Глава 28. Заоблачные дали и ядовитая стряпня

Очень это было странное Королевство. Всё здесь было необычно. Дороги и тропинки парили над землёй, петляя и изгибаясь зигзагами. Казалось, будто кто-то запустил над долиной ленты серпантина или оплёл Королевство прозрачными карамельными нитями. Местами дороги сплетались в гордиевы узлы — попробуй, расплети.
И реки здесь текли зигзагами. Над ними парили островки со светлыми просторными домами из прочнейшего стекла. Вокруг домов пестрели садики и огороды. Помимо необыкновенных овощей и фруктов, в них выращивали снежинки. Здесь обитали найти самые невероятные сорта, редчайшие породы снежинок, даже занесённые в Белую Снежную Книгу. Весь год они созревали, а по зиме осыпались мерцающим кружевом и на Страну Мерцающих Путей.
Ох, и весело было жить на летающих островках! Вот только очень уж хлопотно. Стоило заскучать или приуныть, как островок, без какого-либо предупреждения, перелетал на новое место, и приходилось отправляться на поиски сбежавшего жилища. Тут уж унывать некогда. Пока свой домик отыщешь, приключений будет предостаточно. А приключения в этих краях очень ценили. И, как вы понимаете, наших героев они тоже поджидали. Но до приключений ещё надо было добраться. А верёвки или лестницы на краю обрыва не было. И мостика не было, даже нарисованного. Что же делать? Как добраться до своей тропинки?
Вдруг Камилла почувствовала, что её ноги оторвались от земли, и что-то мягко подняло её в воздух.
— Отпустите! — потребовала она, размахивая руками и отчаянно дрыгая ногами.
Но её подняли ещё выше и понесли над обрывом.
— Ой! — вскрикнула она, глянув вниз. — Теперь уже не надо, не отпускайте меня, пожалуйста, кто бы вы ни были!
Кто-бы-ни-был молча понёс её к центру Королевства. Две пары больших прозрачных крылышек стрекотали позади. Но их хозяина Камилле не удавалось рассмотреть, как она ни крутила головой. Рядом плыло облако нежно-розового цвета. Оно источало такой сладкий аромат, что у Камиллы голова закружилась. Кто-бы-он-ни-был поднёс её к облачку и замер.
— Спасибо! — воскликнула Камилла и отломила кусочек облака. — М-м-м, какое оно вкусное! Похоже сразу и на карамельную вату, и на мороженое, и на шербет!
— Что вкусное, где вкусное? — вынырнул из кармашка заспанный медвежонок, несомый прозрачными крылышками, стрекотавшими у него за спиной.
Смерив Камиллу строгим взглядом, Бернард ревниво промычал:
— Ага-а-а, а твои крылышки краси-и-ивее!
— Мои? — ахнула Камилла и глянула на отражение в озере. У неё за спиной стрекотали две пары милейших прозрачных крылышек. — Ой, а я на них накричала. Хорошо, что крылышки не обиделись и не покинули меня.
Бернард хмуро сдвинул брови и мрачно подытожил:
— Значит, Змей нас всё-таки слопал, — огляделся, немного повеселел и резюмировал. —  Ну что ж, очень милый рай.
— Мы не в раю! — расхохоталась Камилла. — Мы в Королевстве Аквамариновых Радуг! А Змея ты победил. Он растворился. Ты теперь рыцарь, Бернард Отважный!
И она рассказала ему, как было дело.
— Значит, Бернард Отважный? — медвежонок гордо выпятил грудь. — Так что ж мы тут прохлаждаемся? Вперёд, к новым свершениям! Что там у нас по плану?
Камилла спохватилась, она и позабыла про свиток. По плану выходило вот что:

«Хлопнешь по воде — будет плюх,
Плюх разделит бабочек и мух.
Чтоб живые капельки собрать,
Нужно звонко хлопать и летать»

Медвежонок присвистнул.
— Ничего не понятно… зато весело. От винта-а-а! — скомандовал он сам себе и вдруг вспомнил. — Постой, ты говорила про что-то вкусненькое!
