и спустя секунду дуло его пистолета уперлось мне в голову, – и прежде, чем ты скажешь, что я не посмею из–за того, кто ты… он выстрелит быстрее, чем я пожалею об этом.
Я вытянула руку с пистолетом. Рука дрожала. Я не смогу.
– Палец на курок, – издевательски подсказал Валериан, – ты можешь подойти поближе. В упор не промахнешься.
– Почему я!? Пусть вон он убивает! Это его работа.
– Я так хочу, – неслышно, одними губами произнес мой господин и подтолкнул меня вперед, – самое слабое звено самой сильной организации – это человек.
Теперь дуло моего пистолета было всего в паре сантиметров от головы шпиона, а дуло охранника Киры все так же упиралось мне в голову. Сердце стучало как сумасшедшее.
– Считаю до трех, на три прикончи обоих, раз… два…
Зажмурившись я нажала на курок. Раздался приглушенный звук выстрела. Я знала, что не промахнулась. Не открывая глаз, я бросила пистолет на пол и развернулась, только тогда позволив себе открыть глаза. Они что–то говорили, но я не слышала. Пулей я бросилась вверх по лестнице. Мне хотелось бежать, не оглядываясь от этих людей и от их дел.
Проскочив через кабинет в холл, я спустилась на лифте и выбежала на улицу. Там уже вовсю шел дождь. Холодные капли с порывами ветра падали мне на лицо. Мне некуда идти. Пути назад у меня нет. Мой костюм намок в считанные секунды.
Не знаю, сколько я так простояла, размазывая по щекам черные от туши потеки слез и дождя. Из здания вышли Киприана и Валериан. Она держала над ним зонт.
– Вам пора, – невозмутимо сказал Валериан, – самолет уже ждет. Элени, вы с Кирой отправляетесь на скважину. Ваша задача не допустить сбоя в системе. Кира, за нее отвечаешь головой.
Он брезгливо притянул меня к себе и добавил уже мне на ухо:
– Портал закроется через сутки после того, как пропадет артефакт. Если не успеете – у вас будут сутки, чтобы вернуть его.
Подъехал черный гелендваген. Кира решительно плюхнулась на переднее сиденье. Я нехотя вползла на заднее. Мокрая одежда моментально прилипла к кожаному сидению. Валериан остался стоять на улице.
Водитель вдавил педаль газа в пол, и мы понеслись по улицам ночного города в сторону аэропорта. Я прислонилась лбом к стеклу, стучавшие по нему капли дождя отражали огни ночного Лондона. Киприана что–то говорила в телефон. Мысль о том, что всего несколько минут назад я убила человека придавила меня словно тяжелая каменная плита. Я убила его. Просто подняла пистолет и выстрелила. Если бы я убила его в драке, или защищаясь, это было не так страшно. Но я стреляла в упор в связанного избитого человека. Эта мысль раз за разом прокручиваясь у меня в голове, вышибала воздух из легких. Мне стало трудно дышать. Перед глазами стояло его лицо. Мне казалось, что я теперь буду видеть его всегда. Закрывать глаза до самой смерти и видеть последний взгляд измученного парня, перед тем, как я прострелила ему голову. Я думала, что Валериан припомнит мне Серафиму, но он этого не сделал. Я не знаю, почему в тот раз я не испытывала подобного. Может от того, что не я убивала ее, а может потому, что она была чокнутой психопаткой, убившей большую часть своей семьи.
Машина остановилась. Кира куда–то ненадолго отлучилась и, вернувшись, швырнула мне на заднее сиденье пакет.
– Переоденься!
Я взяла пакет и, даже не обратив внимание на то, что в нем лежало, стянула с себя мокрую одежду и натянула сухую. Телу стало комфортно, но на душе от этого стало еще гаже. Валериан прав. Я слишком жалостливая для этой… должности. Мы выехали за город, дождь перешел уже в настоящий ливень.
Я в Англии, именно там, где по мнению моих родителей, я должна быть. Мне вдруг страшно захотелось домой, в Алматы. В свой двор… в свой дом, быть в компании друзей и родителей, а не этих жестоких и надменных людей. Я достала телефон. Набрала папин номер.
– Алло, папа?
Кира возмущенно повернулась ко мне, но я показала ей средний палец, сопроводив это таким выражением лица, что она решила меня не трогать.
– Элька!? – послышался в трубке радостный папин голос, – как ты там? Ну наконец–то позвонила! Как ты там? Когда приедешь домой?
– Не знаю, пап. У меня все хорошо. Как вы? Как мама?
Я старалась глубже дышать, чтобы не дать себе разреветься. Это не осталось не замеченным.
– Мама хорошо, будет рада услышать новости о тебе! А что с твоим голосом? Ты плачешь?
– Да, скучаю очень.
– Мы тоже скучаем, но главное, что у тебя все хорошо. Надеемся тебя отпустят на каникулы к нам.
Машина въехала на территорию аэропорта.
– Я тоже. Ладно пап, мне пора. Пока.
– Пока Элька! Не пропадай!
Я положила трубку. На душе стало легче. Ненамного, но все–таки. Мы сели в самолет и поднялись в воздух, взяв курс на Белград. В этот раз полет был совершенно мучительным. То ли из–за того, что мы снова взлетели, едва приземлившись после Майами, то ли из–за того, что я не могла оправиться от недавнего убийства. Скорее всего все вместе. К этому добавлялась, что монсеньора сейчас с нами не было, а Кира и шестеро ее подчиненных (вроде того, что держал пушку у моего виска) были не лучшей компанией для путешествия. Меня, конечно, никто не трогал, напротив, выказывали всячески уважение, но поговорить было не с кем. И плакать было бы неловко. Радовало одно, в отличие от трансатлантического, этот перелет длился недолго. Чуть больше трех часов. От этих постоянных смен часовых поясов и высоты, у меня болела и кружилась голова. Вяло прислонившись лбом к стеклу иллюминатора, я наблюдала, как освещенный лучами восходящего солнца наш самолет пошел на посадку.
***
Аэропорт «Никола Тесла». Белград.
В Сербии я почувствовала себя мухой, упавшей в таз с вареньем. Все вокруг были до такой степени наполнены позитивом, невежливой приветливостью, как в Лондоне, а именно такой искренней бескорыстной радостью, что мне со своей давящей депрессией сразу стало не по себе. Я сжалась в комок, как крот, вылезший на яркое полуденное солнце. В другое время я бы отозвалась этому добродушию, пропиталась бы им и полюбила бы эту страну и народ всей душой. Но не сейчас. Сейчас я утопала в болоте тоски, чувства вины и обиды, и отторгала это все от себя. Но даже глядя на мое озлобленное, говорящее «и чему вы радуетесь, ведь жизнь дерьмо!» лицо, меня не осуждали, а скорее жалели. Это злило меня еще больше. Кира же и ее охранники были недовольны всем и вся в обычном режиме, и ничего нового в этом не было. У въезда в аэропорт нас встречал черный тонированный джип. Ну а чего я еще ожидала?! Возле джипа прохаживалась девушка. Очень стройная, но это видно было лишь по ее запястьям и лодыжкам, вся остальная поверхность тела была покрыта таким ворохом одежды, что определить очертания тела под ней было невозможно. У нее были стриженые рваными прядями волосы до плеч, на вид ей было не больше двадцати пяти, но взгляд был мудрый, как будто сто двадцать пять. Кстати о взгляде, ее глаза были разного цвета: один – пронзительно зеленый, а второй – столь же пронзительно голубой. Кира коротко дернула головой в знак приветствия.
– И тебе здравствуй, – ответила девушка приятным, чуть низковатым голосом.
При этом лицо ее выдало такую затяжную мимическую тираду: кривая ухмылка–удивление–недовольство–пофигизм–улыбка, что я невольно залюбовалась. Рванувшись вперед, я растолкала охрану и плюхнулась на переднее сидение. Кира с двумя мордоворотами устроилась позади, а остальные куда–то испарились. Девушка положила на руль изящные кисти в кожаных водительских перчатках без пальцев.
– Меня Анастасия зовут. А ты кто? – задорно спросила она, так лихо выруливая с парковки, что я невольно восхитилась ею во второй раз.
– Я Эля.
Аэропорт, как и полагается аэропорту (Алматинский я в расчет не беру) находился за городом, так что ехать через город нам не пришлось. Мы неслись по трассе с головокружительной скоростью. Пейзаж за окном не являл ничего необычного. Впрочем, было красиво, поля были покрыты сплошным ковром из каких–то желтых цветов, а все крыши были красивые красные черепичные, отчего создавалось впечатление, что насколько разными бы ни были дома – все они «родные», свои. Хозяйства и огороды тоже были примечательны. В них не было картинного лоска (когда огород больше напоминает дворик дорогого отеля), но было столько порядка и уюта, что трудно было оторвать глаз. Хотелось с удовольствием разглядывать и людей, которые неторопливо, но с величайшей любовью занимались своими делами. Можно возразить конечно, что увидеть это на скорости сто с гаком километров в час было невозможно, но я увидела. В одном из населенных пунктов на заборе стройки я заметила надпись: «Русские и Сербы – братья навек». Эта надпись меня удивила до крайности. Русские, ну по крайней мере казахстанские русские, в большинстве своем не знали, где эта страна находится. Самое большее они могли помнить выпуск новостей девяносто девятого года о натовских бомбежках, на этом все… информация заканчивалась. Ну, наверное, на заборе писали про других русских, и вообще, на заборе много чего написано может быть.
– У тебя есть вода? – неожиданно спросила Кира.
– Не–а, – ответила Анастасия–водитель.
– Останови, я куплю. Таблетку запить нечем.
Мы притормозили возле маленькой заправочной станции. Кира отправилась в магазинчик при ней, охранники потопали следом. Мне очень хотелось увидеть надписи на сербском языке, но теперь, увы, это было невозможно. Я перевела взгляд в сторону водительского сидения. Кожа чуть ниже ключиц противно зачесалась, я потерла ее и вынула из–под ворота кулон. От него оторвался едва различимый сиреневый луч и, проведя в воздухе линию до предплечья девушки, обозначил сверкнувший сквозь одежду знак на ее коже. Знак представлял собой переплетение букв «М», «Г» и «П». Я хмыкнула.
– И в каком ты звании? – ехидно произнесла я.
Зеленый ее глаз вспыхнул огнем и зрачок стал вертикальным, но это длилось лишь мгновение. Она совершенно не смутилась от моей догадки.
– Лейтенант внешней службы. А как ты узнала?
– Погонами светишь, – улыбнулась я, – ты отсюда родом? Из этого мира?
– Нет.
– Ты ведьма?
– Нет. Моя мать была Агуане, а отец оборотень, моему биологическому виду названия нет.
– Агуане? Не слышала.
– Это альпийские духи природы. В северной Италии. От матери я унаследовала красоту и умение дышать под водой, а от отца превращения. Неполные, к счастью, – говоря о родителях она улыбалась, кем бы они ни были, детство у нее было счастливым.
– Хм… – задумалась я, – а почему имя у тебя русское?
– Не русское, а греческое! Анестис – по–гречески воскресение. Это имя, данное отцом, а второе имя состоит из ста сорока букв, большинство из которых гласные. Человеческий язык не в силах произнести его.
– А Валериан знает, что ты здесь?
– Он дядька умный! Конечно знает. Только не уверена, что знает, что это я, но в любом случае, что тут пасется кто–то из наших ему известно. Еще бы! Постоянный оплот темного короля в реальном мире.
– А ты не знаешь часом, кто предатель? Подосланный спецслужбами местными?
– Знаю, – хитро улыбнулась она.
– Кто? – я жадно подалась вперед, – почему ты не сообщила? Ведь вам тоже не выгодно, чтобы они что–то узнали!
– Ну нет, – вскинула руки она, –Это как раз не наше дело. Я слежу за соблюдением внешних законов Магограда. Людские разборки нас не интересуют.
– Скажи мне хотя бы, кто он?!
– Нет. Прости, но я не вмешиваюсь. Я наблюдатель.
В машину, сопя и отдуваясь, ввалилась Киприана.
– Долбаная страна! – выругалась она, – нормальной воды не найдешь!
– Прекрасная страна! – из чистой вредности выпалила я, хотя сама пять минут назад мысленно ее ненавидела, – все добрые, в отличие от некоторых!
Анастасия фыркнула и улыбнулась половиной лица, той, на которой глаз был зеленым. Оставшийся путь ехали молча. Я немного отвлеклась на присутствие Магоградского наблюдателя и ненавидела себя уже не так сильно. Хитрое сознание использовало первую подвернувшуюся возможность, чтобы переключиться с разрушающих мыслей на что–нибудь другое. Я пыталась укорять себя и за это тоже, но не особо преуспела в этом.
Страна оказалась маленькой, так что до границы мы доехали за каких–то пять часов. Я мысленно сравнила ее по размеру с одной Алматинской областью. Видимо поэтому, ожидая увидеть обширные владения, я снова разочаровалась, увидев огороженную территорию чуть больше дачного участка. Утрирую конечно, но и вправду территория была небольшой. Зато забор внушительный: двойной из бетонной стены и сетки, с колючей проволокой на некотором расстоянии, и могу заподозрить, что по ней еще было пропущено электричество. Сама буровая установка показалась мне ненастоящей, хотя мне и сравнивать то было не с чем, до этого я их даже на картинках не видела. Не входили они как–то в круг моих интересов. Охраны было много. Нас пропустили вовнутрь, и Анастасия повела джип по насыпной дорожке к небольшому двухэтажному строению. Я так поняла это был местный офис. Там, должно быть, и хранится загадочный артефакт. Интересно, что же я должна с ним делать? Сесть сверху и охранять, как наседка яйцо!? Вдоль забора стояли охранники с автоматами. У входа в здание дежурили еще несколько. Ничего себе безопасность! Прям режимный объект! Хотя учитывая, кто положил на него глаз, я бы добавила еще парочку гранатометов для надежности. Хотя… с чего это я взяла, что их тут нет?!
Заметив, что мои мысли обретают форму внутреннего диалога, я поздравила себя с начинающейся шизофренией. Анастасия ретировалась сразу по приезду, сопроводив свое прощание такой мимической атакой, что у меня б и от половины лицевой нерв заклинило. Кира, не утруждая себя экскурсоводческими пояснениями, двинулась по лестнице в здание, охрана, удовлетворившись тем, что я «своя» на меня так же не обращала внимания. В гордом одиночестве я вяло поплелась наверх, вслед за Кирой. Лестница почему–то была не внутри здания, а снаружи. С одной стороны, вместо перил у нее была стена, с другой, собственно, перила. На небольшой площадке, где она делала поворот за угол здания, стоял еще один вооруженный боец. Идти по узким металлическим ступенькам на тонких каблуках, мне было неудобно, я цеплялась за перила и старалась внимательно смотреть под ноги, чтобы не скатиться кубарем с лестницы у всех на глазах. Хотелось конечно гордо шествовать, показывая всем, какая я космически крутая хозяйская дочь, но я сдерживала свои дурные наклонности. Уже ступив на площадку, и поравнявшись с охранником, я решилась–таки «поднять взор, долу поникший» … много раз я потом вспоминала тот момент… я увидела то, точнее того, кого ну никак не ожидала увидеть…
Напротив меня, в камуфляжных штанах и черной футболке, с автоматом на плече стоял… ЗЕРБАГАН!!! Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Я просто в осадок выпала. В голове не было ни одной мало–мальски приличной мысли, о том, как (а главное – нахрена) он сюда попал. Я стояла, выпучив глаза, и пытаясь сказать что–нибудь вразумительное.
– Зербаган!? Как ты сюда… – мои глаза встретились с абсолютно так же ошарашенным взглядом серых (!!!) глаз, на его лбу выступила пульсирующая венка, – так ты не…
Озвучить свою догадку мне было не суждено. Молниеносным движением он уперся спиной в стену и, подтянув к себе ноги, со всей дури ударил меня пятками в грудь. Удар был такой силы, что я удивлялась, почему у меня ключицы через спину не вылезли! Перелетев через низенькие перила, я пролетела еще пару метров и врезалась спиной в гравий насыпной дорожки. Дыхание из меня окончательно вышибло. Перед глазами плыло, и я усиленно пыталась сделать вдох, но не могла. Мое падение не осталось незамеченным, охрана забегала. Сумев наконец вдохнуть, я закричала.
– Ловите его!!! Кирааа!!!
Это все, на что меня хватило. Сознание отказалось пребывать в моем бестолковом теле и ушло на перекур. Нет, я не видела себя со стороны и не летала по базе, наблюдая как все копошатся. Да и в отключке–то пробыла всего минут пять. Когда я очнулась на меня накатила жуткая боль в спине и груди. Мне казалось, что у меня переломаны ребра и позвоночник. Я закашлялась и перевернулась на живот, пытаясь подняться хотя бы на четвереньки. Даже этого оказалось много. Голова снова закружилась, и я прилегла носом в теплые камушки. Слышались голоса, топот и еще какие–то звуки. Но когда послышались выстрелы, я все–таки заставила себя открыть глаза и подняться. С трудом я доползла до злополучной лестницы и, вцепившись в перила, кое–как привела свое тело в вертикальное положение. К воротам выкатились несколько машин. Со второго этажа, грохоча грузными шагами, сбежала Кира с пистолетом, грозная, как амазонка. Увидев меня, она глянула на одного из своих людей и дернула головой в мою сторону. Она бежала в сторону машины, а он, подхватив меня на руки двинулся следом. От резкого движения я снова вырубилась. На этот раз совсем ненадолго. Мое тело решило перестать прикидываться тяжело раненым, я очнулась и поняла, что болят только ушибленные места, а в целом же чувствую себя неплохо. Мы мчались по трассе в обратном направлении. Это была лихая погоня в стиле голливудских боевиков. Увидев, что я пришла в себя, Кира посмотрела на меня.
– Что там было?
– Где? На лестнице? Я приняла его за другого человека, а он спалился, вероятно подумал, что я его раскрыла…
– К черту его! Что было в кейсе!? – заорала она.
– Не знаю! – язвительно прошипела я, – мне даже не дали в здание войти! Потому что кое у кого не хватило ума меня подождать!
Кира пропустила мои возмущения мимо ушей.
– Он говорил тебе! Шеф!
– Нет уж, теперь твоя очередь ждать! Что произошло?! Куда мы едем?
Во время этого разговора мы мчались на бешеной скорости, лавируя между машинами и выезжая на встречную полосу. Наших было три машины. Впереди маячил точно такой же джип, как у нас. Так как я сидела посередине держаться мне было не за что, и я со всех сил вцепилась в подголовники передних сидений, чтобы не улететь к лешему через лобовик, на особо лихом маневре.
– Когда тебя столкнули и ты заорала, несколько охранников помчались за ним, но большинство и я побежали в подвал, чтобы он не мог добраться до кейса. Но кейса там уже не было! Вернее, был, но пустой! Этот гаденыш успел подменить его раньше. И смог удрать! Так ЧТО там!?
Пока она рассказывала у меня в голове сложилось достаточно убедительное вранье, чтобы не сообщать ей о артефактах из иных миров.
– Обеспечение права собственности. Механизм для взрывчатки, который подорвет скважину, как только пройдут сутки с того момента, как он оказался дальше, чем километр от нее.
Кира посерела лицом. Видимо прониклась серьезностью ситуации. Ай да я! Такую байку сочинила, аж самой вкусно!
– Обходи его справа! – крикнула она сидящему за рулем.
Мы выскочили на относительно пустой участок дороги, и попытались обогнать его. Он это заметил и выжимал из машины все силы, чтобы не дать нам этого сделать. Кира достала пистолет.
– Может не надо пальбы?! – испугалась я, – еще нам висящей на хвосте полиции не хватало!
– Плевать! – рявкнула она, высовываясь в окно, – придержи ноги!
Я схватила ее обеими руками за полное колено, сидящий слева охранник, не доверяя мне, взялся за второе. Кира свесилась из окна почти по пояс. Поравняться с машиной шпиона нам не удалось, но он был один и отстреливаться не мог, так что пока наше положение было выгодным. Киприана открыла огонь. Те немногие машины, которые были на трассе, испуганно сыпанули в стороны. Шпион начал вилять зигзагами, чтобы в него было труднее попасть, но это сказалось на его скорости. Две наших машины, ехавшие позади выдвинулись вперед, зажимая его в клещи. На резком левом повороте нас вместе с Кирой едва не выбросило в открытое окно. Пистолет она выронила. Но эстафету тут же принял соседний джип, из которого теперь велся обстрел.
– Не уйдешь, сволочь! – прошипела Кира.
Мы его почти догнали. Необходимость уворачиваться от пуль сильно замедлила его. Сердце у меня бешено стучало от страха и адреналина. Левая машина, та, из которой стреляли, уже была на одном уровне. Стрелок прицелился в голову шпиона, но он, резко сбросив скорость, выкрутил руль, протаранив их боком. Машину развернуло, стрелка, видимо, никто за ноги не держал, и он вылетел на обочину. Подбирать его никто естественно не стал, погоня продолжалась. Я посмотрела назад, как он поднимается из пыли. Ничего, жить будет.
А он ловкий, мысленно признала я. Уже почти час гонимся и до сих пор не поймали. Хотя нас больше, и мы вооружены лучше. Думая «мы», я вспомнила анекдот про муху на тракторе. Зря я отвлеклась от дороги, непонятно зачем машина шпиона резко затормозила, и мы на полном ходу въехали ему «в зад». Меня швырнуло вперед, и я упала лицом между передними сидениями. Прямо носом на коробку передач. Наша машина, как и водитель, каким–то чудом столкновение выдержали.
Погоня продолжалась. Я зажимала разбитый нос тыльной стороной ладони. Во рту был солоноватый привкус крови. Я уже начинала тихо звереть и не так уж сильно жалела о том, что пристрелила вчера его напарника. Если он был таким же проблемным, как этот…
Трасса впереди была без поворотов и мы начали набирать скорость, как вдруг этот … (нехороший человек) резко свернул на небольшой съезд справа. Первая машина поворот проскочила, наша и вторая успели, но рано я обрадовалась. За ним, почти сразу, был еще один поворот налево. На такой скорости, не зная о нем, в него невозможно было вписаться. Наша машина вылетела с дороги и опрокинулась на бок.
Пока мы вылезали, пока пересели в другую машину, естественно он ушел. Правда третьей машины тоже не обнаружилось. Оставалось надеяться, что они его не упустят. Кира, сдавленно матерясь, пыталась с ними связаться.
– Да! – кричала она в трубку, – куда!? Мы заедем с другой стороны! Упустите его, я с вас шкуру сдеру!
Она отсоединилась.
– Он повернул на Е75. Скорее всего едет в Белград. Нужно заехать с другой стороны.
В машине мы теперь сидели, как селедки в бочке. Кроме водителя и нас с Киприаной было еще шесть человек. Трое из которых сидели в просторном багажнике джипа. На этот раз мне досталось место у двери, так что я могла держаться, чему была рада. В аварии я не пострадала, но мне хватало и предыдущих травм. Кажется, ситуация начала выходить из–под контроля. Я достала телефон. Это движение стоило мне того, что, отцепившись от подлокотника, я тут же врезалась макушкой в потолок. Теперь мы ехали не по ровной трассе, а по каким–то кушарам, так что наша езда теперь больше походила на бешеное родео. Только тут я сообразила, что в моем телефоне не был записан номер Валериана. Связываться с ним по телефону мне еще не приходилось.
– У тебя есть номер монсеньора? – дернула я Киру за рукав.
– Кого?! – не поняла она.
Я прикусила язык. Это ж надо было так проболтаться.
– Шефа.
Она еще пару мгновений недоуменно взирала на меня.
– У тебя нет номера собственного отца?! – изумилась она, а потом сухо добавила, –Не звони ему.
– Почему?
– Мы сами справимся!
– А если нет? Ему все равно, да и мне тоже, а вот ты останешься без работы!
– Дай мне время. Если не поймаем, я сама ему сообщу.
Такая покорность меня удивила. Я замолчала и отвернулась к окну. Мы снова выехали на нормальную дорогу.
Мы уже были в городе, когда отзвонились наши люди. Они доложили, что беглец бросил машину у башни «Западные ворота». Сами они прочесывали территорию вокруг, однако были почти уверены, что он в здании. По иронии, мы подъехали как раз с западной стороны, так что были на месте уже через считанные минуты после звонка. Башня, конечно, было громко сказано. Здание, хоть и возвышалось над остальными, но на небоскреб по современным меркам все–таки не тянуло. Хотя на ворота сооружение действительно походило, так как являло собой два отдельных здания, соединенных лишь на самом верху. Чуть сбоку от соединения была небольшая круглая башенка, увенчанная не то антеннами, не то шпилем (снизу было не видно). Пока я оценивала архитектуру, Кира в здании уже наводила шороху. Противиться вооруженным головорезам сотрудники не стали и безропотно отключили все лифты. С счастью было воскресенье и в здании почти никого не было, так что затеряться в толпе ему вряд ли удастся. Мы уже выяснили, в какой из двух частей он находится, и теперь методично обыскивали этаж за этажом. Я кажется говорила, что здание невысокое?! Беру свои слова назад! Целых тридцать пять этажей! И все нужно обыскать! Да он состариться успеет, пока мы его найдем!
– Кира, дай мне пистолет! – заявила я, когда семь этажей было уже обыскано.
– А как же гуманизм? – иронично вскинула бровь она.
– Наш друг пинками излечил, – фыркнула я.
– Не думаю, что ты хороший стрелок…
– И все же, если он выскочит из–за угла, хотелось бы быть вооруженной не только обаянием, пусть даже все, что я смогу – это в него этим пистолетом зашвырнуть.
Киприана распорядилась меня вооружить, и даже показала, где снимается предохранитель (если ты, конечно, успеешь его снять, перед тем как кидаться). И я пустилась бегать по этажам уже как полноправный гангстер. Пробегая в очередной раз мимо окна, я кое–что заметила. Веревки! Несколько веревок покачивалось в воздухе. Окно не открывалось, так что мне пришлось прижаться носом к стеклу, чтобы взглянуть наверх. Но увидеть мне ничего не удалось, лишь четыре каната уходящие вверх. Мне подумалось, что может мы не там ищем, но сообщать я пока не стала. Вдруг я ошибаюсь. Нужно проверить. Я была на пятнадцатом этаже. Взглянув на пистолет в моей руке и решившись, я побежала наверх. Как я уже говорила, я не бог весть какой атлет, а после падения, да еще и с этой тяжелой железякой, так и вовсе никакой. До последнего этажа я добежала, но дыхание сбивалось, а в глазах прыгали черные точки. «Слабачка!» – с горечью подумала я. Вот поэтому–то мне было так желанно новое тело, ведь возможности этого были так ничтожны. Прислонившись к стене у окна, за которым покачивались веревки, я пыталась отдышаться. Сверху за окном висело на самом верху сиденье промышленного альпиниста. Я стала искать лестницу на крышу, но не нашла. Нужно было спуститься и сказать Кире, но тут я услышала неясный рокот. Кинувшись к окну я заметила в небе на горизонте приближающуюся точку. Вот засада! Вертолет! А я–то думаю и чего он полез в это здание! В чистом поле ему было не оторваться, а тут он выиграл время. Я не успею!
Пометавшись я все же приняла решение. Сняв пистолет с предохранителя я направила его на окно и, зажмурившись, выстрелила. Остатки стекла добила стулом. Шум надеюсь сообщит нашим все, что нужно. Спрятав пистолет в сумочку, которая к счастью была на ремешке и не занимала руки, я высунулась в окно. Вниз старательно не смотрела. О том, что могу убиться ради сомнительного дела, я почему–то в тот момент тоже не думала. Держась за край рамы, я ступила одной ногой на выступ за окном и, свесившись, поймала веревку. Пролезть мне было нужно всего пару метров, но веревка была тонкой и скользкой, а высота больше сотни метров. Я шагнула обратно. Нашла на одном из столов канцелярский нож и перепилила вторую веревку. Вертолет был ближе. Могу и не успеть! Нарезав несколько кусков веревки я зажала их в зубах, скинула туфли и, стараясь не наступать на стекла, полезла обратно в окно. Снова поймав веревку я навязала на нее два узла, один выше, другой ниже. И полезла. Уже позже я осознала, что это была самая идиотская из всех моих затей. Даже более дурацкая, чем поездка в Трансильванию, ибо там я хотя бы могла вернуться в любой момент. Но покачиваясь на веревке над Белградом, до боли стискивая на узелке босые ступни, я была одержима детским героизмом и чувствовала себя героиней боевика. Я завязывала узелки на веревке и тащила свое тело вверх. Это давалось мне с неимоверным трудом, и то, что тренированный человек сделал бы за минуту, заняло у меня четверть часа. Тем не менее страх и отсутствие пути назад сделали свое дело, заставив меня закончить это безумное восхождение. Перевалившись пузом через край, я, оттолкнувшись ногой от альпинистского сидения, вползла на крышу. Вертолет был уже совсем близко. Думаю, Кира уже тоже его услышала. А вместе с моим выстрелом это заставит ее поторопиться. Шпиона пока не было видно и я спряталась за одной их вентиляционных шахт. Хорошо, что он не встречал меня у края крыши. Повтори он в этот момент свой пинок, от меня на асфальте у здания лишь лепешка осталась бы. Я вытащила из сумочки пистолет. Ну где же наши!? Что же они медлят!? И тут я его увидела.
Он спокойно прохаживался по крыше с кейсом в руке. В другой его руке был пистолет. В лучах заходящего солнца картинка была идиллически прекрасной, если бы не тот, факт, что он мой враг. Он меня пока не видел. А от шума приближающегося вертолета я могла даже не стараться соблюдать тишину. Я была почти у него за спиной, но выстрелить в спину отчего–то не решалась. Видимо вся храбрость ушла на то, чтобы влезть сюда. Но нужно было действовать. Подмоги я видно не дождусь, а если он улетит, то мы его потом не поймаем! Я встала и направила пистолет на него. Не мне тягаться с профессионалом, но все же стоит хотя бы попытаться. Быть может, мне удастся хотя бы задержать его.
– Отдай кейс! – закричала я.
Он молниеносно развернулся, взяв меня на прицел. Его движения были столь же быстры и непринужденны, сколько мои неуклюжи и напряжены. Стрелок я, как и сказала Кира, никакой. Оставалось надеяться на свой длинный язык.
– Это не то, что ты думаешь! – я сделала шаг вперед.
Он не шевельнулся. Лишь прищурил глаза. Я поняла, что двигаться не стоит, и продолжила.
– Это не оружие! И… не в моем положении угрожать, но если ты отдашь, я обещаю, что тебя не убьют!
Он дрогнул уголком рта, признавая, что мои угрозы страшны, как нападение тойтерьера. Я и сама понимала, что выгляжу жалко. Грязная, побитая, в крови и лохмотьях, маленькая девочка, сжимающая пистолет дрожащими руками.
– Как же ты не поймешь, что это не оружие! Твое начальство думает, что там какие–то документы, важные. Но даже это не так! Там камень! Обычный! Не радиоактивный даже! Отдай его мне! Пожалуйста!
Я кричала с полным отчаянием и под конец уже не слышала себя из–за рева вертолета. О том, чтобы целиться, тоже уже не могла быть и речи из–за поднятого лопастями ветра. С вертолета, зависшего в воздухе, сбросили лестницу.
– Я буду стрелять! – завопила я.
– Я тоже, – спокойно ответил он, так, что я смогла понять ответ лишь по движению губ.
Внизу послышались выстрелы. Ну наконец–то! Наверное, дверь на крышу была заперта и теперь они пытались прострелить замок. Он перехвалил лестницу рукой, в которой держал чемоданчик.
Я выстрелила. Не попала естественно. Он качнул головой, направил пистолет вниз и выбил выстрелом кусок бетона у моих ног. Я подскочила.
Молодой агент ЦРУ с нашим артефактом быстро взобрался по лестнице удаляющегося вертолета, как раз в тот момент когда Кира и ее бойцы выскочили на крышу. Стрелять уже никто не стал. Попасть маловероятно, а думая, что в кейсе взрыватель, подвергать его опасности падения никто не стал.
Мы в очередной раз его упустили. Кира ругалась на чем свет стоит. Мы покинули здание и поехали в аэропорт. Хотя надежда найти артефакт была почти потеряна.
