Анатолий Ефимович Горелов

   
 
     Мои посещения Ленинграда всегда были окрашены особой задушевностью, подъемом. Здесь мне посчастливилось общаться с людьми значительными, судьбы которых драматически слились с судьбой города, страны. Это была часть прежнего интеллектуального слоя общества еще не полностью изничтоженного. Для своего времени они не были исключением: образованность, богатство ума и души были присущи их среде. С годами таких людей становилось все меньше, а потом не осталось и вовсе.

      Анатолий Горелов, известный литературовед, автор книги о Блоке "Соловьиный сад", был дальним родственником моей мамы. Его подлинная фамилия была Перельман, и родом он, как и моя мама, был из Житомира. В Ленинграде он жил с двадцатых годов, был активным пролеткультовцем, короткое время возглавлял ленинградскую писательскую организацию.
   
      В 1937 году его арестовали и  в сталинских лагерях и ссылке он и его жена Роза провели семнадцать лет. Брат Анатолия Натан Перельман, известный пианист, профессор Ленинградской консерватории воспитал их сына Женю.

      Возвратившись в 1954 году домой, Гореловы поселились в большом писательском доме на улице Братьев Васильевых на Петроградской стороне. Невдалеке были Нева, Петропавловская крепость, разноцветная высокая мечеть, широкий прямой Кировский проспект.

      Свою квартиру они обустроили в довоенном, старопетербуржском стиле. Густо-синие обои в просторном кабинете с окнами во двор, массивный дубовый письменный стол, высокие, до потолка, черные деревянные книжные полки, широкая низкая тахта, покрытая свисающим со стены темным персидским ковром, картины, памятные фотографии на стенах. В гостиной - уютный уголок для бесед, столик, диван, кресла, торшер, снова картины.
     Роза Эмануиловна -  крупная приветливая и мудрая, создавала в доме устойчивую атмосферу уюта и благополучия - того, чего оба они были так долго лишены. Все в этом доме располагало к доверительному общению, задушевному, увлекательному разговору.
 
      Анатолий, которого жена ласково называла Базей, был невелик ростом, худощав, легок, подвижен и необычайно темпераментен в беседе. Он много рассказывал о пережитом в лагерях, где жизнь превращалась в чисто физиологическое существование, и все заботы человека сводились лишь к тому, чтобы не умереть от голода и жажды, не замерзнуть и не быть застреленным. Тем не менее, пройдя сквозь это, оба они - и Анатолий, и Роза - сохранили ясный, светлый взгляд на жизнь, общительность и благожелательное отношение к людям.

      Однажды я застала у Гореловых Ольгу Берггольц -- знаменитую ленинградскую поэтессу, "блокадную мадонну". Они близко дружили, и я об этом знала. В шерстяном платье кирпичного цвета с янтарными бусами на шее, она сидела, откинувшись на спинку дивана, и была уже заметно навеселе. Меня представили, и, услышав, что я из Риги, поэтесса воскликнула: "О, я знаю, Рижское взморье, с такими булькающими названиями станций -  Булдури, Дубулты, где утонул Писарев..." Речь ее становилась все более несвязной, она задремала, и Горелов позвонил ее экономке, чтобы та приехала за ней.
     Я не раз, приезжая в Ленинград, останавливалась у Гореловых, часто писала им, звонила. Меня к ним тянуло, общение с ними облагораживало, было всегда интересным, я многое узнавала и многим, даже самым сокровенным, могла поделиться, чувствуя их отзывчивость, неподдельный интерес к себе. Я любила их.

    Анатолий Ефимович Горелов скончался в декабре 1991 года.

 -------------------