Камилла отщипнула кусочек облака и протянула ему.
— М-м-м, — промычал Бернард, вымазав в облачном угощении обе щеки, — малина!
А затем было облако ананасовое, лимонное, персиковое, вишнёвое. Абрикосовое и яблочное, имбирное и пряничное. А ещё вишнёво-ежевичное, айвово-земляничное, ванильно-шоколадное, клубнично-мармеладное, медовое, сливовое, бананово-грушёвое. Ванильное, медовое, зефирное, сливовое, каких только вкусов ни летало над Королевством Аквамариновых Радуг!
— Чем не рай? — весело выкрикивал Бернард. Он даже сочинил коротенькую песенку:
— Мы на крылышках порхали,
Мы над облаком летели,
Мы заоблачные дали,
Как мороженное ели!

Друзья порхали и веселились, утопали в облаках, но о деле тоже не забывали.
— Верёвка?
— Веник?
— Велосипед?
— Вентилятор?
Что же за таинственное слово не договорил Звездочёт?
Вдруг порыв ветра подхватил их и понёс над лабиринтом.
— Вот здорово! — радовалась Камилла. — Нам ни вход, ни выход не нужны. Летим себе по небу и все входы-выходы видим.
Ветер усилился, и Бернард на всякий случай юркнул в кармашек. Поднялась настоящая буря, но к счастью, перед Камиллой появился Пегас. Он подставил спину и велел держаться крепче.
Лететь на спине Пегаса было безопасно, широкие белые крылья защищали, как парус. Но в такую погоду даже он, большой и сильный, не рискнул долго путешествовать, и спустился в один из завитков лабиринта.
— Ух, суровая метель! Осыпается первый урожай снежных цветов! — сообщил он, перекрикивая снежкопад. — Совершенно нелётная погода!
С неба валил густой снег, сначала большими пушистыми хлопьями, а потом ровными искристыми снежинками. Они были точь-в-точь такими же, как те, что осыпаются зимой в нашем мире, с одной единственной разницей — эти снежинки были размером с блюдце. Камилла протянула руку. Снежинка покрыла всю её ладонь и пальцы. Она приятно холодила и благоухала свежестью, а по лучикам-лепесткам то и дело пробегали зеркальные отсветы.
— Красота! — ахнула Камилла, подбросив снежинку в воздух, и глядя, как так уносится ветром. — Она действительно похожа на цветок.
— Что значит, похожа? — удивлённо повторил Пегас. — Это и есть цветок!
— Правда? — удивилась Камилла. — Какие же у этих цветочков ягоды?
— Известно, какие, — ответил Пегас. — Круглые, иногда гладкие, иногда пухлые пушистые.
— А, понятно, это град и снежки!
Пегас удивился ещё больше и пошёл по коридору лабиринта. Камилла направилась следом. Через пару поворотов они вышли на площадку, где спорили Павлин и Химера. У Павлина был дивной красоты хвост, а у Химеры целых три головы — Львиная, Козлиная, и Драконья.
— А я говорю, не станет! — утверждал Павлин, немного взвизгивая и пытаясь перекричать три головы Химеры. Увидев гостей, он воскликнул. — О, вот, скажите-ка, если раскрасить моль под павлина,  станет она бабочкой?
— Бабочкой павлиньим глазом? — уточнила Камилла.
— Просто бабочкой, вообще бабочкой, — раздражённо поправил Павлин. — Станет?
Камилла отрицательно замотала головой.
— Ага, что я говорил! — торжествующе взвизгнул Павлин. — Не станет! Как ни крась. Размах не тот.
— Да, размах крыльев у моли небольшой, — согласилась Камилла.
— Вообще размах, просто размах! — ответил Павлин. — Ибо моль, она и есть моль!
— Есть моль не вку-у-усно, — проблеяла Козлиная голова, и Львиная голова прорычала:
— Моль, конечно, может стать похо-о-ожей на павлиний глаз, но вряд ли она перестанет прогрызать ды-ы-ырки в свитерах и шубах.