– Мы упустили его. Нужно связаться с… отцом.
– Нет.
– Что значит нет!? – вспылила я, – мы упустили его. Фиг знает, куда он улетел и когда мы его найдем! Да что там, найдем ли вообще!?
На меня запоздало накатил страх от произошедших событий. Вся та близость смерти на веревке и под прицелом обрушилась на меня разом, заставив практически биться в истерике. Со мной всегда так. В решающий момент я герой, а потом срываюсь по пустякам. А еще я подумала, что этот человек пощадил меня. Он не промахнулся конечно, такие не промахиваются. Он осознано сохранил мне жизнь.
– Есть еще один вариант. Я позвоню Ричардсону и заставлю его все исправить!
– Ты не оставляешь мне выбора, – проворчала я, – но надеюсь это сработает. Помни, у нас осталось не так много времени.
– А как ты оказалась на крыше раньше нас?
– Влезла по веревке, оставленной промышленными альпинистами.
Впервые во взгляде этой жесткой женщины я увидела уважение.
***
Мы летели… обратно в Лондон. После долгих переговоров и угроз наш нечистый на руку партнер, все же надавил на все свои возможные и невозможные связи, чтобы исправить свою пакость. А конкретно, он выслал нам досье на тех, за кем мы гоняемся и пообещал, что в Лондоне, где они должны были передать кейс своим, эти «свои» его примут и вернут нам. Киприана внесла коррективы в этот план в том, что нам должны сообщить о месте встречи и мы будем присутствовать. Так что теперь мы летели со спокойной душой, зная, что пол дела сделано. Молоденькая стюардесса с аптечкой на коленях обрабатывала мои порезы и ссадины. Кира, как обычно, раздавала указания по телефону и лично своим людям.
На столике стоял открытый ноутбук и, усевшись за него с чашкой кофе, я рассматривала досье своего обидчика. С фотографии на меня смотрело серьезное лицо, которое могло бы принадлежать моему приятелю вампиру, если бы не было столь серьезным. Ну и отличался цвет глаз, как я уже успела упомянуть. Звали сего красавца Лазаро Мэйер, было ему двадцать семь лет. Далее следовал послужной список. Весьма внушительный, хотя сами названия операций мне ни о чем не говорили. Я ожидала увидеть военное прошлое (ну куда ж без этого, как в кино), но не увидела. О его прошлом не было вообще никакой информации. Его напарницей была некая Сара Никсон. Девушка неопределенного возраста, светловолосая, с таким же серьезным выражением лица. Я ее не видела, но ее наличие было логичным, не мог же он работать в одиночку. Она отвечала за связь и административное жизнеобеспечение.
Эти двое сейчас летят туда же, куда и мы, думая, что обыграли нас. Каково же будет их удивление когда им скажут: «Извините мы передумали, верните тете чемоданчик и больше не воруйте!». Хотелось бы на это посмотреть. Хотя сильно злорадствовать больше не имеет смысла, за свой неджентльменский пинок Лазаро Мэйер ответил оставлением в живых.
У меня снова разболелась голова, я маялась, бродя по салону. Так как из Белграда я улетала ободранная и босая, пришлось «одолжить» одежду у стюардессы. Она была намного выше меня. Так что брюки пришлось подвернуть почти на две ладони. Зато удобные ботинки «оксфорды» после беготни на шпильках показались мне просто обувью богов. Под глазами назрели большущие синяки от удара носом. Жаль, что нет доброго дядюшки Александра, чтобы одним прикосновением вернуть мне нормальный вид. Я отчаянно хотела вернуться в Моргентильский замок, но как это сделать не представляла. Хотя связующей магии кулона никто не отменял, я не была уверена, что здесь это сработает.
Интересно, почему этот Лазаро так похож на Зербагана? Может он дальний потомок рода Дракулы? Ведь не все его родичи стали иномирными вампирами. Может быть остался в этом мире какой–нибудь дядя или племянник и через них сквозь века передалось внешнее сходство? Вполне могло такое быть. Я увеличила изображение на экране и сфотографировала его на свой телефон. Вернусь домой – непременно покажу Зербагану. Пусть знает, что не единственный в своем роде!
– Они встретятся недалеко от складов на Колдхарбор Лэйн, – объявила Кира, – там есть укромное место между самими складами и рекой. Нам нужно будет подъехать сразу за ними. И сделать это так, чтобы не спугнуть раньше времени. Элени, тебя отвезут в наш офис, думаю тебе хватило приключений.
– Хватило, – кивнула я, – но все же я поеду с вами. Хочу убедиться, что все прошло хорошо. Тем более, что приключений больше не будет.
Она пожала плечами. Мое присутствие или отсутствие для нее ровным счетом ничего не значило.
Самолет пошел на посадку. Наконец–то. Скоро все закончится. В аэропорту нас ждали машины. Но в этот раз не привычные джипы, а пара подержанных опелей и хонда, видавшая лучшие времена. Я сразу сообразила, что быть незаметными на таких машинах намного легче, тем более в пригороде. Кира схватилась за телефон.
– Они уже на прилетели?
Ей, по всей видимости, ответили, что нет.
– Дайте знать. Мы будем неподалеку от места.
Место, выбранное для передачи кейса, было очень подходящим. От дороги его загораживали склады и контейнеры, а с другой стороны была река. К тому же между контейнерами и берегом был еще небольшой пригорок, так что они могли укрыться в безлюдном месте, а мы могли спрятаться рядом за пригорком и быть, в свою очередь, незаметными для них. Конечно, если Лазаро решит по приезде проверить территорию, наша маскировка провалится, но Кира рассчитывала на то, что от своих он не ждет подвоха. Машины мы оставили неподалеку в придорожных кустах и теперь выжидали, укрывшись за контейнерами. Земля была раскисшая после недавнего дождя, в воздухе висел туман, а со стороны реки ветер доносил запах сырости и тины.
Вскоре приехали те, кто должен был принять кейс. И в тот же момент Кире пришло сообщение, что агенты уже направляются сюда. Морщась от влажного и прохладного воздуха, я привалившись к стене контейнера, разглядывала двоих мужчин, вышедших из подъехавшего на берег фургона. Видно было неважно, но если прислушаться, то можно было разобрать отдельные слова из их речи. Я потерла глаза. От недосыпа глазные яблоки жгло огнем.
Спустя некоторое время послышался шум мотора и неподалеку от фургона остановилась серая хонда. По иронии судьбы такая же, как у нас. Кира подошла и встала рядом со мной, внимательно глядя в бинокль, мне же приходилось довольствоваться своими глазами… и ушами. Лазаро и Сара вышли из машины и направились к фургону. Первые два шага парень сделал уверенно, но потом отчего–то остановился, Сара же продолжала идти.
– А где Эрик? – подозрительно спросил он.
– Его отстранили, – с преувеличенной небрежностью ответил мужчина.
– Почему?
Лазаро сделал неуловимое для мужчин, но видимое для нас со стороны движение – он слегка развернулся и напружинился, готовый в любой момент выхватить оружие.
– Откуда я знаю!? Брось, Мэйер! Спросишь у него сам. А сейчас отдай то, что привез, и можешь быть свободен. Твое задание окончено.
Он говорил это очень уверено, но все же не убедил. Агент с кейсом стоял ровно на середине расстояния между машинами. И тут произошло то, чего я никак не могла ожидать! Тот из мужчин, что стоял ближе к машине, застрелил Сару! Дальнейшие события произошли буквально в одну секунду. Лазаро застрелил того, что убил его напарницу и кинулся к своей машине, второй открыл по нему огонь, а из фургона выскочили еще двое. Все стреляли по укрывшемуся в машине Лазаро, но он как–то умудрился завести мотор, и кажется собирался снова удрать! Тут в перестрелку включились наши. Все смешалось.
А когда стрельба улеглась, выяснилось. Да–да, я начинала восхищаться этим неуловимым товарищем!
Но теперь за ним гнались не только мы. Я даже предположить не могла, куда может податься человек, когда его преследуют враги и предали друзья. К лешему их внутренние разборки, но он может выкинуть нечто совершенно неожиданное в такой ситуации, а меж тем наше время на исходе. От погони он оторвался почти сразу, и теперь мы ждали, когда его найдут, запросив данные с камер наблюдения по городу. Да уж, в наши дни так просто не спрячешься! Мы всей компанией (весьма подозрительной) сидели в какой–то третьесортной забегаловке и ели жареную рыбу с картошкой. Как я поняла, это у них было что–то вроде непритязательного национального блюда. К моему удивлению Кира тоже ела, даже с аппетитом. Несколько раз звонили. Пару раз его зафиксировали на перекрестках, а на третий раз нашли брошенную машину. Самого беглеца и след простыл. Киприана вертела в руках свой телефон. Временами она решалась на звонок и начинала тыкать пальцем в экран, но тут же останавливалась и отбрасывала его в сторону. Я точно так же дотрагивалась до кулона и отдергивала руку. Я ушла у уборную, там за дверью никто не увидит, как я говорю с кулоном. В крайнем случае если услышат, подумают, что кому–то приспичило поговорить по телефону в кабинке. Я закрыла дверь и притронулась к кулону. Зажав его между указательным и большим пальцем, я уже приготовилась сказать «вызываю», но тут раздался неясный шум. Дверь с пинка отворилась и раздался звучный голос помощницы Валериана.
– Элени! Вылезай! Нам пора! Они нашли его!
Так и не связавшись с монсеньором я выскочила из кабинки и понеслась к машине.
– Где он?
– Укрылся в одном из домов на окраине города. Они уже едут туда. Мы не будем вмешиваться. Он теперь опасен для них и его нужно убрать. Когда они закончат, мы заберем кейс.
В машине я задремала. Усталость давала о себе знать. Проснулась от голоса Киры.
– Прочный ли он? Выстрел выдержит.
Мы припарковались на пустынной улице какого–то бедного пригорода.
– Это вон там, – показал один их охранников желтую крышу в соседнем переулке.
– Как–то тихо, – с сомнением протянула я.
– Сейчас станет громко, – нехорошо усмехнулась Кира.
– Пойду посмотрю, – я открыла дверь машины.
– Ты сдурела?! Там сейчас начнется ад! Я обещала шефу вернуть тебя живой!
– Я не сказала, что я полезу прямо туда! Просто посмотрю из–за забора.
– Да он пристрелит тебя едва услышав шорох!
– Я шуршать не буду.
Я не слишком–то доверяла нашим новым соратникам. Унесут чемодан и скажут потом, что так и было. Спрятать успел. К тому же я все–таки лелеяла надежду связаться с монсеньором, а для этого нужно было уединение. Нужный нам дом стоял наискось, и мне пришлось пройти через соседний участок. Благо заборы были тут чисто символическими. Я не старалась специально прятаться. Может не самое людное место, но все же наличие людей предполагается. Я прошла поближе к забору и села на скамейку под деревом. Неплохо бы повторить попытку связи. Я взяла пальцами кулон… с другой стороны к дому с желтой крышей подъехал фургон. Не успела. Одновременно послышались шаги сбоку со стороны другого прилегающего двора. Я пригнулась. Из дома не доносилось ни звука. Из машины тем временем выбирались по очереди вооруженные до зубов люди. Я насчитала десять человек. И еще несколько, с другой стороны. Да уж, уважают его коллеги, раз послали на него такую толпу. Они неторопливо окружили дом со всех сторон. Двое вошли через главную дверь. И тут началось. Раздался первый выстрел, а после него у меня создалось впечатление, что я попала на войну. У приехавших были глушители, а вот отстреливаться, как я поняла, приходилось тем, что есть. Свидетелей можно было не опасаться, если в домах и были люди, то сидели они тихо и не высунулись бы ни за какие коврижки. Я с перепугу заползла под скамейку и наблюдала уже оттуда. Отстреливался Лазаро Мэйер удачно. На газоне уже валялось четыре мертвых тела.
Люди Киприаны не вмешивались. Ждали, пока за них сделают грязную работу. Признаться честно – я тоже этого ждала, но с той разницей, что лежа под скамейкой в кустах я делала вид, что контролирую ситуацию. Мысль о том, что я в таком положении считаю себя надзором за честностью десятка вооруженных агентов разведки меня развеселила: «Да уж, Элени, манией величия ты явно не страдаешь… а наслаждаешься!» В это время пуля вышибла доску у меня над головой. Радости у меня поубавилось. Потом раздалось еще несколько очередей и пару сдавленных криков и внезапно все стихло. Я высунула из кустов нос и увидела, как те бойцы, что были с этой стороны дома подали друг другу какие–то знаки и попятились к машине. Возле дома стало пусто. Я, подумав, что наш шпион уже мертв, и они уходят, вылезла и на четвереньках поползла к дому. Вот дуреха! Мне бы в тот момент сообразить, что будь все улажено они уходили бы спокойно, а не перешептывались, перебегая на полусогнутых! Я подбежала к окну и заглянула внутрь. Все окна дома были выбиты, всюду были дыры. Мне просматривалась эта комната и часть соседней. На полу валялось еще два трупа. Ни кейса, ни двойника Зербагана видно не было. Я хотела было перегнуться животом через раму и влезть внутрь, но тут раздался еще один выстрел. Бежать назад было уже поздно и я отпрянула от окна, прислонившись спиной к стене. Больше выстрелов не было. Я снова заглянула в окно и заметила, как со стороны другого окна в пространство между комнатами вкатилось что–то напоминающее хоккейную шайбу с красным огоньком сверху. Секунды мне хватило, чтобы понять, что это (да уж, сообрази я моментом позже, и продолжать рассказ было бы не кому). В тот же момент, как я бросилась животом на землю, раздался оглушительный взрыв!
Меня отбросило на несколько метров и засыпало обломками. Но, как ни странно, я осталась в живых и даже не потеряла сознание. Фургон собрал в себя всех оставшихся людей и сгинул. Я встала на четвереньки, отчаянно кашляя. Все вокруг было в пыли и мне казалось, что эта пыль ровным слоем зацементировала мои легкие изнутри. Дом не был объят огнем, но кое–где все же было видно пламя. С усилием поднявшись я поплелась внутрь. Все тело болело, как будто по мне пробежало стадо слонов, а из рассеченного виска, струясь по щеке, стекала кровь. Подбежала Киприана и еще несколько ее людей.
– Я же говорила! – всплеснула руками она, – быстро в машину!
Я лишь поморщилась и мы вместе вошли в дом.
– Вот уроды! – выругался один из людей, – все подорвали, что теперь искать?!
– Так вот почему они спрашивали о прочности кейса. Насколько я знаю, он был прочным, так что за дело.
В доме было всего три комнаты (уж не тридцать пять этажей), так что долго рыскать не пришлось. На кухне между столом и холодильником, теперь больше похожим на гигантский дуршлаг, лежал распростертый на полу Лазаро. У его головы в крови, саже и вмятинах лежал злополучный чемоданчик. Кира приказала забирать его и, уже выбегая из остатков дома, давала распоряжение о том, чтобы готовили самолет.
Так как заходила я первой, выходить пришлось последней. На пороге какая–то неведомая сила заставила меня обернуться, чтобы еще раз взглянуть на бездыханное тело, так похожее на тело знакомого мне вампира. И я не поверила своим глазам! Он шевельнулся!
– Я не полечу! – выпалила я Кире, вылетая из обугленных дверей.
Мисс Миллер подняла бровь.
– Нет уж, налеталась. Сейчас приедет полиция и мне вызовут скорую. А потом свяжусь с отцом и он заберет меня.
– У тебя же нет его номера.
– Я соврала. Как у меня может его не быть.
– Ладно, – согласилась она, – у меня есть дела поважнее, чем нянчиться с тобой!
Они ушли, а я кинулась обратно в дом. Не могу поверить в то, что после такого взрыва можно было выжить, находясь внутри! Это невероятно, но в его стойком теле еще теплилась жизнь. Перед моим мысленным взором предстали одновременно две картины: прикованный парень, которого я застрелила и тот момент на крыше, когда этот человек мог и должен был убить меня, но пощадил. Решение в голове сформировалось, само собой. Я подбежала к лежащему в крови и сжала в пальцах свой кулон.
– Вызываю!
Лазаро приоткрыл глаза и захрипел. Взгляд его был пустым и, сомневаюсь, видел ли он меня. По кулону прошла искра и кольнула в грудь.
– Да, Эллие, – послышался ровный голос, – вы в Белграде? Артефакт цел?
– Артефакт летит в Белград. А я в Лондоне. И ранена, мне нужно срочно вернуться.
– Я не сомневался, что ты и тут найдешь приключения, – спокойно ответил он, не выразив никаких эмоций по поводу моего ранения, – не теряй контакта кулона с кожей. Я втяну тебя в этот мир через него.
Голос затих, а я от всей души надеясь, что это сработает, зажала кулон между своей ключицей и плечом бессознательно лежащего тела и вцепилась в его плечи обеими руками. Амулет снова «ожил» и я почувствовала в том месте, в котором он касался кожи, пустоту. Пустота разрасталась, пока не охватила все мое тело. Скосив глаза вниз, я увидела, что и тело агента Мэйера стало полупрозрачным. Получилось…
***
– ЧТО ЭТО?!?
– Военный трофей!
На этот раз я перенеслась в кабинет монсеньора. Точнее мы. Переместились мы точно в том же положении, в каком были во взорванном доме. И я вполне понимала удивление Валериана, когда на полу в его кабинете материализовалась я (в таком виде, как будто мной зомби в футбол играли), да еще и незнакомый, полуживой мужик.
– Занимательно, – процедил он, – и что же? Мумифицируешь его и повесишь на ворота замка?
– Фуу, какое воображение! – хмыкнула я, вытирая кровь с лица остатком рукава, – между прочим, он еще жив!
– Это ненадолго. Жизни в нем осталось, – он слегка наморщил лоб и внимательно осмотрел раненого, – минут на пятнадцать – двадцать. Не больше.
– Так значит нужно его спасать! – вскочила я.
Перед глазами предательски поплыло и я едва не рухнула обратно.
– Зачем?
– Это товарищ просто кудесник! Мы его сутки ловили и так и не поймали бы, если б его руководство не слило. А в том мире он уже не жилец. Так что я подумала, что если он согласится работать на нас, это ценно.
– Даже так…
Валериан еще раз осмотрел его. Потом слегка прищурился и склонил голову на бок.
– Ладно, попробуем. Неси кристалл. Один, вторым залейся сама, на тебя без слез не взглянешь.
Я хотела было вякнуть, что его слезы и слезоточивым газом не выжмешь, но ноги уже сами несли меня в лабораторию. Не желая причинять себе еще повреждений, я не стала втыкать кристалл в кожу, а просто приложила кончик к ране на лбу. Тело сразу наполнилось бьющей через край энергией. Чужой энергией, и от этого было немного не по себе. Тем не менее, я схватила еще один кристалл и рванула обратно в кабинет.
– Дай ему совсем немного. Прикоснись на секунду, – скомандовал Валериан.
Я, как и было велено, притронулась острием кристалла к одной из его ран и тут же отдернула.
– Хорошо. Теперь жить будет часа два. Сними тряпье и надень халат. Будешь моим ассистентом.
– Халат?
– Да, медицинский. Они висят в углу в лаборатории. И умойся.
Валериан поднял руку и пробормотал пару непонятных слов. Тело раненного поднялось в воздух и поплыло вслед за ним. Я кинулась умываться и переодеваться в халат. От вливания чужих сил я была бодра, несмотря на то, что не помнила, когда последний раз спала. Когда я, уже готовая, вбежала в лабораторию, «пациент» уже лежал на кушетке (на которой когда–то приходила в себя я, после падения в пропасть). Валериан надевал перчатки и что–то искал в шкафу.
– Я готова. Что делать.
– Подкати вон ту лампу и тот держатель. Хорошо, что после тебя остался еще наркоз, – он достал из шкафа бинты, и два бутыля: один большой, другой поменьше.
Я подкатила держатель и лампу. Монсеньор достал систему и пошел за инструментами.
– Поставить капельницу сможешь? – спросил он, открывая чемоданчик и доставая оттуда скальпель и какие–то устрашающего вида щипцы.
– Нет.
– Тогда просто воткни систему в бутылку на держателе. И смочи спиртом побольше бинтов.
Я все сделала, как было нужно. Если бы мной руководил кто–то другой, я бы задавала миллион глупых вопросов и тряслась от неуверенности. Но Валериану я доверяла полностью. Ни малейшего сомнения в его умениях у меня не было. Он сделал мне новое тело, неужели не сможет провести простую операцию?! У изголовья стоял монитор и когда монсеньор подключил к нему Лазаро на нем загорелись цифры и линии. Он обошел кушетку и, отобрав у меня иглу капельницы, воткнул ее в вену.
– Где кристалл? – спросил он.
– Вот, – я достала кристалл из кармана и продемонстрировала ему.
– Отлично. Итак, твоя задача сделать так, чтобы он не помер и не пришел в себя. Видишь сердцебиение на мониторе?
– Ага.
– Если видишь, что сердце останавливается, вливай энергию кристалла. Но немного, так же секунду. Иначе он придет в себя и жизненные силы сведут на нет действие наркоза. После каждого вливания сил, вот этим реле прибавляешь капельницу. Потом уменьшаешь и так до следующего раза. Понятно?
– Вроде да. То есть мне надо поддерживать баланс «ни жив – ни мертв»?
– Да.
– Монсеньор, а почему нельзя просто исцелить его? – вдруг осенило меня, – тем же кристаллом влив до конца. Верь Генриху помогло, а у него рана была тяжелее.
– Если бы это можно было сделать магией, я бы не стал устраивать здесь филиал госпиталя. Я могу залечить раны. Но у него внутри пуля и осколки. Их, конечно, тоже можно убрать магически. Но это будет так сложно и энергозатратно, что мне проще прооперировать.
– Ааа… – протянула я, прокручивая реле капельницы.
Операция началась. Валериан перестроил свои глаза на какое–то магическое зрение, так что его зрачки стали бесцветными. Так он видел в теле осколки. Он срезал на месте осколка одежду, очищал кожу тампоном со спиртом и делал надрез. Я старалась не смотреть, но все же взгляд невольно туда устремлялся и я видела, как раскрывая щипцами (наверняка у них есть какое–то название, но мне оно неизвестно) края раны, он другими щипцами вынимал из нее инородные тела и отбрасывал в лоток. Это длилось четыре часа. За это время сердце пыталось остановиться всего два раза, но оба из них доза чужой жизненной энергии не давала ему умереть. Поднявшись на цыпочки я заглянула в лоток. В нем лежали две пули и пятнадцать осколков. Чем они были – металлом или стеклом, я так и не поняла. Монсеньор отложил инструменты и вручил мне ножницы и бинты.
– Все. Влей остаток кристалла и потом сразу же остаток капельницы. И приведи вас обоих в более санитарный вид. Он проспит еще как минимум шесть часов, так что время у тебя есть.
Он снял перчатки и ушел. Я приложила к одному из надрезов острие и выцедила кристалл до прозрачности. Зрелище затягивающихся самими по себе ран лишний раз напомнило о Зербагане. Интересно, как он отнесется к своему двойнику? Другой рукой повернула на полную колесико капельницы. Вознамерившийся «ожить» Лазаро тут же провалился в медикаментозный сон. Я выдохнула. Ну вот, большое дело сделала – человека спасла! Еще большее дело – сделать так, чтобы этот человек, придя в себя, не свернул тебе шею с полудури. Покрутив ножницы в руках, я срезала остатки одежды, сохранившиеся после взрыва и операции. Оставила только белье.
– Это уж сам, – сказала я бессознательно лежащему телу, – не настолько ты мне нравишься.
Никаких емкостей для воды я не нашла, поэтому пришлось отмывать ведро, которое я раньше использовала для протирания пыли. Набрав воды я скрутила из бинтов подобие мочалки и пошла приводить больного в подобающий вид. Сажа оттиралась плохо и я подливала на бинт остатки спирта. В конце концов с антисанитарией было покончено. Сбегав в спальню монсеньора я притащила простынь и трикотажную рубашку. Одеть взрослого тяжелого человека без сознания не так–то просто, я пыхтела добрых полчаса. Справившись, прикрыла простыней ноги и удовлетворенно оглядела результат своей работы. Прекрасно! Только чего–то не хватает. Ах да, точно! Не хватает гарантии того, что этот милый человек не придет в себя раньше времени и не разнесет нам ползамка!
Я вздохнула, прикрыла глаза и представила, как его ноги и руки приковываются к кушетке железными цепями. Потом подумала и хорошенько представила, как он не может из них выбраться. Я протянула руку и без особой уверенности (уж больно сложным был образ) произнесла.
– Именем Моргентиля…
Свет моргнул. Я открыла глаза и увидела, что сработало. Хотя не думаю, что это я уж такая крутая ведьма. По сути, я просто просила духов рода, и они делали все за меня. Но, так или иначе, я могла спокойно помыться, не боясь того, что действия наркоза не хватит на обещанные монсеньором шесть часов. К себе мне было лень тащиться, поэтому я пошла в ванную здесь. С удовольствием смыв с себя пыль и кровь я завернулась в халат Валериана, он не то что был мне до пят, а даже волочился по полу. Порывшись в шкафу я вытащила еще одну рубашку. При соотношении роста, я могла носить ее как платье, чем я и воспользовалась. Вряд ли хозяин замка будет в восторге от подобной экспроприации своего гардероба, но и не думаю, что сильно уж огорчится.
Я вернулась в лабораторию. Пузырек капельницы был уже пуст и я выдернула иглу из руки, откатив держатель. Монитор равномерно попискивал, но его отключать я не стала. Во–первых, не знала, как, а во–вторых, может, он еще нужен. Зажав ваткой каплю крови на том месте, где была игла, я с интересом смотрела на его кожу. Не удержавшись, я провела пальцем по смуглому сухощавому запястью. Надо же… они такие похожие, внешне, но на ощупь абсолютно разные. У Зербагана, хоть он и был достаточно мускулист, сама кожа была какая–то мертвая, а у Лазаро кожа была загорелая и такая же упругая, как сухие жесткие мышцы под ней.
В лабораторию вошел магистр тьмы, по совместительству практикующий хирург. Он окинул взглядом цепи и поднял уголок рта.
– О! Я смотрю ты времени даром не теряешь.
– Нууу, – протянула я, залезая с ногами на стоящую напротив кушетки каталку, – он пока еще не знает, что мы друзья. Скорее наоборот. Вы говорили с Кирой?
– Еще нет.
– Тогда я расскажу все, что было после нашего расставания. А был там целый боевик.
Я описала вкратце события последних суток. Валериан еще раз с сомнением взглянул на спящего Лазаро. Потом пригляделся и подошел поближе. В «чистом» виде сходство с Зербаганом сделалось очевидным. Он удивленно скинул брови.
– А притащила ты его сюда из–за его выдающихся навыков, или по причине внешнего сходства с некоей личностью, проживающей в этом замке?
Он присел на краешек каталки рядом со мной и заглянул в глаза скальпельным взглядом.
– Уж не по второй причине точно! Мне и одного через край!
Уточнять, что я считала себя в долгу перед ним за спасенную жизнь и убитого товарища я сочла неразумным.
– И почему же ты думаешь, что он согласиться на нас работать?
– А почему нет? Там ему подписали смертный приговор его же начальники. Куда ему податься. У него небогатый выбор. Либо на тот свет, либо в иной мир. Так я ему и скажу.
– Хаха, удачи.
– Монсеньор, а можно вопрос?
– Можно.
– Где Вы учились медицине?
– На практике, – хищно улыбнулся он.
– Страсти–то какие! – поежилась я.
Я придвинулась поближе и положила ему голову на плечо. Приключения это конечно хорошо, но когда их в избытке хочется стабильности и большого умного человека рядом, который держит все под контролем.
– Ты не учла один очень важный момент, – задумчиво проговорил мой господин.
– А? – я подняла глаза.
– Как ты объяснишь его присутствие в этом мире Александрам. У меня нет аргументов. Не я его сюда тащил.
– А никак, – беззаботно откликнулась я, – они сами сказали, что за ними должок. А долг платежом красен.
– Хорошее дело было загнать их в долги. Но тратить такую возможность на этого человека считаю неразумным.
– Ну, если так посмотреть и обстоятельства, при которых я получила этот бонус, были далекими от разумных.
Валериан пожал плечами. До чужого добра ему дела не было. Он посмотрел на часы. Было четыре часа утра.
– Я так понял, уходить ты не собираешься?
– Нет. Нужно быть тут, когда он очнется. А можно еще вопрос?
– Да?
– Кто здесь теперь убирается?
– Профессиональная ревность одолела?
– Скорее любопытство.
– Нанимаю службу сервиса из Магограда. Их не удивишь ни техникой, ни средневековьем. И хорошо, что ты напомнила. Вы учинили в кабинете изрядный беспорядок!
– Мы не специально.
– Я, с твоего позволения, пойду спать. Постарайся не шуметь. До его пробуждения есть еще часа четыре.
– Тогда я утащу у Вас подушку и тоже посплю!
Так я и поступила. Пристроила подушку на каталке и, свернувшись калачиком, мгновенно вырубилась. Проснулась, казалось, в ту же секунду от тихого позвякивания цепей. Наш больной (а точнее выздоровевший) пришел в себя от наркоза. А так как ран уже не было, он был полон сил и решимости в очередной раз удрать от нас. Ага! Щас! Я поднялась на локте, чувствуя, как затекли ноги и я замерзла.
– Опять ты? – устало сказал он.
– Представь себе. Я настырная.
– И чего ты от меня хочешь? Где я? – он говорил, а сам взглядом скользил по комнате, оценивая обстановку и просчитывая варианты.
– Ищешь способ удрать? – сочувственно спросила я, – я бы не советовала. Даже не знаю ответ на какой из твоих вопросов поразит тебя больше.
– Почему ты работаешь на него!? – возмутился он, – ты ведь совсем юная и видно, что не плохой человек? Зачем ты связалась с этим мафиози!?
– Оооо, он не мафиози! Он хуже! А я его, можно сказать, дочь, так что попрошу не выражаться!
– Теперь понятно. И все же, где я и зачем вы меня здесь держите? На мне нет ран… сколько времени прошло?
– Информации так много, что я не знаю с чего начать. Ладно, начну с понятного. Итак, жил–был один чиновник одной большой страны и заключил он однажды договор с неким странным господином, на поставку нефти из региона, где ее в принципе быть не должно. Нефти было много, цены были заниженными и все были счастливы, пока, наконец, нашего чиновника не посетила мысль слить своего компаньона, а заодно и разобраться, откуда же такие месторождения в столь небогатом на полезные ископаемые месте. У него были большие связи в разведке, но нужен был повод. И повод был придуман. Компаньон хранил у себя некий ценный кейс, и наш коварный политик, думая, что данный кейс содержит какие–то нужные ему документы, убедил патриотов из спецслужб, что в данном кейсе ни больше ни меньше, а ядерная угроза! Ну и, конечно, выбрали самых ловких патриотов (я указала рукой на него) и отправили мир спасать. И вот наши храбрые патриоты под пулями бегают во имя спасения мира. А партнеры по бизнесу в это время потягивают винцо, обсуждая, что плохая это идея была такой бизнес рушить. Но что же делать?! Агенты–то уже на месте! А давайте мы замочим своих агентов и вернем вам ящичек и забудем об этом недоразумении? А давайте. И бедные наши патриоты ни о чем не подозревая получают нож в спину и пули во все места от своих же. И заметь, господину Валериану не нужна была твоя смерть. Тебя приговорило твое же начальство, просто за то, что ты был в курсе их провальной хитрости.
– То, что меня пустили в расход, я понял и до этого. Но это совершенно не значит, что я теперь перебегу в другой лагерь, – ответил он со спокойным достоинством, – то, что мои начальники продались террористам не значит, что я продамся.
– Между прочим главный «террорист», – я нарочно вложила в это слово весь свой сарказм, – провел четыре часа со скальпелем, вытаскивая из тебя этот мусор.
Я обошла стол и потрясла перед его носом лотком с осколками и пулями. Он молчал. Я продолжила.
– Но это еще не все, что я могу тебе поведать. Но в то, что я скажу теперь, поверить будет трудно. Господин Валериан не террорист. И не мафиози. Он хуже. Он Великий Магистр Тьмы и Мрака, колдун и король нечисти в параллельном измерении, где царит средневековье.
Лазаро, ясный пень, смотрел на меня теперь, как на сумасшедшую. Но меня это не смутило. Я ожидала этого. Удивительнее было бы, если бы он мне сразу поверил.
– Ты в этом мире всего десять часов, а твои раны мы залечили с помощью магии. И так как тебе в твоем мире не жить – я предлагаю тебе жить в этом. И да – работать на нас!
– Мне нужно сделать вид, что я поверил в эту чушь? – поджал губы он.
– Я бы не поверил, – раздался бесстрастный голос.
Мы повернули головы и заметили идущего к нам Валериана.
– Ну спасибо! – уперла руки в бока я.
– Элени, зачем ты докучаешь молодому человеку? – и, обратившись к нему, добавил, – Я могу сейчас же доставить Вас туда, откуда моя неразумная дочь имела неосторожность Вас забрать. Думаю, Ваши коллеги будут рады с вами повидаться.
Лазаро снова молча поджал губы. Я так поняла, это у него было в привычку. Валериан горделиво удалился.
– А знаешь, что было в кейсе? – продолжила я – Камень! Просто камень с магическими рунами, который позволял перекачивать нефть с этого мира в тот!
– Хорошо. Я все понял и согласен. Развяжи меня.
– Ээээ нет. Ничего ты не понял! И ты сейчас думаешь о том, что я выдумала всю эту чушь, а на самом деле ты сейчас где–то на острове в резиденции мафиози. И уже выстроил план, как свалишь отсюда, едва я тебя развяжу! Меня, наверное, опять с пинка вырубишь? Ты в средневековье, дубина! Эта лаборатория и кабинет современны, но за стенами средневековый замок, наполненный сказочными тварями. И поверь мне, лучше тебе попасть обратно к ЦРУшникам, чем к ним! И сейчас я тебе это докажу!
Я выбежала из лаборатории и через покои Валериана понеслась по коридорам замка. То, что я в рубашке монсеньора на голое тело, меня волновало мало. Прыгая через две ступеньки я вбежала по лестнице в свою прежнюю комнату. Благо ее нынешние жильцы были на месте.
– Котик, ты мне нужен! Нора, привет!
– Ба, какие люди! Да в неглиже! Явилась наконец.
– Эй! Ты чего, обиделся?!
– С чего бы? – обиженно ответил он.
– Да ладно, – я схватила его на руки, – на дураков не обижаются!
Нариша томно потянулась на кровати.
– А я не нужна?
– Нужна, но позже. Я жутко соскучилась по вам, но сейчас есть одно дело. Я притащила сюда одного человека и мне нужно доказать ему, что он находится в ином мире!
– Очередного человека, я бы сказал, – фыркнул Котик.
– Человека из твоего мира!? – охнула Нарина.
– Ага, – ответила обоим я, – ну так что? Идем?
– Что с тобой делать. За то и люблю тебя, что с тобой не соскучишься!
Котик вырвался из моих рук и поднялся в воздух. Мы стали спускаться по лестнице вниз. По дороге я решила обрисовать ему ситуацию. Полный рассказ оставила на потом, и коснулась лишь личности Лазаро и обстоятельств его ранения.
– И еще, – в заключение добавила я, – он выглядит точно так же, как Зербаган. Прямо двойник.
– Ты именно поэтому его притащила?!
– Ну вот и ты туда же!!! Потом будет время расскажу все по порядку!
– А почему ты в таком виде–то? Мне неприлично на тебя смотреть!
– Моей одежды после взрыва не осталось. А тащиться к себе среди ночи сил не было. Кстати, надо бы действительно одеться.
– А ночевала ты, значит, в комнате хозяина опять?
– Тоже мне папочка нашелся! Ночевала я на каталке у постели раненого!
Мы зарулили в мою комнату. Зербаган обнаружился спящим на потолке.
– Здравствуй, Зербаган. Притворяться мертвым у тебя получится лучше, чем спящим.
– И тебе привет. Я бы обрадовался твоему прикиду, но рубашка не моя и Кот на плече…
– Вот и не радуйся, – я вытащила из шкафа джинсы и футболку, – у меня для тебя другой подарок. Правда не думаю, что тебе понравится. Я открыла на телефоне фото личного дела агента Мэйера и положила телефон на стол. К тому времени, как вампир спрыгнул с потолка и взял его, я уже выбегала из комнаты.
Заходить в лабораторию решили по очереди. Сначала я проверю, все ли нормально, а потом уже представлю Котика. Как вещественное, так сказать, доказательство. Лазаро был на месте, монсеньора не было.
– О! Ты не сбежал! Значит цепи хороши!
– Я и не пытался.
– Правда? Любопытно стало?
– Можно и так сказать.
– Готов?
– А у меня есть выбор?
– Да, ты можешь, например, зажмуриться и звать маму, – язвительно улыбнулась я.
– Сделаю при первой же возможности. Ну и где твое доказательство?
– Доказательство! – позвала я, – Котик, твой выход!
В комнату влетело белое, пушистое, и очень зубастое существо. По тому, как полезли на лоб глаза Лазаро, я подумала, что он и в правду сейчас позовет маму. И он меня не разочаровал.
– Мать моя! Что это?!?
– Не что, а кто! – учительским тоном поправил Котик, – Я летающий кот. Мое имя Котик, и не вздумай смеяться!
Какой уж там смеяться, когда Котик заговорил, я испугалась, как бы наш бравый солдат не грохнулся в обморок. И дело не в том, чтобы он испугался. Просто мозгу взрослого человека сложно воспринять то, что он считал несуществующим. Ему проще отключиться, чем допустить в сознание то, что не вписывается в систему его координат.
– Если ты обещаешь не причинить ему вреда, он даст себя потрогать, чтобы ты убедился, что это живое существо, а не глюк или обман зрения.
Котик протестующе зашипел, давая понять, что он сам будет решать, кому давать себя трогать. Но тем не менее, когда Лазаро кивнул, плавно перелетел и опустился ему на грудь.
– Весит, как кошка, – растеряно пробормотал тот.
– В какой–то мере это и есть кошка. Невероятно умная, летающая и говорящая кошка.
– Бред какой–то! Я сошел с ума? Это какие–то наркотики?
Я засмеялась.
– Я попала сюда в семь лет. И поверила сразу, с одного слова монсеньора Валериана. А ты уже и своим глазам не веришь!
– Монсеньора? Ты же говорила он твой отец.
– Не родной, – поспешил ответить за меня мой пушистый друг, слетая с очумевшего парня и присаживаясь мне на плечо, – и у него мания величия. Не удивлюсь, если завтра он прикажет называть себя богом.
Извернувшись я щелкнула его пальцем по уху.
– Язва!
– Я объективен, в отличие от некоторых, и не питаю патологических привязанностей.
– К тебе у меня патологическая привязанность, умник пушистый!
– Я вам не мешаю? – подал голос Лазаро.
Абсурдность ситуации все же заставила его улыбнуться. Я стряхнула кота и подошла к нему.
– Ну? Ты готов поверить в невозможное?
– Думаю да.
– И ты обещаешь, что не будешь делать глупостей. Не будешь снова бить меня или пытаться сбежать?
– Извини, что ударил тогда, у меня не было выбора.
– Если ты не захочешь оставаться – просто скажи. Тебя вернут обратно. Это правда! Я даже не боюсь, что ты кому–то расскажешь. Ведь тебя примут за психа.
– Хорошо. Я обещаю, что не убегу. Освободи.
Я протянула руку и представила, как спадают оковы. Имя рода произнесла так тихо, одними губами, что никто не услышал, кроме духов, разумеется. Оковы спали. Котик тихонько присвистнул. Лазаро впал в очередной шок.
– Вот это да. В таком случае, не тебе меня, а мне тебя стоит бояться.
– Бойся, – хмыкнула я, – мне будет приятно.
Он сел на кушетке поправив простынь.
– Не самый у меня подобающий вид для знакомства. Ты наверное уже знаешь, что меня зовут Лазаро. А тебя называли Элени…
– Можно просто Эля. А знакомством нашим я считаю тот пинок на лестнице.
– Да ты злопамятная, – мягко и слегка виновато улыбнулся он.
– Просто это была самая необычная реакция на мое обращение. Я ему слово, а он мне под дых.
Котик округлил глаза.
– А ты как думал? – ответила я ему.
– Это в продолжении темы о патологических привязанностях, – покачал ушастой головой он.
– Ээээ, Лазаро, мне нужно еще кое–что тебе сказать. Ты тут такой не один.
– Такой? Какой такой?
– Такой, – я обвела его рукой.
– Здесь уже имеется человек, с похожей внешностью и спасенный из иного мира при схожих обстоятельствах, – по человечески объяснил Котик.
– Так ты поэтому спасла меня!
– Ежкин кот! – заорала я, – если еще кто–нибудь задаст мне этот вопрос – я за себя не ручаюсь!
Лазаро пожал плечами, а Котик фыркнул.
– Итак, господин Мэйер, – продолжила я уже спокойно, – Вы согласны работать здесь на монсеньора Валериана?
Он поколебался мгновение, но потом все же кивнул.
– Да. Согласен.
Я была довольна. Такой союзник на вес золота! В лабораторию вернулся монсеньор.
– Я вижу, лед тронулся?
– Да. Я согласен работать на Вас.
– Котик прекрасно, что ты здесь. Твоя помощь будет весьма полезна нашему новому распорядителю, – сухо произнес он и обратился уже к Лазаро, – Думаю, мне уже нет необходимости представляться, Ваше имя мне так же известно. И раз вы согласны служить мне, назначаю вас распорядителем этого замка. С тех пор, как Элени скормила предыдущего распорядителя чудовищу полгода назад, эта должность вакантна.
– Ты скормила кого–то чудищу? – удивлено глянул на меня бывший агент ЦРУ.
– Мне тогда было восемь и я защищалась, – оправдалась я.
– Полгода назад тебе было восемь?
– Иные миры, пространственно–временные дыры… – пропела я, – привыкай!
Котик и Валериан понимающе переглянулись.
– И что же требуется от меня? – спросил первый.
– Информация, – ответил второй, – А ты, Элени, – предупредил он мои возмущения, – пойди в кабинет и возьми на столе конверт. Там ответ на то, почему этим займешься не ты. Единственное, что ты сделаешь для нового распорядителя, это отправишься с ним в ваш мир, за вещами. Вам ведь нужны вещи?
Оглядев рубашку с чужого плеча и укрытые простыней ноги, Лазаро признал, что нужны. Я сбегала в кабинет и вернулась с конвертом, на ходу распечатывая его. В нем оказался пустой пергамент, но едва я коснулась его, на нем выступили красивые витые бордовые буквы:
«Элени Кауфман. Наследница рода Моргентиль. Настоящим письмом уведомляем Вас по истечении месяца после получения письма явиться в Университет Магограда для сдачи рубежной контрольной работы по предмету «Вводный курс в теорию измерений». А также получить задания по новому предмету «Типология магических существ».
– Оууу, ну да. Нашли мне занятие! – вздохнула я.
– Это еще не все, – сказал монсеньор, – наш новый гость будет жить у тебя.
– Это из разряда – инициатива наказуема? – покорно спросила я.
– Нет, просто попасть с их двадцать первого века в средневековье взрослому человеку не слишком легко. А в этом замке только два места соответствуют представлениям вашего мира.
– А как же Евгений? Он же адаптировался!
– Он воспринимает жизнь проще, – пожал плечами Котик.
– Попросту говоря он – идиот, – резюмировал хозяин замка.
– Все ясно. И когда ехать за вещами?
– Прямо сейчас, – Валериан взял меня за руку, вторую положил на плечо Лазаро, – господин Мэйер, направите нас?
– Что? – изумился тот, – как?
– Просто представьте себя дома и держите этот образ, пока Вы действительно там не окажетесь. Элени, возвращаться, как и в прошлый раз.
Я кивнула. Краткий миг свободного падения и мы с новоиспеченным распорядителем сидели на полу в небольшой квартире. Монсеньора не было.
– Старайся не стоять напротив окон, – посоветовал Лазаро, – за домом могут следить.
Я поспешно спряталась за стену. Двигаясь по непросматриваемым частям квартиры, он поспешно оделся и скидывал вещи в чемодан. По отсутствию одновременно и чистоты, и беспорядка я заключила, что дома он бывал крайне редко. Я скользила взглядом по незатейливому интерьеру, пока не наткнулась на одно фото. На столе в рамке стояла фотография. На ней была изображена пышнотелая блондинка с годовалым малышом на руках.
– У тебя есть семья?! – не сдержала удивления я, но потом, устыдившись, поправилась, – ну… в смысле… я думала на такой работе семьи не заводят…
– А я ее завел не на работе, – печально улыбнулся он, – они погибли.
– Ой! Прости! Я не знала. Их убили?
– Нет. Они погибли в автокатастрофе. Джессика в тот день впервые села за руль.
Он грустно вздохнул и сел на собранный чемодан.
– Можно ехать.
Я коснулась кулона и связалась с шефом. Не говоря ни слова, он втянул нас обратно. Об этом кратком визите в наше измерение так никто и не узнал. Перенеслись мы прямиком на порог моей комнаты. Я открыла дверь. На диване развалившись лежал Зербаган с моим телефоном в руках.
– Что это!? – он запустил в меня телефоном.
Из–за спины вынырнула ловкая рука и поймала аппарат. Сама бы я в жизни так не смогла и суждено бы моему «Самсунгу» разлететься от удара о стену.
– Не что, а кто! Знакомься. Лазаро Мэйер. Новый распорядитель этого замка. Лазаро, это Зербаган Дракула. Да–да, сын того самого легендарного графа Дракулы (ныне покойного) и соответственно его единственный наследник. Как вы уже заметили, вы несколько эм… похожи. Но только внешне… к счастью…
– В твоем мире, я слышал, распространено такое явление, как китайская подделка. Не думал, что технологии поднебесной уже дошли до людей.
Я закатила глаза.
– Да, вежливость и порядочность не его конек. Но предупреждаю, он бессмертный и серебряного кола, и пуль не боится. Это я так… к сведению.
– Учту, – спокойно кивнул Лазаро, словесные выпады его не задевали.
– Зербаган, Лазаро смертный…
– Это прекрасно!
– Но не дай тебе Бог, чтобы он был смертным от твоей руки. Мы с монсеньором приложили немало усилий, чтобы он выжил.
– Учту, – съязвил он, подражая тону Лазаро.
Тот по своей привычке поджал губы.
– Распорядитель будет жить здесь на первом этаже. Так что если ты так не доволен, можешь найти себе другое помещение в замке.
– Вот еще! Мне и второго этажа хватит.
***
Я читала. Сидя в башне у открытого окна. На мне было красивое средневековое бархатное платье на шнуровке. Это был мой недавний бзик. Многие девочки мечтают о том, чтобы побыть прЫнцессой в замке. А у меня есть реальная возможность. Почему бы не пользоваться. Только дракона не хватает. Вернее, достать–то его можно, но так далеко моя фантазия не простиралась. Нариша спала, скрытая от утреннего солнца тяжелым пологом кровати, а Котика теперь было днем с огнем не сыскать. Он так подружился с нашим новым распорядителем и так вошел в роль его правой руки и информатора, что я даже немножко ревновала. Он даже переселился в мою комнату. А я переехала к Норе, потому что обе горизонтальные поверхности в моей комнате занимали двое одинаковых внешне, но совершенно разных внутренне личностей. Через две недели мне нужно было ехать в Магоград на сдачу рубежки, а у меня, как говорится, конь не валялся. Я конечно понимаю, что это проблема всех студентов всех миров, но от этого не легче. Книга называлась «Временные маятники. Особенности пространственных перемещений». Из текста следовало, что течение времени в мирах похоже на маятники. Они раскачиваются и иногда пересекаются. В моменты пересечения время в мирах течет с одинаковой скоростью и чем дальше они, тем больше разнится скорость. При том от положения этих «маятников» относительно друг друга зависит то, в какую сторону будет эта разница. Так же там было сказано, что наиболее сильные маги, их во всех мирах не так уж и много, умеют потоком магической энергии и колоссальным волевым усилием как бы связать миры вместе так, что какое–то время они движутся в унисон. Или наоборот оттолкнуть, чтобы время в них текло с очень большой разницей. Как например тогда, когда Валериан сделал так, что в моем мире прошло семь лет, а тут всего полгода. Конечно в книге все это описывалось более подробно и было снабжено картинками и схемами. А так же заклинаниями разных видов магии, какими можно на данное явление влиять. Кстати, предыдущей книгой была книга о видах магии. И из нее следовало, что магия бывает начальная (от начал: земля, вода, огонь и воздух), руническая, вербальная (от словесных заклинаний), магия духов, энергетическая (в свою очередь делящаяся на человеческую и природную) и материальная (основанная на предметах: зельях, амулетах и т.д.). Наши ведьмы владели в основном вербальной и материальной. Монсеньор всеми видами, но предпочитал энергетическую, а я самым низшим уровнем магии духов.
За две недели я успела прочесть шесть книг. Оставалось еще четыре или пять. Благо они были небольшими. Это были современные краткие изложения древних магических фолиантов. В Магограде наука процветала и разрозненные древние труды магов всех миров систематизировались, упрощались и переиздавались для более легкого понимания. Ну и для массового использования. Ведь в древности почти все книги (а магические в особенности) были в единственном экземпляре.
Я не представляла, в каком виде будет проходить проверка знаний. Из специфики учебного заведения, да и места его нахождения можно было сделать вывод, что это будет нечто необычное. Уж никак не стандартное: «берите листочки и излагайте лекции в гоблинском переводе». Да и гоблинский перевод здесь понимался совсем буквально и был связан с гоблинами, а не с особенностями речи.
В комнату влетел Котик.
– Ну с тебя можно было бы картину писать, если б ты ноги на подоконник не задирала.
– Не мешай! Моим пяткам нужен витамин ДЭ! И вообще! В моих апартаментах два этажа, а мне негде спать!
– А кто тебе виноват!? Если ты навезла полный замок одинаковых мужиков и поселила их всех у себя.
– Ну, во–первых, мужика только два, а во–вторых, эта комната тоже когда–то была моей, и я лишилась ее из–за тех, кого навезла!
– Не делай добра, не получишь зла! – философски изрек он, – Тем более в этом платье и с книжкой здесь ты смотришься органичнее! Дракона только не хватает.
– Вот! И я об этом думала. Может притащим?
– Ну давай, еще дракона притащи, для полного счастья!
Мы засмеялись. Котик оглядел лежащие на столе книги. Он их уже давно прочел, и если бы не был занят с Лазаро, то вполне мог бы быть для меня аудиокнигой. Как в те далекие времена, когда я ребенком таскала сюда тяжеленые тома из библиотеки монсеньора.
– Кстати, ты в курсе, что наш великий и ужасный в средневековом костюме бегает по стенам замка злой, как тысяча чертей?
– Нет, а что стряслось?
– У тебя хотел спросить! Ты же его… дочка.
– Я томлюсь в башне за книжками, света белого не видя! А ты у нас теперь при должности, при управлении!
– Все ясно. Но Лазаро ничего не знает. Он пока вникает во внутренние дела замка, а тут явно что–то внешнее.
– Пойду посмотрю, – встала я, – не помешает мне прогуляться. А, кстати, где твой новый друг, ради которого ты меня покинул?
– Кто бы говорил про покинуть!? Он с солдатами. Эти ребята нашли друг друга. Новые или старые, одно слово – вояки.
Бывший агент американской разведки неплохо прижился в темном замке. Вооруженный пистолетом с заговоренными пулями, он мог не опасаться нечисти, а все остальные полюбили его с первого взгляда. Все, кроме Зербагана, естественно. Но и с ним особой вражды не было. Лазаро на него не реагировал, а при отсутствии реакции у вампира быстро прошел пакостный запал. Если бы меня попросили описать Лазаро одним словом, я бы сказала – «настоящий». Он был до предела правильным, последовательным, добросовестным хорошим парнем. И, кстати, не без задатков руководителя. Еще немного, и мне кажется, у нас тут вся нечисть по линеечке строиться будет и честь отдавать.
Я размышляла об этом, проходя по коридорам замка к главным воротам. Пока не встретила того, о ком были мои мысли.
– О! Глядя на тебя в таком виде, я и впрямь думаю, что попал в средневековую сказку. Теперь ты настоящая принцесса.
Сам он был одет в идеально сидящий черный костюм и белую рубашку. Эту униформу он сам себе установил. На бедре под пиджаком угадывалась кобура с пистолетом.
– Это ненадолго, – улыбнулась я, – как успехи? Всех уже построил?
– Нет, куда там. Здесь работать и работать! Все не отлажено, не координировано. Такое ощущение, что бывший распорядитель умер не полгода, а лет сто назад.
– Я сомневаюсь, что он хотя бы знал такие слова. А как ведьмы?
– Прекрасно! Каури прирожденный менеджер! Ее бы в наш мир, она бы была в десятке лучших бизнес–леди!
– Я рада, что тебе здесь нравится. А не смущает теперь то, что все же работать приходится у «плохих»?
– Немного. Но больше смущает то, что выселили тебя из комнаты.
– О! Обо мне можешь не волноваться. Там мне спокойнее учиться, как только мне будет нужно, я выселю этого клыкастого нахала на потолок!
Я попрощалась с Лазаро и вышла во двор. Летнее солнце ласково пригревало. На деревьях созрели вишни, а горный воздух, лишенный всяких выхлопов, был упоительно свеж. Подхватив подол платья, я, счастливо взвизгнув, побежала через сад к боковой лестнице на крепостную стену. Ветер развивал мои подколотые на затылке кудри и я впрямь чувствовала себя средневековой дамой. А вон и мой король! Я поднялась по лестнице и обнаружила на стене между зубцами монсеньора, и впрямь облаченного в камзол и плащ. Рядом с ним были Генрих и Анайа. Командиры людской и не людской части замка. Я подошла к ним. Генрих учтиво поклонился. Хаха! Раньше никогда не делал так. Вот, что одежда делает.
– Что случилось? – взволновано спросила я.
– Твой соотечественник нашумел на упырьих болотах. В Атр не сунулся, но потом его и след простыл. Хотя я могу предположить, что Ричард не так уж хотел его поймать.
– Нужно уничтожить этих жалких выскочек! – гневно воскликнула Анайа.
– Что они себе позволяют?! – взревел Генрих.
А Валериан выжидательно посмотрел на меня. Видимо, он сам принял решение не предпринимать пока действий, но спорить с подчиненными было ниже его достоинства. Поэтому он предоставил это мне.
– Много чести за ним бегать! – я постаралась вложить в свой голос как можно больше царственного величия, – сам придет, получит по чайнику!
– Но он хозяйничает на наших землях! – взвилась верховная ведьма.
– Хозяйничает? – фыркнула я, – да он просто мелко пакостит, как дитя в отсутствие родителя.
– И тем не менее, – вставил, поморщившись, Валериан, – в определенной мере это подрывает престиж нашей власти…
– Мне Вас уговаривать тоже?! – телепатически возмутилась я.
– Попробуй.
– Больше подорвет престиж беготня с армией за каждым хамом. И я не сказала, что мы оставим это безнаказанным. Он получит свое. В свое время.
– Опостылело прятаться! – прогудел Генрих.
– Хищник всегда таится перед броском. И лишь неразумная жертва скачет в открытую, не ведая опасности, таящийся в тишине, – зловеще произнесла я.
Валериан важно кивнул и жестом приказал своим спутникам удалиться. Остались только мы. Мы шли по гребню стены и молчали. Я любовалась пейзажем гор и долин. Монсеньор размышлял.
– Впечатляет, – сказал наконец он, – но так ли ты уверена в своих словах?
– Я помню их методы. Они используют направленную на них силу против нападающих. Не знаю, связано ли это с пророчеством или нет. Но факт в том, что не направляя на них сил, мы не даем им оружия.
– А что потом?
Он остановился и посмотрел на меня. Солнце играло в драгоценных камнях расшитого камзола и отсвечивало в соломенных волосах. Глаза отражали небо и казались уже не блеклыми, а небесно–голубыми.
– А потом они расхрабрятся настолько, что полезут на рожон. Но к тому времени у меня уже будет все, чтобы встретить их так, как они заслуживают. Без чести беготни за ними и без жалости.
Я глядела на него с восхищением, он на меня – со снисхождением.
– Да будет так.
Мы снова замолчали. Я, стоя на угловой башне стены, смотрела на быструю бурную горную реку, она огибала замок, разливаясь по долине медленным плавным потоком. И текла через всю страну, расширяясь и сливаясь с океаном. Ледники на вершинах гор слепили белизной, и особенно ярко выделялись на фоне темных елей и цветущих предгорий. Величественная громада замка возвышалась на вершине горы, все это было неописуемо прекрасно и стоящий рядом со мной Валериан – блистательный король и я – как настоящая принцесса… Если бы я умела рисовать, то непременно изобразила бы все это великолепие.
– Нравится? – спросил Валериан.
– Ага.
– У тебя интересное восприятие. Если бы не был в твоем сознании, ни за что не подумал бы, что ты так меня боготворишь.
– Ну вот, спалилась, – я покраснела, – а у Вас вообще ничего нет. Как Вы живете? Ради чего? Ведь Вам неведомы ни радость, ни удовольствия…
– Я покажу тебе. Позже. Ты удивишься, но я люблю жизнь.
Он подставил бледное лицо прохладному горному ветру.
– Я только на пути к тому, чтобы понять Вас, но чем больше понимаю, тем больше восхищаюсь.
Снизу раздался рев. Мы перешли на другую сторону башни и заметили, как наемники и тролли тычут копьями в решетку над ямой, в которой сгинул некогда наш прежний распорядитель.
– Морк бушует, – задумчиво произнес Валериан.
– Чего это он?
– Кто его знает.
– А зачем он тут вообще? Как собачка цепная, что ли?
– Вроде того. Ты бы лучше спросила откуда он.
– Откуда?
– Это существо не из этого мира. Где–то в пещерах открылся спонтанный портал и он сюда попал. Жуткая тварь. Никакое оружие его не берет, даже магия. Оставь я его на свободе, он бы тут пол измерения разнес.
– Так зачем он? Ради экзотики?
– Да. Но видимо скоро придется или убить его, или отправить восвояси.
Ветер задул сильнее, разметав мои волосы. Гикнув, я подхватила длинную юбку и понеслась вприпрыжку вниз по лестнице с башни и вдоль стены. Кудри развивались на бьющем в лицо ветру. Пробежав несколько метров, я круто развернулась, взметнув юбками, и расхохоталось. Валериан смотрел на это буйство с недоумением.
– Когда я жила в деревне, – закричала я, отбрасывая с лица вездесущие пряди, – еще до того, как сюда впервые попасть, у нас было поле. Просто незасеянное поле. Весной там было очень ветрено и самым моим любимым занятием было бегать по полю навстречу ветру! Нестись сломя голову, заскакивая с разбегу на пригорки и, разбегаясь, прыгать с них, представляя, что могу летать. Это было ощущение чистого, яркого, неразбавленного счастья, воспоминания о котором всегда будут со мной! И сейчас я ощущаю то же самое!
Пока я восторженно вещала, он успел до меня дойти. Переполненная эмоциями, я запрыгнула на выступ между зубцами стены, и, схватившись руками за края зубцов, свесилась вниз. Стена головокружительной высоты отвесно срывалась вниз в скалистое ущелье. От этого вида у меня перехватило дыхание. Вот бы мне сейчас крылья! Сорваться вниз и, расправив их у самого дна ущелья, взмыть в небеса! Я вдохнула полной грудью и представила, как отталкиваюсь ногами от края стены и устремляюсь в пропасть.
– Ты мне нужна живой.
Монсеньор обхватил меня рукой за пояс и от этого мое, восстановившееся было дыхание, вновь меня покинуло. Сердце пропустило один удар и заколотилось как бешеное.
– Вы умеете летать? – тихо спросила я.
– Я могу левитировать, но это не совсем полет.
– Я хочу летать! Без метлы, как Нариша или Зербаган.
– Будешь. А сейчас постарайся сохранить свою жизнь. Ты и так в последнее время слишком часто неоправданно ею рискуешь. Ты ставишь эксперимент под угрозу.
– Все уже готово?
– Да, но думаю, лучше подождать твоего возвращения. Сейчас ты занята, да и могут случиться непредвиденные ситуации. Это ведь беспрецедентно.
– Никто никогда не переселял души?
– В чужие тела переселяли, много раз, но это были тела существующие, а не созданные. Я не Бог, я не могу создать жизнь, да я и не претендую. Но создать тело у меня получилось. Совершенное творение Бога – бессмертная душа и совершенное творение моих рук – бессмертное, неуязвимое тело!
– Думаете, может быть конфликт?
– Запросто. Но это мы узнаем, только попробовав.
Валериан сделал шаг назад, так что мне пришлось слезть со своего импровизированного пьедестала.
– Сэр, – со стороны лестницы к нам спешил Лазаро.
Я все еще стояла, прижавшись спиной к Валериану, и почему–то очень смутилась, от того, что он увидел это. Но даже если он и подумал что–то на этот счет, то виду не подал.
– Да, Лазаро, – Валериан отступил на шаг в сторону.
– Я видел камеры наблюдения в замке, а куда идет изображение?
Слушать их беседу я не стала. Отчего–то мне стало неуютно и я поспешила ретироваться. Но когда я проходила через сад Лазаро уже нагнал меня.
– Элли, подожди!
– А? – обернулась я.
Он поравнялся со мной и мы пошли в сторону ворот.
– Тебя Каури искала. Просила передать тебе, если встречу, что хочет поговорить.
– О чем?
– Не знаю, но вид у нее был такой, словно она замыслила вселенский заговор.
– Это она может, – засмеялась я, – а где ты ее видел?
– Она шла в столовую, думаю, еще там.
– Отлично! Мне тоже не мешало бы пообедать! Ты уже ел?
– Нет еще.
– Ну и прекрасно. Пошли узнаем, что наша ведьмочка затеяла!
Каури сидела в окружении других ведьм. Почти все были новыми, я знала их по именам и в лицо, но не общалась. Все они не шли ни в какое сравнение с Дафной. Увидев нас она приветливо замахала рукой. Ведьмы почтительно сдвинулись в стороны, давая мне место рядом с ней. Лазаро предпочел не лезть в малину и сел с краю. На обед был запеченный целиком поросенок. И я, отпилив себе солидный кусок мяса, с удовольствием его жевала и слушала перешептывания ведьм помоложе.
– Этот новый распорядитель хорош собой.
– Да, но совершенно не смотрит на нас! Зато вампир не пропускает ни одной юбки!
– Ну уж нет, Дафна была лучшей, но знакомства с ним не пережила!
– Да потому, что они оба фавориты принцессы. Зачем ей два одинаковых правда, не пойму?!
– Эээээ, девочки, – чуть не подавилась я от подобных заявлений, – а вас не смущает, что я здесь?
Ведьмы притихли, глядя на меня круглыми от удивления глазами. Анайя покачала головой, а Каури хихикала в кулачок.
– Личные дела господ вас не касаются! – строго заявила верховная ведьма, – лучше владейте колдовством так же хорошо, как сплетнями!
Этот возглас привлек внимание Лазаро, но он смотрел почему–то не на леди Анайю, а на меня. Я лишь пожала плечами.
– Что за бред?! – наклонилась я к Каури.
Вместо ответа она уже не тихо хихикала, а заржала в голос.
– Лааадно, – обиженно протянула я, – а зачем ты меня искала?
Она как–то сразу поежилась и принялась зачем–то оглядываться по сторонам. Затем она, склонив свою голову почти вплотную к моей, понизила голос до трагического шепота и сказала:
– Я кое–что сделала!
– Что? – в тон ей прошипела я.
– Пойдем, покажу!
– Дай поесть спокойно! Щас доем и пойдем.
Она кивнула, но всем своим видом демонстрировала нетерпение: ерзала на месте, оглядывалась и смотрела на мой кусок.
– Я сейчас подавлюсь! – прорычала я.
Мало того, что неугомонная ведьма создавала кипиш, так еще и с другого конца стола Лазаро все время на меня смотрел, и я поневоле старалась есть культурно, а в эту эпоху вилки еще не использовали, так что получалось у меня плохо. Кончилось все тем, что я едва успела подхватить кусок, падающий мне на платье. Ну чего он на меня смотрит?! В свою тарелку смотреть надо! Отчаявшись, я схватила кусок хлеба и вылезла из–за стола, наградив их обоих самым многозначительным взглядом. Каури тут же поднялась с места и, не оглядываясь, кинулась в сторону жилых комнат. Я едва за ней поспевала, мне даже пришлось перейти на бег. Оказалось, что бежали мы в ее комнату.