— А жаль, — проблеяла Козлиная голова. — Бабочкой была бы краше. У неё тоже могло бы быть великое прошлое.
— Вы хотите сказать, великое будущее? — поправила Камилла, но Павлин возразил:
— Чтобы иметь великое будущее, следует прежде обзавестись великим прошлым, а у моли его нет!
Пегас снисходительно сказал:
— Но, послушайте! Моль тоже не совсем бесполезное создание.
— Вот именно! — вклинилась Драконья голова. — Её можно скармливать лягушатам.
— Лягушата, да будет вам известно, предпочитают бабочек, — возразила Козлиная голова. — Но перекусывают и комарами.
— Да, перекусывают! — заявила Львиная голова. — Потому что моль до них редко долетает. Ибо размах не тот!
— Не тот, — проблеяла Козлиная голова. — Потому что глупая.
— Не тот, — прогудела Драконья голова. — Потому что ленивая.
— Не тот, — прорычала Львиная голова. — Потому что трусливая.
И они стали спорить между собой, кто же из них прав. Вы, возможно, решили, что иметь одновременно три головы удобно для беседы, всегда рядом два собеседника? Отнюдь. Головы Химеры никогда не могли прийти к согласию.
Павлин расправил хвост сверкающим веером.
— Вот вам, видите? Вот! — гордо воскликнул он. — Вот это размах! Поняли?
Драконья голова усмехнулась.
— Хм, подумаешь, хвост. Ты крылья расправь!
— А кто решил, что крылья важнее хвоста?! — обиженно фыркнул Павлин. — Вот кто это постановил?
Он надул щёчки и поплёлся прочь, важно покачивая хвостом. Головы Химеры хищно переглянулись и по очереди  проревели:
— Нам вообще всё равно, лишь бы пожирнее.
— Лишь бы повкуснее.
— Лишь бы посытнее.
— Вот-вот, лишь бы мясца побольше!
Пегас опасливо поглядел на них и расправил крылья. Он подставил Камилле спину. Небо прояснилось, и она спокойно могла бы лететь на собственных крылышках, но Пегас настойчиво кивнул, и она приняла приглашение.
— Куда же вы?! — вскричали головы, видя, что Пегас готовится к взлёту. — А угощенье? Посмотрите, сколько мы всего приготовили! Вы обидите нас отказом!
Перед Химерой появился поднос с угощеньями. Но Пегас уже взлетел и направился прочь. Впрочем, Камилла и не была голодна. Но вот Бернард выскочил из кармашка и пулей ринулся к Химере. Он обрушился на гору угощения и принялся уплетать за плюшевые щёки разные необычные ягоды. Пришлось Камилле возвращаться за другом. Пегас велел ей ничего не есть и, в случае чего, лететь в Хрустальную Лабораторию.
— Он всё может исправить, — сказал он, немного озадачив Камиллу, и она поспешила обратно.
Бернард уже отведал добрую половину снеди.
— А ты, что же не угощаешься, милочка? — слащаво пропели головы Химеры.
— Благодарю вас, но я вполне сыта облаками, — вежливо отказалась Камилла и заметила. — Какие странные у вас фрукто-о-о-овощи.
— Что же тут странного, дитя? — слащаво пропели головы. — Обычные крабрикосы. Самый обыкновенный бананас. Вот масливы, вот арбузыня. Моркофельные чипсы, немного крюквы. Ничего странного. Мы даже не предлагаем тебе яичницу с бетоном. Ну, попробуй крюквочку, попробуй, это так вку-у-усно!
Тут Бернард зафыркал и стал отплёвываться:
— Фу! Гадость какая!
Надкушенная ягода покатилась по земле. Медвежонок повалился на поднос. Его крылышки безжизненно повисли.
— Ох, какой обжора, — покачали головы Химеры. — Разве можно так объедаться?
Камилла схватила Бернарда.
— Мне надо в Хрустальную Лабораторию! — сказала она. — Там его вылечат.
— Вот это верно! — согласилась Химера, и все три головы принялись наперебой объяснять дорогу.