– Ну и что за тайны? – спросила я, для себя отмечая, что стала лучше бегать, по крайней мере сердце от малейшей нагрузки уже через горло не выскакивает.
Она привалилась спиной к двери, словно опасаясь, что из–за нее вырвется чудовище.
– Я добываю для нашего господина жизни людей.
– Я знаю. И что?
– Так вот, никто не знает, но мне лень ловить их в городах и селах. А так как у меня когда–то был роман с начальником тюрьмы Линкассла… там много приговоренных к казни…
– И ты исполняешь роль смерти с косой? Приходишь и забираешь их жизни до казни.
– Да. Один поход и месячная норма сделана. Ни опасности, ни сопротивления. Ты же знаешь, какие у нас казни. Они сами умоляют дать им такую легкую смерть. Только прошу, не говори господину! Он сочтет это проявлением доброты и жалости!
– Хорошо.
Я хотела сказать, что хозяина не интересуют методы, ему важен результат. Но думаю, если бы он хотел донести это до нее, он бы донес. Мда, я уже не спешу «выезжать из одного места на лыжах» со всей имеющейся информацией… взрослею.
– И что же ты сделала такого, что сейчас дрожишь, как лист осиновый? – удивилась я.
– Народ той стороны часто сжигает девушек и женщин по обвинению в ведьмовстве. Но ты же видела ведьм, их не так–то просто одолеть. Так что чаще всего это обычные женщины, которые кому–то не угодили. Сжечь настоящую ведьму они бы не смогли. Даже я, не самая умелая, превратила бы их в жаб, пока они еще несли бы факел! Единственную ведьму, которую они могут поймать – это совсем юную и неопытную. И в последний свой визит я на такую наткнулась. Она сама в ужасе от своего дара, и считает приговор справедливым. Но у нее большой потенциал. В общем, я выкрала ее и привезла сюда!
– И в чем преступление?
– Дело в том, что она не хочет быть ведьмой. И в том, что она знатного рода. Она дочь графа Реанского – правителя города Реан.
– Хм… – задумалась я, – привезти ты ее привезла, а что с ней делать не знаешь? Вот и решила обратиться ко мне. А почему не к леди Анайе?
– Я боюсь, что выяснится, как я добывала энергию, – потупилась она.
Я вздохнула.
– Ладно. Показывай свою высокородную ведьму!
Каури развела руками, что–то прошептала, и, на мгновение став видимой, с двери спала прозрачная магическая завеса. Она отперла ключом дверь и вошла, поманив меня за собой. На полу сидела девочка. На вид – моя ровесница. Она была в зеленом платье из парчи, но платье было изодрано, а руки и ноги были закованы в кандалы. Она была похожа на ангела, ее нежное девичье лицо обрамляли светлые золотистые локоны, а небесно–голубые глаза сияли кротостью и смирением. Она глянула на нас испуганно и спрятала лицо в ладони. Мне стало не по себе. Ну, что я ей должна сказать?! Одно дело уговаривать матерого агента разведки, а совсем другое давить на испуганного ребенка. Каури отошла к дальней стене, предоставив мне слово. Не зная, как себя вести, я опустилась на пол рядом с девочкой. Хоть ей и было на вид столько же лет, сколько и мне, я почему–то ощущала себя взрослой рядом с ней. «Может потому, что на тебе нет кандалов?» – язвительно спросил внутренний голос.
– Привет, – сказала я, пытаясь вложить в голос побольше дружелюбия.
Она подняла на меня взгляд, но ничего не ответила.
– Я Элени. А как тебя зовут? – предприняла вторую попытку я.
– Вы знаете, кто я, – гордо ответила она, – ведь Ваши слуги похитили меня!
– Конкретно я не знаю. Впервые тебя вижу и слышу.
– Мое имя София Анжелика Реанская! – величаво вскинула голову она.
Несмотря на ее положение, дворянская гордость и достоинство давали о себе знать.
– Ну вот и познакомились. А тебя не похитили, а, между прочим, спасли от казни!
– Я должна была умереть! Я проклята! – со слезами на глазах выкрикнула она.
Я подумала про себя, что дело тут ясное. Ну не хочет человек жить, я–то тут причем?! Но все же перебирала в уме, что же еще можно сказать.
– Хочешь умереть?
– Не хочу! – воскликнула она, – но я должна!
– Кому должна? Ты же графиня? Неужели за тебя не вступился отец?
– Конечно нет, он ревностный христианин и сам предал меня суду!
Интересно, какое тут может быть христианство, если нет бессмертия душ? Если души умирают, то значит ни в ад, ни в рай они не идут, а тогда в чем смысл? Видимо, они об этом не знают. Кстати, а что будет с моей душой, если я умру?
– Маразм какой–то! Кто ж тебя заставлял колдовать!? Не хочешь – не надо! Казнить–то зачем?
– Я проклята! – завывая заломила руки графиня, – этого достаточно. Только огонь мог очистить мою душу!
Я почесала в затылке. Да здравствует разум, да сгинет маразм! Даже при условиях моего мира, при бессмертной душе, огонь религиозных фанатиков вряд ли мог спасти чью–то душу. Добрые дела, покаяние, еще может быть, но это!? И что же мне с этой балдусей делать?!
– Каури? Зачем ты привезла ее?
– Она ведьма! И очень сильная!
– Ну и что. Не хочет человек жить! Что ж поделаешь!? Насильно мил не будешь!
– Вы тоже ведьма? – вдруг неожиданно спокойно спросила девушка.
– Я? Не совсем. Хотя на метле летаю. Я из другого измерения. Там меня хотели убить и я оказалась здесь. Как видишь, не делаю из этого трагедию.
– Из иного мира?! Как лорд Евгений!?
О! Да он прям звезда. Все его знают!
– Да, из того самого.
Она посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.
– Он добр и честен! И очень храбрый воин.
– И я могу спорить на что угодно, он не дал бы тебя сжечь! В нашем мире это не принято!
Я обратила внимание на то, что она то и дело поглядывает на ломоть хлеба, оставшийся в моей руке.
– Ты хоть ела? – спросила я у нее.
– Нет. Я отказывалась от еды. В этом месте вся еда проклята.
– Да что ты заладила – проклята, проклята!? – вспылила я, – нормальная еда, хлеб как хлеб! На, ешь! И давай завязывай с этими депрессивными настроениями!
Она осторожно взяла у меня кусок хлеба и откусила. На ее лице была такая мука, словно она ожидала, что у нее вот–вот вырастут рога.
– Что теперь со мной будет?
– Не знаю, – честно ответила я, – если хочешь умереть, я не буду тебя уговаривать. Тут полно желающих тебя прикончить. Если умирать не хочешь, то оставайся здесь и живи. Научишься управлять своей силой и станешь служить Его Величеству Валериану.
При упоминании имени монсеньора у нее на лице возник такой неподдельный ужас, словно я ей только что предложила продать душу сами знаете кому.
– Я не стану…
– Я даю тебе время до завтра. Если в это же время завтра ты все так же будешь исполнена решимости умереть, я обещаю, что исполню твою волю. Хочешь очистительного огня? Будет тебе огонь! Я сама тебя сожгу. Если же ты умирать передумаешь, то мы примем тебя с радостью.
Я встала и вышла. Каури, наложив защитную магию, последовала за мной.
– Ты не уговорила ее!
– А что ты хотела? Чтобы я доказала ей, что быть ведьмой – это хорошо? Что слуги тьмы белые и пушистые?!
– А разве ты не убеждена в этом? – резко и цинично усмехнулась она.
С ее лица разом исчез весь задор и дружелюбие, оно стало жестким и насмешливым. Но кое в чем она ошибалась: иллюзий на этот счет я не питала.
– Нет! Я знаю правду и говорю ее. Даже если приходится выворачивать ее наизнанку. Я не боюсь эту изнанку увидеть!
– И ты действительно сожжешь ее? – к ней снова вернулась былая миловидность.
– И ты тоже не питай иллюзий. ДА! Я сожгу ее, если она сама об этом попросит.
Я цыкнула языком сквозь зубы. Общественное мнение неубиваемо, если ты зарекомендовал себя «хорошим», то хоть толпу народа убей, все равно будешь хорошим, даже причины, оправдывающие тебя найдут, и точно так же с обратной ситуацией. Вернувшись к себе, я снова села за книги. Но учебное настроение уже улетучилось. Я думала о чем угодно, только не об учебе. Например, о предстоящем эксперименте, или о графине–ведьме, а еще о том, почему Лазаро на меня так смотрит. Так – это грустно–изучающе. И все время отводит взгляд, если я замечаю это. Я потрясла головой. Нет, так не пойдет! У меня экзамены на носу! А университет магический, кто знает, вдруг они там нерадивых студентов едят… ну или в жуков превращают! Всеми силами я заставила себя выкинуть все постороннее из головы и включиться вновь в теорию времени и пространства иных миров.
Так как освещалась комната лишь тусклым магическим пламенем, после заката чтение пришлось прервать, да и не вмещалось у меня больше в голову информация. Я откинула балдахин кровати и плюхнулась на шелковые покрывала рядом с Норой. Она недовольно зашипела и показала зубы.
– Не могу больше читать! – пожаловалась я, – формулы и заклинания уже не лезут в голову и торчат из ушей!
– Я голодна, а ты пахнешь живым человеком.
Я вздохнула и, закатав рукав платья, протянула ей запястье. Она посмотрела на меня с неодобрением.
– Да ладно, пей, только немного! Мне завтра еще ведьму жечь!
Она уже выпустила клыки, но при моих словах едва слюной не подавилась.
– Кого–кого тебе жечь? Ведьму?!
– Да. Каури привела. А она такая религиозная, что орет только, чтобы ее сожгли. Ну, я дала ей сутки на размышление, если не передумает, так уж и быть, подсоблю.
– Отдай лучше мне! Полное тело юной крови! Я не убиваю обычно, но если она хочет умереть…
– Ха! Тут таких желающих о–го–го! Но ей приспичило огнем снимать проклятье! Можем конечно поторговаться, что сначала ты ее «того», а я потом дожгу, но вряд ли ей эта идея понравится. А клиент, как говорится, всегда прав!
Прекрасная вамп пожала плечами. Она была невозмутима, как большая хищница.
– Ладно. Вот только я знаю, кто будет в первых рядах желающих. Особенно, если она красива.
– Зер? Перебьется! Так ты пьешь или нет? Долго мне с протянутой рукой тут сидеть?
Она снова выпустила идеально острые белоснежные клыки и, перехватив мое запястье, впилась в него. Вначале я дернулась и ойкнула от боли, но потом руке стало тепло и приятно. Такого общего кайфа, как от укуса в шею, не было, но тоже не самые плохие ощущения. Оторвавшись, она смачно облизала языком окровавленные губы. Будь я мужчиной, я бы сочла это весьма сексуальным. Настроение сытой вампирши сразу улучшилось. Она сказала, что мой корсет на платье возмутительно слабо затянут, и тут же полезла исправлять оплошность. А если учесть ее вампирскую силу, то дело едва не закончилось переломами ребер и смещениями внутренних органов.
Когда уже совсем стемнело, я отправилась в свою комнату принять душ и переодеться. На первом этаже обнаружился Лазаро, занятый креплением к стене и настройкой телевизора, который раньше, помнится, был у монсеньора. Так вот зачем он спрашивал о камерах. Ну да, вывести видеонаблюдение сюда было бы намного эффективнее. Здесь хоть есть кому смотреть. Увидев меня, он по своему обыкновению поджал губы. За время его пребывания в замке я обратила внимание, что этот мимический жест был у него на все случаи жизни и в зависимости от контекста и выражения глаз мог означать и недовольство, и сомнение, и даже лукавство. И говорить он иногда начинал не сразу, а слегка протягивая звук «м» сжатыми губами.
– Пока я здесь – пункт наблюдения будет тут, потом, думаю, я перенесу его, – прокомментировал свои действия он.
– Ааа, хорошо, – рассеянно отозвалась я, поднимаясь наверх.
Я надеялась встретить там Зербагана, но его не оказалось. Он вообще в последнее время куда–то пропал. Не видно его, не слышно… тише воды, ниже травы… задумал наверное что–то! Средневековое платье в пол мне надоело, и приняв душ, я сменила его на облегающие черные джинсы, майку с глубоким декольте и кожаную куртку.
– Ты куда? – Лазаро поднял глаза от пультов и проводов.
– А тебе–то что?
– Шеф велел за тобой приглядывать.
– Оооо! Так ты теперь не только распорядитель, а еще и нянька!
– Если ты говоришь, что я нянька, значит считаешь себя ребенком, – спокойно возразил он.
– Пойду прогуляюсь. Можешь так и доложить.
Я вышла и направилась в сторону перехода, ведущего на крышу основного здания. Ишь ты! Присматривать за мной! Я поднялась на крышу и вдохнула свежий ночной воздух. В небе светила полная луна, а в кустах внизу стрекотали сверчки. Горгульи дремали на выступах крыши и казались сейчас неживыми каменными изваяниями. Нетопыри улетели на охоту, так что теперь было пусто и тихо. Я подошла к «припаркованным» метлам и выбрала одну… посолиднее. Дафна, Дафна… тебя уже нет в живых, но твоя страсть к полету навсегда переселилась в меня! Я перекинула ногу через метлу и стала создавать в сознании необходимый для полета образ. Но меня кое–что отвлекало. Запах! Откуда–то настойчиво веяло приторным сладковатым дымным запахом. Если бы я не была в тысяча лохматом году в параллельном мире, я бы решила, что кто–то решил «шмальнуть». Нет, не может быть! Наверное, ведьмы что–то варят и запах похож. Покачав головой и фыркнув, от надоедливого запаха, я взлетела. И странное дело – запах усилился! И шел он вовсе не со стороны комнат магии, а со стороны одной из крыш. По–моему, под ней была раньше мумия основателя рода. Поддавшись любопытству я подлетела поближе. Крыша этой башни была не плоской, как на «моей», а покатой. Сразу я никого не увидела, но запах уже просто резал ноздри, так что решила облететь вокруг. И с другой стороны башни мне предстала такая вот картина маслом: на черепице покатой крыши лежал, закинув ногу на ногу, Зербаган, и томно поглядывая на полную луну, дымил как паровоз! Заметив меня он изобразил расслабленной ладонью в воздухе какие–то непонятные круги. Я просто дар речи потеряла! Я всего от него ожидала! Но такое! Где ж он эту гадость–то достал! Неужели сам насушил!? С него станется! А я–то думаю и куда он запропастился?! Наркобарон, блин, местного пошиба!
Я подлетела поближе, и, боясь сверзиться, приземлилась на крышу.
– Привет Эээээээлени, – по его лицу блуждала идиотическая улыбка.
– Это че такое!? – завопила я, – ты что, куришь траву?! Я просто в шоке! Как ты мог опуститься до такого?!
– Ха! Значит то, что я вампир и пью кровь людей – тебя не шокирует, а вот марихуана – да?
– Да! Это же наркотик! А меня с детства учили говорить наркотикам нет!
Младший Дракула свел глаза на переносице и грозно глянул на тлеющую в руках самокрутку.
– Наркотик, я говорю тебе нет! – рявкнул он и разразился булькающим хихиканьем.
Я смотрела на него, раскрыв рот.
– Он меня не слушает, – придурковато развел ручками он и снова подавился нездоровым смехом.
– Ты ужасен! – только и смогла выговорить я, – укуреный вампир! Да это уму не постижимо! Как оно на тебя действует–то вообще?! Ты же мертвый!
Мое заявление еще больше его развеселило. Кажется, большей шутки, чем факт его неживого состояния, он в жизни не слышал.
– Давай… дунем! – предложил он, вдруг делая рукой с самокруткой приглашающий жест.
– Нет! – я так резко попятилась, что едва не слетела с наклонной черепицы.
Вампир рванулся (на его скорость наркотическое опьянение не влияло) и поймал меня за руку, а потом, невзирая на протесты, усадил рядом с собой.
– Ну давай дунем, – не унимался он.
– Я не хочу! Это плохо! Это ненормально!
– Посмотри вокруг! – он поднялся на ноги, руками обводя весь замок, – что из этого можно назвать хорошим и нормальным?
– Ничего, – нехотя признала я.
– Из всего, что здесь творится, анаша – самое безобидное и, кстати, близкое к культуре твоего мира.
– Все равно не хочу! Я не люблю дурацкое состояние, когда себя не контролируешь! Что люди находят в нем, не понимаю!
– Хихи, – философия его покинула и ему снова стало весело, – есть хочется!
Он посмотрел на меня самыми невинными, съезжающимися к носу, глазами.
– Ну нет, я уже была сегодня донором!
– Ты такая прикольная!
Зербаган в одно мгновение оказался за моей спиной и впился клыками мне в сонную артерию. Я, естественно, «ушла в астрал». Как ни странно, мой охранный кулон бездействовал, то ли в глубине души я не была против, то ли находящегося за спиной он поразить не мог. Я выгнула спину, пытаясь ухватиться руками за воздух и в этот момент он отпустил меня, а когда я попыталась сделать долгожданный вдох, запихал мне в рот этот дурацкий косяк!
Я вдохнула полной грудью и закашлялась. Голова сразу же закружилась.
– Ты гад! – прохрипела я.
– Расслабься, – он вальяжно разлегся на еще не остывшей крыше, – и постигай мудрость вселенной!
Мудрость вселенной я еще не постигла, но решила тоже прислониться спиной. Голова все еще кружилась, а в желудке стало как–то нехорошо.
– И почему я еще ведусь на твои фокусы?! – возмутилась я, глядя на звезды, звезды хитро щурились в ответ, – ты же мертвый! Вот пьешь ты кровь, и течет она по пищеводу в желудок, а дальше что?! Куда девается? Ты же не ходишь в туалет, значит ни почки, ни печень, ни прочий ливер у тебя не работает. А зачем он тогда ваще?! А зачем ты дышишь? Тебе не нужно обогащать кровь кислородом, чтобы доставлять его внутренним органам! Органы–то дохлые! И вот тут напрашивается самый главный вопрос: хрен с ним с ливером, но как же мозг!? Если кровь не насыщается кислородом и не несет его в твой череп, как же работает твой чертов мозг!?
– Ничего себе тебя «вштырило»! – поднял на меня мутный взгляд Зербаган.
– Но лаааадно, – не унималась я, – я охотно допускаю, что твой, ну его нннна, мозг, не работает вовсе! Весь ты этому ходячее доказательство! Ну а … (тут я употребила трехбуквенное название, некоей части тела, находящейся ниже пояса, которое приличной девушке употреблять не следует) !? Как может функционировать? Ты же мертвый!
Зербаган впал в одурманенную задумчивость. Меня мои открытия отчего–то сильно развеселили. Я тихонько захихикала. Звезды с неба смотрели на меня крайне подозрительно.
– А вот ты бессмертный, – меня посетило очередное открытие, – а что будет, если тебе отрезать руку?
– Не надо мне отрезать руку! – запротестовал он.
– Почему? – искренне обиделась я.
– Она вся в пальцах! – гениально объяснил этот укурыш и снова затянулся, – будешь?
– Угу.
Мир расцвел яркими красками. Все вещи вокруг обрели новый, очень необычный смысл. Я смотрела на лежащего рядом Зербагана и одновременно узнавала, и не узнавала его. У него оказывается был прямой, начинающийся от самого лба нос и глаза так глубоко, что они почти всегда были в тени. Как в яме. Я перевернулась и, наклонившись к его глазу, прокричала:
– Аууу! Есть кто?
Тот наморщил нос и помотал головой.
– У тебя глаза похожи…
– На море? – предположил он.
– Неее, какое море? Они же синие! – я выразительно постучала себя пальцем по лбу и хихикнула, – они похожи на чайник!
Хозяин «чайниковых глаз» загрузился надолго. Минут на десять. Потом очнулся.
– У тебя синий чайник?
– Нет! Красный!
– Аааа, ну тогда понятно.
– Я все поняла! – просияла я, – это заговор!
– Конечно, – тут же согласился он.
– На завтрак мы ели салат из грибов! Я думала, что это шампиньоны, а это были никакие не шампиньоны! Они это специально придумали!
– Естественно! А знаешь, зачем?
– Нет. Но я точно знаю, что в этом замешана паутина! И пауки! Они во всем замешаны! Вот та башня, например, она круглая, как паутина! И не только башня! Они везде… эти символы!
– Грибы все это устроили, чтобы поколебать твою уверенность в себе. А все потому, что они хотят тебе доказать, что девушка не может быть пилотом!
– Мерзавцы!
Мне так сильно захотелось тортика, что даже замок вокруг стал напоминать огромный торт.
– Хочу тортик! – заявила я.
Он кивнул так, что его подбородок стукнул по ключице, а потом тут же помотал головой. Я повторила его движение и мы вместе прыснули со смеху. С блаженной улыбкой он поднялся на ноги и, развернувшись спиной, ничком рухнул с крыши. Я ойкнула и почему–то тоже стала разворачиваться. Но не успела – когтистые лапы подхватили меня подмышки и поставили на землю, только во внутреннем дворике замка, откуда через дверь мы попали внутрь.
– Ты куда? Туда? Я тоже туда!
– Нет, нет. Я сейчас не туда, я сюда!
– Сюда? Я тоже сюда, а потом туда!
– Нее, тогда я сейчас туда, а потом сюда!
– Ну вот и поговорили!
Мы стукнулись лбами и еще немного посмеялись.
– Тиииишеее, – зашипела я, – нас могут услышать!
– Кто?
– Злые люди! Они не хотят давать нам тортик! Ты знаешь, какие они злые?!
– Фу! Как можно быть злым?! – искренне возмутился вампир, – Я вот, например, добрый, всех люблю! Миру мир, все в кайф!
– Точно! Пису, как говорится, пис! – назидательно подняла вверх указательный палец я.
И мы вприпрыжку, едва сдерживая рвущееся наружу веселье, отправились потрошить съестные запасы замка. Тортиков, естественно, не нашлось, зато обнаружились баранки. Человек и вампир, сидящие в темноте на обеденном столе и жующие баранки (он тоже жевал, правда не знаю зачем) – зрелище, наверное, было уморительное. Замок никогда не спал, но ночным его обитателям до нас было мало дела. И все было бы прекрасно, если бы не раздавшийся голос за спиной.
– Элени? Ты здесь? – не знаю, какая нелегкая занесла сюда посреди ночи нового распорядителя, может быть тоже «на хавчик пробило».
– Нет, – хрюкнула я, – меня тут нету! Это не я!
Он подошел ко мне и, схватив за подбородок, поднял голову и развернул ее к свету факелов. Внимательно посмотрев мне в глаза он произнес:
– Ууууууу, а где зрачки–то?!
Я нахмурилась, и ткнув себя пальцем в глаз, изумилась от всей души.
– А че, там нету?
Зербаган кажется сообразил, что к нам кто–то присоединился. Перехватив Лазаро за локоть, он так сильно дернул, что я думала рука останется у него в руках (простите за каламбур).
– Руки убрал! – зарычал он.
Вспышка вампирского гнева закаленного ЦРУшника не испугала. Он освободил локоть и, выхватив пистолет, пустил Зербагану пулю в лоб. Благо ствол был с глушителем, иначе бы весь замок всполошился.
– Ну вот, на какое–то время отделались от него. А ты, – он больно схватил меня за запястье, – пошли с мной!
Пожав плечами с блаженным равнодушием, я позволила отбуксироваться себя в свою комнату.
***
– Пей!
– Не–а!
– Пей, я сказал!
– Не могу больше, – жалобно заскулила я, – я уже как аквариум!
Целый час этот коварный злодей с разведочным прошлым истязал меня контрастным душем. А теперь, замотав в гору халатов и полотенец, усадил на кровать и отпаивал водой. Пошел уже второй литр, и в меня уже, честно, не лезло, но этот тиран не унимался. Он загнал меня в самый угол и, прижав к стене, совал под нос стакан. Я мотала головой и ныла, стиснув зубы, чтобы ненароком он не влил в меня силой.
– О чем ты думаешь? Ты наследница! Как ты можешь вести себя подобным образом?!
Он уже понял, что меня отпустило и теперь жаждал задавить меня моралью.
– Я не хотела, – промямлила я, – он меня укусил, а это ослабляет волю.
– Ах, да, – взвился он, – он тебя еще и укусил! Ты наследница самого высокопоставленного человека этого мира. Если ты позволишь каждому делать с тобой и твоей волей все, что вздумается…
– Ну почему же каждому? – обиделась я.
Лазаро недовольно скривился. И отвернулся в сторону. По–моему, мое поведение для него было не столько противоправным, сколько неприятным лично.
– Тебя разве в школе не учили, что наркотики — это плохо?
– Учили. И я с этим согласна.
– И что же мне доложить завтра шефу?
– Доложи, как есть. В конце концов, не я пригласила сюда этого прохвоста.
Он поднял брови, но промолчал. Мне было странно смотреть на него. Создавалась впечатление, что я схожу с ума: одно и то же лицо, и такие разные убеждения. Я выпутала из–под полотенец руки и, отобрав у него стакан, с усилием над собой сделала глоток.
– Я не понимаю, – отрешенно произнес он, обращаясь скорее к себе, чем ко мне.
– Чего?
– Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала и зачем осталась?
– Если ты позволишь мне снять с себя мокрую одежду – я тебе все расскажу.
Толкая меня в душ, он снял с меня только куртку и обувь. А все остальное теперь мокро прилипло к телу и жутко раздражало. Лазаро вышел на лестницу, прихватив стакан с собой. Наверное боится, что я его разобью, чтоб больше не поил. Я с удовольствием стянула с себя мокрую одежду и раскинула на край ванной сушиться. Сама же облачилась в пижамные шортики и майку.
– Можешь возвращаться, я оделась.
– Я бы сказал – разделась, – вздохнул он, бросив взгляд на голые ляжки и живот.
– Ну извини, в следующий раз буду спать в скафандре!
Он тяжко вздохнул и сел в кресло, стараясь смотреть в сторону. Я пожала плечами, ума не приложу, чем я могла его так смутить. Выдающимися прелестями я не обладала, да и одета была не особо развратно. Пижама и пижама, на пляже и не такое увидишь и что теперь, только на чаек смотреть? Я укрылась одеялом, он сунул мне в руки вновь наполненный из–под крана стакан.
– Может хватит?
– Пей.
Я закатила глаза и отхлебнула.
– Лазаро! У меня уже в ушах булькает! – как обычно, называя имя, я вздрогнула, и, как ни странно, он тоже.
Видимо, у него тоже с именами особые отношения.
– Ты хотела мне что–то рассказать.
– Если не лопну прежде, – состроила гримасу я, – Мне было восемь, когда я попала сюда. Случайно. Валериан оказался в том месте, где меня пытались убить бандиты и я схватилась за него как раз, когда он перемещался. Я прожила тут год, и это место стало мне домом. Хорошим или плохим… знаю одно, мне никогда не было плохо тут! Потом меня вернули в наш мир до шестнадцати лет. И все эти годы я ждала. Ждала, что он вернется за мной и он вернулся. Когда он узнал, что духи выбрали меня его наследницей, ему это не понравилось. Но сейчас вроде привык.
– И ты относишься к шефу, как к отцу? – осторожно спросил он.
Когда я попыталась выразить свое отношение к Валериану при помощи слов, мое воображение зашло в тупик. Я не могла это назвать ни одним из слов, которыми обычно описывают человеческие отношения. Наверное, самое близкое определение этому дал недавно сам монсеньор: я его боготворила. Но заявлять об этом я почему–то постеснялась.
– Я отношусь к нему, как ко всему, – туманно ответила я.
Лазаро отстраненно смотрел куда–то в район моего левого плеча. Вид он имел задумчивый.
– Постарайся в дальнейшем избегать… щекотливых ситуаций.
– Вся моя жизнь – сплошная щекотливая ситуация.
Мы помолчали. Он то вскидывал на меня взгляд своих серых глаз, то снова опускал его, углубляясь в свои мысли. А я рассматривала его сухие жилистые плечи, которые, казалось, были сплетены из стальных канатов.
– Я еще кое–что хотел узнать. Если ты знаешь, – наконец решился он.
– Что именно?
– Еще там, – он неопределенно махнул рукой туда, где, по его мнению, был наш мир, – в ваш Лондонский офис послали одного паренька. Его звали Крис. Совсем новичок, это было его первое задание. Он не вышел на связь и…
– Я его убила.
Я выпалила это резко, чтобы не утонуть в оправданиях. Тут уж либо говорить, либо нет. К чему тянуть кота за гланды.
– Ты?!
Он содрогнулся, как будто его ударили по лицу и как–то весь поник. Потом стиснул зубы и прикрыл глаза. На его лице было столько боли и разочарования, что я уже пожалела, что решила ему рассказать. Не говоря ни слова и даже не глядя в мою сторону, он встал и ушел.
С той ночи я попала в полный игнор. Он не разговаривал со мной, не смотрел на меня, и даже когда я пыталась что–то сказать, отвечал односложно. Монсеньору он о «происшествии» не доложил. Двойник же его вернулся под утро с окровавленными руками и топором. Представляете себе сразу после пробуждения такую картину. Я девочка не слабонервная, но даже мне стало не по себе.
– Ч–ч–что это!? – заикаясь спросила я.
– Заговоренная пуля — это! – сердито буркнул он, – застряла в затылочной кости изнутри. Я уже три раза себе шею сворачивал и череп ломал! Да не с руки там ее вытащить!
– Ну, это не ко мне, это к Валериану или ведьмам… – растерялась я.
– Да ну их! Всех! Я бессмертный, так что мне и ты сойдешь.
Я собиралась на него обижаться и может даже устроить разнос за вчерашнее, но все же предложение раскроить череп — это слишком.
– Я люблю, конечно, ковыряться в мозгах, но не в прямом смысле.
Он серьезно посмотрел на меня.
– Между прочим, это больно.
– Блин, Зербаган, как ты себе это представляешь?!
– А ты представь, как я перед двумя зеркалами ломал себе шею и задом на перед, глядя в зеркало, вскрывал череп.
Глянув на кровавые подтеки на его руках и одежде я представила. Лучше бы не представляла!
– Фу! Кошмар! И где мы это будем делать?
– Здесь!
– Нет уж! Меня комната устраивает и без художественных брызг крови на стенах! Пошли в ванную и давай свой топор! Хоть злость на тебе вымещу!
– Добрая ты моя! Да Гитлер по сравнению с тобой – дворовый мальчишка!
Он протянул мне топор и, морщась от боли, прошагал в ванную. Я заперла дверь в комнату на засов и отправилась следом за ним. Кинув на пол полотенце, я сказала ему положить туда голову. Вы когда–нибудь просыпались и шли в пижаме и тапочках в свою ванную, чтобы раздолбить кому–то череп топором? Вот и я нет! Поэтому логично было, что я была несколько ээээ… взволнована. Не зная, с какой стороны к нему подступиться, я примеривалась, замахиваясь то так, то эдак. Представив, как все это выглядит со стороны, я мысленно ужаснулась.
– Ну что ты там возишься, – проворчал распростертый на полу Зер.
– Заткнись, а то промажу и укорочу на голову!
Я чуть повернула его голову на бок для устойчивости и прижала шею и плечи коленом. «Он бессмертен», – твердила я себе, – «ты не причинишь ему вреда». Перехватив топор ближе к рубящей части, я замахнулась, прицелилась в то место на голове, в котором, как он показал, застряла пуля. Я сделала глубокий вдох и, собравшись с моральными и физическими силами, рубанула. Зербаган издал душераздирающий вопль, кровь брызнула мне на лицо. Я отбросила топор в сторону, нужно было действовать быстро, пока целостность его тела не восстановилась. Дрожащей рукой я потянулась к разбитому черепу и, раздвинув края щели в стороны (это вызвало очередной вопль), осторожно пропустила пальцы под кость. Мамочки! Как же хирурги оперируют?! Это же ужасно! Хотя… их пациенты, как правило, под наркозом, да и инструменты у них поделикатнее топора. Я даже не пытаюсь описать ощущения от прикосновения пальцами к чужому мозгу, да еще и в тот момент, когда хозяин серого вещества в сознании… Края черепа уже начинали стягиваться. Я неловко повела пальцем, и это снова причинило ему дикую боль, но зато я нащупала пулю! Приготовившись к самому страшному, я протолкнула руку еще вперед и, ухватив пальцами пулю, резко вырвала ее из почти уже закрывшийся дыры. От последнего крика я едва не оглохла. Обессиленно я рухнула на пол рядом с ним. Все вокруг было в липкой, быстро подсыхающей крови. Зербаган поднялся на локтях, голова была уже целой.
– Жуть какая! – выдохнула я.
– Подписываюсь, – покачал головой он, – давненько мне так больно не было. На какой–то момент пожалел, что бессмертный, и не могу сдохнуть, чтоб не мучиться. Кстати, не вздумай облизывать губы, если, конечно, не хочешь стать вампиром.
Я встала и посмотрелась в зеркало. Вся физиономия моя была перепачкана кровью.
– Теперь и не поймешь, кто из нас вампир, – невесело усмехнулась я, – только не нужно устраивать разборки. Я понимаю, что тебе наступили на хвост, но все же… я тебя прошу…
– Вижу, этот тип тебе дорог, уж не знаю почему.
– Дорог, дешев… не важно! – я, плотно закрыв рот (мало ли), смыла кровь с лица, – мне не нужны междоусобные войны. Я понимаю, что ты весь такой крутой и закон тебе не писан, но все–таки прошу повести себя хоть раз по–людски и уважать дом, в котором тебя приняли.
– А обычно я веду себя не по–людски?
– Тебе нужно смыть кровь, а мне переодеться…
Зербаган удалился, а я, тяжко вздохнув, поняла, что придется браться за тряпки. Нужно отмыть эти декорации к фильму ужасов, пока никто не увидел. Да уж… не жизнь, а именины в дурдоме. Я сняла с себя залитую кровью пижаму, приняла душ и принялась оттирать кровь со всех возможных поверхностей. Одеванием я себя не утруждала, дверь закрыта, а одежду пачкать жалко. Только вот я не учла, что не для всех жильцов этого замка дверной крючок является препятствием.
– Из твоей комнаты слышали крики… – раздался голос монсеньора за спиной, когда я, стоя на четвереньках, в одних, пардон, труселях, вымывала кровь из–под ванны, – оооо, я вижу самое интересное я пропустил…
Метнувшись вверх я треснулась со всего маху затылком о край ванны, потеряла равновесие, плюхнулась на пол и тут же вскочила прикрываясь руками. Господин смотрел на всю эту эквилибристику со смесью иронии и любопытства. Затем он обвел рукой недомытые следы крови на стенах.
– Все в порядке?
– Кхм… да… – закашлялась я, – заходил Зербаган с топором и….
Валериан оглядел меня с ног до головы, заставив густо покраснеть и постараться прикрыть ладошками большую площадь раздетого тела.
– Избавь меня от подробностей, – фыркнул он, – и кстати, повелительница нечисти не должна стесняться наготы.
– В самом деле?! – я горделиво уперла руки в бока, – или просто захотелось бесплатного стриптиза?
Валериан устало развел руками, хотя взгляд, по–прежнему равнодушный, не отвел.
– Нет, но буду знать, к кому обратиться при надобности, – с этими словами он развернулся и ушел прочь.
– Как же! – в след ему пробурчала я под нос, – обратится он!
Не пойму я этих мужиков. Один от пижамки глазки отводит, другой обнаженки требует, хотя я на сто процентов уверена, что это ему совершенно без надобности. И только Зербаган, хоть и козлина порядочный, но ведет себя в соответствии с ожиданиями.
Закончив с наведением чистоты, я в задумчивости открыла гардеробную. Уже полдень, а у меня на сегодня запланировано одно важное дело – казнь. Хотя я сомневалась, что она состоится. Ну не дура она, эта София, наивная, немного фанатичная, но не дура! Если ей так противно колдовство, она может отречься от него и жить на наших землях, как простой человек. Нужно будет обязательно предложить ей этот вариант, если она откажется работать на нас. Я потянулась и призадумалась. Что б такое одеть. Она знает, что я не из этого измерения, но джинсами в заклепках и майкой с черепушками все же не стоит травмировать ее психику. Или наоборот, так образ ведьмы для нее будет вполне ожидаемым? Но все же я решила не выделываться и оделась просто: просто джинсы и просто майка, в конце концов пока еще казнь для меня не праздник, чтоб наряжаться.
Каури я нашла в магических комнатах. Она варила какое–то очень важное зелье и шикнула на меня, чтоб я не мешала, ибо если она промешает его против часовой стрелки не триста пятьдесят семь раз, а триста пятьдесят восемь, то оно поменяет свои свойства на противоположные. Пока она методично помешивала, считая про себя, я ходила по комнате, разглядывая ведьмовские ингредиенты. Помнится, в детстве я так любила сидеть с Дафной и смотреть как она колдует, а сейчас я разглядывала все это, вспоминая то Дафну, то сведения о предметной магии, полученные из учебников. Когда она закончила, мы вместе отправились в ее комнату. Настроение у ведьмы было не очень.
– А где ты сама–то спишь? – спросила я ее.
– Представился случай отдать все постельные долги, за последние два года, – мрачно ответила она.
– В смысле? – не поняла я.
– Вспомнила кому и когда обещала ночку–другую и теперь выполняю свои обещания.
– Оооо! – только и смогла произнести я.
Каури сняла магическую защиту, открыла дверь и мы вошли. В комнате ничего не изменилось. Девочка сидела на полу в кандалах осунувшаяся и изможденная.
– Ну, – спросила я, – ты приняла решение?
Она смотрела на меня полными слез и отчаяния глазами и молчала. Каури в дверях сердито засопела.
– Послушай, – вздохнула я, – мы не можем держать тебя тут вечно. Или будь свободна и смирись со своим даром, или умри, если ты не хочешь с этим жить.
– Я хочу жить… – еле слышно прошептала она глотая слезы, – мне страшно. Я была готова, я думала, что смогу… но… но… я не хочу умирать!
Она разрыдалась уткнувшись носом в колени.
– Так–то лучше! Каури, освободи ее!
– Но…
– Освободи! Под мою ответственность. Ну или безответственность, как пойдет.
Ведьма взмахнула рукой, прошептала пару слов, топнула (я отметила, как много действий ей пришлось сделать) и кандалы исчезли. Но София продолжила сидеть на полу, сжавшись в комок. Я присела рядом с ней.
– Идем. Тебе нужно поесть.
Она замотала головой.
– Я боюсь, этот замок полон зла!
– Не спорю, но люди здесь тоже есть, я например. И пока ты со мной тебя не тронут, а там уже в менее напряженной ситуации решишь, как тебе быть?
– Решу? Разве у меня до сих пор есть выбор?!
– Выбор есть всегда. Я не заставляю тебя делать его в срочном порядке, сидя в кандалах.
Она подняла глаза на меня. Я встала и протянула ей руку.
– Идем. Тебе нужно переодеться. У меня есть пара платьев, соответствующих этому времени. Я, правда, шире в бедрах, чем ты, но ничего, затянем.
Мы вышли из комнаты Каури и я повела юную графиню к себе. Сама ведьма с нами не пошла. Передав пленницу мне, она юркнула в свою комнату, одержимая, по всей видимости, только одним желанием – выспаться. Я выбрала обходной путь по самому верхнему этажу, чтобы по пути встретить как можно меньше ужастиков, которые обитают в основном на нижних ярусах. Но, несмотря на то, что галереи и коридоры, по которым мы шли, были пусты, за исключением патрулировавшей их человеческой стражи, София вцепилась в мою руку всеми силами и тихо, шепотом, молилась. Мы уже почти пришли, когда из–за угла вышагнул Валериан. Да что ж такое! У меня сегодня день казусов прямо! София сжала мою руку так, что я едва не взвыла (а ведь она еще даже не знает, кто это!), а монсеньор оглядел нас своим фирменным презрительным взглядом. Мда… картинка под стать вампиру с топором! Я, волокущая за собой оборванную и измученную незнакомую девушку. Интересно, что он обо мне подумает после сегодняшних моих эффектных появлений?!
– Что это, Эллие? – спросил он бесцветным голосом.
– Не что, а кто! – поправила я, – ведьма! Знатного рода – София Анжелика Реанская, спасенная Каури от костра. Но она пока еще не решила, хочет ли быть ведьмой или обратно на костер.
– Даже так… ты, Эллие, из моей чашки больше не пей, мне кажется твои спасательские настроения заразны, вот и Каури подхватила…
– А это, – я сделала вид, что последней реплики не слышала и обратилась к Софии, – страх и ужас всей твоей жизни – господин Валериан, магистр тьмы и повелитель нечисти на темных землях!
Девушка вскрикнула и стала испуганно пятиться назад, будто бы монсеньор на нее с оскаленными зубами кидался.
– Шикарно! – закатил глаза он и продолжил свой путь.
Я вновь отловила графиню за руку и потащила за собой. Заходя в свою комнату я больше всего боялась, что Зербаган будет там и не окончательно замучает бедную девушку своими притязаниями, но, к счастью, его там не оказалось. Я достала из гардеробной длинное платье из фиолетового бархата, расшитое серебряными нитями. Пока я разбиралась с нарядами моя гостья тихо «офигевала» от резкого попадания из дикого средневековья в двадцать первый век. Она в ужасе глядела на компьютер, сантехнику в ванной и электрические лампы.
– Это магия? – спросила она переодевшись.
– Ну конкретно сейчас – да, а в моем измерении магии нет, это придумали люди без помощи чего–либо сверхъестественного.
– А покажи мне магию! – неожиданно с детским любопытством попросила она, – ты же умеешь колдовать?
– Эээ, нет, – смутилась я, – не умею. Я не совсем ведьма. Не знаю, как объяснить…
– Ты любовница короля? – с детской непосредственностью спросила она, – ты говоришь с ним не как подданная.
Да что ж такое! Мне уже самой интересно слушать сказки о моей личной жизни! Если б не они, я б и не знала, что она у меня столь богата и разнообразна!
– Нет! Я его наследница! – рявкнула я.
– Прости, – вздрогнула она.
– Да ладно, проехали. Пойдем в столовую. Только там много чудовищ, не пугайся, там и без тебя еды полно.
Она поежилась, но пошла. Видимо, самое страшное – попасть в замок Валериана для нее уже свершилось и теперь уже бояться было нечего. Мы прошли в полупустой обеденный зал. Время обеда уже прошло. За дальним углом стола сидел только один человек – Лазаро. Он бросил на меня полный боли и осуждения взгляд, но тут же отвернулся. Мы же с Софией за ручки, как детсадовцы, прошлепали на кухню, где от вида нашего чудовищного повара впечатлительная графиня лишилась чувств. Хотя может быть она их бы и не лишилась, если бы этот олух не заорал: «Какое чудное мясо на суп ты привела!». Запустив в него сковородкой, я приказала накрыть нам за столом, за которым обедает руководство, и, присев на корточки, похлопала малахольную ведьмочку по щекам.
– Эй! Очнись! Все в порядке!
Мало по малу она пришла в себя и даже поела. Хотя и ту еду, в которой не было мяса. Ну что ж, в этом я ее понимаю, сама иногда с недоверием к местному мясу отношусь.
***
В положенный срок я отбыла на сессию. Новая ведьма София Анжелика так к моему отъезду и не определилась в своем выборе, так что была перепоручена Нарише и Котику, при условии, что вампирша не будет кусаться, ну или будет, но только с согласия. Зербаган первое время за ней увивался, но вызвал у девочки только страх и отвращение, такое, что она даже его двойника боялась. Вампиру это быстро наскучило, и он переключился с приставаний на подколы, видя ее чистоту и непорочность, непременно ляпал в ее присутствии какую–нибудь пошлость и упивался зрелищем, как она краснеет от ушей до пят. Лазаро так и продолжал меня игнорировать, только изредка бросая на меня горестные взгляды. Я понимала его чувства, но ничего изменить не могла. Я могла подойти и начать оправдываться, что сделала это не по своей воле, но я не из тех людей, которые переносят вину на других, даже если есть для этого основания. Да и оправдываться не люблю, мой девиз в этом плане: «Никогда не оправдывайся, друзьям это не нужно, а враги все равно не оценят».
Всех прибывших заочников расселяли в кампусах, но так как у меня была своя жилплощадь, я на место не претендовала, хотя университетская тусовка меня и манила. Но, зная себя, я предвидела последствия этих тусовок и дальновидно решила, что учеба дороже. Полумер я не признавала, так что если уж гулять – то до потери памяти. А этого мне сейчас только не хватало….
– О, храбрейший джигит! Блеск чистого разума в ясных очах которого подобен сиянию ослепительного солнца! Соизволь выбрать билет, дабы предрешить, какою из усвоенных истин ты сегодня с нами поделишься! – воскликнул синий джин–экзаменатор подошедшему за билетом гному.
Гном на джигита походил мало, да и разума в очах особого не было, но после таких слов он как–то приосанился и кажется поверил в свои силы. Кстати, он был не единственный, к кому так обращались, такие красочные эпитеты нашлись для каждого, и притом джинн ни разу не повторился. Эх, в мое бы время таких экзаменаторов! Идешь с билетом окрыленный и действительно чувствуешь, что ты джигит и ты сдашь! Моральная поддержка и немного внушения творят чудеса!
– Следующей почтит меня, соизволив остановить свой выбор на одном из билетов, Элени Кауфман! Прекрасная пери, чей лик подобен свету луны над пустыней в безоблачную ночь!
Я хихикнула в кулачок и (тоже приосанившись, пери, как никак) пошла вытягивать билет. Вопросы мне попались легкие. «1.Множественность пространств в теориях наиболее известных магов–ученых. 2. Виды и способы пространственных перемещений. 3. Задача на вычисление разницы во времени между измерениями с заданной скоростью маятника». Сам процесс сдачи оказался до обидного прост. Никаких волшебных наворотов, кроме руны против списывания. Большая аудитория на триста человек (вернее сказать – на триста существ, было бы правильнее). Триста билетов по три вопроса. Садись, бери листочек и пиши, а потом рассказывай. Все, как и в моем родном измерении. За исключением того, что дебильную тестовую систему они все же не вводили. Учитывая, какой приятный был экзаменатор, а слушал он так же учтиво, как и предлагал билеты, никто не волновался и даже если что подзабыли, с чуткой помощью джинна вспоминали. Помощь его заключалась в похвалах и наводящих вопросах. Но и к чести студентов стоит отметить, что совсем не знающих не было. Поступать в универ «от балды» или «потому что предки велели» тут было не принято. Учиться шли только те, кто действительно нуждался в знаниях и информации, поэтому средств принуждения, как в наших вузах, здесь не имелось.
Сдала я все хорошо. И первый экзамен, и второй, по теории магии. Оценок в магоградском институте не ставили. Было только два результата: сдал и не сдал. Сдали все, кто был на потоке. Ничего сверхинтересного в эти дни не произошло, я даже умудрилась каким–то образом ни с кем не познакомиться и не подружиться, хотя для меня это редкость. Обычно мне компания и свободные уши для разговоров необходимы как воздух. Но в этот раз дома я оставила так много неразрешенных дел, что все мои мысли были скорее там, чем вместе с физической оболочкой. Так что рассказывать тут особо не о чем, нам дали кучу литературы и заданий на новый семестр и отпустили восвояси.
Волоча огромную стопку книг, усталая, но довольная я тащилась по коридорам, шаркая ногами, в свою комнату. Был первый час ночи. Переступив порог своих покоев, я тут же сгрузила книги прямо на пол, на что те из них, что были волшебными, ответили недовольным бурчанием. Распорядитель еще не спал. Он сидел на своем диване, который был для него и спальным, и рабочим местом и читал какие–то свитки. Если честно, то я была приятно удивлена, что он все еще здесь, так как думала, что после того, что он узнал, он не захочет жить с таким чудовищем в одном помещении. Хотя не факт, что он хочет, возможно пока новое жилье ему просто не выделили. Меня Лазаро не удостоил даже взгляда.
Я очень не люблю находиться с кем–то в ссоре. А тем более, если этот кто–то живет со мной под одной крышей и если эта ссора больше напоминает одностороннюю холодную войну. Просто не могу комфортно себя чувствовать в такой ситуации. А поэтому я все–таки решила попытаться навести мосты.
– Привет, – как можно более непринужденно произнесла я, подходя ближе.
– Здравствуйте, миледи, – сухо произнес он, не отрывая глаз от свитка.
– О! – всплеснула руками я, подойдя совсем близко и сердито нависнув над ним, – как официально, господин Мэйер! О субординации вспомнили!?
Лазаро поднялся так резко, что я едва не потеряла равновесие. Он стоял вплотную ко мне, и сверху вниз глядел на меня, стискивая зубы так, что кожа на его скулах вздрагивала.
– Почему он?! – прорычал он, не размыкая челюсти, – он не причинил бы вреда! Он был просто офисный клерк! Мальчишка, не знающий даже, как держать оружие!
– Твоя жизнь, твоя работа была связана с убийством! Не тебе меня судить!
Разозлившись, я взмахнула рукой, но он машинально перехватил меня за запястье, не отводя испепеляющего гневного взгляда.
– Почему он?! – снова повторил он, но уже повысив голос, – У него была вся жизнь впереди, но ты не сохранила ему жизнь! А сохранила мне, потому что я похож на твоего чертова упыря!!!
Мне стало очень больно и обидно от этих слов. Это было несправедливо! Я и так не забывала свою вину, но предъявлять такое было жестоко! Я вырвала из его захвата свою руку и, борясь с подступившими слезами, выкрикнула:
– Я сохранила тебе жизнь, потому что ему не смогла! – я отвернулась, закрыв лицо руками.
Вошел Зербаган. Увидев Лазаро с перекошенным от гнева лицом и плачущую меня, он среагировал совершенно неожиданно – наехал на распорядителя.
– Если твоя жизнь – дерьмо, это не повод портить ее другим!
– А разве в твоем отсталом измерении вмешиваться в чужой разговор не считается невежливым?
Я оглянулась, но момента, когда вампир молниеносно переместился от двери в центр комнаты, не уловила. Теперь они стояли друг против друга. Злые и решительные.
– Если ты думаешь, что я забыл пулю в лоб… – начал было Зербаган.
– Я рад, что твоя память тебе не изменяет.
Вампир выпустил клыки, но в то же мгновение дуло пистолета с заговоренными пулями смотрело ему в лоб.
– Ну и кто быстрее? – злобно усмехнулся Зер, – проверим?
Из–за клыков он вынужден был при разговоре шире открывать рот и кожа на его переносице собиралась, как у оскалившегося волка. Я вдруг неожиданно вышла из оцепенения и поняла, что намечается драка. А драки сейчас явно лишние.
– А давайте не будем проверять, – втиснулась я между ними, – пусть это останется загадкой!
Пространство между ними, в которое я влезла, чуть ли не искрилось от злости и раздражения. Я это почти физически ощущала, вот только отчего они так недолюбливают друг друга мне было непонятно. Ну то, что друзьями им не быть, это и ежу понятно, но вот такая неприязнь… может все дело во внешности. Каждый, наверное, подсознательно считает другого недостойным носить с ним одно лицо. Других объяснений этого поведения на тот момент я не видела.
Теперь я была обижена на Лазаро и не хотела разговаривать с ним. Полностью игнорируя его присутствие, я подняла глаза на «другую конфликтующую сторону».
– Зер, будь другом, помоги книжки донести.
Он неохотно спрятал клыки, Лазаро в ответ убрал пистолет. Подхватив тяжеленную стопку, словно в ней было три листочка, вампир следом за мной поднялся наверх. На прощание мы одарили распорядителя взглядами разной степени осуждения и враждебности.
– Чего вы так друг друга не выносите? – спросила я, закрывая за собой дверь, – вроде ничего плохого ни ты ему, ни он тебе не делали…
– Терпеть не могу таких занюханных моралистов! – фыркнул он, сваливая книги в кучу на стол, – а если они еще и возомнят себя имеющими право учить и проповедовать, вообще труба!
– Наверное, у него причины сходные, только ему не нравятся аморальные раздолбаи, – улыбнулась я, растягиваясь на кровати.
– Это его проблемы. Если уж и жить вечно, то весело и в кайф!
– Не лишено смысла, – признала я, – ты ужасен, но развлекаться умеешь. Не соскучишься с тобой. Вот только клыки на меня свои не востри! Иди охоться, а то ишь ты! Разленился совсем!
Я подтянула колени к груди и, резко выпрямив ноги, лягнула ими подбирающегося вампира. Зербаган состроил комично недовольную гримасу.
– Как хочешь! Я хотел тебе показать кое–что интересное. Как раз повеселиться.
– Не сегодня. Я устала, как три собаки. Вали на охоту, друг мой тунеядец, наркоман и алкоголик!
Я швырнула в него подушкой, но, разумеется, не попала.
– И не трогай «рядового Райана».
– Да я к нему и не подходил даже. Если бы я хотел его убить – он был бы уже мертв.
Я вытолкала Зербагана за дверь и, зарывшись с головой под одеяло, сладко уснула. Проснулась я через несколько часов от неясного шума. Звук был такой, словно кто–то захлебывается водой.
– Зербаган? – позвала я.
Никто не ответил. Рывком садясь на кровати я потянулась к выключателю и зажгла свет. Зербагана в комнате не оказалось. Я запахнулась в халат и спустилась вниз. Звук снова повторился. Исходил он от спящего на диване Лазаро.
– Эй! Что с тобой? – подбежала я к нему.
Он резко поднялся и открыл глаза. В полутемной комнате было видно, какой ужас был в его взгляде. На лбу его блестели капли пота. Придя в себя он сфокусировал взгляд на мне, и сообразив, что к чему, расслаблено выдохнул.
– А… это ты… все хорошо. Кошмар приснился.
– Нифига себе кошмар! – поразилась я.
Покачав головой я поднялась к себе и налила из–под крана стакан воды.
– На вот, выпей, – протянула я ему.
– Спасибо
Он покорно осушил стакан. Я присела на краешек дивана.
– И часто у тебя так? У папы был друг, афганец бывший, его тоже вечно клинило. Говорил, снится, что в бою и так вот спросонья на людей кидался.
– Бывает иногда. Только моя работа ни при чем. Снится всегда одно и тоже…
– Семья?
– Да, как приезжал опознавать их после аварии. Все время снится один и тот же момент. Как сотрудник морга откидывает покрывало с тела сына. Ему оторвало голову…
– Господи… – еле слышно, в ужасе прошептала я.
Я придвинулась ближе и обняла его, прижав голову к своему плечу. Он было напрягся, но вырываться не стал. Я не знала, что нужно говорить в таких случаях, да и нужно ли вообще. Поэтому просто молчала. Не знаю, долго ли мы просидели так. Мне было странно вот так вот сидеть и утешать такого крутого и сильного спец агента. Хотя… все мы люди, чего уж тут. Лазаро поднял голову.
– Прости, что нагрубил тебе сегодня. Не знаю, что на меня нашло. Я понимаю, что это не мое дело и я прекрасно понимаю, куда я попал и какие тут порядки. Да и… – он слабо улыбнулся, – у вас еще тут царит справедливость и милосердие, по сравнению с тем, что мне довелось видеть в преступных сообществах нашего мира.
– Мы не преступное сообщество. Преступники — это люди, нарушающие закон. А на темной стороне живут нелюди, которым никогда не жить по людским законам!
– И во главе всего этого великолепия – ты, – он скептически сощурился, – самый нечеловеческий нечеловек!
– Не издевайся. Я не хочу для себя иного пути. Прошу, не заставляй меня сомневаться. Ведь назад я не поверну, а эти сомнения сожрут меня изнутри.
– А я могу заставить тебя усомниться? Если есть шанс… Мне не безразлична твоя судьба.
– В каком смысле? – я посмотрела ему в глаза, казавшиеся в темноте стальными и блестящими.
– Боюсь, что во всех, – с непонятным сожалением усмехнулся он.
Я озадачилась. Что это значит? «Во всех смыслах небезразлична» … если бы это не было так абсурдно, я бы подумала, что он в меня влюбился. Да только это бред! Наверное, просто проникся заботой на почве того, что я его практически с того света вытащила. Я еще раз подняла на него взгляд, выражение лица у него было грустно–смиренное.
– У тебя всегда такой обреченный взгляд. Я знаю, что ты оказался здесь не по своей воле, но остаться ведь был твой выбор. И… – мне было неловко говорить это, – дома тебя никто не ждет. Так почему ты смотришь на меня, словно я подписала тебе приговор на пожизненное рабство?
– Мммм, – он опустил подбородок и улыбнулся, не размыкая губ, когда он так делал, его глаза становились полукруглыми и прищуренными, как у японской мультяшки, – Скорее ты себе его подписала.
В ответ я лишь отрицательно покачала головой. Не нужно меня жалеть. У меня было долгих семь лет, мирной и безмятежной жизни, чтобы все обдумать. И пусть мне всего шестнадцать лет, я все решила уже давно. Ни одно мгновение я не представляла для себя иного будущего, я даже ни одной мыслью не представляла какой–то другой жизни!
– Скоро уже утро. Нужно поспать, – вставая сказала я.
– Элени? – окликнул меня он, когда я уже почти поднялась, – Если передумаешь…
– Я не передумаю.
***
Со следующего дня началась подготовка к эксперименту. Новое тело было, по словам монсеньора, полностью готово к переселению. Я готова не была, но этого и не требовалось. От меня требовалось только согласие. Теперь тело уже не висело в растворе, а лежало на столе в лаборатории, опутанное таким количеством проводов, капельниц и подключенных устройств, что казалось обернутой в кокон гусеницей, вот–вот готовившейся возродиться в новое прекрасное создание. Мне это представлялось весьма символичным.
Ввели и новые меры безопасности. Вся охрана была мобилизована и круглосуточно находилась в готовности номер один. В покои Валериана даже я могла теперь попасть только с его личного разрешения.
Я же готовилась разве что морально, но и это было нелегко. Не каждый день переселяешься в тело, которое неизвестно даже живое или нет. По идее, должно ожить с появлением моей души. Но от этого было не легче. Ведь сначала нужно было исторгнуть мою душу из тела, а это, по сути, означало – убить меня. Какой бы безбашенной я ни была, умирать мне не хотелось, даже на время и ради великой цели. Мда… террористки–смертницы из меня бы не вышло.
Ища моральной поддержки я слонялась по замку. Однако поддерживать меня не спешили. Вернее, не так: они говорили то, что, по их мнению, должно было помочь, но становилось только хуже. Котик сказал, что давно говорил не связываться с этим узурпатором. Нора выдала, что судьба одной девочки не стоит судьбы целого измерения, а Зербаган вообще отмахнулся и сказал, что умирать – это фигня, он, мол, пробовал. Больше никому знать об эксперименте было не положено, так что приходилось довольствоваться их слабыми утешениями.
Я подошла к двери в покои монсеньора и коснулась кулона.
– Вызываю. Я пришла. Впустите?
– Если это вопрос, то нет, – саркастично отозвался голос из кулона.
– Это не вопрос, – решила я.
Монсеньор, облаченный в черную колдовскую мантию, спустя пару минут отворил дверь изнутри и, кивнув охране, впустил меня внутрь.
– Вы колдуете? – спросила я, вползая вслед за ним в узкую магическую комнатку.
– Естественно! На переселение нужно колоссальное количество энергии. Единовременный выброс такого количества сил был бы для меня смертельным.
Я испуганно выпучила глаза. Его смерть пугала меня куда больше своей собственной.
– И что же делать?
– Я, разумеется, не стал бы рисковать собой, и для этого мне нужно собрать большой резерв.
– А мной? Рисковать мной?
«Ну скажи, скажи, что ты не допустишь моей смерти! Даже если это не правда! Одно только слово и я буду спокойна и пойду за тобой, по твоему повелению, хоть на край света, хоть на тот свет!» – внутренне взмолилась я. Мне было важно это услышать. Услышать от человека, которому я доверяла свою жизнь!
– Это не должно повредить тебе, но я не могу предвидеть все на сто процентов, – пожал плечами он, – а теперь не мешай. Если любопытно, можешь поучаствовать, но ни звука.
– Поучаствовать? Как? В чем? – я удивленно уставилась на него.
Он стоял на коленях на полу в центре комнаты, разведя руки в стороны и запрокинув голову назад. Как он умудрялся в такой позе вещать столь высокомерным и ровным тоном оставалось для меня загадкой. Весь пол вокруг него был испещрён рунными заклинаниями.
– Вставай рядом и давай руку. Может, хоть это поможет мне избавиться от твоей навязчивой болтовни, – раздраженно бросил он.
«А ведь он тоже нервничает, да и не слабо» – внезапно поняла я. Опустившись на колени перед ним, так, чтобы случайно не задеть и не повредить одну из рун, я подала ему обе руки и закрыла глаза. Миг – и мое тело, как и тело монсеньора, перестало существовать, осталось только сознание в полной пустоте. Я испугалась, а вдруг это и есть смерть? Вдруг все уже началось, а мне он не стал говорить? Чужая мысль, появившаяся в моем сознании в следующее мгновение, немного меня успокоила.
– Не разводи панику, ты забиваешь канал. С тобой, из–за энергии бессмертной души, это делать легче, но только когда ты не мешаешь.
– Окей, затухаю, – мысленно откликнулась я, – а делать «это» – это что?
– Кто–то обещал молчать.
Я замолчала, вернее, перестала направленно на него думать, что, очевидно, и было нужно. Я не могу описать это состояние, когда тебя нет, и находишься ты нигде. Как будто отключили все органы чувств, и осталось только одно умение, мыслить. Я не ощущала даже времени и провели мы так несколько часов или несколько секунд я не могла сказать. Это было страшно, но я отгоняла от себя панику, утешая себя тем, что Валериан здесь. Ему в этой пустоте что–то нужно, и я тут не одна. Но страх был настолько сильным, что мне приходилось напоминать себе об этом ежесекундно.
Но в какой–то момент я заметила, что пустота стала не такой уж пустой. Где–то вдали были свет и тепло. Я всем существом своим рванулась туда.
– Ну наконец–то заметила, – подумала я голосом Валериана, – хотя для первого раза недурно. И не несись так быстро, а то не ты ее, а она тебя…
Я так и не поняла, кто там кого и что сделает, но рваться перестала. И не только из–за его слов. Этот свет и тепло, когда мы оказались ближе уже не казались мне такими притягательными. Свет превратился в отблески всепожирающего огня, тепло сменилось смрадом горящей плоти, я рванулась назад.
– Куда?! – запротестовал монсеньор, но я его не слушала, животный страх вытеснил все мои чувства и мысли.
– Что это?! – в ужасе завопила я (насколько мог вопить бестелесный разум).
– Это война. В которой погибнет целое измерение. Я говорил тебе не спешить. Твоя бессмертная душа наделена способностью чувствовать моральное свойство силы. Ты видишь ее ужас, для меня это лишь сгусток выброшенной в пространство энергии. А теперь не мешай, это последняя порция.
Я почувствовала, как он мысленно потянулся к эпицентру этой ужасной энергетической воронки. Я хотела остановить его, но не могла. Мощь темной, наполненной болью и злобой энергии хлынула в него, как вода из открытого крана. А так как наши сознания были соединены, она заполнила и меня. Я поняла, что это разрывает меня на части. Всю меня заполнил вой и стоны сотен тысяч голосов и ужас! Я чувствовала ужас каждого из них по отдельности и всех вместе взятых! Это было невыносимо!
– Нет! Нет! НЕТ!!! – закричала я, – Нет! Не нужно! Уберите это от меня! Я не хочу! Ааааааа!! Оставьте меня! Монсеньор, умоляю Вас, прекратите это!
Я обрела зрение, но от этого стало еще омерзительнее. Я была в центре всего этого хаоса, в центре небытия, поглощающего целый мир! Вокруг меня была кровь, боль, смрад, и миллионы смертей, проходящих через меня! Я видела их перекошенные от ужаса лица. Я уже не кричала, я даже не могла уже желать чего–то, смерть заполнила все естество, как болотная жижа заполняет легкие утонувшего человека, и чем больше он пытается сделать вдох, тем глубже она проникает. Меня больше не существовало. Тьма поглотила меня, как огонь неосторожно подлетевшего к нему мотылька…
Мне казалось, я пыталась вынырнуть из этого кошмара, но меня затягивало вновь. Я помню какие–то проблески света, и голоса, но они были обрывочными и когда они прерывались – меня вновь затягивало в темноту, наполненную криками, взрывами, лязгом железа и ужасом наступившего конца света для целого мира. Но иногда наступала тишина. В последний раз тишина была полной, кошмар прекратился. Наконец–то, я упокоилась с миром.
***
– Она просыпается! – послышался голос.
Голос был мужским и отчего–то радостно взволнованным. Чего радуется? – подумала я, ну проснулся кто–то, и что теперь? Тоже мне, великая радость. Я вообще не имела представления, кто и где проснулся, и кто этот радующийся товарищ, тоже не знала. Послышались шаги и другой голос, тоже мужской, но какой–то бесцветный и чем–то недовольный, произнес:
– Усыпи ее!
– А вдруг она придет в себя? Она проспала в последний раз целые сутки!
– Сомневаюсь, что она останется в своем уме. Ладно. Проверь, если нет – усыпи.
Я вдруг осознала, что кроме мыслей у меня есть еще и тело. Какое–то инертное и непослушное, но оно все–таки есть. Меня это открытие обрадовало, так как висеть в пространстве бестелесным сознанием мне не очень нравилось. Я пыталась навскидку определить, где у моего тела находятся глаза, и что мне нужно напрячь, чтоб они открылись. Наверное, глаза — это там, где пробиваются лучи света. Я напряглась и попыталась расширить обзор. Хм… получилось. Товарища, который был рад чьему–то пробуждению (может быть моему, но какое же может быть пробуждение после смерти?!) моя победа тоже обрадовала.
– Эля! – воскликнул он, – Элени! Ты… ты… в порядке?
Элени? Это он мне? Не помню, как меня зовут, но надеюсь не таким дурацким именем. Видела я лишь ослепительный свет, но подумала, что, наверное, рядом есть еще какая–то проснувшаяся Эля. Свет закрыло какое–то пятно. Я попыталась понять, что это. Кажется, лицо.
– Элени, ты меня слышишь? – спросило лицо.
Видимо все–таки Элени это я. Жуть какая! Ну ладно, слышу. Дальше что?
– Дддаааа, – с усилием выдавила я.
Ко мне начало возвращаться зрение с обрывками воспоминаний. Я разглядела лицо говорящего и оно было мне знакомо, вот только имени к этому лицу подходило два. Странно как. А я ведь и вправду Эля, притом я сама так себя назвала. И живу я в замке у своего покровителя колдуна и правителя Валериана. Ну или жила, в своем состоянии, в плане того, жива я или нет, я еще не разобралась. Пациент скорее жив, чем мертв… говорит–то со мной живой… наверное…
– Ты в порядке?
– Не знаю, – честно ответила я, – если жива, то наверное в порядке…
– Ты жива! – обрадовался он.
– Лазаро? – остатки сознания и память вернулись настолько резко, что я едва не подскочила, – что случилось?
Я поняла, что не дало мне подскочить. Наручники! Я была пристегнута ими к каталке, а из руки у меня торчала игла капельницы.
– Кажется, у нас с тобой уже была подобная ситуация, – хриплым, отчего–то сорванным голосом, произнесла я, – только с точностью до наоборот.
Лазаро засмеялся. Он присел на краешек стола. Вид у него был уставший, но счастливый. На нем была надета жуткая старомодная рубашка в клетку с коротким рукавом, а поверх нее крест–накрест на спине коричневые ремни с пристегнутой кобурой.
– Ты уже остришь. Теперь я уверен, что все в порядке.
– А что же все–таки было? И почему я прикована? Отстегни, я не буйная.
Он с сомнением заглянул мне в глаза, но все же отстегнул. Я поднялась и ощупала свое лицо. Правая скула отдалась ноющей болью. Поймав свое отражение в одном из зеркальных шкафчиков я узрела огромный лиловый синяк, окружающий мой глаз и расползающийся по скуле почти до самого подбородка. Бывший шпион смотрел на меня прищурившись, но мое открытие никак не комментировал.
– Что это?! Признавайся, начинающий маньяк, ты снова бил меня?
– А ты ничего не помнишь? Совсем ничего?!
– Ну как тебе сказать… монсеньор показывал мне магию, потом магия оказалась настолько темной, что у меня начались жуткие кошмары, потом кошмары прекратились и я пришла в себя…здесь… в наручниках. Так чего ж я натворила, за что ты меня так?
– А это не я.
– ??? – я вопросительно на него уставилась.
– Это шеф. Ты впала в безумство, кричала, никого не подпускала и даже разбила ему лицо каблуком своей туфли. И прежде, чем позвать меня, ему пришлось тебя вырубить…
– Шеф умеет драться? – изумилась я.
– Как оказалось, – весело улыбнулся Лазаро, покачав головой, – ты подпускала только меня. Всех остальных, в особенности шефа, не могла даже видеть. Кричала что–то вроде: «Оно в тебе! Не приближайся!». Я ничего не понял.
– И поэтому меня приковали. И усыпили. А сколько времени прошло?
– Я здесь уже трое суток.
– Сколько?! – я дернулась, ойкнула от боли от сместившейся иглы капельницы.
– Трое суток. Шеф сказал, что твой рассудок может никогда не прийти в норму. Это было страшно.
– И ты сидел здесь все три дня?
– Угу.
– Спасибо. Теперь мы в расчете.
Лазаро серьезно посмотрел мне в глаза. И чуть заметно покачал головой.
– Я не стремлюсь с тобой рассчитываться. Мы не в банке.
Я опустила голову. Это все издержки воспитания. Мои приемные родители чудесные люди, но у них в семье был странный принцип, что человек человеку по умолчанию в тягость. То есть если человек тебе ничем (родством или положением) не обязан, ходя к нему в гости – ты исключительно надоедаешь, а получая какую–то услугу, непременно оказываешься ему должен. И я, хоть и активно протестовала против этого, но, видимо, подсознательно впитывала и боялась, что они могут оказаться правы.
Пока я думала, Лазаро аккуратно вытащил из моей руки иглу и наложил на быстро расползающийся от повреждения иглой синяк компресс из разведенного спирта. В его глазах было столько переживания и заботы, что я посмотрела на него совершенно по–другому.
– Ну все, это тебе больше не понадобится. Раз ты пришла в себя сможешь есть естественным путем, – он помог мне подняться, – думаю сейчас самое время для этого.
После трех дней на снотворном и без еды идти я могла с трудом. Приходилось практически висеть на плече у распорядителя, вяло перебирая ногами. Мы прошли из лаборатории в кабинет Валериана. Монсеньор сидел за своим столом, перед ним стояла бутылка виски и стакан. В последний (а собственно, и в первый) раз таким убитым я его видела в тот день, когда этот замок вместе с этим миром собирались рухнуть.
– Монсеньор…. Вы пьете?
– Пытаюсь, – раздраженно ответил он.
– Я…
– Уведи ее, – приказал он распорядителю.
– Но монсеньор… – начала было я.
– Я сказал – убери ее отсюда! – властно повысил голос Валериан.
Лазаро взял меня за плечи и, невзирая на протесты, выволок в коридор. Я упиралась ногами и вырывалась. Мне было непонятно, что произошло. Вернее, понятно, но отчего я впала в немилость? Не из–за разбитого же носа, в конце концов.
– В чем дело? Почему он меня выгнал?! Даже слова сказать не дал!
– Элени, – он виновато отвел взгляд, – ты отстранена. Эксперимента не будет.
– Что?! – взвилась я.
Оттолкнувшись от него, я потеряла равновесие и рухнула на каменный пол. Бывший разведчик склонился и поднял меня на руки. Протестовать я не стала, от этих новостей ноги отказывались держать меня.
– Шеф считает, что ты… не способна выдержать это. А так как без тебя ничего не выйдет, то эксперимент отменяется.
– Так вот почему он такой. Но почему он думает, что я не выдержу?!
– Потому что ты чудом не сошла с ума! – неожиданно взорвался Лазаро, – Ты три дня была невменяема! Ничего не видела, не слышала, только металась и кричала! Неужели ты хочешь продолжать?! Что тебе еще нужно, чтобы остановиться?!
Я по–детски надулась.
– Что ж, если я не выдержу эксперимента, это его и отменит. А пока рано он меня сбрасывает со счетов! Прошу тебя, проводи меня к Нарише и Котику. Я не хочу быть одна.
– Я могу побыть с тобой.
– Нет, ты и так три дня просидел со мной. Тебе нужно отдохнуть, а то вон глазюки красные, как у вурдалака.
Мы поднялись на башню в мою бывшую комнату. Лазаро сдал меня с рук на руки моим друзьям и удалился. Первым делом я упала носом в подушки и разрыдалась. От нервного перенапряжения и от захлестывающей обиды, что меня выгнали, как последнюю собаку. Вот так просто меня лишили всего, ради чего я собиралась жить. Это было несправедливо! Ведь он даже не поговорил со мной! Даже узнав, что все обошлось! И это было бы еще объяснимо, если бы он, выкинув меня, мог найти более подходящую замену. Но нет! Это было делом и всей его жизни тоже! Я не верила, что Валериан может так просто отступить. Нет! Может он и списал меня со счетов, но ему придется поменять решение.
Котик от великого ко мне сочувствия даже принес еды. При том без уговоров и язвительных замечаний. Нора расчесала костяным гребнем свои роскошные волосы и принялась за мои, сказав, что я выгляжу просто кошмарно. Я сидела и подавленно молчала, то с содроганием вспоминая свои кошмары, то с не меньшим содроганием думая о том, что будет, если меня лишат всего окончательно и бесповоротно.
– У нас уже стало традицией, – наконец решился начать разговор летающий кот, – ты попадаешь в передряги, а потом возвращаешься и рассказываешь.
Я тяжко вздохнула.
– С чего бы начать?
– Быть может, с начала? – предложила вампирша, заплетая мне французскую косу, и слегка царапая голову острыми ногтями.
Я обстоятельно рассказала им все, начиная с того момента, как я три дня назад пришла в комнату Валериана, и заканчивая тем, как очнулась прикованная и под капельницами сегодня. Я рассказала и то, что видела и чувствовала сама и то, что поведал мне о моем бессознательном буйстве Лазаро.
– Ты говоришь, что он втягивал в себя энергию от разрушения целого измерения?! – пораженно –воскликнул Котик.
– Да.
Он поднялся и начал летать по комнате.
– Но это невозможно! Был лишь один маг способный на такое! Но его не видели уже две тысячи лет!
– Правда?
– Конечно! Это самая жуткая и черная магия во всех мирах! Твоему шефу удается это наверное потому, что он не имеет души. И тебе повезло, что твоя душа бессмертна! Любую смертную разорвало бы от одного прикосновения к этой силе!
– Я была к этому близка, – поморщилась я, – это было ужасно!
–Теперь я представил масштабы его задумки! Это ужасно, но это грандиозно! Если, как ты говоришь, этот мир был не первым… ты представляешь себе, что несет в себе энергия нескольких миров?! Это же колоссально! Таких сил не будет больше ни у кого, их просто никто не мог вместить в себя! А он создает существо, которое сможет! Невероятно!
– А тот маг… ну который мог это делать…
– Ооооо! – округлил свои и без того большие глаза кот, взлетая к самому потолку, – он был самым могучим и самым жутким во всех мирах! Но, в отличие от здешнего хозяина, не был так милосерден, чтобы ждать, пока какой–то мир рухнет. Он уничтожал их сам! И выпивал их энергии как бокал вина! Он был ужасом и проклятием всех измерений, никто не мог сравниться с ним. Только он мог погубить целый мир одним движением!
– И что же с ним стало? Нашелся какой–то супер–герой и сразил его?
– Никто не знает. Он исчез две тысячи лет назад. И никто о нем больше не слышал. Да и не хотел слышать, ведь слух о нем будет значить начало конца, для многих измерений. Кстати, он приходился старшим братом двум правителям Магограда. Ходит мнение, что за его исчезновение можно поблагодарить их.
– Брат Александров!? – поразилась я, – ну да, от их семейки можно было ожидать, раз они такие древние и могучие. А как его звали? Часом, не Александр? Я так поняла с именами их родители не сильно парились.
– Константин. Константин Беспощадный. И будь он жив – было бы не до смеха.
– Да ладно! Я только что перенесла на своей шкуре смерть целого мира. Чего мне бояться. А наш господин оказался еще круче, чем я думала! Такие заклятия творит! И вон в морду мне как дал! А я думала он не дерется!
– Ты бы видела, что ты с ним сделала, ты б и себя зауважала. Ты ему всю физиономию от правого виска до челюсти раскроила!
– Ого! – выдохнула я, – неудивительно, что он меня бывшему спец агенту перепоручил!
– Твой агент в поручении не нуждался, – томно протянула молчавшая доселе вампирша, – он бы и так от тебя не отошел.
– В самом деле? – Котик опустился на стол, – а я и не замечал.
– Где уж тебе, – Наринэ встала и потягиваясь изобразила такой изгиб, что даже у меня дыхание перехватило, – в учении ты мастер, но в чувствах – сущий дилетант!
– Эй! Вы о чем? – встряла я.
– А о том, что отважный войн на сей раз потерпел поражение. Наш новый распорядитель влюблен в тебя как мальчишка.
– Не может быть! – отмахнулась я, – не знаю, какие у него предпочтения, но я точно не могу быть в его вкусе!
– Сердцу не прикажешь, – мечтательно закатила глаза она, погрозив мне пальцем, – Влад тоже был не в моем вкусе, но я люблю его до сих пор. И кстати, наш распорядитель, на мой взгляд, лучше, чем мой земляк.
– Кто угодно лучше, чем этот твой земляк.
Я скорчила рожицу.
– Меня хотят выпнуть, а вы тут всяческие дикие предположения строите. Монсеньор хочет отменить все! А если он отменит, то куда меня?! Пинка под зад?
– Вот изверг! – оскалился Котик, – чуть тебя не угробил, еще и выделывается! Да я бы на его месте тебя еще на коленях упрашивал остаться после такого! Ну это надо! Хватило ума! А еще умного из себя корчит!
– А может, он так же думает, – подмигнула я, – а умолять остаться стесняется.
– Уууууууууу, – мохнатый язва подлетел и положил свои пушистые лапы мне на лоб, – ты уверена, что не сошла с ума?
– Бе–бе–бе! Я псих! Я псих! Определите меня в палату к Наполеону, мне французики нравятся!
– Если бы я не была привязала к тебе я б тебя убила, – вздохнула Нариша, – ты ужасна!
Силы восстанавливались быстро. Уже на следующий день я бодро вышагивала по замку. К монсеньору меня не пускали, а выловить его в коридорах у меня пока не получалось. Несколько раз я пробовала вызывать его через кулон, но он не отвечал. Окончательно потеряв надежду подобраться к нему, я вышла во двор, погреться на солнышке. Погода была прекрасная: летнее солнце пригревало, а прохладный горный ветерок не давал разойтись зною. Я взяла с собой книжку по классификации магических существ, набрала в саду яблок и влезла на стену. Обстановка была располагающая, так что просидела я так до самого заката. Сложив книжку и смахнув со стены огрызки, я встала и сладко потянулась. Неслышной походкой ко мне подошла София Анжелика. Она уже осмелела настолько, чтобы передвигаться в пределах замка самостоятельно. Колдовать она пока не решалась, но Каури и Анайя ясно дали понять ужастикам, что ее трогать не следует.
– Ты вернулась! – обрадовалась она.
После того дня, как я вывела ее из затвора, она считала меня практически родным человеком.
– Ага.
– Все в замке переполошились, никто не говорил мне, что случилось, но видимо, что–то плохое. Я слышала будто бы самого… эээ… (она выпучила глаза, не в силах произнести имя Валериана) видели раненым!
– Э… да… темный дух, которого мы вызывали, разбушевался, – на ходу соврала я, – господина задел и меня чуть покалечил, но все в порядке.
София в ужасе отпрянула.
– Ой, как страшно!
– Да ладно, не бойся, все нормально. Ты еще не начала учиться?
– Нет. Но собираюсь. Ведь мне все равно нечего терять.
– Ну хорошо.
Мы шли с ней вдоль стены, любуясь последними лучами алого заходящего солнца. Я отдала ей все свои средневековые платья, чтобы она могла одеваться, как привыкла. Среди толпы молоденьких ведьм, одетых в разной степени открытости лохмотья она выглядела королевой, но зависти это не вызывало, скорее недоумение.
– Как тебе живется? – спросила я.
– Хорошо. Я, конечно, скучаю по дому, родителям и братьям, но я понимаю, что они не будут мне рады. Здесь не так плохо, если быть своей. Страшно бывает, особенно среди чудовищ или ночью одной, но я держусь. Ваш друг, который вампир, уже не проявляет ко мне недостойного внимания. Только иногда скажет какую непотребность и смеется.
– А, не обращай внимания, он такой.
– А его брат, оказывается, хороший. Всегда учтив и следит за порядком.
– Брат? Ааааа, нет, Лазаро не его брат. Они из разных эпох и из разных измерений. Просто почему–то выглядят одинаково.
Мы спустились со стены и пошли через сад к замку. В яме под решеткой взвыл Морк, сотрясая землю ударами. София испуганно схватила меня за руку.
– Что это?
– Это то, чего действительно стоит бояться. Чудовище, которое может уничтожить все, если его выпустить. Однажды, когда я была маленькой, наш прежний распорядитель чуть не скормил меня ему. Но оказался съеден сам. Лучше не подходи к этой решетке. Думаю, господин уберет его отсюда, когда время будет.
Господин… я вспомнила о Валериане и мне вновь захотелось плакать. Если я ему не нужна, то почему я все еще здесь? Почему не вышвырнул меня из измерения или хотя бы из замка. Может быть не все еще потеряно?
Ведьмочка тепло попрощалась со мной и отправилась на жилой этаж, чтобы успеть до наступления темноты. Мне же пока заходить не хотелось. Справа, от стены до одной угловой башни шла узкая каменная дорожка на высоте второго этажа. Посредине эта дорожка прерывалась и была соединена деревянным мостиком (который в случае нападения можно быстро сжечь, отрезая врагам путь). Ленясь заходить внутрь, я вернулась на стену и оттуда полуползком по этому перешейку залезла на крышу башни. Камни были еще теплые от солнца и я с удовольствием растянулась на них, глядя в быстро темнеющее небо.
Небо заслонила черная тень расправленных крыльев. Я встала и помахала ему рукой.
– Зербагааан!
Он рассек небесную гладь черным росчерком и изящным прыжком опустился рядом со мной.
– Я так и знал, что скоро ты будешь сама меня звать. А то все уходи да уходи.
– Твое самодовольство портит смазливую физиономию. Не открывай рот и будет в самый раз.
– Ты свою физиономию–то видела? – он махнул рукой в сторону уже зеленеющего синяка.
– Видела! – гневно сверкнула глазами я.
– Это кто тебя так изукрасил? Папочка? Ходят слухи, что и ему досталось? От тебя никак? Это такая милая семейная традиция, дружное родственное членовредительство!
Я отвернулась. Рассказать я не могла. Во–первых, не знала, можно ли, а во–вторых, боялась не выдержать и расплакаться.
– Да ладно, – хлопнул он меня по плечу, – пошли, жертва домашнего насилия!
– Куда?
– Устроим насилие не домашнее. На природе, на свежем воздухе.
– Иди ты!
– Да шучу я! Полетели, что–то покажу. Будет весело.
Я подумала, что веселье не помешает. Может быть, это мои последние дни здесь. Сын Дракулы схватил меня когтистыми лапами под руки и мы взмыли в воздух. В тишине наступающей ночи слышалось лишь мерное хлопанье его крыльев. Мы полетели вдоль горного хребта. Летели около часа, потом свернули и понеслись над лесом.
– Были где–то здесь, – прорычал вампир.
Он так резко ушел в пике, что мой желудок не успел за маневром и очутился где–то в горле. По ногам хлестнули верхушки елок, и я, взвизгнув, попыталась их поджать. Теперь мы летели над подернутым туманом лесом совсем низко, я могла даже разглядеть петляющую по лесу дорогу. Зер кажется нашел, что искал. Он вновь резко набрал высоту и, сделав круг, спустил меня на одну из елок. Говоря «на», я именно это и имею ввиду, он усадил меня на толстенькую ветку, почти у самой верхушки. Сам он встал одной ногой на одну из веток ниже и, держась за дерево, указал куда–то вниз и вперед.
– Вон, видишь, – еле слышно шепотом сказал он.
Я ахнула, увидев, на что он показывает. Прямо под нами, всего в нескольких шагах от дерева, на котором я сидела, горел костер, а у костра сидел мой небезызвестный земляк – Евгений, или теперь уже, наверное, окончательно лорд Евгениус. Его развеселая компания, за исключением эльфа Малика, была с ним. Обигейл чистила оружие, а Гарфилд, как обычно, трепал языком. Если напрячь слух, я даже могла слышать, о чем они говорят. Я тихо порадовалась, что не стала возникать, когда Зербаган посадил меня сюда. Нас бы сразу заметили.
– Эй! Не трогай их! Еще не время!
– Расслабься, я тут исключительно ради веселья! А теперь внимание! – так же шепотом, но с задором сказал безбашенный вампир, – шоу начинается!
Он снова взмыл вверх и эффектно, как он умеет, приземлился прямо перед ними.
– Падите ниц, жалкие жертвы гуманизма! Как вы посмели топтать мою священную землю своими наглыми пятками?!
На их выражения лиц было приятно посмотреть. Вскочив, они приняли оборонительную позицию. Но никто не собирался нападать на них. Зербаган с самым серьезным видом взирал на них, изображая праведный гнев и обиду в лучших чувствах. Мне показалось, что еще чуть–чуть и они действительно устыдятся. Но, похоже, со своим культурным шоком они справились.
– А Вы, собственно, кто? – не опуская меча, спросил мой бывший земляк.
– Как кто!? Я Великий Валериан – правитель тьмы! Ужасный и непобедимый! – мне захотелось поаплодировать.
– Он лжет, – шепотом сказала бывшая наемница, – мы видели правителя на лысой горе. Он был другим.
– А кто тебе сказал, что у меня одно лицо?
Браво! Выкрутился! Наши бравые враги похоже совсем потерялись. Целый год они ползают по стране, разыскивая короля нечисти, а тут «он» сам приходит к ним среди ночи. Один и без оружия. И что теперь с ним делать!? Убить, конечно, но подвох–то чуют!
– И зачем ты пришел? Ты не мог прийти один! Ты ведь не один верно?
Догадливый ты, дядя Женя. Миллион бы тебе за твою догадливость – прямо с небушка, да по макушке!
– Разумеется, нет! – торжественно заявил «Валериан».
Четверка стала опасливо оглядываться в поисках засады. Я едва не заржала в голос.
– Со мной мой воображаемый друг – лось Валера, но он не выйдет, он стесняется, – закончил фразу этот вампирский юморист.
Лица наших врагов вытянулись еще больше.
– Да это не он! – осенило Гарфилда, – это какой–то шут! Ха–ха!
– Люблю убивать людей с чувством юмора. И убил, и поржал! Сплошной концентрат удовольствия!
С этими словами, он со своей невероятной вампирской скоростью переместился за спину ошалевшему от таких спецэффектов министерскому сыну и провел ногтем большого пальца по его шее. Но прежде, чем кто–то успел среагировать и проткнуть воздух на месте, где он только что стоял, острыми железками, он уже переместился обратно на полянку.
– Что тебе нужно?!
– А тебе?
– Мы борцы за добро и справедливость! Мы пришли свергнуть черное иго тирана и изгнать нечисть с земель Даарланда!!
– Вы посмотрите на этого патриота за мой счет! В таком случае мы борцы за зло и несправедливость! Хрен вы меня свергните! Сами валите с наших земель, не оглядываясь!
Он так точно спародировал тон великосветского Гарфилда, что даже Евгений невольно улыбнулся. Но юный дворянчик, похоже, крепко сел на своего вербального конька.
–Ты поступил благородно, перестав прятаться и придя к нам! Сразись же с лордом Евгениусом в честном бою и прими славную кончину, как настоящий рыцарь!
Зербаган, по–моему, тоже уже готов был прыснуть со смеху, но вместо этого он сделал самую сокрушенную моську.
– Не могу. Сегодня, ребята, никак. Не получится.
– Почему!?
– У меня нет оружия. Так что честного боя никак не получится.
– Мы дадим тебе оружие, если ты поклянешься своей пропащей душой, что будешь драться честно,– сурово сказала Обигейл.
По ее лицу не было понятно верит она или нет, но рассуждала она всегда четко, по–военному.
– Конечно, красавица! Я даже буду поддаваться!
Наемница вынула из ножен короткий меч и протянула его вниз лезвием. Пока Зер, с улыбкой во все тридцать два зуба, подходил к ней, Гарфилд и Евгений недвусмысленно направили копье и меч ему в ребра. Лжевалериан протянул руку и взялся не за рукоять меча, а за запястье девушки. Она напряглась, занося вторую руку с кинжалом для удара. Но этого не потребовалось.
– Ах, какие глаза! Мне нравятся сильные девушки. Хотя таких, как ты, многие боятся. А я не боюсь, имей ввиду, – он повернул ее руку так, что лезвие меча упиралось ему в грудь.
Этот фокус я уже видела. В тот злосчастный день, когда это мерзавец чуть не прикончил Генриха. Но я надеялась все же, что сейчас он сдержит слово и никого убивать не станет. Сжав ее ладонь на рукояти он с силой подался вперед, пронзая свою грудь. Немая сцена. Занавес. Кроме меня такого события никто не ожидал. Обигейл хотела отпрянуть и вырвать из его хватки свою ладонь, но он все еще держал ее.
– Моя кровь на твоих руках, – прохрипел он самым душещипательным тоном, картинно сползая вниз.
Наши враги снова впали в ступор. Во–первых, они все еще не знали, верить ли ему относительно того, что он и есть их главный враг или нет, так теперь они еще и не могли поверить, что этот тип только что руками их подруги сам себя и прикончил. Ну правильно, с чего бы им такие подарки?! Сегодня вроде не Рождество. Зербаган тем временем отпустил наконец руки ошеломленной бывшей наемной убийцы и рухнул навзничь.
– Что это было? – спросил Евгений.
– Я не убивала его, он сам… – для опытной убийцы это было почти оскорбление.
– Не знаю, он пришел, сказал, что он король нечисти и сам себя убил. Может, мы с ума сошли?
– С ума по одиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют. Что–то тут не так…
Он подошел и склонился над распростертым телом. Гарфилд последовал его примеру.
– Он точно мертв?
– Откуда я знаю! Если и жив, то с таким ранением долго не протянет, вроде не дышит…
Гарфилд наклонился, очевидно для того, чтобы послушать, бьется ли еще сердце. Но прежде чем он опустил голову на грудь поверженного вампира…
– Только не нужно мне делать искусственное дыхание!
Как они отскочили! Я думала их кондрашка хватит в тот же момент! Уже не в силах сдерживать смех я уткнулась в жесткую кору дерева лбом, тихо всхлипывая. Пользуясь заминкой Зер расправил крылья и взмыл в воздух. Подцепив меня за шкирку и сдернув с насеста, он с леденящим душу воем унесся в сторону, противоположную той, откуда мы прилетели, оставив наших бедных врагов в полном замешательстве.
– Ахахахаа! Ну ты и чудище! – я привалилась спиной к большому камню, все еще продолжая смеяться, – это ж надо! Цирк!
Зербаган достал из кармана кожаную фляжку и отхлебнул.
– Я давно уже за ними наблюдаю. Туристы–натуралисты блин! Ползают тут по горам, живность пугают. Знаешь, при всем уважении к твоему папаше, на врагов эта тройка не тянет. Чего вы с ними тяните? Мы с тобой могли хоть сейчас вырезать их, как овец.
– Да недосуг нам ловлей блох заниматься. Да и пророчество это, странное…
– Какое пророчество?
– Типа не трогай своих врагов – судьба сама их покарает. Верится с трудом и знаешь, все–таки они враги. Не знаю, в чем соль… – я поморщилась, – я наследница никакая, они враги никакие, в этих измерениях все так странно, такое ощущение, что они сами выбирают себе героев.
– Ты сама–то поняла, что сказала?
– Не а, – честно призналась я.
– Слушай, что с тобой!? Ты какая–то кислая, даже смеешься с опозданием. Расскажи старому мудрому вампиру.
– Нет, психоаналитик ты, если честно, так себе.
– Я хороший психоаналитик, ибо я наливаю! – он покрутил фляжкой перед моим носом, – рассказывай.
– Господин отказался от меня, – выпалила я, – он не хочет делать со мной эксперимент.
Вампир прислонился спиной к дереву и сложил руки на груди.
– Почему? – серьезно спросил он.
– Потому что я слабая и недостойная.
– Он знал это и раньше, – успокаивать меня и уверять в обратном он не стал, – и если бы он хотел избавиться от тебя, тебя бы уже здесь не было. Тебя бы вообще не было. Если ты все еще тут, значит ты еще нужна. Скорее всего, он недоволен, что приходится менять установленный план, а отстранение – это страшилка для тебя, чтобы сильно не нянчилась со своими слабостями.
– Зербаган, ты меня удивляешь! То ведешь себя как полный отморозок, то говоришь вполне здравые вещи!
– Правда – она хороша, много лучше, чем о ней думают, – туманно ответил он.
Вернулась в замок я уже почти успокоенная. И на следующий день уже стояла у дверей в покои господина.
– Не велено пускать, – преградил мне путь стражник.
– Тогда доложи, что я пришла.
– Не велено беспокоить!
– Доложи, что если меня не пустят, я пойду в гараж, подожгу бензобаки у машин и подорву тут все нахрен!
Он покосился на меня с сомнением, но опасность игнорировать не стал. Спустя пару мгновений вернулся, сообщив, что получил приказ, если я буду буянить, связать и бросить в темницу. Ах так! Ну, раз не приказал убить – значит и вправду нужна, а значит, я доберусь до него. Я спряталась в нишу за рыцарскими доспехами за углом и стала ждать. Рано или поздно он выйдет из комнаты. Если не улизнет в другое измерение по делам, разумеется. Ждать пришлось недолго. Тяжелая дверь скрипнула и я высунула нос из своего убежища, чтобы разглядеть, куда он направится. И как раз в этот момент он вывернул из–за угла, за которым я пряталась.
– Ну наконец–то! – выскочила я.
– Я думал, ты уже в гараже, подрывную деятельность ведешь, – ровно ответил он.
– Нет! Я прячусь за углом! Какой еще маразм мне сотворить, чтобы поговорить с Вами?!
– Я не специалист по маразму.
– Еще какой! – взвилась я.
– Не кричи, – он схватил меня за рукав и потянул за собой по коридору.
Когда мы дошли до центральной башни, он втолкнул меня в ту комнату, где когда–то проходило совещание о пропавших людях и запер за собой дверь.
– Излагай.
– Почему Вы отменили эксперимент?! – вскинула руки я.
– Ты не справишься, – гневно ответил он, – не знаю почему тебя выбрали духи, но трона ты не достойна!
– Согласна. Но ведь не в том ли суть этого эксперимента? Сделать из меня сверхчеловека, который достоин!
– Ты едва не лишилась рассудка. И ты спрашивала, есть ли риск для тебя в тот день. Я не учел этого, а теперь говорю – да, риск есть!
– Неужели Вам меня жалко? – саркастически скривилась я.
– Мне жалко своего времени.
– И Вы сдаетесь!? Я разочарована. А тогда почему я до сих пор здесь? Что же не выкинули за ненадобностью?
– Ты все еще моя наследница. Пока что.
– Тогда давайте продолжим эксперимент. При неудаче с Вас красивое надгробие, – усмехнулась я.
Он вопросительно выгнул бровь.
– Ну, а если ты лишишься разума, будучи в новом всесильном теле?
– Тогда надгробие с меня!
– Многообещающе, – проворчал он.
– Я выдержу! Я выдержала тот раз! Да, мне было тяжко, но, как видите, я, в отличие от некоторых, лыжи назад не ворочу!
– Хорошо. Мы продолжим эксперимент. Но твоя коронация будет не раньше, чем через четыре года. Сейчас ты не готова править, даже как ставленница.
– Спасибо, монсеньор! Я не подведу вас.
Валериан поднял уголок губ.
– Я надеюсь.
***
Замок был необычно пуст.
– А где все? – спросила я у проходящего мимо стража.
– Господин распорядитель велел собраться в тренировочном зале, – ответил он.
Лазаро собрал народ? Зачем, интересно. Я пожала плечами и стала спускаться в обиталище наших солдат, где и находился упомянутый тренировочный зал. Уже возле казарм, у лестницы, ведущей вниз, я услышала его размеренный поучающий голос. Я спустилась и заглянула туда. В освещенном факелами зале толпилась большая половина населения замка. Тут был и Генрих со своими наемниками и та часть нечисти, что выполняла военные функции и даже несколько ведьм. Не было лишь тех, кто в данное время находился на посту. Перед ними, заложив большие пальцы в карманы брюк, прохаживался Лазаро. Он, одетый по своему обыкновению в черный костюм, был красив, как сто тысяч Аполлонов.
– Я собрал вас здесь, – деловым тоном вещал он, – чтобы координировать ваши действия, для создания централизованной системы обеспечения безопасности.
Он исподлобья оглядел офигевший от таких умных слов контингент.
– Я изучил отчеты о нападениях наших противников, – невозмутимо продолжал он, – и, исходя из этой информации, дам вам примерный план действий.
– А с какой это стати мы должны тебя слушать. Мы никогда не подчинялись человеку, – пролаял тощенький вурдалак.
Лазаро нехорошо улыбнулся и зашагал к нему. Он наклонился к самой морде ужастика и посмотрел ему прямо в глаза, да так, что тот даже съежился.
– Значит, придется научиться, – он говорил так пугающе ласково, что вурдалак передернулся.
Лазаро прошагал обратно в центр зала.
– Главный наш противник – уроженец моего измерения. И, зная особенности его народа, можно подготовиться к встрече с ним.
– А не слишком ли много чести этому сопляку? – прогудел Генрих.
– Не слишком, – сухо ответил Лазаро.
Я завозилась и он заметил меня. Вскинув быстрый взгляд на меня, он сделал приглашающий жест рукой.
– О! Это ты! Заходи! Уроженцы этого мира, а тем более этой страны, – снова обратился он к собравшимся, все еще указывая на меня рукой – непредсказуемы, неконтролируемы и неуправляемы. Но … (на этом месте он сделал эффектную паузу, чтобы молниеносно выхватить пистолет и упереть его дуло прямо мне между глаз), как правило, уязвимы при прямой незамедлительной атаке.
Он убрал оружие, а я, изобразив благодарный поклон, отошла к стене.
– Даже не пытайтесь взять противника хитростью. Это будет война на чужом поле, заведомо обреченная на провал. Второй их козырь — это время. Как бы ни был жалок ваш враг, как бы вы не сомневались в его личности, или в своих силах – атакуйте в тот же момент. Теми силами и ресурсами, что имеются в наличии. Не давайте им времени опомниться. Если у тебя есть только камень – кинь его сейчас, не дожидаясь подхода основных сил, и тогда, быть может, именно этот камень помешает ему уйти от вас.
Он говорил еще много чего. И вспоминая особенности компашки наших врагов, я понимала, что именно эта стратегия – единственная, что могла бы остановить их. Они ведь не были особо сильны, но умудрялись выворачиваться из любых неприятностей, как уж из мыльных рук. Я еще раз дежурно укорила себя, что не позволила вэрдам их съесть тогда. Вот позволила бы и никаких проблем бы не было. Когда все разошлись, я подошла к распорядителю, все еще сохранявшему на лице важное начальственное выражение. Но при взгляде на меня он смягчился.
– Я и забыла уже, что ты мистер–крутой–Джеймс–Бонд! Оказывается, ты не только в драке крут, но и командовать умеешь.
Он улыбнулся, поправляя пиджак.
– Я исполнитель, а не стратег. Но больше некому.
– А что, намечается война?
– Когда наметится, говорить будет поздно, придет время действовать, и лучше будет, если действия будут верными и продуманными.
– А говоришь, не стратег. Нужно съездить оформить тебя здесь. Пока к нам не нагрянули с проверкой.
– Не понял.
Мы вышли во внутренний двор замка и присели на край фонтана. С тех пор, как Нариша поведала мне о своих наблюдениях, я все время высматривала в его поведении признаки неравнодушия. И, к своему удивлению, находила. Это было приятно, хотя и незаслуженно на мой взгляд. Хотя я сама ловила себя на мысли, что смотрю на него исключительно с восхищением.
– Есть междумировая организация, которая контролирует перемещения из нашего мира. Нужно зарегистрировать тебя там, пока их люди не приехали сюда и не сунули нос, куда не следует. Но, думаю, сначала нужно все же начать эксперимент.
– А как же четыре года?
– Они остаются в силе, но нужен пробный запуск.
– Когда? – напряженно спросил он.
– Послезавтра.
***
Совещание вновь было в центральной башне. Ощущение дежавю было настолько сильным, что я невольно время от времени переводила взгляд на свои руки, чтобы убедиться в том, что это все происходит сейчас, а не воспоминание из прошлого. Хотя изменились с того совещания не только мои руки. Теперь мы готовились принять успех, а не провал. Валериан гордо и спокойно восседал на троне. Да и состав участников отличался немало. Были тут неизменные Генрих, Анайа, Нариша и Каури, но были и новые лица: Лазаро, Зербаган, Лайара и еще пара колдунов и ведьм. Все сидели на скамьях и ожидали слова хозяина замка.
– Завтра великий день, – высокопарно начал он, – наша цель уже близка. Настало время вывести свою работу из тишины кабинета. Вы все знаете про эксперимент. Я создал самое опасное оружие – самое могущественное существо во всех мирах. С ним мы сможем властвовать над мирами, но мне не нужны миры… пока не нужны. Мне нужен этот мир. МОЙ МИР! И он будет моим!
Все взирали на него с уважением, даже неугомонный вампир и тот почтительно кивал.
– И вы все обязаны сделать так, чтобы нам никто не помешал! А теперь я передаю слово нашему распорядителю.
Лазаро встал, и со своим фирменным поджатием губ заложил руки за спину и прошелся по залу.
– На все время эксперимента замок переходит под мое управление, вплоть до следующего распоряжения господина.
– Ну, значит, будем ждать… следующего распоряжения, – буркнул из угла Зер.
Распорядитель кивнул несколько раз и, подняв на него глаза, и спокойно, чуть с издевкой, произнес:
– Ждите. Леди Анайа, – обратился он к ведьме, уже с уважительной улыбкой на лице, – во время переселения будет сильный выброс энергии и в Ваши обязанности входит своевременно отслеживать и устранять его возможные магические последствия.
Ведьма медленно и с достоинством кивнула.
– Какой крупный специалист в области магии! – присвистнул неуемный наследник Дракулы.
Лазаро одарил его недружелюбным взглядом, но на этом его реакция ограничилась.
– Генрих, Ваша задача остается неизменной – охрана территории. Но необходимо усилить бдительность. Ваши люди должны замечать все! Кошка сдохла, муха пролетела, горгулья почесалась не так! Я должен узнавать обо всем немедленно!
– Будет сделано! – отрапортовал военачальник.
– Лайара, Аморика, Арис, Марк – вас призвали для оказания помощи и содействия ведьмам замка, в контроле магических явлений.
Прохаживаясь по залу, он остановился напротив Зербагана и стоящей недалеко от того Норы.
– Наринэ, Вас я могу попросить обеспечивать поддержку с воздуха для ведьм. Ваш чуткий слух и зрение будут неоценимы.
Вампирша кивнула и, слегка прищурившись, хитро улыбнулась.
– Зербаган, – когда Лазаро обратился наконец к нему, Зер поднял брови, ожидая, что же скажут ему и, очевидно, готовя очередную колкость, – существо, которое невозможно убить и обладающее сверхсилой, к тому же не ограниченное временем суток – это большая военная мощь. При отсутствии ума, к сожалению, совершенно бесполезная. Будьте добры не мешайте, сдерживайте свои… дурные наклонности.
Глядя на вытянувшееся лицо вампира я едва не прыснула со смеху. По лицу отвернувшегося от него распорядителя гуляла злорадная улыбочка. Валериан посмотрел на него с одобрением, подобный стиль ведения переговоров был как раз в его вкусе.
– А что, есть предположение, что на нас могут напасть? Не эти ли клоуны?!
– Я не могу отрицать этого, и утверждать не могу. Действуйте по обстоятельствам.
– Всем все понятно? – сурово спросил магистр мрака.
Присутствующие дружно высказали, что понятнее не бывает.
– Выполнять все! Если хоть что–нибудь случится, все ответите головой! Все! Свободны!
Народ постепенно покинул помещение. Зербаган задержался в дверях и обернулся. Не зная, что ему сказать, я показала ему язык, он в ответ покрутил пальцем у виска и вышел. Я встала со своего места и подошла к ушедшему в свои мысли господину.
– Ну что, погнали?
– По–другому и не скажешь.
Мы вышли из зала и отправились в лабораторию. Вчера я успела на всякий случай попрощаться с Котиком и Наришей. И с Лазаро. Он сказал, что если я умру, то вернется в наш мир и сдастся начальству. Это дало мне еще один стимул цепляться за жизнь. Зербаган вчера бухал весь вечер и всю ночь. Так что с ним и попрощаться–то не удалось. Говорил, что празднует, но сам вид у него был какой–то подавленный. Трудно было поверить, но и ему было не наплевать, я была уверена, что никаких высоких чувств у него ко мне нет, исключительно низкие, но видимо, какое–то дружеское переживание уместилось в его темной душе. Валериан молчал. Он был напряжен, как высоковольтная линия. От успеха или провала сегодняшнего эксперимента зависела дальнейшая судьба его и его королевства.
Мы поднялись на башню над лабораторией, туда, где раньше тело плавало в растворе. Теперь там оно лежало, все также в проводах, на каталке. Рядом стояла еще одна каталка. Для меня. А между ними на столике лежала корона рода Моргентиль. Именно в нее, как в артефакт, собирал энергию падших миров Валериан, не в силах удержать в себе. На короткий миг ему все–таки придется ее извлечь и удерживать, но он был уверен в своих силах.
– Ты готова? Ложись, – велел он.
Я забралась на каталку. Лежащее справа от меня мое будущее тело было прекрасно. Я пыталась поверить в то, что оно будет моим, и не могла. Наверное, не могла от того, что страх был сильнее. Мое воображение рисовало мне ужасную картину: мое серое бездыханное тело на каталке и монсеньор, записывающий в научный дневник наблюдение: «Попытка номер двести тринадцать. Снова неудачная, подопытная скончалась». Я взглянула на него сверху вниз.
– Ну, если что, прощайте, – выдавила я, – Вы были самым главным человеком в моей жизни и если я выживу, так и будет.
– Ты выживешь. Контролируй себя и не забывай о нашей цели, когда лишишься тела. Приложи все усилия, чтобы остаться здесь после остановки сердца, все остальное я сделаю сам.
Он подкатил ко мне капельницу и аппарат искусственного жизнеобеспечения. Это должно было вернуть к «жизни» мое тело, лишенное души, чтобы мне было потом куда возвращаться. Монсеньор говорил, что пока душа рядом – тело и так не умрет. Но там были какие–то сложности. Вроде как душа отходит от тела, тело как бы впадает в спячку, а душа переходит в новое. Но сама перейти она не может, а вот вернуться может в любой момент и если потом убить родное тело, когда в нем душа, то она не сможет переселиться обратно в новое. Я не поняла, как работает этот принцип, но вроде все дело в способе убийства. Мои мысли прервал монсеньор, он вытянул руку в мою сторону и произносил нараспев какие–то непонятные звуки. «Ну, начинается» – подумала я. И это было последней моей живой мыслью.
Он звал мою душу. Он вытягивал ее наружу. У меня было ощущение, как будто через горло за крючок на леске у меня вытягивают внутренности. Но, самое странное, это не была боль, а просто ощущение. Мое тело неестественно выгнулось, теперь я касалась каталки только пятками и затылком. Все естество снова пришло в ужас, но я помнила его последние слова. Контролировать себя. Усилием воли и заставила себя не сопротивляться. В следующую секунду нечто эфемерное, но вполне осязаемое, вышло из моего тела через открытый рот. Тело безвольно опало на каталке, как пустой мешочек. Теперь я оглядывала комнату сверху, вися где–то между полом и потолком. Это было не как во время последнего колдовства Валериана, я не была комком мыслей в пространстве. Я была собой, полупрозрачной, невесомой, но собой. Какой–то непонятный, невесть откуда взявшийся ветер, толкал меня к двери, но я помнила приказ и сопротивлялась изо всех сил. Как ни странно, у меня это получалось.
Над моим родным телом запищали аппаратики. Появилась кривая кардиограммы. Теперь меня тянуло обратно в тело. Находиться вне своего тела, когда оно живо, было неестественно и мне пришлось теперь сопротивляться этому притяжению.
Валериан прикрыл глаза, глубоко вздохнул и положил обе ладони на корону. Теперь я видела поток силы, устремившийся в него. Это было похоже на попытку залить Ниагарский водопад в пол–литровую бутылку. Я даже испугалась, что не переживет эксперимент он, а не я. Мне видно было, как лопаются от напряжения сосуды в его глазах. Поток энергии прекратился. Его било словно ударами тока, но он очень медленно с усилием переставил ногу и развернулся к моему новому телу, вытянув дрожащие руки.
– Быстрее! – беззвучно закричала я.
Из глаз его вытекали струйки крови, кожа на висках уже лопалась. Едва шевельнув губами, он выдохнул заклинание. Поток энергии вырвался из его ладоней и ушел в лежащее тело. Всю комнату залил ослепительный свет, тело впитало все без остатка, а потом произошло нечто напоминающее взрыв, но взрывная волна была потоком выброшенной магической энергии. Валериана, окровавленного и еле держащегося на ногах отбросило к стене, сильно ударив об нее спиной. Вокруг тела образовалась невидимая воронка, которая втягивала меня внутрь. Я снова не стала сопротивляться, позволяя воздушному потоку уволочь меня.
Первый вдох расправившихся впервые легких. Я не знаю, что чувствуют новорожденные дети, делая первый вздох, но у меня было ощущение, как будто я тонула и наконец вынырнула. Но в следующую секунду мне пришлось пожалеть об этом. Вместе с сознанием в новом теле пришла боль. Настолько сильная словно мне одновременно ломали все кости и разрывали все органы. У меня не было сил даже закричать, про второй вдох я даже не помышляла. Я разорвала все провода, как будто это была паутина и вскочила, смогла сделать вдох…вскрикнула…широко раскрыла глаза, и с толчком покинула свое новое, так и не прижившееся тело.
Меня вышвырнуло далеко. Так далеко, что я оказалась за пределами замка. В состоянии невесомости я еще не могла понять, как передвигаться, поэтому парила в воздухе, как забытый воздушный шарик. В виде бесплотного духа я видела и слышала намного острее, чем при жизни. Я видела ходящих по двору людей и нелюдей. Видела их ауры, слышала голоса всех обитателей замка одновременно, и от этого не могла разобрать вообще ничего. Я попыталась загребать руками и ногами воздух и «плыть» в воздухе. Получалось медленно, но лучше все же, чем ничего. Я подгребла к стене и по ней (да, я могла, оказывается, касаться предметов) сползла вниз и обосновалась в уголке. Так, сейчас передохну и пойду восвояси. В свое тело, в смысле. Надеюсь стены и двери мне не преграда. Ради интереса попробовала провести рукой сквозь стену. Хм… получилось. С этим переселением душ никакой логики, держаться за стены я могу, но и проходить сквозь них тоже! Я хотела было двинуться сквозь стены и потолки напрямую к башне, но отчего–то мысль, пусть и мгновение, быть внутри стены, меня не прельстила. Стены–то тут толстые, это вам не панельная девятиэтажка! Вдоль стены, не касаясь земли, я плыла к входу во внутренний двор, где находился ближайший ко мне вход в замок.
Когда я уже была у дверей, сквозь меня на полном ходу пробежала Каури.
– Черт! Где же он! – выругалась она себе под нос и побежала дальше.
Мне стало интересно, кого же она ищет и я поплыла следом за ней. Она бежала в сторону стены. О! Так вот оказывается, где весь народ – на стенах!
– Где распорядитель?! – она схватила за рукав ближайшего упыря.
Тот с рыком показал на одну из башен. Ведьма опрометью кинулась туда.
– Распорядитель! Господин Мэйер! – кричала она на бегу.
– В чем дело? Вам удалось восстановить защиту? – ей навстречу вышел Лазаро.
Он был суров и собран, совершенно безо всякого налета сентиментальности. Видимо, взрыв повредил защиту замка и теперь все на военном положении.
– Нет! – всплеснула руками ведьма, – господина магистра нигде нет! Леди Анайа была в его покоях, но там пусто! Ни его, ни наследницы! А без него мы не восстановим порталы, сейчас все ведьмы заняты поддержанием невидимости, но это ненадежно.
– Оставайтесь здесь, я знаю, где он, – скомандовал он и побежал вниз.
Я полетела за ним. Все равно мне туда. Теперь догнать быстро бегающего спец агента мне было нетрудно. Я уже приспособилась перемещаться и полет в виде духа начал мне даже нравиться. А потом я и вовсе расшалилась, повиснув у него на шее и позволяя буксировать себя, как тучку на веревочке. Пройдя все уровни безопасности он кинулся вверх по лестнице. Выходит, кроме меня он единственный, кто имел туда доступ. В комнате наверху все было так же, как в тот момент, когда я ее покинула. Два безжизненных тела и один еле живой колдун, который безуспешно пытался дотянуться до кристалла жизни, заботливо приготовленного им на столике возле короны. Едва увидев меня, а точнее то, что от меня осталось, Лазаро сперва вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Он схватил с стола кристалл и резким движением вогнал его в шею Валериану чуть ли не до основания.
– Хороший удар, – отметил тут же пришедший в норму монсеньор, – но все же лучше сдерживать свои профессиональные рефлексы.
Поморщившись он вырвал кристалл из своей шеи.
– Она жива?! – спросил Лазаро.
– Пока да. Мне нужен Зербаган.
– Так точно, – быстро кивнул Лазаро, – с замка слетела защита. Ведьмы не могут ее восстановить без Вас.
– Я иду к ним. Срочно найди Зербагана.
Зачем он, интересно, понадобился. Странно. Я подошла к новому телу и попыталась в него «вселиться». Ничего не вышло. Меня уже было потянуло в мое родное тело, но любопытство пересилило и я решила последовать за ним и узнать, что же нужно от нашего неугомонного вампира.
Валериан направился прямиком к ведьмам. Он исцелился, но по–прежнему был перепачкан кровью. Прошагав в колдовской зал верховной ведьмы он, не дав им и рта раскрыть, встал по центру и, разведя руки, велел:
– Начинайте!
Ведьмы взялись за руки и нараспев затянули заклинания. Монсеньор нарисовал ладонями в воздухе четыре квадрата по четырем сторонам и сделал движение, словно отталкивает их от себя. Эти квадраты я видела, но лишь как плоскости из сгустившегося воздуха. Они расширялись и увеличивались до тех пор, пока не вышли за пределы зала и не охватили весь замок вместе со стенами, наподобие огромной коробки. Ведьмы продолжали петь еще какое–то время. Как раз, когда они закончили, в дверях показался Зербаган.
– Мелкая померла? – первым делом спросил он.
– Нет, – сквозь зубы процедил монсеньор, – все вон! Ты останься.
Ведьмы, недоуменно переглянувшись, покинули помещение. Я осталась. Теперь я идеальный шпион. Не видно меня и не слышно.
– Ее душа отделилась от тела. И, видимо, не может найти дорогу обратно.
– Все я могу! – не слышимо для них запротестовала я.
– Вот дерьмовое дерьмо! – выругался Зер, – ну а я то что сделаю. Не по этой части мои умения, спиритизмом я не увлекался.
– Как раз по этой. Твой отец видел души. И ты должен, ведь этот дар передается по наследству. Он стал вампиром, чтобы притупить эти видения. Но все же умение осталось.
– Он никогда не говорил ничего подобного. Хотя крыша в бытность человеком у него временами ехала. Целыми селами народ на колы сажал. А откуда Вам это известно? Не думал, что Вы были настолько дружны с отцом… да и вообще с кем–либо (добавил он уже себе под нос).
– Я нет. Отец был.
– Все это очень мило, но есть одна маааленькая проблемка,– скривился Зер, – я нихера не вижу! Никаких духов!
– Духов видеть могу и я. Ты можешь видеть ДУШИ.
– Я и зеленых человечков увижу, если два литра залпом.
Валериан досадливо поморщился. Его эта бесполезная дискуссия начала утомлять. Он повел бровью и Зербаган, скорчившись от боли, упал на пол.
– Найди ее, – спокойно сказал он и вышел.
Зербаган поднялся с пола и резко, со злостью, стряхнул пыль с куртки. Он постоял, подумал, зажмурился, потом открыл глаза, но меня, стоящую прямо перед ним, по–прежнему не видел.
– Ищи свищи – профессия хирурга! – фыркнул он, а потом идиотическим голосом позвал, – Элени, выходииии! Цыпа–цыпа, кис–кис–кис! Эляяяяя!
Я хрюкнула от смеха и помахала рукой у него перед носом.
– Чувак, я ближе, чем ты думаешь.
Но он все еще меня не видел, и я не знала, может ли он это вообще. Нужно возвращаться. Приду в свое тело и скажу, что он меня нашел. Не мучиться ж ему за меня. Еще бы он прекратил вопить и сидел в уголке. Я сначала волочилась по коридорам за ним, а когда он решил поворачивать во двор, решила сменить направление и лететь в сторону лаборатории. Так получилось, что я облетала его как раз со стороны коридора ведущего во двор, не рассчитав скорость его движения – в него врезалась, а точнее прошла насквозь. Он вздрогнул и огляделся. Потом внимательно уставился на то место, на котором я стояла.
– Эля!?
– Нет блин, папа римский!
Я снова замахала ему руками.
– Твою направо, налево и об стенку! Я тебя вижу!
– Аллилуйя! А слышишь?
Он не ответил. Понятно – не слышит. Жестами я показала ему, что как раз собираюсь идти наверх. Он закивал и пошел рядом.
– А то не очень хочется, чтобы твой добрый папочка меня снова наизнанку выворачивал. Ну и как быть мертвой? Ангелочки с арфами не прилетали еще?
Мне захотелось дать ему подзатыльник, но я решила отложить разборки до обретения материальной оболочки.
– Хотя какие к тебе ангелочки, да от тебя и черти в рассыпную бы пустились.
Я плыла в воздухе рядом с ним, изредка пытаясь обвиться вокруг него кольцом, как джинн. Но моя душа оказалась не более гибкой, чем мое тело. Мы пришли. По приказу монсеньора, Зербагана пропустили в покои беспрепятственно.
– Она здесь? – спросил он.
– Да.
– Она готова вернуться?
Вампир вопросительно глянул на меня и я энергично закивала.
– Вроде да, но если учесть, что она сейчас выглядит как полупрозрачная грязная половая тряпка, ее мимика не очень понятна.
Валериан на откровения о внешности моей души никак не отреагировал, зато меня аж подкинуло от злости. Вот нахал! Монсеньор открыл двери на лестницу и сделал приглашающий жест. Зербагану было велено оставаться.
Не теряя времени я влетела в комнату на верху башни и с разгону врезалась в свое родное тело. Я открыла глаза. Монсеньор отсоединял от меня все трубки и иголки.
– Попытка провалилась? – робко спросила я.
– Почему же? – он поднял на меня усталый взгляд, – оно ожило – это главное. И ты смогла в него переместиться. А все остальное – это детали, их можно поправить. Сейчас ты подробно опишешь мне все, что происходило с тобой и у нас будет целых четыре года, чтобы доработать его.
Он оставил меня и переключился на свое творение, заботливо возвращая на место вырванные мной провода и трубки. Я спустилась вниз.
– Значит грязная половая тряпка?! – накинулась я на Зербагана, который без дела топтался в кабинете Валериана.
– И тебе привет, восставшая из мертвых.
Полаяться нам не дали. Спустившись, монсеньор выдворил нахала и, кивнув мне на вазочку с печеньем, важно опустился в кресло. Я уселась на диван, скрестив ноги по–турецки, и, устроив тару с печеньем между коленей, принялась рассказывать.
– Что ты чувствовала в новом теле?
Валериан внимательно слушал, постукивая кончиками пальцев себя по запястью. Между его бровей залегла глубокая напряженная складка.
– Я чувствовала боль.
– А еще?
– Чувствовала, как расправляются легкие при первом вдохе. Как трудно от боли сделать второй вдох.
– Прекрасно! Ты прижилась в нем, совместилась и сможешь им управлять. Я отрегулирую болевой порог и можно будет приступать к испытаниям.
– Я, если честно, больше испугалась за Вас! Я думала, Вы кони двинете!
– Это было тяжело, но возможно. Я точно рассчитал время и риск был минимален. Чего не скажешь о тебе. Но твоя верность и смелость вознаградятся сполна. Поздравляю тебя! – он торжествующе улыбнулся, – Наследница Моргентиля!
Я расплылась в довольной улыбке. Впервые он говорил о моем наследии с гордостью, а не с сожалением и презрением. Валериан встал и достал из тумбочки в столе небольшой глиняный запечатанный кувшинчик.
– Это вино производят в одном из миров, на острове в Античной Греции. И оно считается лучшим во всех измерениях. Неси бокалы Эллие, нужно отметить наш успех.
***
– Лазаро! Вот ты где!
– Тшшш! Тихо!
Был ранний вечер, солнце уже село, но еще было светло. Через полчаса монсеньор ждал нас для отправки в Магоград, но, обычно пунктуальный, распорядитель в этот раз куда–то запропастился, и вот я разыскала его между конюшнями и ямой с Морком. Лазаро стоял, прижавшись спиной к стене и заглядывал за угол. Я тихонько подошла к нему и попыталась заглянуть через плечо.
– Что случилось? – шепотом спросила я, ничего не увидев.
Он лишь поднес палец к губам. Взгляд у него был цепким, как у хищника, перед броском. К своему удивлению, я обнаружила пистолет в его опущенной руке. В чем же дело!? Лазаро поднял пистолет и прищурился, целясь куда–то в кусты за конюшней. Я вытаращила глаза в попытке увидеть, в кого он собирается стрелять. И тут в кустах что–то зашуршало, раздался грохот выстрела (в этот раз глушителя не было) и лязг железа.
Из кустов опрометью выскочили четверо. Я думаю, все уже догадались КТО именно это был. Картина маслом! Лазаро схватил меня за шкирку и пригнул к земле, в ту же секунду в том месте, где была моя голова, воздух прошили одна за другой несколько стрел. Выскочив из укрытия, он кинулся на поиски укрывшихся за конюшней врагов.
– Тревога! Все сюда! – что есть мочи завопила я.
Стражники на ближайшей стене услышали меня и, схватив оружие, побежали на помощь.
– Скорее все сюда! На помощь!!
В замке меня, видимо, слышно не было, и я ринулась к ближайшему входу, но тут прямо передо мной с крыши сорвалось что–то темное.
– Зербаган! Хвала вампирскому слуху! Там наша четверка олухов! Забрались прямо в замок. Лазаро ловит их у конюшен, но нужна помощь.
– Боишься, что супермен облажается? – хохотнул он, взлетая.
С самой высокой башни сорвалась еще одна крылатая тень. Нариша. Ну теперь–то остальных можно и не звать. У наших героев нет шансов!
Я махнула рукой, указывая подбежавшим стражам направление и рысью сама понеслась за ними. За конюшнями уже слышались крики и выстрелы. В воздухе кружили вампиры, стражники обходили конюшни с одной стороны, Лазаро обстреливал их, отрезая пути к отступлению, с другой. Снова послышались выстрелы и одиночный крик. Одновременно оба вампира в крутом пике ринулись вниз. По крыше конюшни бежал в сторону замка, пригнувшись, незабвенный лорд Евгениус, за ногу его да об стенку!
Первой успела Нора, она, не сбавляя скорости, налетела на него сзади и оскалила зубы для укуса, но этот хмырь успел развернуться и вогнать свой меч ей в бок, почти по самую рукоять. Сцепившись они полетели вниз прямо на стражников. Зер снова взмыл вверх. Нариша временно вышла из строя, восстанавливалась она не так быстро, как сын Дракулы. Но Евгения и так после не самой мягкой посадки встретили шесть ощетинившихся клинков.
Завязалась драка. Не знаю уж, что за настойку он там выпил, когда попал в этот мир, но дрался он просто отменно. Никак не ожидала такой прыти от средних лет мужичка, в прошлом офисного планктона. Одного он обезоружил, второму подрубил запястье. Но из замка уже спешило на помощь подкрепление под руководством Генриха. В глазах старого военачальника светилась ярость и жажда мести за прошлое поражение.
Тем временем стрельба ненадолго стихла. Я знала, что Лазаро не из тех, кто будет палить надо и не надо по всему, что шевелится. Поэтому, вероятнее всего, наши враги скрылись из виду где–то внутри конюшни. Подоспевшие солдаты Генриха взяли Евгения в кольцо и теснили его теперь в сторону решетки. Он отбивался как мог, но даже самый искусный мечник не справится с целым отрядом.
С другой стороны сарая послышался грохот и треск. Потом одиночный выстрел и шум драки.
– Зербаган! Туда! – снова закричала я.
Вампир не заставил просить себя дважды. Из–за угла конюшни кубарем выкатилась Обигейл. Метнув нож в горло ближайшего стражника, она кинулась на помощь своему господину. Но как бы не была тренирована бывшая наемная убийца, вампир был быстрее нее. Не успела она и пары шагов сделать, как он нагнал ее.
Но тут послышался лязг разрубаемого железа. Видимо, уходя от удара, Евгений рубанул мечом и снес дужку (не самую тоненькую, между прочим) у замка решетки, закрывающей яму с Морком. «Хорошо, что помимо обычного железа яму укрывает еще защитная магия», – подумала я, – «иначе нам бы всем пришла хана… и нашим, и вашим!». Евгений кувырком откатился от решетки и продолжил сражаться, хотя видно было, что силы его уже на исходе, да и солдатам удалось уже пару раз его «зацепить», так что долго он уже не продержится.
Я снова перевела взгляд на Зербагана и Обигейл. А девочка–то не промах! На бегу она развернулась и в прыжке спиной вперед, достойном чемпионки по легкой атлетике, захлестнула его кнутом и, держась за второй конец, как на тарзанке, перелетела с линии удара на другую сторону. Затянутый кнутом в полете, Зер перевернулся в воздухе, но это не помешало ему изящно приземлиться на обе ноги уже в человеческом обличье и легким движением руки дернуть хлыст, так, что не успевшая отпустить ручку наемница, сама влетала по инерции в его «объятия».
Нариша, исцелившись, полетела на помощь Лазаро, но почти тут же была снова ранена стрелой эльфа. Я стояла прямо посреди побоища. Потом я уже многократно ругала себя за эту глупость, но в чрезвычайной ситуации я напрочь забыла об осторожности. Поэтому когда Зербаган отшвырнул от себя недопитую, но уже потерявшую сознание Обигейл, я даже не сразу поняла, в чем дело. Младший Дракула оказался рядом со мной одновременно с тем, как острая сталь лезвия меча коснулась моей шеи.
– Не двигайся, – сказал из–за моей спины мой бывший соотечественник, – или она умрет.
Стражники тут же отступили.
– Пусть умрет, – с деланным равнодушием уронил вампир, – мне ее не жалко.
– Ты это своему начальнику скажи. Это ведь Эля, верно? Как умудрилась так вырасти за полгода?! Почему–то ему эта девочка очень дорога. Уж не знаю, почему.
– Я тоже не знаю, – презрительно фыркнул Зер.
Сказано это было достаточно громко и, видимо, достигло слуха Лазаро. Он вышел из–за угла, ведя на прицеле двух (!!!) пистолетов Малика и Гарфилда. Он сам говорил не брать заложников, но теперь, когда мне угрожала опасность, ему пришлось не убивать их, а лишь держать на мушке.
– Убери железку, иначе я отстрелю твоим дружкам головы, и не сомневайся, я могу стрелять с двух рук одновременно!
– Не слушайте его, милорд! – воскликнул Гарфилд.
– А ты засохни, мультяшка! – огрызнулась я.
– Дайте нам уйти и мы ее не тронем, – сурово сказал Евгений.
– Ты за этим сюда пришел? – невозмутимо ответил Лазаро, – чтобы теперь простить и отпустить?
Я поняла, что он тянет время. Собралась уже вся охрана замка, и он, по всей видимости, ждал удобного момента, чтобы подать сигнал одной из ведьм, чтобы она разоружила этого клоуна.
– Жизни моих друзей для меня дороже победы, – ответил тот.
Но Лазаро уже не слушал. Едва заметно опустил и поднял веки, глядя куда–то в сторону. Этот жест заметила только я и то только потому, что ожидала его увидеть. Сейчас ведьмы разоружат Евгения, а он резким движением переведет на него пистолет и, когда я присяду, пустит ему пулю в лоб, одновременно уложит эльфа. Министерского сына оставит стражникам, как наименее опасного. Наемница уже вышла из строя. Все! Шах и мат.
Я уже напружинила колени и приготовилась рвануться вниз, как только лезвие перестанет сковывать мои движения. Лазаро едва заметно кивнул и меч, подброшенный невидимой силой вылетел из рук у незадачливого нападавшего. Но выстрелить в него так и не удалось, в то же самое мгновение земля ушла у нас из–под ног и под оглушительный рев, мы посыпались на землю, как кегли. Мгновенно опомнившийся Зербаган рванулся и, схватив меня за шкирку, поднял в воздух. С высоты трех метров над землей я видела, как ужасный Морк, вырвав с корнем решетку и разворотив полдвора вырвался наружу и, снося на своем пути деревья и постройки, ринулся в сторону крепостной стены. Я думала, стена его задержит, но не тут–то было, он снес тот участок, в который с разбегу врезался, как будто он был не из камней, а из детских кубиков!
Все, и друзья, и враги, в немом ужасе проводили его взглядами. Драться сразу всем расхотелось. На один из балконов второго этажа выбежал монсеньор и, свесившись вниз, с ужасом взирал на происходящее. Мы с Зербаганом опустились на землю, рядом с нами приземлилась растерянная Нариша. Лазаро и стражники держали под прицелом пистолетов, луков и копий наших врагов. Валериан яростно втянул носом воздух и, сделав пару шагов назад, вертикально взмыл в воздух и, пролеветировав, мягко опустился на мощеную дорожку перед нами.
– ДЕ–ГЕ–НЕРА–ТЫ!!!!!!! Ну дегенераты! – заорал он на всех присутствующих.
Кажется, наличие людей, которые жаждали убить его, его уже не волновало.
– Ну вот мы и встретились, поганый колдун! – завопил Гарфилд.
– Мы бы встретились с тобой в аду, с тобой и всеми твоими соплеменниками, когда эта тварь здесь все уничтожит. Да только не встретимся, потому что я могу уйти, а вы нет, – побелевшими губами произнес монсеньор.
От его голоса воздухе стало холоднее, а стены замка покрылись сантиметровым слоем инея.
– Что Вы имеете ввиду? – отмер Евгений, он, кажется, соображал быстрее всех, – что это было за чудовище?
– Да так, – Валериан с саркастичным спокойствием разглядывал свой перстень на левой руке, – иномирная тварь, которая могла разрушить все в этом мире, но не рушила, потому что была заперта здесь. А теперь пришел ты, герой, и освободил ее, да только не думаю, что пожираемые в разрушенных городах люди скажут тебе за это спасибо.
Лица наших противников исказила гримаса страха и стыда за содеянное одновременно. Евгений, снова, оказался самым быстродумающим.
– Дайте нам свободу, и мы догоним его. И уничтожим.
Валериан сделал широкий жест рукой в сторону пробитой Морком дыры в стене.
– Не держу… да, и если уж на то пошло, и не приглашал…
Нехотя, стражи расступились, давая им уйти. Малик поднял приходящую в себя Обигейл и они все двинулись в сторону пролома в стене.
– Пешком далеко не уйдете, – наигранно заботливым тоном окликнул монсеньор, – можете взять лошадей.
– А чего это ты такой добрый?! – прищурился Гарфилд.
– Если убьете Морка, разделаться с вами я всегда успею, ну, а если он вас, то вообще прекрасно, моим воинам не придется марать о вас оружие, – презрительно бросил он, щелчком пальцев снося с петель двери конюшни.
Перепуганные лошади ринулись на свободу. Не теряя времени и не дожидаясь, пока передумают их отпускать, великолепная четверка похватала лошадей и, вскочив на них, галопом унеслась прочь.
– А вам что, особое приглашение нужно?! – зарычал монсеньор, оборачиваясь к оставшимся, – Мэйер! К машинам! Генрих – собирай отряд! Элиие – с Мэйером и будь на связи!
Раздав пинки и указания, магистр тьмы и мрака передернулся от злости и исчез.
Мы переглянулись и побежали в гараж. Я не успевала, но к тому времени, как Лазаро сел в джип и выехал к коридору, уже добежала.
– Держи, – он на ходу сунул мне в руки один из пистолетов, – пара патронов там осталась. Стреляешь ты неважно, но при непосредственной опасности, думаю, сможешь себя защитить.
– Ага, – испуганно кивнула я.
– Вообще тебе не следовало ехать, – пробубнил он себе под нос, несясь в стену по темному коридору, – что за необходимость подвергать такой опасности…
– Я нужна для связи. Искать другие варианты не было времени.
Мы вылетели из пещеры и понеслись. Искать направление особо не пришлось, пробегая, Морк взрывал землю, как огромный комбайн. Военный внедорожник отлично шел по пересеченной местности и вскоре мы догнали всадников. Следы Морка уходили в горы и мы все, развернувшись, рванули туда. Лазаро было схватился за оружие, но сам себе, покачав головой, передумал. Всадники остановились, о чем–то оживленно переговариваясь и тыча пальцем в землю. Подъехав ближе мы увидели, что показывают они на пятна крови на земле.
– Зверюшка покушала, – констатировал Евгений.
Лазаро молча дал по газам, всадники тоже пустили коней в галоп. Интересно, что мы будем делать, когда догоним его. Наше оружие для него – не страшнее хлопушки. А у этих и такого нет, на одном голом энтузиазме скачут. Со стороны ближайшей горы послышался рев, мы, не сговариваясь, все рванули туда. У подножья горы был вход в пещеры, уходящий круто вниз. Вспаханный след на земле вел именно туда. И, если я не ошибаюсь, именно в этих пещерах он и был найден. Домой хочет, малыш, вот только домой он попасть не сможет. Мы выскочили из машины, всадники спешились.
– Приключения на пятую точку без нас? Так не годится, – послышалось сзади.
На полянку перед входом в пещеры мягко опустилась, взметнув невесомый подол платья, Нариша, а следом за ней Зербаган.
Наши неприятели с удивлением переводили взгляды с Лазаро на него. По–моему, они только заметили, что они одинаковые.
– Одежда, оружие, а ты никак тоже из наших? – обратился к Лазаро Евгений.
– Никак! – отрезал тот.
– И что же, нас отпустили на охоту, а вас послали добить нас по окончании? – спросила наемница.
– Приказа добивать не было, – так же ровно ответил бывший агент, – но ты подала мне идею.
– Хватит! – неожиданно рявкнула Нора, – хозяин велел найти зверя!
– Да, – поддержала ее я, – кто останется помашется потом. Лазаро, в багажнике кажется был фонарь.
Распорядитель бросил мне ключи, которые я, естественно не поймала. Подобрав их с земли я взяла из багажника два фонаря и моток веревки.
– Ну что, готовы? – я двинулась ко входу в пещеру.
Лазаро вытянул руку с пистолетом и преградил мне путь.
– Они пойдут первыми.
– С какой это стати?! – возмутился Гарфилд.
– Они пойдут первыми, – не меняя тона повторил он, но дуло его пистолета теперь смотрело в грудь недовольному его решением.
– Товарищ явно бывший спец, – примирительно поднял руки наш земляк, – и если бы он хотел убить нас, мы были бы уже мертвы. Идемте.
Малик, который не принимал участие в перебранке, протянул ему сооруженный наскоро самодельный факел. И они начали спуск. Веревки у них не было, поэтому спустя какое–то время после того, как они скрылись, послышались грохот и крики, но, судя по непрекращающейся ругани, они ушиблись, но выжили.
Я протянула один конец веревки Зербагану, а второй сбросила вниз.
– Ну что силач, три года ломал калач! Твой выход!
– А ты в последнее время булками не увлекалась? А то не удержу ведь.
Я шутя ткнула его кулаком в грудь. Лазаро уже спускался. Следом полезла я. Скалолаз из меня такой же, как бегун, правда спуск был не таким крутым, как показалось сначала. Но достаточно глубоким, чтобы если бы я страдала клаустрофобией, мне хватило умереть от страха. Спустившийся распорядитель ловко поймал меня на руки и осторожно поставил на пол. Сверху безо всякого труда спрыгнули наши вампиры. Я тихонько позавидовала, что им не нужны ни фонари, ни веревки.
Пещерный зал, в который мы спустились, переходил в огромный тоннель, уходящий куда–то вглубь горы. По всей видимости, наш зверь и наши враги ушли именно туда. Мы пожали плечами и тоже двинулись туда. В пещере было, как и положено, темно и сыро, а когда раздавался в замкнутом пространстве, вдесятеро увеличиваемый эхом рев Морка, то становилось и вовсе жутко. Мы с Лазаро держали оружие наготове. Вампиры скользили рядом, опасные и смертоносные сами по себе (да, да снова завидую). Временами стены сотрясались и с потолка сыпалась каменная крошка. Я вспомнила лабиринты под замком Моргентиля, в которые нам с Норой пришлось прыгать, и поежилась. Как я тогда не боялась?! Сейчас бы сроду не пошла. Хотя… вот блин, пожалуйста – иду!
Впереди послышались голоса и за поворотом тоннеля на камнях появились отблески пляшущего света факела.
– Они остановились, – Лазаро согнул в локте руку с пистолетом и прищурился.
Нариша указала на тускнеющий отблеск на камне.
– У них догорает факел, а в темноте они не видят.
– Предлагаю вам потушить фонарики, а нам дождаться, пока они окажутся «слепыми» и покончить с этой бестолковой шайкой, – зло улыбнулся Зер.
Лазаро цыкнул языком сквозь зубы и покачал головой.
– Сначала зверь.
Зербаган пожал плечами.
– Как хотите, не мне они геморрой доставляют, а вам.
Мы завернули за угол. Великолепная четверка с догорающим факелом ждала нас.
– Чего, темноты боимся, суслики? – оскалился вампир, – освещения ждем? Бесплатный свет у солнышка.
– Язык у тебя длиннее, чем зубы, – фыркнула Обигейл, невольно касаясь раны на шее.
– Кстати, – вспомнил Евгений, – это ведь ты устроил тот цирк в лесу. Зачем?
– Затем же, зачем и вы шляетесь по этим землям, от нечего делать.
– Нам не нечего делать, – влез неугомонный Гарфилд (вот в каждой бочке затычка, ей Богу!), – у нас великая цель!
Сын Дракулы отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
– Не надо мне вешать! Было бы у вас хозяйство, жена, дети–хренети сопливые, фиг бы вы сюда поперлись!
Лазаро обходил по периметру зал, в котором мы находились. Его стены были укреплены деревянными балками, а вниз уходила вытесанная из камня лестница. Так значит это были не просто пещеры, а какое–то подземное строение. Притом строение довольно–таки масштабное, ведь наша далеко не мелкая зверушка могла тут совершенно спокойно перемещаться. Распорядитель достал из внутреннего кармана пиджака какой–то свиток и, прижав за край рукой к каменной стене, развернул. Я подошла и, взяв у него из другой руки фонарь, чтобы он мог расправить лист, на него посветила. Это была карта темных земель.
– Мы вот здесь, – ткнул он в точку на карте, – в сорока километрах от замка. Это заброшенные подземные каменоломни великанов.
– Ууу, любимый размер!
– Зверь ушел вниз, – задумчиво протянул эльф, – он как будто ищет что–то.
– Да Вы реально психолог, – усмехнулась я, – даже Морка раскусили. Ищет–то ищет. Дорогу в свое измерение, но не найдет. Был портал и нет его. А когда он это поймет и проголодается – не будет и всего этого мира.
– Это ваш ненормальный колдун притащил эту тварь сюда! – рыкнула наемница.
Я покрутила пальцем у виска.
– Кошка бросила котят – магистр мрака виноват, зайку бросила хозяйка – кто виновен, угадай–ка! – переиначила я сатирический стишок про оппозицию российского президента.
Меня никто не понял, но все промолчали. Нужно было идти вниз. Первыми опять пошли они. Ступени были огромными и кое–где раскрошившимися от времени. Плюс чудовище не особо смотрело под ноги, заботясь о сохранности имущества, так что продвигались мы медленно.
После лестницы был еще один тоннель–коридор, а за ним еще один пещерный зал, по размерам вчетверо больше предыдущего. Вот там–то мы его и нашли. Едва выйдя из коридора, мы тут же юркнули обратно, прижавшись спинами с стене.
– И что теперь? – с бешено колотящимся от страха сердцем спросила я.
– Бессмертные отвлекают, остальные атакуют. Элени сидит в сторонке и курит бамбук, – не задумываясь выдал Лазаро.
Что ж, ему не впервой участвовать в спец операциях по поимке кого–либо.
– Разумно, – согласился бывший земляк.
– Только осторожно, – влезла я, обращаясь к Нарише и Зеру, – особенно ты, Нора. Фарш не срастается, даже если ты вампир.
– Не вздумай высовываться, – предупредил Лазаро.
– Я внизу, ты наверху, – коротко бросил Нарише Зербаган, и, повернувшись к Лазаро добавил, – сразу не выступайте. Изучи, как он бьет.
Тот кивнул. Вампиры, обернувшись в крылатых созданий ночи, воспарили к потолку пещерного зала. Зер опустился прямо возле чудища, а Нора кружила в воздухе, как готовый к атаке истребитель. Морк их заметил. Он повернулся своей ужасающей мордой. Впервые я его так близко рассмотрела. Ой, лучше бы не рассматривала. Он был огромный, на восьми ногах, четыре из которых были прямыми и толстыми, как колонны, а другие четыре были похожи на огромные лапы какого–то насекомого, спина и бока его были покрыты роговыми выростами, защищающими его, словно направленные во все стороны копья. А на голове, прямо под маленькими глазками, была зияющая пасть с расположенными по кругу острыми клыками и окруженная щупальцами, с омерзительно стекающей по ним слизью. И ЭТО жило прямо рядом с нами столько времени!!? Ума не приложу, как им удавалось сдерживать его, если даже толстенная крепостная стена не стала ему преградой!? Наверное, при помощи магии. Я знала, что его нельзя магией убить, но сдержать наверняка можно было. От пришедшей неожиданно догадки я вздрогнула. Когда слетела вся магическая защита в замке, магия, сдерживающая его, тоже пропала, а в суете ее забыли вернуть! А не сразу вылез он, видать потому что и сам не сразу прочухал, что свободен!
По–моему, от увиденного окосела не только я. Я слышала прерывистое дыхание стоящих рядом со мной людей. Даже Лазаро – и тому было не по себе. Зверь взревел. Он кинулся на Зербагана, пытаясь захватить его своими щупальцами и отправить в рот, но не тут–то было! Вампир со своей скоростью перескочил вправо и зловонная пасть клацнула в пустоту. Не теряя времени Нариша налетела на него сверху и, выпустив когти, попыталась пробить кожу, но у нее ничего не вышло. Морк рванулся в сторону и снес кусок пещерной стены.
Лазаро положил руку с пистолетом на согнутый локоть левой руки и ждал, пока чудовище снова откроет пасть в нашу сторону и она окажется в зоне поражения. Зер взметнул крыльями и Морк снова кинулся на него. Прозвучало два выстрела, в замкнутом пространстве они отдались так, словно стреляли прямиком мне в уши! Попал! Чудовище взвыло дурным голосом и принялось метаться. А дальше все смешалось. Ждать уже было нечего и все, кроме меня, кинулись в атаку. Поднятая пыль и темнота делали видимость практически нулевой, да и дышать становилось тяжело. А рев, грохот камней, выстрелы и крики слились в единую какофонию звуков. Изредка по стене рядом пробегал луч фонаря Лазаро, сама я тоже старалась своим фонарем хоть как–то осветить им поле боя. Дрожа всем телом и кашляя от заполняющей легкие пыли, я бестолково размахивала пистолетом, пытаясь хоть что–то разглядеть и хоть как–то защититься.
Когда я с ужасом поняла, что грохот и рев приближаются, пришлось ослушаться распорядителя и бежать в зал. Если он догонит меня в узком тоннеле, шансов у меня не будет. Я побежала вдоль стены направо, освещая фонарем свой путь. И как раз вовремя успела. Морк со всего маху налетел на свод каменной пещеры и груда камней со страшным грохотом осыпалась вниз, преграждая нам обратный путь. Приехали! Камни продолжали лететь сверху и я, прикрыв голову рукой с пистолетом, опрометью бросилась прочь.
– Выход завалило, – на бегу кричала я, – Лазаро! Зербаган! Где вы?!
– Где ты? – раздался где–то далеко, на противоположном конце зала, голос распорядителя.
– Справа от выхода! – заорала я, – бывшего, – добавила шепотом с ужасом.
В спину ударил поток воздуха от крыльев и когтистые лапы подняли меня к каменному своду.
– Жива? – прохрипела Нора.
– Да, – откашлялась я.
Она сбросила меня рядом с Лазаро, а сама, подобрав валяющееся копье Гарфилда, снова взлетела и ринулась в сторону заваленного выхода. Совсем рядом послышались голоса наших противников, хотя в данный момент они были уже скорее союзниками.
– У него непробиваемая шкура. Ни меч, ни пули ее не берут!
– Даже нечисть не может с ним справиться!
– Надо уходить!
– Куда?! – крикнула я, – выход завалило!
Услышав новости они подбежали к нам.
– Мы в ловушке?
– Мы в полной заднице!
Приближающийся топот с клубами пыли не дали нам договорить. Впереди этого апокалипсиса летели вампиры.
– Валим!!! – на лету прорычал Зер, сворачивая в сторону узенького прохода в стене.
Мы все кинулись туда. На бегу я потеряла свой пистолет, но уже было не до него. Мы втиснулись в арку и пробежали несколько шагов. Врезавшийся в нее монстр обрушил свод, оставляя нам только один путь – вперед. Благо, хоть пролезть вслед за нами он не мог. Его устрашающие размеры сюда просто не поместятся.
В гробовом молчании, освещая двумя фонарями путь, мы двинулись дальше. Ответвление шло в сторону и немного вверх. Слабое утешение, учитывая, как глубоко под гору мы спустились, но все же. Судя по размеру, великанами в каменоломне этот ход не использовался, и был наверное просто природной пещерой, а может тут работали и менее габаритные товарищи, кто знает. Скорее всего так, потом что вскоре он начал расширяться и, наконец, привел нас еще к одному подземному залу. Он был относительно небольшим, но в высоту уходил так далеко, что даже поднятый луч терялся в темноте, не достигая свода. У дальней стены располагалось что–то наподобие строительных лесов. Пытаясь отдышаться и прийти в себя, мы уселись прямо на пол. Я и вампиры были в самом лучшем виде – просто грязные. А вот остальным повезло меньше. Теперь в спокойной обстановке я видела, насколько жуткая тварь всех потрепала. Лазаро был уже без пиджака, рубашка грязными лохмотьями свисала с изодранных плеч, мокрые от пота и покрытые пылью волосы прилипли к вискам. У Обигейл был рассечен висок и подвернута нога, а синяки, кровоподтеки и ссадины, украшающие лица и тела остальных было просто не сосчитать.
– Самое слабое место – пасть, – сказал Зербаган, демонстративно отирая перепачканные в зеленой слизи, которая этой твари заменяла кровь, руки, – я оторвал ему одно из щупалец, так что он не так уж и неуязвим.
– Если направить ему в пасть что–нибудь очень крупнокалиберное, может и сработать, – задумчиво протянул Лазаро.
– Да, только кроме твоего пистолета без патронов у нас уже нет оружия! И выхода отсюда нет! – кажется, славный герой Евгений был на грани паники.
Хотя не мне его судить, я хоть и молчала, но была уже не на грани, а в процессе паники. Но с другой стороны, я же не герой.
– Ну, связист, – исподлобья глянул на меня Лазаро, – связывайся. Мы облажались дальше некуда.
Я коротко вздохнула и коснулась кулона. После неудачных попыток связаться с монсеньором, когда меня отстранили от эксперимента, я даже не знала работает эта связь или нет.
– Вызываю, – тихо сказала я.
Ничего не произошло. Кулон активизировался. Подмигнул мне голубой искоркой и погас. И на что я, интересно, надеялась, что позвоню монсеньору и он вытащит нас?! Наивная!
– Не получается, – растеряно сказала я.
– И что теперь? – спросил Гарфилд, – мы все умрем!?
– Мы и так все умрем… когда–нибудь, – сдержанно пресек паникерские разговоры невозмутимый разведчик, – Нариша, проверь, что там наверху.
Вампирша взмыла в воздух, и, уже спустя четверть часа, вернулась с докладом.
– Леса ведут к еще одному ходу в скале. Там, почти под самым куполом.
Евгений и компания, не дожидаясь дальнейших обсуждений, бросились взбираться на леса. Я тоже кинулась следом, но Зербаган поймал меня за руку и приложил палец к губам. Лазаро с Наришей переглянулись, та кивнула. Я ощутила небольшой толчок.
– Что это? – прошептала я.
– Немаленькое, но очень обидчивое существо, роет носиком землю, чтобы до нас добраться. И если я правильно представляю его возможности, то скоро оно будет здесь.
– Нам нужно выбираться, через тот ход! – в ужасе воскликнула я.
Но Лазаро повторно остановил меня.
– Смотри, – он указал, на ход, через который мы пришли и стоящие напротив леса, – как думаешь, какова будет траектория его движения? Думаю, те леса не самое безопасное место и лучше пока держаться от них подальше.
– Взлететь мы всегда успеем, – добавила Нариша.
Земля мелко задрожала. Сверху снова посыпались камни, один из которых угодил мне прямо по носу. Четверка на лесах была уже достаточно высоко, но до хода еще не добрались. Стены и своды пещеры уже ходили ходуном, мы все четверо прижались сбоку от входа. Нариша встала за спиной Лазаро, а Зер за моей.
– Что девочки несут мальчиков, мальчики девочек? – попыталась сострить я, но никто даже не улыбнулся.
Свод той пещеры, по которой мы пришли, начал постепенно осыпаться. Вампиры, держа нас в лапах, взмыли ввысь. Зербаган поднял меня очень высоко, а вот Нариша с Лазаро не спешили подниматься. Я направила луч фонаря на них.
– Эй! Вы чего? Поднимайтесь выше, там он достанет вас!
Но они не отвечали. Из рассыпающейся грудой камней пещеры показались щупальца. Морк не смог пролезть в пещерных ход, он обошелся без него. Я поняла, почему они не поднимались. Лазаро, поддерживаемый Норой на высоте пасти чудовища, направил луч света и пистолет в сторону копошащихся в пыли и камнях щупалец. Он хочет попробовать еще раз. Он идеальный солдат, лучше умереть, чем не выполнить приказа.
С воем Морк освободился–таки из каменного тоннеля и вырвался наружу, оттолкнувшись насекомьими лапами от земли, он прыгнул вверх, разверзая жуткую пасть в попытке схватить висящих в воздухе. В тот же момент раздались подряд пять оглушительных выстрелов, Нора резко забрала крыльями воздух, стремясь подняться. Но Морк все еще был в прыжке. Вытянув оставшиеся пять щупалец, он рванулся вперед и вырвал Лазаро из цепких вампирских когтей.
Я оглушительно завопила. Нариша кинулась прямо в пасть зверю, но тот мотнул головой и она отлетела прочь. Отбрасывая вампиршу, зверь не удержал свою жертву и Лазаро, пролетев несколько метров, врезался в каменную стену на высоте примерно двух этажей и безжизненно рухнул на землю.
– Нееет! Лазаро! – закричала я, – Отпусти меня! Вдруг он еще живой!!!
Морк, совершенно обезумев от боли, стал метаться по всему залу, гулко врезаясь в стены и обрушивая целые каменные глыбы. А потом он понесся в сторону лесов. Сметая их на своем пути он бился спиной в стену. Что–то треснуло… еще раз… Я даже не успела ахнуть, как та часть пола, на которой стояли леса, с шумом обрушилась на необозримую глубину, унося с собой чудище, обрушенные леса и всех, кто был на них, так и не добравшись до заветного хода.
Наступила тишина. Нариша и держащий меня Зербаган приземлились. Вырвавшись из когтей я опрометью кинулась к бессознательному окровавленному телу, лежащему у стены.
– Лазаро! Лазаро! – я приложила ухо к груди.
Сердце билось ровно, но очень слабо. Дыхание было неровным, сбивчивым и прерывистым. Ноги были как–то неестественно вывернуты.
– Ну все! Кранты герою, – присвистнул Зербаган, – не трогай ты его! Он уже не жилец, хребет ему переломило.
– Отойди, – отпихнула его в сторону Нора, – ты не лечил людей, только убивал!
– Виу–виу! Вампирская скорая!
– Заткнись, Зер! – рявкнула я.
Нариша присела рядом с Лазаро и осмотрела его ставшими голубыми и прозрачными глазами. Когда ее глаза вновь стали обычными, она вздохнула и отвела взгляд.
– Надежды и вправду нет, – виновато понурилась она, – у него разбиты почти все органы. Он не проживет дольше нескольких часов.
– Обрати его!
– Что!?
– Обрати его в вампира! Ведь тогда он выживет! Станет вампиром, но не умрет!
– Ты не знаешь, нужна ли ему такая жизнь.
– Нужна! Это жизнь! А не смерть! Обрати его! – в бессильной ярости я кричала, срываясь на крик и слезы.
Бывший агент ЦРУ, спасенный от смерти совсем недавно и снова стоящий на ее пороге сейчас, открыл глаза.
– Лазаро! – я кинулась к нему, – не отключайся! Нариша обратит тебя в вампира! Ты будешь жить!
Я взяла его лицо в свои руки и коснулась своим лбом его лба. С усилием и морщась от боли он поднял руку и погладил меня по щеке.
– Не надо, – произнес он еле слышно разбитыми губами, – наверное, пришло мое время. Еще там в Лондоне пришло. Прощай, и я….
Он закашлялся кровью и снова потерял сознание. Я уже не просто плакала, я выла протяжно на одной ноте, все еще сжимая побелевшими ладонями его лицо.
– Он не в себе, – закричала я, – обрати его! Это приказ Нора! Твоя связь! Где она!? Это приказ! Приказ! ПРИКАЗ!
– Что ты стоишь?! – гневно сверкнула глазами на Зербагана она.
И прежде, чем я успела пискнуть, он оказался за моей спиной и, вывернув подбородок, впился зубами мне в горло. Я ушла в астрал. Видя и понимая все происходящее, я не была способна на какие–то осознанные действия.
– Надо выбираться, пойду посмотрю, куда ведет проход наверху, – Зер заботливо посадил меня на камушки и взмыл в темную высь.
Нора подошла к краю обрушившейся пропасти и заглянула вниз.
– Глубоко, даже не видно ничего. Скорее всего все мертвы, – резюмировала она, подходя обратно к нам.
Спустился Зер.
– Разочарую – там тупик, – развел руками он, – будем растаскивать завал.
– Там завалило метров сто, – заплаканным голосом выдавила я, – я сдохну от голода и жажды, пока вы разгребете!
– Предложи другой вариант, – на ходу фыркнул он, вытаскивая из завала первый булыжник и швыряя его через всю пещеру в пропасть.
Нариша подключилась и только я, подползя к постепенно теряющему остатки жизни телу, положила его голову к себе на колени и тихо всхлипывала от горя и безысходности. Я не знаю, сколько времени прошло. Остановившиеся от удара часы на руке Лазаро показывали все так же половину двенадцатого. Свет фонарей становился тусклее, садились батарейки. Скоро я останусь замурованной в пещере, без еды, воды, с двумя вампирами, да еще и полной темноте.
Они быстро разгребают, но завал слишком велик, а ведь за следующим залом тоже проход обрушился. Я сидела, гладила кончиками пальцев по лицу Лазаро и думала, что прощаться с жизнью придется не только ему.
– Прости меня, – еле слышно шептала я, касаясь кончиками пальцев его прямого носа и шрама на виске, – за убитого друга, за облаву в Лондоне. За это предложение, от которого ты не смог отказаться. И за то, что последние дни ты потратил на любовь к такому ничтожеству, как я. Я тебя тоже люблю! Своей ущербной, ненормальной, разбитой на куски пародией на любовь…
Я опустила голову и слезы, стекая с кончика носа, падали на его щеки, размывая подсохшие кровавые следы.
Из пропасти послышался шум. Вампиры, услышавшие его раньше меня, уже были здесь. Когда из–за края обрыва показалась скрюченная, цепляющаяся за камни лапа, мы стояли уже бок о бок, готовые подороже продать свои жизни.
Морк в этот раз не несся, как бешенная скотина, а подходил медленно. Опыт предыдущих схваток научил даже эту безмозглую тварь. Взлетать не было смысла. Уходить некуда, и рано или поздно все равно придется спуститься.
Мы ждали… он подходил… я вспомнила хруст костей и крики Софорда, исчезающего в яме. Нас всех ждала такая судьба.
Неясная прозрачная молния просвистела в воздухе и вонзилась в шею под челюстью Лазаро. Мы все одновременно вскинули головы. Шагах в двадцати от нас в полутемной пещере стоял, покачиваясь с пятки на носок монсеньор, магистр тьмы и мрака Валериан Второй собственной персоной. Как всегда спокойный, как замороженный слон, как всегда в костюме… и с гранатометом на плече. Мы все забыли о том, что только что собирались умирать, и смотрели на него круглыми, как блюдца, глазами. Морк, узрев опасность, кинулся на него, но тот, вскинув свободную руку, отбил его ударом магического щита.
– В сторону! – скомандовал он.
Мы, подхватив Лазаро, кинулись в очищенный вампирами от камней участок коридора. Валериан отбивал атаки жуткой твари легкими движениями украшенной перстнями руки. Как только мы скрылись за поворотом (высунув носы, чтобы лицезреть это своими глазами) он выстрелил. Страшный взрыв, обдавший нас волной жара и осколков, прогремел, разрывая мерзкого монстра и унося его останки в пропасть.
Манерно отряхнув запылившиеся полы пиджака, Валериан царственной походкой подошел к нашему укрытию и горделиво изрек тоном настолько ровным, словно и не он тут только что из гранатомета чудищ мочил:
– Мэйер, Вы пропустили собеседование в Магограде. Через час жду вас обоих у себя.
С этими словами он, прищурившись, оглядел стены и сделал еще один выстрел, разнося боковую часть пещеры. Когда пыль улеглась мы увидели тонкие лунные лучи, проникающие через пролом в скале. Монсеньора уже не было рядом с нами.
***
Вместо Эпилога.
– У тебя столько шрамов на спине…
Я провела пальцем по сплетенной из сухих мускулов смуглой коже.
Лазаро резко обернулся и легко скрутил мои руки за спиной.
– Нельзя подкрадываться так к человеку с моим прошлым.
Я извернулась и посмотрела на него снизу вверх.
– Твое будущее еще круче прошлого! – он ослабил захват и я, развернувшись, повисла у него на шее, – поздравляю со сменой гражданства, агент Мэйер… или теперь уже лорд Распорядитель.
Лазаро покивал головой, поджимая губы и одновременно улыбаясь. Как же мне оказывается нравилась его мимика, и его голос, и интонации…
– Да, – произнес он, шагая с окну и оглядывая просыпающиеся к вечеру улицы Магограда, – да…
Часть 2. Согласие со злом
© Copyright: Ксения Калашникова 2, 2016
Свидетельство о публикации №216091300369
Свидетельство о публикации №216091300369
Рецензии